П.В. Жадовский



ЖИТЕЙСКІЯ СЦЕНЫ



====page 7====



I.

Пробило десять часовъ вечера. Въ уѣздномъ городѣ Беристолѣ все погрузилось

въ сонъ, только въ одномъ кабакѣ свѣтился огонь и слышались веселыя русскія

пѣсни. Мартъ мѣсяцъ былъ на исходѣ, а время стояло холодное. Замерзлыя глыбы грязи дѣлали дорогу тяжелой и непріятной; въ это время однакожъ была оттепель. По главной улицѣ городка шли двое военныхъ: одинъ плотно закутавшійся въ шинель съ барашковымъ воротникомъ, другой распахнувшись, презирая холодъ. По погонамъ на шинеляхъ, обшитымъ галунами, съ вышитыми серебрянными звѣздочками, видно было что это офицеры. У одного на погонахъ по три звѣздочки, у другаго по четыре — одинъ Поручикъ, другой Штабсъ-Капитанъ.



Офицеръ, плотно закутанный въ шинель, шелъ подпрыгивая; низкаго роста, худощавый, онъ составлялъ совершенную противуположность съ своимъ товарищемъ, который былъ десяти вершковъ, имѣлъ формы атлета и шелъ исполинскими шагами, такъ



====page 8====



что малорослый его спутникъ едва поспѣвалъ за нимъ. Мрачно было на небѣ, еще мрачнѣй на землѣ, покрытой черной весенней грязью. Кто живалъ въ нашихъ уѣздныхъ городахъ, тотъ знаетъ, что фонари для освѣщенія улицъ тамъ не въ употребленіи, только надъ дверями питейныхъ домомъ горитъ благодѣтельный огонь и служитъ въ темную ночь путеводной звѣздой лавирующему поклоннику Силена.



— Любезный другъ, проговорилъ наконецъ, запыхавшись маленькій офицерикъ

своему долговязому товарищу, если ты не перестанешъ шагать, то я принужденъ буду сдѣлать привалъ; твои ходули слишкомъ длинны, чтобы я могъ поспѣвать за тобой.



Иди, иди! проговорилъ басомъ гигантъ; станція наша недалеко — видишь огонь въ окошкѣ, тамъ ждетъ насъ выпивка. Высокій штабсъ-капитанъ показалъ на право; въ этомъ направленіи дѣйствительно свѣтился огонекъ, но откуда онъ выходилъ, разглядѣть было трудно по причинѣ густаго мрака.



— Знаешъ, что мнѣ пришло на умъ, Голышевъ, заговорилъ поручикъ, поравнявшись съ товаришемъ, что если тамъ занята вакансія и мы попадемъ не во время?



Развѣ забылъ ты, отвѣчалъ штабсъ-капитанъ, что куда я иду, значитъ вакансія

свободна; я терпѣть не могу перебивать кому нибудь дорогу.



Офицеры повернули на право и вошли въ узкій, затопленный грязью переулокъ.

Маленькіе, покривившіеся домики въ темнотѣ казались какими-то холмами, а широкая полоса жидкой грязи очень походила на узкій каналъ, давно заброшенный и нечищенный. Тишина была страшная, и среди этой тишины вдругъ рѣзко раздавался хриплый лай цѣпной собаки, или



====page 9====



звонкій визгъ маленькой собаченки изъ подворотни. Только въ одномъ домѣ свѣтился огонекъ и на этотъ свѣтъ направляли шаги свои наши полуночники.

Тонкій, дражащій лучь выходилъ изъ маленькаго окошка, и отразившись въ лужъ

грязной воды, казалось, съ отвращеніемъ опять отскакивалъ и убѣгалъ въ окно. Тутъ оба офицера остановились. Геркулесъ Голышевъ ударилъ кулакомъ въ калитку, ворота пошатнулись и маленькій домикъ казалось задрожалъ отъ мощнаго удара. На дворѣ залаяла собака, ей отвѣчала сосѣдняя, и скоро по всему переулку разнотонные звуки собачьяго лая нарушили тишину ночи. Минуту спустя, калитка, завизжавъ, отворилась.



— Дома? спросилъ штабсъ-капитанъ, наклонясь и входя въ калитку.



— У себя-съ! отвѣтилъ женскій голосъ.



Калитка затворилась за возшедшими. Оба офицера взошли на крыльцо и по

старой лѣстницѣ поднялись въ мезонинъ. Ступени жалобно скрипѣли подъ тяжелыми стопами штабсъ-капитана; поручикъ шелъ за своимъ камрадомъ неслышною, легкою тѣнью; наконецъ пѣвучая лѣстница кончилась, отворилась дверь — и товарищи вошли въ комнату.



Первая комната, на подобіе маленькаго чулана, имѣла въ длину три шага, полтора въ ширину и служила передней, возлѣ печки стояла скамейка замѣнявшая вѣшалку. Наши офицеры, сбросивъ свои шинели, вошли въ слѣдующую комнату,

довольно просторную и чистую. Горшки съ цвѣтами на окошкахъ, на столикахъ разныя бездѣлушки, на стулѣ чепчикъ, на стѣнѣ салопъ, — все показывало, что тутъ живетъ женщина. На ломберномъ столѣ, накрытомъ старой, цвѣтной скатертью, стояла свѣча въ мѣдномъ подсвѣчникѣ 



====page 10====



и полдюжины чистыхъ тарелокъ. Сквозь отворенную дверь въ боковую комнату, можно было разсмотрѣть только богатый шелковый занавѣсъ надъ постелью и дамскій туалетный столикъ съ зеркаломъ.



Вслѣдъ за офицерами вошла изъ передней служанка, молодая дѣвушка съ лицомъ изуродованнымъ оспой.



— Что жъ Лизавета Анреевна? спросилъ Голышевъ у дѣвушки.



— Сейчасъ выйдутъ, проговорила горничная и вышла въ слѣдующую комнату притворивъ за собой дверь.



— Нынѣшній вечеръ, Зборинъ, я въ духѣ, сказалъ Голышевъ поручику, усѣвшись

на стулъ и бросивъ на столъ фуражку; если хозяйка угоститъ насъ хорошимъ

ужиномъ, поставитъ Ямайскаго, да двѣ три бутылки еще кой чего, значитъ мы не

даромъ понтировали по грязи.



Въ это время отворилась дверь и вошла дама прилично одѣтая, лѣтъ подъ сорокъ. На ней былъ новомодный чепчикъ, черное шелковое платье, шерстяная шаль и вообще весь костюмъ показывалъ степенность. Это была хозяйка дома, вдова

отставнаго подпоручика Шпилькина, женщина, которая въ Беристолѣ играла не

послѣднюю ролю: она была сваха.



Знаете-ли господа, что такое сваха въ губернскомъ или уѣздномъ городѣ? Это

волшебница, которая предсказываетъ и устроиваетъ судьбу молодыхъ людей,

сочетавъ ихъ брачными узами. Къ ней обращается за совѣтами молодежъ во всѣхъ любовныхъ дѣлахъ — она покровительница нѣжныхъ сердецъ, жрица Гименея, ширма, за которой скрывается множество темныхъ любовныхъ драмъ и комедій; свѣтъ смотритъ на нее съ любопытствомъ и страхомъ, потому что



====page 11====



она знаетъ много такого, что при случаѣ можетъ выпустить на вѣтеръ не очень

доброй молвы и многимъ повредить. Впрочемъ Лизавета Андреевна была женщина скромная, умѣла составить себѣ хорошую репутацію, а вмѣстѣ съ этимъ и порядочное состояньице.



— Добрый вечеръ, Лизавета Андреевна, сказали оба офицера, поклонившись хозяйкѣ. Голышевъ тяжело опустился на стулъ, ветхая мебель не выдержала напора тяжести, развалилась, и гигантъ растянулся во всю длину, Зборинъ покатился со смѣху, хозяйка тоже засмѣялась, а штабсъ-капитанъ всталъ, преспокойно закурилъ папиросу, и нисколько не сконфуженный, проговорилъ нравоучительнымъ тономъ: „падай, только не марайся, все ты будешь человѣкъ!”

Въ это время служанка внесла на подносѣ стаканы съ чаемъ и поставивъ на

столѣ, поспѣшно вышла. Голышевъ подлилъ въ чай рому и задымилъ папиросу.

Зборинъ положилъ въ свой чай варенья и закурилъ хорошую сигару. Хозяйка,

извинившись, вышла для какихъ то распоряженій. Товарищи остались одни.



— Ну-съ, сказалъ штабсъ-капитанъ, допивши свой стаканъ, если и теперь мнѣ не

удастся убить бобра, то это на всегда отобьетъ у меня желанье пробовать счастье въ женитьбѣ. Съ этимъ словомъ онъ плюнулъ и прибавилъ: тфусъ-сангусъ! Это была его поговорка.



— Если ты будешь выбирать невѣстъ не по себѣ, Ѳедоръ Карпычь, отвѣчалъ Зборинъ, стряхнувъ пепелъ съ сигары, то я почти увѣренъ, что ты никогда не женишься.



— А мнѣ кажется, всякая дѣвушка взглянувъ на меня призадумается-чѣмъ я не молодецъ, чѣмъ не женихъ?



====page 12====



Я знаю, бабы любятъ въ мужнинѣ силу, это имъ по вкусу. Голышевъ какъ бы въ

доказательство своей силы ударилъ пальцемъ по столу, и этотъ ударъ былъ

дѣйствительно такъ силенъ, что ножки стола затрещали, стаканъ упалъ на полъ и

разбился въ дребезги. Зборинъ тонко улыбнулся. Въ эту минуту вошла хозяйка. Она искоса взлянула на Голышева, потомъ на разбитый стаканъ и сдѣлала кислую мину.



— Я нарочно разбилъ стаканъ, сказалъ Зборинъ обращаясь къ хозяйкѣ; впрочемъ это къ прибыли, а я вамъ Лизавета Андреевна привезу хорошенькій чайный сервизъ, который для меня совершенно лишній.



Лицо почтенной дамы прояснилось и на ея маленькихъ плоскихъ губахъ, мелькнула привѣтливая улыбка.



— Ну-съ, почтеннѣйшая Лизавета Андреевна, началъ Голышевъ густымъ басомъ, переходящимъ въ октаву, какъ же наши дѣла?



— А вы думаете, Ѳедоръ Карпычь, что Бутылкина легко уломать! да, какъ бы не

такъ! — Я ужъ ему и то,и другое-и хорошій человѣкъ, говорю,и штабсъ-капитанъ, ротой командуетъ, маіоромъ будетъ; а будутъ средства, и полкъ дадутъ.Такъ нѣтъ, куда тебѣ! Старовѣръ упругій, говоритъ сѣбѣ одно: не отдамъ дочь мою за бѣдняка; моей Машѣ найдутся женихи и почище вашего капитана, и генералы сватались, да отказалъ — вотъ что-съ. Первый разъ въ жизни, Ѳедоръ Карпычь, пришлось мнѣ имѣть дѣло съ такимъ человѣкомъ, такой самодуръ, что и Боже упаси!



— Тфусъ-сангусъ, и Голышевъ плюнулъ, отеръ потъ съ лица полотнянымъ платкомъ и сказалъ: если вы, Лизавета Андреевна, не обдѣлаете этого дѣльца, то,

сказать правду, плохая же вы сваха.



====page 13====



Госпожа Шпилькина подпрыгнула на стулѣ и лицо ея и безъ того некрасивое

сдѣлалось отвратительно; судороги подергивали его, глаза готовы были выпрыгнуть, губы раскрылись, все показывало, что достойная дама готова бросить громы проклятій на оскорбившаго ея дотоинство. Самолюбіе свахи было затронуто, гроза приближалась. На выручку къ простаку Голышеву опять подоспѣлъ Зборинъ; онъ подошелъ къ свахѣ и сказалъ ей на ухо: Лизавета Андреевна, товарищъ мой очень добрый человѣкъ, но немножко простъ, будь увѣренъ, Ѳедоръ Карпычь, что если Лизавета Андреевна не сосватаетъ тебѣ невѣсту, то никто въ мірѣ уже не сосватаетъ-повѣрь мнѣ, что такую сваху, надо поискать и днемъ съ огнемъ. 



Голышевъ инстинктивно понялъ, что сдѣлалъ большую глупость, оскорбивши

самолюбіе госпожи Шпилькиной. Чтобъ поправиться, онъ подтвердилъ послѣднія

слова Зборина, и въ заключеніе добавилъ, что онъ не сомнѣвался никогда въ

великомъ искуствь почтеннѣйшей Лизаветы Андреевны, которую всегда уважалъ.

Ловкій маневръ Зборина, покорное согласіе Голышева, успокоили Шпилькину, и

почтенная вдова опять пришла въ хорошее расположеніе духа. Пробила полночь;

Голышевъ все еще дожидавшійся ужина и выпивки, увидѣлъ наконецъ, что угощенія не будетъ, да къ тому же Зборинъ не разъ повторялъ: пора домой. Распростившись съ хозяйкой, товарищи отправились. Выходя отъ свахи и спускаясь по ветхой лѣстницѣ, Голышевъ едва не полетѣлъ внизъ головой оттого, что подъ его тяжестью одна изъ ступеней обломилась. Штабсъ-капитанъ былъ въ очень дурномъ расположеніи духа, назвалъ Шпилькину скрягой, рогоженной куклой; Зборинъ напротивъ сталъ веселѣе, и подучившая надъ камрадомъ, между тѣмъ утѣшалъ



====page 14====



его скорымъ и счастливымъ окончаніемъ хлопотъ по сватовству. — Пройдя переулоікъ, офицеры разошлись по своимъ квартирамъ. 



Теперь познакомимъ читателей съ прошедшимъ встрѣтившихся лицъ. 



Голышевъ былъ сынъ выслужившагося инвалиднаго Офицера. По восемнадцатому году его отдали въ службу. Видный, рослый, онъ поступилъ въ гвардію унтеръ-Офицеромъ, прослуживъ двѣнадцать лѣтъ, былъ произведенъ въ прапорщики въ Л…ъ пѣхотный полкъ. При всей своей грубости и простотѣ, Голышевъ имѣлъ доброе сердце, чистую благородную душу и, что рѣдко случается съ производимыми въ офицеры изъ нижнихъ чиновъ, любимъ товарищами. Медленно, непримѣтно дослужился онъ до чина штабсъ-капитана, былъ въ двухъ компаніяхъ, дрался какъ левъ въ сраженіяхъ, возвратился израненый, однакож не оставилъ службы, хотя и состоялъ подъ покровительсвомъ комитета. Одинъ только недостатокъ имѣлъ Голышевъ-крѣпко придерживался выпивки.



Другое дѣло Зборинъ. Отецъ его отставной генералъ, помѣщикъ К...й губерніи,

человѣкъ богатый, готовилъ сына своего Сашу въ военную службу, но судьба

распорядилась иначе. Слабое здоровье ребенка, золотушное тѣлосложеніе и вообще какая то вялость и сонливость, заставили почтеннаго воина избрать для сына своего ученый родъ службы. Сашу стали приготовлять къ поступленію въ Университетъ. Время летѣло, Саша Зборинъ подросталъ, и изъ вялаго ребенка образовался юноша постоянно задумчивый, дичившійся людей и сосредоточный въ самомъ себѣ. Мать Саши, въ послѣдствіи Александра



====page 15====



Игнатьича, умерла за годъ до поступленія сына ея въ Университетъ, Саша

остался на рукахъ отца, который также видимо приближался къ концу земнаго

странствованія, и не могъ по причинѣ болѣзненнаго состоянія слѣдить за развитіемъ умственныхъ и нравственныхъ силъ своего единственнаго, нѣжно-либимаго сына. Наконецъ наступило время, когда молодой Зборинъ долженъ былъ отправиться въ Москву, но вдругъ передъ отъѣздомъ отецъ его почувствовалъ приближеніе смерти и благословивъ сына, скончался. Александръ Игнатьичь остался круглымъ сиротой. Потерявъ родителей въ томъ возрастѣ, когда впечатлѣнія особенно сильно дѣйствуютъ на душу, внимательнымъ и проницательнымъ взглядомъ окинулъ онъ окружающихъ, но не видя ни одного друга, ни одного близкаго человѣка, съ кѣмъ бы могъ подѣлиться своимъ одиночествомъ, затаилъ въ душѣ сваей тоску и грусть, которыя давя душу и необлегчаемыя участіемъ, сдѣлали сильное вліяніе на его характеръ, отъ природы скрытный, впослѣдствіи сдѣлавшійся недовѣрчивымъ. Года ученія прошли однообразной чередой для Зборина; въ Университетѣ онъ ненаслаждался той удалой и разгульной жизнью молодежи, которая, даже и въ наши поздніе лѣта, имѣетъ для насъ особенную, обольщающую прелесть. Зборинъ не имѣлъ друзей. Неоткровенный съ другими, онъ въ свою очередь не могъ пользоваться довѣрчивостію товарищей. Прямой, честный, обладавшій замѣчательно —

настойчивымъ характеромъ, онъ шелъ одиноко въ то счастливое время жизни, когда сердце такъ бываетъ полно, когда чувства просятся наружу, кровь кипитъ, когда отъ избытка силъ предаешься всѣмъ бѣшенымъ удовольствіямъ: въ это время горе тому,



====page 16====



кто силой желѣзной воли сдерживаетъ въ себѣ порывы кипучей, жизненной струи, — она обращается вовнутрь души, застываетъ, охлаждаетъ мало по малу вѣру

въ счастье, усыпляетъ надежду, дѣлая человѣка или эгоистомъ или апатикомъ.



Зборинъ кончилъ курсъ наукъ и получилъ степень кандидата юриспруденціи. Съ

хорошимъ состояніемъ, обогащенный познаніями, онъ могъ надѣяться въ будущемъ составить себе блестящую карьеру и уже готовился вступить чиновникомъ въ министерство, какъ вдругъ повернулъ круто въ другую сторону и вступилъ въ военную службу. Что заставило молодаго, богатаго юриста перемѣнить направленіе жизненной дороги — этого никто не могъ объяснить, потому что никто не былъ близокъ съ нимъ; самъ же Зборинъ никогда никому не проговаривался, о своихъ планахъ, надеждахъ, однимъ словомъ о томъ, что составляетъ внутреннюю жизнь человѣка.



Въ полку Зборинъ остался тѣмъ же, чѣмъ былъ на университетской скамьѣ.

Товарищи его уважали за добродушіе, за готовность всегда выручить изъ бѣды,

называли его пріятнымъ собесѣдникомъ, но не любили и какъ будто чуждались. Всѣ чувствовали его превосходство, замѣчали его свѣтлый умъ, — но всегда на

пріятельскихъ пирушкахъ или вечеринкахъ стѣснялись его присутствіемъ. Онъ могъ бы занимать въ полку разныя должности. Способный ко всему, онъ былъ бы

хорошимъ казначеемъ, ловкимъ адъютантомъ, дѣятельнымъ квартермистромъ;

однакожъ его не выбрали ни въ одну изъ этихъ должностей. Обижался ли этимъ

Зборинъ, или былъ совершенно равнодушенъ къ этимъ отличіямъ, — осталось

тайной: онъ никому не высказывалъ своихъ желаній, никогда ни въ какихъ



====page 17====



неудачахъ не выражалъ своего неудовольствія. — Всегда спокойный, онъ иногда

бывалъ веселъ, любилъ посмѣяться и посмѣшить, но самая веселость его какъ будто была заранѣе разсчитана, и измѣрена, и никогда не переходила за назначенный предѣлъ. Служба не везла Зборину: въ десять лѣтъ онъ былъ еще поручикъ, а впереди не предвидилось особыхъ повышеній. Только съ однимъ офицеромъ изъ цѣлаго полка Зборинъ былъ особенно близокъ — и этотъ близкій къ нему человѣкъ былъ штабсъ-капитанъ Голышевъ. Что соединяло этихъ двухъ людей, совершенно различныхъ характеромъ, умомъ и образованіемъ — объяснить трудно: одно только было извѣстно, что Голышевъ въ сраженіи подъ Журжей спасъ жизнь Зборину. Всегда благодарный, Зборинъ готовъ былъ всякому отдать все, что имѣлъ, даже жертвовать жизнію за жизнь, но сердца своего не открывала и не дарила никому. Впрочемъ и Голышевъ, находясь почти в дружескихъ отношеніяхъ съ нимъ, зналъ очень немного о прошедшемъ своего пріятеля, а внутренній душевный міръ Зборина оставался для штабсъ-капитана необъяснимой шарадой.



Уѣздный городъ Беристоль, въ которомъ квартировалъ Л...й пѣхотный полкъ,

принадлежалъ къ числу самыхъ незначительныхъ и грязныхъ городковъ, какихъ

довольно на святой Руси. В этихъ уголкахъ еще сохранился русскій духъ, тамъ еще

держатся обычаевъ старины; если иногда и залетаетъ туда какое нибудь новое

понятіе, новый обычай, порожденный духомъ вѣка, цивилизаціей, то простодушные обитатели скромнаго уѣзднаго города бьютъ тревогу, хлопочутъ, суетятся, пока опять не войдутъ въ свою прежнюю колею.



====page 18====



Прибытіе Л... полка на постоянныя квартиры оживило почти всѣхъ жителей

Беристоля; въ особенности женскій полъ получилъ сильный электрическій толчекъ и началъ жить двойного жизнію. Многимъ изъ беристольскихъ дѣвицъ и дамъ навсегда останется памятнымъ холодное октябрьское утро, когда заря только что занималась, и всѣ покоились еще сномъ на различныхъ ложахъ, какъ въ свѣжемъ осеннемъ воздухъ раздался барабанный бой, потомъ звукъ бубенъ, и наконецъ звонкая веселая русская пѣсня:



«Я посѣю молода младенька

«Цвѣтика аленька»,



Многія дѣвушки, вскочивши съ своихъ одинокихъ кроватокъ, бросились къ окошкамъ; ихъ горячее дыханье оттаивало мерзлые стекла, а любопытный взоръ замѣчалъ на отдаленномъ концѣ улицы стройно выступавшіе ряды солдатъ; еще съ большою скоростію перълеталъ этотъ взоръ на статнаго маіора, ѣхавшаго верхомъ на пѣгомъ конѣ, а потомъ на адъютанта, молодаго, тоненькаго подпоручика, ловко сидѣвшаго на лошади. Много молодыхъ сердецъ забилось предчувствіемъ чего-то пріятнаго въ будущемъ; много дѣвственныхъ грудей заколыхались, какъ бы привѣтствуя храбрыхъ воиновъ, возвращавшихся изъ дальняго Крыма, съ полей, облитыхъ ихъ кровью. Вступленіе войскъ на зимнія квартиры всегда бываетъ замьчательнымъ событіемъ въ нашихъ губернскихъ и уѣздныхъ городахъ. Военное наше сословіе, правда довольно грубое, неохотно сближающееся съ обществомъ, но всегда воодушевленное любовію къ отчизнѣ, всегда храброе въ битвахъ, имѣетъ въ себѣ что-то рыцарское, невольно

привлекающее къ нему всѣ



====page 19====



сердца; мнѣ кажется, этимъ только можно объяснить ту особенную любовь къ

военнымъ, которая невольно проявляется въ женщинахъ, и которой онѣ не могутъ

противиться.



Когда Л... й пѣхотный полкъ вступилъ въ Беристоль, никто кажется не бымъ такъ

обрадованъ какъ одна почтенная и уважаемая дама, съ которой мы встрѣтились при началѣ нашего разсказа. Вдовстующая Подпоручица Шпилькина мгновенно

почувствовала самое пріятное замираніе сердца, когда увидѣла вступленіе въ городъ Л… полка. Предъ ней сейчасъ развернулась великолѣпная панорама свадебныхъ праздниковъ, тайныхъ интригъ, выгодныхъ приглашеній, гдѣ она будетъ посредницей, наконецъ видѣнье заключилось безчисленнымъ множествомъ подарковъ, которые грудами возвышались около нее, а въ срединѣ ихъ сидѣла она сама, вся облитая золотомъ, окруженная всѣмъ беристольскимъ

обществомъ, которое съ особеннымъ уваженіемъ покланялось ея генію. По званію свахи, Лизавета Андреевна знакома была съ цѣлымъ городомъ; она пользовалась входомъ безъ доклада во всѣ дома, гдѣ только были дѣвушки невѣсты, даже и въ тѣ семейства, гдѣ маленькія дѣвочки были, какъ говорится, подлѣтками. Въ слѣдствіе близкихъ и частныхъ сношеній съ папеньками, а особенно съ маменьками, Шпилькина посвящена была во многія домашнія тайны, бывала не рѣдко невольною свидѣтельницею тѣхъ невинныхъ домашнихъ сценъ, которыя начинаясь комедіей, часто переходятъ въ драму, — но увы надъ этими маленькими театрами житейской суеты, для не посвященныхъ въ эти таинства, всегда опущенъ занавѣсъ, который когда и поднимается, то декораціи быстро переменившись, представляют 



====page 20====



всѣ предметы в какомъ-то очаровательномъ свѣтѣ и обманываютъ самый проницательный взглядъ. Одаренная отъ природы той драгоцѣнной способностью, которая называется смѣтливостью и у большой части людей средняго и низшаго круга замѣняетъ умъ и познанія, мадамъ Шпилькина, съумѣла войти въ

довѣренность своихъ кліентовъ и кліентокъ, и сама въ свою очередь, какъ говорится, прибрала къ рукамъ многія почтенныя семейства, совершенно довѣрившіяся ея практической, житейской мудрости. Конечно, она не дѣйствовала безкорыстно, всѣ труды ея вознаграждались съ избыткомъ, такъ что въ продолженіи ея пятнадцати-лѣтняго служенія Гименею, она имѣла уже порядочный капиталецъ, обезпечивающій ея будущность! Кажется, чего бы еще? такъ нѣтъ, все хочется впередъ, да впередъ! Странная вещь человѣческое сердце! оно часто достигнувъ цѣли, къ которой стремилось столько времени, вдругъ охлаждается и избираетъ новую цѣль стремленій. Говорятъ, привычка вторая природа, но мнѣ кажется, что привычка образуется только подъ условіемъ нравственной инерціи, которая заставляетъ дремать иногда цѣлые годы душой, а иногда и всю жизнь. Но душа наша не создана для привычки; душа можетъ привязываться, истинно любить только то, что она сознательно находитъ добрымъ и прекраснымъ. Движеніе, деятельность — условія физической жизни, нравственная дѣятельность — непремѣнное условіе жизни душевной.



Мадамъ Шпилькина всю жизнь свою провела въ хлопотахъ, въ безпокойствахъ;

кажется, при самомъ рожденіи своемъ, она уже хлопотала и безпокоилась.



====page 21====



Вступленіе Л... го полка въ городъ дало новую пищу неутомимой дѣятельности

почтенной дамы: не прошло двухъ мѣсяцевъ, какъ она уже успѣла смастерить

нѣсколько свадебъ. Долгъ ея во всякое время былъ открытъ для офицеровъ Л... о

полка. Она всѣхъ принимала радушно, угащала, давала совѣты какъ дѣйствовать, а себѣ предоставляла главную роль ходатайницы и посредницы. 



По уходѣ гостей своихъ Голышева и Зборина, Шпилькина начала ходить взадъ и

впередъ по комнатѣ; видно было, что она чѣмъ-то взолнована, или обдумываетъ

какой нибудь важный планъ. Чикъ, чикъ! чикъ! Маятникъ стѣнныхъ часовъ неутомимо совершалъ свою работу, и какъ будто въ подражаніе маятнику, двигалась сваха изъ угла въ уголъ. Часовая стрѣлка давно перешла за полночь, оплывшая свѣча слабо освѣщала комнату, какъ вдругъ сѣрая кошка, вспрыгнувъ на столъ, задѣла хвостомъ за подсвѣчникъ, и какъ угарѣлая бросилась прямо подъ ноги хозяйки. Подсвѣчникъ съ громомъ упалъ на полъ, свѣча потухла, а хозяйка, испуганная кошкой, оставшись въ темнотѣ, бросилась по направленію къ двери и сердито закричала: Агашка! Прошло нѣсколько минутъ, какъ послышались лѣнивые шаги горничной, которая наконецъ явилась съ огнемъ, держа свѣчу подъ самымъ своимъ носомъ, и едва видя заспанными глазами; вошла она въ комнату скорѣй ощупью, потому, что мѣстность ей была хорошо извѣстна. Шпилькина велѣла себя раздѣчь, и убаюкиваемая сладкими мечтами, крѣпко уснула.



====page 22====



II

Какая смѣсь одеждъ и лицъ.

Пушкинъ.



Утро. Городъ Беристоль еще спитъ. На улицахъ туманъ и грязь. Трудно сказать,

туманъ ли притягивается грязью изъ атмосферы, или грязь отдѣляетъ отъ себя водяные нары, моторые, поднявшись въ воздухъ, снова по тяжести, своей падаютъ на землю и образуютъ густыя волны мокраго дыма, столь же удушливыя и вредныя, какъ самый ѣдкій дымъ. Странно, туманъ какъ будто обвивается во кругъ всего: дома, тумбы, заборы, мосты кажутся закутанными въ какую то бѣловато-сѣрую дымку, которая плотными слоями прилегаетъ къ нимъ. Атмосфера

имѣетъ какой то зловонно-кислый запахъ и пѣшеходъ, проходящій въ это время по

улицѣ грязнаго городка, несчастнѣйшее существо въ міръ; вдыхаетъ онъ вмѣсто

животворнаго воздуха, медленный ядъ, разрушающій жизнь.



Въ домѣ уѣзднаго судьи Пуда Прокофьевича Перепелкина еще свѣтился огонь. Въ кабинетѣ на зеленомъ ломберномъ столѣ горѣли двѣ свѣчи. Послѣдняя пулька

преферанса подходила къ концу. Пудъ Прокофьевичь,



====page 23====



маленькій, худенькій человѣчинъ летъ пятидесяти, съ небольшой лысиной на

головѣ, важно сидѣлъ въ глубокихъ креслахъ; съ нимъ играли трое: одинъ офицеръ Л... го полка, капитанъ Зарницынъ, другой помѣщикъ Пузинъ, а третій Беристольскій городничій, георгіевскій кавалеръ, поручикъ Кирсановъ.



Послѣдняя здача, и Пудъ Прокофьичъ торжественно подымаясь съ креселъ,

смотритъ сколько ремизовъ въ пулькѣ и провозглашаетъ: девять безъ козырей!

„Значитъ на все?“ говоритъ помѣщикъ Пузинъ, человѣкъ высокаго росту, съ птичьей физіогноміей. Городничій и Капитанъ Зарницынъ встаютъ. Мелки исполняютъ свое дѣло, расчетъ сдѣланъ, проигрышъ вычтенъ изъ выигрыша — игроки расплачиваются. Пудъ Прокофьичъ выигралъ. Лицо его блещетъ самой пріятной улыбкой. До свиданья, Пудъ Прокофьичъ! сказали уходя городничій и капитанъ. Пузинъ остается. Судья въ самомъ пріятномъ расположеніи духа, какъ это съ нимъ всегда бываетъ послѣ выигрыша. На лицѣ помѣщика Пузина какъ будто написано: проигрышъ; такъ кисла и противна его физіогномія. Онъ садится на стулъ, потомъ встаетъ, начинаетъ ходить по комнатѣ, закуриваетъ сигару, опять садится, и опять встаетъ. По всему видно, что онъ не можетъ найти себѣ мѣста. Длинныя его руки, какъ будто созданныя для того, чтобъ все загребать, что только можетъ принести ему пользу, тщетно опускаются въ карманы — имъ тамъ душно, потомъ закладываются назадъ, а чрезъ минуту снова перемѣняютъ свою позицію, подобно своему обладателю. Наконецъ почтенный кавалеръ подходитъ смѣлыми шагами къ судьѣ и останавливается такъ



====page 24====



близко, что едва не касается своимъ длиннымъ, крючковатымъ носомъ носа

Пуда Прокофьича.



Я давно хотѣлъ поговорить съ вами, начинаетъ Пузинъ, принявъ торжественную

позу, давно лежала у меня на душъ тяжесть, почтѣннѣйшій Пудъ Прокофьичъ, и я

думаю, чѣмъ скорѣе, тѣмъ лучше, а все надо же когда нибудь объясниться съ вами. Я долженъ вамъ сказать, гм... я долженъ сказать вамъ, что взысканіе сдѣланное съ меня здѣшнимъ судомъ незаконное, и..



Пудъ Прокофьичъ вскакиваетъ съ дивана, какъ пружинная кукла. Пузинъ отступаетъ шагъ назадъ, поглаживаетъ рукой свои рыжіе бакенбарды и продолжаетъ:



— Да-съ, незаконное и пристрастное, и если…



Пудъ Прокофьичъ свирѣпѣетъ. Остальные волосы его становятся дыбомъ, но онъ молчитъ, молчитъ какъ вулканъ передъ изверженіемъ.



— И если, продолжаетъ помѣщикъ, приходя въ пассію, если законъ есть мертвая

буква, которую всякій будетъ толковать по своему, то какая можетъ быть справедливость въ судахъ... Гм... судья не долженъ измѣнять смыслъ закона въ

противномъ случаѣ, онъ…



— Что онъ, заревѣлъ Пудъ Прокофьичъ, сдѣлавъ прыжекъ впередъ и сжавъ кулаки — а? Вы бы лучше оглянулись на себя, Данилъ Никитичъ, законны ли ваши поступки съ вашими крѣпостными людьми, которыхъ вы притѣсняете во все безъ всякаго милосердія! — посмотрите-ка на себя хорошенько, почтеннѣйшій!



Судья обтираетъ мудрое чело свое, покрывшееся



====page 25====



потомъ и обезсилѣвъ отъ душевнаго волненія, падаетъ на-диванъ.



— За мои поступки, Пудъ Прокофьичъ, говоритъ Пузинъ, взъерошивая волосы, я

буду отвѣчать не вамъ, а вы все таки блюститель закона и не должны его толковать вкривь и вкось, вотъ что!



Судья опять вскакиваетъ.



Я вамъ, милостивый государь, докажу, что я честно исполняю свои обязанности

— а вы... — вотъ Богъ, и вотъ порогъ — я больше съ вами незнакомъ.



Помѣщикъ Пузинъ, схвативши трость, въ бѣшенствъ выбѣгаетъ изъ дома судьи;

въ передней онъ сшибъ съ ногъ соннаго казачька и вылетѣлъ на улицу какъ бомба,

готовый лопнуть и произвести ужасное опустошеніе. Пройдя шаговъ сто по замерзшей грязи, почтенный Данило Никитичь, охваченный холоднымъ утреннимъ туманомъ, постепенно охлаждается, идетъ медленнѣй, проваливается сквозь тонкій ледъ въ глубокую лужу выше колѣнъ, и послѣ этой ножной ванны совершенно остываетъ, сохраняя одно только желаніе скорѣе добраться до гостинницы, чтобъ приняться за душегрѣйку (такъ Данило Никитичь называетъ пуншъ, до котораго онъ страстный охотникъ.) Сѣрый день медленно развертываетъ свою мантію надъ Беристолемъ. Туманъ густо покрываетъ предметы, такъ что въ двухъ шагахъ невидно ничего — трудно рѣшить сумерки ли это, или разсвѣтъ. Но вотъ на соборной колокольнѣ бьетъ восемь часовъ, и Данило Никитичъ достигаетъ пристани, то есть гостинницы подъ вывѣской, изображающей повъшанную за ноги свинью, окруженную гирляндой всевозможныхъ цвѣтовъ. Лѣстница трещитъ подъ



====page 26====



тяжелыми стопами помѣщика, вотъ 5-й номеръ, дверь настежь и Пузинъ въ своемъ временномъ владѣніи. Но увы, никто не встрѣчаетъ великаго человѣка. — Наконецъ Данило Никитичъ послѣ сдѣланной рекогносцировки, открываетъ

высунувшуюся изъ подъ скамейки голову, небритую, всклоченную и испускающую

очень непріятные, хриплые звуки. Въ справедливомъ негодованіи, Данила Никитичь ударяетъ голову каблукомъ своего сапога и повторяетъ эту операцію до тѣхъ поръ, пока скамейка, опрокинувшись падаетъ на полъ, и передъ лицомъ гнѣвнаго помѣщика является фигура заспаннаго слуги, какъ будто выскочившаго изъ подъ полу.



— Я тебѣ дамъ, каторжная харя!! назидательно говоритъ Данило Никитичъ своему Санхо-пансо; ты у меня будешь исполнять свое дѣло, какъ слѣдуетъ, вотъ тебѣ бестія! Раздается нѣсколько глухихъ ударовъ, вслѣдъ за тѣмъ, слуга какъ снопъ

падаетъ на полъ. — Данило Никитичъ входитъ въ свою комнату и звонитъ въ колокольчикъ. Черезъ минуту является половой съ сонной испуганной физіогноміей. Черезъ плечо у него перекинуто полотенцо, носящее ясные слѣды вытиранія жирныхъ тарелокъ и прочей столовой посуды.



— Чего прикажите-съ?! — на лицѣ половаго появляется глупая улыбка.



— Подать братецъ порцію чаю да графинчикъ рому, говоритъ Данило Никитичь,

прохаживаясь въ волненіи по комнатѣ. Да смотри чтобъ ромъ у меня не вонялъ

сивухой, а то я тебѣ его вылью на голову.



— Слушаю-съ! у насъ ромъ самый отличный, заграничный, къ городничему берутъ-съ!



====page 27====



Половой уходитъ. Между тѣмъ Кузька (слуга Пузина) распростертый на полу приходитъ въ чувство, встаетъ, смотритъ на барина, достаетъ сапожныя щетки и

лѣниво начинаетъ чистить огромные охотничьи сапоги помѣщика.



Данило Никитичь Пузинъ, помѣщикъ Беристольскаго уѣзда, имѣетъ триста душъ

заложеннаго имѣнія, хорошенькую жену, да пять человѣкъ дѣтей, что однакожъ

нисколько не мѣшаетъ ему кутить и играть въ карты со всею страстію записнаго

игрока. Данило Никитичъ прежде служилъ въ гражданской палатѣ засѣдателемъ;

получивъ орденъ Св. Станислава 3-й степени, онъ женился и вышелъ въ отставку,

разчитывая, что женатому человѣку смѣшно и глупо служить, тьмъ болѣе, когда есть обезпеченный кусокъ хлѣба. Поговаривали, что супруга Пузина принуждена была своими родителями выйти замужъ за нелюбимаго человѣка. Говорили о какомъ то домѣ, о просроченныхъ векселяхъ и мало-ли о чемъ еще болѣе черномъ, но о чемъ не говорятъ люди, созданія самыя завистливыя!



Однакожъ Данило Никитичь прожилъ въ благополучномъ супружествѣ десять

лѣтъ, нажилъ пять человѣкъ дѣтей, что явно опровергаетъ взводимыя на него

клеветы. Деревня его Черепановка была отъ города въ пяти верстахъ и считалась

лучшей усадьбой во всемъ уѣздѣ. Данило Никитичъ ѣздилъ почти каждый день въ

городъ, какъ на прогулку; вечеркомъ онъ игралъ въ преферансъ, а иногда и въ штосъ.



Съ судьей былъ давно знакомъ, и даже въ хорошихъ отношеніяхъ до той самой

черной минуты, когда мы были невольными свидѣтелями его ссоры.



====page 28====



Почтенный Данило Никитичь разсудилъ лечь и хорошенько выспаться. Едва

только заснулъ владѣтель 5-го N повѣшенной свиньи, какъ въ двери кто-то постучался. Кузька, готовый послѣдовать примѣру барина и уже растянувшійся на

прилавкѣ, сердито заворчалъ, и голосомъ, охрипшимъ отъ частаго употребленія

пейнвейна, спросилъ: «кто тамъ?» потомъ прибавилъ тише: «кого еще чертъ несетъ?!» — Стукъ повторился, а отвѣта не было. Кузьма отворилъ дверь, и столкнулся на порогѣ съ офицеромъ высокаго росту въ мѣховой шинель. Оторопѣвъ, слуга отскочилъ назадъ, и дрожащимъ голосомъ проговорилъ: «изволятъ почивать-съ!»



Да ты, чертова кукла, отворяй когда стучатъ, сказалъ Голышевъ, (это былъ онъ) а не то, братъ, другой разъ тебѣ не сойдетъ съ рукъ. Не скидая шинели, штабсъ-капитанъ вошелъ въ комнату, и остановился передъ спящимъ на диванѣ

помѣщикомъ. «Такъ и есть, подкутилъ Данило Никитичъ,» говорилъ Голышевъ,

осматривая внимательно крѣпко спящаго, «экая досада! я думалъ съ нимъ ныньче

уъхать, въ деревню, а теперь нечего и думать, его пушкой не разбудишь. Чертовски

крѣпко спитъ!» проговоривъ этотъ монологъ, штабсъ-капитанъ ушелъ, крайне

недовольный, мимоходомъ давъ одурѣлому Кузькѣ порядочный щелчокъ въ носъ, и пригрозивъ, что еще пожалуется барину. Черезъ минуту, въ 5-мъ номерѣ гостинницы повѣшенной свиньи и слуга и баринъ спали крѣпкимъ сномъ, какъ въ глубокую полночь. Напрасно блѣдный солнечный лучь, пробившись сквозь сѣрыя облака, освѣтилъ комнату, желая разогнавъ послѣднія тѣни ночи, нашедшія убѣжище въ мрачныхъ углахъ; увидя, что свѣтъ его



====page 29====



совершенно безполезенъ для спавшихъ, онъ исчезъ, и комната опять погрузилась въ полу-сумракъ. 



Штабсъ-капитанъ, раздосадованный неудачнымъ визитомъ, отправился прямо

въ квартиру Зборина. Онъ засталъ его за чаемъ. Зборинъ занималъ двѣ маленькія

чистыя комнатки въ купеческомъ домѣ. Одна служила спальной и кабинетомъ, другая гостинной, столовой и пріемной. На столѣ лежало нѣсколько книгъ и ни одной изъ тѣхъ бездѣлушекъ, которыми армейскіе франты любятъ устанавливать свои туалеты. Зборинъ ни любилъ ни помады, ни духовъ и никакихъ галантерейностей, за то на окнѣ стояло нѣсколько ящиковъ хорошихъ гаванскихъ сигаръ, да еще табачница наложеная до верху крѣпкимъ фунтанскимъ табакомъ. Когда вошелъ штабсъ-капитанъ, Зборинъ закуривалъ сигару увидя товарища, онъ дружески протянулъ руку и подвинулъ стулъ.



— Вижу по лицу, Ѳедоръ Карпычь сказалъ Зборинъ, пуская дымное кольцо, что

ты сего дня не въ духѣ, правда, погода ныньче скверная, навѣваетъ хандру. Не

хочешь ли сигару или трубку, да и стаканчикъ чаю не мѣшаетъ.



— Сигару пожалуй, или нѣтъ лучше сдѣлаю папиросу, отвѣчалъ Голышевъ, у

тебя славный крѣпкій табакъ.



— А чаю?



— Ну тебя съ нимъ! ты знаешъ, что я не люблю, а водочки подать вели, это не

худо, да кажется и адмиральскій часъ.



— Пожалуй. Зборинъ кликнулъ слугу, велѣлъ подать водки и закусить.



— Можешь себѣ представить Александръ Игнатьичь, забасилъ штабсъ-капитанъ,

затягиваясь табачнымъ 



====page 30====



дымомъ, я заходилъ нынче къ Пузину въ номеръ, онъ ужъ кажется зело, и спитъ какъ убитый, такая досада.



— А что?



— Да я нынче думалъ уѣхать съ нимъ въ Черепановку и покутить тамъ денька

два, три.



— Жаль.



Слуга поставилъ на другой столъ подносъ съ водкой и закуской. Голышевъ безъ

церемоніи налилъ въ серебрянный стаканчикъ и смѣясь сказалъ: благослови,

владыко!



— На здоровье, сказалъ Зборинъ и прибавилъ: ахъ! Ѳедоръ Карпычь, боюсь я,

не доведетъ тебя до добра водка; особенно при твоей ранѣ, куда какъ не здорово.



— Я самъ знаю, что худо, да ужъ поздно отвыкать — втянулся, такъ видно и въ

могилу сойду.



— Правда, — впрочемъ есть еще средство.



— Какое? ужъ не колдовство-ли, Александръ Игнатьичь?



— Я не старая баба, глупостямъ не вѣрю. Средство самое пустое: женитьба.



— Думаю, давно думаю, Александръ Игнатьичь, да все какъ то нейдетъ на ладъ.

Шпилькина нашла было и невѣсту; купеческая дочька, приданаго тысячъ десятокъ

серебромъ — мнѣ на голодные зубы очень достаточно, такъ нѣтъ, чертова перишница! — Отецъ старовѣръ заупрямился, не хочу, говоритъ, отдавать дочь

за голыша, чуть какъ разъ и фамилія-то моя Голышевъ. Сваха было и туда и сюда, такъ куды, заревѣлъ: не хочу! махнулъ рукой да и былъ таковъ — вотъ это значитъ по моему не судьба.



====page 31====



— Полно, Федоръ Карпычь, какая судьба, что за судьба! все зависитъ въ жизни

отъ человѣка. Я не вѣрю ни въ судьбу, ни въ опредѣленіе, да врядъ есть ли что либо подобное, даже самая вѣра въ... Зборинъ не досказалъ, какъ будто слово

остановилось у него въ горлѣ. Онъ оперся обѣими руками на столъ и задумался.

Видно было, что какая то мрачная мысль лѣжала у него на душѣ, а высказываться

онъ. не любилъ. Помолчавъ немного, Зборинъ всталъ и снялъ со стѣны пистолетъ.



— Что ты хочетъ дѣлать Александръ Игнатьичь, спросилъ штабсъ-капитанъ, съ

удивленіемъ поглядѣвъ на Зборина.



— Стрѣлять въ цѣль.



— Здѣсь въ комнатѣ?



— У меня есть не большой щитъ, въ который я каждый день вбиваю по нѣскольку пуль.



— Я думаю, ты теперь не дашь промоха и по мухѣ.



Штабсъ-капитанъ налилъ третій стаканчикъ водки, выпилъ однимъ глоткомъ и

плюнулъ, прибавивъ: — тьфусъ — сангусъ!



Зборинъ зарядилъ пистолетъ, поставилъ небольшiй деревянный щитокъ къ

стѣнѣ, отошелъ на пять шагов и выстрѣлилъ.



Комната наполнилась пороховымъ дымомъ. Пуля ударила въ черный кругъ.

Штабсъ-капитанъ осмотрълъ мѣсто удара въ щитѣ, вынулъ пулю, спряталъ ее къ себѣ въ карманъ; потомъ подошелъ къ столу и опять выпилъ водки. Къ чести Голышева надобно сказать, что онъ и навеселѣ и въ трезвомъ видѣ былъ одинаковъ. Его тихій характеръ составлялъ рѣзское противорѣчіе съ ростомъ и силой, которыми



====page 32====



природа одарила его съ избыткомъ. Немножко грубый въ обращеніи, онъ былъ

прямодушенъ, всегда слушался добрыхъ совѣтовъ, а потому товарищи любили его, прощали ему рѣзкость манеръ и слабость къ выпивкѣ. Зборинъ сдѣлалъ еще три выстрѣла, и повѣсилъ пистолетъ на прежнее мѣсто.



Штабсъ-капитанъ взялся за фуражку.



— Послушай-ка, Ѳедоръ Карпычь, сказалъ поручикъ, смотря съ участіемъ на

Голышева, сего дня вечеръ у казначея; приходи ко мнѣ часовъ въ пять, — послѣ

обѣда, мы отправимся вмѣстѣ, проведемъ тамъ время за преферансомъ, или въ

разговорахъ, а можетъ для тебя даже будетъ и польза. Правда, дочери казначея не очень красивы, но дѣвушки добрыя; поволочись-ка, или просто сдѣлай предложеніе, отецъ даетъ за ними тысячь по восьми серебромъ, значитъ труды твои даромъ не пропадутъ — не такъ ли товарищъ? а?



— Хорошо, пожалуй, испытать еще разъ счастья?! до свиданья, Александръ

Игнатьичь, постараюсь быть въ назначенный часъ. 



Штабсъ-капитанъ вышелъ. Зборинъ посмотрѣлъ на часы, надѣлъ шинель, и

отправился на прогулку. Не смотря ни на какую погоду, исключая развѣ сильнаго

дождя, Зборинъ каждое утро отправлялся побродить по городу. Особенно любилъ онъ раннее утреннее время, когда на улицахъ никого нѣтъ, а въ домахъ всѣ еще спятъ. Въ хорошую погоду онъ садился на коня и выѣзжалъ за городъ. Проскакать во весь духъ по широкому полю, сдѣлать нѣсколько выстрѣловъ изъ винтовки, выкупаться въ ручьѣ, если лѣтнее время, все это составляло любимое препровожденіе времени Александра Игнатьича, который внѣ дома не



====page 33====



любилъ общества людей и не хотѣлъ ни съ кѣмъ раздѣлять своихъ прогулокъ.

Любилъ ли онъ природу, или разсѣявалъ свою хандру, — положительно неизвѣстно, но случалось часто, что онъ по нѣскольку часовъ бродилъ въ лѣсу съ ружьемъ на плечѣ, не дѣлая ни одного выстрѣла, иногда садился на пригорокъ и смотрѣлъ вдаль, какъ будто поджидая кого нибудь изъ далека. Пролѣталали птица надъ безконечной степью, подымалась ли пыль по большой дорогѣ, перебѣгало ли стадо овецъ, или заливавшійся вдали звукъ колокольчика доносился до слуха, он вставалъ, смотрѣлъ пристально, потомъ опять садился и задумывался. Возвратясь домой, онъ принимался за чтеніе, или вписывалъ что-то въ толстую тетрадь, которую тщательно запиралъ въ сундукъ.



Зборинъ шелъ переулкомъ, гдѣ грязь была такъ глубока, что можно было утонуть попоясъ; къ счастію въ это время морозъ сковалъ ее, и проходъ по узкому, грязному каналу сдѣлался возможнымъ. Маленькіе домики, покосившіяся то на право то на лѣво, съ окнами вровень съ землей, представляли довольно грустную картину бѣдности ихъ обитателей. Жители переулка давно проснулись; заглянувъ въ окошки, можно было видѣть, что труженники начали свою обыденную работу. По заботливыми лицамъ мужчинъ и женщинъ замѣтно, что радость у нихъ рѣдкій гость въ жизни, что потовой трудъ не всегда приноситъ имъ довольство. Даже дѣти ихъ какъ будто печальнѣе, скучнѣе другихъ дѣтей; такъ игры ихъ были боязливы, не разнообразны, — нужда и на ихъ личики положила свою тяжелую печать. 



Зборинъ шелъ задумавшись, какъ вдругъ изъ подъ



====page 34====



воротъ низенькаго домика выскочила большая дворовая собака и бросилась на

поручика. Едва успѣлъ отскочить онъ въ сторону, часть его шинели все таки осталась въ зубахъ сердитаго пса. Въ минуту калитка отворилась, дѣвушка очень худенькая и тоненькая выбежала оттуда и крикнула на собаку, готовую сдѣлать вторичное нападеніе на Зборина. Лохматый сторожъ дома ворча повиновался знакомому голосу, и завилявъ хвостомъ, удралъ въ свою кануру. Дѣвушка прогнавъ собаку, застѣнчиво подошла къ офицеру.



Не угодноли вамъ войти въ комнату, сказала она опустивъ глаза, я сейчасъ

починю вашу шинель — теперь матушка моя дома.



Зборинъ пошелъ за дѣвушкой. Малютка была одѣта въ старое ситцевое платьице, которое отъ частаго мытья потеряло свои первоначальный цвѣтъ, однако жъ было чисто и не изодрано. На шеѣ черная шелковая косыночка, тоже очень поношенная. Глядя на это худенькое, гибкое созданіе, тонкій станъ, готовый кажется переломится, малюткѣ казалось небольше девяти или десяти лѣтъ, и Зборинъ очень удивился, узнавъ что ей пятнатцать. Комната, въ которую вошелъ Зборинъ, была очень проста и единственная въ домѣ, исключая маленькой перегородки, гдѣ

вѣроятно спали хозяева. Три сломанные стула, столъ когда то выкрашенный, а теперь покрытый какими то темными пятнами, сосновый диванъ безъ подушки — вотъ вся мебель комнаты. На стѣнахъ нѣсколько картинъ, прямо приклѣенныхъ къ стѣнѣ, на окошкахъ горшки съ геранью, а въ одномъ углу кіота съ образами, украшенными ризами изъ фольги. У окна сидѣла женщина лѣтъ сорока и



====page 35====



вязала чулокъ. Ея лицо, изрытое морщинами, сохранило однако выраженіе милой доброты. Невольно думалось при взглядѣ на это лицо, вѣроятно нѣкогда блиставшее красотой, что только ручьи жгучихъ слезъ избороздили его. Черный

ситцевый капотъ, полушерстяной платокъ на шеѣ, — вотъ весь костюмъ женщины,

которую Зборинъ увидѣлъ входя въ комнату, она сей-часъ встала, и положивъ работу на столъ, подвинула стулъ незваному гостю.



— Извините, господинъ офицеръ, мы нисколько не виноваты въ случившемся съ вами несчастіи, собака наша всегда крѣпко привязана, и я право не знаю, какъ она

ныньче сорвалась. Теперь я велю приковать ее. Маша, сказала она, обратившись к

дѣвушкъ, возьми иголку и почини шинель господину офицеру.



— Это вѣроятно дочь ваша? спросилъ Зборинъ у хозяйки.



— Дочь, отвѣчала хозяйка, и вышла за перегородку. Дѣвушка взяла шинель Зборина и начала вшивать вырванный собакою кусокъ сукна.



За перегородкой послышался болѣзненный стонъ, а чрезъ минуту хозяйка вышла оттуда, утирая глаза; она сѣла на стулъ къ окошку.



— Съ кѣмъ случай познакомилъ меня? спросилъ Зборинъ, обращаясь къ женщинѣ.



— Я вдова чиновника четырнадцатаго класса Стpaжинскаго, отвѣчала хозяйка; мужъ мой умеръ пять лѣтъ тому назадъ, онъ служилъ въ конторѣ виннаго округа, но послѣ принужденъ былъ оставить службу.



====page 36====



— Извините мой нескромный вопросъ, грустно сказалъ Зборинъ. вѣроятно мужъ

вашъ жилъ одной службой?



— Да, но онъ служилъ не счастливо, я же сама, выйдя за него за мужъ, не имѣла

ничего, потому что пошла противъ воли отца, на глазахъ чиновницы показались

слезы, и она опустила голову надъ работой, стараясь скрыть ихъ.



— Позвольте узнать ваше имя? спросилъ Зборинъ.



— Олимпіада Степановна.



— Вашъ ли этотъ домъ Олимпіада Степановна, или вы нанимаете квартиру?



— Нанимаемъ. У насъ былъ собственный домикъ, да ужъ это давно, очень давно — теперь... Она замолчала, но тоскливый вздохъ доказалъ остальное. Зборинъ молчалъ. Ему казалосъ неприличнымъ разтравлять душевныя раны этой женщины, онъ даже раскаявался, что сдѣлалъ нѣсколько вопросовъ, которые очень тяжелы для несчастія. Дѣвушка въ это время кончила свого работу. Зборинъ поблагодарилъ ее и просилъ позволеніе привести ей приличный подарокъ.



— Г. поручикъ, сказала Стражинская, дочь моя ни отъ кого не принимаетъ подарковъ; у нея ничего нѣтъ, но есть лучшее сокровище дѣвушки честь, а потомъ

доброе сердце, за которое также Богъ не оставитъ ея.



— Покрайней мѣрѣ я надѣюсь, что наше знакомство будетъ продолжаться, Олимпіада Степановна, и если я васъ чѣмъ нибуть оскорбилъ, простите меня и

знайте, что я научился уважать несчастіе. Зборинъ, поклонившись хозяйкѣ и дочери ея, вышелъ. Маша проводила Александра Игнатьича до калитки; онъ



====page 37====



прощаясь съ нею, поцѣловалъ ее въ голову, она залилась слезами, и затворивъ калитку, убѣжала въ комнату. Зборинъ унесъ съ собой печальное воспоминаніе о

несчастномъ семействѣ и былъ очень не вдухь во все время прогулки.



Наступилъ полдень. Солнце проглянуло сквозь прозрачныя сѣрыя облака, туманъ разсѣялся и стало таять. Зборину не хотѣлось идти домой; миновавъ нѣсколько переулковъ, онъ вышелъ на главную улицу около гостиннаго двора. Вдругъ внезапная мысль направляетъ его шаги къ большему одноэтажному дому съ колонами, онъ входитъ на крыльцо и дергаетъ ручку звонка. Служанка, вѣроятно мывшая бѣлье, что показывало поднятое и заткнутое за поясъ платье, отворила дверь. Зборинъ поднялся въ верхъ на четыре ступени, и вошелъ въ квартиру прапорщика Колышкина. Въ передней деньщикъ въ засаленномъ сюртукѣ безъ брюкъ чистилъ сапоги. На полу стоялъ самоваръ, на столѣ нѣсколько паръ сапоговъ выстроенныхъ въ линію, мѣдный тазъ и умывальникъ въ углу. Деньщикъ бросилъ сапоги и поспѣшно снялъ шинель съ поручика, Зборинъ вошелъ въ слѣдующую комнату. Первое, что представилось его взорамъ, это самъ хозяинъ, стоявшій передъ зеркаломъ и занятый прической волосъ. Прапорщикъ Колышкинъ молодой человѣкъ двадцати двухъ, трехъ лѣтъ, высокаго росту, брюнетъ, цвѣтъ лица постоянно розовый, иногда переходящій въ пунцовый, что чрезвычайно безпокоило франта, который хотѣлъ казаться интереснымъ. Колышкинъ одѣтъ въ сюртукъ съ эполетами, напомажень и раздушенъ донельзя. Когда вошелъ Зборинъ, прапорщикъ важно стоялъ передъ зеркаломъ, поворачиваясь то той, то другой стороной, любуясь красотой



====page 38====



своего профиля и безпрестанно приглаживая щеткой лоснящіеся отъ помады волосы. Изъ кармана его высунулся кончикъ шелковаго платка; панталоны туго

обтягивавшіе его тонкія ноги, казалось, готовы лопнуть отъ малъйшаго движенія,

поверхъ галстука выпущены воротнички сорочки. При входѣ въ комнату особенно

поразилъ Зборина сильный запахъ одеколона смѣшанный съ запахомъ розовой

помады, какъ будто-бы тутъ была косметическая лавка. Колышкинъ, занятый своей

великолѣпной особой, не замьтилъ тихо вошедшаго Зборина — посмотрѣвшись еще разъ передъ зеркаломъ, онъ повернулся очень неловко на одной ногѣ и сдѣлалъ козлиный прыжекъ въ сторону, припѣвая: — Нанъ, на, на, на, нанъ! Ла, да, да, да, ли! и вдругъ столкнулся съ поручикомъ. Лицо Колышкина и безъ того румяное, сдѣлалось багровымъ, — такъ было сильно его изумленіе и досада: онъ терпѣть не могъ, когда перерывали его туалетъ; въ это же самое время онъ особенно занимался своей особой, а тутъ Зборинъ какъ снѣгъ на голову. Колышкинъ, всегда преклоняясь предъ Зборинымъ, отдавалъ ему должную дань почтенія, старался казаться хорошимъ пріятелемъ, а внутренно ненавидѣлъ и боялся Александра Игнатьича.



— Извините, извините, многоуважаемый Александръ Игнатьичь! говорилъ прапорщикъ раскланиваясь и разсыпаясь мелкимъ бѣсомъ. Прошу покорно садиться! не угодно ли папироски? — или чаю не прикажители? Эй, Гришка! самоваръ, да живо!



— Пожалуйста не безпокойтесь, говорилъ Зборинъ, садясь и закуривая сигару, чаи я пить не буду, напился дома, а вы не церемоньтесь и доканчивайте вашъ туалетъ: я пришелъ навѣстить васъ, а не мѣшать вамъ.



====page 39====



Лицо Колышкина просіяло; онъ отдалъ приказаніе не ставить самоваръ, и махнувши щеткой раза два но головѣ, важно сѣлъ на стулъ, при чемъ туго натянутые панталоны затрещали. На столѣ, возлѣ котораго сидѣли хозяинъ съ гостемъ, стояло нѣсколько флакончиковъ съ духами, пять или шесть баночекъ съ помадой, лежала гудящая раковина, маленкій несесеръ — двѣ фарфоровыя куколки и еще нѣсколько бездѣлушекъ. Зборинъ, отрясая пепелъ сигары въ пепельницу, поглядывалъ съ самой злой улыбкой на миніатюрный магазинъ галантерейныхъ вещей, и молчалъ. Колышкинъ былъ какъ на иголкахъ, онъ заговаривалъ о погодѣ, о пріѣздѣ новаго полковаго командира, о разныхъ новостяхъ; Зборинъ отвѣчалъ односложнымъ да, или нѣтъ, и опять молчалъ. Положеніе прапорщика становилось неловкимъ.



Какъ вдругъ Зборинъ взявъ со стола очень красивенькій флакончикъ съ духами, спросилъ:



Не здѣсь ли вы покупали это?



— Это я выписалъ изъ Петербурга чрезъ одного моего родственника, гвардейскаго офицера; родственникъ писалъ мнѣ, посылая эту изящную вещицу, что въ одномъ только англійскомъ магазинѣ были такіе флаконы, но ихъ сейчасъ же раскупили. 



Зборинъ повертывалъ въ рукахъ флаконъ, и какъ бы нечаянно выпустилъ его изъ рукъ. Драгоцѣнность упала на полъ, разбившись въ дребезги. Колышкинъ вскочилъ со стула и поблѣднѣлъ. Онъ не могъ сказать ни слова, а только смотрѣлъ на остатки прелестнаго сосуда.



====page 40====



Зборинъ прехладнокровно оттолкнулъ ногой куски стекла, валявшіеся по полу, и

отодвинувъ стулъ, спросилъ слегка улыбнувшись:



— Что стоитъ вашъ этотъ флаконъ?



Колышкинъ старался скрыть свое волненіе и отвьчалъ небрежно:



— Помилуйте стоить ли говорить о такой бездѣлицѣ! правда, такую вещь трудно

достать и въ Петербургѣ — но...но это вздоръ, я не привязываюсь къ пустякамъ.



— Однако жъ что заплаченъ этотъ флаконъ? сухо повторилъ Зборинъ.



— Пятнадцать рублей серебромъ, — отвѣчалъ небрежно Колышкинъ, Зборинъ

вынулъ изъ кармана пачку кредитныхъ билетовь и положивъ на столъ пятнадцать

рублей, сказалъ:



— Неугодноли получитъ?



— Я никакъ недумалъ Александръ Игнатьичь, пробормоталъ Колышкинъ съ худо скрытой радостью, что бъ вы стали со мной считаться въ такихъ мелочахъ.



— Дружба дружбой, резсчетъ разсчетомъ. Я теперь съ вами квитъ. Зборинъ всталъ, и едва поклонившись, вышелъ изъ комнаты.



По уходѣ Зборина Колышкинъ поспѣшалъ спрятать деньги въ портъ моне, и сталъ фабрить усы.



— Чертъ возми! терпѣть не могу этого философа, говоритъ прапорщикъ, крутя свои рыжіе усы, не совсѣмъ почернѣвшіе отъ фабры. Правда, онъ человѣкъ нужный, у него водятся карбошки (такъ называлъ Колышкинъ рубли или карбованцы). Ныньче вечеръ у уѣзднаго казначея, я буду тамъ



====page 41====



непремѣнно — Клавдія премилая пупка, лакомый кусочикъ, но я не знаю, отчего я всегда съ дамами робѣю... Проклятая полька трамбланъ; никакъ не могу выучиться, а кажется пустяки — поставить одну ногу, другую приподнять и потрястись на мѣстѣ — конечно, нужна легкость и грація при этомъ, но вѣдь, кажется, я довольно легокъ и граціозенъ?! Я это знаю очень хорошо, однако жъ полька мнѣ не дается, а безъ польки я долженъ сидѣть какъ пень, или отправлятся къ зеленому столу, а проклятый ералашъ высосалъ у меня все третное жалованье. — Баста! больше не играю — лучше стану учиться танцевать польку. На, на, ла, ла, ла, ла! трамъ, трамъ, трамъ, трамъ! тра, та! Колышкинъ сдѣлалъ по комнатъ нѣсколько уродливыхъ скачковъ, искоса посматривая въ зеркало, чтобъ полюбоваться своей высокой, неуклюжей фигурой. Въ это время пробилъ часъ. Колышкинъ вдругъ сталъ какъ вкопанный. Бре! да я опоздалъ, вскрикиваетъ онъ, ударивъ себя въ лобъ ладонью, и схвативъ со стола портъ табакъ, засунулъ его въ карманъ и выбѣжалъ, какъ угорѣлый въ переднюю, гдѣ деньщикъ набросилъ на него шинель; прапорщикъ выскочилъ на улицу и полетѣлъ во весь духъ.



_____________



Аптекарь Беристольскій былъ обрусѣвшій нѣмецъ, однако жъ подобно многимъ

своимъ землякамъ сохранилъ въ образъ жизни всю нѣмецкую аккуратность и

щепетильность. Карлъ Ѳедорычь Гельденъ содержалъ аптеку въ городѣ болѣе десяти лѣтъ, трудомъ и



====page 42====



терпѣніемъ онъ сбивалъ копѣйку на черный день. Къ тому-жъ, у него есть двѣ дочери невѣсты, а ихъ надо пристроить — вѣдь дѣвушки товаръ ненадежный. Аптека помѣщалась въ большемъ каменномъ домѣ на площади противъ собора. Карлъ Ѳедоровичь Гельденъ дьлалъ обѣдъ по случаю имянинъ младшей своей дочери. Съ прибытіемъ полка въ городъ, аптекарь, скупый до крайности, началъ частенько развязывать свой кошелекъ. Раза два, три въ недѣлю, у него собирались по вечерамъ офицеры на преферансъ и ералашъ; изрѣдка задавалъ онъ и обѣды, не отличавшіеся правда великолѣпіемъ, но довольно сытные, на которыхъ всегда выпивалось нѣсколько бутылокъ недорогаго вина. Офицеры Л... го пѣхотнаго полка посѣщали домъ Гельдена съ удовольствіемъ; во первыхъ, они тамъ находили закуску и радушный пріемъ, а во вторыхъ, передъ ними порхали двѣ голубоглазыя бѣлокурыя нимфы, дочери почтеннаго аптекаря, впрочемъ простыя и милыя дѣвушки.



Въ маленькой гостинной, меблированной просто, на диванѣ, обитомъ ситцемъ,

сидѣлъ аптекарь. Это былъ человѣкъ лѣтъ пятидесяти, средняго роста, худой,

бѣлокурый, съ бакенбардами, съ сѣрыми живыми глазами, онъ постоянно улыбался; улыбка его выражала лукавство. Около стола сидѣло нѣсколько офицеровъ и два помѣщика: — одинъ, нашъ знакомый Пузинъ, другой Жариковъ владѣтель двадцати двухъ душъ. На столѣ стояла закуска и нѣсколько графиновъ съ разноцвѣтными водками, которые аптекарь приготовлялъ съ особеннымъ искуствомъ. Въ смежной комнатѣ слышался время отъ времени стукъ тарелокъ, тамъ накрывали столъ для обѣда.



— Господа, что же водочки?! Карлъ Ѳедоровичь



====page 43====



сладко улыбнулся, обращаясь къ офицерамъ. Прошу покорно безъ церемоніи,

военные люди не должны стѣсняться — я люблю военныхъ. Гельденъ налилъ рюмку розовой водки, и сказавъ: будьте здоровы, господа! выпилъ. Офицеры послѣдовали примѣру хозяина, графинчики быстро пустѣли.



— Если не пить водки у Карла Ѳедоровича, прогнусилъ капитанъ Казанскій, то

нигдѣ не пить — такой водки не достанешь ни за какія деньги.



— Очень хорошая водка! подтвердили нѣсколько офицеровъ.



— Очень хорошая! подхватилъ штабсъ-капитанъ Голышевъ, выливая изъ графина остатокъ водки въ рюмку; помилуйте господа, превосходная, можно сказать

единственная водка — я ни когда не пивалъ такой, какъ живу на свѣтѣ.



— Полноте господа вы уже слишкомъ хвалите мою работу, говорилъ кланяясь

аптекарь, я очень радъ, что могу угостить моихъ добрыхъ знакомыхъ: кушайте на

здоровье, а главное не церемоньтесь.



Въ это время двери изъ угольной комнаты отворились, и въ гостинную порхнули

два эфирныя существа — они назывались Розалія и Антонина. Обѣ дочери аптекаря стройныя, высокія дѣвушки; ихъ бѣлокурые волосы жемчужнаго цвѣта вились кудрями, ихъ глаза голубые, осененные темными рѣсницами, ихъ блѣдныя личики, оживленныя выраженіемъ безпечности вѣяли ароматомъ молодости и невинности. Обѣ сестры были такъ похожи другъ на друга, что глядя на нихъ, не вольно думалось, что они близнецы. Однако жъ между ними была разница въ лѣтахъ: старшей было двадцать, младшей восемнадцать.



====page 44====



Аптекарь всталъ и обратившись къ гостямъ сказалъ съ улыбкой:



— Господа, вотъ и мои имянинницы.



— Какъ, забасилъ Голышевъ, развѣ Розалія и Антонина Карловны въ одинъ день

празнуютъ свои имянины?



— Нѣтъ, отвѣчалъ улыбаясь аптекарь, но я ихъ никогда не отличаю одну отъ другой, и когда одна празднуетъ день своего ангела, другая считается также

имянинницей.



Гости раскланялись съ хозяйками и поздравили Розалiю съ днемъ ангела — она

была настоящей имянинницей въ тотъ день.



Дѣвушки, покраснѣвъ, вышли въ залу, гдѣ накрытъ былъ столъ. Въ это время

общество увеличилось приходомъ Зборина, который, окинувъ взглядомъ гостей,

примѣтилъ сидѣвшаго въ углу у окошка прапорщика Колышкина, покручивавшаго усы и любовавшагося блескомъ своихъ сапогъ. Онъ подошелъ къ Голышеву, который былъ въ самомъ хорошемъ расположеніи духа, въ слѣдствіе употребленнаго въ большомъ количествѣ розоваго элексира. Пріятели, пожавъ другъ другу руку, вышли въ залу, потому что въ маленькой гостиной было довольно жарко.



— Какъ тебѣ нравятся дочери Гельдена? спросилъ Зборинъ штабсъ-капитана?



— Слишкомъ ужъ худы и блѣдны — того и гляди что переломятся. Зборинъ

засмѣялся своимъ тихимъ смъхомъ.



— Однакожъ онѣ выгодныя невѣсты, Ѳедоръ Карпычь, продолжалъ поручикъ,

пристально взглянувъ на Голышева, — Отъ чего бы тебѣ не приволокнуться за ними.



====page 45====



— Это для меня нипочемъ, отвѣчалъ штабсъ-капитанъ, вотъ посмотри, какъ я ихъ отдѣлаю!



— Не надѣлай глупостей — шепнулъ ему Зборинъ.



— Ты думаешь, что я выпилъ, такъ и голову потерялъ? какъ бы не такъ! меня

братъ трудно споить, — втянулся — горбатаго могила исправитъ. Голышевъ

отправился къ сестрамъ, съ которыми разговаривали три человѣка офицеровъ;

размахивая руками, какъ башня вдвинулся онъ въ разговаривавшую группу — и

покрутивъ длинный усъ, обратился къ младшей сестрѣ.



— Какой прекрасный день для вашего ангела, Розалія Карловна! Разговаривавшіе съ дѣвушками, взглянувъ на штабсъ-капитана, отступили шагъ назадъ.



— Мои имянины въ самое непріятное время года, проговорила, покраснѣвъ, дѣвушка.



— Конечно; лѣтомъ было бы не то что теперь, продолжалъ Голышевъ октавой выше, тогда знаете солнце свѣтитъ, цвѣты цвѣтутъ, птички поютъ, и все такъ сказать радуется — а теперь весна, погода еще не установилась.



— Вы очень любите природу и большой охотникъ до гуляній? спросила Антонина, обращаясь съ улыбкой къ великану.



— Я-съ большой поклонникъ красоты — впрочемъ очень не люблю лѣто. Въ то время у насъ бываютъ лагери, ученьями, да разводами замучаютъ.



— А я думала, Monsieur Голышевъ, пролепетала Розалія, что вы любите службу, вы такъ храбро сражались въ Севастополѣ.



— Да-съ я раненъ пять разъ — первый, вотъ пониже колѣна, второй разъ въ руку

штыкомъ на островѣ



====page 46====



Родаманѣ; третій сюда, и Голышевъ показалъ рукой на плечи, четвертый, охъ! на

вылетъ въ грудь пониже лопатки — но это все еще ничего, бываютъ раны опаснѣе

этихъ.



— Какія-жъ напримѣръ? спросила Антонина.



— Какія? штабсъ-капитанъ отдувался и собирался съ духомъ. Какія? Вотъ и съ языка нейдетъ, а кажется ни чего нѣтъ труднаго, бормочетъ онъ про себя.



— Я думаю, что такія раны всегда смертельны? спросила Розалія, потупивъ

глазки.



— Ахъ-съ, смертельны! — вотъ сюда самая смертельная рана! — штабсъ-капитанъ показалъ на сердце, и тотчасъ отретировался, уступивъ мѣсто другимъ поклонникамъ красоты. Уфъ! насилу совершилъ отступленіе, говорилъ Голышевъ,

отирая потъ съ лица шелковымъ платкомъ. Въ это время къ нему подошелъ Зборинъ и улыбаясь спросилъ: каково идутъ дьѣла?



— Дѣла! прахъ побери этихъ мамзелей! басилъ штабсъ-капитанъ, всякій разъ иду смѣло, кажется бы чего бояться, смерти не боялся, кололъ и турокъ и французовъ своеручно — а тутъ, Александръ Игначьичь, дѣло нейдетъ наладъ, подъ конецъ струшу, и собьюсь съпанталыку!



— Да что жъ такъ?



— Да такъ ужъ, не могу, что хотите, не могу — даже смѣлость пропадаетъ; видно подъ перестрѣлкой женскихъ глазъ страшнѣй, чѣмъ подъ французскими пулями и

ядрами.



Въ это время хозяинъ пригласилъ гостѣй садиться за столъ. Зборину пришлось

сидѣть противъ штабсъ-капитана. Съ правой стороны Александра Игнатьича



====page 47====



сѣла Розалія Карловна, съ лѣвой какой-то франтъ въ очкахъ. Рядомъ съ Голышевымъ сидѣлъ Колышкинъ, а съ другой стороны судья. Почтенный старичекъ казался настоящимъ пигмеемъ предъ штабсъ-капітаномъ, который повертываясь иногда бокомъ, совершенно закрывалъ Пуда Прокофьича. Колышкинъ сидѣлъ отчаяннымъ франтомъ; онъ держалъ вилку и ножикъ самымъ тоннымъ манеромъ, и даже подъ конецъ обеда сдѣлался до того храбръ, что завелъ разговоръ съ дочерями хозяина. Изрѣдка, посматривая торжествующимъ взглядомъ на Зборина, онъ какъбы хотѣлъ сказать: вы думаете, что мы ужъ не можемъ любезничать съ дамами. Голышевъ работал за десятерыхъ, наливая себя резными винами, такъ что подъ конецъ обѣда онъ только сильно кивалъ головой на право и на лѣво, и глубокомысленно молчалъ. Зборинъ сидѣлъ задумчивый, изрѣдка перебрасывался нѣсколькими фразами съ своей прекрасной сосѣдкой. Подали пирожное. Вдругъ ни съ того ни съ сего, Колышкинъ, одушевленный шампанскимъ, скаталъ шарикъ изъ хлѣбнаго мякиша, и положивъ его на ладонь своей руки, обратился къ Антонинѣ и спросилъ съ самой отчаянной миной: 



Что вы желаете этому шарику?



— Успѣховъ по службѣ, отвѣчала дѣвушка съ хитрой улыбкой.



Въ это время франтъ въ очкахъ сидѣвшій около Зборина обратился къ дѣвушкѣ съ такимъ — же вопросомъ.



— Вотъ прекрасно, сказалъ Колышкинъ, возвышая голосъ, что можно пожелать такому шарику?!



Антонина смутилась; щеки дѣвушки покрылись румянцемъ.



====page 48====



— Пожелайте, прекрасная имянинница, продолжал Колышкинъ, этому шарику провалиться въ помойную яму! и прапорщикъ свирѣпо закрутилъ усы. 



Франтъ въ очкахъ взлянулъ очень злобно на Колышкина, потомъ обратился къ своему сосѣду съ лѣвой стороны и сказала по нѣмецки: — какія свиньи эти офицеры! Зборинъ, погруженный въ думу, мгновенно встрепенулся; и обратившись къ очкастому сосѣду, сказалъ также по нѣмецки: — мы свиньи, но бьемъ такихъ свиней, какъ вы и ваша братья по физіогноміи. Франтъ поблѣднѣлъ, очки его спустились градусомъ ниже по носу. Въ это время провозгласили тоста за здоровье имянинницы, стулья задвигались, застучали, и гости, вставъ изъ за стола, отправились въ гостинную пить кофе.



Очкастый франтъ отошелъ къ окну, и заговорилъ шепотомъ съ какимъ то

гражданскимъ чиновникомъ. Зборинь тихо подошелъ къ франту, и положивъ руку ему на плечо, сказалъ сухо:



Извольте убираться отсюда, чтобъ я васъ не видалъ въ компаніи благородныхъ

людей!



— Милостивый Государь, проговорили очки заикаясь, да развѣ вы хозяинъ дому,

какое вы имѣете право выгонять меня отсюда?!



— Я васъ не выгоняю, а прошу удалиться, сказалъ Зборинъ не возвышая голоса,

въ противномъ случаѣ, вы горько раскайтесь.



— Я, я в-васъ не знаю и знать не хочу, пролепеталъ франтъ.



— А я вамъ говорю, что я не хочу о васъ рукъ марать и по тому убирайтесь по добру, по здорову. Зборинъ отошелъ, выразительно взглянувъ на франта.



====page 49====



— Кто этотъ четырехъ-глазый? спросилъ, подойдя къ Зборину Колышкинъ;

преотвратительная физіогномія — а я славно его отдѣлалъ?! а?



— Онъ васъ вызываетъ на дуель, отвѣчалъ Зборинъ, улыбнувшись.



— На дуель?! и прапорщикъ поблѣднѣлъ.



— Хотите, я буду вашимъ секундантомъ, продолжалъ неумолимый Зборинъ.



— Помилуйте, Александръ Игнатьичь, стоитъ ли драться со всякимъ штафирой?



— Однако жъ онъ дворянинъ, вы обязаны ему дать удовлетвореніе.



— Но я не умѣю драться на шпагахъ, жалобно отвѣчалъ Колышкинъ.



— За чѣмъ-же на шпагахъ? пистолеты уравниваютъ силы какъ нельзя лучше —

надѣюсь вы съумѣете спустить пистолетный курокъ?



— Спустить курокъ?! безъ сомнѣнья умею, проговорилъ прапорщикъ, запинаясь,

но вѣдь это, чертъ возьми, будетъ самоубійство!?



— Послушайте, сказалъ Зборинъ, перемѣнивъ тонъ, и взглянувъ съ презрѣніемъ

на Колышкина, вы трусъ! но будьте спокойны, я прежде вашего долженъ разсчитаться съ франтомъ, а вы уже послѣ, какъ знаете, не мое дѣло: — Поправьте лучше вашу прическу! и Зборинъ ѣдко улыбнувшись, оставилъ прапорщика въ ужасномъ смущеніи.Напившись кофе, гости, простившись съ хозяиномъ, разошлись. На улицѣ Зборинъ встрѣтилъ Голышева, который шелъ покачиваясь изъ стороны в сторону, опираясь на суковатую толстую палку.



====page 50====



— Ѳедоръ Карпычь, закричалъ Зборинъ, пойдемъ ко мнѣ, твоя квартира далеко,

съ тобой на дорогъ можетъ случиться непріятность.



Штабсъ-капитанъ остановился, машинально повернулъ голову назадъ и сказалъ:

— все равно, куда бы не провалить, я крѣпко пьянъ. Зборинъ взялъ его за руку и

увелъ съ собой.



====page 51====



III.



Въ комнатѣ, меблированной богато, но безвкусно, на маленькомъ отоманѣ сидѣла дама очень полная, высокая и по видимому очень злая. Изъ подъ чепца съ

пунцовыми лентами выбивались букли черныхъ съ просѣдью волосъ. Лицо плоское, широкое; маленькіе калмыцкіе глаза метали искры; толстыя губы то раскрывались, открывая рядъ большихъ, желтыхъ зубовъ, то сжимались въ злую улыбку. Рядомъ съ этой медузой на стулѣ сидѣла Лизавета Андреевна, знаменитая Беристольская сваха. Дама, похожая на фурію, была супруга уѣзднаго казначея Чихирдомова, и мать трехъ взрослыхъ дѣвицъ.



— Не возможно, матушка Марья Савишна, совершенно невозможно, говорила

скороговоркой Шпилькина.



— Помилуй, мать моя, шипѣла Чихирдомова, шутка-ли сказать десять тысячъ

ассигнаціями — а развѣ вы ни во что ставите, сударыня моя, гардеробъ и другія

разныя разности.



====page 52====



— Марья Савишна, неужели вы думаете, что я стану обманывать мою благодѣтельницу. Вѣрьте, дорогая моя, я употребила всѣ силы мои, чтобы покончить дѣло къ вашему удовольствію, да что сдѣлаешь, если Маіоръ не соглашается. — Дадутъ, говоритъ, пятнадцать тысячъ серебромъ, такъ по рукамъ, а тряпокъ, говоритъ, мнѣ ненадо, я самъ этой дряни женѣ нашью.



— Пятнадцать тысячъ насеребро! охъ, тяжкія времена! — и Марья Савишна ударила ладонью по столу. Ахъ онъ варваръ эдакой, завизжала она сжавъ на груди

руки, да боится ли онъ Бога!? Развѣ онъ считаетъ дочь мою никуда негодной куклой?! — ахъ — онъ толстопузый! у меня мою Сашеньку и безъ приданаго возьмутъ — хорошій товаръ незалеживается. Марья Савишна отъ избытка материнской любви задыхается; — вынувъ изъ ридикюля полотняный платокъ, она прикладываетъ его къ глазамъ, какъ бы для того, чтобъ отереть слезы негодованіи на людское корыстолюбіе, но увы! прекрасные глаза достойной дамы сухи, и, какъ кажется, очень давно перестали ронять жемчужины страданья.



Лизавета Андреевна сидѣла, потупив голову, какъ будто очемъ-то думала; время

отъ времени она обдергивала большой шерстяной платокъ, покрывавшій ея плечи,

какъ бы спрашивая у него совѣта въ трудномъ дѣлѣ.



Натеревъ платкомъ глаза свои до красна, Марья Савишна взмахнула отчаянно

руками, и уставя свои кошачьи глаза на бѣдную сваху, продолжала : — Что же вы

надѣлали, Лизавета Андреевна, я поручила вамъ участь моей дочери, а вы

ровнехонько ничего не сдѣлали и пришли ко мнѣ с этой радостной вѣстью,



====page 53====



а? луше бы не брались не за свое дѣло, коли ума не хватаетъ — я вамъ прежде еще говорила, не обезславьте мое дитя, а вы посватали, да и въ сторону, такъ не

дѣлаютъ, мать моя! Богу отчетъ дадите!



Лизавета Андреевна сидѣла неподвижно какъ ступа.



— Да что жъ вы глухи, что-ли? вскричала совершенно разсвирѣпѣвъ Марья

Савишна, и вскочила съ дивана.



Лизавета Андреевна какъ будто очнулась, подняла съ достоинствомъ голову и встала.



— Извините Марья Савишна, я не навязывалась къ вамъ въ свахи. Я дѣлала для

васъ услугу за ваше расположеніе, которымъ пользовалась у васъ, а укорять вамъ

меня не за что — не сдѣлалось дѣло — я не виновата, воля Божія!



— Что вы мнѣ говорите фиги-миги, знаемъ мы васъ! кричала размахивая руками,

Марья Савишна. Ишъ нашли дуру? не на такую напали, сударыня — я вамъ покажу что…



— Что вы покажете? вспыхнувъ, рѣзко перебила Шпилькина.



— Теперь покажу тебѣ порогъ, сводня поганая, заревѣла госпожа Чихирдомова

— вонь! чтобъ нога твоя не была уменя въ домѣ.



— Какъ вы смѣете обижать чиновницу — рѣзко сказала — Шпилькина — моя нога и безъ того не будетъ въ домѣ у такой дуры — и сваха, обернувшись спиной къ Марьѣ Савишнѣ, пошла къ дверямъ. Супруга казначея, ошеломленная грозной

сдачей, опустилась на диванъ всею тяжестію своего тучнаго корпуса, такъ



====page 54====



что ножка дивана затрещала, а ручка отломилась и упала на полъ.



— Я жъ тебъ покажу, голубушка, говорила взбѣшенная Лизавета Андреевна, сходя съ крыльца. Вотъ навязалась съ своей шлюхой дочерью... найди ей жениха! Видишь какая красавица, что и безъ приданого возмутъ — какъ бы не такъ! Шишъ

тебѣ подъ носъ, просидитъ твоя дочька въ дѣвкахъ и сдѣлается такая же бушма, какъ и ты. Еще вздумала браниться, требуха эдакая — яжъ тебѣ насолю, госпожа барная, будешь помнить, какъ обижать чиновницу двѣнадцатаго класса. Лизавета Андреевна шла очень скоро по улицѣ и во все неожиданно носомъ къ носу столкнулась съ штабсъ-капитаномъ Голышевымъ.



— А, это вы Лизавета Андреевна?! спросилъ Голышевъ, отступивъ шагъ назадъ и оглядывая сваху, вѣрно какое нибуть дѣльцо обдѣлывали, что такъ спьшите!



— Какъ вамъ не стыдно, развѣ у васъ нѣтъ глазъ, забарабанила и безъ того

разсерженная сваха, вы мнѣ носъ, судырь, разквасили, вотъ что!



— Да вѣдь вы сами наткнулись на меня, почтеннѣйшая! хладнокровно отвѣчалъ

штабсъ-капитанъ.



— Я сама наткнулась! гдѣ жъ у васъ глаза? посмотрите лучше на себя, на что вы

похожи? — идите себѣ съ Богомъ, мнѣ некогда съ вами лясы точить. Сказавъ это,

Шпилькина сдѣлавъ прыжокъ въ бокъ, перешла на другую сторону улицы, но попала въ грязь и вся забрызганная, опрометью бросилась бѣжать, повернула въ переулокъ и скрылась.



====page 55====



— Что ее прорвало! точно ума рехнулась, сказалъ штабсъ-капитанъ, съ

недоумѣньемъ смотри въ слѣд и убѣгавшей чиновницы; потомъ, махнувъ рукой, онъ пошелъ далье.



____________



Темнѣло. Розалія и Антонина сидѣли долго въ своей комнатѣ, которая служила

имъ кабине томъ и спальней. Обѣ сестры были какъ то скучны и разсѣяны. Антонина сидѣла у окна, смотрѣла на улицу, хотя ничего не видѣли, Розалія полулежала на диванѣ, облокотясь на кожаную подушку; ея маленькая ручька безсознательно перебирала длинную прядь бѣлокурыхъ волосъ. Онѣ молчали, но это молчаніе, краснорѣчивѣе всякаго слова, говорило объ ихъ душевной тревогѣ. Въ комнатѣ царствовалъ таинственный полусвѣтъ сумерекъ. Въ углахъ лежали уже густыя тѣни ночи, и по срединѣ свѣтъ боролся со тьмой. Двѣ старыя писанныя маслеными красками картины, казались на стѣнѣ какими то черными массами; высокая изразцевая печь приняла странную форму великана съ однимъ глазомъ, который просвѣчивалъ своей бронзовой бровью; отверстіе открытаго душника подобно огромному черному зрачку, какъ будто глядѣло на дѣвушекъ, ввѣренныхъ его надзору. Антонина прислонила свое личико къ холодному стеклу и слезы капля за каплей медленно и невольно катились изъ глаз дѣвушки.



====page 56====



— О чемъ — ты такъ задумалась; сестрица? спросила Розалія, приподымаясь съ

дивана.



— Совершенно ни о чемъ, ma chère! Антонина лгала, и лгала въ первый разъ; до

этого дня сестры были дружны, всегда почти дѣлились своими мечтами и ощущеніями.



— Дверь скрипнула, въ комнату вошла няня сосвѣчой. Это была маленькая,

сгорбленная старушка въ чепчикѣ. На ея морщинистомъ лицѣ не было почти никакого выраженія, и повѣсть прошлой жизни ея для психолога оставалась необъяснимой загадкой. Старушка ходила за сестрами съ первыхъ дней ихъ дѣтства, она была привязана къ своимъ питомицамъ, какъ только можетъ привязываться сердце человѣка, любившее первый разъ въ жизни. Эта няня не принадлежала къ числу тѣхъ поэтически-грустныхъ женщинъ, которыхъ образы такъ ярко очерчены многими нашими поэтами, это было существо кроткое, молчаливое, безотвѣтное, какъ будто безчувственное. Она рѣдко, очень рѣдко плакала, никогда не разсказывала дѣвушкамъ никакихъ сказокъ, не окружала ихъ дѣтства вымыслами чудеснаго, на которое такъ способна русская женщина. Дарья Анкудиновна, такъ звали няню, ходила молча, сидѣла молча, ѣла молча, вязала чулокъ молча, однимъ словомъ жизнь ея проявлялась болье движеніемъ и мимикой. Но бывали минуты, когда и въ этой молчаливой нянѣ какъ будто проявлялось что-то похожее на страсть, на симпатію — эти минуты приходили только въ то время, когда она благословляла на сонъ грядущій своихъ питомицъ — она крестила ихъ, гладила по головкамъ, приговаривая: — “Господь съ вами, сиротки!” Тутъ въ тусклыхъ глазахъ старушки что-то свѣтилосъ, черты лица принимали грустное выраженіе, сѣдая голова тряслась



====page 57====



болѣе обыкновеннаго, а изсохшія губы шептали усердную молитву; видно было,

что и у этой женщины въ серцдѣ происходило что-то чудное-но что именно, объ этомъ зналъ только Тотъ, передъ Кѣмъ открыты сердца всѣхъ людей. 



Няня поставила на столъ свѣчу и посмотрѣла на своихъ сиротокъ.



На глазахъ Антонины видны еще слѣды слезъ: а лицо Разаліи очень грустно и

блѣдно. Быстрый переходъ отъ мрака къ свѣту, казалось, смутилъ дѣвушекъ и онѣ

обѣ по невольному чувству встали, спросивъ старушку — не ужели такъ поздно няня?



Старушка покачала головой.



— Семь часовъ, сиротки, семь часовъ, сейчасъ подадутъ чай.



— Дома папа? спросила Розалія.



— Уѣхалъ мои милыя, уѣхалъ, родныя; отвѣтила няня и вышла.



Сестры рано лишились матери. Розаліи было два года, а Антонинѣ четыре; мать

ихъ была полька, изъ древней благородной фамиліи, впослѣдствіи обѣднѣвшей.

Противъ воли родителей вышла она за мужъ за студента Гельдена, только что

кончившаго курсъ наукъ въ университетѣ. Карлъ Ѳедоровичъ былъ человѣкъ съ

практическимъ направленіемъ ума, и хотя женился по любви, но его любовь не была романтической страстью, а потому онъ не превратился въ очень нѣжнаго супруга, тѣмъ болье, что весь умъ его, всѣ силы были обращены на составленіе независимаго состоянія, чтобы, какъ онъ говорилъ, на старости ѣсть кисель не безъ патоки.



Отъ природы флегматикъ, Карлъ Ѳедоровичь въ семействѣ своемъ былъ какъ чужой; онъ предоставилъ все хозяйство женѣ, исключая только того, что относилось



====page 58====



къ фармацевтическимъ его занятіямъ, Открывъ аптеку въ уѣздномъ городѣ, медленно, но вѣрно наживалъ онъ копѣйку, и въ продолженіи четырнадцатилѣтняго своего пребыванія въ Беристолѣ скопилъ порядочный

капиталецъ. Съ женой судьба не судила ему долго жить. — Богъ знаетъ, что было причиной прежде-временной кончины мадамъ Гельденъ, только она съ перваго-же дня замужества начала таять, и не прошло четырехъ лѣтъ, какъ нѣжно любящей женщины не стало. Двѣ дочери остались плодомъ брачнаго союза Гельдена. Оставшись на рукахъ отца, совершенно не способнаго быть воспитателемъ, дѣвочки росли какъ полевые цвѣтки, ввѣренные природѣ; надо сказать, что природа взлелѣяла ихъ, какъ нѣжная мать, давъ имъ лучшіе свои дары — доброе сердце и красоту. Когда наступило время ученья, отецъ отдалъ ихъ въ частный пансіонъ, гдѣ они прошли все, что только не нужно знать, и вынесли оттуда совершенное незнаніе людей и жизни. Но когда молодыя дѣвушки воротились домой, столкнулись съ свѣтомъ, книга жизни раскрылась передъ ними со всей своей таинственной мудростью; не смотря на это, тонкій природный тактъ научалъ ихъ многому, чему другой не научится во всю жизнь. Въ домѣ отца Розалія и Антонина не знали семейныхъ радостей, Карлъ Ѳедоровичь любилъ ихъ по своему, но былъ всегда далекъ отъ ласкъ и нѣжностей, которыя для молодости все равно что солнце для цвѣтовъ. Преданный своимъ занятіямъ, онъ, когда бывалъ одинъ дома, то сидѣлъ закупорившись въ своемъ кабинетѣ, и видѣлъ дѣтей своихъ только утромъ, да вечеромъ; эти свиданія оканчивались обыкновеннымъ родительскимъ поцѣлуемъ. Собесѣдницею и гувернанкою



====page 59====



двухъ сестеръ была няня; она сидѣла въ ихъ комнатѣ, вязала чулокъ также молчаливо, какъ автоматъ. Изрѣдка ея тусклые глаза обращались на дѣвушекъ и снова опускались на работу. — Сестры разговаривали, шутили, смѣялись при ней также свободно, какъ въ пустой комнатѣ, старушка никогда никакимъ разговоромъ не прерывала ихъ занятій. Когда приходило время пить чай, няня звала ихъ говоря: чай готовъ, дѣти. Обѣдъ и ужинъ возвѣщался такимъ же воззваніемъ. Лишенныя

посторонней бесѣды, сестры тьснѣѳ сближались между собой, дружба ихъ росла

съгодами. Онъ сообщали другъ другу свои горячія мечты, свои восторги, свои чувства, и все, что ихъ радовало или печалило въ жизни. Обѣ сиротки играли на фортепьяно, обѣ рисовали, обѣ вышивали въ пяльцахъ; но судьба не раздѣляетъ по ровну свои дары. Антонина была виртуозкой, а Розалія привязалась къ живописи и литературѣ. Время летѣло незамѣтно; неумолимое, оно напоминало дѣвушкамъ, что имъ все еще чего-то недостаетъ. Дайте человѣку всѣ таланты, всю ученую мудрость, одарите его красотой, молодостью, свѣтлымъ умомъ, физическою силою, покорите ему природу — будетъ-ли онъ счастливъ? нѣтъ! ему еще малаго будетъ недоставать: — любви; и это-то, повидимому, ничтожное чувство, одно только способно составить счастіе человѣка въ этой жизни; безъ него все будетъ мертво, все будетъ холодно, а міръ покажется бездушною, однообразною машиной; душа будетъ тосковать и мучиться всю жизнь.



Отчегоже коварное время не шепнуло дѣвушкамъ, чего имъ именно не доставало? можетъ быть, онѣ были-бы осторожнѣе, и жгучій потокъ вдругъ пробудившейся страсти не совлекъ бы ихъ съ пути



====page 60====



благоразумія; однакожъ, капризный старикъ — время ничего не сказалъ имъ, —

онъ только шепталъ: васъ что-то ждетъ — надѣйтесь! И это что-то пришло

незванное, не прошенное, вдругъ ворвалось въ ихъ сердца, и слабыя женщины

склонились предъ силой новаго чувства.



Въ числѣ офицеровъ Л... о полка, посѣщавшихъ домъ Карла Федоровича, бывалъ и Зборинъ; однакожъ онъ бывалъ рѣже другихъ, а посѣщенія его кратковременныя и холодныя, казалось, не могли имѣть никакихъ послѣдствій, но вышло иначе: — обѣ дочери аптекаря влюбились въ Александра Игнатьича. Конечно, чувство любви постепенно развивалось — и онѣ сами не замѣчали его до того послѣдняго дня, когда Розалія праздновала день своего ангела. Въ этотъ достопамятный день, Зборинъ какъ то особенно нѣжно разговаривалъ съ сестрами, болѣе обыкновеннаго шутилъ, смѣшилъ ихъ разсказами, и нанесъ рѣшительно ударъ молодымъ сердцамъ, такъ что сестры, оставшись однѣ, вдругъ почувствовали обѣ, что любовь ихъ не шутка, не капризъ, а потребность сердца и страстная симпатія къ любимому человѣку. Вотъ отчего онѣ сидѣли молчаливыя, и грустныя въ своей комнатѣ, какъ будто боясь другъ друга; въ первый разъ въ жизни стали онѣ скрытны; въ первый разъ дружба ихъ охладѣла и не требовала взаимности. По уходѣ няни, онѣ опять сидѣли молча, какъ будто не смѣя взглянуть другъ на друга. Есть въ одномъ изъ темныхъ уголковъ человѣческой души злое чувство: оно скрывается тамъ какъ змѣй въ мрачной норѣ; спитъ оно до времени, спитъ долго и крѣпко, но вдругъ пробужденное вылетаетъ пламеннымъ дракономъ, жжетъ сердце, возмущаетъ покой



====page 61====



души. Пролетитъ-ли оно между друзьями, проползетъ-ли между любовниками,

прошипитъ-ли между родными и близкими, вездѣ разливаетъ оно свой убійственный ядъ. Это злое чувство есть — зависть.



Черезъ полъчаса дверь отворилась, и горничная дѣвка внесла чай на подносѣ. Чай остался нетронутымъ и отосланъ обратно, дѣвушки легли спать ранѣе обыкновеннаго и прощаясь, не искренно поцѣловались.



___________



На краю города близь кладбища, стоитъ грязная лачужка, въ ней свѣтится огонекъ. Крѣпкій бревенчатый заборъ замыкаетъ дворъ бѣднаго жилья, и своей масивностью и прочностью странно бросается въ глаза, потому что избушка,

наклонившаяся на бокъ, кажется слетитъ при первомъ сильномъ порывѣ вѣтра. Грязная комната съ закопченными стѣнами, тускло освѣщается сальникомъ, поставленнымъ на деревянный столбъ около печки. Какое-то подобіе иконы, почернѣвшее отъ грязи и дыма, виситъ въ углу подъ потолкомъ. Изъ-за перегородки вышла женщина съ рыжими волосами лѣтъ сорока, поставила на столъ чашку, положила логику, достала ухватомъ изъ печки горшокъ щей и также поставила на столъ. Кромъ того, на столь лежалъ початый



====page 62====



каравай хлѣба и стояла косушка водки. Приготовивъ ужинъ, женщина ударила

кулакомъ въ перегородку, и хриплымъ, рѣзкимъ голосомъ проговорила: „готово,

Ванюха!” За перегородкой послышался скрыпъ сапоговъ, вышелъ дюжій мужикъ въ

косую сажень ростомъ, съ рѣдкой русой бородой. Красная рубаха, перетянутая

ременнымъ поясомъ, огромные сапоги выше колѣнъ, и вообще вся фигура мужика

имѣла въ себѣ что-то звѣрское, лютое. Онъ сѣлъ за столъ не перекрестившись, налилъ водку въ стаканъ, выпилъ всю не поморщившись, потомъ принялся за щи.

Женщина въ это время сидѣла въ углу и шила какое-то подобіе мѣшка. Вдругъ

сильный ударъ въ окошко потрясъ хату. Хозяинъ положилъ ложку и не оглядываясь, спросилъ : “кому чего надо?”



— Будетъ работа, Ванюха! забасилъ голосъ подъ окномъ.



— Взойди въ хату, отвѣчалъ хозяинъ, и вышелъ изъ за стола.



Женщина сняла остатки ужина. Дверь скрыпнула, въ избу вошелъ дѣтина  средняго росту, худощавый, безъ бороды; въ рукахъ держалъ онъ заступъ, который поставилъ въ уголъ. Хозяинъ подошелъ къ парню, посмотрѣлъ въ его плутовскіе,

быстрые глаза и ударивъ по плечу, сказалъ грубымъ голосомъ: смотри, Андрюха!

работы будетъ много, чуръ назадъ не вертеться, возмешься за гужъ, не говори, что не дюжъ! Арина, продолжалъ онъ обернувшись къ женщинѣ, чтобъ здѣсь все было въ порядкѣ. Теперь давай



====page 63====



мѣшокъ. Женщина подала мѣшокъ, который она успѣла уже починить. 



Хозяинъ досталъ съ палатей заступъ; зажегъ фонарь и сопровождаемый

Андрюхой вышелъ.



Ночь была мрачная, холодный сѣверо-восточный вѣтеръ вылъ въ полѣ и надъ

кладбищемъ, куда Иванъ и Андрюха шли, освѣщая путь фонаремъ. Мрачно и холодно на Божьей нивѣ, пока могилы не одѣнутся зеленью, да цвѣтами. Маленькая едва замѣтная тропинка извивалась между могилъ; по ней то шли наши ребята. Наконецъ тропинка кончилась у небольшой часовни, поставленной надъ могилой одного богатаго купца. Высокій мужикъ вынулъ изъ кармана большой желѣзный ключъ и отперъ дверь часовни; оба они вошли во внутрь склепа, заперевъ за собой дверь. Внутренность часовни представляла четырехъ-угольную комнату со сводомъ; на передней стѣнѣ висѣло нѣсколько иконъ безъ ризъ, а передъ ними маленькіе шандальчики для свѣчь. Съ правой стороны у стѣны стояла скамейка, подъ ней какойто деревянный ящикъ. Полъ часовни выложенъ былъ большими плитами, на которыхъ постоянная сырость мѣстами выростила мохъ.



— Ну, теперь пора за дѣло, сказалъ Ванюха, приподымая заступомъ одну изъ плитъ. Подъ плитой открылось отверстіе на подобіе глубокаго колодца, со дна

котораго поставлена была простая деревянная лѣстница, какъ разъ доходившая до верхнихъ краевъ ямы. Ванюха сталъ спускаться по лѣсницѣ, товарищъ его свѣтилъ ему. Уже голова высокаго мужика скрылась въ ямѣ, а Андрюха все стоялъ еще на мѣстѣ;



====page 64====



его плутовскіе глаза устремлялись въ яму, часто уставлялись на плиту, служившую дверью въ подземелье, и тогда злая, насмѣшливая улыбка подергивала его губы. Онъ нѣсколько разъ чесалъ затылокъ, какъ бы придумывая на что рѣшиться, наконецъ поднялъ заступъ съ полу, повѣсилъ его на спину, и съ быстротою кошки

спустился въ яму. Въ часовнѣ стало мрачно, какъ въ могилѣ, а вѣтеръ тоскливо

завылъ надъ кладбищемъ, какъ будто плача по усопшимъ.



====page 65====

IV.



На другомъ концѣ улицы противуположномъ тому, который примыкалъ къ кладбищу, стоялъ каменный двухъ-этажный домъ купца Мухоморова. Нижній этажъ

дома состоялъ изъ подваловъ и кладовыхъ, вѣроятно назначенныхъ для складки

товаровъ. Окна съ толстыми желѣзными решетками останавливали покушенія воровъ, еслибъ они вздумали поживиться добромъ богатаго купца. Огромныя дубовыя ворота заперты крѣпкими запорами, на дворѣ бодрствуютъ, издавая время отъ времени хриплое рычанье, двѣ злыя, цѣпныя собаки, постоянные сторожа дома. Въ одной изъ комнатъ верхняго этажа, не смотря на позднее время ночи, свѣтился огонь. Комната довольно большая и чистая; мебели, кромѣ двухъ скамеекъ и стола, никакой нѣтъ, полъ устланъ полотномъ. Въ одномъ углу огромная кіота съ образами, въ богатыхъ золотыхъ и серебряныхъ окладахъ, три лампады горятъ передъ кіотой, алмазные вѣнцы иконъ блестятъ всѣми цвѣтами радуги. Въ



====page 66====



противуположномъ углу стоить кровать, на ней лежить хозяинъ дома, купецъ

второй гильдіи Мухоморовъ. Время отъ времени онъ испускалъ стоны, поварачиваясь съ боку на бокъ. На столъ стоявшемъ возлѣ кровати, видна склянка съ черной жидкостью и столовая серебряная ложка. Варфоломей Лукьянычь (такъ звали Мухоморова), цѣлую недѣлю не встаетъ съ постели, а что день, то хуже. Видно болѣзнь шутить не любитъ, поражаетъ она и бѣдняка и богача, а влѣдъ за ней какъ разъ и курносая тутъ какъ тутъ; съ курносой же долго спорить небудешъ, махнетъ своей косой, такъ и поминай какъ звали.



Родословная купца Мухоморова весьма не древняя и не знаменитая. Отецъ его,

откупившійся на волю крестьянинъ, велъ сначала мелочную торговлю хлѣбомъ,

потомъ завелъ барку, и отправлялъ хлѣбъ вверхъ по Окѣ. Счастье везло ему.

Смѣтливый, скупой, хитрый, несчитавшій никогда грѣхомъ употребить въ торговлѣ

обманъ для барыша, онъ кончилъ тамъ, что нажилъ около милліона. Владѣя такимъ огромнымъ капиталомъ, ходилъ всю жизнь въ лаптяхъ, ѣлъ щи да кашу, и умеръ на рогожѣ, оставивъ двумъ своимъ сыновьямъ все благопріобрътенное правдой и неправдой. Младшій братъ Варфоломея Лукьяныча, получивъ свою долю, отправился въ чужіе край, и тамъ прокутилъ имѣніе свое, живя блудно; возвратившись на родину онъ пошелъ къ брату, покаялся въ гръхахъ, искренно желая исправиться, но увы, братъ его выгналъ, недавъ и куска хлѣба. Тогда бѣдный грѣшникъ увидѣлъ хотя и поздно, что надеяться ему не на кого, что самый вѣрный другъ его онъ самъ. Помолившись Богу, отпускающему человѣку всякія прегрѣшенія, при искреннемъ раскаяніи,



====page 67====



Пахомъ Лукьянычь началъ съ копѣйки. Его честность, труды, терпѣніе были вознаграждены — онъ женился, завелся домкомъ, и продолжалъ небольшую свою

торговлю съ успѣхомъ. Между тѣмъ Варфоломей Лукьянычь страшно пріобрѣталъ;

онъ не расточилъ отцовскаго имѣнья, а увеличилъ его такъ, что капитал возросъ до огромной цифры. Мухоморовъ поставилъ себѣ за правило никогда не помогать

ближнему, особенно тому классу людей-дормоедовъ, которые какимъ либо образомъ обѣднѣли и хотѣли жить на чужой счетъ. Въ домашней жизни почтенный купецъ превзошелъ въ скупости своего отца: онъ питался лукомъ и чернымъ хлѣбомъ, запивая все это водой, и считая даже квасъ излишней роскошью. Ходилъ онъ въ сюртукѣ изъ толстаго сукна, которое отъ ветхости потѣряло цвѣтъ и плотность и походило на какую-то тонкую матерію съ желтоватыми пятнами. Въ долгіе зимніе вечера Варфоломей Лукьянычь, когда бывалъ дома, сидѣлъ въ темнотѣ, считая глупостью зажигать огонь; свѣча являлась только тогда, когда онъ сходил въ обширныя кладовыя своего дома, чтобъ осмотрѣть все-ли въ порядкѣ, или когда утолял свой голодъ. Варфоломей Лукьянычь былъ холостъ, расчитавъ съ большою точностью, что женитьба вовлечетъ его въ лишніе расходы, да сохрани Богъ, еще и жена попадется ягарма, тогда съ ней и не управишься, а все добро нажитое съ такимъ трудомъ пойдетъ прахомъ. Такъ шли года за годами, Варфоломей Лукьянычъ, подобно евангельскому богачу, раззорялъ житницы, созидая новыя для помѣщенія своей быстро увеличивающейся движимости. Въ домѣ онъ держалъ одну старую женщину, которая замѣняла ему кухарку и прачку; жила



====page 68====



она только изъ насущнаго хлѣба и угла, отведеннаго въ кухнѣ. По праздникамъ

Ѳедосья варила щи; Мухоморовъ позволялъ себѣ такую роскошь въ торжественные дни, остальное время онъ сидѣлъ на пищѣ Св. Антонія. Кромѣ пятидесяти-лѣтней глухой Ѳедосьи, въ домѣ купца былъ еще нѣкто Антипъ, молодой парень, лѣтъ двадцати двухъ, исправлявшій должность дворника и камердинера; жалованья онъ получалъ два рубля ассигнаціями въ мѣсяцъ. Взглянувъ на лицо Антипа, проницательный человѣкъ сейчасъ бы сказалъ, что то продувной малый, хотя смотритъ смиренникомъ. Видно было, что слуга самъ вознаграждалъ себя за скупость хозяина, и велъ дѣла свои на чистоту. Мухоморовъ, недовѣрчивый какъ всѣ скупые, обманулся въ Антипѣ, который прикинувшись дуракомъ и простякомъ, никогда не просилъ у купца ничего, довольствуясь самымъ скуднымъ содержаніемъ. Скареду нравился человѣкъ съ такой безкорыстной душой, да къ тому-же хорошій работникъ дешево не наймется служить.



Здоровъ и крѣпокъ былъ купецъ Мухоморовъ, а болѣзнь все — таки схватила его

внезапно и свалила въ постель. Прошла недѣля; — не полегчало. За докторомъ

послать купецъ боялся : доктору надо-же заплатить, да вообще лѣкаря по мнѣнію

скряги, были людоморы, съ которыми дѣло опасно имѣть. То-ли дѣло домашняя

аптека, напился мяты, звѣробою, матренки, или чего нибудь такого, ну и выздоровѣлъ, дешево и сердито. Но увы, вся домашняя аптека Варфоломея Лукьяныча истощилась, всѣ лѣкарства были перепробованы, а болѣзнь дѣлалась все хуже да хуже, и въ этотъ вечеръ, когда на столѣ возлѣ кравати больнаго появилась склянка съ черной жидкостью,



====page 69====



недугъ сдѣлалъ быстрые успѣхи. Мухоморовъ съ трудомъ ворочался, ноги его подергивали судороги, лицо вытянулось, дыханіе становилось мьдленнъе. Въ

комнатѣ, которой голыя стѣны во многихъ мѣстахъ отъ сырости покрылись плесенью, было какъ то особенно холодно и печально. Зажженная лампада передъ образами бросала какой-то странный свѣтъ. Въ углахъ какъ будто двигались какія-то тѣни, и скользя по стѣнамъ, сбирались къ кравати больнаго, какъ будто на послѣдній консиліумъ, должно-ли еще бременить землю это жалкое подобіе человѣка, или пора праху обратиться въ прахъ.



Вдругъ глухой стукъ, какъ бы вылетевшій изъ подъ земли, разнесся въ тишинѣ;

больной приподнялся на постели, долго прислушивался, потомъ собравъ силы,

закричалъ: — Антипка! Тужъ минуту въ послѣдней комнатѣ, за затворенными

дверями, что-то заворочилось, и въ полуотворившуюся дверь просунулась голова съ всклокоченными волосами.



— Антипка, подь сюды, голубчикъ! проговорилъ больной дѣлая усиліе.



Въ комнату вошелъ высокій парень съ заспанной рожей, и почесывая затылокъ,

остановился по срединѣ комнаты.



— О, охъ! простоналъ Мухоморовъ — поди-ка посмотри, заперты ли кладовыя, кажись, что-то стукнуло внизу? На лицѣ Антипки мелькнула хитрая улыбка;

переваливаясь, вышелъ онъ изъ комнаты. Прошло нѣсколько минутъ, слуга возвратился, подошелъ къ больному и сказалъ съ самой глупой миной: все благополучно, хозяинъ!



====page 70====



— Да что жъ тамъ стучало? — а?!



— А кто его знаетъ, должно быть крысы возились.



— Охъ, охъ! — подь сюда поближе Антипъ, простоналъ Варфоломей Лукьянычь!

Антипъ приблизился къ постели хозяина.



— Мнѣ что-то худо, очень худо! заговорилъ Мухоморовъ, охая и корчась, Слушай Антипъ! ты мнѣ хорошо служилъ, честно служилъ, я хочу тебя наградитъ за службу — когда я умру, но я думаю, что еще не такъ скоро, то ты возьми мой тулуп, а сюртукъ и одѣяло сожги. О, охъ! да вотъ, здѣсь у меня подъ подушкой деревянный брусочикъ, брось его въ огонь, когда мнѣ станетъ больно тяжело, только тогда, понимаешь, какъ перестану дышать. Ой, ой! душу тянетъ изъ меня. — Больной замолчалъ, потомъ собравшись съ духомъ, опять заговорилъ: А что Антипъ голубчикъ какъ бы послать за попомъ?



— Можно, я схожу, пожалуй!



— Да попу вѣдь нужно заплатить, а у меня нѣтъ денегъ, ни гроша нѣтъ! Я въ

послѣднее время со всѣмъ раззорился. Какъ ты думаешь, Антипушка?



— Чего тутъ думатъ, дѣло обыкновенное, отвѣчалъ почесываясь Антипъ, попы

даромъ не ходятъ, все рубля три мѣди надо приготовить.



— Три рубля, три рубля, о, охъ! смерть моя! застаналъ купецъ, и приподнявшись

на постели, зашарилъ рукой подъ подушкой какъ-бы ища чего-то. Три рубля? охъ ты, лукавая душа! да гдѣ я возьму денегъ? у меня всѣ деньги лопнули въ оборотѣ, я самъ теперь нищій.



====page 71====



Больной замолчалъ, упавъ на подушку. Прошло двѣ, три минуты, купецъ не говорилъ ни слова, лежалъ неподвижно какъ трупъ.



— Ишъ, видно здохъ проклятый, сказалъ Антипъ, наклонившись и смотря въ лицо

больному. Такъ и есть, отправился; ну туда и дорога, чертовъ кащей! Сказавъ это, онъ приподнялъ подушку, и вынувъ оттуда дубовый, окованный желѣзомъ брусокъ, вышелъ. Въ комнатѣ стало тихо и мрачно по прежнему. Но вотъ больной вздохнулъ, приподнялся, засунулъ подъ подушку свои костлявыя руки, и въ

минуту какъ будто его что оживило; подпрыгнувъ на постели закричалъ онъ благимъ матомъ: — Антипка! ей, гдѣ ты! Долго никто не входилъ. Наконецъ, когда Мухоморовъ нѣсколько разъ довольно громко прокричалъ: Антипка! и застонавъ, скорчился, Антипка ввалился въ комнату.



— А гдѣ брусокъ? спросилъ Мухоморовъ удушливымъ голосомъ.



— Я его сжегъ хозяинъ — мнѣ показалось, что ты Варфоломей Лукьянычь уже того... отвѣчалъ парень. выразительно взмахнувъ руками.



— Сжегъ! о, охъ! Ай, ай! стоналъ купецъ Мухоморовъ, опять приподнялся на кровати, смотрѣлъ тусклыми глазами на Антипа, и спросилъ недовѣрчиво: сжегъ?!

такъ таки и бросилъ въ печь? а? да говори же, голубчикъ? а, можетъ еще не сжегъ, а?



— Вѣстимо что бросилъ — какъ приказалъ хозяинъ, такъ и сделано, отвѣчалъ Антипъ, почесывая въ затылкѣ.



— Да ты бы подождалъ, бестія! ой, ой! стоналъ купецъ.



====page 72====



— Зналъ я что ли, что опять оживешь? — Чертова прорѣзь! прибавилъ тихо Антипъ.



Въ это время пробило два часа ночи. Звукъ замеръ въ холодной комнатъ, а

больной какъ будто прислушивался еще къ чему-то. Сказали ли ему часы что нибудь таинственное, напомнили-ли они ему, что для каждаго пробьетъ послѣдній часъ и что за этимъ часомъ времени не будетъ. Часы умолкли, а больной все сидѣлъ, облокотившись на подушку, смотря въ темный уголъ комнаты. — Перещитывалъ ли онъ мысленно свои сокровища, или видѣлъ мрачную тѣнь смерти — ничего нельзя было прочесть въ его мутныхъ глазахъ. Вдругъ больной страшно застоналъ, и этотъ стонъ, казалось, проникъ сквозь толстыя каменныя стѣны, пролетѣлъ какъ ужасный звукъ надъ спящимъ городомъ, разбудивъ многихъ жителей. Стонъ смолкъ, на кровати что-то заколыхалось, потомъ раздался звукъ, похожій на звукъ лопнувшей струны, и отъ купца Мухоморова осталоя одинъ трупъ. Страшенъ былъ видъ покойника: — его открытые глаза безъ зрачковъ казались какимито бѣлыми кругами. Изъ искривленнаго рта языкъ вытянулся на четверть своей величины; окостенѣвшія руки судорожно стиснули одѣяло, казалось, умершій хотѣлъ унести съ собой и эту жалкую ветошь, которая служила ему при жизни. Надъ тѣломъ покойника еще носился страшный призракъ жестокаго, отвратительнаго душевнаго недуга, а духъ предстоялъ уже предъ лицомъ грознаго Судіи. Всегда непріятенъ для насъ образъ смерти; но тяжело становится душѣ человѣка, когда эта незваная, курносая гостья покрываетъ умершаго страшнымъ безобразнымъ покровомъ.



====page 73====



Обезображенный смертію трупъ скряги не успѣлъ еще охладить, какъ скопленное, безполезное богатство пошло уже прахомъ. 



Множество товаровъ въ нижнихъ кладовыхъ дома купца Мухоморова изчезло

страннымъ образомъ, какъ будто провалилось сквозь землю. На другой день, когда

братъ умершаго, съ горестью узнавъ о кончинѣ жестокаго брата, пришелъ въ домъ

сдѣлать распоряженія, какъ единственный наслѣдника, и спустился въ кдадавыя, то нашелъ почти всѣ сундуки взломанными, кирпичный полъ въ одномъ мѣстѣ былъ пробитъ, а потомъ опять засыпанъ обломками кирпича съ землей, какъ будто тутъ внезапно образовалась яма, которую завалили наскоро. Одежда была вся растащена, даже одѣяло снято съ покойника. Парень, служившій покойному купцу Варфоломею Лукьянычу, пропалъ безъ вѣсти. Отъ глупой и полоумной старухи не могли добиться никакого толка. Полиція долго разыскивала, и ничего ни разыскала, не смотря на всю свою дѣятельность.



Прахъ купца Мухоморова давно истлѣлъ въ землѣ, всѣ забыли гнуснаго скрягу, но не забыли внезапнаго расхищенія большой части его огромнаго богатства. Странные слухи носились въ Беристолѣ: говорили, что полиція была подкуплена, что злодѣи скрылись отъ преслѣдованія, подѣлившись краденымъ сокровищемъ. Такъ носилась молва по городу, изъ города перелетала въ деревни, и постепенно

распространяясь, достигла наконецъ и губернскаго города. Между тѣмъ Беристольскій городничій вышелъ въ отставку, уѣхалъ въ С... ую губернію, купилъ себѣ триста душъ, а всѣ знали, что поступивъ на мѣсто градоначальника, онъ не имѣлъ кроме своей души



====page 74====



ни одной; имѣнье же его тогда состояло изъ мундира, шпаги и старой шинели съ енотовымъ потертымъ воротникомъ. — Но вѣдь онъ жилъ скупо, такъ можетъ быть

изъ жалованья скопилъ себѣ капиталецъ? — Такъ говорили нѣкоторые въ простотѣ

души; другіе покачивали головами, значительно улыбаясь. — А время шло; перемѣнились дѣйствующія лица, забыли мало по малу происшествія, заснули толки, заснулъ и законъ, а потомъ... потомъ все пошло обычной чередой въ добромъ городъ Беристолъ.



====page 75====



V.



Общество Л... пѣхотнаго полка. Вечеръ у полковаго казначея. По маленькой

съ трубочкой. Вчера и сегодня. Пріѣздъ новаго полковаго командира. Выборы

чиновниковъ. Женидьба по любви. Представленіе.



Общество офицеровъ Л... о полка раздѣлялось на двѣ части: Одна жила въ

городѣ при полковомъ штабѣ; Она состояла изъ полковаго адъютанта, казначея,

квартермистра, командира фурштатской роты, офицера завѣдываіощаго швальней, полковаго штабъ лѣкаря, полковаго священника, а наконецъ изъ офицеровъ роты, занимавшей въ городѣ караулъ; и изъ нѣсколькихъ офицеровъ прикомандированныхъ къ штабу по болѣзни, или по другимъ уважительнымъ и неуважительнымъ причинамъ. Другая часть состояла — изъ ротныхъ командировъ съ остальными субольтеръ-офицерами. Они жили въ деревняхъ, пріятно проводили время за чаркой, изрѣдка на охотѣ съ помѣщиками, а порой въ ухаживаніи за деревенскими



====page 76====



красавицами. Чаще-же всего офицеры, осужденные цѣлую зиму жить въ глуши

деревень, лишенные общества образованныхъ людей, находясь постоянно въ

столкновеніи съ крестьянами, не любили ни чѣмъ заниматься; они предавались

праздной философіи: то есть, спали большую половину сутокъ, остальное-же время пили, ѣли и курили, глубокомысленно измѣряя избу шагами, или разговаривая съ деньщиками, и распрашивая ихъ о разныхъ новостяхъ крестьянскаго быта, по части волокитства за бабами.



Наступилъ новый годъ. Трещитъ морозъ въ Беристолѣ, хруститъ снѣгъ подъ полозьями саней и подъ ногами пѣшеходцевъ. Около длиннаго ряда балагановъ съ

калачами, бубликами кренделями, кипятъ на столахъ нѣсколько самоваровъ и

сбитневаровъ. Мимо лавокъ тянутся обозы; и вотъ русскія бороды, покрытыя инеемъ замерзшаго дыханія, слѣзаютъ съ саней, чтобы выпить по нѣскольку стакановъ горячаго сбитня, а у кого въ кошелькѣ побольше, то и чаю.



Здоровъ и пріятенъ морозъ русскому человѣку, по плечу онъ его богатырской

натурѣ; вдыхаетъ широкая, крѣпкая грудь холодный, рѣзкій воздухъ, вылетающій изъ ртовъ и ноздрей въ видѣ густаго пара. Вмѣстѣ съ зимнимъ путемъ, жизнь и движенье на великой сѣверной Руси увеличиваются. Торговая дѣятельность поднимаетъ самыхъ лѣнивыхъ; такъ человѣческая жизнь на уснувшей жизни природы какъ будто получаетъ новыя, двойныя силы. Но за то горе сынамъ теплыхъ странъ въ русскую сердитую зиму; мечутся они, какъ угорѣлые, ищутъ гдѣ бы отогръть свои разслабленныя жаромъ кости, спѣшатъ въ



====page 77====



отдаленные уголки нашего отечества, гдѣ морозъ ръдкій гость, а зима не такъ

жестокая.



У гостинницы, на углу главной площади Беристоля, остановилось двое саней,

запряженныхъ тройками; лошади, какъ видно пробѣжавшія большую станцію, пускали ноздрями клубы густаго пара, трясли головами, а шеи, увѣнчанныя бубенчиками, издавали глухіе металлическіе звуки. Изъ однихъ саней вышли два офицера въ тулупахъ, поверхъ которыхъ накинуты шинели; изъ другихъ помѣщикъ Пузинъ, въ венгеркѣ на смушкахъ и въ тяжелой медвьжей шубѣ. Пріѣзжіе вошли въ гостинницу, и заняли номера. Офицеры, войдя въ свой номеръ, потребовали самоваръ. Одинъ былъ капитанъ Пушковъ, другой поручикъ Лазаревичь; оба командовали ротами въ Л...полку, оба пріѣхали за полученіемъ жалованья и за кой какими дѣлишками. Капитанъ Пушковъ, роста ниже средняго, красный, какъ ракъ, очень похожій на ходячую бочку. Черные волосы острижены подъ гребенку, по рекрутскому положенію, усы небольшіе, щетинистые, отъ природы рыжеватые, нафабренны и получили черный цвѣтъ. Лицо капитана круглое, полное, похожее на блинъ; маленькіе глазки, дѣлавшіеся особенно масляными при взглядѣ на графинъ съ душегрейкой — водкой, смотрѣли на все остальное окружающее какъ то добродушно — глупо. Поручикъ Лазаревичь совершенная противуположность капитану: высокій, худой, какъ жердь, блондинъ съ сѣрыми стеклянными глазами, съ огромными волосами, зачесанными назадъ на подобіе гривы, своими движеніями рѣзкими, угловатыми напоминалъ типъ Донъ-Кихота.



— Эй, любезный! крикнулъ уходящему половому сиплымъ дискантомъ капитанъ

Пушковъ: пока самоваръ



====page 78====



будетъ готовъ, подай-ка намъ водочки, да ветчинки закусить, половой отвѣчалъ: слушаю — съ, и ушелъ.



— Вотъ мы немножко перекусимъ съ дороги, продолжалъ Пушковъ, обращаясь къ поручику, чайку напьемся, да и къ казначею.



— Подите вы съ вашимъ казначеемъ, прогнусилъ Лазаревичь, я пріѣхалъ совсѣмъ не за жалованьемъ, оно давно въ трубѣ — мнѣ надобно обдѣлать одно дѣльцо, и вѣрно Василій Петровичь, вы не откажите помочь вашему бывшему суболтерну?!



— Изволь братецъ, изволь, чѣмъ могу помогу, только денегъ, Фирсъ Аполлонычь, не проси, ей, ей! денегъ нѣтъ, я вотъ и теперь отъ казначея меньше половины жалованья получу — совсѣмъ промотался.



— Да я и не прошу у васъ денегъ, знаю, что вы не имѣете ихъ при себѣ, они у

васъ всегда въ ящикѣ, въ тепломъ мѣстсчкѣ.



— Что ты, что ты, братъ? запищалъ изнугавшись Пушковъ, кто тебъ сказалъ, что

у меня есть деньги!? Я тебя увѣряю честью, что нѣтъ — плюнь мнь въ глаза, Фирсъ

Аполлонычь, если я самъ не занялъ у казначея въ эту треть пятидесяти рублей?

посмотри въ долговой книгѣ, если не вѣришь!



— Да ну васъ и съ деньгами! я давно и кошелекъ бросилъ въ печку. Вотъ лучше

выпьемъ, да закусимъ. Въ это время вошелъ половой, поставилъ на столъ графинъ съ ерофеичемъ, тарелку съ тонко-нарѣзанными ломтиками ветчины, хлѣбъ и горчицу – Лазаревичь выпилъ полъ-рюмки травнику; и сталъ закусывать. Капитанъ Пушковъ умильно смотрѣлъ, какъ выпивалъ водку поручикъ, а когда



====page 79====



тотъ не допивъ, выплеснулъ остатки на полъ, почтенный Василій Петровичь

исполнился негодованіемъ.



— Эхъ братъ, и водки не умѣешь выпить, настоящій нѣмецъ! Посмотри какъ мы

русскіе пьемъ — духомъ. — Пушковъ налилъ рюмку до верху, выпилъ разомъ и

щелкнувъ языкомъ, сплюнулъ въ сторону. Закусивъ маленькимъ кусочкомъ ветчины, капитанъ присѣлъ на стулъ, продолжая глядѣть на завѣтную житкость. Трактирный слуга вошелъ, поставилъ на другой столъ чайный приборъ, вышелъ, потомъ опять чрезъ минуту вернулся съ огромнымъ самоваромъ, который дымился и шипѣлъ, пуская струи пара. Капитанъ счелъ это время самымъ удобнымъ, чтобы придраться къ графину, сказавъ: предъ чайкомъ еще не мѣшаетъ. Онъ выпилъ, но на этотъ разъ ничѣмъ не закусилъ, а только сплюнулъ.



Между тѣмъ Лазаревичь засыпалъ и залилъ чай, вынулъ изъ погребца фляжку съ ромомъ, и курилъ табакъ, ожидая пока чай настоится. Капитанъ придвинулся къ

чайному столу, но все время отъ времени какъ будто глядя въ окно, посматривалъ на соблазнительный кумиръ, придумывая къ чему бы еще придраться, но къ несчастію чай готовъ. Василій Петровичь подливъ въ чай порядочную порцію-рома, совершенно погрузился въ свое занятіе; онъ молчалъ так глубокомысленно, что смотря со стороны, какъ онъ мѣдленно, задумчиво прихлебовалъ китайскій напитокъ съ ямайской эссенціей, можно было подумать, что этотъ маленькій, кругленькій человѣчикъ думалъ о чемъ нибудь очень важномъ, а на самомъ дѣлѣ добрый Василій Петровичь, совершенно наслаждался своимъ нектаромъ рѣшително ни о чемъ не думая. Напились чаю; Лазаревичь выбрился, надѣлъ сюртукъ, расчесалъ свою гриву,



====page 80====



прицѣпилъ полусаблю, и шагалъ по комнатѣ самымъ воинственнымъ образомъ,

дожидаясь пока Пушковъ окончитъ свой туалетъ. Капитанъ съ помощію деньщика

одѣлся скорѣй обыкновеннаго, посмотрѣлъ на часы, всегда носимые имъ въ карманѣ панталонъ: — э, э, э, э! адмиральскій часъ, пропищалъ онъ и запѣлъ:



Ѣдетъ чижикъ въ лодочкѣ

Въ адмиральскомъ чинѣ:

Не выпить ли намъ водочки

По этой причинѣ?



Окончивъ этотъ куплетъ, онъ снова глотнулъ, только не изъ рюмки, а изъ стаканчика, который всегда съ собой возилъ. Выпей-же и ты хоть для компаніи, Фирсъ Аполлонычь.



— Помилуйте, Василій Петровичь, я безъ того ужъ выпилъ чаю три стакана съ

ромцомъ — боюсь, голова начинаетъ кружиться; а еще нынче вечеръ у Людковскаго, отецъ казначей вѣрно дастъ промочить горло, такъ и слѣдуетъ попоститься до вечера.



— Ну, ну Богъ съ тобой, я только такъ сказалъ по дружбѣ, я не принуждаю! была-бы честь предложена, а отъ убытку Богъ избави, а въ заключеніе своего счета Пушковъ докончилъ графинчикъ, и прибавилъ: морозъ крѣпкій, согрѣвать желудокъ не обходимо. Чрезъ минуту капитанъ и поручикъ ушли къ казначею Л... го пока подпоручику Людковскому.



Казначей Л...го полка занималъ три комнаты во второмъ этажъ однаго купеческаго дома. Людковскій три года казначеемъ и за хлѣбосольство пользуется любовью товарищей, выручаетъ ихъ иногда и



====page 81====



изъ беды ссудою денегъ. Это человѣкъ средняго роста, брюнетъ, постоянно

хладнокровный, часторассѣянный, но съ доброй душой, иногда капризный и почти

всегда забавный. 



Казначеи сидѣлъ въ своемъ кабинетѣ, небольшой комнатѣ, оклеенной зелеными

обоями, на столѣ передъ нимъ лежала раскрытая книга, вся исписанная цифрами. Съ одной стороны книги лежала огромная кипа бумагъ и счеты, съ другой пачка

разнородныхъ кредитныхъ билетовъ; ясно было, что казначей занимался раздачей

жалованья господамъ офицерамъ, изъ которыхъ человѣка три четыре стояли вокругъ стола съ взорами, устремленными на роковыя цифры великой книги долговъ. Рядомъ съ казначейскимъ кабинетомъ въ большой комнатѣ собралось человѣкъ двадцаті офицеровъ; раздѣлившись на кучки, они шумъли и спорили, а чаще всего подходили къ столу, установленному закусками и водкой; хотя пустыя тарелки показывали, что закуска давно ушла въ голодные желудки, однакожъ водка продолжала таки наливаться изъ трехъ графиновъ въ множество рюмокъ.



— Господа, говорилъ командиръ фурштатской роты, окружавшимъ его четыремъ

офицерамъ, повѣрьте, что съ прибытіемъ новаго полковника все пойдетъ иначе.



— Да, надо бы кое что измѣнить, а то у насъ въ полковой канцеляріи такіе безпорядки, что изъ рукъ вонъ, — говорилъ Лазаревичъ покручивая усы.



— Богъ знаетъ, будетъ ли лучше при новомъ командирѣ, замѣтилъ капитанъ

Смуровъ, стройный, видный мужчина съ Станиславомъ на шеѣ.



— Конечно нелучше, отвѣтилъ фурштатскій командиръ; къ старому полковнику

мы привыкли, примѣнились 



====page 82====



къ его характеру, и право онъ добрый человѣкъ, никогда не занимается мелочами, какія ни подашь отчеты, ему все равно. И было по пословицѣ: „овцы сыты и пастухъ не въ обидѣ.”



— Эхъ господа, тяжелыя нынче времена, басилъ Голышевъ подходя къ разговаривавшимъ — толи было въ военное время — тогда. Гм!..



— Ни, ни! что ты разораторствовался Ѳадоръ Карпычь — пропищалъ Пушковъ,

ударивъ Голышева по спинѣ.



— Да развѣ моя спина барабанъ, Василій Петровичь? забасилъ Голышевъ,

поглядывая съ серьезною миною на маленькаго капитана, Пилъ ли ты нынче водку,

любезный другъ, а? что, не бойсь во рту капли не было? вижу, вижу, что хочется, пойдемъ, я такъ и быть — выпью съ тобой для компаніи. Они отошли къ столу.



— Господа, скоро выборные листы будемъ подписывать!? проговорилъ капитанъ

Смуровъ — я думаю что Горлинскаго уже въ отставку, онъ и безъ того семь лѣтъ

пробылъ квартермистромъ, пора же и честь знать, купилъ сто душъ, ну, будетъ съ

него!



— Да и зазнался крѣпко, какъ набилъ карманъ; проговорили нѣкоторые.



— Найдутся охотники, прибавилъ маіоръ Черпаковъ сбыло бы болото, а черти будутъ! Какъ вы думаете, Александръ Игнатьичь? продолжалъ онъ, обратившись къ сидѣвшему на диванѣ Зборину.



— Вы знаете, Викторъ Иванычь, что я въ эти дѣла не вмѣшиваюсь, отвѣчалъ Зборинъ съ неудовольствіемъ, но увѣренъ, что у насъ въ полку много достойныхъ

офицеровъ, могущихъ занять не только мѣсто квартермистра, а и всякую другую

должность.



====page 83====



— Александра Игнаткина въ квартермистеры! заревѣлъ Голышевъ, поднявъ вверхъ правую руку, онъ поднялъ бы и лѣвую, но та была прострѣлена пулей на островѣ Радаманѣ, и носилась на черной шелковой косынкѣ.



— Зборина въ квартермистры! закричало нѣсколько голосовъ — другіе молчали,

отходя въ сторону. — Тогда всталъ Зборинъ, подошелъ къ Голышеву и сказалъ съ

сердцемъ: — Федоръ Карпычь, ты знаешь меня лучше другихъ, чтожъ ты дерешь

горло?! вѣдь тебя никто не просилъ выбирать меня въ должность квартермистра!

Прежде чѣмъ кричать, ты бы спросилъ меня, хочу ли я чтобъ меня избирали? Если не хочешь чтобъ я съ тобой поссорился, прошу больше не подовать за меня голоса. Зборинъ, повернувшись, вышелъ въ другую комнату. Голышевъ ошеломленный рѣзкимъ выговоромъ поручика, съ удивленіемъ смотрѣлъ ему въ слѣдъ, стоя съ поднятою къ верху рукой. Между тѣмъ, офицеры входили и выходили изъ кабинета казначея, нѣкоторые съ пріятной улыбкой, а большая часть съ самыми постными физіономіями, съ пустыми кошельками, а все отъ того, что прочли роковой приговоръ въ книгѣ “жизни”, такъ шутя называлъ поручикъ Нординъ, долговую офицерскую книгу.



— Между тѣмъ, въ третьей комнатѣ накрывали на столъ; тамъ слышался стукъ

тарелокъ, звонъ ножей, вилокъ и ложекъ. Половина офицеровъ разошлась; другіе

остались обѣдать. Вскорѣ вышелъ къ гостямъ казначей. Въ четыре часа пополудни

сѣли за столъ, обѣдъ кончился при свѣчахъ.



— Въ шесть часовъ вечера собралися къ казначею Л... го полка всѣ офицеры,

бывшіе при штабѣ и пріѣхавшіе изъ деревень, гдѣ расположены были



====page 84====



роты. Въ обѣихъ комнатахъ казначейской квартиры раздавался громкій говоръ —

дымъ стоялъ столбомъ отъ папиросъ, пожигаемыхъ гостями въ большомъ количествѣ. Разносили чай. Человѣкъ шесть сидело на диванѣ, между ними, капитанъ Пушковъ, поручикъ Лазаревичъ, капитанъ Смуровъ, и квартермистръ штабсъ-капитанъ Горлинскій.



— Въ трехъ углахъ комнаты стояли раскрытые ломберные столы, на нихъ лежали запечатанныя колоды картъ, щеточки съ мелками, необходимыя принадлежности сраженія на зеленомъ суконномъ полѣ.



— Господа, вотъ и по маленькой съ трубочкой! Просвистѣлъ Лазаревичъ, обращаясь къ вошедшему въ комнату поручику Нордину.



— А мы васъ только и дожидались, сказалъ смѣяся квартермистръ. Другіе тоже

смѣялись веселымъ, задушевнымъ смѣхомъ.



— Что, можетъ быть готово? пробасилъ Голышевъ подошедши къ Нордину —

тьфусъ — сангусъ! прибавилъ онъ, плюнувъ; если готово, то начинайте, а мы

закуримъ папиросы.



— Тутъ подошелъ Людковскій и шутя на ухо сказалъ Нордину, но такъ что всѣ

слышали: штосъ!



— Ничего-съ! отвѣчалъ засмѣявшись Нординъ, потомъ обратился къ веселой компаніи и прибавилъ; — если хотите, Господа, не будемъ терять драгоцѣннаго

времени, карты разложены, закуривайте, сигары, трубки, папиросы пойдемъ вонъ туда къ печкѣ, тамъ спокойнѣе и никому не помѣшаемъ.



— Дѣло! не тратя времени, за дѣло, отвѣчали желающіе, и вставъ съ дивана,

усѣлися около ломбернаго стола, поставленнаго близь печки.



====page 85====



Поручикъ Нординъ, средняго роста, блондинъ, съ добрымъ выраженіемъ въ лицѣ, давно пристрастился къ азартной игрѣ въ штосъ, а такъ какъ онъ во всякое время дня и ночи готовъ былъ играть, лишъ бы были охотники, то офицеры всегда

встрѣчали и привѣтствовали его словами: „по маленькой съ трубочкой.” Это произошло отъ того, что Нординъ имѣлъ привычку, играя въ карты, курить трубку и

всегда имъ говорилъ, приступая къ игрѣ: “ну, господа по маленькой съ трубочкой.” Онъ игралъ честно, благородно; въ игрѣ былъ всегда великодушенъ, даже чрезъ чуръ снисходителенъ, чѣмъ нѣкоторые пользовались къ стыду всего общества офицеровъ. Отъ того Нординъ выигрывалъ всегда меньше чѣмъ проигрывалъ; бывая въ выигрышѣ не умѣлъ онъ пользоваться счастіемъ не умѣлъ во время забастовать, при несчастій же проигрывалъ все до послѣдней копѣйки, игралъ онъ на все, на что только хотѣли, и бывалъ, какъ говорятъ наши военные, въ совершенной трубѣ, вылетая изъ нея легче пуха. Выпущенный изъ кадетскаго корпуса въ офицеры, Нординъ подобно многимъ молодымъ людямъ, многаго надѣялся отъ службы. Представляя себѣ жизнь цѣпью безграничныхъ удовольствій, онъ на все смотрѣлъ сквозь призму поэзіи. Но шли года, жизнь сокрушила мало помалу свѣтлыя мечты — опытъ познакомилъ его съ нуждой и другими непріятностями военной службы, гдѣ часто строгая дисциплина

переходитъ въ несносное капральство, въ мелочную придирчивость и въ глупое

козырянье предъ каждымъ старшимъ въ чинѣ. Наконецъ и служба его была

несчастлива; сверстники давно обогнали его въ чинахъ, конечно этому причиной былъ отчасти переводъ поручика изъ однаго полка въ другой, по



====page 86====



распоряженію начальства. Военно-походная жизнь, исполненная тревогъ и неудобствъ хотя и не лишенная своего рода бурной поэзіи, дѣйствовала на душу

Нордина какъ-то тяжело. Есть души, которыя какъ будто предназначены къ мирной

семейной жизни, къ тихимъ кабинетнымъ занятіямъ, къ наслажденію изящными

искуствами, брошенныя на другую, совершенно не согласующуюся съ ихъ характеромъ дорогу, онѣ никода не бываютъ спокойны, постоянно ищутъ чего-то, и не находя, впадаютъ въ ошибки, пристращаются къ чему нибудь сильно волнующему чувства. Къ такимъ душамъ принадлежала душа поручика Леонида Николаевича Нордина. Окруженный пустотой жизни военнаго общества, чуждый элементовъ той среды, въ которой находился, онъ искалъ развлеченій, занятій, которыя бы заставили его забывать постоянно возникавшее въ душъ его противорѣчіе со всѣмъ окружавшимъ, съ чѣмъ онъ ни какъ не могъ сроднится.



Двѣ странности, или лучше сказать двѣ ужасныя болѣзни свирѣпствуютъ въ обществѣ военныхъ людей руской земли, эти болѣзни; — игра и пьянство. Игра

является въ слѣдствіе недостатка образованнаго, преимущественно женскаго

общества, а слѣдовательно и пустоты жизни. Страшная скука царстовала бы между военными, если бы они, собираясь вмѣстѣ, не убивали время игрой. О чемъ говорить офицерамъ? Въ своемъ кружкѣ они всѣхъ знаютъ, военныя новости рѣдки, чтеніемъ они не занимаются, значитъ міръ литературный для нихъ terra incognia другія изящныя искуства еще менѣе имъ знакомы, да можно ли и заниматься напримѣръ живописью или ваяніемъ въ военной службѣ? эти занятія требуютъ удобствъ



====page 87====



мѣстной жизни. Книги покупать офицеры не въ состояніи; двухъ сотъ рублей серебромъ жалованья едва достаетъ на одежду и столъ въ продолженіи года. Одна

музыка могла бы еще служить пріятнымъ развлеченіемъ, и трогать нѣжныя струны

сердца не давая имъ загрубѣвать отъ ржавчины житейской пустоты, но музыка также требуетъ бережнаго сохраненія инструментовъ, а главное постоянныхъ упражненій, что въ военной службѣ опять не возможно, по безпрестанной подвижности и частнымъ военнымъ занятіямъ. Такъ все, что облагораживаетъ душу человѣка, что способствуетъ къ развитію духовныхъ силъ, умственной деятельности, что нѣжитъ сердце, дѣлая человѣка способнымъ любить и сочувствовать всему прекрасному изгнано изъ военной службы. Она образуя хорошихъ воиновъ, иногда славныхъ полководцевъ, строгихъ начальниковъ, во все не способна образовать человѣка какъ гражданина, какъ ученаго, какъ художника. Даже блестящіе военные геніи, составляя счастливыя исключенія, не чуждались занятій мирныхъ, не чуждались изящныхъ искуствъ, и освѣжали свои закаленныя въ бояхъ души волшебнымъ напиткомъ поэзіи. Но оставляемо это исправить политикѣ; вѣрно для нея необходимо, чтобъ класъ военныхъ людей былъ именно то и несмысленной, но страшной махиной, которая въ рукахъ генія можетъ иногда творить чудеса.



Вотъ на какой дорогѣ и въ какой чуждой ему средѣ провелъ Нординъ лучшее

время своей молодости. Одаренный нѣжнымъ сердцемъ, особеннымъ сочувствіемъ къ прекрасному, онъ не нашелъ въ военной службѣ возможности удовлетворить требованіямъ своей поэтической души. Тамъ все ему было чуждо,



====page 88====



все противорѣчило его наклонностямъ; онъ сталъ искать другихъ развлеченій,

старался потушить жажду прекраснаго, искалъ забвенія и сдѣлался игрокомъ.

Товарищи любили Нордина, но не за нѣжныя его чувства, не за поэтическія способности, не за благородныя правила, а за хлѣбосольство, за любовь къ игрѣ,

которой они сами были всѣ преданы; любили за веселый юморъ, а другіе и за то, что онъ никогда не отказывалъ въ деньгахъ, всегда готовый дать взаймы, если самъ имѣлъ хоть сколько нибудь.



Нординъ мѣталъ штосъ. Вокругъ стола сидѣло и стояло человѣкъ десять понтеровъ.



— Позвольте-ка срѣзать, сказалъ, вынимая изъ колоды карту, поручикъ Лазаревичь, я хочу поставить порядочный кушъ.



Нординъ положилъ на столъ стасованную калоду, которой приготовляся мѣтать.



Лазаревичь срѣзалъ. Идетъ все кромѣ записи, сказалъ Лазаревичь, собравъ въ кучу лежавшія на столѣ бумажки, и накрывъ ихъ картой.



Нординъ промѣталъ, карта Лазаревича была дана по пятому абцугу.



— Господа потрудитесь прислать въ банкъ, кто сколько долженъ по записи, сказалъ Нординъ, сосчитавъ цифры. Многіе разчитались, человѣка два отошли отъ стола, сказавъ: за нами. А капитанъ Дермонъ, проигравшій больше всѣхъ, около двухъ сотъ рублей, сказалъ отходя: расчитаемся съ вами завтра.



Нординъ промолчалъ. Собравъ присланныя въ банкъ деньги, которыхъ набралось рублей сорокъ,



====page 89====



онъ продолжалъ держать банкъ. Счастье въ этотъ вечеръ оставило Нордина; въ двѣ, три таліи, банкъ былъ сорванъ.



— Господа, не угодно-ли понтировать на часы. Нординъ снялъ прекрасные золотые часы съ цѣпочкой и положилъ ихъ на столъ.



— Восколько идутъ? — спросилъ Голышевъ, тасуя понтерки.



— Сколько я заплатилъ за нихъ, въ 125 рубляхъ, отвѣчалъ Нординъ распечатавъ новую колоду картъ.



— Помилуйте, да за 125 рублей я купилъ двое часовъ прогнусилъ Лазаревичь,

всегда жадный на деньги любившій пріобрѣтать вещи какъ можно дешевле.



— Они заплачены мной 125 руб., проговорилъ вспыхнувъ съ негодованіемъ Нординъ, а если они не стоятъ этихъ денегъ, извольте пусть всѣ оцѣнятъ ихъ, и въ

той суммѣ я буду ихъ проигрывать, какую имъ назначатъ.



— Семдесять пять рублей, сказалъ безстыдно Лазаревичь — извольте въ этой

цѣнѣ я готовъ понтироватъ.



Голышевъ молчалъ, другіе понтеры отказывались играть, говоря, что не играютъ

на вещи; у стола, противъ Нордина остались только двое Голышевъ и Лазаревичь.

Съ чувствомъ подавленнаго негодованія, какъ бы увлекаемый роковой силой, Нординъ стасовывалъ карты, раздалось техническое слово: штосъ! и игра началась опять. Черезъ четверть часа прекрасный брегетъ перешелъ въ карманъ Лазаревича.



— Угодно играть на перстень? Нординъ снялъ перстень съ брильянтомъ и положилъ на столъ.



====page 90====





— Восколько вы цѣните вашъ перстень? спросилъ тотчасъ Лазаревичъ, пожирая глазами прекрасную золотую вещицу.



— Он стоитъ мнь семдесятъ рублей, отвѣчалъ потерявшійся Нординъ, а вы можете назначить, сколько онъ стоитъ по вашему.



— Лазаревичъ взялъ кольцо повертѣлъ въ руках и надѣлъ на палецъ, полюбовался блескомъ камня, потомъ снялъ и положилъ на столъ, сказавъ: рублей двадцать пять пожалуй я бы далъ, въ такой же суммъ и играть буду.



— Ну ужъ братъ это изъ рукъ вонъ! пробасилъ Голышевъ, свиръпо взглянувъ на Лазаревича, — я играю на перстень въ пятидести рубляхъ, — а ты въ выигрышѣ и торгуется какъ жидъ.



— Э, Боже мой! Ѳедоръ Карпычь, отвѣчалъ смущенный Лазаревичъ, всякому своя воля, мнѣ кажется что кольцо это не стоитъ болѣе, и объявляю свою цьну, за что-жъ тутъ сердится? Леонида Николаевича я не принуждаю игратъ со мной вотъ и все.



— Я играю одинъ, отвѣчалъ Голышевъ, а ты убирайся къ чорту! Лазаревичъ отошелъ, ворча что то подъ носъ, но черезъ минуту опять подошелъ къ столу, объявивъ, что будетъ понтировать на перстень въ той цѣнѣ, какую назначилъ штабсъ-капитанъ,

Было уже давно за полночь. Подали закуску, состоявшую изъ жаркаго, котлетъ, соленыхъ вещей какъ то рыбы, груздей, икры, сардинокъ, сыру и проч. Офицеры, игравшіе за другими столами въ преферансъ и ланцкнехтъ встали, началась работа вилками и ножами. Говоръ тихъ на минуту, слышался только стукъ тарелокъ, звонъ рюмокъ, наливаемыхъ





====page 91====





виномъ и опоражниваемыхъ-потомъ все зашумѣло; винные пары отуманили головы, много рѣзскихъ шутокъ и каламбуровъ срывались съ языка у подгулявшихъ офицеровъ Л... го полка. Послѣ закуски всѣ неигравшіе разошлись по домамъ, казначей легъ спать, только Нординъ, Голышевъ и Лазаревичъ докончивали свою отчаянную борьбу. Наконецъ она кончилась, кольцо было проиграно, перешло въ бездонный карманъ Лазаревича,который уплатилъ десять рублей Голышеву имѣвшему тѣ деньги на банкѣ. Нординъ бросилъ карты на столъ, лицо его было блѣдно, глаза горѣли, голова кружилась; вина онъ никогда не пилъ, а теперь опьянѣлъ отъ одуряющаго дѣйствія гибельной игры.

 

— Не угодно-ли ко мнѣ на квартиру? сказалъ Нординъ, обращаясь къ Голышеву и Лазаревичу, тамъ мы еще поиграемъ, у меня есть серебро и кой какія хорошенькія вещи.



— А водка есть? спросилъ октавой Голышевъ.



— Найдется и водка.



— Я иду отвѣчалъ штабсъ-капитанъ.



— Пойдемте я готовъ играть до послѣдняго, прибавилъ Лазаревичъ, или рыбку съѣсть или на крючекъ на сѣсть. Всѣ трое тихонько вышли изъ квартиры казначея.



Нординъ жилъ въ одной большой комнатѣ, которая могла бы служить танцовальной залой. — Одна печка съ трудомъ и то слабо согрѣвала покои. Окна всь промерзли, дыханіе выходило паромъ какъ на улицѣ. Кровать Леонида Николаевича отдѣлялась ширмами; около стѣны, вмѣсто всякой мебели, стояли два длиные, дубовые столы, у противоположной стѣны ломберной столъ, который былъ такъ ветъ что при малѣйшемъ толчкѣ скрипѣлъ и качался изъ стороны въ сторону.





====page 92====





Пять стульевъ сосноваго дерева, когда то покрытые лакомъ, дополняли скудную меблировку. Домъ въ которомъ стоялъ поручикъ Нординъ, принадлежалъ прежде богатому торговцу, промышлявшему скотомъ; послѣ него сыновья прокутили отцовскія деньги, а домъ бывшій какъ полная чаша опустѣлъ, заглохъ, сталъ годъ отъ году быстро клониться къ разрушенію. Въ настоящее время онъ принадлежалъ мѣщанину, который купилъ его за безцѣнокъ у промотавшихся владѣльцовъ. Новый хозяинъ поселился въ одной комнатѣ, по скупости своей онъ нисколько не думалъ исправить и меблировать новое свое жилище, — къ тому же онъ былъ холостой, принадлежалъ къ сектѣ раскольниковъ и вообще жилъ нелюдимомъ.



Нординъ и двое товарищей вошли въ комнату не скидая шинелей.



— Да у васъ хоть волковъ морозить, шипѣлъ Лазаревичъ, потирая руками и производя странныя тѣлодвиженія, такъ что его высокая жердеобразная фигура казалось двигалась на проволокахъ, какъ движется бумажный арлекинъ.



— Я нынче велѣлъ два раза топить печку, но что дѣлать, сколько ни жгутъ дровъ, сарай мой не нагрѣвается, а вотъ, господа я велю сейчасъ поставить самоваръ, и Нординъ кликнулъ человѣка: Василій, зажги свѣчи въ высокихъ подсвѣчникахъ да поставь самоваръ. Слуга зажегъ свѣчи, раскрылъ ломберный столъ и ушелъ. Нординъ вынулъ двѣ игры картъ, потомъ досталъ шесть чайныхъ и шесть столовыхъ серебряныхъ ложекъ, маленькій серебряный стаканчикъ, и все это положилъ на столъ. Перетасовавъ





====page 93====





колоду картъ, Нординъ сказалъ; извольте господа; не теряя времени, начнемте по маленькой съ трубочкой!



— Ну ужъ и по маленькой съ трубочкой! басилъ хриплымъ голосомъ Голышевъ, — полноте Леонидъ Николаевичъ, будемте лучше по маленькой съ папиросой, — я терпѣть не могу трубки! — Штабсъ-капитанъ закатился смьхомъ, — Лазаревичъ также смѣялся, но смѣхъ его проявлялся какимъ-то страннымъ свистомъ, какъ будто онъ дулъ въ какой нибудь инструментъ. Нординъ между тѣмъ сидѣлъ съ картами въ рукахъ, наклонивъ голову надъ столомъ, изрѣдка судорожная улыбка пробѣгала по губамъ его. Въ то время онъ все позабылъ для игры, онъ былъ самъ воплощенная игра, живая карта.



— У васъ готово? спросилъ штабсъ-капитанъ.



— Да, отвѣчалъ Нординъ машинально.

 

— Восколько идутъ ложки? съ этими словами Лазаревичъ взялъ ложки, взвѣсилъ на рукь тяжесть сперва столовой, потомъ чайной.



— Столовыя по три рубля, чайныя по полтора.



— Идетъ! загудѣлъ Голышевъ, бросивъ на столъ семерку.



— Полъ-банка, сказалъ Лазаревичъ, ставя темную карту.



Нординъ открылъ талію и сталъ метать. Семерка была убита. Ваша карта? спросилъ банкометъ, обратившись къ Лазаревичу.

 

— Два съ боку прогнусилъ, поручикъ.



— Потрудитесь открыть!



— Мечите, я открою какъ будетъ дана или бита. Говоря это, Лазаревичъ накрылъ ладонью карту; въ то время какъ Нординъ сталъ продолжать метку,





====page 94====





онъ искусно вынулъ изъ рукава другую карту въ замѣнъ прежней, которая пристала къ его ладони исчезнувъ вмѣстѣ съ поднятою, а потомъ быстро опущенной въ карманъ рукою. Маневръ былъ превосходный, только самый искусный и опытный въ подобныхъ продѣлкахъ игрокъ, могъ замѣтить мошенническую штуку. Слѣдующіе два съ боку пятерка, (четверка была прежде убита) легла налѣво, и Лазаревичъ выигралъ. Потомъ онъ поставилъ другую половину банка и забралъ ложки — Голышевъ проигралъ самые пустяки.



— Выигрывайте шкатулку да погребецъ! вскричалъ Нординъ, готовый играть и на рубашку.



— Извольте, валите все что есть въ кучу, а послѣ разберемъ! улыбаясь прогнусилъ Лазаревичъ.  Шкатулка и погребецъ поставлены на столъ и черезъ нѣсколько минутъ также проиграны. Въ слѣдъ за ними пошелъ коверъ, потомъ самоваръ, потомъ шинель, склянка съ духами и даже каробочка съ курительными свѣчками. Сквозь щели закрытыхъ ставней показался бѣловатый свѣтъ утра. Простившись съ Нординымъ, Лазаревичѣ и Голышевъ ушли. На столѣ догорали свѣчи, въ большой комнатѣ стало еще холоднѣе. На полу валялись изорванныя и загнутыя карты. Нординъ сидѣлъ наклонясь надъ столомъ, подперши голову обѣими руками. Трудно было опредѣлить о чемъ онъ думалъ; его блѣдное, неподвижное лицо возъерошанные волосы, запачканные мѣломъ руки показывали, что онъ забылъ все происходившее погрузившись въ какой-то тяжелой сонъ. Наконецъ онъ всталъ, долго ходилъ по комнатѣ, изрѣдка как будто вспоминая что-то брался руками за голову, и опять ходилъ, а между тѣмъ холодное зимнее утро





====page 95====





заглядывало въ щели ставней какъ будто съ любопытствомъ осматривая комнату, въ которой царствовали безпорядокъ и холодъ. Такъ проходилъ Нординъ часа два, потомъ шатаясь какъ пьяный подошелъ къ постели, упалъ на нее и заснулъ. Тяжелъ и беспокоенъ былъ сонъ Леонида Николаевича, странные призраки летали надъ его головой; то казалось ему что онь въ огромной залѣ, гдѣ блескъ и пышность; многочисленное собраніе богато одѣтыхъ людей, двигалось по разнымъ направленіямъ; вотъ входитъ онъ въ комнату; на огромномъ столѣ покрытомъ зеленымъ сукномъ, лежатъ груды золота и банковыхъ билетовъ. Тамъ ставятъ огромныя карты, и сотни тысячъ червонцевъ переходятъ изъ рукъ въ руки. Вдругъ Нординъ слышитъ, кто-то сзади говоритъ ему: — поставьте эту одну карту, вы сорвете банкъ! — обернувшись, онъ видитъ маленькаго горбатаго человѣчка съ крошечными мышиными глазами, падающаго ему пиковаго короля. Онъ ставитъ. Талія прометана, карта его дана, банкометъ хладнокровно, лопаточькой изъ слоновой кости, придвигаетъ ему всю груду золота блиставшую на столѣ. — Нординъ насыпаетъ золото въ карманы, они уже полны, а проклятые червонцы какъ будто растутъ и увеличиваются въ числѣ до безконечности; отъ тяжести забранныхъ денегъ онъ не можетъ сдвинуться съ мѣста, его давитъ къ землѣ онъ хочетъ облегчить свои карманы, опускаетъ руку и съ ужасомъ выдергиваетъ: изъ кармана пышетъ огонь, а между тѣмъ банкометъ и столъ съ игроками вертится передъ его глазами, на какомъ то огненномъ шарѣ; маленькій горбатый старичекъ съ пиковымъ королемъ въ рукь дразнитъ его длиннымъ, похожимъ на жало змѣи языкомъ; и вдугъ все съ грохотомъ





====page 96====





изчезло. — Нординъ проснулся, приподнялся на постель, протянулъ руку къ часамъ, но вмѣсто часовъ лежалъ одинъ пустой футляръ. Чутъ только вспомнилъ онъ,что часы были вчера проиграны вмѣстѣ съ прочими вещами. Съ головной болью, съ тяжестью во всемъ тѣлѣ всталъ Нординъ съ постели, одѣлся наскоро, вспомнивъ что ему надо быть въ квартирѣ полковаго командира, гдѣ общество офицеровъ будетъ подписывать выборные листы на избраніе казначея и квартермистра, Леонидъ Николаевичъ кликнулъ деньщика и велѣлъ поставить самоваръ, но деньщикъ какъ будто не слыхавъ его приказанія, стоялъ на одномъ мѣстѣ, периминаясь съ ноги на ногу.

 

Развѣ ты глухъ, Василій? сказалъ Нординъ, окинувъ взглядомъ странную фигуру своего слуги.



— Никакъ нѣтъ ваше благородіе, но вѣдь вы изволите приказывать ставить самоваръ.



— Ну, въ чемъ-жё дѣло!



— Въ чемъ дѣло? да дѣло въ томъ, ваше благородіе, что самовара у насъ нѣтъ, сего дня поручикъ Лазаревчь изволили присылать своего человѣка за вашимъ самоваромъ я и отдалъ ему — онъ говоритъ, что де баринъ твой моему барину сомоваръ проигралъ.



— А! да, помню; послушай братецъ — достань мнѣ стаканъ горячаго молока.



— Пожалуйте денегъ, тутъ торговка недалеко.



— Будто безъ денегъ не отпуститъ, я думаю можетъ повѣритъ на десять копѣекъ.

 

— Не повѣритъ, ваше благородіе, отсохни языкъ у меня; если повѣритъ.



— Не надо, — убирайся къ чорту! погоди, подай шинель, болванъ!







====page 98====



— Шинель — какую шинель? ее вчерась взялъ тотъ высокій поручикъ, что изволили играть съ вами.



 — Дѣльно, ну провались съ моихъ глазъ. Слуга убрался.



Нординъ ходилъ по комнатъ, сердце его кипѣло, страшная тоска сжала душу, голова трещала, онъ не зналъ на что рѣшиться. Вдругъ счастливая мысль осънила его: онъ взялъ перо, написалъ небольшую записку, и послалъ съ ней человѣка, прибавивъ: если Александра Игнатьича нѣтъ дома подождешь!



Прошелъ часъ времени, Нординъ ходилъ по комнатъ и курилъ, садился, опять вставалъ и ходилъ видно было, что страшное внутреннее волненіе не давало ему покоя. Комната со вчерашняго дня сдѣлалась еще пустъе, еще непривѣтнѣе; отъ стѣнъ вѣяло холодомъ, на столѣ не было ни одной вещи, мѣсто, гдѣ надъ кроватью висѣлъ коверъ, представляло какъ будто огромный листъ бѣлой бумаги, вставленный въ пыльныя, сѣрыя рамы. Нординъ смотрѣлъ вокругъ себя и думалъ — вотъ жизнь! вотъ до чего дошелъ я! Вчера и сего дня! какая печальная противуположность! Наконецъ человѣкъ возвратился съ шинелью; Нординъ накинувъ ее поспѣшно вышелъ.



Въ квартиръ полковаго командира Л... го пѣхотнаго полка, полковника Лядинцова, собралось болѣе сорока человѣкъ офицеровъ, чтобы подписать выборные листы вновь избранныхъ чиновниковъ: полковаго квартирмейстера и полковаго казначея. Подобные выборы производятся на каждый новый годъ, и представляютъ въ миніатюрѣ выборы дворянскіе. Въ полку между офицерами начинаются интриги, составляются партіи, все волнуется, разсуждаетъ, доказываетъ, опровергаетъ. Въ это короткое



====page 98====





время жизнь нѣкоторыхъ офицеровъ, какъ будто получаетъ особенное движеніе; отъ какого-то внутренняго толчка, развивается умственная дѣятельность, просыпается жажда соревнованія, работаютъ эгоизмъ и тщеславіе, однимъ словомъ происходитъ столкновеніе благородныхъ и неблагородныхъ страстей, но результатомъ всего этаго бываетъ все таки нравственная польза. Это время продолжается не долго, выборы кончаются, волненіе утихаетъ, жизнь опятъ входитъ въ свою однообразную колею, опять на сцену выступаютъ карты и водка, единственныя занятія, въ которыхъ бѣдный армейскій пѣхотный офицеръ забываетъ свою скуку. Эти занятии всегда, во всякое время возможны и готовы къ услугамъ каждаго, ищущаго забвеніе въ этомъ мірѣ.



Длинная зала въ квартирѣ Полковника Лядинцева меблирована двумя дюжинами плетеныхъ стульевъ; два стола, на стѣнѣ два зеркала, съ потолка спускается старая бронзовая люстра, на окошкахъ цвѣты и бѣлыя кисейныя занавѣсы. Офицеры А... го полка выстроились въ ширингу по старшинству чиновъ, на правомъ флангъ штабъ-офицеры. Двери въ слѣдующую комнату затворены, всѣ глядятъ на эти двери, ожидая, когда онѣ растворятся и войдетъ новый полковой командира,.



Полковникъ Лядицновъ пріѣхалъ принимать полкъ только три дня тому назадъ, а уже многое было извѣстно объ его характерѣ, привычкахъ, образъ жизни; что онъ строгъ, любитъ и отлично знаетъ военную службу, Офицеры топотомъ разговаривали. Вдругъ послышалось брецаніе шпоръ — дверь отворилась, но вмѣсто новаго полковаго командира 



====page 99====





вошелъ полковой адъютантъ, поручикъ Померанцевъ, человѣкъ тучный лѣтъ тридцати, брюнетъ, съ добрымъ круглымъ лицомъ, съ хитрыми быстро - бѣгающими глазами, длинными внизъ опущенными усами и бородавкой на самомъ кончикѣ носа.



— Господа, полковникъ нездоровъ, началъ адъютантъ обращаясь къ офицерамъ, онъ назначилъ другой день для представленія, а теперь приказалъ, чтобъ были подписаны выборные листы на новыхъ чиновниковъ. Офицеры окружили адъютанта. Послѣ долгихъ распросовъ: что полковникъ? какъ онъ принимаетъ? что любитъ? и проч. адъютантъ вынулъ изъ портфеля нѣсколько листовъ, положилъ на одинъ изъ столовъ, гдѣ стояла чернилица съ нѣсколькими чинеными перьями.



— Я неподписываю листа на квартермистра, сказалъ Голышевъ, возвыся голосъ и смотря на одинъ изъ листовъ; — будетъ! остальное, какъ хотятъ, не мое дѣло. Нѣсколько офицеровъ поддержали сторону штабсъ-капитана. Мгновенно образовалось нѣсколько партій, спорили, шумѣли и не могли добиться толку.



— Господа, сказалъ Зборинъ, подписывая листъ, право наши споры никому не принесутъ пользы, и не всели равно каждому изъ насъ, кто бы ни былъ чиновникомъ, лишь бы былъ честный человѣкъ, хорошій товарищъ; а объ нашемъ бывшемъ квартермистрѣ нельзя сказать ничего дурнаго.



— Александръ Игнатьичь говоритъ дѣло, прокартавилъ Маіоръ Проволоцкой, не правда ли господа? лучше для насъ для всѣхъ, если чиновникъ хорошо знаетъ свою обязанность и не промотаетъ ввѣренныхъ ему суммъ?





====page 100====





— Я совершенно перехожу на сторону Маіора и Зборина, сказалъ старшій подполковникъ Ветвинъ; увѣренъ господа, продолжалъ онъ, обращаясь къ офицерамъ, что никто изъ васъ не захочетъ идти противъ желанія полковаго командира — не такъ ли адъютантъ?



— Совершенно такъ, Владиміръ Богданычь, отвѣчалъ поручикъ Померанцевъ, мое дѣло передать желаніе полковаго командира и его волю, а тамъ какъ угодно господамъ офицерамъ — я, въ случаѣ дальнѣйшаго несогласія, долженъ буду идти доложить командиру полка.



Многіе старшіе офицеры перешли на сторону Зборина и штабъ офицеровъ; молодежъ еще колебалась и шумѣла. Тогда подполковникъ Ветвинъ подошелъ къ группѣ прапорщиковъ и подпоручиковъ, совѣщавшихся довольно шумно, и прервалъ ихъ жаркій споръ, сказавъ: — Господа прапорщики! угодно вамъ перейти на нашу сторону, извольте! не угодно —  уходите, мы и безъ васъ окончимъ дѣло! — Великія птицы, прибавилъ онъ не много тише, но такъ что всѣ слышали. Нѣкоторые усмѣхнулись, другіе сдѣлали недовольныя мины. Нѣсколько офицеровъ вышли изъ комнаты, остальные вмѣстѣ съ сильной партіей подписали выборные листы, потомъ всѣ оставили квартиру полковаго командира. — Выборы кончились. Въ числѣ не подписавшихъ выборные листы находился и поручикъ Нординъ, ему все равно было подписать или неподписать, такъ растревожила его прошедшая ночь; Передъ его глазами постоянно вертѣлся горбатый старичекъ съ пиковымъ королемъ, котораго онъ видѣлъ во снѣ. Нординъ пришелъ послѣ всѣхъ, а ушелъ прежде всѣхъ, совершенно забывъ, что





====page 101====





ему надобно было тоже вмѣстѣ съ другими подписать листы на избранныхъ обществомъ чиновниковъ.



Выйдя изъ квартиры полковника, Нординъ шелъ по улицъ совершенно безъ цѣли, куда глаза глядятъ; морозь былъ сильный, шинель его подбитая воздухомъ развевалась по вѣтру, да онъ и недумалъ запахиваться. Вдругъ знакомый голосъ раздался близъ него, поручикъ машинально обернулся, рядомъ съ нимъ шелъ Зборинъ.



— Знаете, что я вамъ скажу, Леонидъ Николаевичъ? сказалъ Зборинъ, пожимая ему руку, вы дурно дѣлаете, что позволяете себѣ унывать, послѣ какого нибудь глупаго проигрыша.



— Глупаго?! спросилъ грустно Нординъ, развѣ вы знаете сколько осталось у меня денегъ? Александръ Игнатьичь.



— Я называю всякій проигрышъ глупымъ, потому, что играть глупо, а вмѣстѣ съ тѣмъ считаю также и каждый проигрышъ ничтожнымъ, если сохранена человѣкомъ честь, если осталось еще въ душѣ его надежда, если умомъ можетъ управлять воля, то тогда не все потѣряно, а и потеренное можно возвратить при благоразуміи.



— Однако въ десять лѣтъ моей службы я невозвратилъ ни одного рубля изъ проигранныхъ мной.



— Этимъ путемъ вы и невозвратите! надо избрать другую дорогу, другія средства, Леонидъ Николаевичъ. — Но что объ этомъ философствовать, зайдемте ко мнѣ, поговоримъ о житейскихъ пустякахъ, а между тѣмъ пообѣдаемъ, послѣ обѣда выпьемъ по чашкѣ кофею, и забудемъ горе, потомъ подумаемъ





====page 102====







на досугъ о средствахъ, достойныхъ благородныхъ людей, умѣющихъ цѣнить и различать хорошее отъ дурнаго.



— Я очень вамъ благодаренъ, отвѣчалъ печально Нординъ, но я буду для васъ плохимъ собесѣдникомъ, право на душѣ какъ сто пудовая гиря, такъ и гнететъ къ землѣ.



— Пустое, пройдетъ! сказалъ Зборинъ, увлекая за собой Нордина.



_____________



Штабсъ-капитанъ Голышевъ занимали маленькую комнатку въ домѣ купца Пѣтухова. Комнатка въ длину имѣла десять шаговъ, а въ ширину четыре. У одной стѣны кровать, передъ ней столъ — одну четверть комнаты занимала огромная изразцевая печь, около нея стояло два стула съ сломанными спинками; единственное окошко пропускало въ комнату какой-то мутный свѣтъ, такъ были запылены и загрязнены стекла; кажется, что ничья заботливая рука не стирала ихъ съ той самой поры, когда вставлены были рамы — что могло относиться и къ времени постройки самаго дома. Штабсъ-капитанъ былъ плохой хозяинъ; со всѣмъ почти не сидѣлъ-дома; привыкнувъ къ походамъ, онъ на контониръ квартирахъ постоянно переходилъ изъ мѣста въ мѣсто,





====page 103====





то пойдетъ на вечеръ, то гдѣ нибудь отободаетъ, то проиграетъ въ карты цѣлую ночь на пролетъ не къ кому зайти, онъ шляется по улицамъ, зайдетъ въ трактиръ, выпьетъ двѣ три рюмочки, и найдетъ съ кѣмъ провести время, хотя бы собесѣдниками его были и половые. Въ тѣ рѣдкіе часы, когда храбрый Ѳедоръ Карпычь бывалъ дома, онъ обыкновенно лежалъ на постель, курилъ маленькую фарфоровую трубочку, курилъ и сплевывалъ приговаривая: тьфу съ — сангусъ! Иногда соскучившись курить и смотрѣть въ потолокъ, онъ прерывалъ свою глубокую думу, вставалъ, и сидя на кровать, раскладывалъ грандъ-пасьянсъ для этого у него настоль постоянно легкала колода картъ, иногда очень старая, впрочемъ Ѳедоръ Карпычь всегда имѣлъ у себя въ запасѣ и новыя карты, и никогда не прочь былъ пуститься по маленькой съ трубочкой. Счастье въ игрѣ везло ему перемѣнно: — иногда онъ выигрывалъ не большіе куши, иногда проигрывалъ все дочиста, — но въ игръ онъ былъ честенъ, игралъ въ открытую, въ ломовую, рѣдко оставался должнымъ, а если оставался, то считалъ долг, свой святыней, и мучился до тѣхъ поръ, пока сполна его не уплачивалъ — Голышевъ лежалъ теперь на своей постелъ, курилъ и сплевывалъ. Раздосадованный спорами, происшедшими во время подписыванія выборныхъ листовъ и страннымъ вмѣшательствомъ Зборина, штабсъкапитанъ изъ квартиры полковаго командира прямо отправился домой. Сдѣлавъ перевязку раненой рукѣ, предался своему обычному кейфу. На столѣ стоялъ маленькій графинчикъ, до половины наполненный водкой, кусокъ ржанаго хлѣба, прикрывавшій соль, насыпанную на бумажку. Ѳедоръ Карпычь начиналъ





====page 104====





поглядывать то на графинчикъ, то на карты, и какъ будто былъ еще въ раздумьи съ чего начать — но видно горе крьпко пришибло его, онъ выколотилъ пепелъ изъ трубки и уже протягивалъ руку къ графинчику, какъ вдругъ дверь распахнулась, и въ комнату вбѣжалъ запыхавшись, съ растрепанными волосами подпоручикъ Слёзкинъ.



Подпоручикъ Слёзкинъ былъ что называется пустой, но добрый малый, то есть человѣкъ безъ всякаго характера, или лучше сказать съ множествомъ характеровъ, которые одинъ надъ другимъ поперемѣнно брали верхъ, смотря потому, куда дулъ вьтеръ, а вѣтеръ какъ нарочно безпрестанно перемѣнялся въ жизни злосчастнаго Павла Семеновича. Въ Беристолѣ съ приходомъ полка онъ успѣлъ влюбиться разъ десятъ, каждый разъ порываясь увѣнчать свою страсть узами законнаго брака, но къ счастію слабодушнаго Слёзкина, добрая рука товарища спасала его во время. Наконецъ влюбился онъ въ одну дѣвушку, очень сомнительнаго поведенія, и на этотъ разъ онъ не избѣгнулъ злой участи. Родные его невьсты очень хитро и тонко повели дѣла, незамѣтно спутали сѣтями Павла Семеныча, довели наконецъ до того, что онъ торжественно сдѣлалъ предложеніе, и далъ письменное обѣщаніе жениться на обожаемой Евгеніи. Все было заранѣе приготовлено; сватьба назначена такъ скоро, что даже въ полку не успѣли узнать о сватовствѣ Слёзкина, какъ услышали уже, что имь поданъ рапортъ, а какъ послѣдуетъ разрѣшеніе сейчасъ съиграется и свадьба. Многіе искренно отъ всего сердца жалѣли о бѣдномъ сердечкинѣ, такъ въ шутку многіе офицеры называли Слёзкина, который своею странною влюбчивостiю



====page 105====



 надѣлалъ много проказъ. Много хлопотъ стоило его товарищамъ исправлять дурныя послѣдствія его поспѣшнаго и вътреннаго характера.

 

Голышевъ смотрѣлъ на вбѣжавшаго Слезкина, рука его, протянутая къ душегрѣйкѣ, опустилась. Онъ приподнялся съ постели и смотрѣлъ во всѣ глаза, не говоря ни слова.

 

— Ѳедоръ Карпычь, будь другомъ, выручи изъ бѣды! Слёзкинъ, говоря это, обнималъ штабсъ-капитана, и не замѣчалъ, что тотъ совершенно сбитый съ толку, нисколько не отвѣчалъ ни на ласки, ни на восклицанія его.



Наконецъ Ѳедоръ Карлычъ оправился и забасилъ.



— Что ты, ума рехнулся, или тебя поколотили? выпей братъ водочки, такъ рукой сниметъ горе.



— Да я, Ѳедоръ Карпычь, къ вамъ съ моей покорнѣйшей просьбой, заговорилъ плачевнымъ голосомъ Слёзкинъ, будьте другомъ, я женюсь, согласитесь занять мѣсто шафера.



— Ты женишься?! и Голышевъ опять сталъ смотрѣть съ удивленіемъ на подпоручика.



— Да, Ѳедоръ Карпычь, я женюсь, сегодня, получилъ разрѣшеніе, а завтра свадьба.



— Такъ и есть, наконецъ попалъ въ яму. А что, вѣрно влюбленъ въ свою невѣсту?



— До безумія.



— Еще хуже, — а приданаго много за будущей женой.



— Почти ничего, но за то еслибъ вы знали эту дѣвушку, Ѳедоръ Карпычь, что за ангельская душа! она можетъ составить счастіе всякаго человѣка на землѣ.



— И безъ приданаго?!





====page 106====







— Совершенно безъ всего.



— Значитъ ты берешь юбку да двѣ мѣльницы за женой, вѣтряную и водяную, поцѣлуи и слова, слова и поцѣлуи — ой, худо! я бы на твоемъ мѣстѣ стукнулся головой объ уголъ. Но такъ какъ дѣло сдѣлано, а поправить нельзя, изволь, я готовъ быть у тебя шаферомъ.



— Я вамъ вѣчно буду благодаренъ, Ѳедоръ Карпычь вы навсегда меня обязали.



— Ну ладно, теперь объ атомъ говорить нечего, сказано сдѣлано — а выпьетъ водочки? а?



— Благодарю, я не пью, да теперь мнѣ надо забѣжать къ казначею кое-что поговорить съ нимъ, а потому пока до свиданія, Ѳедоръ Карпычь, не позабудьте, завтра въ четыре часа по полудни, вѣнчаться будемъ въ церкви Ильи Пророка.



— Буду на мѣстѣ — только смотри, Павелъ Семенычь, чтобъ на сватьбѣ у тебя была выпивка и закуска, какъ слѣдуетъ, порядочная. — Голышевъ проводилъ Слёзкина, очень опасаясь, чтобы тотъ не сломалъ шеи, сбѣгая съ лѣстницы, такъ быстро скакалъ подпоручикъ чрезъ ступеньки, какъ будто кто толкалъ его въ шею.



___________



На другой день послѣ того, какъ Голышевъ согласился быть шаферомъ у подпоручика Слёзкина, въ





====page 107====







квартиръ полковаго казначея, собралось вечеромъ нѣсколько человѣкъ офицеровъ и пили чай.



— Слышали вы, Александръ Игнатьичь, сказалъ Зборину подпоручикъ Людковскій, о внезапной женитьбѣ Слёзкина?



— Слышалъ и душевно пожалѣлъ о новой четъ, если только все что говорятъ про невѣсту справедливо.



— Справедливо? вскричалъ капитанъ Смуровъ, да я самъ очень хорошо зналъ эту дѣвушку, я стоялъ въ ихъ домъ, и хотя былъ далекъ отъ нея, но она насильно вѣшалась мнѣ на шею; чтобъ избавиться грѣха, я бѣжалъ съ квартиры.



— За чѣмъ намъ знать о поведеніи новобрачной? сказалъ Людковскій, главный недостатокъ въ ней бѣдность — если два бѣдняка сочетаются, то я всегда впереди вижу одно горе.



— Скажите, пожалуйста, спросилъ Зборинъ, обращаясь къ казначею — теперешняя супруга Слёзкина совершенно ничего не имѣла?



— Еслибъ что нибудь имьла, отвѣчалъ Людковскій, то вѣрно за два часа предъ этимъ не присылали бы ко мнѣ съ просьбою, поручиться за нихъ у купца Кадышкина, въ лавкѣ котораго хотѣли забрать нѣсколько бутылокъ вина для сватьбы.



— Признаюсь, это печальная дѣйствительность, сказалъ Зборинъ.



— Это изъ рукъ вонъ какъ скверно, прибавилъ капитанъ Смуровъ.



— Я еще прежде, когда узналъ только, что Слёзкинъ познакомился съ домомъ его теперешней жены, сказалъ казначей, предостерегалъ его, что бы онъ не попался на удочку. Самъ онъ долженъ кругомъ, и у





====page 108====



невѣсты ничего нѣтъ кромъ... понимаете? Людковскій сдълалъ два очень выразительныя жеста, которые однако всѣ поняли: общій хохотъ былъ отвѣтомъ на удачную мимику казначея. — Въ ту минуту вошелъ Голышевъ.



— А! вотъ и Ѳедоръ Карпычь, онъ намъ все раскажетъ, сказали всѣ въ одинъ голосъ.



— Нечего расказывать, господа, хладнокровно забасилъ Голышевъ — я отдалъ послѣднія двадцать пять рублей, не чѣмъ было заплатить за свѣчи въ церквѣ и попу за вьнчанье — вотъ и все тутъ.



— Всѣ молчали. Видно было, что несчастная сватьба Слезкина, произвела на всѣхъ непріятное впечатлѣніе.



— Чъмъ-же они будутъ жить? сказалъ капитанъ Смуровъ.



— Будутъ упиваться вздохами и питаться поцѣлуями, отвѣчалъ Людковскій.



— Плохо, очень плохо, кончилъ свою карьеру Павелъ Семенычь, проговорилъ подпоручикъ Мельчинъ, искренно сочувствовавшій несчастно товарища.



— Намъ же господа придется помогать, прибавилъ казначей, и задумался.



— Самъ виноватъ, пусть и поправляется, какъ знаетъ сказалъ октавой Голышевъ. А что, казначей, не пора-ли промочить горло?



— Этотъ только о своей душегрейкь, погоди немного, успѣемъ еще и казначей велѣлъ податъ закуситъ.



— Въ это время вошедшій вѣстовой подалъ бумагу казначею. Людковскій распечаталъ конвертъ, и сталъ читать.



— Какія еще новости? спросилъ Голышевъ.





====page 109====





— А такія, что завтра въ десять часовъ утра всѣмъ господамъ офицерамъ пожаловалъ въ квартиру полковаго командира для представленія.



— Наконецъ то завтра увидимъ, что за штука нашъ новый отецъ командиръ — сказали нѣкоторые. —  Вскорѣ, закусивъ, компанія разошлась.



_________________



Въ той же большой комнатѣ, въ которой прежде собирались офицеры для подписыванія выборныхъ листовъ, въ квартиръ командира полка опять собрались всь наличные штабъ и оберъ-офицеры Л... го пѣхотнаго полка; опять также выстроились въ линію по старшинству чиновъ. Многіе съ замираніемъ сердца посматривали на затворенныя двери, изъ которыхъ долженъ былъ выйдти начальникъ. Всѣ офицеры въ шарфахъ, то-есть, въ полной парадной формѣ. На правомъ флангѣ подполковникъ Вѣтвинъ, три маіора, потомъ капитаны и такъ далѣе. На этотъ разъ ждали недолго, дверь растворилась, вошелъ полковникъ Лядипцевъ, въ сопровожденіи полковаго адъютанта.



Новый командиръ полка, человѣкъ средняго роста, лѣтъ сорока, затянутый плотно въ мундиръ, съ нафабренными короткими усами, лицо его рѣзко и непріятно; движенія самыя ефрейторскія. Онъ шелъ,





====page 110====





какъ будто маршировалъ на ученье, руки держалъ по швамъ, какъ солдатъ во фронтѣ.



Полковникъ началъ обходить офицеровъ съ праваго фланга, спрашивалъ фамилію, потомъ, сколько лѣтъ кто служитъ; многимъ замѣтилъ, что они неправильно держатъ каски, другимъ что на мундирахъ не форменное сукно, третьимъ, что волосы очень длинны. Такъ обошелъ онъ всѣхъ, не пропустивъ ни одной мелочи, замѣчалъ каждую пуговицу, каждую пылинку, не спросилъ ни о чемъ важномъ, ни о чемъ, что составляетъ въ военной жизни первыя условія.



— Господа! началъ полковникъ Лядинцовъ, обошедши линію и обращаясь ко всѣмъ офицерамъ: —  я пріѣхалъ сюда съ тѣмъ, чтобъ исправить все, что относится къ службѣ. Прошу господа, заниматься уставомъ, онъ долженъ быть у васъ настольной книгой — я самъ всю жизнь читалъ уставъ съ удовольствіемъ, и скажу вамъ прямо, что я зубы съѣлъ въ фронтовой службъ. Я требую и прошу васъ, господа чтобъ у васъ все было по формѣ, а кто отступитъ отъ формы, или въ чемъ бы то ни было, я буду взыскивать съ того строго. 



Чрезъ мѣсяцъ я всѣхъ буду экзаменовать изъ военнаго устава пѣхотной службы. — Теперь на первый разъ замѣчу, что когда старшій начальникъ говоритъ, всѣ должны смотрѣть на него и слушать, а вы маіоръ продолжалъ онъ обратясь къ маіору, который шепнулъ что-то на ухо другому своему товарищу, вы, должны были подавать примѣръ дисциплины младшимъ офицерамъ, а не нарушать ее! — Прошу помнить это, я не забываю тѣхъ, которые не исполняютъ своихъ обязанностей.







====page 111====





Тутъ полковникъ сухо раскланялся, повернулся на лѣво кругомъ, какъ ординарецъ промаршировалъ къ дверямъ, и скрылся въ слѣдующей комнатѣ.



Нѣсколько минутъ всѣ молчали, и смотрѣли во всѣ глаза на затворенную дверь. Наконецъ офицеры заговорили и одинъ за другимъ вышли изъ квартиры командира полка.





====page 112====



VI





Нарушенный миръ сердца. Гадальщица. Объясненіе Нордина



Холодный Генварскій вечеръ быстро падалъ на землю, ведя за собой долгую зимнюю ночь. Съверо восточный вѣтеръ, понизилъ ртуть въ барометръ до минусъ 26 градусовъ, такъ что время отъ времени въ воздухъ раздавался какой-то странный трескъ, даже стекла въ окошкахъ лопались отъ жестокаго мороза. По небу неслись густыя, сѣрыя тучи и вскорѣ началась мятель. Страшна эта бурная гостья сквера, при печальномъ, похоронномъ завываньи вѣтра. Вы, которые сидите въ теплой комнатъ, предъ живительнымъ огнемъ камина, курите благовонную сигару, наслаждаетесь лѣнью довольства, а часто и пресыщенія, вспомните о бѣдныхъ странникахъ, застигнутыхъ непогодою въ дорогъ, часто среди пустыннаго поля, въ бурную зимнюю ночь; представьте себѣ ревъ снъжнаго буруна, готоваго засыпать человѣка, и погребсти его живаго въ ужасной снѣжной могилѣ; вспомните, что этимъ несчастнымъ часто даже нѣтъ надежды спасенія, морозъ проникаетъ въ мозгъ ихъ костей, кровь стынетъ въ жилахъ, — потомъ все существо человѣка охватываетъ сонъ, но увы, это страшный сонъ смерти, отъ котораго нѣтъ пробужденія.





====page 113====





Розалія и Антонина сидѣли въ гостинной. Обь дѣвушки были молчаливы, и какъ будто чѣмъ-то озабочены. Прислушивались-ли онѣ къ пѣныо сердитаго вѣтра, поручали-ли ему свои завѣтныя мечты, или можетъ быть сравнивали свою тихую, однообразную жизнь съ страшной борьбой, и можетъ бьггь, въ глубинѣ души желали бы сами броситься въ разгар житейской бури, покружиться въ вихрь страстей и наслажденій?! Лампа подъ матовымъ стеклянными колпакомъ разливала въ комнатѣ тусклый, молочный свѣтъ; уголья въ каминѣ догарали, покрываясь слоемъ бѣлаго пепла, на поверхности котораго время отъ времени вспыхивали синіе огненные язычки.



Такъ прошелъ весь вечеръ въ грустномъ молчаніи. Старушка няня нѣсколько разъ входила въ комнату и спрашивала своихъ сиротокъ: не хотятъ ли онь что нибудь покушать, но дѣвушки отказывались и раньше обыкновеннаго легли спать. Няня прочитала надъ ними короткую молитву и вышла — а вѣтеръ запѣлъ заунывную колыбельную пѣсню, какъ бы убаюкивая несчастныхъ дѣтей.



Въ спальнѣ Розаліи и Антонины давно царствовало безмолвіе, нарушаемое только однообразнымъ: чикъ, чикъ! Часовой маятникъ покорный силѣ миханизма обозначалъ безостановочно летящее время; онъ какъ будто говорилъ: вотъ секунда, вотъ минута, вотъ часъ, считайте, считайте! время не вернется назадъ. Считаешь часы, дни, мѣсяцы, годы, съ грустію видишь, что здѣсь на землѣ все измѣрено, все кончено и все идетъ впередъ не останавливаясь, — чтожъ будетъ за этимъ конечнымъ и измѣримымъ?! Это тайна, которая никогда въ этомъ мірѣ никому не будетъ открыта — люди называютъ ее вѣчностью. Казалось





====page 114====





что дѣвушки спали, такъ тихо лежали онѣ на своихъ дѣвственныхъ постеляхъ, но онѣ притворялись; каждая боялась показать своей подругѣ, что она не спитъ. Однакожъ Розалія вскорѣ дѣйствительно уснула, Антонина нѣсколько разъ поглядывала на сестру, и наконецъ увѣрилась, что она спитъ. Тогда подобно прекрасной граціи съ полуобнаженными формами, Антонина приподнялась, свѣсила съ кровати свои маленькія, бѣлыя ножки, надѣла туфли и встала. Едва касаясь полу, легкою тѣнью прошла дѣвушка къ маленькому столику, который стоялъ по другую сторону кравати ея сестры, тамъ она сѣла въ мягкія глубокія кресла, прислушалась еще разъ къ дыханію спящей Розаліи, потомъ вынула изъ ящика маленькую книжку, въ сафьянномъ зеленомъ переплетѣ и стала что-то вписывать. Долго писала дочь аптекаря, часто грудь ее волновалась отъ вздоховъ и сдерживаемыхъ рыданій, часто отирались глаза батистовымъ платкомъ и смоченная тонкая ткань не могла болѣе осушать слезъ, и была брошена. Наконецъ Антонина кончила, встала и такими-же легкими шагами, мелькнувъ по комнатѣ, легла въ постель, положивъ книжку, въ которой писала, подъ подушку. Какіе сны летали надъ этими прелестными, милыми, добрыми созданіями, которыхъ жизнь до роковой поры была свѣтла и покойна, но всему есть время, человѣкъ долженъ узнать на землѣ, что онъ человѣкъ, то есть существо, назначенное страданьемъ покупать блаженство.



Что повѣряла своей подушкѣ въ продолженіи долгой ненастной ночи милая Антонина? какіе сны летали надъ головой меланхолической Розаліи? Жаль, что подушки не имѣютъ дара слова, иначе онѣ разказали бы много сердечныхъ тайнъ, много глу



====page 115===



боких думъ, много великихъ плановъ, много печальныхъ драмъ и преступленій.



Если бы подушка, которая такъ много впитала въ себя горячихъ слезъ въ ночные часы, опять могла бы — возвратить эти изсохшія слезы, пролитыя на нее страдальцемъ, можетъ быть потушили бы онь тотъ страшный жаръ, что палитъ душу человѣка, въ тѣ ужасныя минуты, когда онъ ждетъ рѣшенія своей судьбы на всю жизнь.



На другой день утромъ Розалія встала прежде Антонины, надѣвъ свой утренній капоть, горячо помолившись Богу, она отправилась прямо въ кабинетъ отца. Старикъ уже проснулся и сидя въ креслахъ набивалъ свою завѣтную, пѣнковую трубку. Едва только Розалія поздоровалась съ отцемъ какъ въ комнату вошла женщина, сказавъ что пришли два офицера. Аптекарь вышелъ принять гостей. Розалія ушла въ свою комнату. Въ гостинной встрѣтили его Зборинъ и Нординъ. Зборинъ рекомендовалъ своего пріятеля, который былъ у Гельдена въ первый еще разъ.



Очень рады, очень рады прошу быть знакомымъ, говорилъ аптекарь, пожимая руку Нордину, а васъ Александръ Игнатьичь благодарю отъ души, что вы познакомили со мной вашего товарища. Зборинъ сѣлъ и спросилъ аптекаря о здаровьѣ его дочерей.



Дочери мои здоровы, отвѣчалъ Карлъ Ѳедоровичъ, я сей часъ позову ихъ, онѣ добрыя хозяйки и всегда рады гостямъ.



Аптекарь вышелъ. Нординъ сидѣлъ молчаливый и задумчивый, Зборинъ тоже не расположенъ былъ къ веселости, можетъ быть, въ это время говорилъ имъ тайный голосъ, что ихъ ожидаетъ что то не пріятное.





====page 116====



Върили-ли они ему? это другой вопросъ, который разрѣшитъ время. Зборинъ всегда уважалъ Нордина за доброе сердце и благородныя правила; часто самъ старался съ нимъ сблизиться, но всегда какъ будто что мѣшало ихъ дружбѣ. Въ послѣдній разъ, когда Зборинъ встрѣтилъ Нордина совершенно убитаго духомъ послѣ проигрыша; увелъ его къ себѣ на квартиру и не упустилъ случая сдѣлать первый шагъ въ дружбѣ. Онъ помогъ ему дѣломъ, доказавъ, что расположенъ къ нему всей душой: съ того дня Нординъ почувствовалъ, что то въ родѣ дружбы къ Александру Игнатьичу, но это чувство было не полно, какъ будто не довѣрчиво. Странно устроена душа человѣка — кто разберетъ, изучитъ всѣ не виданныя, тонкія пружины, управляющія его въ разныхъ случаяхъ жизни. Такъ хотя умъ есть главное орудіе нашего духа, однако онъ никогда не будетъ въ состояніи самъ собою постигнуть вполнѣ существо души и законы ея инстинктовъ



Зборинъ и Нординъ сблизились; дружба ихъ повидимому день отъ дня становилась прочнѣй и откровеннье, а все что-то говорило имя, что они оттолкнутся другъ отъ друга на всегда.



По уходъ Гельдена оба они молчали, и какъ будто о чемъ-то думали. Но вотъ въ сосѣдней комнатъ послышался нѣжный звонкiй голосъ, давно знакомый Зборину. Нордина какъ будто что укололо въ сердце, въ ту жъ минуту растворилась дверь и двѣ дѣвушки вошли въ гостинную. Зборинъ разскланялся очень свободно, Нординъ смѣшался. Передъ нимъ дѣйствительно явились два свѣтлые личика, двѣ нимфы очень похожія одна на другую. Но особенно сильное впечатлѣніе



====page 117====



произвели на Нордина большіе голубые глаза Антонины, въ которыхъ не смотря на долгій задумчивый взглядъ было что-то такое, что невольно заставляло мужчину чувствовать почтительное уваженіе, смѣшанное со страхомъ. И что была за чудная головка у этой дѣвушки! бѣлокурые волосы разсыпавшіеся локонами, къ верху вздернутый носикъ, милыя губки; глядя на это лицо, казалось что сошло съ полотна одно изъ тѣхъ воздушныхъ прекрасныхъ созданій Греза, передъ которымъ каждый изъ насъ задумывался и уносился мыслію въ фантастическій міръ таинственныхъ существъ, о которыхъ преданія сохранила намъ сѣверная мифологія. Все это сильно поразило Нордина, онъ совершено разтерялся. Къ счастію подоспѣлъ къ нему на выручку почтенный Карлъ Ѳедоровичъ.



Это мои дочери, сказалъ аптекарь Нордину, указывая на Розалію и Антонину, прошу любить и жаловать! Дѣвушки сѣли на диванъ, говорили, смѣялись, но ихъ веселость и разговоръ были принужденны. Зборинъ погруженный въ думы и не замѣчалъ, что личики Розаліи и Антонины были блѣдны и отражали душевное страданіе. Нординъ весь обратился въ зрѣніе, сидѣлъ не подвижно смотря на Антонину, какъ будто хотѣлъ ее съѣсть глазами. Изумленный, не подвижный, онъ былъ смѣшонъ и жалокъ.



Зборинъ какъ будто очнулся и заговорилъ обращаясь къ сестрамъ:



Какъ вы думаете проводить святки? это самое веселое время на Руси.



Мы всегда проводили это время весело, отвѣчала Антонина, но въ жизни нѣтъ ничего постояннаго.





====page 118====





Въ такія лета, какъ ваши, радость не случайный гость, сказалъ Зборинъ.



Кто знаетъ, что происходитъ въ сердцѣ у человѣка во время веселья прошептала Розалія и взглянула на сестру.



Будете-ли вы гадать? — спросилъ Нординъ вдругъ вмѣшавшись въ разговоръ.



Я прежде гадала, отвѣтила Антонина, а теперь чувствую страхъ и отвращеніе къ гаданьямъ всякаго рода.



А я бы желала узнать будущее, наивно сказала Розалія — Вѣрители вы въ гаданія monsieur Зборинъ?



Прежде я не вѣрилъ, отвѣчалъ поручикъ, но со мной былъ случай, который заставилъ меня вѣрить вовсе не постижимое.



Это чрезвычайно интересно, если это не тайна, разкажите намъ сказала Антонина.



Съ удовольствіемъ. Это случилось въ Петербургъ, мнѣ было лѣтъ двадцать пять тогда, но я уже во многомъ разочаровался. Конечно разочарованіе мое было слѣдствіемъ сердечной пустоты и пресыщенія, потому что я имѣлъ средства хорошо жить. Разъ вечеромъ пришелъ ко мнѣ молодой человѣкъ, мой университетскій товарищъ, и объявилъ, что черезъ недѣлю его сватьба. Невѣсту его я зналъ, это была дочь однаго чиновника, дѣвушка добрая, милая и съ состояньемъ. Я душевно радовался, что фортуна улыбнулась Верскому, такъ фамилія моего товарища. Наступилъ новый годъ, въ Петербургѣ все веселилось на пропалую. Разговоръ зашелъ о гаданіяхъ, товарищъ мой утверждалъ, что много есть гаданій непостижимыхъ и прибавилъ, что онъ знаетъ одного старика шведа, который многимъ предсказывал



====page 119====



будущую судьбу. Я смѣялся и подшучивалъ надъ легковѣріемъ товарища. Онъ оспаривалъ меня и на конецъ предложилъ, чтобъ доказать справедливость своихъ словъ съѣздить къ гадателю, — я согласился для развлеченія. На другой день въ десять часовъ утра мы поѣхали. На Петербургской сторонъ въ 7-й линіи остановились мы у небольшаго свѣтленькаго домика съ палисадникомъ. Двери отворилъ самъ хозяинъ, добрый шестидесятилѣтній старикъ въ длиннополомъ табачнаго цвѣтя сюртукѣ. Товарищъ мой рекомендовалъ меня хозяину дома, и мы пройдя три чистенькія комнаты вошли въ кабинетъ старика. То была простая комната; кожаный диванъ, старое кресло и письменный столъ вотъ вся мебель, да еще у стѣны шкафъ съ книгами. Хозяинъ пригласилъ насъ садиться и обращаясь ко мнѣ сказалъ: Вы не вѣрите Александръ Игнатьичь, что человѣку иногда можно заглядывать въ будущее? Я отвѣчалъ утвердительнымъ наклоненіемъ головы, но воздержался отъ улыбки, потому что строгое, умное и благородное лицо старика внушало невольное уваженіе.



Не удивляйтесь, что я узналъ ваше желаніе и образъ мыслей продолжалъ шведъ, тутъ нѣтъ ни чего сверхъ-естественнаго; это слѣдствіе долгой привычки обращаться съ людьми и изучать ихъ физіономіи, и по нѣкоторымъ, не для всѣхъ уловимымъ признакамъ угадывать ихъ характеръ и душевныя убѣжденія — не всѣ, но отчасти. Я чувствовалъ справедливость словъ старика, но все таки удивлялся его житейской мудрости и проницательности. Товарищъ мой сталъ просить хозяина показать свое будущее. Будущее скрыто отъ человѣка по премудрому промыслу Бога, сказалъ шведъ, а кто идеть





====page 120====





противъ высшей силы и вкушаетъ запрещеннаго плода, тотъ, господа, часто дорого за это платитъ. Но я прошу васъ для сохраненія вашего же душевдуго мира отказаться отъ желанія узнать вашу будущую судьбу. Товарищъ мой сталъ настаивать, тоже присоединилъ мои просьбы; по лицу старика ясномъ и открытомъ пробѣжало облако грусти, но онъ всталъ, отперъ шкафъ съ книгами и досталъ высокій старинный стаканъ, который тотчасъ и налилъ водой до половины. Вы собираетесь жениться сказалъ Шведъ моему товарищу, не угодно ли вамъ посмотрѣть въ стаканъ и что увидите, то исполнится. Верскій сталъ смотрѣть въ стаканъ. Я наблюдалъ за нимъ и видѣлъ какъ его веселое лицо сдѣлалось печально, потомъ поблѣднѣло, наконецъ волосы его поднялись дыбомъ и онъ съ ужасомъ отскочилъ отъ стакана, упалъ на диванъ и закрылъ лицо руками. Не знаю отъ чего на меня напала! какой то ужасъ, и какъ будто чей то благодѣтельный голосъ шепнулъ мнѣ: не смотри, и я не сталъ смотрѣть. Мы уѣхали. Послѣ товарищъ мой разказалъ мнѣ, что онъ видѣлъ въ водѣ какъ въ зеркалѣ три картины — первая: гробъ и въ немъ молодая дѣвушка; вторая: домъ объятый пламенемъ; третья: самаго себя съ прострѣленной грудью, лежащаго на землѣ. Вскорѣ невѣста его умерла, домъ отца невѣсты сгорѣлъ и оба эти произшествія случились въ бытность мою въ Петербургѣ; — я уѣхалъ и оставилъ моего товарища въ страшномъ горѣ. Черезъ годъ я получилъ письмо отъ одного моего хорошаго петербургскаго знакомаго, что товарищъмой убитъ на дуэли. И такъ все что видѣлъ онъ въ стаканѣ шведа исполнилось и въ скоромъ времени, съ тѣхъ поръ я не то чтобы сталъ вѣрить





====page 121====





гаданьямъ, а понялъ, что есть вещи непостижимыя умомъ, и надъ которыми не слѣдуетъ смѣяться потому только, что онь сверхъ естественны.



Значитъ могутъ быть гаданія, вѣрно предсказывающія наше будущее? спросила Антонина послѣ нѣсколькихъ минутъ молчанія.



Могутъ быть, но какія имянно, это рѣшить трудно, сказалъ Зборинъ.



Мы непремѣнно погадаемъ сестрица, сказала Розалія, взглянувъ на Зборина и покраснѣла.



И узнаете свою судьбу?! сказалъ Нординъ.



А вы Антонина Карловна, спросилъ Зборинъ, тоже расположены гадать?



Можемъ быть; впрочемъ я почти знаю свою судьбу.



Значитъ вы можете угадывать и судьбу другихъ людей? сказалъ Нординъ.



Не думаю, чтобъ могла отгадать вашу.



Нординъ задрожалъ и опустилъ голову.



Зборинъ всталъ и началъ прощаться. — Нординъ тоже взялся за фуражку.



Зборинъ и Нординъ уѣхали; послѣдній унесъ въ душѣ свой прекрасный образъ Антонины и незамѣтно вспыхнувшую страсть.



Изъ нѣкоторыхъ взглядовъ, которые Антонина украдкой бросала на Зборина, и изъ тона, съ какимъ она разговаривала съ Александромъ Игнатьевичемъ, Нординъ отъ части догадался, что дочь аптекаря не равнодушна къ его товарищу. Внутренній голосъ говорилъ ему, что его любовь останется безъ отвѣта, и что лучше ему бѣжать отъ дѣвушки, которая его любить не можетъ, но страсть уже взяла свое, и охваченное огнемъ не могло скоро охладиться и голосъ разсудка прозвучалъ въ пустынѣ. — Нординъ





====page 122====





самъ себѣ сказалъ: поздно! Вмѣстѣ съ любовью къ Антонинѣ, по сердцу Нордина скользнула змѣя ревности, а вслѣдъ за ней шипя проползла ненависть къ тому, кто, можетъ быть, не вольно сдѣлался его соперникомъ. И такъ съ перваго знакомства съ семействомъ аптекаря между Нординымъ и Зборинымъ началось охлажденіе, которое должно было кончиться ненавистью.



Послѣ ухода гостей дѣвушки опять почувствовали какую-то неловкость, которая мѣшала имъ сидѣть и заниматься вмѣстѣ, какъ это всегда бывало до рококовой встрѣчи ихъ съ Зборинымъ. Розалія ушла въ залу, сѣла за рояль и играла самыя печальныя мелодіи. Антонина сидѣла въ своей комнатѣ и передавала свои мысли завѣтнымъ листкамъ своего дневника.



Послѣ обѣда Карлъ Федоровичь отдохнулъ съ часокъ и уѣхалъ на ералашъ къ городничему. Сестры остались однѣ. Начинались долгіе зимніе сумерки. Антонина кончила писать, сѣла къ окну, и смотрѣла сквозь расписанныя морозомъ стекла; очень не много могла видѣть дѣвушка, потому что вечерній сумрокъ охватывалъ предметы, но она и ни на что особенно не смотрѣла; на сердцѣ было тяжело, и много думъ шевелилось въ юной головкѣ. Въ комнату тихо вошла Розалія и сѣла не диванъ, такъ что сестра не замѣтила ея прихода. Не смотря на возникшую между сестрами скрытность и холодность, онѣ все еще по какому-то не вольному чувству искали одна другую, и видѣли необходимость быть вмѣстѣ. Были-ли такъ созданы ихъ души, что ихъ духовную связь не могли разрушить никакія обстоятельства въ жизни, никакія страсти и страданія? или можетъ быть сестры предчувствовали, что ихъ любовь рано или поздно кончится не



====page 123====





счастливо, и они опять соединятся другъ съ другомъ, чтобы вмѣстѣ оплакивать свое горе??



Такъ сидѣли сестры, какъ вдругъ дверь отворилась и въ комнату вошла няня со свѣчей. Старушка поставила на столъ подсвѣчникъ и остановившись посреди комнаты внимательно смотрѣла на дѣвушекъ. Обь сестры съ удивленіемъ смотрѣли на няню, никогда не видавъ ее въ такомъ наблюдательномъ положеніи.



Господь съ вами сиротки, сказала старушка качая сѣдой головой, что это съ вами сдѣлалось мои голубушки, я знаю, черный, лукавый глазъ посмотрѣлъ на васъ — сглазилъ проклятый, съ нами крестная сила!



Дѣвушки молчали, еще болѣе пораженныя не обыкновенною говорливостію няни.



Съѣздите-ка мои родныя къ Савельевнѣ, она все будущее какъ на ладони вамъ покажетъ и отъ дурнаго глаза отмороченье дастъ.



Хорошо няня, сказала Антонина, да кто же насъ свезетъ къ этой ворожеѣ.



Кучеръ нашъ знаетъ гдѣ она живетъ, онъ васъ и свезетъ мои голубки и прокатитъ васъ. Въ глазахъ няни было что-то необыкновенное; все лицо какъ будто измѣнилось и сѣдая говова менье тряслась. Сестры бросились обнимать и ласкать няню. Потомъ старушка вышла, сказавъ, что велитъ кучеру заложитъ сани.



Что сего дня сдѣлалось съ няней спросила Розалія, по уходъ старушки.



Да, это рѣдкій случай, отвѣтила Антонина; старушка почти всегда молчалива, а теперь разговарилась.





====page 124====





Не правдали-сестрица, что съѣздить къ ворожеѣ пріятно? сказала тихо Розалія.



Это будетъ для насъ развлеченіемъ, отвѣчала Антонина, будемъ же одѣваться, сестра.



Чрезъ полчаса пошла няня и сказала, что лошади готовы и можно ѣхать. Укутавъ хорошенько своихъ сиротокъ теплыми платками, и надѣвъ лисьи салопы, старушка проводила ихъ и посадила въ сани.



Настоящій вечеръ былъ ясный и морозный, безвѣтріе дълало погоду пріятной для прогулки. По улицамъ Берестоля взадъ и впередъ мелькали сани катающихся — заря угасала, ярко багровыя полосы на небѣ предвѣщали и на завтра сильный морозъ. Въ темной лазурной вышинѣ начинали сверкать звѣзды; ихъ переливающійся брильянтовый свѣтъ особенно восхитителенъ въ зимнія, ясныя ночи, когда весь безконечный сводъ неба кажется искрящимся; сквозь чистый, холодный воздухъ свободнѣе улетаетъ въ безконечный эфирный океанъ, въ которомъ свѣтила плаваютъ подобно островамъ, то поодиночкѣ, то соединенными группами.



Лошади пробѣжавъ половину площади, повернувъ въ узкій переулокъ стали спускаться подъ гору. Съ правой и съ лѣвой стороны маленькіе домики спускались уступами къ рѣкѣ, которая протекала внизу теперь она представляла сплошную массу льда. Но вотъ домики становятся рѣже, начинаютъ тянуться пустые заборы, и кажется, что жилья прекратились, какъ вдругъ послышался лай собаки, изъ забора мелькнулъ огонекъ, лошади остановились. Кучеръ слѣзъ, подошелъ къ забору, ударилъ три раза въ маленькую калитку, которую въ темнотѣ трудно было замѣтить. Отвѣта не было. Садись Степанъ и





====page 125====





посмотри за лошадьми, сказала Антонина, выходя изъ саней, съ ней вышла и Розалія.



Ахъ какъ досадно, я забыла какой условный знакъ, чтобы отворили, сказала Антонина шепотомъ, не помнишь ли ты сестрица?



Розалія задумалась. Кажется я вспомнила, сказала она чрезъ минуту, надо постучать тринадцать разъ потомъ аукнуться. — Что то въ родѣ этаго, отвѣчала Антонина и стукнула тринадцать разъ своей маленькой ручкой въ калитку, потомъ довольно громко крикнула — ау! Въ самомъ дѣлѣ едва только смолкъ звукъ нѣжнаго голоса, какъ калитка распахнулась какъ будто посредствомъ тайной пружины. Послышался пріятный женскій голосъ: — войдите барышни.



Дѣвушки посматривали одна на другую; но ни одна не рѣшилась войти первой; Наконецъ Антонина выручила изъ бѣды сестру и вошла первая а за ней и Розалія: калитка затворилась за ними. Обѣ дѣвушки очутились на маленькомъ дворикъ, передъ низенькимъ одноэтажнымъ домомъ, въ окнахъ котораго свѣтился огонь. Женщина закутанная въ салопъ провела ихъ чрезъ темныя сѣни и отворила дверь въ комнату. Розалія и Антонина дрожали отъ страху, думая встрѣтить ужасную старуху, или наконецъ самую страшную вѣдьму со всѣми атрибутами ея демонскихъ познаній, но войдя въ покой нашли чистоту и порядокъ. На окошкахъ стояли распустившіеся цвѣты не смотря на страшный холодъ. Конечно человѣку болъе внимательному, показалось-бы страннымъ и загаданнымъ, что въ Январѣ мѣсяцѣ, въ обыкновенной комнатѣ цвѣли розы, левкой, настурціи и гвоздики, но сестры не обратили на это вниманія. Въ комнатѣ стояло нѣсколько стульевъ, два крашенные



====page 126====





круглые стола, на одномъ изъ нихъ обыкновенная лампа. Всюду видно было не богатство, но довольство.



Въ одной стѣнѣ дверь въ другую комнату отдѣлялась черной шелковой занавѣской въ родѣ портеры, оттуда вышла женщина лѣтъ сорока съ лицомъ пріятнымъ, по чрезвычайно печальнымъ.



Садитесь барышни, будьте гостьями! прошу не взыскать за угощенье?!



Дѣвушки сѣли молча, они боялись спросить точно ли хозяйка та самая Савельевна, о которой онь слышали отъ няни.



Я знаю зачѣмъ вы пришли, начала вдругъ хозяйка, взлянувъ на дѣвушекъ черными прекрасными глазами, которыхъ взглядъ дѣйствовалъ на душу какъ-то болѣзненно печально.



Мы пришли къ вамъ хозяюшка узнать нашу судьбу, сказала Антонина.



Знаете-ли вы милыя барышни, что будущее не открывается человѣку даромъ?



Мы вамъ заплатимъ за труды, проговорила тихо Розалія.



Вы не поняли меня дитя мое, продолжала Савельевна, я говорю что человѣкъ всегда покупаетъ познаніе будущаго цѣной какого нибудь горя или несчастія, которыя поразятъ его въ послѣдствіи.



Дѣвушки сь изумленіемъ слушали хозяйку, онѣ ни какъ не воображали встрѣтить въ колдуньѣ, въ гадательницѣ, женщину съ прекрасными манерами, говорящую языкомъ образованныхъ людей, и знакомую съ серцемъ человѣческимъ.



Вы конечно барышни думали встрѣтить во мнѣ





====page 127====





беззубую старую старуху, начала хозяйка, какъ будто отгадавъ ихъ мысли, такими бывали колдуньи прежде, а теперь все стало красиво на свѣть, даже и преступленье — тутъ она тяжело вздохнула, а на глазахъ какъ будто блеснули слезы — но можетъ быть это такъ показалось дѣвушкамъ.



Не оставите-ли вы ваше намѣреніе, милыя дѣти, продолжала хозяйка,-тѣмъ-же грустнымъ и пріятнымъ голосомъ — я боюсь, чтобы знаніе будущаго не на бросило черной тѣни на вашу жизнь.



Розалія задумалась-но Антонина сказала твердымъ, звучнымъ голосомъ; нѣтъ, я хочу знать мою судьбу, и не оставлю моего намѣренія, хотя-бы знала, что даже умру завтра.



Хозяйка ничего не отвѣчала, вздохнула, встала и ушла въ другую комнату. Чрезъ нѣсколько минутъ она вернулась, положила на столъ доску изъ чернаго дерева обдѣланную въ мѣдныя рамы. Доска была квадратная, каждый бокъ равнялся аршину.



Каждая изъ васъ, сказала хозяйка, обращаясь къ гостьямъ, должна написать на доскѣ три вопроса о будущемъ не больше, потомъ написанное стереть, отвѣты получатся, и каждая изъ васъ, прочтетъ то, что хотѣла знать или о чемъ спрашивала. Гадальщица подала Антонинѣ красный маленкій камешекъ, который оставлялъ на деревѣ алую черту, похожую на кровь. Антонина написала на доскѣ три вопроса и стерла, Розалія послѣдовала ея примѣру. Когда все написанное было стерто, хозяйка вытерла доску губкой намоченной уксусомъ и повѣсила на стѣну. Потомъ она вынесла лампу въ другую комнату и въ первой комнатѣ стало темно. Антонина должна была





====page 128====







Первая прочитать свою судьбу. Хозяйка вышла съ Розаліей въ свою спальню, которая была за перегородкой. Антонина осталась одна въ темнотъ. Она ждала, считала минуты съ сильно біющимся сердцемъ и вдругъ вздрогнула, въ комнатъ раздался звукъ похожій на тонъ, какой издаетъ лопнувшая струна; она взглянула на то мѣсто гдѣ висѣла доска и видѣла, что тамъ горѣли огненныя буквы, которыми написана была ея судьба. Она вскрикнула и выбѣжала въ другую комнату. Хозяйка тотчасъ внесла огонь, подала Антонинъ пить воды и сняла со стьны доску. Розалія уже не рѣшилась спрашивать о своей судьбѣ таинственнаго оракула. Дѣвушки поблагодаривъ хозяйку, которая однакожъ ничего не взяла съ нихъ, сѣли и уѣхали домой.



Спустя двѣ недѣли послѣ описаннаго гаданія въ одно морозное, ясное утро, Розалія пошла навѣстить дочь Городничаго, съ которой она еще была дружна въ пансіонъ. Антонина осталась одна дома, чтобъ свободнѣй предаться своимъ думамъ и записать въ свой дневникъ еще нѣсколько впечатленій любящаго сердца. Окончивъ съ своимъ дневникомъ дѣвушка вышла въ залу и чтобъ облегчить душевную тоску сѣла за рояль. Чудные потрясающіе аккорды какъ будто вылетали изъ подъ пальцевъ вмѣстѣ съ воплемъ души. Въ этой музыкѣ было что то странное что-то похожее на стонъ страданія, на страстный крикъ первой любви. — Такое чудное соединеніе разнородныхъ звуковъ, то замиравшихъ, то возвышавшихся до грознаго crescendo, то переходившихъ въ сладостное адажіо, подобно звучному морю волновалось вокругъ прекрасной виртуозки: Когда Антонина кончила





====page 129====





играть и хотѣла встать, передъ ней стоялъ Нординъ. Она преспокойно посмотрѣла на поручика и поклонилась.



Пока вы играли, сказалъ Нординъ, душа моя улетала вмѣстѣ съ звуками въ отчизну звуковъ, но когда вы кончили, я вижу только васъ и люблю только одну васъ на землѣ. Хотите быть моей женой? моей подругой?



Антонина вспыхнула. Она менѣе всего ждала этого объясненія. Въ словахъ Нордина звучало торжественное выраженіе глубокаго истиннаго чувства. Антонина не знала на что рѣшиться. Два противоположныя чувства боролись въ ея душѣ: любовь къ Зборину и состраданіе къ Нордину; но оправившись отъ волненія, Антонина пряно и откровенно сказала, что она любитъ другаго.



Могу ли я узнать, кто предметъ вашей любви? спросилъ Нординъ, оскорбленный ея отказомъ.



Если я васъ не люблю, monsiur Нординъ, отвѣчала холодно Антонина, то и не хочу вамъ открывать тайнъ моего сердца.



Нординъ поклонился и вышелъ не сказавъ ни слова, совершенно озадаченный смѣлымъ объясненіемъ дѣвушки. На лѣстницѣ онъ встрѣтился съ Зборинымъ и хотѣлъ пройти не поклонившись, но Зборинъ остановилъ его и сказалъ съ упрекомъ: — развѣ я виноватъ въ чемъ нибудь передъ вами Леонидъ Николаевичь, что вы проходите и не хотите протянуть мнѣ руку?



А, это вы, Александръ Игнатьичь, сказалъ отрывисто Нординъ, извините, я не узналъ васъ, вы знаете что я близорукъ, а это конечно не моя вина?!



====page 130 ====





Правда я и забылъ, что вы близоруки, отвѣчалъ Зборинъ съ ироніей, однако, кажется, паша близорукость въ послѣднее время усилилась, прежде вы узнавали меня издалека.



Можетъ быть и правда, однако спъшите, васъ ждутъ на свиданіе. — Нординъ странно засмѣялся и быстро сошелъ съ лѣстницы не дожидаясь отвѣта Зборина. — Зборинъ махнулъ рукой и вошелъ въ комнаты. Войдя въ залу, Зборинъ засталъ Антонину за роялемъ, она уже не играла, а сидѣла подперши обѣими руками свою бѣлокурую, кудрявую головку. При входѣ Зборина Антонина обернулась и по блѣдному личику ея разлился яркій румянецъ; бѣдная дѣвушка не могла скрыть передъ поручикомъ своего смущенья.



Какъ здоровье ваше? Антонина Карловна! спросилъ Зборинъ, садясь на стулъ противъ дѣвушки.



Въ послѣднее время я много хворала, васъ давно не видать Александръ Игнатьичь, прибавила она съ упрекомъ.



Я былъ занятъ важнымъ дѣломъ, Антонина Карловна, отвѣтилъ Зборинъ. Теперь я бы хотѣлъ говорить съ вашимъ батюшкой, имѣетъ ли онъ свободное время.



Папа нѣтъ дома, отвѣчала Антонина. Смущенье дѣвушки было такъ велико, что не укрылось отъ Зборина.



Дѣло, о которомъ я хотѣлъ говорить съ вашимъ батюшкой, поспѣшилъ прибавить Зборинъ, касается только до меня и больше ни до кого; — теперь позвольте проститься съ вами, время мое разчитано и дѣла не ждутъ.





====page 131====



Вы стали у насъ рѣдкимъ гостемъ, вѣроятно вамъ скучно съ нами, прибавила Антонина покраснѣвъ еще болѣе, и опустивъ свои большія голубыя очи.



— Напрасно вы такъ думаете Антонина Карловна, я всегда считалъ вашъ домъ самымъ радушнымъ и пріятнымъ — я провелъ въ кругу вашего семейства много мирныхъ, пріятныхъ часовъ и никогда этаго не забуду, я бы считалъ за большое удовольствіе провести и теперь нѣсколько часовъ въ бесѣдѣ съ вами, но дѣло, для котораго я тороплюсь, не мое, а моего товарища а я далъ ему слово — а слово должно исполнять строго всякому честному человѣку. —  Выходя Зборинъ замѣтилъ, что во время прощанья лицо Антонины было блѣдно, члены дрожали какъ въ лихорадкѣ. Что это значитъ подумалъ онъ, ужъ не влюблена ли въ меня дѣвушка?! вздоръ, этаго не можетъ быть, я не подалъ ей ни малѣйшаго повода думать, что люблю ее или ухаживаю за ней. Занятый подобными мыслями Зборинъ шелъ задумавшись по улицѣ и нечаянно встрѣтился съ Голышевымъ.



А! Александръ Игнатьичь забасилъ штабсъ-капитанъ, что это васъ не видно?, я думалъ что вы уже махнули въ деревню. — Напротивъ, Федоръ Карпычь, отвѣчалъ Зборинъ, я все время былъ въ городъ, вольно вамъ не заходить ко мнѣ, я почти постоянно, дома.



Понимаемъ! Голышевъ взялъ въ октаву, добродушно улыбнувшись. А я слышалъ, что у васъ есть, такъ сказать, сердечная страсть, а! не правда ли Александръ Игнатьичь?!



Можетъ быть и есть, отвѣчалъ Зборинъ съ не удовольствіемъ, а вамъ что за дѣло?





====page 132====





Дѣла мнѣ нѣтъ никакого, я только сказалъ, что слышалъ.



То то, вамъ бы не слушать, что барабанятъ языками, не исполнять должность ходячей газеты.



Александръ Игнатьевичъ, отвѣчалъ Голышевъ задѣтый за живое, я сказалъ вамъ по товарищески, а если вамъ это не пріятно, то я никогда не буду съ вами говорить ни о чемъ.



Сказавъ это Голышевъ повернулъ вправо и зашагалъ, Зборину стало совѣстно, что онъ обошелся такъ круто съ добрымъ Ѳедоромъ Карпычемъ, онъ хотѣлъ воротить его, но штабсъ-капитанъ повернулъ за уголъ бижайшаго дома и скрылся. Зборинъ подумалъ, махнулъ рукой и пошелъ на свою квартиру.





====page 133====





VII



Еще женихъ. Сваха. Балъ уѣзднаго предводителя дворянства. Гвардеецъ: Дуель. Семейство уѣзднаго казначея. Пріемышъ.



Лизавета Андреевна кушала чай въ своей спальнѣ, маленькой комнаткѣ украшенной двухъ-спальной кроватью, шкафомъ, двумя креслами, этажеркой, на которой разставлены были бездѣлушки и подарки отъ разныхъ лицъ, дъланные въ разное время за заслуги почтенной чиновницъ. Еще только разсвѣтало; почтенная сваха вставала рано, и напившись чаю, спѣшила на службу, то есть начинала свои безконечные визиты, и, прорыскавъ цѣлый день по городу, поздно вечеромъ возвращалась домой съ свѣжимъ запасомъ новостей, городскихъ сплетенъ, разныхъ свѣдѣній на счетъ вновь открытыхъ невѣстъ, а иногда съ кое чѣмъ и вещественнымъ.



Шпилькина опрокинула чашку вверхъ-дномъ, — знакъ, что она кончила свой чай. Привыкнувъ въ гостяхъ къ этому условленному знаку, означающему что пить чаи или кофе баста, она и дома сохраняла этотъ





====page 134====





милый обычай старины, еще сохранившійся въ провинціальномъ обществъ. Лизавѣта Андреевна встала, надѣла платокъ и бралась уже за салопъ, какъ въ комнату вошла ея камеръ-фрейлина, толстая, небольшаго росту дѣвка, съ глазами, опухшими отъ сна, съ нечесанными, бѣлыми какъ ленъ волосами, Лизавѣта Андреевна взглянула вопросительно на вошедшую и видя, что та стоитъ у дверей, и какъ будто забыла зачѣмъ вошла, спросила сердито: Тебѣ что? небось еще глазъ не успѣла продрать, а нѣтъ чтобы встать пораньше, да полы помыть, да пыль смѣсти. Чумичка! соня!



Васъ сударыня спрашиваетъ какой то охвицеръ, баятъ, что очень нужно васъ видѣть. Дѣвка отвѣчала это голосомъ сиплымъ и съ растановками, какъ будто во рту у нея была жвачка.



Проси въ гостинную, пошла теперь! Шпилькина свирѣпо взглянула на дѣвку, та переваливаясь скрылась.



Шпилькина проворно надѣла чепчикъ, оправилась передъ зеркаломъ и торжественно поплыла встрѣчать гостя. Въ гостинной, гдѣ когда-то бесѣдовали Зборинъ и Голышевъ, передъ зеркаломъ, повертываясь съ боку на бокъ стоялъ Колышкинъ, одѣтый франтомъ, въ новомъ сюртукъ, перетянутый въ рюмочку. Волосы его жирно напомаженные, на лбу взбиты были а là coq, а на вискахъ гладко зачесаны на-задъ. Онъ готовился уже начать антраша и выставилъ одну ногу впередъ припѣвая: la, Іа, та, та, та, та! какъ въ эту минуту показалась величественная фигура Лизаветы Андреевны.



Ахъ, почтеннѣйшая, любезнѣйшая Лизавета Андреевна! вскричалъ Колышкинъ, сдѣлавъ прыжокъ и





====page 135====





очутившись передъ самымъ носомъ Шпилькиной, какъ вы поживаете, очень радъ, что вижу васъ здоровыми.



Извините меня, господинъ офицеръ, проговорила сваха, отступая шагъ назадъ, я не имѣю чести васъ знать, а потому для перваго знакомства…



Мы поговоримъ съ вами о дѣлѣ, которое будетъ выгодно и мнѣ и вамъ, перебилъ Колышкинъ. Тутъ онъ опять повернулся какъ волчокъ на одной ногѣ и приподнявъ плечами эполеты, оглядывалъ себя въ зеркалъ, любуясь своей роскошной фигурой; видно эти наблюденія сказали кое что въ пользу его самолюбія — онъ сѣлъ и торжественно крутилъ нафабринные усы.



Шпилькина стояла передъ нимъ ошеломленная бесцеремонностью его обращенія; казалось, что онъ былъ хозяиномъ и господиномъ дома, а она служанка или экономка, однимъ словомъ, лице играющее страдательную роль.



Вотъ въ чемъ дѣло, продолжалъ Колышкинъ, положивъ одну ногу на другую, что дьлало его очень похожимъ на букву X. Дѣло очень просто, дѣло касается меня и васъ, то есть по просту сказать я хочу жениться, а если возьму порядочный кушъ, то и съ вами подѣлюся, почтеннѣйшая Лизавета Андреевна.



Тутъ только поняла Шпилькина въ чемъ Дѣло, и уста ея, готовые уже извергнуть брань и проклятія на дерзскаго офицера, такъ безцеремонно обращавшагося съ ней, теперь выразили удовольствіе и сложились въ улыбку. Шпилькина все таки сохраняла строгій видъ, готовясь осыпать Колышкина упреками





====page 136====



и сказала сухо: — Вамъ, господинъ офицеръ, слѣдовало-бы прежде всего, что вы мнѣ сказали, рекомендоваться хозяйкѣ дома, которая теперь передъ вами и есть чиновница двѣнадцатаго класса Шпилькина, а вы, сударь, не сказавъ ни фамиліи вашей, ни чина, наговорили мнѣ съ три короба, и такъ все перемѣшали, что я право ничего не могла понять изъ вашихъ словъ. Вдова лгала, она очень хорошо все поняла.



Стоитъ ли этимъ обижаться, дражайшая моя Лизавета Андреевна, заговорилъ небрежнымъ тономъ Колышкинъ, закуривая сигару, онъ разваливается на стулъ, принимаетъ величественную позу, а между тѣмъ искоса поглядываетъ въ зеркало.



Я человѣкъ прямой, продолжаетъ онъ, люблю приступать прямо къ дѣлу, — что за пустяки тратить время въ комплиментахъ, я прямо сказалъ вамъ, что хочу жениться, что мнѣ очень было бы пріятно, еслибъ будущая моя супруга принесла мнѣ вмѣстѣ съ своимъ сердцемъ (которое всегда съ перцемъ, говоритъ Колышкинъ въ сторону) гм! ну чтобъ, напримѣръ, принесла душъ сто по крайнѣй мѣрѣ, да деньгами тысченокъ десять на серебро — вотъ вамъ мои планы, я дѣло свое сдѣлалъ, высказалъ вамъ все, угодно вамъ принимать — принимайте, нѣтъ, такъ прощайте. Колышкинъ всталъ и взялся за фуражку. Шпилькина сейчасъ поняла, что естли этотъ франтъ улетитъ отъ нея, то она много потеряетъ, а потому почтенная вдова проситъ его садиться и поговорить съ ней аккуратнѣе.



Вопервыхъ, начала дипломатически Лизавета Андревма, господинъ поручикъ (Шпилькина всегда повышала въ слѣдующій чинъ тѣхъ, кому она оказывала вниманіе), вы должны мнѣ сказать, какого рода





====page 137====





невѣсту вамъ посватать, во вторыхъ, меньше чего вы не можете взять, то есть какъ велико должно бытъ приданое, по крайней мѣръ? въ третьихъ, сколько я должна получить за хлопоты по вашему дѣлу.



Колышкинъ сѣлъ. Ему очень хотѣлось жениться, повыгоднѣе, а между тѣмъ онъ видѣлъ ясно, что отъ ловкости премудрой свахи все будетъ зависѣть.

 

Выборъ невѣсты, Лизавета Андреевна, отвѣчалъ Колышкинъ, будетъ совершенно зависѣть отъ вашего благоусмотрѣнія, а приданаго я не могу взять меньше десяти тысячъ серебромъ, и душъ сто не заложеннаго имѣнія, вамъ за хлопоты тысячу рублей, если десять тысячь мною будутъ получены, а если вмѣсто денегъ будетъ только имѣніе, то я вамъ укрѣплю пять душъ съ землей, или деньгами выплачу тоже тысячу рублей, когда получу съ имѣнія доходъ.



Согласна, сказала подумавъ сваха, но вы должны мнѣ дать обезпеченіе на канунъ свадьбы, иначе я не соглашусь хлопотать объ васъ, я бѣдная вдова, живу своими трудами, а потому надѣюсь, что вы меня не оставите въ сумнѣньи, господинъ Колышкинъ.



Все что вамъ угодно, только чтобъ свадьба моя состоялась, какъ можно скорѣе, мѣсяцъ сроку, а то я договоръ нашъ буду считать недѣйствительнымъ.



Это ужъ мое дѣло. Теперь я заключу съ вами одно условіе, продолжала Шпилькина, невѣсту не браковать, лишь бы было за ней хорошее приданое.



Чортъ-ли мнъ въ ней! вскричалъ Колышкинъ, мнѣ давай козла, лишь была-бы казна. Онъ всталъ и взялъ фуражку.



И такъ, я приступлю къ дѣлу немѣдленно, сказала Шпилькина, чѣмъ скорье, тѣмъ лучше. Колышкинъ





====page 138====





разскланился съ свахой, и выходя изъ комнаты, но правилъ волосы и не утерпѣлъ, чтобы не взглянуть въ зеркало. По уходѣ Колышкина сваха вошла въ свою спальню, заперла комодъ, надъда салопъ и тотъ часъ изчезла.



_________________



Уѣздной Предводитель дворянства отставной гвардіи полковникъ Перелетовъ, человѣкъ прекрасный во всѣхъ отношеніяхъ, захотѣлъ потѣшить дворянъ и устроилъ балъ. Семенъ Семенычъ имѣлъ большое семейство, у него было болѣе дюжины дѣтей, изъ которыхъ половина перемерла, осталось на рунахъ двѣ дочери, а четыре сына всѣ были уже на службъ. Перелетову перешло за шестьдесятъ, но онъ принадлежалъ къ числу тѣхъ счастливыхъ натуръ, которыя никогда не старъются, и въ лѣтахъ преклонныхъ постоянно веселы и юны душой. Полковникъ былъ большой охотникъ до баловъ, вечеровъ, собраній, вообще любилъ всякое веселое общество, и какъ говорится, не отставалъ отъ молодежи въ кутежъ. Супруга Семена Семеныча Перелетова женщина лѣтъ сорока осьми, нѣкогда блиставшая красотой своей, въ настоящее время сохранила очень не много прелестей, но за то гордость, спѣсь и злой языкъ остались при ней ея безсмѣнными спутниками. Съ своими людьми Софья Григорьевна, такъ звали полковницу,





====page 139====





была настоящая кошка, царапалась и дралась до неистовства. Мужа она любила по своему; въ обществъ однако же сохраняла приличіе, но при короткихъ знакомыхъ называла его дуракомъ въ глаза, и говаривала что онъ не стоитъ ея башмака. Какъ не любима была всъми Софья Григорьевна, такъ напротивъ всь любили, уважали и ласкали добраго и веселаго Семена Семеныча.



Домъ полковника Перелетова третій по величинѣ въ городъ, отличался огромной залой, въ которой все лучшее Беристольское общество танцовало и обѣдывало подъ звуки музыки не одинъ разъ въ годъ. Предводитель особенно любилъ военныхъ, потому во первыхъ, что самъ служилъ въ военной службѣ, а во вторыхъ сохранилъ любовь къ холостымъ военнымъ пирушкамъ, гдь говорится такъ много откровеннаго и забавнаго, такъ много выпивается бутылокъ съ разными увеселяющими сердце человѣка жидкостями. Офицеры отвѣчали полковнику взаимною любовію, посѣщали домъ его во всякое свободное отъ службы время,тамъ пользовались они гостепріимствомъ самымъ радушнымъ, потому что и Софья Григорьевна любила ловкихъ, молодыхъ военныхъ кавалеровъ, не упуская случая потанцовать и пококетничать по старой привычкѣ.



Смеркалось. Къ дому уѣзднаго Предводителя стали подъѣзжать сани. Фигуры закутанныя въ шубы салопы, шинели выходили изъ экипажей и подымались по ярко освѣщенной лѣстницѣ. Между пріѣзжающими болье всего было военныхъ. Зборинъ и Нординъ встрѣтившись на лѣстницѣ, сухо поклонились





====page 140====





другъ другу. За Зборинымъ крехтя поднимался Голышевъ. Зборину было совѣстно, что онъ прошлый разъ такъ рьзко обошелся съ Штабсъ-Капитаномъ, онъ захотѣлъ исправить свою горячность, и обернувшись подалъ Голышеву руку сказавъ: — Ѳедоръ Карпычь, позабудьте что я говорилъ вамъ, я самъ себя строго осудилъ за мое поведеніе, но вѣрьте, этому причиной было душевное растройство, а не желаніе оскорбить васъ.



Полно, полно Александръ Игнатьичь забасилъ Голышевъ, кто старое помянетъ, тому глазъ вонъ, я незлопамятенъ, да къ тому же во все на васъ не сердился.



Зборинъ съ Штабсъ-Капитаномъ вмѣстѣ вошли въ залу.



Зала довольно хорошо освѣщена. На одномъ концѣ на эстрадѣ помѣщенъ оркестръ полковой музыки. Дамы и кавалеры ходили по одиночкѣ, по парно, и кучками отъ трехъ до пяти или шести человѣкъ. Полковникъ Перелетовъ самъ встрѣчалъ каждаго гостя радушнымъ привѣтомъ, благодарилъ за честь сдѣланную ему посѣщеніемъ и просилъ чтобы веселились безъ особенныхъ церемоній и этикетовъ. Въ залѣ было человѣкъ двадцать офицеровъ Л...го полка, въ томъ числѣ и полковой командиръ. Музыка заиграла, начались танцы, не танцующіе перебрались въ другія комнаты и усѣлись за преферансъ и ералашъ.



Зборинъ сидѣлъ въ залѣ у окна; онъ не расположенъ былъ танцовать и какъ видно хандрилъ, передъ нимъ образовалась французская кадриль, въ которой въ одной парѣ танцовалъ Колышкинъ, а visa-vis



====page 141====





незнакомый гвардейскій капитанъ съ очень милой и граціозной дъвушкой. Зборинъ не обратилъ вниманія на танцующихъ. Можетъ быть онъ спрашивалъ себя, зачѣмъ онъ на этомъ балѣ, куда собрались люди веселиться, тогда какъ у него на душѣ такъ тяжело, что ему со всѣмъ не до веселья. Не смотря на нѣсколько разъ заданный выше вопросъ, онъ не могъ найти отвѣта. Такъ странно устроена человѣческая душа, что иногда самый глубокій умъ неотгадаетъ по какимъ законамъ она дѣйствуетъ. Такъ иногда, человѣкъ въ страшной тоскѣ, въ горѣ, когда весь свѣтъ ему постылъ, начинаетъ вдругъ веселиться, или идетъ присутствовать при весельи, несмотря на то, что ему хотѣлось бы убѣжать отъ людей на край свѣта, а не мѣшаться съ толпой.



Прошло около четверти часа времени, какъ Зборинъ перебиралъ въ умѣ своемъ разные доказательства той аксіомы, что въ жизни лучше ничему не вѣрить; а музыка между тьмъ играла веселые мотивы, танцы продолжались. Вдругъ довольно крупный и громкій разговоръ заставилъ его обратить вниманіе на танцующихъ. Начиналась шестая фигура кадрили. Колышкинъ приготовился съ своей дамой начать галопадъ, какъ сдѣлали и другія сосѣднія пары; гвардеецъ же подошелъ къ прапорщику и тономъ приказанія сказалъ что онъ желаетъ, чтобы шестая фигура была протанцована туромъ. Колышкинъ незналъ что дѣлать и повидимому намѣревался исполнять то, что начнутъ другіе, но гвардеецъ сказалъ ему колко: „если вы не умѣете танцоватъ, то не брались-бы не за свое дѣло.“ Колышкинъ покраснѣлъ какъ ракъ и совершенно растерялся. Зборинъ съ удивленіемъ подсмотрѣлъ





====page 142====





на гвардейскаго капитана и спросилъ сидѣвшаго рядомъ съ нимъ чиновника, кто этотъ невѣжа, навязывающій всѣмъ свои желанія.



Это капитанъ Стультусовъ, отвѣчалъ чиновникъ, онъ дальнѣйшій родственникъ хозяину по женъ.



Кадриль кончилась. Зборинъ наблюдалъ за капитаномъ, и замѣтилъ, что онъ ходилъ постоянно съ той дѣвушкой, съ которой танцовалъ кадриль. Прошло нѣсколько минутъ, гвардеецъ посадилъ свою даму и куда-то ушелъ, — въ это время заиграли польку-мазурку. Зборинъ въ одинъ мигъ очутился около бывшей дамы гвардейца и просилъ ее на мазурку. Дѣвушка робко подала ему руку; онъ взялъ ее за талію, и готовился уже начать, какъ подошелъ капитанъ Стультусовъ и съ пренебреженіемъ поглядѣвъ на Зборина сказалъ: «Моя невѣста не танцуетъ съ вами!»



Дѣвушка освободила дрожащую свою руку изъ руки Зборина и стала извиняться, что она не можетъ танцовать ни съ кѣмъ кромѣ своего жениха.



Зборинъ не сказалъ ни слова, а только глазами смѣрялъ гвардейца. Въ то время Стультусовъ взявши подъ руку свою даму, сказалъ по французски:-«эти армейцы настоящіе болваны, а туда же лѣзутъ въ общество дамъ.»



Многіе изъ офицеровъ Л...го полка слышали эту фразу, и съ негодованіемъ передали ее другимъ товарищамъ. Офицеры собрались въ кружокъ и громко выражали свое неудовольствіе на дерзость гвардейскаго офицера.



Господа, сказалъ подошедшій Зборинъ, онъ фанфаронъ и невѣжа, я знаю какъ проучить его, будьте спокойны, онъ попроситъ у васъ извиненія. Въ это





====page 143====



время въ одномъ углу залы послышался шумъ, офицеры подошли туда. Странная и вмѣстѣ непріятная сцена представилась ихъ взорамъ. Гвардеецъ очень крупно разговаривалъ съ Нординымъ по французски.



Въ то время какъ офицеры подошли къ разговаривавшимъ, Нординъ презрительно взглянувъ на Стутусова, и сказалъ довольно громко по русски: — завтра въ восемь часовъ утра на кладбищъ. Зборинъ и другіе замъчили, что гвардеецъ поблѣднѣлъ какъ полотно.



— А я смѣню товарища, рѣзко сказалъ Зборинъ на ухо капитану, такъ что тотъ со всѣмъ растерялся. Это произшествіе дошло до хозяина, балъ вскорѣ прекратился, потому что офицеры первые оставили залу, а за ними и другіе гости стали разъѣзжаться.



На другой день послѣ бала у уѣзднаго предводителя дворянства, часу въ восьмомъ утра, къ кладбищу, которое лежало въ полуверстъ за городомъ подъѣхало двое саней — изъ однихъ вышелъ Нординъ, изъ другихъ капитанъ Стультусовъ.



— Помните сказалъ Нординъ, вынимая пару пистолетовъ, пять шаговъ растоянія, а не выстрѣлившій за раной, не теряетъ выстрѣла въ послѣдствіи.



— Какъ вамъ, угодно, отвѣчалъ гвардеецъ дрожащимъ отъ волненія голосомъ.



Нординъ сталъ у могильнаго креста и отмѣрилъ пять шаговъ, потомъ оба противника взяли по пистолету. Оставалось бросить жребій, кому начинать первому. Нординъ положилъ въ фуражку два свернутые билета съ номерами; капитанъ долженъ былъ вынимать. Въ эту минуту на кладбище въ ѣхало шесть







====page 144====





саней, изъ которыхъ вышло двѣнадцать человѣкъ офицеровъ Л... го полка, впереди ихъ шелъ Зборинъ.



— Напрасно господа, безъ секундатовъ не хорошо, вскричалъ Александръ Игнатьичь, подходя къ противникамъ — потомъ онъ обратился къ гвардейцу и сказалъ: — Ваши вчерашніе поступки, милостивый государь, стоятъ пощечины, но мы не хотимъ марать своихъ рукъ о всякую дрянь, повѣрьте что армейскіе офицеры также благородны какъ и гвардейскіе, мы рѣшились перевѣдаться съ вами какъ слѣдуетъ храбрымъ воинамъ. Вотъ наши намѣренія: когда вашъ теперешній противникъ будетъ убитъ или раненъ, я заступаю его мѣсто и стрѣляюсь съ вами, если я паду, другіе товарищи по очереди будутъ заступать мѣсто павшаго. Я все высказалъ, и мы вамъ не мѣшаемъ. Зборинъ отошелъ къ товарищамъ.



— Господа, сказалъ Гвардеецъ, подходя къ офицерамъ, это просто разбой? всѣ противъ одного! Онъ говорилъ прерывающимся голосомъ; зубы его стучали какъ въ лихорадкѣ.



— А вчерась когда вы позволили себѣ оскорбить все общество нашего полка, отвѣчалъ Зборинъ, когда вы забылись до того, что вообразили будто нашъ мундиръ носится не благородными людьми, а негодяями, то развѣ не былъ- разбой? Наконецъ если вы обидѣли нѣсколько благородныхъ людей, неужели каждый изъ нихъ невправѣ требовать отъ васъ удовлетворенія? Мы оскорблены всъ и всѣ имѣемъ право съ вами стрѣляться Если-бы вы перебили всѣхъ насъ до одного, продолжалъ Зборинъ улыбнувшись, то остальные наши товарищи займутъ наши мѣста.





====page 145====





Я... вчерась погорячился господа — сказалъ капитанъ Стультусовь, обращаясь къ офицерамъ, надьюсь что вы простите мою горячность и... Въ это время подъьхало еще двое саней: изъ однихъ вышелъ Полковникъ Перелетовъ, изъ другихъ выскочила молодая дъвушка и бросилась между гвардейцемъ и Зборинымъ.



— Пощадите, пощадите моего жениха, вскричала она, ломая въ отчаяніи руки, и обращаясь съ умоляющимъ взглядомъ къ Зборину.



— Господа, сказалъ Полковникъ, подходя къ офицерамъ, нельзя ли кончить безъ крови.



— Все кончено, сказалъ Зборинъ, гвардейскій капитанъ просилъ у насъ прощенія, и я думаю что мои товарищи простятъ его? не такъ ли Господа? мы удовлетворены теперь, продолжалъ онъ, обращаясь къ другимъ Офицерамъ.



Пусть такъ, сказали всь, но въ другой разъ чтобъ остерегался. Офицеры разъѣзжались. Полковникъ подошелъ къ Зборину и пожимая ему руку сказалъ: —  Вы спасли моего родственника, хотя он и заслуживалъ наказаніе за свою дерзость, но мнѣ жаль было его невѣсты, бѣдная дьвушка не пережила-бы его смерти —  она влюблена.  Благодарю васъ отъ всего сердца Александръ Игнатьичь.



— Очень радъ, отвѣчалъ Зборинъ пожимая руку Перелетову, но что касается до того, будто бы потеря любимаго человѣка причиняла женщинамъ смерть,

этому я не върю. Поручикъ странно улыбнулся.



— Господа, кто же заступитъ мѣсто Гвардейца? я не прощаю оскорбленій и не хочу казаться великодушнымъ. Сказавъ это Нординъ подошелъ къ говорившимъ.







====page 146====





Полковникъ съ Зборинымъ обернулись: — сзади ихъ стоялъ Нординъ, Въ рукахъ онъ держалъ по пистолету; лицо его было блѣдно, глаза сверкали, полосы на головъ стали какъ будто дыбомъ. Онъ былъ безъ фуражки, она лежала у могильнаго креста: Зборинъ взглянулъ на него и содрогнулся, такъ ужасно измѣнился въ лицѣ поручикъ, такъ не естественно дики были его слова и движенья.



Я спрашиваю еще разъ, какъ благородный человѣкъ, рѣзко сказалъ Нординъ, обращаясь прямо къ Зборину, кто займетъ мѣсто гвардейскаго капитана?



— Если вы обращаетесь ко мнѣ съ этимъ вопросомъ Леонидъ Николаевичъ, отвѣчалъ Зборинъ съ содроганіемъ, то я право не нахожу словъ для отвѣта, каждый самъ отвѣчаетъ за свои поступки себѣ, закону, обществу, а не частному лицу. Вашъ противникъ оставилъ свое мѣсто, думая, что сдѣланное имъ извиненіе передъ обществомъ офицеровъ нашего полка, къ которому принадлежите и вы, достаточно и освобождаетъ его отъ поединка; да и ваше молчаніе въ то время, когда я и товарищи простили невѣжу, не было-ли изъявленіемъ согласія на общій приговоръ.?



— Вы были главнымъ дѣйствующимъ лицомъ отвѣчалъ Нординъ, я потому тогда и молчалъ, ожидая чѣмъ кончится эта комедія — ока кончилась. — Ваши хитрыя рѣчи ни къ чему не поведутъ, я васъ спрашиваю Зборинъ, угодно вамъ занять мѣсто Капитана Стультусова, или я долженъ считать васъ трусомъ и негодяемъ.



Зборинъ задрожалъ. Вамъ угодно стрѣляться со мной? вы могли-бы объявить свое желаніе не оскорбляя меня — я бросаю вамъ ваши слова въ лицо.





====page 147====





___ Господа будьте благоразумны, началъ Полковникъ, вмѣшиваясь въ разговоръ, стоитъ ли стрѣлятся изъ пустяковъ, едва уладили одну ссору миролюбиво, какъ другая начинается.



— Извольте идти прочь Полковникъ, вскричалъ Нординъ въ изступленіи, я не просилъ вашего вмѣшательства, гдѣ двое дерутся на смерть, тамъ третій не подходитъ безнаказанно.



— Жалѣю васъ, молодые безумцы, сказалъ Перелетовъ пожимая плечами и садясь въ свои сани, черезъ минуту онъ скрылся изъ виду.



— Не угодно-ли вамъ вынуть билетъ! сказалъ Нординъ подавая Зборину фуражку, въ которой были номера.



Зборинъ вынулъ бумажку и развернулъ.



— Вамъ стрѣлять, у васъ первый номеръ! сказалъ Нординъ, и отмѣрявъ пять шаговъ сталъ у креста.



— Леонидъ Николаевичъ, сказалъ Зборин грустно, я васъ всегда уважалъ и любилъ за ваше прекрасное сердце и душу, за что вы меня оскорбили? неужели я чѣмъ нибудь подалъ вамъ поводіе? — если я виноватъ, обвините меня, и тогда я извинюсь, но душа моя болитъ при мысли, что я могу убить человѣка, котораго считалъ другомъ.



— Не угодно-ли вамъ стрѣлять — отвѣчалъ Нординъ съ какимъ-то безумнымъ смѣхомъ, мы поговоримъ обо всемъ этомъ послѣ.



— Зборинъ посмотрѣлъ пристально на поручика и выстрѣлилъ вверхъ на воздухъ.



— А, ты хотѣлъ показать и тутъ свое великодушіе вскричалъ Нординъ и твердой рукой навелъ пистолетъ. Курокъ звукнулъ, выстрѣлъ сверкнулъ







====page 148====





дымъ разорялся — Зборинъ лежалъ на снѣгу, окрашенномъ его кровью. Но едва раздался выстрѣлъ, какъ Нординъ бросилъ пистолетъ, схватилъ съ земли комъ снѣгу и приложил къ своей головѣ, какъ будто мозга, его горѣлъ огнемъ безумія. Минуту стоялъ он неподвижно, потомъ громко захохоталъ и бросился бѣжать по снѣжнымъ сугробамъ. Страшный, дикій хохотъ раздался по всему кладбищу, и было въ немъ что-то ужасное, печальное, потрясающее душу. Не содрогнулись ли кости тлѣвшія въ глубокихъ могилахъ, несочувствовалъ-ли прахъ, нѣкогда жившихъ людей жестокому бѣдствію еще живущаго ихъ собрата. Пусто и холодно было тамъ, гдѣ кипѣли за минуту человѣческія страсти, только вѣтеръ срывалъ верхушки снѣжныхъ холмовъ, и носился завывая над Божьей нивой. 



__________________



Уѣздный казначей Ипполитъ Романычь Чихирдомовъ, была, маленькій, низенькій, худенькій человѣчинъ Голова его имѣла подобіе сплюснутой тыквы, лицо маленькое, глазки лукавые, носъ въ родѣ еловой шишки, подбородокъ отвислый, губы постоянно раскрытыя, такъ что Марья Савишна, почтенная сопруга его, въ припадкѣ нѣжности часто говорила: не раскрывай ротъ Ипполитъ Романычь, право грѣхъ случится, не равно пролетитъ ворона и уронитъ… Все выше прописанное не мѣшало казначею очень





====page 149====





хорошо вести свои дѣла, и быть добрымъ семьяниномъ, отцемъ трехъ взрослыхъ дочерей и хорошимъ игрокомъ въ вистъ. Три дочери Чихирдомова, Саша, Маша, и Наташа были, какъ говорятъ, счастливыя дѣти — походили какъ двѣ капли воды на свою маменьку. Старшей было уже дватцать пять, средней двадцать три, а младшей девятнацать, значитъ двѣ старшія были невьсты зрьлыя, а младшая тоже невѣста хоть сей часъ подъ вѣнецъ. Любилъ почтенный Ипполитъ Романычь своихъ дочерей нѣжно, однакожъ часто придумывая средства, какъ бы ихъ выдать поскорѣй за мужъ, невольно повторялъ извѣстный стихъ знаменитаго Грибоѣдова:



Что за комиссія Создатель.

Быть взрослой дочери отцомъ!



Супруга Коллежскаго Совѣтника и кавалера, а но мѣсту уѣзднаго казначея Чихирдомова, была женщина полная, высокая, однимъ словомъ драгунъ-баба. Ея густыя, черныя брови, глаза постоянно бывшіе на выкать придавали лицу ея грозное выраженіе. Она ходила размахивая руками, говорила то басомъ, то сиплымъ дискантомъ, смотря по состоянію ея духа: Марья Савишна въ минуту своего гнѣва могла устрашить самаго храбраго мужчину, такъ этотъ кирасиръ въ юбкѣ бывалъ рѣзокъ и несносенъ. Мужъ у нея былъ не подъ башмакомъ а въ башмакѣ. Субстильный Ипполитъ Романычь казался пигмеемъ передъ своей дражайшей половиной и совершенно уничтожался въ ея присутствіи. Почтенный отецъ семейства очень хорошо чувствовалъ свое ничтожество, и потоку весьма благоразумно уступалъ поле битвы своей супругѣ: обыкновенно онъ ретировался въ свой кабинетъ, и тамъ если гостей не было,





====page 150====





раскладывалъ грандъ пасьянсъ и курилъ сигару. Такъ прожила эта счастливая чета тридцать лѣтъ и три года въ благополучномъ бракъ. Никто не зналъ прежней фамиліи Марьи Савишны; говорили нѣкоторые, что она въ молодости проповьдывала свободу, и стояла въ главъ эмансапированныхъ женщинъ; говорили, что она рѣшительно отказалась было отъ замужества, а потомъ вдругъ измѣнила свое намѣреніе, когда встрѣтила Ипполита Романыча, на котораго сдѣлала нападеніе со всей быстротой и умѣньемъ искуснаго полководца, такъ что жертва не могла уже ускользнуть отъ нея. Все, что мы сказали, были только можетъ быть пустыя сплѣтни; ясныхъ фактовъ не было, а молодость знаменитой Марьи Савишны все таки осталась покрыта мракомъ неизвѣстности, какъ времена до историческія. 



Кукушка на стѣнныхъ старинныхъ часахъ прокуковала одинадцать часовъ утра. Марья Савишна стояла передъ зеркаломъ въ своемъ будуаръ и примѣривала новый чепчикъ. На благородной дистанціи стояла горничная дѣвушка, очень молодая, въ старомъ, покрытомъ заплатами ситцевомъ платьѣ. Взглянувъ на лицо служанки, можно было примѣтить нѣсколько синихъ пятенъ подъ глазами, на лбу и вискахъ, не смотря на это лицо было очень мило, грустно и кротко; — большіе голубые глаза смотрѣли робко и вообще вся физіономія располагала къ жалости; наводила на мысль объ истязаніяхъ и лишеніяхъ, которыхъ слѣды безмолвно и незамѣтно исчезаютъ отъ не опытнаго глаза въ помѣщичьемъ человѣколюбивомъ управленіи.





====page 151====





Марья Савишна сняла чепчикъ, вдругъ глаза ея засверкали гнѣвомъ.



— Такъ и есть, ленту не перешила, заговорила Чихирдомова взглянувъ на служанку.



— Я вчера вечеромъ перешила - съ дрожащимъ голосомъ отвѣчала дѣвушка.



— Еще лжетъ безстыдная тварь! смѣешь въ глаза лгать, развѣ у меня нѣтъ своихъ глазъ? — дормоѣдка, потаскушка! Я изъ тебя лѣнь выбью! Отъ чего пыль не стерта съ шифонера? А?.. говори! что, небось стирала пыль? я тебя выучу служить, какъ слѣдуетъ.



— У меня ныньче нѣтъ времени сударыня, вы сами приказали мнѣ доконьчить воротничекъ не вставая.



 — Я тебѣ покажу какъ со мной разговаривать, грубіянка; ахъ ты, мерзавка, вотъ я тебя!



Тутъ Чихирдомова въ справедливомъ негодованіи схватила служанку за волосы и вытолкала за дверь а между тѣмъ въ рукѣ милосердой и правосудной Марьи Савишны осталась прядь мягкихъ шелковистыхъ, каштановыхъ волосъ, которые она бросила съ омерзѣніемъ.



— Можно войти? раздался за дверью пріятный дьтский голосъ.



— Войди!...



Дверь отворилась, вошелъ мальчикъ лѣтъ пятнадцати, въ курточкѣ изъ довольно толстаго сукна.



Онъ подошелъ къ рукь Марьи Савишны, которая ткнула ему въ носъ свою лапищу.



— Быль въ училищѣ? спросила Чихирдомова сердито.





====page 152====





— Былъ-съ.



— Что такъ рано пришелъ: небось баклуши бить? на это я знаю ты мастеръ, ученье нейдетъ въ прокъ.



— Я выдержалъ экзаменъ, меня переведутъ въ послѣдній классъ, отвѣчалъ пріемышъ.



— Ну, иди Петруша, посиди въ передней, пока не вернулся Антипъ, да смотри, если пріѣдетъ какой офицеръ прими, а если кто другой, меня нѣтъ дома.



Мальчикъ ушелъ.



Петруша лицо довольно замѣчательное въ домѣ Чихирдомова. Это былъ подкидышъ, котораго Марья Савишна еще молодая, лѣтъ тринадцать назади, взяла къ себѣ на воспитаніе, по какому то обѣту, какъ она всѣмъ размазывала. Мальчикъ росъ въ домѣ вмѣстѣ съ дочерьми Марьи Савишны. Его одѣвали прилично, какъ барчука, сажали обѣдать съ собой за одинъ столъ, и вообще пріучали къ жизни человѣка, который со временемъ въ свѣтѣ долженъ стоячъ на высшей ступени нежели класъ крьпостныхъ людей. Петрушѣ минуло девять лѣтъ, его стали учить грамотѣ, учитель нанятый для дочерей Марьи Савишны былъ и его учителемъ. Когда первоначалъное обученіе кончилось, Ипполитъ Романычь помѣстил его въ частный пансіонъ, куда Петруша и ходилъ каждый день, — кромъ праздниковъ. Ипполитъ Романычь всегда горевавшій, что у него нѣтъ сына полюбилъ сироту, и потихоньку отъ своей супруги, ласкалъ, баловалъ его, даже давалъ денегъ, что было верьхомъ привязанности у бережливаго Казначея. Но чѣмъ старше Петруша, тѣмъ холоднѣй становилась къ нему Марья Савишна, и даже перестала сажать его за столъ съ собой, такъ что этой милости





====page 153====



онъ удостоивался только по праздникамъ, или при гостяхъ, когда ягарма, хотѣла похвастаться своимъ состраданіемъ къ бѣднымъ предъ чужими. Наконецъ срокъ ученія приблизился къ концу, и Петруша держалъ предвыпускный экзаменъ. Что его ждало по выходѣ изъ пансіона, мы увидимъ въ послѣдствіи.



Въ комнатѣ, которая называлась дѣтской, и служила общей спальней тремъ дочерямъ Чихирдомовой, сестры сидѣли въ самомъ разнообразномъ неглиже. Старшая Александра, дьвка, какъ говорился, здобная, роста высокаго такая же здоровая какъ мать, примѣривала платье, только что принесенное отъ портнихи. Средняя сестра, немного меньше старшей, круглолицая, съ толстой таліей, очень похожая на тумбу, лежала на кушеткѣ и читала какой-то французскій романъ. Младшая Наталья дѣвушка довольно стройная, роста тоже высокаго, потоньше всѣхъ сестеръ, поливала цвѣты въ горшкахъ стоявшихъ на окнахъ. Наташа одѣта въ одной юбочкѣ; свѣтлорусые волосы, заплетенные въ три косы закинуты на спину, — личико довольно свѣжее и пріятное, глаза черные, быстрые, смотрѣвшіе порой насмѣшливо: Наташа была довольно далеко лучше двухъ старшихъ сестеръ, и умомъ и красотой; она умѣла привлекать мужчинъ ухаживавшихъ за ней усердно! одаренная хорошей способностью къ музыкѣ, дѣвушка предавалась этому занятію съ увлеченіемъ, но какъ видно это матери ея не нравилось, она часто запрещала ей играть. Вообще Марья Савишна не очень любила младшую дочь, которая затмѣвала красотою старшихъ, перебивая у нихъ дорогу. Сердобольная мать всѣми силами старалась пристроить сперва старшихъ дочерей а потомъ уже





====page 154====





и младшую, которая, какъ она выражалась, сама себѣ пробьетъ путь дороженьку.



Марья Савишна вошла въ дѣтскую, и застала дочерей своихъ, какъ говорится, въ расплохъ, на распашку.



— Что жъ это Саша, ты досихъ поръ не одѣта! начала чадолюбивая мать, обращаясь къ старшей дочери.



— Сей часъ только платье принесли, мамаша, проговорила дѣвушка не оборачиваясь.



— Ай стыдъ какой, а еще жениха ожидаешь. А вы что же до сихъ поръ не одѣты дѣти, сказала она остальнымъ двумъ.



— У меня сегодня голова болитъ, я не буду одѣваться отвьчала Марья, положивъ руку на голову.



— А мнь за чѣмъ одѣваться, сказала звонкимъ голосомъ Наташа, вѣдь мнѣ не нужно выходить къ жениху, онъ не для меня.



Марья Савишна поняла колкость упрека и сказала сдерживая свой гнѣвъ. Про то что я дѣлаю, не тебѣ разсуждать, а ты моя дочь и должна соблюдать приличіе — то есть быть одѣтой въ свое время, занимать гостей, когда это нужно, а не сидѣть по цѣлымъ днямъ въ рубашкѣ, да заниматься поливаньемъ цвѣтовъ.



Развѣ ты въ огородницы готовишься. Стыдно сударыня, дѣвушкѣ въ пятнадцатъ лѣтъ не заниматься своимъ туалетомъ. Марья Савишна въ разговорахъ имѣла похвальную привычку всегда уменьшать лѣта своимъ дочерямъ, такъ что другіе крайне удивлялись и спрашивали себя: не ужели ея толстой Сашѣ было только девятнадцать или осьмнадцать лѣтъ, и отъ





====page 155====

чего она будучи такъ молода расплылась въ ширину какъ пузырь съ саломъ.



Наташа не отвѣчала ничего на выговоръ своей матери, а только поставила кувшинъ съ водой на полъ и вышла въ дѣвичью. Тутъ вошла ключница, баба лѣтъ пяти-десяти слишкомъ, всегда носившая за поясомъ связку ключей.



— Что тебъ Матрена? спросила Марья Савишна, у своего домашняго Министра финансовъ.



Пожалуйте, матушка сударыня, Ипполитъ Романычь за чѣмъ то васъ изволятъ спрашивать.



— Да гдѣ онъ?



— Въ кабинетъ своемъ, матушка сударыня.



— Иду, ступай! ключница вышла, въ слѣдъ за ней и Марья Савишна. Казначейша вошла къ кабинетъ супруга съ подобающимъ величіемъ и вдругъ, о ужасъ! она увидѣла, что Ипполитъ Романычь сидѣлъ съ какимъ то офицером ъ и игралъ въ шашки. Ипполитъ Романычь всталъ и подводя Марью Савишну за руку, сказалъ своему партнеру: — и супруга моя, Марья Савишна. Прапорщикъ Колышкинъ, дружечикъ, очень желавшій познакомиться съ тобой. Колышкинъ разкланялся.



Надо объяснить какимъ образомъ Колышкинъ попалъ прямо въ кабинетъ Ипполита Романыча, съ претензіей на сватовство. Прошло нѣсколько мѣсяцевъ съ того дня, въ который Марья Савишна разбранилась съ свахой, выгнавъ ее изъ дому. Но еще на другой же день госпожа Чихирдомова спохватилась и рвала на себѣ волосы, проклиная свою поспѣшность. Она очень хорошо поняла, какого страшнаго врага пріобрѣла себѣ въ Шпилькиной, зная по опыту что бабій злой языкъ рѣжетъ острѣй бритвы; вь слѣдствіе этаго





====page 156====





Казначейша стала придумывать какъ бы примириться съ грозной Беристольской свахой. Послѣ многихъ хлопотъ, подарковъ и заискиваній посредством городскихъ вѣстовщицъ, Казначейша успѣла наконецъ помириться съ Лизаветой Андреевной. Тогда сваха догадалась, что грозная Марья Савишна переломила свою гордость и подумала: погоди же, будетъ ты плясать но моей дудкѣ. Что бы отомстить ей, Лизавета Андреевна обыцалась сосватать выгоднаго :кениха, у котораго пятьсотъ душъ и покрайней мѣръ тысячъ сто капиталу въ Приказѣ. Марья Савишна облобызала Шпилькину, называя ее своей благодѣтельницей и обѣщала подарить въ день свадьбы своей дочери тысячу рублей ассигнаціями. Марья Савишна считала всегда по старому на ассигнаціи. Шпилькина однако же тонко повела свое дѣло, она объявила по секрету Чихирдомовой, что женихъ молодой офицеръ, имѣетъ свои странности, и будто бы разговаривая съ ней однажды, проговорился, что ему за женой ничего ненужно, но непремѣнно хочетъ взять приданнаго сто душъ и десять тысячъ серебромъ, для того, чтобы утѣшитъ своего богатаго дядю, который обѣщалъ ему завѣщать милліонъ, но съ тѣмъ условіемъ, чтобы онъ взялъ за женой не менѣе ста душъ и тысячъ десять или пятнацать денегъ, въ противномъ случаѣ обѣщалъ лишить наслѣдства. Вотъ почему онъ желаетъ взять за будущей женой своей означенное приданое и надуть старика оригинала. Послѣ свадьбы онъ поѣдетъ къ дядѣ, покажетъ ему купчую крѣпость на сто душъ на свое имя, также билетъ сохраной казны въ десять или пятнадцать тысячъ, а потомъ все это обратно возвратить родителямъ своей супруги. Марья Савишна слушала все это развься уши, никакъ





====page 157====





не подозрѣвая лжи въ словахъ искустной свахи. Этотъ планъ составленный Лизаветой Андреевной, со всей дипломатической тонкостью женскаго ума, сообщенъ былъ ею и Колышкину, который съ радостію согласился разыгрывать роль богатаго жениха, а Шпилькина обѣщалась помогать ему даже своими деньгами гдѣ будетъ нужно, съ тѣмъ, что когда онъ получитъ приданое, то долженъ укрѣпить за ней двадцать пять душ и подарить сверхъ того двѣ тысячи руб. серебра на что тотъ и согласился.



Въ тотъ день, когда Колышкинъ собрался сдѣлать первой визитъ къ Чихирдомову, Лизавета Андреевна научила его, чтобы онъ прямо потребовалъ свиданія съ Ипполитомъ Романычемъ, и тѣмъ показалъ бы, что онъ какъ богатый женихъ, не нуждается въ благорасположевій Марьи Савишны, а идетъ себѣ той дорогой, кокой вздумается; между тѣмъ въ разговорахъ съ Иполитомъ Романычемъ онъ долженъ былъ искустно упомянуть о своемъ богатствѣ, и какъ бы нечаянно, съ пренебреженіемъ, высказать свое желаніе жениться не на приданомъ. Потомъ когда познакомится хорошенько, разсказать о своемъ богачѣ дядѣ, котораго онъ единственный наслѣдникъ, и о страномъ условіи сдѣланнымъ старымъ оригиналомъ на счетъ его женидьбы.



Такъ и сдѣлалъ Колышкинъ. Онъ прямо велѣлъ доложить Казначею, что желаетъ съ нимъ видѣться и былъ приглашенъ въ Кабинетъ. Тамъ франтъ очень ловко разыгравъ заранѣе выученную роль, совершенно отуманилъ Ипполита Романыча; Казначей просилъ его бывать у нихъ за просто и даже предложилъ съиграть съ нимъ въ шашки, что было знакомъ особеннаго расположенія Чихирдомова, который игралъ въ эту игру только съ друзьями и короткими знакомыми. 





====page 158====







Смотря, какъ небрежно говорилъ Колышкинъ о своихъ пятистахъ душахъ, какъ искустно разсказывалъ исторію о никогда не существоаншемъ дядѣ, ктобьі подумалъ, что у этаго шута, спекулянта, нѣтъ и пяти рублей въ карманѣ. Казначей разхрабрился и послалъ за своей супругой, чтобъ представить ей дорогаго гостя. Вотъ почему Марья Савишна сперва удивленная необычайнымъ приглашеніемъ въ кабинетъ своего мужа, еще болѣе удивилась, вошедши туда и увидѣвъ незнакомое лицо, очень фамильярно разговаривавше съ Казначеемъ  ещ фамильярнѣе развалившееся въ креслахъ.



Колышкинъ въ разговоръ съ Марьей Савишной съумѣлъ такъ же ловко коснуться своего богатства и вообще былъ развязенъ и немножко небреженъ. Потомъ онъ откланялся, а Марья Савишна проводила его до дверей прихожей, гдѣ Петруша сидя на стулѣ заснулъ; Марья Савишна въ первый разъ дала пріемышу подзатыльникъ, и заставила его подать шинель офицеру. Пріемышъ горько заплакалъ, а Ипполитъ Романычь, когда супруга его удалилась, тихонько приласкалъ мальчика и далъ ему полтинникъ, сказавъ чтобы онъ шелъ гулять, на его мѣсто послалъ онъ Егора кучера, который и безъ того ничего не дѣлалъ.



Пріученный съ дѣтства къ ласкамъ и хорошему образу жизни, Петруша теперь познакомившийся съ науками, очень хорошо понималъ свое положенiе въ домѣ Чихирдомовыхъ, он чувствовалъ, что его не любили, что онъ лишній въ этой семьѣ. Сколько разъ онъ готовъ былъ бѣжать, куда глаза глядятъ лишь бы не подвергаться разнаго рода униженіямъ и побоямъ, но его еще удерживало чувство благодарности, онъ помнилъ,что сирота, пользовавшійся столько





====page 159====





лет милостями, ѣвшій чужой хлѣбъ, воспитывавшійся съ дѣтьми своего благодѣтеля, ничѣмъ не можетъ заплатить за оказанныя ему благодѣянія, какъ терпѣливымъ смиреніемъ. Но тяжела, очень тяжела была его участь; онъ понималъ, какъ трудно ему будетъ привыкать къ новому роду жизни, и стать въ уровень съ лакеями и мужиками, тогда какъ полученное имъ благородное воспитаніе и познанія ставили его совсѣмъ на другую высшую ступень общества. Тяжелъ переходъ изъ гостинной въ лакейскую. Богъ судья тѣмъ, которые воспитываютъ дѣтей не по состоянію, часто пріучая ихъ съ молодости къ роскоши, къ удобствамъ жизни, образовываютъ ихъ умъ науками, знакомятъ съ лучшей стороной жизни, а потомъ вдругъ въ слѣдствіе одного каприза самолюбія, или другихъ корыстныхъ цѣлей, перемѣняютъ ихъ положеніе, бросая въ другой кругъ людей, нисколько несходныхъ съ ними ни образомъ жизни ни образованіемъ. Печальна судьба этихъ несчастливцевъ.





====page 160====





VIII



Болѣзнь Зборина и отставка. Сумасшедшій. Бѣдность и ЧЕСТНОСТЬ.



Медленно оправлялся Зборинъ отъ полученной на поединкѣ раны. Комната, въ которой лежалъ Алекандръ Игнатьичь, постоянно находилась въ полумракъ — окна завѣшаны были зелеными шторами. Полковой Штабъ-лькарь ежедневно навѣщалъ больнаго, каждый разъ собственноручно перевязывая его рану. Наступалъ вечеръ, Зборинъ зажегъ лампу, стоявшую на столѣ, возлѣ его кровати, часы пробили шесть. Дверь тихо полуотворилась, слуга Зборина доложилъ о приходъ Штабсъ-Капитана Голышева. Проси, сказалъ Зборинъ, и сѣлъ подложивъ подушку подъ спину. Голышевъ вошелъ. Онъ постоянно навѣщалъ Зборина во время болѣзни, и доказалъ свою дружбу истиннымъ сочувствіемъ къ страданіямъ товарища.



— Ну что, какъ сегодня? спросилъ Голышевъ тихой октавой, садясь возлѣ кровати на стулъ.





====page 161====





— Гораздо лучше, докторъ говоритъ, черезъ недѣлю мнѣ можно будетъ встать съ постели.



— Порядочно-жъ онъ васъ пробуравилъ.



— Богъ съ нимъ! сказалъ Зборинъ съ грустью, онъ не помнилъ, что дѣлилъ. Гдѣ онъ теперь?



— Пока еще здѣсь, отвѣчалъ Голышевъ, но скоро его отправятъ въ госпиталь, всѣ наши полковые лѣкаря отказались его лѣчить.



— Скажи пожалуста, Федоръ Карпычь, каково его помѣшательство, говорилъ-ли онъ что нибудь, какая главная идея безумія, не вспоминаетъ ли онъ о чемъ нибудь.



— О нѣтъ! онъ больше молчитъ; я у него былъ нѣсколько разъ и разговаривалъ съ нимъ; онъ отвѣчаетъ, какъ всегда умно, но потомъ вдругъ вскакиваетъ, берется за голову и кричитъ: ее увезли, увезли! дама убита, потомъ ищетъ оружія, ато значитъ наступаетъ припадокъ.



— Понимаю. Зборинъ задумался; видно было что жестокая грусть сдавила его сердце и выжала двѣ слезы, которыя мьдленно катились по его блѣднымъ щекамъ — онъ не думалъ отирать ихъ, это былъ даръ воспоминанья прошедшему. Нѣсколько минутъ длилось молчаніе.



— Что слышно у насъ новаго? Федоръ Карпычь спросилъ Зборинъ отдохнувши отъ припадка грусти.



— Ничего хорошаго. Новый полковой командиръ занимается съ нами, какъ школьный учитель, воинскимъ уставомъ, и каждую недѣлю собираются къ нему на экзаменъ всѣ офицеры состоящіе при полковомъ штабѣ.



— Значитъ онъ любитъ службу?





====page 162====





— Гм., любитъ? собаку съѣлъ. Я когда бывалъ дежурнымъ по карауламъ, идя съ рапортомъ къ нему по пробитіи вечерней зари, всегда боялся опоздать нѣсколькими минутами. Придетъ къ нему въ залу и стоишь, дожидается... вотъ онъ и выйдетъ въ сюртукѣ съ эполетами, весь застегнутый, руки по швамъ какъ ординарецъ, и начинаетъ самъ маршировать съ носка прямо ко мнѣ. Прежде всего осмотритъ съ ногъ до головы и непремѣнно замѣтитъ что нибудь не по формѣ; то пуговица внизъ номеромъ, то полусабля не такъ прицѣплена, то волосы дурно острижены — тфусъ — сангусъ.



— Что жъ наши офицеры, вѣрно не любятъ отца командира? спросилъ Зборинъ улыбнувшись.



— Не любятъ, съѣли бы его, да чтожъ дѣлать когда средствъ нѣтъ. Хорошо тому Александръ Игнатьевичъ, у кого дома есть что глодать, а у кого ни кола, ни двора, да скажутъ ступай вонъ да еще въ придачу волчій аттестатъ дадутъ ну-съ что тогда прикажете дѣлать?



— Впрочемъ строгость въ службѣ, особенно въ военной, вѣдь и необходима, сказалъ Зборинъ.



— За строгость, Александръ Игнатычь, никогда никто не будетъ въ претензіи, къ тому же мы привыкли и къ военной походной дисциплинѣ но невѣжество и дерзость это уже бѣда, просто камень на шею да и въ воду.



— Не ужели полковникъ дерзокъ?



— Во фронтъ кричитъ на офицеровъ, бранится не приличными словами; старыхъ капитановъ, которые прокомандовали ротами лѣтъ по восьми, высылаетъ за фронтъ, сажаетъ на гаубвахту, и просто безъ церемоніи кричитъ: — ,,убирайтесь вонъ изъ службы,





====page 163====





что вы даромъ хлѣбъ ьдите! даромъ жалованье у царя берете.”



— Это худо; съ такимъ командиромъ трудно учиться самому терпѣливому человѣку.



— Эхъ, Александръ Игнатычь, сказалъ штабсъ капитанъ, тяжело вздохнувъ, изуродовали, пробуравили меня порядочно на войнѣ, а все невольно пожалѣешъ о компаніяхъ, тогда по покрайней мѣрѣ жертвовалъ жизнію зная за что, раненъ, отличился и спасибо сказали.



— Конечно. Но надо терпѣть, Федоръ Карпычь; кто знаетъ, придетъ время, все перемѣнится, пойдутъ другіе порядни.



— Да, когда — то все это придетъ?! а до тѣхъ поръ тяжело, я подалъ уже просьбу о назначеніи мнѣ какого нибудь мѣста за ранами, хотѣлъ бы вѣкъ служить въ полку, но не при такомъ командиръ.



— Что-же еще о чемъ говорятъ у насъ? спросилъ Зборинъ — не слышно ли про смотръ царскій чего?



— Ровно ничего, даже думаютъ, что совсѣмъ не будетъ.



— Не можетъ быть, чтобъ Царь не сдѣлалъ смотра войскамъ, которыя на страшныхъ Севастопольскихъ бастіонахъ явили себя героями предъ всей Европой. Я думаю наши Севастопольцы заслужили, чтобы имъ сказалъ спасибо и Государь, какъ сказала давно вся Россія.



— Такъ-бы слѣдовало. — Но осмотрь ничего неслыхать, а капральщина опять вводится. У какъ надоѣло! Штабсъ-Капитанъ махнулъ рукой и плюнулъ прибавивъ: тфусъ — сангусъ.



— Подождемъ, время все измѣняетъ, Федоръ Карпычь, надобно быть терпѣливымъ.





 ====page 164====



— До свиданья, Александръ Игнатычь, сказалъ Голышевъ вставая, надобно еще осмотрѣть ротный цейхгаузъ.



— Прощайте, Федоръ Карпычь, сказалъ Зборинъ съ чуствомъ, пожавъ руку штабсъ-капитану, я не забуду никогда, что вы навѣщали меня въ болѣзни. Штабсъ-Капитанъ ушелъ.



Полковой командиръ Л….го полка зналъ всѣ подробности дуэли Зборина съ Нординымъ, наушники даже представили ему и списокъ всѣхъ офицеровъ, бывшихъ на кладбищѣ и угрожавшихъ гвардейскому капитану, который на другой же день ускакалъ въ Петербургъ. Начались притѣсненія, выговоры, аресты; многіе подали въ отставку, и первый изъ всѣхъ подалъ Зборинъ. Полковникъ взбѣсился, хотѣлъ донести о всемъ высшему начальству, но въ это время толковые мастера дѣлали ему коляску, а командиръ фурштатной роты предложилъ продать часть казенныхъ лошадей, которыя все равно въ это время были не нужны, а между тѣмъ поѣдали фуражъ. Камандиръ полка принялъ послѣднее предложеніе съ удовольствіемъ и на нѣкоторое время смягчился. Лядинцевъ былъ человѣкъ совершенно безъ состоянія, пріѣхалъ онъ принимать полкъ въ обыкновенной почтовой повозкѣ, а потому и не удивительно, что онъ сдѣлался хорошимъ хозяиномъ, изъ всего стараясь извлекать пользу. Такъ шли дѣла въ Л….мъ полку, когда Зборинъ подалъ въ отставку. Общество офицеровъ разстроилось, много старыхъ, Капитановъ, поручиковъ подали въ отставку, или перешли въ другіе полки войскъ, или въ другой род службы; видно было, что все пошло иначе, а полковой командиръ велъ свои дѣла отлично, сажали офицеровъ на гауб



====page 165====







вахту и разъѣзжалъ въ коляскѣ. Многіе видѣвшіе бѣдный экипажъ, въ какомъ пріѣхалъ полковникъ въ Беристоль простодушно удивлялись перемѣнѣ происшедшей въ его состояніи, и съ дѣтской вѣрой говорили: за Богомъ молитва, за царемъ служба не пропадаетъ и дѣйствительно не пропадали даромъ казенныя деньги, онѣ служили командиру полка ремонтомъ и поправлялиего состояніе.



— Лучше-ли Нордину? спросилъ капитанъ Смуровъ вечеромъ у казначея за чаемъ.

 

— Я былъ у него третьяго дня, отвѣчалъ Людковскій, онъ тихъ, страшно мраченъ, а тихое сумасшествіе опаснѣе бѣшенства.

 

— Я вчерась былъ у него, сказалъ Голышевъ и засталъ его съ калодой картъ въ рукѣ — онъ мѣтилъ штосъ, и промѣтавъ талію, записывалъ мѣломъ на столѣ.

 

— Вотъ вамъ и по маленькой съ трубочкой, прибавилъ усмѣхнувшись поручикъ Лазаревичъ.

 

— Да, теперь онъ счастливъ по крайньй мѣрѣ тѣмъ, пробасилъ Голышевъ, взглянувъ презрительнона Лазаревича, что его никто не обыграетъ безчестнымъ образомъ. Голышевъ послѣ узналъ, что Лазаревичъ шулеръ, и обыгрывалъ нѣсколько разъ Нордина плутовски.



— Я думаю между нами нѣтъ шулеровъ, сказалъ заикаясь поручикъ Лазаревичъ, покраснѣвъ какъ ракъ.



— Дрянь вездѣ есть, сказалъ Голышевъ, она вотъ и теперь предо мной — ну, да ужъ я доберусь до тебя пріятель, прибавилъ онъ тише, показавъ сжатый кулакъ Лазаревичу, который сейчасъ стушевался въ другую комнату.









====page 166====





— A что господа, не навѣстимъ-ли мы Нордина сказалъ казначей, когда кончили чай.



— Съ удовольствіемъ отвѣчалъ Капитанъ Смуровъ.



— А вы съ нами? спросилъ Людковскій Голышева.

 

— Я никогда не прочь посѣтить несчастнаго Леонида Николаевича. Казначей, капитанъ Смуровъи Голышевъ надѣли шинели и вышли. Квартира Иордина была очень близка отъ казначеи, такъ что офицеры черезъ нѣсколько минуть были уже тамъ. Когда казначей, Голышевъ и Смуровъ вошли въкомнату, Нординъ ходилъ по комнатъ скорыми шагами, въ одной рукѣ онъ держалъ колоду картъ, авъ другой мьль.



Взглянувъ на блѣдное, исхудалое лице, на впалые глаза, горѣвшіе какимъ-то лихорадочнымъ огнемъ, навзъерошанные волосы, никто бы не узналъ въ этомъ двигающемся подобіи человѣка, прежняго веселаго Нордина, да и онъ не узнавалъ уже никого.



— Увидѣвъ вошедшихъ товарищей, Леонидъ Николаевичъ подошелъ къ нимъ и пожимая руки проговорилъ: Прошу покорно господа, очень рад! вы пришли кстати, я только что прочиталь счастливую талію, неугодно ли посмотрѣть мой выигрышъ. Онъ взялъ кучу изорваныхъ бумагъ, лежавшихъ на столь и сталъ считать, откладывая каждый клочекъ въ сторону. Сто, пятдесятъ, двацать пять, тысяча, двѣ тысячи, пять тысячъ. Офицеры стояли кругомъ стола въ молчаніи. 



Нординъ пересчитавъ клочки бумагъ, собралъ ихъ опять въ одну кучу сказавъ: господа! банкъ готовъ — не угодно-ли ставить карты?





— Поставимте господа, сказалъ Казначей, это его







====page 167====





утѣшитъ. Голышевъ поставилъ даму, казначей короля, Смуровъ десятку.



Нординъ срѣзалъ калоду, сталъ мѣтятъ — офицеры открыли свои карты.



Король!! короля убью, говорилъ самъ съ собой Нординъ. Дама, о, даму трудно убить, дама опасная карта, она и мнѣ всегда не везла... Король вашъ убитъ, продолжалъ онъ, обращаясь къ казначею,казначей снялъ карту. Дама дана, опять дана, постоянно дана, говорилъ Нординъ, она мнѣ измѣнила, а я право ей ничего не сдѣлалъ, за что жъ она меня мучитъ.



— Помилуйте, Леонидъ Николаевичъ, сказалъ Голышевъ, желая успокоить сумасшедшаго, да дама моя убита, она легла на вашу сторону.



Въ самомъ дѣлѣ, вскричалъ радостно Нординъ, значитъ я выигралъ даму — браво господа! поздравте меня съ побѣдой. Эй человѣкъ!

 

Человѣкъ показался въ дверяхъ; казначей сдѣлалъ тихонько знакъ деньщику, чтобы онъ не слушалъ что станетъ приказывать поручикъ.

 

— Подай дюжину шампанскаго! крикнулъ Нординъ. Человѣкъ ушелъ. Нординъ отошелъ отъ стола, исталъ ходить по комнатъ, не обращая вниманія на  своихъ гостей.



— Прошло полчаса, онъ все ходилъ — время отъ времени брался рукой за голову, какъ будто что вспоминалъ, по видимому мрачное облако безумія покрыло эту прежде свѣтлую душу. Казначей, Смуровъ и Голышевъ съ грустію смотрѣли на несчастнаго своего товарища, и ожидали, чѣмъ все это кончится.

 

— Долго ходила Нординъ и молчалъ, потомъ вдругъ какъ будто что-то вспомнилъ, схватилъ два куска







====page 168====









мьлу, подбѣжалъ къ Голышеву и подавая одинъ изъ кусковъ сказалъ: — возмите пистолетъ и убейте меня, я не хочу стрѣляться съ другомъ, я убилъ его.

 

— Успокойтесь, пробасилъ Голышевъ, за чѣмъ намъ стрѣляться,мы съ вами всегда были и останемся друзьями.



— Стрѣляйте, милостивой государь, бѣшено закричалъ Нординъ. Волосы безумнаго встали дыбомъ, глаза сверкали въ своихъ арбитахъ, онъ былъ страшенъ.



— Казначей шепнулъ штабсъ-капитану, чтобы тотъ сдѣлалъ видъ, будто стрѣляетъ изъ пистолета. Голышевъ отступивъ два шага назадъ, поднялъ руку съ мѣломъ.

 

Нординъ сложила, руки на груди и стояла, неподвижно — Голышевъ щелкнулъ пальцемъ, дѣлая видъчто спустила, курокъ.



— Вы дурно стрѣляете, вы убили червонную даму, вскричалъ Нординъ, наклонясь къ полу тфуй! кровь, вскричалъ онъ быстро отскочивъ отъ того мѣста гдѣ стоялъ и съ ужаснымъ, потрясающимъ душу хохотомъ сѣлъ на стулъ. Офицеры потихоньку вышли. Странно видѣть человѣка лишеннаго лучшаго его дара, сознанія. Невольная тоска сжимаетъ сердце, при мысли, что разумное созданіе, украшенное всѣми лучшими дарами природы, одаренное Творцемъ безсмертной душой обращается въ бесмысленное животное и, сохраняющее свой божественный образ, является предъ нашими глазами ужаснымъ призракомъ чего то прежде прекраснаго, теперь навѣкъ измѣнившаго свой свѣтлый образъ.









====page 169====







Было два часа за полночь. Вь это время, когда всѣ спали, когда холодный вѣтеръ переносилъ съ мѣста на мѣсто сугробы снѣга, въ одномъ изъ мрачныхъ, узскихъ переулковъ, въ маленькомъ домикѣ свѣтился огонь. Въ комнатъ сидѣли двѣ женщины, пожилая лѣтъ сорока, — молодая лѣтъ пятнадцати, то есть женщина ребенокъ. Это была та самая комната, въ которой Зборинъ познакомился съ бѣдной вдовой чиновницей, и ея дочерью, починившей ему шинель. Мать и дочь работали, одна вязала чулокъ, другая шила платье.



— Маша, спросила Стражинская, когда ты думаетъ окончить свою работу.



— Я думаю матушка, къ празднику успѣю.



— Ахъ дитя мое, намъ нужны деньги, хозяинъ требуетъ платы, брату твоему надо покупать лѣкарство, о Боже! чиновница тяжело вздохнула, взглянувъ на образъ, котораго фольговая риза отражала свѣтъ свѣчи.



Грѣшная мысль закралась въ душу вдовы. Что еслибъ риза на иконѣ была серебряная и вызолоченная, еще лучше еслибъ вѣночикъ былъ золотой, можно было бы продать, а вырученныя деньги помогли-бы намъ теперь въ крайней нашей нуждѣ.



Маша работала, наклонившись надъ шитьемъ, она очень была худа и блѣдна, но это не уменьшало ея дѣвическихъ прелестей: тонкій стань, полуразвившаяся грудь могли служить хорошей приманкой сластолюбцу. Вдругъ въ окно тихо постучали.



— Кто это въ такую позднюю пору! Спросила Стражинская, взглянувъ на Машу.



— Да, время такое ужасное, вѣтеръ и вьюга на







====page 170====









дворѣ, право не придумаю матушка, кому бы до насъ дѣло въ глухую ночь.

 

— Да полно, ужъ не почудилось-ли мнѣ Маша?

 

Опять тихо, но продолжительнѣй постучали въ раму.

 

— Нечего дѣлать, возьму фонарь и посмотрю, кто стучитъ въ окно.



Стражинская засвѣтила фонарь и вышла на дворъ. Маша положила работу на столъ и прислушивалась. У воротъ раздавался нѣсколько минутъ тихій разговоръ, потомъ калитка хлопнула, дверь отворилась, въ комнату вошла Стражинская, въ сопровожденіи какой то женщины въ лисьемъ салопъ, повязанной наголовъ платкомъ.

 

— Ну ужъ погода родныя мои, заговорила женщина отряхнувъ снѣгъ и снимая салопъ. Свѣту Божьяго невидно, да и то едва дошла — такъ снѣгомъ и мѣтетъ. Женщина подошла къ столу, помолилась на икону иотвѣсила поклонъ Машъ.



— Ишъ мастерица дѣвушка, заговорила гостья смотря свими ястребиными глазами на Машу, видно что красавица на все способница. Лицо женщины было кругло, бѣло, довольно правильно. Ей нельзя было дать болѣе тридцати лѣтъ. Но кривой ротъ и особенно злые, лукавые кошачьи глаза, производили при взглядѣ на нее непріятное ощущеніе.



— Прошу садиться Авдотья Сидоровна! сказала привѣтливо Стражинская. Гостья сѣла. 



— Maшa, сказала хозяйка, это Авдотья Сидоровна Лукошкина, наша сосѣдка черезъ домъ, она торгуетъ зеленью.



— Торгую матушка, всѣмъ торгую, нечего Бога гнѣвить, на хлѣбъ зарабатываю, заговорила скороговор



====page 171====









кой торговка. Иногда колачи пеку, блинчики, пирожки, вотрушечки — Олимпіада Степановна съ дочкой вашей красавицей пирожковъ покушать милости просимъ!



— Благодарю, Авдотья Сидоровна, отвѣчала вдова, Маша такъ завалена работой, что ей бѣдной воздухомъ чистымъ подышать некогда, некогда по улицѣ пройтись, да и я все время занята по хозяйству, мы люди небогатые, должны сами на себя трудиться.



— Эхъ матушка Олимпіада Степановна, грѣшно вамъ дочку вашу красавицу въ заперти держать —показали-бы ее въ свѣтѣ, пусть на нее любуются люди добрые, а не ровенъ час поглядитъ ее молодецкой глазъ, вотъ и убьетъ соболя, а вы тогда на старости лѣтъ спокойны и дочка ваша пристроена.



— Я не понимаю, что ты разумѣешъ подъ словомъ показать въ свѣчъ, спросила чиновница пристальнопосмотрѣвъ на гостью.



— Ахъ мать ты моя, Царица небесная! вскричала Лукошкина, сплеснувъ руками, да что же понимать шуточка, все простехонько отпускайте почаще гулять Марью Демьяновну, пусть посмотритъ на народъ, пусть повеселится какъ другія дѣвушки веселятся —вѣдь не цѣлой же вѣкъ ей въ заперти сидѣть.



— Я не держу дочь, съ удовольствіемъ отвѣчала Стражинская, Маша у меня взрослая, можетъ идти когда и куда хочетъ, кто тебѣ сказалъ Авдотья Сидоровна, что я держу дочь въ заперти?



— Какъ кто, весь свѣтъ говоритъ; я чай думаю весь городъ знаетъ, что ваша дочка красавица нигдѣ не бываетъ, никому не показывается.



— Умно дѣлаетъ, дѣвушкѣ въ шестнадцать лѣтъ,







====page 172====









у которой все богатство въ чистотѣ, въ невинности, опастно пускаться въ свѣтъ, и вообще не хорошо тереться между людей —  гдѣ толпа тамъ и бѣда — какъ говорили наши дѣды.



— Такъ-съ, справедливо изволите говорить кормилица, гдѣ намъ все это знать, мы люди темные, говоримъ только то, что видимъ, или что другіе говорятъ.



Лукошкина опять съ улыбкой посмотрѣла на Машу. А я къ вамъ съ просьбою — позвольте мнѣ матушка Олимпіада Степановна словца два перемолвить съ вашей дочерью



— Говорите сколько хотите, я не вмѣшиваюсь въ дѣла дочери. Въ это время за перегордкой послышался глухой кашель, въ слѣдъ за нимъ стоны. Стражинская встала и торопливо ушла за перегородку.



— Маша до сихъ поръ молчаливая подняла глаза отъ работы и посмотрѣла на Лукошкину.



— Ну моя красавица, моя бѣлая лебедушка, заговорила торговка поглядывая на Машу, есть у меня къ тебѣ порученьице отъ добраго молодца — красавица,души онъ въ тебѣ не слышитъ моя голубушка, просилъ меня, чтобы какъ нибудь съ тобой повидаться, такъ не зайдешъ-ли ко мнѣ моя лапочка, вечеркомъ завтра?!



— Я не пойду на свиданье съ незнакомымъ человѣкомъ, напрасно вы меня обижаете Авдотья Сидоровна, отвѣчала вспыхнувъ Маша.



— И полно моя красавица, вѣдь онъ не звѣрь какой, слава Богу Царю служитъ, капитанъ, ласковъ привѣтливъ, денегъ у него вдоволь все тебѣ сдѣлаетъ что только твоей душенькѣ будетъ угодно.









====page 173====









— Если онъ любитъ меня отвѣчала Маша, пусть придетъ къ намъ, скажетъ матушкѣ, и если онъ мнѣ придется по сердцу, пойду съ нимъ и къ вѣнцу — такъ дѣлаютъ честные люди, а не сманиваютъ бѣдныхъ дѣвушекъ на свиданья обѣщаніями, да разными предложеніями.



— А чтобы вы сказали мать моя, зашипѣла Лукошкина, свирепо взглянувъ на Машу своими кошачьими глазами, что бы вы сказали, еслибъ онъ вамъ сейчасъ положилъ на столъ сто рублевъ. А, нука красота невиданная, извольте-ка разложить на бобахъ, да погадать подумать.



— Я скажу Вамъ: отстаньте отъ меня Авдотья Сидоровна. грѣхъ вамъ обижать бѣдную дѣвушку, что я вамъ сдѣлала? — Маша заплакала. Въ это время вышла изъ за перегородки Сггражинская и спросила дочь, о чемъ она плачетъ, Маша пересказала ей о предложеніи Лукошкиной, — Стражинская затряслась и поблѣднѣла.



— Чтобъ нога твоя не была у меня сводня поганая, вонъ отсюда! чтобы духу твоего не было змѣя.



Сводня сорвалась со стула, какъ будто ее кто огрѣлъ поленомъ по головѣ, накинула салопъ, бросилась къ двери, на порогѣ обернулась, плюнула на полъ, закричавъ: ишъ голь, туда же харохорится — погоди будетъ тебѣ загвоздка — не такіе какъ ты за сто рублей отдаютъ свою... тутъ она выбѣжала хлопнувъ дверью, договоривъ послѣднюю брань на дворѣ. Вскорѣ стукъ захлопнувшейся калитки возвѣстилъ, что фурія







====page 174====









провалилась, а мать и дочь остались однѣ съ своимъ горемъ и бѣдностью.



Тяжело человѣку терпѣть лишенія и другія несчастія въ жизни, но тяжелѣй всего, когда порочатъ доброе имя, когда стараются унизить достоинство человѣка, затоптать въ грязь лучшія, нѣжнѣйшія чувста души, подобныя обиды раздираютъ душу страшной мукой. Наконецъ сонъ, врачъ несчастныхъ, посѣтилъ и этихъ бѣдныхъ людей, на нѣсколько часовъ покрывъ ихъ забвеніемъ.









====page 175====









IX.



Не ожиданная встрѣча, Правосудіе земное и правосудiе небесное. 



Однажды Зборинъ возвращался довольно поздно отъ Голышева. Хорошъ былъ Іюльскій вечеръ; теплый вѣтерокъ доносилъ порой благоуханія бальзамическихъ травъ изъ скошеннаго сѣна; въ атмосферѣ тишина на восточной части неба содвигаются массы темныхъ облаковъ: вѣрно будетъ гроза.



Зборинъ шелъ задумавшись. — Человѣкъ долго жившій гдѣ либо, всегда привыкаетъ къ окружавшимъ его лицамъ и предметамъ. Особенно привязываемся мы къ мѣсту нашего воспитанія, потомъ къ обществу товарищей по службѣ, и наконецъ страшно сильно къ близскимъ и милымъ нашему сердцу. Уѣзжая









====page 176====







изъ дома родителей для того, чтобъ вступитъ въ какое нибудь учебное заведеніе, вѣрно помнятъ многіе какъ горько они плакали, бывши дѣтьми, но то были слезы ребенка, еще не понимавшаго будущаго его назначенія. Послѣ, оставляя заведеніе, чтобы выступить на сцѣну свѣта, на поприще-ли службы короной, или частной, они опять плакали, прощаясь съ товарищами ихъ воспитанія и вѣрно тайная грусть сдавливала душу при мысли о неизвѣстности будущаго Наконецъ проходя поприще какого то нибыло рода службы, если судьба отнимала близскаго имъ человѣка навсегда, или на долгое время, они опять плакали, но не тѣми уже легкими слезами молодости, которые облегчаютъ сердце, освѣжая душу, нѣтъ, тяжелыми слезами, падавшими раскаленными каплямина сердце, которыхъ печальные слѣды часто не въ силахъ бываютъ изгладить и всемогущее время, лучшій, какъ говорятъ, врачь душевныхъ болѣзней. Да, тяжела бываетъ разлука съ тьмѣ; съ кѣмъ долгая привычка соединила насъ, особенно, если къ этой привычкѣ еще присоединяется нѣжная, сердечная склонность.



Зборинъ не любилъ военной службы, не могъ никогда сродниться душой съ военнымъ бытомъ, однакожъ прослужа болѣе десяти лѣтъ, онъ невольно привыкъ къ веселому и безспечному обществу своихъ товарищей по службѣ, и если не нашелъ срединихъ людей хорошо образованныхъ, съ познаніями или съ любовью къ наукамъ, за то нашелъ нѣсколько открытыхъ и честныхъ душъ, съ которыми можно было жить довѣрчиво и дружно. И жаль стало Александру Игнатьевичу разставаться съ тѣмикъ кому привыкъ онъ; тихо, не замѣтно ложилась на







====page 177====







душу печальная дума, шелъ онъ, и въ раздумья ошибся поворотомъ, попалъ не въ свои переулокъ. Тѣни лѣтней ночи, покрывая предметы прозрачной дымкой, долго мѣшали Александру Игнатьичу замѣтить,что онъ сбился съ дороги. Вдругъ плачь и звукъ нѣжнаго голоса вывели Зборина изъ задумчивости, онъ осмотрѣлся: въ двухъ шагахъ отъ него шелъ квартальный, за нимъ хожалый велъ плачущую дѣвушку- Что-то знакомое показалось Зборинувъ голосѣ дьвушки, онъ крикнулъ полицейскому солдату, чтобъ тотъ остановился, а самъ подошелъ къ нему, и отступилъ назадъ въ изумленьи: передъ нимъ стояла Маша Стражинская.



— Куда ты ведешь эту дѣвушку? спросилъ Зборинъ хожалаго.



— Куда приказано, грубо отвѣчалъ полицейскій.



— Въ эту минуту квартальный обернулся и подошелъ къ Зборину.



— Позвольте васъ спросить, сказалъ вѣжливо Зборинъ, приподнявъ фуражку: въ чемъ виновата эта дѣвушка?



— Въ похищеніи церковнаго имущества, отвѣчалъ квартальный и спросилъ съ неудовольствіемъ — да вы кто такой? вамъ что нужно?

 

Зборинъ объявилъ свой чинъ и фамилію. Этого было достаточно, чтобъ квартальный сдѣлался вѣжливѣй.



— Могу-ли просить васъ объ одномъ одолженіи? обратился Зборинъ къ квартальному.



— Чѣмъ могу услужить вамъ, господинъ капитанъ, съ моимъ величайшимъ удовольствіемъ, отвѣтилъ квартальный.



— Позвольте мнѣ взять на поруки эту дѣвушку.











====page 178====









— Bсe другое я готовъ сдѣлать, но этого, капитанъ, право нельзя — я человѣкъ подчиненный, знаете служба... дѣти... куда я послѣ дѣнусь.



— Будьте спокойны, я даю обязательство, что эта дѣвушка никуда не уйдетъ и по первому требованію начальства будетъ мной представлена.



— Господинъ капитанъ, сказалъ квартальный, на ухо Зборину, частный приставъ человѣкъ строгій, онъ, знаете, требуетъ отъ насъ, чтобы иногда ему... остальныя слова договорены были тихо, и больше мимикой, чѣмъ звуками, Зборинъ пригласилъ квартальнаго къ себѣ на квартиру.



Чрезъ полчаса штабсъ-капитанъ былъ у себя. До сихъ поръ онъ ни слова не сказалъ Машѣ, боясь возмутить ее печальный покой, но входя къ себѣ онъ только шепнулъ ей, чтобъ она надѣялась на Бога, на что дѣвушка отвѣчала только слезами. Угостивъ квартальнаго, Зборинъ при прощаньи положилъ ему въ руку небольшой запечатанный конвертикъ, который чиновникъ полиціи какъ только почувствовалъ въ рукѣ, сей часъ спряталъ поближекъ сердцу, и поклонившись нѣсколько разъ въ поясъ Александру Игнатьичу, вышелъ вмѣстѣ съ хожалымъ веселый и довольный.



Когда Зборинъ остался одинъ, она очень ласково просилъ дѣвушку сѣсть на стулъ и предложилъ чаю. По блѣдному личику Маши струились горячія слезы благодарности и страданія; эти слезы наводили на душу Зборина тяжелое чувство тоски. Стражинская съ трудомъ выпила чашку чаю, и то по усильной просьбѣ штабсъ-капитана. Зборинъ очень осторожно повелъ разговоръ и коснулся слегка положенія Маши.









====page 179====









— Я раскажу вамъ все, начала дѣвушка, успокоенная ласковымъ обращеніемъ штабсъ-капитана, я вамъ всѣмъ обязана и должна полною откровенностью заплатить за ваши благодѣянія.



— Я ничего не сдѣлалъ для васъ, сказалъ сконфуженный Зборинъ, и не знаю за что вы мнѣ можете быть благодарны.



— Это мое дѣло, сказала Маша твердымъ голосомъ. Слушайте.



— Съ тѣхъ поръ, какъ вы были у насъ, надъ нами пронеслось много горя. Видно Богъ посылаемъ бѣднымъ людямъ всегда больше несчастій, чтобъ болѣе испытывать ихъ. Я не знаю, что во мнѣ нашли хорошаго, только многіе изъ офицеровъ Л... го полка хотѣли взять меня на содержаніе, посылали разныхъ женщинъ — сводней, чтобъ предложитъ мнѣ выгодныя условія, но матушка всегда провожала этихъ господъ самымъ не деликатнымъ образомъ, а я съ своей стороны только плакала, видя страданія матушки, и не находя средствъ облегчить ихъ. Бѣдность насъ начала угнетать день отъ дна болѣе и болѣе. Вьроятно мои отказы пріобрѣли намъ много враговъ, которые распустивъ по городу обо мнѣ худую славу, старались и существенно вредить намъ. Мнѣ перестали заказывать работы, два благородныхъ дома, которые намъ дѣлали не большія воспомоществованія, отказались помогать нам. Въ это тяжелое время умеръ мой несчастный братъ, — вы его не знаете, но вѣрно помните, когда вы были у насъ, матушка уходила за перегородку, изъ за которой слышались болѣзненные стоны, можетъ быть, вы не обратили на это вниманья, тутъ нѣтъ ничего удивительнаго. Тамъ за перегородкой лежалъ мой больной братъ, пять лѣтъ страдавшій тяжкой бо







====page 180====









лѣзнию. Матушка сь постояннымъ терпѣніемъ и любовію ухаживала за больнымъ, ей помогала и я по силамъ, но признаюсь, молясь богу, я часто говорила: Господи! прибери страждующаго! вѣрно молитва моя была услышана, и братъ мой наконецъ успокоился отъ своихъ страданій навсегда. На душѣ моей стало какъ будто легче, но матушка дѣлалась печальнѣй день отъ дня и начала сама прихварывать. Въ это тяжелое для меня время, и не знала къ кому обратитъся и у кого просить помощи.



— Отъ чего вы забыли меня? перебилъ Зборинъ, я, прощаясь съ вами при первомъ нашемъ свиданіи, просилъ, чтобы вы считали меня вашимъ другомъ.



— Я искала васъ, но не находила; спрашивалъ объ васъ мнѣ было совѣстно: съ какой стати молодая дьвушка, особенно такая бѣдная какъ я, подумали бы многіе, интересуется офицеромъ, человѣкомъ холостымъ? и доброе ими могло-бы очерниться, да и васъ я не хотѣла дьлать предметомъ сплетень. Так чо, в это самое тяжелое для меня время, продолжала Маша, я прибегнула къ матушкѣ Афимьѣ, это начальница келейныхъ дѣвушекъ-раскольницъ. Старуха помогла мнѣ, но потомъ начала склонять меня вступитъ въ ихъ скитъ и дать обѣтъ безбрачія. — Могла ли я православная вступилъ въ секту раскольниковъ, я боялась даже сообщить матушкѣ предложеніе старухи Афимьи, которая въ послѣднее время начала даже угрожать мнѣ, если я не поступлю въ ихъ скитъ.



Однажды вечеромъ, когда матушкѣ моей стало немного лучше, къ намь постучались въ дверь, я отворила, вошелъ мѣщанинъ, мужчина лѣтъ подъ сорокъ; высокій ростъ, черная борода, злые глаза и какія-то разбойничьи ухватки непріятно поразили меня.









====page 181====









Онъ сказалъ, что пріѣхалъ въ нашъ городъ издалека для торговыхъ дѣлъ. Приходъ свой къ намъ объяснилъ онъ тѣмъ, будто-бы зналъ покойнаго моего отца, когда еще прежде молодымъ мальчикомъ пріѣзжалъ въ Беристоль. Матушка больная, ослабѣвшая, немогла припомнить дѣйствительно-ли покойный ея мужъ, а мой отецъ, знакомъ былъ съ этимъ купцомъ. Она благодарила его за память, и между прочимъ извинялась, что болѣзнь и бѣдность не позволяютъ ей угостить гостя такъ, какъ бы она хотѣла. Пестовъ, такъ назвалъ себя нашъ гость, слово за слово предложилъ моей матушкѣ быть намъ чѣмъ нибудь полезнымъ. Помощь его была принята нами съ благодарностью, мы простились съ нимъ какъ съ благодѣтелемъ, но сердце мое чуяло не доброе. Черезъ два дня, Пестовъ опять зашелъ къ намъ, и поговоривъ не много о разныхъ пустякахъ сталъ просить моей руки. Это предложеніе такъ озадачило меня, что я не могла сказать ни однаго слова, а матушка напротивъ видимо обрадовалась. Пестовъ вскорѣ ушелъ, обѣщая зайти на другой день за рѣшительнымъ отвѣтомъ. Когда мы остались однѣ, матушка спросила меня, нравится ли мнѣ купецъ. Я немогла скрыть моего отвращенія, но прибавила, что если матушка желаетъ, я готова выдти за него когда угодно, я не хочу твоей погибели, дитя мое, сказала мать моя, я только хотѣла бы видѣть тебя счастливой, особенно теперь когда мнѣ остается не долго пожить на свѣтѣ. Но вотъ тебѣ мой завѣтъ, никогда не выходи за человѣка, котораго любить не можешь, не произноси передъ Богомъ ложной клятвы, и ты будетъ счастлива, а мое благословеніе всегда будетъ надъ тобой, дитя мое. Я упала на колѣни







====page 182====









передъ матушкой; цѣловала ея руки,обливалась слезами,говорила что не оставлю ея до конца ея жизни, а послѣ ея смерти если не выйду за мужъ, постригусь въ монахини. На другой день Пестовъ зашелъ рано утромъ къ намъ и получилъ отказъ. Уходя онъ сказалъ съ сердцемъ, чтобъ я помнила это. Прошла недѣля послѣ сватовства Пестова, я думала уже, что слова его были пустой угрозой, какъ вдругъ ныньче вечеромъ къ намъ вошелъ квартальный въ сопровожденіи хожалаго. Он объявилъ, будто у насъ, по покозанію однаго преступника, спрятаны воровскія вещи, въ слѣдствіе чего вельно сдѣлать обыскъ въ нашей квартирѣ, а мы объявлены участницами въ кражѣ церковнаго имущества. Матушка, какъ услышала такія обвиненія, такъ и упала на подушки замертво. Квартальный, не обращая на это вниманія, обыскалъ нашу комнату, и дѣйствительно изъ печурки вытащилъ узелъ, въ которомъ было завязано нѣсколько скомканыхъ серебряныхъ ризъ, лампада, и еще кое что изъ церковной утвари. Квартальный меня спросилъ: когда и отъ кого приняла я эти вещи на сохраненіе? Я ничего не могла отвѣчать, молчала какъ убитая и не понимала, что вокругъ меня дѣлается. Тогда квартальный велѣлъ мнѣ идти за нимъ въ полицію. Хожалый повелъ меня за руку, и когда я останавливалась изнеможенная, ослабѣвая въ силахъ, солдатъ толкалъ меня и тащилъ приговаривая: “иди воровка”. Тутъ встрѣтились вы какъ видно, посланные Богомъ, теперь я у васъ въ полномъ вашемъ распоряженіи: дьлайте со мной, что хотите я все высказала.



— Надѣйтесь на Бога, могъ только сказать Зборинъ. и вижу во всемъ этомъ перстъ Божій.









====page 183====









Александръ Игнатьичь уложилъ трепещущую дѣвушку на своіо постель, а самъ вышелъ въ другую комнату. Давно перешло время за полночь, а Зборинъ не могъ уснуть. Страшное преступленіе какъ призракъ выступало передъ нимъ и заставляло содрогаться за участь бѣдной Маши. Ясно видѣлъ Александръ Игнатьичь, что человѣческая помощь ничего не въ состояніи сдѣлать для дѣвушки, потому, что всѣ улики противъ нее. Законъ гражданскій ясно говоритъ: кто пойманъ съ поличнымъ, или у кого найдены краденыя вещи, тотъ хотя бы и не былъ самъ воромъ, однакожъ считается участникомъ въ преступленіи, и судится одинаково съ чѣмъ, кто дѣйствительно совершилъ преступленіе. Правда-ли это закона, или только правда человѣческихъ убѣжденій? Часто участникъ преступленія по закону бываетъ только невольникомъ своего поступка по совѣсти, а иногда и во все не знаетъ, что онъ учавствуетъ въ преступленіи. Встань правда человѣческая и повѣрь себя противъ правды Божественной! вспомни что настанетъ время, когда земное правосудіе повѣриться Небеснымъ. Множество еще подобныхъ мыслей долго возмущали душу Зборину прежде, чѣмъ сонъ сомкнулъ его глаза передъ утромъ.



Утромъ квартальный вошелъ въ комнату Зборина,и вѣжливо кланяясь, показалъ бумагу, въ которой содержалось предписаніе полиціи объ арестованіи дѣвицы Марьи Сртажинской. Зборинъ уговорилъ дѣвушку возложить свое упованіе на Бога, и увѣрилъ ее что онъ съ своей стороны будетъ дѣйствовать въ ея пользу, сколько позволятъ его силы и обстоятельства. Вмѣстѣ съ этимъ Зборинъ далъ слово сей часъ-же навѣстить







====page 184====









мать ея и обезпечить всѣмъ нужнымъ больную. Маша хотѣла цѣловать руки Зборина, но онъ не допустилъ ея, сказавъ: когда и для васъ что нибудь сдѣлаю, тогда только вы будете имѣть право благодарить меня, а теперь вмѣсто благодарности примите мои совѣты: надѣйтесь и будьте спокойны духомъ по возможности. Квартальный увелъ арестованную. Зборинъ, отложивъ свой отъѣздъ, отправился навѣстить больную Стражинскую и утѣшить ее, сколько можно, насчетъ участи ея дочери.



_____________



Городъ Беристоль давно зналъ о двухъ преступленіяхъ совершенныхъ неизвѣстно кѣмъ. Первое изъ преступленій было разграбленіе большой церкви Св. Никиты мученника, другая смерть градскаго главы, купца Ветошкина, который былъ найденъ убитымъ и брошеннымъ въ яму подъ мостъ, въ томъ переулкѣ, гдѣ стоялъ его домъ. Говорили, что Лука Лукичь, такъ звали Ветошкина, возвращаясь изъ давки взялъ съ собой значительную сумму денегъ, которыхъ вечеромъ у убитаго не оказалось. Эти событія дали пищу городскимъ ходячимъ газетамъ, въ образѣ разных пожилыхъ барынь, которыя трезвонили переходя изъ дома въ домъ, прикрашивали и искажали истину по произволу, дѣлая различныя превращенія изъ собранныхъ свѣденій. Эти сплетницы съ ужасомъ переда



====page 185====







вали всѣмъ желающимъ слышать новости, обвиненіе, взведенное на бѣдную Машу Стражинскую. Вороны каркали: будто дѣвушка сама обокрала церковь и собственноручно зарѣзала купца Ветошкина; онѣ прибавляли даже за тайну, будто она колдунья, и что у ней при освидѣтельствованіи оказался длинный хвостъ подобный тѣмъ, какіе выростаютъ у вѣдьмъ.

 

Совершенно равнодушная къ своей печальной судьбѣ, еще болѣе равнодушная къ тому, что о ней говорилось въ уѣздныхъ новосгяхъ, но не равнодушная кь участи своей матери сидѣла Маша въ острогѣ. На всѣ вопросы, предлагаемые ей слѣдственной коммисіей, она отвѣчала одностороннимъ словомъ: незнаю ничего. Слѣдователи, видя ее спокойною, удивлялись равнодушію преступницы и перешептываясь говорили: что въ первый разъ имъ приходится имѣть дѣло съ такой закоренѣлой злодѣйкой. Полиція представила съ своей стороны всѣ собранныя свѣденія о жизни и занятіяхъ Маши, которыя были такъ ложны и такъ черны, что скорѣе могли служить дьвушкѣ обвиненіемъ, нежели оправданіемъ.



Что дѣлалъ въ то время Зборинъ? Онъ съѣздилъ на нѣсколько дней въ губернскій городъ, быль у губернатора и передалъ лично всѣ обстоятельства обвиненія Маши въ преступленіи. Губернаторъ къ счастію былъ молодой энергическій генералъ. Онъ принялъ разсказъ Зборина прямо къ сердцу, ни съ кѣмъ несовѣтывался какъ поступить въ предпринятомъ имъ дѣлѣ и отпустилъ штабсъ-капитана, сказавъ только: совѣсть и Богъ будутъ моими помощниками, а для виновныхъ грозными судіями. Зборинъ возвратилсявъ Беристоль съ надеждой.









====page 186====







Пробила полночь; давно жители Беристоля спятъ глубокимъ сномъ, хотя правду сказать, у нѣкоторыхъсонъ не очень таки глубокъ и спокоенъ, а другіе исовсѣмъ не спятъ. Страшныя сновидѣнія летаютъ надъ ложемъ порока, кровавые образы преступленій страшнѣе и грознѣе возстаютъ во тьмѣ ночной, и начинаютъ обличительный судъ свой надъ душами злодѣевъ. Кроткія, свѣтлыя видѣнья летаютъ надъ изголовьемъ страданья и невинности, напоминаютъ они о божественной милости тѣмъ, которымъ данъ судьбой въ жизни тяжелый крестъ испытанья — и утѣшительны бываютъ грезы навѣваемыя ангеломъ хранителемъ на душу человѣка съ спокойной и свѣтлой совѣстью.



Не спитъ частный приставъ Постояловъ; ходитъ онъ по комнатѣ и куритъ, трубку которая давно погасла; но онъ не замѣчаетъ этого; видно, что душа его обременена или укоромъ совѣсти, или важной и великой думой. Какая можетъ быть великая дума у Беристольскаго частнаго пристава, колежскаго секретаря Постоялова? — служитъ онъ около тридцати лѣтъ честно и безскорыстно, что говоритъ знакъ отличія безспорочной службы за двадцать пять лѣтъ, носимый имъ на мундирѣ. Поведенія Демьянъ Анисимычь (имя Постоялова) хорошаго, трезваго; женатъ, имѣетъ шесть человѣкъ дѣтей, изъ коихъ трое уже пристроены, — а другимъ тремъ дѣвочкамъ приготовилъ Демьянъ Анисимычь порядочное приданое. Въ формулярномъ спискѣ значится, что коллежскій секрретарь Постояловъ состоянія никакого не имѣетъ, получаетъ жалованья двѣсти сорокъ рублей серебромъ въ годъ вѣроисповѣданія православнаго и проч: Аккуратной жизнію Демьянъ Анисимычь нажилъ себѣ, какъ говорятъ







====page 187====









его знакомые, порядочный капиталецъ — тысячѣ ві тридцать, который и положилъ въ приказъ для приращенія законными процентами. — Постояловъ терпѣть не могъ ростовщиковъ и денегъ своихъ въ частныя руки на проценты не отдавалъ. У Постоялова свой домъ, правда не большой, но со всѣми удобствами и полнымъ хозяйствомъ. Нѣкоторые молодые вольнодумцы, пріѣхавшіе въ городъ Беристоль изъ столицы, вѣроятно пропитывавшіеся духомъ западныхъ началъ съ удивленіемъ спрашивали у сторожиловъ Беристольскихъ: откуда же почтеннѣйшій, всѣми уважаемый и честнѣйшій Демьян Анисимычь нажилъ себѣ капиталь и домъ, не ужели все это состояніе скопилъ онъ изъ жалованья двухъ сотъ сорока рублей его годоваго оклада? Въ отвѣтъ этимъ вольнодумцамъ добрые Беристольскіе старожили смѣялись въ глаза и говорили, что они сь своей великосвѣцкой мудростью дальше носа ничего не видятъ, а туда же думаютъ сбить съ толку людей, которые на своемъ вѣку таки пожили и много кой чего видѣли, чего имъ молокососамъ ещe придется и увидѣть. И умолкали подымаемые на смѣхъ представители молодаго покольнія, думая подчасъ съ грустью, что можетъ быть и дѣйствительно взглядъ ихъ на жизнь ошибоченъ и вѣрно въ школахъ ихъ только мистифировали потому, что въ свѣтѣ люди живутъ совершенно иначе, нежели они думали, заключая изъ того, что почерпнули изъ колодезя наукъ, на лекціяхъ своихъ школьныхъ профессоровъ.



— Можно войти! раздался голосъ за дверью. Частный приставъ вздрогнулъ и спросилъ кто такой?



Нужное дѣло до Вашего Высокоблагородія, отвѣчалътвердой мужескій голосъ за дверями.









====page 188====









— Войди, сказалъ Постояловъ и сѣлъ въ кресла передъ столомъ, на которомъ лежали кучи бумагъ. Демьянъ Анисимычь принялъ важный видъ, обмакнулъ перо въ чернилицѵ и началъ что-то писать съ глубокимъ вниманіемъ. Дверь отворилась; въ комнатутихо вошелъ мужчина высокаго росту сь окладистой черной бородой и злыми глазами — это былъ Пестовъ.

 

— А, это ты? сказалъ Постоялокъ сердито, положивъ перо ну что надо? развѣ не видишь, что я теперь занятъ нужнымъ дѣломъ,



— Ваше Высокородіе, я пришелъ о дѣльцѣ съ вами переговорить, понизивъ голосъ, сказалъ Пестовъ.



— Ну, говори, да только тише, не разбуди дьтей.



Частный пристав всталъ, отворилъ дверь въ слѣдующую комнату, осмотрѣлъ, и найдя все въ порядкѣ плотно притворилъ ее; потомъ притворилъ и другія двери, въ которыя вошелъ проситель, осмотрѣвшись кругомъ, и найдя все благополучно обстоящимъ, опять усѣлся въ кресло спокойно и важно приготовившись слушать.

 

— Слѣдуетъ Ваше Благородіе, одно показаньице прибавить въ пользу обвиненной. Пестовъ лукаво улыбнулся.



— Прибавятъ и въ комисіи, отвѣчалъ небрежно Постояловъ.



— Прибавятъ Ваше Высокородіе, да не то, что слѣдуетъ, а намъ дѣльцо надо обдѣлать аккуратнѣе, а то... Пестовъ не договорилъ, въ закрытые ставни оконъ какъ будто что то стукнуло. Частный Приставъ вздрогнулъ и прислушался, — но все было тихо, только вѣтеръ пахнулъ на дворѣ и по



====page 189====











шевелилъ верхушку березы, стоявшей около оконъ дома Постоялова.

 

— Время мнѣ дорого ступай! что еще? спросилъ съ нетерпѣніемъ Демьянъ Анисимычь у мѣщанина.



— Только вотъ, Ваше Высокородіе, надо дѣльцо покончилъ какъ слѣдуетъ, а отъ насъ вамъ нашъ поклонъ и пятнадцать тысячѣ на... Пестовъ опять не договорилъ, потому что дѣйствительно какъ будто кто стукнулъ въ закрытый ставень. Постояловъ вскочилъ и поблѣднѣлъ, бумажный свѣртокъ, только что взятый у мѣщанина, выпалъ у него изъ рукъ. Демьяну Анисимычу показалось, будто ставень отворился и въ окошко смотрѣли два огненные, страшные глаза, на которые онъ не смѣлъ взглянуть, но которыхъ взглядъ заставлялъ трепетать все его существо.



Долго простоялъ Демьянъ Анисимычь, какъ будто прикованный къ мѣсту волшебной силой; наконецъ очнулся. Мѣщанина уже не было въ комнатѣ. 



Нагорѣвшая свѣча разливала тусклый, мерцающій свѣтъ; странныя тѣни отъ стульевъ, столовъ, шкафа и прочихъ предметовъ дрожали и вытягивались по стѣнамъ и по полу. На дворѣ пропѣлъ утренній пѣтухь, на часахъ прозвенѣло три раза. Постоялов осмотрѣлъ комнату, снялъ со свѣчи, взглянулъ на ставни — они были плотно притворены, а внутренніе засовы ихъ проходили въ косяки и закладывались въ кабинетѣ, слѣдовательно ставни ни какъ нельзя было отворить съ наружи, не сломавши запоровъ. Все это удостовѣрило частнаго пристава, что ему привидѣлся страшный сонъ. Демьянъ Анисимычь хотѣлъ уже итти въ свою спальню, но взлянулъ на столъ и поблѣднѣлъ, на столѣ лежалъ тотъ самый







====page 190====











бумажный свертокъ, который подалъ ему мѣщанинъ Пестовъ. Дрожащими руками схватилъ Демьянъ Анисимычь свертокъ и сорвалъ печать. Пачки сотенныхъ билетовъ разсыпаясь по столу мгновенное лицо частнаго пристава просіяло, онъ сосчиталъ всю сумму денегъ, каждый билетъ смотрѣлъ на свѣчкѣ не фальшивой-ли, потомъ гладилъ его рукой, нюхалъ цѣловалъ и откладывалъ. Окончивъ пріятное занятіе онъ выдвинулъ изъ стѣны потайной ящикъ и спряталъ свое скровище. Теперь я богатъ и свободенъ! сказалъ въ слухъ Демьянъ Анисимычь, радостно потирая руками и въ другъ замолчалъ, вздрогнулъ, какъ будто его что укололо. Шепталъ ли ему тайный голосъ, этотъ хранитель души человьческой, что деньги взятыя имъ — цѣна крови, что онъ скрывая шайку злодѣевъ, дѣлался самъ участникомъ ихъ преступленій, и подлежалъ не умолимому суду закона страшно и тяжело стало Частному Приставу, онъ хотѣлъ уже отдать назадъ деньги, сей часъ отправиться къ городничему и открыть всьхъ преступниковъ, но злобный духъ корысти — не дремалъ надъсвоей жертвой. Демьяну Анисимычу представилась свѣтлая картина деревенской жизни: — вотъ онъ помѣщикомъ, у него усадьба, кругомъ поля, рощи вся прелесть свободы и довольства. А дѣти окружаютъ его счастливой семьей. Маленькіе внучаты карабкаются къ нему на колени называютъ его милымъ дѣдушкой, обнимаютъ своими миленькими ручками, цѣлуютъ и тормошатъ его съ любовію — какая милая картина семейнаго счастія! нѣтъ, отъ этаго трудно отказаться и Постояловъ не отказался. Онъ не послушался спасительнго голоса, который говорилъ ему: торопись пока есть время, послѣ будетъ поздно!... и







====page 191====











дѣйствительно было довольно поздно, когда Демьянъ Анисимычь легъ спать.



На другой день, или лучше сказать въ тотъ день, утромъ котораго частный приставъ Постолловъ легъ спать съ пріятною мыслію о будущемъ своемъ благосостояніи, въ домъ городской полиціи собрались члены слѣдственной коммисіи. Комната довольно просторная, посрединѣ столъ, покрытый истертымъ, толстымъ краснымъ сукномъ; на столѣ двѣ чернильницы и оловянная песочница; нѣсколько чиненыхъ перьевъ, нѣсколько листовъ бумаги разложенныхъ въ разныхъ мѣстахъ, а во кругъ стола нѣсколько стульевъ. — На одной части стѣны портретъ царствующаго Императора, на другой зерцало, окна разтворены, и горячіе лучи лѣтняго солнца освѣщаютъ заду суда. Пробило одинадцать часовъ. Вошелъ слѣдователь съ двумя членами, Слѣдователь чиновникъ Уѣзднаго суда, члены тоже гражданскіе чиновники. Слѣдователь въ мундирномъ сюртукь, маленькій горбатый человъчикъ, котораго голова совершенно лысая блеститъ и лоснится, а серебряныя очки держатся на огромномъ носѣ, очень похожемъ на еловую шишку. Члены покроемъ своихъ сюртуковъ похожи другъ на друга, но лицами и всѣмъ другимъ совершенно различны. Одинъ сухой и желтый какъ мумія, съ оловянными глазами, съ бакенбардами и острымъ, выдавшимся впередъ подбородкомъ; другой полный, съ круглымъ, смѣющимся лицомъ, средняго роста, съ маленькими лукавыми глазками, очень скоро перебѣгающими съ предмета на предмѣтъ, ни какъ не могшими остановиться на одной точкѣ. Слѣдователь и члены заняли свои мѣста: — .









====page 192====









— Господа, сказалъ слѣдователь пискливыми голосомъ, ныньче мы разомъ окончимъ дѣло а получилъ отъ здѣшняго частнаго пристава бумагу, которой ясно подтверждается преступленіе, остается, чтобъ преступница сама созналась и тогда наши занятія кончены пусть судитъ ее уголовный судъ. Сказавъ эту вступительную рѣчь, слѣдователь позвонилъ —вошелъ дежурный Квартальный. —— 



Приведена-ли преступница? спросилъ президентъ комиссіи.



— Здѣсь, прикажете ввести?



— Введите, сказалъ слѣдователь, — и изъ огромной серебряной табакерки важно понюхалъ табаку.



Дверь отворилась, въ комнату присутствія вошла Маша. Взглянувъ на лицо дѣвушки, никто-бы не узналъ въ ней прежняго безпечнаго, хотя и грустнаго ребенка. Блѣдное, худенькое личико еще казалось блѣднѣе и тоньше, а большіе голубые глаза смотрѣли какъ то задумчиво важно. Походка дѣвушки была твердая, во всей турнюрѣ замѣтна важная осанка. Видно несчастіе, поражая человѣка не заслуженной карой судьбы, образовываетъ душу, укрѣпляетъ характеръ и вообще человѣкъ начинаетъ смотрѣть на жизнь болѣе очищеннымъ, возвышеннымъ взглядомъ.



Часовой шедшій за Машей остановился за дверями.



Одинъ из членов, тотъ самый, что походитъ на мумію, беретъ чистый листъ бумаги, придвигаетъ чернильницу, обмакиваетъ перо, однимъ словомъ приготовляется писать. Другой членъ достаетъ изъ шкафа кучу писанныхъ бумагъ и томъ законовъ; положивъ все это передъ собой, взглядываетъ на Машу, съ Маши глаза его устремляются въ книгу, но онъ не можетъ долго смотрѣть







====page 193====









на одно и тоже мѣсто, а потому его бѣгающіе глаза смотрятъ на окно, на стѣну, на потолокъ, на портретъ, висящій на стѣнѣ и на другіе предметы.



Президентъ кашляетъ. Беретъ табакерку и опять заряжаетъ свою фузею щепотью табаку. Потомъ онъ обращается къ подсудимой и спрашиваетъ пискливымъ голосомъ.



— Ваше имя и фамилія?



Маша говоритъ имя и фамилію. Желтый, сухой тленъ записываетъ отвѣты Стражинской. Слѣдователь, спрашивая Стражинскую о лѣтахъ, вѣроисповѣданіии образѣ жизни, дошелъ наконецъ и до вопроса, какимъ образомъ у нея найдены краденыя вещи. Маша очень коротко и рѣзско отвѣчала: что вѣроятно злодѣй, хотѣвшій ей отомстить, подкинулъ эти краденыя вещи, а какъ и въ какое время, она ничего не знаетъ.

 

— Такъ вы не признаетесь, милая, что вы обворовали церковь, конечно вмѣстѣ съ товарищами? пищитъ горбатый президентъ.



— Нѣтъ, отвѣчаетъ Маша.



Мумія записываетъ отвѣтъ Маши, и наклонившись къ уху слѣдователя, шепчетъ: «ее надо уличитъ донесеніемъ частнаго приставай свѣденіями, собранными полиціей о образъ ея жизни и поведеніи».



Слѣдователь беретъ бумагу и читаетъ. «Дѣвица Марья Стражинская живетъ при матери, постоянно отлучается изъ дому, поведенія самаго сомнительнаго, нѣсколько разъ замѣчена была въ кражѣ разныхъ вещей, что всѣ сосѣди ея подтверждаютъ. Въ послѣднее время Марья Стражинская часто по вечерамъ начала выходить изъ дому, многіе видѣли ее съ какимъто молодымъ человѣкомъ подозрительной наруж







====page 194====









ности и...и... и...!!». Слѣдователь заикнулся и положилъ бумагу на столь не дочитавши, потому что въ комнату присутствія вошло новое лицо.



Вошедшій былъ высокого роста, видный, стройный, лѣтъ тридцати трехъ, четырехъ. Лицо открычое, волосы густые, вьющіеся отъ природы, глаза темносѣрые, смотрѣвшіе на предметы пристально, и какъ будто проникавшіе во внутрь того, на что ихъ взглядъ былъ устремленъ. На немъ былъ плащь плотно застегнутый, а въ рукахъ фуражка покрытая клеенкой..



— Что вамъ угодно? спросилъ заикаясь слѣдователь у вошедшаго

 

— Я чиновникъ особыхъ порученій при министрѣ юстиціи, чинъ мой Дѣйствительный Статскій Совѣтникъ, фамилія Паровъ. Сказавъ это, ревизоръ показалъ слѣдователю какую-то бумагу и сказалъ: продолжайте читать обвинительные документы.



Слѣдователь дрожащимъ голосомъ продолжалъ чтеніе и когда дошелъ до подписи свидѣтелей остановился.



— Прочтите имена лицъ подписавшихся на бумагѣ— сказалъ Паровъ.



— И... Но... Ва... Ваше П. Пр... Превосходительство фамиліи такъ дурно написаны, что я и... не... не могу разобрать ихъ, заикаясь и совершенно измѣнившись, проговорилъ слѣдователь.



— Позвольте мнѣ бумагу, сказалъ ревизоръ.



Слѣдователь подалъ.











====page 195====







Засѣданіе пока кончается, сказалъ ревизоръ — а вы сказалъ онъ обратившись къ Машѣ, которая все время подобно статуѣ печали, стояла неподвижная и прекрасная, до окончанія дѣла будете подъ моимъ покровительствомъ. Вотъ предписаніе начальника губерніи, сказалъ Паровъ, и положилъ на столь листъ мелко исписанный; теперь слѣдуйте за мной, сказалъ онъ Машъ, и вышелъ изъ комнаты присутствія.



____________



Частный Приставь Постояловъ легъ передъ разсвѣтомъ, предварительно написавъ нужную бумагу и пославъ ее съ хожалымъ куда слѣдовало.



Всталъ онъ часу въ двѣнадцатомъ и очень удивился, что такъ долго проспалъ, ему принесли чай въ кабинетъ. Демьянъ Анисимычь закурилъ трубку и погрузился въ думы — думы его были пріятныя, разнообразныя. Онъ составлялъ планы одинъ другаго лучше, одинъ другаго роскошнѣе. Непремѣнно чрезъ недѣлю подамъ въ отставку, говорилъ онъ про себя, сначала скажусь больнымъ, потомъ за болѣзнію на боковую и подозрѣнія никакого нѣтъ. Да, теперь я всѣмъ обезпеченъ и никого знать не хочу, самъ себѣ господинъ! сказалъ вдругъ громко Демьянъ Анисимычьи смолкъ. Въ дверь вошла служанка, а въ слѣдъ за ней жандармъ.



====page 196====

— Пожалуйте къ Его Превосходительству, ваше благородіе! проговорилъ служивый, брякнувъ саблей и вытянувшись. —

Еслибъ кто взглянулъ въ эту минуту на лицо частнаго пристава, то вьрно бы прочелъ на немъ крупную надпись: каторга.

Демьянъ Анисимычь однакожъ оправился отъ смущенія, надѣлъ мундиръ, прицѣпилъ шпагу, и спросилъ жандарма: Тебѣ вельно проводить меня къ его превосходичельству?

— Точно такъ ваше благородіе, и повозка у крыльца.

 — Постояловъ вышелъ въ сопровожденіи жандарма. Демьянъ Анисимычь такъ, разтерялся, что даже позабылъ спросить, кто это превосходительство, къ которому требуютъ его такъ неожиданно, тогда какъ во всемъ городѣ не было ни одного превосходительнаго,что было извѣстно очень хорошо частному приставу.

Въ домъ Беристольскаго Городничаго, въ большой комнатѣ сидѣлъ чиновникъ особыхъ порученій Паровъ въ мундиръ со звѣздой. Передъ нимъ на столѣ лежало нѣсколько бумахъ. У дверей стоялъ квартальный вытянувшись въ струнку и держа руки по швамъ. Черезъ полуотворенную дверь въ слѣдующую комнату можно было разсмотрѣть ходившаго взадъ и впередъ городничаго, тоже въ мундиръ. Окно было разкрыто; теплый, лѣтній вѣтерокъ, влетая въ комнату, шевелилъ легкія, кисейныя занавѣски, и шелестилъ лежащими на столь бумагами. Вдругъ страшный шумъ раздался на улицѣ; Паровъ вышелъ изъ задумчивости и всталъ съ креселъ. Шумъ между тѣмъ съ минуты на минуту становился громче, можно было разслышать голоса: «ведите его! самъ Богъ покаралъ зло

====page 197====

дѣя! къ городничему его!»  эти крики удивили ревизора. Онъ подошелъ къ окну. На площади по направленію къ дому городничаго двигалась большая толпа народа, впереди шелъ мужикъ высокаго роста, въ синемъ суконномъ кафтанъ, съ связанными назадъ руками. Удивленный этимъ зрѣлищемъ, ревизоръ отошелъ отъ окна и сказалъ квартальному.

— Идите и узнайте, что эта за толпа народа, отъ чего такой шумъ, вѣрно что нибудь случилось.

Квартальный вышелъ. Между тѣмъ толпа подошла къ дому. На лѣстницѣ раздался шумъ шаговъ и говоръ многихъ людей. — Дверь въ комнату ревизора отворилась, вошелъ встревоженный городничій.

— Что, что такое случилось въ городѣ?! спросилъ ревизоръ поспѣшно.

— Очень странное произшествіе, ваше превосходительство, не угодно ли вамъ выслушать тѣхъ, которые привели преступника.

— Такъ пойманъ преступникъ? спросилъ ревизоръ успокоившись, а я думалъ, что случилось что нибудь не обыкновенное.

— Не только что не обыкновенное, по даже сверхъестественное, ваше превосходительство, прибавилъ городничій.

— Въ самомъ дѣлѣ?! прикажите войти нѣсколькимъ свидѣтелямъ и преступнику.

Вошли два мѣщанина и высокій чернобородый мужчина съ связанными назадъ руками.

— Что такое, въ чемъ дѣло? спросилъ ревизоръ.

— А воть, ваше сіятельство, Богъ покаралъ, началъ одинъ изъ двухъ мѣщанъ, вѣроятно принявъ чиновника со звѣздой за князя.

— Кого Богъ покаралъ? спросилъ Паровъ.

====page 198====

— А вотъ, ваше сіятельство, отвѣчалъ мѣщанинъ показавъ на высокаго мужика. Выходилъ народъ православный изъ храма Никиты Мученика, и видятъ что стоитъ на паперти человѣкъ, бьетъ себя в грудь рукой и что-то шепчетъ: народъ думалъ,что просто молящиiся и прошли мимо, анъ нѣтъ, не то было: какъ стали выходить послѣдніе изъ церькви, онъ и закричалъ благимъ матомъ народъ православный! вернись назадъ, выслушай мою исповѣдь. Голосище его точно громъ раздался,большая часть людей вернулась: тутъ онъ и разсказалъ предъ всѣми, что де я великій преступникъ,храмъ этотъ обворовалъ, купца Ветошкина зарѣзалъ, на невиную клевету взвелъ и много другихъ тяжкихъ грѣховъ учинилъ, ведите меня, братцы, на судъ, не въ моготу приходитъ мнѣ терпѣть гнѣвъ Божій! Вотъ мы взяли его да къ вашей княжеской милостии представили.

— Правда, вся истинная правда, подтвердилъ другой мѣщанинъ кланяясь.

— А ты что на это скажешь? спросилъ ревизоръу преступника.

— Запираться не стану, попуталъ лукавый и Богъ покаралъ, отвѣчалъ грубымъ голосомъ преступникъ.

— Паровъ велѣлъ выдти обоимъ мѣщанамъ свидѣтелямъ, которые вошли вмѣстѣ съ злодѣемъ. Городничій тоже хотѣлъ выдти, но ревизоръ просилъ его остаться.

— Ну, скажи любезный, кротко спросилъ Паровъ у оставшагося разбойника, что заставило тебя совершить такое множество преступленій?

Мужикъ стоялъ потунившись, потомъ вдругъ

====page 199====

поднялъ голову, посмотрѣлъ на Парова и сказалъ голосомъ выражавшимъ тоску: прикажите, батюшка князь, развязать мнѣ руки, вѣдь я въ вашей волѣ, да и самъ я отдался на судъ, то уже бѣжать мнѣ не приходится. Паровъ приказалъ кавартальному развязать веревки, которыми были скручены руки преступника.

Преступникъ обѣими руками взялся за голову, и какъ будто вызывалъ изъ памяти прошедшія событія своей жизни. Потомъ онъ вздохнулъ, опустилъ голову на грудь и началъ.

Я не здѣшній, родина моя будетъ отсель перстовъ какъ бы примѣромъ сказать тысячу, либо больше. Отецъ мой былъ господскій человѣкъ, дворовый, меня тоже взяли мальчикомъ въ комнаты, мнѣ было тогда лѣтъ четырнадцать. Помѣщикъ нашъ, строгъ былъ съ крестьянами и дворовыми, что и сказать нельзя. Не помню хорошенько за что онъ разсердился на моего отца, который былъ уже дворецкимъ, только дѣло въ томъ, что батьку моего вздули батогами — примѣромъ сказать сегодня вздули, а на третьи сутки онъ Богу и душу отдалъ. Я былъ малъ да удаль, запала мнѣ злоба на душу; задумалъ я злую думу: — укокошить барина. Баринъ нашъ каждый почти день ходилъ съ ружьемъ на охоту въ ближнюю рощу и оттуда возвращался домой къ обѣду. Помню какъ теперь, вошелъ я въ рощу, день стоялъ пасмурный, туманъ кругомъ, дорога мнѣ знакомая, пришелъ я въ рощу, а какъ утро только начиналось, то сѣлъ подъ дерево да поутренничалъ хлѣба краюшку съѣлъ съ лукомъ да картофелемъ варенымъ. Прошелъ часъ, вотъ и слышатся по тропинкь шаги; туманъ немного поразнесло, вотъ

====page 200====

узналъ я барина, онъ шелъ съ ружьемъ. Тутъ точно лукавый толкнулъ меня, такъ закипѣло въ душъ, что и сказать нельзя, бросился я на помѣщика изъ за дерева вырвалъ у него ружье и выстрѣлилъ ему въ грудь. Какъ все это сдѣлалъ не помню; помню только, что когда я опамятовался, баринъ мой лежалъ въ крови мертвый. Возвратясь домой я понялъ что мнѣ жить въ деревнѣ не можно, а потому и приготовился къ побѣгу. На другой день собралъ я кой какія вещицы въ узелъ, а ночью махнулъ себѣ куда глаза глядятъ. Долго съ тѣхъ поръ шатался я по бѣлу свѣту.

Разъ пришлось мнѣ ѣхать съ однимъ мѣщаниномъ,возвращался тотъ изъ Беристоля и разсказывалъ,что здѣсь продалъ много скота и довольно выгодно. Закусывая въ харчевнѣ, подмѣтилъ я въ гамзѣ его денегъ таки довольно, а у меня всего было тогда за душей полтинникъ. Впередъ разчитывать было не на што, вотъ я и задумалъ обдѣлать его какъ слѣдуетъ. Охъ, ваше сіятельство, тяжела сначала человѣческая кровь, а тамъ самъ чертъ будетъ уже въ руку твою ножъ вкладывать и пойдешь души губить, что мухъ бить. Вотъ и легли мы спать на дворъ, время было лѣтнее, ночь теплая, попутчикъ мой как будто что чувствствовалъ сердечный, помолился Богу усердно, да и сказалъ мнѣ: «дѣла я всѣ обдѣлалъ ладно, только придется-ли домой вернуться благополучно!» на все Божья воля, отвѣчалъ я лукаво, а въ сердцѣ у меня уже бѣсъ сидѣлъ. Какъ только захрапѣлъ купецъ, я къ нему въ карманъ и вытащилъ гамзу; только что хотѣлъ я дать тягу, онъ какъ нарочно пробудился и хвать меня за полу, а я его ножемъ въ горло, онъ и не пикнулъ сердечный. Обшарилъ я у него въ карманахъ, нашелъ еще кожан

====page 201====

ную сумку, въ ней паспортъ и еще кой какія бумаги, которыя какъ прочелъ послѣ, то узналъ, что это были векселя и счеты съ купцами. Перелезъ я черезъ заборъ да и поминай какъ звали. Изъ паспорта узналъ я, что купецъ назывался Андрей Прокофьевъ Пестовъ.

Надо вамъ сказать, ваше сіятельство, грамотѣ я выучился еще при дворѣ, читалъ и писала, бойко и въ счетахъ былъ не тупъ. Цѣлый годъ я ходилъ съ чужимъ поспортомъ, денегъ было въ волю, а съ деньгами весело жить нашему брату, куда ни придешь въ деревню, либо въ городъ, тряхнулъ кошелькомъ все готово. Вотъ и задумалъ я идти въ Беристоль — тутъ мнѣ за деньги и паспортъ перемѣнили въ полиціи. Придетъ бывало частный приставъ, угостишь его чайкомъ съ ромомъ, да эдакъ тихонько въ руку и сунешъ рублевиковъ съ десять, онъ и не подумаетъ спросить о чемъ нибудь такомъ, что эдакъ за душу хватаетъ, у кого совѣсть не чиста. Тутъ нашелъ я себѣ товарищей человѣкъ трехъ, славные ребята;составили мы свою шайку. Я какъ смышленнѣе всѣхъ ихъ, сталъ командывать и приказывать, а они меня слушать во всемъ. Здѣсь въ городѣ много богатыхъ купцовъ, что деньги гноятъ въ сундукахъ; мы и распорядились, чтобъ ихъ пообчистить. Вотъ прежде всего обобралъ я купца Мухоморова: Скряга былъ такой что не приведи Богъ! деньги берегъ пуще глазу. Подвалища у него подъ домомъ были каменные, окна съ такими желѣзными брусьями, что самъ чертъ ногу переломитъ, коли полезетъ ломать ихъ. Какъ мы ни бились, а добраться до его кладовыхъ не могли. Къ счастію бѣсъ попуталъ его батрака, польстился онъ плутъ на денежки и вступилъ съ нами въ разговоръ. Вотъ мы и рѣшились важную штуку отки

====page 202====

нуть. Домъ Мухоморова стоялъ не далеко отъ кладбища, а на кладбищѣ была часовня старая, а подъ часовней подземелье, куда мы наше добро прятали. Вотъ и вздумали мы изъ этого подземелья прокопать проходъ подъ домъ купца Мухоморова. Работа не малая, рукъ много надо, я было думалъ, думалъ да и бросить уже хотѣлъ, только однажды въ подземелье земля осыпалась и увидѣли мы сгнившую деревянную дверь; сняли мы ее, за дверью длинный, узкій проходъ. Стали мы проходъ этотъ разкапывать и прошли подъ землей таки довольно далеко, потомъ разъ ночью вздумали прокопать къ верху, анъ не тутъ то было, тамъ оказался камень; много намъ стоило трудовъ камень пробить и чтожъ? мы очутились какъ разъ въ подвалахъ Мухоморова. Послѣ мы узнали отъ кое кого, что дома, Мухоморова принадлежалъ прежде какому-то барину, который умеръ лѣтъ семдесятъ назадъ. Надъ могилой его выстроена часовня, а изъ часовни въ домъ прокопано было подземелье, черезъ которое наслѣдники будто-бы по завѣщанію, ходили ежедневно утромъ поклониться праху своего дѣда. Такъ или эдакъ, только открытое нами подземелье доставило намъ возможность обшарить его подвалы; однако скряга берегъ и стерегъ свои кладовыя не усыпно, а потому мы и выжидали времени болѣе для насъ выгоднаго. Вотъ и дождались мы — скрягу пришибло, онъ заболѣлъ и слегъ. Какъ только батракъ его даль намъ знать, что можно и приниматься за дѣло; мы и принялись хорошенько; взломили полъ, вытаскали все, что было получше изъ сундуковъ; серебро, матеріи и всякую всячину цѣнную, только денегъ не нашли, ихъ послѣ кажется батракъ бестія слизнулъ у мертваго своего хозяина

====page 203====

— знать на поминки по его душѣ. Дѣйствительно вскорѣ скряга протянулъ ноги, явился наслѣдникомъ братъ, увидѣлъ что все выкрадено, пошли розыски, только мы и давай работать — Частному тысячу, городничему двадцать, да и то на силу уломали, такой упрямый былъ, квартальному и писцамъ, вездѣ позамазали, а какъ замазали и дѣло какъ въ воду кануло. Зборное мѣсто у насъ было въ одномъ домикѣ, что около кладбища; куда собирались мы, когда надо на работу бывало отправляться, а добычу дѣлили въ подвалѣ подъ часовней. — Для виду завелъ я мучную лавку, самъ сиживалъ въ ней и молодцы мои по очереди ходили исправлять мѣсто сидѣльцевъ. Капиталъ наш по уменьшился отъ раздачи полицейскимъ взятокъ, да и отъ другихъ расходовъ. Послѣ Мухоморова, богаче изъ всѣхъ купцовъ былъ въ городѣ Ветошкинъ, его только что выбрали въ должность градскаго главы, на него то мы и навострили лыжи. Раздѣлаться съ нимъ я взялъ на себя, только мнѣ не хотѣлось къ нему въ домъ забираться, а подкараулить гдѣ нибудь, когда онъ пойдетъ съ деньгами. Лука Лукичь Ветошкинъ деньги носилъ все при себѣ, такой ужъ у него былъ обычай. Разъ вечеромъ поздно я подстерегъ его. Переулокъ, гдѣ стоялъ домъ градскаго главы, былъ глухой по перегъ переулка глубокая канава, а черезъ нее мостикъ, подъ мостъ я залѣзъ. Наступала полночь, по небу облака дождевыя ходили, кругомъ всѣ спали. Ветошкинъ какъ ни въ чемъ не бывало идетъ себѣ домой да напѣваетъ пѣсенку, видно былъ на веселѣ. Только что онъ на мостъ, а я его хвать за грудь, да и говорю: давай деньги! — онъ меня какъ толкнетъ кулачищемъ въ грудь, я едва на ногахъ удержался, по не оплошалъ, хватилъ ножемъ въ

====page 204====

бокъ купца, тотъ закричалъ, а я его еще разъ и угомонилъ, да подъ мостъ, а бумажникъ съ денежками отобралъ и пошелъ себѣ какъ ни въ чемъ не бывало. Въ бумажникѣ нашлось кредитными и банковыми билетами тысячъ до восьмидесяти серебромъ, сумма знатная! съ товарищами я раздѣлился какъ слѣдуетъ,полицію тоже угомонили и замазали, чего бы еще кажись мнѣ?! капиталу у меня было тысячъ до полутораста, довольно, есть чѣмъ прожить. Я думалъ жиниться приглянулась мнѣ одна бѣдная дѣвушка. Жила она съ матерью и больно бѣдно жили, вотъ я къ нимъ, да и говорю, что я сынъ Пестова и съ отцемъ ея былъ знакомъ и прочее такое, кстати и помочь предложилъ; баба и уши развѣсила. На другой день и рѣшилъ я посвататься, а въ ночь и попуталъ лукавый на послѣднее тяжкое дѣло. Пришелъ одинъ изъ моихъ товарищей и говоритъ: «Иванъ Парфенычь я находку сдѣлалъ!» я спрашиваю: какую? — онъ и показалъ мнѣ ключъ и проговорилъ, что это церковный отъ храма Никиты мученника. Дьячекъ пьяный потерялъ, такъ не обдѣлать ли намъ дѣльце, вѣдь тамъ однѣ ризы на образѣ говорятъ, тысячъ двадцать стоятъ. Соблазнилъ меня лукавый, пошли мы и обокрали церковь Божію. Правда, не всѣ ризы ободрали мы, а только что были побогаче, да нѣкоторые церковные сосуды, и всего набралось тысячъ на сто. Церковь была пребогатая и старинная — одинъ купецъ прежде бывшій старостой — пожертвовалъ весь свой капиталъ послѣ смерти, а капиталу, какъ разсказывали, до пяти сот тысячѣ хватило; умеръ же онъ холостымъ и наслѣдниковъ тоже не оказалось. При жизни онъ много разъ на иконы богатыя ризы дѣлалъ и всякія другія утвари и украшенія изъ чистаго золота и серебра сма

====page 205====

стерилъ. Такъ и не удивительно, что намъ таки порядочно попалось въ руки, хотя мы и не все дочиста пообобрали. Охъ! тяжко вспомнить, ваше сіятельство. какъ всѣ эти беззаконныя дѣла я обдѣлывалъ. На другой день пошелъ я къ той дѣвушкѣ, что свататься хотѣлъ, у ней мать больная была, на постелѣ лежала. Поговорилъ я съ ней о томъ, о семъ, да и спросилъ, не отдадигель молъ за меня вашу дочку? Старуха-то съ радостью и согласилась, только дѣвушка не больно привѣтливо глядѣла на меня, видно чувствовало чистое сердце, что за разбойника и душегубца идти за мужъ честной дѣвушкѣ не приходится. Меня просили въ другой разъ зайти за рѣшительнымъ отвѣтомъ — съ тѣмъ я и ушелъ. Между тѣмъ послѣднее наше дѣльце солоно видно пришлось для всѣхъ — купечество требовало, чтобъ полиція отыскала воровъ, которые де и храма Божія не пощадили. Молодцы мои донесли мнѣ, что приходится плохо, что де надо безпремѣнно на кого нибудь свалить подозрѣніе, иначе ничѣмъ не откупишься. Тогда я рѣшился моей невѣстъ принести свадебный подарокъ. Завязалъ я въ платокъ нѣсколько изъ краденыхъ церковныхъ вещей, которыя мы не успѣли сбыть с ърукъ, и пошелъ въ домъ Стражинской, такъ кажись звалась дѣвушка по прозванію. Пришелъ и ловко сунулъ узелъ съ вещами въ печурку, такъ что ни мать, ни дочь не замѣтили. Я думалъ что мнѣ отказа не будетъ, анъ вышло, что меня на число выпроводили, да я и радъ былъ, на душъ было не до женидьбы, кошки скребли. Какъ только узнали мои молодцы о моей продѣлкѣ, такъ и давай работать, распустили слухъ, будто вотъ около такого дома видѣли подозрительнаго человѣка, который вносилъ и выносилъ

====page 206====

что-то въ узлахъ. Наконецъ и полиціи стороной сообщили, а я между чѣмъ къ частному приставу; — говорю: таки де и такъ, Демьянъ Анисимычь, можно дѣльце обдѣлать знатно. Онъ было сначала и слышать не хотѣлъ, да я то уже зналъ его на сквозь, зналъ я, что у него давно совѣсть продана дьяволу то и самъ не захочетъ въ петлю лесть, вѣрно согласится на мировую!? Такъ и вышло. Частный взялъ дватцать тысячъ, да послѣ еще пятнадцать, а наша вина свалена на дѣвушку. Взяли ее, слышалъ я, да и стали судить, уликъ противъ нее нашлось не мало,а главное краденыя вещи въ домѣ возлѣ кровати ея нашли, на мать не подумали, потому де старуха съ постели не встаетъ,больна при смерти, а на дочку тутъ и доносы а безъ имянные пошли, въ полицію представили, да сдѣлали еще повальный обыскъ и свидѣтелей подкупили, которые подписались будто-бы на общемъ отзывѣ, что дѣвушка дурнаго поведенія и всегда была у всѣхъ въ подозрѣніи. Такъ было и кончилось все для насъ благополучно, да не такъ порѣшилъ судъ Божій — видно дошли до неба слезы всѣхъ ограбленныхъ нами. Охъ, — батюшка князь! тяжко отвѣчать предъ Господомъ, когда Онъ потребуетъ на судъ души наши. Я все сказалъ, пусть судятъ меня по закону Божію и Государеву. Преступникъ замолчалъ. Страшно было видѣть этаго злодѣя, волосы не разъ становились дыбомъ у слушавшихъ разказъ, а ревизоръ молчалъ, пораженный всѣмъ слышаннымъ.

— А какъ тебя зовутъ? спросилъ Паровъ у преступника.

— Иванъ Порфеновъ, прозваніе Быстряковъ.

Ревизоръ сказалъ нѣсколько словъ на ухо городничему и тотъ сей часъ вышелъ.

====page 207====

— Такъ вы порядочно заплатили полиціи? спросилъ Паровъ у Быстрякова.

— Тысячъ сто, можетъ и больше роздали таки, батюшка князь, да все не довольны, видно ужъ народъ такой не насытный.

— А городничій здѣшній бралъ отъ васъ?

— Что предъ этимъ былъ, поживился отъ насъ таки доволно, а этотъ недавно еще поступилъ, такъ его полиція и за носъ водила, дѣлишки обдѣлывали такія, что городничему и во снѣ не снилось. Нѣсколько минутъ длилось молчаніе. Ревизоръ писалъ что-то на бумагѣ, какъ вошелъ городничій и въ слѣдъ за нимъ Маша. Бѣдная дѣвушка страшно измѣнилась, отъ прежней хорошенькой Маши осталась одна только тѣнь.

— Сядьте, mademoiselle Стражинская, сказалъ ревизоръ. Первое считаю счастіемъ для себя, что могу объявить вамъ вашу невинность и спасти васъ отъ взведенной на васъ клеветы; виновники отвѣтятъ за это предъ судомъ; теперь вы свободны —но прошу васъ увѣдомить меня о мѣстѣ вашего жительства, въ случаѣ если бы вы выѣхали изъ Беристоля. Вотъ мой адресъ; если вы въ чемъ нибудь имѣете надобность, пока я здѣсь обращайтесь ко мнѣ лично, я приму васъ во всякое время — для васъ отказа нѣтъ. Прощайте милая дѣвушка, Богъ чудесно избавилъ васъ отъ напраснаго обвиненія въ преступленіи, надѣюсь, что этотъ же милосердый Богъ наградитъ васъ за ваши несчастія всѣмъ житейскимъ благополучіемъ, вы достойны всего прекраснаго —прощайте, или лучше до свиданья!

Маша вышла. Въ другой комнатѣ встрѣтилъ ее Зборинъ.

====page 208====

— Очень радъ, очень радъ, благодарю Бога, что вы спасены! Зборинъ протянулъ руки дѣвушкѣ.

— Маша бросилась на кольни предъ штабсъ-капитаномъ,но онъ поднялъ ее и просилъ успокоиться и не думать, что онъ ея избавитель.

Когожъ, какъ не васъ, должна я считанъ избавителемъ, Александръ Игнатьичь! вкричала дѣвушка со слезами.

— Не я спасъ васъ!

— Вы спасли меня, вы спасли мать мою!

— Не я, а промыслъ Божій спасъ васъ таинственнымъ чудомъ; вы не слыхали разказа злодѣя, котораго сей часъ видѣли? вы не узнали этого человѣка, онъ тотъ самый, что приходилъ свататься за васъ и что послѣ угрожалъ вамъ отомстить.

— Неужели этотъ самый, что стоитъ въ комнатъ генерала?

— Да, это тотъ самый, и что удивительно онъ самъ признался и въ разсказъ своемъ, какъ сказывалъ мнѣ городничій, упомянулъ о васъ какъ дѣвушкѣ честной и невинной, которую онъ хотѣлъ погубить, но за которую вступился небесный нелицепріятный Судія. Теперь поѣдемте со мной, я отвезу васъ къ матушкѣ, для которой свиданіе съ вами будетъ изцѣленіемъ отъ болѣзни. Впрочемъ я ошибся, сказалъ Зборинъ,я и забылъ, что сильная радость скорѣе убиваетъ человѣка, чѣмъ сильное горе, и потому прошу васъ немного повременить, пока я заѣду и приготовлю вашу матушку къ свиданію съ вами, а до тѣхъ поръ, если вы согласитесь пробыть у меня на квартирѣ, то комната моя къ вашимъ услугамъ, а самъ я буду ночевать у одного моего товарища.

====page 209====

— Я вполнѣ полагаюсь на васъ Александръ Игнатьичь, сказала съ чувствомъ Маша, дѣлайте какъ найдете лучшимъ, мнѣ больно только то, что я ни чѣмъ не могу отблагодарить васъ за все, что вы мнѣ сдѣлали. Зборинъ уьхалъ съ Машей.

______________________

Между тѣмъ пришелъ конвой съ гаубвахты и ревизоръ велѣлъ отвести преступника въ острогъ.

— Ваше Сіятельство, Князь, позвольте просить у васъ одной милости, сказалъ кланяясь Иванъ Быстряков.

— Говори, отвѣчалъ ревизоръ кротко.

— Я хотѣлъ-бы попросить прощенья, батюшка, Князь, у той дѣвушки, что обижена мной много, дайте мнѣ облегчитъ душу, Богъ наградитъ васъ за милость!

— Нѣтъ-ли еще у тебя какой просьбы? Богъ покаралъ тебя, законъ будетъ судить, но никто не измѣрилъ Божьяго Милосердія, которое всегда готово миловать истинно кающагося, а потому я не хочу стѣснять твою совѣсть въ исполненіи какихъ либо обѣтовъ покаянія, или благочестія; конечно только въ здѣшнемъ городъ, прибавилъ Паровъ.

Ни о чемъ больше не прошу Ваше Сіятельство,только оченно желаю видѣть обиженную мной дѣвушку и выпросить у ней прощеніе.

Хорошо! сказалъ Паровъ, и приказалъ чтобъ пре

====page 210====

ступника подъ конвоемъ довели до квартиры Стражинской а потомъ препроводить въ острогъ и запереть въ секретную.

Какъ вы думаете объ этомъ странномъ произшествіи? спросилъ ревизоръ у Городничаго.

Думаю, Ваше Превосходительство, отвѣчалъ Городничій, что во всемъ этомъ виденъ особенный перстъ Божій.

Напрасно-жъ говорятъ нѣкоторые, что на землѣ судъ земной а тамъ за гробомъ уже будетъ небесный; мы сейчасъ видѣли, какъ передъ нами совершился актъ правосудія небеснаго.

И дай Богъ не быть въ другой разъ свидѣтелями такого страшнаго суда, сказалъ Городничій.

Напротивъ, я думаю что это полезно въ нашъ маловѣрный вѣкъ, отвѣтилъ Ревизоръ. Городничій молчал.

====page 211====

X.

Судьба Частнаго Пристава Постоялова: Рѣка впадаетъ въ Океанъ. Свѣтъ тихій невечернiй. Обрученіе.



Частный Приставъ Постояловъ; доложилъ вошедшій Квартальный.

Просите. Ревизоръ разкланялся съ Городничимъ, который тотчасъ вышелъ изъ комнаты. Въ ту же минуту Квартальный растворилъ дверь и вошелъ Постояловъ. Демьянъ Анисимычь, какъ видно, былъ нe въ своей тарелкѣ, что показывалъ дурно надѣтый мундиръ, шпага вдѣтая въ портупею на оборотъ, шляпа вся измятая, наконецъ и физіономія почтеннаго чиновника не бритая, не умытая, съ взъерошенными волосами, также свидѣтельствовали о душевномъ его разстройствѣ.

При входѣ Частнаго Пристава Ревизоръ всталъ и далъ знакъ Квартальному удалиться.

Частный Приставъ оставшись въ комнатѣ одинъ

====page 212====

съ глазу на глазъ съ Паровымъ, устремилъ взглядъ свой на звѣзду блиставшую на фракѣ чиновника и совершенно потерялся. Ему казалось, что въ срединѣ звѣзды вставленъ глазъ, который смотритъ на него и какъ будто съ злой насмѣшкой подмигиваетъ, отъ чего Демьянъ Анисимычь чувствуетъ сильный ознобъ во всемъ тѣлѣ и дрожаніе въ ногахъ, однако-жъ онъ собралъ все свое мужество и поклонился Ревизору.

Вы Коллежскій Ассесоръ Постояловъ? спросилъ Ревизоръ, окинувъ проницательнымъ взглядомъ частнаго пристава.

Точно такъ-съ, честь имѣю представиться вашему превосходительству, и Демьянъ Анисимычь опять низко поклонился.

Давно вы служите? продолжалъ Паровъ.

Двадцать девять лѣтъ и шесть мѣсяцевъ, ваше пре...хо…

Скажите, случилось ли вамъ во время вашей долголѣтней службы размышлять о самой простой истинѣ, что ни долголѣтняя служба, ни родъ, ни богатство не спасаютъ человѣка уклонившагося съ пути чести отъ строгаго суда законовъ и наказанія?

Демьянъ Анисимычь поблѣднѣлъ — лице его вытянулось на-полъ аршина, а языкъ отказывался говорить.

Знаете-ли вы, милостивый государь, продолжалъ ревизоръ строгимъ голосомъ, что много преступленій совершается во мракъ, что много есть служащихъ, которые долгое время обманываютъ бдительность закона, слывутъ въ свѣтѣ честными людьми, хвалятся безпорочной службой, получаютъ знаки отличія, награды, удостоиваются полной довѣренности

====page 213====

начальства, и не смотря на это, они подлы и преступны въ душъ.

Демьянъ Анисимычь хочетъ отвѣчать, но чувствуетъ что у него во рту вмѣсто языка что-то въ родѣ пласта изъ древесной коры.

Знаете-ли вы, господинъ частный приставъ, что на землѣ нѣтъ ничего тайнаго, чтобъ не стало когда нибудь явнымъ, я говорю о человѣческихь дѣлахъ. Знаете ли вы, что законъ гражданскій имѣетъ своихъ не подкупныхъ служителей, которые всегда готовы защищать истину, хотя бы это стоило имъ и жизни.

Демьянъ Анисимычь чувствуетъ, что у него вмѣсто ногъ деревянные обрубки.

Законъ человѣческій можетъ ошибаться долго, но когда ошибка открывается, онъ старается тотчасъже поправить слѣдствія своихъ невольныхъ ошибокъ, Усиленными дѣйствіями возстановляетъ онъ нарушенныя права человѣчества и немилосердо караетъ преступленія.

Демьянъ Анисимычь смотритъ на звѣзду Ревизора, и видитъ съ ужасомъ, что зрачекъ страшнаго глаза находящагося въ срединѣ звѣзды, смотритъ на него неумолимымъ грознымѣ взглядомъ; чувствуетъ Демьянъ Анисимычь, что взглядъ тотъ доходитъ до сердца сквозь грудь и начинаетъ жечь его внутренности.

Вы поставлены быть защитникомъ угнетенныхъ, преслѣдователемъ пороковъ и преступленій, вамъ ввѣрено было, милостивый государь, благосостояніе жителей цѣлаго города, которыхъ вы обязаны были по совѣсти и по присягѣ охранять отъ грабительствъ и насилій со стороны злонамѣренныхъ людей, а вы стали сами ихъ грабителемъ, что я говорю, боль

====page 214====

ше вы вошли въ сношеніе съ разбойниками, вы стали между закономъ» и тѣми, которые ищутъ въ немъ защиты — вы атаманъ разбойниковъ, вы начало зла, вы сами зло, и тѣмъ ужаснѣйшее, что оно прикрыто мундиромъ — вывѣской службы.

Вы, Ваше Ваше Пре...Пре...Превосходительство, жена, дѣти, по пощадите! умираю! и Демьянъ Анисимычь дѣйствительно какъ мѣшокъ, рухнулся въ ноги ревизора, и могъ только заикаясь проговорить нѣсколько невнятныхъ словъ.

Ревизоръ позвонилъ, вошелъ квартальный.

Просите Городничаго; чрезъ минуту вошелъ городничій и остановился въ изумленіи увидѣвъ частнаго пристава валяющагося на полу у ногъ ревизора.

Вотъ другой актъ неумолимаго небеснаго правосудія, сказалъ Паровъ городничему; распорядитесь арестовать частнаго пристава коллежскаго ассесора Постоялова а вмѣсто его, поручить кому нибудь изъ благонамѣренныхъ извѣстныхъ вамъ чиновниковъ исправлять эту должность. Отдавъ приказаніе, ревизоръ уѣхалъ.

Демьяна Анисимыча почти безчувственнаго отвезли на гаубвахту. На другой день наряжена была слѣдственная комиссія, а на третій день караульный офицеръ утромъ нашелъ почтеннаго чиновника мертвымъ на диванѣ, на которомъ тотъ спалъ ночь.

Послали за уѣзднымъ врачемъ освидѣтельствовать трупъ скоропостижно умершаго Постоялова. Врачъ пріѣхалъ, освидѣтельствовалъ и нашелъ что частный приставъ умеръ отъ прилитія крови къ сердцу.

Составили актъ, на немъ подписались присутствовавшіе и признали покойнаго умершимъ естественною смертію. Такъ коллежскій ассесоръ Постояловъ,

====page 215====

умеръ на гаубвахть. Тѣло Демьяна Анисимыча похоронили на Беристольскомъ кладбищъ. Неутѣшная супруга съ дѣтьми поставила на могилѣ мужа богатый мраморный памятникъ, пожертвовала въ церковь порядочную сумму денегъ, чтобы служили панихиды за упокой души умершаго. Окончивъ печальное распоряженіе семейство покойнаго частнаго пристава вступило во владѣніе всѣмъ движимымъ и не движимымъ имѣніемъ и стало жить да добро наживать, да покойника съ благодарностію вспоминать.

Много говорили страннаго въ Беристолъ о смерти частнаго пристава Постоялова, нѣкоторые даже увѣрены были что онъ умеръ отъ оскорбленій нанесенныхъ ему будто-бы пріъзжимъ генераломъ, вслѣдствіе возведенной на него клеветы. Другіе болѣе проницательные догадывались о истинѣ, но молчали. Общее мнѣніе все таки было въ пользу покойнаго, хвалили его честность, безкорыстіе, долгую службу, ревность въ исполненіи обязанностей и проч. И спитъ прахъ почтеннаго чиновника подъ мраморнымъ памятникомъ, на Беристольскомъ кладбищъ, и неслышитъ онъ ни похвалъ, ни хулы человѣческой.

______________________

Когда Зборинъ вошелъ въ комнату чиновницы Стражинской старушка лежала на постель въ бѣломъ чепцѣ, изъ подъ котораго выбивались посѣдевшіе волосы. Предъ иконой надъ кроватью больной

====page 216====

теплилась лампада, въ комнатѣ слышался запахъ ладона. Пожилая женщина сидѣла на стулѣ возлѣ кровати и вязала чулокъ. Тихо было въ этомъ жилищѣ; гдѣ бѣдность и добродѣтель вели свою тяжелую борьбу. Стражинская, увидѣвъ вошедшаго Зборина, приподнялась было на постелѣ, но слабость заставила ее опять упасть головой на подушку. Грустно было смотрѣть на лицо старушки изнуренное горемъ и болѣзнію. Зборинъ видѣлъ предъ собой несчастную мать и чувствовалъ величайшую радость въ дyшѣ; что могъ сообщить этой страдалицѣ пріятную вѣсть.

Я къ вамъ Олимпіада Степановна, съ добрыми вѣстями, тихо сказалъ Зборинъ, садясь на стулъ и придвигаясь къ кровати.

Не обманывайте меня на счетъ дочери Александръ Игнатьевичь, я ко всему готова, проговорила слабымъ голосомъ больная, одно только что еще утѣшаетъ меня и въ послѣднія минуты моей жизни. такъ это увѣренность что Маша невинна и что ее оклеветали злые люди.

Въ этомъ вамъ нечего сомнѣваться отвѣчалъ Зборинъ, но отъ чего же и не надѣяться, что все кончится для вашей дочери благополучно.

Я отвыкла вѣрить въ счастье, оно было рѣдкимъ гостемъ въ моей жизни.

Олимпіада Степановна, есть Богъ онъ защитникъ сиротъ и всѣхъ неимущихъ — дочь ваша будетъ оправдана.

Боже мой! вскричала больная, правду-ли говорите? она приподнялась на постели, сложила на груди руки какъ бы для молитвы.

Совершенная правда, и даже, болѣе.

====page 217====

Говорите, говорите! радость не убьетъ меня, я чувствую какъ силы возвращаются ко мнѣ вмѣстѣ съ надеждой.

Дочь ваша свободна, оправдана, злодѣй оклеветавшій ее самъ признался въ своихъ преступленіяхъ.

И я увижу Машу! сказала больная. Слезы катились по щекамъ ея, она устремила взоръ вверхъ и безмолвно молилась.

Вы увидите вашу дочь сей часъ же! но только, ради Бога успокойтесь Олимпіада Степановна, иначе это можетъ повредить Вамъ.

О я очень не благодарна, когда въ радости о моей милой Машѣ забыла благодарить Васъ! Васъ единственный человѣкъ на землѣ, кому мы обязаны всѣмъ! Стражинская протягивала руки чтобъ обнять Зборина, но онъ поспѣшно оставилъ комнату и поѣхалъ за Машей.

Зборинъ вошелъ на свою квартиру и первое что поразило его, это былъ конвой, стоявшій на дворѣ, потомъ когда онъ подошелъ къ своей комнатѣ: гдѣ помѣстилась Маша, то встрѣтилъ у дверей двухъ солдатъ съ ружьями.

Что это за часовые? спросилъ Зборинъ въ волненіи у одного изъ солдатъ.

Съ преступникомъ, ваше благородіе.

Зборинъ вошелъ въ комнату. На стулѣ сидѣла Маша и горько плакала, предъ ней на колѣнахъ, закрывъ глаза руками стоялъ Иванъ Быстряковъ.

Александръ Игнатьичь остановился и молчалъ пораженный происходившей передъ нимъ сценой. Ухъ! тяжесть съ души долой, сказалъ преступникъ вставая, я все высказалъ тебѣ, добрая душа, благодарю, ты простила меня злодѣя.

Разбойникъ вѣроятно не

====page 218====

замѣтилъ Зборина, онъ оборотился лицомъ къ образу и ударивъ рукой въ грудь, проговорилъ: Боже покоравшій меня злодѣя лютаго! принялъ нѣкогда молитву разбойника, прими и мою слезу и подай счастіе дѣвицѣ Марьѣ! а я да получу должное наказаніе по закону. Теперь я готовъ на все, прощай добрая душа. Господь воздастъ тебѣ за все, не поминай меня лихомъ окояннаго! Иванъ Быстряковъ повернулся, и прошелъ мимо Зборина. За дверью двое часовыхъ послѣдовали за нимъ и потомъ соединились съ конвоемъ, который повелъ его въ острогъ.

О чемъ вы плакали? спросилъ Зборинъ Машу когда та оправилась отъ волненья.

Этотъ человѣкъ преступникъ, но онъ такъ искренно раскаявается въ своихъ преступленіяхъ, что мнѣ стало горько за него.

Большая рѣдкость видѣть истинное раскаяніе въ такомъ ужасномъ злодеѣ, отвѣчалъ Зборинъ, но бываютъ случаи, что и въ этихъ погибшихъ душахъ пробуждается чувство глубокое не поддѣльное.

Ахъ, Александръ Игнатьевичь, сказала простодушно Маша, онъ такъ жалостно просилъ у меня прощенья, что сердце перевернулось въ моей груди.

Странныя бываютъ явленія въ нравственной природѣ человѣка, проговорилъ Зборинъ и задумался.

Ахъ, Боже мой! Александръ Игнатьевичь, что сомной сдѣлалось, я и забыла спросить о матушкѣ? Здорова ли она? можетъ ли меня видѣть, о я стала такой безчувственной! я никогда не прощу себѣ этого равнодушія, я хочу видѣть мою добрую дорогую матушку.

Вы можете видѣть ее сію минуту; собирайтесь и поѣдемте. Зборинъ довезъ Машу до квартиры матери

====page 219====

а тамъ вернулся назадъ къ себѣ, странныя событія послѣдняго времени слишкомъ сильно подѣйствовали на впечатлительную его душу; онъ чувствовалъ потребность въ отдыхѣ.

Весь вечерь провелъ Александръ Игнатьевичь дома, съ своими думами. Многое изъ прошлаго воскресало въ его памяти — предъ нимъ носились два прекрасные, воздушные образа, грустные, прозрачные, соединенные другъ съ другомъ не разрывными узами. Потомъ другой образъ заслонялъ ихъ, свѣтлый, блистащій и могучій. Александръ Игнатьевичь чувствовалъ когда-то непреодолимое влеченіе къ этой яркой насмѣшливой красотѣ, но душа его страдала при взглядѣ на тѣ два милые печальные призрака, которые какъ будто изчезали въ тѣни, заслоняемые гордой, лучезарной красотой третьяго образа. И еще одинъ милый образъ вытѣснившій изъ души его всѣ другіе образы носился предъ нимъ — образъ милой Маши Стражинской. Глубокое впечатленіе оставила въ душѣ Зборина эта дѣвушка, образованная природой, нѣжная дочь, существо кроткое болѣзненное; но сильное и гордое въ страданьи. Погруженный въ пріятныя и грустныя воспоминанья Александръ Игнатьичь легъ спать. Сонъ ли это былъ или дѣйствительность, только Александръ Игнатьичь видитъ что онъ плыветъ въ лодкѣ по широкой и быстрой рѣчкѣ; съ права и съ лѣва зеленѣющія берега, покрытые рощами, холмами, какими то чудными зданіями, которые подобно волшебнымъ замкамъ въ тысячѣ и одной ночи, то подымались къ облакамъ остроконечными башнями и колонами, то легкими воздушными терассами вились по скатамъ холмовъ и по дну зеленыхъ долинъ. По рѣкѣ плыветъ множество лодокъ

====page 220====

однѣ большія, другія меньше, третьи еще меньше — на подобіе орѣховой скорлупы. Въ каждомъ изъ этихъ разнородныхъ судовъ сидить по одному человѣку: въ однихъ мужчины, въ другихъ женщины. Всѣ эти пловцы, казалось, нисколько не заботились управлять своими судами. Одни сидятъ безпечно ничего не дѣлая, другіе занимаются разными дѣлами: кто рисуетъ, кто пишетъ, кто считаетъ деньги, кто шьетъ что нибудь, а нѣкоторые не смотря на качанье утлаго судна пляшутъ и поютъ пѣсни. А лодки плывутъ далѣе, преданныя на волю быстрыхъ волнъ великой рѣки. Нѣкоторые изъ судовъ идутъ быстрѣе чѣмъ другіе — однѣ обгоняютъ, другіе отстаютъ, въ свою очередь отставшіе обгоняютъ тѣхъ которые ушли впередъ. Во всемъ этомъ необозримомъ флотѣ большихъ и маленькихъ судовъ видно безпрестанное движеніе соединенное съ безпечностію. Пловцы большею частію не обращаютъ вниманія, что набѣгающая волна, часто подхвативъ ихъ утлые суда мчитъ впередъ съ ужасной быстротой. Товарищи ихъ изъ другихъ лодокъ, съ которыми они только что разговаривали шутили и смѣялись, оставаясь назади, весело махаютъ имъ руками въ знакъ прощанья до скораго свиданья, какъ будто волны могутъ измѣнить свое теченіе и повернувшись назадъ принести тѣхъ, что умчали они впередъ. Зборинъ однакожъ замѣтилъ что въ нѣкоторыхъ судахъ, пловцы какъ будто обращали болѣе вниманія на свое положеніе; они невѣрили прихотливымъ волнамъ, старались посредствомъ какихъ-то странныхъ, разнообразныхъ орудій управлять своими лодками, и силились удержать и ослабить напоръ быстрины. Однакожъ видно было, что эта борьба утомляла ихъ:

====page 221====

всъ эти пловцы казались такими печальными задумчивыми. Ихъ взоры устремленные вдаль, ихъ движенья мѣрныя, разчитанныя, показывали что эти пловцы видятъ вдали цѣль своего плаванія, и вѣроятно обдумываютъ зараннѣе что ожидаетъ ихъ впереди.

Между тѣмъ рѣка несетъ суда; волны не останавливаясь набѣгаютъ одна на другую, погоняютъ одна другую и спѣшатъ впередъ, впередъ. Плыветъ и Зборинъ; и вотъ передъ его взорами открывается вдали необъятная водная равнина, и въ этотъ безмѣрный океанъ впадаетъ великая рѣка. Чѣмъ ближе къ устью рѣки, тѣмъ тише и спокойнѣе начинаютъ струиться ея воды; наконецъ у самаго устья едва замѣтно легкое колыхание судовъ на поверхности почти спящей влаги. Всѣ суда, попавшіе въ океанъ на мгновенье останавливаются. Поверхность великаго моря кажется зеркаломъ, такъ неподвижна въ немъ вода. Ни малѣйшей струйки, ни малѣйшей зыби, все спокойно и какъ будто безжизненно. Суда вплывшіе въ океанъ изъ устья рѣки, постоявъ нѣсколько времени, и потомъ покорные какой-то таинственной силѣ вдругъ поворачиваютъ въ разныя стороны: одни на право, другіе на лѣво. Надъ правой половиной безмѣрнаго водного пространства ясное небо обѣщаетъ долгое ведро; надъ лѣвой небо покрыто тучами, и видимо тамъ собирается ужасная буря. Лодка Зборина остановилась въ устьѣ рѣки и не вошла въ океанъ. Мимо его тихо скользили суда, которые прежде летѣли съ такой ужасной быстротой. Перемѣнились и положенья и лица пловцевъ: тѣ что прежде веселились и безпечно предавались прихоти волнъ, теперь были озабочены, суетились и какъ будто спѣшили вознаградить потерянное время. Но напрасны были ихъ

====page 222====

усилія повернуть опять свои суда вверхъ по теченію; волна тихая, едва замѣтная, но съ силой неудержимой уносила ихъ впередъ. Тѣ изъ пловцевъ, которые прежде, во время быстраго плаванія не были такъ безпечны, какъ ихъ веселые братья теперь какъ будто отдыхали. Многіе изъ нихъ стояли съ сіяющимъ лицемъ, скрещенными на груди руками и смотрѣли на правую сторону великаго океана, гдѣ лучезарное небо обѣщало имъ прекрасное и покойное плаваніе.

Зборинъ хотѣлъ толкнуть впередъ свою лодку, но она опрокинулась и Александръ Игнатьевичь проснулся. Едва отрылъ онъ глаза и еще погруженный въ воспоминаніе чуднаго сна сидѣлъ на постели, какъ въ дверь его комнаты кто-то тихо постучался.

Кто тамъ? спросилъ Штабсъ-Капитанъ.

Бѣдность и горе, отвѣчалъ пріятный голосъ.

Зборинъ узналъ голосъ Маши Стражинской, онъ всталъ и на скоро одѣлся.

Отворивъ дверь Зборинъ отступилъ отъ изумленія и испуга, такъ лицо дѣвушки было блѣдно и печально.

Что съ вами, Марья Демьяновна?

Матушка при смерти, отвѣчала едва слышно Маша и слезы въ два ручья хлынули изъ глазъ дѣвушки.

Зборинъ поддержалъ ее и посадилъ, а самъ вышелъ въ другую комнату умыться, потомъ онъ велѣлъ заложить дрожки и вмѣстѣ съ дьвушкой отправился къ умирающей.

Въ комнатѣ, куда вошелъ Зборинъ съ Машей ни что не измѣнилось, все было на своемъ мѣстѣ. Предъ образомъ также теплилась лампада, у кровати сидѣла такъ-же пожилая женщина, только не вязала чулокъ, а глядѣла на больную лежавшую по

====page 223====

койно и неподвижно. Входя въ комнату Зборинъ почувствовалъ однако какой-то благовѣйный ужасъ, вокругъ какъ будто носился уже духъ ангела смерти.

При входъ Зборина и Маши, больная посмотрѣла на вошедшихъ и только сдѣлала знакъ рукой, чтобы они сѣли около кровати на скамѣйку.

Былъ ли лекарь у вашей матушки? спросилъ Зборинъ Машу.

Былъ вечеромъ, прописалъ какую-то микстуру и велѣлъ принимать черезъ часъ по ложкѣ, отвѣчала шопотомъ Маша.

Только? и онъ не подалъ ей другихъ медицинскихъ пособій.

Никакихъ, ему и безъ того кажется было непріятно навѣщать больную; уходя онъ сердито сказалъ мнѣ: пожалуста не присылайте за мной больше, я завтра уѣзжаю на слѣдствіе и прибавилъ: ужъ эта мнѣ голь, ни какъ не отвяжешься отъ нея.

Какой это медикъ?

Нашъ уъздный.

Зборина взорвало, онъ хотѣлъ послать тысячу проклятій безсовѣстному эскулапу, но присутствіе больной удержало его.

Маша, поди ко мнѣ, сказала Стражинская тихо но внятно, Маша подошла къ матери.

Стань ближе я хочу благословить тебя. Дѣвушка встала на колѣни подлѣ больной. Больная приподнялась.

Благословляю тебя дитя мое, милая моя дочь, начала больная положа руку на голову Маши. Ты съ дѣтства видѣла мало красныхъ дней, бѣдность и страданья окружали тебя но то была воля Божія не ропщи! молись! Онъ помилуетъ тебя. Онъ заступ

====page 224====

никъ всѣхъ сиротъ. Помни, кому ты обязана, будь благодарна и не забывай, что Александръ... забыла по батюшкѣ, память меркнетъ, ну-да все равно, ты знаешь про кого я говорю, будь ему всю жизнь слугой и все чего-бы онъ не потребовалъ отъ тебя, кромъ грѣха, должна ты исполнить и Богъ тебя благословитъ... Старушка помолчала и продолжала: я буду молиться за него и за тебя дитя мое, чтобы ты была счастлива.

Она будетъ счастлива, сказалъ Зборинъ и всталъ на колѣни передъ кроватью.

Маша съ изумленіемъ посмотрѣла на Александра Игнатьевича, а сердце ее сильно, сильно забилось въ груди.

Зборинъ взялъ руку дѣвушки, прижалъ ее къ губамъ, потомъ къ сердцу и сказалъ голосомъ прерывающимся отъ волненія.

Матушка! я называю васъ матерью, благословите меня въ эту торжественную минуту, когда я произношу клятву передъ Богомъ любить Машу, избранную мной супругу, и буду стараться доставить ей счастіе, котораго она достойна душой и сердцемъ.

Маша рыдала.

Больная безмолвно смотрѣла на Зборина, на лицѣ ея изнуренномъ страданіемъ выразилось что то чудное-радостное, губы ея шевелились, она творила молитву, потомъ положила руку на голову Александра Игнатьича и прошептала: Благодарю, я чувствую спокойствіе, какого не ощущала во всю жизнь — она будетъ достойна Васъ: больная замолчала. Зборинъ и Маша встали и сѣли опять на скамѣйку. Старуха сидѣвшая въ ногахъ у больной ути

====page 225====

рала слезы рукавомъ. Маша, сказала больная, едва слышно, сходи за священникомъ. Маша вышла. Больная какъ будто погрузилась въ сонъ. Чрезъ полчаса вошелъ священникъ въ сопровожденіи Маши. Больная поднялась на постели и перекрестилась, всѣ вышли изъ комнаты въ сѣни. Чрезъ нѣсколько минутъ священникъ пригласилъ всѣхъ войти.

— Какъ мнѣ хорошо теперь, сказала умирающая голосомъ твердымъ и прибавила: подойдите дѣти мои, мнѣ не долго осталось быть съ вами. Зборинъ и Маша подошли.

— Маша, что это за свѣтъ переломной? спросила Старжинская у дочери.

— Гдѣ, маменька? съ удивленіемъ сказала Маша оглядываясь.

— Надо мной дитя мое, надо мной!

— Я ничего не вижу, матушка! отвѣчала дѣвушка съ грустію, только передъ образомъ горитъ лампада.

— Нѣтъ не лампада, это свѣтъ бѣлый, блестящій, онъ льется лучами въ душу — о какъ хорошъ этотъ свѣтъ... да, посмотри… сіяетъ…

— Дѣти, видѣте вы свѣтъ?... онъ близко ко мнѣ...умирающая перекрестилась.

Священникъ читалъ отходную. Маша и Зборинъ молились на колѣняхъ. Вотъ… свѣтъ, ...умирающая говорила прерывисто. Онъ ярче надо мной... я сливаюсь съ нимъ — а! сказала она вдругъ громко, это свѣтъ невечерній и умолкла. Аминь! произнесъ священикъ и приложилъ крестъ къ губамъ умершей. Таинство смерти совершилось.

— Она теперь тамъ, сказалъ Зборинъ торжественно, гдѣ вѣчно сіяетъ свѣтъ тихій, невечерній, гдѣ

====page 226====

вѣчная жизнь и вѣчное счастіе. Сказавъ это, Зборинъ заключилъ Машу въ объятія и просилъ священника обручить ихъ надъ прахомъ страдалицы. Добрый пастырь соединивъ руки Маши и Зборина, благословилъ ихъ на добрую жизнь и честное супружество.

______________________

Еще новая могила на Беристольскомъ кладбищѣ, надъ ней скромный памятникъ, а на немъ вѣнки изъ душистыхъ полевыхъ цвѣтовъ. Каждое утро, а иногда и по вечерамъ Зборинъ съ Машей приходятъ посидѣть на это послѣднее жилище ихъ матери, любовь ихъ укрѣпляется болѣе и болѣе.

Свадьба Зборина и Маши совершилась скромно, никто не зналъ даже когда вѣнчался Александръ Игнатьичь. Послѣ свадьбы онъ пригласилъ нѣкоторыхъ изъ своихъ товарищей и представилъ имъ свою жену. Нѣжныя ласки и любовь кроткой жены скоро заставили Зборина забыть всѣ непріятности, какія онъ перенесъ въ жизни. Первые дни свадьбы они провели мирно, въ уединеніи, частію въ грустныхъ разговорахъ о покойной матери Маши, частiю въ прогулкахъ по кладбищу и въ загородной рощѣ. Между чѣмъ Александръ Игнатьевичь по немногу собирался ѣхать въ Москву. Маша образовывала умъ свой чтеніемъ хорошихъ книгъ, которыя доставалъ ей Зборинъ, да и самъ онъ по возмож

====page 227====

ности старался познакомить ее со многими предметами прежде недоступными ей по ограниченности образованія. Счастливый и спокойный Зборинъ часто вспоминалъ свой странный сонъ и спрашивалъ самъ себя: что такое значитъ рѣка впадающая въ океанъ?!

====page 228====

XI.

Помѣщикъ Пузинъ и его семейство. Становой приставъ Кубышкинъ. Даровому коню въ зубы не глядятъ.



Есть у насъ на Руси много деревень, которыхъ видъ невольно нагоняетъ на подъѣзжающаго путника безотчетную грусть. Издали показывается рядъ плетней вкругъ огородовъ; кое гдѣ стоятъ чахлыя березы, за ними начинаютъ мелькать темными бугорками избы крестьянъ.

Если вы проѣзжаете чрезъ такую деревню въ лѣтнюю пору, то напрасно станете искать жизни и движенія, васъ никто не встрѣтитъ, вы не услышите человѣческаго голоса, всюду тишина, какъ будто эти жилища людей давно необитаемы. Кое гдѣ только встрѣтите нѣсколько ребятишекъ въ грязныхъ рубашкахъ, съ спущенными на животъ поясами, съ голыми ногами и растрепанными, желтовато-бѣлыми волосами, играющихъ подъ тѣнью рябины или у воротъ скотнаго двора. На ступеняхъ пока

====page 229====

сившагося крыльца, съ рѣзнымъ, полуистлѣвшимъ навѣсомъ, иногда увидите сѣдаго старика, съ палкой въ рукъ; онъ вышелъ погрѣться на солнцѣ, и какъ будто смотритъ на васъ, но его потухшіе глаза давно не въ состояніи отражать предметовъ, во кругъ его легла безразствѣтная ночь старости. Жаръ паляіщій; напрасно ищешь вокругъ тѣни; нѣтъ ни садовъ, ни высокихъ заборовъ; отдѣльныя хаты стоятъ покосившись на право и на лѣво, и какъ будто дремлютъ. Возлѣ изсохшаго пруда, давно покрывшагося земленой тиной, бродитъ стадо гусей и утокъ отыскивая воду, и вмѣсто нея погружаются въ густую, зловонную грязь. Такой, или почти такой видъ имѣла и деревня Черепановка, находящаяся въ шести верстахъ отъ богатаго уѣзднаго города Беристоля. Наступилъ Іюньскій полдень, все въ природъ начинало дремать; въ это душное время, чрезъ деревню Черепановку проносилась лихая тройка, колокольчикъ звѣнѣлъ довольно глухо, пыль густымъ облакомъ подымалась изъ подъ колесъ и стояла неподвижно въ воздухѣ, не развѣваемая вѣтромъ. Въ простой кибиткѣ, крытой рогожей, сидѣли два знакомыя намъ лица: Зборинъ и Голышевъ.

Дурно мы сдѣлали, что не выѣхали раньше утромъ, сказалъ Зборинъ, протирая глаза, ослѣпляемые пылью.

Э, ничего! Александръ Игнатьевичь забасилъ Голышевъ; вотъ сейчасъ и берлога Данилы Никитича, мы у него отдохнемъ до вечера, пообѣдаемъ, а ночью пожалуй махнемъ въ Розбираевку.

Все таки страшно душно, проворчалъ Зборинъ.

Между тѣмъ деревня промелькнула, экипажъ проѣхалъ полемъ еще съ версту, и вотъ изъ за березо

====page 230====

вой рощи показалась крыша господскаго дома. Вправѣ, въ полуверстѣ сельская церковь, деревянная съ красными главами, а во кругъ нея обнесенное оградой кладбище. Поровнявшись съ рощей, повозка повернула по опушкѣ рощи, гдѣ шла дорога прямо на барскій дворъ, который не зямѣдлилъ не открыться передъ глазами подъѣзжавшихъ во всей своей грязной картинности. Въѣхали на дворъ довольно обширный; по срединѣ его стоялъ высокій шестъ, а на немъ скворешникъ; въ нѣсколькихъ шагахъ отъ шеста съ скворешникомъ, грязная яма, гдѣ полоскалось нѣсколько утокъ, а поодаль отъ нихъ, въ самой прохладной и густой какъ кисель тинѣ, лежала свинья, съ поднятымъ къ верху рыломъ, видимо наслаждалась она освѣжающимъ кейфомъ, изрѣдко испуская отрывистые, щелкающіе звуки, вѣроятна выражавшіе ея блаженство! Далѣе, около прачечной, на протянутыхъ веревкахъ висѣло мокрое бѣлье; большая часть его попадала на землю и никто не заботился поднять упавшее. Конюшни заперты; кухня еще дымилась, что означало внутреннюю ея дѣятельность. Садъ-огородъ, въ которомъ гряды съ картофелемъ, свеклой, капустой, земляными грушами и прочими овощами, во многихъ мѣстахъ пересѣкались кустами смородины, малины, крыжовника, а кое гдѣ вишнями и яблонями. Вдругъ по среди грядъ представлялась изумленному взгляду клумба цвѣтовъ, но все вообще заросло травой, которую видно некому было полоть. Главный домъ, (на дворѣ находились еще два флигеля), представлялъ фигуру довольно странную. Это было очень неуклюжее зданіе; парадное крыльцо выдалось слишкомъ впередъ, въ нѣкоторыхъ мѣстахъ окошки были

====page 231====

затворены ставнями или заколочены. Между окошками сизаго цвѣта деревянные колонки, надъ нѣкоторыми окнами были вверху маленькія окошечки, вѣроятно освѣщавшія антре-соли, надъ другими на верху не было окошекъ, за то были внизу, на подобіе слуховыхъ оконъ; съ праваго фасада дома выступало другое крыльцо, безъ сомнѣнія, такъ называемое заднее, но для какого назначенія пристроено было третье крыльцо, нѣсколько правѣе и меньше задняго, это не могъ бы рѣшить самый премудрый архитекторъ. Надъ всей этой массой построекъ, пристроекъ и приставокъ, подымалась высокая крыша наподобіе огромнаго, опрокинутаго корыта. Однако же во всемъ зданіи, не смотря на его неуклюжесть было что-то солидное, древнее, напоминавшее не затѣйливую, но прочную, размашистую старину.

Когда повозка остановилась передъ параднымъ крыльцомъ, мужикъ въ грязной рубахѣ, спавшій на травѣ у крыльца, проснулся, приподнялъ голову, посмотрѣлъ на пріѣхавшихъ, почесалъ въ затылкѣ и снова заснулъ.

— Экъ его солнце-то пригрѣло! пробасилъ Голышевъ, крехтя и вылѣзая изъ повозки. Зборинъ былъ уже на крыльцѣ и отряхивалъ пыль съ пальто.

Эй, ты, любезный! загудѣлъ Штабсъ-капитанъ,толкая спавшаго мужика, проснись борода; спитъ какъ убитый! Эй! дома, что-ли баринъ? крикнулъ Голышевъ надъ ухомъ спавшаго такъ громко, что мужикъ вскочилъ какъ отъ эликтрической искры и стоялъ какъ столпъ съ разинутымъ ртомъ, съ вытаращенными, испуганными глазами. Въ тоже время и на крыльць скрипнула дверь, вышелъ слуга въ бѣломъ полотняномъ кителѣ, съ босыми но

====page 232====

гами, и обращаясь къ пріѣхавшимъ, проговорилъ заикаясь; Ба... баринъ по…по…почиваетъ по...пожалуйте!

Зборинъ и Голышевъ вошли въ огромную переднюю, гдѣ длинные лари во кругъ стѣнъ служили вмѣсто дивановъ для прислуги. Слуга вѣроятно тоже наслаждавшійся полуденнымъ отдыхомъ, потеръ нѣсколько разъ заспанные глаза рукавомъ, потомъ досталъ со шкафа метелку, и началъ обчищать пыль съ офицеровъ. Когда туалетъ былъ исправленъ, гости прошли въ слѣдующую комнату, въ которой разставлены были во кругъ стѣнъ горшки съ цвѣтами, но не было ни столовъ, ни стульевъ. Далѣе вошли въ столовую, что показывалъ длинный столъ и еще два другихъ меньшей величины. Такъ прошли они и въ гостинную, выкрашенную темно синей краской. Потолокъ этой комнаты изображалъ какую то аллегорію изъ нимфъ, расположенныхъ летящимъ вѣнкомъ, во кругъ жертвенника, на которомъ горѣло пронзенное стрѣлой сердце. Кресла и диванъ у задней стѣны покрыты чехлами, а столь передъ диваномъ накрытъ клеенкой. Въ стѣнѣ, противуположной входу, была узкая дверь, а за этой дверью слышались носовые звуки спящаго человѣка.

Что же мы будемъ дѣлать въ гостинной, забасилъ Голышевъ, почтенный Данило Никитичь спитъ теперь во всю ивановскую; я думаю не подняться ли и намъ на антре-соли, тамъ есть пустая комната, гдѣ можно всхрапнуть до обѣда.

Но гдѣ-жъ Анастасья Ивановна? спросилъ Зборинъ, садясь въ кресло, я боюсь чтобы нашъ пріѣздъ не былъ въ тягость хозяйкѣ — дома?

Полноте, Александръ Игнатьичь, она теперь вѣр

====page 233====

но читаетъ книжку въ своей спальнѣ, что возлѣ дѣтской. Прероманическая эта Анастасія Ивановна, я сколько разъ видалъ какъ она съ мужемъ говорила довольно съ высока, и какъ будто повелительнымъ тономъ; такая ужъ женщина гордая, философъ въ юбкѣ. Штабсъ-капитанъ, довольный заключеніемъ улыбнулся и провелъ рукой по усамъ.

Право я не прочь отдохнуть съ дороги, говоритъ Зборинъ начиная дремать.

Голышевъ маршируетъ обратнымъ путемъ въ лакейскую отыскиваетъ соннаго Фильку, который проводивъ гостей, преспокойно растянулся опять на прилавкѣ. Наконецъ Филька разбуженъ и ведетъ гостей на антре-соли, Голышевъ составляетъ главныя силы, а Зборинъ аріергардъ, изнемогшій отъ жару и неопредолимой дремоты. На антре-соляхъ въ двухъ низенькихъ комнатахъ довольно душно; слуга растворяетъ всѣ окна, отпускаетъ жалюзи, потомъ приноситъ ведро холодной воды и подаетъ умываться. Освѣжившись умываньемъ, Зборинъ ложится на кушетку и засыпаетъ, Ѳедоръ Карпычь прогоняетъ Фильку, приказавъ ему напередъ строго, когда проснутся Господа разбудить ихъ, а между тѣмъ онъ прибавляетъ голосомъ смягченнымъ: не худо бы водочки!

Водочка заперта-съ, отвѣчаетъ Филька, совершенно обезкураженный самовольными распоряженіями Штабсъ-капитана.

Ну проваливай! сказалъ Голышевъ съ сердцемъ,и Филька дѣйствительно повалился съ лѣстницы, какъ мѣшокъ съ саломъ. Не спится безъ водки храброму Ѳедоръ Карпычу, и вотъ онъ закуриваетъ

====page 234====

свою походную люльку; т. е. ту маленькую фарфоровую трубочьку, съ которой онъ не разставался во время военныхъ походовъ.

Между тьмъ какъ все спитъ въ господскомъ домъ сномъ полуденнымъ, въ людской обѣдаетъ дворня. За столомъ сидятъ четверо лакеевъ, пятый Филька остался дежурнымъ по передней. Далѣе садовникъ Игнашка, охотникъ Ѳомка, потомъ шесть горничныхъ дѣвушекъ, изъ коихъ самой младшей перешло за двадцать. Стряпуха Прасковья Демьяновна сняла со стола только что опорожненную чашку щей и поставила другую, огромную, тоже со щами.

Што-жъ, тетка, все щи, да щи а какія не взыщи заговорилъ положивъ ложку, одинъ изъ лакеевъ.

А чего-жъ больше-то? ничего для васъ не отпущено! сердито отвѣчала Демьяновна.

Ладно! и на томъ благодарны что есть, сказалъ скотникъ, всталъ и три раза перекрестился.

Не на чемъ, бормоталъ второй лакей, вставая, —пуститъ насъ батюшка Царь на волю, пусть тогда самъ баринъ-то похлѣбаетъ такихъ щецъ, какими насъ теперь кормитъ.

Ишъ ты на волю захотѣлъ! говоритъ Ѳомка, поглаживая свою рыжую, рѣдкую бородку. Куда вы и съ волей то денетесь!? хороша воля, да вѣдь кому какая доля. Скотникъ ушелъ. Другіе что-то проворчали и помолившись разошлись.

Время шло, жаръ свалилъ, изрѣдко ничиналъ уже подувать вѣтерокъ, предвѣщая близость вечера. Данило Никитичь пробудился отъ сна и вышелъ, зѣвая и потягиваясь, на балконъ. Тамъ выпилъ онъ полграфина квасу и сѣлъ въ тѣни нѣжась прохладой. Пузинъ человѣкъ росту средняго, лицо его не имѣло

====page 235====

особаго выраженія, на немъ теперь лежала печать постояннаго сна, которымъ любилъ чаще всего наслаждаться достойный владѣтель Черепановки, когда жилъ въ деревнѣ, однакожъ сѣрые, кошачьи глаза, показывали хитрость и жестокость, но Данило Никитичѣ умѣлъ придавать имъ выраженіе добродушія, когда этаго требовали его цѣли. Вдругъ кейфъ Данилы Никитича прерванъ появленіемъ Фильки, Филька, доложилъ барину, что, дескать, въ то время, какъ изволили почивать, къ вамъ пріѣхали гости, одинъ военный, а другой штатскій.

А, оболтусъ, пентюхъ! говоритъ сердито Данило Никитичь, во время докладываешъ о гостяхъ, развѣ не могъ разбудить меня? не могу втолковать этому болваниссимусу, что всякій пріѣхавшій гость долженъ быть принятъ хозяиномъ безъ отлагательно.

Я тебѣ буду вбивать въ башку твою память, Пузинъ дѣйствительно своей толстой рукой вбиваетъ въ голову Фильки память, а удары его такъ плодоносны,что послѣ каждой тукманки, на головѣ слуги вырастаютъ шишки. Проси гостей, бестія, проси, да скажи, что ты виноватъ во всемъ безмозглый. Филька уходитъ, въ это же время Голышевъ и Зборинъ входятъ на балконъ.

Милости прошу; милости прошу! ну господа, простите старика великодушно, что не встрѣтилъ васъ, соснулъ маленько въ полдень, а всему виноватъ мой безстолковый народъ, не разбудилъ меня, ну да я знаю, что мои добрые знакомые и пріятели не разсердятся. Пузинъ обнимаетъ сперва Зборина, но брюхо Данилы Никитича такъ велико, что Александръ Игнатьичь, съ трудомъ можетъ достать подбородка Пузина. Голышевъ же ростомъ несрав

====page 236====

ненно выше Зборина, наклоняется чрезъ животъ почтеннаго помѣщика и лобызаетъ его въ баки. Въ слѣдъ за тѣмъ гости усѣлись и Пузинъ звонитъ въ колокольчикъ.

Какъ здоровье супруги вашей? спрашиваетъ Зборинъ.

Какъ поживаетъ Анастасія Ивановна? баситъ Голышевъ.

Благодарю васъ, Господа, слава Богу здорова, отвѣчаетъ Пузинъ отдуваясь.

Чтожъ подѣлываетъ теперь, Анастасія Ивановна? спрашиваетъ Штабсъ-капитанъ.

Читаетъ, все читаетъ, какія то мудреныя книги, не то англійскія, не то французскія, она у меня такая ученая, все за книгой, — прибавляетъ Данило Никитичь съ самодовольной миной.

Входитъ другой слуга, по видимому, камердинеръ помѣщика, потому что локти не продраны, и китель сѣрой парусины довольно новъ.

На столъ накрыто? спросилъ Пузинъ.

Никакъ нѣтъ-съ, еще пирожное не готово-съ! отвѣчалъ слуга съ откровенной миной.

Накрыть сейчасъ, болваны! Пузинъ говоря одному изъ своихъ подчиненныхъ, часто употребляетъ брань во множественномъ числѣ. О пирожномъ я позабочусь самъ, ступай, да смотри: одна нога здѣсь, другая тамъ!

Слуга бросился опрометью.

Господа прошу безъ церемоніи, не угодно-ли погулять покуда въ саду, а я пойду распорядиться на счетъ закусочки. Сказавъ это, Пузинъ идетъ переваливаясь въ комнаты, а Зборинъ и Голышевъ спускаются съ балкона въ садъ. Дорожки въ саду не

====page 237====

чищены и заросли травой, нѣсколько деревьевъ изъ числа грушъ и яблонь, сломанныхъ вѣтромъ, лежатъ не прибранныя, вообще садъ въ страшномъ запущеніи. Отъ чего бы это? думалъ Зборинъ. Пузинъ слыветъ самымъ строгимъ и дѣятельнымъ помѣщикомъ во всемъ уѣздѣ, а работы у него не спорятся — все распадается, все приходитъ въ ветхость. Дѣйствительно, помѣщикъ Пузинъ, былъ человѣкъ жестокій, съ людьми своими обращался какъ съ собаками. У него не было праздника для крестьянъ, онъ мучилъ ихъ полевыми работами, и для надзора за ними даже нанялъ какого-то польскаго выходца, которому платилъ хорошее жалованье. Но вокругъ себя, почтенный Данило Никитичь возни не любилъ, особенно не жаловалъ онъ садовыхъ работъ. Хлопотъ много, проку мало, говаривалъ онъ на вопросъ садоводовъ отчего запускаетъ онъ свой прекрасный садъ? Дѣйствительно, при такихъ работахъ, которыя производятся подъ глазами, нельзя не присмотрѣть и самому, да къ томужъ и безпокойство не малое, нанимай хорошаго садовника, да ставь сторожей, чтобы все было цѣло въ саду, а руки надобны для полевыхъ работъ, тамъ все массами, на большія суммы, оно и выгоднѣе и спокойнѣе. На одномъ концѣ сада Голышевъ и Зборинъ увидѣли не большую бесѣдку въ родѣ павильона, окруженную кустами махорскихъ розъ, жисминовъ и сирени. Дверь въ бѣсѣдку заперта; видно было, что въ ней кто нибудь занимался или отдыхалъ; въ цѣломъ саду этотъ павильонъ, съ окружающими его цвѣтниками представлялъ единственный уголокъ, надъ которымъ потрудилась заботливая рука. Голышевъ нашелъ прогулку скучной и отправился въ комнаты, на самомъ же дѣлѣ ему давно пора было

====page 238====

выпить положенную рюмочку, тѣмъ болѣе что адмиральскій часъ пропущенъ. Зборинъ еще гулялъ въ саду, онъ осмотрѣлъ бесѣдку, и въ одно изъ оконъ; надъ которымъ не плотно опущенная стора оставляла широкую щель, могъ разглядѣть внутренность павильона. Тамъ былъ маленькій кожанный диванчикъ на пружинахъ, круглый столикъ, шкафъ съ книгами, множество горшковъ съ цвѣтами, а на стѣнахъ какія-то странныя картины, представляющія какія-то любовныя сцены изъ временъ рыцарства. Что за храмъ любви, подумалъ Зборинъ, отходя отъ бесѣдки? Тутъ онъ тотчасъ вспомнилъ о романической страсти къ уединенію у Анастасьи Ивановны, и внутренно далъ себѣ слово, во что бы то ни стало проникнуть въ ея святилище. Зборинъ выведенъ былъ изъ размышленій слугой, пришедшимъ доложить, что просятъ кушать. Въ столовой, гдѣ Голышевъ трудился уже около закуски, поддерживаемый самимъ хозяиномъ, встрѣтила Александра Игнатьича и Анастасія Ивановна, супруга всѣми уважаемаго Данилы Никитича. Хозяйка дома, худенькая женщина лѣтъ тридцати; блондинка, съ лицемъ болѣзненно желтымъ, которое украшали голубые, задумчивые глаза.

Зборинъ раскланялся, спросилъ о здоровьѣ на что интересная дама отвѣчала, съ самой меланхолической улыбкой: «благодарю васъ, я здорова и лечусь поэзіей»: а между тѣмъ улыбка ея говорила: ахъ я не жилица на этомъ свѣтѣ, и скоро, отрекшись отъ земной суеты, улечу на небо въ отчизну поэзіи! Анастасія Ивановна считала себя поэтомъ, плакала смотря на луну, уносилась думой къ безчисленнымъ звѣздамъ, забывала свѣтъ съ заботой мелоч

====page 239====

ной, и просиживала на пролетъ цѣлыя ночи, прочитывая самые чувствительные стихи. Казалось бы,такой поэтической натурѣ, семейство вещь совершенно лишняя, но судьба даровала Анастасьѣ Ивановнѣ четырехъ малютокъ: двухъ дѣвушекъ и двухъ мальчиковъ, изъ которыхъ самому старшему минуло только восемь лѣтъ. Но что значатъ дѣти, что вся эта земная любовь передъ восторженной, не земной любовью, передъ пареніемъ туда! въ слѣдствіе этаго поэтическаго настроенія, супруга помѣщика Пузина оставила дѣтей на произволъ благой природы. Дѣти играли, шалили, росли безъ присмотра, мать природа воспитывала ихъ, и они жили, не понимая для чего родились на свѣтъ; даже необходимыя молитвы едва-ли знали твердо наизусть. Данило Никитичь восхищался ученостью своей супруги, и говорилъ, что жена его съумѣетъ воспитывать дѣтей и сдѣлать изъ нихъ ученыхъ философовъ. Все вниманіе Пузина обращено было на хозяйство, то есть не на то хозяйство, которое старается принести общую пользу обработкой земли, открытіемъ разныхъ улучшеній по всѣмъ частямъ зсмлѣдѣлІя, скотоводства и тому подобное, нѣтъ онъ подъ словомъ хозяйства разумѣлъ выгоды помѣщика, хотя бы онѣ всему остальному міру приносили существенный вредъ. Руководствуясь этимъ полезнымъ правиломъ, Данило Никитичь и не думалъ объ улучшеніи быта своихъ крестьянъ, а употреблялъ ихъ какъ машину, необходимую для своихъ выгодъ. Крестьяне работали на помѣщика, не имѣя времени работать на себя, приходили въ бѣдность, запускали все хозяйство и тянули молча надѣтое на нихъ ярмо. Полякъ Пшикевичь, управитель Пузина, не давалъ крестьянамъ,

====page 240====

какъ говорится, ни отдыха, ни срока, не утомимый до невѣроятности, онъ поспѣвалъ вездѣ, и бѣда тѣмъ, кого онъ замѣчалъ въ мѣдленности, или которые просились поправлять свои домашнія неустройства. Онъ ихъ притѣснялъ, отнималъ скотъ, не давалъ лѣсу на постройку избъ; подъ предлогомъ дерзкихъ жалобъ и ослушанія помѣщичьей власти, отсылалъ подъ арестъ на господскій дворъ, гдѣ ихъ продерживали недѣли двѣ на постной пищѣ, заставляли чистить помойныя ямы, или копать землю отъ утра до вечера, а потомъ, отсыпавъ порядочное количество батожьевъ, отправляли опять къ Пишкевичу, подъ особенный его присмотри. Такъ шли хозяйственныя дѣла у достойнаго владѣтеля Черепановки, — мѣшокъ его набивался желтяками и бѣляками, (такъ называлъ Пузинъ рубли и червонцы) которые частію отсылались въ банкъ, а частію отдавались въ частныя руки за грѣшные проценты, обезпечиваемыя закладными на дома, имѣнія, а иногда и просто подъ залогъ дорогихъ вещей. Не смотря на законныя и не законныя средства, которыми Пузинъ добывалъ себѣ деньги, большая часть его доходовъ улетала дымомъ. Онъ скупъ былъ только для близкихъ своихъ, для своего семейства, и для тѣхъ, которые служили ему, для себя же разрѣшалъ всякую трату. Страстный игрокъ, пріѣзжая въ городъ, онъ проигрывалъ порядочныя суммы и въ тоже время не прочь былъ покутить, такъ что пуншъ и вино становились его друзьями. Прокутившись, возвращался почтенный Данило Никитичь въ свою деревню, и тамъ съ нимъ происходила метаморфоза: — онъ переставалъ пить, становился вдвое скупѣе прежняго, ограничивалъ до послѣдней крайно

====page 241====

сти домашніе расходы, и еслибъ не жена и не дѣти, онъ питался бы кажется однимъ хлѣбомъ. Супруга Данилы Никитича имѣла свое собственное небольшое имѣніе, съ котораго и пользовалась доходомъ, употребляя этоть доходъ на свои платья; на книги и на дѣтей, и не безпокоила мужа, который каждый разъ, какъ Настасья Ивановна обращалась къ нему съ просьбой на счетъ отпуска денегъ для дѣтей, или для нея, отвѣчалъ, что у него хоть шаромъ покати и божился, что крестьяне совсѣмъ не платятъ оброку, что хлѣбъ сгнилъ на корнѣ и тому подобное. Онъ всегда оканчивалъ рѣшительнымъ отказомъ, такъ что женѣ наскучило уже къ нему обращаться, она плюнула ему разъ въ глаза, и стала жить своими средствами, дѣлясь съ дѣтьми. Вмѣстѣ съ этимъ она совершенно предалась поэзіи и бѣсъ стиходѣйства овладѣлъ ей. Настасья Ивановна постоянно сидѣла въ своемъ будуарѣ, обложенная книгами, тамъ составляла она планы великихъ своихъ произведеній, которымъ однако не суждено было никогда появляться въ свѣтѣ. Цвѣты поэзіи всегда вянутъ оть тлѣтворнаго дыханія прозаическаго свѣта, говаривала Настасья Ивановна, изливая свои вдохновенія для музъ и для себя. Дѣтей она посвятила природѣ, увѣренная, что никто не воспитаетъ ихъ лучше; иногда только осѣняла она ихъ своимъ вдохновеніемъ, т. е. по просту сказать, читала имъ отрывки изъ своихъ неоконченныхъ, великихъ поэтическихъ произведеній, и надо отдать справедливость, дѣти такъ проникались величіемъ генія своей матери, что не рѣдко засыпали во время чтенія, а понять изъ читаемаго рѣшительно не могли ни одного слова. Настасья Ивановна выходила изъ своего учена

====page 242====

го кабинета только къ обѣду и то, когда бывали гости, въ остальное время она жила въ уединеніи, бесѣдуя съ своимъ геніемъ, въ обществѣ музъ.

Сѣли за столъ. Обѣдъ былъ самой скромный, и только для гостей Данило Никитичь приказалъ наскоро приготовить еще кое-что, а то человѣку съ здоровымъ желудкомъ и хорошимъ апетитомъ пришлось бы плохо за помѣщичьимъ столомъ. При гостахъ Данило Никитичь дѣлался тароватѣе, а если подзадоривали его, то онъ готовъ быль кутить и пить хоть недѣлю, и приговаривалъ: для компаніи и жидъ удавился, и дѣйствительно въ остальное время онъ очень походилъ на жида, даже его птичья физіономія, загнутый крючкомъ носъ, бѣгающіе плутовскіе глаза, напоминали о чемъ-то чуждомъ русской природѣ. Зборинъ познакомился случайно съ Пузинымъ и во все время своего знакомства, былъ въ Черепановкѣ раза два или три, уступая только неотступнымь просьбамъ помѣщика. Штабсъ-капитанъ Голышевъ напротивъ частенько посѣщалъ Данила Никитича подъ предлогомъ короткаго знакомства, а на самомъ дѣлѣ для того, чтобъ покутить въ деревенскомъ просторѣ. Онъ умѣлъ вытянуть отъ Пузина лишнюю бутылочку винца и былъ въ своей сферѣ. Обѣдъ шелъ довольно скучно. Настасья Ивановна молчала, устремляя глаза вверхъ, какъ будто созерцая какое нибудь таинственное видѣніе; Зборинъ тоже не расположенъ былъ къ веселости. Голышевъ присматривался къ третей бутылкѣ, а Данило Никитичь, не отставая отъ Штабсъ-капитана становился часъ отъ часу веселѣе и разговорчивѣе.

— О чѣмъ такъ призадумались, почтеннѣйшій Алекгандръ Игнатьичь? спросилъ Пузинъ у Зборина.

====page 243====

— О дорогѣ: отвѣчалъ Зборинъ.

— Скоро думаете ѣхать?

— Завтра, или послѣ завтра.

— Не поминайте насъ лихомъ! — да выкушайте винца вотъ изъ этой бутылочки, прибавилъ Пузинъ и налилъ въ рюмку Зборина хересу.

— Гдѣ-же ваши дѣточки? спросилъ Зборинъ, перемѣняя разговоръ.

— Дѣти вѣроятно въ своей комнатѣ, впрочемъ это не по моей части, объ этомъ спросите у Настасьи Ивановны.

Анастасья Ивановна, оторванная отъ созерцанія вѣроятно, поэтическаго видѣнія, посмотрѣла на мужа съ презрѣніемъ, и отвѣчала довольно сухо, что дѣти лучше умѣютъ вести себя чѣмъ взрослыя, а потому она всегда полагалась на ихъ волю и соглашалась и съ ихъ желаніями. Зборинъ посмотрѣлъ на хозяйку съ удивленіемъ.

Послѣ обѣда хозяйка ушла въ свой кабинетъ, Зборинъ и Голышевъ отправились въ кабинетъ хозяина, гдѣ усѣлись курить.

— Какъ идутъ дѣла по хозяйству, Данило Никитичь? спросилъ Зборинъ.

— Такъ себѣ, нынѣшній годъ хуже прошедшихъ. Я обыкновеннно продаю хлѣбъ, когда цѣны повысятся говоритъ Пузинъ, а теперь весь прошлогодній продалъ первому явившемуся купцу.

— Безъ сомнѣнія онъ далъ хорошую цѣну! сказалъ Зборинъ.

— Хорошую, за безцѣнокъ я бы и не отдалъ, но дѣло въ томъ, что хлѣбъ началъ портиться, а я сбылъ его очень искусно, за хорошій. Для этаго нужно умѣнье, почтеннѣйшій Александръ Игнатьичь.

====page 244====

—У Данилы Никитича работы идутъ какъ по командѣ, сказалъ Голышевъ сквозь сонъ, склоняясь головой на спинку дивана.

— И не удивительно; гдѣ работаетъ много рукъ, говоритъ Зборинъ, тамъ все дѣлается скоро.

— Эхъ батюшка, говоритъ Пузинъ, самодовольно поглаживая бакенбарды, не все что скоро, то споро, вы еще не знаете какой присмотръ надо имѣть за мужикомъ — вотъ такъ и стой надъ нимъ съ палкой, да гляди въ оба.

— Отъ чего-жъ и не работать крестьянину съ удовольствіемъ на помѣщика, говоритъ Зборинъ, если столько же времени работаетъ онъ на себя, и не можетъ пожаловаться, чтобъ съ него взыскивали болѣе, чѣмъ слѣдуетъ.

— Вы такъ думаете, Александръ Игнатьичь? извините, если я скажу, что вы совсѣмъ не знаете нашихъ мужиковъ, это хамово племя чуть только замѣтитъ, что ему даютъ поблажку, сейчасъ готово требовать отъ помѣщика и другихъ льготъ — нѣтъ ихъ надо вотъ какъ, и Пузинъ стукнулъ кулакомъ по столу.

— Конечно, строгость не мѣшаетъ, но я не думаю, чтобъ строгость переходила за предѣлы, и чтобы у крестьянъ отнимали имъ принадлежащее время.

— Александръ Игнатьичь, вскричалъ Пузинъ, помилуйте, да если мужикамъ давать отдыхъ, то они и совсѣмъ не будутъ работать на помѣщика.

— Однакожъ закономъ положено, чтобы крестъяне три дня работали на помѣщика, а три дня на себя.

— Это такъ, законъ дѣйствуетъ самъ по себѣ, а мы сами по себѣ, на то я и помѣщикъ, чтобы управлятъ мужиками, какъ я хочу, чтобъ ихъ держать

====page 245====

въ ежовыхъ рукавицахъ, а главное, извлекать какъ можно болѣе пользы — вотъ вся премудрость.

— Хороша премудрость, подумалъ Зборинъ.

Въ эту минуту вошелъ дворецкій, тотъ самый, что ходилъ въ сѣромъ полотняномъ сюртукъ съ непродранными локтями, онъ доложилъ Пузину, что управляющій желаетъ говорить съ бариномъ.

— Проси сюда, сказалъ Пузинъ, потомъ обратился къ Зборину и прибавилъ: вотъ вы увидите, какой у меня надзиратель за мужиками, не человѣкъ, а золото, онъ вполнѣ постигъ крестьянскій духъ.

Вошелъ Пшикевичь, Пшикевичь не высокаго роста, лѣтъ тридцати слишкомъ, тщательно одѣтый, волосы расчесаны назадъ, глаза голубые, улыбка самая сладкая, движеніе кошачье.

— А, панъ Пшикевичь, прошу сядать, проговорилъ Пузинъ коверканнымъ польскимъ языкомъ и не вставая съ креселъ, указалъ рукой на стулъ, стоявшій у шкафа, шагахъ въ шести отъ помѣщика и его гостей.

— Я къ вамъ, Пане добродзее, началъ Пшикевичь вкрадчивымъ и вмѣстѣ печальнымъ голосомъ, не знаю что дѣлать, цѣлая семья отказывается работать, говорятъ, что надо свое хозяйство поправить, все будто бы на васъ работали, обнищали, говорятъ совсѣмъ.

Лицо Пузина вытянулось. — Ну-съ! проговорилъ онъ сквозь зубы, чтожъ далѣе?!

— А далѣе, что прикажете, Данило Никитичь? а мнѣ силъ не хватаетъ, я не могу съ ними справиться. Вчерась на сѣнокосѣ всѣ мужики пристали ко мнѣ и спрашиваютъ: когда-жъ мы на себя-то работать будемъ? али баринъ то насъ по міру хочетъ пустить,

====page 246====

въ конецъ разорить — у насъ дескать и безъ того все хозяйство сгибло да пропало? — вотъ я и пришелъ къ вамъ; а вы уже рѣшите сами какъ хотите. Сюда пришелъ Максимъ десятскій, да Савелій кнутъ хотятъ видѣть васъ, безъ того мы дескать не уйдемъ, пока съ бариномъ не переговоримъ.

— Я думалъ, панъ Пшикевичь, сказалъ Пузинъ вставъ съ волненіемъ, что вы будете строго держать этихъ свиней и не допустите до бунта, а вѣдь это просто бунтъ, возмущеніе, ахъ они ракальи прикажите послать дѣсятскаго Максима, посмотрю, о чемъ онъ будетъ толковать со мной, чертова борода.

Пшикевичь разшаркался, и присѣдая выскользнулъ изъ кабинета. Голышевъ спалъ на диванѣ и не видалъ происходившей сцѣны.

Зборинъ сидѣлъ, курилъ сигару и перелистывалъ газету, показывая видъ, что не обращаетъ вниманія на происходившее, чтобы не сконфузить взбѣшеннаго и озадаченнаго Данилу Никитича. Въ это время въ комнату вошелъ мужикъ высокаго роста; черная борода съ просѣдью, лицо правильное но болезненно изнуренное, глаза сѣрые, въ которыхъ свѣтился умъ и рѣшимость, его сѣрый кафтанъ весь заплатанный, сапоги выше колѣнъ тоже заплатананые, вѣтхіе, все показывало бѣдность — это былъ десятскій Максимъ. За нимъ боязливо, переваливаясь вошелъ другой, средняго росту, худощавый, безбородый, широкіе плечи, высокая грудь, вообще коренастая фигура Савелія Кнута производила на душу какое-то невольное чувство страха. Савелій по видимому не старѣе 32 лѣтъ, но голова его лысая; вмѣсто бороды два пучка рыжихъ волосъ, за то

====page 247====

глаза, казалось, смотрѣвшіе разомъ на всѣ стороны, какъ будто избѣгали встрѣчи того, съ кѣмъ онъ хотѣлъ говорить; въ этихъ странныхъ глазахъ проглядывало чувство затаенной злобы и хитрости.

— Что вамъ нужно бездѣльники? а? заревѣлъ Пузинъ, сдѣлавъ шагъ впередъ.

— Батюшка баринъ, помилосердуйте! сказали въ одинъ голосъ мужики, и поклонились помѣщику.

— Васъ миловать бестіи! бунтовщики! ослушники!

— Дозвольте баринъ правду сказать, началъ Максимъ вытянувшись и потупился.

— Говори, я посмотрю, что ты мнѣ скажешъ. Пузинъ сѣлъ въ кресло и сдержалъ порывъ гнѣва; онъ вспомнилъ, что въ кабинетѣ есть посторонніе.

— Мы всѣ служимъ, батюшка баринъ, началъ Максимъ погладивъ бороду, всѣ служимъ Богу и Царю, за что жъ обижаютъ насъ, послѣднюю рубаху снимаютъ! весь народъ нищій сталъ, вся деревня въ конецъ разорилась. У меня ономнясь управляющій послѣднюю вамъ коровушку со двора согналъ, говоритъ, будто я на работѣ барской не бываю, а Богъ видитъ, что у меня все хозяйство, вотъ таки все пошло на вѣтеръ, и все отъ того, что времени нѣтъ, нѣкогда на себя сработать, все на барщину ходишъ, безсрочно, безгаданно пропадаешъ, на вашу милость работаешъ. Кормилецъ, отецъ нашъ! смилуйся, дай срокъ намъ оправиться, совсѣмъ извѣлись.

— Ахъ ты лукавая борода! вскричалъ Пузинъ, вамъ работать на себя нѣкогда, отъ того что на барина работаете, а? вамъ бы совсѣмъ хотѣлось ничего не дѣлать, лентяи, олухи! Васъ все небось обижаютъ, а я и то ничего не беру, знаю я васъ ну, что еще скажешъ въ оправданіе.

====page 248====

Савелiй Кнутъ почесалъ въ затылкѣ, глаза его смотрѣвшіе въ разныя стороны, тутъ вдругъ устрѣмились и впились въ помѣщика. Лучше было бы, еслибъ Данило Никитичь приглядѣлся и понялъ значеніе этаго взгляда; но онъ съ высоты величія, воображалъ, что крестьянинъ нуль передъ нимъ, что мужики на то и созданы, чтобъ работать на помѣщиковъ, исполнять безприкословно даже всякое беззаконное требованіе своего Господина.

— Работать, мы всегда работаемъ, баринъ, сказалъ Савелій Кнутъ, объ этомъ не споримъ, а управляющему не прикажите обдирать насъ, совсѣмъ извелись и безъ того.

— Будьте милостивецъ, заговорилъ дъсятскій Максимъ, прикажите лѣску отпустить, избенка то у насъ совсѣмъ развалилась, скотинка поиздыхала, заработковъ на себя нѣтъ, а управляющій только подай да подай! Батюшка баринъ, — вѣдь вы нашъ отецъ, когожъ и просить намъ въ бѣдѣ? Максимъ снова поклонился въ ноги помѣщику.

— А, вы съ жалобой на управляющаго, хорошо же я вамъ дамъ знать! будете вы у меня жаловаться, вонъ отсюда ракальи! Пузинъ затопалъ ногами. Не сказавъ ни слова, мужички, повѣсивъ головы, вышли.

— Не правду ли говорилъ я вамъ, началъ Пузинъ обращаясь къ Зборину, что съ этимъ народомъ надо быть строгимъ — чуть опустилъ палку и заговоритъ иначе. Всѣхъ ихъ надо въ дугу согнуть, Александръ Игнатьичь, вотъ какъ! Данило Никитичь развелъ руками, показывая видъ будто сожимаетъ что.

— Зборинъ не отвѣчалъ ничего, грустныя мысли наполняли его душу.

====page 249====

Между тѣмъ соінце закатилось; вечеръ быль чудный, разливавшаяся въ воздухъ прохлада манила на прогулку. Пріятно послѣ жаркаго лѣтняго дня выйдти въ садъ погулять, помечтать вь тишинѣ лѣтняго вечера, подышать ароматнымъ воздухомъ деревни.

— Хорошо бы въ садъ, сказалъ Зборинъ.

— Сей часъ чай подадутъ, отвѣтилъ Пузинъ, все еще не успокоившійся отъ сдержанныхъ порывовъ гнѣва.

— Чтожъ, Данило Никитичь, не лучше-ли пить чай на балконѣ.

— Прекрасно, я велю туда подать — Пузинъ вышелъ изъ кабинета.

— Вставай полно спать Ѳедоръ Карпычь! Зборинъ разбудилъ Штабсъ-капитана, который съ самаго обѣда задавалъ храпавицкаго на славу.

Зборинъ и Голышевъ вышли на балконъ, туда принесли и чай. Вскорѣ пришли и дѣти Пузина, очень милыя малютки, но какъ видно большіе шалуны. Старшему мальчику восьмой годъ, второму шесть лѣтъ, дѣвочкамъ по пяти.

— Вотъ мои шалуны, сказалъ Пузинъ подозвавъ дѣтей, я не пичкаю ихъ ученымъ снадобьемъ, природа научитъ ихъ всему.

— Къ чему вы готовите мальчиковъ? спросилъ Зборинъ.

 — Пусть идутъ той дорогой, по которой я шелъ въ жизни, и научатся великой наукѣ добывать деньги.

— Да, они будутъ славные помѣщики! иронически заключилъ Зборинъ.

И съ Богомъ, а то нынѣшняя молодежъ все въ

====page 250====

университеты мѣтить, а потомъ говорятъ о какой-то свободѣ, о равенствѣ, и чертъ знаетъ о чомъ, а чуть намъ помѣщикамъ и плохо приходится, молва доноситъ и до крестьянъ разные глупые толки, а они начинаютъ поговаривать о томъ, чего сами не понимаютъ. Хорошо кто ихъ въ рукахъ держитъ, какъ я напримѣръ, ну у того они не скоро поднимутъ рыло. Сказавъ это Пузинъ самодовольно погладилъ бакенбарды. Въ то время, какъ Зборинъ разговаривалъ съ хозяиномъ, Голышевъ двигался по алеѣ, покуривая свою походную трубочку.

Вдругъ кь крыльцу подъѣхала повозка тройкой, лошади, всѣ въ мылѣ, отряхивались и вздрагивали. На козлахъ рядомъ съ кучеромъ сидѣлъ солдатъ который тотчасъ соскочилъ съ облучка, и стоялъ на крыльцѣ, между тѣмъ какъ Становой приставъ Капитанъ Кубышкинь, важно входилъ на крыльцо, Филька, все еще дежурившій въ лакейской безсмѣнно съ самаго утра, узнавъ отъ солдата, что пріѣхалъ Становой опрометью бросился доложить барину, вбѣжалъ на балконъ какъ угорѣлый и лбомъ вышибъ стекло въ дверяхъ.

Пузинъ, увидѣвь Фильку, думая, что тотъ сзбѣсился; шутка плохая, если эта собака бросится на меня и укусить, подумалъ Данило Никитичь, онъ благоразумно отретировался и сталъ по другую сторону стола. Филька съ изрѣзаннымъ, окровавленнымъ лбомъ стоялъ хлопая глазами, какъ автоматъ. Пузинъ стоялъ за столомъ. Зборинъ незналъ къ чему приписать происходившую предъ нимъ сцену, онъ всталъ и за лучше почелъ уйдти въ садъ къ Голышеву, который, чуждый всѣхъ бурь житейскихъ, преспокойно курилъ и сплевывалъ, и подумывалъ, можетъ

====page 251====

быть, и о вечерней порціи жизненнаго бальзама. Едва Зборинъ успѣлъ уйти въ садъ, какъ Становой приставъ быль уже на балконѣ, увидѣвъ Пузина стоявшаго въ оборонительной позиціи за барикадой и Фильку съ окровавленнымъ лбомъ и хлопающими какъ у совы глазами, капитанъ Кубышкинъ и самъ потерялся, не смотря на все свое земское величіе. Капитанъ Кубышкинъ нѣкогда служилъ въ военной службѣ, сперва въ Арміи, потомъ въ гарнизонѣ, гдѣ сводивъ нѣсколко партій рекрутовъ, вышелъ въ оставку въ чинѣ капитана. Онъ былъ изъ даточныхъ, и во время службы не имѣлъ никакого состоянія, а какъ вышелъ въ отставку зажилъ себѣ припѣваючи, купилъ маленькую деревеньку съ дватцатью душами крестьянъ. Но видно безъ службы стало скучно капитану; онъ сталъ хандрить, и кончилъ тѣмъ, что рѣшилъ по искать тепленькаго мѣстечка. Развѣ трудно на Святой Руси тому, у кого есть кой-какой капиталецъ? стоитъ только пустить этотъ капиталецъ въ оборотъ и дѣло въ шляпѣ. Такъсдѣлалъ и Кубышкинъ. Онъ продалъ свою деревеньку, положилъ въ боковой карманъ сюртука поближе къ сердцу пачку цвѣтныхъ бумажекъ, что кредитными именуются, и махнулъ въ городъ. Тамъ онъ узналъ откуда раздаются мѣста, и положивъ руку на серце, явился просителемъ. Видно просьба его была сердечная, что скоро растрогала тѣхъ, къ тому онъ обращался, только кончилось все для него хорошо и его назначили Становымъ приставомъ. Капитанъ остался доволенъ назначеніемъ и поѣхалъ съ облегченнымъ сердцемъ, потому что сердечный карманъ опустѣлъ. Оставалось пополнить кое-что и получить проценты съ пущеннаго въ оборотъ капитала: за это Кубышкинъ принялся со

====page 252====

всей энергіею опытнаго служаки такъ, что не прослуживъ трехъ лѣтъ, пополнилъ всѣпрежніе свои расходы и положилъ еще скромный капиталецъ въ Приказъ. Съ помѣщиками Кубышкинъ не ссорился, маленькіе грѣшки ихъ прикрывалъ, впрочемъ служилъ вѣрой и правдой, строго разыскивая преступленія между крестьянами; закономъ онъ не шутилъ, а только какъ практическій мудрецъ, умѣлъ примѣнять его себѣ въ пользу и другимъ не въ обиду. Вотъ вамъ весь капитанъ Кубышкинъ.

Становой приставь, первый изъ дѣйствующихъ лицъ безмолвной сцены, пришелъ въ себя и сказалъ Пузину: я вижу, Данило Никитычь, съ вами случилось что нибудь казусное.

— Ничего, совершенно ничего; этотъ болванъ вбѣжалъ сюда какъ угорѣлый и разбилъ лбомъ стекло, а стекло стоитъ рубля два, это не шутка! Климъ Терентьевичь, прошу садиться.

— ~У меня къ вамъ дѣльцо, сказалъ торопливо Становой.

— Что такое? спросилъ, задрожавъ, Пузинъ.

— Ничего, не безпокойтесь, въ вашей рощѣ на деревѣ мужикъ повѣсился — такъ оно, знаете, слѣдствіе, повальный обыскъ и пр. все законное нужно совершить.

Пузинъ стоялъ съ вытянувшимся лицомъ въ видѣ вопросительнаго знака.

— Такъ-какъ вы думаете Данило Никитичь? я къ вамъ собственно за этимъ заѣхалъ, у меня бездна хлопотъ, есть дѣла, не требующія отлагательства, гм! надо покончить дѣльцо — поторопитесь почтеннѣйшій!

—Это просто наказаніе Божіе, плаксиво сказалъ

====page 253====

Пузинъ, эти канальи меня въ гробъ вгонятъ своими проказами.

— Извѣстно, хамова порода, добавил Кубышкинъ.

— Пожалуйте въ кабинетецъ, Климъ Терентьевичь, въ саду у меня гости, двое офицеровъ, неловко, знаете, при нихъ, а тамъ мы наединѣ все кончимъ попріятельски. Кубышкинъ и Пузинъ ушли съ балкона въ кабинетъ.

Что говорили они тамъ, это до насъ не дошло; семейная лѣтопись помѣщицкий Пузина говоритъ глухо, что чрезъ полчаса жаркаго пренія Становой пристав вышелъ изъ кабинета помѣщика весьма довольнымъ, и пожимая руку Данилѣ Никитичу, сказалъ: очень благодаренъ, будте спокойны, сдѣлаемъ дѣло, какъ нельзя лучше. Я и не такія дѣла обдѣлывалъ! мое правило всегда одинаково, прибавилъ, сходя съ крыльца, капитанъ Кубышкинъ: даровому коню въ зубы не смотрятъ.

Смеркалось. Зборинъ и Голышевъ собрались въ обратный путь. Лошади заложены и поданы. Зборинъ простился съ Пузинымъ на долго, Голышевъ до скораго свиданія и на дорогу ещё выпилъ и закусилъ. Зазвенѣлъ колокольчикъ, поднялась изъ подъ колесъ пыль, повозка быстро покатилась, оставивъ сперва за собой господскій дворъ, потомъ рощу, лошади бѣжали крупной рысью. Голышевъ закурилъ свою чертову ножку, съ которой никогда не разлучался. Штабсъ-капитанъ стоялъ однажды на квартирѣ у раскольниковъ, и такъ опротивѣлъ хозяевамъ своей трубкой, что они только завидятъ бывало его издали, тотъ часъ заговорятъ: ну, идетъ поганой съ своей чертовой ножкой. Надоѣло Ѳедору Карнычу стоятьу старовѣровъ, плюнулъ онъ и перешелъ на другую

====page 254====

квартиру а хозяева послѣ него въ комнатъ, гдѣ онъ жилъ вымывали, вытирали и выкуривали цѣлый мѣсяцъ духъ проклятаго зелья. Съ тѣхъ поръ офицеры шутя, называли его трубку чертовой ножкой, самъ Голышевъ смѣялся отъ души надъ этимъ названіемъ. Послѣ жаркаго дня, ночной холодъ сталъ ощутителенъ, а на землю пала обильная роса. Вотъ замелькали черныя хаты деревни Черепановой, вездѣ между ними былъ мракъ, ни въ одномъ окошкѣ не свѣтился привѣтливой огонекъ; все спало, утомленное тяжелойдневной работой. Вотъ и деревня почти промелькнула, какъ вдругъ повозка наскочила на кряжъ, — ось лопнула, колесо свалилось, лошади остановились. Зборинъ первый вылетѣлъ изъ повозки, онъ сильно ушибъ руку и ссадилъ колѣно. Голышевъ удержался и вылѣзъ благополучно.

— И мѣсто-то проклятое! вскричалъ Зборинъ подымаясь и отряхиваясь.

— А перешница, этотъ Пузинъ! прибавилъ Голышевъ, Слава Богу что я отдѣлался отъ него на всегда прошепталъ Зборинъ. Кучеръ между тѣмъ отпрегъ лошадей, — пришлось остановиться въ деревнѣ. Голышевъ и Зборинъ осматривались, не увидятъ-ли въ которой нибудь избѣ огня, но все было мрачно тишина не нарушилась даже лаемъ сабакъ; видно и эти ночные сторожи человѣческихъ жилищъ обрадовались прохладѣ и заснули крѣпко послѣ жара.

— Дмитрій! сказалъ Зборинъ кучеру, надо намъ куда нибудь пріютится на ночь, постучика въ ворота вонъ той избы что побольше, вторая с края.

— Э, Ваше благородіе, отвѣчалъ кучеръ, не красна изба углами, а красна пирогами; знаю я и эти го

====page 255====

лодные большіе сараи, въ нихъ проку мало, Ваше благородіе. Чортъ ли въ томъ, что мѣста много, да въ брюхѣ будетъ тревога? А вотъ тамочко что такая невзрачная хатка, лучше туда, право слово лучше.

Стучись куда знаешь, съ нетерпѣніемъ сказалъ Александр Игнатьичь.

Кучеръ пошелъ. Долго однакожъ пришлось ему стучать, прежде чѣмъ ворота отворились. Сначала поднялась оконная рама, отъ туда высунулась голова повязанная платкомъ, и дрожащій женскій голосъ спросилъ: кто тамъ? Дмитрій объяснилъ въ короткихъ, но сильныхъ выраженіяхъ все дѣло и крикнулъ, чтобъ отперли ворота. Прошло полчаса пока мелькнулъ въ окошкь огонекъ, потомъ брякнуло кольцо и баба наконецъ отворила ворота на дворъ, куда Дмитрій и ввелъ лошадей, а господа его въслѣдъ за бабой поднялись ощупью по невысокой лѣсенкѣ и вошли въ избу, при чемъ Ѳедоръ Карпычь не пригнулся въ пору и стукнулся порядочно лбомъ о косякъ что заставило его употребить брань приличную въ избѣ, но не приличную въ письмѣ. Закопченная дымомъ изба освѣщалась горящей лучиной, вставленной въ желѣзной двузубецъ. Голышевъ вошелъ въ избу, все еще ворча отъ щелчка лбомъ въ косякъ. Баба вошедшая въ избу поправила лучину и воткнула нѣсколько новыхъ дранокъ.

— Ты вѣрно хозяйка? спросилъ Зборинъ, взглянув на женщину.

— Хозяйка, отвѣчала не хотя баба.

Зборинъ разглядѣлъ лицо хозяйки; ей было не болье двадцати лѣтъ; — румянецъ во всю щеку говорилъ о здоровьѣ, а высокая грудь о кой чемъ другомъ.

====page 256====

— Гдѣ-жъ хозяинъ твой: молодица? спросилъ Голышевъ ласковѣе.

Штабсъ-капитанъ возымѣлъ сильную охоту поволочиться за молоденькой бабенкой, а потому перемѣнилъ сердитый тонъ и спустился октавой ниже.

— На дворѣ спитъ, отвѣчала баба.

— Вотъ что хозяюшка, сказалъ Зборинъ, дай ка ты нашимъ лошадкамъ сѣнца; что будетъ стоить, мы заплатимъ.

— Да и намъ бы не худо закусить, голубка, сказалъ Голышевъ, подходя къ хозяйкѣ и любуясь выпуклостями ея тѣла. А какъ тебя зовутъ красная?

— Вишь какая красавица! Голышевъ погладилъ бабу по спинѣ.

— Зовутъ Марьей, а ты не трожъ, не замай руками, я пойду мужа разбужу. И хозяйка разсерженная нѣжностями Штабсъ-капитана, вышла изъ избы хлопнувъ дверью.

— Вотъ надѣлалъ бѣдъ, Ѳедоръ Карпычь, скязалъ смѣясь Зборинъ.

— Велика птица, ишъ какъ разважничалась! ну, да мы съ ней поладимъ, только чуръ не перебивать, Александръ Игнатьичь, прибавилъ Штабсъ-капитанъ.

— Ну тебя съ твоей бабой! я чувствую усталость, духота душитъ меня, не лучше-ли выбраться изъ избы на свѣжій воздухъ. Въ это время вошелъ Дмитрій въ сопровожденіи хозяина. Хозяинъ, парень лѣтъ двадцати пяти, видный мужычина съ фонаремъ въ рукѣ вошелъ и поклонился, потомъ поставилъ фонарь на лавку, и спросилъ: отколѣ изволите проѣзжать?

====page 257====

Были у вашего барина, отвѣчалъ Голышевъ, да повозка сломалась вотъ мы и пристали сюда.

Хозяинъ почесалъ въ головѣ, недовѣрчиво поглядѣлъ на офицеровъ и сказалъ, какъ будто не хотя: чтожъ вы у барина то нашего не започивали, а у насъ господинъ, не потрафится, — изба черная, да и бѣдны мы, угощать нечѣмъ.

— И, полно хозяинъ, мы люди военные, привыкли ко всему, спасибо за добрый пріемъ, а за хлѣбъ соль, если что найдется у тебя, заплатимъ честно — мужичку негдѣ взять. Зборинъ посмотрѣлъ пристально на хозяина.

— Ужъ точно что негдѣ взять, ваше благородіе, отвѣчалъ парень довѣрчивѣе — наказалъ насъ Господь Богъ за грѣхи наши, куда какъ доѣдаетъ насъ управляющій работами.

— Да вѣдь онъ не русскій? прибавилъ Голышевъ.

— Вѣстимо дѣло, басурманъ съ хрисіаниномъ не уживется, да и баринъ то въ добрый часъ молвить, въ худой помолчать, ... крестьянинъ вздохнулъ.

— А чтожъ баринъ? спросилъ Зборинъ, говорятъ, онъ во всемъ на управляющаго положился?!

— Эхъ баринъ, на управляющаго! Да вѣдь онъ самъ сыскалъ себѣ такого управляющаго.

— Чтожъ вы вѣрно работой замучены?

— Такъ что и вздохнуть некогда, а тутъ подушное подай, нѣтъ, такъ корову, альбо лошаденку послѣднюю возьмутъ — все до чиста обобрали. Становой пріѣдетъ, тому заплати, писарь изъ волости, тому заплати, а коли грѣхъ какой ни на есть случится, да исправникъ налетитъ, пойдетъ возня и не отплатишься; — то рекрутчина, то не доимки, то будто бы бѣглые гдѣ нибудь у насъ скрываются.

====page 258====

— Ты ступай себѣ спать Дмитрій! сказалъ Зборинъ кучеру, сѣно положено лошадямъ?

— Положено, ваше благородіе, вдоволь спасибо хозяину, хорошее сѣно отпустилъ.

Кучеръ вышель изъ избы.

— Нельзя-ли намъ яичницу сдѣлать? спросилъ Голышевъ, закуривая чертову ножку.

— А вотъ я бабу позову, кажись у насъ было немного яицъ, не знаю развѣ на ребятишекъ извѣла. Хозяинъ пріотворилъ дверь и крикнулъ изъ сѣней хозяйку, которой и разсказалъ, что просили господа. Проворная бабенка нащипала лучины, достала сковороду, яицъ, масла и черезъ четверть часа ужинъ былъ готовъ.

Окончивъ стряпню Марья опять вышла въ сѣни.

— Садись ка, хозяинъ, сказалъ Зборинъ, какъ тебя зовутъ?

— Сидоромъ, ваше благородіе, отвѣчалъ, бойко, парень.

— Вотъ теперь бы не худо водочки, сказалъ Голышевъ, чай у васъ водка водится?

— Какая водка, ваше благородіе, есть кабакъ, да въ него и не заглядываемъ, развѣ горе какого бѣдняка крѣпко прихватитъ, ну тотъ и несетъ послѣднее, да садится за штофъ, а нашъ братъ коли взялся за чарку, то и пошло все прахомъ, такой ужъ норовъ, батюшка баринъ.

— А хотѣли бы вы быть вольными? спросилъ Зборинъ.

— Кабы вольные были, такъ по крайности одной земщинѣ платили, а тутъ баринъ себѣ деретъ, земнщна себѣ, — съ одного козла двѣ шкуры. Тяжко, ваше благородіе, не въ терпежъ приходится.

====page 259====

— Но вѣдь какъ вольными будете, за то и земли не будетъ, самимъ себѣ находить работу придется, а теперь все таки у васъ земля есть, ея никто у васъ не отниметъ.

— Оно такъ баринъ, да что и въ землѣ, коли ее обработывать некогда, такъ себѣ, безплодная лежитъ. У добраго барина крестьянину не житье, а рай небесный, ну а какъ у нашего то, Господи помилуй! хоть въ омутъ головой.

— Что этотъ становой, что вечеръ пріѣзжалъ къ вашему помѣщику, хорошій человѣкъ?

— Очень хорошій, только души христіанскія губитъ, говорятъ, въ цѣломъ станѣ ни одного человѣка не оставилъ, чтобъ не содрать чего нибудь, — окаянный!

— Да-какое-жъ ему дѣло до помѣщичьихъ крестьянъ, вѣдь онъ къ помѣщику, если что надо, долженъ обращаться?

— А вотъ какое дѣло, — ваше благородіе, — примѣромъ сказать, эдакъ гдѣ нибудь мертвое тѣло найдутъ, вотъ онъ и пріѣдетъ; говоритъ! слѣдствіе надо произвесть, или тамъ повальный обыскъ какой то, ну мы и въ ноги, батюшка помилуй, не отрывай отъ работъ, пора рабочая. Онъ и говоритъ: ладно, только у меня держать ухо востро, на первый разъ возьму съ васъ по гривнѣ штрафу, а другой разъ и рублемъ не отдѣлаетесь. Вотъ и пойдетъ десятскій, и собираетъ что слѣдуетъ, у кого денегъ нѣтъ, — куру, альбо гуся, или что ни на есть, живность какую возметъ: — только бы съ земскимъ кащеемъ раздѣлаться. Раздѣлались, вотъ онъ мертвое тѣло везтъе далѣе на другую межу, другой деревни или помѣстья, — если мужички господскіе, онъ къ помѣ

====page 260====

щику, сдѣлался да и съ мужичковъ еще возьметъ; такъ и объѣзжаетъ весь станъ съ мертвечиной, со всѣхъ по двѣ шкуры сдеретъ, и возвратится въ свою берлогу, какъ ни въ чемъ не бывало. Только бывало скажетъ: «даровому коню въ зубы не глядятъ».

— Ну а высшее начальство развѣ не проѣзжаетъ здѣсь, хоть разъ въ годъ, чтобъ повѣрить, какъ идутъ дѣла въ станѣ?

— Проѣзжаетъ, батюшка баринъ, и исправникъ, разъ какъ то проѣзжалъ чиновникъ отъ губернатора.

— Вы бы пожаловались.

— Эхма пожаловались! Мы и то было стали жаловаться, говоримъ, что де вотъ такъ и такъ, житья нѣтъ, ваше превосходительство, совсѣмъ обѣдняли, хозяйствомъ извелись, на кругъ обираютъ насъ. Чиновникъ становому, становой ему говоритъ, что это народъ самый буйный, постоянно противъ помѣщиковъ востаетъ, наговоритъ съ три короба разныхъ небылицъ чиновнику, такъ что тотъ и уши развѣситъ, а потомъ поѣдутъ вмѣстѣ, тамъ чай, обѣдомъ угоститъ да и за пазуху засунетъ, ну и дѣло съ концомъ. Становой правъ, а мы виноваты.

— Да вы бы къ губернатору; не можетъ быть, чтобъ и тамъ вашу жалобу отвергли.

— Баринъ, баринъ! видно не знаком ты съ нашимъ житьемъ-бытьемъ. Ну какъ намъ съ нашимъ рыломъ сунуться къ губернатору? Просьба все сперва въ руки приказныхъ попадетъ, а приказные, что піявки кровь высосутъ, да ни съ чѣмъ и отпустятъ нашего брата.

— Какъ же вы живете, развѣ вамъ можно такъ жить?

====page 261====

— Чтожъ дѣлать! Богъ наказалъ, Богъ и помилуетъ, баринъ, развѣ мы не чувствуемъ, когда тепло и когда холодно, вѣдь и у насъ слезы бѣгутъ подъ часъ, да дѣлать нечего, терпимъ, да глотаемъ слезы, а лиходѣямъ нашимъ все таки Богъ судья.

— Можетъ и до царя дойдетъ, что съ вами такъ не справедливо поступаютъ, съ грустью прибавилъ Зборинъ.

— Высоко до Бога, до царя далеко, ваше благородіе! покамѣстъ батюшка осударь, провѣдаетъ что съ нами дѣлается, то насъ лиходѣи наши совсѣмъ въ землю вобьютъ.

— А какъ вашъ управитель? спросилъ Зборинъ.

— Что управитель, баринъ, сосетъ изъ насъ кровь, да и только, ему все равно, мы не его. Онъ думаетъ какъ себѣ въ карманъ положить, да помѣщику должное отдать. Вотъ ономнясь баба моя захворала маленько, ну дѣло женское, и не пошла на работу, такъ такую пыль поднялъ, я говоритъ тебя въ рекруты безъ очереди поставлю, а прежде еще шкуру вспорютъ на господскомъ дворѣ, я ему въ ноги, помилуйте, Станиславъ Ивановичь чѣмъ же я виноватъ, что такой грѣхъ пришелъ, вѣдь мы всѣ люди, всѣ подъ Богомъ ходимъ. Такъ онъ на меня такъ взъѣлся, что я думалъ: ну пропала моя голова, теперь ничѣмъ не умаслишъ пана. Дѣлать нечего, продалъ корову, послѣдняя была, да и пошелъ на поклонъ къ управляющему, онъ и говоритъ: мнѣ вашего братцы ничего не нужно, я самъ служу вашему помѣщику, и долженъ смотрѣть за его пользой, а какъ вы будете дармоѣдничать, такъ мнѣ, дескать, будетъ нахлобучка. Подарка не принялъ, да уже мы то знаемъ, откуда онъ подарки принимаетъ, пошелъ я и подалъ

====page 262====

съ задняго крыльца; спрашиваю, что де будетъ ли доволенъ? Дъвка мнѣ и говоритъ: ступай, баринъ нашъ даровому коню въ зубы не глядитъ. Я радъ радехонекъ, что такъ дешево отдѣлался.

— А насчетъ работъ, развѣ у васъ нѣтъ положенныхъ дней, въ которые на себя должны работать мужички, и въ которые на помѣщика, спросилъ Зборинъ?

— Оно и есть, ваше благородіе, да нельзя никакъ потрафить. Вотъ сказать, сегодня мой день, я и вышелъ поработать, вдругъ велитъ идти во дворъ, копать что нибудь, гряды, либо-што, или въ лѣсъ ѣхатьза дровами, или муку съ мѣльницы возить, говоратъ: послѣ зачтется тебѣ этотъ день, колись бы зачелся, ато нѣтъ, такъ своя работа и пропала, а вѣдь время то и земля то ваше благородіе не ждутъ. Такъ вотъ все и идетъ у насъ верхъ дномъ.

— Развѣ вы не можете пожаловаться вашему барину на притѣсненіе управляющаго? пытливо спрашиваетъ Зборинъ.

— Мы и не разъ батюшка жаловались, да насъ же баринъ обвиняетъ, и въ три шеи со двора выталкиваютъ, а другой разъ и спину порядкомъ нагрѣютъ. Вотъ недавно десятскій нашъ Максимъ, ходилъ къ барину просить лѣсу на избу, ну и съѣлъ грибъ, помѣщикъ съ глазъ долой прогналъ. Братъ мой, молодой парень годами тремя альбо четырьмя меня моложе, аномнясь, дневъ пять назадъ, ходилъ къ барину, дворовую дѣвушку просить въ замужство. Кажись тутъ ничего такого, дѣло полюбовное, дѣвка сама не прочь и въ ногахъ не разъ валялась у помѣщика — ну такъ нѣтъ, — дай, говоритъ, сто рублевъ серебряныхъ и возьми, а безъ того и глазъ не

====page 263====

показывай, а гдѣ намъ баринъ, ваше благородіе, взять такой суммы?

Замолчалъ Сидоръ. На глазахъ его показались слезы, онъ отеръ ихъ рукавомъ рубахи и задумался. Сидѣлъ и думалъ Зборинъ, и тяжка была его дума; черною тѣнью легли на душу слова крестьянина. Такъ вотъ какъ помѣщики обращаются съ крестьянами, думалъ Александръ Игнатьичь, вмѣсто того, чтобъ заботиться о благосостояніи крѣпостныхъ людей, они заботятся только объ ихъ раззореніи.

— Гдѣ почивать изволите? спросилъ Сидоръ, вставая, у насъ избенка то черновата, да и жарко теперь лѣтомъ, не прикажите ли въ сѣняхъ гдѣ поспать.

— Что дѣло, то дѣло, пробасилъ Голышевъ, а то здѣсь съ тараканами не очень то пріятно прохлаждаться.

— Постели намъ въ сѣняхъ, сказалъ Зборинъ, да спроси у человѣка, онъ дастъ чѣмъ сѣно покрыть.

Черезъ полчаса все спало въ избѣ. Голышевъ храпѣлъ богатырски, не спалось только Зборину. Какія то странныя мысли лѣзли къ нему въ голову — но вотъ запѣлъ утренній пѣтухъ, повѣяло предразсвѣтной прохладой и онъ уснулъ. Но и во снѣ Александру Игнатьичу казалось, что надъ нимъ стоитъ становой приставъ съ ножемъ въ одной рукѣ, а другой снимаетъ шинель, угрожая если не отдастъ, перерѣзать горло. Напрасно Александръ Игнатьичь, силился освободиться отъ страшнаго видѣнья, надъ ухомъ его раздается скрежетъ зубовъ и страшный голосъ: давай, даровому коню въ зубы не глядятъ!

То казалось Зборину, что онъ идетъ по полю, и вдругъ на встрѣчу ему Пузинъ, верхомъ на мужикѣ,

====page 264====

только борода у мужика козлиная и ноги оканчиваются копытами. Почтенный Данило Никитичь, скачетъ во весь духъ, и съ нимъ совершается превращеніе: на головѣ вырастаютъ два рога, носъ выступаетъ и оттягивается впередъ на полъ аршина, на подобіе клюва черногуза, руки обращаются въ огромныя змѣи, наконецъ все это страшное чудовище, охватывается пламенемъ, вертится въ воздухѣ и съ шумомъ исчезаетъ. Въ тоже мгновеніе надъ ухомъ Зборина раздается страшный ревъ и онъ ясно различаетъ слова: даровому коню въ зубы не глядятъ.

Александръ Игнатьичь проснулся вскочилъ и протеръ глаза, передъ нимъ стоялъ Ѳедоръ Карпычь преспокойно покуривая свою чертову ножку.

— Пора, давно пора, Александръ Игнатьичь! привѣтствовалъ Голышевъ проснувшагося Зборина.

— Лошади готовы? спросилъ Зборинъ, потягиваясь. А, да воть и Дмитрій. Ну что?

— Готово все, ваше благородіе, извольте ѣхать.

Зборинъ и Голышевъ сѣли въ повозку и уѣхали.

Голышевъ спокойный и равнодушный, не унесъ въ душъ своей ничего, кромѣ воспоминанія о хорошей закускѣ и выпивкѣ. Зборину напротивъ казалось, что видѣнное имъ было печальный и страшный сонъ, воспоминаніе о которомъ долго еще будетъ возмущать его душевный миръ.

====page 265====

XII.

Женитьба Колышкина. Пиръ горой. Путешествіе въ окно.

— Вы ужъ, Лизавета Андреевна, не безпокойтесь, пусть только попадутся мнѣ въ руки эти десять тысячъ цѣлкачей и сто душъ, я вамъ буду вотъ какъ благодаренъ, возвращу все сторицею. Колышкинъ умильно глядѣлъ на сваху, повертываясь на стулѣ, какъ будто сидѣлъ на иголкахъ.

— Это моя забота, батюшка, только вы мнѣ обезпеченьице дайте законное — и дѣло будетъ все устроено.

— Все, что вамъ угодно, почтеннѣйшая Лизавета Андреевна, вѣдь я вамъ дамъ росписочку на тысячу рублей.

— Что мнѣ въ вашей роспискѣ, вы дайте мнѣ вексель или заемное письмо, а то что мнѣ дѣлать съ вашей роспиской!

====page 266====

Гм! роспиской?! Колышкинь призадумался. Жадность мучила его, онъ видѣлъ, что давши законный вексель придется заплатить все сполна безъ отговорокъ, а этого крѣпко не хотѣлось франту; надувъ родителей своей будущей жены, онъ думалъ надуть и сваху. Было о чемъ подумать.

— Знаете, Лизавета Андреевна, я скажу вамъ что: какъ только состоится моя сватьба, я вашъ покорнѣйшій слуга.

— Что мнѣ въ вашихъ услугахъ, подпишите вексель, вотъ и квитъ.

— Я никакъ не думаю, чтобы вы не вѣрили моему честному слову, Лизавета Андреевна, я человѣкъ аккуратный, мнѣ можно повѣрить, почтеннѣйшая.

— Что вы лясы со мной точите, Г. Прапорщикъ,угодно вамъ дать мнѣ вексель, сватьба ваша состоится нынче, не угодно, я пойду и объявлю, что вы обманщикъ — вотъ и все.

— Да вѣдь и вы не безъ грѣха, вы сами составили планъ.

— А вы думали, что я даромъ вамъ позволю воспользоваться моими трудами? Какъ бы не такъ, не на такую напали, прощайте, я больше съ вами не знакома. Сваха встала и хотѣла уже идти въ другую комнату.

— Вотъ вы и разсердились, Лизавета Андреевна, вскричалъ Колышкинъ, испуганный рѣшительнымъ разрывомъ.

— Нисколько, я только не хочу с вами имѣть дѣло! с гордостію проговорила сваха.

— Я пошутилъ, полноте, садитесь, гдѣ вексель? вы приготовили? давайте, я подпишу! Лишь бы де

====page 267====

сять тысячъ прибрать къ рукамъ, остальное не трынъ-трава. — По рукамъ, Лизавета Андреевна?

— Давно бы вамъ пора взяться за умъ, за разумъ. Подождите, я принесу бумагу. Туда-же надуть хотѣлъ, ворчала сваха, уходя въ свою спальню; за душой нѣтъ ни полушки, а разыгрываетъ роль богача, какъ будто и въ самомъ дѣлѣ богачъ.

— Ну, думалъ Колышкинъ, когда ушла сваха, чертова баба, ее никакъ не проведешь. Впрочемъ мнѣ все равно, лишь бы только жениться, а жениться надо для того, чтобъ прибрать къ рукамъ денежки моей будущей-дражайшей. А тамъ я съ деньгами и съ моей красотой, — Колышкинъ поглядѣлся въ зеркало и прибавилъ въ слухъ, — я выйду въ люди, чѣмъ я не молодецъ? И богатъ и хватъ, тогдато всѣ въ меня влюбятся гм!.. а теперь, тс! ни гугу! надо быть тише воды, ниже травы, чтобъ птичка не улетѣла.

Шпилькина вошла, держа въ рукахъ бумагу; франтъ сѣлъ на стулъ и принялъ смиренный видъ.

— Вотъ бумага, сказала сваха, подпишите, а вечеромъ веселымъ пиромъ и за свадебку.

Колышкинъ взялъ въ руки заранѣе приготовленный вексель, прочиталъ и сдѣлалъ кислую мину.

— Лизавета Андреевна, вѣдь полторы тысячи серебромъ, право это что то... многонько, мы условились кажется на тысячу, чтожъ за немилость вдругъ?

— Много?! какъ хотите, сказала надувшись сваха; вы взяли у меня полтораста рублей, да нынче я должна истратить своихъ двѣсти или триста для вашей же пользы, а вы торгуетесь какъ жидъ.

====page 268====

— О, нѣть и не торгуюсь, вскричалъ Колышкинъ, я на все соглашаюсь, лишь бы только все ныньче устроилось. Дрожащей рукой Прапорщикъ подписалъ вексель.

Сваха спрятала бумагу въ ридикюль и лицо ея просіяло.

— Теперь все кончено, вамъ остается ѣхать къ невѣстѣ, сказала Шпилькина, не забудьте, что вы получили домъ въ Москвѣ, который даетъ доходу полмилліона. Лошади у васъ прекрасныя, правда онѣ взяты на прокатъ, но вѣдь этого никто не знаетъ кромѣ насъ съ вами.

— А я и позабылъ спросить, Лизавета Андреевна, хорошо ли меблирована новая моя квартира, гдѣ будетъ свадебный балъ? главное, побольше серебра, посуды всякой, и знаете вообще того, что съ перваго разу рѣзко бросается въ глаза.

— Это уж моя забота, а ваше дѣло ѣхать къ невѣстѣ и ухаживать за ней.

— Ѣду, ѣду, моя обожаемая Лизавета Андреевна.

Колышкинъ повернулся передъ зеркаломъ, поправилъ свои завитые, напомаженные волосы, полюбовался своей фигурой и повидимому весьма довольный, даже послалъ себѣ рукой поцѣлуй. Бронзовая цѣпочка вызолоченныхъ часовъ, красиво извивалась между пуговицами на груди франта, эполеты подняты къ верху, на рукахъ нѣсколько перстней и отъ всего этого галантерейнаго магазина, сильно несло духами, довольно низкаго достоинства. Колышкинъ уѣхалъ.

Послѣ перваго визита уѣздному казначею, Колышкинъ началъ дѣйствовать по составленному знаменитой свахой плану, и надобно отдать справедли

====page 269====

гость франту, что онъ разыгралъ очень хорошо роль богатато жениха. Съ помощію взятыхъ взаймы денегъ у Шпилькиной, прапорщикъ одѣлся по послѣдней военной модѣ, нанялъ хорошую просторную квартиру въ бель-этажѣ купеческаго дома; куплены не дорогіе часы, серебряные покрытые золотомъ, плякѣ, съ бронзовой вызолоченной цѣпочкой. Взяты на прокатъ пара лошадей съ коляской, деньщикъ одѣтъ въ щегольскую ливрею, квартира меблирована тоже взятой на прокатъ мебелью; достали серебряной посуды, которую и разставили на этажеркахъ на видныхъ мѣстахъ. На столахъ стояли часы, вазы съ цвѣтами, однимъ словомъ, вся мишура, яркая блестящая, кидающаяся въ глаза всякому входящему въ комнаты, Марья Савишна, всегда строго смотрѣвшая на жениховъ со стороны ихъ состоянія, и всегда имѣвшая одну цѣль въ жизни, — выдать какъ можно выгоднѣе своихъ дочекъ за мужъ, при всей своей прозорливости, обманулась. Всѣ лица, у которыхъ она спрашивала о состояніи Прапорщика, были за ранѣе упрошены ловкой свахой, и говорили что Колышкинъ дѣйствительно имѣетъ состояніе довольно большое. Лизавета Андреевна стояла неусыпно на сторожъ, она знала на перечетъ всѣхъ, кто только постоянно посѣщалъ домъ Чихирдомовыхъ, и своими происками съумѣла привлечь этихъ нужныхъ людей на свою сторону. Офицеры Л...го полка, знакомые съ уѣзднымъ казначеемъ были предупреждены Колышкинымъ, который обѣщалъ угостить всѣхъ на славу въ день своей сватьбы. Къ тому же, такъ какъ Колышкинъ не давно поступилъ въ полкъ, то многіе и совсѣмъ не знали о его состояніи. Еще прежде чѣмъ затѣялъ жениться, часто по привычкѣ, Прапорщикъ

====page 270====

безпощадно лгалъ передъ своими товарищами, увѣряя будто у него есть богатый дядя милліонеръ, который ежегодно изъ американскихъ рудниковъ получаетъ по нѣскольку пудовъ золота и серебра, и что будто бы гдѣ то въ Австраліи имѣетъ плантаціи сахарнаго тростника. Благодаря своей безсовѣстной лжи, Колышкинъ дѣйствительно многимъ пустилъ въ глаза пыль, такъ что нѣкоторые офицеры думали,что и въ самомъ дѣлѣ прапорщикъ получитъ когда нибудь богатое наслѣдство отъ скупаго дяди. Всѣ эти обстоятельства скорѣй благопріятствовали, чѣмъ разстраивали исполненіе задуманнаго свахой плана, и совершенно отуманили госпожу Чихирдомову, торопившуюся сбыть свой товаръ, тѣмъ болѣе что старшая часть его начинала уже увядать и портиться.

Наступилъ вечеръ. Около церкви Иліи Пророка стояло нѣсколько дрожекъ, двѣ коляски, и пять бричекъ. Это былъ свадебный поѣздъ. Въ церкви началось вѣнчаніе. Колышкинъ стоялъ передъ налоемъ такимъ же отчаяннымъ франтомъ, какимъ всегда являлся при людяхъ. Мундиръ на немъ съ иголочки, эполеты приподняты къ верху, бронзовая цѣпочка особенно живописно переплетена между пуговицъ, и образуетъ на груди блестящую змѣйку. Самодовольная улыбка на губахъ прапорщика, показываетъ что онъ очень счастливъ. Часто осматриваетъ онъ свою фигуру и почти не смотритъ на свою невѣсту, съ которой соединяется не разрывными узами на всю жизнь. — Слава Богу, думаетъ Колышкинъ, удалось поддѣть на удочку и маменьку и дочку. Пусть себѣ говорятъ, что хотятъ, а мнѣ какое дѣло, я положилъ въ карманъ денежки и знать ничего не знаю. Жена, что мнѣ жена? стану я жить съ этой тете

====page 271====

хой, поживу немного, пока подамъ въ отставку, да обдѣлаю свои дѣла въ полку, а танъ и дамъ стрѣчка. Вотъ какія мысли наполняли душу Колышкина, когда онъ стоялъ передъ алтаремъ Всевѣдущаго Бога и готовился къ совершенію таинства брака. Свѣтло и радостно сіялъ храмъ Божій, сверкали богатыя серебреныя и золотыя ризы иконъ, отъ множества свѣчъ, поставленныхъ передъ ними; и, подобно прозрачнымъ облакамъ, подымался вверхъ дымъ ѳиміама, а высокіе своды церкви вверху казались еще мрачнѣе отъ яркаго освѣщенія внизу. Наконецъ запѣли торжественное: «Положилъ еси на главы ихъ вѣнцы!»... Священникъ соединилъ руки новобрачныхъ и торжественная клятва была произнесена. Спокойно и весело подалъ Колышкинъ руку своей супругѣ, и ни одна мысль о святости совершеннаго обряда не потревожила его душу — онъ обвѣнчался также спокойно, какъ спокойно обѣдалъ, танцовалъ или исправлялъ другія житейскія дѣла.

Такъ произнесена была передъ лицемъ Всевидящаго еще одна ложная клятва — а сколько подобныхъ клятвъ дается людьми передъ алтаремъ, на которомъ таинственно присутствуетъ Духъ Божій. Въ особенности унижено и осквернено людьми таинство обрака. Вотъ подходятъ къ алтарю женихъ съ невѣстой, совершенно чуждые другъ друга сердцемъ; житейскіе расчеты соединяютъ ихъ узами супружества. Вотъ подходитъ другая чета: женихъ любитъ свою невѣсту, а та ненавидитъ его, но воля родителей заставляетъ бѣдную дѣвушку принести себя въ жертву не любимому человѣку, и произнесть не возвратную клятву; она говоритъ: «да!» но въ этомъ звукѣ слышится голосъ страданья, страшный стонъ ду

====page 272====

ши — навсегда разбитой. Счастливъ тотъ, кто въ эту торжественную минуту человѣческой жизни, произноситъ клятву истинную, а не обманываетъ. Того, предъ Кѣмъ открыты сердца людей.

И идутъ по жизненной дорогѣ человѣческія четы, соединенныя корыстью, расчетомъ, чуждою, злою волею, проданныя и купленныя золотомъ жертвы; таинство брака соединило ихъ передъ глазами свѣта, но души ихъ разлучены на всегда, и благословеніе небесное не освятило ихъ преступнаго союза.

______________________

Квартира прапорщика Колышкина наполнилась гостями. Молодые возвратились отъ вѣнца; начались поздравленія, зепѣнилось шампанское, заиграла полковая музыка, и балъ открылся. Почтенная мать новобрачной не могла нарадоваться на свою возлюбленную Сашу, такъ блистательно пристроенную; а Саша въ своемъ бѣломъ подвѣнечномъ платьѣ, съ вѣнкомъ изъ розъ на головѣ, раскраснѣвшаяся какъ маковъ цвѣтъ, танцовала кадриль съ капитаномъ Пушковымъ. На лицѣ новобрачной полномъ и жирномъ какъ блинъ, нельзя было подмѣтить ничего кромѣ удовольствія, выражавшагося постоянной глупой улыбкой. Танцовала она тяжело, не ловко, выдѣлывала какіе то странные прыжки, что со стороны казалось очень смѣшно. Однакожъ кавалеръ Алек

====page 273====

сандры Ипполитовны капитанъ Пушковъ, повидимому очень заинтересованъ своей дамой. Между тѣмъ Колышкинъ, какъ хозяинъ, не разлучный съ своими манерами, заботился, чтобъ составить тѣмъ изъ гостей, которые не танцовали, карточное развлеченіе. Въ диванной на нѣсколькихъ столахъ играли въ преферансъ и ералашъ. За однимъ изъ столовъ сидѣлъ и достопочтенный уѣздный казначей Чихирдомов, налюбовавшійся вдоволь своей дочкой, теперь госпожей Колышкиной. Рядомъ съ диванной была небольшая боковая комната, предназначенная для кутежа, тамъ же стоялъ раскрытый столъ, на немъ лежало нѣсколько дюжинъ запечатанныхъ колодъ картъ. Это было поле, очищенное для ужасной битвы на право и на лѣво; охотники уже пробирались туда.

Поручикъ Лазаревичъ, стоялъ у окна въ боковой комнатѣ съ какимъ-то господиномъ во фракь и золотыхъ очкахъ. Этотъ господинъ одѣтъ былъ изящно и повидимому принадлежалъ къ породѣ львовъ. На рукѣ его блистало нѣсколько дорогихъ солитеровъ; изъ боковаго кармана фрака выглядывалъ внушагощій уваженіе бумажникъ.

— Меня здѣсь не знаютъ, говорилъ левъ во фракѣ, и потому вамъ всего лучше открыть игру.

— Михайло Михалычь, прогнусилъ Лазаревичъ, я очень радъ, но у меня въ настоящее время финансы истощились, не ловко заложить не большой банкъ.

— Это пустяки, объ этомъ вамъ давно бы надо мнѣ сказать; а главное дѣло въ томъ, есть ли хорошіе понтеры?

— Здѣсь будетъ бригадный адъютантъ, капитанъ Стеблемъ, у него есть тысячъ десять серебромъ.

====page 274====

Еще будетъ одинъ помѣщикъ, около котораго можно погрѣть руки; наконецъ нашихъ наберется человѣкъ пять, шесть, десять, правда съ нихъ много не выиграешь, но все таки нѣсколько сотенокъ рублей можно потянуть, а между тѣмъ, они своей мелкой игрой притянутъ другихъ крупныхъ игроковъ, и дадутъ намъ возможность пустить въ ходъ гм... понимаете? ... Лазаревичъ сдѣлалъ выразительный жестъ, на что господинъ отвѣчалъ улыбкой и легкимъ наклоненіемъ головы.

— Помните: уговоръ лучше денегъ, заговорилъ очкастый, когда будете метать не ошибитесь въ знакахъ; какъ только я три раза стукну пальцемъ по столу — бастуйте. Сказавъ это господинъ во фракѣ вынулъ бумажникъ, открылъ его, и пачки разноцвѣтныхъ кредитныхъ билетовъ выглянули изъ внутренностей деньго-хранилища. Отсчитавъ тысячу рублей, онъ передалъ пачку радужныхъ Лазаревичу, который, проворно спрятавъ ихъ въ карманъ, отошелъ прочь.

Въ гостинной сидѣло нѣсколько дамъ, то были большею частію маменьки, удалившіяся изъ залы гдѣ онѣ наблюдали за своими дочками. Здѣсь на свободѣ онѣ прохлаждались мороженымъ и начали работать неугомонными языками; въ сферѣ сплетенъ онѣ чувствовали себя счастливыми.

Около печки сидѣла Марья Савишна, счастливая и довольная своей судьбой; возлѣ нея, съ одной стороны, какая-то почтенная старушка, съ другой Лизавета Андреевна, великая беристольская сваха, непремѣнный членъ всѣхъ свадебныхъ праздниковъ.

— Вотъ матушка, Марья Савишна, говорила шамкая старуха, и привелъ вамъ Богъ дочку пристро

====page 275====

ить; радуюсь вашему счастію, дай Богъ молодымъ жить поживать, да добра наживать.

— Очень благодарна вамъ, Александра Терентьевна, отвѣчала Марья Савишна, обмахиваясь платкомъ.

— Мнѣ кажется, Марья Савишна, сказала Шпилькина, пріятно улыбаясь, что вамъ счастье на роду написано? сколько смастерила я на своемъ вѣку свадебъ, а еще ни одной такой парочки не видывала, точно голубокъ съ голубкой наши молодые.

— Я вамъ навсегда благодарна, Лизавета Андреевна, надѣюсь что вы и другихъ моихъ дѣтей не оставите, и для нихъ найдете хорошихъ жениховъ, вѣдь вы на это мастерица.

— Будьте спокойны, Марья Савишна, пристроимъ. Вотъ здѣсь и много невѣстъ, а противу вашихъ дочекъ ни одной нѣтъ — хоть бы для примѣра городничаго дочка, чѣмъ бы не невѣста и молода и ловка — худенька больно... да…

— Ну ужъ красавица, нечего сказать, перебила госпожа Чихирдомова, точно кукла на пружинахъ; худа какъ спица, подъ глазами синяки, ни какой солидности нѣтъ. Куда какъ я не люблю этихъ прозрачныхъ красавицъ, — онѣ что-то всегда мнѣ падозрительны; толи дѣло какъ дѣвушка дородная, отъ нее такъ здоровьемъ и несетъ.

— Правда ваша, совершенная правда, Марья Савишна, видно что вы не даромъ на свѣтѣ пожили, отвѣчала Шпилькина и хитро улыбнулась.

Въ это время музыка грянула вальсъ. Чихирдомова встала и пошла въ залу посмотрѣть, съ кѣмъ будетъ вальсировать ея Саша. Въ залъ множество офицеровъ и нѣсколько молодыхъ помѣщиковъ носились въ вихрѣ вальса съ жеманными уѣздными ба

====page 276====

рышнями, маменьки которыхъ слѣдили за ними взорами, сидя на стульяхъ около стѣнъ. Въ это время Колышкинь проходилъ черезъ гостинную и столкнулся съ Голышевымъ, который медленно, съ подвязанной рукой, пробирался въ залу посмотрѣть на танцующихъ.

— Что же вы Ѳедоръ Карпычь, скрываетесь, я увѣренъ вы не сердитесь на меня?

— И не думаю, съ чего ты взялъ! прехладнокровно басилъ штабсъ-капитанъ.

— Откуда-же вы теперь? Я не видалъ васъ весь вечеръ?

— Танцовать стали, такъ я не танцую; я прямо прошелъ къ выпивкѣ, да тамъ-же и банникъ составляется. А только вотъ что, прикажи-ка намъ туда бутылочки двѣ винца принесть, а то горло часто пересыхаетъ за игрой, особенно какъ убьютъ большую карту. Голышевъ засмѣялся густымъ смѣхомъ и прибавилъ: поворачивайся хозяинъ, вѣдь у тебя ныньче пиръ горой.

— Я такъ и люблю, Ѳедоръ Карпычь, проговорилъ Колышкинь, коли пиръ такъ пиръ горой, и повернувшись, прапорщикъ скрылся въ другую комнату, радуясь, что отдѣлался отъ штабсъ-капитана.

Голышевъ вошелъ въ залу, посмотрѣлъ минуты двѣ на танцующихъ и пошелъ обратно въ угольную. Когда вошелъ штабсъ-капитанъ въ комнату, тамъ около большаго стола, стояло уже человѣкъ съ десять игроковъ. Каждый держалъ въ рукѣ по колодѣ картъ, большею частію изогнутыхъ, которыми понтировалъ. На одномъ концѣ стола поручикъ Лазаревичъ мѣталъ банкъ; противъ него стоялъ господинъ во фракѣ и золотыхъ очкахъ, и время отъ времени

====page 277====

ставилъ небольшіе куши. Лазаревичъ прехладнокровно, съ засученными рукавами, тасовалъ карты предлагая срѣзывать колоду желающимъ изъ понтеровъ.

Несколько офицеровъ играли по маленькой, и проигрывая, отходили отъ стола, выпивали по рюмкѣ вина или водки для возбужденія храбрости и опять подходили къ зеленому полю, на которомъ счастіе видимо везло банкомету. Съ одной стороны Лазаревича сидѣлъ Пузинъ и ставилъ по десяти рублей на карту, съ другой стоялъ бригадный адъютантъ Стеблевъ, и понтировалъ большими кушами; страннымъ казалось, что ни одна карта его не была дана.

— Чёртъ возьми! вскричалъ адъютантъ, будетъ ли когда нибудь дана моя карта? Онъ разорвалъ пиковаго туза въ клочки и бросилъ подъ столъ.

— Кажется, и для меня нѣтъ ни одной рутерки, сказалъ Пузинъ горячась, я играю болѣе часа, самыми ровными кушами, всѣ мои карты, изключая двухъ семпелей, биты одна за другой. Позвольте перетасовать ваши карты?! проговорилъ онъ обратясь къ банкомету. Лазаревичъ подалъ колоду Пузину, который перетасовавъ возвратилъ ее поручику.

Голышевъ подошелъ къ столу. Онъ уже былъ на веселъ, въ хорошемъ расположеніи духа, какъ всегда послѣ выпивки.

— Что, не везетъ Дмитрій Александрычь? Спросилъ Голышевъ у адъютанта.

— Не везетъ? Кой чертъ не везетъ! просто братъ я ныньче въ пухъ продулся, четвертую тысячу спускаю, средствъ нѣтъ никакихъ, точно прорвало. Повѣришь ли какъ началъ играть, нѣтъ для меня ни одной данной карты — да и полно.

====page 278====

— А вотъ попробую и я поставить, улыбнувшись сказалъ Голышевъ. Онъ нагнулся, поднялъ съ полу изорванную карту, поставилъ ее не посморѣвши и сказалъ: идетъ!

— Сколько у васъ идетъ? спросилъ Лазаревичъ, взглянувъ пристально на штабсъ-капитана.

— Сколько вамъ угодно! ну хоть двадцать пять рублей.

— Деньги потрудитесь на карту, прогнусилъ банкометъ.

— Будьте спокойны, я безъ денегъ не играю, хладнокровно отвѣчалъ Голышевъ, опустилъ въ карманъ руку, вынулъ скомканную двадцати пяти рублевую бумажку и бросилъ ее на карту.

— На счастье, вмѣстѣ съ вами поставлю и я, сказалъ капитанъ Стеблевъ, и положилъ на карту порядочную пачку кредитныхъ билетовъ.

— Эй адъютантъ, не горячитесь, сказалъ одинъ офицеръ, безпрестанно рвавшій карты, которыя у него были биты.

— Вамъ что за дѣло, не ваши деньги! съ сердцемъ отвѣчалъ бригадный адъютантъ.

Въ это время къ столу подошелъ Зборинъ. Онъ сталъ сзади Лазаревича и молча смотрѣлъ на карты. Никто не примѣтилъ какъ вошелъ Александръ Игнатьичь въ комнату, всѣ были заняты игрой, всѣхъ вниманіе обращалось на страшнаго банкомета.

Лазаревичъ всталъ и стоя продолжалъ метать банкъ. Въ это время господинъ во фракѣ три раза стукнулъ по столу. Лазаревичъ поблѣднѣлъ: онъ подумалъ что уже пропустилъ условленный сигналъ своего муатьянта, который теперь вѣроятно повто

====page 279====

ряетъ его. Руки у банкомета задрожали, а изъ праваго рукава выглянула обрѣзная карта.

— Атанде! сказалъ Зборинъ, положивъ руку свою на карты банкомета.

Всѣ понтеры засуетились, а господинъ во фракѣ отошелъ къ растворенному окну и пользуясь общимъ замѣшательствомъ, выпрыгнулъ на улицу и скрылся.

Лазаревичъ выпустилъ карты изъ рукъ. Зборинъ выдернулъ выглядывавшую карту изъ рукава банкомета. Сосчитали колоду, пересмотрѣли карты, многія были изъ нихъ обрѣзныя съ фальшивымъ крапомъ, а одной карты и вовсе не доставало.

Лазаревичъ, пользуясь временемъ, схватилъ со стола въ одну руку деньги и отбѣжалъ къ окну.

— Такъ вотъ въ чемъ дѣло, проговорило бригадный адъютантъ, вотъ и разгадка несчастія. Господа! отбирайте у него деньги, сказалъ онъ показавъ на Лазаревича, безъ церемоніи съ нимъ!

— Ахъ ты подлое рыло! забасилъ Голышевъ, подойдя къ трепещущему, потерявшемуся Лазаревичу. Всѣ обступили банкомета. Голышевъ преспокойно вырвалъ изъ руки Лазаревича деньги, обшарилъ его карманы, откуда вывалилось нѣсколько колодъ фальшивыхъ картъ, заранѣе приготовленныхъ шуллеромъ.

— Господа! басилъ штабсъ-капитанъ, бросая на столъ отобранныя у Лезаревича деньги, разбирайте кто что проигралъ; а этого подлеца вонъ отсюда! Тфусъ-сангусъ! Голышевъ плюнулъ. Потомъ онъ прехладнокровно схватилъ Лазаревича своей богатырской рукой за бортъ мундира, поставилъ на подоконникъ и какъ мѣшокъ съ соломой спустилъ внизъ

====page 280====

на мостовую. Въ слѣдъ за этимъ раздался глухой шумъ отъ паденія, вѣроятно потерявшаго равновѣсіе, Лазаревича. Всѣ бывшіе при этой сцѣнѣ засмѣялись.

Разобравъ деньги компанія разошлась. Голышевъ такъ блистательно покончившій расправу съ шуллеромъ, подошелъ къ Зборину и сказалъ:

— Спасибо, Александръ Игнатьичь, избавили вы всѣхъ насъ отъ бѣды, а то этотъ господинъ обобралъ бы насъ всѣхъ до чиста. Ну, теперь будетъ помнить каково путешествовать въ окно за воровство. Зборинъ улыбнулся и вышелъ вмѣстѣ съ штабсъ-капитаномъ.

====page 281====

XIII.

Сдача роты. Голышевъ кутитъ на пропалую. Поручикъ Бедряга.

За нѣсколько дней до своего отъѣзда Зборинъ зашелъ къ Голышеву и засталъ его въ страшныхъ хлопотахъ. Штабсъ-Капитанъ ходилъ по комнатѣ большими шагами и не курилъ по обыкновенію трубки. На столѣ лежало нѣсколько книгъ, какія-то бумаги и счеты, на стулѣ у стола сидѣлъ офицеръ съ рыжими усами, коротко остриженными волосами на головѣ, и рѣдкими бакенбардами. Сюртукъ темно-зеленаго сукна, довольно истертый, сидѣлъ на немъ въ обтяжку, полусабля безъ наконечника торчала съ боку, эполеты отъ долговременнаго ношенія потеряли свой блескъ и имѣли какую-то странную фантастическую форму.

— Александръ Игнатьичь, извините, забасилъ Голышевъ подавая руку Зборину, я ныньче съ понталыку сбился — ужъ эта мнѣ сдача роты на шеѣ сидитъ.

====page 282====

— Можетъ быть я вамъ помогу улыбнувшись сказалъ Зборинъ.

— Полноте Александръ Игнатьичь, вамъ все шутки, а мнѣ къ горлу... Поручикъ Бедряга, сказалъ Голышевъ спохватившись, что позабылъ рекомендавать Зборину сидѣвшаго офицера.

— Очень радъ-съ, мое почтеніе, прошу быть знакомымъ. — Иванъ Иванычь Бедряга — поручикъ всталъ и кланялся Зборину, протягивая руку.

— Александръ Игначьичь не подалъ руки офицеру и довольно сухо поклонился, смѣрявъ его глазами —отъ чего поручикъ Бедряга видимо сконфузился, и постоявъ не много тяжело опустился на стулъ, задѣвъ полусаблей за ножку стола, отъ чего тотъ пошатнулся и щеты полетели на полъ. Зборину стало совѣстно, что онъ такъ озадачилъ поручика Бедрягу, и онъ спросилъ у него болѣе ласковымъ тономъ.

— Скажите поручикъ, гдѣ вы прежде служили? кажется вы не давно въ Л...мъ полку.

— Я служилъ въ гарнизонѣ, а переведенъ оттуда въ вашъ полкъ три недѣли, теперь принимаю-съ роту отъ Штабсъ-капитана Голышева. Все это поручикъ Бедряга говорилъ вкрадчивымъ голосомъ, и послѣ каждаго слова кивалъ головою, что можно было принять за поклонъ.

— Хорошо принимаетъ роту забасилъ Голышевъ,не достаетъ какихъ-то ранечныхъ рѣмней, нѣсколько манерокъ, разстерянныхъ въ походахъ — такъ вынь ему да подай.

— Помилуйтесъ капитанъ, просвистѣлъ Бедряга, вы поставили бы сами себя на мое мѣсто, что жъ я буду дѣлать, вѣдь я человѣкъ бѣдный, состоянья кромѣ жа

====page 283====

лованья никакого, откуда-жъ я пополню всѣ эти внутреннія принадлежности: амуничныя и другія.

— Откуда?! тфусъ-сангусъ! Ѳедоръ Карпычь плюнулъ.

— Вы капитанъ ротой командовали, зашипѣлъ Бедряга — вамъ это и долгъ велитъ пополнить, а не обижать товарища.

— Хорошъ товарищъ, сказалъ Голышевъ подъ носъ, и прибавилъ, да развѣ я командуя ротой состоянье чтоли пріобрѣлъ?!

— Однакожъ вы вѣрно капитанъ имѣли кой какіе доходишки, вѣдь бѣзъ этаго нельзя-съ.

— Вы думаете?! а позвольте спросить: какія могутъ быть доходы у ротнаго командира? спросилъ Штабсъ капитанъ съ сердцемъ.

— Оно конечно-съ не большіе — Ну а напримѣръ, когда вы подписываете квитанцію въ деревнѣ а жители вмѣсто того чтобъ взять весь мѣсячный провіантъ, слѣдуемый ротѣ, возмутъ третью или четвертую часть — вотъ-съ у ротнаго командира и остаточекъ — оно знаете не много, а ребятишкамъ на молочишко, простите великодушно, не обижайтесь, что я сказалъ вамъ правду истинную.

Такъ вотъ вы на что упираете, вскричалъ Голышевъ сверхъ обыкновенія вышедшій изъ себя, а знаете ли вы милостивый государь, что ротный командиръ обязанъ кое что сдѣлать для роты, совершенно на свой счетъ. Вы командовали ротой?!

— Я былъ командующимъ нѣсколько мѣсяцевъ, отвѣчалъ жалобно Бедряга.

— То то и есть нѣсколько мѣсяцевъ, какъ же вы увѣряете того, кто командуетъ ротой, нѣсколько

====page 284====

лѣтъ, — знаете ли вы что такое смотръ начальника дивизіи?!

— Смотръ, какъ обыкновенно бываютъ смотры, отвѣчалъ обдергиваясь Бедряга.

— Нѣтъ не какъ обыкновенно — а надо чтобъ къ смотру на людяхъ были новыя фуражки, пуговицы на ружейныхъ ремняхъ, манерки чтобъ были починены, однимъ словомъ все старое замѣнено или исправлено.

— Я думаю, что полкъ обязанъ кое что исправить въ ротахъ а... поморщился Бедряга, и проглотилъ что хотѣлъ сказать далѣе.

— Думали, не думайте — у насъ чтобъ было все хорошо на смотру, а какъ что исправлено, откуда что досталъ, объ этомъ никто не спрашиваетъ.

— Да вы бы могли объяснить начальнику дивизіи, что де Ваше Превосходительство, такъ и такъ, вещи всѣ устарѣли, выслужили свои сроки и перемѣны еще не было — на все срокъ положенъ, дѣло извѣстное.

— Вотъ будете командывать ротой, такъ вамъ покажутъ сроки.

— Да откуда-жъ взять все это?

— Изъ темной экономіи, изъ темной экономіи, скажутъ вамъ господинъ поручикъ — а что такое эта экономія, узнаете сами какъ будете командывать ротой.

— Такъ значитъ, капитанъ, и вы имѣли темную экономію? радостно сказалъ Бедряга, подловивъ на словѣ Штабсъ-капитана.

— Имѣлъ, да съѣлъ — сердито отвѣчалъ Голышевъ.

— Богъ съ вами, я не требую отъ васъ мелочей, капитанъ, по крайности провіантъ остальной за

====page 285====

этотъ мѣсяцъ прикажите каптенармусу передать, да сухарный четырехъ дневный запасъ надо пополнить.

— Да вы позовите моего каптенармуса и прикажите ему подать вымѣточку всего, что слѣдуетъ сдать, а между тѣмъ я велю, чтобъ сдаточныя бумаги скорѣй писали.

— Каптенармусъ вчерась былъ у меня, лукаво улыбнувшись сказалъ Бедряга.

— Ну-съ!

— Онъ говоритъ, что вы, капитанъ, изволили впередъ взять пятнадцать четвертей, и что въ канцеляріи квартермистра ваша расписка которую представилъ подрядчикъ.

— Будьте покойны, я вамъ все заплачу, все здамъ съ полна, только ради Бога отвяжитесь отъ меня. И Голышевъ стукнулъ кулакомъ по столу, отъ чего бумага и книги разлетелись по полу.

— Мое почтенье-съ! проговорилъ поручикъ Бедряга вставъ и кланяясь.

— Мое почтенье, промычалъ Голышевъ, и обернувшись къ Зборину сказалъ: — вотъ чертъ навязался —экой кряжъ проклятый.

— Бедряга, низко поклонился Зборину, раза три или четыре, и также проговорилъ мое почтенье и наконецъ на цыпочкахъ вышелъ изъ комнаты.

— Насилуй провалился! Вотъ, Александръ Игнатьичь, не было печали, да черти накачали, признаюсь съ такимъ кряжемъ дѣло имѣть по службѣ избави Богъ.

— Скажите, Федоръ Карпычь, откуда явился этотъ Бурбонъ?

— Изъ баталіона внутренней стражи переведенъ; горнизонная крыса, туда-же, будто ничего не знаетъ,

====page 286====

— знаемъ мы васъ — небось сколько партій сводилъ, въ гарнизонѣ, руки вѣрно нагрѣлъ хороша невинность угнетенная.

— Поросенокъ въ мѣшкѣ, прибавилъ засмѣявшись Зборинъ.

— Попался бы онъ, басилъ Штабсъ-капитанъ, нашему бригадному командиру Губельгарду, онъ бы ему показалъ какъ нашего брата ротнаго командира пропѣкаютъ на смотру.

— А что тотъ Губельгардъ развѣ строгъ былъ! спросилъ Зборинъ.

А вотъ я вамъ скажу. Въ первый разъ какъ я былъ за границей въ Дунайскомъ Княжествѣ въ Венгерскую компанію, полкъ нашъ стоялъ, въ (Тилинештахъ) не большое мѣстечко. Я тогда только былъ суболтернъ офицеромъ въ ротѣ капитана Курдышева — капитанъ добрый, славный старикъ, прослужилъ двадцать пять лѣтъ, такой тихій хлѣбосолъ,у насъ его въ полку всѣ любили. Вотъ и назначенъ былъ смотръ — двумъ ротамъ нашей и еще другой ротѣ нашего же Батальона. Выстроились мы на полѣ за городомъ — стоимъ часъ, стоимъ другой день жаркой. Около десяти часовъ утра пріѣхалъ бригадный и давай вертѣть и крутить. У капитана Курдышева въ ротѣ все было исправно, какъ нельзя лучше, такъ нѣтъ таки нашелъ, — что у одного солдата, какой то мѣшочикъ выглянулъ изъ подъ ранца у другаго пряжка на ранечномъ ремнѣ оторвалась. Послѣ смотра Губельгардъ вызвалъ впередъ всѣхъ офицеровъ — да и давай пушить и ругать бѣднаго Курдышева; топаетъ ногами, плюетъ, у рта пѣна, такой злющій немѣцъ, такъ бы взялъ да и прибилъ этакую тварь, а онъ бестiя смѣетъ еще кричать на

====page 287====

офицеровъ — да еще какъ — я, говоритъ, вамъ милостивый государь баки на барабанѣ обрѣю.

— Хорошъ генералъ, нечего сказать — сказалъ Зборинъ съ презрѣніемъ.

Помилуйте Александръ Игнатьичь, да то ли еще было, — тотъ же Губельгардъ на другомъ смотру вырвалъ у офицера полусаблю, да и говоритъ маіору что батальономъ командовалъ, возмите этотъ косарь, запечатайте вмѣстѣ со всей формой подпоручика и отошлите къ полковому командиру, пусть понюхаетъ чѣмъ пахнетъ, а этаго неряху подъ арестъ на мѣсяцъ. Бѣднаго поручика и засадили на мѣсяцъ подъ арестъ, а онъ тамъ просидѣлъ около шести недѣль — полковой командиръ еще отъ себя прибавилъ.

Подобный деспотизмъ въ военной службѣ превосходитъ всякое вѣроятіе, сказалъ Зборинъ — неужели Генеральскій чинъ даетъ право быть дерзкимъ и невѣждой?

Какая невѣжливость, Александръ Игнатьичь просто изъ рукъ вонъ — теперь я больше не слуга —Ѳедоръ Карпычь закурилъ трубку и плюнулъ прибавивъ: тфусъ — сангусъ.

— Какая не простительная дерзость, что дворянинъ въ генеральскомъ чинѣ, съ пудомъ мишуры на плечахъ осмѣливается оскорблять подобнаго себѣ дворянина.

— Я вамъ позабылъ сказать Александръ Игнатьичь, началъ Голышевъ что и я скоро отсюда на боковую.

— И давно бы пора, охота тебѣ служить съ твоими ранами.

— Чтожъ дѣлать привыкъ къ службѣ — заниматься другимъ ни чѣмъ не въ состояніи, да и товарищей

====page 288====

оставить жалко, знаете были вмѣстѣ въ походахъ, хлѣбъ-соль важивали, пріобычились другъ къ другу,— ну да теперь времена другія, служба и все перемѣнилось, пора и моимъ костямъ на покой, пятой десятокъ пошелъ — самое время на инвалидное содержаніе.

— Вѣроятно вамъ дадутъ покойное мѣсто?

— Я подалъ прошеніе въ комитетъ раненыхъ о назначеніи меня куда либо въ городничіе, или въ инвалидъ, только-бы служить на мѣстѣ.

— Чтожъ скоро сдадите роту? Федоръ Карпычь!

— Видите какой корень навязался на шею — того нѣтъ, да другаго нѣтъ — ему о всякомъ трынчикѣ отчетъ отдай; а какъ я принималъ роту, то право въ эти дрязги не входилъ, а принялъ, и многое послѣ на свой коштъ справилъ.

— Человѣкъ отъ поручика Бедряги, ваше благородіе! — сказалъ вошедшій деньщикъ Штабсъ-капитана.

— Принесъ письмо, вашему благородію, и говоритъ что ему отвѣта велѣно дожидаться.

— Пошли его сюда.

— Вотъ вы увидите Александръ Игнатьичь, забасилъ Штабсъ-капитанъ, что эта гарнизонная крыса опять къ чему нибудь да придирается. Если бъ можно онъ кажется шкуру бы съ меня снялъ.

Вошелъ деньщикъ поручика Бедряги, малый лѣтъ тридцати пяти. По физіономіи видно было что это продувная бестія. Онъ вытянулся въ струну, прищурилъ лѣвый глазъ и вынувъ изъ кармана письмо проговорилъ обращаясь къ Голышеву.

— Письмо вашему благородію приказано мнѣ вручить, и отъ вашего благородія отвѣтъ принести.

====page 289====

— Подай сюда! Голышевъ взялъ письмо и сталъ читать; во время чтенія Штабсъ-капитанъ ударилъ рукой по столу и сказалъ: — такъ я и зналъ! непремѣнно съ пустяками. Ну да это послѣ, прибавилъ онъ, принявъ опять свой спокойный видъ.

— Твой баринъ долго служилъ въ гарнизонъ? спросилъ Зборинъ деньщика.

— Не такъ, чтобы долго, ваше благородіе, а вотъ къ Спасову дню будетъ годовъ двѣнадцать.

— Гдѣ-жъ лучше, здѣсь или въ Гарнизонѣ? спросилъ Голышевъ?

— Оно вездѣ хорошо, ваше благородіе; вездѣ служба царская, ну а супротивъ спокойствія и содержанія въ Гарнизонѣ лучше.

— Какъ, развѣ въ Гарнизонѣ больше содержаніе, чѣмъ въ Арміи? спросилъ Зборинъ съ удивленіемъ.

— Оно, ваше благородіе, изволите видѣть содержаніе, то есть царское-съ у Васъ больше, а у насъ коштъ больше, то есть какъ бы вамъ, ваше благородіе, сказать да не солгать, тамъ выпадаетъ время, что охвицерамъ не житье, а масляница.

— Какъ же это, разстолкуй?! сказалъ Зборинъ.

— Изволите видѣть, ваше благородіе, у насъ въ Гарнизонъ господа охвицеры партіи рекрутъ провождаютъ, такъ въ то время имъ-съ больно хорошо и прибыльно-съ.

— Твой баринъ вѣрно водилъ партіи? спросилъ Голышевъ.

— Какъ же, ваше благородіе, партій съ десять за все время сводилъ.

— И ты былъ съ бариномъ во время препровожденія партій?

====page 290====

— Все время, ваше благородіе; баринъ мой мнѣ многія дѣла поручалъ, и за водкой смотрѣть, и на счетъ Квитанціи и того другаго прочаго — хлопотъ очень много было ваше благородіе-съ.

— Откуда же доходъ отъ партій? спросилъ Зборинъ.

— Доходъ, Ваше благородіе отъ всего; отъ водки, отъ кормовыхъ денегъ, отъ подводъ и мало ли кой отъ чего.

— Да ты разстолкуй намъ какъ у васъ вся эта процедура исполнялась — сказалъ Голышевъ, я тебѣ на водку такъ и быть дамъ четвертакъ.

— Благодаримъ покорно, ваше благородіе, — много довольны, отвѣчалъ деньщикъ, хитро улыбнувшись.

— Мнѣ кажется, что тутъ ничего нѣтъ особеннаго, прибавилъ Зборинъ, желая подзадорить деньщика.

— Вы, ваше благородіе, не изволили видно съ партіями ходить? дѣло-то не такъ легко какъ кажется! Незнающему, ваше благородіе, очень легко сбиться съ толку. Вотъ примѣромъ сказать приходимъ въ деревню на ночлегъ — ну и даемъ требованіе на подводы, за ранѣе за каждую подводу деньги заплати, заплатимъ, въ остаткѣ и нѣтъ ничего, а тутъ ваше благородіе! смѣтка нужна! вотъ какая! подводъ вытребуй хоть половину за деньги, а астольную половину безъ денегъ забрать подъ больныхъ… — Передъ выступленіемъ партіи велишь ловкому унтеръ-офицеру чтобы сдѣлалъ больныхъ человѣкъ съ полъсотни, либо и больше, вотъ и есть больные; мы и говоримъ старостѣ, или сотскому: — люди идти не могутъ, оставляемъ у васъ ихъ въ деревнѣ на вашъ коштъ, а тамъ отправляйте ихъ куда слѣдуетъ — да

====page 291====

росписочку намъ дайте, въ томъ что де столько и столько солдатъ оставлено въ деревнѣ у васъ за болѣзнію. Вотъ и взвоютъ всѣ волкомъ — староста и кланяется Партіонному: — батюшка возми съ собой солдатиковъ, не оставляй намъ на шею — мы и говоримъ: ладно, только ты намъ квитанцію почище подпиши, посходнѣе — да подводъ прибавь.

— А если бы староста или сотскій приняли отъ партіи больныхъ солдатъ, спросилъ Зборинъ, да послѣ бы эти люди при освидѣтельствованіи лѣкаремъ оказались совсѣмъ здоровыми, я думаю партіонному офицеру пришлось-бы отвѣчать за все строго.

— Эхъ-ма, ваше благородіе, да этихъ больныхъ никогда и не оставляютъ въ деревнѣ, это только изволите видѣть дѣлается для остраски бородочамъ. А въ случаѣ еслибъ дѣло на ладъ не пошло, то людей всѣхъ забираемъ — а при выступленіи, партіонный спрашиваетъ у команды: хорошо ли васъ кормили ребята? Старые унтеръ-офицеры при партіи и подскажутъ некрутамъ, чтобъ тѣ кричали: худо ваше благородіе! ну офицеръ и говоритъ старостѣ и десятскимъ: слышите, солдаты жалуются что ихъ худо кормили. Я долженъ подать въ станъ и денегъ не заплачу. Тутъ опять начнутся сдѣлки, поторгуются, поторгуются, да и кончатъ на томъ что подпишутъ квитанцію за половинное число денегъ, которое слѣдовало жителямъ за продовольствіе команды пищей. Теперь ваше благородіе водка пологается некрутамъ каждый день, а имъ дадутъ чрезъ день, чрезъ два и за то должны быть благодарны; вѣдь глупый народъ, такой ваше благородіе, некруты, ихъ какъ не повернетъ, такъ они и пойдутъ

====page 292====

только съ первыхъ разовъ остраску надо задать имъ, а тамъ съ ними оченно легко ваше благородіе.

Развѣ по приходѣ на мѣсто партіи не спрашиваетъ начальство рекрутовъ всѣмъ ли они довольны и все ли получали въ дорогѣ, что слѣдуетъ? спросилъ Голышевъ.

— И на то ваше благородіе мы свой манеръ чинимъ: — какъ станетъ подходить партія къ мѣсту, гдѣ едать ихъ слѣдуетъ, — вотъ партіонный и велитъ имъ дать лишній разъ водки, и скажетъ что это онъ отъ себя, за то что хорошо себя вели, а пожалуй и на табакъ по гривенничку дастъ, такъ тѣ глупые и растаютъ отъ радости и кричатъ, какъ ихъ станутъ спрашивать: всѣмъ довольны Ваше Превосходительство! — И выходитъ ваше благородіе, что овцы сыты, и пастухъ не въ обидѣ.

— Что-жъ, твой баринъ сколотилъ денежку? спросилъ Голышевъ.

— Будетъ съ насъ, ваше благородіе, по міру не пойдемъ.

— Ну, а для людей твой баринъ не скупъ? спросилъ Зборинъ.

– И, Ваше благородіе, — скупость не глупость на всякаго ненапасешся; мой баринъ скупехонекъ таки, ну а гдѣ надо и мы кошелемъ тряхнемъ.

— Я слышалъ что партіонныхъ офицеровъ награждаютъ, если три раза сводятъ партію исправно? спросилъ Голышевъ.

— Получилъ одинъ разъ, и мой баринъ ваше благородіе, отъ Государя благодареніе, да годовой окладъ жалованья.

— И не было никакихъ несчастныхъ случаевъ съ твоимъ бариномъ во время препровожденія партій? спросилъ Зборинъ.

====page 293====

— Охь бывало таки ваше благородіе; одинъ разъ двое некрутовъ напились пьяны, время было зимнее, они ноги себѣ поотмораживали, а одинъ и совсѣмъ замерзъ. Да слава Богу, бѣда пронеслась: — пріѣхалъ уѣздный медикъ, освидѣтельствовалъ больныхъ, живаго отправилъ въ городскую больницу, а умершаго показалъ будто бы отъ какой то лихой болѣсти умеръ, а чего тотъ сердечный такъ и промерзъ.

— И не боялся лѣкарь ложно показать въ мѣдицинскомъ свидетельствѣ? спросилъ Зборинъ.

— Ваше благородіе, баринъ мой рублевъ сто заплатилъ лѣкарю, а фершалъ мнѣ послѣ сказывалъ, такъ, въ разговорѣ, что де такого добраго дохтора днемъ съ огнемъ поискать; когда примѣромъ сказать на слѣдствіе ему ѣхать, или лѣчить кого, или свидѣтельствовать, онъ и пошлетъ меня впередъ и говоритъ: ступай да смотри чтобъ приготовили больше, вотъ говорилъ фельдшеръ, я ѣду впередъ и сторгуюсь; лѣкарю прибыльно, и себѣ не въ обиду:

— Мододецъ, ай да лѣкарь — прибавилъ Зборинъ засмѣявшись.

— Пожалуйте отвѣтъ на письмецо, ваше благородіе! сказалъ деньщику, передергивая плечами.

— Скажи что вечеромъ самъ буду, отвѣчалъ Голышевъ, и далъ четвертакъ деньщику.

— Благодаримъ покорно, ваше благородіе!

— Ступай! сказалъ Голышевъ.

Деныцикъ повернувшись кругомъ вышелъ.

— Пока до свиданья, Ѳедоръ Карпычь, сказалъ Зборинъ, а вечеромъ ко мнѣ чаю напиться передъ моимъ отъѣздомъ, — я скоро уѣзжаю.

— Какъ не жаль мнѣ раставаться съ вами, Александръ Игнатьичь, а все таки я радъ что вы те

====page 294====

перь уѣзжаете отсюда право здѣсь мѣсто какое то несчастное и служить не стоитъ, жмутъ нашего брата на пропалую.

— Будете вечеромъ?

— Развѣ пришибетъ меня, въ противномъ случаѣ грѣшно мнѣ у васъ не быть.

— Прощайте! сказалъ Зборинъ.

— Не прощаюсь, а до свиданья сказалъ Штабсъ-капитанъ, пожимая руку Зборина.

====page 295====

XIV.

Голышевъ попадаетъ не туда, куда шелъ. Судья и попадья.

Штабсъ-капитанъ Голышевъ, вскорѣ сдалъ роту поручику Бедрягѣ, зеплативъ ему рублей до ста, за разныя разности — ну, да это дѣла домашнія и въ нихъ никто не вмѣшивается. Освободившись отъ служебныхъ безпокойствъ, Ѳедоръ Карпычь началъ скучать; день ото дня тоска болѣе и болѣе овладѣвала имъ. Назначеніе въ должность ему еще не выходило, а безъ службы, тому кто привыкъ къ ней, всегда скучно. Въ Зборинѣ Ѳедоръ Карпычь потерялъ любимаго товарища, котораго онъ уважалъ и цѣнилъ по своему. Ходилъ Голышевъ и на пирушки, но все какъ то ему было неловко — принимался онъ и за душегрѣйку, но и та не излѣчивала его отъ тоски. Ѳедоръ Карпычь бросилъ было пить, но

====page 296====

полковый докторъ совѣтывалъ ему не вдругъ прекратить употребленіе водки, говоря: «что это можетъ повредить здоровью штабсъ-капитана».

Разъ вечеромъ возвращался Ѳедоръ Карпычь отъ полковаго казначея. На полковой гаубвахтѣ пробили зорю, — время было ясное и теплое. Голышевъ шагалъ задумавшись по переулку, и думалъ: «куда бы зайти провести ему остатокъ вечера. Зайду къ судьѣ, сказалъ самъ себѣ штабсъ-капитанъ и хотѣлъ повернуть на право, какъ вдругъ подъ ногами его что то затрещало; земля какъ будто разступилась и Ѳедоръ Карпычь по поясъ провалился въ яму, которая сверху прикрыта была досками, вѣроятно сгнившими отъ времени. Это случилось съ штабсъ-капитаномъ возлѣ одного небольшаго деревяннаго домика, у воротъ котораго стояла женщина въ сарафанѣ; молодая и пригожая, она разговаривала съ какимъ-то старикомъ.

Положеніе Голышева было не завидное; проваливаясь сквозь землю онъ ушибъ себѣ раненую руку, ноги-же егo остались въ цѣлости отъ того, что погрязли въ жидкихъ нечистотахъ, наполнявшихъ яму.

Женщина какъ увидѣла, что провалился офицеръ такъ и обмерла, а старикъ поспѣшно вошелъ на дворъ и вернулся съ другимъ мужикомъ, вѣроятно дворникомъ. Оба они общими силами вытащили штабсъ-капитана изъ ямы, но увы, въ такомъ видѣ, что вся нижняя часть тѣла Ѳедора Карпыча, начиная съ пояса, представляла какую-то сѣрую, зловонную массу.

— Алена, возьми-ка офицера-то по обчисти хорошенько, въ вашей же водѣ покупался. Старикъ усмѣхнулся въ бороду. Женщина, къ которой относи

====page 297====

лисъ слова старика, оправилась уже отъ испуга, и отворивъ калитку проговорила звонкимъ чистымъ голосомъ: пожалуйте въ комнату!

Голышевъ не шелъ, а двигался, проклиная въ душѣ весь свѣтъ, и всѣ ямы существующія на свѣтъ, въ которыя можно провалиться, какъ онъ провалился.

За хозяйкой дома вошелъ Ѳедоръ Карпычь въ чистую свѣтелку — гдѣ хозяйка оставила его и просила подождать. Чрезъ минуту она воротилась принесла халатъ и опять вышла. Голышевъ раздѣлся, надѣлъ халатъ, какъ вошелъ дворникъ и принесъ ему воды умыться, а когда штабсъ-капитанъ умылся, дворникъ взялъ измаранное и вымоченное платье, сказавъ сиплымъ голосомъ: — войди баринъ въ другую комнату; тамъ хозяйка тя дожидается.

Ѳедоръ Карпычь машинально побрелъ въ растворенную дверь и очутился въ другой комнатѣ болѣе пространной чѣмъ первая. По бокамъ комнаты чистыя широкія лавки; — столъ подъ образами; въ одномъ углу большая двухъспальная кровать. Шелковое одѣяло, подушки обшитыя кружевами и тонкія простыни показывали, что хозяева дома люди не бѣдные. Полъ по срединѣ былъ покрытъ цыновкой. Лавки чистыя, вымытыя, столъ покрытый бѣлой полотняной скатертью, на окнахъ бѣлыя каленкоровыя занавѣски, а на подоконникахъ нѣсколько горшковъ съ геранью. Голышевъ ниначто не обратилъ вниманія, подошелъ къ столу и охая сѣлъ на лавку. Вошла баба, поставила на столь кипящій самоваръ —потомъ изъ шкафа вдѣланнаго въ стѣнѣ вынула чашки, подносъ, сахарницу и прочія принадлежности чайнаго сервиза — когда все было поставлено она вышла, и тутъ въ комнату вошла хозяйка дома, та

====page 298====

самая молодая и пригожая женщина, что стояла у воротъ, когда штабсъ-капитанъ провалился въ яму. Хозяйкѣ можно было дать не болѣе двадцати двухъ или трехъ лѣтъ — лице бѣлое съ легкимъ румянцемъ во всю щеку, русые волосы, подобраны подъ платокъ, глаза голубые, большіе и, какъ говорится, съ поволокой. Она ни худа, ни толста, а что называется кровь съ молокомъ, то есть соразмѣрно дородна; вообще глядя на такую хорошенькую бабенку, можно было соблазниться и прихотливому вкусу.

Штабсъ-капитанъ при входѣ хозяйки даже и не поклонился ей, а только пробасилъ: — Ну, матушка, славно я провалился въ твою яму.

— Чтожъ, сударь, этому я не виновата, проговорила молодица, лукаво улыбнувшись и взглянувъ на штабсъ-капитана проницательнымъ взглядомъ.

— Да кой же чертъ велѣлъ вамъ выкопать яму передъ воротами?! такъ можно всякому провалиться и въ добавокъ голову сломать.

Хозяйка, при словѣ чертъ, три раза плюнула, перекрестилась и потомъ отвѣчала нахмурясь.

— Мы и не знали баринъ, что противъ нашихъ воротъ была яма, это должно быть прежніе хозяева выкопали а можетъ еще и дѣды алибо прадѣды —тутъ мѣсто старинное.

Хозяйка между тѣмъ налила чай и просила Голышева выпить стаканъ. — Штабсъ-капитанъ, до чаю былъ не охотникъ, но тутъ почувствовалъ жажду и не отказался. Выпивъ полъ стакана, Ѳедоръ Карпычь хватился своей трубки, но она видно осталась въ карманѣ его сюртука — а потому онъ ласково попросилъ хозяюшку потрудиться принести его чер

====page 299====

тову ножку, на что хозяйка согласилась но съ видимымъ неудовольствіемъ.

— Кури-съ, да выпускай дымъ въ окно, сказала хозяйка подавая трубку Голышеву.

— Да ты замужняя, хозяюшка? спросилъ Голышевъ.

— Была, а теперь вдова, отвѣчала бабенка.

— Кто жъ былъ твой мужъ?

— Попъ; — хозяйка отвернулась и стала смотрѣть въ окно.

— Вы меня матушка простите, я не въ духѣ, меня всего переломало въ ямѣ, сказалъ Голышевъ ласковѣй.

— Я на васъ и не сержусь, отвѣчала хозяйка, тоже перемѣнивъ тонъ.

— Нельзя-ли мнѣ огоньку, трубочку закурить; да какъ васъ зовутъ?

— Алена, отвѣчала попадья; она достала серную спичку, зажгла и подала штабсъ-капитану.

— А по батюшкѣ?

— Дмитріевна.

— Нусъ, Алена Дмитріевна, какъ вы давно вдовствуете?

— Мужъ мой умеръ прошлаго года, теперь будетъ годъ и два мѣсяца.

— И вамъ не скучно одной? спросилъ Голышевъи лукаво посмотрѣлъ, на попадью.

— Отъ чего-жъ бы и скучно?! я живу съ отцемъ, а не одна.

— Отецъ не то что мужъ, отецъ другое дѣло.

— Я не нуждаюсь ни въ чемъ — домъ мой, хозяйствомъ тоже Богъ благословилъ.

====page 300====

— Присядь-те ка на лавочку около меня — можетъ быть вамъ непріятно, что я курю, прибавилъ Голышевъ, и выколотилъ трубку.

— Ничего сказала попадья, улыбнулась и посмотрѣла на Голышева такъ, что у того сердце перевернулось.

— Вотъ, подумалъ Ѳедоръ Карпычь, лакомый кусочикъ, эта бабенка, чтобы мнѣ такую женку, я бы тогда и знать никого не хотѣлъ. Отъ чего-жъ и не жениться мнѣ — а?! нука поведу я отаку, авось можетъ быть здѣсь удастся.

— Пейте чай еще! Попадья налила еще стаканъ штабсъ-капитану и сама сѣла рядомъ съ нимъ на лавку, но обернулась и стала смотрѣть въ окно, что дало возможность Голышеву легче разсмотрѣть ея прелести и въ особенности волнующуюся подъ косынкой бѣлую, полную грудь.

Разговаривать съ женщинами Ѳедоръ Карпычь былъ не мастеръ, а въ особенности когда онъ чувствовалъ сердечное расположеніе, тогда языкъ совершенно отказывался быть ему посредникомъ и переводчикомъ его чувствъ и мыслей.

Стемнѣло. Вошла баба лѣтъ сорока и сказала, что платье офицера высушено и вычищено. Голышевъ вышелъ въ другую каморку и одѣлся. Когда вошелъ онъ въ свѣтелку, гдѣ оставилъ хозяйку, то нашелъ ее уже не одну, а съ тѣмъ старикомъ, котораго онъ видѣлъ у воротъ, и который вытаскивалъ его изъ ямы съ помощію дворника.

— Благодарю за угощеніе, хозяюшка — сказалъ штабсъ-капитанъ и умильно взглянулъ на вдовушку.

— Прощенья просимъ, не взыщите, отвѣчала попадья.

====page 301====

— Это вѣрно вашъ батюшка? спросилъ штабсъ-капитанъ, указавъ на старика.

— Отецъ мой — отвѣчала вдова.

— Просимъ быть знакомыми, ваше благородіе, сказалъ старикъ; правда наша встрѣча будетъ вамъ памятна по недоброму знаку, но мы вамъ зла не желали и, право слово, не виновны въ случившемся съ вами.

— Это пустяки, я теперь и забылъ о моемъ кувырканіи; — прощайте добрые люди.

— Прощенья просимъ, сказалъ старикъ, просимъ покорно когда нибудь насъ навѣстить, если хата наша вамъ не противна!

— Съ удовольствіемъ; пробасилъ Голышевъ, поглядывая на вдовушку, которая зарумянившись отошла къ окну.

Голышевъ ушелъ. Пришелъ онъ къ себѣ на квартиру довольно поздно и тотчасъ легъ спать. Во снѣ снилось ему, будто онъ падаетъ въ какой то глубокой ровъ, на краю котораго удерживаетъ его хорошенькая попадья, потомъ земля подъ нимъ обрывается, онъ охватываетъ станъ попадьи обѣими руками и катится вмѣстѣ съ ней на дно пропасти! — Но это паденье ему совсѣмъ не непріятно; — проснувшись онъ досадуетъ, что сонъ не былъ дѣйствительностію, такъ что онъ отнюдь не прочь катиться въ яму и на яву, держа въ объятьяхъ попадью красотку.

______________________

====page 302====

Утро. Беристольскій судья Пудъ Прокофьичь Перепелкинъ кушаетъ чай въ восемь часовъ утра, встаетъ въ семь. Вообще Пудъ Прокофьичь человѣкъ до чрезвычайности регулярный, у него на все свое время — всѣ часы дня расчитаны, и въ каждый часъ назначено свое занятіе. Пудъ Прокофьичь обѣдаетъ въ двѣнадцать часовъ, то есть въ самый полдень и утверждаетъ, что это самое лучшее время для обѣда! Потомъ онъ отдыхамъ полтора часа, не больше ни меньше. Ложась на диванъ, онъ ставитъ на столъ возлѣ себя будильникъ, который звономъ своимъ напоминаетъ ему что пора вставать. Утромъ послѣ чаю Пудъ Прокофьевичь отправляется въ уѣздный судъ, гдѣ, смотря по дѣламъ, сидитъ часа два; и не болѣе трехъ. Важные, дѣла онъ самъ просматриваетъ и кладетъ резолюціи, другія небольшой важности поручаетъ секретарю. Вообще судебный порядокъ у Пудъ Прокофьича идетъ скоро и правильно. По вечерамъ Пудъ Прокофьичь любитъ поиграть въ картишки, у него составлена постоянная партія изъ коротко-знакомыхъ: игра вечерняя часто кончается за полночь, а иногда тянется и доразсвѣта, если соберется много гостей къ судьѣ. Пудъ Прокофьичь человѣкъ рѣдкой честности, взятокъ ни отъ кого ни какихъ не беретъ — и Боже сохрани если кто нибудь изъ купцовъ, или другихъ лицъ, имѣвшихъ у него дѣла, принесетъ въ празникъ какой нибудь подарокъ. Пудъ Прокофьичь разкричится и разсердится. «Я милостивый государь» говоритъ почтенный судья принесшему, служу не изъ доходовъ — я не взяточникъ — служба моя чиста какъ стекло и проч.»: изредка, и то съ большимъ трудомъ бралъ онъ небольшіе подарки въ день своего

====page 303====

ангела только отъ самыхъ короткихъ знакомыхъ. Дѣйствительно въ продолженіи двадцатильтней безпорочной службы, никто не могъ упрекнуть беристольскаго судью, чтобы онъ польстился на приношенія, или бы рѣшилъ дѣло въ пользу того, отъ кого надѣялся что либо получить. Вообще надворный совѣтникъ Перепелкинъ былъ для беристольцепъ символомъ неподкупнаго правосудія. Правда, поговаривали будто Пудъ Прокофьичь любилъ, чтобъ ему проигрывали въ преферансъ, и будто онъ всегда помнилъ большіе выигрыши, и незабывалъ проигрышей. Говаривали также, что нѣкоторые, имѣвшіе дѣла въ судѣ, приходили къ Пуду Прокофьичу на ералашъ, садились съ нимъ играть по большой и всегда проигрывали въ карты, за то выигрывали по дѣламъ въ судѣ находившимся. Но всѣ подобные толки распускали люди не любившіе Пуда Прокофьича за его честность. Кто здѣсь въ свѣтѣ не имѣетъ враговъ?! и извѣстно чѣмъ человѣкъ благоразумнѣй, честнѣй и справедливѣй въ своихъ поступкахъ, тѣмъ больше у него враговъ и завистниковъ.

Пудъ Прокофьичь былъ холостъ. Въ прежнее время онъ хотѣлъ возложить на себя цѣпи Гименея, но та, которую онъ избралъ въ подруги своей жизни, поводивши за собой бѣднаго Перепелкина натянула ему преогромный носъ, а сама улетѣла какъ птичка и вышла замужъ, за какого-то гусарскаго корнета! Съ тѣхъ поръ Пудъ Прокофьичь одиноко проходилъ свой жизненный путь, откинувъ всякое помышленіе о бракѣ. Такъ шли два года. Пудъ Прокофьичь старѣлся, но сердце его было также горячо, какъ въ молодыя лѣта его жизни, онъ также

====page 304====

поклонялся женской красотѣ и не прочь былъ бы вкусить иногда отъ запрещеннаго плода, которымъ вошло въ міръ познаніе добра и зла. Къ судьѣ часто приходили молодыя просительницы, которыхъ онъ принималъ ласково и отпускалъ еще ласковѣе, и какъ говорятъ, просьбы этихъ лицъ всегда исполнялись въ точности.

Кабинетъ, гдѣ сидѣлъ Пудъ Прокофьичь и кушалъ утренній чай, отдѣланъ со вкусомъ и уставленъ шкафами. На этажеркѣ передъ письменнымъ столомъ стояли томы Свода Законовъ. На другой этажеркѣ у окна разставлена посуда, фарфоровая, серебряная, и разныя рѣдкія вещицы и антики.

Судья сидѣлъ въ креслахъ съ высокой спинкой, обитыхъ синимъ бархатомъ съ кистями въ извѣстныхъ мѣстахъ. Передъ нимъ на столѣ лежало какое то дѣло а правѣй портфель, наполненный бумагами, съ которыми онъ ѣздилъ постоянно въ уѣздный судъ. Пробило девять часовъ на стѣнныхъ часахъ; Пудъ Прокофьичь позвонилъ въ колокольчикъ. Чрезъ нѣсколько минутъ въ кабинетъ вошелъ камердинеръ Перепелкина.

— Никто не приходилъ нынче утромъ, Егоръ? —спросилъ судья у камердинера.

— Приходила попадья, да опять ушла — вы еще почивать изволили.

— Какой ты дуракъ, зачѣмъ не разбудилъ меня — : я говорилъ тебѣ не разъ, что для просительницъ всегда готовъ. Подай одѣтся!

Камердинеръ вышелъ; чрезъ четверть часа онъ принесъ платье и положилъ его на диванъ.

— Попадья опять пришла-съ! прикажете позвать!?

====page 305====

— Зови, только погоди минутку, я одѣнусь; а какъ позвоню, то ты не входи, а пусть войдетъ Алена Дмитріевна!

Камердинеръ вышелъ.

Пудъ Прокофьичь тужъ минуту сталъ одѣваться. Онъ всегда одѣвался самъ, и не любилъ, чтобъ кто нибудь присутствовалъ при его туалетъ. Одѣвшись, судья позвонилъ. Пудъ Прокофьичь, маленькій, худенькій старикашка, съ лысиной по срединъ головы, въ длиннополомъ сюртукѣ, казался очень смѣшонъ; особливо когда надѣвалъ свои золотые очки и принималъ важный видъ, что дѣлало его очень похожимъ на Индѣйскаго пѣтуха, съ растопыреннымъ хвостомъ.

Въ кабинетъ вошла Алена Дмитріевна, но уже совсѣмъ не въ томъ видѣ, въ какомъ плѣнился ею нашъ любезный Штабсъ-капитанъ. Во первыхъ на попадьѣ чепчикъ, во вторыхъ, одѣта она не въ сарафанѣ, а въ платьѣ изъ темнаго сатина, на груди не косынка, а большой шелковый платокъ, лицо ее кругленькое, бѣленькое, румяное какъ яблочко, дышало свѣжестью и здоровьемъ, а голубые глаза смотрѣли изъ подъ темныхъ рьсницъ особенно лукаво; вообще хорошенькая попадья, какъ видно, была большой руки плутовка. Пудъ Прокофьичь принялъ важный видъ, поправилъ очки и встрѣтилъ вошедшую съ подобающимъ величіемъ.

— Что вамъ угодно? милая!

— На счетъ дѣльца моего, ваше высокородіе, пролепетала попадья, опустивъ глаза въ землю.

— Да, да, на счетъ дѣльца нашего; нусъ, дѣло рѣшится по закону. Пудъ Прокофьичь начиналъ те

====page 306====

рять свою важность, потому что попадья, закрывъ бѣлой рукой глаза, какъ будто нечаянно откинула платокъ и показала часть бѣленькой шейки и роскошную грудь, взволновавшуюся отъ тяжелаго вздоха.

— Вы не обидите бѣдной вдовы, продолжала красавица, тяжело вздохнувъ и устрѣмивъ на судью свои влажные, постельные глаза.

— Я, по закону все... Пудъ Прокофьичь остановился и заколыхался, видимо на него начиналъ дѣйствовать магнетизмъ хорошенькихъ глазъ.

— Я прошу только одного Пудъ Прокофьичь —чтобъ вы меня защитили отъ притѣсненія злыхъ людей — я женщина теперь одинокая, мужа у меня нѣтъ, всякій можетъ легко обидѣть вдову. Сказавъ это поподья закрыла обѣими руками лицо и заплакала.

Пудъ Прокофьичь терялъ послѣднія силы; напрасно вооружался онъ всѣми догматами правосудія, напрасно поправлялъ онъ очки, голова его кружилась, предъ нимъ была хорошенькая, и въ добавокъ плачущая женщина! Чувствовалъ онъ, что бой не равенъ, что врагъ его силенъ и онъ рѣшился сдаться на капитуляцію.

— Алена Дмитріевна, вы не плачьте, я не звѣрь, я васъ не обижу, видитъ Богъ, я вамъ зла не хочу —перестаньте плакать, мнѣ такъ васъ жаль, что и сказать нельзя. Пудъ Прокофьичь, говоря это увивался около попадьи; заходилъ онъ что съ однаго боку, то съ другаго и незналъ какъ утѣшить печальную вдову.

— Сядьте-ка вотъ сюда Алена Дмитріевна, да успокойтесь! судья подвинулъ кресла, въ которые вдо

====page 307====

ва тотчасъ сѣла и сквозь слезы привѣтливо улыбнулась Пуду Прокофьичу.

— Я знала, Пудъ Прокофьичь, что вы мнѣ не откажете въ просьбѣ, сказала попадья, стрѣляя глазами.

— Будьте спокойны, считайте ваше дѣло оконченным — только съ условіемъ Алена Дмитріевна. Судья, выговаривая эти слова, пожиралъ глазами сидѣвшую противъ него молодку.

— Я на все согласна, все готова вамъ отдать; —Алена Дмитріевна покраснѣла и опустила глаза на колѣни.

— Завтра я призову купца Коркина, началъ Пудъ Прокофьичь, я увѣренъ что онъ пойдетъ на мировую, и заплатитъ вамъ половину той суммы, какая заплачена за землю находящуюся подъ его садомъ и городомъ... Только, Алена Дмитріевна, какъ дѣльцо кончится вы конечно... Судья досказалъ глазами, одной рукой онъ безъ церемоніи потрепалъ попадью по спинѣ, а другой какъ будто нечаянно коснулся груди — потомъ?!... потомъ Алена Дмитріевна вышла изъ кабинета судьи раскраснѣвшаяся и трепещущая, но съ радостью во взорѣ, и Пудъ Прокофьичь провожалъ гостью до дверей передней, и въ своемъ длинно-поломъ сюртукѣ, увивался то вправо, то влѣво, и казался эластической куклой, склонявшейся отъ легкихъ толчковъ въ разныя стороны.

Въ чемъ-же состояло дѣло попадьи?! — оно было очень просто. Покойный мужъ ея продалъ купцу Коркину землю, который и заплатилъ попу деньги сполна; но священникъ не успѣлъ дать купцу расписку въ полученіи денегъ и умеръ. Алена Дмитріевна

====page 308====

по наущенію одного изъ близкихъ ей лицъ вздумала оттягать у купца землю назадъ. Всѣ сосѣди однако жъ знали, что покойный ея мужъ деньги за проданную имъ землю получилъ, и готовы были засвидѣтельствовать объ этомъ въ судѣ или гдѣ угодно, но молодая вдова на это не смотрѣла, она надѣялась на силу своихъ прелестей, и рѣшилась дѣйствовать ими противъ судьи. Алена Дмитріевна была дочь бѣднаго чиновника. Оставшись сиротой дѣсяти лѣтъ безъ матери, взятая одной добродѣтельной дамой, она воспитывалась вмѣстѣ съ взрослыми ея дочерьми до пятнадцати-лѣтняго возраста. Воспитаніе ее состояло въ прохожденіи уроковъ великой науки женщинъ — кокетства. Дочери ея благодѣтельницы, очень хорошо знали всѣ маневры, какіе употребляются для одержанія побѣдъ надъ мужчинами; свои глубокія знанія передали онѣ и Леночкѣ, съ которой дѣлили всѣ свои любовные секреты. Леночка, сдѣлавшись Аленой Дмитріевной, вышла замужъ за молодаго священника, по совѣту своей благодѣтельницы, которая видѣла въ этомъ бракѣ выгодную для дѣвушки партію. Священникъ дѣйствительно имѣлъ порядочное состояніе, перешедшее къ нему по наслѣдству отъ его отца, бывшаго соборнаго протопопа. Послѣ пяти-лѣтняго супружества, Алена Дмитріевна осталась бездѣтной вдовой. Сосѣди знавшіе покойнаго ея мужа поговаривали, что священникъ съ молодой и красивой женой своей жилъ не въ ладахъ, и что съ перваго дня ихъ брака, между женою и мужемъ проявилась холодность. Потомъ многіе замѣчали, что Алена Дмитріевна даже ненавидѣла мужа. Однакожъ, она была женщина хитрая, и соръ изъ избы не выносила — такъ что при людяхъ всег

====page 309====

да своего мужа ласкала и дѣлалась ньжной и угодливой хозяйкой. Никто никогда не былъ свидѣтелемъ ни брани, ни укоровъ, ни ссоръ въ домѣ священника между Аленой Дмитріевной и ея мужемъ —однакожъ когда умеръ священникъ, люди шептались, подозрительно качали головами, а нѣкоторые короткіе знакомые покойнаго, говорили : «извѣла мужа Алена Дмитріевна — отъ нее онъ въ сырую землю пошелъ». На какомъ основаніи дѣлали свои выводы сосѣди Алены Дмитріевны, это ихъ тайна, но видно шила въ мѣшкѣ не утаишъ.

Оставшись вдовой, Алена Дмитріевна жила скромно, однакожъ не отказывала себѣ въ кой какихъ удовольствіяхъ, потому, что вскорѣ послѣ смерти священника, въ домъ ея сталъ ходить молодой прикащикъ, котораго она называла двоюроднымъ братомъ. Съ этимъ родственникомъ ходила попадья и на гулянья, ѣздила и за городъ въ деревню. Для того, чтобъ не прошла про нее худая слава, она пригласила себѣ въ домъ какого то небогатаго старика, будто-бы ее крестнаго отца, который и жилъ вмѣстѣ съ ней; при гостяхъ онъ всегда бывалъ въ комнатѣ, какъ будто для того, чтобъ присмотрѣть за молодой вдовой. По наущенію своего двоюроднаго брата и задумала Алена Дмитріевна оттягать землю у купца Коркина, который купилъ эту землю у покойнаго ея мужа.

Пудъ Прокофьичь очень хорошо зналъ, что покойный мужъ Алены Дмитріевны продалъ землю купцу Коркину и деньги за нее сполна получилъ, но, чтожъ дѣлать?! слабость человѣческая! приглянулась судьѣ хорошенькая Алена Дмитріевна, и правда пошла подъ сукно. На другой день послѣ разговора

====page 310====

съ попадьей, судья пригласилъ къ себѣ купца Коркина. Купецъ пришелъ.

— Знаете, что я вамъ скажу, Тарасъ Степанычь, началъ съ важностію судья — помиритесь-ка со вдовой и дѣлу конецъ.

— Ваше высокородіе, дѣло мое-съ правое — я чистыя денежки покойному отцу Василію заплатилъ, за чтожъ моя собственность будетъ пропадать. Корвинъ вздохнулъ.

— Оно такъ, любезнѣйшій Тарасъ Степанычь, можетъ вы деньги и заплатили, до этого закону дъла нѣть, у васъ нѣтъ документа, что деньги вами уплачены такому-то лицу — кончено, деньги ваши пропали — а судебнымъ порядкомъ если дѣло пойдетъ, вы проиграете на чистую.

— Вы знаете про все лучше, ваше высокородіе, но по-человѣчеству-то батюшка посудите сами-съ, за чтожъ кровь моя и потъ пропадутъ даромъ — я человѣкъ честный, ваше высокородіе и тружусь чтобъ оставить дѣтямъ кусокъ хлѣба — неужели праваго человѣка законъ защищать не можетъ — вѣдь правда, это первый сюжетъ-съ.

— Оно такъ любезный, но законъ требуетъ бумажныхъ доказательствъ, а какъ у тебя ихъ нѣтъ,то совѣтую тебѣ со вдовой помириться на выгодныхъ условіяхъ. Я съ моей стороны сдѣлалъ все, чего отъ меня совѣсть требуетъ, прибавилъ Пудъ Прокофьичь, и поправивъ очки, понюхалъ табаку изъ золотой табакерки.

— Ну ваше высокородіе, коли законъ такъ говоритъ, такъ мнѣ говорить не приходится. — Богъ накажетъ тѣхъ, кто чужое добро отнимаетъ насильно.

====page 311====

— Что-жъ, я, что ли, у тебя отнимаю! вскричалъ Пудъ Прокофьичь, задѣтый за живое — я брать взятокъ ни отъ кого не беру, то весь городъ знаетъ и мнѣ этимъ въ глаза никто не упрекнетъ. Помнѣ ты хоть милліонъ принеси, да положи на столъ ко мнѣ, плюю я на твой милліонъ, и брошу его тебѣ въ бороду.

— Я не обидѣть хотѣлъ васъ ваше высокородіе, мы всѣ знаемъ, что честность ваша неподкупна — простите батюшка! вѣдь всякому съ своимъ добромъ разставаться жаль.

— Богъ съ тобой, Тарасъ Степанычь, сказалъ судья, смягчившись, я съ тобой мирюсь, помирись же и ты съ попадьей.

— Ладно, ваше высокородіе, лишь-бы условія были не обидны для меня.

— За это я ручаюсь, сказалъ Пудъ Прокофьичь, а я ее еще приструню, такъ баба и на половинѣ помирится.

— Прощенья просимъ, ваше высокородіе!

— Прощай Тарасъ Степанычь, завтра утромъ чтобъ дѣльце это намъ окончить.

Купецъ ушелъ.

Судья потеръ отъ радости руками и велѣлъ заложить дрожки. Надо сказать, что Пудъ Прокофьичь своею честностію составилъ себѣ въ Беристоль самую громкую репутацію, а потому во всѣхъ дѣлахъ имь рѣшенныхъ, общественное мнѣніе было на его сторонѣ. Да и высшее начальство обратило вниманіе на безкорыстную и усердную службу Перепелкина, за что не разъ представляло его къ наградамъ, какъ лучшаго чиновника изъ всѣхъ уѣздовъ.

______________________

====page 312====

На другой день, въ половинѣ осьмаго часа утромъ, Пудъ Прокофьичь пилъ чай одѣтый въ вицъ мундиръ; добрый старичекъ изрѣдка самодовольно потиралъ руками и охорашивался.

Вошелъ слуга, и доложилъ что пришла попадья.

— Проси! сказалъ Пудъ Прокофьичь сердито. Онъ хотѣлъ показать своему камердинеру, что подобнаго рода раннія посѣщенія весьма ему непріятны. Въ кабинетъ Пуда Прокофьича вошла Алена Дмитріевна, только опять въ другомъ нарядѣ. На ней кацевейка, обшитая полосой чернаго бархата, и русскій сарафанъ, на головѣ родъ кокошника съ наброшеннымъ бѣлымъ, батистовымъ платкомъ. Въ походкѣ, въ лицѣ, во взглядѣ, отражалась какая то грусть, но порой лукаво-блестѣвшіе глаза показывали, что хитрая вдова заранѣе выучила свою роль.

Пудъ Прокофьичь, какъ увидѣлъ попадью, такъ и растаялъ, и по вчерашнему засновалъ вокругъ молодки.

— Э, да ну! куда ни шла, сказалъ Пудъ Прокофьичь, переломивъ себя. — Садитесь, Алена Дмитріевна, вотъ тамъ, на стулъ подальше, а то когда придетъ Коркинъ, еще подумаетъ что нибудь, оно знаете для судьи это не очень хорошо.

— Благодарю васъ, ваше высокородіе, что заступились за несчастную вдову, сказала Алена Дмитріевна, пуская въ ходъ свои голубыя очи съ поволокой.

— Ничего, ничего! Проговорилъ Перепелкинъ вертясь на стулѣ, и умильно поглядывая на вдову. Только условія наши помните, Алена Дмитріевна? смотрите, уговоръ лучше денегъ.

====page 313====

— Все, что вы не попросите, готова-съ для васъ сдѣлать, ваше высокородіе.

— Алена Дмитріевна, прошу васъ, называйте меня Пудъ Прокофьичь, а не высокородіе, — терпѣть не могу титуловъ!

— Я не смѣюсъ, прошептала попадья, притворно сконфуженная.

— Э, душа моя, церемоніи въ сторону — познакомимся покороче — ты вѣрно меня полюбишъ.

— Говорите тише! Кто-то идетъ! Попадья отодвинулась въ уголъ. Пудъ Прокофьичь принялъ важный видъ. Вошелъ его камердинеръ и доложилъ о приходѣ купца Коркина. Судья велѣлъ его просить.

Вошелъ купецъ — поклонился судьѣ, и изкоса взглянулъ на попадью, которая при входѣ его встала.

— Я пришелъ, ваше высокородіе, кончить непріятное дѣло — сказалъ Коркинъ, погладивъ бороду.

— И хорошо сдѣлаете, Тарасъ Степанычь — худой миръ лучше доброй ссоры, сказалъ судья, а вотъ и попадья на лицо, миритесь съ ней какъ знаете.

— Вамъ мать моя, неизвѣстно развѣ, что покойный муженекъ вашъ землю мнѣ продалъ? Спросилъ Коркинъ, сердито поглядѣвъ на вдову.

— Извѣстно — отвѣчала Алена Дмитріевна.

— Такъ чего-жъ вы вздумали опять землю отъ меня тягать?

— Отъ-того, что вы деньги мужу моему не заплатили за землю, бойко отвѣчала попадья.

— Не заплатилъ?! — Нѣтъ-съ заплатилъ, а если вамъ не извѣстно, что деньги мной покойному мужу вашему уплачены — ну, это другое дѣло.

====page 314====

—- Я ничего не знаю-съ, отвѣчала попадья, пусть законъ насъ разберетъ Тарасъ Степанычь, а мое дѣло вдовье — сиротское.

— Вдовье — гм. — сиротское гм... проворчалъ купецъ, погладилъ бороду и прокашлялся.

— Такъ и быть, я буду между нами посредникомъ, началъ судья, видя что ни одна сторона не начинаетъ говорить о мировой сдѣлкѣ.

— Ужъ какъ вамъ угодно, такъ и рѣшите ваше высокородіе, а мнѣ съ бабой говорить не приходится, — сказалъ Коркинъ, повѣсивъ голову.

— Что стоитъ земля, которую вы купили? Спросилъ Пудъ Прокофьичь у купца.

— Тысячу двѣсти рублей — отвѣчалъ купецъ.

— Такъ раздѣлите пополамъ эту сумму, вотъ и все — никто не будетъ въ обидѣ.

— Коротко и ясно-съ! добавилъ Коркинъ. Купецъ вынулъ кожаный бумажникъ изъ за пазухи, отсчиталъ нѣсколько замасленыхъ и разодраныхъ кредитныхъ билетовъ, добавилъ изъ мѣшка нѣсколько мелочи серебромъ, положилъ все это на столъ передъ судьей и сказалъ: — вотъ-съ.

— Довольны-ли вы? Спросилъ Пудъ Прокофьичьу попадьи.

— Пусть будетъ такъ, сказала Алена Дмитріевна, плутовски посмотрѣвъ на Перепелкина.

— Пожалуйте мнѣ, ваше, высокородіе росписочку заговорилъ Коркинъ, что деньги мною за эту землю уплачены, кому слѣдуетъ, сполна.

— Все сей часъ сдѣлается. Судья позвонилъ, вошелъ камердинеръ. Пудъ Прокофьичь, написалъ что-то на лоскуткѣ бумаги, отдалъ человѣку, прибавивъ

====page 315====

строго : сей часъ, живо отнеси къ Астафью Никитичу, дождешся тамъ отвьта, и назадъ сюда принесешъ.

— Не извольте безпокоиться, ваше высокородіе, сказалъ Коркинъ, я и завтра, или послѣ завтра могу-съ зайдти за бумагой — мы вашему высокородію повѣримъ и побольше этого. Просимъ прощенья.

— Прощайте! почтеннѣйшій Тарасъ Степанычь —сказалъ Пудъ Прокофьичь, провожая купца. Купецъ вышелъ вмѣстѣ съ камердинеромъ судьи, а Пудъ Прокофьичь вернулся въ свой кабинетъ, гдѣ осталась Алена Дмитріевна.

______________________

Купецъ Коркинъ вышелъ изъ дома судьи, и пришелъ въ свою лавку разсерженный до нельзя.

— Запирай лавку Петя — сказалъ онъ своему старшему сыну, исправлявшему у него должность сидѣльца.

— Что такъ батюшка?

— Запирай да и только! — Провались она, торговля.

— Да што-съ случилось! спросилъ сынъ.

— То случилось, что ныньче не воры и не разбойники грабятъ честныхъ людей, а честные же люди. — Говорятъ, такъ законъ велитъ.

— И, батюшка, можетъ-ли это статься?

====page 316====

— А вотъ поживешъ,. такъ увидишъ, какъ ныньче все къ верхъ дномъ перевернулось — то-ли было въ старое время. Эхъ! Купецъ тяжело вздохнулъ.

— Батюшка ныньче кажется вѣкъ просвѣщенья-съ, желѣзныя дороги выдуманы, чего еще больше; ныньче сѣлъ въ карету, а на другой день за тысячу верстъ очутился... важно!

— Да что мнѣ съ тобой толковать! — запирай лавку да и квитъ.

— Да вы дозвольте мнѣ, я поторгую за васъ.

— Торгуй, коли охота пришла, только гляди, душу не проторгуй! — Купецъ Коркинъ ушелъ изъ лавки домой въ самомъ зломъ расположеніи духа.

______________________

Между тѣмъ, Алена Дмитріевна, получивъ деньги ушла отъ судьи веселая и довольная. И никому не пришло въ голову, чтобъ честный Пудъ Прокофьичь вздумалъ отступить отъ своихъ правилъ, а тѣмъ болѣе поступить противъ закона и совѣсти.

Можетъ быть и до сихъ поръ живетъ и здравствуетъ почтенный, честнѣйшій уѣздный судья города Беристоля. И никто изъ старожиловъ не скажетъ про него дурнаго слова — да и за что? —Пудъ Прокофьичь во всю свою службу не взялъ ни съ кого желѣзнаго гроша. Говорили нѣкоторые, —будто Пудъ Прокофьичь, имѣлъ слабость къ жен

====page 317====

щинамъ и для нихъ у него не было ничего завѣтнаго — да кто-жъ не имѣетъ слабости — всѣ мы люди! и не безъ грѣха, — А на счетъ того, будто Перепелкину нарочно проигрывали деньги въ преферансъ, тѣ, которые имѣли до него какую нибудь надобность, то вѣдь это можетъ быть и клевета его враговъ; дѣло въ томъ, что Пудъ Прокофьичь вѣрно умеръ или умретъ, благословляемый всѣми за его честность.

====page 318====

XV.

Какъ Ѳедоръ Карпычь Голышевъ ухаживалъ за попальей и съѣлъ грибъ. Какъ расчитался помѣщикъ Пузинъ съ своими крестьянами.

Больно приглянулась Ѳедору Карпычу смазливая Адена Дмитріевна; и послѣ перваго знакомства съ попадьей, Штабсъ-капитанъ началъ строить планы на счетъ будущаго. Какъ онъ будетъ жить съ своей хорошенькой женкой, какъ у него будутъ маленькія дѣти, которыя станутъ называть его: Папа. Пенсію я выслужилъ, думалъ Голышевъ, за раны отъ Комитета буду получать двѣсти десять рублей серебромъ въ годъ, за женой возьму домикъ-чего-жъ еще?! съ голоду не помремъ, а Богъ дастъ и мѣсто мнѣ хорошее дадутъ: на службѣ все какъ то легче содержать себя. Волнуемый подобными предположеніями на счетъ будущей судьбы своей, Ѳедоръ Карпычь разъ вечеркомъ часовъ въ восемь отпра

====page 319====

вился сдѣлать визитъ попадьѣ. Подошелъ къ калиткѣ Ѳедоръ Карпычь — заперта — онъ постучалъ.

— Кто такой? спросилъ сиплый мужской голосъ.

— Офицеръ! хозяйка дома?

Калитка отворилась, высынулась клинообразная борода дворника.

— Какъ зовутъ-те? спросилъ дворникъ у Голышева.

— Штабсъ-капитанъ Голышевъ — да ты скажи просто, что де тотъ офицеръ, что въ яму провалился — она знаетъ.

Дворникъ отворилъ калитку настежъ и пошелъ по лѣсенкѣ вверхъ на крыльцо, а Ѳедоръ Карпычь вошелъ на дворъ. Чрезъ минуту дворникъ вернулся и почесавъ въ затылкѣ проговорилъ: идите вверхъ — дома!

Голышевъ вошелъ сначала въ ту самую каморку, гдѣ онъ переодѣвался послѣ несчастнаго паденія въ яму. На печи кто-то ворочался, но Ѳедоръ Карпычь, не обратилъ на это вниманія и прямо пошелъ далѣе, но въ дверяхъ столкнулся съ попадьей, которая взвизгнула и убѣжала отъ него въ комнату. Шалишъ! подумалъ Штабсъ-капитанъ, вишъ быстроглазая! какъ она меня встрѣчаетъ, ну это добрый знакъ, и онъ не долго думая вошелъ въ свѣтлую большую комнату, гдѣ пилъ прежде чай, и гдѣ сердце его плѣнилось прелестями Алены Дмитріевны.

Въ комнатѣ все было по старому, только надъ кроватью повѣшенъ ситцевый занавѣсъ и за нимъ что то колыхалось. Адена Дмитріевна вся разкраснившаяся отскочила отъ постели и встрѣтила Штабсъ-капитана.

====page 320====

— Здравствуйте, Алена Дмитріевна, забасилъ Голышевъ, стараясь придать своему голосу болѣе нѣжный тонъ, что однако ему совсѣмъ не удалось.

— Ахъ Боже мой! а я васъ и не узнала! — прошу быть гостемъ и не осудить. Попадья выстрѣлила глазами въ Штабсъ-капитана.

— Какъ вы поживаете Алена Дмитріевна!? здѣсь такая скука, что не знаешъ куда дѣться.

— Да, точно-съ, здѣсь въ городѣ не весело.

— Гдѣ вашъ батюшка?

— Ушелъ со двора по своему дѣлу.

— Чѣмъ вы занимаетесь Алена Дмитріевна? вамъ я думаю однѣмъ больно не весело?

— Нѣтъ, я шью, вяжу чулки и гуляю. Попадья съ лукавой улыбкой посмотрѣла на Голышева.

Чертъ знаетъ, какъ бы начать, думаетъ храбрый Ѳедоръ Карпычь, ничего нейдетъ на умъ; вѣдь не говорить же все о погодѣ и разныхъ пустякахъ — какъ-бы заговорить о сердечной привязанности, о любви, напримѣръ, и тому подобное.

— Вашъ мужъ давно-съ умеръ? Алена Дмитріевна.

— Другой год пошелъ.

— Вы... я... то есть... вы не желаете другой разъ выходить замужъ? Штабсъ-капитанъ начинаетъ заикаться.

— Отъ чего жъ?! если найдется человѣкъ по сердцу, я пойду. Поподья краснѣетъ, потупляетъ глаза; а сама украдкой, и внутренно смѣясь, поглядываетъ на Штабсъ-капитана. Голышевъ подвигается ближе къ попадьѣ, и кажется чувствуетъ какъ бьется въ груди ея сердце. Попадья не много отодвигается въ сторону. Ѳедоръ Карпычь опять двигается къ ней, и этотъ безмолвный маневръ продолжается нѣс

====page 321====

колько минутъ. Наконецъ вооружившись всей силой воли, Ѳедоръ Карпычь храбро заговорилъ.

— Пожалуйте вашу ручку! Алена Дмитріевна.

— Ахъ, нѣтъ-съ, могутъ увидѣть люди — и попадья стыдливо отодвигается отъ Штабсъ-капитана.

— Вы не бойтесь, Алена Дмитріевна — я офицеръ, я честный человѣкъ, я не хочу васъ обидѣть будьте спокойны! и онъ опять подвигается по лавкѣ къ попадьѣ.

Попадья отодвигается отъ Штабсъ-капитана.

— Я бы хотѣлъ предложить вамъ Алена Дмитріевна, сдѣлаться... то есть какъ бы вамъ сказать… жить… тьфусъ-са… Голышевъ останавливается и плюетъ въ сторону. То что хочетъ онъ сказать, какъ будто засѣло у него въ горлѣ.

— Какъ ваше имя и отчество? — спрашиваетъ попадья Штабсъ-капитана.

Ѳедоръ, а по батюшкѣ Карпычь, — да вы Алена Дмитріевна для чего спрашиваете о моемъ имяни —развѣ вы интересуетесь мной? Голышевъ тяжело вздыхаетъ.

— Какъ-же-съ, я очень благодарна вамъ, что вы незабыли бѣдную вдову.

— Охъ, Боже мой! я очень васъ люблю Алена Дмитріевна. Ѳедоръ Карпычь даже испугался своей смѣлости и всталъ съ лавки будто закурить трубку, а въ самомъ дѣлѣ для того, чтобъ не видѣть какое дѣйствіе произвело его дерзкое объясненіе на вдову.

Алена Дмитріевна задумалась, потомъ сказала, придавая голосу нѣжное выраженіе:

— Ѳедоръ Карпычь, вы вѣрно не смѣетесь надъ бѣдной вдовой?!

— О, нѣтъ, Алена Дмитріевна! я право сказалъ

====page 322====

отъ души, — сказавъ это Шгабсъ-капитанъ взялъ фуражку.

— Куда-же вы? накушайтесь чайку!

— Нѣтъ-съ, мнѣ надо идти, баситъ Штабсъ-капитанъ въ сильномъ волненіи отъ радости.

— Вамъ скучно со мной? по крайней мѣръ, надѣюсь что вы опять меня посѣтите завтра?!

— Всенепремѣнно, Алена Дмитріевна — я приду завтра за рѣшительнымъ отвѣтомъ — пожалуйте вашу ручку.

Попадья жеманно подала руку, которую Штабсъ-капитанъ поцѣловалъ.

— У меня до васъ маленькая просьба Ѳедоръ Карпычь, сказала попадья и потупилась.

— Все, что вамъ угодно, всѣмъ готовъ служить Алена Дмитріевна.

— Мнѣ совѣстно — право... вы подумаете, что я интересанка?!

— Говорите, Алена Дмитріевна, не церемоньтесь, я человѣкъ военный, откровенный.

— Одолжите мнѣ пятьдесятъ рублей до воскресенья, я получу долгъ отъ одного купца и возвращу вамъ съ моей сердечной благодарностію.

— Все что у меня есть, принадлежитъ вамъ Алена Дмитріевна. — Голышевъ вынулъ свой старый кожанный мешечекъ, и вытрясъ на ладонь все его содержаніе. Оказалось: двадцати пяти рублевая бумажка, двѣ пяти рублевыхъ, двѣ трехъ рублевыя, одинъ полуимперіалъ, рубль серебромъ и полтинникъ.

— Это былъ весь остатокъ отъ полученнаго двѣ недѣли тому назадъ третнаго жалованья. Ѳедоръ Карпычь оставилъ для себя только полтинникъ, а

====page 323====

остальное все положилъ на столъ и сказалъ Аленѣ Дмитріевнѣ, вотъ все-съ, что со мной есть теперь:

— Очень вамъ благодарна, Ѳедоръ Карпычь; попадья наградила Голышева нѣжнымъ взглядомъ.

— Когда я могу быть у васъ, Алена Дмитріевна? спросилъ Штабсъ-капитанъ, затаивъ въ груди надежду.

— Зайдите вечеркомъ завтра! и мы поговоримъ о чемъ нибудь съ вами, Ѳедоръ Карпычь.

— Буду-съ, непремѣнно буду! пробасилъ Голышевъ и простившись съ попадьей вышелъ.

Надежда, казалось озарила пустынную душу Штабсъ-капитана. Пришедши домой онъ подумалъ: Ну, наконецъ то и я буду человѣкомъ, а то что я былъ до сихъ поръ? бобыль, — такъ себѣ ни то, ни се. Всѣ люди какъ люди, имѣютъ семейства, родныхъ, близкихъ, а я никого. Вотъ уже и старость не за горами, не кому будетъ успокоить, ни приласкать, ни на кормить; не ровенъ часъ Митрошка хватитъ, не кому и походить за больнымъ, а ноги протянетъ — никто не пожалѣетъ: другое дѣло женатый челвѣкъ — ему есть съ кѣмъ и горе и радость раздѣлить и умирать-то пріятнѣй, когда знаетъ, что пожалѣютъ и похлопочутъ о тебѣ. Полный такихъ мыслей Ѳедоръ Карпычь ни куда не пошелъ, не выпилъ дадке душегрейки, а легъ спать раньше обыкновеннаго.

На другой день Штабсъ-капитанъ всталъ рано и сверхъ обыкновенія выпилъ стаканъ чаю, чего прежде онъ никогда не дѣлалъ, замѣняя чай душегрейкой. Выкуривъ двѣ трубки, Ѳедоръ Карпычь вышелъ изъ дому прогуляться. На улицѣ встрѣтился съ нимъ Капитанъ Смуровъ.

====page 324====

— А, Ѳедоръ Карпычь, какъ поживаете, старый ветеранъ!? проговорилъ Смуровъ, подходя къ Голышеву.

— Благодарю, Илья Матвѣичь, баситъ Голышевъ, хорошо, какъ ваше здоровье!? — развѣ рота ваша не смѣнилась съ караула?

— Смѣняется завтра!

— Что-жъ вы думаете дѣлать — служить?

— Я свое отслужилъ, думаю обзавестись домкомъ; говоритъ Ѳедоръ Карпычь вспоминая о попадьѣ.

— И хорошо сдѣлаете, отвѣчаетъ Капитанъ Смуровъ.

— Вы ныньче не дежурный по карауламъ, Илья Матвѣичь?

— Я только что смѣнился и спѣшу домой кой какія письма надо написать.

— Не задерживаю васъ, до свиданья!

— Заѣзжайте ко мнѣ въ деревню на ротный дворъ въ Ежевку, говоритъ Смуровъ, пожимая руку Голышеву.

— Какъ буду свободенъ непремѣнно пріѣду.

— То-то же не забывайте старыхъ товарищей.

Смуровъ пошелъ въ одну сторону, Голышевъ въ другую.

Съ нетерпѣніемъ ожидалъ Ѳедоръ Карпычь вечера, а время тянулось для него какъ нарочно долго. Но всему есть конецъ, наступилъ и конецъ страданіямъ храбраго Штабсъ-капитана. — Наступилъ вечеръ; Ѳедоръ Карпычь пошелъ знакомой дорогой и постучался въ калитку дома, въ которомъ надѣялся найти любовь и покой отъ всѣхъ житейскихъ треволненій. Прошло нѣсколько минутъ, калитка не отворялась; Голышевъ постучалъ въ другой разъ

====page 325====

сильнѣе прежняго; — нѣтъ отвѣта. Штабсъ-капитанъ подождалъ еще нѣсколько минуть и стукнулъ ногой въ калитку, такъ что дерево затрещало. Послышались шаги, запоръ брякнулъ, калитка распахнулась, мужикъ въ кафтанѣ и красной рубахѣ появился на порогѣ. Это былъ не тотъ дворникъ, который прежде встрѣчалъ Штабсъ-капитана. Огромная рыжая борода, взъерошенные волосы, широкая грудь и аршинныя плечи показывали богатырскую силу.

— Чаго надо? — спросилъ мужичина у Голышева.

— Хозяйку дома, отвѣчалъ спокойно Штабсъ-капитанъ.

— Нетути здѣсь никакой хозяйки — проваливай.

— Какъ ты смѣешъ борода чертова говорить такъ дерзко съ офицеромъ! вскричалъ Голышевъ, разсерженный грубымъ отвѣтомъ мужика.

— Да тебѣ чаго надо? просипѣлъ бородачъ, небось поподьи? ищи ее поди! была птичка да съ другимъ улетѣла. — Рыжій мужикъ проговоривъ эти слова скороговоркой — захлопнулъ калитку передъ носомъ Штабсъ-капитана. Ѳедоръ Карпычь стоялъ какъ громомъ оглушенный. Наконецъ онъ очнулся, и повѣся голову тихо побрелъ вдоль по переулку, не умѣя дать себѣ отчета во всемъ случившемся. Тяжело было на душѣ добраго Ѳедоръ Карлыча. Что я за безталанный, думалъ онъ, видно на мою долю нѣтъ счастія — знать придется мнѣ дотянуть свой мѣшокъ съ костями до сырой могилы одному. Положимъ, что я уже не молодъ, не красивъ, такъ чтожъ! малоли на свѣтѣ нашего брата женятся и похуже меня. Нѣтъ, видно такъ ужъ суждено. — Ладно, какъ нибудь и одни добредемъ. Размышляя о своей злосчастной участи Ѳедоръ Карпычь и не

====page 326====

вспомнилъ о пропавшихъ деньгахъ, которыя онъ далъ взаймы попадъѣ — ему только было крайне досадно и горько, что надъ чувствами его посмѣялась женщина! которую онъ избралъ было себѣ въ жены.

Начало темнѣть. Чудная Августовская ночь покрывала природу. Далекое, темно—синее небо покрылось уже звѣздами, и мѣсяцъ выглядывалъ изъ массы разорванныхъ облаковъ, которыхъ края посеребренные его сіяніемъ представляли на небѣ чудную картину. На западъ небо приняло темнолиловой цвѣтъ; прямо надъ головой оно синѣлось темной прозрачной лазурью, къ сѣверу чернѣлось и задергивалось туманомъ. Въ воздухѣ тепло и ароматно; но ни чудные тоны неба съ миріадами блестящихъ міровъ, ни благоуханіе приносимое вѣтеркомъ, низасыпающая природа не производили впечатлѣнія на добраго Ѳедоръ Карпыча: онъ шелъ, шелъ безостановочно и вдругъ наткнулся на кого то, что и вывело его изъ печальной задумчивости. Отступивъ шагъ назадъ, Голышевъ окинулъ взглядомъ того, съ кѣмъ неожиданно столкнулся. Передъ нимъ стоялъ кто-то въ офицерской шинели и въ военной фуражкѣ.

— Развѣ вы слѣпы господинъ Офицеръ? сказалъ военный, посмотрѣвъ въ свою очередь съ удивленіемъ на Штабсъ-капитана.

— Нисколько отвѣчалъ Ѳедоръ Карпычь простодушно.

— Въ такомъ случаѣ смотрите впередъ когда идете, иначе очень легко можете разбить себѣ лобъ.

— Скорѣй вы разобьете себѣ лобъ нежели я, сказалъ Голышевъ и пошелъ было далѣе.

====page 327====

— Офицеръ въ шинель остановилъ его и спросилъ фамилію.

— А вамъ какое до меня дѣло? спросилъ Штабсъ-капитанъ; онъ видимо былъ не въ духѣ.

— Отъ того, что я вашъ Начальникъ, отвѣчалъ незнакомый.

— Да кто вы такой? спросилъ Ѳедоръ Карпычь, приглядываясь къ высокому мужчинѣ.

— Я, полковой командиръ Л... полка, отвѣчалъ военный откинувъ съ плеча шинель и показавъ густые Штабъ-офицерскіе эполеты.

— Извините полковникъ, я не какъ не могъ узнать васъ въ темнотѣ, отвѣчалъ Штабсъ-капитанъ.

— Когда вы говорите съ начальникомъ, то должны приложить руку къ козырьку, сказалъ полковникъ строго.

— Право я сдѣлалъ это полковникъ отъ забывчивости, у меня совсѣмъ не то на умѣ.

— Какъ ваша фамилія? спросилъ опять полковникъ.

— Штабсъ-капитанъ Голышевъ! отвѣчалъ Ѳедоръ Карпычь, приложивъ руку къ козырьку фуражки.

— Не надо забывать Господинъ Штабсъ-капитанъ, что вы говорите съ начальникомъ — я вамъ это извиняю на первый разъ, а въ другое время вы у меня насидитесь на гаубтвахтѣ. Сказавъ это полковникъ промаршировалъ далѣе и скрылся за поворотомъ.

— Вотъ навязался, сказалъ съ сердцемъ Ѳедоръ Карпычь, тутъ и безъ того тошно, а онъ съ своимъ козыряніемъ. Проваливай! я скоро ужъ совсѣмъ козырять перестану. Штабсъ-капитанъ осмотрѣлся

====page 328====

и поворотилъ назадъ. Домой пришелъ Ѳедоръ Карпычь растроенный и печальный. Ложась спать онъ опять обратился къ душегрейкѣ и выпилъ на сонъ грядущій порядочный стаканчикъ, это немного успокоило его мрачныя мысли, и отогнало зловѣщіе сны отъ одинокаго ложа Штабсъ-капитана.

______________________

Въ усадьбѣ помѣщика Пузина, уборка хлѣба приходила къ концу; у большой части крестьянъ Данилы Никитича хлѣбъ уродился худо, а у другихъ и совсѣмъ пропалъ. Овощи тоже большею частію сгибли отъ неухода и недосмотра. Нѣкоторые изъ сосѣдей его говорили: «что де у вашихъ мужиковъ, Данило Никитичь, уродилось дурно, вамъ бы не худо подумать объ этомъ, а то народъ зимой голодать будетъ.» А мнѣ что, отвѣчалъ Пузинъ, я свое дѣло сдѣлалъ, свое собралъ, другіе пусть собираютъ какъ хотятъ. Да вѣдь ваши же крестьяне, возражали ему съ удивленіемъ благоразумные помѣщики. Ну-съ, мои! такъ что жъ изъ этаго! отвѣчалъ Данило Никитичѣ — земля у нихъ есть, руки есть, пустъ работаютъ и трудятся, а я своимъ добромъ имъ не помощникъ. Покачивали головами сосѣди Данилы Никитича, слушая его рѣчи; жалѣли о бѣдныхъ мужикахъ, которые разорялись годъ отъ году болѣе и болѣе. Разъ вечеромъ, Данило Никитичь сидѣлъ въ своемъ кабинетѣ и выкладывалъ на счетахъ, сколько онъ долженъ выручить денегъ отъ продажи хлѣба, сѣна и

====page 329====

другихъ хозяйственныхъ продуктовъ. Онъ какъ видно видѣлъ хорошій приходъ, самодовольно поглаживалъ свои бакенбарды, поглаживалъ время отъ времени огромное брюхо, которое очевидно требовало много пищи на будущее время. — Крючковатый носъ Данилы Никитича, очень похожій на клювъ хищной птицы, покрылся каплями пота отъ усиленныхъ математическихъ выкладокъ на счетахъ, и вообще вся фигура помѣщика видимо участвовала въ наслажденіи, какое предвкушалъ онъ высчитавъ всю массу своего годоваго дохода. Окончивъ экономическіе счеты, Данило Никитичь записалъ все въ особенную книгу, которую спряталъ въ ящикъ и заперъ. Помѣщикъ закурилъ трубку и предался самому пріятному farniente, какъ за дверьми раздался сладкій голосокъ — можно войти-съ? можно отвѣчалъ Данило Никитичь и сдѣлалъ кислую мину. — Вошелъ Пшикевичь. Лицо Пана управляющаго показывало что онъ пришелъ не съ хорошими вѣстями, однакожъ онъ раскланялся съ помѣщикомъ также ловко, какъ и всегда.

— Сѣдайте панъ! сказалъ Данило Никитичь, едва кивнувъ головой, и не вынимая изорта муштукъ чубука. Пшикевичь сѣлъ на кончикъ стула и молчалъ.

— Ну-съ, пане добродзее, проговорилъ Пузинъ, коверкая польское произношеніе, кажется у насъ теперь все хорошо — хлѣбъ собранъ, а у меня его уже и сторговали, остается только денежки получить да въ карманъ положить а? не правдали?

— Правда пане, отвѣчалъ Пшикевичь и съежился.

— Часть лѣса я тоже продалъ, хорошій покупщикъ, хорошія и деньги далъ, и напримѣръ отъ че

====page 330====

го бы не продать намъ часть скота, вѣдь теперь онъ лишній не правдали?

— Правда Пане — Пшикевичь повернулся на стулѣ.

— А вѣдь ныньче урожайный годъ, кажется хлѣбъ уродился самъ пятъ какъ вы думаете, хорошій это урожай панъ?

— Хорошій урожай гм? только вотъ...Пшикевичь остановился и какъ будто проглотилъ слово.

— Пузинъ во всѣ глаза посмотрѣлъ на управляющаго и приподнялся на креслахъ, Пшикевичь молчалъ.

— Вы вѣрно что нибудь хотите мнѣ сообщить важное панъ, спросилъ Пузинъ, пристально взглянувъ въ лицо управляющаго.

— Да пане я долженъ вамъ мувить, началъ Пшикевичь и остолбенѣлъ.

— Смѣлѣй, смѣлѣй панъ, я не трусъ подсказалъ Пузинъ.

— Крестьяне пане просятъ хлѣба, говорятъ что съ голоду помрутъ, да лѣсу требуютъ на избы, все въ ветхость пришло — и если говорятъ не дастъ баринъ, ну тогда...

— Что тогда? вскричалъ Пузинъ, вскочивъ съ креселъ съ легкостію резиннаго мячика.

— Тогда, пане, я молвятъ, пусть де насъ начальство судитъ, да Богъ, а мы больше служить не въ силахъ — пойдемъ по міру побираться, вотъ что говорятъ мужики.

— И вы, вы не приняли ни какихъ мѣръ Панъ Пшикевичь, чтобъ усмирить этихъ негодяевъ.

— Данило Никитичь я принималъ всѣ возможныя мѣры, но больше я не въ силахъ ничего сдѣлать, крестьяне ваши совсѣмъ обнищали и вамъ не худо бы...

====page 331====

— Что-бы мнѣ не худо?! перебилъ Пузинъ вспыхнувъ.

— Я такъ-съ только съ своей стороны — по душевному расположенію къ пану...Пшикевичь недоговорилъ.

— Убирайтесь вы съ вашимъ расположеніемъ! я плачу вамъ акуратно тысячу рублей и не требую никакого расположенія, а только чтобы вы дѣлали ваше дѣло.

— Я Панъ, мувилъ, для вашей-же пользы, а коли Пану не любо, то мое почтенье — Пшикевичь раскланялся и вышелъ изъ кабинета также тихо и осторожно, какъ и вошелъ.

Долго сидѣлъ Пузинъ послѣ ухода управляющаго и придумывалъ средство какъ бы поладить съ мужиками. Конечно земская полиція можетъ оказать мнѣ помощь, разсуждалъ Данило Никитичь, Становой Приставъ на моей сторонѣ, ну а какъ кто нибудь изъ крестьянъ зайдетъ въ городъ, да подастъ жалобу, слухи дойдутъ до высшаго Начальства, гласность вообще не хорошо, надо избѣгать огласки — ну да я постораюсь завтра же все обдѣлать, утро вечера мудренѣе. Заключивъ этой поговоркой свои думы Данило Никитичь преспокойно отправился спать.

Почтенный помѣщикъ нисколько не безпокоился о будущемъ, онъ жилъ настоящимъ, и совсѣмъ забылъ о самой простой вещи — о концѣ, который все увѣнчиваетъ. Утро вечера мудренѣе — говоритъ пословица, отчасти есть въ этомъ правда, именно въ томъ, что человѣкъ утромъ болѣе способенъ мыслить, и болѣе способенъ повѣрять прошедшее. Пузинъ же напротивъ по утрамъ нисколько не огля

====page 332====

дывался на свою прошедшую жизнь, онъ только сводилъ счеты и повѣрялъ по книгамъ приходъ и расходъ.

Спалъ Данило Никитичь и не снилось ему во снѣ ничего страшнаго, ничто не напоминало ему о другомъ безконечно долгомъ снѣ, ни объ отчетѣ, который придется всѣмъ намъ рано или поздно отдать въ своихъ дѣлахъ. Спалъ онъ, а часы бѣжали за часами, напоминая безостановочный полетъ времени. Прошла ночь и утро заглянуло въ окна спальни Данилы Никитича заглянуло и отвернулось, пропустивъ только сквозь щели ставней тонкія свѣтлыя, нити которыя прорѣзанъ мрачную пустоту, заддрожали на стѣнахъ и переплились въ чудные узоры. Данило Никитичь всталъ раньше обыкновеннаго, напился чаю, и велѣлъ заложить бричку. Пока закладывали лошадей, онъ вышелъ въ садъ и пошелъ бродить по аллеямъ. Утро было свѣтлое, прохладное, обильная роса покрывала праву и листья деревьевъ, Пузинъ дошелъ до рощи, которая примыкала къ саду, и чрезъ которую былъ выходъ въ поле. Предстоящая поѣздка въ городъ до того заняла Данилу Никитича, что онъ не замѣтилъ, какъ очутился въ полѣ; только шумъ раздавшійся въ нѣсколькихъ шагахъ отъ него заставилъ его оглянуться во кругъ. Человѣкъ двадцать крестьянъ окружили помѣщика, шапки мужики держали въ рукахъ, но не кланялись барину въ поясъ.

— Что вамъ надо?! сердито спросилъ Пузинъ.

— Батюшка баринъ, заговорили нѣкоторые, мы къ вашей милости.

— Говори, кто нибудь одинъ, крикнулъ Данило Никитичь.

====page 333====

— Къ вашей милости батюшка, началъ одинъ мужикъ выступивъ впередъ помилосердуйте, не дайте въ обиду, управляющій вашъ совсѣмъ насъ разорилъ.

— Я вамъ дамъ раззорилъ! вы бунтовать только знаете, и Пузинъ хотѣлъ идти.

— Баринъ, заговорилъ тотъ-же мужикъ, какъ будто увѣщательнымъ тономъ — побойся Бога, вѣдь мы съ голодухи проподаемъ, скотина у насъ вся почти что пала, избенки поразвалились.

— Такъ я васъ раззорилъ что-ли? спросилъ Пузинъ съ гнѣвомъ.

— Нѣтъ баринъ, а мы къ вашей милости, прикажите лѣску отпустить, да хлѣба выдать до будущаго года, какъ справимся все вашей милости возвратимъ сполна.

— Нѣтъ у меня про васъ хлѣба, крикнулъ Данило Никитичь и пошелъ назадъ въ рощу.

Крестьяне стояли долго на своемъ мѣстѣ, почесывали затылокъ, покачивали головами, потомъ надѣли шапки и пошли чрезъ поле по направленію къ деревнѣ. Одинъ только мужикъ изъ этой толпы отдѣлился и пошелъ вслѣдъ за Пузинымъ въ рощу. Данило Никитичь шелъ взбѣшенный дерзостью крестьянъ, которые по его понятіямъ не имѣли права безпокоить помѣщика личною просьбою, а должны были просить чрезъ управляющаго, или по краней мѣръ чрезъ старосту. Вдругъ Данило Никитичь слышитъ что кто-то идетъ за нимъ — подъ тяжелыми шагами хрустѣлъ валежникъ и шумѣли сухіе листья. Сначала помѣщикъ думалъ, что ему это показалось, или можетъ быть вѣтеръ прошумѣлъ покачавъ засохшее дерево, но его сомнѣніе разсѣялось скоро, шаги раз

====page 334====

дались близко, и хрустенье сухихъ прутьевъ стало громче, Пузинъ остановился и обернулся, передъ нимъ въ двухъ шагахъ стоялъ Савелій Кнутъ.

— Ты что! спросилъ Пузинъ съ гнѣвомъ.

— Къ вашей милости баринъ — Савелій Кнутъ снялъ шапку, но не кланялся. Глаза крестьянина по прежнему смотрѣли въ разныя стороны, кривыя ноги раздвинуты; въ одной рукъ суковатая тяжелая дубинка, другая рука свободно качалась.

— Ахъ ты протобестія! заревѣлъ Пузинъ — какъ ты смѣешъ меня безпокоить: я тебѣ дамъ каналья! я тебя научу какъ говорить съ бариномъ, пошелъ къ старостѣ, скажи что я тебя послалъ, и чтобы онъ тебя представилъ на барскій дворъ.

Савелій Кнутъ молчалъ и не двигался съ мѣста.

— Слышалъ или оглохъ?! такъ я тебѣ прочищу уши! Данило Никитичь со всего размаху далъ треуху мужику.

— Да вы баринъ не деритесь, а прежде выслушайте въ чемъ дѣло.

— Я вотъ тебя выслушаю. Пузинъ повторяетъ предыдущее дѣйствіе лѣвой рукой.

— Недерись баринъ — говорилъ Савелій Кнутъ — глаза его вдругъ какъ будто перемѣнивъ свое направленіе страшно посмотрѣли на Пузина.

— Какъ?! ты еще смѣешъ учить меня? заревѣлъ Пузинъ и поднялъ съ земли древесный сукъ. Савелій Кнутъ что-то промычалъ и почесалъ въ затылкѣ, Данило Никитичь со всего размаха хотѣлъ ударить дрючкомъ крестьянина по головѣ, но тотъ отклонился, и дручекъ вылетѣлъ изъ рукъ Пузина.

— Проподай-же и ты — прокричалъ Савелій Кнутъ, и со всего размаху ударилъ по головѣ дубинкой

====page 335====

Пузина. Ударъ ловко пришелся въ високъ и Данила Никитичь упалъ на землю безъ стона, безъ звука. Нѣсколько времени по рощѣ разносился шумъ тяжелыхъ шаговъ, хрустенье валежника, потомъ все смолкло въ отдалѣніи. Солнце между тѣмъ поднялось высоко и лучи его посыпались сквозь сѣтку вѣтвей въ половину лишившихся уже листьевъ. Золотистая клѣтчатая ткань свѣта покрывала землю.

Во многихъ мѣстахъ, надъ деревьями внутри рощи стало такъ хорошо и ясно, что даже птицы запѣли какъ будто веселѣе. Освѣтило солнце трупъ помѣщика Пузина, тѣмъ-же безмятежнымъ, равнодушнымъ свѣтомъ, какимъ освѣщало его и при жизни. Странный контрастъ: свѣтлая природа и черное преступленіе.

______________________

Анастасія Ивановна сидѣла съ своемъ кабинетѣ и читала какую то поэму на французкомъ языкѣ. На столѣ, который стоялъ на видномъ мѣстѣ ея будуара лежало нѣсколько листовъ исписанной бумаги, нѣсколько книгъ, нѣсколько чиненныхъ перьевъ, нѣсколько коробочекъ съ оплатками — и все это въ такомъ поэтическомъ безпорядкѣ, какой всегда бываетъ признакомъ генія глупости. Анастасія Ивановна часто по цѣлымъ ночамъ просиживала у раствореннаго окна, глядѣла на небо, отыскивала какую-то завѣтную звѣдочку, и парила душой все въ верхъ и

====page 336====

въ верхъ, забывая жалкій міръ съ заботой мелочной. Въ такіе часы на нее вдругъ находило вдохновеніе, она схватывала перо и начинала чертить на бумагѣ какіе то крючки, на подобіе еврейскихъ буквъ, которые кромѣ ея никто никогда разобрать не могъ. Листы бумаги измарывались одинъ за другимъ очень скоро, казалось, что мысли такъ и выливались въ звучныя строфы подъ перомъ женщины-поэта, но кончалось почти всегда тѣмъ, что исписавъ нѣсколько листовъ бумаги, Анастасія Ивановна вдругъ вставала, начинала плакать, цѣловать то, что писала и потомъ все свое произведеніе бросала въ каминъ приговаривая; гори поэзія святая и чувствъ моихъ нѣжное изліяніе, васъ никогда не оцѣнитъ бездушный свѣтъ, я не хочу, чтобы люди своимъ тлетворнымъ дыханіемъ омрачали и изсушили васъ, мои поэтическіе цвѣты: все написанное сгорѣло, а женщина-поэтъ принималась за чтеніе до возврата поэтическаго восторга.

Отношенія Анастасіи Ивановны къ мужу были довольно страннаго рода, она считала его человѣкомъ совершенно безчувственнымъ и не способнымъ понимать красоты поэзіи, въ слѣдствіе этаго она смотрѣла на Данилу Никитича съ презрѣніемъ и съ высоты своего поэтическаго треножника бросала въ него молніи сарказма. Анастасія Ивановна вышла за мужъ за Пузина не повлеченію сердца, а по волѣ родителей, и во все время своего супружества разыгрывала роль несчастной жертвы, принесенной будто бы въ угожденіе человѣческому эгоизму. Дѣтей своихъ Анастасія Ивановна любила по своему, смотрѣла на нихъ, какъ на будущихъ страдальцевъ, которые не въ состояніи будутъ справиться съ бурною

====page 337====

волною житейскаго моря. Она не занималась ихъ воспитаніемъ, предоставивъ это дѣло природѣ, необходимыя же первоначальныя свѣденія въ наукахъ почерпали они изъ разсказовъ своей нѣжной матери, которая рано начала ихъ знакомить съ высокими созданіями поэзіи и начинивала ихъ молодыя головки всякаго рода поэтическими бреднями.

Анастасія Ивановна, какъ видно, была совершенно углублена въ чтеніе поэтическаго творенія, что даже не замѣтила какъ дверь отворилась и вошла горничная дѣвушка, задыхавшаяся, и раскраснѣвщаяся отъ скорой ходьбы или отъ другаго чего либо. Дѣвушка кашлянула раза два, чтобъ обратить на себя вниманіе своей госпожи, но мадамъ Пузина продолжала читать. Вдругъ дверь съ шумомъ растворилась и въ комнату вбѣжала ключница съ громкимъ воемъ: убили нашего батюшку кормильца нашего убили!

Анастасія Ивановна положила книгу на колѣни и съ удивленіемъ смотрѣла, то на безмолвно стоящую горничную, то на вопящую ключницу.

— Да скажи на милость Афимья, что съ тобой сдѣлалось? проговорила наконецъ Анастасія Ивановна обращаясь къ старухѣ.

— Убили сердечнаго матушка барыня, убили, оой убили! извѣли y,yy! и старуха продолжала причитывать.

— Маша растолкуй мнѣ хоть ты, о чемъ воетъ старуха.

— Барина нашего убили, отвѣчала горничная.

— Какъ, когда? спросила Пузина.

— Сегодня утромъ, сударыня.

— Гдѣ?

— Въ рощѣ, что возлѣ саду.

====page 338====

— Что-жъ, Божія воля — спокойно сказала Анастасія Ивановна.

Къ вечеру въ домъ Пузина наѣхала земская полиція, прискакалъ и исправникъ. Происшествіе было казусное и слух о страшном убійствѣ съ быстротой молніи разлетѣлся по окрестнымъ деревнямъ,и въ Беристолѣ узнали о убіеніи помѣщика Пузина. Назначена была слѣдственная коммисія и дѣло пошло заведеннымъ порядкомъ. А, между тѣмъ, тѣло покойнаго Данилы Никитича по освидѣтельствованіи Уѣзднымъ врачемъ, съ подобающими почестями предано было землѣ на Черепановскомъ кладбищъ.

Потомъ церемонія заключалась похороннымъ обѣдомъ, на которомъ Анастасія Ивановна не присудствовала подъ предлогомъ глубокой горести, а на самомъ дѣлѣ она не хотѣла показать что очень рада смерти почтеннаго сожителя. Чрезъ мѣсяцъ послѣ смерти Данилы Никитича, Анастасья Ивановна, продавъ свое имѣніе а также и часть доставшуюся ей послѣ смерти мужа, уѣхала съ дѣтьми въ Москву.

====page 339====

XVI.

Голышевъ въ гостяхъ у капитана Смурова.

Блаженная чета. Староста Егоръ и Мѣльникъ Колдунъ.

Послѣ неудачнаго ухаживанія за хорошенькой попадьей, храбрый Ѳедоръ Карпычь долго бродилъ изъ мѣста въ мѣсто какъ гайдукъ бездомный, незная чѣмъ разсѣять свою кручинушку, куда преклонить свою безталанную головушку. Но вѣдь нѣтъ на свѣтѣ такого горя, которое не ослабѣло-бы отъ дѣйствія времени, то и не удивительно, что и Штабсъ-канитанъ погорѣвалъ, погорѣвалъ, да и вошелъ опять въ свою колею. Сначала Ѳедоръ Карпычь прибѣгнулъ къ душегрѣйкѣ и увеличилъ пріемъ этаго жизненнаго элексира; потомъ сталъ посѣщать своихъ товарищей, гдѣ по вечерамъ принялся загибать уголки картъ, и отписывать и записывать мѣломъ.

====page 340====

Наступилъ Сентябрь мѣсяцъ, а погода стояла вовсе не сентябрьская, такъ что выпадали дни такіе ясные и теплые, какихъ много не бывало и лѣтомъ. Въ одинъ изъ такихъ ясныхъ дней, Штабсъ-капитанъ Голышевъ, вставъ рано утромъ и выпивъ вмѣсто чаю стаканчикъ душегрейки, велѣлъ своему деньщику нанять лошадей до сельца Ежова, въ которомъ расположенъ былъ ротный дворъ 2-й роты; Командиръ этой роты Капитанъ Смуровъ, давно приглашалъ Ѳедора Карпыча погостить къ себѣ денька на два, на три, но Штабсъ-капитанъ занятый сперва службой, а потомъ волокитствомъ за попадьей почти и позабылъ о приглашеніи и о данномъ Капитану обѣщаніи. Теперь онъ собрался посѣтить командира 2-й роты больше для того, чтобы чѣмъ нибудь разсѣять остатокъ хандры и развлечься.

Деньщикъ доложилъ, что лошади готовы. Ѳедоръ Карпычь закурилъ свою чертову ножку, сѣлъ въ телегу и поѣхалъ.

Познакомимся съ капитаномъ Смуровымъ прежде, чѣмъ пріѣдетъ къ нему Ѳедоръ Карпычь.

Капитанъ Илья Матвѣевичь Смуровъ былъ человѣкъ лѣтъ сорока. Поступилъ онъ въ службу лѣтъ шестнадцати Юнкеромъ въ О...ой егерьской полкъ, въ которомъ прослуживъ два года произведенъ въ прапорщики. Илья Матвѣичь послѣ отца своего маіора Смурова, убитаго на Кавказѣ, остался круглымъ сиротой и взятъ былъ полковымъ командиромъ того полка, въ которомъ служилъ его отецъ, Покойный родитель Капитана, оставилъ ему въ наслѣдство двѣ медали, два мундира, три сюртука, нѣсколько брюкъ, кавказскую шашку и верховую лошадь, да деньгами пятдесятъ рублей на ассигнаціи, состоянье какъ видно

====page 341====

небольшое, такъ что еслибъ не добрый Полковникъ, то сынъ маіора можетъ быть пошелъ-бы съ сумой просить Христа ради на бѣдность. О матери Смурова ничего нельзя сказать кромѣ того, что она умерла вскорѣ послѣ родовъ сына, а Илья Матвѣичь остался только шести недѣль съ половиной. Смурову минуло уже четырнадцать лѣтъ когда полковникъ Х...ъ взялъ его къ себѣ, чтобъ доставить ему способы поступить въ военную службу. Проживъ два года въ семѣйствѣ полковника X... Смуровъ кое чему выучился а имянно: русской граматѣ, ариѳметикѣ, исторіи и прочихъ наукъ, схватилъ вершки. У полковника X...а былъ одинъ только сынъ, съ которымъ вмѣстѣ и учился Илья Матвѣичь. Сынъ полковника былъ четырьмя годами моложе Смурова, и въ то время какъ Илья Матвѣичь опредѣлился Юнкеромъ, молодой Владиміръ Х...ъ отвезенъ былъ въ одинъ изъ Кадетскихъ Корпусовъ.

Произведенный въ офицеры, Смуровъ служилъ не долго. Илья Матвѣичь выйдя въ Отставку лишился средствъ къ существованію и съ молодой женой долго терпѣлъ крайнюю бѣдность и горе. Наконецъ судьба ему послала какого-то богатаго человѣка, у котораго онъ получилъ мѣсто управляющаго одной деревни, а вмѣстѣ съ тѣмъ и трудовой кусокъ хлѣба. У Смурова было четверо сыновей и всѣ они умерли одинъ за другимъ; вскорѣ послѣ смерти послѣдняго сына и супруга Ильи Матвѣича отправилась въ Елисейскія, такъ почтенный Капитанъ остался опять какъ перстъ одинокимъ. Скучно стало Смурову жить въ деревнѣ и возиться съ мужиками, да сверхъ того и трудиться было не для кого, вотъ Илья Матвѣичь послѣ десяти-лѣтней отставки подалъ опять на служ

====page 342====

бу, его зачислили въ Л…пѣхотный полкъ поручикомъ. Смуровъ учавствовалъ въ Венгерской компаніи, гдѣ за отличіе получилъ чинъ Штабсъ-капитана, а по возвращеніи нашихъ войскъ изъ за границы произведенъ въ Капитаны. Послѣ смерти жены своей Смуровъ сдѣлался совсѣмъ другимъ человѣкомъ; прежде былъ веселый, откровенный, любившій иногда покутить въ кругу пирующихъ товарищей, теперь сталъ мраченъ и видимо чуждался шумныхъ обществъ. Но измѣнившись характеромъ, Илья Матвѣичь нисколько не измѣнился душой, онъ остался тѣмъ-же добрымъ и радушнымъ хозяиномъ, какимъ былъ и прежде. Товарищи любили Смурова за его кроткій нравъ и снисходительность къ слабостямъ и ошибкамъ молодости. Въ службѣ Илья Матвѣичь былъ строгъ къ самому себѣ и къ подчиненнымъ но въ немъ не было и тѣни того несноснаго педантизма, который на военномъ языкѣ просто называется капральщиной. Внѣ службы, дома, Капитанъ становился совсѣмъ другимъ человѣкомъ; правда, онъ не любилъ шумныхъ бесѣдъ и попоекъ, но для всякого гостя у него былъ и сытый обѣдъ, и стаканъ чаю, и трубка табаку. Самъ онъ по гостямъ ѣздить не любилъ, и если у кого бывалъ, то тотъ могъ всегда расчитывать на дружбу Капитана. Илья Матвѣичь говорилъ мало, и особенно не любилъ споровъ, а хвастуновъ и вралей ненавидѣлъ. Бывало нѣсколько примѣровъ, что Капитанъ за пустословіе, а въ особенности за злословіе отщелкивалъ своихъ камрадовъ добрымъ порядкомъ. Илья Матвѣичь часто говаривалъ: что и въ женщинѣ злой и неугомонный языкъ отвратителенъ, а въ мужчинѣ подобная бабья привязанность къ балабонью

====page 343====

просто не выносима и потому всѣ ходячія газеты мужескаго рода, изъ порядочнаго общества должны быть изгоняемы. Водки Илья Матвѣичь не пилъ, но держалъ всегда для гостей; дома, бывая одинъ, курилъ изъ длиннаго отцевскаго чубука крѣпкій турецкій табакъ; ходилъ по комнатѣ напѣвая какую-то пѣсеньку. Когда-жъ бывалъ не въ духѣ, то не пѣлъ, а насвистывалъ, тогда уже всѣ, знавшіе характеръ Капитана не безпокоили его, — пока онъ не входилъ въ свою обычную колею. Вотъ вамъ Капитанъ Смуровъ.

Деревня Ежовка, въ которой расположенъ былъ ротный дворъ 2 роты принадлежала къ числу такъ называемыхъ веселыхъ деревень. Избы, большею частію новыя, содержались въ чистотѣ: дорога въ деревню усыпана пескомъ и щебнемъ, отъ чего даже въ самую ненасную пору года проѣзжавшіе по ней экипажи никогда не застревали въ грязи по ступицы колесъ, какъ это сплошь да рядомъ случается на всѣхъ проселочныхъ дорогахъ Великой Россіи. Въ полуверстѣ отъ деревни лежала усадьба Князя Л… Большой господскій домъ, давно необитаемый, своимъ устройствомъ и величиной говорилъ о временахъ давно прошедшихъ и о богатствѣ его владѣльцевъ. Теперь онъ стоялъ какъ старикъ, наклонившись на бокъ; окна закрытыя ставнями, затворенные ворота, обширный дворъ поросшій травой, все было вокругъ пустынно. Старинный большой садъ, разросшійся и залгохшій, пугалъ своей глухой дикостью всякого, ктобы захотѣлъ погулять по его темнымъ, длиннымъ аллеямъ. Но хотя помѣщики давно нежили въ своей усадьбѣ, крестьяне богатѣли годъ отъ году, и хозяйство въ усадьбѣ не прихо

====page 344====

дило въ упадокъ. Во ста шагахъ отъ боярскихъ палатъ подымалась каменная церковь, очень древняя, до половины вросшая въ землю. Стѣны, сложенный изъ огромныхъ плитъ дикаго камня скрѣпленныхъ прочнымъ цементомъ, противились тяжкому напору лѣтъ и стояли почти прямо; за то своды во многихъ мѣстахъ поросли мохомъ древности и почернѣли.

День былъ праздничный. Обѣдня только что кончилась и изъ церкви выходилъ народъ, когда повозка Ѳедоръ Карпыча проѣзжала мимо.

— Останови лошадей! крикнулъ Голышевъ кучеру; Повозка остановилась. Ѳедоръ Карпычь слѣзъ съ повозки и вошелъ въ церковь. Его поразила величавая сумрачность храма, и потомъ когда онъ сталъ прикладываться къ мѣстнымъ образамъ, глаза его были ослѣплены блескомъ дорогихъ каменьевъ, которыми украшались золотыя ризы иконъ. Подобныя богатства въ сельской церкви всякому покажутся вещью достойной удивленія. Изъ церкви Ѳедоръ Карпычь пѣшкомъ пошелъ къ Смурову, который занималъ двѣ комнаты во флигелѣ. Онъ засталъ Капитана отдававшаго приказаніе фельдфебелю.

— Насилуй-то собрались навѣстить меня — сказалъ Смуровъ, протянувъ руку вошедшему Голышеву.

— Давно хотѣлъ, Илья Матвѣич, да разныя разности задерживали, пробасилъ Штабсъ-капитанъ.

— Садитесь! дайте мнѣ кончить съ службой.

Отдавъ приказаніе, Смуровъ отпустилъ фельдфебеля.

— Вашъ пріѣздъ, Ѳедоръ Карпычь, вѣрно привлечетъ и другихъ гостей.

====page 345====

— А у васъ Илья Матвѣичь, таки часто бываютъ гости?

— Ну не всегда — помѣщиковъ здѣшнихъ я принимать не люблю, пустой народъ;—наши рѣдко меня посѣщаютъ, да я отъ-части и радъ—люблю быть одинъ.

— Такъ вы живете монахомъ?

— Куда намъ! я просто сталъ разборчивъ на знакомство; а такъ какъ хорошихъ знакомыхъ у меня не много, да и тѣ бываютъ рѣдко, я и живу нелюдимомъ, вотъ вамъ и вся недолга — курите-ка трубку!

— Прикажите Илья Матвѣичь дать водочки, кажется адмиральскій часъ.

— Вотъ за это люблю, что безъ церемоніи — съ товарищемъ, доброму товарищу не слѣдуетъ церемониться. — Смуровъ самъ вынулъ изъ шкафа бутылку съ водкой, кусокъ сыру, бѣлый хлѣбъ и поставилъ все это на столъ.

— Что-жъ, или такъ?... душа мѣру знаетъ сказалъ, смѣясь, Голышевъ, взявъ въ руку бутылку и поднося къ губамъ.

— Что-жъ и такъ хорошо, отвѣчалъ Капитанъ; доставая рюмку, которую забылъ вынуть, Голышевъ выпилъ и закусилъ.

— Не люблю пьяницъ, сказалъ Смуровъ, и самъ не пью, а тебя Ѳедоръ Карпычь въ общее число пьющихъ не включаю; напримѣръ люблю, когда ты на веселѣ, и готовъ даже подпоить тебя — отъ чего это? и самъ не знаю!

— Расказывайте, расказывайте, Илья Матвѣичь, а сами небось поморщились, какъ я хватилъ душегрѣйки.

====page 346====

— Ты знаешь, что я лгать не люблю, и другихъ за это щелкаю, а предъ тобой право мнѣ нечего комедію разыгрывать.

— Я вамъ вѣрю.

— И еще болѣе повѣримъ, когда докажу тебѣ, что для компаніи съ тобой и я чувствую желаніе выпить рюмку водки. Смуровъ дѣйствительно налилъ рюмку и выпилъ. Штабсъ-капитанъ посмотрѣлъ на него съ удивленіемъ.

Вѣришь?

— Вижу и глазамъ не вѣрю, отвѣчалъ Голышевъ.

— Вотъ не вѣрный, отвѣчалъ Смуровъ, улыбнувшись; вѣрь не вѣрь, а въ другой разъ, братъ, не повторю.

— Въ это время раздался стукъ подъѣхавшей къ крыльцу кибитки.

— Кого то прахъ принесъ — сказалъ Смуровъ и ушелъ въ другую комнату надѣть сюртукъ. Деньщикъ Смурова вошелъ и объявилъ о пріѣздѣ помѣщика Сосулькина съ супругой. Нечего дѣлать проси! сказалъ капитанъ выходя изъ кабинета въ новомъ сюртукѣ.

— Кто этотъ Сосулкинъ? пробасилъ Голышевъ.

— Мои новые знакомые, съ которыми я только съ недѣлю имѣлъ величайшее неудовольствіе познакомиться.

— Супругъ съ супругой? спросилъ Штабсъ-капитанъ.

— Блаженная чета! увидишъ что это за господа Ѳедоръ Карпычь! такихъ чудаковъ и днемъ съ огнемъ не отыщешь — Смуровъ улыбнулся.

Въ ту минуту въ комнату вошелъ высокій, худой джентельменъ, и въ слѣдъ за нимъ худенькое

====page 347====

тщедушное, маленькое существо женскаго пола. На высокомъ господинѣ надѣтъ былъ вицъ-мундирный фракъ, какъ видно шитый не по немъ, такъ что талія фрака приходилась какъ разъ на спинѣ, а рукава очень близко отстояли отъ локтей, отъ чего огромныя кисти красныхъ рукъ Сосулькина висѣли какъ листья какого-то невѣдомаго растенія. На длинной журавлиной шеѣ вертѣлась маленькая голова, опушенная рѣдкими, блѣдно жолтаго цвѣта, бакенбардами; волосы, зачесанные назадъ а la mougique и довольно рѣдкіе, лоспились отъ большаго количества вылитаго на нихъ деревяннаго масла, котораго запахъ слышался тотчасъ тамъ, куда входилъ непремѣнный членъ (Сосулькинъ служилъ непремѣннымъ членомъ въ земскомъ судѣ). Супруга непремѣннаго члена съ виду походила на дѣвочку тринадцати или четырнадцати лѣтъ, и только морщинки появившіяся уже кое гдѣ на ея кошачьемъ личикѣ, и желтовато болѣзненный цвѣтъ кожи на щекахъ, заставляли наблюдателя усумниться въ ея молодости. Трудно было опредѣлить какого цвѣта очи имѣла госпожа Сосулькина; она смотрѣла въ полъ-глаза, такъ что можно было подумать, будто воздушная подруга непремѣннаго члена находилась постоянно въ состояніи полуусыпленія. Мужу своему Госпожа Сосулькина приходилась какъ разъ по поясъ и болѣе походила на маленькаго пажа, сопровождавшаго странствующаго рыцаря. Надо однако сказать правду, что Губернскій Секретарь Сосулькинъ очень мало имѣлъ въ себѣ рыцарскаго, за исключеніемъ развѣ исполинскаго роста; въ лицѣ же его и во всей фигуръ проглядывало напротивъ что-то кроткое, ребяческое.

====page 348====

— Сергѣю Лаврентичу и Прасковьѣ Глѣбовнѣ мое почтеніе — сказалъ Смуровъ встрѣчая вошедшихъ гостей — прошу покорно сюда на диванъ.

— Какъ здоровье ваше, велмъ! Илья Матвѣичь спросилъ непремѣнный членъ усѣвшись на диванъ.

— Здоровъ, благодарю васъ, отвѣчалъ Капитанъ.

Сергѣй Лаврентичь, говоря, имѣлъ очень милую привычку всхлебывать, какъ будто онъ пилъ что нибудь горячее и обжигался. Парасковья Глѣбовна напротивъ говорила самымъ нѣжнымъ сопрано и слѣгка пришепетывала, и перемѣняла букву р на л что предавало ея разговору особенный сладкій харатеръ.

— Велмъ! я давно хотѣлъ быть у васъ Илья Матвѣичь, заговорилъ непремѣнный членъ; да знаете—велмъ! хлопотъ, занятій много, я недавно, велмъ! въ должность вступилъ.

— На первыхъ порахъ всегда трудно, сказалъ Смуровъ!

Голышевъ сидѣлъ и молчалъ. Смуровъ спохватился что забылъ отрекомендовать своимъ гостямъ Ѳедоръ Карпыча, и обращаясь сказалъ непремѣнному члену, и супругѣ его проговорилъ: Штабъ-капитанъ Голыіпевъ, мой пріятель и товарищъ.

— Велмъ! очень-съ пріятно, отвѣчалъ Сосулькинъ кланяясь.

— Плошу быть знакомымъ — пропищала Прасковья Глѣбовна.

Голышевъ молча кланялся и отдувался.

Смуровъ кликнулъ деньщика и велѣлъ подать закуску и водку. Когда все было подано, онъ пригласилъ гостей закусить. Непремѣнный членъ налилъ

====page 349====

водки въ рюмку, поднесь къ губамъ, посмаковалъ и выпилъ.

— Велмъ! Вы сами изволили приготовлять настойку, Илья Матвѣичь? спросилъ Сосулькинъ.

— Нѣтъ, это купленая, отвѣчалъ Смуровъ.

— Между тѣмъ, подали кофе. Сосулькина ваяла чашку и не начинала пить, а съ самой сладостной миной посматривала на водку и закуску.

— Что ты Параша, велмъ! — здорова ли другъ мой? велмъ!

— Ничего Сележа, я только чувствую маленькую тосноту.

— Выпей водочки, другъ мой! велмъ, сказалъ непремѣнный членъ и подалъ своей супругѣ рюмку.

— Да я боюсь водку пить, длугъ мой, она такая клѣпкая, я ее пью какъ лѣкалство.

— Велмъ! ничего Параша, выпей, это уничтожитъ тошноту подъ ложкой.

— Выпей-же и ты Сележа, я безъ тебя не выпью. Чекнемся длугъ мой, чокнемся! Блаженная чета чокнулась рюмками и каждый выпилъ свою долю.

— Позвольте спросить, Илья Матвѣичь — велмъ! долго вашъ полкъ простоитъ въ нашемъ уѣздъ?

— Право не знаю, отвѣчалъ Смуровъ не охотно.

— Велмъ! дай Богъ чтобъ дольше стоялъ, наши помѣщики любятъ военныхъ.

— Плекласные молодые люди, офицелы вашего полка — пищитъ Парасковья Глѣбовна.

Голышевъ дѣлаетъ кислую мину и мигаетъ Смурову, который самъ едва удерживается отъ смѣху.

====page 350====

Непремѣнный членъ встаетъ и раскланивается. Маленькая Парасковья Глѣбовна присѣдаетъ. Смуровъ приглашаетъ ихъ бывать у него.

— Велмъ! за большую честь поставляемъ, Илья Матвѣичь, велмъ, за большую честь!

— Плосу не забывать и насъ, плосу поколно къ намъ, милости плосимъ у насъ хлѣба-соли откушать, пищитъ госпожа Сасулькина. Смуровъ и Голышевъ откланиваются и блаженная чета уѣзжаетъ.

— Какова чета? говоритъ Смуровъ, смѣясь.

— Просто хоть сейчасъ за деньги показывай, баситъ Штабсъ-капитанъ.

— А знаешъ что, Ѳедоръ Карпычь, такъ какъ подобные оригиналы встрѣчаются довольно рѣдко, то не худо бы намъ посѣтить эту блаженную чету.

— Я не прочь сопутствовать вамъ, Илья Матвѣичь когда угодно, баситъ Голышевъ.

— Я слышалъ отъ нѣкоторыхъ здѣшнихъ лицъ, что дома, господа Сосулькины представляютъ замѣчательную картину супружеской нѣжности, особенно когда они чокаются рюмочками; чтобъ застать ихъ въ расплохъ, мы поѣдемъ завтра утромъ пораньше, и не доѣзжая до самаго дома оставимъ лошадей, пойдемъ пѣшкомъ и упадемъ къ нимъ какъ снѣгъ на голову.

— Очень хорошо придумано Илья Матвѣичь, лучше быть не можетъ, баситъ Штабсъ-капитанъ.

— Теперь мы пообѣдаемъ, послѣ обѣда отдохнемъ а вечеромъ я познакомлю васъ со старостой деревни Ежева, старикомъ Егоромъ — онъ намъ кое-что

====page 351====

разскажетъ про князей Л... у него память удивительная и голова его наполнена такимъ множествомъ преданій, сказокъ и былей, что ее можно назвать столѣтней фамильной хроникой.

Послѣ вечерняго чая, Илья Мятвѣичь и Ѳедоръ Карпычь отправились пѣшкомъ въ деревню. Деревня отъ усадьбы лежала въ полуверстѣ и дорога по которой шли офицеры, обсаженная деревьями, походила на длинную аллею. Это былъ остатокъ пышной барской старины. При входѣ въ деревню Ѳедоръ Карпычь почувствовалъ какое-то пріятное ощущеніе: — чистыя избушки глядѣли такъ привѣтливо, огороды были наполнены всякаго рода необходимой въ крестьянскомъ быту зеленью, а около нѣкоторыхъ зеленѣлись кусты малины, смородины и рядомъ съ ними высокія старыя липы осѣняли ихъ своей тѣнью. Какая разница между Черепановкой и этой деревней, подумалъ Ѳедоръ Карпычь, отсюда и назадъ идти не хочется, сердце такъ и радуется; а тамъ все грязно, черно, скучно, отъ всего несетъ чѣмъ то непріятнымъ.

— Скажите, Илья Матвѣичь, помѣщики никогда не живутъ въ своей деревнѣ?

— При мнѣ, то есть какъ я стою здѣсь съ ротой, не были ни разу — а о прочемъ, спросимъ у старосты, вотъ его и хата.

Предъ ними стояла высокая, изъ толстаго лѣсу срубленная изба. Треугольная, остроконечная, высокая крыша на передней части украшена была досками съ вырѣзаннымй фигурами и скважинами на подобіе кружевныхъ узоровъ. На вершинѣ трехъугольника на шпицѣ вѣртьлась какая-то, выточенная изъ дерева фигура. — Окна небольшія, но всѣ со стекла

====page 352====

ми и ни гдѣ не заклеены бумагой, не заткнуты тряпицами, какъ это дѣлается у крестьянъ, когда разбиваются стекла въ оконныхъ рамахъ. Ставни тоже изузорены рѣзьбой, а посрединѣ сердцеобразныя диры; крыльцо съ навѣсомъ, а надъ нимъ шестъ, съ привязаннымъ на верхнемъ концѣ соломеннымъ кольцемъ. Солнце закатывалось; прохлада смѣнила жаръ; мужички возвращались съ работы и по всей деревнѣ неслись веселыя, звонкія пѣсни.

Смуровъ постучалъ въ дверь желѣзнымъ кольцемъ; тотчасъ послышались по лѣстницѣ шаги, и дверь отворила дѣвушка лѣтъ десяти.

— Батька дома? спросилъ капитанъ.

— Тятиньки нѣту ти дома, а дѣдъ дома.

— Что онъ дѣлаетъ?

— А не знаю, онъ въ свѣтлицѣ.

— Ну такъ поди малютка, скажи дѣду своему, что молъ гости къ нему пришли — капитанъ, и еще одинъ офицеръ.

Дѣвушка посмотрѣла, прищурясь своими свѣтлыми глазками на офицеровъ, засмѣялась и побѣжала наверхъ. Смуровъ и Голышевъ поднялись по лѣстницѣ въ слѣдъ за малюткой.

Въ сѣняхъ были три двери; капитанъ отворилъ ту, что была побольше и они вошли въ черную избу. Однакожъ комната была не черная: стѣны незакопчены дымомъ, во кругъ стѣнъ чистыя, широкія лавки, въ переднемъ правомъ углу, нѣсколько иконъ старинной живописи; подъ иконами приставленъ къ лавкамъ длинный широкій дубовый столъ.

Влѣво большая русская пѣчь занимала треть всей хаты; ближе къ дверямъ лѣжанка, а надъ дверями отъ

====page 353====

печи до противуположной стѣны палати. Въ избѣ никого не было. Смуровъ и Голышевъ сѣли на лавку у стола. Въ сѣняхъ скоро послышался стукъ сапоговъ, и въ избу вошелъ старикъ бодрый, высокаго роста, съ большой сѣдой бородой, и длинными похожими на выбѣленный ленъ волосами. Это было одно изъ тѣхъ умныхъ лицъ, на которыхъ морщины старости не являются результатомъ разрушительнаго дѣйствія времени, а напротивъ придаютъ какое-то величавое спокойствіе, внушающее къ такимъ лицамъ невольное уваженіе и довѣрчивость. Кажется что на этихъ простыхъ, строгихъ и открытыхъ лицахъ положена печать мудрости самой природой, но не той мудрости, что пріобрѣтается долгими трудами въ мірѣ науки, или тяжкою житейскою опытностію, нѣтъ, той мудрости, которая есть слѣдствіе чистоты душевной, простоты сердечной, и трудолюбивой созерцательной жизни.

— Здорово, дѣдушка! каково поживаешь? сказалъ Смурова, кланяясь старостѣ Егору — это былъ онъ.

— Благодарствую за милость, просимъ не обезсудить старика — а это кто съ вами? спросилъ староста, кивнувъ головой на Голышева.

— Это мой добрый товарищъ — Штабсъ-капитанъ Голышевъ.

— Али на войнѣ былъ, што рука-то на привязкѣ? спросилъ старикъ.

— Подъ Севастополемъ французская пуля хватила, отвѣчалъ Голышевъ.

— Слышалъ я, что тамъ не привѣди Господи жарко было — и много нашего люду православнаго тамъ легло отъ силы вражей, ну да вѣдь на все воля Бо

====page 354====

жія — Богъ наказалъ, Богъ и помиловалъ. Старикъ набожно перекрестился.

— Садись старичекъ, да побѣседуй съ нами, сказалъ Смуровъ.

— Отъ-чего-жъ и не побѣсѣдовать съ добрыми барами, отвѣчалъ староста, кашлянувъ, — только вы господа повремените маленько, я сей часъ приду, работу свою спрячу. А вонъ и мои ребятишки идутъ, вы на ихъ глупости не взыщите. Старикъ вышелъ. Въ тужъ минуту въ избу вошли два мужика, одному было лѣтъ подъ сорокъ, а другому, за пятьдесятъ давно уже перешло; съ ними вмѣстѣ вошли двѣ бабы, обѣ далеко не молодыя. Въ слѣдъ за ними вошли еще три парня, одному было лѣтъ двадцать пять, другому лѣтъ девятнадцать, третьему лѣтъ шестнадцать, двое первыхъ съ женами, а третій одинъ. Увидѣвъ сидящихъ офицеровъ, мужики отвѣсили имъ поклоны и положивъ что было нужно на лавки и на палати, вышли всѣ до однаго; въ хатѣ остались однѣ бабы и тѣ усѣлись на лавкѣ, по одаль, а старшая начала щепать лучину передъ печью. Наколовъ лучину, хозяйка открыла заслонку, положила въ печь дровъ, которые были заранье приготовлены въ подпечьи; потомъ вымыла горшки надъ лаханью, сняла съ полки большую сковороду, и обратясь къ одной изъ молодицъ сказала: принеситко яичекъ Малаша.

— А сколько? — спросила молодица.

— Четыре десяточка, а либо и пять, да захвати и капусту, и морковь, и укропцу.

Молодица вышла.

— Непогнѣвайтесь господа бояре, сказала стряпуха кланяясь офицерамъ, не погнѣвайтесь на наше хозяйство.

====page 355====

— Полно, Богъ съ тобой, сказалъ Смуровъ, дѣлай что надо.

Баба принялась растапливать печь. Въ это время возвратился и староста.

— Гдѣ-жъ твои ребятишки, Егоръ Антонычь? спросилъ Смуровъ у старика..

— А вы изволили ихъ всѣхъ видѣть, акромѣ малолѣтокъ, тѣ въ другой избѣ, что рядомъ.

— Развѣ это дѣти твои? спросилъ Голышевъ.

— Постарше двое-то, мои сыновья, а молодые внучаты, а правнуки въ другой избѣ радомъ.

— Ну, благословилъ тебя Богъ семействомъ, дѣдушка, сказалъ Смуровъ, смотря на старика съ удивленіемъ.

— Слава-те Господи, работниковъ много, есть кому подъ старость мнѣ кисель сварить.

— А мнѣ кажется, что тебѣ еще далеко до киселя дѣдушка, сказалъ Голышевъ, посмотрѣвъ на старосту.

— Кто знаетъ, на все воля Божія — ныньче человѣкъ здоровъ, завтра и встать не можетъ, да и смерть-то не сказывается когда придетъ за нами, отвѣчалъ дѣдушка Егоръ, и на лицѣ старика мелькнуло что-то въ родѣ грустной улыбки.

— А сколько тебѣ лѣтъ старинушка? спросилъ Голышевъ

— Лѣта-то мы ваше благородіе не считаемъ, отвѣчалъ староста, а какъ начнешь считать, какъ разъ и обочтешься.

— Однако, вѣдь семейство твое вѣрно знаетъ сколько тебѣ лѣтъ? сказалъ Смуровъ.

====page 356====

— Сыновья считаютъ мнѣ девять десятковъ, да оно можетъ и не правда, кто ихъ знаетъ.

— А чай видалъ ты много на своемъ вѣку? спрашиваетъ Голышевъ.

— Привелъ Господь много видѣть, да што о прошломъ толковать, такому хрычу какъ я, пора баринъ думать о вѣчномъ домовищѣ.

— Полно, полно дѣдъ, сказалъ Смуровъ, улыбнувшись, я вижу тебѣ нехочется ни о чемъ разсказать намъ.

— Эхъ баринъ, што толку въ разсказахъ, кабы изъ разсказовъ люди уму-разуму, да страху Божію научались, ну тогда бы еще куда не шло, сталъ бы разсказывать, а то што, по пусту-то языкомъ болтать, — пустословіе одно — беса, прости Господи, тѣшишь, — старикъ плюнулъ и перекрестился.

Староста Егоръ, всегда какъ только просили его о чемъ нибудь разсказать, отговаривался и отнекивался, а главное упиралъ на что, что разсказы безъ пользы сущій грѣхъ. Однако-жъ старикъ напослѣдокъ всегда соглашался и начиналъ вспоминать старое время — а разговорится, ужъ тогда только слушай, слова такъ и льются у него; — про него можно было сказать : что за словомъ въ карманъ не полѣзетъ.

— Слушай старина, спросилъ Смуровъ у старосты, кто у васъ смотритъ за господскимъ домомъ?

— Тамъ теперь все заперто, а на кухнѣ живетъ старуха Афимья, она же и бывшая ключница. Вы развѣ ваше благородіе не изволили видѣть Афимью? спросилъ старикъ.

— Не та ли это маленькая, щедушная старушонка

====page 357====

въ чепцѣ, и черномъ капотѣ, которая каждый разъ стоитъ въ церквѣ позади праваго крылоса.

— Она самая.

— Неужели-же она одна смотритъ за такимъ большимъ домомъ?

— Я сказалъ вамъ баринъ, што домъ весь запертъ кругомъ, такъ стало за нимъ смотрѣть нечего.

— Отъ чего-жъ онъ запертъ? спрашиваетъ капитанъ.

— Князь велѣлъ запереть.

— Давно?

— Года три тому назадъ, пріѣхалъ нашъ баринъ изъ Питера. Это какъ теперь помню, было лѣтомъ, на канунѣ Иванова дня ночью. Меня сей часъ-же позвали къ его сіятельству. Такъ какъ пріѣздъ князя, быль не ожиданный, то въ домѣ ничего не было приготовлено, вездѣ пахло сыростью, мышатиной; правда, комнаты огромныя и мебель старинная, дорогая и очень удобная, все было въ цѣлости, но все какъ-то эдакъ не взрачно. Вотъ князь и сталъ меня спрашивать насчетъ работъ, насчетъ хозяйства. Отпуская меня онъ отдалъ приказаніе чтобы завтра начать отдѣлывать тѣ комааты, которыя онъ самъ покажетъ. Я ушелъ очень довольный милостивымъ обращеніемъ князя. Утромъ всталъ я рененько, пошелъ въ полѣ, осмотрѣлъ работы и съ поля пошелъ я прямо на барскій дворъ, думаю, что если паче чаянія баринъ спитъ, то я обожду въ прихожей — а между тѣмъ кое что велѣлъ приготовить людямъ. Вхожу на дворъ, хотѣлъ пройдти на крыльцо, да такъ и всплеснулъ руками: — предъ крыльцомъ стоитъ княжеская дорожная коляска, и лошади запряжены, а дво

====page 358====

рецкій князя суетится, укладываетъ вѣщи. Я къ дворецкому: что такое молъ, Астафій Сидорычь? а онъ въ отвѣтъ, что и самъ де не знаетъ, такъ его сіятельству угодно было приказать. Я стоялъ на крыльце, какъ одурѣлый; чрезъ полчаса вышелъ и князь на крыльцо, а въ слѣдъ за нимъ ключница Афимья. Лице барина стало такое блѣдное что я ажъ испугался, когда онъ обратился ко мнѣ — да и Афимья ключница, какъ видно была не въ своей чашкѣ —старуха тряслась, какъ въ лихорадкѣ, и что-то все бурчала себѣ подъ-носъ. Сей часъ запереть домъ кругомъ и запечатать при мнѣ двери, сказалъ князь болѣзненнымъ голосомъ — и вотъ тебѣ Егоръ, мой приказъ: «что бы никого въ домъ не пускать до моего приказанія или до моей смерти.»

Мы тотчасъ заперли двери и запечатали княжеской печатью — съ тѣхъ поръ домъ стоитъ пустъ.

— Что-же случилось съ княземъ, спросили въ одинъ голосъ, Голышевъ и Смуровъ заинтересовавшіеся разсказомъ старосты.

— Много сударь кой чего, что намъ темнымъ людямъ и не понять, да о чемъ и толковать, много не приходится.

— Однакожъ, Егоръ, ты намъ разскажешь, что случилось съ твоимъ бариномъ?!

— Для васъ такъ и быть ваше благородіе, но только не ныньче, нынѣ я не могу, а пожалуйте въ суботу если будете свободны.

— Будемъ, будемъ непримѣнно.

— А теперь, прошу господа бояре, моего хлѣба соли откушать не обезсудьте старика.

Пока Смуровъ и Голышевъ разговаривали съ старостой, старшая хозяйка изготовила ужинъ. Вторая

====page 359====

по старшинству баба, накрыла столь толстой, но чистой скатертью, домашняго тканья. Каравай хлѣба изрѣзанъ былъ на ломти, во всю длину; ломти положаны на деревянный кружокъ, соль поставлена въ деревянной солонкѣ. Потомъ вторая хозяйка поставила на столъ деревянныя, чисто вымытыя тарелки, а потомъ въ огромную деревянную-же чашу вылила изъ большаго горшка, горячія щи. Когда все было готово, хозяйка вышла въ сени, и вскорѣ въ избу вошла вся семья дѣда Егора, состоявшая изъ девяти взрослыхъ членовъ и восьми человѣкъ маленькихъ ребятишекъ. Староста прочиталъ короткую молитву и сѣлъ въ уголъ подъ образами. Возлѣ него съ одной стороны сѣли, капитанъ Смуровъ и Голышевъ, съ другой вся огромная семья. Всѣ сидѣли тихо.

Дѣти боязливо посматривали на дѣда. А онъ выше всѣхъ цѣлой головой, сидѣлъ какъ патріархъ въ кругу своего большаго семейства, которое проникнуто было къ нему чувствомъ почтительной боязни и любви. Невольно приходило на мысль: что благословеніе Божіе осѣняло этихъ простыхъ людей, въ сердцахъ которыхъ сохранился страхъ Господень.

______________________

Въ четырехъ верстахъ отъ деревни Ежовки, на высокомъ берегу маленькой рѣчки Зміевки, стоялъ хуторъ, помѣщика Сосулькина. Домъ, въ которомъ

====page 360====

жилъ помѣщикъ, скорѣе походилъ на избу, чѣмъ на жилище барина, да и баринъ этотъ имѣлъ во владѣніи у себя всего только восемь душъ, включая въ то число и свою собственную. Три крестьянскія, очнеь вѣтхія, покосившіеся хатки, окружали жилище Сосулькина. Около дома самаго помѣщика раскинутъ маленькій огородъ, вокругъ огорода рядъ тощихъ березъ и акацій, а вокругъ всего съ одной стороны рѣчка, съ другой широкое и далекое поле.

Домъ непремѣннаго члена имѣлъ три комнаты внизу и одну въ верху. На антресоляхъ была спальня супруговъ, а въ нижнихъ комнатахъ, они обѣдали, принимала гостей и бьсѣдовали за графинчикомъ.

Солнце только что показалось, надъ горизонтомъ, а Сергѣй Лаврентьичь уже одѣтый въ преширокій сакъ-пальто ходилъ по комнатѣ, которая служила залой и гостинной вмѣстѣ. Утро было ясное, холодное, на травѣ лежала сильная роса. Сосулькинъ отворилъ окно и вдохнулъ въ себя свѣжій воздухъ, потомъ онъ взялъ крыло и сталъ смахивать пыль со стола; окончивъ это занятіе, непремѣнный членъ рѣшительно не зналъ, за что приняться, и заболтался какъ маятникъ. Долго бы еще Сергѣй Лаврентьичь проходилъ изъ угла въ уголъ, но въ комнату вошла Парасковья Глѣбовна, а въ слѣдъ за ней баба въ сарафанѣ, внесла самоваръ и поставила на столъ.

— Что мой другъ Параша? спросилъ почтенный супругъ свою супругу, облобызавшись сначала должнымъ порядкомъ, велмъ! Какъ ты думаетъ куда мы ныньче поѣдемъ въ гости?

— Поѣдемъ, Сележа, къ Лапушкинымъ, они насъ на имянины звали.

====page 361====

— Велмъ! Я готовъ мой другъ Параша, только туда туда ѣхать, велмъ, надо мнѣ мундиръ надѣть — а вѣдъ мундиръ, ты знаешь мнѣ стоилъ довольно дорого.

— Плавда, Сележа, плавда — однакожъ объ этомъ не чего голевать, мой длугъ, доходы твоего мѣста пополнятъ убытки, Богъ дастъ.

— Велмъ! Деньгами другъ мой Параша, ныньче мало даютъ, а все больше разными вещицами, —живностью, велмъ! мукой и разными разностями, да это ничего, велмъ, мы поправимся Параша, велмъ!

— Поплавимся, мой длугъ, поплавимся!

— Поцѣлуй меня Параша, велмъ.

— Изволь мой длугъ, изволь Селёжа.

Блаженная чета поцѣловалась, и сѣла пить чай съ бубликами. Чай какъ видно былъ не высокаго достоинства, и въ стаканѣ, изъ котораго пилъ непремѣнный членъ, колыхалась какая-то жидкость мутнаго, желто-коричневаго цвѣта.

— А что мой другъ Параша, велмъ, сказалъ непремѣнный членъ, допивая третій стаканъ чая, не выпить ли мнѣ водочки, у меня что-то подъ ложкой тошнитѣ, велмъ!

— Выпей, длугъ мой Сележа, до пиложкомъ закуси.

— Прикажи, мой другъ подать, а то тамъ обѣдъ будетъ поздно, да и говорятъ не хорошо выѣзжать изъ дома съ пустымъ жедудкомъ.

Парасковья Глѣбовна вышла и возвратилась съ большимъ графиномъ, желудочной водки и тарелкой, на которой лежали маленькими кусочками нарѣзанныя селедки. Сосулькинъ выпилъ рюмку и закусилъ. Супруга его, умильно поглядывала на графинъ.

====page 362====

— Выпей, другъ мой Параша и ты, велмь! а то право можетъ стошнить.

— Я мой длугъ, ты знаешь, не люблю много пить, а пью только тогда, когда у меня желудокъ не валитъ.

— Велмъ, для сваренія-то желудка, я тебѣ и совѣтую выпить Параша.

— Изволь мой длугь, выпью только — вмѣстѣ съ тобой Сележа!

— Ладно, вмѣстѣ выпьемъ — велмъ! Непремѣнный членъ налилъ себѣ водки въ стаканъ, а Прасковья Глѣбовна въ рюмку.

— Чокнемся Сележа, пліятней будетъ.

— Чокнемся, мой другъ Параша, велмъ, чокнемся.

Блаженная чета чокнулась содержащимъ, и выпила содержимое, при чемъ, кошачья мордочка Прасковьи Глѣбовны скорчилась въ очень смѣшную гримасу, выражавшую совершенное удовольствіе госпожи Сосулькиной.

— Я мой другъ думаю, по позже ѣхать къ Лапушкинымъ, велмь! а теперь, закусимъ да отдохнемъ велмъ!

— Какъ тебѣ угодно Сележа, длугъ мой.

— Выпьемъ-же еще по рюмочкѣ Параша — велмь!

— Я боюсь Сележа, у меня голова заклужится — вѣдь это больно клѣпко.

— Э, ничего мой другъ, что крѣпко, то здорово, велмь!

— Изволь, только съ тобой вмѣстѣ, Сележа.

Непремѣнный членъ наливаетъ себѣ стаканъ, а дражайшей своей половинѣ рюмку.

====page 363====

— Чокнинся Сележа, длугъ мой!

— Чокнимся Параша, велмъ, чокнемся.

Блаженная чета, чокается рюмками и выпинаетъ жизненной эссенціи. Время летитъ. Парасковья Глѣбовна, принесла на тарелкѣ пирогъ собственнаго издѣлія, что послужило новымъ поводомъ къ чоканью, чрезъ часъ времяни блаженная чета до того дочокалась, что непремѣнный членъ, качался на стулѣ какъ пружинная кукла, а почтеннѣйшая супруга его подперла голову обѣими руками и наклонилась надъ столомъ, съ глубокой думой. Дума наконецъ такъ отяжелила ея голову, что чрезъ короткое время, руки почтенной дамы отмахнулись и простерлись по столу, а голова плотно уперлась въ опрокинутую полоскательную чашку, которая и послушила ей какъ бы пьедесталомъ.

— Параша, другъ мой, велмъ, ты вѣрно нездорова — непремѣнный членъ качается, и протягиваетъ руку къ графину — но никакъ не можетъ взять его, графинъ какъ будто ускользаетъ отъ него.

Парасковья Глѣбовна поднимаетъ голову, смотритъ полузакрытыми глазами на своего супруга и лепечетъ: чокне...м...ся мо...ой дрл...гь, чоо...кне...мся! Селе...жинь...ка.

— Велмъ, Параша... я думаю... мы... теперь заживемъ съ тобой на славу... заживемъ! а? на славу. Я не даромъ теплое... мѣс...стечко... сыскалъ а! не даромъ?! а?

Прасковья Глѣбовна опять приподнимаетъ голову и говоритъ: чооо...кне...мся Сележинь...ка — послѣ этихъ словъ, голова почтенной дамы падаетъ на чайную чашку, подъ тяжестію думъ. Въ это время

====page 364====

въ комнату входятъ капитанъ Смуровъ и Штабсъ-капитанъ Голышевъ. Непремѣнный членъ, увидѣвъ нежданыхъ гостей хочетъ встать и идти къ нимъ на встрѣчу, но чувствуетъ сильную слабость въ ногахъ и приподнявшись опять опускается на стулъ.

— Извините го..с...пода, я ныньче таа...къ разтро...енъ, велмъ! Параша у меня бо..льна, извини...те господа... прош...у по...по...корнѣй..ше са...сса...са...диться.

— Не бозпокойтесь, Сергѣй Лаврентьичь, мы къ вамъ на минутку, только мимоѣздомъ — говоритъ капитанъ Смуровъ.

— Экъ его пробрало — въ полголоса бурчитъ Ѳедоръ Карпычь.

— Чѣмъ нездорова ваша супруга? спрашиваетъ Смуровъ.

— Велмъ... у Па...Параши ревма...ти...змъ въ го...ло...вѣ, велмъ... извините го...спо...да велмъ. Непремѣнный членъ началъ чаще всхлебывать, что было вѣрнымъ признакомъ его блаженнаго состоянія, въ которое онъ погружался послѣ сильныхъ пріемовъ жизненной эссенціи.

— А что, вы бы лекарствеца того... баситъ Голышевъ, подходя къ столу и показывая на графинъ.

— Велмъ... небе...небе...ретъ, велмъ. Господа, по...по...годите, я, я самъ... велмъ. Непременный членъ потянулся за графиномъ, но потерялъ равновѣсіе и грянулся со стула на полъ.

— Славно его разобрало лекарство, баситъ Голышевъ; потомъ онъ наливаетъ рюмку и выпиваетъ, приговаривая: за здоровье хозяина и смѣясь ставитъ рюмку на столъ.

====page 365====

— Да ну его, поѣдемъ, говоритъ Смуровъ, Штабсъ-капитану.

— Наслаждайся себѣ блаженная чета, говоритъ смѣясь Голышевъ; выходя изъ комнаты онъ махнулъ рукой.

— Вотъ жизнь! говоритъ Смуровъ; а право, если спросить у этихъ супруговъ, они скажутъ, что очень счастливы.

— Была бы душегрѣйка, а остальное для нихъ все трынъ-трава! баситъ Ѳедоръ Карпычь, сходя съ лѣстницы.

Смуровъ съ Голышевымъ уѣхали домой.

За вечернимъ чаемъ, Голышевъ и Смуровъ много говорили и смѣялись надъ блаженной четой, которую видѣли утромъ.

— Здѣсь въ деревнѣ, сказалъ Смуровъ, можно встрѣтить пропасть оригиналовъ,— Люблю деревенскихъ за то, баситъ Голышевъ, что они народъ безцеремонный и душегрѣйку любятъ.

— Есть между помѣщиками, много простыхъ и весьма умныхъ и добрыхъ людей, такъ и между крестьянами можно встрѣтить иногда природныхъ мудрецовъ.

— Да вотъ и я разъ зналъ, баситъ Голышевъ, одного знахаря, когда мы еще стояли въ Ор... ой губерніи, такъ повѣрите-ли, право, онъ медицину знаетъ, не хуже нашихъ докторовъ — при моихъ глазахъ онъ вылечивалъ такія болѣзни, надъ которыми наши лекаря призадумались-бы не разъ, да и повозились-бы порядкомъ.

====page 366====

— Это все еще ничего, Ѳедоръ Карпычь, такихъ знахарей и знахарокъ у насъ на руси довольно, и хотя есть изъ нихъ такіе, что кое что знаютъ по наукѣ, но за то большая часть, лечитъ болѣзни такъ на удачу, по извѣстнымъ имъ рецептамъ, которые они получили въ наслѣдство, отъ своихъ родныхъ, или отъ такихъ-же знахарей, и не разъ я бывалъ свидѣтелемъ, какъ наши знахари, отправляли на тотъ свѣтъ своихъ паціентовъ, преждевременно, тогда какъ бѣдные больные, при пособіи науки могли-бы очень легко излѣчиться отъ своихъ болѣзней и пожить еще на бѣломъ свѣтѣ.

— Да, это случается, баситъ Голышевъ.

— А вотъ я вамъ скажу про другой родъ знахарей, такъ тутъ иногда увидишь вѣщи удивительныя, и призадуматься есть надъ чѣмъ, самому ученому и умному человѣку.

— Я думаю, что эти знахари, морочатъ простаковъ.

— Кто знаетъ, морочатъ или нѣтъ, только дѣло въ томъ, что они морочили самыхъ зоркихъ наблюдателей и изъ нашего круга. Вотъ напримѣръ не разъ мнѣ случалось слышать отъ здѣшнихъ старожиловъ, объ кирьяковскомъ мельникѣ, что онъ колдунъ, и много на своемъ вѣку сдѣлалъ и добра и худа людямъ, своимъ знахарствомъ.

— На это ничего возразить не могу, Илья Матвѣичь, потому, что не видалъ, а что не видалъ тому не вѣрю, баситъ Штабсъ-капитанъ.

— Можно попробовать, не увидимъ ли что нибудь; пойдемте къ старостъ Егору, старикъ кажется знакомъ съ мельникомъ по какимъ то отношеніямъ; онъ и насъ познакомитъ съ колдуномъ.

====page 367====

— Съ охотой.

Напившись чаю, капитанъ Смуровъ и Штабсъ-капитанъ Голышевъ, надѣли шинели и вышли. Дорога къ старостѣ, проходила близь господскаго дома.

Офицеры невольно остановились взглянуть на таинственный домъ, о которомъ между крестьянами носились не добрыя слухи. Домъ князя Л. огромное деревянное зданіе на каменномъ фундаментѣ, широкое, темное и массивное зданіе. Забитые на глухо окна, покосившееся парадное крыльцо, запертые и запечатанныя двери, черныя трубы, кой гдѣ обросшіе мохомъ стѣны, признакъ древности, все производило на душу особенное впечачлъніе, подобное тому, какое мы ощущаемъ останавливаясь предъ неизвѣстнымъ могильнымъ памятникомъ, который забытъ даже преданіемъ.

Вечеръ былъ тихій; но по небу бѣжали сѣрые осенніе облака; солнце закатывалось въ тучахъ, и лучи его въ одномъ мѣстѣ, какъ будто прорѣзавъ длинную гряду темныхъ облаковъ, разлились по западной части неба золотымъ сіяніемъ. Смуровъ и Голышевъ обошли домъ и уже хотѣли выйдти на дорогу въ Ежево, какъ встрѣтились съ старостой Егоромъ. Старикъ шелъ съ господскаго двора, опираясь на толстую кленовую палку. Его бѣлые, длинные волосы, выбившіеся кудрями изъ подъ шапки, сѣдая по поясъ борода, высокій ростъ, умное лицо, и медленные движенья, дѣлали его очень похожимъ, на древняго духа, хранителя очарованнаго замка.

— Здорово старинушка! сказалъ капитанъ Смуровъ, подходя къ старику.

— Здарово старикъ! баситъ Голышевъ — вишь какой гренадеръ, выше меня.

====page 368====

Дѣйствительно, староста Егоръ былъ выше Ѳедора Карпыча почти на полъ-головы! — Ростъ гигантскій.

— Много благодарствую господа, за добро старику — отвѣчалъ староста, кланяясь офицерамъ въ поясъ.

— А мы было къ тебѣ шли въ гости старинушка, сказалъ Смуровъ, трепля по плечу Егора.

— Милости просимъ, батюшка, милости просимъ! для такихъ добрыхъ господъ у меня въ хать всегда есть хлѣбъ соль. Староста погладилъ рукой бороду и задумчиво посмотрѣлъ на западъ, какъ будто что привлекло его вниманіе туда.

— На что ты смотришь старикъ? спросилъ Голышевъ.

— На облака смотрю, ненастье будетъ.

— Да ты славный астрономъ, сказалъ Смуровъ; усмѣхнувшись.

— Э, баринъ, что за астраномъ, отвѣчалъ староста Егоръ, человѣкъ смотритъ и видитъ, на то и глаза Богъ далъ, чтобъ замѣчать что дѣлается въ Божіемъ мірѣ.

— Знаешъ, что я тебѣ скажу дѣдушка, сказалъ Смуровъ, зайди-ка ты къ намъ, у насъ напьешся чайку, да потолкуемъ о томъ о семъ.

— Толковать всегда можно, это такъ вѣдъ отъ бездѣлья дѣлается, господа и все привыкли толковать, а нашему брату мужику надо больше дѣла дѣлать, чѣмъ языкомъ болтать, у насъ на то и времяни не хватитъ.

— Полно, полно, старикъ, баситъ Ѳедоръ Карпычь, вѣдь теперь не рабочая пора.

====page 369====

— Да я знаю, бояре, чего вамъ хочется — сказалъ староста, лукаво посмотрѣвъ на офицеровъ:

— А чего? спросилъ Смуровъ.

— Вы господа собрались побывать у кума моего?

— Какого кума? старина? спрашиваетъ капитанъ.

— Вѣстимо у какого, будто ужъ и не въ домекъ — у кума моего, кирьяковскако мельника Псоя.

— Смуровъ и Голышевъ, уставились на старосту и съ удивленіемъ посматривая на старика, думали: да ужъ не колдунъ ли и самъ-то Егоръ Терентьевъ.

— Господа бояре, не смотрите на меня съ удивленіемъ, я простой мужикъ, и чужаго себѣ не присвою, а сегодня утромъ заходилъ ко мнѣ мельникъ и говорилъ: «кумъ, господа офицеры, что у тебя были третьяго дня, хотятъ со мной познакомиться, такъ ты, какъ будутъ просить тебя, имъ не отказывай, я нынѣшній вечеръ дома, а на мельницѣ будетъ Андрюха.»

— Однако, чортъ возьми! вскричалъ Голышевъ, это пахнетъ адомъ.

— Да, отгадать, что мы хотѣли съ нимъ познакомиться, сказалъ Смуровъ, было довольно трудно; потому что мы объ этомъ только сей часъ вечеромъ говорили, Ѳедоръ Карпычь.

— То-то господа, вы хотите познакомиться съ колдуномъ, а удивляетесь какъ колдунъ угадалъ ваши мысли — на то онъ и колдунъ, сказалъ староста, кивнувъ головой; на лицѣ старика какъ будто появилась хитрая улыбла, которую онъ старался скрыть.

— Ну дѣлать нечего, Ѳедоръ Карпычь, сказалъ Смуровъ Голышеву, такъ какъ колдунъ угадалъ на

====page 370====

ше намѣреніе, то намъ остается просить Егора Терентьича чтобы онъ насъ познакомилъ съ господиномъ мѣльникомъ. Какъ ты думаешь старина? спросилъ онъ обращаясь къ старостѣ.

— Извольте господа, только кумъ мой, человѣкъ не разговорчивый, отъ него много не услышите. Не будетъ ли вамъ у него скучно въ гостяхъ?

— Сами напросились на знакомство, такъ и пѣнать не накого, баситъ Ѳедоръ Карпычь — и плюнулъ тьфусъ сангусъ!

— Не тратя времени пойдемъ, сказалъ Смуровъ.

— Далеко хата мельника? спросилъ Голышевъ старосту.

— А вонъ подъ тѣмъ лѣскомъ, что видѣнъ отсюда за мѣльницей, отвѣчалъ староста Егоръ, и пошелъ впередъ; за нимъ пошли Смуровъ и Голышевъ.

Между тѣмъ вечерѣло. Западная часть неба, покрылась вся багровыми густыми облаками, окрашенными въ нѣкоторыхъ мѣстахъ въ бѣловато-лиловый и оранжевый цвѣта. Начинался вѣтеръ холодный и довольно рѣзкій. Когда Смуровъ и Голышевъ перешли поле, миновали мельницу и подходили къ лѣску, заря почти погасла, и по землѣ быстро начинали ложиться тѣни осенней ночи. Но вотъ передъ ними показалась хорошая изба, срубленная изъ толстыхъ бревенъ. Съ одной стороны огородъ, съ другой дворъ, съ крытыми клевами, для скотины, показывали, что хозяинъ, мужикъ зажиточный. Третьимъ бокомъ хата примыкала къ молодому березовому лѣсу; сторона съ кочюрой былъ входъ въ хату, обращена въ поле.

====page 371====

— Вотъ и хата моего кума! сказалъ староста.

Чрезъ широкія и чистыя сѣни Смуровъ и Голышевъ вошли за старостой въ свѣтлую просторную комнату. Напрасно офицеры оглядывались кругомъ, думая встрѣтить какой нибудь атрибутъ волшебника, ничего небывало, изба какъ и всѣ избы крестьянъ имѣла обыкновенное расположеніе, только чрезвычайная чистота пола, лавокъ, стола, печи выбѣленной извѣсткой кидалась невольно въ глаза и говорила въ пользу хозяина. У стѣны на право отъ входа на досчатой самодѣльной кровати, сидѣлъ какой-то старикъ. Нельзя было разглядѣть ни лица его, ни фигуры, но когда онъ обернулся къ вошедшимъ, Смуровъ и Голышевъ поражены были выраженьемъ лица и мельника. Голова большая, клинообразная, волосы черные съ сильной просѣдью, борода длинная клиномъ — а глаза, что это были за глаза — они то разкрывались, то щурились, то загорались огнемъ, то тускнѣли; когда старикъ смотрѣлъ пристально и разкрывалъ глаза во всю ихъ величину, то тому, на кого онъ смотрѣлъ, становилась жутко, хотя особеннаго ничего небыло въ его взглядѣ. Впрочемъ мельникъ смотрѣлъ такъ недолго, а большею частію спускалъ глаза въ низъ. Въ лицѣ колдуна не было ничего безобразнаго, напротивъ оно было правильно хотя и съ рѣзкими чертами. Взглятнувъ на это лицо одинъ разъ, трудно было его забыть. Эти губы какъ будто скривленныя застывшей на нихъ насмѣшливой улыбкой, это выраженье ума и хитрости, вообще тонъ чего-то мудраго но злаго, ясно отпечатанъ былъ на лицѣ колдуна.

— Когда офицеры вошли, онъ сидѣлъ на постелѣ и чертил что-то палкой на полу.

====page 372====

— Здарово кумъ, сказалъ староста войдя въ хату и скинулъ шапку.

— Здарово, надѣвай шапку, а то ветѣръ не добрый налетитъ, сказалъ мельникъ голосомъ довольно громкимъ и чистымъ, но въ которомъ было что-то непріятное, насмѣшливое.

— А, я вотъ съ господами къ тебѣ въ гости, продолжалъ староста.

— Милости просимъ, сказалъ мельникъ, поклонившись вошедшимъ офицерамъ не вставая съ постели.

— Голышевъ и Смуровъ сняли фуражки.

— Надѣвайте фуражки господа, шепнулъ староста офицерамъ, кумъ мой всегда въ избѣ въ шапкѣ сидитъ, любитъ чтобы и гости его сидѣли въ шапкахъ. Дѣйствительно на головѣ мельника была маленькая круглая шапочка, на подобіе татарской ермолки, отороченная бараньеми смушками.

— Что вы ко мнѣ за дѣломъ, аль за бездѣльемъ? спросилъ колдунъ своимъ насмѣшливымъ голосомъ.

— За дѣломъ и за бѣздѣльемъ, кумъ, отвѣчалъ староста, и прибавилъ сурово — а ты знай дѣлай свое дѣло.

Смуровъ и Голышевъ посмотрѣли еще разъ и содрогнулись: въ этомъ по видимому умномъ и открытомъ лицѣ, было что-то страшно-непріятное и отталкивающее — губы-же старика крѣпко сжатые и покривившіеся, подобно одному изъ древнихъ іероглифовъ, выражали какую то затаенную мысль.

Стало совсѣмъ темно.

Малашка, а Малашка! крикнулъ колдунъ.

На печкѣ что-то пошевелилось и чрезъ минуту показался сначала тулупъ, а потомъ женская голова, обвязанная платкомъ и наконецъ цѣлое человѣ

====page 373====

ческое существо. Слѣзла съ печки женщина, горбатая, лѣтъ сорока, съ подслѣповатыми глазами; она не много смахивала на вѣдьму — такъ непріятно — гадко было искривленное лицо и горбатая ея фигура.

— Зажги свѣчу Малашка — повторилъ мельникъ.

— Женщина не отвѣчала ни слова, а побрѣла къ стѣнѣ, сняла съ полки желѣзный подсвѣчникъ съ огаркомъ сальной свѣчи. Поставивъ его на столъ, вѣдьма принялась шарить въ печуркѣ, вѣроятно отыскивала что-то.

— Не нужно Малашка! крикнулъ мельникъ.

Въ это мгновеніе комната вдругъ освѣтилась, Смуровъ и Голышевъ оглянулись на столѣ стояла уже зажженная свѣча, но кто ее зажегъ, и какъ, этого офицеры не замѣтили. Между тѣмъ женщина возившаяся въ печуркѣ также молчаливо убралась на печь какъ и сошла съ нея.

— Прощенья просимъ господа, сказалъ староста Егоръ, кланяясь офицерами.

— Куда-жъ ты, дѣдушка? спросилъ Смуровъ.

— Домой, меня ждетъ семья.

— Кто-же отсюда насъ проводитъ до дому! ночь кажется темная, да и дождемъ грозитъ — проговорилъ Голышевъ.

— Ну ужъ это все кумъ сдѣлаетъ, вы господа теперь его гости; такъ кумъ что-ли? да ты у меня кумъ моихъ господъ не того... староста сдѣлалъ какой-то знакъ палкой по полу, на что колдунъ отвѣчалъ тоже знакомъ; но какъ видно мельнику не очень понравилось наставленіе старосты; онъ долго пристально смотрѣлъ на Егора и въ глазахъ его было не доброе выраженье.

— Полно, полно кумъ, нечего смотрѣть на меня,

====page 374====

помни только чтобы худо не было, а то гляди — знаешъ того… староста опять сдѣлалъ палкой по полу какой-то знакъ, поклонился офицерамъ и вышелъ.

Офицеры сидѣли молча; послѣ ухода старосты, имъ какъ-то стало страшно оставаться съ глазу на глазъ съ колдуномъ и они не знали съ чего начать бѣсѣду. Колдунъ тоже молчалъ, онъ по прежнему чертилъ своей палкой по полу какія-то буквы или знаки, и изрѣдка изъ подлобья взглядывалъ на своихъ гостей.

— Малашка, а Малашка! подай гостямъ вина да пряниковъ.

Съ печи опять слѣзла нѣмая, отворила стѣнной шкафъ, вынула бутылку съ какимъ-то виномъ и тарелку съ пряниками и поставила на столъ передъ офицерами.

Покорнѣйше прошу, господа! сказалъ мельникъ болѣе ласковымъ голососъ. Смуровъ и Голышевъ молча кивнули головами.

Да не извольте безпокоится, въ винѣ ничего нѣтъ, это обыкновенный медокъ, а пряники то-же купленные въ городѣ для внучатъ.

— У тебя хозяинъ есть внучата? спросилъ Голышевъ.

— Двое; младшій сынъ мой вотъ уже семь лѣтъ какъ женатъ, а старшій, что въ Питерѣ, тотъ овдовѣлъ годовъ съ двѣнадцать, отвѣчалъ Колдунъ.

— У тебя только два сына, спрашиваетъ Голышевъ, а дочекъ нѣтъ?

— Отъ этаго товару избавленъ.

Съ полчаса длилось молчаніе.

====page 375====

— Господа сказалъ Колдунъ погладывая изъ подлобья на офицеровъ, вы пришли ко мнѣ я знаю зам чѣмъ.

— За чѣмъ? баситъ Голышевъ.

— За чѣмъ? спрашиваетъ Смуровъ.

— Чтобъ увѣриться что я кое что знаю.

— Да, за этимъ, отвѣчалъ Голышевъ.

— Такъ вотъ что господа, кому угодно со мной сходить въ баню, тому я покажу кое что.

— Голышевъ и Смуровъ переглянулись со страхомъ.

Мельникъ вдругъ всталъ и сказалъ твердымъ голосомъ: — господа бояре напрасно изволите сомнѣваться, худа никакого не будетъ, въ этомъ я даю честное слово — рѣшайте.

— Да развѣ непремѣнно нужно кому нибудь одному изъ насъ идти съ тобой? спросилъ Капитанъ.

— Я не могу иначе, показать, какъ только одному, отвѣчалъ мельникъ; опершись на палку бородой, онъ взглянулъ на офицеровъ съ насмѣшливой улыбкой.

— Илья Матвѣичь, я пойду-съ колдуномъ, баситъ Голышевъ, Богъ не выдастъ свинья не съѣстъ.

— Какъ хочешъ, Ѳедоръ Карпычь, а я не расположенъ идти съ этимъ старымъ Асмодѣемъ.

— Кто знаетъ, иногда и асмодей бываетъ полезенъ, молвилъ колдунъ съ злой улыбкой.

— Толковать нечего, я иду съ тобой борода, сказалъ Ѳедоръ Карпычь вставая; — а далеко твоя баня?

— Шагахъ будетъ около полутороста отселева; прошипѣлъ мельникъ.

====page 376====



— Смотри-жъ, хазяинъ, долго насъ не держи, а послѣ проводи до дому, сказалъ Капитанъ строго.

— Извольте баринъ сидѣть здѣсь, не безпокойтесь, мы съ господиномъ Штабсъ-капитаномъ скоро вернемся, и тогда я васъ самъ провожу до барскаго двора — вѣдь ваша квартира въ одномъ изъ господскихъ флигелей, молвилъ колдунъ обратившись и взглянувъ пристально на Капитана.

— А я гдѣ живу? спросилъ смѣясь Голышевъ.

— Въ городѣ; съ неудовольствіемъ отвѣтилъ мельникъ; тутъ онъ набросилъ сверхъ рубашки тулупъ.

— Я тотовъ! баситъ Голышевъ.

— Готовы — такъ идите. — Малашка! крикнулъ колдунъ — фонарь!

Нѣмая въ третій разъ молча слѣзла съ печи, достала изъ подъ лавки фонарь, зажгла воткнутый въ немъ сальный огарокъ и подала хозяину.

— Что это за женщина спросилъ Смуровъ.

— Приживалка на хлѣбахъ у меня, отвѣчалъ мельникъ.

— Что жъ она, нѣмая? спросилъ Смуровъ.

— Ее разбилъ праличь, й съ тѣхъ поръ она нѣма; пойдемте баринъ, сказалъ мельникъ, обращаясь къ Голышеву.

— Я готовъ баситъ Ѳедоръ Карпычь; до свиданья Илья Матвѣичь!

— До свиданья, говоритъ Смуровъ, осторожней ночь темна.

Голышевъ и мѣльникъ вышли изъ избы. Ночь была очень мрачная; вѣтеръ налеталъ порывами; изрѣдка крупныя капли дождя падали сверху, какъ будто сорванныя вѣтромъ съ черныхъ облаковъ, которыми все небо покрылось сплошъ. Колдунъ шелъ въ пере

====page 377====

ди освѣщая дорогу фонаремъ, они вышли въ лѣсъ поузенькой тропинкѣ, и скоро дошли до маленькой скривившейся хатки, которой покосившаяся крыша едва, едва не касалась земли. Избушка походила на исполинскій черный грибъ, маленькое окно было заклѣено пузыремъ, дверь заперта деревяннымъ засовомъ. Колдунъ отперъ дверь и Голышевъ вошелъ вслѣдъ за нимъ во внутренность бани. Куча каменьевъ лежащая въ одномъ углу вмѣсто печи, остатки полки и полусгнившая скамейка; показывали что тутъ дѣйствительно когда то мылись наши православные мужички, охотники до бань.

Мельникъ поставилъ фонарь на лавку и сказалъ: садись баринъ. Голышевъ сѣлъ.

— Если хочешь видѣть до конца сказалъ мельникъ, то смотри, крестъ чуръ не класть, а не то можетъ случится худо, я за это не отвѣчаю.

— Ладно, ладно, баситъ Ѳедоръ Карпычь. Неужели этотъ старый чертъ думаетъ Штабсъ-капитанъ, можетъ что нибудь показать интересное, гдѣ-жъ въ старой бань? если онъ хочетъ надуть меня, то кажется это ему не удастся.

Мьльникъ между тѣмъ палкой начертилъ на полу во кругъ Голышева, какую-то геометрическую фигуру въ родѣ многоугольника, а потомъ отойдя къ кучѣ камней сталъ пристально смотрѣть на нихъ постукивая палкой, то о тотъ, то о другой. Нѣсколько времени ничего не произошло, только вѣтеръ начиналъ выть сильнѣй и сильнѣй отъ могучихъ порывовъ его маленькая избушка дрожала и тряслась, какъ будто готовясь развалится.

Вдругъ изъ одной щели, которыхъ на полу было многое множество, выскочила маленькая земляная

====page 378====

лягушка, Колдунъ посмотрѣлъ на гада и стукнулъ палкой объ полъ, лягушка прыгнуіа на середину пола и остановилась. Голышевъ смотрѣлъ что будетъ далѣе. Чрезъ нѣсколько минутъ Штабъ-капитанъ замѣтилъ что лягушка начинаетъ рости. Далѣе гадъ растетъ, растетъ и принимаетъ огромныя размѣры, вотъ видитъ, съ ужасомъ, Штабсъ-капитанъ, что пасть лягушки раскрывается, верхняя губа гада касается потолка, нижняя лежитъ на полу, и вскорѣ вся внутренность бани наполнилась чудовищемъ; котораго огненные, красные глаза, прямо смотрѣли на Голышева, и длинный языкъ высунутый изъ рта извивался какъ змѣй, какъ будто готовясь укусить Ѳедоръ Карпыча: А Ѳедоръ Карпычу приходилось и безъ того жудко, онъ бы не прочь и на попятный дворъ, да слова колдуна: будетъ худо наводили на него теперь больше страха, чѣмъ самое чудовище.

— Хочетъ баринъ знать что я знаю, говорилъ колдунъ такъ полезай въ пасть лягушки и будетъ съ тебя довольно.

— Не хочу! баситъ Голышевъ.

— Не хочешь твоя воля, пойдемъ домой, колдунъ стукнулъ палкой по головѣ лягушки: она затряслась и начала быстро уменьшатся, такъ что чрезъ нѣсколько минутъ Голышевъ увидѣлъ передъ собой туже самую маленькую лягушку, которая вылѣзла изъ подъ полу. Лягушка здѣлала нѣсколько прыжкбвъ и скрылась въ щель.

Голышевъ былъ не трусливаго десятка, а тутъ и его проняла дрожъ.

— Ну баринъ теперь вѣришъ что я кое что знаю? спросилъ мельникъ съ своей злой насмѣшливой улыбкой.

====page 379====

— Вѣрю баситъ измѣнившимся голосомъ Штабсъ-капитанъ, и Ѳедору Карпычу показалось что борода колдуна трясется и изъ глазъ какъ будто выльтатотъ искры.

— Теперь баринъ я съ тобой заключу вотъ какое условіе: до моей смерти если ты кому нибудь скажешъ о томъ что видѣлъ, то тебѣ отъ меня ни гдѣ не скрытся, — согласенъ?

— Согласенъ? отвѣчалъ Голышевъ.

— Мельникъ опять начертилъ палкой по полу, взялъ фонарь и сказалъ Штабсъ-капитану: пойдемъ домой. Всю дорогу Ѳедоръ Карпычь шелъ въ какомъ то чаду, и шатался какъ угорѣлой. Въ избѣ мельника онъ засталъ Капитана спавшимъ на лавкѣ. При входѣ Голышева и колдуна Смуровъ проснулся и спросилъ.

— Ну что Ѳедоръ Карпычь?

— Ничего, пустяки! отвѣчалъ Голышевъ.

— Пора домой?! сказалъ Смуровъ, на меня здѣсь какой-то сонъ напалъ, хозяинъ проводишь насъ.

Мельникъ взялъ фонарь и проводилъ гостей до Господскаго двора, а самъ пошелъ назадъ и погасилъ фонарь, какъ будто и безъ фонари могъ видѣть въ самую мрачную ночь, а ночь была темная хоть глазъ выколи.

Цѣлый вечеръ Ѳедоръ Карпычь былъ молчаливъ и скученъ, Смуровъ замѣтивъ эту перемѣну не тревожилъ Штабсъ-капитана вопросами. Когда Голышевъ

====page 380====

легъ спать ему долго не спалось, все казалось какъ будто два красные глаза огромной лягушки смотрятъ на него. А на дворѣ стояла мрачная осенняя ночь, а вѣтеръ то свисталъ, то вылъ, то стоналъ, ударяя въ оконныя рамы и срывая засохшіе листы березы, которая росла какъ разъ подъ окномъ, гдѣ лежалъ Ѳедоръ Карпычь; безсонница мучила Штабсъ-капитана почти цѣлую ночь, и только когда запѣлъ третій утренній пѣтухъ онъ заснулъ, но сонъ его былъ тяжелъ и безпокоенъ.

====page 381====

XVII.

Разсказъ старосты Егора. Женатый суволтернъ-офицеръ.

На другой день Голышевъ всталъ довольно поздно и съ тяжелой головой, хотя вечеромъ и не употреблялъ душегрѣйки. Ему всю ночь снились страшные сны и особенно часто являлась въ нихъ огромная жаба съ широко-разинутой пастью. Чудовище смотрѣло на Штабсъ-капитана своими карбунколовыми глазами и казалось готово было поглотить въ свой бездонный зѣвъ. Рядъ страшныхъ сновидѣній взволновалъ кровь Ѳедоръ Карпыча и она ударила ему въ голову.

— Капитанъ Смуровъ пилъ чай, а для Ѳедоръ Карпыча, на другомъ концѣ стола, стоялъ графинчикъ водки и на тарелкѣ нѣсколько кусочковъ копченой колбасы.

— Каково спалъ, Ѳедоръ Карпычь? спросилъ Смуровъ, поздоровавшись съ Штабсъ-капитаномъ!

====page 382====

— Худо спалось, Илья Матвѣичь, отвѣчалъ Голыміевъ, садясь за столъ.

— Что такъ? спросилъ Капитанъ.

— Все какая-то дрянь лѣзла въ голову, видно со вчерашняго гаданья — ужъ эти мнѣ колдуны и гаданья! терпѣть не могу всякой чертовщины, съ сердцемъ пробасилъ Штабсъ-капитанъ.

— Что-же такое вамъ показалъ колдунъ, спросилъ Смуровъ.

— Что?! Голышевъ призадумался. Онъ не былъ суевѣренъ, и готовъ былъ всѣхъ колдуновъ и ворожей поколотить своеручно, если бъ они ему попались въ злой часъ, но угроза мельника, сказанная хладнокровно, имѣла въ себѣ какой-то грозный смыслъ, и навѣвала на душу Штабсъ-капитана невольный страхъ, въ которомъ онъ не могъ дать себѣ отчета. Подумавъ немного, Голышевъ разказалъ Капитану объ условіи, какое онъ заключилъ съ мельникомъ, а также и объ угрозѣ колдуна въ случаѣ неисполненія условія.

— Всякое условіе, если оно не вынужденное, надо исполнить честно, сказалъ Смуровъ, а потому я не хочу знать что тамъ было, хотя и не вѣрю, чтобы колдунъ — мельникъ могъ сдѣлать тебѣ какое нибудь зло.

Разговоръ прекратился. Голышевъ выпилъ и закусилъ, Смуровъ закурилъ трубку.

— Что-жъ Ѳедоръ Карпычь, не сходимъ-ли мы навѣстить старосту? Егора, сказалъ Смуровъ, докуривъ и выколотивъ трубку.

— Пожалуй, я не прочь прогуляться, авось голова пройдетъ, пробасилъ Голышевъ.

====page 383====

Офицеры надѣли фуражки и вышли. Послѣ холодной и дождливой ночи, погода перемѣнилась. Утро ясное, свѣжее, манило на прогулку; полу-поблекшая трава, покрыта еще была инеемъ, который быстро превращался въ обильную росу отъ солнечныхъ лучей. Вѣтерокъ попѣвалъ легко, но въ его дыханіи уже ощущалась осенняя рѣзкость.

Знакомой дорогой прошли они по деревнѣ и остановились предъ хатой старосты. Только разъ стукнулъ кольцомъ въ дубовую дверь Голышевъ, какъ она отворилась и самъ старикъ вышелъ на встрѣчу офицерамъ.

— Покорнѣйше просимъ, не обезсудьте старка! говорилъ, кланяясь, староста Егоръ.

Голышевъ и Смуровъ вошли въ хату, вслѣдъ за ними вошелъ и староста.

— Ну, старинушка, началъ Смуровъ, сѣвъ на лавку, мы къ тебѣ не даромъ въ гости пришли.

— Что угодно вашей милости, готовъ служить чѣмъ могу — отвѣтилъ староста.

— Во первыхъ дѣдушка, садись на свое мѣсто, продолжалъ Смуровъ, а во вторыхъ тряхни стариной, да разскажи намъ, то что обѣщалъ про вашъ старый домъ.

Староста сѣлъ за столъ подъ образа, на мѣсто, гдѣ обыкновенно садился во время домашней трапезы. Нѣсколько времени старикъ задумчиво гладилъ свою сѣдую бороду и какъ будто что-то вспоминалъ. Потомъ онъ посмотрѣлъ на офицеровъ и положивъ руки на столъ, началъ. (Передадимъ разсказъ сокращенно.)

Баринъ нашъ родился въ Питерѣ, въ то время, какъ покойный князь ѣздилъ за границу. Носились

====page 383====

слухи будто княгини забеременѣла по отъѣздѣ мужа и когда онъ возвратился, то между ними что-то произошло въ родѣ ссоры. Говорили люди, будто князь не хотѣлъ признать родившагося мальчика своимъ сыномъ. Много разныхъ слуховъ носилось, НО всѣмъ имъ вѣрить нельзя — кончилось только тѣмъ, что князь уѣхалъ въ деревню и взялъ съ собой мальчика, а княгиня осталась въ Питерѣ, и вскорѣ померла. Князь до самой своей смерти жилъ въ деревнѣ. Молодой баринъ нашъ росъ и хорошѣлъ не по днямъ, а по часамъ. Старый князь, по пріѣздѣ въ деревню, сталъ всѣхъ дичиться, и жилъ какъ монахъ; часто цѣлые дни проводя запершись въ своемъ кабинетѣ. Что онъ тамъ дѣлалъ, это оставалось тайной для домашнихъ. Въ кабинетѣ князя висѣло много старинныхъ портретовъ его предковъ и между ними портретъ княгини его супруги, который князь завѣсилъ чернымъ крепомъ.

Прошло болѣе десяти лѣтъ, какъ старый князь поселился въ деревнѣ; здоровье его обѣщало долгую жизнь, хотя лѣта были и преклонныя. Въ лѣтнее время князь любилъ гулять въ саду, который въ то время содержался въ чистотѣ, и щеголялъ обиліемъ цвѣтовъ.

Разъ, такъ передала мнѣ ключница, въ лѣтній прекрасный вечеръ князь гулялъ въ саду по обыкновенію, а молодой князь, мальчикъ двѣнадцати лѣтъ, бѣгалъ по аллеямъ, рвалъ ягоды, ломалъ вѣтки акацій и стрѣлялъ въ птицъ изъ лука. Вдругъ по дорогѣ къ усадьбѣ показалась пыль и пронесся звукъ колокольчика. Дворецкій вышелъ посмотрѣть на крыльцо, кого Богъ несетъ. Вскорѣ показалась дорожная карета, запряженная шестерикомъ почтовыхъ лошадей. Подъѣ

====page 385====

хавъ къ крыльцу княжескаго дома, карета остановилась, изъ нее вышелъ какой-то господинъ, въ соломенной шляпѣ и съ сумой, висѣвшей чрезъ плечо на кожанномъ ремешкѣ съ золотыми бляхами. Дворецкій спросилъ пріѣзжаго: какъ прикажетъ доложить князю. А гдѣ князь? спросилъ незнакомый… У себя-съ, изволятъ прогуливатся въ саду, отвѣтилъ старикъ дворецкій. Ну такъ я самъ пойду къ нему и отыщу его, мы съ нимъ старые знакомые, прибавилъ пріѣажій и пошелъ въ садъ по указанной дорожкѣ. Спустя полчаса дворовые люди видѣли, какъ старый князь прошелъ изъ саду съ пріѣзжимъ господиномъ и заперся въ свой кабинетъ. Неизвѣстно объ чемъ говорилъ баринъ съ своимъ гостемъ, только чрезъ часъ времени гость уѣхалъ, а князь сдѣлался скученъ и печаленъ. Съ той поры чаще и чаще сталъ онъ задумываться, рѣже прогуливался по саду, больше сидѣлъ въ своемъ кабинетѣ и пеписывалъ какія-то бумаги. Однажды утромъ, камердинеръ пошелъ зачѣмъ-то и нашелъ дверь комнаты запертой. Думали что баринъ еще почиваетъ. Когда наступило время обѣда, опять пошли къ кабинету, но дверь была заперта. Стали смотрѣть въ окно, но сторы плотно спущенные мѣшали разсмотрѣть что дѣлается въ комнатѣ. Наступилъ вечеръ, потомъ ночь, а старый князь все еще не выходилъ изъ своего кабинета. Молодой князь Леонидъ, нѣсколько разъ подходилъ къ дверямъ отцовскаго кабинета, смотрѣлъ въ замочную скважину, пѣлъ пѣтухомъ, лаялъ собакой и вообще шалилъ, какъ шалятъ всѣ дѣти, когда желаютъ обратить на себя вниманіе близкихъ и любимыхъ особъ, зная что всѣ ихъ невинныя шалости простятся.

====page 386====

На другой день утромъ, дворецкій Максимъ, пошелъ къ кабинету, дверь котораго все еще была заперта; онъ сѣлъ передъ дверями, чтобы дождатся выхода князя, думая что баринъ его еще спитъ. Но когда время подошло къ полдню, безпокойство старика Максима увеличилось и онъ сообщилъ людямъ: что де вѣрно въ кабинетѣ князя, что нибудь да не ловко. Составили совѣтъ, предсѣдателемъ котораго былъ дворецкій Максимъ, онъ-же подалъ первый голосъ, что надо войти въ кабинетъ барина непремѣнно, хотя бы для этаго и пришлось ломать двери. Подождали еще часъ, и рѣшились сбить замокъ. Замокъ сбитъ, дверь отворилась и дворецкій Максимъ первый вошелъ въ кабинетъ; но то что онъ тамъ увидѣлъ, такъ его озадачило и ошеломило, что старикъ всталъ, какъ окаменелый и не двигался съ мѣста. Старый князь сидѣлъ въ своемъ креслѣ обратившись лицемъ къ портрету своей жены, котораго черный крепъ былъ отдернутъ. Глаза князя были открыты, но не подвижны, и холодный, мертвый взоръ устремленъ на портретъ. Одна рука князя была прижата къ сердцу, другая опущена на колѣни. — Когда дворецкій опомнился и бросился къ своему барину, онъ увидѣлъ въ креслахъ одинъ безжизненный, окостенѣлый трупъ.

Вскорѣ вся дворня узнала о смерти князя, смерти внезапной, какъ можно было догадываться, и весьма загадочной. Потомъ дано было знать земской полиціи; пріѣхалъ исправникъ, медикъ и другіе лица обязанные службою быть при слѣдствіяхъ подобнаго рода. Свидѣтельствовали тѣло и нашли, что князь померъ ударомъ. Потомъ составили опись движимому (имѣнію) имуществу и дали знать куда слѣдуетъ для наз

====page 387====

наченія опекуна къ имѣнію малолѣтнаго князя, который въ то время еще мало понималъ свое горе, а можетъ быть и не горевалъ много потому, что отецъ всегда обращался съ нимъ довольно холодно, изрѣдка только забавляясь дѣтскими шалостями сына. Похороны были богатые, но изъ сосѣдей никто не пріѣхалъ на печальную церемонію, и прахъ вельможи подъ пышнымъ наслѣдственнымъ балдахиномъ, сопровождаемый тяжелой, старинной каретой съ гербами, въ которой ѣхалъ сынъ и наслѣдникъ покойнаго съ своей няней, отвезенъ былъ въ сельскую церковь, отпѣтъ и похороненъ въ фамильномъ склепѣ князей Лицкихъ: (фамилія покойнаго князя). Домъ какъ будто опустѣлъ; молодой князь вскорѣ взятъ былъ однимъ своимъ родственникомъ въ столицу и помѣщенъ въ какое-то учебное заведьніе.

Еще недѣлю спустя послѣ похоронъ стараго князя, въ домѣ, какъ говорили люди, стало что-то не ладно. Ключница Афимья, осталась главной надсмотрщицей; она разказывала что въ кабинетѣ покойнаго князя днемъ кто-то ходитъ, двигаетъ кресла и стучитъ книгами, вынимая ихъ изъ шкафа. По ночамъ многіе изъ дворовыхъ видѣли, что въ окнѣ кабинета, свѣтился слабый огонь, какъ будто на столѣ въ комнатѣ горѣла лампада. — Болѣе любопытные подходили и даже заглядывали въ окна. Спущенные зеленыя сторы, препятствовали разсмотрѣть, что дѣлалось въ комнатѣ, только виднѣлась чья-то тѣнь —  какъ будто кто-то сидѣлъ въ старинныхъ креслахъ князя передъ столомъ. Видѣвшихъ это явленіе прошибалъ такой страхъ, что они отбѣгали опрометью отъ окна, цѣлую ночь тряслись, какъ въ лихорадкѣ и въ другой разъ уже не отваживались загляды

====page 388====

ватъ въ окно страшнаго кабинета, гдѣ завѣлась нечистая сила. Такъ шло время. Въ домѣ никто не жилъ, кромѣ старухи Афимьи, которая занимала не большую комнату и на разспросы любопытныхъ, говорила: кто хочетъ знать, что дѣлается въ домѣ, то пусть идетъ самъ и ночуетъ въ кабинетѣ покойнаго князя; а какъ охотника на такія милостивыя предложенія ключницы не находилось, то вскорѣ всѣ оставили старуху въ покоѣ; и разнеслась молва между дворовыми людьми, будто ключница сама знается съ чертомъ, а потому и остается невредимой въ проклятомъ домѣ.

Прошли многіе года — и вотъ вдругъ внезапно пріѣхалъ нашъ молодой баринъ въ свою вотчину. О пріѣздъ его никто не былъ предупрежденъ, и въ домѣ не дѣлалось никакихъ приготовленій. Князь пріѣхалъ вечеромъ и помѣстился въ кабинетѣ своего отца, какъ въ комнатѣ болѣе другихъ сохранившейся, удобной и хорошо меблированной, хотя и съ старинной мебелью. Никто не зналъ разказывала-ли князю — ключница Афимьц о странныхъ явленіяхъ, которые происходили въ домѣ, въ продолженіи многихъ лѣтъ со смерти отца его.

На другой день, изволите помнить, я сказывалъ уже вамъ, что пришелъ рано утромъ явиться къ барину за приказаніемъ, какъ увидѣлъ, что дорожная коляска князя, стоитъ запряженная четверней добрыхъ лошадей. Вскорѣ вышелъ на крыльцо и самъ князь; онъ былъ видимо разстроенъ и казался больнымъ. Уѣзжая, онъ велѣлъ запечатать домъ и приложилъ свою гербовую печать ко всѣмъ дверямъ. Послѣ отъѣзда князя, ключница Афимья переселилась жить въ маленькій флигель на дворѣ. Я говорилъ со

====page 389====

старухой, и разспрашивалъ о причинѣ внѣзапнаго отъѣзда князя. Афимья, качала своей сѣдой головой, и говорила: «что въ ту ночь, когда молодой баринъ, помѣстился въ кабинемѣ, своего покойнаго отца, тамъ въ полночь произошло что-то ужасное. Сначала раздалась стукотня — потомъ звукъ, подобный пистолетному выстрѣлу и князь изъ отцовскаго кабинета выбѣжалъ безъ лица, и ночевалъ, въ комнатѣ со старухой, впрочемъ, онъ цѣлую ночь не спалъ, а все перечитывалъ и переписывалъ, какія-то бумаги. За часъ до разсвѣта онъ велѣлъ позвать своего камердинера, и отдалъ приказъ, чтобъ къ восьми часамъ утра были заложены лошади, въ его коляску. Передъ отъѣздомъ, за чаемъ, князь сказалъ Афимьѣ, чтобы она сняла со стѣны всѣ портреты, въ кабинетѣ его отца, и отнесла ихъ въ кладовую. О томъже, что видѣлъ, или что случилось ночью съ нимъ въ кабинетѣ его покойнаго отца, князь не сказалъ ни слова, и ключница Афимья тоже ничего больше не могла разсказать — только одно обстоятельство показалось страннымъ старухѣ, а имянно: когда она вошла въ кабинетъ съ людьми, чтобы снять фамильные портреты, то ей показалось, что лица портретовъ, какъ будто повернулись по одному направленію и точно смотрятъ на какой-то предметъ. Сверхъ того, на одномъ портретѣ полотнище прострѣлено пулей, которая, глубоко засѣла въ массивной, позолоченной рамѣ. Вотъ все, что только знала, и могла передать ключница Афимья. Старуха вообще, съ тѣхъ поръ стала молчаливѣе прежняго, и не любитъ когда ее начнутъ спрашивать о произшествіяхъ случившихся въ домѣ. Съ тѣхъ поръ, стоитъ старый княжескій домъ запечатанный, видимо

====page 390====

старѣется и клонится къ землѣ. Давно уже никто не видѣлъ, чтобы въ домѣ происходило, что-либо странное; не свѣтится огонь въ окнахъ кабинета, покойнаго, стараго князя, не слышно ни какой стукотни, ни страшныхъ звуковъ въ полночные часы, а преданье о привидѣніяхъ еще свѣжо въ памяти всѣхъ окружныхъ жителей, и наши мужички, въ поздній часъ, послѣ заката солнца, обходятъ подальше проклятый домъ, и многіе изъ нихъ тихонько творятъ молитву? животворящему кресту, отгоняя навожденіе нечистой силы.

Вотъ что разсказалъ староста Егоръ, приправляя расказъ свой прибаутками и пословицами, которыя мы выпустили, какъ не нужныя. Смуровъ и Голышевъ посидѣли еще съ часъ у старика, который угостилъ ихъ яичницей и сотовымъ медомъ. Поблагодаривъ старосту за угощенье, офицеры возвратились домой.

— А вѣдь мастеръ разсказывать старикъ? спросилъ Смуровъ у Голышева.

— Да, порядочный краснобай, баситъ Голышевъ. Вѣроятно, онъ много знаетъ, разныхъ сказокъ и повѣрій.

— Онъ просто ходячій томъ, самыхъ разнородныхъ сказокъ, повѣрій, преданій и всего, что только народное суевѣріе сохраняетъ, передавая изъ устъ въ уста, чрезъ цѣлые десятки и сотни лѣтъ.

— Съ нимъ не скучно провести время — сказалъ Штабсъ-капитанъ.

— Когда нибудь надо подзадорить старика, и онъ намъ еще вытащитъ, изъ своего неистощимаго мѣшка, какую нибудь диковинную исторію.

— Впрочемъ, Ѳедоръ Карпычь, добавилъ Смуровъ,

====page 391====

то, что онъ намъ разсказалъ о княжескомъ домѣ, мнѣ кажется, скорѣе быль, а не сказка. Я отъ многихъ, здѣшнихъ старожиловъ слышалъ не одинъ разъ, что въ этомъ старомъ домѣ что то произошло чудесное въ старые годы.

— Можетъ быть, что нибудь и случилось. Я теперь начинаю вѣрить въ возможность всякой чертовщины — еслибъ не эта проклятая жа... Тфусъ-сангусъ! Голышевъ не договорилъ и плюнулъ: — онъ вспомнилъ о угрозѣ мьльника и его бросило въ холодъ.

— А что, видно нашъ мѣльникъ кое-что знаетъ? спросилъ Смуровъ улыбнувшись.

— Ну его, я бы очень радъ, никогда съ нимъ не встрѣчаться — Голышевъ опять плюнулъ и сталъ набивать свою чертову ножку.

— Пообѣдаемъ по раньше, и пойдемте невѣстить моего суболтернъ-офицера подпоручика Бандурина.

— Да вѣдь онъ женатый, сказалъ Голышевъ, ловко-ли послѣ обѣда?

— Ничего, Ѳедоръ Карпычь, это такая семья, которая не обидится визитомъ, ихъ ротнаго командира.

— Скажите на милость, Илья Матвѣичь, какъ онъ живетъ съ своей дражайшей половиной? баситъ Штабсъ-капитанъ.

— А вотъ увидите — отвѣчалъ Смуровъ.

— Я слышалъ, что онъ мучитъ свою несчастную жену, спрашиваетъ Ѳедоръ Карпычь, и ужъ черезъ чуръ хватаетъ душегрѣйку?

— Увидите, увидите — мы сдѣлаемъ визитъ Бандурину внѣзапно, и вѣрно застанемъ его въ расплохъ.

====page 392====

Капитанъ велѣлъ своему деньщику тотчасъ накрыть на столъ, а Ѳедоръ Карпычь употребилъ передъ обѣдомъ желудочнаго бальзаму- Кушанье вскорѣ было подано, офицеры сѣли за столъ и начали живо работать ложками, вилками и ножами. Великъли обѣдъ холостаго офицера: щи, или борщь, каша гречневая или манная, кто любитъ, а если нѣтъ каши, то кусокъ жаренаго мяса, или вареники въ смѣтанѣ. Особенной перемѣны блюдъ нѣтъ, все ставится на столъ разомъ, и походная трапеза, какъ скоро начинается, также скоро и кончается.

Послѣ обѣда, товарищи закурили трубки, и надѣвъ фуражки вышли изъ хаты. Квартира подпоручика Бандурина, была въ ближайшемъ концѣ деревни, и офицеры прямо пошли черезъ полѣ, и перейдя небольшой, мелкій и узкій ручеекъ, взобрались по крутизнѣ оврага, на берегу котораго стояло нѣсколько избъ. Изъ нихъ одна выдвинулась впередъ и погнулась къ землѣ, какъ будто отвѣшивая поклонъ своимъ товаркамъ.

— Вотъ и квартира Бандурина, сказалъ капитанъ Голышеву, указывая на выдавшуюся, покривившуюся избу.

— Вотъ чудакъ, баситъ Ѳедоръ Карпычь, какая нелегкая дернула его занять квартиру въ такой хатѣ, которая того и гляди, что разсыплется — стоитъ вѣтру пахнуть богатырски и — нѣтъ ее.

— Не смотрите на наружный видъ избы, Ѳедоръ Карпычь, отвѣчалъ Смуровъ, внутри есть чистенькая, отдѣльная свѣтелка, которую и занялъ Бандуринъ.

Офицеры вошли въ просторную избу, довольно грязную и закоптѣлую; на лавкѣ подъ окномъ сидѣ-

====page 393====

ла старуха и пряла ленъ. У другаго окна на лавкѣ, стояло корыто и въ немъ мыла бѣлье, какая-то женщина, которой лицо нельзя было видѣть, потому — что она стояла спиной къ дверямъ.

— А что старуха, офицеръ что стоитъ у васъ, дома? спросилъ Сиуровъ.

— А Господь его знаетъ, прошамкала старушонка, кажись что въ свѣтлицѣ — въ тужъ минуту женщина, мывшая бѣлье вздрогнула, но не обернулась.

— Нѣтъ-ли тутъ солдата? спросилъ Смуровъ у старухи.

— На печи спитъ, кажись, отвѣчала старая.

Тутъ на печи послышалось ворочанье, и съ палатей слѣзъ солдатъ въ шинелѣ.

— Дома Поручикъ? спроситъ Смуровъ.

— Дома, ваше благородіе, отвѣтилъ вѣстовой, вытянувшись съ испугомъ передъ Капитаномъ.

— Что онъ одинъ, или есть кто нибудь? продолжалъ спрашивать Смуровъ.

— Дьяконъ здѣшняго прихода, у нихъ въ гостяхъ, ваше благородіе! отвѣчалъ вѣстовой.

— Пойдемъ къ нему, Ѳедоръ Карпычь, сказалъ Смуровъ и вышелъ изъ избы въ сѣни. Полъ въ сеняхъ во многихъ мѣстахъ провалился отъ ветхости, и сквозь отверстіе виднѣлся клѣвъ, въ которомъ хрюкало и рылось въ навозѣ нѣсколько свиней.

— Осторожнѣй, Ѳедоръ Карпычь, говорилъ Смуровъ, указывая Голышеву на провалившіеся бревна, какъ разъ можно полетѣть и увязнуть въ грязномъ болотѣ свинятника.

Перейдя сѣни поперекъ, офицеры отворили довольно узкую и низенькую дверь, и нагнувшись, какъ только было возможно, вошли въ комнату. Ком-

====page 394====

ната была похожа на обыкновенныя свѣтлицы, дѣлаемыя въ черныхъ избахъ крестьянъ, для пріема гостей, и для семейныхъ праздниковъ. Вокругъ стѣнъ, чистыя лавки; въ одномъ углу, противоположномъ, окнамъ, изразцовая большая печь, съ широкой лежанкой. Длинный столъ подъ образами, деревянный, грубой роботы, некрашенный стулъ, на стѣнѣ лубочныя, суздальскія картины, изображающія страшный судъ, змѣя горынича и какого-то богатыря, вѣроятно Илью Муромца или Добрыню; между картинами, въ одномъ мѣстѣ стѣны, вклеенъ былъ треугольный кусочикъ зеркальнаго стекла, вѣроятно изъ разбитаго зеркала — вотъ вся полная меблировка комнаты. При входѣ Голышева и Смурова, первое, что бросилось имъ въ глаза, кто-то сидѣвшій застоломъ, подъ образами, котораго длинная ряса, показывала, что онъ принадлежитъ къ духовному званію; рукава у этого человѣка были засучены по локоть, а длинные волосы разсыпались по плечамъ въ безпорядкѣ. Противъ него, на другомъ концѣ стола, съ трубкой въ рукѣ, въ старомъ, засаленномъ плисовомъ халатѣ, стоялъ мужчина, лѣтъ подъ тридцать, средняго роста, худощавый, крѣпкаго сложенія, съ черными взъерошенными волосами. Онъ что-то съ жаромъ говорилъ духовной особѣ, и вѣроятно, чтобъ придать своей рѣчи болѣе выразительности, сопровождалъ слова свои, ударами кулака по столу, отъ чего стоявшій на столѣ полу-штофъ съ водкой и тарелка, съ холодной говядиной и лукомъ, звѣня подпрыгивали.

При входѣ Штабсъ-капитана съ Капитаномъ, ораторъ вдругъ онемѣлъ, и остановился съ поднятой къ верху рукой.

====page 395====

— Иавините насъ, Михаилъ Иванычь, сказалъ Смуровъ, обращаясь къ человѣку въ халатѣ, который былъ ни кто иной, какъ Подпоручикъ Бандуринъ.

— Ахъ Капитанъ! я никакъ, никакъ не ждалъ, право вы такъ неожиданно..., мы двоемъ съ дьякономъ немножко поспорили на счетъ... знаете… прошу покорно садиться Ѳедоръ Карпычь! мы съ вами давно не видались. Все это Подпоручикъ Бандуринъ, сказалъ скороговоркой, запахнулъ халатъ, подпоясанный шнуркомъ, и подвинулъ стулъ Капитану.

Смуровъ сѣлъ. Голышевъ стоялъ и смотрѣлъ, то на дьякона, то на Бандурина.

— Гдѣ-жъ ваша супруга? спросилъ Смуровъ — какъ здоровье Дарьи Семеновны?

— Она вышла погулять немного, у нее голова болитъ, отвѣчалъ Подпоручикъ Бандуринъ, видимо, смѣшавшись.

— Я думаю, для васъ здѣсь очень тѣсно помѣщенье? — спросилъ Голышевъ, окинувъ взглядомъ комнату.

— Да-съ, тѣсновато, оно знаете для холостаго человѣка, уголокъ теплый, ну съ бабой не такъ-то легко помѣститься.

Часть комнаты, отдѣлялась ситцевымъ занавѣсомъ, замѣнявшимъ перегородку. Но этотъ занавѣсъ, до того былъ изорванъ, запачканъ, покрытъ пылью, что взглянувъ на него, невольно приходила въ голову мысль, что не супружеское счастіе скрывается за этой грязной портьерой, а та скверная нищета, которая всегда бываетъ слѣдствіемъ неисправимыхъ пороковъ. Въ комнатѣ не видно было, ни одной изъ

====page 396====

тѣхъ милыхъ, изящныхъ вещицъ, которыя всегда обличаютъ присутствіе женщины Изъ подъ занавѣски виднѣлся уголъ стараго чемодана, вѣроятно, уже совершившаго много походовъ. Вообще все вокругъ было не чисто, покрыто пылью, въ безпорядкѣ, на всемъ лежала, какая-то мрачная, тяжелая печать безхозяйственности.

— Не угодно ли водочки, Капитанъ? спросилъ хриплымъ голосомъ, Подпоручикъ Бандуринъ, обращаясь къ Смурову. Прошу покорно и васъ Ѳедоръ Карпычь, продолжалъ онъ, подвигая графинъ къ Голышеву.

— Благодарю, мы уже пообѣдали, отвѣчалъ Смуровъ.

— Что-жъ вы, отецъ дьяконъ, призадумались? не угодно-ли трубочки? и Бандуринъ подалъ свой, изцарапанный чубукъ, своему молчаливому гостю, который сидѣлъ и дремалъ покачиваясь изъ стороны въ сторону и не обращая ни на кого вниманія.

Дьяконъ очнулся, лѣниво взялъ поданный ему чубукъ, посмотрѣлъ на него, довольно глубокомысленно и поставилъ въ сторону, а самъ погрузился опять въ свое созерцательно-мудрое состояніе.

— Исправно-ли, передаетъ вамъ мой каптенармусъ провіантъ? спросилъ Смуровъ Подпоручика.

— Исправно-съ, только мнѣ кажется, Капитанъ, онъ и себя не забываетъ.

— Что вы хотите этимъ сказать? спросилъ Смуровъ серьезно.

— То есть, оно знаете, эдакъ по просту къ себѣ въ карманъ загребаетъ, отвѣчалъ нецеремонно Бандуринъ.

— Въ такомъ случаѣ мы съ нимъ посчитаемся.

====page 397====

А что Ѳедоръ Карпычь, не пора-ли намъ домой? прибавилъ Смуровъ, обратясь къ Голышеву.

— И очень, потому-что мнѣ надо ныньче вечеромъ ѣхать въ городъ. Голышевъ затянулся изъ своей чертовой ножки, и выколотилъ пепелъ.

— До свиданья Подпоручикъ, сказалъ Смуровъ, разкланиваясь съ Бандуринымъ, поклонитесь отъ меня вашей супругѣ.

— Посидите немножко Капитанъ, куда-же вы такъ спѣшите, я сей часъ хотѣлъ позвать мою жену.

Едва только выговорилъ это Бандуринъ, какъ въ комнату вошла молодая женщина, довольно стройная, лѣтъ двадцати восьми. Бользненно-блѣдный цвѣтъ лица, и преждевременныя морщины, показывали, что она много перенесла, физическихъ и душевныхъ страданій, но правильныя черты, греческій носъ и карія большіе глаза, показывали наблюдателю, что многаго уже нѣтъ въ этой женщинѣ, что прежде могло-бы плѣнить сердце мужчины, при первой съ нею встрьчѣ. На этой женщинѣ, было старое, ситцевое платье, потерявшее свой первоначальный цвѣтъ отъ частаго мытья; на шеѣ голубая, шелковая косыночка, — и никакихъ украшеній, которые такъ необходимы въ женскомь туалетѣ, и часто такъ не замѣтно пополняютъ недостатки физической красоты.

— Вотъ и жена моя, сказалъ Бандуринъ, обращаясь къ Смурову и Голышеву. Пожалуста мой другъ, прикажи поставить самоваръ.

— Не лучше-ли сварить кофе? спросила госпожа Бандурина.

— Я говорю чай, я хочу угостить чаемъ Капи

====page 398====

тановъ, сказалъ Бандуринъ, сжимая въ рукахъ чубукъ и свирѣпо взглянувъ на жену.

— Но Боже мой! сказала молодая женщина, закрывая лицо руками, гдѣ-же мнѣ взять чаю, ты знаешь, что онъ кончился съ недѣлю, а купить не на что.

— А серьги! развѣ онѣ не золотыя? прошипѣлъ Бандуринъ и сдѣлалъ шагъ къ женѣ.

— Господинъ Подпоручикъ, сказалъ Смуровъ, до сихъ поръ, молча смотрѣвшій, на эту ужасную, семейную сцену, вы не имѣете права сердиться, на вашу супругу, потому, что она ни сколько не виновата, что у васъ нѣтъ чаю, вы-бы лучше прислали ко мнѣ съ запиской, и дѣло съ концемъ, а на нѣтъ и суда нѣть. Къ тому жъ прибавилъ онъ, чай мы у васъ пить не будемъ, прощайте! Смуровъ и Голышевъ раскланялись съ супругой Бандурина, а Капитанъ выходя изъ комнаты; шепнулъ Подпоручику на ухо:

— Если это будетъ продолжаться, повѣрьте, служба ваша можетъ худо кончиться. Опомнитесь!

Офицеры вышли изъ квартиры Подпоручика Бандурина, и старой дорогой возвратились домой.

Скажите, Илья Матвѣичь, развѣ Бандуринъ ничего не взялъ за женой въ приданое, что онѣ такъ бѣдно живутъ? спросилъ Голышевъ, закуривая трубку.

— Это печальная исторія, отвѣчалъ Смуровъ. Онъ взялъ за женой три тысячи рублей денегъ, порядочное приданое въ вещахъ, и маленькій домикъ въ Тулѣ, а теперь ничего не осталось. А сколько вытерпѣла бѣдная жена его, про это вполнѣ знаетъ одинъ Богъ, а мы только догадываемся. Вы не за

====page 399====

мѣтили, Ѳедоръ Карпычь, какъ сжималъ онъ въ рукѣ свой чубукъ и какъ свирѣпо поглядывалъ на жену.

— Неуже-ли онъ бьетъ жену свою? спросилъ Голышевъ, съ удивленіемъ.

— Кажется; только такъ, или иначе, а жизнь ихъ хуже каторги. Смуровъ вздохнулъ, Голышевъ покачалъ головой, и все время до прихода домой, они шли молча, въ печальномъ раздумьи.

====page 400====

XVIII.

Объясненіе Зборина съ аптекаремъ. Судьба дочерей аптекаря. Болѣзнь отъ которой нѣть лекарства.

Съ тѣхъ поръ, какъ Зборинъ пересталъ посѣщать домъ аптекаря, Розалія и Антонина день отъ дня болѣе и болѣе чувствовали скуку одиночества, съ которой прежде никогда не были знакомы.

«Странную задачу для психолога представляютъ два женскіе сердца, пораженные любовью къ одному предмѣту, стрѣмящіеся къ одной цѣли, идущiе по одной дорогѣ. На этой тернистой дорогѣ они встрѣчаются какъ будто для того, чтобъ испытать всю горечь зависти и ревности, которыя овладѣваютъ душой противъ воли человѣка. Самыя нѣжныя, кроткія души, встрѣчаясь какъ соперницы въ любви, дѣлаются ненавистны другъ другу — такъ велика и ужасна сила этой страсти, которая достигая своей

====page 401====



цѣли, при благопріятныхъ условіяхъ доставляетъ человѣку величайшее блаженство на землѣ, а при условіяхъ же противубодрствующихъ она пораждаетъ въ душѣ мученіе ада, и ведетъ часто къ ужаснымъ преступленіямъ, къ вѣчной гибели. Печальная судьба человѣческаго сердца! какъ часто задумываются тѣ, которые испытали въ жизни много сердечныхъ страданій; какъ часто спрашиваютъ у судьбы съ дерзкимъ ропотомъ: почему же не каждый человѣкъ можетъ наслаждаться любовію? развѣ Создавшій, не всѣхъ людей сотворилъ по образу своему и по подобію?! Многое тому подобное приходитъ на мысль несчастливцамъ, и они поддаются вліянію злобнаго духа гордыни и ропота. Но забудемъ ли мы, что въ душѣ человѣческой есть тайны, никогда намъ не доступныя; неужели мы погасимъ лампаду вѣры какъ юродивые, чтобъ блуждать въ темнотѣ сомнѣній? а когда внезапный свѣтъ освѣтитъ насъ, глаза наши, отвыкшіе отъ свѣта, не будутъ-ли поражены и ослѣплены великимъ сіяніемъ истины??!

Сестры чувствовали, что имъ нельзя уже сблизиться между собою; одна тяготилась присутствіемъ другой. Онѣ рѣдко оставались однѣ; даже при гостяхъ какъ будто чуждались другъ друга и никогда почти не начинали разговора.

Такъ прошла зима. Подулъ теплый весенній вѣтеръ; побѣжала ручьями мутная, талая вода; сбѣжалъ снѣгъ съ полей, и на черной, мокрой землѣ, начали пробиваться зеленые ростки травъ, вызванные силою солнечныхъ лучей сдѣлавшихся опять теплыми, животворными.

Но что-жъ дѣлалъ во все это время Карлъ Ѳедо

====page 402====

ровичь? Онъ по прежнему занимался своей аптекарской кухней; также флегматически курилъ свою большую пѣнковую трубку и пилъ кофе. Доброй нѣмецкой натурѣ его трудно было отстать отъ долговремянныхъ привычекъ, и казалось никакая семейная буря не въ состояніи была-бы возмутить покой его дремлющей, не злобивой души. Гельденъ по своему нѣжно любилъ своихъ дочерей и если бы любовь его можно было взвѣсить на аптекарскихъ вѣсахъ, то, право, испытатель нашелъ бы, что она не уменьшалась ни на одинъ скрупулъ. Правда, даже и не дальновидный Карлъ Ѳедорыхъ замѣчалъ, что дочери его какъ будто стали скучнѣе, рѣдко куда выѣзжали, еще рѣже выходили при гостяхъ и тому подобныя перемѣны; но, думалъ Гельденъ, вѣдь дѣвушки до замужства всѣ таковы: тутъ у нихъ бываютъ такіе странные капризы и желанья, что на нихъ не угодитъ и самъ ангелъ, еслибъ слетелъ съ неба.

Не даромъ, говорятъ, воздухъ весны такъ опасенъ для влюбленныхъ, что въ это время года опытные врачи душевныхъ болѣзней совѣтуютъ всѣмъ страдающимъ любовными припадками, какъ можно болѣе заниматься чѣмъ нибудь тяжелымъ и серьезнымъ. Другіе предписываютъ продолжительныя путешествія, купанье въ морской водѣ, питье брусничнаго соку и проч. А не излѣчимымъ совѣтуютъ какъ можно скорѣе сочетаться узами законнаго брака, который всегда прекращаетъ этаго рода болѣзни.

Думалъ-ли о выше привиденной истинѣ почтенный, всѣми уважаемый, аптекарь гррода Беристоля, Карлъ Ѳедорычь Гельденъ, сидя въ своемъ кабинетѣ,

====page 403====

куря трубку и запивая кофеемъ? Передъ нимъ на столѣ лежала раскрытая книга; это былъ каталогъ какихъ то драгоцѣнныхъ лѣкарственныхъ растеній, которыя аптекарь надѣялся выписывать для своей лабараторіи. А въ открытое окно струился такой теплый, такой раздражающій нервы весенній воздухъ, что, казалось, вдохнувъ его ожилъ-бы и мертвый. Дѣйствительно въ воздухъ было что-то особенно страстно — араматное, проникающее до сердца. Можетъ быть это первое дыханіе обновляющейся природы, точно также дѣйствуетъ на человѣка, какъ свѣжее, чистое дыханіе прекраснаго здороваго ребенка на шестидесятилѣтняго старика. Чувствовалъ-ли Гельденъ, какъ вѣялъ на него животворный воздухъ весны, трепетало-ли его сердце сладостнымъ желаніемъ? — Богъ знаетъ! — душа чужая потемки, только Карлъ Ѳедорычь такъ же какъ и зимой глубокомысленно курилъ; лицо его выражало туже недодуманную думу, надъ которой онъ трудился всю свою жизнь. Вдругъ въ растворенное окно влетѣла птичка, покружилась по комнатѣ и снова съ быстротой стрѣлы вылѣтела вонъ, изчезнувъ въ синемъ, блестящемъ воздухѣ. Радостное пѣнье воздушной гостьи, казалось, пробудило душу Гедьдена отъ долгаго сна; онъ поставилъ трубку, посмотрѣлъ въ окно, и какъ будто сильнѣе сталъ дышать воздухомъ. Въ эту минуту предъ его душевными взорами быстро проходило воскресшее прошедшее. Вѣдь и онъ былъ молодъ и для него была пора любви — но гдѣ же это все, такъ, нѣкогда, хоть на короткое время восхищавшее его душу? Гдѣ? далеко, тамъ на веселыхъ цвѣтущихъ берегахъ прекрасной рѣки, гдѣ еще и теперь стоитъ близь мельницы скромный, чистый

====page 404====

домикъ, окруженный садомъ. Въ томъ домикъ живетъ уже другое поколѣніе, едва ли даже родственное Карлу Ѳедоровичу. Но когда теплые лучи весенняго солнца обольютъ природу и начнутъ воскрешать къ жизни все что замерло зимой; когда изъ саду и съ полей подуетъ перелетный вѣтерокъ и принесетъ, какъ вѣтвь мира, первое благоуханіе первыхъ весеннихъ цвѣтовъ; вмѣстѣ съ толпой дѣтей, рѣзво выбѣгающихъ изъ домика, выходитъ и сѣдой какъ лунь старикъ. Девяносто лѣтъ согнули его подъ своей тяжестью; глаза его не видятъ болѣе красотъ природы — путь его близится къ концу; но и онъ выходитъ изъ душной комнаты, чтобъ погреться на солнцѣ, и онъ чувствуетъ еще, какъ льются съ небесной вышины лучи благотворные; онъ вѣруетъ душой, что вѣчно неизмѣнна благодать Творца вселюбящаго, котораго высокая десница никогда не устаетъ посылать бѣднымъ созданіямъ своимъ богатыя и великія милости. И сидитъ дѣдушка среди внучатъ и правнучатъ; слышитъ онъ ихъ звонкіе голоса, чувствуетъ, что во кругъ него играетъ молодая жизнь, и сладосно становится у него на сердцѣ. Такъ хотя на мгновенье пронеслась предъ душой Гельдена картина свѣтлаго прошедшаго, давно забытаго въ буряхъ житейскаго эгоизма. Невольно онъ вспомнилъ, что у него есть два молодыя существа, которыхъ жизнь еще только разцвѣтаетъ, и что эти существа его дѣчи-6лизкіе по крови, по любви, по закону, и что за нихъ онъ долженъ будетъ дачъ отчетъ Тому, Кто отъ всѣхъ людей нѣкогда потребуетъ отчета.

Въ первый разъ Карлъ Ѳедоровичь серьезно задумался о дочеряхъ; въ первый разъ заботливо за

====page 405====

билось его сердце при заданномъ имъ себѣ вопросѣ: счастливы-ли онѣ? Онъ всталъ, прошелся быстрыми шагами по комнатѣ, раза три закрутилъ хохолъ посѣдѣвшихъ волосъ, потомъ вышелъ изъ кабинета и прямо прошелъ въ комнату дочерей. Въ комнатѣ засталъ онъ только Антонину, Розалія играла въ залѣ на фортепіано. При неожиданномъ и не обыкновенномъ приходъ отца, Антонина невольно смутилась, и поспѣшно отерла глаза платкомъ. Гельденъ пристально посмотрѣлъ на дочь, и тотъ часъ замѣтилъ, что глаза дѣвушки покраснѣли отъ слезъ.

— Гдѣ жъ Розальхенъ? спросилъ Гельденъ, садясь возлѣ дочери.

— Она повторяетъ урокъ музыки, батюшка! отвѣчала Антонина.

— Ну, все равно, я буду говорить пока съ тобой, а ты передашь сестрѣ, что я тебѣ скажу.

Антонина молчала.

— Мнѣ все кажется, началъ Гельденъ, поглядывая на дочь, что вы милыя мои скучаете и какъ будто отъ чего-то тоскуете? значитъ, у васъ есть что нибудь на сердцѣ? не такъ-ли? вѣрно вы увѣрены, милыя дѣти, что я желаю вамъ всякаго счастія и ничего не жалѣю для васъ — да? Если Богу будетъ угодно васъ пристроить, то счастіе милыхъ моихъ дочерей я буду считать величайшею для меня милостью судьбы. Но скажи, мой другъ, нѣтъ ли теперь у тебя какого нибудь на сердцѣ горя? если я не могу помочь дѣломъ, помогу совѣтомъ, а если этимъ нельзя помочь, я, можетъ быть, съ участіемъ буду съ вами горевать — какъ-бы то ни было, а отецъ все таки въ правѣ требовать отъ дѣтей нѣкотораго

====page 406====

рода откровенности, и на дѣюсь, другъ мой, что ты не лишишь меня этаго родительскаго права.

Антонина зарыдала; Гельденъ всталъ изумленный и пораженный такимъ выраженіемъ сильнаго горя.

— Батюшка, проговорила сквозь слезы Антонина, я конечно виновата, что скрывала отъ васъ мои чувства и мою тоску, но я не вправѣ была открыть этой тайны, она не принадлежитъ одной мнѣ.

— Чтожъ это значитъ, дитя мое? я рѣшительно ничего не понимаю? спросилъ озадаченный Карлъ Ѳедоровичь.

— Я вамъ не могу всего объяснить, мой добрый батюшка, я только скажу вамъ откровенно, что я люблю безнадежно, и страданія мои очень тяжелы.

— Какъ это безнадежно, другъ мой? спросилъ Гельденъ; я думаю, пока человѣкъ живетъ еще, въ жизни все надежно.

— Я хотѣла сказать безъ взаимности, продолжала Антонина; тотъ кого я люблю, меня не любитъ, онъ даже не думаетъ обомнѣ, а я все таки не могу низабыть, ни разлюбить его.

— Да, это не пріятно, очень не пріятно, когда любимъ и насъ не любятъ, сказалъ Гельденъ, входя въ свою прежнюю флегматическую колею жизни.

Антонина посмотрѣла на отца съ грустію; головка дѣвушки опустилась на грудь, а глаза опять затуманились слезой. Хороша была Антонина съ ея блѣднымъ личикомъ, подернутымъ покровомъ грусти; съ бѣлокурыми, разсыпающими по плечамъ кудрями. Худенькая, стройная, какъ будто готовая улетѣть, она могла покорить своей печальной красотой самое жестокое въ мірѣ сердце… Это была нимфа германскихъ лѣсовъ, проливающая слезы надъ погибшимъ

====page 407====

супругомъ, — воздушное созданіе поэтической фантазіи, всегда милое, грустное, и вмѣстѣ съ тѣмъ всегда любезное человѣческому сердцу.

— Такъ вотъ въ чемъ дѣло, сказалъ Гельденъ подумавши; впрочемъ мнѣ кажется, это зло еще можно поправить, я переговорю съ тѣмъ лицомъ, въ котораго ты влюблена, Богъ дастъ, мы и уладимъ все дѣло. А! какъ ты думаешь, милая Антонина?!

— Я думаю, отвѣчала дѣвушка съ волненіемъ, что это не поведетъ ни къ чему. Насильно милъ не будешъ; я очень хорошо знаю, что тотъ, кого люблю, меня не любитъ.

— Ну, можетъ бытъ составимъ какое нибудь лекарствеце, вѣдь мало ли что бываетъ на свѣтѣ! — кой-что да и я же знаю, не даромъ занимаюсь естественными науками тридцать лѣтъ.

— Ахъ, отъ боли сердца нѣтъ у человѣка лѣкарствъ, только Создавшій наше сердце можетъ излѣчить его, сказала Антонина со вздохомъ.

— Однако, мой другъ, все можно попытаться. Ты скажи только мнѣ, кто такой, кого избрало твое сердце.

— Батюшка, я не имѣю права произносить его имени, потому что люблю его противъ его воли — безъ взаимности.

— Развѣ ты думаешь, милая дочь, сказалъ Гельденъ, что я хочу сдѣлать зло этому человѣку — о нѣтъ, дитя мое, видитъ Богъ, никому я не желаю зла, на свѣтѣ и такъ много несчастій. Помнишъ, когда мы читали записки графа де Кампо, ты удивилась твердости души этаго Италіанца, а вѣдь онъ былъ довольно несчастливъ? Мнѣ кажется, что нѣтъ такого горя на землѣ, котораго-бы чело

====page 408====

вѣкъ, истинно вьрующій въ Бога, не могъ перенести.

— О, да, батюшка! вскричала Антонина съ какимъ то вдохновеніемъ, именно только вѣрующій можетъ научиться терпѣнію. О! я, постараюсь научиться вѣровать, лишъ-бы милосердый Богъ не оставилъ меня своей Божественной благостью.

— И такъ, мой другъ, продолжалъ Гельденъ возвращаясь къ прежнему вопросу, ты можещъ безъ всякаго опасенія сказать мнѣ имя твоего возлюбленлаго.

— Если вы этаго хотите, батюшка, сказала Антонина, обнимая отца, я не хочу отъ васъ скрывать болѣе; и нагнувшись къ уху отца, она тихо прошептала: Зборинъ.

Аптекарь поцѣловалъ дочь въ лобъ и быстро вышелъ изъ комнаты. Пришедши въ кабинетъ, Карлъ Ѳедоровичь долго ходилъ изъ угла въ уголъ, иногда ударялъ себя въ лобъ рукой приговаривая про себя: «какой же я пень, не могъ этаго ни какъ догадаться.» Такъ проходилъ онъ цѣлый часъ. Незнакомый съ его думой, предположилъ-бы что почтенный аптекарь двигаясь изъ угла въ уголъ, неутомимо какъ машина, хочетъ доказать, что движеніе въ природѣ существуетъ. А между тѣмъ въ головѣ Карла Ѳедоровича ткалась такая тонкая паутина мыслей, плановъ и предположеній, что самый искусный философъ ничего не разобралъ бы въ этомъ мысленномъ хаосъ. Вѣроятно долго-бы еще двигался Гельденъ, потому что нравственная инерція его была нарушена — какъ вдругъ дверь отворилась и вошелъ Зборинъ.

Продолжительная болѣзнь, близость къ смерти,

====page 409====

потомъ долгое выздоровленіе произвели въ Александръ Игнатьевичѣ большую перемѣну. Лицо Зборина, и прежде часто задумчивое, но иногда веселое, теперь было блъдно и носило слѣды глубокой меланхоліи. Онъ еще болѣе похудѣлъ и какъ будто выросъ послѣ болѣзни. На немъ былъ черный сюртукъ, черрый жилетъ и голубой шелковый галстукъ — вообще темный цвѣтъ одежды, скромной но изящной, дѣлали его фигуру замѣчательно интересной. Появленіе Зборина въ новомъ гражданскомъ костюмѣ и въ минуту чрезвычайно затруднительнаго положенія аптекаря, было такъ не ожиданно, странно, что почтенный философъ Карлъ Ѳедоровичь Гельденъ остановился какъ вкопанный и смотрѣлъ на Зборина, какъ на привидѣніе, которое онъ только что вызывалъ въ своихъ мысляхъ.

— Честь имѣю представиться, отставной Штабсъ-капитанъ Зборинъ, сказалъ шутливо Александръ Игнатьичь, раскланиваясь съ изумленнымъ Карломъ Ѳедоровичемъ.

— Алесандръ Игнатьичь, сказалъ аптекарь, собравшись съ духомъ, вашъ приходъ право меня такъ озадачилъ, что... ну не могу выразить.

Какъ ваше здоровье?

— Что же васъ удивило почтеннѣйшій Карлъ Ѳедоровичь?! спросилъ Зборинъ, спокойно взглянувъ на аптекаря.

— Да такъ, ничего... Гельденъ замялся.

— Ужъ не сказалъ-ли вамъ кто, что я отправился въ елисейскія? спросилъ Зборинъ, садясь въ кресла — и прибавилъ: извините, я не множко чувствую слабость послѣ болѣзни.

— О нѣтъ, я слышалъ давно, что вамъ лучше и

====page 410====

душевно радъ встрѣчая васъ здоровыми. Но что значить перемѣна въ формѣ, въ одеждѣ?

— Очень просто, я въ отставкѣ, мой добрый Карлъ Ѳедоровичь!

— Въ отставкѣ? гм! общество офицеровъ Л..го полка потеряло одного изъ лучшихъ своихъ товарищей и офицеровъ, прибавилъ лукаво Гельденъ,

— Такихъ какъ я, много въ Л...мъ полку, отвѣчалъ Зборинъ сухо. — Я право ничего не сдѣлалъ особеннаго, чтобы отсутствіе мое было такъ замѣтно.

— Я сказалъ вамъ мое мнѣніе, между тѣмъ слышалъ отъ вашихъ-же товарищей, что всѣ искренно о васъ жалѣютъ.

— Стоитъ ли объ этомъ говорить Карлъ Ѳедоровичь — право на мое мѣсто много найдется охотниковъ достойнѣе меня. Было-бы болото, а черти будутъ.

— Однакожъ?... аптекарь проглотилъ остальные слова.

— Мнѣ гораздо интереснѣе знать, какъ вы поживаете и какъ здоровье вашихъ милыхъ дочерей? спросилъ Зборинъ, давно желавшій перемѣнить разговоръ.

— Дочери мои славу Богу не... здоровы, опять было смѣшался Гельденъ, но поправился во время.

— Я бы очень желалъ видѣть ихъ и проститься съ ними предъ отъѣздомъ.

— Вы уѣзжаете?! спросилъ Гелбденъ съ испуганнымъ видомъ.

— Да, и очень скоро. А потому позвольте поблагодарить васъ добрый Карлъ Ѳедоровичь, за все радушіе, съ которымъ вы и ваши дочери принимали

====page 411====

меня; я никогда никому не платилъ зломъ за добро, а васъ я буду всегда помнить, любить и уважать, какъ лучшаго моего знакомаго въ здѣшнемь городѣ.

— Однакожъ... Александръ Игнатьичь... я вамъ очень благодаренъ. Тфу! сказалъ аптекарь и плюнулъ — замѣтивъ что поретъ дичь.

Зборинъ посмотрѣлъ на Гельдена съ удивленіемъ. Во все время знакомства своего съ аптекаремъ, онъ привыкъ къ его ровному, тихому характеру, и никогда не замѣчалъ, чтобы почтенный Карлъ Ѳедоровичь былъ чѣмъ нибудь взволнованъ. Казалось, что всѣ житейскія бури проходили мимо добраго нѣмца, нисколько на возмущая его души. Теперь-же Карлъ Ѳедоровичь былъ не въ своей тарелкѣ, что крайне изумило Зборииа, и заставило думать, не поразилоли какое нибудь несчастіе семейство аптекаря.

— У васъ вѣрно есть какое нибудь горе на душѣ Карлъ Ѳедоровичь? спросилъ съ участіемъ Зборинъ.

Я очень благодаренъ... то есть я… извините, вотъ точно языкъ прикусилъ, сказала. Гельденъ, проглатывая слова, которыя такъ и просились соскочить у него съ языка.

— Я вашъ хорошій знакомый, началъ Зборинъ, поглядывая на Карла Ѳедоровича, который даже вспотѣлъ отъ усилія высказать то, что его безпокоило. Я всегда бывалъ у васъ принятъ въ домѣ какъ родной, и потому имѣю нѣкоторое право думать, что вы почтенный и уважаемый Карлъ Ѳедоровичь не будете со мной скрытны и подѣлитесь вашимъ горемъ, которому, если только я въ силахъ, желаю помочь отъ всего сердца. Будьте откровенны, скажите что съ вами?

====page 412====

— Гм: что со мной?.. Гельденъ собирался сдѣлать послѣднее усиліе и сказалъ въ слухъ, какъ-бы разсуждая самъ съ собой: ну, будь смѣлѣй, Гельденъ, иди на батарею; за дѣтей ты обязанъ стоять горой. Вотъ въ чемъ дѣло, началъ онъ собравшись съ духомъ, вотъ что я вамъ хотѣлъ сказать любезнѣйшій Александръ Игнатьичь: дочь моя Антонина влюблена въ васъ и?.. Аптекарь шолъ на проломъ, но высказавъ все однимъ словомъ, и самъ испугался своей храбрости.

— Такъ вотъ въ чемъ дѣло! отвѣчалъ Зборинъ, немного озадаченный рѣзкимъ и неожиданнымъ объясненіемъ аптекаря.

Нѣсколько минутъ длилось молчаніе.

Аптекарь нѣсколько разъ набивалъ свою пенковую трубку, выколачивалъ и опять набивалъ, совершенно забывая что повторяетъ одно и тоже нѣсколько разъ. Онъ даже принимался крутить свой хохолъ но и это не помогало: нѣмецъ совершенно растерялся.

— Карлъ Ѳедоровичь, сказалъ Зборинъ, обдумавъ все дѣло, я вамъ очень благодаренъ, что вы высказали мнѣ все прямо и откровенно, я не ошибся въ вашемъ ко мнѣ расположеніи. Позвольте и мнѣ за откровенность заплатить откровенностію. Вы слушайте меня внимательно! Гельденъ кивнулъ головой въ знакъ согласія.

— Вы можетъ быть знаете, началъ Зборинъ, что въ свѣтѣ есть два рода любви: одна любовь по выбору или просто по расчету, другая, самая несчастная по влеченію, или, говоря языкомъ философовъ, по симпатіи душъ. Въ перваго рода любви человѣкъ самъ себѣ господинъ, во второй онъ невольникъ и невольникъ самый жалкій, если только влеченіе его встрѣтитъ препятствіе. Можетъ

====page 413====

быть вы подумаете что любовь по расчету самая благоразумная въ жизни: — вы будете правы, и по потому, можетъ быть, многіе женившіеся по расчету, въ послѣдствіи доживали свой вѣкъ очень счастливо. Но къ чему все это?! я прямо скажу вамъ, что не имѣлъ на вашу дочь никакихъ видовъ, никогда не говорилъ съ ней о любви; ни дѣйствіями моими, ни намеками, не подавалъ ей повода сдѣлать заключеніе, будто я влюбленъ въ нее — значитъ съ этой стороны совѣсть моя чиста и сердце спокойно. Все, что я вамъ теперь высказалъ, почтенѣйшій Карлъ Ѳедоровичь, тоже самое готовъ я повторить и передъ вашей дочерью, которую впрочемъ всегда душевно уважалъ, и даже чувствовалъ къ ней дружеское расположеніе. Теперь судите сами виноватъ-ли я сколько нибудь, что сердце вашей дочери, почувствовало ко мнѣ любовь? виноватъ-ли также я, что и мое сердце почувствовало любовь къ другой особѣ, совершенно безъ моего вѣдома?!

— Александръ Игнатьичь, вскричалъ Гельденъ, вставая и протягивая руку Зборину, вы сняли съ души моей тяжесть! о мой добрый камрадъ, я теперь опять въ своей тарелкѣ, я вижу, что любовь моей дѣвочки рябяческая глупость, которую можно разогнать игрушками; а я боялся, чтобы ее не завлекли... то есть... такъ какъ завлекаютъ молодые кавалеры молодыхъ дѣвушекъ — извините меня, Александръ Игнатьичь, вѣдь я отецъ, я долженъ бояться за дочь!?

— Кардъ Ѳедоровичь, я очень радъ, что облегчилъ васъ отъ тяжести, какъ вы говорите, и прибавлю что все сказанное мною подтверждаю честнымъ словомъ дворянина.

===page 414===

— Какъ жаль, любезный Александръ Игнатьичь,что вы такъ скоро насъ оставляйте, сказалъ Гельдень обрадовавшись что могъ перемѣнить предметъ разговора. Надѣюсь, вы уѣзжаете отъ насъ не далеко?!

— Напротивъ, я сперва заѣду въ губернскій городъ, а потомъ въ Москву, гдѣ покойная бабушка завѣщала мнѣ ея собственный домъ, и гдѣ я поселюсь, какъ думаю, на долгое время.

— Жаль, крѣпко жаль камрадъ: ну, да кто знаетъ будущее: гора съ горой не сходится, а человѣкъ съ человѣкомъ можетъ еще сойтись легко.

— Почтенный Карлъ Ѳедоровичь, прощаясь съ вами можетъ быть на долгое время, мнѣ не хотѣлось-бы, чтобы въ домѣ, въ которомъ я былъ принятъ какъ родной, оставилъ по себѣ худую память — а потому примите мой совѣтъ, который подсказываетъ мнѣ мое сердце: позвольте видѣться съ вашей дочерью и откровенно поговорить съ ней, чтобъ сколько возможно увѣрить ее, что я нисколько не виноватъ въ ея чувствахъ, и не подалъ никакого повода съ своей стороны предполагать, будто я ищу ея любви, которая для меня лишнее горе, потому что не могу же я заставить мое сердце отвѣчать ей тѣмъ же.

— Я всегда зналъ васъ какъ благороднаго человѣка, отвѣчалъ аптекарь съ чувствомъ — благодарю васъ отъ всего сердца за дружбу вашу, Александръ Игнатьичь, и какъ отецъ позволяю вамъ объясниться съ Антониной.

Зборинъ вышелъ изъ кабинета Гельдена въ самомъ мрачномъ расположеніи духа и прямо пошелъ въ залу, гдѣ думалъ застать Антонину, но вмѣсто

====page 415====

ее встрѣтилъ Розалію, которая играла на фортепьяно что-то очень печальное. При входѣ Зборина дѣвушка перестала играть, обернулась и вся вспыхнула, потомъ поблѣднѣла и дрожащимъ отъ волненія голосомь проговорила: ахъ, какъ мы давно не видали васъ, Александръ Игнатьичь!

— Я былъ долго боленъ, отвѣчалъ Зборинъ, пристально взглянувъ на дѣвушку. Смущеніе Розаліи не укрылооь отъ проницательнаго взора Штабсъ-капитана.

— Мы всѣ искренно жалѣли о васъ monsieur Зборинъ, проговорила смущенная Розалія.

— Я принимаю ваше родственное участіе, и благодарю васъ отъ всей души, Розалія Карловна. Право, я ничѣмъ не заслужилъ вашего расположенія.

— Вы всегда были нашимъ добрымъ знакомымъ, отвѣчала дѣвушка, едва скрывая слезы.

— Это еще не даетъ мнѣ права думать, чтобы я заслужилъ такое теплое участіе. Эге, подумалъ Зборинъ, замѣтивъ какъ Розалія перемѣнилась въ лицѣ: или Карлъ Ѳедоровичь ошибся сказавъ, что въ меня влюблена Антонина, или обѣ дѣвушки влюблены въ меня, что уже верхъ несчастія! Послѣ нѣсколькихъ минутъ молчанія, Зборинъ спросилъ у дѣвушкѣ: могу-ли я видѣть вашу сестрицу, Розалія Карловна?

— Очень можете, она у себя въ комнатѣ, сказала дѣвушка сухо, и отвернулась.

Уходя изъ залы, Зборинъ слышалъ какъ Розалія зарыдала, тутъ все онъ понялъ. Войдя въ комнату дочерей аптекаря, онъ засталъ Антонину, что то вписавшую въ альбомъ. При входѣ Зборина дѣвушка

====page 416====

вся поблѣднѣла и поспѣшно спрятала книгу въ ящикъ.

— Какъ ваше здоровье, Антонина Карловна? Зборинъ поклонился, и съ замираніемъ сердца старался прочесть на лицѣ дѣвушки роковую тайну любви, которой онъ былъ невольной причиной.

— Благодарю васъ, я не совсѣмъ здорова, прошу садиться, Александръ Игнатьевичь!

— Я сей часъ былъ у вашего батюшки, онъ говорилъ мнѣ, что - вы все что то скучаете, это не хорошо, молодой дѣвушкѣ нужно разсѣяніе, веселость.

— Не все дается намъ, что нужно, отвѣчала Антонина; въ этой жизни часто и горе и радость приходятъ нежданныя.

— Я пришелъ проститься съ вами, сказалъ Зборинъ, и испугался: такъ перемѣнилась въ лицѣ Антонина.

— Вы уѣзжаете отсюда? едва проговорила дѣвушка.

— Да, Антонина Карловна, я уѣзжаю очень скоро, а потому передъ отѣздомъ хочу облегчить мою совѣсть признаніемъ, и надѣюсь что вы простите меня и не помяните лихомъ.

— Я ко всему готова, едва слышно прошептала Антонина.

— Я боюсь, что слова мои разтравятъ раны вашего сердца, но я обязанъ высказать все что есть у меня на душѣ. Во первыхъ: не любите человѣка, котораго сердце принадлежитъ другой женщинѣ, онъ никогда не будетъ въ состояніи отвѣчать на вашу любовь. Во вторыхъ, простите этому невольному виновнику вашихъ страданій; право, онъ больше заслуживаетъ жалости, чѣмъ презрѣнія и ненависти. Боже мой, я

====page 417====

знаю, что значить любовь безъ взаимности — это ужасная, безжизненная пустыня, въ которой душа напрасно ищетъ отрады и покоя, напрасно гоняется за убѣгающимъ, обманчивымъ призракомъ. Вотъ все что я долженъ былъ вамъ высказать предъ отъѣздомъ. Я исполнилъ долгъ человѣка, теперь прощайте — но будьте великодушны ко мнѣ! Зборинъ всталъ.

— Антонина тоже встала; лицо ее хотя было блѣдно, приняло вдругъ спокойное выраженіе рѣшимости; она протянула руку Зборину и сказала съ грустію. — Я необвиняю васъ ни въ чѣмъ, Александръ Игнатьичь, я благодарю только Бога, что сердце мое не ошиблось въ выборѣ, и что любимый много человѣкъ такъ благороденъ и честенъ, какимъ я всегда желала быть любимой. А что вы не любите меня, это не въ вашей волѣ, сердцемъ располагаетъ Богъ. Прощайте! желаю вамъ въ жизни всякаго счастія. Тутъ она скорыми шагами вышла изъ комнаты.

Зборинъ былъ пораженъ послѣдними словами Антонины: онъ ожидалъ слезъ, нервическихъ припадковъ, проклятій, жалобъ и тому подобныхъ сцѣнъ сопровождающихъ обманутую любовь, а встрѣтилъ спокойствіе, и изумительно нѣжную, но твердую душу. Онъ не зналъ вполнѣ Антонины и судилъ о ней какъ о дѣвушкѣ кроткой, милой, но слабой, а встрѣтилъ женщину энергическую, которая вышла побѣдительницей изъ трудной борьбы между страстью и разсудкомъ.

Зборинъ зашелъ еще простится съ аптекаремъ, и старикъ утѣшился когда Зборинъ разсказалъ ему о твердости и благоразуміи Антонины. Вечеромъ, когда сестры остались однѣ въ своей комнатѣ, Анто

====page 418====

нина сѣла рядомъ съ Розаліей и обняла сестру съ нѣжностію. Розалія плакала.

— Милая, сестра сказала Антонина, мы давно скрывали другъ отъ друга нашу страсть, можетъ быть это было большое преступленіе противъ дружбы; теперь я чувствую потребность открыть мое сердце которое всегда любило тебя много. Мы обѣ любимъ человѣка который ни когда не можетъ полюбить ни одну изъ насъ, но который впрочемъ такъ благороденъ, что высказалъ самъ всю не возможность нашихъ надеждъ на его любовь.

— Чувствуешь ли ты возможность уничтожить эту любовь въ своемъ сердцѣ!

— Нѣтъ, никогда, никогда! эта любовь не улетитъ изъ моей души! Вскричала Розалія сложивъ на груди руки. Я не могу истребить этой страсти, она станетъ сушитъ меня я чувствую, что скоро умру.

— Другъ мой, горестно сказала, Антонина, все, что чувствуешь ты и у меня заключено сердцѣ, но я тверже тебя милая сестра, я могу еще скрывать мою страсть, мои страданія.

— Что-жъ мы будемъ, дѣлать, жизнь мнѣ несносна, Антонина. Я бы хотѣла куда нибудь бѣжать.

— Я также желала бы лучше уѣхать на край свѣта — Я не могу быть спокойной, пока не оставлю мѣста, въ которомъ сердце мое изныло отъ напрасныхъ ожиданій, сказала Розалія.

— Я хочу предложить тебѣ планъ, который внѣзапно родился уменя въ головѣ. Мы оставимъ это мѣсто и уѣдемъ въ дальній городъ, который стоить на берегу моря, тамъ есть одно благочестивое женское общество, гдѣ принимаютъ всѣхъ стран

====page 419====

ницъ; — мы поселимся тамъ, и вдали отъ свѣта, вдали отъ мѣста, гдѣ каждый шагъ для насъ тягостное воспоминаніе, можетъ быть найдемъ тотъ благодатный миръ, который одинъ можетъ изцѣлить наши сердца, измученныя страстью.

— На все готова я, милый другъ, сказала Розалія, обнявъ сестру и склонясь головой на грудь Антонины. А батюшка? спросила она вдругъ, какъ будто встревоженная новой мыслью.

— Батюшка такъ привязанъ къ своей Лабораторіи, что ни за что несогласится ѣхать съ нами, да ему и все равно съ нимъ мы или нѣтъ.

— Однакожъ, грѣшно бросить старика; кто его успокоитъ, кто будетъ ходить за нимъ въ случаѣ болѣзни? — не будетъ ли это неблагодарностью съ нашей стороны, Антонина?

— Я вотъ что придумала, милая сестра, сказала Антонина, послѣ нѣскольскихъ минутъ размышленія: когда мы пріѣдемъ въ тотъ городъ, мы напишемъ батюшкѣ, чтобы онъ пересѣлился къ намъ и онъ тогда непремѣнно пріѣдетъ.

— Я на все согласна, сказала Розалія, дѣлай какъ знаешъ, сестра.

Въ это время вошедшая служанка подала Антонинѣ письмо, оно было отъ Зборина. Антонина распечатала и прочла слѣдующія строки.

Милостивая Государыня,

Антонина Карловна!

Когда вы получите это письмо, то прошу васъ! прочтите его въ присутствіи сестры вашей, которая должна знать мои чувства, чтобъ въ послѣдствіи я не могъ показаться въ ея глазахъ подлецомъ.

====page 420====

«Еще разъ повторяю, предъ лицемъ всевидящаго Бога, что я нисколько не виноватъ, если возбудилъ любовь въ вашемъ сердцѣ, а можетъ быть и въ сердцѣ вашей сестры, о чемъ я догадываюсь по нѣкоторымъ признакамъ, замѣченнымъ мною во время разговора съ Розаліей Карловной, въ залѣ. Сердце наше никогда ни кого не спрашивается, когда захочетъ любить, любовь чувство не покоряющееся расчетамъ ума, или силѣ воли. Но горе тому, кто не встрѣтитъ въ любви своей взаимности! Это испытали вы, испытывалъ и я прежде, и платилъ дорого за неудовлетворенную мою любовь. — Но теперь люблю женщину, съ которою соединенъ не разрывными узами; она отвѣчаетъ вполнѣ на мою любовь, и я считаю себя счастливымъ. Все, что я могъ открыть, открылъ. Моя откровенность съ вами, пусть будетъ доказательствомъ моего къ вамъ уваженія, и дружескаго сочувствія, къ вашимъ страданіямъ. Прощайте милыя дѣвушки! простите того, кто принесъ вамъ много горя, но онъ былъ невольнымъ нарушителемъ вашего сердечнаго мира, и надѣется, что съ помощію Божіей этотъ миръ опять возстановится. Искренно преданный вамъ.

Зборинъ.

Прочтя письмо, Антонина задумалась, а Розалія тихонько плакала. Бѣдная дѣвушка, она не имѣла силы, подобно своей сестрѣ, скрывать своихъ страданій. Такъ, почти не ложась, провели сестры цѣлую ночь въ приготовленіяхъ къ отъѣзду. На другой день онѣ сказали отцу, что хотятъ съѣздить въ Москву, къ одной своей старой теткѣ, которая дѣйствительно нѣсколько разъ писала дѣвушкамъ, чтобъ онѣ

====page 421====

пріѣзжали гостить къ ней. Чрезъ два дня сестры уѣхали.

Послѣ отъѣзда дочерей, Карлъ Ѳедорычь, вошедшій въ свою обыкновенную колею, очень даже радовался, что дочери разсѣются въ столицѣ, а можетъ быть и найдутъ себѣ жениховъ. Опять аптекарь сидѣлъ въ своемъ кабинетѣ, или занимался въ лабораторіи; опять глубокомысленно курилъ свою пѣнковую трубку и пилъ кофе; ни разу не возвращался къ нему его прекрасный весенній сонъ, который оживилъ было спящую его душу. Забыты были далекіе цвѣтущіе берега и скромный домикъ, гдѣ беззаботно прольтѣло его дѣтство; поля, рощи, сады, свѣтлая, праздничная волна романическаго Рейна, цвѣты и горы, все было опять забыто. Такъ прахъ житейской суеты, толстымъ слоемъ покрылъ его душу, и сквозь этотъ слой, нельзя было ему духовными очами ни посмотрѣть въ будущее, ни оглянуться на милое прошедшее.

Однако, по отъѣздѣ дочерей, рѣже стали посѣщать Карла Ѳедоровича офицеры, постоянные его гости, да и онъ самъ, сдѣлался какъ-то равнодушнѣе къ гостямъ. Чаще всего ѣздилъ Гельденъ къ Городничему, на ералашъ, возвращался поздно ночью домой и спокойно ложился спать; слѣдующій день кончался той-же исторіей. Объ дочеряхъ онъ мало думалъ, или почти не думалъ, а только спустя недѣлю, послѣ ихъ отъѣзда, написалъ короткое письмо, къ старой своей родственницѣ, у которой гостили его дочери. Въ письмѣ просилъ онъ, присмотрѣть за дѣвушками, просилъ, не лишать ихъ удовольствій и развлеченій, свойственныхъ молодому возрасту. — Къ письму приложенъ былъ банковый билетъ въ

====page 422====

пять сотъ рублей серебромъ, и этимъ окончились заботы нѣжнаго отца.

Разъ утромъ, Кардъ Ѳедоровичь, окончивъ кой-какую стряпню въ своей аптекарской кухнѣ, вошелъ въ свой кабинетъ, развернулъ извѣстную намъ книгу драгоцѣнныхъ лекарственныхъ растеній, закурилъ свою завѣтную пѣнковую трубку и погрузился въ глубокую, не додуманную думу. А въ открытое окно смотрѣлъ май мѣсяцъ; свѣтилось ясное, далекое, синее небо; пускали свои трели пролетавшія мимо птички; вѣтеръ приносилъ благоуханія, почти уже лѣтнихъ цвѣтовъ. Видно суждено было свыше, чтобъ въ другой разъ, лѣтній воздухъ возмутилъ душу Гельдена, и приготовилъ его къ чему-то странному. Такъ сидѣлъ и думалъ онъ, какъ вошедшая служанка, подала ему запечатанный конвертъ, только что принесенный съ почты. Аптекарь взглянулъ на конвертъ, и узналъ почеркъ, своей старшей дочери. Онъ преспокойно положилъ письмо на столъ, продолжая курить и думать, глубокую думу. Когда трубка докурилась, кофей былъ выпитъ, Карлъ Ѳедоровичь разпечаталъ письмо, надѣлъ очки и сталъ читать. Письмо было не длинно.

Дорогой Батюшка!

«Мы должны были, оставить навсегда тѣ мѣста, гдѣ сердца наши, возмущенныя бурной страстью, навсегда потеряли покой. Наша любовь, можетъ быть наказаніе божественное, а потому, мы и рѣшились удалиться дальше отъ свѣта, и поступить въ общество, Милосердыхъ сестеръ, въ городѣ К. Тамъ, можетъ быть, забудемъ мы виновника нашихъ

====page 423====

страданій, и осененныя Божественною милостію опять найдемъ миръ душевный. Если вы хотите жить съ нами, пріѣзжайте къ намъ на берега моря, гдѣ природа прекрасна и величественна, гдѣ люди можетъ быть добрѣе и гостепріимнѣе, чѣмъ у васъ. Назадъ мы ни когда къ вамъ не возвратимся, и потому испрашиваемъ, вашего родительскаго благословенія и обнимаемъ васъ, со всею нѣжностью дочерней любви. Молитесь за вашихъ несчастныхъ дочерей.»

Антонина и Розалія.

Письмо выпало изъ рукъ аптекаря, а рука, безсознательно, крутила хохолъ сѣдыхъ волосъ. Видно было, что въ душѣ его проснулось что-то въ родѣ укора совѣсти, а можетъ быть и прошлое промелькнуло передъ нимъ опять очаровательной картиной? кто знаетъ? только когда онъ всталъ, на глазахъ его, въ первый разъ, показались слезы. Обѣими руками, сжалъ онъ свою сѣдую, лысую голову, и стоялъ нѣсколько минутъ неподвижно; потомь началъ ходить, а къ вечеру успокоился и опячь сталъ тотъ-же Карлъ Ѳедоровичь, какимъ былъ до прочтенія письма.

Но нѣтъ, не тотъ сталъ Карлъ Ѳедоровичь; въ душѣ его стало еще тѣмнѣе, еще спокойнѣе, и это уже было какое-то, странное, ледяное спокойствіе мертвеца. На другой день, весь Беристоль съ удивленіемъ услышалъ, что Гельденъ продаетъ свою aптеку. Дѣйствительно, аптека была продана, и Карлъ Ѳедоровичь, съ частью своей лабораторіи, переѣхалъ, въ маленькій, скромный домикъ, стоявшій на краю города, который былъ купленъ имъ, у одного небогатаго мѣщанина.

====page 424====

Тамъ поселился Гельденъ въ уединеніи. — Сначалf всѣ навѣщали Карла Ѳедоровича, любопытствуя узнать о причинѣ перемѣны его жизни; но бывшій аптекарь, не отвѣчалъ на распросы любопытныхъ. Онъ кланялся молча, курилъ трубку, или толокъ въ иготи, какіе нибудь лекарственные препараты. Наконецъ мало по малу всѣ оставили страннаго старика. Другіе, неблагодарные, нѣкогда пользовавшіеся его гостепріимствомъ, распустили даже слухъ, что Гельденъ сошелъ съ ума.

Тихо и одиноко, съ утра до вѣчера сидѣлъ Карлъ Ѳедоровичь, въ своей маленькой комнатъ, съ неизмѣннымъ другомъ своимъ, пѣнковой трубкой. По прежнему думалъ онъ, крѣпкую, безконечную думу; только на лицѣ его, отъ этой думы, прорѣзывалась печать не выразимой грусти. Когда докуривалась его трубка, онъ бралъ машинально иготь, и толокъ какіе-то снадобья; потомъ взвѣшивалъ истолченное на аптекарскихъ вѣскахъ, и опять толокъ и растиралъ, какъ будто приготовляя какое-то лекарство.

Такъ проходили дни за днями; а лекарство почтеннаго Карла Ѳедоровича, все еще не могло приготовиться. Видно нѣтъ вещественнаго лекарства на землѣ, отъ той страшной болѣзни, которая поражаетъ душу человѣка, какъ кара небеснаго гнѣва.

====page 425====

XIX.

Прощай Беристоль. Какъ кончилъ Колышкинъ. Воспоминаніе товарища.

Вечеромъ, наканунѣ дня отъѣзда Зборина, въ квартирѣ его собралось человѣкъ пять офицеровъ, въ томъ числѣ и Голышевъ. Пили чай съ ромомъ, по гусарски. Зборинъ былъ что-то скученъ; Голышевъ пилъ больше обыкновеннаго.

Составились пульки преферанса; Зборинъ не игралъ, Голышевъ тоже, да онъ и не любилъ преферанса.

— Какъ кончили вы, Ѳедоръ Карпычь, съ Поручикомъ Бедрягой? спросилъ Зборинъ Голышева, который уже доканчивалъ пятый стаканъ пунша.

— Стоитъ-ли говорить объ этой дряни, отвѣчалъ Голышевъ, съ сердцемъ; я зашелъ ныньче къ нему, идучи къ вамъ; смотрю, мой Поручикъ преважно

====page 426====

сидитъ за столомъ, со счетами въ рукахъ, а у дверей сидитъ мой бывшій фельдфебель. Какъ я вошелъ, онъ сей часъ велѣлъ фельдфебелю выдти. Раскланивается со мной, такой масленый; предлагаетъ водки, она у него и на столѣ стояла; я думаю: нѣть, меня не заманишь, я пришелъ за дѣломъ. Тутъ я началъ съ нимъ объясняться, о томъ, о семъ, что до здачи роты касается — и поговорили довольно крупно. — Кончилъ я тѣмъ, чтобы отвязаться отъ этаго крючка, заплатилъ за все чего не доставало, плюнулъ и пошелъ къ вамъ. Теперь я раздѣлался съ ротой и дай Богъ, чтобы не командывать ею ни когда.

— Что-то подѣлываетъ нашъ знакомый, Прапорщикъ Колышкинъ? Спросилъ Зборинъ, улыбнувшись. Кажется онъ женился выгодно?

— Да, дѣла идутъ не худо; только знаете, Александръ Игнатьичь, глупому сыну богатство не въ помощь — Этотъ франтъ, все кажется скоро прокутитъ. Онъ подалъ въ отставку, и я слышалъ стороной, что онъ хочетъ свою дражайшую супругу пустить въ трубу, а самъ дать стречка.

— Видно такіе подлости бываютъ часто на свѣтѣ, и очень обыкновенны, сказалъ Зборинъ.

Пулька кончилась. Подали закуску. Выпили съ дюжину бутылокъ портера, и вина нѣсколько бутылокъ тоже роспили. Голышевъ все сидѣлъ у стола, и рюмка за рюмкой оканчивалъ второй графинчикъ водки. Вина, Ѳедоръ Карпычь пилъ, мало, и вообще не жаловалъ. «Что за вино, говаривалъ онъ — кисло, не крѣпко и не здорово, — толи дѣло нашъ русскій пейнвейнъ — крѣпко и здорово.»

====page 427====

Наконецъ гости разошлись. Остался одинъ Голышевъ. Онъ все сидѣлъ у стола, покачивалъ головой и подливалъ дрожащей рукой въ рюмку, не попадая въ нее, такъ что большая часть жидкости разливалась по столу. Вдругъ Ѳедоръ Карпычь всталъ, и подошелъ, шатаясь, къ Зборину.

— Вы меня простите, Александъ Игнатьичь, я у васъ на прощаньи раскутился такъ, что и домой не дойду — на сердцѣ что-то не легко. Кто знаетъ, когда увидимся?! — хотѣлъ бы я вамъ многое кое что сказать, да языкъ отказывается — ну бу...будьтѣ здоровы и... и счастливы. Голышевъ выпилъ полъ стакана рому и сѣлъ опять на стулъ, съ котораго уже встать больше не могъ. Зборинъ велѣлъ своему человѣку послать постель Штабсъ-капитану и раздѣть его, а самъ тоже легъ спать въ другой комнатѣ.

На другой день, Зборинъ, простившись съ Голышевымъ, выѣхалъ съ женой изъ Беристоля. Ничего не оставлялъ онъ въ этомъ городѣ, кромѣ многихъ тяжелыхъ воспоминаній о непріятностяхъ и разныхъ житейскихъ неудачахъ; но теперь печальныя воспоминанія, не такъ сильно дѣйствовали на него — ему было съ кѣмъ дѣлиться чувствами, печальными и веселыми. Милая, молодая жена окружала его ласками и попеченіями, и Зборинъ благодарилъ судьбу за всю полноту счастія, которымъ онъ отчаявался уже насладиться, и которое такъ внезапно слетело къ нему.

Маша любила Зборина, которому была всѣмъ обязана; и конечно, начало этой любви, имѣло довольно прочное основаніе. Маша была очень молода и сдѣлавшись Марьей Демьяновной Збориной, нисколько не постарѣла, и не перемѣнилась душой; хотя и прі

====page 428====

обрѣла нѣкотораго рода опытность, неизвѣстную дѣвушкамъ, что въ прочемъ не послужило ей къ худшему. Мужъ любилъ ее, чего же было ей еще желать? Съ жизнію, то есть съ жизнію въ большомъ свѣтѣ, Марья Дмитріевна не была знакома, а будущее заманчиво являлось предъ ней въ обольстительныхъ формахъ, болье поэтическихъ, хотя и далекихъ отъ дѣйствительности.

— Богъ знаетъ, когда намъ придется опять побывать здѣсь, Александръ Игнатьичь, робко спросила Маша, когда ихъ бричка, миновала заставу.

— Вопервыхъ, Маша, я скажу тебѣ, однажды на всегда! что-бы ты называла меня просто другъ мой, или по имени безъ отечества, иначе я буду сердиться — а во вторыхъ, прибавлю: что будущее мнѣ, такъ же извѣстно какъ и тебѣ. Не ужели тебѣ жаль разстаться съ Беристолемъ?

— Ни сколько, другъ мой, сказала Маша, покраснѣвъ, и наклонивъ свою головку, на плечо мужа; только могилы, матушки и брата, остаются для меня памятниками, священными и грустными въ городѣ, гдѣ дѣтство мое было несчастливо.

— Теперь не будемъ вспоминать печальнаго прошлаго, тѣмъ болѣе, что оно замѣнилось радостнымъ настоящимъ. Впереди, душа моя, много предстоитъ намъ еще кой о чемъ подумать.

— Я желала бы ни очемъ не думать, когда нахожусь съ тобой! Наивно сказала Маша.

Зборинъ ничего не отвѣчалъ, а только улыбнулся: потомъ, выглянувъ изъ кибитки, посмотрѣлъ на исчезавшій городъ и сказалъ: прощай Беристоль! Лошади помчали экипажъ по большому губернскому тракту.

====page 429====

Въ первомъ уѣздномъ городѣ, гдѣ Зборинъ остановился на сутки отдохнуть отъ дороги, получилъ онъ письмо изъ Беристоля. Одинъ изъ его товарищей, писавшій письмоя по просьбѣ Голышева, который самъ не могъ писать, по причинѣ дрожанія раненой руки, писалъ между прочимъ слѣдующее:

«Изъ числа новостей, которыя у насъ вообще рѣдки, я разскажу вамъ подвиги Колышкина. Его исторія надѣлала много шуму въ городѣ, и довольно забавна. Колышкинъ, послѣ сватьбы продолжалъ разыгрывать принятую роль, богатаго наслѣдника, и таки порядочно ослѣпилъ жену и тещу. Нечего сказать, франтъ какъ ни пустъ, а въ наукѣ надуванья довольно силенъ. Между тѣмъ онъ подалъ въ отставку, скрывъ это отъ жены и отъ ея семейства, которое таки частенько спрашивало: скоро ли онъ поѣдетъ получать отъ дяди милліонъ. Супруга Колышкина, преинтересная въ своемъ родъ особа. Вообразите себѣ мѣшокъ съ соломой, или что нибудь въ родѣ этого, двигающееся на пружинахъ; она кажется вся составлена изъ однаго жира; видно маминька порядочно откормила свою возлюбленную дщерь, такъ что изъ нее вышелъ телецъ упитанный. Лицо Александры Ипполитовны, точно гороховой блинъ, и все день отъ дня расплывается отъ жиру. Но... прямѣй къ дѣлу... Вскорѣ послѣ вашего отъѣзда Колышкину вышла отставка. У него всѣ бумаги были заранѣе приготовлены, а подорожная куплена по казенной надобности. Франтъ нашъ прокутилъ уже большую часть денегъ, полученныхъ въ приданое за женой. — Не мало погрѣла руки около него и почтенная Беристольская сваха, которая, какъ поговариваютъ, и смастерила эту свадьбу, иначе-бы

====page 430====

Колышкину никогда не жениться, на дочери уѣзднаго казначея. Можете представить себѣ удивленіе молодой супруги франта, когда она, третьяго дня, вставъ поутру довольно поздно, не нашла своего мужа, ни въ спальнѣ, ни въ кабинетѣ его, а люди не могли сказать, куда уѣхалъ ихъ баринъ. Впрочемъ и людей было не много: горничная дѣвка Александры Ипполитовны, и старуха кухарка, а камердинеръ, и деньщикъ пропали вмѣстѣ съ бариномъ. Такъ прождала госпожа Колышкина своего супруга до обѣда, потомъ до вѣчера, все еще не понимая вполнѣ постигшаго ея бѣдствія. Вечеромъ она однако бросилась къ матери, и вся растрепанная, въ слезахъ разсказала своей родительницѣ, о пропажѣ ея возлюбленнаго супруга. На другой день всѣ узнали, что Колышкинъ тихонько бѣжалъ отъ жены, а семѣйство уѣзднаго казначея, и въ особенности Марья Савишна, поражено было этимъ извѣстіемъ, какъ громомъ! Марья Савишна, даже до того разсвирѣпѣла, что проломила, говорятъ, голову своей горничной дѣвкѣ щипцами такъ, что дѣвка, на третій день Богу душу отдала. Марью Савишну было и за бока взяли да Христіанъ Христіановичь выручилъ. Вы знаете, что нашъ уѣздный докторъ на эти дѣла мастеръ, только-бы ему на табачокъ было какъ онъ говоритъ иногда въ припадкахъ откровенности съ своими хорошими знакомыми. Марья Савишна, совсѣмъ взбѣсилась, когда оказалось, что ее возлюбленный зятекъ, увезъ съ собой всѣ деньги, которыя дала она за дочерью, да кромъ того и всѣ цѣнныя вещи успѣлъ передъ отъѣздомъ, тихонько отъ жены сбыть съ рукъ, такъ, что въ квартирѣ Прапорщика, кромѣ тряпокъ, ничего не осталось. Александра Иппо

====page 431====

литовна, говоритъ, съ матушкой своей перегрызлась: стала укорять Марью Савишну: зачѣмъ де вы меня маменька, за такого разбойника выдали?! А Марья Савишна со зла на дочь прикрикнула, и пошла потѣха. Слухъ объ этомъ, курьозномъ произшествіи разлетѣлся по городу, съ быстротою молніи, а наши уѣздныя барышни, покачивали головами и говорили: ништо Марьѣ Савишнѣ, больно высоко носъ стала подымать, все метила выдать дочь свою, за Генерала, за богача, и выдала за Прапорщика, за молокососа, да и тотъ оказался плутъ. Вся наша полковая братія, долго смѣялась надъ ловкой штукой Колышкина; другіе даже не вѣрили, чтобъ Прапорщикъ съумѣлъ такъ хорошо разыграть комедію. Однакожъ комедія кончилась и зрители, посмѣявшись вдоволь, начинаютъ забывать ее: такъ забывается и все въ этомъ свѣте.

3а тѣмъ остаюсь вашъ... и проч.

Часто вспоминалъ Голышевъ, о товарищѣ, котораго онъ любилъ, съ которымъ сошелся во время службы. Зборинъ съ своей стороны, уѣзжая изъ Беристоля, также унесъ въ душѣ своей на долго воспоминаніе о добромъ, простодушномъ Ѳедорѣ Карпычѣ. По пріѣздѣ въ Москву, Зборинъ написалъ дружеское письмо къ Штабсъ-капитану. Потомъ, время отъ времени, онъ не переставалъ увѣдомлять его о себѣ, и описывать кое какія новости. Голышевъ, съ удовольствіемъ прочитывалъ письма Александра Игнатьича и часто, въ грустныя минуты, опохмѣляясь стаканомъ душегрѣйки, съ любовію пересматривалъ ихъ. Перечитавъ, Штабсъ-капитанъ, завертывалъ письма

====page 432====

въ бумагу, гдѣ хранились его патенты на чины, ордена, грамоты и метрическое свидѣтельство, и все это, обернувъ, полинялымъ, шелковымъ носовымъ платкомъ, бережно пряталъ въ свой старый, походный чемоданчикъ.



Конецъ.