ДИКIЙ ЧЕЛОВѢКъ, СМѢЮЩИЙСЯ учености и нравамъ нынѣшняго свѢта. Издано П. Богдановичемъ. Печатано въ вольной типографіи у Шнора. Въ С. Петербургѣ 1781. ====page==== ПРЕДУВѢДОМЛЕНІЕ. Персіяне, Евреи, Китайцы, Индѣйцы, Греки, угрюмые Агличане довольствующ'іися быть зрителями другихъ, французы писатели по своему сложенію, филозофы пріемлющіе иногда и саліыя противорѣчія за основаніе своего уліствованія, стихотворцы и всякаго рода ученые писали намъ и повседневно пишутъ исторію своихъ м ы слей, то есть исторію заблужденіи и противорѣчіи разума человѣческаго. Всѣ они показываютъ намъ свѣтъ не таковымъ, каковой есть ====page==== есть оной въ самомъ дѣлѣ, но таковымъ каковымъ представляется воображені ю каждаго. Одинъ изображаетъ оной иногда самыми грубыми, а иногда самыми нѣжными красками, другій какѣ въ краскѣ такъ и въ рисункѣ погрѣшаетъ. Всякій дѣлаетъ по своему, а никто не слѣдуетъ прямо природѣ. Не токмо каждый взираетъ особливымъ образомъ на предстоящія ему вещи и различно объ оныхъ разсуждаетъ, но и самые предмѣты кажутся намъ столь разновидными и столь разнообразными и потому раждают въ ====page==== въ насъ столъ противныя чувствія, что мы не инако какъ съ трепетомъ должны размышлять и о тѣхъ вещахъ, кои представляются намъ въ самомъ простѣйшемъ видѣ. Разуліъ есть такое существо, о которомъ всякъ говоритъ, но никто ничего не знаетъ. Оной приводитъ въ заблужденіе тѣхъ, кои намѣреваются свойство его изслѣдовать и почитаютъ оное, за дѣйствіе и причину всего когда не бываетъ предводительствуемъ нѣкоторою вещію превышающею самой разумъ, которой сравнить можно ====page==== ложно съ тѣми огневидными ларами, кои лутешествователь видитъ въ нощное время, и которые представляя ему обманчивой свѣтѣ, нечувствительно съ пути его сбиваютъ и къ лроластямѣ лрпводятъ. Оной есть младенецъ обманывающій своихъ путеводителей и послѣ имѣ посмѣвающійся. Самые великіе философы по большой части были токмо суемудрые люди; мужи самые глубокомысленные сомнѣвались о вселіъ даже и о собственномъ своемъ существованіи, а люди въ письмословіи искусные, художники ====page==== славные и всѣ тѣ, кои разумнѣйшимъ образомъ изъясняли и описывали чувства, не всегда имѣли чувствительныя сердца. Но если разумъ обманываетъ насъ безпрестанно, если оной подверженъ безчисленнымъ заблужденіямъ, то какое понятіе должны мы иміѣтъ о обитаемомъ нами мірѣ, съ какилт чувствованіями должны мы взирать на оной и какія чувствія родились бы въ томъ человѣкѣ, который въ первый разъ увидѣлъ бы свѣтъ въ такомъ возрастѣ, въ котороліъ другіе готовятся оной оставитъ. Такими ====page==== мыслями упраздненъ я былъ въ то время, когда начертавалѣ сіи изслѣдованія, въ которыхъ читатель увидитъ, что если р а зумѣ насъ иногда обманываетъ, то чувства не обманываютъ никогда и если оныя не показываютъ причины всему, то по крайней мѣрѣ научаютъ насъ сомнѣваться. ====page 1==== Дикій человѣкѣ, скитавшійся въ однихъ токмо лѣсахъ и пусты няхъ, именемъ Ацемъ, вознамѣрившись обозрѣть всѣ различные народы, обитающіе на семъ маломъ земномъ шарѣ, пришелъ нѣкогда, забавляясь звѣриною ловлею, въ столику самаго просвѣщеннѣйшаго государства. Тутъ всякъ ему сперьва дивился, и между тѣмъ, какъ одни смѣялись сложенію его тѣла, другіе со удивеніемъ ====page 2==== на него взирали, а inpemïe съ исполненными слезъ очами вопили, возможно ли, что бы естество положило таковое различіе между людьми? Для чего всѣ они мнѣ такъ удивляются? размышлялъ ли Ацемъ, и для чего я въ однихъ смѣхъ, а въ другихъ плачь причиняю? Прикрывающая наготу мою звѣриная кожа хотя и не выдѣлана руками человѣческими, однако оная такая же, каковую и всѣ употребляютъ, съ тѣмъ токмо различіемъ, что отъ выдѣланной нѣсколько различной видъ имѣетъ. у однихъ платье назади подобрано, а подъ рукою треугольная шапка, у другихъ же напротиву то го волочится съ зади, шапка съ верьху четвероугольная, а съ низу круглая; но въ самомъ дѣлѣ, развѣ то уже не платье и не шапка? Между ====page 3==== тѣмъ, какъ онъ такимъ образомъ разсуждалъ, день началъ уклоняться и ночь наступала; и сіе принудило его просить о страннопріим ствѣ; но какъ онъ не зналъ тамошняго языка, то всякъ объ немъ дум алъ, что говорилъ по Еврейски; по чему и почли его заскрытнаго вора, и хотѣ ли было уже тащить подъ караулъ; однако по щастію его одинъ филозофъ возвращаясь изъ нѣкоего мѣста, гдѣ онъ спорилъ съ другимъ о врожденныхъ понятіяхъ, проиіелъмимо, и увидѣвъ его, взялъ съ собою. Въ короткое время помощію академическаго лексикона, научилъ онъ его, сколько моіъ тамошнему языку. И когда Ацемъ приобрѣлъ довольное уже объ ономъ свѣденіе, то спросилъ его филозофъ, о чемъ онъ до сего времени мыслилъ? О томъ же, о чемъ и нынѣ; ибо всѣ ваши книги ====page 4==== ничему новому меня не научили. А о чемъ т ы теперь думаешь сказалъ филозофъ? отомъ отвѣтствовалъ Ацемъ, что между вашимъ просвѣщеннымъ и науками украшеннымъ разумомъ, и моимъ тьмою невѣжества помраченнымъ, и только что изъ лѣсу вышедшимъ, различіе не столь велико, какъ вы себѣ воображаете. На примѣръ я всегда думалъ, что солнце вокругъ земли обращается, и сіе мнѣ чудно и удивительно казалось; вы же напротиву того учите меня, что земля слѣдовательно и мы вертимся около ничего въ самой срединѣ пустоты. Сіе мнѣніе каж е т с я мнѣ простѣе и естественнѣе, но не меньше чудно и не меньше удивительно: вотъ какое различіе между вашимъ и моимъ разумомъ; но ни вы, ни я вовѣки не познаемъ что есть солнце, земля, и мы сами, Вашъ разумъ, ====page 5==== равно какъ и мой всегда будетъ заблуждаться, когда токмо захочетъ сравнивать пылинку съ ничтожествомъ, безконечностію, вѣчностію и проч. вотъ въ чемъ уподобляемся мы другъ другу. Такое понятіе о подобіи вашего разума съ моимъ врождено ли мнѣ или нѣтъ, до того мнѣ нѣтъ нужды; я токм о за подлинно знаю, чт чувства мои съ понятіем ъ имѣютъ весьма малое соотвѣтствіе. Разговаривая такимъ образомъ повелъ нашъ филозофъ Ацема въ театръ, гдѣ представляли тогда новаго сочиненія трагедію, въ которой нѣкая королева безпокоясь чрезмѣрно о сынѣ своемъ непрестанно проливала слезы: она опасалась, чтобы сынъ ея, коего она принуждена была препоручить въ попеченіе одному изъ своихъ подданныхъ, заказавъ объявляпіь ему о природѣ и д остоинствѣ его, ====page 6==== не впалъ бы въ руки убійцы, посягнувшаго на жизнь ея супруга, и чтобы онъ для утвержденія себя на престолѣ, не лишилъ и его жизни. Молодой чуж естранецъ жившій въ однихъ токмо лѣсахъ подобно Ацему, приведенъ былъ предъ нее, и обвиненъ въ убіеніи ея сына; она стремится пронзить его кинжаломъ изъ собственныхъ своихъ рукъ; но вдругъ приходитъ человѣкъ и удерживаетъ ея руку; тоотъ же коего она смерти предать хотѣла, былъ самой ея сынъ: потомъ приходитъ самъ злодѣй, удивляется, что ударъ не совершился; сомнѣвается о причинѣ удержавшей ее отъ сего намѣренія; но сомнѣніе его скоро исчезаетъ и онъ нудитъ королеву вступить съ нимъ въ бракъ и обѣщеваетъ признать сына ея за своего роднаго; сынъ слѣдуетъ въ храмъ за ним и, но для т о г о токмо, ====page 7==== чтобы жертвеннымъ ножемъ поразить тирана и отмстить смерть своего родителя. О небо! вскричалъ Ацемъ,, по окончаніи представленія, что заставляетъ людей говорить такимъ образомъ, и въ копіоромъ краю свѣта обитаетъ вливающее въ нихъ такія мысли существо? Всѣ съ восхищеніемъ похваляли сіе печальное позорище. Люди, коихъ называютъ остроумными, собрались толпами, чтобы учинить на оное критику; но то, чему одни удивлялись, другіе находили несноснымъ. Ацемъ сказалъ: о! сколь глупая шварь, на свѣтѣ разумный человѣкъ, и отходя оттуда изъявилъ чрезмѣрное желаніе видѣть сочинителя. Мы тебя къ нему поведемъ, сказали ему зрители, но прежде надобно знать что такое есть сочинитель, ====page 8==== И для того, пойдемъ сперва къ славному живописцу. Они туда пошли, и Ацемъ немогъ довольно надивиться красотѣ находящихся тамъ самой превосходнѣйшей работы картинъ. Но примѣтивъ потомъ, что онѣ безпорядочно разставлены были, и что въ иномъ мѣстѣ стояла Богоматерь подлѣ Венеры, въ другомъ изображеніе потопа съ изображеніемъ баснословныхъ исполиноіъ; одна поставлена въ хорошихъ рамахъ и въ самомъ лучшемъ мѣстѣ, а другая брошена была на столѣ. Лцеліъ спросилъ живописца, нетакъ ли содержаніе сихъ картинъ расположено и въ его головѣ, и нетакъ ли онъ и въ мысляхъ своихъ смѣшиваетъ исторію съ баснословіемъ и святыню со свѣтскими дѣлами; удивленный его вопросомъ, незналъ что на сie отвѣтствовать. Ацемъ ====page 9==== Вышелъ отъ живописца будучи весьма доволенъ работою его, а не разумомъ. Вотъ, что есть сочинитель, сказалъ ему нашъ филозофъ, который его ни на часъ не покидалъ; онъ есть такой человѣкъ, который съ жаромъ пишетъ, и смѣшиваетъ въ одномъ сочиненіи всевысочайшее существо съ баснословными богами; который всѣ исторіи почитаетъ за сказки, а сказки сочиняетъ самъ вмѣсто истинныхъ повѣстей. Ахъ! сколь онъ несмысленъ, вскричалъ Ацемъ нетъ, я уже его и видѣть болѣе не желаю. Оттуда пошли они въ одно изъ тѣхъ мѣстъ, куда люди всякаго званія, и такіе, кой никакого не имѣютъ, собираются разсуждать о всѣхъ владѣтеляхъ, и о всѣхъ людяхъ, кои были, кои суть и кои впредь будутъ. Сіе шумное собраніе, раздѣлено было на разные большіе круги, ====page 10==== Окрестъ коихъ находились посторонамъ другіе меньшіе. Въ каждомъ полчищѣ было по одному начальнику, которые спорили о всякомъ предметѣ, о какомъ токмо ихъ не вопрошали. Тутъ ни о чемъ болѣе не говорили, какъ о божествѣ, о народахъ, о правленіяхъ, о законахъ, о войнѣ, о государственныхъ доходахъ, о торговлѣ, о наукахъ, о художествахъ и сему подобномъ. Сперьва не внятной токмо шумъ поразилъ ихъ слухъ; но подошедъ ближе, слышали они все, что тамъ ни было говорено. Ацемъ слушалъ съ великимъ вниманіемъ, какъ такой человѣкъ, для коего все новымъ кажется, который желаетъ научиться, и старается разогнать сомнѣнія раждаемыеся въ его душѣ и познать причину колеблющихъ оную чувствованій. Въ светѣ находятся два рода филозофіи; одна съ самаго ====page 11==== начала представляетъ вещи разуму такъ, какъ будто бы оной всегда ихъ видѣлъ; а другая напротиву того делаетъ, что онъ всегда смотритъ на вещи такъ, какъ будто бы въ первый раз'ъ оные увидѣлъ. Сии два рода филозофіи, чувствами постигаемой и просвещаемой разсудкомъ, приводятъ разумъ на путь истинны; отсюда такъже начинается и путь въ заблужденіе ведущий, а именно когда привычка на все взирать безъ размышленія, предразсужденіе и страсти, сокрываютъ отъ него путь, коего онъ держаться долженъ. Въ таковомъ состояніи находился Ацемъ, когда приближился ко кругу знаній человеческихъ; онъ еще не былъ ни на пути истинны, ни на пути заблужденія. Множество великихъ умовъ весьма сильно воспламененныхъ, токмо не любовію къ истиннѣ, ====page 12==== издавна не были между собою согласны, и спорили съ великимъ жаромъ о разныхъ предметахъ.,,Нетъ Бога, говорилъ одинъ изъ нихъ; а если бы онъ и существовалъ, то былъ бы несправедливъ; все произвелъ случай. Огнь попаляетъ землю и обращаетъ оную въ пепелъ; наводненія ее опустошаютъ, суровость воздуха покрываетъ изрещренное ея чело льдомъ, и обнаживъ ее распространяетъ всюду по ней печаль и скуку, оспориваемую скотиною у человѣка; люди вооруженные огнемъ и мечемъ презирая ветры, вихри и бури преплываютъ самые океаны, отъ одного полюса къ другому, дабы токмо обагрить землю кровію своего племени: животное должно необходимо для сохраненія жизни своей и для подкрепленія бытія своего истреблять другія существа; но человѣкъ ====page 13==== несравненно еще злополучнѣе, ибо онъ не токмо не могъ бы наслаждаться долговременною жизнію, но принужденъ бы былъ при самомъ своемъ рожденіи оной лишиться, если бы не убивалъ другихъ животныхъ и не содиралъ съ нихъ кожи для прикрытія наготы своего тела, и если бы не покоился на ихъ волосахъ, шерсти, перьяхъ и пухѣ. Горделивые и возвещающіе величество и слабость человѣческую зданія, воздвигнутые я людьми для защищенія своего отъ суровости стихій, стоили великаго иждивенія и жизни многимъ несчастнымъ; другіе же для того токмо избегнули опасности, что бы остатокъ плачевной жизни своей проводить въ мученіяхъ и страданіяхъ. Стихіи непрестанно между собою борющіяся, животные питающіяся плотію другихъ, люди друг друга убивающіе; ====page 14==== злосчастные въ прахѣ валяющіеся, ранами обезображенные, бедностью и скорбію въ крайнее уныніе поверженные, мимо коихъ и самый жестокосердный человѣкъ безъ содроганія и ужаса проходить не можетъ; все сіе возвещаетъ раздраженнаго Бога, отъ гнева коего стонетъ вся вселенная. Но чемъ же подвигнутъ на гневъ Богъ, долженствующій быть по необходимости самоблагостію? почто толь ужасныя бѣдствія, не суть еще въ самомъ совершенствѣ? Почто младенецъ во утробѣ матерней умирающій, дикій во единыхъ токмо лѣсахъ обитающій, Индѣецъ, Турокъ, лжеиполкователь вѣры, и прочіе, предадутся вѣчному наказанію, за непознаніе сотворшаго ихъ Бога? Для чего не возможно его познать инако, какъ сквозь непостижимыя таинства? Почто разумъ ====page 15==== нашъ съ толикимъ къ сему трудомъ склоняется? Почто слабые наши очи столь трудно на свѣтъ взираютъ? Почто грехопаденіе первобытнаго человѣка причинило столь великую въ естествѣ премѣну? Для чего?.. Нѣкій остроумный филозофъ исполненный жара къ заблужденію и вымысламъ философскимъ прервавъ его рѣчь, ответствовалъ съ холодностію: Опытами доказано, что въ свѣтѣ болѣе добра нежели зла, потому что не много такихъ людей, кои бы себѣ желали смерти. Да и все доказываетъ, если токмо воззрѣть безпристрастнымъ окомъ, на природу, что Богъ есть и Богъ правосудный; слово добро и благосостояніе суть двусмысленны; что худо въ разсужденіи тебя, то хорошо во устроеніи всеобщемъ: если волки пожираютъ овецъ и если пауки ловятъ мухъ, то не видишь ли, ====page 16==== Что сии безпрерывно пожираемые и всегда вновь раждающіеся роды полезны въ союзѣ вселенныя; станешь ли отрицать Бога, для того, что ты былъ боленъ горячкою? Ты говоришь, что онъ долженъ печься о твоемъ благосостояніи: какую ты имѣешь причину такъ мыслишь? По чему долженъ онъ устройевать твое благоденствіе? Какой ей томъ онъ учинилъ съ тобою договоръ? Что! Когда ты вскармливаешь въ клевѣ твоемъ скотину на убой, то безъ сомнѣнія не хочешь, чтобы тебя почитали злымъ; какъ же ты самъ можешь укорять жестокостію Владыку всѣхъ животныхъ, который сотворилъ ихъ для того, чтобы каждое было съѣдено во свое время? Я вамъ ничего говорить не стану, противу того, что Американцы и древняго свѣта народы Арапы и Лапонцы не ====page 17==== отъ перваго произходятъ человѣка; внутреннее сложеніе чувственныхъ членовъ въ Арапѣ служитъ сему убѣдительнѣйшимъ доказательствомъ... Но когда ты уповаешь наслаждаться блаженствомъ въ продолженіе цѣлой вѣчности, всѣ нещастія сей скоротечной жизнію называемой минуты, стоятъ ли того, чтобы о нихъ и говорить. Любомудріе показываетъ намъ, что Богъ есть, но что бы постигнуть, что онъ есть, что творитъ и на какой конецъ, то думаю, должно быть имъ самимъ. Въ прочемъ мало въ томъ нужды, подъ какимъ именемъ смертные на помощь его ни призываютъ. Бонза и Дервишъ оба равно... Справедливо, и я то же утверждаю, ответствовалъ другой мудрецъ, скоты же не только, какъ ты думаешь, простыя и хорошо составленныя ====page 18==== махины, но на противу того имъ не достаетъ единаго токмо слова, дабы возъимѣть надъ нами преимущество. Да и въ самомъ дѣлѣ они имѣютъ волю заставляющую ихъ любить одну вещь болѣе другой такъ же имѣютъ память, разсудокъ и страсти; они чувствуютъ кротость, милость, благодарность, гнѣвъ, ярость, мщеніе и жестокость; они надменны и горды, смирны и униженны; они одарены чувствами, кои совершеннѣе нашихъ, и явили намъ первыя понятія о художествѣ и знаніяхъ, нужныхъ для сохраненія нашего бытія; и они имѣютъ достаточное понятіе о разумѣ, сердцѣ и страстяхъ человѣка, какъ для того, чтобы быть ему полезнымъ и пріобрѣтать его къ себѣ любовь, такъ и потому, чтобы его стращаться и убѣгать. На конецъ человѣкъ ====page 19==== самый корыстолюбивѣйшій изъ всехъ животныхъ? Одинъ только бываетъ иногда столько ослѣпленъ, что не видитъ собственныхъ своихъ выгодъ и одинъ токмо онъ лишается иногда совсемъ разума своего; все сіе не доказываетъ ли, что различіе между скотомъ и человѣкомъ не велико, и если бы человѣкъ имѣлъ рога и копыта на рукахъ и на ногахъ, то бы онъ былъ самою свирѣпѣйшею тварею изъ всехъ животныхъ. Хотя любовь ко благоустройству, правосудію и добродѣтели ни мало не причастная личному корыстолюбію, такъ же сильныя страсти человѣка ко всему тому, что касается до его сердца и чувствъ и что возвышаетъ душу его превыше ея самой, могутъ по истиннѣ его нѣсколько отъ нихъ отличить; но следствія изъ всего сего подобны ====page 20==== той чести, коею наслаждался Кандидъ будучи за однимъ столомъ съ шестью сверженными съ престола королями въ наилучшемъ свѣтѣ. Таковыя малости не заслуживаютъ нашего Вниманія; ибо онѣ суть такія таинства, кои токмо постигнуты въ замысловатыхъ, но не понятныхъ Платоновыхъ бредняхъ, потому что одинакія дѣйствія могутъ погіеремѣнно называться добродѣтельными и порочными, и что добродѣтель должна подвержена быть перемѣнамъ измѣняющимъ видъ и самыхъ монархій; и въ слѣдствіе сего правила воровству надлежало бы ть въ чести у Спартанцовъ, такъ, какъ оное и нынѣ не въ презрѣніи въ королевствѣ Конго. Не худо было бы упомянуть еще о животныхъ, что онѣ какъ чинягпъ убійства, хищеніе и грабительства безъ злаго умысла ====page 21==== и безъ раскаянія, такъ что чно и благодѣяніе творяіпъ безъ добродѣтели, но по одной токмо склонности, чувствованію и естественному побужденію: однако сіе примѣчаніе теперь еще безполезно; ибо нѣкоторый человѣкѣ весьма проникнувшій свойство сердца человѣческихъ, а другій изъяснившій намъ свойство разума, полагая, что разсужденіе есть не иное что, какъ чувствованіе, и что отмѣнный даръ, коимъ иной человѣкѣ украшенъ бы ваетъ, раждается въ немъ отъ обстоятельствъ, въ коихъ онъ находился и проч. приметили, что человѣкѣ все чгпо ни дѣлаетъ, дѣлаетъ по одному самолюбію. Самолюбіе есть начало и причина всѣхъ дѣйствій; изъ самолюбія токмо и по отношенію всего къ самому себѣ, человѣкѣ бываетъ жестокосердъ и чувствителенъ, ====page 22==== о самолюбію человѣкъ съ великимъ стараніемъ ищетъ почтенія и дружества другихъ людей, и по самолюбію ихъ убѣгаетъ; на конецъ по самолюбію страшится онъ смерти, и по самолюбію оную презираетъ. Не душа разумомъ худо или хорошо управляется, но разумъ следуетъ движеніямъ души, или лучше сказать, въ томъ и никакого участія не имѣетъ. Не по чувствованію человѣколюбія, разумный и чувствительный человѣкъ дѣйствительно бы ваетъ тронутъ нещасгпіями себѣ подобнаго, и бѣдствія его относитъ не токмо къ самому себѣ, но и ко всѣмъ людямъ вообще; не общественная любовь заставляетъ его размышлять, но одно токмо особливое самолюбіе и внутреннее побужденіе „О небо, ====page23==== вскричалъ Ацемъ, какія ужасныя мнѣнія? Какія противорѣчія! какое безуміе! какія нелѣпости! какія страшныя следствія справедливѣйшихъ разсужденій! какія лживыя, слабыя и смѣшныя разсужденія! сколь онѣ не достойны, чтоб ихъ опровергать! сколь заблуждается человѣческой разумъ, когда похочетъ размышлять о вещахъ понятіе его превышающихъ! Далѣе видны были два физики спорящіе о существованіи полности и пустоты.“ Правдали, говорилъ одинъ, что два тѣла могутъ дѣйствовать одно на другое и не притрогиваясь давить другъ друга, и что онѣ могутъ въ одно время притягивать и отражать себя взаимно, безъ всякаго между собою сообщенія? Вѣроятно ли, отвѣтствовалъ другой, что всѣ тѣла одномузакону подверженныя, не могутъ быть ====page 24==== приведены въ движеніе безъ не посредственнаго прикосновенія? Возможно ли, сказалъ Каргпезіянецъ, чтоб было въ подсолнечной, какое ни есть мѣсто совершенно пустое; чтоб небесныя тѣла плавали въ ничтожествѣ; чтоб частицы вещества раздѣлены были пространствами ничтожества, и чтоб между частицами, изъ коихъ составляются воздушныя шарики, и огненнымъ веществомъ, которое еще не извѣстно, находились междумѣстія совершенно пустыя, и въ коихъ бы совсемъ ничего не было? Проникнулъ ли кто въ свойство ничтожества или пустоты столь же непостижимой какъ и безконечность, вѣчность, и высочайше существо? Всѣ изслѣдованія самыхъ остроумнѣйшихъ мужей были въ семъ случаѣ тщетны, и кажется, что все сіе индѣ не можетъ имѣть ====page 25==== мѣста, какъ токмо за предѣлами вселенныя. Чрезъ пустоту разумѣемъ мы, отвѣтствовалъ Невтоніянецъ нѣчто большее нежели ничто, однако же отнюдъ не вещество и не совершенное ничтожество, инако чистымъ пространствомъ именуемое, среди коего движутся всѣ тѣла. Но какая та вещь, сказалъ Картезіянецъ, которая со всемъ не дѣйствуетъ на тѣла ею окружаемый, которая онымъ не сопротивляется и коей онѣ равномѣрно не сопротивляются, дабы не пресѣчь чрезъ то своего теченія? Не должно ли назвать ничтожествомъ ту вещь, которая кромѣ пространства и пустоты, никакого свойства болѣе въ себѣ не заключаетъ? Пространство чистое или пустота и ничтожество суть равно неудобопонятны; да и можно ли найти различіе между двумя ====page 26==== совсемъ чувствамъ натимъ не подлежащими вещьми? Частица самая малѣйшая, какую токмо себѣ представить можно, составлена изъ безконечнаго множества другихъ частей, изъ коихъ каждая можетъ еще дѣлиться до безконечности; и въ семъ случаѣ разумъ далѣе простирается нежели воображеніе, но тутъ долженъ оной уже и остановиться и отнюдъ не силиться тщетно изслѣдовать свойство ничтожества, пустоты, чистаго пространства и тому подобнаго. Если одна частица вещества не дѣлима до безконечности, товеществo есть безконечно, сказалъ Невтоніянецъ. Если есть одна недѣлимая частица, отвѣтствовалъ Картезіянецъ, тоОнаЯ непремѣнно есть существо единое, чистое, простое, и не измѣняющееся; и въ семъ случаѣ вещество ====page 27==== долженствуетъ конечно быть вѣчно. Какъ! вскричалъ Яцглъ, люди не согласны еще о свойствѣ и существѣ одной песчинки, а хотятъ познать существo души и тѣла, и стремятся постигнуть существo самого Бога! Справедливо удивляешься ты Яцглъ, ответствовалъ другой филозофъ, выступая изъ круга, противорѣчіемъ мудрецовъ; но со временемъ будешь ты объятъ большимъ еще удивленіемъ. Весь сей миръ столь наполненъ противорѣчіями, что ужасаться должно, если токмо посмотрѣть прилежно на людей, оной населяющихъ. Въ нравственномъ мірѣ находятся такіе же вихри и круги, какіе и въ вещественномъ. Всѣ люди безспорно населяютъ одну землю, но не одинъ миръ. Въ Парижѣ, въ Лондонѣ, въ Римѣ, въ Константинополѣ, въ Пекинѣ и въ ====page 28==== въ прочихъ мѣстахъ не одинъ міръ, но всюду различенъ. Въ Петербургѣ не иной міръ, который въ Москвѣ; въ городѣ не тотъ, который въ предмѣстій, а въ предмѣстіяхъ не тотъ, которой въ деревнѣ. Каждой изъ сихъ мировъ имѣетъ безчисленное множество законовъ, нравовъ и обычаевъ разныхъ, коимъ оной большею частію слѣдуетъ по единому токмо предубѣжденію. Въ ученомъ свѣтѣ есть нѣкто славный мужъ, трудившійся въ изданіи великого и весьма важнаго сочиненія и странствовавшій двадцать лѣтъ для того токмо, чтоб постигнуть смыслъ разныхъ народовъ. Иные говорятъ, что онъ ошибся, другіе недоумѣваютъ, кто правѣе изъ нихъ, сочинитель или критики; и всѣ въ шомѣ токмо согласны, что онъ былъ мужъ отмѣннаго разума; однако же въ ====page 29==== свѣтѣ истина одна, правосудіе единное, красота одна и хорошій вкусъ всюду одинъ. Слѣпое суевѣріе, коего жертвенники всегда кровію обагрены были, невѣжество и заблужденіе не суть величайшія бѣдствія человѣчества поражающія; истина научающая человѣка познавать самаго себя, науки показующія предѣлы его разума и малое пространство его знаній, письмословіе и художества очищающія его вкусъ и раждающія въ немъ желанія, коихъ всѣ напряженія искуства и купно естества удовольствовать не могутъ, ни къ чему болѣе не служатъ, какъ токмо ко усугубленію его злополучія. Онѣ раждаютъ въ немъ презрѣніе ко всему тому, что очамъ его кажется не совершеннымъ, дѣлаютъ самое его бытіе тягостнымъ и заставляютъ ====page 30==== его убѣгать свѣта, не смотря на то, что онъ болѣе всякаго другаго человѣка ненавидитъ уединенія, потому что онъ лучше чувствуетъ пѣну хорошаго общества; и разумъ необходимо долженъ напрягать всѣ свои силы, чтобы не впасть въ заблужденіе и не ослѣпиться мечтаніемъ. Однако же человѣкъ не для того рожденъ, чтобы пребывать въ заблужденіи, но дабы знать, любить и почитать истинну и возбуждать въ другихъ къ оной такія же чувствія. Человѣкъ есть нѣчто сложенное изъ всѣхъ противоборствующихъ между собою свойствъ: онъ свирѣпѣе всѣхъ звѣрей: ибо волки не пожираютъ волковъ, ни тигры тигровъ, а человѣкъ не однократно питался плотію человѣческою; но онъ и чувствительнѣе всѣхъ животныхъ, кои имѣютъ ====page 31==== чрезмѣрную горячность только къ детямъ своимъ, а къ другимъ животнымъ своего рода ничего не чувствуютъ кромѣ безпристрастія, къ инороднымъ же являютъ лютость, выключая собаку, которая остается преданною человѣку. Одинъ только человѣкъ ощущаетъ въ себѣ жалость ко всякой дышащей твари. Далекія путешествія, знакомство со знатными особами, обхожденіе съ женщинами и разнаго званія людьми, науки, изящныя письмена и художества повреждая его сердце, образуютъ его разумъ, которой по существу своему не что иное есть, какъ заблужденіе и мечтаніе, потому что добродетель произходитъ отъ гордости и тщеславія, а красота и приятности раждаются отъ роскоши. Однако же человѣкъ не съ тѣмъ рожденъ, чтобы жить во ====page 32==== уединеніи, скитаться по лесамъ, перескакивать по деревамъ съ сука на сукъ, дабы избавиться отъ любыхъ звѣрей, какъ тo утверждаетъ гражданинъ Женевскій. Самый дикій человѣкъ имѣетъ лукъ и стрѣлы для убіенія звѣрей, поелику природа не дала ему четырехъ ногъ для бѣганія и двухъ крылъ для лѣтанія. Онъ имѣетъ шалашъ для жилища и звѣриную кожу для прикрытія своея наготы для того, что одинъ онъ есть вЕстество такое животное, коему воздушныя перемѣны вредъ наносить могутъ; и ему всегда необходимо нужно имѣть съ собою товарища для того, что изъ всѣхъ животныхъ одинъ только онъ не можетъ самъ себѣ доставать всего того, въ чемъ онъ имѣетъ нужду, и первая его нужда состоитъ въ общежитіи. Слѣпое ====page 33==== его сердце въ стремленияхъ своихъ, обуреваетъ имъ безпрестанно, если онъ не бываетъ предводительствуемъ и просвѣщаемъ разумомъ, который такъ же ни къ чему болѣе ему не служитъ, кромѣ токмо къ низверженію его изъ единой бездны въ другую. Онъ обрѣтая истинну, не можетъ на нее безъ поврежденія глазъ своихъ смотрѣть, потому что оная или разгоняетъ мечтаніе блаженство его составляющее или показуетъ ему предѣлы, гдѣ должны остановиться любопытные его взоры. Онъ ищетъ щастія, но безпрестанно отъ онаго удаляется, и зная, что оное умножается по мере содействія своего на общество, предпріиметъ искать онаго въ независимости. Но съ того времени, какъ независимость водворилась въ миръ и начала обладать ====page 34==== людьми, щастіе навѣки исчезло. Римская республика, въ которой духъ независимости болѣе владычествовалъ, нежели въ другихъ мѣстахъ, должна была необходимо подвержена быть раздорамъ, мятежамъ и междоусобнымъ бранямъ. Въ самовластныхъ государствахъ управляемыхъ волею, своенравіемъ и прихотями единого человѣка, и гдѣ отчаяніе приводитъ людей на такія дѣла, на какія и самая дерзость не всегда устремляется; владѣтель и его подданные безпрестанно смущаемые ожиданіемъ самой незапной смерти, должны препровождать жизнь исполненную страха и горести. Настоящее героизма не исходитъ ни отъ независимости, ни отъ жизни препровождаемой въ рабствѣ, страхе, безпокойствіи и смущеніи. Люди, принужденные будучи жить въ союзѣ общественном ====page 35==== и зависѣть не токмо друг отъ друга, но и отъ всего, что ихъ окружаетъ, не могутъ быть блаженны, если не будутъ соединены благодѣяніемъ и благодарностью, и счастіе их бываетъ всегда соразмѣрно союзу сихъ двухъ гражданскихъ добродѣтелей. Взаимныя насильственныя обиды и благотворенія, раждаютъ въ насъ нужду имѣть друга для раздѣленія съ нимъ какъ счастія своего и радости такъ и самой печали. Человѣкъ рожден для того, чтобы быть другому подвластнымъ. — Когда онъ дерзнетъ отрицать божество, то тщетно искать будетъ уже спокойствія и тишины въ нѣдрахъ уединенія. Слабое счастіе, коимъ уповаетъ онъ наслаждаться, бываетъ тогда подвержено всѣмъ перемѣнамъ бурныхъ стихій, различнымъ впечатлѣніямъ предмѣтовъ поражающихъ его взоры ====page 36==== и всѣмъ превратамъ суроваго естества. Онъ погружается во уныніе и задумчивость во время мрачной и ненастливой погоды; да и въ самой ведрой день та же томность мятежъ его духъ; онъ унываетъ среди дремучаго леса и скучаетъ также въ приятныхъ поляхъ. Онъ чаетъ жить какъ филозофъ... но не имѣетъ и столько жизни, какъ насажденное имъ растение; и опасаясь быть игралищемъ людей, бываетъ игралищемъ природы. Единоначальное правление, какъ самое разумнѣйшее и кротчайшее, есть то, которое могло бы наиболѣе споспѣствовать благоденствію народовъ, если только оные счастливы быть могутъ безъ добродѣтели. Въ республике страхъ всегда предстоитъ глазамъ среди самой глубокой тишины, чтобы не подпасть игу ====page 37==== мятежника; въ самовластномъ же государствѣ страхъ казни, а въ единоначальномъ правлении страхъ безславія занимаетъ место всѣхъ добродѣтелей. Въ семъ последнемъ правлении честь есть драгоценнейшее для гражданъ сокровище, коему они и самую жизнь предпочитаютъ; да оная содѣлалась и дѣйствительно самымъ нужнейшимъ приобретеніемъ въ свѣтѣ съ того времени, какъ изгнанна и забыта добродѣтель; но честь есть такъ же и тутъ источникомъ безконечныхъ развратовъ. Въ то время, когда благосостояние государствъ зависело отъ единаго оружия, когда всѣ чины гражданскіе составляли одни только рабы, невольники и земледѣльцы, коимъ не позволено было ходить на войну по причинѣ низкого ихъ состоянія, тогда ====page 38==== вся честь состояла единственно въ дворянскомъ достоинствѣ. Прежде нежели Государи возимели одни только право набирать войско и вести войну, владетели почитали за честь принимать самолично, а не черезъ другихъ присягу въ верности отъ всехъ своихъ подданныхъ, стоявшихъ предъ ними на коленяхъ съ открытыми главами и безъ всякаго оружія. Прежде, нежели войска составлены были купно изъ знатныхъ и простыхъ, почитали знатность, за отменное достоинство. Когда народъ обременяемъ былъ поземельными налогами ныне ничего почти не значущими; но въ то время достаточествовавшими для военныхъ разходовъ, право къ возложенію дани было весьма почитительнымъ. Когда храбрые рыцари странствовали по свѣту и обиждевали за обиды, и когда неустрашимые ====page 39==== бойцы рѣшали справедливость своея ссоры поединкомъ, тогда вменяемо было за подлость не оправдать себя смертью своего соперника. Но нынѣ по единому только предразсужденію сопряжены во всѣхъ сихъ случаяхъ честь или безчестіе. Такимъ образомъ законы, обычаи, нравы и обряды перемѣняются; одно только принятое людьми мнение и предразсуждение закосневаютъ въ разумѣ человѣческомъ, не смотря на уничтоженіе причинъ оные произведшихъ. Безъ сіи остатки древняго правленія ни къ чему болѣе не служатъ, кромѣ токмо къ воспоминовенію къ стыду человѣчества тѣхъ варварскихъ временъ, когда сила составляла весь законъ, отъ коего и нынѣшніе всѣ произтекаютъ. — Римляне утомившиcь ====page 40==== посягать на жизнь другъ друга за дубовой желудокъ, за дерево, за оленя, за птицу, словомъ за всякую бездѣлицу, соединились въ общество и такимъ образомъ умножили свои силы. Они безъ труда уже тогда поражали разсѣянныя народныя толпы и содѣлались властелинами и полными обладателями весьма обширныя страны. Они избрали себѣ мѣсто, обнесли оное оградою и раздѣлили поровну между собою земли, подававшія имъ не однократно поводъ къ междоусобіямъ. Они пригласили сосѣдей своихъ съ женами на пиршество, по окончаніи коего вызнали мужей, а женъ ихъ удержали. Они умножились, возвысились, завоевали многія мѣста и покорили побѣдителей Азіи, І'рековъ, и скоро разпространили власть свою надъ цѣлымъ почти свѣтомъ. По томъ не имѣя болѣе кого ====page 41==== побѣждать, позабыли пользу республики ради своей собственной, и личныя ихъ выгоды предпочтенныя общественнымъ изтребивъ и в мыслей ихъ честь, возбудили сѣверныхъ обитателей не менѣе ихъ о пользѣ своей пекущихся, но гораздо сильнѣйшихъ и мужественнѣйшихъ устремиться на разрушеніе ихъ государства, на развалинахъ коего воздвигнули они многія другія. Побѣдители раздѣлили между собою завоеванныя у нихъ земли совсемъ инымъ образомъ. Тамъ и доселѣ еще одинъ только Государь собственно владѣетъ землями, а подданные временно оными пользуются. Въ Европѣ же мало по малу отступила верховная власть отъ своихъ правъ; позволивъ сперва дѣтямъ наслѣдовать отцовскими землями, потомъ прочимъ свойственникамъ; а на конецъ предоставила ====page 42==== свободу и постороннимъ покупать у владѣльцовъ родовыя земли; но Государи не иначе отреплись отъ сихъ правъ, какъ съ тѣмъ, что бы новые помѣщики до вступленія во владѣніе покупаемыхъ ими земель, предварительно въ главномъ правительствѣ позволенія на то просили. Скоро послѣ того даровали вольность земледѣльцамъ и невольникамъ; то есть, что они престали быть рабами подданныхъ своего государя, но всегда пребывали рабами государства до тѣхъ поръ, покамѣстъ на конецъ трудолюбіемъ, дарованіями и торговлею своею достигли до того, что по очереди стали господами господъ своихъ. — Вотъ начало, произхожденіе и сила всѣхъ законовъ человѣческихъ. Если заблужденіе произвело всѣ сіи законы, то оное есть такъ ====page 43==== же по большой части причиною ихъ продолженія, премѣненія, оказываемаго къ нимъ уваженія и негодованія, у Китайцовъ на примѣрѣ, коимъ не извѣстна самая главная добродѣтель, то есть справедливость, и у коихъ правосудіе держитъ въ рукѣ трое вѣсовъ, двое для того, что бы обманывать, а третіе дабы не быть обмануты; по необходимости надлежало поощрять людей къ добродѣтели надеждою награжденія, которое само собою разрушаетъ уже всякую добродѣтель. Во всѣ времена гражданскіе законы касающіеся до браковъ, наслѣдствъ, завѣщаній и проч. перемѣнялись, у Грековъ законы Афинскіе не были сходны съ законами Лакедемонскими, потом учтено что законы не суть государственные, но законы опіцовъ нашихъ; и мы оные по произволенію можемъ такъ ====page 44==== же перемѣнять въ пользу дѣтей и потомковъ нашихъ. Чудится же, что законы не вездѣ одинаковы есть то же самое, что и удивляться, для чего не всѣ государства имѣютъ одинакій образъ правленія. Но гдѣ примѣтна столь великая противоположность разума человѣческаго, какъ во удивительной перемѣнѣ нравовъ человѣческихъ въ каждомъ вѣкѣ? Послѣдній предъ симъ вѣкъ былъ вѣкъ великихъ дѣяній, великихъ страстей, великихъ слабостей и пр. нынѣшній же на пропашву того есть вѣкъ маленькихъ слабостей, маленькія любви, маленькія дружбы, маленькаго презрѣнія, маленькихъ вещей и пр. оной преклоненъ къ изрядному, пріятному и нѣжному, но не къ хорошему и любитъ вкусъ, а не разсудокъ. Ацемъ не инако вѣтствовалъ ====page 45==== и на сію долгую рѣчь, какъ и на другія, что есть, съ восклицаніемъ говоря, что это за свѣтъ, когда здравой разсудокъ, добродѣтель, истина и блаженство столь во ономъ рѣдки? По томъ услышалъ онъ въ другомъ мѣстѣ разговоръ еще страннѣе. Два комедіанта бывшіе купно филозофы, стихотворцы, и музыканты, спорили одинъ противъ другаго о томъ, сколь опасно для нравовъ ходить на театръ во время представленія ихъ игрищъ. Ахъ! нетъ, государь мой, говорилъ одинъ изъ нихъ, мы невиновны, успокой свою совѣсть; правда мы представляемъ иногда людей гораздо худшими, нежели они въ самомъ дѣлѣ, однако ни кто никогда и не помышлялъ насъ за то обвинять. Скажи пожалуй, какое зло видѣть трагедію, коея цѣль есть ====page 46==== та, что бы возбудить въ сердцахъ ужасъ ко преступленіямъ, любовь къ добродѣтели, жалость къ героямъ, влекомымъ собственными своими слабостями въ несчастье, и на конецъ, что бы подкрѣплять въ сердцахъ чувствованіе повседневно нынѣ отъ обращенія нашего угасающее, то есть чувствованіе человѣколюбія? Какое зло видѣть комедію, коея цѣль есть представлять недостойныя и смѣшныя дѣйствія самолюбія, дабы исправить насъ самолюбіемъ гораздо разумнѣйшимъ и страхомъ посмѣянія? Предосудительно ли ходить на зрѣлище, коего цѣль состоитъ ежъ показаніи намъ должностей общественныхъ? Инако опасно бы было являться и въ свѣтъ, коего обращеніе можетъ быть такъ же вредно. Если вредны зрѣлища или для того, что тамъ видны прелестныя красавицы ====page 47==== и что нѣжныя и приятныя ихъ танцы воспламеняютъ сердца къ сладострастію, или для того, что тамъ живо изображаются умонастроеніе и страсти или на конецъ для того, что наилучшія театральныя представленія научая добродѣтели, оставляютъ въ сердцахъ начертаніе порока; то вредно такъ же ходить на гульбища, быть въ собраніяхъ и читать исторіи. Если опасно взирать на изображеніе нравовъ, то несравненно опаснѣе смотрѣть на самые нравы столь развращенные, и если вообще вредно жить въ свѣтѣ, то непремѣнно должно удалиться въ глухія и необитаемыя мѣста. Конечно такъ, ответствовалъ другой; но сего еще недовольно: люди были бы блаженнѣе, если бы не только не жили въ обществѣ, но и совсемъ бы не говорили, ====page 48==== ибо нѣкоторый знаменитый и весьма извѣстный сочинитель утверждаетъ, что всѣ бѣдствія вступили въ свѣтъ купно съ словомъ. Что же, говорилъ другой, развѣ они блаженнѣе бы были, если бы только пѣли, а отнюдъ ничего не говорили, поелику они подобно всѣмъ прочимъ животнымъ, изъясняютъ чувства свои отъ самаго рожденія радостнымъ или печальнымъ восклицаніемъ. Ошибается, любезный другъ, отвѣтствовалъ первый, они также не должны пѣть, какъ и говорить; ибо пѣніе есть искусство, а всякое искусство развращаетъ нравы и вредитъ здоровію. Потомъ подступя къ нимъ одинъ изъ слушателей, сказалъ обоимъ имъ. Какъ государи мои, вы осмѣливаетесь порицать самой прекрасной, самой рѣдкой и самой драгоцѣннѣйшій ====page 49==== даръ, коимъ только природа людей наградила; такой даръ, который ихъ соединилъ и доставилъ имъ столько черезъ то выгодъ и приятностей, коими они могли бы всегда наслаждаться, если бы только оныхъ во зло не употребляли. Апемъ, выслушавъ всѣ словопренія съ крайнимъ удивленіемъ, началъ искать филозофа, который до тѣхъ поръ въ свѣтѣ ему руководствовалъ, и нашедъ, привелъ его въ то мѣсто, гдѣ слышалъ онъ разговоры о столь различныхъ предмѣтахъ. Но филозофъ заспорившись тутъ съ рѣлигіимъ жаромъ, со всемъ замѣшался въ собраніи. Апемъ тщетно его искалъ и вышелъ потомъ одинъ, не зная, куда ити. Ночью, когда онъ шатался нѣсколько часовъ, напалъ на него разбойникъ, который приставя къ груди его пистолетъ, требовалъ у него кошелька, ====page 50==== в гиротивном случае хотел его убить. Ах! жестокий, в чем я преступил пред тобою, вскричал Ацемъ, что я у тебя я похитилъ, что хочешь лишить меня жизни? Ты требуешь у меня кошелька, коего у меня нетъ, да я и не знаю, что оной значитъ, а если бы и былъ, то по какому праву смеешь ты у меня онаго требовать? Ты жестокосерднейший всехъ людей на свете. Нетъ, ответствовал ему разбойникъ, я с жалостью у тебя онаго спрашиваю, необходимость меня к тому понуждаетъ; я рожден от таких родителей, которые никогда ни на одну ступень земли у себя не имели. Они выучили меня ремеслу, чтоб я мог пропитать жизнь свою; но обстоятельства времени сделали оное для меня безполезным и меня самая крайность принудила приняться ====page 51==== за разбойничество. Правда, я могъ бы вступить в службу своего Государя, который имеетъ нужду в людяхъ; но у меня есть жена и дети, коих никак не могу оставить. Если такъ, сказал Ацемъ то я о тебѣ весьма сожалею; однако ни чем пособить тебе не в силахъ, будучи несравненно тебя несчастливее. Ты видишь, что я и пристанища не имею и... Но разбойникъ прежде окончания его разговора, услышав вдали топот лошадиной, устремился бежать из всея силы. Ацемъ шатался до самого света; на разсвете же приметив, что онъ вышел уже за городъ и увидя в поле неколько бегущихъ зайцовъ, схватилъ камень, за неимениемъ при себе ни лука, ни ружья, ни собакъ, и лишь только хотелъ онымъ на нихъ бросить, ====page 52==== какъ вдругъ подбѣжалъ к нему человѣкъ и грозно стал ему говорить: что ты дѣлаешь? развѣ хочешь, чтобы тебя посадили в тюрму? Ты конечно не знаешь, чгпо в нашей землѣ не только тебѣ не позволено убивать животных, коих природа произвела для всѣх людей, но и сам господинъ не может ходить на звѣриную ловлю в своихъ помѣстьяхъ, если оныя не отдалены на двадцать или тридцать верстъ от Государевыхъ земель. Для чего же ты насмѣхается, отвѣтствовал ему Ацемъ, самому разумнѣйшему изъ всѣхъ вашихъ законовъ и первому, какъ слышу, который изданъ на земли для воздержанія людей отъ убіенія другъ друга? Я не знаю, говорилъ тотъ ему, разумной ли сей законъ или нѣтъ, но знаю, что если бы онаго не было, то можетъ ====page 53==== быть я не захотѣлъ бы посягнуть въ сiю ночь на твою жизнь; узналъ ли ты мѣня? Однако пойдѣмъ со мною, я тѣбѣ покажу источнiкъ всѣхъ нашихъ бѣдствiй. Чрѣзъ нѣсколько часовъ прiшли онi въ городъ и Ацѣмъ увидѣвъ на одномъ дворѣ множѣство людѣй разхаживающихъ и дѣржащихъ въ рукахъ бумаги, захотѣлъ о томъ полюбопытствовать. Тамъ лѣжало въ одномъ углу множѣство разныхъ вѣщей, а въ другомъ стоялъ человѣкъ, который облокотясь на столъ и повѣсивъ внiзъ голову, казался погружѣнъ въ вѣликую задумчивость. Ацѣмъ подступилъ къ нѣму и жѣлыя знать прiчину аго пѣчали, спросилъ аго, что то за мѣсто, въ которомъ он столько пѣчалится, а другiя на противу таго толикую радость на лицахъ своихъ являютъ? Самыя сiя радость, отгозвался князьство. Отвѣтствовалъ ====page 54==== ему шотъ, есть причиною слезъ моихъ; меня понуждаютъ ѣхать в армію, но какъ я не имѣю денегъ, то пришелъ сюда продать за безцѣнокъ остатокъ имѣнія полученнаго мною в наслѣдство отъ предковъ моихъ; мѣсто, которое вы здѣсь видите, и которое кажется ново глазамъ вашимъ, называется Биржою. Сюда съ того времени, какъ люди согласились не показывать без денегъ другъ другу услугъ человѣчества, приходятъ разные торгачи, возвышать щастіе свое на разореніи другихъ и низвергать народъ во ужасныя бѣдствія. Не в однихъ токмо лагеряхъ бѣдность не разлучна с богатствомъ и не на однихъ токмо сраженіяхъ замѣшательство, безпорядокъ и смятеніе в строяхъ бываетъ; сіе самое и в городахъ произходитъ. Напрасно, ====page 55==== сказалъ ему вопрѣки тамъ другой, вопiяшь ты противу щастія въ самомъ аго храмѣ, тѣбя здѣсь нiкто слушать не станѣтъ, да и дѣльно. Здастіе своенравно и слѣдовать аго своенравію не что иное есть, какъ дѣйствовать по порядку вѣщей, а иначе поступать, значитъ не быть разумнымъ. Люди произвѣдѣнъ для таго, чтобъ подобно Алѣксандру умирали, дѣржа въ рукахъ и мѣчь и чашу. Ахъ! Божѣ мой, вскрiчалъ Ацѣмъ какой эпно народъ, который не страшится быть собствѣннымъ виновнiкомъ бѣдствiй влѣкущихъ аго къ падѣнію? Оттуда пошли онi на гульбище. Тамъ спросилъ Ацѣмъ, что тотъ за человѣкъ, который Ѣдва ходить можѣтъ, а въ прочемъ совсѣмъ кажѣтся здоровъ? Он из числа тѣхъ самыхъ людѣй, отвѣтствовалъ ему аго спутнiкъ, которыхъ ====page 56==== лишь только теперь виделъ, и коихъ весь промыслъ состоитъ в томъ, что они день и ночь упражняются в изчисленіи сокровищъ государственныхъ, дабы узнать во сколько времени к себе перевести моженъ. А другой бледной и разтрепанной, спросилъ Ацемъ, в длинномъ кафтанѣ и который столь громко говоритъ? это стряпчий, ответствовалъ онъ ему, коего искусство состоитъ в изследованіи, в какомъ видѣ представить дело правительству и какъ бы показать черное белымъ, а белое чернымъ. Далее стоитъ судья, который для соблюденія точной средины между сими двумя крайностями, судитъ дело такъ, чтоб оное казалось половину чернымъ, а половину белымъ. Тотъ же, у коего гордая осанка, голова высоко поднята и весьма важная походка ====page 57==== походка, есть военной человѣкъ, который должѣнъ биться и сѣрдиться въ то врѣмя, когда ему токмо скажутъ, что саго честь аго трѣбуетъ, не имѣя нiкакой болѣе къ тому прiчинъ. А изъ тѣхъ двухъ, которые похожи на жѣнщинъ прѣпоясанныхъ шпагами, одинъ комѣдіантъ, а другой пѣвѣцъ, коихъ обоихъ дарованія состоятъ въ томъ, что онi могутъ смѣяться и плакать въ назначенное врѣмя. Всѣ прочіе, которыхъ ты здѣсь видишь, не комѣдіантъ, ни пѣвцъ, но онi не мѣньше ихъ упражняются въ изъявлѣніи такихъ чувствъ, которыхъ онi не имѣютъ, и такимъ образомъ обманываютъ другъ друга. Изъ всѣхъ сихъ людѣй, нѣтъ ни единаго человѣка, который бы не вообразалъ себѣ, что онъ имѣетъ справедливость предпочитать или по крайнѣй мѣрѣ сравнiвать свое ====page 58==== свое состояніе со всѣми прочими и который при всемъ томъ будучи недоволенъ своимъ жребіемъ, не желалъ бы всѣхъ и не предпочиталъ бы своему. Ахъ! какія противности сказалъ Ацемъ. Между красавицами бывшими украшеніемъ сего гульбища находилась одна, которая привлекла на себя взоры Ацема и всѣ чувства его обольстила. Прекрасная Европеянка, говорилъ онъ подошедшъ к ней прерывающимся голосомъ и имѣя воспламененныя глаза; сердце мое тебя обожаетъ и сколь счастливымъ бы я себя почелъ, еслибы дни свои могъ препровождать с тобою, и если бы могъ безпрестанно имѣть тебя в своихъ объятіяхъ и с тобою разговаривать... Больше не могъ онъ говорить; всѣ начали смѣяться; малъ же сей прелестной Европеянки, которая ====page 59==== не смѣясь сидѣла позади ее, с торопливостію ему говорила, тише, тише, государь мой, она дочь моя: я вѣрю, что чувства ваши не порочны и законны, но мнѣ кажется, что вы молоды и ничего еще не значите в свѣтѣ; и такъ вам бы надлежало думать прежде о томъ, чтобы приобрести себе какое нибудь достоинство в обществѣ, нежели о моей дочери. Достоинство, вскричал Ацемъ, ваша любезная дочь без сомнѣнія достойна престола; но гдѣ можно найти и завоевать такое достоинство. Однако же, если вам сего непремѣнно хочется, то я пойду к своимъ товарищамъ, соберу их и предводительствуя ими, приду свергнуть с престола вашего Государя, если то нужно, по тому что с такимъ токмо условіемъ... Я не требую, сказала ====page 60==== она ему, прервавъ его речь, что бы вы свергнули съ престола нашего Государя; достаточно того, чтобы вы заступили место какого нибудь изъ его подданныхъ и имели бы несколько земли въ его областяхъ, что бы могли сказать, моя земля, мой домъ и пр. Но поелику все уже земли заняты, и все принадлежатъ одной половинѣ людей, а другая владѣть оными ожидаетъ своей очереди; то покамѣстъ не придетъ ваша очередь, я вамъ запрещаю изъясняться въ любви предъ дочерью моею, потому что вамъ можетъ быть не скоро владѣть станется, а можетъ быть и никогда, несмотря на все ваши достоинства; можетъ еще статься и то, что место, которымъ вы со временемъ владѣть будете, не будетъ стоить того, чтобы я отдала за васъ дочь свою; ====page 62==== по чему вамъ надлежитъ скрывать ощущаемую вами к ней любовь; в противномъ случаѣ вы ее никогда не увидите. Законы сіи столь древны, какъ и самой свѣтъ и вы напрасно сему удивляетесь. Изъ какой вы земли, что сіе для васъ столь удивительно кажется? у насъ есть такъ же и другой законъ неменьше древенъ, который намъ говоритъ, что наши сокровища и наше имѣніе не однимъ намъ принадлежатъ, но всѣ люди равное право на оныя имѣютъ, и что мы должны с ними дѣлиться, хотя бы они и не благодарны были. Я почитаю оной чрезмѣрно, однако же и до сего времени не могла еще решится слѣдовать оному и я не одна такъ поступаю. „Ахъ! боже мой! вскричалъ Ацемъ, что слышу я? Ахъ чудовища! жестокіе, безчеловѣчные! нетъ, не хочу болѣе у васъ ====page 62==== оставаться. Непостоянство ваше приводитъ меня в ужасъ; я менее буду подверженъ бѣдствіямъ, скитаясь по самым дремучимъ лѣсамъ; тамъ могу я слѣдовать по своей волѣ движеніямъ естества и тамъ ильвы, и тигры, не столь свирѣпы... Но нетъ, можетъ быть есть другая страна, гдѣ люди лучше, справедливѣе, человѣколюбивѣе, великодушнѣе и чувствительнѣе поступаютъ: пойду, стану оныя искать и на вѣки отсюда удалюсь. ====page 63==== РАЗГОВОРъ Дикаго съ Бакалавромъ, изъ сочиненій Г. Вольтера. Бак. Г. дикій, ты видѣлъ безъсомнѣнія многихъ изъ своихъ товарищей, ведущихъ совсемъ уединенную жизнь, о которой у насъ говорятъ, что оная есть настоящая жизнь человѣка, а не общественная наша столь испорченная и не соотвѣтствующая состоянію человѣка. Дик. Напрасно. Я никогда такихъ людей не видывалъ, и мнѣ кажется, что человѣкъ сотворенъ для общества какъ и многіе другіе роды животныхъ. Каждой родъ слѣдуетъ врожденной своей склонности: и мы живемъ у себя обществомъ. Бак. Обществомъ? Такъ у васъ есть по тому прекрасные стѣнами обнесенные города, Короли живущiе ====page 64==== въ великолѣпныхъ чертогахъ, театры, монастыри, университеты, библіотеки и корчмы? Дик. Нѣтъ, но я слыхалъ, что и на вашей части свѣта есть такіе люди, какъ то Арапы и Скифы, кои ничего изъ вышепомянутого не имѣютъ, но при всемъ томъ составляютъ знатные народы. Мы живёмъ такъ какъ они. Сосѣдственныя семейства подаютъ взаимную себѣ помощь. Мы обитаемъ въ жаркой странѣ, въ которой не много нуждъ имѣемъ, пищу достаемъ себѣ легкимъ образомъ, женимся, приживаемъ дѣтей, воспитываемъ ихъ и умираемъ. Все же сіе не инако и у васъ, изключая нѣкоторые токмо обряды. Бак. Такъ видно другъ мой, ты не дикій? Дик. Я не знаю, что ты разумѣешь подъ симъ именемъ. ====page 65==== Бак. Да. я и самъ право не знаю; надобно мнѣ напередъ о томъ подумать. Мы называемъ дикимъ человѣка угрюмаго, который удаляется отъ людей. Дик. А я уже сказывалъ, что мы живемъ вм ѣстѣ семьями. Бак. Мы называемъ еще дикими звѣрей, кои не укрощены и бѣгаютъ по лѣсамъ, по чему и называются у насъ дикимитѣ, которые живутъ по лѣсамъ. Дик. Мы ходимъ въ лѣса такъ какъ и вы когда ходите на охоту. Бак. Думаешь ли ты когда нибудь? Дик. Не льзя иногда чего нибудь не думать. Бак. Я очень бы желалъ зн ать твои мысли. Что ты думаешь о человѣкѣ? Дик. Я думаю., ч т о онъ есть животное о двухъ ногахъ, которое имѣетъ способность разсуждать, говорить и смѣяться, и которое ====page 66==== которое можетъ употреблять руки свои гораздо лучше, нежели обезьяна. Я видѣлъ разные роды сихъ животныхъ, видѣлъ бѣлыхъ такихъ какъ ты, рыжихъ, какъ я, и черныхъ такихъ, какіе у господина Кайенскаго Губернатора. У васъ борода, а у насъ оной нѣтъ: у Араповъ шерсть, а у насъ съ вами волосы. Говорятъ, ч т о у васъ на Сѣверѣ люди бѣловолосые, у насъ же въ Америкѣ всѣ черноволосые. Больше я о человѣкѣ ничего не знаю. Бак. Но о душѣ другъ мой, о душѣ, какія ты имѣешь понятія? Откуда оная водворилась въ тебя; и что такое? что оная дѣлаетъ? Какимъ образомъ дѣйствуетъ? и куда дѣвается? Дик. Ничего не знаю. Я никогда души не видывалъ. Бак. П остой. Думаешь ли ты, что скоты токмо машины? ====page 67==== Дик. Оные кажутся мнѣ быть машинами, имѣющими чувства и память. Бак. А ты господинъ дикій, какое ты думаешь имѣть преимущество предъ скотами? Дик. Несравненно лучшую память, гораздо болѣе понятій и сверхъ того языкъ производящій безпримѣрно болѣе голосовъ нежели языкъ у скотовъ, да еще проворнѣйшія гораздо руки и способность при томъ смѣяться великимъ умствователямъ. Бак. Но скажи пожалуй, какимъ образомъ ты всѣми сими способностям и обладаешь? Какого свойства твой разумъ? Какимъ образомъ оживотворяетъ душа твоя тѣло? Всегда ли ты думаешь? и свободна ли твоя воля? Дик. Довольно вопросовъ! ты у меня спрашиваешь какимъ образомъ обладаю тѣмъ, что Богъ даровалъ ====page 68==== даровалъ человѣку: вопросъ сей точно таковъ, какъ бы ты у меня спросилъ, какимъ образомъ я родился? Поелику я человѣкъ, то не должно ли мнѣ им ѣть всего того, что составляетъ человѣка, подобно какъ дерево имѣетъ кору, коренье и листья? Ты хочешь, что бы я зналъ, какого свойства мой разумъ; но какъ я не самъ себѣ оной далъ, то сего и не знаю, а еще менѣе, какимъ образомъ душа моя оживляетъ тіѣло. Я думаю, что прежде видѣть надобно главную пружину твоихъ часовъ, а по томъ уже судить, какимъ образомъ показы ваю тъ онѣ время. Ты у меня спрашиваешь; всегда ли я думаю? Нѣтъ не всегда; иногда имѣю я только темны я мысли, когда вижу на примѣръ предмѣтъ вдали; иногда имѣю мысли ясны я, когда вижу предмѣтъ близко и явственно; иногда ====page 69==== гда же не имѣю совсемъ никакихъ мыслей, а особливо когда зажмурю глаза и ничего не вижу. Еще спрашиваешь у меня, свободна ли моя воля? Но я тебя не разумѣю: прошу мнѣ изъяснить: ты безъ сомнѣнія имѣешь о таковыхъ вещахъ совершенное свѣденіе. Бак. И конечно: я учился всему том у и могъ бы тебѣ о томъ говорить сряду цѣлой мѣсяцѣ, но ты ничего не поймешь. Скажи пожалуй, знаешь ли т ы, что добро и худо, что право и не право? Какое правленіе есть самое лучшее? Какое изъ Богопочитаній? Какое изъ правъ народныхъ, общественныхъ, гражданскихъ и церьковныхъ? Кто былъ именемъ первый мужъ и первая жена, кои населили Америку? Знаешь ли ты, для чего на морѣ бываетъ дождь, и для чего у тебя нѣтъ бороды. ====page 70==== Дик. Ты конечно съ намѣреніемъ злоупотребляешь признаніе мое, что у меня болѣе памяти нежели у скотовъ. Я едва могу упомнить всѣ твои вопросы. Ты говоришь о злѣ и добрѣ, о правѣ и не правѣ. Мнѣ кажется, все то, что приноситъ намъ удовольствіе и не дѣлаетъ при томъ никому обиды, очень добро и справедливо; тоже, что дѣлаетъ людямъ обиду и не приноситъ имъ никакого удовольствія скверно и гнусно; а что причиняетъ удовольствіе, но сопряжено при томъ со вредом другаго, весьма для насъ опасно и худо для другихъ. Бак. И съ таким и правилами живете вы въ обществѣ. Дик. Да, живемъ съ нашими родственниками и сосѣдями безъ дальныхъ безпокойствъ и неудовольствій лѣтъ посту и болѣе, послѣ чего тѣло наше утучняетъ ту ====page 71==== my самую землю, отъ коея прежде оное тучнѣло. Бак. Голова кажется у тебя хороша и мнѣ хочется ее вскружить: отобѣдаемъ вмѣстѣ, а послѣ станемъ филозофствовать порядочно. Разговоръ вторый. Дик. Я наѣлся такого кушанья, которое кажется не по мнѣ, хотя въ проччемъ желудокъ у меня и весьма хорошъ. Ты заставлялъ меня ѣсть и пить, когда уже мнѣ и не хотѣлось. Ноги мои теперь не столь крѣпки, какъ были до обѣда; голова стала тяжелѣе и мысли помрачились. Такого ослабленія я не чувствовалъ никогда еще у себя дома. Здѣсь, чемъ полнѣе желудокъ накладываешь, тѣмъ болѣе кажется тебя убтваетъ. Скажи пожалуй, что сему причиною? ====page 72==== Бак. Изволь. Во первыхъ, что касается до ослабленіа твоихъ ногъ, то я ничего не знаю, а вѣдаютъ причину тому врачи, о чемъ можешь ты у нихъ спросишь. Въ разсужденіи же то то, что произходитъ въ твоей головѣ, то мнѣ очень извѣстно. Слушай: душа не имѣя никакого мѣста находится въ такъ называемой кегельной желѣзѣ посреди головы. Подымающіяся изъ желудка тонкія пары возходятъ къ душѣ, коей однако не могутъ касатся, поелику оные вещественны, а душа не вещественна. И какъ не могутъ другъ на друга дѣйствовать, то душа принимаетъ ихъ впечатлѣніе; но поелику оная существо простое, и слѣдовательно не можетъ имѣть никакой перемѣны, то оная перемѣняется, и дѣлается тяжелою, когда кто наѣлся много; и отъ сего то произходитъ, ====page 73==== что многіе великіе люди спятъ послѣ обѣда. Дик. Слова твои кажутся мнѣ остроумными и глубокомысленными; но сдѣлай милость, разтолкуй мнѣ оныя такъ, что бы я понялъ. Бак. Я тебѣ все сказалъ, что можно сказать о семъ важномъ предмѣтѣ: однако же во угожденіе тебѣ еще подробнѣе изъяснюсь. Пойдемъ постепенно: знаешь ли ты, что сей свѣтъ есгпь изъ всѣхъ возможныхъ наилучшій. Дик. Какъ не уже ли безконечному и всемогущему существу не возможно сдѣлать чего нибудь лучшаго нами видимаго? Бак. Конечно нѣтъ и видимое нами есть самое наилучшее. Правд а, что люди другъ друга грабятъ и рѣжутъ; однако они хвалятъ всегда при томъ кротость и правду. Нѣкогда побито миліоновъ ====page 74==== съ двѣнадцать вашей братьи Американцовъ, но то было для того, что бы сдѣлать проччихъ поумнѣе. Нѣкоторый математикъ доказалъ, что со времени Троянской войны, котпорой ты не знаешь, даже до извѣстной тебѣ Акадской, побито на порядочныхъ сраженіяхъ по крайней мѣрѣ пять сотъ пятдесятъ пять миліоиовъ, шесть сотъ пятдесятпъ тысячъ человѣкъ, не щипая ребятъ и женъ избитыхъ по разореннымъ городамъ; однако все то было для общія пользы. Четыреста или пять сотъ жестокихъ болѣзней заставляютъ почитать здоровье, а пороки и преступленія наполняющія землю возвышаютъ достоинство кроткихъ людей, въ числѣ коихъ считаю и я себя. Ты видишь, что все произходитъ въ свѣтѣ наилучпіимъ образомъ по крайней мѣрѣ для ====page 75==== для меня. — Такого совершенства на свѣтѣ конечно бы не было, если бы душа не имѣла пребыванія своего въ кегельной желѣзѣ. Ибо... Но пойдемъ порядкомъ и тихонько: какое понятіе имѣешь ты о законахъ, о правдѣ и неправдѣ, о хорошемъ и о То-Калонъ, какъ то говоритъ Платонъ? Дик. Но, государь мой, ты намѣрившись говорить порядкомъ и тихонько, говоришь мнѣ вдругъ о тысячи вещахъ. Бак. Въ разговорахъ инако не бываетъ. — Скажи мнѣ, кто сочинялъ у васъ законы? Дик. Общая польза. Бак. Слово сіе значитъ немало: мы сами сильнѣйшаго выраженія не знаемъ: но какъ ты оное разумѣешь? Дик. Я разумѣю, что тѣ, кои имѣли у себя кокусовы деревья, запретили ====page 76==== другимъ прикасаться къ онымъ и что тѣ, кои оныхъ у себя не имѣли, принуждены были работать, дабы имѣть право ѣсть отъ нихъ. Все, что я ни видѣлъ въ своей и въ вашей землѣ показываетъ мнѣ, что нѣтъ инаго разума законовъ. Бак. Но женщины господинѣ дикій, что женщины? Дик. Ну, ч т о женщины! онѣ мнѣ очень нравятся, когда пригожи и скромны. Онѣ гораздо лучше нашихъ кокусовыхъ плодовъ, до коихъ мы не велимъ другимъ дотрогиваться: взять у меня жену, столь же мало другой имѣетъ права, какъ и взять у меня сына. Говорятъ, что есть народы, кои за то не сердятся; они въ томъ вольны: всякъ можетъ дѣлать съ добромъ своимъ что хочетъ. ====page 77==== Бак. Но наслѣдства и раздѣлы по прямой и побочной линіи? Дик. Конечно надобно быть наслѣдствамъ; когда я не могу болѣе владѣть своимъ полемъ и нахожусь въ землѣ, то оставляю оное своему сыну; если у меня ихъ двое, то они оное поравну между собою раздѣляю тъ. Я слышалъ, что у васъ и во многихъ другихъ еще мѣстахъ по законамъ достается все имѣніе старшему сыну, а младшимъ ничего; таковые законы писаны конечно корыстолюбіемъ и введены въ обычай старшими дѣтьми. Бак. Какіе по мнѣнію твоему наилучшіе законы? Дик. Тѣ, въ коихъ наиболѣе уважается общая польза намъ подобныхъ. Бак. Гдѣ такіе законы? Дик. Сколько я слыхалъ, ни гдѣ. ====page 78==== Бак. Но скажи мнѣ, откуда взялись у васъ люди? и кто населилъ у васъ Америку? Дик. Мы думаемъ, что Богъ. Бак. Это не отвѣіпъ. Я спрашиваю изъ которой земли вышли первые ваши жители. Дик. Изъ той, изъ которой и наши деревья. Вы господа Европейскіе обитатели кажется очень забавны, что думаете будто бы мы ничего не могли имѣть безъ васъ. Мы столько же имѣемъ права думать, что мы ваши отцы, какъ вы воображаете себѣ быть нашими. Бак. Вотъ Дикій довольно упрямый! Дик. Вотъ Бакалавръ довольно шутливый! Бак. Г. дикій, еще одно словцо, думаютъ ли у васъ въ Тріянѣ, что надобно умерщвлять людей, которые не одного съ нами мнѣнія. ====page 79==== Дик. Думаютъ, но съ тѣмъ, что бы ихъ ѣсть. Бак. Ты шутиш ь. А о сложеніи человѣка, что думаешь? Дик. Прощай! добро.