ЧЕСТНЫЕ ЛЮДИ

РОМАНЪ ВЪ 4-хъ ЧАСТЯХЪ

Продолженіе романа „Русскіе Демократы"

Н. ВИТНЯКОВА



САНКТПЕТЕРБУРГЪ

Типографія М. Хана, Графскій переулокъ д. № 5

1871



====page 1====



ЧЕСТНЫЕ ЛЮДИ.



ЧАСТЬ ПЕРВАЯ.

ГЛАВА I.



Въ томъ уѣздномъ городѣ, въ которомъ Радужный началъ свою земскую дѣятельность, жила старуха лѣтъ подъ шестьдесятъ. Ее звали Катериною Семеновною Гудковою. Подлѣ самаго берега протекающей здѣсь рѣчки стоялъ ея четырехъоконный домикъ; онъ

былъ низокъ и печально сгорбленъ, а его бревенчатыя стѣны лоснились чернымъ угольнымъ отливомъ, которымъ онѣ отличались въ то время, когда у Гудковой родился сынъ, а съ тѣхъ поръ прошло уже болѣе тридцати лѣтъ. Инвалидные солдаты,

приходившіе въ уѣздный городъ, какъ въ свое послѣднее убѣжище, говаривали, что домъ Гудковой закоптѣлся вслѣдствіе своего сосѣдства съ банями, отъ которыхъ онъ весьма мало отличался. Но старушка была довольна своею пожизненною квартирою,

составлявшею ея единственное имущество. Въ этомъ домѣ она родилась, схоронила своихъ родителей и промаялась съ мужемъ цѣлыхъ двѣнадцать лѣтъ. Катерина Семеновна была солдатскою вдовою, но не смотря на такое скромное званіе всѣ исправники,

перебывавшіе въ уѣздѣ, встрѣчая ее раскланивались съ нею весьма привѣтливо и всѣ они, къ какому бы разряду ихъ не причисляли, то есть были ли они буянами, или только строгоначальственными, всѣ они долгомъ считали зазывать въ свой домъ старушку Гудкову. Причина этому заключалась въ томъ, что ея покойный мужъ принадлежалъ къ числу личностей, рѣзко выдающихся изъ



====page 2====



своей обстановки, въ которую ихъ вталкиваютъ другіе люди. Ея сожитель Михаилъ Осиповичъ Гудковъ воспитывался въ кадетскомъ корпусѣ, изъ котораго онъ былъ выпущенъ въ офицеры. Въ этомъ званіи Михаилъ Осиповичъ прослужилъ цѣлыхъ десять

лѣтъ въ армейскомъ полку. Человѣкъ онъ былъ не злой и вѣроятно умеръ бы отставнымъ генералъ-маіоромъ, еслибъ не это проклятое вино, которое онъ бранилъ тѣмъ сильнѣе, чѣмъ чаще прибѣгалъ къ нему за утѣшеніемъ. Неопытный человѣкъ не съумѣетъ

понять оть чего бы могъ такъ сильно огорчаться армейскій поручикъ русской службы, бывшій въ такомъ почетѣ въ тридцатыхъ и сороковыхъ годахъ? Ему платили жалованье, дозволяли дѣлать скандальчики и отъ времени до времени водили даже на войну пожинать славу побѣдъ надъ врагами отечества; но тѣмъ не менѣе люди, хорошо знакомые съ русскою жизнію того времени, знали какъ велико было число скучающихъ поручиковъ, штабсъ-ротмистровъ и вообще офицеровъ нашего дисциплинированнаго

воинства. Дѣло въ томъ, что какъ тихіе, такъ и буйные люди того времени томились отъ бездѣйствія мирной жизни. Они требовали войны, какъ единственной дѣятельности, которая могла удовлетворять ихъ человѣческой потребности, имъ вѣчно хотѣлось

поразмять свои члены и прочувствовать что нибудь такое, что можно было бы назвать страстью, или по крайней мѣрѣ возбужденіемъ. Для удовлетворенія нашихъ скучающихъ родителей война должна была бы длиться безпрерывно, что конечно невозможно даже и для такихъ молодцовъ какими по легендарнымъ сказаніямъ являлись всегда русскіе солдаты. Вотъ почему Гудковъ, предоставленный собственному бездѣйствію, началъ мало по малу жить однимъ воображеніемъ, рисовавшимъ ему безконечныя битвы, прерываемыя образами фантастическихъ женщинъ, достающихся ему какъ побѣдоносныя трофеи. Его подвижная натура, неудовлетворенная сентиментальными грезами, стала ожесточаться и не замѣтнымъ образомъ онъ дошелъ до оправданія многихъ весьма разрушительныхъ свойствъ человѣческой природы. Но Михаилъ Осиповичъ, находясь въ трезвомъ видѣ, не могъ побороть въ себѣ ни собственнаго благоразумія, ни чувства деликатности, которыя



====page 3====



мѣшали ему удовлетворять свое недовольство, нарушая спокойствіе другихъ людей и разбивая предметы полезные для мирной жизни его соотечественниковъ. Гудковъ попробовалъ пить и оказалось, что онъ былъ буенъ во хмѣлю, а вѣдь этого только и требовалось для того, чтобы скоротать безполезное существованіе, отъ котораго отечество ничего не требовало, кромѣ солдатской выправки. Мудрено ли, что Михаилъ Осиповичъ хронически запилъ, подражая большинству не глупыхъ своихъ современниковъ. И

удивительная вещь, чѣмъ болѣе онъ напивался, тѣмъ яснѣе сознавалъ причину своего недовольства и тѣмъ либеральнѣе смотрѣлъ онъ на человѣчество вообще, что однако не мѣшало ему тревожить людей въ частности. Гудковъ скоро замѣтилъ, что его либеральныя слова и скандальныя выходки одинаково вредили ему въ глазахъ начальства и въ той же степени завоевывали для него сочувствіе какъ его сослуживцевъ такъ и мѣстнаго губернскаго общества. И вотъ мало по малу изъ человѣка довольно смирнаго онъ обратился въ отчаяннаго бретера, которому пришлось насиловать въ себѣ все человѣческое и гуманное для того, чтобы поддержать свою репутацію офицера смѣющагося надъ добродѣтелью также какъ и надъ страхомъ смерти. Таково было

главное условіе, выдвигающее его изъ уровня другихъ; а это могло удовлетворить самолюбіе Михаила Осиповича, который такимъ образомъ пожиналъ плоды своей побѣды; правда, что послѣдняя не была одержана надъ врагомъ, а надъ самимъ собою,

но такое торжество еще болѣе льститъ человѣку, не чуждому извѣстнаго честолюбія. Сперва въ минуты безотчетной тоски, Гудковъ мечталъ всегда о Кавказѣ, этомъ эльдорадѣ военныхъ того времени, но когда онъ началъ входить въ свою новую роль, тогда эта мысль постепенно ослабѣвала въ его разудалой головѣ. Развѣ теперь въ самомъ центрѣ Россіи онъ не пріобрѣлъ себѣ всего того, что составляло прежде его завѣтныя мечты? Даже женщины, правда не идеальныя, но за то не стѣснявшія его требованіями вѣрности и тѣ доставались ему въ видѣ трофей, добываніе которыхъ наполнило его время тѣмъ нервнымъ раздраженіемъ, которое доставляя наслажденіе при удачахъ производитъ боль въ ми-



====page 4====



нуты невзгодъ и обманываетъ нашу чувствительность. Михаилъ Осиповичъ вѣрилъ въ то, что онъ живетъ всѣми силами своихъ способностей. Ему казалось, что онъ переходилъ отъ сильной страсти къ дѣйствительному покою удовлетвореннаго и потому грустящаго человѣка. Однако онъ не могъ не замѣтить, что силы его быстро тратились; но свое видимое истощеніе Гудковъ приписывалъ тоскѣ, такъ часто сосавшей его сердце и чтобы отогнать ее, онъ снова принимался пить. Не рѣдко въ кругу товарищей, затѣвая выкинуть какую нибудь удивительную штуку, онъ любилъ вспоминать слова теперь уже забытаго поэта: 

Но ежели, какъ вялый сонъ

Мой вѣкъ и суетенъ и мраченъ,

Зачѣмъ по крайней мѣрѣ онъ

Грѣхомъ могучимъ не означенъ?

и послѣ кутежа слѣдовало смѣлое предпріятіе.

Разъ въ темную осеннюю ночь Михаилъ Осиповичъ вернулся съ бала отъ одного изъ пригородныхъ помѣщиковъ. Войдя въ свою городскую квартиру, онъ приложился къ бутылкѣ съ ромомъ, закурилъ сигару и вышелъ на улицу. Пройдя весь городъ, онъ очутился на кладбищѣ и началъ прохаживаться между гробовыми плитами.

— Кто здѣсь? окликнулъ его грубый голосъ.

Гудковъ вздрогнулъ, но самолюбіе виднаго человѣка не позволяло ему растеряться. Онъ размахнулся и ударилъ по лицу своего ближняго, дыханіе котораго онъ вдругъ почувствовалъ.

— Этимъ братъ не удивишь, пробасилъ незнакомецъ, отдавая ему полученную пощечину сильнымъ ударомъ по головѣ.

За тѣмъ между ними началось ратоборство. Михаилъ Осиповичъ былъ взбѣшенъ такою выходкою незнакомца. Если бы онъ вспомнилъ о своей уланской саблѣ, то непремѣнно раздробилъ бы голову этому дерзкому человѣку, но позабывъ объ этомъ оружіи, онъ схватилъ незнакомца за горло и сдавилъ его такъ сильно, что тотъ повалился на землю.

— Караулъ! закричалъ упавшій.

— Трусъ... самодовольно замѣтилъ офицеръ.



====page 5====



— Караулъ, караулъ! продолжалъ вопить сраженный, боясь дальнѣйшей расправы нападавшаго.

Гудковъ, какъ человѣкъ считавшій себя выше мелочнаго мщенія, былъ вполнѣ удовлетворенъ одержанною побѣдою, за которую не требовалъ иного трофея. Даже ударъ, полученный имъ по головѣ, не могъ считаться оскорбленіемъ, какъ-бы онъ не

былъ чувствителенъ. И это потому, что рука, нанесшая ему этотъ ударъ, не знала съ кѣмъ она имѣетъ дѣло.

— Караулъ, повторялъ человѣкъ лежавшій на землѣ. Этотъ несчастный, говоря военнымъ языкомъ, былъ окончательно деморализованъ претерпѣннымъ имъ пораженіемъ.

Гудковъ, великодушный по принципу, хотѣлъ медленно удалиться, когда по кладбищу замелькали огни фонарей, направлявшіеся къ мѣсту битвы. Офицеръ думалъ, что уйдти при такихъ объстоятельствахъ значитъ отступить и что хуже всего этимъ онъ могъ подать поводъ къ преслѣдованію.

Михаилъ Осиповичъ остался на мѣстѣ.

— Кричи громче болванъ, подтрунилъ онъ надъ незнакомцемъ, боявшимся подняться съ земли.

— Караулъ! повторилъ бѣдняга, который деморализовался до того, что принялъ Гудкова за нечистую силу.

Скоро ихъ окружила толпа. При свѣтѣ многихъ фонарей оказалось, что сраженный былъ могильный сторожъ, который увидя передъ собою офицера быстро вскочилъ на ноги.

— Извините меня ваше б — діе — совсѣмъ я этого не предполагалъ, процѣдилъ онъ испуганнымъ голосомъ.

— Впередъ знай дуракъ, что прежде чѣмъ говорить глупости надо увѣриться въ томъ съ кѣмъ имѣешь дѣло.

Гудковъ удалился гордымъ шагомъ побѣдителя. Толпа, состоявшая изъ пригородныхъ мѣщанъ, разнесла молву о похожденіи Гудкова въ теченіе слѣдующаго же дня. Въ городѣ начали ходить самые фантастическіе разсказы о Михаилѣ Осиповичѣ. Отдавая полную справедливость его храбрости, умѣнію сражаться и прочимъ свойствамъ, запугивающимъ мирныхъ людей, большинство жителей изъ мужчинъ остались имъ недовольны.



====page 6====



— Оно конечно, разсуждало купечество, отчего-же военному человѣку и не потѣшиться? Да на гулянье есть показанныя мѣста: трактиры, театры что-ли тамъ и всякія другія заведенія, въ которыхъ можно и пить и драться, словомъ дѣлать что хочешь. А только тревожить кости прародителей совсѣмъ не подобаетъ; это и Богомъ не дозволено.

Рискуя своимъ животомъ одинъ старый купецъ, у котораго Михаилъ Осиповичъ покупалъ для кого-то галантерейные товары, высказалъ все это ему прямо въ глаза.

— Будьте осторожны въ вашихъ словахъ, а то я, потѣхи ради, затащу васъ съ собою на кладбище и сдѣлаю это въ самую полночь, отвѣтилъ ему офицеръ смѣясь самымъ безпечнымъ образомъ.

— Съ нами небесная сила, крестился купецъ.

— Смотрите-же, держите ухо востро, потому что я буду имѣть васъ въ виду.

И смѣясь, какъ шальной онъ вышелъ изъ магазина.

Говорятъ, что набожный старикъ даже заболѣлъ послѣ этого разговора.

Мѣстное общество дамъ отнеслось весьма снисходительно къ проказамъ этого красиваго улана, которому однако прожужжали уши съ кладбищенскою исторіею. Всѣ солидные мужчины и старыя женщины были возмущены такою выходкою Гудкова, которую самъ онъ считалъ одною изъ неважнѣйшихъ проказъ своей молодости.

Черезъ недѣлю послѣ своего ратоборства со сторожемъ онъ началъ уже раздражаться при каждомъ намекѣ на свое ночное похожденіе. Въ это время у губернатора былъ балъ по одному изъ тѣхъ случаевъ, въ которыхъ никогда не встрѣчается недостатка. Михаилъ Осиповичъ, не уступавшій въ танцахъ ни одному изъ столичныхъ гвардейцевъ, носился по губернаторской залѣ, проповѣдывая женамъ чужихъ мужей всю прелесть могучаго грѣха, который составлялъ одну изъ главныхъ цѣлей его жизни. Въ антрактѣ между кадрилемъ и полькою мазуркою, которая должна была тянуться до самаго свѣта, къ Гудкову подо-



====page 7====



шелъ самъ хозяинъ. Онъ взялъ его подъ руку и любезно провелъ въ свой кабинетъ. Въ немъ они застали начальника кавалерійской дивизіи и нѣсколько высоко поставленныхъ лицъ, оторвавшихся отъ карточныхъ столовъ. Гудковъ смѣкнулъ, по этому, что дѣло пахнетъ чѣмъ то серьезнымъ и рѣшившись шиковать до конца, далъ себѣ слово учинить непремѣнно какую нибудь выдающуюся штуку, хотя-бы она ему стоила самой жизни. Баловни общества — весьма самолюбивый народъ.

— Прошу васъ присѣсть подлѣ меня, сказалъ ему губернаторъ.

— Благодарю, отвѣтилъ Гудковъ разваливаясь въ кресло.

— Вотъ изволите-ли видѣть въ чемъ штука: всѣ мы завѣдующіе дѣлами губерніи, всѣ мы поставлены вами въ неловкое положеніе.

Хозяинъ осмотрѣлъ гостей для того, чтобы уловить ихъ одобрительныя улыбки, въ которыхъ не было недостатка.

— Значитъ ваше пре — во всѣ вы намѣрены отъ меня отдѣлаться во чтобы то ни стало, сказалъ Михаилъ Осиповичъ.

— Нѣтъ, вы меня не такъ понимаете; я говорю только, что рядъ вашихъ выходокъ, совершенно нетерпимыхъ ни въ какомъ обществѣ, смущаетъ насъ; мы удивлены тому, какъ образованный офицеръ можетъ позволять себѣ такія вещи.

Полковой командиръ Гудкова нашелъ, что губернаторъ говоритъ слишкомъ рѣзко и желая смягчить его рѣчь онъ вмѣшался въ разговоръ.

— Видите-ли въ чемъ дѣло, Михаилъ Осиповичъ, всѣ мы хорошо понимаемъ, что молодой человѣкъ можетъ иногда развернуться, но почему-же не дѣлать все это приличнымъ образомъ? Ну подкутилъ человѣкъ, пошумѣлъ, но это слѣдуетъ дѣлать у себя дома, тихо скромно. А то помилуйте; на что-же это похоже? Вы возстановили противъ себя всѣ губернскія власти и я нахожусь въ самомъ неловкомъ положеніи.

— Офицеръ не долженъ вести себя такимъ образомъ, замѣтилъ дивизіонный командиръ, маленькій и плѣшивенькій генералъ, знавшій тактику слишкомъ хорошо для того, чтобы участвовать



====page 8====



въ какомъ либо сраженіи. Въ своей дивизіи онъ не пользовался никакою популярностью.

— Если вы полагаете ваше пре — ство, что я мараю мундиръ, то этого уже слишкомъ достаточно для того, чтобы я завтра-же подалъ въ отставку. Я и всѣ мои друзья оставимъ полкъ, сердился Гудковъ.

— Ну нѣтъ, зачѣмъ-же это? продолжалъ дивизіонный генералъ.

— Горячая вы голова Михаилъ Осиповичъ! сказалъ полковой командиръ, видимо огорченный такимъ оборотомъ дѣла.

Губернаторъ сохранилъ присутствіе духа и надѣялся еще настоять на своемъ.

— Послушайте M-eur Гудковъ, вы совершенно несправедливо приписываете намъ желаніе вредить вамъ какимъ бы то ни было способомъ. Самая неловкость нашего положенія происходитъ именно оттого, что мы не желаемъ поднимать ни одного дѣла противъ васъ.

— Въ такомъ случаѣ позвольте узнать зачѣмь В. П — во пригласили меня въ свой кабинетъ? и Гудковъ закурилъ папиросу.

— Для того, чтобы общими силами всѣхъ здѣсь присутствующихъ объяснить вамъ всю неприличность вашихъ выходокъ и...

— И что еще В. П — во? задорно спросилъ офицеръ.

— И, объяснивъ вамъ это какъ нашему хорошему знакомому, взять съ васъ честное слово въ томъ, что вы измѣнитесь къ лучшему.

— Я никогда не дамъ такого честнаго слова.

— Но послушай-те однако. Вы, конечно, поступили на службу для того, чтобы служить?

— Совсѣмъ нѣтъ.

— А для чего же?

— Для того, чтобы жуировать.

— Г-нъ штабсъ-ротмистръ, я говорю съ вами серьезно.

— А я шучу.

— Что это значитъ?

— То, что вы не имѣете никакого права задавать мнѣ подоб-



====page 9====



ныхъ вопросовъ; вы В. П — во губернаторъ, а я не вашъ чиновникъ.

— Да, но здѣсь ваши ближайшіе начальники.

— Мои начальники знаютъ, что завтра я выхожу въ отставку, а теперь прошу извинить, кажется уже началась мазурка.

Гудковъ всталъ и ловко расшаркался.

— Послушайте Михаилъ Осиповичъ, вы пожалуйста и не думайте на счетъ отставки — это все одни пустяки, и полковой командиръ удерживалъ его за руку.

— А вотъ посмотрю еще что будетъ дальше.

— Ничего не будетъ, но только какъ честный офицеръ, я долженъ вамъ сказать, что ваша послѣдняя выходка на кладбищѣ совсѣмъ не благовидна; ну скажите на милость хорошо ли это вступать въ рукопашную со сторожемъ?

— Вы правы, я поправлю этотъ промахъ и вырвавшись изъ рукъ любимаго начальника, Гудковъ влетѣлъ въ залу и запрыгалъ по ней съ завидною для многихъ ловкостью.

— Эхъ В. П — во, сказалъ полковой командиръ послѣ ухода штабсъ-ротмистра, вы не знаете, что онъ у меня за молодецъ! Веселый, отчаянный, прекрасный служака, однимъ словомъ Гудковъ, совершеннѣйшій офицеръ. Въ полку его любятъ всѣ начиная съ меня и кончая послѣднимъ рекрутомъ. Душа человѣкъ, у него все ни по чемъ. На свой счетъ онъ содержитъ двухъ юнкеровъ; второй эскадронъ всегда пьетъ водку на его деньги. Но

подождите, когда онъ промотается, то еще лучшимъ служакою сдѣлается. Да я вамъ скажу у меня всѣ офицеры прекрасные и даю вамъ честное слово, что я умеръ бы съ досады, еслибъ кто нибудь другой повелъ мой полкъ подъ непріятельскій огонь.

— Однако, полковникъ, ваши офицеры безчинствуютъ, перебилъ его губернаторъ.

— Шалятъ иногда В. П — во, пошалятъ всѣ люди и мы съ вами не лучше другихъ. А дайте намъ дѣло и мой полкъ окупитъ отечеству всѣ свои ничтожныя шашни, учиненныя имъ въ мирное время. Я ручаюсь, что вся моя команда умретъ не моргнувши глазомъ и молю Бога только о томъ, чтобы и дѣти мои



====page 10====



могли бы со временемъ отзываться о своихъ подчиненныхъ такъ какъ я говорю вамъ о моихъ молодцахъ. Дисциплина сама по себѣ, но главное дѣло въ томъ, что у насъ въ полку существуетъ дружба, которая сглаживаетъ неравенство чиновъ и образуетъ солидарность между всѣми офицерами и солдатами.

Но губернаторъ былъ все-таки весьма не доволенъ Гудковымъ, который въ тотъ же вечеръ поссорился съ его любимымъ родственникомъ. Послѣдній считался самымъ изящнымъ молодымъ человѣкомъ во всемъ губернскомъ обществѣ. Нося громкую фамилію и владѣя большими средствами, онъ пріѣхалъ сюда въ званіи чиновника особыхъ порученій и случайно подвернулся подъ раздраженную руку Гудкова, который ударилъ его по лицу сходя съ подъѣзда губернаторскаго дома.

«На этотъ разъ не скажутъ, что я вступилъ въ неприличную драку, а найдутъ даже, что я исправилъ свой промахъ на кладбищѣ» думалъ онъ засыпая въ это утро.

На слѣдующій день у Михаила Осиповича была дуэль и на ней онъ убилъ губернаторскаго родственника.

Тогда между военнымъ начальствомъ и гражданскою властью произошло сильное столкновеніе. Военное начальство старалось оправдать Гудкова, котораго обвинялъ огорченный губернаторъ. Дѣло это тянулось довольно долго. Изъ Петербурга требовали

справки и пріѣзжали ревизоры; но на чьей сторонѣ останется побѣда, этого, конечно, никто не могъ предсказать.

А Михаилъ Осиповичъ, находившійся подъ слѣдствіемъ, былъ въ отличномъ расположеніи духа. Никогда еще онъ не пользовался такимъ успѣхомъ въ обществѣ, какъ теперь послѣ своей дуэли, стоившей жизни изящному человѣку.

Къ несчастью для Гудкова у губернатора была дочь и онъ просваталъ ее именно въ то время когда мѣстное начальство находилось въ такомъ напряженномъ состояніи. Послѣ свадьбы былъ назначенъ балъ въ деревенскомъ домѣ молодого, который имѣлъ помѣстье въ нѣсколькихъ верстахъ отъ города. Молодой былъ однимъ изъ самыхъ богатыхъ людей во всемъ округѣ; по этому онъ устроилъ отличный балъ, на который ничего не пожалѣлъ. На



====page 11====



дворѣ стояла тихая и прекрасная осенняя погода, которая содѣйствовала тому, чтобы къ счастливой четѣ съѣхался весь бонтонный губернскій городъ.

Всѣ были веселы, не смотря на то, что въ числѣ гостей не находилось ни одного офицера изъ той кавалерійской дивизіи, въ которой служилъ Михаилъ Осиповичъ.

Вдругъ передъ самымъ ужиномъ, въ саду послышалось погребальное пѣніе цѣлаго хора сильныхъ голосовъ.

Молодая, начавшая кадрильное шассе, страшно поблѣднѣла, пошатнулась и упала на полъ. Ее унесли и оркестръ замолкъ. Одна часть гостей сгрупировалась около оконъ, а другая выскочила въ садъ. Всѣ были поражены удивительнымъ зрѣлищемъ. Внизъ по

широкой рѣкѣ, протекавшей мимо села, тихо плыли лодки. Ихъ было десять. Смоленые факела, находившіеся въ рукахъ бездѣйствующихъ гребцовъ, освѣщали ихъ фигуры, которыя казались весьма фантастическими. Красный свѣтъ этихъ факеловъ, отражаясь въ водѣ и разсѣкая мракъ неподвижнаго воздуха, окружалъ лодки ослѣпительнымъ сіяніемъ въ, то время какъ могучіе голоса, непріятно поражали слухъ:

Упокой Господи души...

Усопшихъ рабъ твоихъ...

пѣли они наводя страхъ на суевѣрныхъ людей производя тяжелое впечатлѣніе на всѣхъ остальныхъ слушателей.

Хозяинъ устроилъ погоню, во главѣ которой онъ понесся по рѣкѣ на своей быстрой гичкѣ.

Общество съ сердечнымъ замираніемъ слѣдило за движеніемъ двухъ флотилій, освященныхъ факелами. Съ безразсудствомъ взбѣшеннаго человѣка, хозяинъ, сидя на ходкой гичкѣ, сильно опередилъ своихъ приверженцевъ и могъ слышать остроты противной партіи, не отличавшейся никакою деликатностью, но энергично принявшейся за весла, стонавшія отъ ихъ усилій.

Хозяинъ былъ уже въ нѣсколькихъ саженяхъ отъ дерзкихъ пѣвцовъ, когда тѣ подъ вліяніемъ новаго вдохновенія и особенно жалобными голосами затянули:



====page 12====



«Вѣчная память,

Вѣчная па-а-м я-ть!

Эти слова были повторены ими болѣе двадцати разъ. Затѣмъ раздался ружейный залпъ, свидѣтельствовавшій о значительномъ числѣ запасеннаго ими оружія, а послѣ вдругъ передняя флотилія загасила свои фитиля и скрылась во мракѣ. Ее проискали до самого

свѣта, но не могли напасть на ея слѣдъ.

Тѣмъ не менѣе гичка, оказавшаяся столь смѣлою въ преслѣдованіи была повреждена исчезнувшими нарушителями общественнаго спокойствія. Самъ молодой рисковалъ утонуть, еслибъ къ нему не подоспѣла своевременная помощь.

Въ домѣ всѣ съ нетерпѣніемъ ожидали возвращенія хозяина и когда онъ явился, тогда подали ужинъ, къ которому не пришла молодая.

Губернаторъ сразу догадался, что погребальная демонстрація была учинена Гудковымъ и привелъ Бога въ свидѣтели тому, что ему не сдобровать. На слѣдующій день справедливость его словъ была подтверждена самимъ Михаиломъ Осиповичемъ, находившемъ свою выходку очень забавною. Она кончилась однако тѣмъ, что штабсъ-ротмистра разжаловали въ солдаты и сослали на Кавказъ къ величайшему огорченію полковаго командира и всѣхъ сослуживцевъ Гудкова. На Кавказѣ Михаилъ Осиповичъ

былъ скоро вновь произведенъ въ корнеты за отличіе; но здѣсь онъ опять выкинулъ рядъ такихъ штукъ, которыхъ не могло скрывать никакое начальство. Тогда онъ былъ вторично разжалованъ въ солдаты и на этотъ разъ уже безъ выслуги. Но въ тоже время Гудковъ былъ раненъ на дуэли и по этому изъ строевыхъ его перечислили во второй разрядъ и такимъ образомъ онъ очутился въ инвалидной командѣ того уѣзднаго города, въ которомъ проживала Катерина Семеновна.



====page 13====



ГЛАВА II

Отецъ Гудковой былъ зажиточнымъ купцомъ, ворочавшимъ десятками тысячъ. Вся губернія знала его какъ хлѣбнаго и лѣснаго торговца, котораго величали Семеномъ Терентьевичемъ Власовымъ. Онъ нажилъ себѣ средства своимъ умомъ и любилъ напоминать объ этомъ каждому встрѣчному и поперечному. Долго Власовъ копилъ деньги, онъ до тѣхъ поръ собиралъ капиталъ въ свою мошну пока ему не стукнуло пятидесяти лѣтъ. Жилъ онъ въ полномъ достаткѣ за хозяйкою-женою и ни въ чемъ себѣ не

отказывалъ, но только надоѣло ему деньги копить и надумалъ онъ силу свою показать. Разъ выпивши, какъ быть слѣдуетъ, стукнулъ онъ кулакомъ по столу и другу своему сердечному сознался въ странныхъ своихъ разсужденіяхъ.

— Думаю я братецъ ты мой, объ одной вещи и все тамъ въ головѣ не ладно у меня выходитъ, сказалъ онъ, осматриваясь во всѣ стороны изъ опасенія, чтобы лишній человѣкъ его не подслушалъ.

— Это бываетъ; только ты Семенъ Терентьевичъ крѣпись и не давай потачки лукавому, который мутитъ нашъ умъ, отвѣтилъ ему тоже выпившій другъ.

— Какой тамъ чертъ, лукавый? Не его тутъ дѣло, а ты понимаешь ли самъ, я думаю, какъ есть своею головою разсуждаю.

— А все же бѣсъ смущаетъ.

— Брось дуракъ: ты лучше слушай.

— Ну, слушаю.

— Все думаю я, братецъ мой, что копятся мои деньги, а куда я ихъ дѣвать стану?

— Понятное дѣло, не выкинешь ихъ за окно.

— Еще бы нашелъ дурака! и Власовъ сильно прихлѣбнулъ крѣпкаго пуншу.

— Ну такъ и думать объ этомъ нечего, заключилъ его другъ и онъ тоже отпилъ пуншу.

— Нѣтъ братъ — тутъ-то и задумаешься.

====page 14====



— Да изъ-за чего же голову свою ломать?

— Изъ-за того, что капиталъ окромя барыша никакой тебѣ пользы не даетъ.

— А ты Семенъ Терентьевичъ вовсе охмѣлѣлъ.

— Охмѣлѣешь братъ, потому я новую штуку надумалъ.

— А ну-тка!

— Думаю я съ этихъ поръ привольнѣе жить, пока молодость моя еще не миновала.

— Эго ты на старости лѣтъ пустое затѣваешь.

— Ну, нѣтъ; не пустое.

— Что же, на дворянскій манеръ хочешь свою жизнь перестроить, что ли?

— Ты только посмотри, какъ я дѣло поверну: не то, что на дворянскій манеръ, а заживу я лучше всякаго вельможи. Распотѣшу я себя за всѣ труды и подзатыльники, которые съ молоду перенесъ. Распущу свою мошну и куплю я все, что глаза мои плѣнитъ; куплю, да и зачванюсь. Пусть каждый видитъ, что купецъ Власовъ никакой нибудь сквалыга, не даромъ онъ на свѣтѣ прожилъ, а всего успѣлъ перепробовать. Худое видалъ — увижу и

хорошее; мною люди много помыкали и самъ я ими покомандую.

— Брось, пустое-то молоть. Нынче братъ времена тугія. Если ты сколотилъ копѣйку, то и сиди себѣ въ своемъ углѣ тихонько.

— Я не волкъ какой нибудь, чтобы мнѣ отъ людей прятаться.

— Жена у тебя вполнѣ хозяйка, домъ твой степенный, чего еще нужно? береги деньги и все тутъ.

— Надоѣла мнѣ братъ жена и домъ тоже приглядѣлся.

— Такъ спустишь все, если зачванится.

— Не спущу я всего, а такъ погуляю, да вдругъ и забастую послѣ.

— Ай не забастуешь.

— И въ такомъ разѣ никто не смѣетъ меня попрекнуть: самъ нажилъ все, самъ и спущу. Но въ душѣ Власовъ твердо рѣшился не спускать всего и послѣ разговора съ другомъ онъ еще долго крѣпился и по временамъ думалъ даже, что можетъ быть никогда не начнетъ кутить. Однако, закупая однажды лѣсъ, онъ устроилъ



====page 15====



въ деревнѣ хороводы, перепоилъ весь народъ и загулялъ съ самою красивою дѣвушкою. Съ этой минуты его лѣсная торговля приняла совершенно новый характеръ. Сплавляя лѣсъ внизъ по судоходнымъ рѣкамъ, онъ скаредничалъ и собиралъ деньги, за тѣмъ, освободясь отъ товара, Власовъ ѣхалъ противъ теченія и раскидывалъ свои деньги по берегамъ рѣкъ. Домой онъ возвращался усталый, измученный и съ пустыми карманами. Прикащики

скоро принаровились къ своему хозяину и поступали точно такимъ же образомъ; а нѣкоторые изъ нихъ продавали даже свое платье и возвращались въ родной городъ съ рубищами, замѣнявшими на ихъ плечахъ суконныя поддѣвки и новые дубленные полушубки.

Сперва Семенъ Терентьевичъ бросалъ сотни на свои удовольствія въ болѣе или менѣе отдаленныхъ экспедиціяхъ; потомъ эти расходы перевалили за тысячу и дѣло кончилось тѣмъ, что онъ сталъ спускать всѣ свои наличныя деньги.

Дома жена встрѣчала его съ бранью и со слезами.

— Ты мать моя говори что хочешь, а я все таки по своему стану дѣлать, отвѣчалъ онъ ей.

— Да неужели ты ума лишился пьяная свинья! Прикрикивала на него хозяйка.

— Нѣтъ голубушка — я дѣлаю такъ по разсудку.

— Какой-же тутъ разсудокъ, озорникъ сиволапый?

—А тотъ разсудокъ, что я все нажилъ, такъ я властенъ все и спустить.

— Потаскушка ты этакая — да вѣдь тебя въ тюрьму посадятъ.

— Въ тюрьмѣ моя голубушка тоже люди сидятъ, для людей она и выстроена, отвѣчалъ Власовъ не повышая голоса.

Жена металась по дому какъ угорѣлая, а Семенъ Терентьевичъ казался спокойнымъ. Раздѣвшись онъ отправлялся въ спальню и валялся на постели иногда нѣсколько дней сряду. Въ дѣйствительности же Власовъ сознавалъ всю нелѣпость своихъ путешествій вверхъ по теченію рѣкъ и случалось даже, что, въ припадкѣ чистосердечнаго раскаянія, онъ клялся своей женѣ не повто-



====page 16====



рять прежнихъ глупостей. Она вѣрила мужу и заставляла его молиться Богу, что онъ исполнялъ иногда съ большою охотою.

«Пора остановиться, не то пропадешь купецъ Власовъ», повторялъ онъ въ своемъ умѣ всякій разъ выѣзжая изъ дому, но это предостереженіе противъ самаго себя не удерживало его отъ кутежа и возвращаясь домой онъ снова доказывалъ женѣ свое законное право опустошать мошну, которая становилась все тоньше и тоньше.

Наконецъ его жена, сбитая съ толку безпорядочнымъ ходомъ ихъ дѣлъ и оскорбленная развратомъ Власова, совсѣмъ измучилась и слегла въ постель. Катеринѣ Семеновнѣ минуло тогда шестнадцать лѣтъ и она хорошо запомнила всю печальную исторію своей матери.

Больная лежала на широкой двухъ спальной постели, пуховая перина и мягкія подушки, которыя она прежде цѣнила такъ высоко, нисколько не облегчали ея настоящихъ страданій. Полупьяный Власовъ сидѣлъ подлѣ нея на табуреткѣ, а испуганная дочь

прижалась въ уголъ комнаты и теребила носовой платокъ, съ которымъ какъ казалось — она не знала, что ей дѣлать.

— Голубушка ты моя, разнѣжился мужъ.

Жена лежала желтая какъ воскъ. Она съ трудомъ открыла глаза, посмотрѣла на Семена Терентьевича и вздохнула самымъ безнадежнымъ образомъ.

— Да ты не болѣй моя душечка, продолжалъ онъ.

— Погубили мы свой вѣкъ, шептала жена.

— Эхъ, не тужи сердце мое, если не хочешь Бога гнѣвать. Слушай меня я тебѣ толкомъ разскажу все дѣло.

— Охъ, вздохнула больная.

— Ты подумай моя радость о томъ, что я трудовъ своихъ никогда не жалѣлъ. Помнишь нашу бѣдность великую, бывало безъ ужина спать ложились, однако, я нуждѣ не поддался и съ горя не запивалъ, а всякими способами деньги заработывалъ, потому

и богатъ сталъ.

— А теперь за то нашъ конецъ пришелъ.

— Нѣтъ, конецъ еще далеко впереди. А если теперь маленько



====page 17====



поразмаялся, и дѣла порастроилъ, то я опять таки во всякое время поправить ихъ могу.

— Охъ-ти! и жена недовѣрчиво посмотрѣла ему въ глаза.

— Поднимись только на ноги и все пойдетъ по новому.

— Не тѣ мы теперь люди, какими были прежде; все пропало.

Больная закашлялась и на ея губахъ показалась кровь. Дочь подбѣжала къ матери и зарыдавъ припала къ ея рукѣ.

— И ты Катенька тоже пропадешь въ бѣдности. Затѣмъ въ комнатѣ настала продолжительная тишина. Семенъ Терентьевичъ думалъ о томъ, что онъ въ самомъ дѣлѣ уже постарѣлъ и ему сильно хотѣлось выпить, но онъ не могъ отойти отъ своей жены.

— Взлелѣялъ ты меня Семенушка, облагодѣтельствовалъ, на свѣтъ Божій вывелъ и...

Жена недоговорила.

«И убилъ» догадался Власовъ. Мужъ почувствовалъ острую боль въ затылкѣ, глаза его безсмысленно забѣгали по стѣнамъ комнаты и онъ вырвалъ женину руку изъ подъ щеки своей дочери.

— Сердце ты мое, да развѣ я думалъ, что выйдетъ изъ-за того такое несчастье. Ай жена, прибодрись, перестань болѣть и все пойдетъ по старому, кричалъ онъ въ вступленіи.

— Простите меня въ чемъ согрѣшила, простонала больная и затѣмъ она начала бредить.

Къ утру ее уже не стало.

Въ слѣдующіе дни въ домѣ слышалось монотонное чтеніе псалтыря.

Катерина Семеновна провела цѣлыя сутки подлѣ покойницы, которая лежала на столѣ. Пока было свѣтло молодая дѣвушка пріискивала въ своей головѣ новыя обвиненія противъ отца, который сдѣлался въ ея глазахъ убійцею, не имѣвшемъ ни какого оправданія. Дочь съ ужасомъ смотрѣла на Власова, который по временамъ врывался въ комнату. Она не смягчалась при видѣ его сильнаго горя, на которое дѣвушка смотрѣла какъ на припадки поздняго раскаянія, которое безсильно передъ женщиною, убитою

рукою этого палача.



====page 18====



Юная головка не могла понять, что ежедневно повторяемыя въ жизни преступленія совершаются людьми по глупости, которая въ концѣ концовъ губитъ самихъ убійцъ. Она не знала, что «умный» и «глупый» суть понятія, имѣющія столько же смысловъ сколько

находится на землѣ жителей. Нѣтъ, молодость строга въ своихъ приговорахъ, на отстаиваніе которыхъ она тратитъ наибольшій жаръ своей жизни какъ солнце въ полдень; а потомъ жаръ ослабѣваетъ, человѣкъ становится снисходительнѣе къ слабостямъ

ближнихъ и часто вмѣстѣ съ ними совершаетъ преступленіе еще до сумерокъ. Но человѣкъ, согрѣтый полуденнымъ солнцемъ, говоритъ, что ему жарко, а его пріятель, въ тоже время думаетъ, что онъ подверженъ вліянію вечерней зари и увѣряетъ, что ему холодно, они никогда не поймутъ другъ друга, если не согласятся смотрѣть на различныя явленія природы одними и тѣми же глазами. Къ несчастью зрѣніе ихъ не одинаково...

Ночью Катерина Семеновна подпадала подъ вліяніе суевѣрнаго страха, отъ котораго не могутъ отдѣлаться люди, видящіе покойника первый разъ въ жизни. Тогда послѣднія слова ея матери принимались ею за пророчество и она охотно вѣрила въ то, что ей придется пропасть ни за мѣдный грошъ.

И почему бы ей неизбѣгпуть той жалкой участи, которой подверглись ея отецъ-убійца и ея мать жертва его преступленія? Дочь вдругъ перестала согрѣваться полуденнымъ солнцемъ и поколебленная вѣра въ свою молодость низводила ее до дряблости

отживающихъ людей. Подъ тяжестью этого впечатлѣнія, отъ котораго она не желала оторваться, дѣвушка смотрѣла на трупъ матери и въ ея воображеніи рисовались безотрадныя сцены, влекущія за собою ея собственную погибель.

Въ полночь въ комнату снова ворвался Власовъ. Онъ былъ порядочно пьянъ.

— Катя! крикнулъ отецъ глухимъ голосомъ.

Дьячекъ прервалъ свое чтеніе, а дѣвушка онѣмѣла отъ страха.

— Катя! повторилъ онъ.

Дочь прислонилась къ стѣнѣ и глаза ея невольно обратились къ отцу. Его взерошенные волосы и растерянный видъ потрясли



====page 19====



дѣвушку до глубины ея робкой души. Катерина Семеновна прошептала молитву, опустила свои руки и ей казалось, что она рѣшилась умереть.

— Убей меня тоже... шепнула она чуть внятно.

Но Семенъ Терентьевичъ услышалъ ея слова; они рѣзко прозвучали въ его ушахъ и проникли въ сердце тою отравою, которая ничѣмъ не излечима и рано или поздно, но всегда производитъ свое смертоносное дѣйствіе.

— Такъ ты вотъ какъ? удивился онъ.

Власовъ зашатался, хотя онъ уже совсѣмъ отрезвился. Дочь молчала. Она едва переводила дыханіе.

— Хорошо, смиренно произнесъ отецъ.

Онъ пристально смотрѣлъ на дѣвушку, ожидая отъ нея какого нибудь звука, или хотя движенія, которое смягчило-бы ея ужасныя слова.

Катерина Семеновна продолжала молчать, а дьячокъ, не понимавшій содержанія этой сцены, зѣвнулъ и продолжалъ чтеніе псалтыря.

— Ты молчишь? робко спросилъ ее отецъ. Въ эту минуту онъ согласился-бы униженно выпросить у дѣвушки одно слово ея родственнаго участія.

Катерина Семеновна бросилась къ покойницѣ, поцѣловала ее въ лобъ и заплакала.

Власовъ хотѣлъ подойти къ дочери, но вдругъ онъ покосился на трупъ своей жены, и боязливо отвернувъ отъ него глаза, упалъ на колѣни.

Семень Терентьевичъ силился встать на ноги, но это ему не удалось и онъ выползъ изъ комнаты, касаясь руками до пола.

Власовъ пилъ очень сильно во время похоронъ своей жены. Десять дней спустя послѣ того, какъ трупъ предали землѣ, Семенъ Терентьевичъ, избѣгавшій своей дочери, совершенно исчезъ. Онъ скитался по кабакамъ, которые сдѣлались его единственнымъ пріютомъ.

Мѣсяцъ спустя его распухшее тѣло было поймано въ рѣкѣ сѣтью городскихъ рыбаковъ.



====page 20====



ГЛАВА III.

Узнавъ о его смерти, купцы, съ которыми имѣлъ дѣла Семенъ Терентьевичъ, привели въ ясность все его имущество. По собраннымъ ими свѣденіямъ оказалось, что долги Власова превышали оставленное имъ состояніе и одинъ изъ кредиторовъ покойника уступилъ Катеринѣ Семеновнѣ тотъ самый маленькій домикъ, въ которомъ она живетъ и по нынѣ. Благодѣтель совершилъ дарственную на ея имя, а городской голова, въ знакъ своего удивленія тому, какъ могъ пропасть такой резонный человѣкъ, какимъ всѣ считали Власова, ассигновалъ его дочери по двѣсти рублей ежегоднаго содержанія и о таковой своей воля упомянулъ въ собственномъ духовномъ завѣщаніи, дабы сирота

пользовалась этимъ доходомъ пожизненно.

Катерина Семеновна начала новую жизнь. Первымъ признакомъ ея нравственной перемѣны явилось отчаяніе, скрытое отъ людей тѣмъ уединеніемъ, которое сдѣлалось для дѣвушки потребностью. Она переѣхала въ новое жилище и помѣстилась въ немъ вмѣстѣ

съ глухою старухою, согласившеюся служить ей ради пропитанія. Сирота стыдилась извѣщать своихъ родныхъ; передъ другими она не съумѣла-бы выдерживать себя въ новой своей роли; она боялась, что ей дадутъ почувствовать ея нищету и укажутъ на разстояніе отдѣляющее ее отъ тѣхъ, которыхъ она привыкла считать своими равными; но болѣе всего сирота боялась собственнаго смиренія: по горькому опыту она убѣдилась, что теперь ей слѣдовало гордиться для того, чтобы видимымъ образомъ показаться ниже тѣхъ людей, которыхъ еще не коснулось постигшее ее несчастье. Молодая Власова считала неумѣстнымъ плакать при другихъ, она боялась, чтобы среди своихъ рыданій съ ея языка не сорвались слова мольбы; ей становилось страшно при мысли о томъ, что она въ состояніи просить у счастливыхъ прощенія собственно за то, что ей самой горько живется и что своимъ печальнымъ видомъ она оскорбляетъ ближнихъ. Дѣйствуя такъ сирота увеличила-бы только скорбь своей одинокой души. А если



====page 21====



отъ людей нe предвидѣлось никакого живительнаго участія, то для нея они становились совершенно безполезными существами. Къ такому выводу дѣвушка пришла въ первый-же годъ послѣ смерти своего отца и ея рѣшеніе жить въ одиночествѣ — крѣпло въ молодой головкѣ, не видавшей еще ни одной свѣтлой радости. Какъ тяжело пріобрѣтать такой опытъ на восемнадцатомъ году отъ роду, объ этомъ могутъ судить только тѣ, которые

переживали его въ такія лѣта.

Скоро всѣ, кромѣ глухой старухи, отшатнулись отъ дичившейся сиротки; люди прозвали ее «спѣсивою», не подозрѣвая того, на сколько этотъ эпитетъ, данный Власовой, компрометировалъ собственное ихъ человѣческое достоинство.

Длинные лѣтніе дни и безконечныя зимнія ночи доводили дѣвушку до одуренія. Она перестала различать время и не рѣдко ложилась спать утромъ и просыпалась только вечеромъ. Ей снились вещи, пугавшія ее своею безсмысленностью, а на яву она

передумывала такія мысли, которыя приводили ее въ крайнее отчаяніе.

— Няня, а няня! кричала она иногда изо всей силы. Глухая старуха, вѣчно штопавшая или чулки, или какое нибудь тряпье, отрывала отъ работы свои безжизненные глаза и глядя на дѣвушку качала головой.

—Тебѣ не скучно? кричала Власова надъ самымъ ухомъ своей собесѣдницы.

— Чего скучать? сыты, слава Богу.

И старуха набожно крестилась.

— Тебѣ значитъ и не страшно? продолжала дѣвушка надрывать свою грудь.

— Чего же мнѣ бояться?

— А я боюсь всего на свѣтѣ.

Старуха не понимала и принималась снова качать головою.

— Больше всего я боюсь самой себя, а потомъ боюсь еще всѣхъ настоящихъ людей — а вотъ тебя няня я ни сколько не опасаюсь.

Глухая собесѣдница уже не слышала ослабѣвавшаго крика Вла-



====page 22====



совой и потому она смотрѣла на нее своими безстрастными глазами и дѣлала ей непонятные жесты.

— Я не боюсь, няня, только хворыхъ, да калѣкъ и мнѣ не бываетъ стыдно передъ одними нищими. Еслибъ не было несчастныхъ, то я сошла бы съума отъ своего одиночества среди людей; и долго бывало Катерина Семеновна говорила на эту тему, сдѣлавшеюся любимою ея мечтою.

Родные передали ей весьма неполное понятіе о религіи, которая была доступна имъ только съ ея видимой стороны. По этому дѣвушка была поражена, какъ неожиданностью, когда случайно перелистывая Евангеліе, она прочла въ немъ давно извѣстныя ей мѣста, получившія въ ея глазахъ новый, божественный смыслъ, о которомъ ей никогда не говорили. По мѣрѣ того, какъ она изучала Евангеліе съ новой точки зрѣнія, отчаяніе ослабѣвало въ ея запуганной душѣ, а голова выработывала что-то такое, что могло составить цѣль разбитой жизни. Сирота купила себѣ новое Евангеліе, переплела его въ бархатную обложку и начала молиться за своего отца, чего прежде никогда не дѣлала.

Съ этихъ поръ противные ей прежде калѣки, ненавистные для нея преступники и пугавшіе ее больные сдѣлались ея близкими людьми. Она облеклась въ скромное, монашеское платье и, побѣдивъ въ себѣ робость и стыдъ, появилась на городскихъ улицахъ

и во всѣхъ домахъ, гдѣ требовалась помощь безкорыстной и сострадательной руки.

Катерина Семеновна оставалась по прежнему блѣдна, но теперь лицо ея носило отпечатокъ того спокойствія, которое накладывается на чело людей, всецѣло отдающихся служенію одной вдохновляющей ихъ идеѣ.

Оскорбленные они находятъ себѣ утѣшеніе и дорожатъ имъ болѣе чѣмъ жизнію, которая для нихъ возможна только при сознаніи исполненнаго долга, который въ этихъ случаяхъ часто граничитъ съ тѣмъ, что мы называемъ idee-fixe.

Власова пріобрѣла всеобщую популярность въ цѣломъ уѣздѣ и удостоилась даже того, что калѣки цѣловали ея платье.

Въ это время въ ея городѣ появился Гудковъ.



====page 23====



Михаилъ Осиповичъ прибылъ на новое мѣсто своего служенія, когда обстоятельства его были плохи. Онъ уже промоталъ все свое состояніе и долженъ былъ довольствоваться 25 рублями въ мѣсяцъ, которые ему высылали родственники. Эти деньги Гудковъ проживалъ въ одну недѣлю. Въ городѣ общество и мѣстныя власти встрѣтили его съ тѣмъ же снисхожденіемъ, которое родственники Власовой оказывали этой сиротѣ. Михаилу Осиповичу пришлось испытать на себѣ весь гнетъ грошовой благотворительности,

который въ свое время перенесла Семеновна. Но Гудковъ не послѣдовалъ ея примѣру; онъ не смирился передъ своимъ несчастіемъ и не отдался всею душою отвлеченной идеѣ. Нѣтъ, онъ порвалъ связи съ своими навязчивыми благотворителями и старался окунуться въ солдатскую жизнь. Результатомъ этого было то, что его называли «гордецомъ» въ обѣихъ сферахъ провинціальной жизни. Онъ не сошелся съ инвалидами, которыхъ поилъ

водкою и оскорблялъ начальствующихъ и зажиточныхъ людей. Послѣдніе сердились на него за рѣзкость его тона и за его щепетильную обидчивость, которую они не хотѣли себѣ объяснить. Но жить безъ людей, каковы бы они не были, Гудковъ считалъ рѣшительно невозможнымъ. И всякій разъ послѣ новой неудачи въ своихъ съ ними сношеніяхъ, разжалованный офицеръ приходилъ въ ярость, упрекалъ общество въ томъ, что оно не можетъ понять его деликатнаго положенія и задумывался надъ тѣмъ, какъ бы ему лучше покончить съ своимъ безцвѣтнымъ существованіемъ. Эта мысль сдѣлалась скоро преобладающею надъ всѣми стремленіями его безпорядочнаго ума. Но онъ былъ еще хорошъ лицомъ и по видимому твердъ въ своихъ невзгодахъ. По крайней мѣрѣ не однѣ женщины любовались его гордою осанкою и его смѣлымъ взглядомъ, съ которымъ онъ встрѣчалъ каждаго человѣка, попадавшагося ему на глаза.

Катерина Семеновна была изъ числа первыхъ, замѣтившихъ этого инвалида, рѣзко выдававшагося изъ своей среды, чему конечно много способствовали слышанные ею разсказы о его прежней жизни.

Ханжа, должно быть, а все-таки хорошенькая подумалъ Гуд-



====page 24====



ковъ, встрѣтивъ ее въ первый разъ у уѣзднаго судьи. Судью этого звали Василіемъ Ивановичемъ Брынскимъ. Тогда ему было около тридцати лѣтъ отъ роду, но онъ уже пользовался въ околодкѣ репутаціею умнаго и взбалмошнаго человѣка. Гудковъ посѣщалъ

его чаще другихъ и увѣрялъ, что на судью нельзя обижаться, потому что онъ очень уже хорошій человѣкъ.

— Какова батюшка наша сестра милосердія, а? спросилъ его хозяинъ послѣ того, какъ она ушла домой.

— Не дурна, только я думаю она прикидывается.

— Конечно, можетъ быть и прикидывается, но она часто оказываетъ услуги по влеченію своего добраго сердца. Ну согласитесь напримѣръ въ томъ, что ей нѣтъ ни какого разсчета возиться съ нищими цѣлаго города. Вѣдь они ей ничего не платятъ, да и отъ богатыхъ она денегъ не беретъ. Вотъ я самъ заболѣлъ на дняхъ. Знаете ли? Вдругъ этакъ прихватила меня эта болѣзнь, какъ бишь ее назвалъ докторъ?... Ну, словомъ у меня сдѣлалось воспаленіе въ кишкахъ. Докторъ прописалъ мнѣ что-то, а она и явилась за мною ухаживать: я, вы знаете вдовецъ и лакей мой соня и пьяница; такъ эта Власова возилась со мною цѣлую недѣлю, да мало того, еще нянчилась съ моимъ годовалымъ сыномъ, у котораго какъ на зло въ это время заболѣла нянька. А денегъ не беретъ и подарки назадъ отослала ко мнѣ.

— И она часто ходитъ къ вамъ въ гости?

— Никогда не ходитъ въ гости.

— А сегодня была же.

— Она приходила узнавать о моемъ здоровьѣ и называетъ такіе визиты дѣловыми, а въ гости ее ни за что не заманишь. Знаете ли, она просто хорошая дѣвушка съ этою, такъ называемою, христіанскою любовью.

— Можетъ быть Власова была несчастлива въ жизни?

— Н-да, у нея въ семействѣ случилась катастрофа, а она знаете ли такая впечатлительная, ну и пошла по этому сентиментальному направленію. Оно конечно оригинально не много, но понимаете ли, дѣвушка она все-таки хорошая.

Гудковъ настоялъ на томъ, чтобы Брынскій разсказалъ ему всю



====page 25====



жизнь Власовой. Тотъ сдѣлалъ это какъ-то нехотя и полусловами, ему было просто лѣнь передавать длинную исторію дѣвушка и ея родителей.

— Ну что, пустяки все это! нѣсколько перебивалъ онъ свой разсказъ.

— Нѣтъ, пожалуйста продолжайте, это очень интересно, приставалъ къ нему Гудковъ.

— Вздоръ, ну отецъ спился съ круга, а дочь хочетъ противоставить ему свою добродѣтель. Это уже обыкновенію такъ бываетъ. Въ жизни встрѣчаются всѣ противоположности: отецъ скряга — сынъ мотъ и обратно.

Но Михаилъ Осиповичъ заставилъ таки разсказать ему о всѣхъ подробностяхъ семейной катастрофы Власовыхъ.

— Замѣчательная дѣвушка! произнесъ онъ въ раздумьѣ, вы слушавъ исторію до конца.

— Все пустяки; а теперь лучше присядемте, да съиграемъ въ шахматы.

— Какая у нея возвышенная натура, я такихъ еще никогда не встрѣчалъ.

— Ничего нѣтъ особеннаго, такая же какъ и всѣ. Садитеська лучше за шахматный столикъ.

— Да развѣ вы видѣли людей похожихъ на нее?

— Всѣ они на нее похожи. Конечно есть разница въ характерахъ, одни слабѣе, другіе сильнѣе, но это все пустяки. Объ этомъ мы поговоримъ въ другой разъ, а теперь садитесь — я уже разставилъ фигуры.

Гудковъ рѣшительно отказался отъ игры. Дмитрій Васильевичъ даже разсердился.

— Вы просто чудакъ, сказалъ онъ гостю.

Но этотъ раскланялся и вышелъ.

«Эти чудаки всегда хлопочатъ и вѣчно дѣлаютъ однѣ глупости» думалъ Брынскій не много погодя. Взявъ въ руки французскій романъ, онъ растегнулъ свой жилетъ, легъ на мягкую кушетку и началъ чтеніе, перебиваемое собственными думами, не имѣющими ничего общаго съ текстомъ напечатаннымъ въ книгѣ.



====page 26====



«Всякіе люди бываютъ, но чудесныхъ всегда больше» разсуждалъ онъ, отправляясь изъ кабинета въ столовую, въ которой было подано ужинать. Хозяинъ спокойно помѣстился на стулъ и вздохнулъ полною грудыо. Со стороны могло показаться, что онъ удостовѣряется въ надежности своихъ легкихъ.

— Послушай братецъ! крикнулъ онъ.

— Что прикажете? спросилъ явившійся лакей.

— Развѣ я одинъ стану ужинать?

— Сегодня никого нѣтъ-съ.

— Это братецъ скучно, позови хотя няньку. Ты знаешь, я не могу одинъ ѣсть.

— Слушаю-съ.

Черезъ десять минутъ въ комнату вошла краснощекая и опрятная женщина лѣтъ тридцати.

— Что прикажете? спросила она, останавливаясь по срединѣ комнаты.

— Сынъ мой здравствуетъ?

— Они почиваютъ.

— Ну хорошо, садись же со мною ужинать, и баринъ поманилъ ее къ столу.

— Ей ты, чего стоишь? Подавай стулъ! крикнулъ онъ на лакея.

Нянька жеманно сѣла на стулъ и извинялась; зто она дѣлал всякій разъ, когда одинокій баринъ сажалъ ее за свой столъ.

Брынскій совѣтовалъ ей ѣсть и подливалъ ей вина. Къ концу ужина она дѣлалась развязнѣе и когда удалялся лакей, то лѣзла даже обниматься со своимъ бариномъ.

— Ну ступай, надоѣла! выпроваживалъ онъ ее.

— Послушай братецъ! звалъ онъ потомъ лакея, вели горничной лечь сегодня въ дѣтскую, а то няня кажется устала.

— Слушаю-съ, иронически отвѣчалъ слуга, но этого баринъ не желалъ замѣчать, чтобы не тревожить себя.



====page 27====



ГЛАВА IV.

Михаилъ Осиповичъ, уже заинтересованный Власовой, былъ совершенно очарованъ ею послѣ того какъ однажды ему удалось переговорить съ дѣвушкою въ ея собственномъ домѣ, куда онъ проникъ подъ предлогомъ найма въ немъ комнатки.

Послѣ первыхъ незначительныхъ фразъ, онъ сразу смѣкнулъ, что ему удалось возбудить любопытство дѣвушки, которая была слишкомъ молода для того, чтобы окончательно отказаться отъ всего житейскаго. Она пригласила его на стаканъ чаю и пока глухая старуха возилась съ самоваромъ, они успѣли уже передать другъ другу все накипѣвшее въ ихъ неудовлетворенныхъ умахъ. Они сошлись въ главныхъ пунктахъ своихъ убѣжденій и

оказалось, что имъ обоимъ хотѣлось бы еще пожить, но самолюбіе мѣшало имъ устроиться какъ нибудь, а ожидать хорошаго было бы безумство съ ихъ стороны. По этому они съ сомнительною гордостью вызвали на бой цѣлое общество, которое отъ того нисколько не пострадало, потому что въ сущности они боролись только противъ собственной натуры, которую дисциплинировали ради отвлеченныхъ идей. Но на сторонѣ дѣвушки было двойное преимущество: во первыхъ, она была искренно религіозна, во

вторыхъ сострадательна по своей природѣ; онъ же былъ гордъ какъ честолюбецъ и старался буянить ради принципа.

И только тождественность ихъ общественныхъ положеній, да страстное желаніе жить, овладѣвшее дѣвушкою, увидѣвшею на то возможность, сблизили этихъ людей въ тотъ достопамятный для нихъ вечеръ. Сальная свѣча уже догарала, когда онъ взялъ ее за руку.

— Катерина Семеновна, сказалъ Гудковъ, я былъ богатъ, но никогда не считалъ себя такимъ счастливымъ, какъ теперь. Только въ эту минуту я понялъ, что истинное чувство дороже денегъ.

— Какое чувство? спросила она, какъ бы испугавшись его словъ.

— То чувство, которое я питаю къ вамъ. Я васъ люблю и намѣренъ сдѣлать васъ своею женою.



====page 28====



Дѣвушка хотѣла отдернуть свою руку, но солдатъ держалъ ее очень крѣпко.

Рванувшись нѣсколько разъ она обезсилила и оставалась неподвижна, какъ птичка, попавшая въ неволю. А вмѣстѣ съ тѣмъ гордое сознаніе своей кипучей молодости, влетѣло въ ея голову и наполнило ея грудь желаніемъ иной полной жизни.

Гудковъ тоже молчалъ, находясь подъ вліяніемъ того чувства удовлетвореннаго самолюбія, которое онъ былъ вправѣ принять за свою уже не первую любовь.

— Я несчастная, куда мнѣ, сказала она наконецъ.

— Да вѣдь и я тоже пропадщій человѣкъ.

Дѣвушка посмотрѣла на него вопросительно.

— Да, пропадщій, и тебѣ одной я признаюсь въ этомъ, потому что ты меня поймешь, настаивалъ солдатъ.

Она тяжело вздохнула.

— Но я перестану быть такимъ, если твоя любовь дастъ мнѣ то чего я отъ нее ожидаю. Я нахожусь въ такомъ положеніи, что измѣниться какимъ бы то ни было образомъ для меня значитъ уже исправиться, потому что хуже, то есть отчаяннѣе моего теперешняго состоянія уже не можетъ и быть. А чтобы я измѣнился, для этого нужны только любовь и немного привязанности къ кому нибудь. Этого я никогда не испытывалъ. И если можешь, то ты не откажешь мнѣ...

Волненіе помѣшало ему договорить и она отверженная счастливыми повѣрила такому же горемыкѣ какою была и сама.

Власова подала ему надежду и сказала, что подумаетъ.

Свѣча уже совсѣмъ догорѣла и они зажгли другую. Ей хотѣлось вѣрить, а онъ желалъ исправиться и между ними завязался безконечный разговоръ, въ которомъ люди передаютъ другъ другу свои намѣренія съ тою же страстностью, какъ будто все

предполагаемое уже совершено ими на самомъ дѣлѣ. Ради этихъ надеждъ большею частью не осуществляемыхъ люди сходятся между собою и часто терпѣливо до самой смерти ожидаютъ, что вотъ сейчасъ одинъ изъ нихъ исполнитъ обѣщанное и сдѣлается



====page 29====



дѣйствительнымъ героемъ тѣхъ поступковъ, о которыхъ онъ до сихъ поръ только разсказывалъ.

Михаилъ Осиповичъ весьма логично доказывалъ ей, что ему легко дослужиться до перваго чина и тогда его какъ офицера, имѣющаго притомъ сильныхъ родственниковъ, могутъ сдѣлать городничимъ, или какимъ нибудь смотрителемъ въ госпитилѣ и они

заживутъ безбѣдно.

Въ эту ночь ей дѣйствительно хотѣлось жить для себя, наслаждаться собственнымъ счастьемъ и вообще удовлетворить своимъ личнымъ прихотямъ. Все это она считала возможнымъ и весело проводивъ гостя до сѣней пропѣла ему:

— До свиданья!

— Значитъ я займу комнату въ вашемъ домѣ? спросилъ онъ.

— Подождите до свадьбы.

— Ну хорошо, согласенъ, если не заставите долго ждать.

Вернувшись въ свою комнату она молилась, плакала и благодарила Бога за все, что онъ для нея сдѣлалъ.

Гудковъ не пьянствовалъ цѣлую недѣлю, по прошествія которой Власова рѣшилась сдѣлаться его женою.

Брынскій былъ въ то время самымъ близкимъ человѣкомъ для Михаила Осиповича, который явился однажды къ судьѣ съ лицомъ сіяющимъ отъ полноты счастья.

— Гдѣ это вы батюшка пропадали такъ долго, я уже думалъ не посадили ли васъ подъ арестъ и все вотъ собирался съѣздить къ вашему инвалидному начальнику. Хотѣлъ спросить у этого бурбона, что онъ съ вами сдѣлалъ? сказалъ хозяинъ, пожимая ему руку.

— Благодарю за вниманіе, но я совершенно увѣренъ, что вы никогда бы не собрались къ инвалидному начальнику.

— Ну этого нельзя сказать. Правда, что я долго собираюсь, но ужъ если возмусь за дѣло, то почти всегда довожу его до конца.

— Да, но могло бы легко случиться, что вы не взялись бы за дѣло.

— Конечно, все могло бы случиться.



====page 30====



— Они сѣли и Василій Ивановичъ пригласилъ Гудкова подкрѣпиться пищею. Выпивъ рюмку водочки, гость закусилъ, а судья хотѣлъ уже предложить ему съиграть въ шахматы, какъ тотъ неожиданно прервалъ молчаніе.

— Поздравьте меня, сказалъ онъ, вѣдь я женюсь.

— Гмъ... конечно, человѣкъ можетъ дѣлать все, что ему хочется, только я бы на вашемъ мѣстѣ подождалъ...

— Эхъ, Василій Ивановичъ, отозвался Гудковъ тономъ укоризны, не слѣдуетъ вамъ давать мнѣ совѣтовъ.

— Я и не даю вамъ совѣтъ; я хотѣлъ только высказать свое мнѣніе, а если оно можетъ быть вамъ непріятно, то я и не стану навязывать вамъ своихъ взглядовъ.

— Извѣстно ли вамъ, что я заранѣе знаю ваше мнѣніе объ этомъ предметѣ. Вы считаете глупостью: жениться въ томъ положеніи, въ которомъ я теперь нахожусь, но это потому что вы никогда не любили и самъ я до сихъ поръ не зналъ этого чувства.

— Можетъ быть, но все-таки благоразуміе никогда не мѣшаетъ, это я говорю вамъ батюшка такъ по пріятельски.

— Знаете ли, что если я не женюсь, то никогда и не выду изъ своего настоящаго положенія, а имѣя любящую жену я сдѣлаю все для того, чтобы исправиться. Значитъ я поступаю благоразумно.

— Да, конечно, у всякаго есть свое благоразуміе, но на комъ же вы женитесь?

— На мѣщанкѣ Власовой.

— Гмъ... вы должны знать вашу пользу лучше другихъ, ворчливо замѣтилъ Брынскій.

— Вы меня жалѣете — это мнѣ очень непріятно, сказалъ гость печально.

— Видите ли что батюшка, я васъ полюбилъ за то, что вы лихой малый, по этому-то мнѣ и не пріятно видѣть, что вы неблагоразумны.

— Поймите, что я благоразуменъ.

— А я думаю, что вы затѣваете пустяки.



====page 31====



— Лихіе малые всегда дѣлаютъ глупости.

Гостю хотѣлось во что бы то ни стало склонить хозяина на свою сторону.

— Конечно они дѣлаютъ глупости, но это случается какъ-то помимо ихъ воли, а если можно обсудить вещь, то это всегда лучше.

— Однако согласитесь, Василій Ивановичъ, что часто кажется будто человѣкъ дѣлаетъ страшный вздоръ, а на самомъ дѣлѣ оказывается, что онъ поступаетъ очень умно.

— Дѣлайте какъ знаете, я самъ привыкъ поступать во всемъ по своему.

— И прекрасно, за эту-то рѣшительность я васъ и уважаю.

— Вѣрите ли, что я никогда не спрашивалъ у другихъ совѣта и въ самыя рѣшительныя минуты своей жизни дѣлалъ такъ, какъ никто того не ожидалъ. По этому меня надуть очень трудно и если я выкидываю иногда глупости, то это не потому что другіе меня на это наталкиваютъ, а такъ уже по собственной иниціативѣ.

— Я думаю въ вашей жизни тоже всяко случалось, по этому мы должны понять другъ друга.

— Всяко бывало батюшка. Вѣдь я знаете ли и самъ разъудалый человѣкъ, по этому-то и люблю лихихъ ребятъ.

Судейскіе глаза разгорѣлись военною отвагою.

— Я и самъ такой, сказалъ Гудковъ.

— Но все-таки я долженъ вамъ похвастать своимъ благоразуміемъ. Съ шестнадцати лѣтъ я поступилъ на службу юнкеромъ въ гвардію. Еще мальчишкою участвовалъ въ компаніи, да накутилъ такъ, что начальство не знало что ему со мною дѣлать: наказывать или награждать. Я видите ли ослушался начальства: —въ военное время и въ завоеванной странѣ отлучился изъ полка, чтобы догнать польку, а послѣ ужъ и догадался, что дѣло плохо. Какъ бы вы думали? я ни на минуту не потерялъ присутствія духа.

— Что жъ вы сдѣлали?

— Я батюшка присталъ къ казацкому пикету и склонилъ его



====page 32====



напасть на блуждающій отрядъ повстанцевъ. Ихъ было въ четверо болѣе насъ и въ добавокъ оказались они не повстанцами, а польскими уланами, которые были отлично организованы. Насъ бы искрошили какъ болвановъ, еслибъ къ намъ не подоспѣли на

помощь.

— Чѣмъ же дѣло кончилось?

— Подумало начальство и меня произвели въ офицеры за отличіе. Послѣ того, возвратясь въ Петербургъ, я опять накутилъ уже будучи поручикомъ — тогда меня перевели въ армію тѣмъ же чиномъ, съ тѣмъ я и вышелъ въ отставку.

И увлекшись своими воспоминаніями Брынскій много и долго разсказывалъ гостю, который рѣшился выслушивать всѣ уже извѣстные ему эпизоды изъ жизни хозяина.

— Знаете ли, что я никогда не дрался на дуэли ни съ однимъ человѣкомъ? спросилъ онъ уже передъ обѣдомъ,

— Однако вы не трусъ.

— Еще бы? Но дѣло въ томъ, что мнѣ не встрѣчалось въ томъ ни какой надобности. Въ жизни я всегда руководился тѣмъ правиломъ, что ни кого не слѣдуетъ передѣлывать на свой ладъ и я, je prenais toujours les hommes comme ils sont.

— Но иногда люди могутъ насъ возмущать.

— Что же я за дуракъ такой, скажите пожалуйста, какая мнѣ надобность возмущаться тѣмъ, что другіе дѣлаютъ глупости?

— Значитъ я менѣе васъ благоразуменъ.

— Все это зависитъ отъ характера.

— Тѣмъ не менѣе вы будете моимъ посаженымъ отцомъ.

— Разумѣется.

Гудковъ остался обѣдать у судьи и вечеромъ они играли въ шахматы.

Когда Михаилъ Осиповичъ ушелъ къ своей невѣстѣ, то Брынскій подумалъ, что его пріятель совсѣмъ уже потерянный человѣкъ, рѣшившійся искать себѣ спасенія въ экзальтаціи, которая портитъ не только солдатъ, закаленныхъ въ жизни, но даже молоденькихъ барышень.

Дойдя до такого заключенія, онъ забылъ о самомъ существо-



====page 33====



ваніи Гудкова и не охотно пошелъ въ свой кабинетъ, въ которомъ ему предстояло пересмотрѣть пропасть бумагъ, такъ какъ на слѣдующій день онъ непремѣнно долженъ былъ идти въ судъ и покончить нѣсколько дѣлъ сразу.

Взявшись за перо, онъ сперва былъ видимо не въ духѣ, но мало по малу судья втянулся въ свое занятіе и обычная веселость вернулась къ нему.

Читая занимавшія его бумаги, Брынскій откидывался иногда на спинку креселъ и смѣялся такъ, какъ ни кто во всемъ уѣздѣ. Этимъ онъ заслужилъ себѣ извѣстность въ цѣломъ околодкѣ.

— Каналья, кричалъ онъ уже въ полночь, вишь ты какую штуку подвелъ! А ну-тка что ты скажешь, если я атакую тебя статьями, какъ бишь ихъ зовутъ?... Ну вотъ хотя этими двухътысячными?...



ГЛАВА V.

Михаилъ Осиповичъ женился на Власовой, которой было тогда уже за двадцать шесть лѣтъ. Первое время послѣ своей свадьбы Гудковъ въ самомъ дѣлѣ выглядывалъ новымъ человѣкомъ. Инвалидный начальникъ, старый капитанъ изъ гвардейскихъ фельдфебелей, былъ пріятно удивленъ его исполнительностью по службѣ, которой въ первый годъ своего пребыванія въ командѣ разжалованный офицеръ не придавалъ ровно никакого значенія. Это манкированіе воинскими обязанностями возмущало капитана до глубины души; онъ рѣшительно не зналъ какъ ему смотрѣть на своего подчиненнаго, нашедшаго себѣ защитниковъ въ лицѣ всѣхъ городскихъ властей. Послѣ многихъ предположеній, клонившихся къ усмиренію дворянчика-буяна, старый начальникъ рѣшился совсѣмъ не замѣчать Гудкова. Послѣднему взгляду много способствовалъ Брынскій, который расходившись однажды у городничаго объявилъ, что онъ засудитъ, или просто донесетъ на всякаго, кто пользуясь несчастнымъ положеніемъ Михаила Осиповича, вздумаетъ его оскорблять. Эти слова судья забылъ на другой же



====page 34====



день, но они были переданы капитану и глубоко запали въ его дисциплированную душу. Надо сказать, что инвалидный начальникъ былъ личнымъ врагомъ Василія Ивановича, котораго онъ вмѣстѣ съ тѣмъ и побаивался. Брынскій, какъ мы уже знаемъ, былъ чиновникомъ весьма уступчивымъ, но онъ имѣлъ непоколебимую страсть къ bon-mot и слылъ въ уѣздѣ за человѣка весьма находчиваго. За годъ до прибытія Гудкова въ инвалидную команду, капитанъ имѣлъ процессъ съ однимъ изъ мѣстныхъ обывателей.

Претензія его была совсѣмъ не уважительна и опиралась главнымъ образомъ на его офицерское званіе, которое и въ тѣ времена не имѣло большого вліянія на ходъ гражданскихъ процессовъ. Тѣмъ не менѣе старый ветеранъ настаивалъ на своемъ и

ужасно надоѣлъ всѣмъ членамъ суда. Однажды въ полномъ присутствіи капитанъ подалъ въ судъ чуть ли не пятое прошеніе о томъ же самомъ дѣлѣ, въ которомъ ему постоянно отказывали.

— О чемъ вы опять просите? спросилъ его Брынскій, не принимая прошенія изъ его рукъ.

— О томъ г-нъ судья, что мѣщанинъ Котловъ отнялъ часть моего двора, которымъ я владѣю болѣе десяти лѣтъ.

— Вамъ уже отказали въ этой просьбѣ, потому что вы не можете доказать давности вашего владѣнія этою частью двора.

— Я какъ честный и заслуженный капитанъ требую разбора моего дѣла вновь и вамъ, какъ судьѣ будетъ стыдно, если я пожалуюсь на васъ по начальству.

— Жалуйтесь и не мѣшайте намъ заниматься дѣлами.

— Стыдно вамъ господа судьи! Я знаю, что дѣло это нечистое.

— Какое дѣло?

— Да то, что вы со мною имѣете. Не даромъ вы мнѣ отказываете: вѣдь я все понимаю.

Между членами суда и прибывшими въ него просителями пронесся ропотъ, значеніе котораго было трудно уловить. Вдругъ послышался громкій и повелительный голосъ судьи.

— Смирно! скомандовалъ онъ.

Капитанъ вздрогнулъ и вытянулъ руки по швамъ.



====page 35====



— Нa лѣво круго... гомъ; шагомъ маршъ! начальствовалъ судья.

Капитанъ исполнилъ команду и направился къ двери, которую сторожъ открылъ настежъ.

Публика и члены суда остались очень довольны, но положеніе капитана, опомнившагося только на улицѣ, было по истинѣ плачевно. Онъ плакалъ и проклиналъ тотъ день, въ который его мать произвела на свѣтъ инвалиднаго начальника.

Такой эпизодъ изъ жизни капитана избавилъ Гудкова отъ многихъ непріятностей, но за то, когда онъ ревностно принялся за службу, начальникъ по прежнему не обращалъ на него вниманія. Его радость была мгновенною и скоро старый служака отнесся недовѣрчиво къ ревности Михаила Осиповича и на этотъ разъ онъ былъ совершенно правъ. Гудковъ началъ постепенно возвращаться къ своей прежней жизни, которая становилась все безобразнѣе по мѣрѣ того, какъ оставила его страсть къ женѣ. Онъ думалъ найти въ ней силу, способную противодѣйствовать его буйнымъ наклонностямъ; ему была необходима опора, которая могла бы выдержать всѣ нападенія, придуманныя его взбалмошною головою. Михаилъ Осиповичъ желалъ, чтобы его защитили отъ собственной личности, вредящей другимъ, а потому и погибающей. Ему хотѣлось бы встрѣтить бичь, который свился бы съ нагайкою, и вырвалъ бы ее изъ правой руки разогорченнаго славянина. И вмѣсто того онъ встрѣтилъ въ своей женѣ мягкую и снисходительную натуру, которая стремилась къ спокойной жизни, не терпѣвшей никакихъ оружій и никакихъ плетей. Гудковъ чувствовалъ только, что его нагайка никогда не можетъ подняться надъ головою Катерины Семеновны, которая хотя въ этомъ отношеніи была счастливѣе всѣхъ женщинъ, попадавшихъ въ руки неукротимаго піонера. По мѣрѣ того какъ ослабѣвала его страсть, мужъ проникался къ ней извѣстнымъ уваженіемъ, понижалъ свой голосъ говоря съ женою, и вообще жалѣлъ ее всякій разъ, когда находился въ ея присутствіи.

Черезъ годъ у нихъ родился сынъ, котораго при крещеніи назвали Михаиломъ. Катерина Семеновна долго страдала послѣ родовъ и за тѣмъ у нихъ не было болѣе дѣтей. 



====page 36====



Время шло, обстоятельства разъяснялись и изъ Гудковой мало по малу выробаталась работящая хозяйка, любящая мать и несчастная жена. Утромъ она стряпала и прибирала все въ домѣ. Днемъ, вечеромъ и ночью она возилась съ своимъ сыномъ. Мальчикъ росъ и радовалъ сердце бѣдной женщины. Сперва она научила его говорить и каждое новое слово, произносимое ребенкомъ, приводило ее въ восторгъ. Потомъ Гудкова учила маленькаго Мишу ходить и бѣгать, а за тѣмъ она помогала ему узнавать свойства окружающихъ его предметовъ, отъ которыхъ любознательный мальчикъ перенесъ скоро свое вниманіе на людей. И о чемъ только они не переговорили, гуляя лѣтомъ по полю, широко раскинутому вокругъ города, или сидя зимою въ теплой комнатѣ, освященной сальнымъ огаркомъ? Бесѣдуя съ мальчикомъ мать повременамъ отрывалась отъ своей женской работы и пристально, съ видимымъ напряженіемъ, слѣдила за игрою своего сына, возившагося на полу съ какими нибудь бездѣлюшками. И думалось ей, что человѣкъ не можетъ считать себя погибшимъ, если ему выпадаетъ на долю ростить другаго человѣка. Чѣмъ болѣе отживающій субъектъ содѣйствуетъ развитію ребенка, тѣмъ сильнѣе западаетъ въ него любовь къ этому маленькому существу, которое онъ надѣется уберечь отъ всѣхъ пошлостей своей пережитой жизни. Тогда въ выстрадавшей груди радостно бьется загрубѣвшее было сердце, которое припоминаетъ свои юные восторги, свою первую любовь и даже свои счастливые дѣтскіе дни. Все хорошее, когда либо испытанное имъ въ жизни, воскресаетъ въ его памяти и устарѣлая, скептическая душа педагога снова вѣритъ въ счастье, въ братскую любовь ближнихъ и во все, что составляетъ прелесть жизни и что мѣшаетъ намъ кинуться въ рѣку въ тяжелые и длиные годы испытаній. Смотря на успѣхи ребенка вѣрится намъ, что можно устроить жизнь на новыхъ началахъ, которыя мы основали нашимъ не удавшимся существованіемъ. Любовь, долго сдерженная холодностью озабоченнаго общества, эта любовь обхватываетъ насъ и, припавъ къ ребенку, мы поднимаемъ его на свои руки. Мать соглашается тогда представить собою первую ступень, на которую поднимается слабая нога

====page 37====



дитяти, составляющаго ея гордость. Въ порывѣ энтузіазма она сосредоточиваетъ въ себѣ всѣ свои нравственныя средства, силится припомнить долетѣвшія до нея научныя истины и всецѣло вкладываетъ ихъ въ любознательный умъ ребенка. Въ то время мать видитъ въ дитяти зародышъ великихъ силъ и съ понятнымъ эгоизмомъ она считаетъ его своимъ произведеніемъ. Но съ другой стороны, съ попятною тоже любовью, она посвящаетъ ему всѣ свои заботы и жалуется на время, которое проходитъ такъ скоро, что мать не успѣваетъ удовлетворить всѣмъ потребностямъ только одного своего сына.

Оторвавши глаза отъ работы, Гудкова смотрѣла на Мишу и видѣла въ немъ продолженіе своей жизни, очищенной отъ ея темныхъ сторонъ и въ своей безумной любви она полагала, что никогда не умретъ, а вѣчно станетъ совершенствоваться въ своихъ дѣтяхъ, жизнь которыхъ она будетъ чувствовать даже подъ гробовой доскою. Когда Мишѣ минуло восемь лѣтъ Гудкова спросила его однажды знаетъ ли мальчикъ о томъ, что онъ будетъ умнѣе своей матери.

Ребенокъ задумчиво посмотрѣлъ ей въ глаза.

— Когда буду большой, тогда я сдѣлаюсь умнымъ, отвѣтилъ онъ серьезно.

— Но станешь-ли ты тогда любить свою глупую мать?

— Всегда стану, и онъ обвилъ ея колѣни своими слабыми ручонками.

— А если будешь любить, то не станешь смѣяться надъ моими странностями?

Мальчикъ инстинктивно понялъ печальное настроеніе своей матери и ему хотѣлось плакать.

— Не правда-ли, что ты будешь прощать мнѣ нѣкоторыя странныя выходки и никогда не запретишь мнѣ любить тебя.

— Мама, да я самъ стану любить тебя всегда. Миша заплакалъ и Гудкова смѣшала своя собственныя слезы съ слезами ребенка. Она горячо цѣловала его, какъ своего кумира, созданнаго ея стараніями.

На слѣдующій день послѣ этой сцены Катерина Семеновна на-



====page 38====



чала учить своего сына всѣмъ извѣстнымъ ей наукамъ. Часы ея классныхъ занятій съ Мишею были точно опредѣлены и соблюдались съ большою строгостью.

Михаилъ Осиповичъ почти не пользовался своими семейными радостями. Всѣ его отношенія къ женѣ ограничились въ концѣ концовъ тѣмъ, что ему становилось совѣстно всякій разъ, какъ они видѣлись. Понятно, что Гудковъ избѣгалъ долгаго пребыванія съ глазу на глазъ съ Катериною Семеновною. Утромъ, вставъ съ постели, онъ бормоталъ какія-то невнятныя слова, закусывалъ и уходилъ. Являясь къ обѣду онъ былъ молчаливъ и жена напрасно старалась разогнать его хроническую грусть. Вечеромъ онъ почти всегда возвращался пьяный и вѣчно просилъ извиненія у Гудковой.

— Прости меня добрѣйшее въ мірѣ существо, прости, или нѣтъ, лучше не прощай, а гордо окинь меня презрѣннымъ взглядомъ, докажи мнѣ мое ничтожество и не пускай къ себѣ на глаза. Ахъ зачѣмъ ко всѣмъ твоимъ добродѣтелямъ природа не даровала тебѣ мощной силы, которая дѣйствовала бы какъ ядъ на всѣхъ, кто тебѣ противится? говорилъ онъ.

Катерина Семеновна бросала на него умоляющій взглядъ.

— Мнѣ стыдно передъ тобою божественная женщина; и становясь на колѣни онъ цѣловалъ ея платье.

— Перестань Михаилъ Осиповичъ, прошу тебя объ этомъ, лучше лягъ спать; пожалѣй себя, говорила она своимъ ласковымъ голосомъ.

— Неужели ты думаешь, что я не сознаю своего униженія? Да я и достоинъ только того, чтобы цѣловать твое платье. Пойми голубушка, что я уже не прежній человѣкъ и что съ

каждымъ днемъ я становлюсь все хуже и мизернѣе.

Катерина Семеновна снова обращала къ нему свой умоляющій взглядъ.

— Я тебя безпокою? Да, безпокою. Ну я уйду и лягу спать.

Онъ дѣйствительно уходилъ и бросался на кровать.

— Нѣтъ — это невыносимо, бормоталъ онъ, валяясь по по-



====page 39====



стели, право я кажется выкину какую нибудь особенную штуку. Ужъ еслии пропадать такъ лучше сразу. Шикнуть хорошенько да и умереть! А влачить свои дни въ безчестьи я уже не могу долѣе.

— Господи, помоги намъ! и жена обращалась къ наслѣдственному образу.

Эти сцены не ускользали отъ вниманія Миши, который обращался къ своей матери за ихъ разъясненіями; но не получая на этотъ счетъ опредѣленныхъ отвѣтовъ, онъ задумывался и плакалъ иногда безъ видимой на то причины.

Эти слезы ребенка болѣзненно дѣйствовали на Катерину Семеновну.

«Такой маленькій и уже переживаетъ огорченія» думала она, падая съ высоты того пьедестала, на который ее поднимали материнскія грезы, но послѣднія брали всегда верхъ надъ тяготѣвшими надъ нею фактами горькой дѣйствительности. Въ своей любви къ сыну она находила юношескія силы, возвращавшіяся въ ея исхудалое тѣло.

А Гудковъ продолжалъ раздражать своего командира, который чѣмъ дальше тѣмъ чаще началъ встрѣчать его въ пьяномъ видѣ и въ сопровожденіи инвалидныхъ солдатъ. Старый ветеранъ, доведенный до бѣшенства, рѣшился погубить этого безпокойнаго человѣка и онъ справедливо полагалъ, что въ настоящее время удастся достигнуть цѣли уже потому, что Гудковъ окончательно отшатнулся отъ мѣстныхъ властей и пересталъ бывать даже у

Брынскаго. Случай, ожидаемый капитаномъ, представился очень скоро въ лицѣ генерала, пріѣхавшаго ревизовать его команду. Генералъ остался доволенъ смотромъ и поблагодаривъ солдатъ, подалъ руку капитану. Послѣдній чувствовалъ себя на облакахъ

и это возбужденное состояніе дало ему достаточно силъ для того, чтобы отрекомендовать Гудкова, какъ самаго отчаяннаго головорѣза, деморализирующаго всю команду. Генералъ вызвалъ Михаила Осиповича впередъ и передъ фронтомъ назвалъ его негодяемъ. Гудковъ отвѣтилъ ему полновѣсною дерзостью, за что немедленно былъ взятъ подъ караулъ и въ тотъ-же день преданъ военному



====page 40====



суду, по приговору котораго онъ былъ лишенъ дворянства. Капитанъ внесъ его въ списокъ штрафныхъ чиновъ и далъ себѣ слово исправить негодяя самыми крутыми мѣрами.

— Я его просто выпорю, говорилъ онъ всѣмъ и каждому.

Его убѣждали отложить такое намѣреніе, но старикъ настаивалъ на своемъ и однажды постращалъ этимъ самаго Гудкова.

Тотъ назвалъ его болваномъ и былъ тотчасъ же посаженъ подъ стражу.

На слѣдующій день капитанъ выстроилъ свою роту на лугу за городомъ и объявилъ, что для примѣра другимъ онъ сейчасъ высѣчетъ Михаила Осиповича передъ всею командою.

Къ нему подъѣхалъ исправникъ и упрашивалъ отложить наказаніе, но старикъ оказался неумолимымъ. Дѣло Гудкова могъ бы поправить одинъ Брынскій, но онъ уже не былъ судьею и уѣхалъ служить въ Петербургъ. Исправникъ скрылся въ городъ и вскорѣ на лугу появился арестованный, за нимъ слѣдовала его рыдающая жена.

— Ведите его къ скамейкѣ! сказалъ капитанъ.

Михаилъ Осиповичъ дико осмотрѣлся и недобрая улыбка показалась на его лицѣ, когда онъ взглянулъ на приготовленные пучки розогъ.

— Помилуйте его г-нъ капитанъ, упрашивала жена Гудкова, ломая себѣ руки.

— Не могу сударыня, отвѣчалъ начальникъ.

— Да лучше-бы вы сѣкли меня! крикнула она въ отчаяніи и упала передъ нимъ на колѣни.

— Васъ сѣчь нельзя — вы дворянка, иронически отозвался капитанъ.

— Встань дворянка, зачѣмъ ты унижаешься! Тутъ нужно поступить иначе! сиплымъ голосомъ пробасилъ Михаилъ Осиповичъ и кинувшись къ капитану онъ сорвалъ съ него эполеты и сшибъ его съ ногъ.

По рядамъ прошелъ ропотъ, а Гудковъ твердымъ шагомъ удалился въ городъ.



====page 41====



— Ай, ай братцы мои, срамъ какой! говорилъ растерявшійся капитанъ, поднимаясь на ноги.

Слезы текли по его оскорбленному лицу.

— Пустите меня въ ваши ряды — я хочу спрятать стыдъ свой отъ людей!

Солдаты молча двинулись въ городъ, скрывая начальника въ своей нестройной массѣ.

Вслѣдъ за ними тихонько плелась Катерина Семеновна. На дворѣ ея дома ее встрѣтилъ Миша и указалъ на сѣнной амбарчикъ.

— Папа тамъ, сказалъ онъ и выбѣжалъ на улицу куда его манилъ сосѣдъ - сверстникъ.

Гудкова открыла дверь амбарчика и увидѣла своего мужа, висѣвшаго на веревкѣ, зацѣпленной за поперечную балку. Она подняла руки вверхъ, крикнула и упала безъ чувствъ.

Народъ сбѣжался со всѣхъ сторонъ и въ толпѣ находился Миша, кричавшій во всю мочь. Мальчикъ не помнилъ себя отъ страха при видѣ своей семейной драмы.

Катерину Семеновну внесли въ домъ и привели въ себя. Михаила Осиповича сняли съ балки, но онъ оказался мертвымъ и всѣ старанія уѣзднаго врача остались тщетными.

Черезъ недѣлю капитанъ выѣхалъ изъ города и никогда уже въ него не возвращался.

Послѣ смерти своего мужа Катерина Семеновна всецѣло отдалась сыну и той мелкой благотворительности, которую допускали ея ничтожныя средства. Главнымъ образомъ она ухаживала за больными въ тѣ не многіе часы досуга, которые выпадали ей въ отсутствіи Миши, начавшаго ходить въ уѣздную школу.

Тѣмъ не менѣе Гудкова не избѣжала тѣхъ минутъ безотрадныхъ размышленій, въ продолженіе которыхъ выстрадавшій человѣкъ чувствуетъ себя въ положеніи высохшаго бревна и равнодушно думаетъ о смерти, относясь къ наводимому ею страху съ улыбкою злаго презрѣнія. Такіе люди сознаютъ, что могучій потокъ жизни уже не охватываетъ ихъ надломаннаго существа и не влечетъ ихъ въ тотъ кипучій водоворотъ в которомъ свѣ-



====page 42====



жія силы, игнорируя старыхъ ветерановъ, распоряжаются полновластными господами.

«И отецъ, и мать, и мужъ — всѣ трое кончили такъ печально» думала Гудкова и ей казалось, что и сама она должна отъ жизни получить весьма обидный для нея расчетъ. Тогда въ умѣ этой женщины являлся вопросъ: «да за что же я должна страдать, ужъ не потому ли, что страдали другіе?»

Она становилась на колѣни, пробовала молиться, но вскорѣ замеревъ на мѣстѣ, начинала думать о тѣхъ же самыхъ вещахъ, ксторыя никогда не разрѣшатся скептическимъ умомъ человѣка, подверженнаго всѣмъ физическимъ немощамъ своего слабаго организма.

Но вотъ въ сѣняхъ послышался стукъ. Миша возвратился домой и отряхаетъ отъ снѣга свои мерзлые сапоги. Онъ открываетъ дверь въ первую комнату и она слышитъ его дорогой голосокъ. Этого довольно для того, чтобы Катерина Семеновна могла снова ожить, почувствовать въ своей груди могучія силы и, подскочивъ къ сыну, передать ему поцѣлуемъ избытокъ собственныхъ ощущеній.

Будущность мальчика составляла всю ея заботу. Съ тѣмъ смиреніемъ, которое доступно только любящему сердцу, Гудкова сознавала, что она уже передала сыну все, что могла и она обвиняла бы себя въ преступленіи, еслибъ не сдѣлала всего отъ нея зависящаго съ цѣлью поднять Мишу на тотъ пьедесталъ всевозможнаго совершенства, высота котораго была недоступна ея преждевременно ослабѣвшему взору.

Объяснивъ сыну всю необходимость разлуки, что потребовало цѣлый годъ времени, она написала письмо Брынскому, прося его указать ей способъ для опредѣленія сына въ гимназію.

Тотъ пригласилъ ее пріѣхать въ Петербургъ вмѣстѣ съ Мишею и ручался за удачный исходъ ея путешествія.

«Нѣтъ, рѣшила Катерина Семеновна, я поѣду сперва одна и если выйдетъ толкъ, то на осень отправлю сына въ Петербургъ вмѣстѣ съ Брынскимъ, который на лѣто будетъ въ своей деревнѣ».

Ей предстоялъ путь въ восемьсотъ верстъ. Ломовой извощикъ



====page 43====



взялся довести ее за восемь рублей и она согласилась промучиться на возу цѣлыхъ двѣ недѣли. Домъ свой и сына она поручила сосѣдкѣ и глухой старухѣ, еле двигавшей тогда свои дряхлыя ноги.

Миша тихо плакалъ, провожая свою мать, а она, выѣзжая изъ города грустно кивала ему своею головою, которую осаждали самыя мрачныя думы.



ГЛАВА VI.

Василій Васильевичъ, прослужившій девять лѣтъ судьею, былъ забалтированъ на четвертое трехлѣтіе и это случилось благодаря интригамъ генерала Радужнаго, который въ то время заправлялъ всѣми дѣлами уѣзда. Будучи предводителемъ дворянства, старый

ветеранъ не могъ выносить тѣхъ bons-mots, которые сыпалъ на него Брынскій.

Сыну судьи было десять лѣтъ, когда съ отцемъ случилась эта неожиданная непріятность. Василій Ивановичъ, вернувшись домой съ дворянскихъ выборовъ, засталъ въ гостиной старую англичанку, нанявшуюся къ нему въ качествѣ гувернантки къ его сыну.

— Вы занимались сегодня съ мальчикомъ миссъ Уальдъ? спросилъ онъ ее очень страннымъ тономъ.

— Да, у насъ сегодня былъ урокъ.

— Ну хорошо, промычалъ Брынскій и при этомъ онъ сдѣлалъ такое бретерское тѣлодвиженіе, что миссъ Уальдъ, уже успѣвшая изучить необузданность нравовъ русскихъ джентльменовъ, сочла нужнымъ тихо удаляться въ свою комнату.

Брынскій сѣлъ на диванъ и началъ переставлять стоявшій передъ нимъ столъ. Онъ дѣлалъ это съ такою энергіею, что мебель распалась скоро на свои составныя части.

— Эй, братецъ! крикнулъ онъ лакею, не замедлившему явиться въ гостиную.

— Убери отъ сюда эту рухлядь, приказалъ баринъ. Слуга подобралъ остатки отъ стола и вымелъ. Василій Ивановичъ прошелъ въ



====page 44====



залу и заигралъ на роялѣ, но въ немъ скоро треснула педаль и хозяинъ возвратился на оставленное имъ мѣсто. Его осаждали самыя разнообразныя чувства и ему хотѣлось подѣлиться ими съ кѣмъ бы то ни было — со всякимъ, кто бы согласился только выслушать его до конца. Миссъ Уальдъ была въ этомъ случаѣ не замѣнимое сокровище, но она удалилась изъ гостиной самымъ страннымъ образомъ и Брынскій не хотѣлъ идти къ ней напрашиваться на сочувствіе.

Изъ комнаты его сына слышалась игра на скрипкѣ, которой мальчикъ, имѣвшій хорошій слухъ, любилъ посвящать много часовъ своего дѣтства.

— Саша, Саша! крикнулъ отецъ такъ громко, что звукъ скрипки былъ совершенно заглушенъ.

— Что вамъ надо? спросилъ бойкій мальчикъ, влетая въ гостиную.

— Охота тебѣ играть на скрипкѣ по цѣлымъ днямъ.

— Я только сейчасъ взялся за нее.

— Знаешь ли, я полагаю, что изъ тебя выйдетъ знаменитый артистъ.

— Можетъ быть — и Саша, никогда не слышавшій отъ отца подобныхъ комплиментовъ, вдругъ сильно сконфузился.

— А хотѣлъ бы ты быть знаменитымъ артистомъ, а? спросилъ Василій Ивановичъ.

— Конечно хотѣлъ бы, отвѣтилъ мальчикъ, къ которому сразу возвратилась всегдашняя его бойкость.

— Да и знаешь ли братецъ, что оно выгодно — быть знаменитымъ, но если ты будешь дряннымъ скрипачемъ, тогда что?

— Тогда плохо.

— Тогда я просто отколочу тебя.

— За что это?

— Да за то, чтобы ты пересталъ играть и пошелъ бы на государственную службу.

— Не хочу я, чтобы ты меня билъ и мальчикъ видимо обидѣлся.

— А я все-таки отколочу тебя тогда.



====page 45====



— Почему-же?

— Потому что я сильнѣе тебя.

Отецъ засмѣялся, а сынъ разсердился и заплакалъ.

— Ну что пустяки! сказалъ Василій Ивановичъ, утѣшая сына.

— Для васъ пустяки, а я замѣтилъ, что когда вы сердиты, то всегда собираетесь меня бить.

— Глупости это, братецъ ты мой; будто уже въ самомъ дѣлѣ я бью тебя каждый день?

— Я хочу, чтобы меня никогда не били.

— Мало-бы чего ты захотѣлъ; да извѣстенъ ли тебѣ такой человѣкъ котораго не бьютъ?

— Васъ самихъ никто не бьетъ.

— Какъ бы не такъ, сегодня даже побили.

— За что?

— За то-же самое за что и тебя бьютъ — однимъ словомъ за глупости.

Мальчикъ задумался.

— Вотъ братъ учись отъ меня. Я въ молодости своей дѣлалъ да и теперь еще дѣлаю иногда такія глупости, за которыя буду краснѣть до самой смерти, внушительно сказалъ родитель.

— Такъ вы не дѣлайте глупостей, замѣтилъ сынъ, играя лампою, стоявшею на маленькомъ столикѣ подлѣ зеркала.

— Дуракъ ты, братецъ мой, если вздумалъ учить другихъ самъ ничего не понимая, неожиданно прокричалъ отецъ.

Саша вздрогнулъ и желая поставить лампу на ея мѣсто уронилъ ее на полъ; она упала на коверъ и издавъ мягкій звукъ тихо покатилась по полу. Мальчикъ поднялъ ее и былъ немного одобренъ тѣмъ, что не разбилъ ея стекла.

— Вѣчно шалишь, а я полагалъ, что съ тобою можно говорить какъ съ умнымъ человѣкомъ, сердился отецъ.

— Я вовсе не шалю.

— Убирайся вонъ отсюда пока я еще не разсердился и не выдралъ тебѣ уши! крикнулъ родитель, Саша вышелъ изъ гостиной ничѣмъ не выражая своего недовольства; только выступалъ



====page 46====



онъ твердымъ шагомъ человѣка, сознающаго свое достоинство. Оставшись одинъ Василій Ивановичъ заходилъ по комнатѣ и съ досадою повторялъ вслухъ тѣ остроты, за которыя онъ лишился судейскаго мѣста. Но черезъ полчаса его успокоившійся сынъ снова заигралъ на скрипкѣ. Это побудило отца направиться въ комнату сына. Дойдя до двери Василій Ивановичъ открылъ ее и остановился на порогѣ. Мальчикъ посмотрѣлъ на него и положилъ скрипку на столъ.

— Играй, Саша, я тебѣ не мѣшаю, сказалъ родитель очень ласково.

— Не хочу играть, сухо отвѣчалъ мальчикъ.

— Пожалуйста не сердись — я этого не люблю.

— Саша опять посмотрѣлъ на отца и молча сѣлъ на стулъ.

— Ну, прошу тебя не дуйся, какъ больная старуха, право это смѣшно, шутилъ родитель.

Мальчикъ разсмѣялся.

— Вы меня ругаете и хотите, чтобы я былъ веселъ, сказалъ онъ.

— Хорошо, я не буду болѣе ругаться.

И Василій Ивановичъ погладилъ сына по головкѣ. Скоро они помирились и вышли на улицу, находясь въ отличномъ расположеніи духа. Послѣ прогулки хозяинъ сѣлъ обѣдать и помѣстившись рядомъ съ миссъ Уальдъ говорилъ съ нею самымъ задушевнымъ тономъ. Саша, находившійся тутъ же не удостоился услышать отъ отца ни одного горячаго привѣта. Вообще Василій Ивановичъ забывалъ о своемъ сынѣ тотчасъ же какъ ему представлялась возможность заняться съ какимъ нибудь другимъ человѣкомъ, болѣе его подходящимъ къ Брынскому по лѣтамъ. Родительская любовь судьи не выражалась никакими видимыми

признаками въ продолженіе всего дѣтства его сына. Отецъ смотрѣлъ на Сашу, какъ на существо, съ которымъ ему въ силу неизбѣжныхъ обстоятельствъ приходится жить вмѣстѣ. Къ этому существу Василій Ивановичъ относился съ тѣмъ снисхожденіемъ, съ которымъ онъ обращался вообще ко всѣмъ слабымъ людямъ. Брынскій старался не задѣвать чувствительныхъ струнъ такихъ



====page 47====



людей, которыхъ онъ называлъ глупыми, но на самомъ дѣлѣ онъ часто измѣнялъ себѣ, чему мы имѣемъ уже нѣсколько доказательствъ.

Саша былъ такимъ образомъ предоставленъ самому себѣ съ самаго ранняго возраста. Миссъ Уальдъ набивала голову мальчика отрывочными свѣденіями изъ разныхъ наукъ, но она не брала на себя труда дать извѣстное направленіе этому бойкому мальчику, которому самъ отецъ предоставлялъ такую большую свободу дѣйствій. Гувернантка нашла, что съ ея стороны будетъ гораздо практичнѣе относиться къ ученику, какъ къ взрослому и удовлетворять только его любознательности, которою Саша отличался

также какъ и всякій другой здоровый ребенокъ.

Лишившись мѣста судьи Брынскій переѣхалъ изъ города въ свое имѣніе и занялся въ немъ хозяйствомъ, которое онъ повелъ такимъ образомъ, что въ два года влѣзъ въ значительные для него долги и по необходимости поступилъ на государственную

службу въ Петербургѣ. Въ продолженіе своего пребыванія въ деревнѣ Саша шалилъ ужасно. Между прочимъ онъ перепортилъ всѣхъ отцовскихъ лошадей, за что родитель принимался нѣсколько разъ драть ему уши. Василій Ивановичъ не прибѣгалъ къ болѣе крутымъ мѣрамъ для усмиренія своего сына, потому что въ сущности ему нравились проказы мальчика, въ которомъ онъ мечталъ увидѣть современемъ лихого малаго. Саша, съ своей стороны не придавалъ никакого значенія отцовскимъ угрозамъ и вообще относился къ его личности съ тѣмъ-же скептицизмомъ, съ которымъ привыкъ смотрѣть на все его окружавшее. Скоро оказалось, что вся дворня находилась въ заговорѣ противъ своего помѣщика и во главѣ этой дворни стоялъ его родной сынъ, занявшійся проказами и скрывавшій отъ отца продѣлки своихъ соучастниковъ. Скоро мальчику понравилась та протестующая роль, которую онъ на себя принялъ и часто подвергаясь взысканіямъ со стороны своего отца, онъ думалъ только о томъ какъбы не скомпромеитировать себя въ глазахъ всей дворни. Поэтому Брынскому никогда не удавалось заставить сына стать на ко-



====page 48====



лѣни. Видя такое упрямство въ Сашѣ, его родитель, не отличавшійся большою настойчивостью, кричалъ сыну:

— Болванъ, ступай въ кабинетъ и молись тамъ Богу! Мальчикъ выходилъ изъ комнаты и его встрѣчали привѣты всей прислуги, которую онъ утѣшалъ послѣ побоевъ, или брани, понесенной ею отъ разгнѣваннаго Брынскаго-старшаго.

Сашѣ минуло тринадцать лѣтъ, когда отецъ привезъ его въ Петербургъ. Здѣсь мальчика подготовили и черезъ годъ онъ поступилъ въ шестой классъ гимназіи. Миссъ Уальдъ, сильно постарѣвшая, послѣ такого событія осталась жить въ домѣ Брынскихъ и занялась исключительно хозяйственною частью. Василій Ивановичъ, получившій какъ говорится хорошее мѣсто, обратилъ свое вниманіе на постоянную просьбу сына и нанялъ ему учителя музыки, съ которымъ юноша сталъ заниматься по вечерамъ.

Катерина Семеновна, пріѣхавшая къ Брынскому, была принята имъ очень ласково и на слѣдующій же годъ маленькій Гудковъ поступилъ въ гимназію. Ему пришлось жить въ домѣ Василія Ивановича, который отличался гостепріимствомъ и вспылчивостью

при всякихъ обстоятельствахъ своей жизни.

Кончивъ курсъ гимназіи Михаилъ Михайловичъ Гудковъ поступилъ въ университетъ и переѣхалъ на собственную мизерную квартиру бѣднаго студента. Александръ Васильевичъ, бывшій въ то время уже на третьемъ курсѣ медицинской академіи, полюбилъ своего земляка и тоже пользовался его расположеніемъ. Молодые люди рѣзко отличались между собою и сходясь вмѣстѣ они любили спорить, въ чемъ одно время оба они чувствовали настоятельную потребность. Радужный посѣщалъ ихъ иногда, но прошло уже много лѣтъ съ тѣхъ поръ, какъ онъ видѣлся съ ними въ послѣдній разъ.



====page 49====



ГЛАВА VII.

Ѳедоръ Гавриловичъ засѣдалъ въ первый разъ въ земскомъ собраніи въ качествѣ предсѣдатели уѣзднаго съѣзда. Это было за четыре года съ небольшимъ до мануфактурной выставки, на которой Вороновъ явился въ качествѣ экспонента съ молочными продуктами артельныхъ сыроваренъ.

На четвертый день засѣданія секретарь съѣзда объявилъ ему, что сынъ мѣстнаго землевладѣльца Брынскаго хочетъ представить на разсмотрѣніе гласныхъ свое заявленіе.

— Какъ зовутъ этого Брынскаго? спросилъ Радужный.

— Александромъ Васильевичемъ, отвѣтилъ секретарь.

— Значитъ онъ сынъ нашего посредника Василія Ивановича?

— Да.

Встрѣчаясь съ Брынскимъ сыномъ еще въ то время когда тотъ былъ медицинскимъ студентомъ, Ѳедоръ Гавриловичъ былъ заинтересованъ энергичною личностью Александра Васильевича, но не имѣлъ случая съ нимъ сблизиться.

Радужный припомнилъ теперь, что ему говорили будто товарищи видѣли Александра Васильевича въ офицерской формѣ, которую онъ надѣлъ на себя въ крымскую кампанію и затѣмъ носились слухи, что онъ уѣхалъ въ Америку.

— Скажите пожалуйста давно ли онъ поселился въ нашемъ уѣздѣ? продолжалъ свои вопросы предводитель дворянства.

— Онъ не живетъ здѣсь постоянно, а только пріѣзжаетъ иногда лѣтомъ гостить къ отцу на мѣсяцъ, или на два.

— Чѣмъ же онъ занимается?

— Александръ Васильевичъ мѣтитъ въ петербургскія знаменитости; онъ отлично играетъ на скрипкѣ и признанъ артистомъ русскою консерваторіею.

— Отъ чего вы такъ иронически отзываетесь о скрипачной игрѣ Брынскаго.

Молодой секретарь сконфузился.

— На скрипкѣ-то Александръ Васильевичъ хорошо играетъ,



====page 50====



только вообще здѣсь считаютъ его безпокойнымъ человѣкомъ, сказалъ онъ.

— Въ какомъ отношеніи?

— У насъ его зовутъ волонтеромъ.

— Почему такъ?

— Говорятъ онъ участвовалъ въ американской войнѣ за освобожденіе невольниковъ и послѣ того служилъ у Гарибальди.

Ѳедоръ Гавриловичъ былъ сильно заинтересованъ личностью Брынскаго и его оскорблялъ юморъ секретаря.

Предводитель предложилъ ему собрать всѣ нужныя бумаги и они отправились въ управу, въ которой собиралось уѣздное собраніе гласныхъ. Въ большой залѣ, за длиннымъ столомъ сидѣли всѣ выборные, когда Радужный подъѣхалъ къ крыльцу этого дома на своей парѣ сѣрыхъ.

Войдя въ залу онъ вѣжливо раскланялся всѣмъ присутствующимъ и поспѣшилъ занять свое мѣсто. Рядомъ съ нимъ сидѣлъ предсѣдатель уѣздной управы. Это былъ высокій мужчина съ темнымъ и угловатымъ лицомъ, которое такъ перекосилось, словно его ежедневно по утрамъ смазывали горячимъ утюгомъ по направленію отъ праваго виска къ лѣвой скулѣ.

— Какое помятое лицо у этого Каменскаго, говорилъ о немъ губернаторъ, не любившій предсѣдателя управы за его не умѣстную будто бы переписку съ административными властями.

Когда Ѳедоръ Гавриловичъ сѣлъ, тогда Каменскiй серьезно пожалъ ему руку.

— Здравствуйте, Григорій Константиновичъ сухо отозвался ему предводитель, знавшій, что сосѣдъ ненавидитъ его за что-то всѣми силами своей души.

Радужный открылъ засѣданіе и начались пренія по поводу натуральной повинности, которую земство предполагало замѣнить денежнымъ сборомъ. Каменскiй былъ сильно склоненъ къ тому, чтобы не уничтожать натуральной повиности, но онъ сохранялъ

упорное молчаніе въ продолженіе цѣлаго часа. Отъ времени до времени его глаза, утомленные наблюденіемъ за говорившими, оборачивались къ окнамъ залы, подлѣ которыхъ сидѣли посторонніе



====page 51====



зрители въ очень не большомъ числѣ. Какъ опытный человѣкъ предсѣдатель выжидалъ удобной минуты, когда гласные, утомленные преніемъ, начнутъ равнодушнѣе относиться къ дѣлу. До тѣхъ поръ Григорій Константиновичъ успѣетъ собрать свои силы и перестанетъ облизываться, что онъ дѣлалъ всякій разъ, когда поворачивалъ голову къ окну.

— Что же вы не высказываете своего мнѣнія? спросилъ у него Радужный.

— Я человѣкъ скромный и начну говорить послѣ всѣхъ.

Наконецъ настала и его очередь. Онъ попросилъ у предсѣдателя собранія позволенія сказать слово и среди наступившаго молчанія началъ такъ:

— М. Г. Ко всему высказанному здѣсь въ собраніи о натуральной повинности я считаю нужнымъ добавить только нѣсколько словъ. Всякій, знающій меня человѣкъ, слышалъ отъ меня, какъ я защищалъ честную мысль о необходимости уничтоженія натуральной повинности. Я признаю ея несправедливость, но поддерживаю это мнѣніе только до тѣхъ поръ, пока оно не выходитъ изъ предѣловъ теоріи. Въ примѣненіи же ея на практикѣ я вижу много неудобствъ и первое изъ нихъ заключается въ томъ, что народъ нашъ не въ состояніи уплачивать деньгами свое отбываніе на общественныхъ работахъ, на которыя онъ призывается всегда въ такое время года, когда у насъ рабочія руки такъ дешевы, что ихъ можно нанимать за ничтожную сумму, не хватающую на прокормленіе работника. Уже по одному этому не предвидится для народа никакой пользы отъ отмѣны натуральной повинности. Я смѣю увѣрить собраніе, что ни одна волость, взятая

сама по себѣ, не согласится платить денегъ за отбываніе крестьянами общественныхъ работъ.

Ораторъ, пользовавшійся популярностью, перевелъ духъ и осмотрѣлъ собраніе, которое разразилось одобрительными междомѣтіями.

— Г-нъ Каменскiй забылъ, что натуральныя повинности должны быть распредѣлены между всѣми членами общества и притомъ пропорціонально доходамъ каждаго собственника, сказалъ Радужный.



====page 52====



— Оченно намъ уже это обидно, пробасилъ Афонинъ толстый гласный изъ сытыхъ крестьянъ.

— На мнѣніе г-на предводителя дворянства и на замѣчаніе гласнаго Афонина я позволю себѣ отвѣчать не смягчая дѣйствительности факта, фразами, мѣшающими интересамъ общаго дѣла. М. Г. Всѣмъ вамъ извѣстно, что народъ нашей мѣстности уплачиваетъ

свои повинности не изъ доходовъ со своей земли, которая его даже не прокармливаетъ. Крестьяне выплачиваютъ всѣ взимаемыя съ нихъ повинности исключительно изъ своего личнаго заработка, который они находятъ отчасти въ Москвѣ, отчасти въ извозѣ и у землевладѣльцевъ, имѣющихъ большое хозяйство. По этому выходитъ, что замѣняя натуральную повинность денежною мы удовлетворимъ только современной теоріи, но на самомъ дѣлѣ нисколько не облегчимъ народа, возразилъ Григорій Константиновичъ.

— Очинно намъ будетъ такъ обидно, возразилъ Афонинъ и вслѣдъ за нимъ всѣ гласные отъ крестьянъ поднялись со своихъ мѣстъ.

— Господинъ Каменскiй не хочетъ меня понимать; я повторяю ему, что обративъ натуральную повинность въ денежную, представится возможность распредѣлить ее между всѣми собственниками и богатые примутъ тогда на себя значительную часть этой

повинности, чѣмъ конечно можно облегчить народъ; настаивалъ Радужный.

Это заявленіе не прекратило преній, въ которыхъ Афонинъ неожиданно поддержалъ Ѳедора Гавриловича.

Послѣ одного изъ замѣчаній Каменскаго, этотъ Афонинъ вдругъ всталъ и вышелъ изъ собранія. Вслѣдъ за нимъ послѣдовали всѣ гласные отъ крестьянъ.

Радужный позвонилъ въ колокольчикъ и попросилъ секретаря пригласить отлучившихся членовъ съѣзда снова занять свои мѣста.

Крестьяне усѣлись за столъ и натуральная повинность была замѣнена денежною.

Григорій Константиновичъ никогда не могъ простить Радужному его торжества въ этотъ день.



====page 53====



— Я уже заявилъ, что ничего не имѣю противъ этого постановленія собранія и охотно поддерживаю мнѣніе большинства, но ни кто не помѣшаетъ мнѣ сомнѣваться въ благодѣтельномъ результатѣ такой мѣры. Положимъ даже, что крестьяне станутъ

выплачивать деньги только за одну половину прежней натуральной повинности, но и тогда они останутся въ убыткѣ, потому что эти деньги имъ придется заработывать на сторонѣ, или добывать ихъ, продавая что нибудь необходимое въ хозяйствѣ, сказалъ онъ.

— Это еще не доказано, отозвался Пилинъ, бывшій тоже гласнымъ.

— Надо предвидѣть то, что можетъ случиться. Но я навѣрно знаю, что гласный Афонинъ, не смотря на свой протестъ, въ душѣ все-таки соглашается со мною.

— Кто-жъ его знаетъ? Посмотрѣвши на это дѣло, оно кажется для насъ обиднымъ, но не испробовавши новыхъ порядковъ, утверждать о нихъ ничего нельзя до поры до времени, отвѣтилъ сытый крестьянинъ.

— Вы, Афонинъ — ярый прогресистъ, и лично для васъ есть тоже большая невыгода въ замѣнѣ натуральной повинности денежною.

— Что такъ?

— Вы объявили, что имѣете капиталъ въ пять тысячъ и по этому вамъ придется платить въ нѣсколько разъ болѣе, чѣмъ другимъ крестьянамъ.

Афонинъ почесалъ въ головѣ и еще разъ далъ себѣ слово никогда не идти противъ Каменскаго, который въ концѣ концовъ всегда его проводилъ.

Предсѣдатель позвонилъ въ колокольчикъ и собраніе приступило къ разсмотрѣнію другихъ вопросовъ.

Секретарь доложилъ о заявленіи Брынскаго.

— Читайте его, сказалъ Ѳедоръ Гавриловичъ.

— Александръ Васильевичъ желаютъ сами читать свое предложеніе собранію, замѣтилъ секретарь.

— Сдѣлайте одолженіе г. Брынскій, крикнулъ Радужный.

Изъ углубленія одного изъ оконъ залы поднялась высокая



====page 54====



фигура съ богатымъ головнымъ уборомъ, ея густые каштановые волосы вились и цѣплялись между собою съ тѣмъ естественнымъ безпорядкомъ, который намъ пріятно видѣть во всѣхъ дѣйствіяхъ природы; послѣдняя могла бы оскорбить насъ только своею безтолковою распущенностью, чего она достигаетъ исключительно при усердномъ содѣйствіи человѣчества. Судя по его наружности, Александру Васильевичу было не болѣе тридцати лѣтъ. Высокій лобъ, крупныя черты лица и матовый цвѣтъ кожи, можно было разсмотрѣть только послѣ его блестящихъ сѣрыхъ глазъ, которыми онъ обвелъ присутствіе, приблизившись къ предсѣдательскому креслу.

— Милостивые государи, сказалъ онъ громкимъ голосомъ и раскланиваясь въ обѣ стороны; то, о чемъ я намѣренъ говорить съ вами, не будетъ имѣть ничего общаго ни съ моимъ положеніемъ землевладѣльца этого уѣзда, ни съ моими личными стремленіями проложить себѣ путь въ среду мѣстныхъ дѣятелей. Ни то, ни другое не входитъ въ мои планы и если я счелъ нужнымъ высказать вамъ свои замѣчанія, то дѣлаю это какъ русскій человѣкъ, желающій успѣха своей родинѣ.

Брынскій проговорилъ эти слова тѣмъ неровнымъ голосомъ, который выдавалъ его стараніе сдерживать себя. Слушая его, Радужный чувствовалъ, что ничтожнѣйшій поводъ достаточенъ для того, чтобы Александръ Васильевичъ нашелъ настоящій бурный

тонъ для выраженія своей мысли, которая не могла имѣть много общаго съ уступчивыми мелкими побужденіями большинства съѣзда.

— Прошу васъ продолжать, мягко отозвался Ѳедоръ Гавриловичъ, чувствуя что порывистый голосъ Брынскаго производитъ на него свое дѣйствіе.

— Намъ было бы пріятно услышать самое содержаніе вашей записки, прошипѣлъ Каменскій, которому особенно не понравился тонъ докладчика.

Глаза Александра Васильевича вдругъ заискрились и за тѣмъ по его лицу пробѣжала нервная волна. Онъ не много поблѣднѣлъ, за тѣмъ легкій румянецъ на одно мгновеніе покрылъ его щеки и ослабѣвая придалъ лицу Брынскаго его обыкновенный видъ. Но



====page 55====



глаза какъ заискрились, такъ и остались въ этомъ положеніи до самаго его выхода изъ собранія. Смотря на свѣтовые лучи, оттѣнявшіе игру этого лица, Радужный удивился той его деликатности, которая позволяла Брынскому скрывать свои слабѣйшія впечатлѣнія.

— Мм. г г., исполняя просьбу одного изъ васъ, которому ни кто не возражалъ — приступая къ чтенію моей записки заранѣе прошу васъ не перебивать меня на тѣхъ ея мѣстахъ, которыя могутъ показаться вамъ странными.

Голосъ Александра Васильевича отличался густымъ и звучнымъ тономъ. Большинство чувствовало въ немъ вызывающія нотки. Радужный былъ разстроенъ, онъ понялъ, что его побезпокоятъ болѣе того, чѣмъ бы ему этого хотѣлось.

— Вотъ уже три года, какъ у насъ существуетъ земство, продолжалъ Брынскій, и по его отчетамъ видно, что оно до сихъ поръ занимается только собираніемъ повинностей и расходованіемъ ихъ отчасти на себя, а отчасти на то, что для него обязательно. Такая дѣятельность земства отличается бюрократическимъ характеромъ тѣхъ учрежденій, которыя ему пришлось замѣнить. Съ точки зрѣнія хроникера, этотъ характеръ нашего самоуправленія весьма понятенъ; наше общество уже переступило первую грань

развивающагося государства, которая отличается тѣмъ, что въ ней преобладаетъ военный элементъ; теперь же мы вступили въ новый фазисъ развитія и переживаемъ вѣкъ бюрократизма, за которымъ должно слѣдовать преобладаніе производительныхъ классовъ надъ другими. Мм. г г., земству, говорю я, необходимо встать на чисто экономическую почву...

Громкіе голоса перебили чтеніе. Многіе изъ присутствовавшихъ просили предсѣдателя перейти къ очереднымъ вопросамъ.

— Довольно, довольно! кричали почти всѣ, не исключая и Афонина, котораго поддерживала его партія.

Ѳедоръ Гавриловичъ находился подъ вліяніемъ неопредѣленнаго раздраженія, произведеннаго на него чтецомъ, поэтому онъ позвонилъ и когда снова настало молчаніе, сказалъ Брынскому:

— Попробуйте продолжать... прошу васъ.



====page 56====



— Двухлѣтніе недороды хлѣба въ нашей мѣстности, ввергли уѣздъ въ долгъ, превышающій сто тысячъ рублей и можно доказать, на основаніи фактовъ, что такіе голода будутъ непремѣнно повторяться. Если меня желаютъ выслушать, то я готовъ тотчасъ же доказать это.

— Нѣтъ, не нужно!

— Избавьте пожалуйста! раздались голоса.

— Значитъ васъ, м. г., удовлетворитъ только одно указаніе на варварское положеніе труда вашей мѣстности. Лѣтомъ, то-есть въ продолженіи четырехъ мѣсяцевъ въ году, трудъ цѣнится здѣсь на вѣсъ золота, а зимою, то-есть въ остальные восемь мѣсяцевъ ни кто не нанимаетъ рабочихъ даже за одинъ поѣдаемый ими хлѣбъ, который половина выпрашиваетъ себѣ Христа-ради. Въ этомъ отношеніи мы стоимъ близко къ нѣкоторымъ государствамъ Азіи и не имѣемъ ничего общаго ни съ Америкою, ни съ Западною Европою. Мы совсѣмъ не знаемъ ни земледѣлія, ни политической экономіи. Факты, какъ видите, есть на лицо...

— Не правда!

— Позвоните, господинъ предсѣдатель! шумѣло собраніе.

— М. г., продолжалъ Брынскій громовымъ голосомъ, простой здравый смыслъ долженъ подсказать вамъ, что вся ваша мѣстность неминуемо погибнетъ, если вы не съумѣсте дать рабочимъ рукамъ выгоднаго заработка. Этого легко достигнуть помощію фабричныхъ производствъ, которыя одни могутъ замѣнить здѣсь существованіе прежнихъ лѣсныхъ промысловъ теперь повсюду уничтоженныхъ, благодаря совершенному истребленію лѣсныхъ дачъ...

— У насъ нѣтъ денегъ на то, чтобы строить фабрики — это тоже полновѣсный фактъ, сказалъ Каменскій такимъ разсудительнымъ голосомѣ, что многіе изъ присутствовавшихъ отозвались ему одобрительнымъ смѣхомъ.

— Въ вашихъ словахъ, г-нъ Каменскiй, я вижу полное непониманіе дѣла, а въ смѣхѣ вашихъ клевретовъ замѣчаю совершенное невѣжество.

Александръ Васильевичъ напряженно смотрѣлъ на собраніе;



====page 57====



никто не хотѣлъ встрѣчаться съ его взоромъ. Пресѣдатель позвонилъ.

— Кончайте г-нъ Брынскій, но прошу васъ какъ можно менѣе задѣвайте личности, силился выговорить онъ, сочувствуя въ душѣ чтецу.

— Дѣло въ томъ, что ваше земство никогда и не будетъ имѣть денегъ, продолжалъ Александръ Васильевичъ; каждые три или четыре года вы станете дѣлать займы для того, чтобы кормить голодныхъ, съ которыхъ потомъ трудно взыскать деньги, данныя имъ въ долгъ. И это станетъ продолжаться до тѣхъ поръ, пока наконецъ земство окончательно потеряетъ всякій кредитъ. Между тѣмъ фабрики можно устраивать безъ денегъ, гарантируя только извѣстный процентъ съ капитала, употребленнаго на ихъ устройство. Такимъ способомъ земство вашей губерніи уже выстроило одну желѣзную дорогу, которая впрочемъ приноситъ ему одни убытки, чего и слѣдовало ожидать отъ такой несвоевременной затраты капитала въ странѣ голодающихъ людей...

Въ собраніи начался шумъ, на этотъ разъ заглушившій предсѣдательскіе звонки. На стѣнныхъ часахъ пробило пять и Радужный объявилъ засѣданіе закрытымъ до 8 часовъ вечера тогоже дня. Брынскій передалъ секретарю свою записку и вышелъ изъ залы, въ которой большинство съѣзда состояло изъ людей вовсе ему незнакомыхъ.

— Донъ-Кихотъ! кричали ему вслѣдъ.

— Волонтеръ, сказалъ ему въ глаза какой-то господинъ съ круглымъ лицомъ.

— А вы хоть и дуракъ, но вѣроятно не повторите вашего слова, отвѣчалъ ему Брынскій какъ бы въ шутку.

— То есть, почему-же?...

— Потому что я ударю васъ кулакомъ по головѣ.

— Будто?

— Совершенно справедливо, сказалъ Брынскій серьезно.

— Гмъ... и круглое лицо этого господина сильно вытянулось.

— Прощайте, глупый человѣкъ! и Александръ Васильевичъ вышелъ на улицу.



====page 58====



— Чего онъ взбѣленился? спрашивали другъ у друга гласные, шальной что-ли этотъ господинъ?

— Его одолѣваетъ честолюбіе — это ясно, замѣтилъ Григорій Константиновичъ къ общему удовольствію публики.

— Я полагаю, что этотъ Брынскій привыкъ буйствовать въ продолженіе всей своей жизни, вмѣшался въ разговоръ старичекъ изъ военныхъ.

— Гдѣ-же онъ буйствовалъ?

— Мало-ли гдѣ! Онъ дрался и въ Америкѣ и въ Италіи и вѣроятно еще во всѣхъ дикихъ странахъ. Должно быть ухорская голова.

— А еще изъ современныхъ, язвилъ Каменскій.

— Будто современные люди драться не могутъ?

— Повѣрьте мнѣ — всѣ мы изъ одной и той-же закваски происходимъ, какъ современные, такъ и отсталые. Поживши батенька мой, умный человѣкъ доходитъ до того, что это все единственно.

— Нѣтъ я удивляюсь только тому какъ Василій Ивановичъ допустилъ сына до такой безтактной выходки, скорбѣлъ Григорій Константиновичъ, уже надѣвая свое пальто.

— Ныньче батенька сыновья отцовъ не слушаютъ, старики уже отдурили свое, такъ пусть выплываютъ на верхъ молодыя силы, отвѣтилъ ему тотъ-же старичекъ.

— А, ну васъ! нетерпѣливо замѣтилъ предсѣдатель управы и онъ вышелъ на крыльцо, гдѣ гласные столпившись любовались на сѣрыхъ жеребцовъ, мчавшихъ предводителя вдоль улицы.

— Эхъ, шибко ѣдитъ — шею сломитъ.

— Не сдобровать ему.

— Ожидали мы больше отъ сына старика Радужнаго! слышались замѣчанія со всѣхъ сторонъ.

— Вотъ — это они, молодежь выбалтировала себѣ такого представителя, сказалъ Каменскій, указывая на Пилина, вышедшаго на крыльцо.

— Что-жъ — я доволенъ нашимъ предводителемъ, отозвался онъ.

— Подождите еще надоѣстъ онъ и вамъ.



====page 59====



— Я бы съ вами потолковалъ Григорій Константиновичъ, да нѣкогда — страшно ѣсть хочу.

— Такъ пойдемте обѣдать ко мнѣ.

— Пойдемте, пожалуй!

Каменскій взялъ его подъ руку и они отправились вмѣстѣ, ругая другъ друга, конечно каждый дѣлалъ это только въ своей душѣ.



ГЛАВА VIII.

Воскресенье прервало засѣданіе гласныхъ и Радужный пригласилъ ихъ къ себѣ обѣдать. Изъ крестьянъ на этотъ зовъ явились только двое: Афонинъ и какой то старичекъ, обратившій на себя общее вниманіе частыми вздохами, сопровождаемыми жалобами на тяжелыя времена.

Каменскій вошелъ къ предводителю вмѣстѣ съ Пилинымъ, объявившимъ, что въ городъ пріѣхалъ мировой посредникъ Брынскій.

— Никаноръ Яковлевичъ, сказалъ ему хозяинъ, я имѣю къ вамъ просьбу.

— Какую? спросилъ Пилинъ.

— Пожалуйста съѣздите къ Василію Ивановичу и попросите его пообѣдать съ нами безъ церемоніи. Да пусть онъ привезетъ съ собою и Александра Васильевича, съ которымъ мнѣ будетъ очень пріятно повидаться. Мои лошади къ вашимъ услугамъ — онѣ стоятъ у подъѣзда.

Пилинъ вышелъ, а общество расположилось по группамъ.

Радужный, окруженный многими гласными, проводилъ между ними идеи экономическаго свойства. Тѣ-же, которые преслѣдовали интересы близко касающіеся ихъ личности, уклонились отъ выслушиванія хозяйской пропаганды. Между послѣдними находился Каменскiй. Онъ закурилъ сигару и сѣлъ въ самый уголъ одной изъ двухъ комнатъ, составлявшихъ городскую квартиру предводителя. Къ нему, какъ къ оракулу послѣдовательно приближа-



====page 60====



лись нѣкоторые изъ гласныхъ и, выслушавъ его изрѣченіе, отходили въ сторону. Такое движеніе около предсѣдателя управы представило-бы странное зрѣлище для посторонняго наблюдателя. Ему показалось бы, что общественные дѣятели подходили къ Каменскому только для того, чтобы обнюхать его точь въ точь также, какъ это дѣлаютъ маленькія собаченки, которыя просыпаясь по утрамъ удостовѣряются своими носами о настроеніи сильнѣйшаго пса ихъ своры.

Афонинъ долго ходилъ взадъ и впередъ по комнатѣ, почтительно сторонясь передъ шмыгавшими гласными въ сюртукахъ и заботливо осматривая свою щегольскую поддевку изъ тонкаго сукна и свои личные сапоги съ широчайшими красными отворотами. Подаваясь во всѣ стороны онъ достигъ до стула Каменскаго и поклонился ему по русски до самаго пояса.

— Григорію Константиновичу — добраго здравія, сказалъ онъ.

— Здравствуйте, Поликарпъ Лукьяновъ, отвѣтилъ тотъ весьма привѣтливо, но не обращая головы къ Афонину.

— Вы должны быть на меня того... сердитесь немного.

— Совершенно напрасно думаете такія вещи: я не имѣю ни времени ни охоты сердиться на всѣхъ людей, не понимающихъ своихъ выгодъ.

— Промахнулся я такъ Григорій Константиновичъ, что ей Богу совѣстно смотрѣть вамъ въ глаза.

— Мнѣ самому жаль, что вы слушаете всѣхъ и каждаго точно своего ума не имѣете.

— Теперь ужъ басто, Григорій Константиновичъ, окромя васъ никому не повѣрю.

— И хорошо сдѣлаете, потому что я никогда не желалъ вамъ зла, напротивъ...

— Чувствую ваши благодѣянія сударь и прошу васъ не гнѣваться на меня и впредь. Ужъ не препятствуйте мнѣ земскія почты держать.

— Не говорите вздора, Афонинъ, вы хорошо знаете, что почтовыя станціи управа отдаетъ съ торговъ.

— Извините, Григорій Константиновичъ, я все это знаю, только



====page 61====



вы мнѣ не препятствуйте въ этомъ, а на счетъ замѣшательства, которое вышло въ собраніи о натуральной повинности, на счетъ этого я вамъ какъ передъ Богомъ всю правду скажу.

— Хорошо, да вы присядьте.

И предсѣдатель управы, осмотрѣвшись во всѣ стороны, остановилъ свой взоръ на кающемся грѣшникѣ, который сказалъ понизивъ голосъ.

— Подбилъ насъ на эту супротивность секретарь полицейскаго правленія, а совѣтъ нашъ закрѣпилъ, г-нъ Пилинъ, должно быть по внушенію предводителя.

— Гмъ... я такъ и думалъ.

— Мы полагали, что и Богъ знаетъ какую выгоду получимъ, а вмѣсто того хотя бы вотъ мое дѣло: съ вами неудовольствіе вышло, да и платежа самъ себѣ подбавилъ.

— Впередъ умнѣе будете.

— Вся-то штука эта началась съ самаго пустяка...

— Объ этомъ мы потолкуемъ съ вами гдѣ нибудь въ другомъ мѣстѣ. А теперь скажите пока намъ, нельзя ли уменьшить расходы земства на содержаніе почты, это ваша спеціальность.

Послѣднія слова Каменскій произнесъ очень громко, что возбудило любопытство его сосѣдей.

Почти всѣ нюхавшіе его полчаса тому назадъ, образовали около Григорія Константиновича кружокъ, въ которомъ слышался смѣхъ и остроты, большею частью приличнаго свойства.

Слушатели Радужнаго начали замѣтно уменьшаться, когда въ комнату явились Брынскіе.

Отецъ и сынъ шли подъ ручку, что было имъ очень удобно, потому что ростомъ они почти не отличались.

Василій Ивановичъ не смотря на свои почтенныя лѣта вы глядѣлъ еще бодрымъ мужчиною, имѣвшимъ такую же твердую походку, какъ и его сынъ, который однако передвигалъ свои ноги скорѣе и прицѣпившійся къ нему отецъ, гуляя съ нимъ, чувствовалъ, что послѣдній тащилъ его быстрѣе, чѣмъ того хотѣли бы старыя ноги. Отъ этого, въ отжирѣвшей груди отца, дѣлалась иногда одышка.



====page 62====



— Ужъ, я начинаю замѣчать, что мнѣ не восемнадцать лѣтъ, сказалъ посредникъ, здороваясь съ хозяиномъ.

— А сколько же вамъ? спросилъ Александръ Васильевичъ, отрекомендовавшись Радужному.

— Да уже двадцать два.

— Сильно же вы кутили папенька, если въ такія лѣта дожили до сѣдыхъ волосъ.

Присутствующіе, позабывъ объ оскорбленіи, нанесенномъ имъ въ земскомъ собраніи, улыбнулись при этой шутки волонтера.

— А вѣдь мой сынъ лихой малый, сказалъ старикъ съ какимъ-то сладострастіемъ.

Его толстое и красное лицо сіяло родительскою гордостью, съ которою онъ познакомился только въ это лѣто, послѣ того какъ къ нему пріѣхалъ сынъ, о которомъ отецъ почти не вспоминалъ въ теченіе десяти лѣтъ его отсутствія.

Торжествующая физіономія Василья Ивановича была бы очень привлекательна, не смотря на толщину его обрюзгшей кожи, еслибъ такое впечатлѣніе не нарушалось шарообразнымъ, чисто русскимъ носомъ, дожившимъ до дряхлости; нижняя его часть

была похожа на военную круглую пуговицу, получившую воспаленіе; эта часть раздулась, какъ грецкій орѣхъ, скорлупа котораго пробуравлена перочиннымъ ножемъ празднаго школника.

Когда Александръ Васильевичъ перезнакомился съ присутствовавшими, онъ сѣлъ среди ихъ и видя наступившее молчаніе понялъ, что ему, какъ новичку въ уѣздѣ, предстоитъ занять общество, съ любопытствомъ ожидавшаго его слова.

— Вы спеціально занимались всегда музыкою? спросилъ его Ѳедоръ Гавриловичъ.

— Нѣтъ, я спеціально занимаюсь ею только четвертый годъ.

— Значитъ вашъ сынъ служилъ прежде? обратился Каменскiй къ посреднику.

— Нѣтъ, прежде я брандахлысничалъ.

— Текъ-съ! невольно произнесъ Афонинъ, которому слово: «брандахлысничалъ» очень понравилось.

На губахъ присутствовавшихъ снова мелькнули улыбки.



====page 63====



— Экой шутникъ какой! Саша мой много путешествовалъ, поправилъ его отецъ.

— То есть шатался по свѣту, подтвердилъ сынъ.

— Вы, говоритъ, долго жили въ Америкѣ и когда нибудь не откажете намъ разсказать ваши личныя наблюденія надъ этимъ передовымъ народомъ. Это было бы очень интересно, сказалъ Радужный, который началъ опасаться за то, чтобы гость не попалъ въ неловкое положеніе, благодаря своей безтактности.

— Конечно, въ Америкѣ есть много интереснаго, но для всѣхъ присутствующихъ здѣсь не лишены занимательности мои скитанія въ самой Россіи.

— Вы путешествовали и по Россіи? любопытствовалъ Григорій Константиновичъ, позабывшій на время свои земскія интриги.

— Какъ же, двѣнадцать лѣтъ тому назадъ я служилъ юнкеромъ во время Севастопольской кампаніи; и вотъ еще недавно, то есть года два тому назадъ, я жилъ въ провинціи; сперва въ Маріуполѣ и тамъ занимался торговлею піявками, которыхъ отправлялъ въ Константинополь, а потомъ я держалъ харчевню въ Нижнемъ-Новгородѣ.

Наступила пауза. Гости не знали что можно сказать послѣ такого разсказа.

Грѣхи... началъ было старый гласный изъ крестьянъ, но смутился и потупилъ голову.

— Скажите выгодно ли это? спросилъ кто-то.

— Вы хотите знать можно ли жуировать, занимаясь такою торговлею?

— Да... но и вообще.

— Вообще говоря оба рода моей торговли въ Россіи были довольно прибильны, но это происходитъ можетъ быть отъ моего взгляда на вещи. Я вижу всѣ удобства жизни не въ ея матеріальной обстановкѣ, а въ ея нравственномъ содержаніи. Если у меня есть нѣсколько хорошихъ пріятелей и если я имѣю случай увлекаться красивою женщиною, то уже считаю свое положеніе очень сноснымъ, но и то и другое я охотно мѣняю на изученіе неизвѣстныхъ мнѣ нравовъ людей.



====page 64====



Василій Ивановичъ подмигнулъ на сына и большая часть мѣстныхъ общественныхъ дѣятелей была уже склонна признать Александра Васильевича лихимъ, то есть хорошимъ малымъ.

— Ты я вижу не дуракъ, замѣтилъ отецъ.

— Это понятно, онъ вашъ сынъ, послышался голосъ изъ середины комнаты.

Ѳедоръ Гавриловичъ наблюдалъ за каждымъ движеніемъ Брынскаго-сына. Хозяину казалось, что онъ имѣетъ видъ задорнаго школника, которому все становится ни по чемъ, если онъ уже расшалился.

— Скажите и вы жуировали въ нашей провинціи послѣ десяти лѣтъ заграничной жизни, это замѣчательно, пробасилъ толстый господинъ, весьма солидной наружности.

— А между тѣмъ это дѣлалось само собою. Знаете ли, что если только человѣкъ молодъ и здоровъ, то онъ всегда чувствуетъ себя хорошо гдѣ бы ему не случилось жить. Вся задача въ томъ только, что не слѣдуетъ засиживаться на одномъ мѣстѣ.

— Однако, согласитесь, что для развитаго человѣка необходимо устраивать свою жизнь на разумныхъ началахъ, протестовалъ Радужный.

— Скажите лучше, что необходимо устроить свою жизнь самымъ пріятнымъ для насъ образомъ. Этой цѣли я достигнулъ, какъ въ Маріуполѣ такъ и въ Нижнемъ, на которые смотрѣлъ, какъ на временные свои притоны.

— Ну а какъ же вы нравственно-то устраивались въ нашей провинціи? спросилъ одинъ изъ присутствовавшихъ, которые всѣ начали видимо интересоваться новымъ человѣкомъ.

— Очень просто: торговалъ, бесѣдовалъ съ пріятелями и нѣжничалъ съ женщинами. Между моимъ житьемъ въ Маріуполѣ и въ Нижнемъ разница заключалась только въ томъ, что въ первомъ я любилъ женщинъ болѣе во множественномъ числѣ и при этомъ

не ладилъ съ полиціею, а во второмъ я оказался вѣренъ одной арфянкѣ и жилъ въ ладу съ мѣстными властями.

— А арфянка таки хороша была? отпустилъ кто-то фразу голосомъ расходившейся, широкой натуры.



====page 65====



— Въ моихъ глазахъ она была прекрасна; но на самомъ дѣлѣ она очень мало отличалась отъ массы женщинъ ея спеціальности. Румяная при помощи косметическихъ средствъ, а на самомъ дѣлѣ блѣдная до синеватости, она имѣла лицо, лишенное всякаго выраженія и оживлялась только тогда, когда начинала со мною ругаться, или когда получала новый нарядъ. По ея милости пріѣхавъ въ Петербургъ я не имѣлъ ни гроша денегъ и все-таки ношу еще шарфъ, связанный ея руками.

— Ха, ха, ха, да за что же вы ее любили? спрашивали гости по моложе.

— Она была груба, но дерзость имѣла преоригинальную, походившую на даровитость; случалось, что разсердясь на меня за какой нибудь не одобряемый ею пустякъ она швыряла въ вашего покорнаго слугу стульями, чернильницею и всѣмъ что попадало

ей подъ руку. Воюя такимъ образомъ эта женщина была положительно хороша. Я полюбилъ ее именно въ одну изъ такихъ азартныхъ минутъ ея жизни. Въ гостинницѣ, играя на арфѣ, она однажды закапризничала. Хозяинъ, явившись на произошедшій по

этому поводу шумъ, получилъ отъ нея громкую пощечину и послалъ за полиціею, которая недоумѣвала что ей дѣлать съ этою фуріею, обѣщавшею выцарапать глаза всякому кто къ ней приблизится. Я заплатилъ хозяину за ея буйство; переговорилъ съ нею на понятномъ для нея языкѣ и увезъ ее въ свою квартиру, гдѣ наслаждался ея голосомъ, который былъ замѣчательно симпатиченъ. Содержатель гостиницы потомъ опять таки переманивалъ

ее отъ меня и конкурируя съ нимъ я совершенно разорился на ея наряды.

— А потомъ вы ее бросили? басилъ солидный господинъ.

— Нѣтъ, она сама уѣхала отъ меня съ купеческимъ сыномъ, но на прощанье запустила въ меня кочергою, которою чуть было не проломила моей головы. «Глупая, сказалъ я ей тогда, если бы ты убила меня, то пропала бы ни за грошъ — «я и такъ уже давно пропала, поздно ты это узналъ», сказала она и скрылась отъ меня pour toujours.

Публика смѣялась отъ души.



====page 66====



— Вы я вижу веселый человѣкъ, язвительно замѣтилъ Брынскому Григорій Константиновичъ.

— То-то, вамъ батюшка слѣдовало бы брать съ меня примѣръ.

— Пожалуй, что въ этомъ нѣтъ большой надобности.

— Я полагаю, что не достатокъ веселія, то есть отсутствіе жизненныхъ силъ, мѣшаетъ нашему земству встать на реальную почву и погружаетъ его дѣятельность въ канцелярское прозябаніе.

«Кусается» подумалъ Каменскiй и промолчалъ.

Слуга доложилъ, что въ сосѣдней комнатѣ поданъ обѣдъ. Когда гости сѣли за столъ, Александръ Васильевичъ былъ снова вызванъ ими на разсказы, изъ которыхъ ни Радужный, ни другіе гости никакъ не могли вывести, какихъ собственно принциповъ придерживается артистъ, но всѣ соглашались въ томъ, что онъ въ самомъ дѣлѣ лихой малый, а это въ глазахъ русскихъ людей совсѣмъ не бездѣлица.

— Знаете ли, говорилъ расходившійся посредникъ уже за десертомъ, сынъ мой человѣкъ вполнѣ современный, теперь намъ и нужно такихъ людей, которые мастера на всѣ руки. Онъ у меня можетъ взяться за все и пальцевъ своихъ не замараетъ.

— Вы рекомендуете меня, какъ продувную бестію, отозвался сынъ, къ крайнему удовольствію всего общества.

— Нѣтъ, совсѣмъ не то говорятъ о тебѣ. Я объясняю, что люблю тебя, потому что ты нигдѣ не пропадешь.

— Это тоже самое, только оно выражено въ другихъ словахъ, ну да ладно старина, спасибо тебѣ и за то.

Александръ Васильевичъ пожалъ отцу руку, а тотъ овладѣлъ его головою, прижалъ ее къ себѣ и поцѣловалъ сына въ лобъ.

Предводитель дворянства смотрѣлъ на всѣ продѣлки артиста и рѣшительно не понималъ этого человѣка; тѣмъ не менѣе онъ помалчивалъ, ему было какъ-то совѣстно проповѣдовать свою завѣтную гуманность въ присутствіи такого неглупаго господина съ школьными пріемами. Общество послѣ нѣжной сцены, разыгранной мировымъ посредникомъ и его сыномъ, настроилось на семейный ладъ.



====page 67====



— Что это вамъ за охота была нашумѣть сегодня въ собраніи? родственнымъ тономъ спросилъ Каменскій, обращаясь къ Александру Васильевичу.

— Я сильно задѣтъ за живое нашею бѣдностью, отвѣтилъ тотъ весьма мягко.

— То есть вы хотите сказать бѣдностью нашего народа?

— Видите ли что? По моему мнѣнію всѣ главные жизненные интересы дворянъ тѣсно слиты съ интересами народа и въ этомъ нельзя не видѣть быстраго сліянія всѣхъ сословій.

— То есть какъ это?

— Очень просто; всѣ мы мѣстные помѣщики большой массой своей окончательно промотались и если напримѣръ я говорю о народной бѣдности, то въ тоже время я рисую свое собственное драматическое положеніе.

Послѣдній аргументъ окончательно расположилъ большинство въ пользу артиста, но Каменскiй и не многіе другіе черствыя души видѣли въ немъ врага.

— Вотъ бы вамъ сдѣлаться дѣятелемъ въ земствѣ, посовѣтовалъ кто-то Александру Васильевичу.

— Это совсѣмъ не мое дѣло.

— Почему же.

— Потому что при настоящей его обстановкѣ оно мнѣ надоѣло бы въ одинъ годъ.

— Ну, а все-таки вы могли бы принять участіе въ нашихъ дѣлахъ.

— Я могъ бы только ревизовать земскихъ дѣятелей и въ этой роли принесъ бы обществу пользу.

Послѣ обѣда большая часть гостей разъѣхалась. Радужный сѣлъ на диванъ рядомъ съ Александромъ Васильевичемъ.

— Я вполнѣ сочувствую вашему взгляду относительно устройства фабрикъ въ уѣздѣ, сказалъ хозяинъ, и вѣрно вы много занимались соціальными науками, если вамъ первому пришла въ голову такая мысль.

— Тутъ соціальныя науки не играютъ первой роли; но я помню, что съ самаго дѣтства меня забавляло приводить въ движеніе



====page 68====



всякое тѣло. Будучи еще семилѣтнимъ ребенкомъ, я не могъ пройти мимо лужи со стоячею водою безъ того, чтобы не попробовать дать ей стокъ.

— Да, но въ такомъ важномъ вопросѣ, какъ благосостояніе страны, забава не можетъ играть первой роли — говоря это вы конечно шутите.

— Напротивъ, я все дѣлаю ради забавы, или пожалуй ради потребности, если послѣднее слово нравится вамъ лучше.

Ѳедору Гавриловичу совсѣмъ не нравилось такое толкованіе человѣческихъ побужденій къ широкой дѣятельности.

— Я хочу устроить такую фабрику самъ, потому что земство отказалось отъ обсужденія вашей записки, сказалъ онъ.

— Устройство — это крайне необходимо для уѣзда, но я боюсь, что единичныя усилія не помогутъ странѣ.

— Вы не откажетесь помочь мнѣ въ этомъ?

— Откажусь, потому что не имѣю ни денегъ, ни свободнаго времени.

Радужный посмотрѣлъ на него съ недоумѣніемъ.

— Я теперь занятъ своею скрипкою, отъ которой меня не могутъ оторвать никакія соображенія, пояснилъ гость.

— Право это жаль — у васъ такъ много энергіи.

— Развѣ у васъ не хватитъ ее на столько, чтобы устроить фабрику?

— Ну на столько-то я на себя надѣюсь.

— Такъ о чемъ же вы сокрушаетесь?

Ѳедоръ Гавриловичъ отвѣтилъ длинною фразою, которою онъ самъ былъ недоволенъ.

Александръ Васильевичъ разбудилъ своего отца, заснувшаго на кушеткѣ въ другой комнатѣ, и они вышди изъ предводительскаго дома. Хозяинъ проводилъ ихъ до самаго крыльца и обѣщалъ отдать Брынскимъ визитъ, какъ только кончится собраніе.

— А вы господа еще долго пробудете въ городѣ? крикнулъ Радужный, когда гости уже отошли отъ дома.

— Завтра утромъ ѣдимъ домой! отозвался Александръ Васильевичъ своимъ полнымъ голосомъ, который на этотъ разъ на-



====page 69====



помнилъ Ѳедору Гавриловичу генерала знаменитаго своею командою, съ которымъ онъ когда-то былъ знакомъ въ Петербургѣ.



ГЛАВА IX.

Радужный много думалъ о Брынскомъ и въ концѣ концовъ долженъ былъ признаться, что его новый знакомый не поддастся строгому анализу. Предводитель сознавалъ только, что многія слова артиста рѣзали его гуманное ухо, но вмѣстѣ съ тѣмъ онъ не могъ удержаться отъ пріятнаго чувства, навѣеннаго на него Александромъ Васильевичемъ, который, какъ ему съ перваго раза показалось, не имѣетъ опредѣленной цѣли, замыкающей всѣ роды его разносторонней дѣятельности. Ѳедоръ Гавриловичъ невольно взглянулъ на себя и первый разъ въ жизни призналъ себя существомъ вполнѣ законченнымъ. Всѣ его стремленія и всѣ симпатіи вращались въ опредѣленной сферѣ, которая была рельефно очерчена его молодостью, посвященною спеціальной дѣятельности экономическаго свойства. Радужный понялъ, что онъ уже не можетъ измѣнить своего направленія и что всякій неглупый человѣкъ способенъ предсказать чѣмъ онъ закончитъ свою жизнь, въ томъ случаѣ, если впадетъ въ апатію, или останется вѣренъ себѣ до глубокой старости. Про Брынскаго сына напротивъ никто не могъ бы угадать куда именно онъ съ наибольшимъ успѣхомъ приложилъ свои силы, которыя уже успѣли заявить о его даровитой натурѣ.

— Вы хорошо знаете Александра Васильевича? спросилъ Радужный у Пилина, съ которымъ онъ однажды вышелъ вмѣстѣ изъ засѣданія гласныхъ.

— Онъ мой ближайшій сосѣдъ.

Они сѣли въ сани и пріѣхали въ свою городскую квартиру, Ѳедоръ Гавриловичъ возобновилъ этотъ разговоръ.

— И вы часто бываете у Брынскихъ? спросилъ онъ.

— Да бываю также иногда, отвѣтилъ Пилинъ.

— Скажите, какое понятіе имѣете вы объ артистѣ?



====page 70====



— Я нахожу, что онъ совершенно справедливо называетъ себя брандахлыстомъ.

— Почему-же?

— Это такой человѣкъ, который не годенъ ни на какое практическое дѣло, потому что онъ безалаберенъ и не понимаетъ расчета.

— Гмъ... но онъ хорошо понимаетъ свое дѣло и играетъ на скрипкѣ вѣроятно акуратно по нѣсколько часовъ въ день.

— На это онъ конечно способенъ.

— Почему-же вы думаете, что взявшись за иное дѣло съ тѣмъже увлеченіемъ, которое онъ имѣетъ къ музыкѣ, Брынскій не окажется честнымъ исполнителемъ всякаго предпріятія?

— Онъ увлечется вещью и броситъ ее какъ только ена ему надоѣстъ.

— Но развѣ вы не допускаете, что вещь можетъ ему надоѣсть только тогда, когда онъ сдѣлаетъ для нея все что можетъ?

— Извините, но мнѣ кажется, что вы идеализируете эту личность.

— Я думаю, напротивъ, что понимаю ее лучше васъ.

— Что-же вы нашли въ Брынскомъ особеннаго?

— Подобныхъ ему господъ я называю: «людьми случая».

— То есть какъ это?

— Я полагаю, что всѣ такіе люди, недовольные нравственнымъ содержаніемъ своей жизни, вѣчно протестуютъ противъ тѣхъ рамокъ, въ которыхъ должна вмѣщаться ихъ дѣятельность. Они слишкомъ сильно любятъ свободу и слишкомъ энергичны для

того, чтобы сдѣлаться благоразумными. Это какіе то отщепенцы общества, которые своимъ безпокойствомъ шевелятъ нашъ дремлящій умъ. Обратите вниманіе на его жизнь въ Америкѣ, въ которой онъ сражался за независимость негровъ или на его двухлѣтнюю борьбу за независимость Италіи. Согласитесь, что эти факты говорятъ въ пользу его направленія и выдаютъ его силы.

— Конечно это хорошо; но всѣ его скитанія были вѣроятно безцѣльны и онъ случайно наткнулся на свое волонтерское призваніе, которое не дало конечно міру громаднаго счастья.



====page 71====



«Я полагалъ, что Пилинъ настолько же уменъ, насколько онъ честенъ» подумалъ Радужный и спросилъ:

— Скажите пожалуйста, объ Александрѣ Васильевичѣ всѣ думаютъ здѣсь также, какъ и вы?

— Большинство имѣетъ объ немъ гораздо худшее мнѣніе — я принадлежу къ числу самыхъ снисходительныхъ его судей.

— Однако я замѣтилъ, что немногіе оспариваютъ Брынскаго?

— Кому-же охота возиться съ этимъ человѣкомъ, считающимъ свою голову кочаномъ капусты, которая ничего не стоитъ? Мнѣ кажется, что онъ подверженъ припадкамъ сумашествія.

— Такіе сумашсдшія могутъ принести пользу и мнѣ, и вамъ и всему человѣчеству, переживающему тяжелыя минуты.

Послѣ этого разговора Радужный еще болѣе полюбилъ Брынскаго и собрался къ нему какъ только окончилось земское собраніе.

Ѳедору Гавриловичу лежалъ одинъ путь съ Пилинымъ, возвращавшимся домой изъ города. Они поѣхали вмѣстѣ.

— Никаноръ Яковлевичъ вамъ не случалось замѣчать, чтобы Брынскій-сынъ хандрилъ когда-нибудь? спрашивалъ предводитель у своего попутчика.

— Онъ кажется никогда не хандритъ, но за то часто бываетъ не въ духѣ.

— Почему-бы это?

— А кто его знаетъ.

Ѳедоръ Гавриловичъ рѣшился разузнать во чтобы-то ни стало, почему артистъ никогда не хандритъ и какъ онъ поступаетъ для того, чтобы замѣнять эту хандру сердитымъ расположеніемъ духа.

— А вѣдь мы съ вами хандримъ иногда, сказалъ онъ помолчавъ.

— Всякій человѣкъ хандритъ, если онъ еще не потерялъ способности чувствовать.

— А сердясь человѣкъ перестаетъ чувствовать?

— Я думалъ, что тогда онъ чувствуетъ по звѣриному.

— Я-же вижу въ этомъ силу.



====page 72====



— Въ звѣрствѣ-то?

— Пожалуй я готовъ согласиться съ вами, что, сердясь на другихъ, человѣкъ перестаетъ быть симпатичнымъ, но за то и наша хандра отъ житейскихъ неудачъ очень похожа на слабость, происходящую отъ упадка нравственныхъ силъ.

— Самые лучшіе люди тѣ, которые не вдаются ни въ ту ни въ другую крайность.

— Но подобныхъ людей кажется нѣтъ и золотая серединка, которая васъ восхищаетъ, есть непремѣнное свойство дюжинныхъ натуръ.

— Я и самъ не видалъ такихъ людей, у которыхъ были-бы одинаково развиты всѣ ихъ способности.

Затѣмъ между ними завязался разговоръ о фабрикахъ и оказалось, что Пилинъ горячо сочувствуетъ мысли о необходимости увеличенія производства въ странѣ.

Подъѣзжая къ мызѣ Брынскихъ Радужный примирился немного съ Никаноромъ Яковлевичемъ и находилъ, что его не даромъ считаютъ въ уѣздѣ хорошимъ хозяиномъ и отчасти даже умнымъ человѣкомъ.

«Пилинъ во всякомъ случаѣ выдается изъ мѣстнаго общества своею честностью и прямотою», рѣшилъ предводитель, останавливаясь передъ большимъ, одноэтажнымъ домомъ, построеннымъ безъ всякой симетріи.

— Какая странная архитектура, замѣтилъ онъ.

— Старикъ также безалаберенъ, какъ и его сынъ, но эта общая имъ черта выражается у каждаго изъ нихъ по своему, отозвался Пилинъ.

Войдя въ широкую прихожую, гости услышали сильный смѣхъ посредника, которой шелъ къ нимъ на встрѣчу по длинному и узкому коридору.

— Очень радъ, очень радъ, не взыщите, я въ халатѣ, привѣтствовалъ онъ пріѣзжихъ, съ которыхъ грязный мальчикъ стащилъ верхнее платье своими неумѣлыми руками.

Хозяинъ повелъ гостей въ залу, длинную и не правильную комнату съ роялемъ и съ самою разнообразною мебелью.



====page 73====



У стола сидѣла женщина передъ открытою книгою.

— Рекомендую, сказалъ хозяинъ, ma belle soeur, а это нашъ предводитель и нашъ сосѣдъ, котораго мы, впрочемъ, давно знаемъ.

Молодая женщина поднялась и пожала руки гостямъ.

— Ну-съ Анна Петровна вы потрудитесь занять дорогихъ гостей, а я отправлюсь одѣться; сегодня передъ обѣдомъ у меня будетъ разборъ многихъ дѣлъ, и Брынскій направился къ

двери.

— Пожалуйста господа, если пожелаете этого, то пройдите ко мнѣ въ канцелярію, тамъ черезъ часокъ я буду дѣйствовать, добавилъ онъ.

— Воспользуюсь вашимъ приглашеніемъ — это очень интересно, замѣтилъ Радужный.

— Да, бываетъ и интересно.

— Вы слывете за примѣрнаго посредника и я буду очень радъ посмотрѣть какъ вы беретесь за дѣло.

— Въ нашей дѣятельности все больше пустяки; но тѣмъ не менѣе нужна особая снаровка, съ этими словами Василій Ивановичъ скрылся. Ѳедоръ Гавриловичъ заговорилъ съ Анной Петровною о Петербургѣ. Изъ разговора съ нею онъ узналъ, что она писательница и извѣстна подъ псевдонимомъ, знакомымъ Радужному, который осмотрѣвъ ее захотѣлъ ею любоваться, но этому мѣшало тоже не опредѣленное чувство, которое онъ испытывалъ при знакомствѣ съ ея мужемъ. Молодая женщина оказалась на столько оригинальною, что ее нельзя было причислить къ одному изъ опредѣленныхъ уже разрядовъ нашего современнаго общества. Встрѣчаясь съ подобными личностями Ѳедоръ Гавриловичъ проникался опасеніемъ отъ того, что ихъ нельзя будетъ назвать «своими» и каждое ихъ слово, идущее наперекоръ его завѣтнымъ убѣжденіямъ, не пріятно поражало предводителя въ его мягкое сердце. Но Анна Петровна въ добавокъ была еще очень не

дурна. Блондинка съ нѣжнымъ очертаніемъ подвижнаго лица, она требовала короткаго знакомства для того, чтобы поддаться анализу. Каждое движеніе и всякая фраза, которой эта женщина придавала значеніе, сопровождались новою игрою тѣней на ея



====page 74====



нѣжномъ лицѣ. А свѣтлые, голубые глаза оживлялись постояннымъ наплывомъ новыхъ впечатлѣній, которыя по мнѣнію Радужнаго должны быть неистощимы. Его удивило только, какъ Анна Петровна могла сохранить свѣжесть лица при томъ субъективномъ возбужденіи, которое видимымъ образомъ составляло ея нормальное положеніе. Онъ не зналъ, что въ деревнѣ она отдыхала и лѣнилась. Въ тѣ минуты когда прерывался разговоръ, гость представлялъ себѣ Любовь Дмитріевну, которую ставилъ рядомъ съ Брынскою и, поддаваясь всегдашней слабости мужей, уже не влюбленныхъ въ своихъ женъ, Ѳедоръ Гавриловичъ отдавалъ предпочтеніе своей новой знакомой. Ровный блескъ большихъ глазъ его жены не возбуждалъ того любопытства, которое не покидало наблюдателя слѣдящаго за взоромъ Анны Петровны, не оставлявшей васъ въ покоѣ ни на одну минуту. Радужному не хотѣлось бы потерять изъ виду ни одного изъ оттѣнковъ хозяйскаго лица, которое мѣнялось, какъ картина волшебнаго фонаря. У него просто зарябило въ глазахъ и онъ чувствовалъ себя флегмой въ сравненія съ этой женщиною. Черезъ полъ часа Ѳедоръ Гавриловичъ не совсѣмъ-то довольный собою предоставилъ Пилину вести начатый съ нею разговоръ, а самъ онъ приблизился къ окну и похвалилъ красоту мѣстности.

— Да, мѣстность хороша, но мнѣ кажется, что она слишкомъ однообразна, отвѣтила ему хозяйка.

Только теперь Радужный подмѣтилъ неопредѣленность интонаціи ея голоса, который слышенъ въ словахъ людей, избѣгающихъ рѣшительнаго приговора о вещахъ. На основаніи незначительнаго замѣчанія этой женщины Ѳедору Гавриловичу удалось

сдѣлать первый выводъ о свойствахъ Брынской и его систематическій умъ выработалъ такую формулу:

«Эта женщина получаетъ множество поверхностныхъ впечатлѣній, которыя обусловливаютъ привлекательность ея лица, объ этихъ впечатлѣніяхъ она отзывается такъ же легко какъ и получаетъ ихъ; но подобные ей люди экзальтируются и приходятъ въ восторгъ, если ихъ задѣваютъ по сильнѣе. Они думаютъ менѣе, чѣмъ чувствуютъ. Логика признается ими больше по теоріи.



====page 75====



Въ этомъ отношеніи Брынская должна сходиться съ мужемъ, который обсудивъ какую нибудь вещь приходитъ въ пафосъ и доводитъ свою мысль до ея крайняго предѣла», думалъ Радужный и по мѣрѣ его разсужденій отсутствующая жена все болѣе и болѣе поднималась въ глазахъ мужа. Опредѣленность цѣли, которая читалась во взорѣ и во всѣхъ поступкахъ Любви Дмитріевны дали ей въ умѣ Ѳедора Гавриловича окончательное преимущество передъ Брынскою. Послѣднюю Ѳедоръ Гавриловичъ счелъ даже за

женщину, не способную быть хорошею матерью. И хотя онъ сознавалъ, что на подобное заключеніе не имѣлось точныхъ данныхъ, но ему казалось, что она не способна къ продолжительной привязанности, а отдѣлаться отъ такой мысли онъ уже никогда не могъ.

— А гдѣ Александръ Васильевичъ? спросилъ Радужный не охотно отрывая глаза отъ зеленѣвшей природы и обращая ихъ снова на Брынскую.

— Онъ теперь на охотѣ.

Въ голосѣ Анны Петровны слышалась страстная нотка, придававшая ея тону опредѣленный характеръ.

«Я не ошибся въ опредѣленіи этой женщины» заключилъ предводитель и началъ уже безъ волненія наблюдать за ея красивыми руками, которыя по временамъ блестѣли въ воздухѣ, какъ блестятъ иногда въ водѣ серебристыя рыбки.

«Хорошій онъ кажется человѣкъ — только мямля», думала хозяйка, глядя на серьезное лицо Радужнаго, который по видимому желалъ въ эту минуту выдать свою способность къ спокойному созерцанію міровыхъ явленій. Опредѣливъ такимъ образомъ свои

обоюдныя отношенія имъ не оставалось ничего кромѣ чтенія и понявъ это хозяйка развернула газету.

— Вы не читали замѣчательной статьи по поводу земства, о которомъ такъ хорошо высказался только что возникшій журналъ? спросила она.

— Нѣтъ, отвѣчали гости.

— Хотите выслушать ее — она не длинна?

— Съ удовольствіемъ, отвѣчалъ Радужный.



====page 76====



— Пожалуй, процѣдилъ Пилинъ, садясь къ окну.

Чтеніе было прервано приходомъ Александра Васильевича, котораго сопровождалъ лакей, неся въ корзинѣ убитую дичь.

Анна Петровна такъ хорошо подскочила къ мужу и такъ мило посмотрѣла ему въ глаза, что Радужному очень захотѣлось видѣть свою жену такою-же подвижною, но тутъ же онъ понялъ не возможность подобной метаморфозы съ Любовью Дмитріевною и это ничтожное обстоятельство заставило его отнестись болѣе дружелюбно къ Брынской.

Александръ Васильевичъ не обнялъ своей жены и не поцѣловалъ ее, онъ только окинулъ ее влюбленнымъ взглядомъ и сказалъ:

— Ты мнѣ приказала убить вальшнепа и я принесъ его тебѣ.

Но отъ этой простой фразы дрогнуло сердце Ѳедора Гавриловича, который былъ до того сбитъ съ толку, что рѣшился не анализировать хозяевъ въ теченіе цѣлаго дня.

Брынскій подошелъ къ гостямъ и привѣтливо пожалъ имъ руки.

— Завтра мы будемъ ѣсть этого вальшнепа вмѣстѣ съ его злосчастными товарищами, а сегодняшній обѣдъ уже ждетъ тебя, сказала жена охотнику. Иди и переодѣнься скорѣе, чтобы мы могли наслаждаться твоимъ обществомъ.

— Въ одно мгновеніе буду съ вами, сказалъ Александръ Васильевичъ и еще разъ очень уже хорошо посмотрѣлъ на жену, послѣ чего быстро скрылся, увлекая за собою лакея и корзину съ дичью.

Пилинъ нашелъ, что Брынскому передъ уходомъ слѣдовало бы подмигнуть своей женѣ, тогда картина вышла бы такъ хороша, что самъ онъ примирился бы съ этимъ брандахлыстомъ. Никаноръ Яковлевичъ впослѣдствіе сообщилъ это Радужному, который тоже ничего не имѣлъ противъ невыполненнаго подмигиванія глазомъ.

Александръ Васильевичъ вскорѣ возвратился въ залу. Онъ былъ небрежно одѣтъ въ лѣтнее платье, но голова его носила на себѣ всѣ признаки тщательнаго чесанія гребнемъ.

— Будемъ обѣдать, сказалъ онъ.

— Еще одного нѣтъ, отвѣтила жена.

— Да, батюшка будетъ теперь говорить до вечера; этотъ человѣкъ ужасно любитъ болтать.



====page 77====



— Народъ любитъ его за толковыя объясненія закона, замѣтилъ Пилинъ.

— Я и самъ думаю, что онъ на своемъ мѣстѣ, но все-таки мой старикъ сдѣлался болтуномъ и мы хорошо сдѣлаемъ, если напомнимъ ему, что онъ и его паціенты не могутъ питаться однимъ объясненіемъ законовъ.

Ѳедоръ Гавриловичъ въ сопровожденіи Брынскаго отправились въ канцелярію, которая помѣщалась въ особомъ флигелѣ. Въ ней было множество крестьянъ. Пробравшись черезъ толпу предводитель и артистъ достигли до посредника, сидѣвшаго у окна передъ столомъ, на которомъ письмоводитель что-то писалъ.

Крестьяне поклонились вошедшимъ.

— А душечка, ты пришелъ, вотъ я сейчасъ кончу, сказалъ посредникъ, обращаясь къ сыну такимъ ласковымъ тономъ, котораго трудно было ожидать отъ его тучной фигуры съ серьезнымъ и отчасти даже внушительнымъ лицомъ.

— Мы подождемъ, отвѣтилъ Радужный.

— Прошу васъ присѣсть господа; и затѣмъ Василій Ивановичъ обратился къ народу:

— Ну такъ что же вы говорите? спросилъ онъ?

— Да вотъ батюшка выборы-то въ старшины не соглашается дѣлать общество... началъ старикъ съ всклокоченною бородою и смѣлыми глазами, не любившими моргать. Онъ былъ въ старомъ армякѣ съ заплатами и въ лаптяхъ.

— Почему же у васъ такой безпорядокъ? Всѣ вы говорите мнѣ и то и се, а главную суть дѣланик то не объясняетъ. Говорите толкомъ, ну тогда и обсудить можно дѣло. Понимаете-ли, что когда я не знаю вашихъ дѣлъ, то конечно и совѣта дать никакого не могу, сказалъ посредникъ.

Народъ молчалъ и переминался.

— Чудаки вы братцы мои. Вѣдь я же не съѣмъ васъ. Развѣ кто нибудь можетъ пожаловаться на меня, что я его напрасно обидѣлъ? Ну скажите по совѣсти? спросилъ Василій Ивановичъ.

— Что пустяки-то говорить, очинно мы тобою довольны, ни на кого не промѣняемъ, раздались голоса.



====page 78====



— Ну такъ почему-же вы хотите морить меня здѣсь безъ обѣда? Поймите, что я хотя и вашъ начальникъ, но не умѣю читать по лицу крестьянъ отчего у нихъ выходятъ недоразумѣнія. Скажите братцы, вѣдь никто изъ васъ не думаетъ, что я колдунъ, а?

— Что тутъ думать — не думаемъ.

— Посредникъ разсмѣялся и крестьяне вторили ему дружнымъ хоромъ.

— Ну, прекрасно — такъ въ чемъ же дѣло? приставалъ Василій Ивановичъ минуту спустя.

— Надо ужъ вамъ сказать правду, проговорилъ въ раздумьѣ тотъ же старикъ.

— Конечно правду — вранья-то я уже много слышалъ сегодня.

Артистъ и предводитель встали, чтобы выйти.

— Сидите пожалуйста, остановилъ ихъ посредникъ.

— Пусть сидятъ — ничего; они до нашего дѣла не касаются, у насъ свое начальство, замѣтили крестьяне.

— Ну такъ въ чемъ-же дѣло? настаивалъ Брынскій-отецъ.

— А вотъ что батюшка: прослышали мы, что такой новый законъ вышелъ, будто не будетъ вовсе старшинъ, которые много денегъ общественныхъ переводятъ, и говоря это старикъ вышелъ впередъ.

— А кто же будетъ вмѣсто старшинъ?

— Никого не будетъ — міръ всѣ дѣла станетъ дѣлать.

— Гдѣ же вы слышали объ этомъ?

— Да во всѣхъ мѣстахъ слышали тоже самое.

Василій Ивановичъ обернулся къ народу.

— Я знаю гдѣ вы слышали этотъ вздоръ, сказалъ онъ.

— А нутка-сь!

— Вы слышали въ субботу, когда парились въ банѣ, тамъ вамъ еще и не то говорили.

— Гляди-тка!

— Ишь ты!

И большинство крестъянъ разсмѣялось вмѣстѣ со своимъ начальникомъ.

— Теперь вотъ что, началъ посредникъ вставая, я имѣю съ вами дѣло уже пять лѣтъ, не такъ-ли братцы?



====page 79====



— Знамо такъ.

— И признайтесь по совѣсти, что за это время вы мнѣ много пустяковъ говорили.

— Всяко случалось.

— Хорошо. Ну, а случалось-ли вамъ замѣчать, чтобы я васъ хотя разъ обманывалъ, или взыскивалъ бы съ кого нибудь за то, что онъ проврется?

— Что говорить — ты баринъ совѣстливый.

— Ну такъ вѣрите ли вы мнѣ теперь въ томъ, что и на этотъ разъ васъ обманулъ какой нибудь дуракъ?

— Може насъ и вправду обманули.

Черезъ пятнадцать минутъ крестьяне согласились сдѣлать выборъ волостнаго старшины и, удаляясь изъ канцеляріи, они упрекали другъ друга въ ложномъ распространеніи слуха.

Василій Ивановичъ сдѣлалъ нѣсколько указаній своему секретарю и вмѣстѣ съ нимъ и съ гостями онъ отправился въ домъ.

Въ столовой ихъ ожидала Брынская, говорившая съ Пилинымъ о фабричномъ производствѣ.

Экономка, старая нѣмка, гостившая у Брынскихъ это лѣто, чинно сидѣла въ массивныхъ очкахъ, соотвѣтствующихъ ея тучности и педантично разливала супъ.



ГЛАВА X.

— Я полагаю, батюшка, что вашъ апетитъ сильно развитъ? спросилъ Александръ Васильевичъ, покончивъ съ тарелкою супа.

— Кажется мы и оба не страдаемъ слабостью желудковъ, шутилъ родитель.

— И оба дѣлаемъ отличные моціоны: я много хожу, а вы безконечно говорите съ меньшею братьею.

— Я нахожу, что Василій Ивановичъ удивительно хорошо ладитъ съ народомъ — въ этомъ слѣдуетъ отдать ему справедливость, отозвался Радужный.



====page 80====



— Да батюшка, съ тѣхъ поръ какъ я посредникомъ, у меня въ волостяхъ не было ни одного скандальнаго дѣла; все проходитъ у насъ какъ-то ровненько и дѣлается будто само собою, похвасталъ хозяинъ.

— Батюшка совершенно правъ, утверждая, что въ его участкѣ все обстоитъ въ удивительномъ покоѣ, но это собственно потому, что у него ничего не дѣлается, но за то всѣ его старшины и самъ онъ, всѣ немилосердно чешутъ свои языки.

— Ну хорошо, а что же дѣлается въ другихъ участкахъ? спросилъ Василій Ивановичъ.

— Въ другихъ участкахъ нашего уѣзда не замѣтно патріархальнаго отношенія народа къ посреднику, потому что тамъ начальство даже не разговариваетъ съ народомъ.

— И выходятъ скандалы?

— Да возникаютъ недоразумѣнія и это очень понятно, потому что обѣ стороны не высказываются: одна изъ нихъ только приказываетъ, а другая относится къ ней скептически.

— Вы утрируете Александръ Васильевичъ, но если вникнуть хорошенько въ дѣятельность вашего батюшки, то окажется, что безъ любви къ народу терпѣніе его истощилось бы уже давно, настаивалъ предводитель, желавшій отдать каждому дань справедливости и не любившій слышать, какъ шутятъ съ серьезными вещами.

— Н-да, промычалъ посредникъ.

Онъ поднялъ свои глаза на Ѳедора Гаврилова и по лицу его можно было прочесть, что онъ хорошо понимаетъ, съ какимъ человѣкомъ ему приходится имѣть дѣло.

— Я напротивъ увѣренъ, что мой отецъ прежде всего любитъ самого себя и относится къ другимъ смотря по тому, какъ того требуютъ обстоятельства. Мнѣ помнится, какъ онъ былъ недоступенъ для крестьянъ во время крѣпостнаго права, а теперь они же считаютъ его самымъ обходительнымъ человѣкомъ и говорятъ, что такого посредника трудно найти въ цѣлой Россіи, и артистъ взглянулъ на отца, на котораго слова сына не произвели по видимому дурнаго впечатлѣнія.



====page 81====



Хозяинъ улыбнулся, окинулъ присутствующихъ пѣтушинымъ взглядомъ и сказалъ:

— Въ томъ-то и заключается достоинство умнаго человѣка, что онъ умѣетъ находиться во всякомъ положеніи.

Радужный не возражалъ. Личность посредника, идеализированная имъ прежде, предстала передъ нимъ въ новомъ свѣтѣ. Затѣмъ нитью разговора овладѣла Анна Петровна. Она съ тою же легкостью изложенія, какъ и ея мужъ, разсказывала о своихъ путешествіяхъ по Россіи. Предводитель, желавшій испытать Брынскихъ на новой почвѣ, воспользовался представившимся на то случаемъ и, когда хозяйка замолкла, онъ началъ длинное, но живое описаніе приволжской мѣстности, которая была ему такъ хорошо знакома. Не замѣчая того самъ, онъ увлекся собственною рѣчью и потряхивая своими кудрями, измѣнялъ себѣ раскраснѣвшимся лицомъ и тѣми свѣтящимися, симпатичными глазами, которые не могли выразить энергіи, потому что расплывались подъ

удушливымъ натискомъ природной доброты говорившаго.

— Какъ часто, продолжалъ Радужный, стоя на носу барки, я трепеталъ отъ удовольствія пря видѣ расходившейся матушки Волги. Я чувствовалъ, какъ близки мнѣ были ея береговые жители, которые подъ кажещуюся личиною рабскаго терпѣнія, скрываютъ широкое любящее и все прощающее сердце. Эти качества нашего народа не замѣчаются тѣми, кто не хотѣлъ сойтись съ нимъ на короткую ногу. По моему мнѣнію русскій человѣкъ внесетъ въ цивилизацію міра прочный нравственный элементъ, который выразится въ нашемъ миролюбивомъ привѣтѣ, обращенномъ ко всѣмъ другимъ націямъ. И это случится тотчасъ же какъ только нашъ народъ получитъ немного образованія. Его честная натура сдѣлаетъ остальное. Да, это вѣрно, что выростающая Россія не выступитъ передъ Европою съ палкою, или съ митральезою, нѣтъ, она откроетъ передъ нею свои братскія объятія, которыя будутъ въ состояніи вмѣстить въ себя всѣ націи земнаго шара. Я знаю нашъ народъ и вѣрю въ его нравственные задатки, которые ведутъ свое начало съ самаго возникновенія нашего



====page 82====



государства, населившагося путемъ нарожденія. Наша сила заключается въ нашихъ родственныхъ связяхъ.

— Вы хорошо говорите, поощрила его хозяйка.

— Да конечно — «народъ нашъ сохранилъ еще много остатковъ патріархальной простоты нравовъ, сказалъ посредникъ тоже въ видѣ поощренія, но отъ его словъ Радужному сдѣлалось какъ-то неловко.

— Все это было бы прекрасно, еслибъ русскій народъ не голодалъ среди обилія всѣхъ благъ нашего отечества и еслибъ его безпечное сердце, лишенное всякаго образованія, не поддавалось эксплуатаціи родныхъ кулаковъ-торгашей и иностранныхъ купцовъ,

увозящихъ отъ насъ всѣ сырыя произведенія для обработки ихъ за границею.

Эти слова артистъ сказалъ съ такою энергіею, что предводитель не счелъ нужнымъ отвѣчать, боясь возбудить безконечный споръ.

За десертомъ Радужный попробовалъ еще разъ расшевелить сердца присутствующихъ, которые по его мнѣнію не высказали до сихъ поръ никакихъ стремленій къ лучшему будущему.

Разговоръ коснулся женскаго вопроса. Александръ Васильевичъ, разсказывая объ американкахъ, напиралъ преимущественно на то, что всѣ онѣ очень хорошія матери и по большей части весьма красивыя женщины. Отвѣчая ему Ѳедоръ Гавриловичъ указалъ на

то, что русскія женщины въ послѣднее время сдѣлали очень многое съ цѣлью выйти изъ той узкой рамки, въ которую до сихъ поръ была заключена вся ихъ дѣятельность.

— Теперь наши женщины добились уже того, что ихъ принимаютъ на коронную службу, конечно въ видѣ опыта, но все таки это уже значительный шагъ впередъ и такой шагъ конечно не помѣшаетъ имъ оставаться хорошими матерями.

Такими словами онъ кончилъ свой панегирикъ прелестному полу. Посредникъ поднялъ на него глаза и съ минуту думалъ о томъ, какъ бы ему ловче сдѣлать возраженіе. Старикъ имѣлъ привычку не задѣвать слабыхъ струнъ своихъ ближнихъ, если ихъ слова не напрашивались на какую нибудь остроту, въ которой онъ, какъ извѣстно, не могъ отказать себѣ.



====page 83====



— Конечно наши женщины сдѣлали шагъ впередъ, но по моему мнѣнію онѣ ожидаютъ отъ государственной службы болѣе того, что она можетъ дать имъ на самомъ дѣлѣ, сказалъ онъ.

— Фактъ въ томъ, что онѣ добились новаго права, настаивалъ Радужный.

— Разумѣется это такъ, но право служить въ государственной службѣ немного подвинетъ ихъ на пути къ эмансипаціи. Вы знаете батюшка мой, что у насъ все основано на протекціи и что теперь содержанки становятся не по карману обѣднѣвшимъ нашимъ джентльменамъ; такъ смотрите, чтобы вмѣсто эмансипаціи не вышло еще большаго подчиненія русской женщины, если онѣ вступятъ на государственную службу.

Хорошо что послѣ этихъ словъ встали изъ за стола, иначе присутствовавшіе замѣтили бы смущеніе предводителя дворянства, который рѣшился не говорить болѣе о подобныхъ вещахъ въ этомъ обществѣ.

Послѣ обѣда всѣ расположились въ гостиной, изъ которой скоро выбыла экономка, ушедшая разливать кофе. Вслѣдъ за нею вышелъ Пилинъ, чтобы отправиться домой. Ѳедоръ Гавриловичъ взялъ съ него слово въ томъ, что онъ пріѣдетъ къ нему переговорить объ устройствѣ льняной фабрики.

Василій Ивановичъ развалился на мягкомъ диванѣ и когда подали свѣчи, то онъ уже спалъ. Мужъ и жена пошли въ залу, пригласивъ съ собою гостя. Александръ Васильевичъ прикрылъ двери и взялъ скрипку. Анна Петровна сѣла къ роялю и они заиграли. Радужный помѣстился отъ нихъ въ нѣкоторомъ разстояніи и наблюдая за Брынскимъ, лицо котораго носило на себѣ рельефный отпечатокъ удалой смѣлости, онъ вспомнилъ свою первую любовь и тѣ шалости, которыя онъ дѣлалъ тогда какъ отважный ребенокъ; вспомнилъ все это предводитель и подъ звуки музыки сознался, что онъ теперь уже не тотъ. Пугавшая его прежде солидность овладѣла этимъ человѣкомъ и замѣнила въ немъ живость молодыхъ лѣтъ. Онъ припомнилъ нѣсколько сценъ изъ своей жизни за послѣднее время и онѣ служили новымъ доказатсльствомъ его положительности. Изъ нихъ Ѳедоръ Гавриловичъ



====page 84====



убѣдился, что онъ уже устарѣлъ для того, чтобы принимать участіе въ веселомъ смѣхѣ юношества и въ страстныхъ порывахъ молодости. Чтобы настроиться на тотъ или другой ладъ, ему приходилось дѣлать надъ собою натяжку и производить искуственное

кипяченіе своихъ чувствъ, которыя были только тепленькія. Въ этомъ онъ окончательно убѣдился, когда игра прекратилась и между мужемъ и женою возникъ шумный разговоръ.

— Да, Саша, говорила она, мы должны признать, что единственная сила, управляющая людьми, есть само чувство, или прочувствованная мысль, которая обращается въ страсть. Дойдемъ-ли мы до этого понятія путемъ анализа, или путемъ ощущеній — результатъ будетъ всегда одинаковъ.

Какъ докторъ и артистъ я могу подтвердить твои слова физіологіею и эстетическими ощущеніями. Первая доказываетъ, что человѣкъ руководствуется въ своихъ поступкахъ только пріятными и непріятными впечатлѣніями, которыя для полнѣйшаго своего выраженія должны быть обращены въ страсть. Какъ артистъ я знаю, что только одна страсть способна производить прекрасное. Въ жизни мы видимъ тоже самое. Страсть есть та сила, помощію которой человѣкъ подчиняетъ себѣ другихъ. Возбуждаясь чѣмъ нибудь, мы получаемъ такое могущество, что для насъ становится возможнымъ рѣшительно все. Тогда мы возвышаемся надъ нашими животными инстинктами и самое чувство самосохраненія покидаетъ насъ на время. Глядя на такого субъекта, люди спокойные уступаютъ ему дорогу, потому что видятъ въ немъ несущійся ураганъ. Разсудительная старость всегда уступаетъ бѣшенной молодости. Тѣмъ же самымъ по моему мнѣнію объясняется разница между храбрымъ человѣкомъ и трусомъ. Это прекрасно выразилъ Гейне, говоря гдѣ-то, что сила субъекта представляется силою его духа.

Радужный взглянулъ на говорившаго и опустилъ глаза. Гордо поднявшаяся голова Брынскаго и особенно его блестящій взглядъ, заставили предводителя спасовать.

«Въ молодости, думалъ онъ, я всегда доказывалъ необходимость дѣлать уступки другимъ, теперь же я прямо уступаю и молчу.



====page 85====



Мнѣ кажется даже безполезнымъ, или вѣрнѣе смѣшнымъ дѣлать возраженія такимъ страстнымъ людямъ. А между тѣмъ я еще не старъ. Съ Брынскимъ мы почти ровестники. Выходитъ, что эти энергичные люди такъ уже и родятся такими».

— Для тебя, вѣчнаго волонтера, эти вещи особенно понятны, сказала жена и она съ материнскою гордостью потрепала мужа по щекѣ.

— Да, я хорошо прочувствовалъ страсть во всѣхъ ея видахъ, и онъ поцѣловалъ ея руку, обернувъ ее ладонью вверхъ.

— А признайся, что любовь къ женщинѣ составляетъ преобладающую страсть мужчины, и она засмѣялась своимъ сильнымъ и металическимъ смѣхомъ.

— Нѣтъ, душа моя, нѣтъ — я не хочу тебя обманывать, смѣялся онъ какъ-то настойчиво.

— Ты приводишь всѣ нравственныя возбужденія къ одному знаменателю? спросила Анна Петровна уже не смѣясь.

— Говоря по опыту, мнѣ кажется, что всякая страсть достигаетъ до одного и того же maximum’а. Я помню себя въ тѣ минуты, когда мирный прогрессъ общества бѣсилъ меня своего медленною походкою черепахи, а консерватизмъ положительныхъ людей становился мнѣ невыносимымъ, какъ объятія жирной старухи, облепленной въ масленое тѣсто. Тогда я раздражался и готовъ былъ разбить свою голову объ стѣну, считая себя безполезнѣйшимъ изъ смертныхъ. Находясь въ подобномъ настроеніи я уѣхалъ въ Америку, гдѣ война представляла мнѣ случай быть полезнымъ. Чувство моего собственнаго достоинства, оскорбленнаго на континентѣ, развилось тогда въ стресть, передъ которой вопросы жизни и смерти казались мнѣ заботами о двухъ рубляхъ изъ сдѣланныхъ мною сбереженій. Формируя для сѣверянъ кавалерію, я дрожалъ отъ восторга при видѣ успѣховъ новобранцевъ и кромѣ ихъ я забывалъ весь свѣтъ особенно въ то время, когда несся въ атаку. На право и на лѣво отъ меня лилась кровь, брызгавшая мнѣ въ лицо, но я отиралъ ее съ своихъ глазъ какъ каплю, свѣжей росы. Разнести и разгромить препятствіе во что бы то ни стало — таковъ былъ лозунгъ тогдашней моей страсти.



====page 86====



— И она можетъ повториться? спросила жена.

— Теперь я живу еще полнѣе. Я люблю тебя и люблю свою скрипку, но что меня болѣе всего радуетъ, такъ это то обстоятельство, что мои теперешнія страсти взаимно пополняютъ друга и идутъ рука объ руку.

— А если это измѣнится?

— Тогда и посмотримъ что намъ слѣдуетъ предпринять.

— Скажи мнѣ Саша, какъ прошла твоя страсть къ войнѣ? спросила она.

— Я не скоро отрезвился отъ нея. Въ первый разъ я опомнился находясь уже въ Италіи. Волонтеры Гарибальди, съ которыми я участвовалъ въ одномъ дѣлѣ, хотѣли взять приступомъ небольшое возвышеніе. Мы полетѣли на штурмъ, какъ вихрь и я

не помню начало дѣла. Вдругъ я почувствовалъ въ лѣвой рукѣ сильный жаръ. Осматриваю ее и вижу, что я раненъ, что моя кровь, капая съ локтя, смѣшивается съ кровью отъ груды раненыхъ и не остывшихъ еще труповъ, лежавшихъ подъ моими ногами. Ко мнѣ возвратилось полное сознаніе и я увидѣлъ, что задніе ряды волонтеровъ достигаютъ своей цѣли, двигаясь по тѣламъ своихъ передовыхъ товарищей, которые падали отъ сильнаго перекрестнаго огня осаждаемыхъ. Взглянувъ на своихъ товарищей, бросавшихся на огонь, я опять поддался общему увлеченію и на другой день опомнился уже въ лазаретѣ. Въ этомъ дѣлѣ гарибальдійцы имѣли успѣхъ, но скоро они были распущены

и я съ наслажденіемъ вернулся въ Россію, куда меня манили новыя симпатіи, выдуманныя мною въ продолженіи многихъ лѣтъ скитальческой жизни.

— Но война ужасная вещь! разразился Радужный противъ своего желанія.

— Это одна изъ самыхъ ужасныхъ вещей, отвѣтила ему Брынская съ большимъ жаромъ.

— И однако, замѣтилъ артистъ, мы можемъ сказать, что живемъ только тогда, когда испытываемъ сильныя возбужденія, какого бы они ни были свойства.



====page 87====



— Даже болѣе того, безъ страсти и жить не стоитъ и произнеси эти слова, жена уловила пронзительный взглядъ мужа.

Онъ взялъ ее за руки и они прошли въ столовую, гдѣ ихъ ожидалъ чай.

— Пожалуйте съ нами, пригласила она гостя.

Дорогою они зашли въ гостиную, гдѣ посредникъ еще дремалъ.

— Вставайте батюшка, пойдемте чай пить, будилъ его сынъ.

— Сейчасъ душечка, ахъ, да какъ же славно я выспался! Надо узнать не получены ли газеты съ почты, а то вечеромъ нечего будетъ дѣлать.

За чаемъ разговоромъ завѣдывалъ старый хозяинъ, который прежде всего спросилъ у гостя: не играетъ ли онъ въ шахматы. Получивъ отрицательный отвѣтъ, Василій Ивановичъ заговорилъ съ предводителемъ о дѣлахъ уѣзда, между тѣмъ, какъ артистъ мѣнялся со своею женою различными любезностями воинскаго и джентльменскаго свойства.

Чай отпили уже въ полночь. Посредникъ благословивъ сына, любезно раскланялся съ Анною Петровною, пожалъ руку гостю и отправился читать полученныя имъ газеты, что онъ дѣлалъ всегда при содѣйствіи своего секретаря, слывшаго въ уѣздномъ городѣ

за большого политика.

Ѳедоръ Гавриловичъ настоятельно пригласилъ къ себѣ Александра Васильевича вмѣстѣ съ женою и ушелъ спать въ отведенную ему комнату.

На слѣдующій день рано утромъ онъ уѣхалъ домой.



ГЛАВА XI.

Анна Петровна выѣзжая изъ Петербурга говорила мужу, что она въ первый мѣсяцъ своей деревенской жизни, не напишетъ ни одной строчки и не будетъ читать ничего, кромѣ газетъ. Послѣ усиленной дѣятельности въ теченіе цѣлой зимы, она чувствовала утомленіе во всемъ тѣлѣ и самая непродолжительная умственная работа производила у нея изрядную головную боль.



====page 88====



— Тебѣ необходимъ продолжительный отдыхъ, согласился съ нею мужъ, а то ты пишешь романы, повѣсти и разсказы, какъ булочники пекутъ французскій хлѣбъ, розанчики и крендели. Я не успѣваю читать твоихъ произведеній.

— Теперь-то и поработать, пока силы есть, сказала она, улыбаясь на его остроту.

— Это вѣрно, а все-таки нѣтъ ни какой надобности умирать ради скорѣйшаго выхода въ свѣтъ твоего новаго романа; я думаю, что чѣмъ рѣже ты станешь ихъ писать, тѣмъ благодарнѣе будетъ тебѣ человѣчество.

— Ты думаешь о томъ что говоришь, или просто шутишь ради своего удовольствія?

— Я и думаю и шучу.

Мужъ улыбнулся, а жена посмотрѣла на него вопросительно.

— Если-бъ я писалъ романы, началъ онъ послѣ непродолжительной паузы, то конечно писалъ бы ихъ однимъ почеркомъ пера такъ же какъ и ты, но я все-таки сочинялъ бы ихъ какъ можно рѣже; то есть брался бы за перо въ томъ только случаѣ, когда мнѣ приходилось бы уже не въ терпежь; когда руки мои начали бы зудѣть такъ невыносимо, что я имѣлъ бы страстное поползновеніе учинить громадную глупость и пришлось бы сдѣлать выборъ между этой глупостью и писаніемъ романа. Всякое неудовлетворенное желаніе выражается раздраженіемъ нашихъ нервъ и если задержанная потребность высказаться разстроитъ тебя такъ сильно, что ты начнешь, напримѣръ, бить своего мужа, то тогда смѣло берись за перо и я убѣжденъ, что ты напишешь такую хорошую вещь, передъ которою всѣ твои прежнія произведенія покажутся просто пустячками.

— Изъ того что я до сихъ поръ тебя не била, ты заключаешь, будто мой талантъ не достигъ своей настоящей силы.

— Я не говорю, что зрѣлый талантъ писательницы долженъ выражаться видимымъ образомъ въ синякахъ на лицахъ ихъ мужей, что для меня не доставило бы особеннаго наслажденія, но вообще я нахожу, что ты манкируешь своимъ дарованіемъ, ты



====page 89====



слишкомъ мало дорожишь своими словами и не достаточно выдерживаешь въ себѣ бѣса глаголюща.

— Помимо шутокъ, ты отчасти правъ; а то, что я теперь отъ тебя слышу, чувствовалось мною уже давно. Значитъ, я буду отдыхать цѣлое лѣто, это уже рѣшено. А тебя за твой художественный тактъ, я награжу поцѣлуемъ.

Анна Петровна поцѣловала Брынскаго.

— Все это хорошо, добавилъ онъ, но кромѣ того я считаю нужнымъ заявить тебѣ, что и помимо побоевъ своему мужу, ты можешь награждать себя за поэтическое воздержаніе и другими глупостями, которыя лучше дѣлать внѣ семейнаго твоего круга. Если ты предпримешь напримѣръ продолжительную охоту въ нашихъ лѣсахъ, или взявши серпъ, займешься жатвою ржи, то я полагаю, что это совершенно въ той же степени утомитъ и взволнуетъ тебя, а между тѣмъ твой мужъ не подвергнется во всякомъ случаѣ не веселому и оскорбительному для него испытанію.

— Вотъ что значитъ имѣть самостоятельную жену, она мало того, что не боится мужа, но еще заставляетъ его развивать въ себѣ чувство самосохраненія.

— Я не опасаюсь за твою самостоятельность, она мнѣ ни сколько не мѣшаетъ, напротивъ за нее-то и люблю тебя, но я боюсь твоей даровитости.

— Почему это?

— Во первыхъ потому что даровитость соединена всегда со странностями, изъ за которыхъ такъ часто страдаютъ близкіе намъ люди, во вторыхъ даровитость очень часто исключаетъ чувство самосохраненія — этотъ необходимый элементъ, сдерживающій насъ въ предѣлахъ благоразумія — а потому люди, тѣсно связанные съ даровитыми субъектами, должны всегда за нихъ опасаться.

— Какъ ты бываешь уменъ, когда шутишь!

— Тѣмъ хуже для насъ обоихъ, если я не вру, а говорю правду.

— Тебѣ-то не объ чемъ хлопотать, потому что и самъ ты даровитый человѣкъ.

— Въ такомъ случаѣ мнѣ-то и слѣдуетъ безпокоиться болѣе, чѣмъ всякому другому.



====page 90====



— Объяснись.

— Потому что нѣтъ ничего драматичнѣе той сцены, въ которой два несчастныхъ начинаютъ утѣшать себя самыми подробностями ихъ несчастій; они похожи на двухъ нищихъ, умирающихъ съ голоду и доказывающихъ другъ другу, что такая смерть не

имѣетъ ничего ужаснаго.

Жена подошла тогда къ Александру Васильевичу; она тихо сѣла къ нему на колѣни, начала играть его кудрями и задумалась.

Скоро они весело переглянулись и засмѣялись.

Пріѣхавъ въ деревню вскорѣ послѣ этого разговора, Анна Петровна дѣйствительно начала лѣниться самымъ безсовѣстнымъ образомъ: она вставала очень поздно, медленно спускалась къ рѣкѣ, долго купалась и возвратясь домой полуложилась въ мягкое и

широкое кресло. Она, какъ бы не хотя, выпивала стаканъ молока, потомъ бралась за чашку кофе, пододвигала ее къ себѣ и начинала шутливый разговоръ съ мужемъ, или съ посредникомъ, если послѣдній имѣлъ досугъ ожидать ея поздняго появленія къ чайному столу. Напившись кофе Брынская уходила на балконъ, тамъ она опять разваливалась на большомъ диванѣ и, если оставалась здѣсь одна, то по нѣсколько часовъ сряду нѣжилась въ своемъ спокойномъ убѣжищѣ и не отрывала глазъ отъ окружавшей ее роскошной зелени стариннаго деревенскаго сада. Но лицо ея весьма рѣдко принимало сосредоточенное выраженіе. Безпокойный умъ, богатый воспоминаніями и пережившій значительную мозговую работу, воскрешалъ множество безсвязныхъ фактовъ и указывалъ на нить, помощію которой ихъ такъ легко связать въ одинъ гармоничный пучокъ, но Анна Петровна рѣшилась лѣниться во что бы то ни стало; никогда еще она не чувствовала такого сильнаго утомленія. Правда, ей и прежде случалось испытывать подобную же слабость и тогда она по нѣскольку дней лежала на диванѣ, или падала въ кресло, чувствуя рѣшительное отвращеніе къ какому бы то ни было движенію, но до сихъ поръ такой

кризисъ никогда не продолжался болѣе пяти дней; на этотъ-же разъ этотъ видъ летаргіи, хорошо извѣстный всѣмъ неберегущимъ себя нервнымъ людямъ, длился цѣлыхъ двѣ недѣли и всѣ усилія



====page 91====



ея пытливаго ума не могли возбудить ее къ лихорадочной дѣятельности, всегда слѣдующей за такимъ замираніемъ жизненныхъ силъ. Припоминая прошлое, соображая о настоящемъ, или дѣлая предположеніе о будущемъ, Анна Петровна не отдавалась всецѣло занимающей ея мысли, нѣтъ, она относилась къ рефлективнымъ движеніямъ своего ума, какъ посторонній наблюдатель, безстрастно изучающій жизненныя явленія, чуждыя его личнымъ интересамъ. Если быстро чередовавшіяся ея мысли были веселы, она слегка улыбалась, вспоминая печальныя вещи, лицо ея принимало серьезное выраженіе, скоро смѣняемое новыми оттѣнками, набѣгавшими на ея свѣтлые и прекрасные голубые глаза. Все переживаемое ея умомъ въ эти двѣ недѣли, носило на себѣ отпечатокъ поверхности и даже пустоты, которую Александръ Васильевичъ привѣтствовалъ съ большою радостью. «Жена отдыхаетъ», думалъ онъ и всѣми силами избѣгалъ нарушить ея полезный покой, отъ котораго онъ ожидалъ самыхъ благихъ результатовъ. Дѣйствительно въ двѣ недѣли своей почти растительной жизни, Анна Петровна видимо поздоровѣла. Александръ Васильевичъ замѣтилъ, что когда жена его улыбалась, то ямки на ея щекахъ, бывшія сперва едва замѣтными, сдѣлались теперь весьма глубокими и упругими, ея глаза, принимавшіе отъ времени до времени страдальческій оттѣнокъ, пугавшій ея мужа, не измѣнили уже своей тихой веселости

и подернулись легкою поволокою, такъ рѣдко встрѣчаемою у особъ, ведущихъ кабинетную жизнь.

Жена отдыхала, но мужъ не терялъ времени. Онъ игралъ на скрипкѣ по десяти часовъ въ сутки, для него въ это время наступилъ періодъ лихорадочной дѣятельности. Уже давно, нѣсколько лѣтъ тому назадъ, въ его головѣ возникъ планъ оперы, которую онъ когда нибудь хотѣлъ написать. Не смотря на свою жизнь, проведенную большею частью въ переѣздахъ и не смотря на частыя отклоненія Брынскаго отъ его музыкальной спеціальности, онъ никогда не оставлялъ скрипки и всегда слѣдилъ за музыкою; даже въ Америкѣ во время войны онъ проводилъ иногда ночи, разучивая трудныя пьесы на плохомъ инструментѣ. Отдѣльные мотивы и совершенно отдѣльныя сцены были имъ уже вы-



====page 92====



работаны и просились на бумагу. Но въ цѣломъ, опера не имѣла еще связи и артистъ съ страстнымъ порывомъ принялся создавать это цѣлое. Скрипка и рояль служили ему какъ бы камертонами, которыми онъ повѣрялъ мотивы, возникавшіе въ его головѣ. Только по вечерамъ онъ давалъ себѣ отдыхъ и являлся на балконъ предлагать женѣ дѣлать общія прогулки. Она опиралась на его локоть и слѣдуя за нимъ по уединеннымъ лѣснымъ тропинкамъ, заслушивалась его вдохновенныхъ рѣчей и любовалась его смѣлымъ лицомъ, на которомъ гордость была отмѣчена черезъ чуръ уже рѣзкими штрихами, но возвращаясь съ такихъ прогулокъ, она по прежнему оставалась спокойною.

Мимолетныя и не глубоко затрогивающія воспоминанія, толпившіяся въ ея головѣ безпорядочнымъ роемъ, состоявшимъ изъ смѣси мало провѣренныхъ ощущеній, начали по немногу уступать мѣсто только одной группѣ фактовъ, которые должны были задѣвать Брынскую тѣмъ сильнѣе, чѣмъ рельефнѣе выступали они вереницею, имѣвшею характеръ такой однородности, что послѣдующіе изъ нихъ какъ бы сами собою вытекали изъ предыдущихъ. Наконецъ разсѣянный взглядъ Анны Петровны какъ будто сосредоточился, неопредѣленная улыбка исчезла съ ея губъ и сама она перестала поддерживать безсодержательный разговоръ, который посредникъ умѣлъ вести съ такимъ знаніемъ дѣла, что кромѣ смѣха нельзя было вынести изъ этой двухъ и трехъ часовой бесѣды никакого другаго смысла. Растительная жизнь уже миновала и Брынская задумалась. Отбросивъ изъ своего прошлаго все неидущее къ дѣлу, она остановилась на самыхъ крупныхъ явленіяхъ своей прошлой жизни, старалась сгрупировать ихъ въ одно и найти уже въ пройденномъ ею пути то значеніе, которое интересуетъ всѣхъ женщинъ, приближающихся къ тридцатилѣтнему возрасту и не чувствующихъ еще потребности установиться на какомъ бы то ни было нравственномъ или физическомъ началѣ,

наиболѣе другихъ нравящихся имъ въ мірѣ. Анна Петровна не желала прирости къ одному мѣсту и не создала себѣ особаго кодекса, которыя значительнымъ числомъ другихъ женщинъ ея лѣтъ составляется изъ кусочка широкаго общечеловѣческаго понятія о





====page 93====



добрѣ и злѣ. Такія женщины, примиряясь съ своею долею, или отбрасывая отъ себя всякую мысль объ удовлетвореніи обманчивыхъ желаній, выработываютъ свои исключительныя понятія о хорошемъ и дурномъ и число такихъ нравственныхъ кодексовъ

громадно какъ и само человѣчество. Вникните, если вы наблюдательны, въ смыслъ этихъ постановленій, создаваемыхъ только для того, чтобы исполняться самими ихъ авторами и въ каждомъ такомъ отрывкѣ, взятомъ изъ законовъ цѣлаго свѣта, вы встрѣтите особый субъективный міръ, довольство или невзгоды котораго бросаются вамъ прямо въ глаза. Сколько разъ приходилось мнѣ задумываться смотря на пожилыхъ людей, сдѣлавшихся рабами ихъ привычекъ, которыя для нихъ дороже жизни, потому что они-то, какъ отголосокъ того времени, когда процвѣталъ геній этихъ людей, они то и составляютъ все содержаніе ихъ подкошенной жизни. Брынская повѣряла свое прошлое, какъ мы просматриваемъ нашъ трудъ, требующій исправленія. Теперь она чувствовала въ себѣ болѣе силъ, чѣмъ прежде и затѣвала новую, улучшенную жизнь, которой домогается все человѣчество, еще твердо стоящее на ногахъ. А для тѣхъ кто пошатнулся, упалъ и не можетъ встать, для тѣхъ лучше всего ростить дѣтей и съ этой стороны они могутъ еще быть полезны человѣчеству и умереть съ гордымъ сознаніемъ того, что мы-де посильную пользу всегда приносили на землѣ; не удалось умомъ да мужествомъ гражданскимъ, такъ размноженіемъ рода, а все-таки взяли свое. И такое разсужденіе будетъ весьма раціонально. У Брынской не было собственныхъ дѣтей. Она думала теперь о себѣ одной, вращающейся въ обширной семьѣ всего человѣчества.

И вспомнила Анна Петровна столичное пасмурное небо, которое она, будучи семилѣтнимъ ребенкомъ, наблюдала съ высоты четвертаго этажа, въ которомъ ея бабушка нанимала небольшую квартиру. Эта дряхлая, шестидесятилѣтняя старушка, была единственною поддержкою малютки. Не смотря на всѣ свои немощи, эта убитая горемъ старуха сохранила свою гордую осанку польской панны и не рѣдко внучка слышала, какъ ея порывистый голосъ произносилъ страстныя рѣчи, выразительность которыхъ



====page 94====



много теряла отъ слабости ея груди, измѣнявшей самолюбію оскорбленной патріотки, разоренной паннѣ и негодующей женщинѣ, отъ которой революціонный взрывъ отнялъ мужа, сына, дочь и зятя; старуха кромѣ того страдала за свою внучку, будущность которой вмѣсто всякаго обезпеченія могла быть только отравлена желчными рѣчами ея бабки, оставшейся въ живыхъ только для того, чтобы разрѣшаться проклятіями, безполезно направляемыми ею на головы своихъ соотечественниковъ и на одолѣвшихъ ихъ враговъ. Въ 1839 году старуха потеряла все: она лишилась средствъ, родные ея были убиты, сосланы, или пропали безъ вѣсти; но что важнѣе всего, — она потеряла вѣру въ доблесть

польской націи и въ 1842 году бѣжала изъ Варшавы съ единственнымъ своимъ состояніемъ, съ груднымъ ребенкомъ, съ осиротѣвшею внучкою своею Анною. Всякій разъ, думая о бабкѣ, Брынская какъ бы на яву видитъ передъ собою ея высокую исхудалую фигуру съ длинными сѣдыми волосами, болтавшимися въ видѣ безпорядочныхъ прядей, рѣдко убираемыхъ подъ простую гребенку. Оловянные глаза старухи до сихъ поръ еще преслѣдуютъ Брынскую; въ нихъ по временамъ появлялся какой-то зловѣщій, ядовитый блескъ, то былъ блескъ смерти, выжигавшій все живое; блескъ, поражавшій ужасомъ немногихъ посѣтителей этой добровольной затворницы, не понимавшей, какъ могутъ еще жить люди послѣ того ужаснаго погрома, который стрясся надъ ея дорогою родиною. Такой взглядъ мнѣ случалось видѣть только у старыхъ польскихъ патріотовъ. Находясь въ такомъ возбужденномъ состояніи, бабка Брынской вскакивала бывало со своего мѣста и съ поднятыми вверхъ исхудалыми руками гордо приступала къ гостю; она окидывала его своимъ невыносимымъ взоромъ, который можно было уничтожить только лишивъ ее жизни и затѣмъ старуха останавливалась, какъ бы для того, чтобы собраться съ силами.

— Проклятье тебѣ поляку, начинала она, проклятье за то, что ты еще живъ, когда родина твоя уже сгинѣла. Презрѣнный трусъ, ты какъ воръ тайкомъ пробрался на мою квартиру для того, чтобы взглянуть на старуху, имя которой было хорошо



====page 95====



извѣстно повстанцамъ; тебѣ любопытно видѣть женщину, которая избѣжала смерти какимъ-то чудомъ; о несчастный трусъ! да знаешь-ли ты, что смерть составляетъ истинное убѣжище для всѣхъ сильныхъ душой и еслибъ я только могла разбить голову этому

невинному ребенку, то завтра же меня похоронили бы рядомъ съ нимъ. И зачѣмъ вы сюда таскаетесь? Или негодяямъ пріятно поволноваться, глядя на тѣ страданія честныхъ людей, къ которымъ не способны ихъ подлыя душенки? Или можетъ быть ты сдѣлался шпіономъ? Отъ вашего выродившагося поколѣнія можно ожидать всего на свѣтѣ. Если я не ошиблась въ своемъ предположеніи, то выслушай мои отзывы о тѣхъ, кому ты служишь и бѣги достойный сынъ Польши, бѣги сдѣлать на меня доносъ. Этимъ ты нанесешь мнѣ послѣдній ударъ, я умру преданная польскимъ панамъ; но избавлю палача отъ труда нанести мнѣ смертельный ударъ. Я умру отъ твоего предательскаго слова, какъ

Польша умираетъ отъ вашей трусости. Затѣмъ она разражалась страшнымъ проклятіемъ, падавшимъ на головы всѣхъ русскихъ, имена которыхъ были ей извѣстны.

— Теперь довольно, ступай отсюда собачонка! кричала старуха, указывая гостю на дверь.

Любопытный посѣтитель быстро удалялся, унося въ душѣ тоскливое чувство, которое онъ силился умѣрить тѣмъ соображеніемъ, что знаменитая повстанка сошла навѣрно съ ума. А старуха тяжело опускалась на стулъ и закрывала глаза. Маленькая Аннушка тряслась всѣмъ тѣломъ и начинала плакать сперва тихо, потомъ все громче и громче.

Панна открывала глаза и мигая ослабѣвшими вѣками всматривалась въ маленькую фигуру своей внучки. Ея пожелтѣвшее лицо выражало сильное напряженіе, какъ будто бабка домогалась отгадать, что таилось въ этой сформированной душѣ ея милой Аннушки и будетъ ли дѣвочка достойна своихъ родителей, или робкая и забитая станетъ она пресмыкаться въ ногахъ своихъ враговъ, а можетъ быть покровителей, что еще хуже. Только теперь Брынская поняла то движеніе, исполненное негодованія, которымъ

старуха отгоняла отъ себя въ то время такую тяжелую думу.



====page 96====



— Не плачъ мое сердце, говорила она, окончательно установивъ на дѣвочкѣ свои открытые глаза.

Нѣжные звуки, вырывавшіе эти слова изъ разбитой груди женщины, еще не потерявшей способности кого-то любить, кого-то нѣжить и о комъ-то заботиться, эти нѣжные звуки возвращали ребенку его обычную веселость и онъ кидался на колѣни къ своей бабкѣ.

— Что ты на нихъ все сердишься? спрашивала внучка.

Старуха начинала вертѣться въ своемъ креслѣ.

— Бѣдная ты моя недоучка, ничего ты не знаешь; слушай, что я стану тебѣ разсказывать: давно уже мы поляки, находимся въ странномъ пренебреженіи у образованныхъ народовъ западной Европы, съ которой мы сроднились одною вѣрою и въ тоже время насъ притѣсняютъ наши братья славяне, отставшіе отъ насъ въ своемъ развитіи. И вотъ много вѣковъ жили мы какъ въ тискахъ, которые сдавливали насъ все сильнѣе и сильнѣе по мѣрѣ того какъ турки, нѣмцы и шведы принимали участіе въ нашей погибели, постепенно дружась съ тѣми, или другими нашими славянскими врагами. Мы всегда были посредствующимъ народомъ между возникавшею Россіей и цивилизованною Европою; мы корчились въ агоніи отъ натиска обѣихъ силъ и не успѣли сродниться съ одною изъ нихъ и не съумѣли нравственно подчинить себѣ другую. Говорятъ, что наша самостоятельность была убита въ тотъ самый моментъ когда ГІольша, раздробленная на части, вошла въ составъ трехъ сосѣднихъ съ нею державъ. Говорятъ, что теперь намъ остается только примириться со своимъ рабствомъ и стоя на колѣняхъ передъ побѣдителемъ, ждать какъ милости и какъ подачки тѣхъ правъ, которыми мы какъ свободный народъ пользовались два столѣтія тому назадъ. Но жить для того, чтобы

чужая воля бросила васъ къ первобытному источнику хорошо извѣстной вамъ исторіи роднаго края, жить для того, чтобы въ періодъ возмужалости васъ заставляли кривляться какъ ребенка, которымъ вы быть уже не можете, жить такимъ образомъ не могли честные сыны Польши. Вотъ уже болѣе ста лѣтъ, какъ поляки правильнымъ войскомъ, безтолковыми шайками и отдѣль-



====page 97====



ными личностями, борятся за свою свободу и умираютъ, какъ мученики. Кровь лучшихъ нашихъ людей льется ежедневно и не перестанетъ проливаться до тѣхъ поръ, пока народъ сохранитъ свою исторію и пока онъ не выродится окончательно. А и послѣ того долго еще мы будемъ обманывать, измѣнять и бороться съ сильнымъ рабскою, все разъѣдающею подлостью. Въ данную минуту девизъ каждаго честнаго и не исподлившагося поляка, состоитъ въ томъ, чтобы возмужать и умереть; умереть какъ дикій звѣрь, котораго лишили свободы, умереть, какъ гордый сынъ нашего цивилизованнаго вѣка, у котораго отнята самостоятельность умереть какъ фанатикъ, который смѣетъ вѣрить въ отвлеченную

справедливость и который какъ католикъ вѣритъ въ добро и зло и поклоняется своему Богу.

Въ этомъ родѣ очень часто бесѣдовала старуха со своею внучкою, которой она повторяла тоже самое въ то время, когда ей было семь, восемъ, десять и пятнадцать лѣтъ. Подъ вліяніемъ такихъ рѣчей Анна Петровна въ дѣтствѣ была склонна къ мистицизму, такъ часто встрѣчаемому между польскими женщинами; но воспитаніе, полученное ею въ славившемся тогда пансіонѣ, а впослѣдствіе жизнь, исполненная приключеній, излечили ея живую натуру отъ крайняго спиритизма, соединеннаго съ суевѣріемъ. Тѣмъ не менѣе слова ея воспитательницы оставили на Брынской глубокое впечатлѣніе и проклятія старухи, для произнесенія которыхъ она надрывала свою грудь, эти проклятія до сихъ поръ звучали въ ея ушахъ и, что замѣчательно, теперь онѣ сильнѣе задѣвали ее за душу; и это случилось не потому, чтобы Анна Петровна вѣрила въ фатализмъ, напротивъ она была атеисткою въ самомъ широкомъ смыслѣ этого слова и только молодость собственнымъ своимъ содержаніемъ, своими симпатіями и своимъ развитымъ вкусомъ была ея единственнымъ культомъ; но дѣло въ томъ, что Брынская, вспоминая на досугѣ о своемъ дѣтствѣ, нашла въ значительной степени справедливыми проклятія своей бабки; въ самомъ способѣ ихъ построенія она отыскала силу, состоявшую въ поэтическомъ драматизмѣ положенія и словъ старухи, которая воспитала ее до шестнадцати-лѣтняго возраста, научила



====page 98====



ее музыкѣ и влила въ ея дѣтскую душу извѣстныя дозы гордости и смѣлости, безъ которыхъ не мыслимы ни самостоятельность, ни даже честность. Въ головѣ Анны Петровны начало возникать послѣдовательное разсужденіе; ей хотѣлось теперь же обсудить хорошенько этотъ вопросъ ея воспитанія, вопросъ, который она по не понятной ей вѣтренности не успѣла до сихъ поръ сформировать въ одинъ опредѣленный законъ, выведенный изъ наглядныхъ фактовъ самой жизни. Не будучи озлоблена на цѣлый свѣтъ тѣми несчастіями, которыя какъ разъѣдающая язва проникли сквозь все существо ея замученной бабки, Брынская примѣнила исключительныя патріотическія невзгоды старухи ко всѣмъ вообще существующимъ народамъ и ей казалось, что побѣдители

и побѣжденные ничуть не счастливѣе одинъ другаго и что самое передвиженіе націй съ кровавыми штыками въ рукахъ есть уже громадное несчастіе, подтачивающее всѣ благія начинанія и всѣ прекрасныя стремленія идеально благородныхъ личностей, выдающихся изъ ряда другихъ людей для того только, чтобы разойтись съ ними въ интересахъ и сдѣлаться отщепенцами, не оправдавшими ни одной изъ взлелѣянныхъ ими надеждъ. Анна Петровна искала нити связывающей массы съ ихъ представителями, которые до самой смерти кажутся чудаками, не понимающими житейскаго расчета; уже какой-то толковый отвѣтъ началъ вырабатываться въ ея головѣ и кстати пришедшія ей слова бабки наталкивали ее на опредѣленную мысль. «Насъ упрекаютъ, говорила старуха, въ томъ, что мы отличались вѣчнымъ безпорядкомъ на сеймахъ, но развѣ у другихъ націй нѣтъ того же хаоса въ правительственныхъ сферахъ и нѣтъ той же народной бѣдности? Я знаю, что мы были не хуже другихъ; посмотримъ, что дадутъ свѣту эти другіе, когда самое названіе Польши будетъ уничтожено, но этого достигнуть не такъ-то легко».

Какая-то отрадная дума начала возникать въ головѣ Брынской, но вдругъ передъ нею предсталъ могучій образъ ея бабки; она вздрогнула передъ этою уже угасшею силою, охватившею ее наслѣдственнымъ духомъ ея предковъ, не додумала своей мысли и

невольно, какъ бы подъ вліяніемъ парализировавшаго ее насилія



====page 99====



она очутилась лицомъ къ лицу съ потрясающею сценою, въ которой въ послѣдній разъ фигурировала ея умирающая бабка.

Анна Петровна припомнила малѣйшія подробности тогдашней ея обстановки въ небольшой комнатѣ, безъ всякаго комфорта. На мягкомъ диванѣ, съ ободраной обивкой, лежала скорчившись ея бабка. Лицо старухи было желто какъ воскъ, сухо и вытянуто,

какъ у трупа человѣка, умершаго отъ голодной смерти. Только глаза зловѣщимъ блескомъ своимъ показывали, что жизнь не успѣла угаснуть въ этомъ дрябломъ тѣлѣ, которое не покончило еще съ своими страданіями. Въ тотъ день дѣвушка не пошла въ пансіонъ, хотя у нея былъ одинъ изъ выпускныхъ экзаменовъ; рано утромъ, увидя помертвѣвшую бабку, она сбѣгала за докторомъ, который сѣлъ въ изголовье больной и молча ощупывалъ

ей голову, пульсъ и похолодѣвшіе члены. Внучка стояла по серединѣ комнаты; она скрестила свои руки на груди и съ наслѣдственною гордостью ждала докторскаго слова, которое должно было поразить ее какъ гроза, разражающаяся надъ нашею головою въ бурный весенній день, въ которомъ мы въ порывѣ юныхъ силъ по признаемъ ничего страшнаго. Вольная старуха полюбовалась немного внучкою и не выдержала своей молчаливой роли.

— Ясновельможная панна Анета, дай мнѣ ручку твою поцѣловать, сказала она.

Внучка подошла къ бабкѣ, которая исполнила свое желаніе. Докторъ отодвинулся и помолчалъ.

— У васъ истощеніе силъ, сказалъ онъ минуту спустя.

Старуха съ такою ироніею посмотрѣла ему въ глаза, что докторъ быстро поднялся со стула и прошелся по комнатѣ, ему видимо сдѣлалось не ловко.

— Анета, заплати господину за визитъ, онъ мнѣ болѣе не нуженъ, распорядилась бабка.

Но докторъ не взялъ денегъ, раскланялся и вышелъ. Въ передней его задержала дѣвушка.

— Что же вы скажете? спросила она.

— Я ничего не могу сдѣлать для воскрешенія мертвеца, отвѣ-



====page 100====



тилъ онъ и вышелъ ворча на то, что съ этими полоумными хуже всего имѣть дѣло.

      — Дуракъ этотъ докторъ, бранилась старуха, когда внучка вернулась въ ея комнату, «истощеніе силъ», да кто же этого не знаетъ, что я измучена, хуже почтовой лошади, падающей на дорогѣ?

      Внучка опять остановилась по серединѣ комнаты и молчала. Она казалась спокойною, только ея поблѣднѣвшія губы сжались съ видимымъ напраженіемъ, да въ широкихъ глазахъ дѣвушки первый разъ въ жизни заблестѣлъ зловѣщій огонекъ, наслѣдованный ею отъ бабки.

— Умирать пора, тихо сказала старуха.

— Тебѣ страшно бабушка? спросила дѣвушка такимъ голосомъ, который выдавалъ ея безсиліе помочь горю.

— Да ужъ ты не поможешь, отозвалась та.

Внучка подошла къ ней и поцѣловала ей руку.

— Завѣщаю тебѣ, начала бабка лаская внучку, жить такъ какъ жили всѣ твои родные и умереть съ полнымъ сознаніемъ своей честной жизни, то есть съ такою нервною болью во всемъ истерзанномъ тѣлѣ, что при малѣйшемъ броженіи мысли въ вискахъ начинается страшная боль, а голова кружится, какъ будто изъ нея вынуто все, составляющее ея содержаніе. Учись, живи мыслію, страдай и не выходи за мужъ, если не будешь предвидѣть возможности воспитать своихъ дѣтей какъ слѣдуетъ, то есть по крайней мѣрѣ такъ, чтобы они были, если не поляками, то гражданами вселенной. А обо мнѣ не сокрушайся. Кто много страдалъ, тотъ не боится смерти.

Анна Петровна нагнулась надъ старухой и смотрѣла ей въ глаза. Она какъ будто хотѣла вдоволь налюбоваться ею.

— Что-же это здѣшній жирный ксензъ нейдетъ? заворчала бабка.

— Я еще разъ послала за нимъ сію минуту.

— Мнѣ уже не дождаться его.

— Что ты теперь чувствуешь?

— Холодѣю и клонитъ къ вѣчному сну.



====page 101====



Дѣвушка покачала головою для того, чтобы разогнать двѣ крупныхъ слезы, накопившійся въ ея свѣтлыхъ глазахъ.

— Анета помоги мнѣ встать и дотащиться до кресла, не хочу я умереть лежа, просила старуха.

Внучка съ трудомъ усадила бабку, которая какъ-то вяло потянулась, хотѣла зѣвнуть, но вмѣсто того губы ея сложились въ улыбку, восковое лицо освятилось какою-то надеждою, которая не покидаетъ страдальцевъ; мягкій и вмѣстѣ съ тѣмъ горделивый взглядъ старухи поймалъ взоръ дѣвушки, которая хотѣла потупить глаза, но не могла этого сдѣлать. Никогда еще ея бабка не была такъ идеально хороша; Анна Петровна видѣла передъ собою новое лицо, черты котораго только напоминали ей что-то знакомое. Старуха была набожная католичка, много читавшая и много видѣвшая на своемъ вѣку и не смотря на сильное религіозное чувство, повелѣвавшее ей смириться и на свой разсудокъ, запрещавшій ей рисоваться, она съ какою-то страстностью силилась умереть по спартански. Въ ея надменномъ взглядѣ вмѣстѣ съ потухающею жизнію выражалось самодовольство, обличавшее значительныя, нравственныя силы умирающей. Этимъ взоромъ она какъ будто говорила своей, внучкѣ. «На молъ смотри, какъ умираетъ

прежнее поколѣніе польскихъ сыновъ; на полѣ битвы тысячи моихъ сверстниковъ пали на землю съ такою-же усмѣшкою, какую ты видишь на моихъ губахъ. Суньтесъ-ка вы молокососы, — попробуйте сдѣлать тоже самое»!

На одно мгновеніе она уступила своему религіозному чувству и припомнила всепрощающаго Христа.

— Я проклинала ихъ всѣхъ и проклинала ихъ каждый день, но да проститъ имъ Богъ, прошептала бабка.

А за тѣмъ жгучая боль изсохшаго сердца съ непобѣдимою силою запросилась на просторъ и она добавила, снова исказивъ свое лицо злою усмѣшкой.

— Трусовъ и негодяевъ не стоитъ проклинать, о своихъ собственныхъ милыхъ свойствахъ они на каждомъ шагу встрѣчаютъ должное возмездіе за творимыя ими подлости.

Потомъ опять лицо ея освятилось надеждою, глаза съ любовью



====page 102====



устремились къ небу, она потянулась еще разъ, зѣвнула, гордо, словно по собственному желанію, закинула назадъ свою непокорную голову, да такъ и замерла въ этой позѣ.

Внучка вздрогнула всѣмъ тѣломъ, выпрямилась во весь свой ростъ какъ бы похваляясь тѣмъ, что ея родъ умѣетъ такъ хорошо умирать и молча уставила свои взоры на холодный трупъ единственной своей покровительницы.

А слезы рѣдкими, но крупными каплями навертывались на ея широко раскрытыхъ рѣсницахъ и падали на ея болѣзненно занывшую грудь и на скрещенныя спереди руки.

Такимъ образомъ Анна Петровна получила наслѣдственныя свойства отъ своей бабки, къ которой ксензъ догадался опоздать съ послѣднимъ словомъ утѣшенья. И теперь припоминая все это Брынская была такъ взволнована, что рѣшилась во чтобы то ни

стало прервать свои думы и по возможности развлечься, послѣ того какъ въ продолженіе трехъ недѣль эти воспоминанія накоплялись въ ея головѣ такъ сказать капля за каплею.

— Поѣдемъ къ Радужнымъ, сказала она мужу въ тотъ-же вечеръ.

— Поѣдемъ, согласился тотъ; онъ уже два раза былъ у насъ.



ГЛАВА XII.

Радужный возвратясь домой послѣ перваго своего визита къ Брынскимъ много говорилъ о нихъ со своею женою.

— Александра Васильевича, объяснялъ онъ ей, я зналъ еще студентомъ; мы часто встрѣчались съ нимъ у нашихъ общихъ знакомыхъ; я и тогда удивлялся ему.

— Чему-же ты въ немъ удивлялся?

— Ты его не знаешь Люба, да едвали тебѣ и приходилось сталкиваться съ подобными людьми. Онъ такъ своеобразенъ, что выдается среди каждаго общества и при всемъ этомъ нѣтъ человѣка, который-бы съ такою легкостью сходился со всевозможными людьми.



====page 103====



— А знаешь-ли Ѳедя, что и я встрѣчалась съ нимъ, сказала она отворачиваясь въ сторону и слегка прикусивъ нижную губу.

— Гдѣ-же ты видѣла его? спросилъ онъ, не придавая значенія жениной неловкости.

— Это случилось въ тотъ-же годъ, въ который я пріѣзжала къ тебѣ въ Дуброво. Ты помнишь, что два мѣсяца той зимы мы прожили въ Парижѣ и тамъ-то были знакомы съ Брынскимъ, котораго послѣ того потеряли изъ виду.

— Вѣра Осиповна тоже его знаетъ?

— Еще бы, да она была отъ него въ восторгѣ; тогда онъ только что возвратился изъ Америки и производилъ фуроръ своею скрипкою.

— Я всегда думалъ, что этотъ человѣкъ будетъ удивлять всѣхъ съ кѣмъ станетъ встрѣчаться.

— Maman, maman! крикнула Любовь Дмитріевна.

— Что у васъ опять, споръ, какой нибудь что-ли? Отозвалась Соболева изъ партера, между тѣмъ какъ Радужные сидѣли на балконѣ, выходившемъ на этотъ партеръ.

— Нѣтъ милая маменька, съ мужемъ мы уже перестали спорить потому что во всемъ съ нимъ согласились, но я хочу вамъ сообщить пріятную новость.

Она подошла къ периламъ балкона и съ замѣтнымъ оживленіемъ начала скороговоркою:

— М-еur Брынскій, этотъ американскій артистъ съ львиною головою, какъ вы говорили, нашелся наконецъ и гдѣ-же, какъ бы вы думали? Здѣсь въ нашемъ уѣздѣ въ какихъ нибудь двадцати пяти верстахъ отъ нашего имѣнія.

— Постой Люба, mais c’est étrange, и своего педантичною походкою старуха приблизилась къ ступенямъ балкона.

— Онъ оказывается сыномъ нашего посредника.

— Василія Ивановича, что-ли?

— Да, и представьте онъ женатъ.

— Подожди Люба, ты такъ много наговорила мнѣ сразу, дай опомниться. Знаешь-ли, что прежде всего меня удивляетъ почему



====page 104====



мы давно не догадались, что нашъ парижскій кумиръ сынъ нашего посредника.

— Я думаю потому что этотъ кумиръ проигралъ бы въ нашихъ глазахъ отъ одного такого предположенія.

— Ни сколько, machère, его отецъ имѣетъ всѣ второстепенныя свойства хорошаго артиста, но конечно онъ не одаренъ этими способностями, которыя выдаютъ людей изъ массы.

— То есть Василій Ивановичъ безпеченъ, безалабернъ и не всегда опрятенъ; вы maman, очень дурно рекомендуете артистовъ.

— Фи, Люба, какъ ты не гуманна, и старуха улыбнулась.

— Кромѣ того нашъ посредникъ такъ толстъ, что годился бы только въ басы въ хорѣ пѣвцовъ, но такая роль, еслибы онъ и имѣлъ голосъ, все-таки можетъ быть лишена всего артистическаго.

— Ты убѣжденъ въ томъ, что толстякъ не можетъ быть артистомъ.

— Онъ можетъ быть только хорошимъ гастрономомъ.

— Но милый старикъ всегда любезенъ съ дамами.

— И легкомысленъ, потому что его любезности не достигаютъ никакой цѣли.

— Онъ любезенъ безъ цѣли — это дѣлаетъ ему еще больше чести.

Обѣ женщины молча улыбнулись.

— На комъ же онъ женатъ? спросила Соболева, всходя на балконъ и садясь подлѣ своего затя.

— Онъ женатъ на писательницѣ, псевдонимъ которой хорошо вамъ извѣстенъ, отозвался тотъ.

— Помните maman, вы всегда говорили, что эта писательница много волнуется, но мало испытывала.

— То есть я сожалѣла о томъ, что такая даровитая натура выступаетъ на сцену, не извѣдавъ еще всей горечи жизни.

— Вѣроятно вы увидите ее на дняхъ у насъ вмѣстѣ съ мужемъ, замѣтилъ Радужный.

— Очень буду этому рада.



====page 105====



— Ѳедя былъ хорошо знакомъ съ Брынскимъ, когда тотъ еще учился медицинѣ; мой мужъ называетъ его удивительнымъ и страннымъ, и Любовь Дмитрiевна подмигнула матери.

— Quelque fois il а vraimant l’air d’un cheval fougeux, подтвердила та.

— Не шутя я долго не могъ понять этого человѣка. Съ его теплою душою, быстро отзывающеюся на все хорошее; онъ такъ мало дорожитъ своими отношеніями къ людямъ, что это всегда сбивало меня съ толку и много разъ я невольно приходилъ къ тому заключенію, что онъ страшный эгоистъ, сказалъ Радужный,

— Но такому опредѣленію противорѣчитъ вся его жизнь, въ которой онъ никогда не преслѣдовалъ личныхъ цѣлей, возразила ему жена.

— И однако по собственному сознанію онъ всегда дѣлалъ то, что ему нравится, и Вѣра Осиповна взглянула на зятя, какъ бы требуя отъ него подтвержденія ея словъ.

— Никогда не слѣдуетъ придавать большаго значенія той характеристикѣ, которую подобные люди дѣлаютъ о себѣ. Я не хочу этимъ сказать, что они вѣчно лгутъ, нѣтъ, но люди, такъ мало заботящіеся о завтрашнемъ днѣ, умѣютъ находить отрадную сторону во всякомъ житейскомъ положеніи. Сегодня онъ артистъ, любимецъ публики, а завтра онъ, подъ вліяніемъ того психическаго факта, который для насъ трудно понятенъ, можетъ очутиться волонтеромъ на островѣ Критѣ, или что еще страннѣе, буфетчикомъ въ какомъ нибудь русскомъ, или нѣмецкомъ ресторанѣ. Для него разбить свою карьеру, бросить начатое дѣло на половинѣ, порвать всѣ самыя прочныя его связи съ близкими людьми,

для него, говорю я, все это если не очень легко, то всегда возможно.

— Вы его представляете какимъ-то вихремъ, не имѣющимъ много общаго съ нами обыкновенными смертными, шутя замѣтила Соболева.

— Я долженъ смягчить немного свои слова, досказавъ вамъ, что Брынскій во всякомъ случаѣ способенъ довести до конца всякое начатое имъ дѣло и онъ уже доказалъ это; но для того не-



====page 106====



обходимо, чтобы дѣло это во первыхъ не переставало ему нравиться, то есть задѣвать его за живое и во вторыхъ, чтобы онъ все время былъ убѣжденъ въ благопріятныхъ результатахъ его работы.

— Вообще слово «нравиться» играетъ у него черезъ чуръ уже большую роль, особенно въ нашъ вѣкъ, когда понятіе, выражаемое этимъ словомъ, вытѣсняется другимъ понятіемъ о полезности предметовъ, сказала Любовь Дмитрiевна.

— Видишь ли душечка въ чемъ дѣло: Брынскій подъ словомъ нравиться подразумѣваетъ совсѣмъ иной смыслъ чѣмъ тотъ, который обыкновенно придается ему въ разговорномъ языкѣ; по этому-то характеристику, которую онъ дѣлаетъ о себѣ нужно

оцѣнить, ставъ на его точку зрѣнія и тогда онъ не покажется намъ такою поверхностною личностью.

— Что же онъ подразумѣваетъ подъ этимъ словомъ?

— Нравиться по его опредѣленію можетъ только такая вещь, которую онъ уже полюбилъ до обожанія, при мысли о которой онъ чувствуетъ, что его начинаетъ бить лихорадка, а нервная дрожь спираетъ грудь и не позволяетъ ему говорить о себѣ иначе, какъ страстными, отрывочными фразами. Мнѣ удавалось видѣть его въ подобныя минуты и надо отдать ему справедливость, Брынскій совершенно безкорыстію готовъ служить такой понравившейся ему вещи и за нее онъ, по собственному выраженію, готовъ идти tête basse противъ всякой силы, не соразмѣряя своихъ личныхъ средствъ.

— Это его прекрасная сторона, воскликнула Соболева.

— Признаюсь, глядя на него въ такія минуты, мнѣ прежде всего становилось страшно за смѣльчака, но подобная экзальтація заразительна и черезъ секунду я уже восхищался силою духа этого человѣка, а тамъ уже не думавши принималъ его сторону и слѣдовалъ за нимъ, какъ за коноводомъ на всякую эксцентричную выходку.

— Такъ вамъ опасно быть вмѣстѣ, смѣялась его жена.

— Не бойся, голубушка; то время, о которомъ я говорю, было временемъ моей юности и Брынскій былъ одинъ изъ не многихъ



====page 107====



медиковъ, имѣвшихъ большое вліяніе на студентовъ университета въ минуты его невзгодъ въ 60 и 61 годахъ. А теперь я уже возмужалъ и признаться завидую иногда Александру Васильевичу, который не можетъ достигнуть зрѣлости со всѣми ея немощами.

— Всякому свое, Ѳедоръ Гавриловичъ, утѣшала его теща.

— Да, это такъ, главная житейская мудрость состоитъ въ томъ, чтобы не брать на себя дѣла, котораго не можешь выполнить и этого я всегда придерживался; но знаете ли когда видишь передъ собою мужчину отъ 30 до 40 лѣтъ, который не дорожитъ осѣдлостью, составляющею одну изъ важныхъ цѣлей каждаго изъ насъ, когда видишь этого вѣчно неугомоннаго ветерана, который такъ же весело покидаетъ своихъ ожирѣвшихъ

друзей, какъ беззаботно мечтаетъ о возможности голодной смерти, мужчину, который въ одно мгновеніе готовъ летѣть на край свѣта, если только тамъ можетъ восторжествовать одинъ изъ тѣхъ принциповъ, которые ему правятся, то признаюсь при видѣ такого субъекта, самый положительный человѣкъ по крайней мѣрѣ пожалѣетъ зачѣмъ это молодость его такъ скоро миновала.

— Mais cеs hommes sont des apôtres, вставила свое словцо Соболева.

— Богъ знаетъ на сколько они нужны людямъ, протестовала Любовь Дмитрiевна противъ собственнаго чувства.

— Нe говори такъ, душа моя, эти люди составляютъ такъ называемое христово войско, которое имѣетъ свой смыслъ и въ мирное время, рѣшилъ мужъ.

— Ну хорошо, а торговать водкой, или піявками, это тоже имѣетъ особый возвышенный смыслъ даже и въ мирное время.

— Vous êtes caustique, замѣтила мать на эти слова Радужной.

— Ты придираешься къ Брынскому, но напрасно нападаешь на него съ этой стороны, здѣсь онъ является тѣмъ же безсеребренникомъ, какъ и всегда; торгуя водкой и піявками онъ конечно не эксплуатировалъ никого, а напротивъ баснословною дешевизною своего товара подрывалъ другихъ купцовъ. Этотъ человѣкъ вездѣ остается вѣренъ самому себѣ; онъ никогда ни на одну iоту не измѣнитъ своей характеристикѣ.



====page 108====



— Прекрасно; по этому выходитъ, что тебѣ остается только подражать ему и прерывать какъ можно чаще семейныя и дружескія связи для того, чтобы гдѣ нибудь на краю свѣта заводить торговлю водкой и пріобрѣтать новыя привязанности. Для тебя это будетъ неподражаемо хорошо. Я хотѣла бы вообразить тебя, переплывающаго напримѣръ океанъ для того только, чтобы порубиться тамъ съ неизвѣстными тебѣ людьми, и говоря это Любовь Дмитріевна весело смѣялась.

— Я радъ, что ты находишься въ такомъ хорошемъ расположеніи духа и съ удовольствіемъ приписалъ бы это моему разсказу о Брынскомъ...

— Именно этому-то разсказу я и обязана своею веселостью, но скажи, ты не будешь подражать доктору, артисту и волонтеру Христова войска?

— Если ты хочешь выслушать меня серьезно, то я объясню тебѣ почему не могу подражать Брынскому, хотя бы и имѣлъ подобное желаніе.

— Это интересно.

— Сію минуту вы съ Вѣрою Осиповною толковали о томъ отличіи, которое существуетъ между отцомъ Брынскимъ и его сыномъ. Вы нашли много общаго между ихъ внѣшними дѣйствіями, но такъ сказать внутреннее содержаніе этихъ людей совершенно

противоположно. Александръ Васильевичъ — натура весьма даровитая, преслѣдующая свою опредѣленную цѣль, совершенно не замѣтную для очень многихъ. Для поверхностнаго наблюдателя и отецъ и сынъ принадлежатъ къ одному и тому же типу безпечныхъ и даже безполезныхъ людей. Въ самомъ дѣлѣ отецъ не годится ни для какого практическаго предпріятія; все, до чего онъ ни прикасался, начиная съ хозяйства и кончая мыльною фабрикою, все ему не удавалось и въ результатѣ своей многосторонней

дѣятельности онъ остался съ одними долгами на рукахъ. Сынъ тоже брался за очень многія вещи, онъ воевалъ, занимался торговлею, устраивалъ акціонерныя общества, издавалъ газету и всѣми этими предпріятіями не принесъ по видимому ни какой

пользы ни себѣ, ни другимъ. Выходитъ, что оба они принадле-



====page 109====



жатъ къ одной категоріи неудавшихся людей и хотя сынъ безъ сомнѣнія хорошо играетъ на скрипкѣ, но на основаніи предыдущей его жизни, мы практическіе люди, можемъ съ большою вѣроятностью допустить, что онъ скоро броситъ свою карьеру артиста и займется можетъ быть сельскимъ хозяйствомъ, отъ чего опять-таки прока не будетъ. Нашъ практическій вѣкъ не задумываясь произнесетъ надъ обѣими свой строгій приговоръ, назвавъ ихъ паразитами.

— И однако молодой Брынскій симпатиченъ всѣмъ развитымъ и даже дюжиннымъ людямъ, а его отца только терпятъ, какъ необходимое зло, то есть какъ человѣка, котораго трудно замѣнить другимъ лучшимъ, задумчиво проговорила Соболева.

— Въ этомъ-то и штука, подхватилъ Радужный, что помимо признаковъ видимыхъ съ перваго взгляда, у сына Брынскаго есть еще и другія свойства, которыя онъ съ похвальною скромностью скрываетъ отъ всѣхъ. Ни я, ни кто другой изъ людей близко его знавшихъ, ни кто изъ насъ не слышалъ отъ него разсказовъ, направленныхъ въ пользу самого говорящаго. Александръ Васильевичъ отзывается о самомъ себѣ съ такимъ же пренебреженіемъ, съ какимъ онъ относится къ подонкамъ нашего общества. А отецъ его страдаетъ хроническимъ хвастовствомъ. Вотъ вамъ первый признакъ, рѣзко ихъ различающій. Если узнаете по короче обоихъ, то окажется, что сынъ нуженъ всѣмъ и каждому въ то время, какъ отецъ его скорѣе вреденъ, чѣмъ полезенъ обществу. Что до меня касается, то я всегда крѣпну духомъ послѣ бесѣды съ этимъ замѣчательнымъ субъектомъ. Я не могу удержаться отъ восторга видя Брынскаго сына, который оказываетъ такое равнодушіе къ собственному благосостоянію для того, чтобы съ неизмѣннымъ юношескимъ жаромъ отдаваться на служеніе общественнымъ дѣламъ. Если мы ему не подражаемъ, то потому только, что не имѣемъ тѣхъ нравственныхъ силъ, которыми онъ располагаетъ.

— Да что же онъ сдѣлалъ особеннаго твой Донъ-Кихотъ? спросила Любовь Дмитрiевна, видимо утомленная длиннымъ монологомъ мужа.



====page 110====



— Онъ сдѣлалъ конечно не менѣе насъ.

— Что же именно?

— Онъ выработалъ въ себѣ такую нравственную силу, которая безъ малѣйшихъ натяжекъ свыкается со всякою матеріальною обстановкою и не выноситъ ни малѣйшаго нравственнаго гнета. Этотъ человѣкъ можетъ только входить въ сдѣлки съ другими

людьми, но онъ не умѣетъ имъ подчиняться. Въ этомъ я вижу идеалъ современнаго человѣка.

— И чтобы удовлетворить своимъ нравственнымъ потребностямъ онъ долженъ быть вѣчно между небомъ и землею?

— Не выше и не ниже чѣмъ и всѣ мы. Онъ на столько близокъ къ землѣ, что его вліяніе испытываютъ всѣ люди, приходящіе съ нимъ въ соприкосновеніе, а большинство изъ насъ находитъ его симпатичнымъ и пріятнымъ въ обществѣ, значитъ онъ положительно не Донъ-Кихотъ и если похожъ на послѣдняго, то только тѣмъ, что скитается всю жизнь, но по самой логикѣ вещей люди, ближе подходящіе къ современному идеалу, менѣе всего

годны для практической дѣятельности, и скорѣе всего обращаются въ кажущихся отщепенцовъ общества, но польза ихъ очевидна для всѣхъ дальновидныхъ людей и я бы не желалъ, чтобы они взялись за наше дѣло, за дѣло разрыхленія почвы, пусть лучше

они оживляютъ насъ своими сильными пѣснями, своею музыкою или своими буйными возгласами, которые щекотятъ наше сердце и наполняютъ его надеждою. Брынскій по своему весьма практиченъ, не боясь потерять все для себя лично, онъ боится компрометировать дѣло прогреса и никогда не пристанетъ къ движенію, которое не имѣетъ вѣроятности выйти побѣдительницею изъ борьбы. Онъ не принималъ ни какого участія въ нашихъ отечественныхъ агитаціяхъ, которыя опошлились, потому что по его мнѣнію все безсильное быстро вырождается, и все преждевременное — просто пошлая глупость. Нѣтъ, онъ поѣхалъ въ Америку, гдѣ былъ первымъ офицеромъ, формировавшимъ кавалерію сѣверянъ. А мы довольствовались пустяками, не имѣвшими ничего прочнаго и погубившими весьма многихъ. Лучше было бы, если бы мы сразу взялись за производительный трудъ и все тутъ.



====page 111====



Что вы тамъ себѣ не говорите, но я глубоко уважаю Брынскаго, который никогда не ѣлъ чужаго хлѣба и никогда, не злоупотребляя своей силой, не сбивалъ съ толку легкомысленныхъ людей.

— Онъ по твоему безупреченъ?

— Какъ у всѣхъ свѣтлыхъ личностей, у него есть свои пятна. Во первыхъ мнѣ не нравится въ немъ космополитизмъ, который отнимаетъ у Россіи такъ много хорошихъ силъ. Брынскій совершенно равнодушенъ къ особенностямъ нашего народа, слушаетъ его пѣсни съ тѣмъ же удовольствіемъ, съ какимъ внимаетъ опереткѣ итальянскаго лазарони. Онъ изучаетъ нашъ народъ такъ же спокойно, какъ наблюдалъ бы за правами испанцевъ. Я видѣлъ его книгу, изданную на англійскомъ языкѣ въ Лондонѣ, въ ней онъ описываетъ свои путевыя впечатлѣнія по Волгѣ. Въ нихъ есть много души, много ума, но вы невольно чувствуете, что авторъ не патріотъ и что онъ вовсе не намѣренъ посвятить всѣ свои силы на служеніе родинѣ, которую онъ описываетъ какъ безпристрастный наблюдатель. Для этого человѣка не существуетъ тоски по родинѣ и вызвать его восторгъ можетъ только такой стройный музыкальный мотивъ и такое движеніе, которое составляетъ достояніе всѣхъ націй міра. Зная его жизнь, зная, что онъ прочувствовалъ за границею и что нашелъ на родинѣ, наконецъ зная его широкій умъ и способности, легко понять причину такого направленія, но тѣмъ не менѣе для насъ грустно, что подобные люди не соглашаются жить и умирать исключительно съ нами, его соотечественниками, хорошо, если бъ они могли приложить свои силы къ нашимъ мирнымъ стремленіямъ, къ производительности страны.

— Это уже эгоизмъ, замѣтила Соболева.

— Да, но эгоизмъ весьма понятный. Второе пятно въ Брынскомъ я вижу въ томъ, что индивидуальность его развита въ ущербъ гуманности. Александръ Васильевичъ въ горѣ и въ счастьѣ не пойдетъ за совѣтомъ или за участьемъ къ другимъ людямъ. Онъ вообще не сдѣлаетъ ни одного изъ тѣхъ шаговъ къ сближенію, помощію котораго всѣ мы образуемъ дорогихъ намъ особъ, нѣтъ, онъ одинъ можетъ обойтись безъ друзей и отсутствіе обще-



====page 112====



ства онъ сознаетъ только тогда, когда ему не удастся встрѣтить ни одной живой души, какого бы свойства она ни была. По этому Брынскій такъ часто кажется рѣзокъ и иногда дѣйствительно бываетъ непріятенъ.

— Иногда онъ похожъ на дикаго звѣря, серьезно проговорила Любовь Дмитрiевна.

— Ma chère, ты къ нему уже очень строга, особенно послѣ того, какъ мы восхищались въ Парижѣ его джентльменскими пріемами, замѣтила Соболева.

— Вы maman восхищались имъ, но не я.

Мать скептически покачала головой, а дочь обратилась къ мужу.

— Скажи Ѳедя, какую же роль должна играть его бѣдная жена, которую онъ грозитъ покинуть каждую минуту, если она не будетъ въ силахъ бѣжать за нимъ на край свѣта? спросила она.

— Я убѣжденъ, что Брынскій предупреждалъ свою жену о возможности всякихъ случайностей, если она не поняла этого прежде.

— И есть же сумасшедшія женщины, которыя соглашаются любить такихъ мужчинъ!

— Люба, ты очень строга къ моему пріятелю, который право не хуже насъ съ тобою.

— Но однако, еслибъ ты имѣлъ такія дикія наклонности, какъ Брынскій, то я никогда не вышла бы за тебя замужъ.

— И обратно, я и самъ не женился бы на женщинѣ, которая вѣчно смотрѣла бы въ лѣсъ, или на море, но каждому по своимъ силамъ; почемъ знать? можетъ быть жена его такая же всесвѣтная женщина какъ и онъ, а можетъ быть этимъ-то именно она и стоитъ выше насъ, что не боится ни за себя, ни за свою любовь, смѣло сходится съ такимъ человѣкомъ, за которымъ можетъ быть ей не придется слѣдовать, потому что она сама поведетъ его.

— Оставимъ этотъ споръ до другаго раза; онъ кажется мнѣ будетъ безконеченъ.

— Вотъ видите ли, друзья мои, часъ тому назадъ вы увѣряли меня, что уже согласились между собою рѣшительно во всемъ, а теперь не можете кончить горячаго спора, шутливо выговаривала имъ Вѣра Осиповна.



====page 113====



— А вотъ мы сейчасъ согласимся, сказалъ Радужный. Люба, признайся по крайней мѣрѣ, что тебѣ нравится въ Брынскомъ та отвага, которою онъ ломаетъ всѣ житейскія благополучія, если замѣчаетъ въ нихъ тѣнь пошлости? Признайся, что его вѣра въ

самого себя производитъ на всѣхъ живительное, такъ сказать, обновляющее вліяніе?

— Отчасти ты пожалуй и правъ, но мнѣ болѣе всего нравится ты самъ съ твоимъ тихимъ, со всѣмъ человѣческимъ правомъ и съ твоею доброю, гуманною душою, и жена поцѣловала его въ лобъ.

— Вотъ мы и согласились, благодарю тебя душечка, теперь я съ спокойнымъ сердцемъ отправлюсь въ свою канцелярію заниматься текущими дѣлами.



ГЛАВА ХIII.

И за тѣмъ всѣ трое вошли въ домъ. Ѳедоръ Гавриловичъ направился въ свою канцелярію, а дамы переступили черезъ порогъ дѣтской. Любовь Дмитрiевна имѣла тогда только одного ребенка, которому минуло два года. Войдя въ комнату дамы помѣстились

на стульяхъ подлѣ кормилицы, сидѣвшей у окна съ дѣтею на рукахъ. Мать заботливо посмотрѣла на своего маленькаго сына, который пѣтушился на колѣняхъ кормилицы. Махая своими вытянутыми толстыми ручонками, онъ домогался высвободиться изъ

объятій мамки, поддерживавшей его въ минуты, грозящія ребенку паденіемъ. Круглая голова малютки ерзала по груди кормилицы, а его полное личико съ надутыми губами выражало протестъ противъ оказываемаго ему сопротивленія.

— Вы бы спустили его со своихъ колѣнъ, сказала Радужная кормилицѣ.

— Пытала я спускать его на земь, да онъ опять начинаетъ тогда проситься на руки.

— Чего же ты хочешь, шалунъ? и говоря это мать потрепала малютку по щекѣ.



====page 114====



Ребенокъ слегка улыбнулся, отчего образовались двѣ упругія ямки на его свѣжемъ лицѣ, губки свои, раздвинутыя этою улыбкою, онъ силился вновь надуть въ видѣ трубки, но это ему не удалось, потому что его началъ душить смѣхъ; онъ не выдержалъ и расхохотался, но при этомъ покосился на свою мать такимъ выразительнымъ взглядомъ, который говорилъ, что я-де очень хорошо знаю, что мнѣ надо, а вотъ вы такъ не скоро о томъ догадаетесь.

— Плутишка, погрозилась на него Соболева, любуясь продѣлками своего внука.

— Чего же ты хочешь? ну говори, приставала къ нему Любовь Дмитріевна.

Ребенокъ продолжалъ молчать; онъ потягивался, моталъ головою во всѣ стороны и вообще истощалъ терпѣніе своей кормилицы.

— Да хочется ему баловаться — знамо ребенокъ, отвѣтила она. Видишь ты и съ рукъ нейдетъ и на рукахъ не хочетъ сидѣть; а самъ топорщится, словно стращаетъ, что упадетъ.

— Пусть падаетъ, если ему этого хочется, и говоря это мать подмигнула кормилицѣ, въ напрасномъ опасеніи, чтобы та въ самомъ дѣлѣ не грохнула малютку на полъ.

Кормилица опустила свои руки и малютка, оставшися на ея колѣняхъ безъ поддержки, попробовалъ продолжать свое барахтанье, но чуть не потерялъ равновѣсія; онъ ухватился обѣими ручейками за ея сарафанъ, принялъ спокойное положеніе и надулся.

— Бурръ! произнесъ мальчикъ, скривилъ свое личко такимъ образомъ, словно его неожиданно окатили холодною водою.

— Это тебѣ не нравится? спросила его Радужная.

— Гадкая, пролепеталъ онъ смотря на нее съ укоризной.

— Гадкій-то ты самъ. Зачѣмъ мучаешь свою мамку, которая тебя кормитъ и одѣваетъ. Злой ты мальчикъ, серьезно сказала Любовь Дмитрiевна.

Ребенокъ на минуту совершенно затихъ, онъ видимо хотѣлъ дать себѣ отчетъ въ своемъ поступкѣ. Потомъ онъ украдкою взгля-



====page 115====



пулъ снизу на лицо своей кормилицы и ухватилъ ее за подбородокъ обѣими руками. Та разцѣловала ему обѣ ладони.

— Паинька ты у меня Колинька; умница ты, понятливый ребенокъ, проговорила она лаская сго.

— Ecoute, ma chère, начала Соболева, пристально вглядываясь въ лицо своей дочери, освященное материнскою любовью, намѣрена ли ты отвѣтить мнѣ откровенно на мой вопроса?

— А вопросъ этотъ вѣрно самаго щекотливаго свойства произнесла та по-французски.

— Dа, c’est choquant.

— Спрашивайте maman и я отвѣчу вамъ съ полною откровенностью.

— Прекрасно, и Соболева взяла руку своей дочери.

— Знаете ли, моя дорогая; я теперь такъ счастлива, что не могу имѣть ни одной затаенной мысли, ни одного желанія, которое приходилось бы скрывать отъ другихъ.

— Счастье дѣлаетъ людей безукоризненно честными, перебила ее Вѣра Осиповна.

— Теперь единственное мое желаніе состоитъ въ томъ, чтобы всегда моя жизнь продолжалась также какъ она сложилась теперь, продолжала дочь.

— И это не мудрено, потому что твой мужъ...

— C ’est un véritable homm e.

— Теперь вашъ вопросъ, и Любовь Дмитрiевна пожала руку своей матери.

— Только дорожа твоимъ счастьемъ, которое въ тоже время и мое, я рѣшаюсь спрашивать у тебя о вещахъ, наводящихъ меня на сомнѣніе.

— Какое грозное предисловіе, да вы, maman, хотите приступить къ чему-то серьезному.

— Я кажется смѣшу тебя ma chère

— Шутки въ сторону, maman, я васъ слушаю.

— Мнѣ хочется спросить у тебя, что ты думаешь о Брынскомъ. Сегодня, слушая твои нападки на этого человѣка, мнѣ ка-



====page 116====



залось, что ты слишкомъ близко принимаешь къ сердцу все что до него касается.

— И вы испугались за меня?

— Не то, чтобы испугалась, но припомнила, что прежде ты была къ нему очень не равнодушна и это заставило меня задуматься.

— Опять таки тоже самое. Я вамъ говорила уже много разъ, что никогда не увлекалась имъ.

— Охотно тебѣ вѣрю, сказала мать, бросая косой взглядъ на дочь, которая немного вспыхнула.

— Да, если я прежде и отличала бы его отъ другихъ и думала бы со временемъ дать ему предпочтеніе, то во всякомъ случаѣ теперь я уже совершенно убѣждена, что такой человѣкъ, какъ Брынскій никогда не могъ бы дать мнѣ ничего, кромѣ постоянныхъ тревогъ.

— А ты знаешь, что онъ не въ состояніи дать тебѣ счастья, значитъ ты все-таки изучала его.

— Вы дѣлаете мнѣ форменный допросъ.

— Я хотѣла бы пользоваться твоей откровенностью, но вижу, что ты скрываешься отъ меня, а потому и не настаиваю, а между тѣмъ одно твое слово могло бы меня успокоить.

Любовь Дмитріевна вспыхнула; мать отвернулась и внимательно вглядывалась въ позу кормилицы, забавлявшей ребенка побрякушками.

— Да, maman, я изучала его, сказала наконецъ дочь.

Соболева посмотрѣла ей прямо въ глаза.

— И убѣдилась въ его негодности? спросила она.

— И убѣдилась, что онъ не положительный человѣкъ, а одинъ изъ тѣхъ подвижныхъ людей, которые достаточно сильны для того, чтобы напугать и разрушить женское счастье, но не имѣютъ на столько терпѣнія, чтобы его устроить и упрочить.

Радужная говорила съ тѣмъ достоинствомъ, которое исключаетъ всякое присутствіе страсти. Вѣра Осиповна самодовольно улыбнулась и поцѣловала се въ лобъ.

— Вотъ такъ-то лучше, сказала она, но я все-таки подозрѣ-



====page 117====



ваю, что между вами произошла одна изъ тѣхъ сценъ, которыя не оставляютъ въ сердце женщины ничего отраднаго, но навсегда вкладываютъ въ него частичку горечи. Люба, ты была оскорблена этимъ человѣкомъ.

— Не спрашивайте меня объ этомъ.

— Я знаю, что если женщина оскорблена, то она всегда склонна отплатить тѣмъ же мужчинѣ, возмутившемъ ея гордость.

— У меня не можетъ быть и такого желанія, во-первыхъ потому, что Брынскій теперь любитъ свою жену и я сознаю, что не имѣю достаточныхъ силъ для того, чтобы хотя на время привлечь на себя его вниманіе, во вторыхъ, если-бъ мнѣ и удалось помучить его хорошенько, то его трудно было бы удержать въ приличномъ отдаленіи; знаете ли, что это совершенно особенный человѣкъ, который не возбуждаетъ однако моего любопытства съ

тѣхъ поръ, какъ я узнала, что онъ не можетъ меня любить?

Мать и дочь долго сидѣли молча. Навонецъ Соболева снова улыбнулась кякъ-то особенно торжественно и сказала:

— Il n’y а rien à craindre.

Ребенокъ сползъ съ колѣнъ кормилицы и присѣвъ на коврикъ началъ разбирать складной домикъ. Любовь Дмитріевна задумчиво слѣдила за всѣми его движеніями.

— Знаете ли маменька, что я часто скептически отношусь къ своему счастью и докапываюсь до его слабой стороны. Я припоминаю всѣ тѣ требованія, которыя заявлены женщинами въ нашъ прогрессивный вѣкъ, прилагаю ихъ къ своей жизни и вижу, что

собственно мнѣ нечего требовать болѣе отъ окружающихъ меня людей. Самостоятельность моя обезпечена совершенно и въ этомъ отношеніи я вполнѣ счастлива, ни мужъ, ни кто иной, ни само общество никогда не подумаютъ оспаривать у меня права располагать собою и воспитывать моихъ дѣтей противъ моей воля. Полное довѣріе мужа дастъ мнѣ свободу учить дѣтей до тѣхъ поръ, пока у меня хватитъ на то силъ и пока я сама не передамъ ихъ въ другія болѣе твердыя руки. За тѣмъ я не имѣю иныхъ потребностей кромѣ любви къ Ѳедору, и въ этомъ отношеніи я совершенно счастлива. Вы знаете маменька, что я не



====page 118====



принадлежу къ числу тѣхъ женщинъ, которыя вѣчно безпокоются и не могутъ найти такого пункта, вставъ на который онѣ обезпечили бы себѣ устойчивость. Не спорю, можетъ быть нѣкоторыя изъ такихъ женщинъ одарены природою богаче меня, но гоняясь за другими, я не хочу дѣлать надъ собою натяжки. Послѣ тревожной молодости, въ продолженіе которой я напрасно искала своего особеннаго призванія, теперь я успокоилась на семейныхъ обязанностяхъ и желала бы только, чтобы и другія были бы такъ же счастливы, какъ и я.

— Очень, очень хорошо, поощряла ее Соболева.

— Вотъ посмотрите на этого милаго ребенка, да развѣ можно преслѣдовать какія нибудь личныя цѣли въ то время, когда передъ вами и отъ васъ же возникаетъ эта новая жизнь, имѣющая свои собственныя потребности; я жалѣю только одного, почему день имѣетъ такъ мало часовъ, которые я могу посвящать своему сыну. Изучать это маленькое существо, учиться самой для того, чтобы не повредить ему неумелымъ прислуживаніемъ, ухаживать за нимъ, наконецъ любоваться возникающимъ въ его головѣ со знаніемъ, да это составляетъ такую массу увлекательнаго труда и наслажденія, что рѣшительно некогда разнуздывать свой умъ и воображеніе для бродяжничества въ метафизическихъ, или даже такъ называемыхъ реальныхъ сферахъ, мнимо научныхъ предположеній, гдѣ всякій прослѣдуетъ интересы своего собственнаго «я». Пусть назовутъ меня за эти слова не развитою женщиною, для меня это все равно. Я сознаю, что я любящая мать, выработавшая свой собственный взглядъ на воспитаніе моихъ дѣтей и

мнѣ нѣтъ никакого дѣла до того, кто захочетъ глумиться надъ матерью, не признающею за собою ни какихъ другихъ гражданскихъ обязанностей, кромѣ тѣхъ, которыя наложены на нее, какъ на воспитательницу любимыхъ сю дѣтей.

Мать пожала ей еще разъ руку, обняла ея шею и обѣ онѣ долго молчали и смотрѣли на рѣзвившагося Колю, который въ этотъ день особенно долго не ложился спать послѣ утренняго гулянья по саду.

— Часто возясь съ своимъ ребенкомъ, я приноравливаюсь къ



====page 119====



его міросозерцанію и мнѣ самой начинаетъ казаться, что я нахожусь у источника самой жизни, такъ же мало сложной, какъ и сама первобытная истина. Все мною изученное кажется мнѣ тогда ничтожнымъ вкладомъ, изъ котораго я такъ мало могу удѣлить моему сыну, что ему нечего будетъ дѣлать со мною черезъ какихъ нибудь семь, много десять лѣтъ. Это меня мучаетъ и уложивъ его спать я бѣгу къ мужу за разрѣшеніемъ моихъ сомнѣній, или ищу въ книгахъ разгадки, недоконченныхъ въ моей головѣ рѣшеній. Вы знаете, что къ несчастью мы не всегда достигаемъ до совершеннаго удовлетворенія нашей любознательности. Изучать самого ребенка имѣетъ по моему мнѣнію воспитательное значеніе для самихъ матерей. Я не знаю за собою ни одного психическаго акта, который бы не былъ вполнѣ удовлетворенъ моею любовью къ мужу и моими заботами о сынѣ. Не сложность его первичныхъ ощущеній наводитъ меня на анализъ собственныхъ поступковъ и я наглядно убѣждаюсь въ массѣ своихъ искуственпыхъ и ложныхъ потребностей. Не рѣдко въ одномъ его словѣ я вижу смыслъ цѣлой половины жизни, безхитростно выражаемой его языкомъ, не научившемся еще лгать. Надо быть матерью для того, чтобы понять всю силу, привязывающую насъ къ ребенку. Приводите какіе вамъ угодно доводы, но вы не разубѣдите меня въ томъ, что Коля мой великій учитель, что онъ составляетъ

звѣно, помощію котораго я проникаю въ смыслъ самой природы и которое устанавливаетъ мое сообщеніе съ божествомъ. Ну, посмотрите, да посмотрите же, мамаша, какъ онъ хорошъ, этотъ маленькій ангелъ.

Радужная быстро встала съ своего мѣста, подошла къ ребенку и поднявъ его на свои руки, начала цѣловать съ какимъ-то восторгомъ. Только теперь высказываясь передъ своею матерью, Любовь Дмитріевна сознательно прослѣдила то чувство къ своему сыну, которое до сихъ норъ она переживала только инстинктивно.

— Да какъ же я тебя люблю, говорила она, расхаживая съ нимъ по комнатѣ.

Мальчикъ смотрѣлъ на нее своими широкими глазами и мягко,



====page 120====



мягко улыбался; его какъ будто согрѣвала эта безпредѣльная материнская любовь, которую онъ чувствовалъ въ мягкомъ прикосновеніи къ нему ея счастливой груди и въ ея нѣжныхъ поцѣлуяхъ, убаюкивавшихъ малютку.

— Люба, ты забываешь ma bien aimée, что тебѣ нельзя носить его на своихъ рукахъ, замѣтила ей мать, растроганная только что конченнымъ между ними разговоромъ.

— Я сейчасъ уложу его въ кроватку.

— Будь осторожна, а то повредишь и себѣ и будущему своему ребенку.

— Не безпокойтесь maman, а главное не говорите такъ громко.

Коля, согрѣтый ея поцѣлуями началъ засыпать; безмятежная улыбка такъ и замерла на его устахъ. Радужная заботливо уложила его въ кроватку и долго не могла оторвать глазъ отъ счастливаго и веселаго даже во снѣ Коли.

— II n’y а rien à craindre, думала Соболева, моя дочь совершенно остепенилась; она сдѣлалась настоящею матерью, а это не мыслимо безъ того, чтобы женщина не отдалась всецѣло своимъ семейнымъ заботамъ, какъ немыслимъ настоящій художникъ, не полюбившій страстно своихъ поэтическихъ идеаловъ.

И Вѣра Осиповна разцвѣла. Для старухи счастье дочери составляло все ея благополучіе. Она успокоилась и имѣла на то полное основаніе, хотя Любовь Дмитріевна и сочла нужнымъ утаить отъ нея еще кое-что.



ГЛАВА XIV.

Любовь Дмитріевна познакомилась съ Брынскимъ въ Парижѣ въ тотъ самый годъ, въ который она была такъ сильно потрясена привязанностью Радужнаго къ Настѣ. Возвратясь изъ Дуброва въ Петербургъ она тщетно принуждала себя взяться за работу въ типографіи и осенью упросила свою мать ѣхать съ нею въ Парижъ. Дѣвушка чувствовала потребность въ нѣкоторой праздности, не лишающей ее возможности продолжительнаго досуга, въ





====page 121====



который она могла-бы углубляться въ самую себя. Шумный Парижъ съ его развлеченіями казался тогда ей соотвѣтствующимъ убѣжищемъ. Иностранка, не имѣющая въ немъ большаго круга знакомыхъ, могла жить въ этомъ міровомъ городѣ, какъ ей вздумается. Для нея представлялась полная свобода веселиться и ничто такъ-же не мѣшало ей закрыть для всѣхъ двери своей квартиры и просиживать въ ней цѣлые дни. Вѣра Осиповна съ свойственною ей деликатностью не рѣшилась бы стѣснять своей дочери даже и въ томъ случаѣ, еслибы ей приходилось не въ моготу. Но дѣвушка, занятая собственными мыслями, не видѣла ея страданій и цѣнила въ матери только ея нейтралитетъ.

Любовь Дмитрiевна переживала въ Парижѣ то не опредѣленное состояніе, которое выясняется всегда очень медленно, которое томитъ и тревожитъ насъ на каждомъ шагу, но которое вмѣстѣ съ тѣмъ укрѣпляетъ въ насъ увѣренность въ томъ, что неожиданно постигшее насъ горе пройдетъ, не оставивъ послѣ себя дурныхъ результатовъ. Это такое горе, которое задѣваетъ насъ иногда очень глубоко, но которое не можетъ подавить человѣка, оно не сшибаетъ его съ ногъ и не въ силахъ переродить его изъ цѣльнаго человѣка въ нравственную калѣку. Любовь Дмитрiевна не претерпѣла въ Дубровѣ полнаго пораженія въ своей любви къ человѣку, котораго считала идеаломъ совершенства. Послѣ сцены въ хмѣльникѣ дяди Матвѣя ей и въ голову не приходила мысль отказываться отъ своей любви къ Радужному, что было-бы для нея величайшимъ несчастьемъ, нѣтъ, сцена эта убѣдила ее только въ необходимости ждать того торжественнаго момента, который

она разсчитывала пережить такъ сказать если не сегодня, то завтра. Весь вопросъ заключался для нея во времени и хотя время это было-бы невозможно опредѣлить даже и съ приблизительною точностью, но во всякомъ случаѣ не было никакого сомнѣнія въ томъ, что горе ея имѣло только второстепенное значеніе. Ея вѣра въ любимаго человѣка не была подорвана, и ея нравственные идеалы не пошатнулись на своихъ незыблимыхъ пьедесталахъ. Всѣ призывы къ жизни остались тѣ же самые, они по прежнему сохранили въ ея глазахъ свою способность воз-



====page 122====



буждать въ ней непрерывную энергію, значитъ на свое драматическое приключеніе дѣвушка не могла смотрѣть иначе, какъ на неожиданное и конечно временное препятствіе къ осуществленію ея завѣтной мечты. Самолюбіе сложившейся женщины много помогло ей въ этомъ испытаніи. Она не хотѣла допустить, чтобы Радужный предпочелъ ей Настю и въ его раскаяніи видѣла подтвержденіе того, что ей нашептывала гордость. Въ результатѣ ей оставалось только увѣрить себя, что Ѳедоръ Гавриловичъ еще не достаточно изучилъ ее, а потому онъ и увлекается такими лицами, которыя должны были поразить его своею новизною и оригинальностью. Переработывая эти мысли дѣвушка пріѣхала въ Петербургъ и въ одномъ изъ первыхъ своихъ писемъ къ Радужному она писала, что ее даже не оскорбляетъ та сцена, которую онъ заставилъ ее перенести, говоря откровенно съ ужасною болью въ сердцѣ, но она не оскорбляется именно потому, что онъ нанесъ ударъ не ей Любви Дмитріевнѣ, а той особѣ, которую онъ представилъ себѣ въ ея образѣ. При этомъ она выражала свою увѣренность въ томъ, что еслибъ онъ зналъ ее хорошенько, то

никогда не опустился-бы такъ низко, и не могъ-бы обмануть ее не только въ такихъ вещахъ, пополнить которыя онъ обѣщалъ-бы ей лично, но и во всемъ томъ, что она ожидала отъ него какъ отъ честнаго человѣка. Радужный отвѣчалъ ей самымъ

удовлетворительнымъ образомъ и всегда въ тонѣ своемъ сохранилъ оттѣнокъ кающагося грѣшника, но тѣмъ не менѣе дѣвушка захандрила и путешествіе казалось ей необходимостью. Въ Парижѣ, среди вихря веселой и дѣловой жизни, она скучала, какъ

человѣкъ, запертый въ тюрьму, изъ которой онъ можетъ выйти когда ему угодно, но при этомъ отъ него требуютъ извѣстное обѣщаніе, исполнить которое для него обязательно тотчасъ-же по полученіи свободы. И не смотря на такую легкость возвратить себѣ свободу человѣкъ чувствуетъ необходимость продлить свое добровольное заточеніе, потому что исполнить то, что отъ него требуетъ онъ теперь считаетъ подлостью, а при перемѣнѣ внѣшнихъ обстоятельствъ сочтетъ долгомъ сдѣлать требуемое безъ всякаго принужденія. Любовь Дмитрiевна ждала тоже перемѣны



====page 123====



обстоятельствъ и каждый день приносилъ ей новое раздраженіе и мучительнѣе прежняго томилъ ее въ неизвѣстности относительно срока ея заточенія. Она не могла считать дни, какъ единицы, приближающія ее къ радостному освобожденію. Письма Радужнаго въ то время тоже не могли служить ей календаремъ, въ нихъ преобладалъ тотъ-же оттѣнокъ и тѣже увѣренія, которыя она слышала отъ него еще выѣзжая изъ Дуброва. А для того, чтобы

можно было безъ опасеній сдѣлать новый шагъ, ведущій женщину въ объятія любимаго человѣка, уже разъ обманувшаго ея ожиданія, для этого требуется или какое нибудь особенное событіе, или опять-таки это длинное и неопредѣленное время, незамѣтно сглаживающее всѣ шероховатости. Но время, самое дорогое молодое время пропадало въ заточеніи, нравственный гнетъ котораго тяготитъ даже и стариковъ, требующихъ для себя свободнаго покоя. А тутъ праздная мысль назойливо барахтается въ головѣ и отзывается въ ней съ болью; руки-же, остающіяся безъ полезнаго упражненія, не находятъ себѣ мѣста и наводятъ смертельную тоску. И совѣсть не молчитъ: она упрекаетъ въ деморализаціи и въ лѣности, а разсудокъ обѣщаетъ преждевременную смерть въ награду за эти добродѣтели. Такова пытка всѣхъ людей, не чувствующихъ себя на своемъ постѣ, съ котораго такъ неожиданно выскочила дѣвушка. И что-же она могла предпринять? Работаютъ въ ея положеніи только люди, которымъ въ противномъ случаѣ грозитъ голодная смерть и какъ тяжела эта обязательная и мучительная работа, когда все валится изъ рукъ! Любовь Дмитріевна ничего не дѣлала цѣлыхъ два мѣсяца, а потомъ, какъ и слѣдовало ожидать, она, сама того не замѣчая, начала измѣнять уединенной жизни.

Сперва Любовь Дмитрiевна попробовала развлекаться и при этомъ всецѣло отдалась музыкѣ. Въ званіи піанистки она нѣсколько разъ дебютировала на одномъ изъ многочисленныхъ частныхъ концертовъ въ Парижѣ, куда стекаются начинающіе артисты всѣхъ государствъ Европы. Дѣвушка настойчиво хлопотала о томъ, чтобы ей была предоставлена возможность играть передъ публикою, для чего она записалась въ члены нѣсколькихъ музы-



====page 124====



кальныхъ обществъ. Въ этомъ домогательствѣ она видѣла опять таки одно развлеченіе, которое отвлекало ее отъ думы, застывшей на одномъ градусѣ и не измѣняющей своему застою, не смотря на всѣ усилія Любви Дмитріевны; сознаніе своей немощи въ этомъ отношеніи наводило на нее новую тоску и грозило ей апатіею, противъ которой она рѣшилась протестовать во чтобы-то ни стало. Застой, хотя-бы и временный, наводилъ ужасъ на ея молодое воображеніе и стращалъ ее какъ предвѣстникъ смерти. Сердечныя дѣла Радужнаго находились въ то время въ самомъ шаткомъ положеніи, а онъ и не подозрѣвалъ этого, хотя письма его невѣсты сдѣлались короче и отличались какимъ-то холоднымъ лаконизмомъ, изъ котораго молодой человѣкъ могъ заключить только, что ему нужно еще долго ждать. Сознавая себя виновникомъ этого томительнаго ожиданія онъ усиливалъ свои доводы въ пользу собственнаго оправданія, невольно теплота чувства прорывалась въ каждомъ его письмѣ и послѣдовательно переходила въ страсть, не видящая болѣе никакихъ препятствій къ желаемому счастью.

Между тѣмъ Любовь Дмитрiевна, окунувшись въ новый для нея міръ, скоро окончательно измѣнила своему уединенію, которое было-бы такъ благопріятно для точной оцѣнки писемъ Ѳедора Гавриловича; она даже увлеклась собственнымъ музыкальнымъ дарованіемъ, которое вдругъ начала въ себѣ признавать послѣ перваго концерта, даннаго ею передъ публикою, случайно поощрившею ее наравнѣ съ одною извѣстною піанисткою, которая въ тотъ-же день играла послѣ нея. Вѣра Осиповна нашлась вынужденною открыть двери своей квартиры для многочисленныхъ знакомыхъ ея дочери, среди которыхъ мать съумѣла не измѣнить своему достоинству и здѣсь, какъ и вездѣ въ другихъ мѣстахъ, она пріобрѣла репутацію умной, образованной и вообще хорошей женщины.

Въ своей гостиной Любовь Дмитріевна въ первый разъ увидѣла Брынскаго, о порожденіяхъ котораго тогда такъ много говорили ей всѣ окружающіе ее артисты. Дѣвушкѣ бросился въ глаза смѣлый взоръ Александра Васильевича, который, какъ ей



====page 125====



тогда показалось, имѣлъ деспотическія наклонности человѣка, закаленнаго въ бояхъ, его отрывистыя рѣшительныя движенія и выдающаяся рѣзкая рѣчь укрѣпили въ ея умѣ такое о немъ мнѣніе. Ее смущалъ разговоръ Брынскаго, опредѣленныя выраженія котораго звучали въ ея ушахъ съ какою-то болѣзненною чувствительностью; въ каждомъ его словѣ ей казалось, что она слышитъ безъапеляціонный приговоръ человѣка, который съ саблею въ рукахъ готовъ защищать свое мнѣніе, считаемое имъ безукоризненно справедливымъ. Вообще, въ первые дни ихъ знакомства она чувствовала себя очень неловко въ присутствіи этого человѣка, военная выправка котораго гармонировала съ надменными пріемами артиста. Любовь Дмитрiевна ощущала даже невольный страхъ, всякій разъ какъ Брынскій подходилъ къ ней своею эластическою походкою, которая такъ и выдавала въ немъ физическую силу, соединенную съ ловкостью любого chasseur d’Afrique. Когда артистъ приближался къ ней, она такъ и ожидала, что онъ сдѣлаетъ отчаянный скачекъ и кинется на нее какъ дикій звѣрь. Впослѣдствіи она примирилась со всѣми свойствами Брынскаго, но никогда не могла отдѣлаться совершенно отъ страннаго впечатлѣнія, производимаго на нее походкою и глазами американскаго полковника. Будучи членами одного и того же музыкальнаго общества, они видѣлись почти каждый день и встрѣчаясь съ нимъ дѣвушка помимо собственной воли, непремѣнно приглашала къ себѣ Брынскаго, при всякой ихъ встрѣчѣ; тотъ охотно являлся къ ней по вечерамъ и страстного своею любовью къ музыкѣ овладѣлъ симпатіею всѣхъ собиравшихся у Соболевыхъ артистовъ. Дѣвушка мало по малу начала освоиваться съ поразившею ее новою личностью и даже былъ моментъ, въ который она думала, что Брынскій добрѣйшій человѣкъ, не смотря

на свой видъ боеваго пѣтуха, но скоро она была вынуждена измѣнить этому мнѣнію вслѣдствіе слѣдующаго происшествія.

Вѣра Осиповна, сразу почувствовавшая симпатію къ Александру Васильевичу, хотѣла сдѣлать его своимъ постояннымъ кавалеромъ и однажды въ хорошій осенній день она опираясь на его



====page 126====



руку отправилась гулять въ Булонскій лѣсъ. Любовь Дмитріевна осталась дома съ одною изъ временныхъ своихъ пріятельницъ.

На этой прогулкѣ Соболева пробыла долѣе чѣмъ разсчитывала и такъ какъ она уже не надѣялась успѣть домой къ завтраку, то и предложила своему кавалеру зайти въ первое кафе, попавшееся имъ на дорогѣ. Здѣсь они сѣли къ мраморному столу и сосѣдями ихъ оказались два джентльмена, одинъ изъ нихъ былъ рыжій англичанинъ, изрядно выпившій, а другой оказался впослѣдствіи русскимъ. Англичанинъ безъ всякаго къ тому повода

позволилъ себѣ сказать Вѣрѣ Осиповнѣ нѣсколько двухсмысленныхъ любезностей. Брынскій, допивъ поданную ему чашку кофе, закурилъ сигару и погрозивъ англичанину пальцемъ, замѣтилъ ему, что онъ имѣетъ дѣло avec une femme respectable и что слова артиста дѣлаютъ честь его остроумію. Русскій джентльменъ счелъ нужнымъ удивиться тому, что въ нашъ XIX вѣкъ еще возможны подобные оскорбительные для женщинъ разговоры и ловко извинился передъ Соболевою за своего товарища. Брынскій посовѣтовалъ ему вывести англичанина изъ кафе. Гордый британецъ, принадлежавшій къ разряду почтеннаго сословія вѣчныхъ туристовъ, до того оскорбился, что ударилъ сперва кулакомъ по столу, потомъ всталъ и приблизившись къ Брынскому спросилъ его:

— Знаете ли вы petit crevet, что такое англичанинъ? Не вставая съ мѣста Александръ Васильевичъ попросилъ Соболеву выйти изъ кафе и подождать его на бульварѣ только двѣ минуты.

Та молча повиновалась и артистъ не замедлилъ къ ней присоединиться.

— Чѣмъ у васъ кончилось это недоразумѣніе? спросила она, принимая его руку.

— Какъ только вы вышли, англичанинъ схватилъ меня за грудь, что очень встревожило его товарища.

— Какая возмутительная сцена!

— А я далъ ему пощечину, но такъ сильно, что англичанинъ посоловѣлъ.



====page 127====



— Возможно ли это? и у Соболевой затряслись руки и подкосились ноги.

— Зачѣмъ же вы меня распрашиваете, если не можете слушать подробностей этого дѣла?

— Я признаюсь не ожидала, что у васъ кончится такимъ образомъ.

— Ожидать можно рѣшительно всего.

— Да, но скажите, что же сдѣлалъ послѣ того англичанинъ?

— Я уже опасаюсь вамъ разсказывать; вы опять испугаетесь.

— Нѣтъ, теперь я уже приготовилась ко всѣмъ ужасамъ кулачныхъ дракъ.

— Онъ спросилъ у меня съ кѣмъ имѣетъ дѣло, я назвалъ себя полковникомъ американской службы и завтра мы будемъ драться.

— Я рѣшительно не понимаю, какъ могутъ образованные люди поступать такимъ образомъ. Не ужели во всемъ свѣтѣ существуютъ до сихъ поръ варварскіе обычаи?

— Въ Америкѣ бываютъ еще и не такія вещи.

Соболева разсталась съ Брынскимъ у дверей своего дома и съ ужасомъ разсказала дочери о видѣнномъ ею происшествіи. Съ этой минуты Любовь Дмитрiевна не могла безъ невольной робости встрѣчаться съ Брынскимъ. Она чувствовала себя безсильною въ

присутствіи этого человѣка и не находила достаточно убѣдительныхъ доводовъ для того, чтобы доказать ему всю грубость его поступковъ, о которыхъ говорила ему только, что онѣ ее возмущаютъ, на это онъ спокойно возражалъ, что бываютъ всякіе люди.

Прошло два дня послѣ событія въ кафе, а Брынскій не являлся и дѣвушка нигдѣ его не встрѣчала.

— Можетъ быть онъ убитъ, говорила она своей матери и при этихъ словахъ губы ея синѣли, а лицо блѣднѣло.

— Ничего не знаю, отзывалась та и печально заключала, что дочь ея къ несчастью по совсѣмъ равнодушна къ такому симпатичному и вмѣстѣ съ тѣмъ дикому человѣку.

Любовь Дмитріевна въ самомъ дѣлѣ начала чувствовать какое-



====page 128====



то влеченіе къ этому человѣку. Она на время даже совсѣмъ позабыла о Радужномъ и думала только объ Александрѣ Васильевичѣ. Но думы эти были тревожны и совершенно не произвольны. Если нервнаго человѣка запереть въ комнату вмѣстѣ съ какимъ нибудь предметомъ, производящимъ на него ужасающее впечатлѣніе, то онъ находился бы въ тогдашнемъ положенія дѣвушки. Она сознавала, что подплываетъ къ водовороту, который того и смотри втянетъ ее въ глубокую пучину и она, какъ жертва чего-то фатальнаго, отбивалась отъ непонятной, но постоянно дѣйствующей на нее силы. И ей хотѣлось видѣть Брынскаго какъ можно чаще; Любовь Дмитрiевна въ его отсутствіи находила даже, что сблизившись съ этимъ человѣкомъ, она найдетъ въ немъ тѣ же нравственныя основанія, которыя она привыкла видѣть въ другихъ людяхъ и тогда онъ перестанетъ пугать ее, какъ не вѣдомый намъ призракъ. Но время шло, а дѣвушка все еще не могла уловить главныхъ основаній его міросозерцанія и не мудрено, — этотъ человѣкъ составлялъ для нея совершенно новое явленіе, которое остается тѣмъ долѣе не разгаданнымъ, чѣмъ менѣе развитъ человѣкъ его изучающій. Любовь Дмитріевна въ то время не могла похвастать опытностью, потому, судя о поступкахъ Александра Васильевича, она примѣняла его натуру къ своей и наталкивалась на безконечныя противорѣчія. Болѣе всего ее смущало то обстоятельство, что артистъ былъ во всякомъ случаѣ очень свѣдущій человѣкъ, съ которымъ и снорить-то ей часто приходилось не въ моготу. Не замѣтнымъ образомъ, она въ своихъ отношеніяхъ съ Брынскимъ позволяла себѣ много такихъ вещей, которыхъ не сдѣлала бы ни съ однимъ изъ своихъ близкихъ пріятелей въ Петербургѣ. Вообще Александръ Дмитріевичъ словно запугалъ дѣвушку, которая желая отдѣлаться отъ страха, придумывала себѣ такія утѣшенія, отъ которыхъ боязнь ея только увеличивалась. Наконецъ на третій день послѣ замѣчательнаго событія въ кафе, артистъ явился къ Соболевымъ вечеромъ и какъ всегда былъ оживленъ въ своей бесѣдѣ о музыкѣ и объ артистахъ. Любовь Дмитрiевна молча наблюдала за нимъ и не замѣтила въ немъ ни какого признака, говорившаго въ пользу того, что съ нимъ слу-



====page 129====



чилось что нибудь особенное. Подали чай; гости усѣлись около стола подлѣ Вѣры Осиповны. Александръ Васильевичъ взялъ свой стаканъ и подошелъ къ окну, въ амбразурѣ котораго его фигура на половину скрылась. Дѣвушка прошла мимо его и была имъ подозвана.

— Не хотите ли вы акомпанировать мнѣ на роялѣ послѣ завтра? спросилъ онъ.

— Пожалуй, я тогда буду свободна.

Они постояли не много молча.

— Скажите мнѣ, Любовь Дмитрiевна, для чего вы спеціально занимаетесь музыкою? спросилъ онъ.

—Я не занималась ею спеціально до сихъ поръ, но теперь хочу попробовать свои силы.

— Позвольте мнѣ высказать свое мнѣніе о вашей игрѣ, сказалъ онъ съ привычнымъ ему спокойствіемъ.

— Прошу васъ.

— Прежде того чѣмъ я выскажусь о вашемъ дарованіи я хочу знать какъ вы смотрите на мою игру.

— Зачѣмъ же это?

— Затѣмъ, чтобы мнѣ было извѣстно считаете вы меня способнымъ принять на себя роль судьи въ такомъ щекотливомъ дѣлѣ.

— А безъ этого условія вы не скажете мнѣ вашего мнѣнія? Не скажу, потому что это будетъ напраснымъ словоизверженіемъ.

— По моему мнѣнію вы обѣщаете попасть въ знаменитости.

— Пріятно слышать, но зачѣмъ же вы смущаетесь?

— Къ чему такія замѣчанія, и дѣйствительно смутившаяся дѣвушка пожала ему руку, сознавая, что она дѣлаетъ глупость.

— Знаете ли что, Любовь Дмитріевна, сказалъ артистъ уже съ жаромъ, по моему мнѣнію будетъ гораздо лучше, если вы изберете себѣ другую спеціальность и не выпуская ея руки онъ такъ мягко посмотрѣлъ ей прямо въ глаза, какъ никогда еще не дѣлалъ этого.

Дѣвушка потупилась и молчала.



====page 130====



— Я не говорю, что вы не можете быть хорошею исполнительницею, напротивъ того, уже теперь вы въ этомъ отношеніи часто удовлетворяете знатоковъ, но ваша тихая и мягкая натура слишкомъ непрочна для того, чтобы вы могли переживать бурные порывы творческой страсти, нѣтъ, вы никогда не дойдете далѣе извѣстнаго предѣла и не сдѣлаетесь самостоятельнымъ артистомъ. Жаль, если ваше самолюбіе нашептываетъ вамъ что нибудь другое. Если это такъ, то испытайте себя хорошенько и тогда ради этого же самолюбія откажитесь отъ музыкальной карьеры.

— Развѣ быть хорошею исполнительницею не значитъ, уже быть чѣмъ нибудь?

— Хорошая исполнительница очень много значитъ, особенно, если въ своемъ искуствѣ она видитъ средства къ существованію, но для васъ такая роль не годится; она только отвлечетъ ваши силы отъ другаго дѣла, которымъ вы могли бы быть гораздо болѣе удовлетворены. ІНе знаю, можетъ быть я ошибаюсь, но почему-то мнѣ кажется, что подъ вашею наружною скромностью скрывается огромное самолюбіе и вы никогда не примиритесь совторостеиенпою ролью. Я видѣлъ много такихъ людей, которые готовы примириться съ самою неблистательною дѣятельностью, но лишь бы они были въ ней самостоятельными хозяевами, то есть первыми даже и въ томъ случаѣ, если сзади ихъ нѣтъ послѣднихъ, а сами они составляютъ такъ сказать весь полковой штабъ. Я глубоко уважаю такихъ людей, на какой бы степени развитія они не стояли.

— Вы не знаете, какъ мало я придаю значенія своимъ музыкальнымъ дарованіямъ, къ которымъ я обратилась только для того, чтобы отдѣлаться отъ заѣдавшей меня тоски. Вы угадали меня, говоря о моемъ самолюбіи, и признаюсь вамъ, что музыкальная карьера теряетъ прелесть въ моихъ глазахъ по мѣрѣ того, какъ я знакомлюсь съ міромъ мелкимъ, вѣчно интригующихъ душенокъ этихъ артистовъ.

— Радуюсь за васъ и еще сильнѣе убѣждаюсь, что вы не созданы для той могучей страсти, которая или убиваетъ, или со-



====page 131====



здаетъ изъ насъ что нибудь дѣйствительно самобытное. Но послѣ завтра вы все-таки обѣщаете акомпанировать мнѣ въ концертѣ?

— Непремѣнно.

Онъ еще разъ пожалъ ей руку и она удалилась въ другія комнаты. Брынскій допилъ свой стаканъ чаю и подошелъ къ столу, подлѣ котораго сидѣло человѣкъ восемь гостей различныхъ возрастовъ, національностей и занятій.

— Что дѣлаетъ вашъ антагонистъ англичанинъ? спросила его Вѣра Осиповна нарочно при всѣхъ, думая этимъ способомъ отомстить Брынскому за его поступокъ.

— Ничего особеннаго, но впрочемъ теперь ему лучше, отвѣтилъ онъ совершенно равнодушно.

— Значитъ вы его ранили?

— Да, я раздробилъ ему ключицу.

— И вамъ это не стыдно?

— Сегодня я навѣстилъ его.

— И какъ же онъ къ вамъ отнесся?

— Онъ объявилъ мнѣ, что цѣнитъ меня, какъ настоящаго человѣка и мы по пріятельски съ нимъ разстались.

— Это ужасно! воскликнула хозяйка, обращаясь къ своей дочери, которая снова вошла въ комнату.

— Да, это доказываетъ, что люди имѣю тъ звѣрскія наклонности.

— Вы въ томъ сознаетесь и дѣлаете все-таки вещи, которыя сами осуждаете?

— Тотъ видъ звѣрства я осуждаю менѣе чѣмъ другія проявленія нашей животности, которой тѣмъ не менѣе всѣ мы придерживаемся.

— Что вы хотите этимъ сказать?

— Видите ли что: борьба двухъ людей, совершаемая по ихъ обоюдному желанію, не имѣетъ въ себѣ такъ много ужаснаго, какъ неровная борьба, которую каждый изъ насъ по своему соціальному положенію ведетъ съ людьми ниже его стоящими по своимъ средствамъ къ оборонѣ. Я рѣшительно не понимаю почему возстаютъ противъ дуэлей, которыя ни для кого не обязательны,



====page 132====



между тѣмъ какъ эти дуэли составляютъ ничтожный недостатокъ цивилизаціи, которая не можетъ справиться съ множествомъ другихъ золъ, положительно вредныхъ для всего человѣчества. Въ такихъ нападкахъ на относительно мелочную вещь, имѣющую въ

моихъ глазахъ свою хорошую сторону, я вижу только сентиментальность нашихъ дамъ и нервную раздражительность мужчинъ. Между присутствующими завязался по этому поводу горячій споръ, въ которомъ артистъ не принималъ участія. Онъ не торопясь докуривалъ свою сигару.

— А еслибъ вы убили вашего антагониста? приставала къ нему Вѣра Осиповна, неужели и тогда совѣсть ваша оставалась бы спокойною?

— Она была бы возмущена на столько же на сколько возмущается теперь, когда я жажду выпить лишнюю бутылку вина, а мимо меня проходитъ голодный и я ему отказываю въ двухъ су.

— Vous étes logique à votre mаniéré, но вы страшный человѣкъ, и мать тревожно взглянула на Любовь Дмитріевну, которая вдругъ поблѣднѣла.

Брынскій вскорѣ раскланялся и вышелъ.

Вслѣдъ за нимъ распростились съ хозяйкою и другіе гости.

— Что было съ тобою сегодня вечеромъ? спросила Соболева у своей дочери, провожая ее въ спальню.

— Ничего, maman, пожалуйста не тревожьтесь изъ-за всякихъ пустяковъ, да и меня пора оставить въ покоѣ. Мать прошла въ свой будуаръ и провела тревожную ночь. На слѣдующій день дочь ея была такою же какъ и всегда. Въ назначенный вечеръ Любовь Дмитрiевна акомпанировала Брынскому и когда послѣ игры публика вызвала ихъ своими рукоплесканіями, то они вышли на сцену держась за руки. Александръ Васильевичъ не выпускалъ ея руки долго послѣ того, какъ они сидѣли одни уже въ уборной. Онъ внимательно смотрѣлъ на ея смущенное лицо и хотѣлъ понять что происходило въ этой честной душѣ. А дѣвушкѣ было досадно на свою робость; она сердилась на собственное малодушіе и вмѣстѣ съ тѣмъ удивлялась почему она, вообще не прина-



====page 133====



длещащая къ робкому десятку, всегда теряется передъ Брынскимъ.

— Я хочу задать вамъ щекотливый вопросъ, сказалъ онъ.

— Говорите, она вздрогнула и отдернула свою руку.

— Скажите пожалуйста, какъ вы на меня смотрите?

— Я васъ просто боюсь, сорвалось у нея съ языка.

— Напрасно, а я способенъ полюбить васъ до обожанія.

— Еслибы и я полюбила васъ, то что было бы потомъ?

У дѣвушки кружилась голова, вмѣстѣ съ тѣмъ какое-то одуряющее любопытство подталкивало ее взглянуть чорту въ самые его очи и только слабое сознаніе въ недобросовѣстности мелькнуло на секунду въ ея головѣ. Къ чему въ самомъ дѣлѣ начала

она поддерживать такой разговоръ, когда не чувствовала сильной привязанности къ этому человѣку и когда она любила даже другаго? Но неопытный охотникъ, идущій первый разъ на крупнаго звѣря часто теряется, руки его ежеминутно трясутся и онъ почти

всегда рискуетъ сдѣлать промахъ, могущій быть для него гибельнымъ. Борьба, съ кѣмъ бы она не велась, въ большей части случаевъ принимаетъ непредвидѣнный соперниками характеръ и это по многимъ причинамъ, среди которыхъ большее или меньшее

присутствіе духа у того или другаго антагониста играетъ главную роль.                           

— Послѣ было бы все то, чему быть слѣдуетъ, отвѣтилъ онъ и отвернулся, чтобы скрыть овладѣвшее имъ волненіе.

— Развѣ вы способны къ прочной привязанности? говорила она какъ человѣкъ, хорошо сознающій, что его уже втягиваетъ водоворотъ, и чувство самохраненія побуждаетъ его рискнуть на меньшую опасность для того, чтобы избѣгнуть большей.

— Я не могу вамъ клястся въ вѣчной любви, но знаю, что способенъ полюбить васъ слѣпою и бѣшенною страстью. Онъ обернулъ къ ней свое лицо, передернутое судорожнымъ движеніемъ, губы его тряслись, а глаза выступили впередъ, какъ блуждающіе маяки, не устойчивость которыхъ-заставила дѣвушку вздрогнуть еще разъ. Тѣмъ не менѣе, когда онъ опять взялъ ее за руку, она тихо покорилась его волѣ и подумала только, что



====page 134====



онъ ее намагнетизировалъ и что она напрасно до сихъ поръ не вѣрила въ эту силу.

Затѣмъ она уже не помнила сказанныхъ ею словъ и съ ужасомъ пришла въ себя только въ тотъ моментъ, когда артистъ уже держалъ ее въ своихъ страстныхъ объятіяхъ и надѣлялъ поцѣлуями ея горячую щеку.

— Бога ради, оставьте меня въ покоѣ! крикнула она отчаяннымъ голосомъ, вырываясь изъ его рукъ.

Александръ Васильевичъ всталъ съ своего мѣста и съ минуту стоялъ, какъ потерянный.

— Что это значитъ? спросилъ онъ наконецъ.

— Да ничего это не значитъ, вы просто звѣрь.

— Зачѣмъ же вы подали поводъ къ тому, чтобы этотъ звѣрь считалъ васъ субъектомъ изъ своей породы?

— Я просто дурила, а вы воспользовались этимъ и говоря это она сознавала, что слѣдовало найти болѣе пригодныя къ дѣлу слова, но вмѣстѣ съ тѣмъ она хотя на этотъ разъ хотѣла не давать ему спуска и съ какимъ-то отчаяніемъ силилась что-то говорить, словно дѣло коснулось вопроса о ея жизни или смерти. Брынскій посмотрѣлъ ей прямо въ безстрастное и блѣдное лицо. Щеки его горѣли; артистъ казался взбѣшеннымъ.

— Глупая женщина, процѣдилъ онъ такимъ тономъ, въ которомъ слышны досада и обидное снисхожденіе.

— Вотъ какъ! сказала она, не понявъ хорошенько значенія неожиданныхъ для нея словъ Брынскаго. Только по тону его голоса она догадалась, что тутъ есть что-то не ладное, что-то такое чего ей еще ни разу не случалось слышать. Она съ видимымъ недоумѣніемъ покачала головою, потомъ съ неожиданною смѣлостью посмотрѣла ему въ разгнѣванное лицо и вдругъ отступивъ шагъ назадъ остановилась какъ вкопанная. Дѣвушка опустила глаза и изъ нихъ вырвались двѣ крупныя, страдальческія слезы.

Александръ Васильевичъ надѣлъ на нее шубку и проводивъ до кареты толкнулъ въ нее Любовь Дмитріевну, а самъ исчезъ въ толпѣ, дурно освѣщенной газомъ въ этотъ туманный вечеръ.



====page 135====



Только на другой день утромъ, дѣвушка, измученная безсонницею, поняла, что ее оскорбили и въ тоже мгновеніе прежній страхъ ея къ артисту исчезъ, но все-таки въ душѣ она всегда чувствовала передъ нимъ робость, смѣшанную съ досадой, отъ которой

она никогда не могла отдѣлаться, какъ болѣзненные люди не могутъ отстать отъ своихъ капризовъ, нелѣпость которыхъ сознается имя самими. Таковъ былъ одинъ эпизодъ изъ жизни Радужной, эпизодъ тщательно скрываемый ею отъ своей матери, отъ мужа и вообще отъ всѣхъ людей.

Нe смотря на свои непріязненныя отношенія къ Брынскому, Любовь Дмитріевна проникалась иногда къ нему чувствомъ признательности, потому что она была убѣждена, что онъ тоже умѣетъ молчать.



ГЛАВА XV.

Ни одно изъ извѣстныхъ намъ явленій природы не совершается безъ предварительнаго болѣе или менѣе длящагося колебанія. Прежде того чѣмъ грянетъ гроза, небо нахмуривается тучами, налетитъ порывъ вѣтра, за нимъ другой и третій, но они только

шелястятъ по травѣ и посвистываютъ между деревьями, которыхъ клонитъ вершинами уже послѣдующій продолжительный напоръ воздушнаго тока. Скоро свѣтъ темнѣетъ и вдали уже слышатся раскаты грома, но все-таки нельзя еще предсказать навѣрное

достигнетъ ли до насъ гроза, или она обойдетъ стороною. Въ природѣ, какъ и въ жизни народовъ все совершается помощію сложныхъ колебаній, уносящихъ тысячи жертвъ, не отгадавшихъ того направленія, идя по которому они чувствовали бы подъ ногами твердый грунтъ прочно образовавшейся земли. Испытывая на себѣ треволненія жизни опытные умы часто поддаются скептицизму и люди смѣло отвергаютъ то, чего они не въ силахъ понять и что спокойный анализъ послѣдующаго историка подведетъ къ одной общей идеѣ; онъ съ педантичностью ученаго выведетъ точный законъ, призвавъ къ себѣ на помощь формулу высшаго ма-



====page 136====



тематическаго анализа. Но ею и современники волнуются и погибаютъ подъ бременемъ все тѣхъ же человѣческихъ страстей, отъ которыхъ не можетъ сносить своихъ головъ извѣстное число людей, не точно опредѣленныхъ нашею статистикою. Короче, жизнь

идетъ повинуясь неизмѣнному закону вѣчнаго колебанія, которой не избѣгаетъ даже комнатная болонка. Всякому случалось наблюдать, какъ она долго кружится на одномъ мѣстѣ прежде того, чѣмъ изберетъ себѣ спокойную лежачую позу, а иногда случается

и такъ, что она повертится, повертится, да вдругъ тявкнетъ, побѣжитъ въ сторону и вовсе не ляжетъ отдыхать.

Въ своихъ отношеніяхъ къ Брынскому Любовь Дмитріевна испытала одно изъ тѣхъ колебаній ума, безъ которыхъ рѣдко формируются цѣлыя, нравственныя личности. Кому изъ насъ вгь юности не случалось внимать словамъ людей, возведенныхъ нами на пьедесталъ безукоризненной мудрости и кому изъ насъ не приходилось, хотя на нѣкоторое время заглушать въ себѣ много личныхъ стремленій, неодобряемыхъ нашимъ оракуломъ, такъ часто безсознательно насиловавшихъ нашу волю и губившихъ самостоятельность слабѣйшихъ нашихъ сверстниковъ? Нѣчто весьма похожее испытывала Любовь Дмитріевна, находясь подъ вліяніемъ Александра Васильевича, окруженнаго тогда ореоломъ какой-то славы, въ которой ему не отказывали французы, увлеченные его

дебютами въ Америкѣ. Кромѣ того Брынскій быль вооруженъ всѣми силами своей природной даровитости и аргументами современной науки, переработанной самобытнымъ умомъ артиста. Понятно, что дѣвушку тянуло къ такому человѣку и что она изъ скромности не довѣряла собственному уму, гнала скептическія мысли изъ своей головы, робѣла и преодолѣвая страхъ все-таки приближалась къ тому, кто наводилъ на нее это чувство; такъ поступаютъ всѣ честные люди, желающіе побороть въ себѣ робость къ какому-бы то ни было предмету. Раздумывая о своемъ поведеніи за послѣднее время дѣвушка наткнулась на ту мысль, что если-бы Александръ Васильевичъ не нанесъ ей этого оскорбленія, возвратившаго ей полное сознаніе и если-бъ вмѣсто того онъ обошелся съ нею мягче, вообще если-бъ онъ былъ спосо-



====page 137====



бенъ немного похитрить передъ нею, то Любовь Дмитрiевна могла-бы незамѣтнымъ для нея образомъ привыкнуть къ этому человѣку, сблизиться съ нимъ, да такъ по птичьему и отдаться ему цѣликомъ. Вѣчная робость, развиваемая въ людяхъ также какъ и другія ихъ свойства, замѣнила-бы строгій анализъ каждаго шага, заботы исключительно о немъ замѣпила-бы свободную любовь, вносящую въ семейную жизнь сознательное «я» обоихъ

супруговъ, затѣмъ логичнымъ образомъ явилась-бы покорность и терпѣніе. Картина рабской любви слабаго къ сильному представилась ея воображенію съ ужасающими подробностями, которыя наглядно доказывали ей, какъ постепенно могла-бы стушеваться

ея личность. Холодный потъ выступалъ на ея лбу и сердце ея замерло отъ невольнаго ужаса. Она припомнила, что такую любовь имѣли въ древнія времена жены къ своимъ мужьямъ, въ которыхъ своею пассивностью онѣ развивали самодурство и дыханіе ее стѣснилось въ сдавленной груди. Дѣвушка прошлась по комнатѣ и глотнула холодной воды. Потомъ она сѣла на диванъ и снова сосредоточилась. Ей сдѣлалось ясно, что въ этой-то унижающей любви женщинъ и заключается главная причина ихъ порабощенія. Она непремѣнно поддалась бы вліянію этого сильнаго человѣка, даже послѣ пережитой ею оскорбительной сцены, если-бъ предыдущіе годы своей молодости она не укрѣпила своего ума въ свободномъ мышленіи и еслибъ она не развила въ себѣ законнаго самолюбія.

— Свобода и самостоятельность были-бы пустыми словами, еслибъ они не выражали нашего понятія о безконтрольномъ анализѣ собственныхъ побужденій и чужихъ поступковъ, а до такого анализа надо дорости говорилъ ей однажды Александръ Васильевичъ.

Теперь дѣвушка хорошо поняла эти слова. Затѣмъ Любовь Дмитрiевна додумалась до того, что конечно свобода никогда не сравняетъ всѣхъ людей въ ихъ нравственныхъ силахъ, но она даетъ достаточно твердости каждому слабому не подчиняться болѣе сильному и не льстить себя ложною надеждою вдругъ подняться до гигантской высоты, потому только, что мы того за-



====page 138====



хотимъ. Нѣтъ, нравственная самостоятельность въ томъ-то и заключается, что развитый человѣкъ съумѣетъ хорошо оцѣнить самаго себя и никогда не возмется за дѣло, превышающее его силы. Такое преслѣдованіе недоступныхъ ему стремленій не можетъ

дать человѣку ничего, кромѣ безконечныхч, страданій, отдѣлаться отъ которыхъ становится часто невозможно. И передъ дѣвушкою предсталъ блѣдный образъ одной изъ ея родственницъ, вышедшихъ замужъ по птичьему влеченію къ человѣку, сила котораго

выражалась въ его нахальствѣ. Восемь лѣтъ рабской любви и уступчивости измучили ее совершенно; наконецъ она рѣшилась возвратить себѣ свободу и, сбиваясь съ толку, отученная отъ систематическаго изученія людей, она кинулась въ объятія человѣка, который оказался еще худшимъ, чѣмъ ея мужъ. Годъ тому назадъ чахотка унесла эту женщину въ преждевременную могилу.

«Моя жена глупа» говорятъ мужья о такихъ супругахъ, въ поведеніи которыхъ дѣйствительно не замѣчается никакой послѣдовательности. Любовь Дмитрiевна была очень долго разстроена такими мыслями, на которыя ее натолкнулъ собственный опытъ.

Цѣлую недѣлю она не выходила изъ дому и большею частью сидѣла запершись въ своей комнатѣ. Сходясь съ нею въ столовой Вѣра Осиповна страдала и мрачныя мысли приходили ей въ голову. Иногда любящая мать доходила даже до того предположенія, что женщина, наслаждающаяся полною свободою дѣйствій, чувствуетъ и вообще живетъ гораздо болѣе сложною жизнью, чѣмъ тѣ, которыя дѣлаютъ все по птичьему. Но она благоразумно молчала и мучительно ждала, чѣмъ все это кончится. Однажды утромъ Любовь Дмитріевна одѣлась для того, чтобы выйдти въ городъ. Она стояла передъ зеркаломъ въ своей спальнѣ, когда горничная принесла ей письмо отъ Ѳедора Гавриловича. Дѣвушка присѣла и занялась чтеніемъ. Въ этомъ посланіи Радужный передавалъ ей скорбь своей души, осмысливалъ свое нравственное состояніе и нашелъ отголосокъ въ ея сердцѣ. Она была такъ растрогана, что слезы обильными потоками лились изъ ея глазъ. Успокоившись немного она провела параллель между этимъ па-



====page 139====



сынкомъ Америки, который вынесъ изъ за океана нѣкоторыя свойства новыхъ людей, и между выносливою и мягкою натурою Радужнаго, который былъ добрымъ истинно русскимъ человѣкомъ. Теперь она взглянула на Брынскаго, какъ на субъекта совершенно ей чуждаго, но не лишеннаго интереса и почувствовала свое сродство съ Ѳедоромъ Гавриловичемъ. Всѣмъ своимъ стремленіямъ она могла удовлетворить только сойдясь съ Радужнымъ; онъ не подвергъ бы ее той безполезной ломкѣ, на которую артистъ

наталкивалъ бы ее каждымъ своимъ словомъ. «Нѣтъ — Брынскому нужна не такая какъ я», рѣшила дѣвушка и радостію вбѣжала въ гостиную, гдѣ Вѣра Осиповна сидѣла нагнувшись надъ книгою. Мать подняла па нее глаза.

— Grâce à Dieu; сказала она улыбаясь.

Любовь Дмитрiевна обняла ее и поцѣловала.

— Поѣдемъ въ Петербургъ, предложила она.

— Съ удовольствіемъ.

— Теперь я опять могу взяться за свои дѣла.

— Мнѣ и самой кажется, что здѣсь намъ нечего болѣе дѣлать; пора домой.

— Брынскій не былъ у васъ въ это время?

— Былъ два раза.

— Вы его принимали?

— Да, но онъ сидѣлъ у меня не долго.

— Вѣрно вы не были съ нимъ любезны?

— Онъ бываетъ свободенъ только по вечерамъ и то не всегда, а въ это время я принимала гостей только днемъ.

— Чѣмъ-же такъ занятъ вашъ вѣрный кавалеръ?

— Я полагала прежде, что онъ очень безалаберенъ, но представь: мнѣ говорили, что Брынскій ведетъ въ Парижѣ очень регулярную жизнь. Онъ встаетъ всегда въ 10 часовъ и до обѣда пропадаетъ въ библіотекѣ, послѣ того онъ нѣсколько часовъ играетъ на скрипкѣ, а вечеромъ если у него нѣтъ концерта онъ отправляется къ кому нибудь изъ своихъ многочисленныхъ знакомыхъ.

— Вотъ я-бы этого никогда отъ него не ожидала.



====page 140====



— Наружность обманчива, замѣтила мать.

Но Любовь Дмитріевна уже не имѣла никакого желаніи начать новаго изученія этого человѣка. Она была рада, что ея любовь къ Радужному восторжествовала надъ всѣми другими привязанностями и охотно забывъ свои музыкальныя начинанія, написала

ему письмо, въ которомъ всякое слово дышало горячимъ участіемъ къ Ѳедору Гавриловичу.

Александръ Васильевичъ пришелъ къ Соболевымъ съ прощальнымъ визитомъ и любовался дѣвушкою, которая вдругъ разцвѣла.

— Съ вами случилась перемѣна къ лучшему, сказалъ онъ ей, улучивъ благопріятную минуту, въ которую они остались одни. 

— Въ эти двѣ недѣли я много передумала.

— И успокоились?

— Мало того, я отдѣлалась еще отъ деспотизма человѣка, съ которымъ погибла бы, еслибъ не остановилась во время, и говоря это, она чувствовала въ себѣ не бывалую прежде смѣлость.

— Но застраховали ли вы себя отъ подобныхъ вліяніи на будущее время?

— Будущее мое совершенно застраховано въ этомъ отношеніи; я была оскорблена, а это не забывается до самой смерти.

— И однако не можете ни кого винить за нанесенное вамъ оскорбленіе. Вы осмѣяли того, кто васъ огорчилъ и если вы сдѣлали эту насмѣшку даже безъ намѣренія, то это не оправданіе, потому что васъ тоже оскорбили, конечно не по заранѣе обдуманной программѣ.

— Оставимъ эти счеты, но я хочу быть совершенно спокойною и прошу васъ, скажите мнѣ положа руку на сердце не связала ли я васъ въ какомъ нибудь отношеніи и не была ли я невольнымъ орудіемъ, помѣшавшимъ вамъ въ чемъ бы то ни было.

— Вы хотите знать, сохранилъ ли я къ вамъ сколько нибудь чувства и долго ли стану о васъ помнить?

— Да, отрѣзала она и вспыхнула.

— Объ этомъ не безпокойтесь. Вы составляете для меня уже одно воспоминаніе, пріятное на столько же, на сколько пріятна



====page 141====



намъ уже давно обдуманная мысль, къ которой мы не возвратпмся до тѣхъ поръ, пока не постарѣемъ и не начнемъ повторять задовъ.

— Вы сравниваете ваши пережитыя привязанности съ поношеннымъ платьемъ, знаете ли, что это даже не гуманно?

— Очень можетъ быть, но было бы просто глупо, если-бъ я томился и вздыхалъ о вещахъ, переставшихъ меня интересовать, какъ будто въ цѣломъ нравственномъ мірѣ я не могу имѣть иныхъ привязанностей, кромѣ шаловливаго вниманія развившейся дѣвушки, которая уже опомнилась?

— Скажите, вы ко всѣмъ вашимъ близкими, относитесь такимъ же образомъ?

— Да, я всегда очень быстро вырываю изъ своего сердца уже пережитыя привязанности. Мнѣ кажется, что этого можетъ достигнуть каждый человѣкъ, привыкшій разсчитывать только на самого себя и развившій въ себѣ не много силу воли.

— Это скорѣе можетъ сдѣлать человѣкъ, вообще способный къ сильной привязанности.

— Да, а такъ же и тотъ, который кромѣ любви къ женщинѣ можетъ отыскать себѣ въ нравственномъ мірѣ и другія привязанности.

— Вы кажется страшный эгоистъ?

— Будетъ правильнѣе, если вы назовете меня человѣкомъ съ скоротечнымъ правомъ. Такъ заклеймила меня одна изъ давнишнихъ моихъ пріятельницъ.

Они разстались довольно холодно и Соболевы черезъ недѣлю выѣхали изъ Парижа.

Вѣра Осиповна, всегда молчаливо исполнявшая волю своей дочери, находилась почему-то въ дурномъ расположеніи духа въ продолженіе всей дороги. Можетъ быть она полагала, что дѣвушка начнетъ опять дурить и въ Петербургѣ. Подъѣзжая къ Берлину, она совсѣмъ разворчалась. Вообще Пруссія производитъ сѣверное впечатлѣніе на большинство русскихъ людей и надоумилъ же ее толковый человѣкъ помѣститься между Петербургомъ и Парижемъ.



====page 142====



— Какъ я рада, мамаша, что мы приближаемся къ Россіи, сказала дочь въ то время, какъ на самомъ дѣлѣ они подъѣзжали только къ Берлину.

— Богъ знаетъ, успокоимся ли мы въ Петербургѣ и не потащишь ли ты меня опять куда нибудь тотчасъ же по пріѣздѣ нашемъ въ Россію.

— Никуда не потащу — я вамъ и такъ очень благодарна.

— Не можешь ты быть мнѣ благодарна, потому что не понимаешь, что значитъ быть матерью.

— Что же вы сердитесь, maman?

— Сержусь за то, что дѣти глупы и не цѣнятъ настоящимъ образомъ того, что дѣлаютъ для нихъ родные, извѣстная вещь, что дочь не можетъ понять своей матери до тѣхъ поръ, пока сама она не заведется собственнымъ семействомъ.

Любовь Дмитрiевна приписала въ то время недовольство своей матери вліянію на ея нервы рыцарской Пруссіи; но теперь, имѣя своего сына, она иначе поняла ея слова и оцѣнила любящую, русскую мать, говорившую тогда правду даже въ атмосферѣ, окружавшей возникавшую военную германскую державу.

Въ Петербургѣ Любовь Дмитрiевна видѣлась съ Радужными и, какъ мы уже знаемъ, вскорѣ примирилась съ нимъ окончательно.



ГЛАВА XVI.

Все переданное мною въ двухъ предыдущихъ главахъ было необходимо для того, чтобы читатель понялъ то настроеніе, съ которымъ члены семейства Радужнаго ожидали къ себѣ Брынскихъ. Не трудно догадаться, что оба эти семейства состояли главнымъ образомъ изъ такихъ членовъ русскаго общества, существенные интересы которыхъ заключались въ отечественной интелегенціи. По этому не одно простое любопытство волновало ихъ въ виду ожидаемаго сближенія; но они видѣли въ этомъ событіе, которое

можетъ наложить на нихъ особый нравственный отпечатокъ, послѣдствія котораго трудно предвидѣть. Тѣмъ не менѣе Любовь



====page 143====



Дмитріевна, совершенно установившаяся въ своихъ взглядахъ на жизнь, такъ твердо пріютилась въ собственномъ семействѣ, что она весьма основательно была убѣждена въ невозможности выскочить изъ своей колеи, выбитой ею послѣ долгихъ размышленій и нѣкотораго житейскаго опыта, осмысленнаго ея благоразумною головою. Но все-жъ таки въ душѣ этой женщины оставалось еще много свободныхъ струнъ, играть на которыхъ она

чувствовала потребность. Идеальныя стремленія молодости, не забитой нуждою или пошлостью, оставляютъ въ насъ свой особый отпечатокъ, ради котораго мы бываемъ способны волноваться даже и тогда, когда жизнь, обрѣзавъ часть нашихъ крыльевъ, примиряетъ насъ съ извѣстною долею и взваливаетъ на наши плечи обязанности, святость которыхъ признается самыми поверхностными натурами. И вотъ, защищенныя этими бронями отъ увлеченій молодости, мы встрѣчаемся лицомъ къ лицу съ такими людьми, которые поражаютъ насъ относительною невинностью своей полной жизни, вмѣщающей въ себя всѣ отголоски современности, приводившей насъ въ лихорадочное состояніе еще такъ недавно. Прежде, какъ это случилось и съ Радужною, она въ такихъ случаяхъ рисковала разбить все данное ей настоящимъ для того, чтобы пережить одинъ изъ тѣхъ кружащихъ голову порывовъ, которые составляютъ свойства сильной молодежи. Любовь Дмитрiевна, увлекшись личностью Брынскаго, не спросила его даже о томъ, куда онъ намѣренъ направить свой путь, въ случаѣ если она сдѣлается его женою и только въ рѣшительную минуту выразила ему сомнѣніе въ его постоянности. Теперь же она чувствовала себя надежнѣе защищенною отъ случайностей, она стояла на высокой скалѣ и безъ боязни, хотя и съ участіемъ, хотѣла смотрѣть на этого бѣшеннаго звѣря, отъ котораго она съ удовольствіемъ или болѣе того, съ увлеченіемъ стала бы перенимать пріемы, употребляемые имъ для нападеній и для защиты. Уже для одной пользы своему семейству, она хотѣла бы сблизиться съ этимъ человѣкомъ и съ его женою, которую она не знала, хотя и могла ожидать отъ нея многаго, какъ, отъ жены Брынскаго. Ѳедоръ Гавриловичъ конечно и не думалъ о томъ,



====page 144====



что ему можетъ грозить какая бы то ни была опасность отъ его новаго знакомства. Какъ человѣкъ весьма мягкій и особенно впечатлительный къ окружавшей его пошлости провинціальной жизни, раздражавшей ему нервы, онъ былъ очень радъ освѣжиться присутствіемъ человѣка хорошо закаленнаго, а потому и трудно передѣлываемаго на какой бы то ни было манеръ. Эти люди, остающіеся вѣрнымъ самимъ себѣ, всегда производятъ на насъ живительное впечатлѣніе; они укрѣпляютъ наши нравственныя немощи, дѣлаютъ насъ настойчивѣе въ преслѣдованіи своихъ цѣлей и не смотря на то, всякій разъ, какъ мы выходимъ изъ ихъ дома, намъ кажется, что нашъ пріятель примирилъ насъ съ жизнію. Такой обманъ происходитъ отъ того, что мы чувствуемъ облегченіе послѣ бесѣды съ такими цѣльными людьми. Радужный ни сколько не претендовалъ на Брынскихъ за довольно щекотливый пріемъ, сдѣланный ему въ ихъ домѣ. Онъ былъ снисходителенъ къ другимъ для того, чтобы не объяснять себѣ подобныхъ мелочей чѣмъ нибудь вообще обиднымъ для его знакомыхъ.

Вѣра Осиповна охотно хваталась за всякое новое явленіе въ нравственномъ мірѣ; она по прежнему не очень-то вѣрила въ добродѣтель людей, и до сихъ поръ сдѣлала только одно исключеніе въ пользу своего зятя. Ей казалось, что если-бъ она могла сдѣлать еще нѣсколько исключеній, то ей удалось бы умереть спокойно и увидѣть рай въ преддверіяхъ смерти. Такую цѣль преслѣдовала она въ періодъ своей симпатичной старости.

Наконецъ давно ожидаемые гости подъѣхали къ дому Радужнаго въ одинъ жаркій іюньскій день. Въ новомодной коляскѣ съ лежачими ресорами, одна изъ которыхъ была расперта деревяннымъ клиномъ, сидѣлъ артистъ со своею женою. Коверъ подъ ихъ ногами былъ вырванъ и замѣненъ попоною, подушка для сидѣнья была проѣдена мышами, образовавшими нѣсколько дыръ, прикрытыхъ коврикомъ, привезеннымъ Александромъ Васильевичемъ изъ Петербурга. Одно колесо щеголеватаго экипажа зимою еще пропало куда-то изъ сарая и его замѣнили колесомъ изъ брички. Пара высокихъ и статныхъ вороныхъ жеребцовъ, весьма



====page 145====



заморенныхъ, везла гостей съ энергіею, говорившею въ пользу выносливости ихъ хорошей породы. Кучеръ, сидѣвшій на козлахъ и правившій лошадьми и двумя парами возжей, изъ которыхъ однѣ были синяго, а другія краснаго цвѣта, отличался высокимъ

станомъ, облаченнымъ въ новый армякъ, съ которымъ не гармонировала его шляпа; въ нее ухарскимъ манеромъ было заткнуто два пѣтушиныхъ пера, но за то поля повсемѣстно отстали отъ цилиндра и грозили упасть на глаза безпечнаго возницы. Вообще видъ экипажа и упряжи казался довольно страннымъ, въ нихъ все носило на себѣ клеймо особенностей посредническаго хозяйства. Неробкій кучеръ съ посвистываніемъ и прикрикиваиіемъ лихо подкатилъ къ крыльцу.

— Хорошо-ли вы доѣхали? спросилъ Радужный, встрѣтивъ гостей на крыльцѣ.

— Представьте, что хорошо; не смотря на общее разстройство нашей упряжи, мы только четыре раза останавливались дорогою для того, чтобы ее поправить, отвѣтила Анна Петровна, особенно любезно пожимая ему руку.

— Но изъ этихъ четырехъ разъ, два требовали серьезной починки, замѣтилъ Брынскій, показывая свои руки, замаранныя различными веществами, оставившими черныя пятна на его рукахъ.

— Доѣхали, какъ быть слѣдуетъ, проворчалъ кучеръ, уже десять лѣтъ къ ряду привыкавшій къ порядкамъ, заведеннымъ въ мызѣ Василія Ивановича и успѣвшій съ ними свыкнуться.

— Ты-то молодецъ — безъ твоей находчивости мы бы не скоро доѣхали, утѣшилъ его Брынскій.

Кучеръ, прищелкнувъ языкомъ, тихонько отъѣхалъ отъ крыльца.

Войдя въ домъ, Радужный отрекомендовалъ Анну Петровну своимь дамамъ и проводилъ артиста въ кабинетъ, гдѣ гость обминалъ себѣ руки, а хозяинъ явился въ гостиную, въ которой расположились дамы.

— А я къ вамъ съ повинною головою Лобовь Дмитрiевна, сказала Брынская, смотря на Радужную.



====page 146====



— Этого я никакъ не ожидала; мы видимся только въ первый разъ.

— Я къ вамъ съ повинною за вашего мужа, который былъ у насъ два раза и оба раза скучалъ.

— Я съ своей стороны тоже не понимаю къ чему вы хотите вести этотъ разговоръ, отозвался хозяинъ. Жена посмотрѣла сперва на него, потомъ на гостью.

— Я говорю это безъ всякой задней мысли, продолжала та, но видите-ли въ чемъ дѣло? все это время я лечилась по особенному способу, который мнѣ предписываетъ мой мужъ, а какъ его леченіе состоитъ въ томъ, чтобы человѣкъ отрѣшался на время отъ всего что отличаетъ его отъ растенія, то понятно, что мужъ вашъ, надѣясь встрѣтить въ насъ себѣ подобныхъ, попалъ въ общество автоматовъ.

— Мнѣ не удалось замѣтить ничего особеннаго, тѣмъ болѣе, что Василій Ивановичъ былъ, какъ и всегда неистощимъ въ своихъ разсказахъ.

— Это-то меня немного и утѣшаетъ. Однако во всякомъ случаѣ я даю вамъ обѣщаніе исправиться и на будущее время для васъ стану измѣнять наставленіямъ своего доктора, и очаровательно улыбаясь она такъ мило протянула ему руку, что Любовь Дмитрiевна заподозрила ее въ кокетствѣ; она сдѣлала невольное движеніе и поправила платокъ въ своемъ карманѣ.

— Вамъ положительно не за что извиняться передо-мною, никто изъ насъ не обязанъ для другихъ измѣнять своимъ привычкамъ, отвѣтилъ онъ не безъ удовольствія пожимая хорошенькую ручку гостьи, которая и на этотъ разъ показалась ему деликатнѣе жениной руки.

— Я не говорю о всѣхъ, но для хорошихъ людей слѣдуетъ дѣлать исключеніе, тѣмъ болѣе, что они не встрѣчаются на каждомъ шагу.

— Сегодня вы очень любезны.

— Это во первыхъ потому, что я желаю загладить передъ вами свою прежнюю ошибку...

— А во вторыхъ?



====page 147====



— Потому что хочу современемъ обратиться къ вамъ съ просьбою.

— Вы уже сдѣлали такое вступленіе, что я не могу вамъ отказать въ исполненіи вашего желанія; вамъ остается только высказать его.

— Теперь вы мнѣ еще не очень нужны и я попрошу васъ, когда настанетъ въ томъ надобность.

— Я всегда къ вашимъ услугамъ.

Брынская еще разъ пожала ему руку. Ея безцеремонность съ Радужнымъ не могла особенно понравиться Любви Дмитріевнѣ, которую даже покоробило, при мысли о томъ, что Александръ Васильевичъ три года тому назадъ заставилъ ее пережить такъ много тяжелыхъ минутъ подобною-же съ нею безцеремонностью. Артистъ говорилъ тогда, что если ему кто нибудь нравится, то онъ не видитъ никакой причины скрывать это чувство и хозяйка весьма правдоподобно предположила, что и жена его вѣроятно смотритъ на это тѣми же глазами. Конечно для ея мужа не предстоитъ такой же опасности, какая угрожала ей въ Парижѣ, но впрочемъ это «конечно» можетъ быть замѣнено фразою «Богъ знаетъ». Вообще что-то встревожило Любовь Дмитріевну и первое ея впечатлѣніе было не въ пользу Брынской. Съ этой стороны она никакъ не ожидала нападенія.

— Чѣмъ-же вы были больны? спросила у гостьи Вѣра Осиповна, прерывая неловкость минутнаго молчанія, причины котораго не ускользнули отъ ея опытныхъ глазъ.

— Я много волновалась, работая въ Петербургѣ и такъ посмотрѣла на Радужнаго, что у того кровь приступила было къ лицу.

Въ это время Брынскій вошелъ въ гостиную и поздоровавшись съ хозяйками, какъ со старыми знакомыми, молча сѣлъ въ кресло.

— Какой-же это особенный способъ леченія, которымъ вы пользовались? продолжала Соболева свои разспросы.

— А вотъ мой мужъ разскажетъ вамъ о своей методѣ леченія помощію растительнаго процесса, какъ онъ ее называетъ.



====page 148====



Всѣ обратились къ Брынскому и Любовь Дмитрiевна была рада представившемуся случаю; ей очень хотѣлось разсмотрѣть своего стараго знакомца.

«Все такой-же, нисколько не мѣняется», думала она, не очень-то внимательно слушая его рѣчь.

— Вы кажется не практикуете? спросилъ хозяинъ.

— Нѣтъ, отвѣтилъ тотъ, я не лечу никого, кромѣ крайней необходимости, но вотъ жена довѣряетъ мнѣ и я даю ей гигіеническія наставленія, которыя она исполняетъ съ большою точностью.

Онъ улыбнулся и посмотрѣлъ на Анну Петровну.

— Твои совѣты весьма полезны для меня, отвѣтила она.

— Я и предписываю ей такъ прозванное нами «растительное прозябаніе». Жена принадлежитъ къ числу нервныхъ натуръ, которыя не могутъ правильно расходовать свои силы и я ее понимаю потому что самъ принадлежу къ тому-же темпераменту. Она если возьмется за какое нибудь дѣло, то не броситъ его пока не окончитъ, или пока не дойдетъ до полнаго истощенія. Къ тому-же она еще писательница, а вѣдь это народъ не благоразумный, особенно если они ударяются въ беллетристику. Поэтому, послѣ всякаго продолжительнаго напряженія, я предписываю ей совершенный покой; то есть она можетъ только ѣсть и при томъ какъ можно больше лежать и не думать ни о чемъ

серьезномъ. Сперва мнѣ стоило много труда пріучить ее къ такому прозябанію, но теперь она легко выноситъ его впродолженіе двухъ недѣль. Я увѣренъ, что этотъ растительный процессъ, къ которому она возвращается раза три въ годъ, избавитъ ее отъ многихъ неизлечимыхъ разстройствъ, которымъ подвергаются люди, живущіе умомъ и воображеніемъ насчетъ своего физическаго развитія.

— Вотъ въ чемъ онъ заключается этотъ растительный процессъ, подшутилъ хозяинъ.

— Я непремѣнно воспользуюсь вашимъ совѣтомъ, сказала Вѣра Осиповна, но скажите, докторъ, находясь въ состояніи такой спячки необходимъ, я думаю, вообще совершенный покой?



====page 149====



— Нужно обстановить себя такъ, чтобы по возможности меньше видѣть, слышать и двигаться.

— Попробую, непремѣнно попробую.

— Я самъ былъ наведенъ на эту не строго медицинскую мысль моимъ отцомъ, который, начиная старѣть естественнымъ образомъ, сталъ придерживаться этому способу леченія, но для молодыхъ труднѣе исполнять мой совѣтъ.

По поводу этого разсказа общество разшевелилось и подтрунивая надъ открытіями доктора, который легко можетъ сдѣлаться знаменитымъ своимъ рецептомъ отъ всѣхъ болѣзней, не замѣтно перешло къ его отцу, оригинальность котораго давала обильную

пищу для всякихъ замѣчаній.

За обѣдомъ разговоръ коснулся и другихъ темъ. Анна Петровна объяснила между прочимъ Радужному, что ея просьба состоитъ въ томъ, чтобы онъ, какъ человѣкъ, хорошо знакомый съ народомъ и его самоуправленіемъ, взялъ на себя трудъ познакомить ее съ волостными и сельскими порядками.

— Лучше всего пріѣзжайте къ намъ погостить недѣльки на двѣ или на мѣсяцъ и я познакомлю васъ съ нашею деревенскою жизнью вообще; начну я конечно съ своего хозяйства, отвѣтилъ ей хозяинъ.

— Непремѣнно воспользуюсь вашимъ предложеніемъ и теперь, когда мой мужъ не можетъ оторваться отъ своей скрипки — это будетъ очень кстати. Что ты скажешь на это, Александръ?

— Полагаю, что ты умно придумала и одобряю твое намѣреніе уже потому, что изъ тебя не можетъ выйти толковой писательницы, если ты не изучишь народа.

— Въ мѣсяцъ его трудно изучить, замѣтила Вѣра Осиповна.

— Это будетъ моимъ первымъ шагомъ.

— Вы не справедливы, maman. Прежде во время крѣпостнаго права дѣйствительно было трудно понять народъ, но теперь и въ одинъ мѣсяцъ можно узнать кое что изъ его быта. Главное что нужно это желаніе и затѣмъ надо сойти съ барскаго двора. Мы это дѣло устроимъ, возразилъ Радужный.

И говоря такъ хозяинъ чувствовалъ, что ему будетъ очень прі-



====page 150====



ятно устраивать это. Чѣмъ-то новымъ и живительнымъ пахнуло на него отъ хорошенькой блондинки, которую ему хотѣлось бы узнать покороче.

Послѣ обѣда мужчины вышли на балконъ и закурили сигары. Имъ подали кофе.

А дамы отправились въ дѣтскую, въ которую любящія матери непремѣнно водятъ всѣхъ женщинъ, мнѣніемъ которыхъ онѣ дорожатъ. Ужъ какъ-то такъ выходитъ, что всегда почетная гостья очутится непремѣнно въ дѣтской.

Мужчины сидѣли въ спокойныхъ креслахъ и отъ времени до времени перекидывались словами, какъ бы затѣвая перестрѣлку, которая всегда завязывается при столкновеніи такихъ людей, какими были хозяинъ и его гость. У нихъ уже началъ клеиться опредѣленный разговоръ и Радужный успѣлъ сказать нѣсколько задушевныхъ словъ въ пользу русскаго земства, про которое Брынскій отозвался не очень то лестно, но неожиданое появленіе новаго лица дало иное направленіе ихъ послѣобѣденной бесѣдѣ.

Опираясь на свой костыль и кряхтя отъ усталости на балконъ взошла дряхлая старушка, съ желтымъ, морщинистымъ лицомъ, выражавшимъ глубокое страданіе, съ кроткими сѣрыми глазами, воспаленными и вывернутыми вѣками. Не большая фигура пришедшей была одѣта въ новое ситцевое платье, поверхъ котораго красовалась аккуратно сшитая кацавейка, покрытая какою-то черною матеріею. Старуха поклонилась гостямъ, крякнула, осмотрѣлась и поставила въ уголъ свой высокій костыль.

— Дворянка Катерина Семеновна Гудкова, безземельная дворянка, сказала она ровнымъ голосомъ, въ которомъ слышалось чувство собственнаго достоинства.

— Садитесь, пожалуйста, пригласилъ ее Радужный и приказалъ вошедшему за нею слугѣ подать ей чашку кофе. Брынскій поздоровался съ Гудковою, какъ со своею старою

пріятельницею.

— Хороши вы всѣ, судари мои, сказала она, погрозивъ пальцемъ Александру Васильевичу.



====page 151====



— Да мы нисколько не хуже васъ стариковъ, отозвался тотъ, усаживая старуху въ кресло.

— И то сказать, вѣдь и старики-то всякіе бывали, и Катерина Семеновна безнадежно махнула рукою.

— А я къ вамъ съ большою просьбою господинъ предводитель, начала она помолчавъ, никогда я людей за самую себя не просила, а вотъ о мужѣ покойникѣ, да о сынѣ своемъ такъ по неволѣ пришлось многимъ докучать. Ничего съ ними не подѣлать, народъ-то они у меня безшабашный.

— Говорите, я къ вашимъ услугамъ, отозвался хозяинъ.

— Сынъ у меня есть въ Петербургѣ; онъ тамъ науку кончилъ въ университетѣ, да послѣ того болтался такъ по разнымъ дѣламъ, а настоящаго занятія не имѣлъ.

— Онъ бывалъ кажется у васъ? спросилъ хозяинъ.

— Пріѣзжалъ изрѣдка, да вотъ какъ: въ семь лѣтъ только два раза навестилъ меня; одинъ разъ три мѣсяца жилъ, а другой разъ пріѣхалъ только на недѣльку.

— Я слышалъ о вашемъ несчастій, вашъ сынъ попалъ въ крѣпость, замѣтилъ Брынскій.

— Да, вотъ по этому-то случаю я и пожаловала къ господину предводителю. Сынъ мой попалъ въ этотъ нигилистическій толкъ, вотъ, какъ примѣрно наши раскольники, только у этихъ нигилистовъ, такъ что ли ихъ звать, нѣтъ ничего такого религіознаго; они замышляютъ сокрушить вѣру и всякіе порядки. Знаете ли вы ихъ?

— Знаемъ, подтвердилъ Ѳедоръ Гавриловичъ.

— Такъ вотъ мое-то какое дѣло сиротское. Съ мужемъ съ покойнымъ маялась я цѣлую половину жизни своей, тотъ тоже наровилъ все сокрушать порядки, да теперь подъ старость съ сыномъ такая же исторія. Михаилъ-то мой весь въ отца вышелъ и поговорка-та у него родительская. Такъ ужъ видно Господь мнѣ крестъ такой велѣлъ нести. Охъ, охъ!

Старуха закашлялась и глотнула изъ чашки кофе.

— Въ чемъ же ваша просьба? спросилъ ее Радужный.

— А вотъ много насъ родныхъ собралось тамъ, въ Петер-



====page 152====



бургѣ, чтобы затворниковъ своихъ навестить и начали мы по начальству хлопотать. Долго приставали ко всякимъ лицамъ и вышло такое рѣшеніе, что до окончанія суда можно отпустить нѣкоторыхъ изъ нашихъ злоумышленниковъ на поруки къ надежнымъ людямъ и съ тѣмъ вишь ты, чтобы за каждаго такого страдуна, прости меня Господи за глупое слово, чтобы за страдуна того внести деньги. За моего Михаила сестра покойнаго мужа залогу кладетъ 600 рублей, ну, а напоруки взять его не хочетъ.

— Съ удовольствіемъ возьму на себя этотъ трудъ, кстати я на дняхъ буду въ Петербургѣ, сказалъ хозяинъ.

— Спасибо батюшка, ай спасибо!

Старуха встала и хотѣла подойди къ Ѳедору Гавриловичу, но тотъ предупредилъ ее и, усадивъ ее обратно въ кресло, пожалъ ей руку.

— Я хотѣла сперва попросить объ этомъ дѣлѣ Александра Васильевича, да что-жъ думаю, може онъ и самъ въ какомъ нибудь подозрѣніи состоитъ.

— Вы обо мнѣ не очень-то хорошаго мнѣнія? смѣялся Брынскій.

— Не глупый вы человѣкъ Александръ Васильевичъ, не чета моему завиральщику, но только нравъ-то у васъ такой, что я удивляюсь только, какъ вы голову свою носите до сихъ поръ на плечахъ.

Дамы вышли на балконъ и Радужный, познакомивъ ихъ съ Гудковой, разсказалъ имъ о ея несчастій.

— Только русская жизнь, лишенная всякой политической зрѣлости, способна вырабатывать такія печальныя явленія, въ которыхъ горсть не опытной молодежи, совершенно отдѣленная отъ народа, можетъ мечтать объ измѣненіи существующаго порядка и это въ то время, когда масса забитая голодомъ и предразсудками не можетъ понять тѣхъ прогрессивныхъ улучшеній, которыя дѣлаетъ само правительство, и когда производство страны нуждается въ толковыхъ людяхъ, рѣзко замѣтилъ по этому поводу Брынскій.



====page 153====



Радужный и Анна Петровна, еще не давно отдѣлавшіеся отъ общаго увлеченія тогдашней молодежи, съ которой они были солидарны лѣтъ пять тому назадъ, пытались смягчить такой приговоръ и бесѣда длилась до самой ночи. Любовь Дмитріевна и Вѣра Осиповна оказались на сторонѣ артиста, съ нимъ наконецъ согласился и самъ хозяинъ.

Луна уже поднялась высоко надъ извѣстною липовою аллеею сада Соболевыхъ, въ домѣ которыхъ жили Радужные, когда коляска Брынскихъ подкатила къ крыльцу.

— Наша молодежь не выработала даже настоящихъ нигилистовъ, такъ мало было въ ней послѣдовательности, сказалъ Брынскій, садясь въ экипажъ.

— Гдѣ же ты видѣлъ настоящихъ нилигистовъ? спросила его жена.

— А вотъ мой отецъ, да покойникъ Гудковъ, это уже типы настоящихъ нигилистовъ, ни разу себѣ не измѣнившихъ.

— Значитъ наша молодежь лучше стариковъ и я былъ правъ, увлекаясь въ свое время ея идеями, протестовалъ хозяинъ.

— Вы восхищались немногими личностями, выдававшимися изъ массы нашей образованной молодежи и, конечно, были правы, но масса-то эта состояла все-таки изъ игрушечныхъ нигилистовъ.

— Какъ вы сказали? переспросилъ его Радужный.

— Я сказалъ, что наши сверстники были игрушечными нигилистами.

— Не правда ли, m-eur Радужный, что выраженіе игрушечные нигилисты очень хорошо, шутила Анна Петровна.

— Отличное выраженіе, подтвердилъ онъ.

Кучеръ тронулъ и Брынскіе выѣхали изъ мызы, обѣщая хозяевамъ побывать у нихъ въ скоромъ времени.

— Какой славный этотъ Ѳедоръ Гавриловичъ, говорила дорогою Анна Петровна, онъ воплощенная доброта современнаго русскаго человѣка.

— Да, онъ хорошій человѣкъ.

— И мнѣ кажется, Радужный до того закопченъ, что его уже никто не собьетъ съ толку.



====page 154====



— Въ нравственномъ мірѣ всегда существуютъ большія или меньшія колебанія и ихъ не испытываютъ только люди, живущіе по принципамъ, у которыхъ рыбья кровь, подчиняющаяся всякой мѣркѣ, одной при извѣстныхъ обстоятельствахъ.

— Жена его кажется все мѣритъ на вершки?

— Да, она вошла въ свою колею и хорошо сдѣлала.

А у Радужныхъ въ это время шелъ веселый разговоръ. Ѳедоръ Гавриловичъ находился въ отличномъ расположеніи духа и забавлялъ за ужиномъ дамъ, которыя на время забыли свои опасенія.

Уже ложась спать Вѣра Осиповна, припомнивъ всѣ событія дня, покачала головою и подумала: «все какъ будто идетъ хорошо, но что-то не доброе виситъ надъ нашими головами».

Любовь Дмитрiевна спокойна заснула на рукѣ своего мужа. Ей хотѣлось вѣрить, что его никто не собьетъ съ толку.



КОНЕЦЪ ПЕРВОЙ ЧАСТИ.



====page====





ЧАСТЬ ВТОРАЯ.

ГЛАВА I.



Анна Петровна, похоронивъ свою бабушку, уѣхала въ Парижъ, куда ее прислала одна изъ ея родственницъ. Здѣсь дѣвушка въ продолженіе четырехъ лѣтъ оканчивала свое воспитаніе подъ руководствомъ этой родственницы, которая была прототипомъ ея

бабушки. На двадцать первомъ году Анна Петровна снова прибыла въ Петербургъ для свиданья съ своимъ братомъ, который за участіе въ мятежѣ былъ сосланъ на Кавказъ еще въ то время, когда она была малюткою. Но дѣвушкѣ не было суждено съ нимъ свидиться. Онъ умеръ отставнымъ солдатомъ въ городской больницѣ и не дождался ея запоздавшаго пріѣзда.

Оставшись одна, безъ средствъ и безъ знакомства Анна Петровна гордо покорилась своей доли и чувство личнаго достоинства, такъ глубоко западающее въ душу избранныхъ натуръ, спасло ее отъ тѣхъ крайностей, которыя губятъ такъ много юныхъ силъ, втоптанныхъ въ нужду и лишенныхъ всякой нравственной поддержки. Не смотря на свою незавидную долю Анна Петровна не наслѣдовала отъ бабки ея мрачнаго взгляда на жизнь, которая въ глазахъ дѣвушки имѣла много привлекательнаго и сулила ей въ будущемъ что-то весьма отрадное. Она чувствовала въ груди своей силы, отъ которыхъ ждала весьма много и только въ минуты тяжелаго сомнѣнія думала о прелести славной смерти на какое бы то ни было великое дѣло. Религіозный фанатизмъ ся бабушки только слегка коснулся до этой самонадѣянной особы, которая могла падать только для того, чтобы торжественнно вы-



====page 156====



плыть изъ грязи и отряхнуться отъ приставшей къ ней нечистоты. Въ основу ея нравственнаго воспитанія былъ вложенъ идеалъ, составлявшій все прекрасное въ мірѣ. Этотъ идеалъ видоизмѣнялъ свои отдѣльныя черты, по мѣрѣ пріобрѣтаемыхъ ею знаній и опыта; дѣвушка сродняясь съ нимъ все сильнѣе и сильнѣе, становилась требовательнѣе къ жизни и вскорѣ девизомъ ея сдѣлались слова: «все, или ничего». Среди массы малосильныхъ жертвъ, падавшихъ подлѣ ея дороги, она берегла себя для этого «всего»

и мысль о возможности примириться съ чѣмъ нибудь приводила се въ негодованіе. Тѣмъ не менѣе нужда давила ее своею рукою, распредѣляющею преждевременную смерть, и дѣвушка постепенно перебывала во многихъ должностяхъ. Она полгода просидѣла конторщицею въ одномъ торговомъ домѣ на Васильевскомъ островѣ; въ той же части города имѣла мѣсто продавальщицы въ галантерейномъ магазинѣ, затѣмъ два года жила уроками музыки, оставлявшими ей много досуга, который она съ упорствомъ тратила на чтеніе книгъ въ публичной библіотекѣ и наконецъ дѣвушка очутилась одною изъ распорядительницъ женской переплетной, устроенной такъ называемыми нигилистками.

Ни разу въ теченіе своей скитальческой жизни, исполненной лишеній, гордая дѣвушка не измѣнила себѣ и повременнамъ сердце ея, замиравшее отъ непонятнаго восторга, подерживало Анну Петровну въ минуту тяжелыхъ невзгодъ женской, трудовой жизни. Природа отмѣтила ее своимъ щедрымъ пальцемъ, которымъ она касается только до немногихъ счастливцевъ, она даетъ особыя силы избраннымъ для того, чтобы безславно павшіе въ борьбѣ мучились еще болѣе, глядя на крѣпкихъ, гордо поднимающихъ къ

небу свои лица, изнуренныя страданіемъ.

Милостивая и злая природа, ты тотъ нашъ отецъ деспотъ, противъ котораго мы встаемъ въ продолженіе цѣлыхъ тысячилѣтій и не можемъ сдѣлать ничего лучшаго, какъ покориться твоимъ законамъ, изучивъ ихъ прежде всего на столько, на сколько это

позволяютъ намъ наши близорукіе очи и зависящія отъ тебя же людскія способности. И такъ природа, эта современная не разгаданная фея, замѣнившая въ нашихъ легендахъ прежнюю сказоч-



====page 157====



ную волшебницу, была весьма благосклонна къ Аннѣ Петровнѣ, съ которою Брынскій познакомился у нѣкіего Ситина, который былъ пріятелемъ и отчасти товарищемъ Гудкова. Возвратясь изъ своихъ скитаній по Россіи, въ которую онъ въѣхалъ прямо изъ Италіи, Александръ Васильевичъ прибылъ въ Петербургъ и отыскалъ въ немъ Михаила Алексѣевича, съ которымъ онъ не видѣлся цѣлыхъ одиннадцать лѣтъ.

Брынскій влетѣлъ къ нему въ комнату, какъ ураганъ и обнялъ своего пріятеля, который вскочилъ со стула и отодвинулъ отъ себя столъ съ книгою. Гудковъ былъ видимо озадаченъ появленіемъ человѣка, сопровождавшаго свой приходъ шумомъ, похожимъ на бурю. Онъ опомнился уже находясь въ объятіяхъ своего стараго пріятеля.

— Михаилъ, какъ поживаешь? крикнулъ пришедшій, отдавшись на волю охватившей его радости.

Гудковъ, закинувъ голову назадъ, принялъ серьезный видъ.

— Ты меня не узналъ, что ли? спросилъ Брынскій.

— Узналъ, отвѣтилъ тотъ апатично.

— Такъ, что же ты комедіянничаешь, или не радъ меня видѣть? спрашивалъ гость, медля съ новыми поцѣлуями, которыми онъ намѣревался вторично осыпать Гудкова.

— Если ты порядочный человѣкъ, то я радъ тебя видѣть, но къ чему эти телячьи восторги.

Брынскій отступилъ отъ него на два шага. Краска досады выступила на его щекахъ.

— Я сильно измѣнился съ тѣхъ поръ, какъ ты видѣлъ меня въ послѣдній разъ, пояснилъ ему Гудковъ.

Александръ Васильевичъ былъ такъ возмущенъ этимъ пріемомъ, негодованіе такъ сильно сдавило ему грудь, что онъ не находилъ словъ для выраженія своихъ неожиданныхъ впечатлѣній. Нѣсколько времени гость молча осматривалъ хозяина. Гудковъ при высокомъ ростѣ и прочномъ сложеніи сохранилъ ту же нѣжность своего

симпатичнаго лица, которую такъ хорошо изучилъ Брынскій много лѣтъ тому назадъ. Длинные черные волоса вились по прежнему около этого лица, съ небольшимъ плоскимъ лбомъ и мягкими ка-



====page 158====



рими глазами. Михаилъ Алексѣевичъ, по наблюденію гостя, очень мало измѣнился, и теперь, какъ и прежде можно было сказать о немъ, что онъ добрый малый, который васъ ничѣмъ не поразитъ, но фигура котораго можетъ скорѣе привлечь къ нему другихъ, чѣмъ остаться незамѣченною. Артистъ увидѣлъ еще, что на лбу его пріятеля легкія морщины провели тонкія углубленія, да его открытая шея выглядѣла какъ-то старообразно; кожа на ней сморщилась и пожелтѣла, словно она принадлежала старику. Костюмъ Гудкова отличался не бывалою прежде небрежностью. Его короткіе брюки, запятненные чернилами, красками и еще кое чѣмъ, обнажали рваные сапоги хозяина, изъ дыръ которыхъ выглядывали тоже дырявые носки съ частями его грязныхъ ногъ.

— Да, ты можетъ быть и не узнаешь меня теперь, подтвердилъ Гудковъ и вмѣсто знакомой ему когда-то неопредѣленной улыбки пріятеля, Брынскій увидѣлъ, какъ передъ нимъ толстыя губы этого человѣка сложились въ какую-то холодную усмѣшку, жосткость которой противорѣчила общему выраженію его лица.

Эта улыбка окончательно разсердила артиста.

— Что же ты подлецомъ сдѣлался, что ли? спросилъ онъ.

— Какъ ты понимаешь это слово? спросилъ тотъ съ напускною флегматичностью.

— Я спрашиваю не дѣлаешь ли ты такихъ мерзостей, пошлость которыхъ самъ сознаешь; такъ весь свѣтъ понимаетъ слово подлость.

— Нѣтъ, напротивъ, я честный человѣкъ, конечно, въ разумномъ значеніи этого слова.

— Такъ ты значитъ сдѣлался набитымъ дуракомъ.

— Знаешь ли Брынскій, ты кажется сильно отсталъ.

— Ну, послушай Гудковъ, ты всегда былъ человѣкомъ съ умѣренными способностями, а теперь ты сталъ розово глупъ. Брось ты свое комедіянство, прошу тебя, будь настоящимъ человѣкомъ, и Александръ Васильевичъ въ волненіи заходилъ по комнатѣ.

— Ты ругаешься изъ-за того только, что я не принялъ тебя съ телячьемъ восторгомъ, а отнесся къ тебѣ, какъ къ разумному человѣку. Я хорошо тебя понимаю.



====page 159====



— Совсѣмъ нѣтъ; я ругаюсь потому, что не хочется мнѣ вѣрить, будто ты сдѣлался совсѣмъ свиньею и болваномъ.

— Теперь я совершенно убѣжденъ въ томъ, что тебѣ надо многое прочитать; приходи ко мнѣ, я дамъ тебѣ книжечекъ, смотри сколько ихъ тутъ у меня, и Гудковъ указалъ на свою этажерку и на окна, на которыхъ валялись истрепанныя груды печатанной бумаги; ихъ можно было видѣть и на полу, и на не многихъ стульяхъ скромной квартиры Михаила Алексѣевича.

— Пошелъ вонъ дуракъ со своими совѣтами, сердился Брынскій, продолжая ходить по комнатѣ.

Гудковъ закурилъ папиросу и сѣлъ на кровать, скрестивъ подъ собою ноги.

— Ну, прошу тебя ради нашей прежней дружбы, скажи мнѣ для чего ломаешься изъ-за одной моды, о которой я такъ много слышалъ возвратясь въ Россію? пойми, что ты черезъ это теряешь свое человѣческое подобіе, горячился Брынскій останавливаясь передъ пріятелемъ и смотря ему прямо въ глаза.

— Когда ты кое что почитаешь, тогда мы съ тобою и поговоримъ, а теперь на пустые разговоры не стоитъ тратить время и блуждающій взглядъ хозяина забѣгалъ по комнатѣ.

— Несчастный, да мнѣ все не вѣрится, чтобы ты въ самомъ дѣлѣ поглупѣлъ до такой степени.

— Странно. Ты находишъ, что я поглупѣлъ въ то время когда ты ругаешься, а я спокойно дѣлаю, тебѣ возраженія, обдумывая каждое свое слово.

— Въ этомъ-то безучастіи я и вижу твое паденіе.

— А я тебѣ скажу, что я совсѣмъ счастливъ. Во первыхъ, я работаю и потому всегда веселъ, во вторыхъ, не подчиняюсь ни какому авторитету и потому совершенно свободенъ, въ третьихъ, вижу какъ по мѣрѣ моего развитія уменьшается кругъ моихъ потребностей; для меня только дѣльное чтеніе составляетъ наслажденіе, а театры, оперы, собранія и все остальное является въ моихъ глазахъ глупостью.

— Да ты скоро обратишься совсѣмъ въ животное.



====page 160====



— Животная наша жизнь, конечно, важнѣе всего осталыіаго и физіологія доказываетъ это.

— Ну братъ, прощай, я къ тебѣ больше никогда не приду; тошно мнѣ смотрѣть на твое тупоуміе, и Александръ Васильевичъ взялъ со стула свое пальто, быстро надѣлъ его на свои плечи и направился къ двери.

— Послушай, Брынскій, въ какую ты сторону идешь? остановилъ его хозяинъ.

— А я и самъ не знаю, отвѣтилъ онъ такъ безстрастно, что Гудковъ пристально взглянулъ ему въ лицо.

— Вотъ и ты пересталъ сердиться — видишь-ли что значитъ вліяніе разумнаго человѣка.

— А все-таки ты глупъ уже потому, что считаешь себя разумнымъ, вспылилъ было Брынскій, но тотчасъ же овладѣлъ собою и сказалъ съ замѣтною грустью:

— Сердятся только на тѣхъ, которые сильно задѣваютъ насъ за живое; если я горячился сейчасъ, то это только вслѣдствіе моего прежняго къ тебѣ расположенія, а теперь я уже отношусь къ тебѣ съ совершеннымъ равнодушіемъ и мнѣ больно не за тебя, а за тѣхъ кто считаетъ тебя нормальнымъ человѣкомъ, да пожалуй еще и передовымъ.

— Теперь лучше будетъ — ты станешь изучать насъ съ критической точки зрѣнія — безъ примѣси телячьихъ порывовъ, и говоря это Гудковъ сложилъ свои губы въ извѣстную уже

улыбку.

Александръ Васильевичъ нетерпѣливо плюнулъ въ сторону.

— Теперь я буду смотрѣть на васъ, какъ на шутовъ, сказалъ онъ, надѣвая шляпу.

— Пойдемъ вмѣстѣ, я покажу тебѣ замѣчательнаго человѣка, у котораго мы собираемся.

— Пойдемъ пожалуй ради любопытства.

Гудковъ накинулъ на себя плащь, подбитый цвѣтною байкою и надѣлъ высокія мѣховыя калоши.

— Ты въ такомъ костюмѣ всегда ходишь къ своему замѣча-



====page 161====



тельному человѣку, сапоги-то твои уже больно рваны, шутилъ Брынскій.

— Отъ того, что сапоги рваны я и ношу калоши, а костюмъ мой смущаетъ однихъ баричей, до которыхъ мнѣ нѣтъ никакого дѣла.

— Скажи пожалуйста, что дѣлаетъ твоя мать? спросилъ его Александръ Васильевичъ, когда они были уже на улицѣ.

— Прозябаетъ старуха, умирать ей пора.

— Ты помогаешь ей — вѣдь она въ крайности?

— У меня и на дѣло не хватаетъ денегъ, съ чего-же я стану помогать дармоѣдамъ?

«Скотина» подумалъ Брынскій, но не счелъ нужнымъ урезонивать своего бывшаго пріятели.

— А что подѣлываетъ Пучининъ? спросилъ онъ помолчавъ.

— Пучининъ совсѣмъ отшатнулся отъ насъ. Онъ копитъ кажется деньги и служитъ. Въ добавокъ онъ еще женился и совсѣмъ обабился.

— А твой знаменитый человѣкъ не женатъ?

— Женатъ, но это совсѣмъ особая статья.

Послѣ часовой ходьбы они вошли въ квартиру Ситина. Комната, въ которую они ступили, выйдя изъ передней, находилась во второмъ этажѣ и имѣла четыре окна, выходившія на Литейную. Въ ней паркетный полъ былъ покрытъ пятнами и мѣстами выбитъ безцеремонными каблуками разнокалиберныхъ гостей, приходившихъ къ хозяину. Рояль, стоявшій въ углу не имѣлъ одной ножки, замѣненной стуломъ, подъ него подставленнымъ. Мягкій, оборванный диванъ, четыре кресла, десятокъ стульевъ и два

стола были въ безпорядкѣ разбросаны по комнатѣ, словно въ ней квартировалъ непріятельскій эскадронъ. Тутъ же на этажеркѣ находились книжечки, а на роялѣ письменныя принадлежности. Гости застали хозяина передъ топившемся каминомъ. Присѣвъ на корточки онъ раскалывалъ поленья длиннымъ кухоннымъ ножомъ. Работу свою онъ производилъ на паркетѣ, отъ котораго со скрипомъ отдѣлялись осколки.

Cитинъ оказался человѣкомъ лѣтъ тридцати пяти, умѣреннаго



====page 162====



роста, съ рыжими волосами и съ лицомъ, которое было бы вовсе не замѣчено, если-бъ на немъ не появлялась та непріятная улыбка, которую перенялъ отъ нея Гудковъ. У одного окна сидѣли три дѣвушки, одѣтыя въ черныя, обтянутыя платья; онѣ были коротко обстриженпы и отличались отсутствіемъ красоты и всякой граціи.

— Скоро-ли у васъ будутъ обѣдать? спросилъ Михаилъ Алексѣевичъ ни съ кѣмъ не здороваясь и ни къ кому особенно не обращаясь.

— Всѣ мы ждемъ мою жену; какъ она придетъ, такъ и ѣсть станемъ, отвѣтилъ хозяинъ, не взглянувъ даже на пришедшихъ.

— Вотъ Надежда Семеновна, началъ Гудковъ, разваливаясь на диванѣ и обращаясь къ дѣвушкамъ, я знаю, что вы любите военныхъ, такъ я привелъ съ собою офицера, который въ юности своей защищалъ Севастополь, и онъ кивнулъ головою на Брынскаго, который сидѣлъ и съ любопытствомъ смотрѣлъ на то что вкругъ него происходитъ.

— Васъ объ этомъ никто не просилъ, отозвалась мужичьимъ голосомъ самая объемистая изъ дѣвушекъ.

— Ну, какъ знаете--дѣло ваше; я только захватилъ, его съ собою на всякій случай. Онъ закурилъ хозяйскую папиросу и совсѣмъ разлегся на диванѣ.

Ситинъ, подбросивъ дровъ въ каминъ, высморкалъ себѣ носъ въ руку, отеръ ее чахломъ, покрывавшимъ одно изъ креселъ и вышелъ въ другую комнату. Вскорѣ онъ возвратился съ открытою книгою въ рукахъ.

— На, читай, сказалъ онъ, подавая ее Гудкову.

Тотъ взялъ книгу и лежа принялся за чтеніе, а Ситинъ подошелъ къ роялю, потрепалъ лежавшіе на немъ исписанные листы, подумалъ немного и застрочилъ на бумагѣ.

Онъ очень часто толкалъ своими колѣнями инструментъ, издававшій жалобные звуки.

— Какъ опошляется наша литература, она теперь приняла



====page 163====



какой-то семейный характеръ, замѣтилъ Гудковъ, немилосердно комкая книгу.

— Я имъ задамъ, я научу ихъ общественнымъ дѣламъ, отзывался хозяинъ, скрипя перомъ.

— Соціальныхъ идей никто не понимаетъ.

— Знаю, на это-то и обратилось все мое вниманіе.

Дѣвушки переглядываясь начали приступать къ Брынскому и вскорѣ онѣ затѣяли съ нимъ разговоръ. Онѣ распрашивали его гдѣ онъ былъ и что дѣлалъ въ теченіе всей своей жизни. Онѣ очень обрадовались услышавъ отъ него, что онъ былъ въ Америкѣ и закидали его вопросами объ этой странѣ.

— Прежде всего надо сказать вамъ, что американки всѣ очень хорошія матери и если эта нація быстро достигаетъ благосостоянія, то этому она обязана своему семейному началу, которое составляетъ центръ соціальной жизни американцевъ, сказалъ Брынскій.

— Но въ Америкѣ такъ много сектъ, гдѣ не существуетъ браковъ, замѣтили ему дѣвушки.

— Секты не составляютъ націи, которая утратила-бы въ Нономъ Свѣтѣ свое вліяніе, еслибъ американскія женщины не могли возвыситься до материнской любви, которая одна даетъ государству хорошихъ гражданъ. Еслибъ не было этой материнской любви, то будущее грозило-бы американцамъ совершеннымъ вырожденіемъ и ихъ мѣсто заняли-бы можетъ быть нѣмцы.

Дѣвушки тоже заподозрили Брынскаго въ отсталости.

Вскорѣ явилась жепа Ситина въ сопровожденіи сѣдого и маленькаго человѣка, который былъ щепетильно одѣтъ, что составляло рѣзкій контрасъ съ костюмомъ хозяина, у котораго изъ подъ рванаго пиджака, виднѣлась грязная ночная рубашка. Почти вслѣдъ за нимъ вошла Анна Петровна, блестящая своею разцвѣтшею красотою и своими мягкими, шелковистыми волосами, заплетенными въ двѣ косы, которыя хватали-бы ей до самаго пояса. На пришедшихъ никто не обратилъ вниманія, только Гудковъ объявилъ, что онъ давно уже хочетъ ѣсть.

Александръ Васильевичъ былъ озадаченъ появленіемъ въ этомъ



====page 164====





обществѣ Анны Петровны, которая взглядомъ своимъ выразила свое удивленіе тому, какъ самъ онъ попалъ сюда.

— Ситинъ, я имѣю къ вамъ дѣло, сказала она своимъ звучнымъ голосомъ.

— Подождите, теперь я пишу.

Брынскій подсѣлъ къ Аннѣ Петровнѣ и завелъ съ нею незначительный разговоръ. Есть симпатіи, которыя вдругъ овладѣваютъ нами и Александръ Васильевичъ испытывалъ ихъ чарующее дѣйствіе, разговаривая съ дѣвушками.

— Что-же вы уступили ей военнаго? спросилъ Гудковъ, поднимая свою голову надъ книгою и обращаясь къ дѣвушками, въ черныхъ платьяхъ.

— Очень намъ нуженъ вашъ военный, отвѣтили они.

— А что?

— Онъ прочиталъ намъ лекцію о семейномъ началѣ и довольно съ насъ. Теперь берите его сами.

— Гмъ... и Михаилъ Алексѣевичъ продолжалъ свое чтеніе.

— Довольно, теперь я уже заработалъ себѣ обѣдъ, сказалъ Ситинъ, отходя отъ рояля. Ну-съ, Анна Петровна, зачѣмъ вы отказываетесь отъ работы въ нашей женской переплетной?

— Потому что въ вашей переплетной насъ эксплуатируютъ и что изъ нея толку не выйдетъ.

— На дняхъ мы учтемъ ея основательницу. Вы явитесь на наше засѣданіе?

— Явлюсь.

На столъ подали супъ, цѣлую груду тарелокъ и два лотка, нагруженныхъ хлѣбомъ. Присутствующіе кинулись къ столу и торопливо налили супу въ свои тарелки. Брынскій и Анна Петровна со стороны наблюдали за этою сценою.

— Что-же вы стоите? ѣшьте съ нами, пригласилъ ихъ Ситипъ.

Они переглянулись и подойдя къ столу приняли участіе въ трапезѣ.

— Кстати, сказалъ Гудковъ, опорожнившій тарелку прежде всѣхъ, Ситинъ поговори же съ этимъ человѣкомъ, изъ него мо-



====page 165====



жетъ выйти толкъ, если выбить предразсудки изъ его головы, и Михаилъ Алексѣевичъ указалъ пальцемъ на Брынскаго.

— Гмъ, промычалъ хозяинъ, продолжая ѣсть.

— Надо его уговорить, чтобы онъ почиталъ, настаивалъ Гудковъ.

— Онъ совсѣмъ не знакомъ съ физіологическими отправленіями нашего организма, вмѣшалась одна изъ стриженыхъ барышень.

— Это вы заключаете изъ того, что я сочувствую семейной жизни американцевъ? спросилъ артистъ.

— Да, вы придаете такое сложное значеніе браку, идеи какія-то навязываете ему, а между тѣмъ любовь состоитъ въ самомъ простомъ физіологическомъ актѣ — это уже такая азбучная истина, которая извѣстна всѣмъ кромѣ васъ, и коренастая дѣвушка торжественно осмотрѣла присутствующихъ.

— Половое отправленіе конечно играетъ въ любви весьма видную роль, которая тѣмъ важнѣе для человѣка, чѣмъ онъ менѣе развитъ. ѣда и другіе естественныя отправленія могутъ быть тоже возведены въ религіозный обрядъ и сами по себѣ могутъ служить цѣлью нашей жизни, которой довольствуются только идіоты — это тоже азбучная истина, рѣзко отвѣтилъ онъ.

— Я вполнѣ раздѣляю ваше мнѣніе, сказала Анна Петровна.

— Вамъ бы слѣдовало изучить физіологію, настаивала та же коренастая дѣвушка, взглядомъ своимъ приглашая Гудкова принять ея сторону.

— Вы говорите ему пустяки. Брынскій кончилъ курсъ въ медицинской академіи и знаетъ физіологію лучше васъ, но дѣло въ томъ, что онъ не такъ усвоилъ ее, а по этому ему нужно почитать другихъ книжечекъ, и Михаилъ Алексѣевичъ посмотрѣлъ на Ситина.

Но тотъ одолѣвалъ другую тарелку супу такъ, что за ушами его только трещало.

— Ну такъ, значитъ ему нужно прочитать другія книжечки, проговорила дородная дѣвушка, скрывая свое смущеніе.



====page 166====



— Жена, сказалъ наконецъ хозяинъ, раздобыла ли ты денегъ?

— Не очень-то, отвѣтилъ сѣдой нигилистъ, ходившій съ Ситиною раздобыть денегъ.

— Что же такъ? и хозяинъ устремилъ пристальный взглядъ на жену, маленькую и свѣженькую женщину лѣтъ двадцати трехъ. Она была бы очень миловидна, если-бъ не смотрѣла на своего мужа съ тѣмъ благоговѣніемъ, которое выражаетъ голодная собака, ожидающая подачки.

Она перечислила ему свои неудачные поиски денегъ чуть ли не въ десяти разныхъ мѣстахъ. 

— Ну, а что вамъ сказали въ редакціи? спросилъ мужъ у сѣдого нигилиста.

— Несите статью, такъ и денегъ дадутъ, тамъ у васъ-уже много ихъ забрано.

— А сколько дадутъ?

— Рублей полтораста.

— Гмъ, мало, долги одолѣли, и Ситинъ взялся за поданныя на столъ котлеты съ свойственною ему энергіею.

— Вотъ ты шатаешься вездѣ безъ толку, а этотъ человѣкъ можетъ служить тебѣ хорошимъ примѣромъ. Гудковъ посмотрѣлъ на Брынскаго и указалъ пальцемъ на сѣдого нигилиста, котораго почему-то покоробило.

— Ничего я не сдѣлалъ особеннаго, протестовалъ послѣдній.

— Вотъ онъ, продолжалъ Гудковъ, тыча пальцемъ на сѣдого нигилиста, вотъ онъ въ Сибири жилъ и вышелъ изъ податнаго состоянія.

— Ну, не изъ податнаго, перебилъ его джентльменъ.

— Такъ изъ кантонистовъ, что ли?...

— Совсѣмъ не изъ кантонистовъ, и престарѣлый нигилистъ смутился.

— Такъ изъ двухъ чертей что ли? это все равно... нетерпѣливо крикнулъ Гудковъ, такъ вотъ онъ изъ Сибири пришелъ сюда пѣшкомъ для того, чтобы учиться, а жилъ онъ почти въ

нищенствѣ; да и лѣта его уже не молодыя.



====page 167====



— Гдѣ же вы учитесь? полюбопытствовалъ Брынскій, обращаясь къ выходцу изъ Сибири.

— Я больше дома, проговорилъ онъ заминаясь.

— А средства къ жизни имѣете?

— Я служу въ министерствѣ внутреннихъ дѣлъ.

Александръ Васильевичъ многозначительно посмотрѣлъ на Гудкова, потомъ на хозяина, который ѣлъ ужо третью котлету и по прежнему хранилъ молчаніе.

— Ситинъ, ты не купилъ ли себѣ опять новыхъ сапоговъ? спросилъ Михаилъ Алексѣевичъ, желая перемѣнить разговоръ.

— На что я куплю, когда денегъ нѣтъ? заговорилъ тотъ сиплымъ голосомъ.

Онъ уже кончилъ обѣдъ и закурилъ сигару.

— У насъ тутъ такъ заведено, что всѣ мы мѣняемся одинъ съ другими, вещами, кому что нужно, тотъ то и беретъ. Вотъ если-бъ ты былъ у насъ домашнимъ человѣкомъ, я бы и надѣлъ твою шубу, она мнѣ очень нравятся, говорилъ Гудковъ Брынскому.

— Ну, я бы турнулъ тебя за свою шубу, она у меня нажита своимъ горбомъ.

— Попалъ бы въ нашъ кружокъ, такъ мы заставили бы тебя подѣлиться не только шубою, но и невѣстою твоею, если-бъ она у тебя была.

— Я бы тогда разнесъ вашу коммуну такъ, что въ ней не осталось бы ни одного члена.

— Совсѣмъ дикій человѣкъ, сказалъ хозяинъ, наморщивъ свой лобъ.

— А вамъ нужны овечки, которыя изъ подъ грубаго родительскаго деспотизма, подпадаютъ подъ худшій еще деспотизмъ представителей коммуны.

— Вы уже отпѣтый человѣкъ, съ вами нечего и толковать, рѣшилъ Ситинъ и морщины исчезли съ его прояснившагося чела.

— Послушайте господа, въ чемъ же я пойду на урокъ? Въ моихъ сапогахъ это не мыслимо, заявилъ Гудковъ.

— Возьми мои ботинки, онѣ еще крѣпки. Хозяинъ снялъ свои



====page 168====



ботинки и обулъ рваные сапоги, которые Гудковъ тоже снялъ съ своихъ ногъ.

— Ты сегодня ни куда не пойдешь? спросилъ Михаилъ Алексѣевичъ, надѣвая ботинки.

— Ни куда не пойду, писать нужно, отвѣтилъ хозяинъ.

— А что Радужный, какъ его дѣла? спросилъ Брынскій у Гудкова, не слыхали ли, что сталось съ нимъ?

— Я нахожу безнравственнымъ твой вопросъ.

— Почему?

— Потому что можно спрашивать только о дѣлахъ такихъ людей, вотъ какъ мы всѣ, а о Радужномъ спрашивать такимъ образомъ глупо; вѣдь онъ богачъ, а дѣла этихъ пошлецовъ и дармоѣдовъ будутъ всегда хороши.

— Ты, Михаилъ Алексѣевичъ, кажется сердитъ за что-то на Радужнаго, а между тѣмъ, онъ человѣкъ добрый.

— Не на него, а на всѣхъ ихъ я сердитъ, какъ на людей, заѣдающихъ благосостояніе страны. Если-бъ представился удобный къ тому случай и Радужный твой имѣлъ бы въ карманѣ порядочную сумму денегъ, то я не задумавшись покончилъ бы съ нимъ.

Брынскій посмотрѣлъ на Гудкова и увидѣлъ, что лицо послѣдняго не выражало ничего ужаснаго, напротивъ, что-то комичное такъ и проглядывало во всѣхъ его чертахъ.

— У меня въ карманѣ двѣ тысячи, сказалъ артистъ, и я хотѣлъ бы видѣть, какъ вы всѣ гуртомъ отнимите ихъ у меня? Онъ вынулъ свой бумажникъ, поводилъ имъ во всѣ стороны и снова спрятала, въ карманъ.

— Дѣти вы запоздалыя и ничего больше; однако прощайте, потому что ваше общество наводитъ на меня какое-то тупоуміе, и Брынскій всталъ.

— Попроси у него въ займы, и Гудковъ взглянувъ на хозяина ткнулъ пальцемъ въ Александра Васильевича.

— Послушайте, дайте въ самомъ дѣлѣ мнѣ денегъ подъ вексель, сказалъ Ситинъ, но тутъ же прикусилъ губу, чувствуя неловкость своихъ словъ.

— Взаймы я вамъ не дамъ, потому что не знаю, да и знать





====page 169====



не хочу на что вамъ нужны деньги, а вотъ за обѣдъ можете отъ мена получить и Брынскій кинулъ на столъ трехърублевую бумажку.

Настало минутное молчаніе.

— Сдачи будетъ, или все возьмете? спросилъ артистъ.

— Возьмите ваши деньги, они никому не нужны, и говоря это съ натянутымъ спокойствіемъ, хозяинъ отдалъ ему бумажку.

— Въ такомъ случаѣ спасибо вамъ за обѣдъ и прощайте.

Спрятавъ деньги въ карманъ Брынскій выскочилъ въ переднюю, вслѣдъ за нимъ вышла Анна Петровна. Артистъ подалъ ей шубку и надѣлъ свое мѣховое пальто, возбудившее зависть Гудкова, который въ это время громко выговаривалъ хозяину, зачѣмъ онъ не взялъ денегъ за обѣдъ.

— Этимъ поступкомъ вы доказали непослѣдовательность вашихъ дѣйствій, кричалъ Михаилъ Алексѣевичъ.

Брынскій вышелъ на улицу и любезно подалъ локоть Аннѣ Петровнѣ, которая оперлась на него своею хорошенькою ручкою.



ГЛАВА II.

Между двумя полами часто зарождаются мгновенныя симпатіи, сила которыхъ тѣмъ значительнѣе, чѣмъ быстрѣе они образовались. Это почти всегда характеризуетъ особенно впечатлительныхъ, нервныхъ людей. Отъ подобныхъ симпатій, не легко поддающихся строгому анализу, зависитъ счастье или несчастье въ жизни цѣлыхъ тысячъ людей. Но можно утверждать, что такія симпатіи имѣютъ гораздо болѣе шансовъ на благопріятный исходъ, если онѣ чувствуются людьми, умѣющими ясно опредѣлить требованія своей нравственной жизни, которую Гудковъ считалъ лишнимъ элементомъ въ любви. А между тѣмъ, люди составившіе себѣ хорошо очерченный идеалъ женщины, не кинутся къ ней очертя голову безъ того, чтобы тѣ или другіе ея поступки, хотя и второстепенной важности, не указывали имъ на цѣлую нравственную личность существа, къ которому они только потому и начинаютъ



====page 170====



чувствовать влеченіе. Извѣстно, что чѣмъ разностороннее разработанъ нашъ умъ, тѣмъ скорѣе и безошибочнѣе опредѣляетъ онъ достоинство людей, которыхъ видитъ въ первый разъ, и если при такой оцѣнкѣ женскій агентъ играетъ свою замѣтную роль, то на нашей сторонѣ будетъ очень много вѣроятій въ пользу безошибочности выбора. Совсѣмъ не то бываетъ съ людьми, умъ которыхъ блуждаетъ какъ метеоръ, или которые по близорукости

своей дѣлятъ людей на хорошихъ и дурныхъ, не взявъ въ разсчетъ относительной ихъ силы въ томъ и другомъ направленіи. Съ такими особами обоего пола неизбѣжны постоянныя ошибочныя увлеченія, результаты которыхъ очень не рѣдко бываютъ весьма печальны.

Брынскій словно чему-то обрадовался встрѣтившись съ Анною Петровною. Идя съ нею подъ руку онъ хотѣлъ бы сказать ей очень многое и молчалъ, потому что не зналъ о чемъ бы лучше всего начать свое повѣствованіе. Ему казалось, что онъ уже встрѣчалъ ее гдѣ-то въ такомъ мѣстѣ, которое теперь не припомнитъ и, что тогда по непростительной ему оплошности, упустилъ изъ рукъ счастье, которое само къ нему напрашивалось.

— Знаете, я гдѣ-то встрѣчалъ васъ, сказалъ онъ неожиданно и такъ порывисто, что она улыбнулась для того, чтобы поощрить его растерявшееся соображеніе и отвѣтила:

— Вы вѣрно видѣли другихъ, похожихъ на меня женщинъ?

— Нѣтъ, кажется именно васъ я гдѣ-то встрѣтилъ.

— Въ такомъ случаѣ это было въ вашемъ воображеніи, а я хорошо знаю, что не встрѣчалась съ вами, сказала она съ такою радушною улыбкою, которую артистъ принялъ за дружеское привѣтствіе.

Онъ тоже улыбнулся и помолчалъ.

— А вы вѣрно сказали, началъ онъ потомъ, я видѣлъ васъ только въ своемъ воображеніи и видѣлъ не цѣликомъ, а какими-то отрывочными частями. Да вы удивительно хорошо отгадали и навели меня на объясненіе того, чего я не понималъ.

— Вотъ что значитъ быть артистомъ!

— Вы кажется надо мною подсмѣиваетесь?



====page 171====



— Напротивъ, я вамъ завидую.

— Въ чемъ же?

— Да въ томъ, что вы никогда не видя женщины можете собственною силою вашего воображенія создать ея образъ; признаюсь я на это кажется не способна, хотя и подозрѣваю въ себѣ нѣкоторое литературное дарованіе.

— Такимъ образомъ никто и не можетъ составить своимъ воображеніемъ потребное число, а въ головѣ каждаго недюженнаго человѣка возникаетъ только одинъ идеалъ женщины, которую мы хотимъ...

Онъ не договорилъ слова «любить», потому что разговоръ ихъ на первый разъ былъ уже слишкомъ курьезенъ; даже подобные ему люди, идущіе tête basse, и тѣ сознаютъ неловкость въ нарушеніи нѣкоторыхъ общепринятыхъ вещей. Почему-то оба они вдругъ остановились, какъ бы шутя посмотрѣли другъ другу въ глаза, разсмѣялись и послѣ того еще не много постояли и уже серьезно поглядѣли одинъ на другаго. При этомъ лицо его выражало удивленіе; онъ какъ будто спрашивалъ ее почему это вышелъ такой страный разговоръ; а она, чувствуя нѣкоторую неловкость, силилась въ нѣсколько пріемовъ противостоять его взгляду, но по сердившей ее робости, всякій разъ стыдливо опускала глаза; въ нихъ Брынскій прочелъ молчаливое заявленіе такого рода:

«Честное слово, я съ тобою не кокетничала, а разговоръ этотъ вышелъ такимъ помимо моей воли... впрочемъ, я ничего не знаю... только мнѣ не хочется съ тобою ссориться».

Они улыбнулись и сдѣлали нѣсколько шаговъ впередъ.

«Знаю я, какъ это вышло. Можетъ быть ты и помимо своего желанія, да все-таки пококетничала, а я и вдался въ просакъ, какъ ошельмованная ворона», думалъ артистъ.

— Скажите пожалуйста, какъ вы попали въ эту трущобу къ Ситину? спросилъ онъ, побѣдивъ въ себѣ волненіе.

— По неволѣ попадешь во всякую трущобу, когда приходится всѣми силами зарабатывать себѣ хлѣбъ, сказала она просто. Я думаю и вамъ случалось перебывать во многихъ трущобахъ?



====page 172====



— Мнѣ-то оно ничего, а вамъ-то я думаю трудно.

— Вы кажется смотрите на меня, какъ на замореннаго цыпленка.

— Сознайтесь, однако, что вы во всѣхъ отношеніяхъ только выиграли бы, еслибъ не терпѣли лишеній?

— Не думаю этого.

— Почему?

— Я была бы тогда глупѣе и ничего не понимала бы въ жизни.

— Но съ другой стороны вы успѣли бы тогда развить въ себѣ тѣ способности, которыя теперь можетъ быть уже заглохли.

— Видите ли, я хорошо знаю себя и увѣрена, что не встрѣть я нужды, лежавшей поперегъ моей дороги, мои способности приняли бы слишкомъ отвлеченное направленіе, я была бы очень экзальтирована и искала бы ощущеній и борьбы въ тѣхъ сферахъ, которыя доступны одному воображенію. Я никогда не жила бы однимъ систематическимъ умомъ, для меня необходима борьба и чисто научная карьера не пришлась бы мнѣ по плечу.

— Вамъ нужны увлеченія и свободная страсть, или если ихъ нѣтъ вы предпочтете скорѣе страданіе, чѣмъ согласитесь на спокойную жизнь; для меня это понятно.

— Да, вы не можете себѣ представить какая я беспокойная! И нагнувшись она сдѣлала граціозное кошачье движеніе для того, чтобы взглянуть ему въ лицо.

«Ты кокетничаешь, это ничего; оно мнѣ даже нравится, думалъ онъ, хорошенькая женщина всегда будетъ кокетничать точно такъ же, какъ устарѣлый женихъ, не смотрѣвшійся съ молоду въ зеркало, станетъ подбѣгать къ нему каждое утро для того, чтобы освѣдомиться не претерпѣла ли ночью новаго ущерба его дурнѣющая физіономія».

— Я самъ безпокойный человѣкъ и могу понять ваше положеніе.

Они продолжали идти, перекидываясь словами, значеніе которыхъ имѣетъ смыслъ только для людей, желающихъ попасть на предметы одинаково имъ близкіе.



====page 173====



— Знаете ли, что я не могу себѣ уяснить личности Ситина и его жены, говорилъ между прочимъ Брынскій.

— Ситинъ весьма не глупый человѣкъ, напускающій на себа юродство для того, чтобы казаться современнымъ. Онъ умнѣе всѣхъ окружающихъ его людей à Іа Гудковъ и занимаетъ хорошее мѣсто въ нашей, такъ называемой, нигилистической литературѣ. Представьте, что въ своихъ статьяхъ онъ пишетъ для молодежи наставленія на каждый ихъ шагъ и тѣ, чтобы казаться разумными, буквально исполняютъ такія предписанія.

— Да, я читалъ его статьи и тогда же эти наставленія поразили меня. Я удивлялся только какъ мало развита самостоятельность русской молодежи, которая принимаетъ за либерализмъ свое стремленіе подойти подъ одну общую мѣрку, какъ кадровые солдаты прусской арміи.

— Но въ душѣ Ситинъ баричъ до конца своихъ ногтей, отецъ его былъ очень богатъ и промотался, а онъ наслѣдовалъ отъ него презрѣніе ко всякимъ принципамъ и широкое гостепріимство; такъ что всѣ зарабатываемыя имъ и его женою деньги идутъ на кормленіе коммуны.

— Я такъ и думалъ.

— А скажите однако, что болѣе всего поразило васъ въ кружкѣ, собравшемся у Ситина? и она пытливо посмотрѣла на тонкій профиль его серьезнаго лица.

«Ты со мною заигрываешь — раскусить меня хочется, ну такъ на же раскусывай»! подумалъ онъ и отвѣтилъ:

— Болѣе всего меня поразило то обстоятельство, что Ситинъ и его пріятели заняты самыми азбучными истинами, которыя они переиначиваютъ съ комичною, пѣтушиною гордостью.

— Такъ и быть должно — вѣдь эти люди надѣятся передѣлать жизнь въ самомъ ея основаніи, а потому и начинаютъ сначала, и говоря это она тономъ своимъ дала ему почувствовать, что довольна его наблюдательностью.

А ему тоже хотѣлось заигрывать съ нею.

— Чѣмъ же вы теперь занимаетесь? спросилъ онъ.

Она улыбнулась и промолчала.



====page 174====



— Васъ удивляетъ мой вопросъ, онъ кажется вамъ черезъ чуръ уже своевременнымъ, то есть современнымъ до пошлости, и онъ былъ весьма доволенъ ея умѣстнымъ молчаніемъ.

— Мнѣ такъ часто задавали этотъ вопросъ, что я невольно улыбнулась, услышавъ его отъ васъ. Но какъ вамъ сказать чѣмъ я занимаюсь? даю уроки музыки и тѣмъ зарабатываю себѣ хлѣбъ, а прежде была конторщицею, прикащицею, переплетчицею, однимъ словомъ всѣмъ перебывала по немногу, отвѣтила она.

— Этотъ отвѣтъ можетъ удовлетворить только Гудкова; я не говорю о той случайной работѣ, которая исполняется вами по необходимости, но мнѣ хочется знать о томъ стремленіи, которое преслѣдуется вами въ продолженіе цѣлой вашей жизни и не смотря

на всѣ ея невзгоды, претерпѣваемыя въ магазинахъ, въ переплетныхъ и въ прочихъ мѣстахъ, куда стекаются чернорабочіе для того, чтобы обогощать своихъ патроновъ?

— А почему вы знаете, что у меня есть такое стремленіе?

— Да это вѣрнѣе вѣрнаго, что оно существуетъ, но можетъ быть вамъ непріятно, что я врываюсь въ завѣтную область вашей души, которая должна оставаться для другихъ потемками?

— Напротивъ, мнѣ очень нравится вашъ вопросъ, онъ показываетъ, что съ вами можно говорить и быть понятою. Тутъ имъ обоимъ сдѣлалось такъ пріятно, что она вся вспыхнула, а онъ рефлективнымъ движеніемъ придавилъ своимъ локтемъ ея руку.

— Вы хорошо играете на роялѣ? спросилъ онъ.

— Нѣтъ, я знаю только музыку, но я плохая исполнительница; у меня не хватаетъ терпѣнія на то, чтобы овладѣть механизмомъ и, конечно, достигая этого я насилую себя и съ какою-то досадою часто просиживаю за игрою по цѣлымъ часамъ, но уже одно это доказываетъ, что артистки изъ меня никогда не выйдетъ.

— Значитъ вы тратите по напрасну очень много времени?

— Не по напрасну, потому что я кормлюсь музыкою.

— Нѣтъ, кромѣ шутокъ, скажите мнѣ чѣмъ же вы тѣшите себя въ тяжелыя минуты, которыя должны преобладать въ вашей жизни.



====page 175====



— Почему вы предполагаете, что мнѣ не весело живется?

— Потому что вы гордая и идеальная женщина.

Однако вы хорошо угадываете, дайте-ка мнѣ посмотрѣть вамъ прямо въ глаза, не замѣчу-ли я въ нихъ ироніи?

Но лицо Брынскаго было строго задумчиво и она, обернувшись къ нему, неловко ступила и споткнулась. Онъ поддержалъ ее, послѣ чего они продолжали свой неопредѣленный путь.

— Да это пустяки, сказала она, отвѣчая на собственныя мысли.

— Нѣтъ не пустяки, а вы скажите мнѣ какова ваша завѣтная мечта?

— Объ этомъ глупо и говорить.

— Что за самоуниженіе?

— Я пишу иногда всякій вздоръ, которому въ минуты своей экзальтаціи придаю нѣкоторое значеніе.

— Вотъ тутъ-то и неумѣстна излишняя скромность. Дарованье, если оно дѣйствительно есть въ человѣкѣ, должно смѣло выступать передъ публикою, которая уже съумѣетъ оцѣнить все выдающееся.

— Мое дарованіе еще не созрѣло, да оно и не очень велико.

— Не созрѣло, а сколько-же вамъ лѣтъ?

— Скоро будетъ уже двадцать шесть.

— Пора-бы и начинать ваше дѣло.

— А вы-то уже начали свое?

— Я уже признанъ артистомъ въ Америкѣ, во Франціи и въ Россіи.

— Сколько-же вамъ-то лѣтъ?

— Мнѣ тридцать три.

--- На лицо вамъ не болѣе двадцати семи; но значитъ я моложе васъ — мое время еще впереди.

— Мы кажется уклоняемся отъ главной нити нашего разговора?

— Лѣтами начинаемъ считаться.



====page 176====



Они шли уже по набережной Невы, гранитная панель которой была хорошо вычищена и посыпана мелкимъ пескомъ.

— Однако я уже начинаю уставать, сказала она, да и морозъ кажется усиливается.

— Уже скоро четыре часа, удивился онъ, посмотрѣвъ на часы, пора-бы и обѣдать. Не хотите-ли пройти со мною въ ресторанъ къ Вольфу, я желаю предложить вамъ рублевый обѣдъ?

— Мнѣ-бы нужно домой — тамъ и обѣдъ и дѣла ожидаютъ меня.

— Какъ знаете, а мнѣ-бы очень хотѣлось побыть съ вами еще часокъ, сказалъ онъ тономъ огорченнаго ребенка.

«Какая чистая душа у этого буяна», подумала дѣвушка и шутя обернула къ нему свое веселое лицо.

— Да вы не заплачьте, просила она.

— Позвольте мнѣ — я за васъ передѣлаю всѣ ваши дѣла?

— Пойдемте обѣдать вмѣстѣ, дѣло свое я сама послѣ справлю.

Весело воробьиной походкою прошелъ онъ набережную и направился къ Невскому, не переставая о чемъ-то говорить.

У Вольфа они помѣстились въ особое отдѣленіе, которое Брынскій назвалъ шкапчикомъ и потребовалъ обѣдъ. За обѣдомъ Александръ Васильевичъ оказался неоцѣненнымъ собесѣдникомъ. Разсказы, одинъ другаго комичнѣе, такъ и лились съ его расходившагося языка. Казалось онъ торопился вылить свои воспоминанія, накопившіяся въ головѣ въ продолженіе его жизни разнообразной, какъ желанія причудливой женщины. Онъ смѣялся надъ американскими янками, трунилъ надъ французами и итальянцами и относился юмористически ко всѣмъ явленіямъ цивилизованнаго міра. Онъ подшутилъ также надъ офиціантомъ, подававшимъ имъ кушанье съ важностью государственнаго человѣка Италіи, который подписываетъ постановленіе о новомъ налогѣ въ то время, когда нѣтъ никакой возможности собрать старыхъ недоимокъ. Отлучась на минуту въ буфетъ, гдѣ онъ выпилъ рюмку рому, Брынскій успѣлъ насмѣшить буфетчика, который не смотря на всѣ внѣшніе признаки цивилизованнаго человѣка, смѣялся, какъ



====page 177====



русскій цѣловальникъ деревенскаго кабака, сдѣлавшій удачное вымогательство грошей изъ крестьянскаго кармана. Прислушиваясь къ раскатамъ порывистой веселости буфетчика, артистъ за стѣнкой своего шкапчика сдѣлалъ ему такую уморительную гримасу, что Анна Петровна смѣялась до колотья въ боку.

— Вы всегда бываете такъ веселы? спросила она.

— Нѣтъ, я бѣснуюсь только въ то время, когда у меня на сердцѣ становится легко.

— Сегодня у васъ значитъ легко на сердцѣ?

— Вы привели меня сегодня въ отличное расположеніе духа.

— Я не думала, что вы такой увлекающійся господинъ.

— Когда мнѣ что нибудь нравится, то я иду tête basse противъ всего, что мнѣ препятствуетъ и на все, что манитъ меня къ себѣ. Я вѣдь человѣкъ права быстраго, скоротечнаго.

— И житейскій опытъ не отучилъ васъ отъ этого неблагоразумія?

— Опытъ научилъ меня только строже выбирать свои развлеченія, но я отдаюсь имъ съ тѣмъ-же азартомъ и съ тою-же стремительностью, которые были всегда свойственны моей натурѣ.

Говоря такъ Брынскій чувствовалъ, что онъ захлебывается отъ восторга. Каждое слово его собесѣдницы, каждое ея движеніе разливало по его тѣлу горячіе потоки, которые скопляясь въ груди приступали къ горлу и тогда, побѣждая въ себѣ всякую сдержанность, онъ начиналъ говорить отъ избытка своихъ ощущеній. Слова его лились прямо изъ сердца, да такъ безъ всякаго контроля и попадали въ дущу дѣвушки, невольно поддававшейся его

неудержимой веселости.

— Вамъ не приходитъ въ голову, что вы въ настоящую минуту идеализируете все васъ окружающее? спросила она.

— Эхъ полноте, да скажите по совѣсти бываютъ-ли у людей такія минуты, въ которыя они могутъ съ увѣренностью сказать, что смотрятъ на вещи такъ, какъ онѣ есть на самомъ дѣлѣ? Я полагаю, что умъ нашъ не способенъ къ строго-абсолютной оцѣнкѣ вещей.

— Но все-таки болѣе или менѣе.



====page 178====



— Да и я не идеализирую вещей до глупости. И при томъ я убѣжденъ, что если-бъ вы находились въ такомъ-же возбужденномъ состояніи, какъ и я, то тоже хотѣли-бы идти tête basse, но удержались-бы отъ этого по одной такъ сказать...

— Почему-же?

— По женской скромности.

— То-есть по трусости.

— Называйте вещь какъ хотите, дѣло не въ кличкѣ, а въ томъ, чтобы понятенъ былъ ея смыслъ.

— Я полагаю, что тутъ не трусость играетъ первую роль, а чувство собственнаго достоинства.

— Перестаньте, пожалуйста. Да развѣ я унижаю чувство своего достоинства тѣмъ, что, отбросивъ къ чорту всѣ пошлости ходячей морали, высказываюсь передъ вами безъ всякой затаенной мысли? Я не сталъ-бы говорить такъ со всякимъ встрѣчнымъ, а васъ, которую считаю совершенно равною со мною во всѣхъ отношеніяхъ, васъ я оскорбилъ-бы, жеманясь передъ вами, какъ англійскій жокей высшей школы.

Эти слова онъ говорилъ стоя и съ тѣмъ увлеченіемъ, которое доступно только истинному убѣжденію. Анна Петровна не могла удержать себя отъ того, чтобы не полюбоваться его оживленнымъ лицомъ.

— Я говорю вамъ о чувствѣ, свойственномъ только женщинамъ, настаивала она.

— Ну да, скромности, которую я хорошо понимаю.

— Отстаньте вы съ вашею трусостью, сказала она съ какою-то запальчивостью, которая окончательно обворожила артиста.

— Ахъ, да какая-же вы славная? крикнулъ онъ, переминаясь на мѣстѣ.

— Зачѣмъ-же вы кричите въ трактирѣ?

— Вы думаете, что кто нибудь посмѣетъ заподозрить вашу чистоту?

Онъ выпрямился во весь ростъ. Въ лицѣ его выразилась отчаеішая удаль, а вся напряженная фигура артиста казалась



====page 179====



готовою сдѣлать смертельный скачекъ въ ту сторону, въ которую она указала-бы ему своею деликатною рукою.

«Онъ въ самомъ дѣлѣ звѣрь, но онъ славный звѣрь», подумала Анна Петровна и попросила его успокоиться.

— А все-таки вы славная, сказалъ онъ, мотая своею головою, которая отъ увлеченія начинала уже кружиться.

— Прошу васъ оставить эти похвалы, хотя на первый разъ, строго замѣтила она.

— Извините меня и пожалуйста всегда откровенно высказывайтесь, если я сболтаю что нибудь для васъ непріятное. У меня знаете мѣрокъ никакихъ не полагается.

Александръ Васильевичъ велъ себя весьма благоразумно во все остальное время обѣда, но послѣ десерта заставилъ таки Анну Петровну отпить полстакана французскаго винограднаго вина. Послѣ обѣда имъ подали кофе и Брынскій повелъ уже серьезные

разговоры.

— Когда я возвратился въ Россію два года тому назадъ, сказалъ онъ закуривъ сигару, то прежде всего окунулся въ самую глубину нашего провинціальнаго омута. Я думалъ, что реформы, сдѣланныя безъ меня, совершенно измѣнили мое отечество къ лучшему, но я встрѣтилъ здѣсь земство безсильное помочь нищенствующему народу, который уплачиваетъ подати, равныя его годовому доходу съ земли, отрѣзанной ему въ надѣлъ, встрѣтилъ тоже отсутствіе патріотизма въ высшихъ классахъ и тоже раболѣпное смиреніе въ низшихъ и всѣ они заняты исключительно обоюднымъ надувательствомъ, комичнымъ подражаніемъ западу, который силенъ тѣмъ, что дѣти его горячо любятъ свою Родину. Я пріѣхалъ сюда для того, чтобы излечить себя отъ космополитизма, который овладѣлъ мною въ 19 лѣтъ, когда я кончилъ курсъ въ академія и усилился во мнѣ въ годы скитальческой жизни, я пріѣхалъ лечиться въ страну, которая сама страдаетъ хроническимъ индеферентизмомъ. И теперь, когда бѣдные и богатые уравнены лишеніями въ матеріальныхъ средствахъ, теперь этотъ индеферентизмъ, подмѣченный еще Грибоѣдовымъ, разросся до такихъ размѣровъ, какихъ я никогда не встрѣчалъ.



====page 180====





Всѣ стараются поправить свои скверныя, личныя обстоятельства и не думаютъ ни о чемъ такомъ, что даетъ нравственную силу націи.

— Но вы забываете, что есть и безукоризненно честные люди съ широкимъ взглядомъ на вещи.

— Этотъ-то широкій взглядъ, который усвоили себѣ исключительныя личности и выбиваетъ ихъ изъ народной жизни, дѣлаетъ ихъ непонятными для массы и парализируетъ ихъ единичныя предпріятія. Такъ что въ образованной Россіи существуетъ большинство, домогающееся высосать изъ народа его питательные соки, оставшіеся въ маломъ количествѣ послѣ крѣпостнаго права, и изъ меньшинства, навязывающаго странѣ свои благодѣянія, отвергаемыя крестьянствомъ, и тѣми, кто состоитъ съ ними въ близкихъ

отношеніяхъ. Конечно здѣсь я не получилъ исцѣленія и въ космополитизмѣ вижу единственную вещь, съ которой могу мириться.

Когда они вышли на Невскій, то на немъ уже были зажжены фонари. Прощаясь съ Брынскимъ, Анна Петровна дала ему свой адресъ и просила бывать у нея безъ церемоніи такъ часто, какъ это ему вздумается, а онъ ушелъ домой и занялся своими замѣтками о Россіи, которыя, какъ извѣстно, были изданы имъ впослѣдствіи въ Лондонѣ на англійскомъ языкѣ.

«Какъ хорошо и всесторонне эта дѣвушка, забитая всѣми, обработала свой умъ», подумалъ Александръ Васильевичъ послѣ непродолжительнаго занятія. Онъ вскочилъ, закрылъ свою тетрадь и взявшись за скрипку, проигралъ на ней далеко за полночь, къ

сильному неудовольствію полового той гостинницы, въ которой онъ остановился. Утомленный дневною бѣготнею, офиціантъ въ своей душѣ посылалъ къ чорту всѣхъ музыкантовъ и хотѣлъ, чтобы они провалились сквозь землю къ самимъ чертямъ, на

потѣху которыхъ они созданы. Но къ счастью усталость взяла свое и половой уснулъ подъ звуки скрипки, которая такимъ образомъ перестала подвергаться проклятіямъ. Люди, занимавшіе нумера, сосѣдніе съ Брынскимъ, оказались тоже полуночниками и иные терпѣливо, другіе не безъ удовольствія слушали даровитое исполненіе возбужденнаго артиста.



====page 181====



ГЛАВА III.

Съ тѣхъ поръ Брынскій началъ ходить къ Аннѣ Петровнѣ. Вскорѣ онъ сдѣлался ея постояннымъ посѣтителемъ и наконецъ они начали видѣться по нѣскольку разъ въ день. Сближаясь между собою Радужный и Соболева долго слѣдили другъ за другомъ, осторожно подвигались впередъ и наконецъ, послѣ многихъ колебаній, полюбили одинъ другаго только черезъ пять лѣтъ взаимнаго изученія. Каждый изъ нихъ придавалъ такъ много значенія своей любви, что отъ ея исхода, или отъ ошибки, сдѣланной ими въ періодъ развитія ихъ страсти, зависѣлъ весь дальнѣйшій строй ихъ жизни и даже самая жизнь. Брынскій и Анна Петровна не брали на себя труда анализировать каждый оттѣнокъ своей страсти, они просто увлекались другъ другомъ, потому что имъ нравилось и потому что они удовлетворяли своему вкусу, заранѣе замѣтившему, каковы должны быть главныя черты субъектовъ, соотвѣтствующихъ ихъ требованіямъ. Страсть при такихъ условіяхъ ростетъ съ удивительною быстротою и усиливается до того, что любящіе въ самомъ дѣлѣ ставятъ ее выше всѣхъ другихъ вопросовъ существенной необходимости. Кромѣ того артистъ и Анна Петровна ожидали отъ любви весьма важнаго и для нихъ, новаго элемента, который не могъ имѣть мѣста между Радужными, мужемъ и женою.

Однажды, разсказавъ Александру Васильевичу исторію своей жизни, Анна Петровна сказала ему:

— Знаете-ли, я очень сожалѣю, что такъ мало испытала въ своей жизни?

— Напротивъ, вы очень многое видѣли, многое пережили и о многомъ думали весьма серьезно, отвѣтилъ онъ.

— Для чего вы притворяетесь, что не понимаете меня?

— Для того, чтобы услышать отъ васъ самихъ то, что я знаю, но что будетъ такъ хорошо сказано вашимъ голосомъ.

— Да, я именно хотѣла бы пережить страсть, не видящую ничего, кромѣ самой себя, страсть, которая соединила бы въ себѣ все: и религію, и нравственность, и всѣ другія стремленія раз-



====page 182====



витаго человѣка. Понимаете, нужна такая страсть, которая поборола бы весь скептицизмъ души современной артистки и которая заставила бы ее вѣрить, плакать и молиться.

— Именно о такой-то любви я и самъ всегда мечталъ.

— Я бы хотѣла пережить такую страсть ради ея самой, ради ощущеній ею доставляемыхъ, однимъ словомъ, изъ за тѣхъ же мотивовъ, которые развиваютъ наше любопытство ко всему неизвѣстному, но кромѣ того, такая только страсть можетъ поднять мою измельчавшую и измученную душенку до сознанія ея силъ, до оцѣнки ея значенія и до такого дѣла, на которое я была бы способна при самомъ сильномъ напряженіи своихъ дарованій. Не правда ли, что въ этой нравственной зрѣлости состоитъ вся цѣль нашего существованія, а безъ любви она не достигаема, безъ нея мы навсегда останемся взрослыми ребятами и полудѣтьми?

— Совершенно справедливо, но вы еще ожидаете чего-то отъ любви.

— Только полюбя я выступлю на литературное поприще, а если не буду любить, то не стану и писать.

— Прекрасно, а я не возьмусь за композиторство до тѣхъ поръ, пока не изнѣжусь въ этой любви, которая укрѣпляетъ насъ своею нѣгою.

Время шло, ихъ сближеніе усиливалось и къ веснѣ, черезъ какіе нибудь четыре мѣсяца послѣ ихъ первой встрѣчи, Брынскій полюбилъ ее такъ, какъ ему этого давно хотѣлось. Какъ блѣдны, мелки и ничтожны казались ему его прежнія интрижки въ сравненіи съ этою любовью, которая, помимо всякихъ глубокомысленныхъ соображеній, рождается въ двухъ субъектахъ, самою природою устроенныхъ такъ, что они какъ разъ приходятся другъ

другу по мѣркѣ. Другого выраженія я не съумѣю подобрать для этого понятія.

Александръ Васильевичъ слѣдя за движеніями, словами и позами Анны Петровны, или не имѣя ея передъ собою, но только думая о ней, видѣлъ какъ различныя чувства, оттѣнки которыхъ не были ему прежде извѣстны, переливались изъ одной формы



====page 183====



въ другую, измѣняя все выраженіе дорогого для него существа, имѣвшаго въ его глазахъ тысячу смысловъ, значеніе и связь которыхъ послѣдовательно выяснялись въ его очарованномъ умѣ. Зрѣлище становилось все занимательнѣе по мѣрѣ того, какъ выяснялся цѣлый нравственный міръ, отрывки котораго представлялись ему до сихъ поръ только въ видѣ безпорядочно раскинутыхъ проблесковъ. Онъ помнилъ, что командуя кавалерійскимъ полкомъ въ Америкѣ, когда ему было еще двадцать шесть лѣтъ, онъ переживалъ одинъ изъ такихъ проблесковъ, пуская своихъ уланъ въ атаку противъ врага, котораго надо было побѣдить или умереть съ тяжелымъ сознаніемъ того, что торжество праваго дѣла отмѣнено еще на неопредѣленный срокъ, и что онъ своею неумѣстною борьбою только повредилъ принципу, который для него дороже жизни. Брынскій и теперь еще испытываетъ то чувство бѣшеной страсти, которое овладѣло имъ съ того самаго

момента, какъ его полкъ полетѣлъ въ атаку послѣдовательно одинъ эскадронъ за другимъ. Его дикое бѣшенство усилилось, когда его первые два эскадрона были смяты непріятелемъ и онъ, пустивъ въ карьеръ оставшіяся силы, полетѣлъ за ними какъ вихрь, которому, онъ былъ въ томъ убѣжденъ, не могли противиться никакія человѣческія силы, и дѣло кончилось тѣмъ, что онъ прорвался черезъ ряды враговъ, сбилъ ихъ съ позиціи и

преслѣдовалъ до самой ночи. Другой такой же проблескъ страсти онъ пережилъ въ бурю, застигшую его на Черномъ море, которое артистъ переплывалъ на купеческомъ суднѣ. Чѣмъ выше поднимался валъ, тѣмъ сильнѣе подкидывалъ онъ судно, стонами своими просившее скорѣйшаго конца, тѣмъ сильнѣе деморализировался экипажъ, состоявшій изъ греческихъ матросовъ, набранныхъ по необходимости между всякою сволочью. Капитанъ напрасно силился возстановить порядокъ, напрасно одинъ матросъ палъ жертвою его гнѣва, въ порывѣ котораго командиръ выстрѣлилъ ему въ упоръ изъ пистолета, экипажъ растерялся и искалъ постыдной смерти въ трусливомъ бездѣйствіи. Тоже бѣшенство, охватившее Брынскаго при мысли о томъ, на какой постыдный конецъ соглашаются люди, не испытавъ отчаянной борьбы, то же



====page 184====



бѣшенство охватило его и онъ въ порывѣ расходившейся въ немъ страсти, показался матросамъ страшнѣе самой бури; они повиновались ему и дружнымъ ихъ содѣйствіемъ была спасена ихъ собственная жизнь. Когда опасность миновала, благодарный экипажъ

охватилъ его ноги и со слезами на глазахъ призналъ, что въ немъ есть та сила, которой имъ не достаетъ. Третій подобный же проблескъ онъ пережилъ въ Италіи, гдѣ будучи простымъ волонтеромъ, спасѣ жизнь одной почтенной женщины, которую его товарищи хотѣли разстрѣлять за мнимую измѣну. Они привязали ее къ дереву и прицѣлились. Александръ Васильевичъ, истощивъ свое краснорѣчіе въ напрасномъ увѣщаніи оставить эту невинную жертву, рванулся впередъ и въ два скачка очутился рядомъ съ несчастною. «Клацъ пли!» скомандовалъ онъ, но ни одно ружье не выстрѣлило и странное дѣло, товарищи его точно убѣдились въ невинности этой женщины, развязали ей руки и отпустили на свободу. Четвертый такой проблескъ артистъ пережилъ, благодаря своей скрипкѣ, пятый... Но довольно, всѣ минуты восторга даже въ жизни самаго скромнаго человѣка бываетъ иногда трудно перечислить. Важно, что все когда либо волновавшее его душу тѣми вещами, которыя возвышали людей надъ ихъ собственнымъ эгоизмомъ, что все это незабвенное и дорогое его сердцу, онъ припоминалъ глядя на любимую женщину, въ которой жила его собственная душа, очищенная отъ приставшей къ ней грязи, безъ

которой не обойдется ни одинъ бывалый человѣкъ. Все видѣнное имъ хорошее совмѣстилось въ любящей женщинѣ, которая росла въ его глазахъ, какъ растетъ идеалъ въ головѣ развитаго и мечтательнаго юноши. «Вотъ оно гдѣ, это отыскиваемое совершенство; оно въ любимой женщинѣ, которая дѣлается для мужчинъ драгоцѣннымъ сосудомъ, совмѣщающимъ въ себѣ все, имѣющее большую цѣну въ нашихъ глазахъ», думалъ онъ и бѣсился на тѣхъ пошлецовъ, которые пользуясь податливостью и малосиліемъ нѣкоторыхъ женщинъ обращаютъ ихъ въ помойную яму, куда скидываютъ всѣ нечистоты своей изпошлившейся душонки, а потомъ и плюютъ въ нее, проходя мимо зловонія, ими же самими накопленнаго.



====page 185====



— Знаете ли, Анна Петровна, говорилъ онъ ей уже подъ конецъ весны, для человѣка любимая женщина, это музыкальный органъ, и при томъ самый совершеннѣйшій, о которомъ онъ когда либо мечталъ. Въ малѣйшихъ оттѣнкахъ любимаго лица мы видимъ опредѣленный мотивъ, вполнѣ законченный и кажется я скоро буду въ силахъ передать нѣкоторые изъ нихъ на своей скрипкѣ. А въ цѣломъ этотъ органъ такъ же разнообразенъ, какъ разнообразны микроскопическія вещества, входящія въ составъ нашего организма. Если-бъ люди сохраняли свѣжесть впечатлѣній и въ старости, то изученіе любимаго существа было бы неистощимо, его хватало бы до самой смерти, а знаете ли вы, что одинъ день такого изученія дастъ мнѣ больше знаній, чѣмъ даетъ его цѣлый годъ уединеннаго труда? Любовь научаетъ насъ такимъ пріемамъ, которые не придумаютъ холодные умы въ теченіе всей своей жизни.

Анна Петровна улыбнулась и отвѣчала.

— Понятно, мой другъ, что безъ любви все такъ же мертво, какъ природа зимою. Ни наука, ни жизнь, ни стремленія націи, ни что безъ нея не достигнетъ своей цѣли.

А его такъ и тянуло поближе къ ней, онъ своими губами касался ея снисходительной руки, но этого ему казалось уже мало, онъ слѣдилъ за каждымъ ея движеніемъ ревнивымъ взглядомъ человѣка, боявшагося упустить хоть какую нибудь бездѣлицу, которая могла бы пропасть для его глазъ изъ цѣлаго своего сокровища. По временамъ ему казалось однако, что извѣстныя сочетанія ея различныхъ чувствъ можно еще усовершенствовать и онъ говорилъ ей слова, полныя животрепещущей страсти и она

понимая его измѣняла форму и значеніе нѣкоторыхъ проблесковъ своей психической жизни; дѣвушка быстро совершенствовалась, потому что она была уже хорошо подготовлена своими предварительными стараніями; съ каждымъ днемъ она все болѣе и болѣе восторгала Брынскаго. Уже онъ цѣловалъ ея свѣтлыя кудри и ея платье, но онъ уже былъ готовъ цѣловать слѣды ея ногъ, когда она однажды остановила артиста, напомнивъ ему его собственныя слова.



====page 186====



— Что за самоуниженіе? вскрикнула дѣвушка, подражая его голосу.

— Эти слова здѣсь не умѣстны. Если я люблю тебя, то считаю тебя самимъ собою, которымъ могу любоваться и вблизи и съ нѣкотораго разстоянія и издалека, ты мое другое «я», отдѣлившееся отъ меня самого для того, чтобы я удобнѣе могъ тобою любоваться; почему же мнѣ не цѣловать твоихъ ногъ, которыя составляютъ мои собственные, усовершенствованные члены? Ты, повторяю, составляешь мое собственное «я», только въ образѣ прекрасной женщины.

— Александръ, скажи мнѣ, силыю-ли ты меня любишь? спросила Анна Петровна, которой хотѣлось слушать его страстныя рѣчи, ласкавшія ея слухъ.

— Что мнѣ таиться передъ тобою и зачѣмъ бы я сталъ разъигрывать какую бы то ни было современную любовь, мороча себя и другихъ въ истинномъ значеніи моего чувства? Я люблю тебя такъ сильно, что всѣ великія слова, выражающія высшія стремленія человѣческаго духа, всѣ они потеряютъ въ моихъ глазахъ всякій смыслъ, если они могутъ хотя на одно мгновеніе омрачить твое чело и сдѣлать его не такимъ прозрачнымъ, какимъ я вижу его въ эту минуту. Я не знаю, могла ли бы длиться такая любовь, которая потребовала бы отъ меня совершеннаго разрыва съ прошлымъ, но вѣрно только, что для меня она дороже жизни. Да, скажи мнѣ теперь что хочешь и я все-таки стану цѣловать подошвы ногъ твоихъ, падать передъ тобою ницъ, какъ передъ своимъ божествомъ и съ дикою храбростью пойду на вѣрную смерть за одну невынужденную ласку твоихъ нѣжныхъ рукъ, или за одно трепетное прикосновеніе къ твоей страстной груди. Звукъ твоего голоса, контуръ твоего бюста, легкое прикосновеніе твоей руки и непонятная, но божественная нѣга, которая разливается по моему тѣлу, когда я сижу близко подлѣ тебя, все это производитъ на меня дѣйствіе сильнаго электрическаго тока, лишаетъ меня свободнаго дыханія и туманитъ мою голову, которая отказывается отъ разсужденій, да и о чемъ бы она могла думать, когда я чувствую себя въ блаженномъ состояніи совершеннѣйшаго



====page 187====



существа? Нѣтъ, моя радость, зачѣмъ бы я сталъ отъ тебя таиться и почему мнѣ не сказать здѣсь, что трудность любви состоитъ только въ ея первомъ, всегда требовательномъ шагѣ, а потомъ, когда страсть овладѣетъ человѣкомъ, онъ уже трепещетъ отъ страха потерять свое чувство, онъ даже съ натяжками готовъ поддерживать въ себѣ возбужденіе, и я увѣренъ, что немногіе, только изъ несладострастныхъ людей, удержатся отъ обмана и

рѣшатся во время сознаться въ томъ, что страсть ихъ уже миновала, какъ пронесшійся мимо ураганъ. Такова уже наша натура, что любовь, настоящая любовь, дѣйствуетъ какъ природная стихія; она идетъ впередъ не видя препятствій, рискуетъ тысячью смертями, за которыя можетъ заплатить только одною жизнію и перестаетъ дѣйствовать въ тотъ моментъ, когда не имѣя достаточнаго питанія, пересыхаетъ какъ рѣка, воды которой запружены при самой ея вершинѣ. Я бы обманулъ тебя, еслибъ сталъ утверждать, что любювь есть чистое чувство, доступное только честнымъ сердцамъ; это вздоръ! страсть можетъ закрадываться въ душу самыхъ отъявленныхъ негодяевъ и люди, вступающіе черезъ нее въ союзъ, сближаются между собою для того, чтобы творить злодѣянія такъ же часто, какъ и для того, чтобы преслѣдовать вмѣстѣ высшія цѣли бытія. Спроси меня еще разъ, какою именно любовью я прикованъ къ твоимъ волшебнымъ стонамъ и я теперь

не съумѣю опредѣлить тебѣ этого, потому что очень люблю тебя!Для меня легче лишиться собственной жизни, чѣмъ видѣть тебя потревоженною чѣмъ бы то ни было.

И говоря такъ, Брынскій обнималъ ея станъ и цѣловалъ ей руки и ноги, а его страстное лицо, дрожавшее отъ частыхъ нервныхъ сотрясеній всего тѣла, имѣло такіе ласкающіе и нѣжившіе ее глаза, что Анна Петровна, какъ бы подъ вліяніемъ магнетизма, раскрывала ему свои объятія, сдавалась на его ласки и сама помогала ему уничтожить послѣднія сомнѣнія, еще державшіяся въ ея кружившейся головѣ. Ей было хорошо, такъ хорошо, что

ей не хотѣлось ничего болѣе, какъ возможнаго продленія такого состоянія.

— Скажи, Александръ, почему ты мнѣ ничего не говоришь о



====page 188====



той свободѣ дѣйствій, которою я должна пользоваться даже сдѣлавшись твоею женою? спрашивала она.

— Славная ты моя, да зачѣмъ я стану говорить тебѣ тотъ вздоръ, о которомъ ты и безъ меня такъ часто слышала? Развѣ такая любовь какъ наша можетъ вступать въ сдѣлки, опредѣляющія семейныя права каждаго изъ насъ? Предоставимъ это дѣлать тѣмъ, кто видитъ въ любви маклерскій актъ, разрѣшающій людямъ производить законныхъ дѣтей. Развѣ ты не такъ же свободна какъ я, развѣ мы не составляемъ съ тобою одного цѣлаго,

которое разорвать невозможно? Или ты полагаешь, что то, чего нельзя разрознить вмѣшательствомъ внѣшнихъ силъ, то можно принудить соединиться опять въ одно неразрывное цѣлое? Я не обѣщаю тебѣ ничего, кромѣ моей сегодняшней любви, которая

сильнѣе моей привязанности къ собственной жизни. Если мы такіе люди, которые способны поддержать эту страсть на долго, то нѣтъ сомнѣнія въ томъ, что мы умремъ вмѣстѣ; если же любовь наша рушится, какъ обвѣтшалое зданіе, то кто же задержитъ

твою свободу, или ты перестала вѣрить въ свои силы, о которыхъ ты мнѣ говорила и которыя были у тебя еще такъ недавно! Если это такъ, если ты ослабла отъ перваго напора страсти и надломилась какъ рыхлый дубъ, отъ сильнаго порыва воздуха, то требуй отъ меня гарантій, я дамъ тебѣ ихъ въ какой хочешь формѣ; требуй, ты имѣешь на то право, потому что я тебя люблю.

Она не отвѣчала, но взявъ его голову въ свои дрожащія руки, долго смотрѣла ему въ эти глаза съ магнетизмомъ.

— Еще вопросъ: любилъ-ли ты другихъ также сильно, какъ меня? спросила она, слѣдя за выраженіемъ его глазъ такъ-же лукаво, какъ кошка, собирающаяся сдѣлать смертельный для мыши прыжокъ.

— Я всегда былъ способенъ къ увлеченіямъ, всегда былъ страстенъ съ женщинами, которыя соглашались дѣлаться моими, но никогда еще я не ползалъ униженно у ихъ ногъ и никогда не дѣлалъ ни изъ одной своего божества.

— Вѣрю, вѣрю тебѣ! и она страстно цѣловала его въ лобъ



====page 189====



и въ лицо, къ которому на мгновеніе возвратилась обычная ему гордость.

— Вѣришь и что-же? нетерпѣливо спросилъ онъ.

— И завтра буду твоею; сказала она, отскочивъ отъ него.

— Почему-же не сегодня? и въ голосѣ его слышалась нотка, вызывавшая въ ней не то страстное чувство, не то какую-то боязнь.

— Сегодня я слишкомъ слаба.

— Это все равно, и онъ пошелъ на нее tête basse.

— Умоляю тебя не подходи ко мнѣ, потому что я не въ силахъ сопротивляться и не могу быть сегодня твоею.

— Такъ завтра утромъ? спросилъ Брынскій останавливаясь.

— Завтра, когда хочешь.

Онъ выбѣжалъ на улицу, какъ человѣкъ, ошеломленный какимъ нибудь особеннымъ событіемъ, лишившимъ его сознанія.

Всю ночь Александръ Васильевичъ пробродилъ по улицамъ столицы и на другой день утромъ вошелъ въ квартиру Анны Петровны.

Его впустили въ комнату къ хозяйкѣ, которая не оказала ему ни малѣйшаго сопротивленія.

Черезъ недѣлю ихъ свадьбу скромно отпраздновали немногочисленные пріятели артиста.



ГЛАВА IV.

Кому не случалось слышать скептическіе отзывы о всякой страсти, тревожуіцей спокойныя души солидныхъ людей. Любовь, чаще всего волнующая сердца, обращаетъ на себя особенно много нареканій передъ другими проявленіями человѣческаго духа. У

насъ въ Россіи образовалось весьма распространенное убѣжденіе въ томъ, что чѣмъ страстнѣе любовь, сблизившая людей, тѣмъ она менѣе продолжительна. Влюбленные, по понятіямъ значительнаго большинства, успѣютъ вылить свою душу въ предварительныхъ объясненіяхъ и затѣмъ въ ихъ груди остается какая-то



====page 190====



дряблость, ничего болѣе не создающая и безсильная даже передавать міру о своемъ видоизмѣненіи, какъ будто осипшее горло человѣка, накричавшаго о своей любви, неспособно къ дальнѣйшему пренію о вещахъ, еще близкихъ отживающему субъекту.

Горло это пересыхаетъ, языкъ нѣмѣетъ и жизнь замираетъ, какъ ручей, утратившій всѣ питавшія его воды. Любовь является такимъ образомъ предѣломъ нашихъ юношескихъ волненій, которыя въ послѣдній разъ тряхнутъ насъ полнотою жизненныхъ ощущеній, укажутъ намъ тотъ новый путь, по которому мы конечно не пойдемъ, да и отбросятъ насъ назадъ въ родныя трущобы, гдѣ мы подвергаемся медленному разложенію, начинающемуся извѣстнымъ приращеньемъ нашего штабъ-офицерскаго живота. Высшимъ идеаломъ такой любви слѣдуетъ считать семейное счастье Радужныхъ, успокоившихся тотчасъ-же послѣ удовлетворенія ихъ страсти, вспыхнувшей, какъ огонекъ, уничтожившій бересту, содранную съ дерева и высушенную на солнце, а затѣмъ жизнь

ихъ устроилась на благоразумныхъ началахъ, выраженныхъ въ маклерскомъ контрактѣ и еще счастливы они тѣмъ, что не забыли уроковъ, заученныхъ ими въ молодости и что ихъ добрыя натуры остались вѣрны впечатлѣніямъ, пережитымъ ими до періода солиднаго міросозерцанія, овладѣвшаго ихъ честными душами. Напрасно стали-бы мы ожидать отъ нихъ того порыва страсти, который одинъ даетъ намъ перевѣсъ надъ врагами, ведущими

борьбу со всѣми живущими людьми; у Радужныхъ уже не было этого преимущества, дающаго быструю побѣду; они перестали получать питаніе для ихъ застывающей любви.

Совсѣмъ иное случилось съ Брынскимъ и съ Анною Петровною; для нихъ любовь составляла только новую точку опоры, на которую они смѣло ступили своими ногами, нетерпѣливо ожидавшими трудностей дальнѣйшаго пути. Анна Петровна сдѣлала

собственно говоря только первый значительный шагъ въ жизни, а ей хотѣлось подняться гораздо выше этой первой ступени; она стремилась вскарабкаться на самую вершину лѣстницы, конецъ которой она не могла разглядѣть; взобраться на нее и посмотрѣть закружится ли ея голова, или она смѣлымъ взглядомъ оки-



====page 191====



нетъ широкую поляну, на которой волнуется человѣчество, окинетъ ее и умретъ, стремглавъ кинувшись внизъ. Любовь-же Дмитрiевна терпѣть не могла головокруженій и старалась удержать мужа отъ всего, что могло-бы довести его до такого состоянія. Радужная была умною женщиною, она дѣлала только то что умѣла и за это будущее поколѣніе, въ лицѣ ея дѣтей будетъ ей конечно весьма благодарно...

Послѣ своей свадьбы Брынскіе поселились въ просторной квартирѣ, состоявшей изъ анфилады въ четыре большія комнаты. Такую квартиру Александръ Васильевичъ добивался найти для того, чтобы онъ и его жена могли занять двѣ крайнія комнаты и чтобы его игра на скрипкѣ не мѣшала ей заниматься своимъ дѣломъ, а она черезъ недѣлю послѣ свадьбы присѣла къ столу и почти не отходила отъ него въ теченіе пятнадцати дней.

— Только теперь я могу написать что нибудь путное сказала она, взявши перо въ свои руки.

— Пиши, отвѣтилъ онъ весело.

— Но ты меня не будешь оставлять одну и станешь иавѣщать меня за работою?

— Могу-ли я поступить иначе?

И изъ подъ ея пера лились хорошо прочувствованныя мысли, сочетавшіяся такимъ образомъ, что бойкія жизненныя сцены составляли одно неразлучное цѣлое. А онъ игралъ на своей скрипкѣ, но новые мотивы, навѣянные ему на душу любовью дорогой жены,

еще не достаточно выяснились въ головѣ артиста; ихъ переложеніе на музыку онъ ожидалъ только въ будущемъ; теперь-же Александръ Васильевичъ, съ понятнымъ восторгомъ увидѣлъ, что смычекъ его выдѣлывалъ новыя штуки, дававшія небывалый еще

колоритъ всей его игрѣ. Ему казалось даже, что самый тонъ сдѣлался гуще и онъ съ радостью школьника, одолѣвшаго первыя трудности науки, началъ перерывать весь свой репертуаръ. По странному стеченію обстоятельствъ, хорошо извѣстныхъ всѣмъ любившимъ людямъ, случалось всегда такъ, что Брынскій клалъ свою скрипку на столъ въ ту самую минуту, когда жена его доканчивала послѣднее слово, заключавшее отдѣльную сцену, послѣ



====page 192====



которой она давала себѣ небольшой отдыхъ. Такихъ минутъ было множество въ продолженіи дня и мужъ зналъ, что влетѣвъ въ комнату своей жены, онъ увидитъ ея улыбающееся лицо и замѣтитъ, что ея руки лежатъ скрестившись на ея груди, взволнованной двойнымъ трепетаніемъ отъ того, что она чувствовала, передавая бумагѣ свои впечатлѣнія и отъ ожиданія того, что мужъ подойдетъ къ ней, обовьется вокругъ нея, какъ подвижной щитъ, обѣщающій отстоять ее во всѣхъ случаяхъ ея жизни, поцѣлуетъ ее и начнетъ говорить ей одно изъ тѣхъ страстныхъ признаній, которымъ никогда кажется не измѣнитъ его языкъ. А она ловитъ его поцѣлуй своими дрожащими губами и обращаетъ вниманіе мужа на то, что онъ принесъ съ собою цѣлую бурю. Дѣйствительно отъ его быстраго появленія и отъ порывистыхъ движеній, легкія занавѣски на окнахъ начинаютъ колебаться, вѣтеръ шелеститъ по ея платью, маня къ себѣ своею нѣжностью и дрожатъ въ воздухѣ легкія кудри ея шелковистыхъ волосъ. Брынскій улыбается и замираетъ въ избранной имъ прихотливой позѣ, сердца ихъ прикасаются, ихъ груди такъ близки одна къ другой, каждый изъ нихъ слышитъ теплоту дыханія другаго, своими ногами онъ касается до ея ногъ, но Брынскій не сидитъ на ея колѣняхъ; концами рукъ, обвивающими ея шею

онъ опирается на спинку креселъ и при помощи своихъ ногъ какъ-то прихотливо виситъ въ воздухѣ всѣмъ тѣломъ и еще прихотливѣе смотритъ ей въ глаза. Анна Петровна умѣетъ цѣнить его ловкость и вдругъ схватываетъ его голову своими руками, да цѣлуетъ, цѣлуетъ его, какъ безумная. Но вотъ онъ снова вылетаетъ изъ комнаты, какъ ясный соколъ, крыльями своими производящій вѣтеръ, а она чувствуетъ въ себѣ новыя силы, словно голова ея освѣжилась отъ его ласки. Анна Петровна собираетъ листки своей растрепанной рукописи, беретъ перо и снова продолжаетъ свое писаніе. Съ другаго конца квартиры въ то же время раздаются, едва долетающіе до ея слуха звуки скрипки, на которой играетъ вдохновенный смычекъ артиста. Работа кипитъ и обоимъ имъ кажется, что они дѣлаютъ одно и тоже общее дѣло, только ведутъ его съ разныхъ концовъ.



====page 193====



Въ минуты отдыха и особенно во время обѣда они часто совѣтывались о томъ, какъ лучше окончить свое дѣло, или побѣдить въ немъ встрѣченныя затрудненія.

— Я боюсь, говорила она отдаваясь продолжительному отдыху, я боюсь, что моя повѣсть не будетъ хороша.

— Ты кажется начинаешь робѣть.

— Нѣтъ, во мнѣ очень достаточно смѣлости, и если бы ея не было, то я бросила бы начатое дѣло, мнѣ слишкомъ хорошо извѣстно, что робость въ моемъ трудѣ служитъ дурнымъ признакомъ.

— Если ты чувствуешь въ себѣ силы, то этого уже достаточно для того, чтобы завоевать себѣ успѣхъ въ будущемъ.

— Но видишь ли что меня смущаетъ: я никакъ не могу останавливаться на подробностяхъ, на томъ что называется мелочами, которыя однако необходимы. Когда я оканчиваю сильную сцену, тогда я чувствую необходимость обратиться къ микроскопическимъ деталямъ, которыя объясняли бы источникъ другой сцены того же свойства, но вдругъ въ моемъ умѣ представляются подробности этой сцены, кровь моя играетъ, рука дрожитъ и я передаю на бумагу результаты тревожущихъ меня страстей, которыя являются, какъ-то экспромтомъ, словно вѣтеръ принесъ ихъ, Богъ знаетъ отъ куда.

— Прекрасно, моя пѣвучая птичка, это-то именно я и хотѣлъ бы отъ тебя услышать. Знаешь ли, что если первое произведеніе автора изобилуетъ подробностями, черезъ которыя сквозитъ одна зрѣло обдуманная мысль, то такому писателю трудно предсказать

блестящую будущность? Это значитъ, по крайней мѣрѣ таково мое мнѣніе, что мысль его не бродила далѣе родственной ему трущобы и онъ не стремится окинуть весь міръ широкимъ орлинымъ взглядомъ, въ которомъ ему отказала природа. Напротивъ, если въ произведеніи начинающаго видно обиліе мыслей, хотя и не всегда вѣрныхъ, то это говоритъ въ пользу его дарованія, а такъ же и въ пользу его подготовки. Это значитъ, что онъ думалъ о многомъ, доступномъ ему по силѣ его воображенія и благодаря его развитію. На дняхъ я просматривалъ недавно вы-



====page 194====



шедшее новое изданіе сочиненія Помяловскаго; меня поразило, что этотъ писатель, воспитанный на почвѣ во всякомъ случаѣ не благопріятной, имѣлъ такую силу воображенія, что весьма удовлетворительно описалъ картины малоросійской природы, которую онъ никогда не видалъ. Вотъ что я называю дарованіемъ весьма много обѣщающимъ.

— Я не знаю, каковы мои мысли и сильно ли воображеніе, но чувствую, что не пишу ничего такого, что не было бы мнѣ очень близко, и все-таки думаю, что ускользающія отъ меня подробности необходимы.

— Нѣтъ, душа моя, не насилуй своей натуры. Отсутствіе подробностей въ твоей повѣсти происходитъ только отъ того, что ты до сихъ поръ не обращала на нихъ вниманія и что все свое время употребляла на разработку мысли, которую обогащала свѣденіями. Это-то именно мнѣ и пріятно видѣть. Въ молодости ты сдѣлала запасъ знаній, которыя впослѣдствіи усвоиваются съ большимъ трудомъ.

— Мнѣ кажется, что ты правъ.

— Значитъ, ты не станешь хлопотать о тѣхъ подробностяхъ, которыми жизнь такъ обильно надѣляетъ всѣхъ людей, не исключая я самыхъ дюженныхъ.

— Я и сама всегда думала, что не нужно насиловать ни своего ума, ни воображенія.

Слѣдовавшая за тѣмъ ласка окончательно рѣшила этотъ вопросъ.

— Удивительно, говорила Анна Петровна нѣсколько дней спустя послѣ этого пренія, когда я пишу, то почти безпрестанно думаю о томъ, какъ будто ты принимаешь въ моемъ трудѣ равное со мною участіе.

— Я нахожу, что такъ и быть должно. Мы постоянно обращаемся одинъ къ другому съ разными вопросами, разрѣшаемыми нами сообща. Такъ что и мнѣ часто кажется, будто твои мысли выходятъ изъ моей головы.

— И я часто думаю о тебѣ то же самое.

— Наши споры похожи по этому на тѣ противорѣчащія мысли,



====page 195====



которыя возникая въ головѣ одного человѣка, производятъ въ немъ внутреннюю борьбу, которая выработываетъ опредѣленное рѣшеніе вопроса.

Но вотъ Анна Петровна дописала послѣднюю страницу своей повѣсти и блѣдная, съ легкимъ дрожаніемъ въ ногахъ, тихонько вошла въ комнату своего мужа.

— Кончила? спросилъ онъ.

— Да, и я такъ сильно утомлена.

— Еще бы сидѣть пятнадцать дней къ ряду, не разгибая спины и волноваться, какъ солдатъ, попавшій подъ перекрестный огонь, вѣдь на такія штуки способны одни артисты, и онъ усадилъ ее на диванъ, лаская ея усталые члены.

— За то кончила и теперь свободна.

— Ты очень мало ѣла за это время.

— Теперь я буду вознаграждать себя за всѣ эти дни.

— А придется еще кое что переправить въ твоей повѣсти?

— Переправлять я ничего не буду, но посовѣтовавшись съ тобою, пожалуй соглашусь сдѣлать въ ней нѣкоторые пропуски и знаешь ли что? нельзя ли завтра же засадить тебя за слушаніе моей повѣсти, которую я тебѣ прочту. Надо кончить это дѣло для того, чтобы оно меня болѣе не безпокоило.

— Охотно соглашусь, душа моя, но съ тѣмъ, чтобы ты не писала ничего болѣе до самой зимы.

— Я уже рѣшила это; но послѣ чтенія первой повѣсти, я прочту тебѣ вторую, которая у меня уже давно написана и которую жалко рвать, не посовѣтовавшись съ тобою.

— Прекрасно, читать можешь что хочешь — это тебѣ не повредитъ; но почему ты не хочешь показать мнѣ еще твои отрывки изъ польской исторіи; если они хороши, то ихъ тоже можно напечатать.

— Они написаны на французскомъ языкѣ, да притомъ и не цензурны.

— Ихъ можно напечатать въ Лондонѣ у моего издателя.

— Знаешь ли, голубчикъ, что сегодня уже довольно говорить



====page 196====



объ этомъ, у меня голова кружится отъ всякихъ мыслей, а лучше съиграй мнѣ что нибудь.

Онъ охотно исполнилъ ея желаніе и съигралъ ей нѣсколько отрывковъ. Она такъ и замерла, слушая его игру, которая звучала въ ея ушахъ, какъ что-то хорошо ей знакомое, пріятно дѣйствующее на нервы и призывающее ее къ новымъ наслажденіямъ. Когда онъ кончилъ, она подбѣжала къ нему, небрежно обмотала его шею своими руками и наградила его звучнымъ поцѣлуемъ.

Они шалили какъ рѣзвыя дѣти весь остатокъ этого свободнаго для нихъ вечера.



ГЛАВА V.

На слѣдующій день съ утра началось чтеніе. Анна Петровна кончила его только вечеромъ. Мужъ сдѣлалъ ей одно лишь замѣчаніе, за которымъ послѣдовало уничтоженіе цѣлаго исписаннаго листа.

— Голубушка, остановилъ онъ ее на самой срединѣ повѣсти.

Авторъ поднялъ на него вопросительные глаза.

— Зачѣмъ этотъ полемическій тонъ въ твоемъ произведеніи, которое имѣетъ художественную цѣль?

— О тѣхъ вещахъ, которыя здѣсь упоминаются, нельзя говорить иначе въ наше время.

— Ты горько ошибаешься, если думаешь отдать дань духу времени въ двухъ страницахъ, нарушающихъ только общее впечатлѣніе всей твоей повѣсти. Духъ времени, какъ ты его понимаешь, выскажется самъ собою въ цѣломъ твоемъ произведеніи, въ которое безъ нарушенія гармоніи нельзя вклеить юмористическій фельетонъ. Къ тому же ты не имѣешь сатирическаго дарованія и тебѣ слѣдуетъ избѣгать этого тона. Выставляй просто вещи такъ, какъ онѣ представляются твоему наблюденію и читатели будутъ тебѣ благодарны.

Она молча вырвала одинъ листъ изъ своей тетрадки, привѣтливо улыбнулась мужу и продолжала чтеніе.



====page 197====



— Прекрасно, душа моя, похвалилъ онъ, выслушавъ повѣсть до конца, у тебя есть свои недостатки, но ты не лишена оригинальности, которая одна можетъ претендовать на вниманіе публики. Куда ты думаешь помѣстить свой трудъ?

— Право не знаю.

— Пойдемъ гулять и дорогою я занесу эту рукопись къ своему пріятелю литератору, и попрошу его передать ее въ редакцію журнала, на который можно разсчитывать.

— А если этотъ журналъ ее не напечатаетъ?

— Тогда мы издадимъ твою повѣсть сами. Изъ нея выйдетъ хорошенькая книжечка листовъ въ десять.

Они отправились гулять и Брынскій забѣжалъ къ пріятелю; у воротъ его дома она ждала возвращенія своего мужа. Свѣтлый майскій вечеръ, который имѣетъ свою прелесть въ Петербургѣ, пріятно ласкалъ усталые глаза Анны Петровны. Она стояла на набережной Невы и послѣ своихъ кабинетныхъ занятій чувствовала истинное наслажденіе, смотря на широкій просторъ, образовавшійся среди города, холодными водами этой рѣки, которая была свидѣтельницею возникшаго внѣшняго могущества Россіи. Какъ неизбѣжный пунктъ всѣхъ наблюденій, производимыхъ съ набережной Невы, выступала передъ глазами Брынской Петропавловская крѣпость. Мрачно, своими темными стѣнами выдѣлялась она на ясномъ фонѣ тихаго неба и блестѣлъ надъ него позолоченный шпицъ, который казалось ей командуетъ надъ крѣпостью для того только, чтобы поражать людское зрѣніе своимъ рѣзкимъ контрастомъ съ овальнымъ укрѣпленіемъ, никогда не отражавшимъ грозныхъ враговъ. Исторія русскаго народа, согнаннаго могучею волею властелина для построенія этого зданія, какъ-то особенно просто объяснилась Аннѣ Петровнѣ въ этотъ вечерь ея спокойнаго созерцанія. Брынской казалось, что Россія еще не доросла до пониманія свободной воли людей, не вооруженныхъ авторитетомъ власти, въ этомъ непризнаніи личности она видѣла начало всѣхъ золъ, падающихъ на страну, которую не могутъ поставить на ноги многочисленныя реформы за послѣднія десять лѣтъ. Сама русская жизнь сложилась такъ, что она чуждается



====page 198====



своихъ дѣйствительно живыхъ дѣтей; она не можетъ имъ дать тѣхъ симпатій, которыя онѣ выносятъ съ другой стороны океана, гдѣ подобно Россіи тоже возникаетъ могущественная держава. Наше родное отечество видами своей соціальной; жизни не въ силахъ конкурировать съ тѣми ея явленіями, которыя сперва поражаютъ, потомъ приковываютъ сыновъ пашей сѣверной страны. Они возвращаются изъ далекаго путешествія и строго взвѣшиваютъ свои дѣтскія впечатлѣнія, въ которыхъ самобытными явленіями представляются только заунывная пѣснь русскаго, замореннаго человѣка, да то вѣчное подражаніе чужимъ моднымъ идеямъ, отъ котораго не избавляется ни одно грамотное поколѣніе земли русской. И съ такими-то впечатлѣніями своей юности сопоставляетъ вернувшійся сынъ нашей отчизны, свои симпатіи, прижитыя имъ на чужой сторонѣ, симпатіи, которыя хорошо оцѣнены его уже возмужалымъ умомъ. Индивидуальная его личность, развившаяся подъ чужимъ небомъ, оскорбляется на каждомъ шагу его

собственными сверстниками, которые, получивъ изъ Европы созрѣвшую тамъ идейку, носятся съ нею, какъ съ драгоцѣннымъ оружіемъ, помощію котораго они поражаютъ давно уже заплѣснившую другую идейку, всосавшуюся въ плоть и кровь отживающаго поколѣнія. Буря, по мѣткому выраженію Радужнаго, проявляетъ такъ мало силы, что она въ видѣ слабой зыби, волнуетъ только поверхность океана, глубина котораго остается внѣ всякаго движенія. И эта глубина, этотъ русскій народный богатырь стоитъ разинувъ свой ожидающій пищи ротъ, который такъ и выражаетъ удивленіе съ тѣхъ самыхъ норъ, какъ Русь призвала варяговъ чинить надъ нею судъ и всякіе порядки. Стоитъ русскій народъ со своею скептическою думою, замершею въ его умѣ уже нѣсколько столѣтій тому назадъ, стоитъ и никакъ не можетъ разогрѣть своей головы и сказать свое собственное слово, которое выразило бы его самобытность. Возвратившійся сынъ Россіи смотритъ на эту молчаливую глубину, которая отталкиваетъ его отъ себя такъ же какъ оттолкнула его грамотная часть общества. Онъ чуждъ народу, который не можетъ признать его своимъ, онъ чуждъ учащейся молодежи, которая по примѣру отцовъ, начинаетъ свое



====page 199====



новое дѣло съ самаго начала и которая нетерпѣлива, какъ избалованный ребенокъ, или какъ брюзгливая старуха. Личность, заявляющая свои требованія свободнаго человѣка, немыслима тамъ, гдѣ мода на женскія платья мѣняется такъ же, какъ и мода на

извѣстное умственное фатовство, клеймящее всякаго человѣка, домогающагося быть современнымъ. Велика ты Россія, но самостоятельности въ тебѣ нѣтъ и можно опасаться за то, что ты утратила ее такъ же, какъ и свое обиліе, которымъ ты когда-то славилась. Воротившійся сынъ кидается къ старому поколѣнію, но оно смѣется ему въ глаза и такъ таки напрямки и отвѣчаетъ ему, что мы де уже натѣшились, пошалили, намъ уже ни до чего болѣе дѣла нѣтъ. Во что же при такой обстановкѣ можетъ обратиться сынъ своей родины, полюбившій въ чужихъ странахъ самобытное свое существованіе и привыкшій тамъ къ такимъ симпатіямъ, которыхъ онъ здѣсь никогда не отыщетъ, если возмется за практическое дѣло? Онъ можетъ быть только артистомъ, искуство котораго имѣетъ языкъ общепонятный для всего человѣчества, можетъ сдѣлаться ученымъ, или можетъ наконецъ обратиться въ странствующаго проповѣдника учащаго тому, какъ жить слѣдуетъ, но за это его сперва поколотятъ, а потомъ могутъ еще и запереть подъ замокъ, какъ опаснаго сумашедшаго. Но люди, дѣйствительно научившіеся чему нибудь за границею, не такъ

глупы, чтобы обращаться въ колоченныхъ проповѣдниковъ, вопіющихъ въ пустынѣ; они знаютъ, что по воздуху ходить невозможно и потому-то у насъ процвѣтаетъ космополитизмъ. Конечно, таковъ уже порядокъ вещей, что деньги идутъ туда, гдѣ ихъ ожидаетъ выгодный оборотъ, а люди стремятся въ то мѣсто, гдѣ внутренняя теплота можетъ согрѣть ихъ душу и гдѣ они надѣются удовлетворить свои симпатіи, но есть что-то страшное въ этомъ анормальномъ явленіи страны, въ которой дѣйствительно живыя

силы покидаютъ свою родину, какъ ее уже покинули русскіе червонцы, или что еще хуже эти живыя силы становятся чужды ея интересамъ, и живутъ въ ней, какъ иностранные туристы.

Она поняла грустный тонъ мужа, печально сознавшагося ей въ своемъ космополитизмѣ и ей сдѣлалось тяжело за артиста, тя-

====page 200====



жело за себя, оба они были отрѣзанными ломтями. Анна Петровна грустно опустила голову и рѣшила во что бы то ни стало найти свое призваніе и быть участницею въ такой дѣятельности, которая связывала бы ее неразрывными узами съ человѣческими интересами.

Она снова подняла голову и тотъ же видъ величественно холодной руки предсталъ ея взорамъ.

«Для чего же послѣ этого воздвигаются знаменитыя зданія въ Петербургѣ, для чего всѣ эти признаки внѣшняго могущества, воздвигнутые на костяхъ погибшаго здѣсь народа? этого вопроса никакъ не могла разрѣшить Брынская.

Думы Анны Петровны были прерваны приходомъ ея мужа.

— Извини, голубушка, что я заставилъ тебя ожидать цѣлый часъ. Я разговаривалъ о твоей рукописи и былъ увѣренъ, что ты, соскучившись, направилась потихоньку домой, говорилъ онъ цѣлуя ей руки.

— Нѣтъ голубчикъ я не соскучилась.

— Что же ты дѣлала?

— Я думала и хочу поговорить съ тобою.

— Значитъ мы продолжимъ нашу прогулку?

— Да, если только ты на это согласенъ.

— И ты не спрашиваешь меня о своей рукописи?

— О ней мы поговоримъ послѣ, теперь я думаю совсѣмъ о другомъ.

Они прошли въ Лѣтній садъ, свернули съ большой аллеи и сѣли въ сторонѣ отъ немногочисленной публики, сновавшей между высокими деревьями, надтреснутыми и заштопанными лубками, деревья эти покривились на бокъ и ихъ подперли кольями, они

напоминаютъ инвалидовъ съ ихъ повязками и костылями. Къ нимъ медленно приблизился настоящій инвалидъ въ своей солдатской шинели, плохо грѣвшей его въ теченіе всей жизни, которая подъ конецъ окончательно стушевала его человѣческую личность и подвела даже цвѣтъ лица этого сторожа городскаго сада, подъ цвѣтъ его бурой и полинявшей шинели.

— Пожалуйте, время запирать ворота, монотонно тянулъ онъ дви-



====page 201====



гаясь по серединѣ большой аллеи и публика шла передъ нимъ, какъ передъ пастыремъ, гнавшимъ свое стадо къ ночлегу.

Впрочемъ нѣсколько паръ, внявъ голосу инвалида, удалялись въ боковыя аллеи, но сѣрый стражъ не обращалъ вниманія на этихъ нарушителей устава и твердо шелъ къ воротамъ сада, которыя и закрылъ вслѣдъ за Брынскими, направившими свой путь по набережной Фонтанки.

— Меня рѣшительно смущаетъ одно обстоятельство, сказала Анна Петровна и она сильнѣе оперлась на его руку.

— Новое? спросилъ онъ.

— Да, совершенно для меня новое.

— Я радуюсь всякій разъ, когда вижу, что въ твоей головѣ образуются новыя мысли, но въ чемъ же дѣло?

— Я рѣшительно не знаю, куда мнѣ пристать, куда я приткну свою голову?

— Ты уже избрала себѣ дорогу.

— Для всякой дороги, по которой пускаешься, необходимо запастись цѣлью, не могу же я воспѣвать одни свои личныя ощущенія, не идущія далѣе моего семейнаго очага?

— У тебя нѣтъ отечества?

— Скажи мнѣ, какъ ты смотришь на Польшу?

— Я думаю, что для нея уже конченъ вопросъ жизни. Она сдѣлала свое дѣло, всѣ лучшія силы ея народа были до того пропитаны католицизмомъ и западными идеями, что въ отношеніи своей цивилизаціи она обратилась въ колонію европейскихъ націй. Разладъ пановъ съ народомъ явился необходимымъ слѣдствіемъ слѣпаго увлеченія первыхъ и гибель такой страны, никогда не жившей своею жизнію, должна быть неизбѣжною. Какъ самостоятельное государство, Польша похожа на хронически разслабленнаго человѣка, котораго сгорбила преждевременная старость и который въ теченіе всей своей жизни слушалъ чужіе совѣты, приведшіе его къ погибели. Такой больной не можетъ двигаться

безъ посторонней помощи, онъ цѣлуетъ руку, разрушившую его счастье потому только, что эта рука до сихъ поръ еще манитъ его къ себѣ и сулитъ ему тотъ избытокъ наслажденій, который



====page 202====



уже разрушилъ его организмъ; но съ другой стороны этотъ больной покоряется сторожу, поднимающему его съ постели, дающему ему діэтиый обѣдъ и вообще слѣдящій за тѣмъ, чтобы больной снова не позволилъ себѣ какого нибудь излишества и разслабленный, въ минуты полнаго упадка силъ, проситъ этого сторожа, лишившаго его свободы, чтобы онъ не бросалъ его на произволъ собственной слабости и чтобы имѣлъ попеченіе о его дѣтяхъ, которыя со временемъ изъявятъ ему свою благодарность.

— Но эти слова говоритъ больной въ агоніи.

— Онъ не можетъ говорить ихъ находясь въ полномъ сознаніи, потому что это состояніе возможно только для здоровыхъ.

— А какъ ты смотришь на Россію?

— Наши образованные люди тоже похожи на газовые пузыри, которые, образуясь въ минеральной водѣ, поднимаются на верхъ для того, чтобы лопнуть и испариться. Въ этомъ не предвидится тоже ничего хорошаго.

— Ты думаешь, что въ другихъ странахъ дѣла идутъ лучше?

— Несравненно. Припомни напримѣръ, изъ какихъ элементовъ составленъ американскій народъ. Его прародители были крайними приверженцами своихъ религіозныхъ вѣрованій и страстными поклонниками свободы, которая доведена у нихъ теперь до послѣднихъ предѣловъ ея терпимости въ государствѣ. Тамъ ни одинъ атомъ не испаряется въ видѣ пузырьковъ, улетучивающихся въ пространствѣ, тамъ напротивъ того, каждый атомъ вноситъ въ общественную жизнь свою самостоятельную мысль, которая помимо всего другаго приковываетъ его къ родинѣ. Тоже можно сказать о Швейцаріи и Италіи. Ни одинъ французъ не захочетъ отрѣшиться отъ своего прошлаго и останется патріотомъ въ самыя тяжелыя минуты своей жизни, придавленный смѣлою рукою деспота. А мы русскіе пошло краснѣемъ, когда намъ напоминаютъ о нашей исторической жизни. Да зачѣмъ я стану говорить тебѣ о вещахъ, которыя ты сама хорошо понимаешь и которыя помимо моей воли производятъ болѣзненное дѣйствіе на мое сердце?

— А я хотѣла бы выяснить себѣ этотъ вопросъ.

— И хорошо сдѣлаешь, если проберешь меня хорошенько, по-



====page 203====



тому что мое отвиливаніе въ этомъ отношеніи похоже на трусость.

— Въ такомъ случаѣ скажи мнѣ, не мучитъ ли тебя иногда совѣсть за то, что ты ничѣмъ не отплатилъ странѣ, выростившей въ тѣбѣ всѣ твои хорошія стороны, или по крайней мѣрѣ поселившей въ тебѣ задатки для развитія этихъ хорошихъ сторонъ?

— Аннушка, да это допросъ! и его лицо изображало всѣ признаки внутренняго волненія.

— Это тотъ вопросъ, который какъ сверло углубляется въ мою голову и мучительное сотрясеніе мозговъ служитъ ему единственнымъ отвѣтомъ и она съ непривычною ей робостью прижалась къ его плечу.

— Ты хочешь знать, что я чувствую глядя на родныя поля, опустошенныя вѣковыми ломками русскаго народа, ты хочешь знать, что я чувствую, глядя на наши уничтоженные лѣса и на обнаженныя болота, по которымъ торчатъ кустарники, какъ волоса выщипанной бороды крестьянина, ты хочешь знать, что волнуетъ меня, когда я вступаю въ ребяческій споръ съ людьми, вводящими въ Россію рискованныя теоріи, въ то время, когда они не знаютъ своей страны, ты хочешь знать, что накипаетъ въ моей груди, когда я въ отечественной журналистикѣ встрѣчаю идеализацію, или искаженіе русской жизни, ты хочешь знать, какъ отношусь я къ представителямъ русской мысли, отшатнувшимся отъ

народа и стремящимся изъ земской управы къ бюрократическимъ хлѣбнымъ должностямъ, ты хочешь знать... короче, ты желаешь, чтобы я сказалъ тебѣ, съ какимъ чувствомъ отщепенецъ можетъ отнестись къ родному краю, не согрѣвающему его на своей чуть тепленькой груди, потому что онъ барахтаясь можетъ причинить ей боль, такъ изволь, я скажу тебѣ, что я, захлебываясь отъ желчи, накипающей въ моей груди, посылаю проклятія на всѣ четыре стороны и какъ остервенившійся звѣрь прихожу въ бѣшенство, сознавая безсиліе своего проклятія, прожигающаго мое сердце. Я хотѣлъ бы, чтобы тоже чувство отозвалось въ груди тѣхъ изъ насъ, которые называютъ себя патріотами. А я... я отрѣзанный ломоть.



====page 204====



Брынскій ускорилъ свою походку и она, цѣпляясь за его руку, едва поспѣвала за мужемъ, кажется позабывшемъ о ея присутствіи.

— Моя бабка говорила тоже самое, сорвалось у нея съ языка.

— Какая бабка? спросилъ онъ, обернувшись къ ней лицомъ, которое дикостью своего выраженія испугало ее.

— Бабушка, которая меня воспитывала, сказала она и легкая дрожь пробѣжала по ея тѣлу. Можетъ быть она и не испугалась за себя, а трусила только за мужа, но во всякомъ случаѣ онъ былъ первый человѣкъ, вызвавшій въ ней робость и она довѣрчиво положила на его плечо свою горячую головку.

А онъ молча слѣдовалъ своею дорогою и походка его становилась все ровнѣе и ровнѣе. Наконецъ онъ остановился, посмотрѣлъ ей въ лицо, блѣдность котораго онъ не замѣтилъ, потому что въ майскія ночи въ Петербургѣ не горятъ фонари, — улыбнулся и горячо припалъ губами къ ея дрожавшей рукѣ.

— И тебѣ не страшно за свое неясное будущее, за будущее гражданина вселенной? спросила она.

— Кто видѣлъ много бурь, тотъ не боится грозы.

— Да, но во всякомъ случаѣ, въ жизни подобныхъ тебѣ людей есть что то фатальное, я такъ понимаю вещи, что мнѣ кажется всѣ такія личности должны тихо кончать, потому что этихъ людей другіе любятъ только тогда, когда гдѣ нибудь требуются отчаянныя головы, готовыя на всякія опасности. Во время отечественной войны такіе космополиты какъ ты, составляютъ дорогую находку.

— Это точно, люди, не вскормленные патріотизмомъ роднаго края, подвергаютъ себя большимъ лишеніямъ, потому что они по необходимости симпатизируютъ всѣмъ странамъ свѣта, идущимъ къ своему счастью. Но я, если я не патріотъ, то я музыкантъ,

который при другихъ обстоятельствахъ можетъ быть никогда и не сдѣлался бы артистомъ. Теперь же скрипка спасетъ меня отъ общей участи отщепенцовъ.

— Ты ничѣмъ не можешь быть застрахованъ отъ экзальтаціи, которую сообщаешь всѣмъ близкимъ тебѣ людямъ. Я думаю, что



====page 205====



ты уже привыкъ къ бурямъ, манившимъ тебя прежде своею извѣстностью и сдѣлавшимся теперь твоею родною стихіею. Такъ люди, отвѣдавшіе морской жизни, отдаются ей всею душою послѣ своей неудачной попытки упрочить личное счастье на твердой землѣ.

— Ты меня слишкомъ хорошо донимаешь и предсказывая мнѣ будущее, не говоришь ли ты о самой себѣ?

— Я тоже отщепенецъ, но въ дѣлѣ бурь я еще робкій новичекъ.

И прижавшись плотнѣе другъ къ другу, они повернули домой.

— Аннушка, прочти мнѣ отрывки изъ твоей исторіи Польши, просилъ онъ послѣ ужина.

Жена удовлетворила его желанію и прочла ему нѣсколько страницъ изъ разныхъ мѣстъ своей объемистой рукописи.

— Прекрасно, я вижу въ твоихъ изслѣдованіяхъ обработанный умъ, усвоившій себѣ анализъ; я вижу также теплое чувство, съ которымъ ты относишься къ судьбамъ страдающаго человѣчества, но я замѣчаю въ тебѣ слишкомъ много симпатіи къ отжившему уже величію Польши, которой ты вмѣстѣ съ многими вашими патріотами поешь лебединую пѣсню.

— Я сама опасаюсь того, чтобы не возвратиться со своими симпатіями къ этому отжившему трупу.

Послѣ того наступило минутное молчаніе.

— Хочешь я отошлю эту рукопись къ своему издателю въ Лондонъ? спросилъ онъ.

— Очень хочу, если онъ не возьметъ съ меня денегъ за ея напечатаніе. Я дорожу этимъ трудомъ гораздо болѣе, чѣмъ цѣлымъ пяткомъ своихъ повѣстей.

— Онъ не возьметъ съ тебя денегъ, потому что это вещь очень порядочная и она пойдетъ.

Вскорѣ послѣ этого разговора, рукопись была отправлена въ Лондонъ.



====page 206====



ГЛАВА VI.

— Знаешь, что я тебѣ скажу, Аннушка, говорилъ Брынскій нѣсколько дней спустя, намъ уже нельзя оставаться долѣе на этой квартирѣ, мѣсяцъ кончился и у насъ нѣтъ денегъ для того, чтобы внести за слѣдующій. Всѣ наши прежнія экономіи истощились.

— Ха, ха, ха, отвѣтила жена, принимая самую безпечную позу, ты и не думай заботиться о деньгахъ.

— Да, кстати, ты была въ редакціи?

— Была и завтра же мнѣ заплатятъ деньги за повѣсть.

— А много ли?

— Триста рублей.

— Но у насъ двѣсти долгу.

— Расплатимся и переѣдемъ, это такъ просто.

Она взяла его за подбородокъ и поцѣловала въ то самое мѣсто, гдѣ онъ раздваиваясь образовалъ маленькую ямку.

— У насъ остается сто рублей, да это цѣлый капиталъ для семейства, помѣщающагося въ одной комнатѣ, утѣшала она.

— Но ты забываешь, что мужъ играетъ на скрипкѣ, а жена пишетъ повѣсти.

— Я не буду писать цѣлыхъ три мѣсяца и стану тебѣ акомпанировать на собственномъ роялѣ.

— А не лучше ли будетъ если мы отправимся путешествовать по Россіи, теперь кстати лѣто и въ городѣ, кромѣ эпидеміи нѣтъ ничего хорошаго.

— Рѣшено, мы выѣзжаемъ не позже трехъ дней; они разсчитали кухарку тотчасъ же какъ редакція выдала имъ деньги, но горничная ни за что въ свѣтѣ не соглашалась ихъ покидать и Брынскіе отправляясь въ Москву взяли три билета въ вагонѣ третьяго класса. Имущество свое они отдали на сохраненіе хорошему знакомому и имѣли при себѣ весьма немного багажа. Въ Москвѣ Брынскій далъ музыкальный вечеръ, который не принесъ

ему никакой пользы, похитивъ изъ ихъ походной кассы сорокъ рублей. Весело, какъ вольныя птицы, продолжали они свой путь



====page 207====



и первый уѣздный городъ, попавшійся имъ на глаза такъ обрадовался заѣзжему артисту, что онъ въ одинъ вечеръ собралъ сто двадцать рублей; изъ нихъ девяносто были чистымъ барышомъ. Тѣмъ не менѣе это лѣто было сезономъ ихъ артистическихъ бѣдствій. Они объѣхали значительную часть Россіи, давали музыкальные и литературные вечера и все-таки не имѣли часто ни гроша денегъ.

Но ихъ расположеніе духа было прекрасно, и не измѣнилось даже въ ту злощастную недѣлю, въ которую Брынскій нашелся вынужденнымъ опрофапировать свое искуство на Нижегородской ярмаркѣ, гдѣ онъ далъ семь музыкальныхъ вечеровъ и гдѣ публика

оцѣпила его наравнѣ съ заѣзжими арфянками, акробатами и красавицами разныхъ націй.

— Ишь шельма, какъ онъ ловко выводитъ! кричали ему любители, пришедшіе послушать музыку артиста, которому акомнанировала его жена.

— А какая съ нимъ красивая краля; говорили нѣкоторые такъ громко, что ихъ слышали всѣ люди, собравшіеся въ сарай, въ которомъ устраивались концерты.

— Надо полагать, что она и на счетъ любви прохаживается, только поди дорогая, замѣчали уже потише.

— Какъ-же безъ этого? вѣрно онъ тоже того.

Брынскій слышалъ это и не сердился; онъ изучалъ правы и радовался, что они такъ рельефно высказывались сами собою.

Въ концѣ августа они вернулись въ Петербургъ и артистъ былъ приглашенъ въ оркестръ итальянской труппы, гдѣ онъ замѣнилъ случайно выбывшую вторую скрипку. Въ тоже время онъ былъ заваленъ по этому случаю уроками цѣною отъ 3 до 5 рублей за часъ. Денежныя дѣла Брынскихъ поправились и они снова заняли прежнюю четырехъ-комнатную свою квартиру, чему была очень рада ихъ прислуга, сопровождавшая артистовъ по Россіи.

Въ отношеніяхъ между мужемъ и женою не замѣчалось никакой перемѣны. Ихъ по прежнему связывала та же порывистая любовь, которая сблизила ихъ пять мѣсяцевъ тому назадъ. Эта любовь походила на вѣчно колеблющуюся поверхность моря, въ ко-



====page 208====



торомъ рѣдко бывало затишье. Непрерывное движеніе, то усиливавшееся, то ослабѣвавшее, а то переходящее въ сильный шквалъ, поддерживалось собственными средствами этого моря, которое должно было имѣть подземные, перемежающіеся фонтаны, потому что единственная внѣшняя причина, дѣйствовавшая на него въ видѣ вѣтра, не могла производить постоянной зыби на его поверхности. Только такая любовь и была возможна для Александра Васильевича, натура котораго была дисциплироваиа особеннымъ образомъ и который не могъ быть веселъ въ то время, когда ему дѣлалось

грустно, онъ не съумѣлъ бы такъ же думать о своей женѣ въ тѣ моменты, когда внѣшнее событіе, или его внутренній міръ вызывалъ такую же бурю въ душѣ артиста, какую производилъ на него порывъ любовной страсти; въ обоихъ случаяхъ одинаково дрожали его губы и съ тѣмъ же зудомъ бѣгали мурашки по всему его тѣлу. Тѣмъ-то и дорога была ему Анна Петровна, что она не требовала отъ него исключительнаго обожанія и что она съумѣла устроить свою слѣпую любовь такъ, что оба они видѣли передъ собою широкое пространство для упражненія своихъ индивидуальныхъ способностей. Впрочемъ, это установилось исключительно благодаря особымъ свойствамъ ихъ натуръ и въ растительномъ способѣ леченія. Брынскій высказалъ одну изъ самыхъ характеристическихъ сторонъ своей подвижной личности.

— Какое ужасное нажилъ бы я себѣ несчастіе, еслибъ полюбилъ бы такъ же сильно, какъ люблю тебя, такую женщину, которая не захотѣла бы или не могла бы понять меня, часто повторялъ онъ своей женѣ.

— Ты не могъ бы полюбить такой женщины, которая не съумѣла бы тебя понять, отвѣчала ему Анна Петровна, чувствуя, что эти слова служатъ вступленіемъ къ тому порыву безконтрольной страсти, которому въ данную минуту удовлетворяло ея собственное желаніе. И вотъ онъ опять подходитъ къ ней своею эластичною походкою, которая отзывается силою въ каждомъ его шагѣ, а она безбоязненно поднимается съ своего мѣста и стоя встрѣчаетъ мужа своими горячими объятіями. Александръ Васильевичъ вздрагиваетъ уже при одномъ своемъ прикосновеніи къ ея шеѣ, строгій контуръ



====page 209====



которой прежде всего обращаетъ на себя его торопливое вниманіе. Затѣмъ онъ снова повторяетъ ей о своей любви и она слушая его убѣждается еще разъ, что его страсть не потеряла прежняго своего напряженія и что она въ новыхъ явленіяхъ ихъ жизни находитъ достаточную пищу для своего питанія. Анна Петровна грудью своею припадаетъ къ его груди, жмется къ нему все крѣпче и крѣпче, словно ей мало одного прикосновенія, она будто бы хочетъ проникнуть сквозь поры его разгоряченнаго тѣла и слиться съ нимъ одною и тою же жизнью. Тогда оба ихъ сердца, забились бы общею, имъ обѣимъ принадлежащею струею жгучей крови, напряженно дрогнули бы ихъ совмѣстившіяся головы и райски хороши были бы его глаза, пронизанные ея пламеннымъ взоромъ. Что еслибъ такое двойственное существованіе было бы возможно? Что еслибъ это идеальное страдострастіе любви способно было бы длиться до безконечности? я думаю, что тогда

страсть обращала бы людей въ ангеловъ, или дѣлала бы ихъ сумасшедшими. Ахъ ты безумная, одуряющая любовь, дающая намъ силы на всякія умныя дѣла, гдѣ я отыщу такія слова, которыя могли бы дать о тебѣ понятіе тѣмъ людямъ, которые никогда не любили и скептически относятся къ твоей чародѣйской силѣ? Нѣтъ, не найду я такихъ словъ и слабый мой намекъ на страсть послужитъ только отголоскомъ для тѣхъ сердецъ, которыя въ безумномъ припадкѣ сладостнаго чувства желали биться общимъ бьеніемъ съ другимъ сердцемъ, трепетавшимъ подъ ихъ грудыо. Люди эти знаютъ, что трепетъ этотъ произошелъ отъ могучей, здоровой дрожи и что онъ переходитъ въ то замираніе, при которомъ нѣга, эта живительная нѣга, расправляющая всѣ наши члены, обхватываетъ любовниковъ однимъ и тѣмъ же упоительнымъ восторженнымъ вихремъ и покоитъ ихъ отъ всѣхъ разъѣдающихъ насъ житейскихъ заботъ, какъ добрая, старая нянька, бережетъ

своего питомца отъ всякаго рѣзкаго звука; это пламя закаляетъ и крѣпитъ нашъ духъ, и живитъ наши язвы, какъ чудесный врачъ, тайны котораго не извѣстны нашимъ докторамъ. И свиваются тогда влюбленные въ одинъ общій жгутъ и для продленія этого трепетанія и этой нѣги они готовы умереть, считая смерть ни-



====page 210====



чтожною платою за одно лишнее мгновеніе ихъ наслажденія этою страстью, которая стоитъ въ предверіи небесъ. И все-таки меня не поймутъ люди никогда не испытавшіе любви; они могутъ только отрицать мои увѣренія, или повѣрить мнѣ на слово.

Такъ любилъ Брынскій свою жену и она отвѣчала ему тою же страстью, но и въ минуты подобныхъ порывовъ артистъ вспоминалъ иногда о томъ разговорѣ, который онъ велъ съ женою въ достопамятный майскій вечеръ. Брынскаго постоянно тревожила мысль о его отщепенствѣ.

— Эхъ, голубушка, говорилъ онъ ей, отрезвляясь на мгновеніе, вѣдь вотъ, что можетъ быть лучше нашей любви, которую осмѣяли бы Гудковы, Ситины и масса подобныхъ имъ людей? Осмѣяли бы они нашу любовь, потому что въ ней идеализмъ играетъ замѣтную роль и потому что они не понимаютъ въ чемъ именно состоитъ отличіе обработаннаго ума отъ грубой мысли, въ которой преобладаетъ сенсуализмъ, они не понимаютъ, что философски развитый умъ способенъ относиться къ собственнымъ побужденіямъ съ объективной точки зрѣнія и что только такой умъ возвышается до пониманія отвлеченной, широкой справедливости. Не имѣя такого ума нельзя быть мужественнымъ и нельзя

пріобрѣсти тѣхъ силъ, которыя составляютъ гражданъ, ставящихъ патріотизмъ выше своего личнаго благосостоянія. Я возмущенъ тою мыслью, что въ тяжелую годину испытаній Россія можетъ не найти въ своихъ сыновьяхъ той готовности побѣдить

или умереть, безъ которой люди никогда не возвышаются надъ положеніемъ унизительнаго рабства.

— Знаю, знаю Александръ, что достоинство цивилизованнаго человѣка состоитъ въ томъ же, въ чемъ оно состояло тысячу лѣтъ тому назадъ, то есть въ его способности идти на смерть въ каждый моментъ его существованія.

— И что же? Развѣ ты не увѣрена въ томъ, что всѣ мы отщепенцы земли русской не встанемъ въ ряды ея войскъ, если она вступитъ въ брань за честное дѣло, или если ей вообще будетъ угрожать опасность извнѣ?

За такими минутами тяжелаго сознанія снова наступало пре-



====page 211====



рванное наслажденіе и любовь царила надъ ихъ сердцами до тѣхъ поръ, пока она не доходила до своего зенита; тогда ея порывъ ослабѣвалъ и наконецъ обращался въ простое волненіе, рѣдко покидающее этихъ безпокойныхъ натуръ. Брынскій брался за скрипку, жена его уходила въ свою комнату писать романъ, задуманный сю въ эту осень. А то случалось и такъ, что оба они сидѣли въ одной изъ нейтральныхъ комнатъ и одинъ изъ нихъ читалъ въ слухъ, а другой слушалъ его со вниманіемъ, или случалось, что они гуляли вмѣстѣ по Невскому, или мужу доводилось играть въ оркестрѣ, а женѣ сидѣть въ креслѣ и слушать итальянскую оперу; всяко случалось, а съ Рождества увеличившійся кругъ ихъ знакомства побудилъ Брынскихъ принимать у себя въ опредѣленные дни и въ тоже время ихъ увеличившіяся средства позволили имъ держать экипажъ. Александръ Васильевичъ добился того, что онъ нѣсколько разъ уже игралъ solo передъ многочисленною публикою, принявшею его съ сильными выраженіями своего сочувствія къ дарованію артиста.

Обстановка Брынскихъ улучшилась; они достигли всѣхъ земныхъ благъ, составляющихъ мѣщанское благополучіе, но оба по прежнему оставались тѣми же перелетными птицами.

Анна Петровна окончила свой романъ въ февралѣ и отдала его напечатать, а сама принялась за чтеніе, отъ котораго ее отрывали по временамъ ласки мужа, которымъ она не могла бы сопротивляться, если бы и хотѣла этого. Въ наступившее затѣмъ лѣто Александръ Васильевичъ пріѣхалъ погостить къ своему отцу и мы уже знаемъ его дебютъ въ земскомъ собраніи и знаемъ также о его знакомствѣ съ Радужнымъ и другими мѣстными жителями, этотъ человѣкъ знакомился также скоро, какъ скоро забывалъ своихъ знакомыхъ.



ГЛАВА VII.

Въ первыхъ числахъ мая, въ свѣтлый солнечный день, молодые Брынскіе подъѣзжали къ селу Василія Ивановича. Они раз-



====page 212====



мѣстились на двухъ почтовыхъ телегахъ. Въ передней сидѣли мужъ съ женою, а сзади ѣхала ихъ неизмѣнная спутница, горничная Маша, то и дѣло поправлявшая ввѣренное ей имущество, которое было закупорено въ чемоданы и узелки, приходившіе въ движеніе при каждомъ толчкѣ, получаемомъ пассажирами на такъ называемой большой земской дорогѣ. Толчки эти оказались очень обильными и по этому поводу между Машею и ея ямщикомъ завязался весьма оживленный разговоръ, который по временамъ

прерывался паузами, наступавшими послѣ ея особенно выразительныхъ, ошеломляющихъ словъ, требующихъ того, чтобы собесѣдники помолчали и пришли немного въ себя. Такъ между прочимъ ямщикъ, молодой парень, быстро развившійся благодаря своему посту, обильному всякими впечатлѣніями, захотѣлъ показать свое умѣніе обращаться съ городскими франтихами и послѣ долгой Машиной болтовни, клонившейся неизвѣстно къ какой цѣли, но часто напоминавшей ямщику о движеніи пожитковъ, онъ вразумился и обратившись къ дѣвушкѣ, сдѣлалъ правою рукою такое движеніе къ ея плечамъ, которое сильно побезпокоило Машу.

— Ахъ ты неучъ, право дуракъ, жеребецъ ты этакій лошадиный! вскрикнула дѣвушка.

Ямщикъ повернулся къ лошадямъ и погоняя ихъ не могъ понять, почему это такъ случилось, что онъ желалъ сдѣлать хорошо, а вышло какъ-то не гладко.

На задней телегѣ собесѣдники часто озадачивали одинъ другаго подобными неожиданностями.

Брынскій весело разговаривалъ съ Анною Петровною, закидавшею его вопросами о Васильѣ Ивановичѣ и о всемъ касающемся этого старика. Ямщикъ, сидѣвшій въ ихъ телегѣ, оказался тоже весьма словоохотливымъ мужчиною лѣтъ сорока. Онъ прислушивался къ разговору сѣдоковъ и безцеремонно вклеивалъ въ него свои замѣчанія, отличавшіяся положительностью, свойственною его возрасту.

— Василій Ивановичъ баринъ обходительный и посредникъ онъ для нашего брата подходящій, потому что трудовъ своихъ не жалѣетъ и всякую вещь разскажетъ онъ тебѣ толкомъ, да нѣсколько

====page 213====



разъ повторитъ, а потомъ и спроситъ: «понялъ ли ты братецъ мой», говоритъ возница.

— Ну, а если скажешь, что не поняла? Полюбопытствовала Брынская.

— И тогда не облаетъ онъ человѣка, а съизнова все ему перескажетъ.

— А если крестьянинъ опять не пойметъ?

— И этимъ его не проймешь; только всего и скажетъ онъ, что какъ ты братецъ мнѣ глупостью своею надоѣлъ, а самъ станетъ разсказывать ему хоть до вечера. Нечего сказать — обходительный баринъ.

— Ты говоришь, что онъ трудовъ своихъ не жалѣетъ?

— Словоохотливый господинъ, надо правду сказать; ну, а тамъ дѣло сдѣлаетъ, или прождешь его годъ съ своимъ прошеніемъ — это уже какъ случится, только и тѣмъ уже онъ намъ любъ, что простъ, каждому доступенъ.

—   Почему же посредникъ долго держитъ прошенія?

— Надо такъ полагать, что прошенія эти ему уже прискучили; шуточное ли дѣло, онъ уже пятый годъ такую должность правитъ.

— Лѣнится онъ, что-ли? спросилъ Александръ Васильевичъ?

— Какъ-то не лѣнится — всякій человѣкъ лѣнится, да Василій то Ивановичъ вашей милости какъ приходится?

— Онъ мой отецъ.

— Отец ъ... вотъ оно что!

Ямщикъ прикрикнулъ на лошадей и обернувшись замѣтилъ, что сѣдоки его не могли удержаться отъ невольной улыбки. Помолчавъ немного, онъ завелъ съ ними разговоръ уже о другихъ матеріяхъ и счелъ нужнымъ врать имъ такъ, что даже самому ему

становилось смѣшно.

— Какой политикъ нашъ ямщикъ, замѣтилъ Брынскій по французски и на томъ же языкѣ охарактеризировалъ своего отца слѣдующими словами:

— Мой старикъ, говорилъ онъ придерживая жену, представитель русскаго барства прошлаго поколѣнія. Главнымъ образомъ



====page 214====



онъ отличается тѣмъ, что собственно русскаго въ немъ ничего нѣтъ. Всѣ долетѣвшія до его уха отрывочныя свѣденія, которыми онъ гордится, принесены изъ разныхъ иноземныхъ странъ. На народъ онъ смотритъ какъ на глупыхъ дѣтей и не стѣсняясь объясняетъ ему это въ глаза. Крестьяне поэтому видятъ въ немъ барина и любятъ его, какъ человѣка никому не дѣлающаго зла. Прежде отецъ мой былъ патріотомъ, потому что тогда дѣла его шли хорошо. Теперь онъ промотался й патріотизмъ его исчезъ. Всѣ свои неудачи отецъ сваливаетъ на правительство и все собирается какимъ нибудь способомъ надуть министра финансовъ. Уже болѣе десяти лѣтъ собирается онъ написать проектъ, которымъ онъ надѣется провестй министерство, но лѣнь мѣшаетъ ему взяться за перо съ такою дипломатическою цѣлью. Въ моемъ отцѣ много природнаго смысла и нѣтъ человѣка, съ которымъ бы онъ не поладилъ. Въ душѣ онъ добрый человѣкъ и не можетъ видѣть чужихъ страданій. Кромѣ того онъ хлѣбосолъ и не станетъ насъ стѣснять. Не бойся — въ деревнѣ ты не соскучишься.

Двигаясь крупною рысцею, путники обогнули послѣдній перелѣсокъ, лежавшій на ихъ дорогѣ и передъ ними открылись тощія поля, вскормившія когда-то дѣтство артиста, сердце котораго тяжело вдавилось. Прежде всего онъ замѣтилъ, что эти поля, казавшіяся ему когда-то безконечными, убывая постепенно, дошли до скромныхъ размѣровъ и культура производилась теперь не больше какъ на одной пятой ихъ первоначальнаго пространства. Александръ Васильевичъ могъ замѣтить, какъ въ теченіе его многолѣтняго отсутствія значительная часть этихъ полей была уступлена кустарнику, который рѣдкими пучками граничилъ съ мѣстами, еще тревожимыми патріархальною сохою и который становился все гуще и выше по мѣрѣ своего приближенія къ окраинамъ стараго лѣса; здѣсь онъ обратился уже въ довольно высокій молоднякъ и сливался съ вершинами вѣковыхъ сосенъ, стоявшихъ прежде на границѣ этихъ полей, по которымъ высѣвалось до сорока четвертей ржи; теперь же посѣвъ этотъ былъ сокращенъ до семи или восьми кулей. Первыя строенія, мимо которыхъ они проѣзжали, были: гумно, риги и пуни; давно уже ихъ



====page 215====



тесовыя крыши сгнили отъ вліянія непогоды и образовавшіеся такимъ образомъ просвѣты, были заткнуты соломою, доромъ и дранками, покрытыми навозомъ. Далѣе, миновавъ длинный, потрупѣвшій деревянный заборъ фруктоваго сада, путники круто повернули на право и передъ ними явился широкій фасадъ одноэтажнаго барскаго дома. Въ немъ Анна Петровна насчитала двѣнадцать оконъ большихъ размѣровъ. Значительная часть изъ нихъ

находилась въ неисправности. Во многихъ рамахъ не хватало стеколъ, замѣщенныхъ крашенными и просто подструганными только деревянными планками, а два окна вовсе развалились и были замѣнены дверями, сорванными съ балкона; цвѣтныя стекла этихъ

дверей особенно ярко бросались въ глаза и болѣе всего остальнаго придавали дому подслѣповатый видъ бродячаго старца; тесовая крыша, обросшая мхомъ, выступавшимъ на ея оконечностяхъ въ видѣ растрепанныхъ и слежавшихся волосъ, поддерживала справедливость такого сравненія. На право и на лѣво виднѣлись полуоткрытыя постройки, раскинутыя такъ широко, будто между ними предполагалось со временемъ вмѣстить цѣлую слободу съ населеніемъ въ нѣсколько тысячъ человѣкъ.

— Вотъ гдѣ она, родная-то картина, сказала Анна Петровна.

— А ты посмотри что тамъ дѣлается, и онъ указалъ ей на пригорокъ, стоявшій въ лѣво, въ полуверстѣ отъ усадьбы.

На этомъ пригоркѣ выстроилась деревня, состоящая изъ сорока избъ, которыя не смотря на свое положеніе въ такъ называемой лѣсной полосѣ, отличались своимъ низкимъ, мизернымъ видомъ и черными крышами изъ полусгнившей соломы. Потрупѣвшія стѣны большей части деревенскихъ строеній, выдавали себя изъ далека. Многія изъ этихъ избъ покривились на бокъ и отвалившіеся углы нѣкоторыхъ изъ нихъ не оставляли никакого сомнѣнія относительно ихъ жалкаго состоянія.

— Вотъ гдѣ ты можешь изучить страну, грустно сказалъ онъ.

— Да почему-же здѣсь такая бѣдность, развѣ твой отецъ и теперь еще разоряетъ крестьянъ? спросила она.

— Такую-же бѣдность ты встрѣтишь въ большей части на-



====page 216====



шихъ сѣверныхъ губерній, а отецъ мой никогда и въ крѣпостное право не умѣлъ разорять крестьянъ — онъ слишкомъ неспособенъ къ какому бы то ни было систематическому поведенію. А теперь его землею крестьяне пользуются кажется на соціальныхъ началахъ.

— Почему-же они такъ бѣдны?

— Я думаю потому что никакая форма пользованія землею не возвышаетъ людскаго благосостоянія въ томъ случаѣ, когда она обрабатывается такъ, что не окупаетъ и положенныхъ на нее трудовъ.

— Интересно изучить причины такого запустѣнія.

Они подъѣхали къ крыльцу, у котораго двѣ гнилыя ступеньки были замѣнены толстыми и крашенными досками, Брынскій узналъ эти доски: много лѣтъ тому назадъ онѣ служили рамами въ одномъ изъ парниковъ, до которыхъ была когда-то охотница его мать, оставившая въ сынѣ весьма смутное о себѣ воспоминаніе. Александру Васильевичу сдѣлалось окончательно грустно; онъ употребилъ значительное усиліе для того, чтобы подавить свою тоску.

— Ты страдаешь? спросила его жена, выскакивая изъ телеги.

— Источникъ этихъ страданій не долженъ быть такъ глубокъ, чтобы твоя улыбка была безсильна его уничтожить.

— Если это такъ, то я улыбнусь.

И смѣясь, какъ смѣется возникающая жизнь на развалинахъ отжившей старины, она схватила его за руку и вытащила мужа изъ телеги. Онъ въ самомъ дѣлѣ улыбнулся и глаза его сдѣлались ясны, какъ свѣтлое небо, которое сохраняетъ свою красоту все равно надъ какою бы мѣстностью оно не растлилось.

— Если нельзя помочь горю, то остается только смѣяться ему въ глаза безпечнымъ и безсмысленнымъ смѣхомъ, шутилъ онъ.

— Я думаю, что нормальный человѣкъ не долженъ страдать при видѣ грустныхъ вещей, для исправленія которыхъ онъ не



====page 217====



можетъ ничего сдѣлать, не можетъ даже умереть съ пользою для нихъ. Будто земля въ самомъ дѣлѣ клиномъ сошлась.

— У насъ съ тобою одно и тоже утѣшеніе.

— Дѣти, отчизна которыхъ цѣлый міръ, не могутъ любить исключительно одинъ клочекъ вселенной.

— Ха, ха, ха, но довольно разсужденій, мы пріѣхали сюда для того, чтобы отдохнуть и наблюдать нравы съ совершеннымъ безпристрастіемъ.

Александръ Васильевичъ вскочилъ на балконъ и наткнулся на мальчика лѣтъ шестнадцати. Это былъ субъектъ небольшаго роста, рябой и вѣчно улыбающійся. Онъ состоялъ въ должности посредническаго камердинера и имѣлъ еще и другія обязанности, который онъ исполнялъ изъ рукъ вонъ плохо. Звали его Демкой и Дементьемъ, смотря по тому расположенію духа, въ которомъ находились люди къ нему обращавшіеся. Костюмъ этого человѣка видоизмѣнялся до безконечности и свидѣтельствовалъ о томъ переходномъ времени, о которомъ такъ часто толковалъ его баринъ. Дементій одѣвался иногда по крестьянски, въ другіе раза при большихъ смазныхъ сапогахъ, онъ імѣлъ на плечахъ демикотоновое пальто, подаренное ему письмоводителемъ Василія Ивановича, случалось, что онъ облекался въ пиджакъ съ жилетомъ и брюками европейскаго покроя, достоинство котораго напоминало костюмы половыхъ въ тѣхъ грязныхъ трактирахъ, которые группируются около Сѣнной площади въ Петербургѣ. Своеобразность деревенской жизни отражалась на Дементьѣ тѣмъ, что онъ при пиджакѣ оставался въ лѣтнюю пору босикомъ, а зимою надѣвалъ башмаки поверхъ грязныхъ шерстяныхъ чулокъ. На этотъ разъ мальчикъ имѣлъ на себѣ одну ситцевую рубаху да синіе холщовые портки, изумительной ширины.

— Гдѣ баринъ? спросилъ его Александръ Васильевичъ.

— Онѣ пошли въ огородъ, я сейчасъ ихъ позову.

— Не безпокойся, мой другъ; разскажи намъ только гдѣ у васъ теперь огородъ, мы и сами сходимъ туда.

— А вонъ тамъ, и Дементій указалъ на садъ, причемъ обнаружилось, что онъ очень усердно докуривалъ всегда барскія



====page 218====



сигары; всѣ пять пальцевъ его правой руки имѣли желтыя, закоптѣлыя оконечности и мѣстами окрашивались темнокоричпевыми пятнами, видимо выжженными окурками.

— Да пойдемте, я васъ провожу, спохватился парень и со скочилъ съ крыльца.

Брынскій съ женою послѣдовали за нимъ въ садъ.

Тамъ на площадкѣ между фруктовыми деревьями, они увидѣли нѣсколько грядъ, засаженныхъ всходившими овощами. На одной изъ нихъ сгорбленная старуха, одѣтая по нищенски, полола траву, а подлѣ другой сидѣла на корточкахъ жирная фигура барина,

который выдѣлывалъ какую-то штуку лопатою, держа се за самое желѣзо, такъ что ручка болталась въ воздухѣ и вздрагивала, должно быть отъ того, что лопата была плохо насажена.

— Баринъ, а баринъ, Василій Ивановичъ, закричалъ ему Дементій.

— Ты братецъ мой кажется угорѣлъ, что тамъ случилось: пожаръ что-ли? ровнымъ голосомъ, не лишеннымъ оттѣнка ироніи, отозвался посредникъ, продолжая свое занятіе.

— Да вотъ они сами къ вамъ идутъ, бойко вскрикнулъ лакей.

— Кто они? Наполеонъ съ два на десятью языками, или крестьяне съ прошеніемъ?

— Господа идутъ, которые вамъ письмо присылали изъ Петербурга, пояснялъ слуга, не обращавшій вниманіе на остроты своего барина.

— Все-жъ таки тебѣ нечего вопить, рѣзаному барану, на возьми лопату, да смотри спрячь ее, и бросивъ земледѣльческое орудіе, Василій Ивановичъ всталъ, потянулся, крякнулъ и подбоченился.

— Уфъ, усталъ баринъ! сказалъ онъ отпыхиваясь.

— Батюшка, какъ живете? и сынъ обнялъ старика.

— Ахъ, это ты, голубчикъ — очень, очень радъ, и онъ три раза поцѣловалъ артиста.



====page 219====



— Моя жена, сказалъ сынъ, окончивъ свое цѣлованіе съ родителемъ.

— Очень радъ, ma chère belle soeur, charmé dе faire volre connaissance, и старикъ любезно улыбнулся, топнулъ правою ногою и протянулъ свою грязную руку. Анна Петровна хотѣла съ нимъ поздороваться, но Василій Ивановичъ быстро отдернулъ

свою руку и началъ обтирать ее о свое холщевое платье.

— Грязныя руки, подождите, сказалъ онъ просто.

Нѣсколько секундъ они молча смотрѣли другъ на друга. Василію Ивановичу уже стукнуло шестьдесятъ пять лѣтъ, но онъ выглядѣлъ еще бодрымъ мужчиною, грозившемъ пережить своего сына. Сѣдина не коснулась до его волосъ, но ожирѣвшее лицо старика нѣсколько обрюзгло; щеки его имѣли поползновеніе отвиснуть и образовать два мѣшка, болтающіеся на его скулахъ. Бѣлые, холщовые брюки посредника были воткнуты въ короткіе сапоги, видимо нечищенные нѣсколько дней къ ряду. Вообще дворянское достоинство Василія Ивановича высказывалось въ эту минуту, только въ его горделивой осанкѣ.

— Я никакимъ образомъ не прихожусь вамъ bellе soeur, сказала она, соскучившись наступившимъ молчаніемъ.

— Это все равно, ужъ вы позвольте старику не отступать отъ своихъ привычекъ, я называю такъ всѣхъ своихъ хорошенькихъ родственницъ, и онъ привѣтливо улыбнулся.

Анна Петровна тоже улыбнулась.

— Вы право очень любезны, сказала она.

— Нѣтъ, я поздороваюсь съ вами уже дома, а то все таки руки мои останутся грязными, какъ ты ихъ тамъ не вытирай. Прошу васъ пожалуйте въ домъ, Саша, подай братецъ женѣ своей руку, да идите себѣ, а я сейчасъ приму приличный видъ.

— Пожалуйста, не стѣсняйтесь, просила его Брынская, выходя изъ сада подъ руку съ мужемъ.

Василій Ивановичъ и Дементій послѣдовали за ними.

— Какъ это, братецъ мой, сапогъ ты не чистишь своему барину — вѣдь это просто срамъ въ какомъ они видѣ, выговорилъ посредникъ своему слугѣ.



====page 220====



— Я и не полагалъ, что сегодня гости будутъ.

— Чучело ты Дементій; сколько я тебя ни учу, съ самаго твоего дѣтства, а ты еще нисколько не образовался.

— Домой придете такъ я вамъ вычищу ихъ на ногахъ.

— Ты долженъ чистить мои сапоги каждый день, пріучайся къ порядку, ныньче безтолковыхъ людей нигдѣ не держатъ.

Дементій не отвѣчалъ; ему было очень хорошо извѣстно, что баринъ дѣлалъ ему выговоры такъ себѣ, собственно ради процесса говоренія, которымъ посредникъ въ свободное отъ занятій время доѣдалъ таки своего слугу.

— Все-ли у тебя въ домѣ-то прибрано? спрашивалъ баринъ.

— Все, какъ слѣдуетъ.

— И къ обѣду все готово?

— Накрывать скоро стану на столъ.

Пока они шли до дому Василій Ивановичъ успѣлъ переспросить Дементія чуть-ли не о всѣхъ предметахъ, способныхъ интересовать деревенскаго хозяина. Поднявшись вмѣстѣ съ нимъ на крыльцо старикъ задалъ ему послѣдній и самый интересный вопросъ.

— А что Дементій, помнишь-ли ты какъ я тебѣ тукманку далъ еще въ то время когда посредникомъ не былъ? и Василій Ивановичъ самымъ благодушнымъ образомъ смотрѣлъ на своего слугу.

— Помню.

— А помнишь, какъ ты тогда пожаловался на меня прежнему посреднику и тотъ приневолилъ меня заплатить тебѣ три рубля штрафу?

— Тоже помню.

— А вѣдь оба мы съ тобою глупость тогда сдѣлали... а вѣдь глупость мы сдѣлали?

— Конечно, глупость.

— Ты укралъ тогда мою стальную огниву, а я тебя поколотилъ, такъ ли дѣло было?

— Такъ точно.

— А теперь мы поумнѣли?



====page 221====





— Теперь поумнѣли.

— И постарѣли?

— Вы точно постарѣли.

— Что ты врешь братецъ, ни сколько я не постарѣлъ.

Анна Петровна и ея мужъ громко разсмѣялись.

— Какъ вы находите belle soeur, весело-ли тутъ у насъ? и старикъ дружески кивнулъ ей головою.

— Я чувствую, что попала въ настоящую русскую деревню.

— Такъ и нужно чувствовать себя въ моемъ домѣ. Здѣсь всѣ поправляются, климатъ у насъ отличный.

Василій Ивановичъ ушелъ въ свой кабинетъ, а гости отправились въ залу, выходившую въ садъ. Съ этой стороны дома изъ оконъ былъ видѣнъ красивый пейзажъ; прямо подъ ногами зрителей начиналась отлогая покатость, оживленная веселою зеленью; внизу, на разстояніи какихъ нибудь двухъ сотъ саженей, бойко текла небольшая рѣчка, образовавшая передъ окнами два колѣна.

— Какъ здѣсь мило. Посмотри на эту полосу воды, которая блеститъ на солнцѣ разноцвѣтною чешуею и на этотъ сосновый лѣсъ, облепившій гору за рѣкою. Я окончательно примиряюсь съ нашимъ лѣтнимъ убѣжищемъ, говорила Анна Петровна, любуясь мѣстностью. Скоро къ нимъ подошелъ хозяинъ, ничего не измѣнившій въ своемъ костюмѣ, только брюки его были выпущены изъ сапогъ и закрыли шершавыя голенища. Онъ любезно подошелъ къ Аннѣ Петровнѣ и поцѣловалъ ей руку. Затѣмъ онъ повелъ гостей показать отведенныя имъ три комнаты, въ которыхъ Маша возстановляла порядокъ.

Послѣ того всѣ отправились въ столовую и сѣли обѣдать.

— Да, въ вашемъ домѣ множество комнатъ, вы построили себѣ цѣлый лабиринтъ, сказала Анна Петровна, взявшая на себя трудъ разливанія супа.

— Тутъ у меня одинадцать комнатъ и я очень радъ, что вы оживите ихъ вашимъ присутствіемъ, началъ хозяинъ и продолжалъ говорить до тѣхъ поръ, пока не кончился обѣдъ.

— Много у васъ дѣлъ батюшка? спросилъ его артистъ.



====page 222====



— Посредничество отнимаетъ у меня такъ много времени, что все вотъ некогда заняться хозяйствомъ.

— У васъ есть письмоводитель?

— Какъ же есть, только сегодня онъ ушелъ на охоту.

— Я полагаю, вамъ надоѣдаютъ крестьяне своими безконечными прошеніями?

— Нѣтъ, я не могу этого сказать. Мнѣ не скучно говорить съ ними, вотъ ты посмотришь на заведенный у меня порядокъ. Понимаешь ли, что меня это даже развлекаетъ и я охотно просиживаю въ канцеляріи цѣлые дни.

Послѣ обѣда гостямъ подали кофе, а старикъ ушелъ въ кабинетъ отдохнуть.

— Кормили ли васъ, голубушка? спрашивала Анна Петровна, входя въ отведенныя ей комнаты, въ которыхъ она застала Машу.

— Кормили, но я вамъ скажу, тутъ такой безпорядокъ, что хоть вонъ бѣги изъ дома.

— Кто же здѣсь всѣмъ распоряжается?

— Тутъ есть экономка, и кухарка, и лакей, и кучеръ, всѣ они распоряжаются, отъ того и толку нѣтъ.

— Постарайтесь, голубушка, сойтись съ экономкою и завести здѣсь порядокъ.

— Я ужъ и то пила съ ней кофе.

— И сошлись?

— Скоро подружимся.

— Устройте порядокъ и скажите ключницѣ, чтобы она не безпокоила старика, я сама буду покупать все необходимое для стола.

— Если такъ, то мы скоро поладимъ.

Дѣйствительно черезъ нѣсколько дней порядокъ въ домѣ измѣнился къ лучшему, но хозяинъ дѣлалъ видъ, что онъ ничего не замѣчаетъ.

— Твой отецъ весьма сносенъ, важно, что онъ насъ ни сколько не стѣсняетъ, говорила Брынская своему мужу.

— Твоя жена славная женщина, но только она бѣдовая штучка;



====page 223====



съ нею ухо держи востро, сказалъ однажды Василій Ивановичъ, взглянувъ на сына отцовскими, наставительными глазами. Она знаешь ли ты изъ тѣхъ полекъ, которыя не имѣютъ религіознаго фанатизма, а потому умъ ихъ бродитъ и съ ними шутить опасно.

— Я люблю ее батюшка и уѣду отъ васъ, какъ только она замѣтитъ ваше недоброжелательство, отвѣтилъ сынъ.

Отецъ замолчалъ и сдѣлался еще внимательнѣе къ Аннѣ Петровнѣ; старикъ не могъ быть не гостепріимнымъ въ самомъ широкомъ значеніи этого слова.

Такимъ образомъ лѣтнее водвореніе Брынскихъ въ домѣ посредника было окончательно приведено въ исполненіе.



ГЛАВА VIII.

Вскорѣ послѣ перваго своего визита къ Радужнымъ, Брынскіе поѣхали къ нимъ и во второй разъ, по слѣдующему случаю:

— Ты не знаешь, Александръ, что Вѣра Осиповна завтра празднуетъ день своего рожденія? спросилъ Василій Ивановичъ у своего сына, недѣлю спустя послѣ его возвращенія отъ Радужныхъ.

— Нѣтъ, не знаю.

— Такъ не поѣдите ли завтра вмѣстѣ со мною? предложилъ онъ своимъ гостямъ.

— Поѣдемъ, согласились тѣ.

И въ слѣдующее утро они всѣ трое сѣли въ извѣстную уже читателю коляску и тронулись въ путь.

— Этотъ Радужный какой-то чудакъ, говорилъ старикъ дорогою.

— А что? спросилъ его артистъ.

— Да онъ вѣчно что-то обдумываетъ, словно новый порохъ изобрѣсти хочетъ.

— Вы напрасно смѣетесь надъ нимъ, батюшка, я уважаю Радужнаго именно за то, что онъ всѣми силами старается осмыслить русскую жизнь.

— Я знаю, что онъ философствуетъ; но воля твоя, съ нимъ



====page 224====



скука страшная. Не дай Богъ попасть къ нему, когда онъ бываетъ одинъ.

— Не нападайте на Радужнаго, beau-frère, я приняла его подъ свое покровительство и обѣщала помогать ему личнымъ трудомъ при постройкѣ его льняной фабрики, шутила Анна Петровна.

— Вы избрали себѣ хорошее развлеченіе, belle soeur, по крайней мѣрѣ познакомитесь съ устройствомъ фабрики, такое сооруженіе составитъ эпоху въ нашей мѣстности, жаль только, что изъ этой дорогой затеи не выйдетъ ничего путнаго.

— Будто не выйдетъ? и жена посмотрѣла на мужа.

— Я думаю, что у Ѳедора Гавриловича дѣло это не пойдетъ, подтвердилъ тотъ.

— Почему же?

— Потому что Радужнаго, или обманутъ, или самъ онъ обманется, выбравъ не подходящихъ людей.

— Это не мудрено; онъ въ самомъ дѣлѣ такой добрый человѣкъ. Знаешь, сама я его предупрежу объ этомъ.

— Предупреди, голубушка.

— А главное, по моему мнѣнію, состоитъ въ томъ, что Радужный не имѣетъ духа предпріимчивости, который существуетъ только у людей, преслѣдующихъ свои интересы. Не такъ ли я это говорю Саша? и посредникъ захихикалъ.

— Да, этотъ человѣкъ не имѣетъ страсти къ пріобрѣтенію, но кажется онъ способенъ разсчитать выгодно или не выгодно его предпріятіе. Полагаю, что фабрика въ малыхъ размѣрахъ была бы возможна въ его имѣніи.

— Ничего не выйдетъ изъ его затѣй. Фабрики въ нашихъ мѣстахъ могутъ существовать только при особыхъ привилегіяхъ, настаивалъ Василій Ивановичъ.

— Я полагаю, что для разведенія у насъ фабричнаго производства въ большихъ размѣрахъ необходимо общее взаимодѣйствіе цѣлаго края, а не единичныя усилія, замѣтилъ сынъ.

— Конечно, во первыхъ для этого нужно развить кредитъ, во вторыхъ необходимы капиталы, которыхъ ни у кого нѣтъ. Помилуйте, теперь за недостаткомъ капиталовъ закрывается множе-



====page 225====



ство давнишнихъ фабрикъ въ селѣ Ивановѣ и въ другихъ мѣстахъ, а Радужный воздвигаетъ ихъ на такомъ пунктѣ, въ которомъ лѣтомъ онъ не достанетъ ни одного рабочаго, а зимою придется возить къ нему ленъ гужемъ цѣлыхъ двѣсти пятьдесятъ верстъ, говорилъ старикъ.

— Въ земскомъ собраніи я настаивалъ именно на томъ, чтобы фабричное производство развилось при иниціативѣ земства или правительства, какъ это было во Франціи при Кольбертѣ и Тюрго.

— Подбилъ ты нашихъ мудрецовъ на ловкую штуку, будутъ они тебя благодарить, когда весь народъ начнетъ надъ ними издѣваться.

— Я совсѣмъ не подбивалъ Радужнаго, а совѣтовалъ цѣлому обществу сдѣлать...

— Полно оправдываться Саша... вѣдь я шучу. Не виноватъ же ты въ самомъ дѣлѣ въ томъ, что на свѣтѣ всякіе люди есть. Отецъ этого Радужнаго терпѣть не могъ тѣхъ, кто въ собраніи говорилъ больше его, въ этомъ случаѣ онъ походилъ на нашего предсѣдателя управы Каменскаго, за то оба они видѣть меня не могутъ. Ну и сынъ Радужнаго со своими затѣями носится какъ шарлатанъ, и старикъ разсмѣялся.

— Да вы батюшка настаиваете иногда на такихъ вещахъ, неосновательность которыхъ сами знаете; трудно же въ самомъ дѣлѣ любить васъ за это? А Радужнаго вы совершенно напрасно зовете шарлатаномъ.

— Ты не понимаешь того Саша, что здѣсь у насъ всѣ говорили прежде и теперь говорятъ то, на чемъ никогда не стали бы настаивать, если-бъ говорили по совѣсти. У нихъ ужъ такая политика... тонкія бѣстіи, ну по неволѣ и я хитрю съ ними.

— Глупая политика, надо отдать ей справедливость.

— Конечно вздоръ, потому что наши пренія такъ и остаются одною комедіею.

— А на самомъ дѣлѣ происходитъ совсѣмъ другое.

— Разумѣется; ну а Радужный можетъ быть и добросовѣстнѣе



====page 226====



другихъ, но у него чего-то не хватаетъ для того, чтобы твердо установиться въ обществѣ.

Находясь въ такомъ миролюбивомъ настроеніи, Брынскіе вошли во второй этажъ большого дома Соболевой, въ залѣ они застали уже многочисленное общество. Между прочимъ здѣсь находились Вороновъ, Каменскій и Пилинъ.

Ѳедоръ Гавриловичъ встрѣтилъ Брынскихъ на порогѣ, привѣтливо пожалъ руки мужчинамъ и сконфузился немного прикоснувшись до пальцевъ Анны Петровны.

— Все это время я думала о васъ, сказала она кокетливо улыбаясь. Ее такъ и подмывало подурачиться съ этимъ добродѣтельнымъ человѣкомъ.

— Et moi aussi, и смутившись еще болѣе онъ поцѣловалъ ей руку.

Василій Ивановичъ переглянулся съ своимъ сыномъ и оба они улыбаясь пошли здороваться съ своими знакомыми.

Ѳедоръ Гавриловичъ, оправившись отъ своего смущенія рекомендовалъ ихъ Воронову, который располнѣлъ еще болѣе и по прежнему имѣлъ внушительный видъ и тотъ же народный костюмъ, съ новою шелковою рубахою.

— Генералъ отъ сыроваренія Вороновъ, сказалъ хозяинъ.

Александръ Васильевичъ вступилъ въ разговоръ съ новою для него личностью и скоро вокругъ нихъ образовался кружокъ.

— Въ послѣднее время я изучалъ ваше дѣло и не предвижу для него большой будущности, сказалъ артистъ, послѣ непродолжительныхъ объясненій.

— Дѣло это можетъ идти, какъ-то прокричалъ Каменскiй.

— Всякое дѣло должно идти пока оно не остановится, подшутилъ посредникъ.

— Что же вы можете сказать противъ сыроваренія? педантично допросилъ его Каменскiй.

— Я полагаю, что мы переживаемъ теперь такое переходное время, въ которое никакое полезное предпріятіе не можетъ идти, шутилъ Василій Ивановичъ.

— Въ такомъ случаѣ намъ слѣдуетъ сложить руки на крестъ



====page 227====



и спокойно ждать конца. Надо же кому нибудь починъ сдѣлать, возразилъ Радужный.

— А вотъ, что я скажу вамъ господа. Меня здѣсь все дуракомъ ругаютъ за то, что я не занимаюсь толкомъ своимъ хозяйствомъ; но я давно уже придвидѣлъ, что имъ нельзя заниматься съ пользою для себя и по крайней мѣрѣ выгадалъ тѣмъ, что не бросилъ на него напрасно денегъ, я лучше сдѣлалъ, я промоталъ ихъ на свои удовольствія.

— Изъ этого можно вывести то правило, что слѣдуетъ всегда мотать деньги. Такъ гласитъ шестидесяти-лѣтняя опытность нашего посредника, съострилъ Пилинъ.

Всѣ разсмѣялись и Иванъ Васильевичъ захохоталъ громче другихъ. Это были какіе-то раскаты грома, выходящіе изъ груди, способной выдержать сильные шквалы.

— Вы переживете всѣхъ насъ, и артистъ улыбнулся своему отцу.

— Это еще неизвѣстно, какъ удастся, отвѣтилъ тотъ съ видимымъ самодовольствіемъ, а вотъ кстати здѣсь нашъ лучшій агрономъ, онъ можетъ рѣшить вопросъ, который я поднялъ. Скажите по правдѣ Никаноръ Яковлевичъ выгодно ли у насъ вести правильное хозяйство?

— Я сильно стоялъ за него въ продолженіе восьми лѣтъ своей практики, но теперь нахожу, что раціональное хозяйство у насъ не мыслимо. Оно ничего не даетъ кромѣ убытка и самое лучшее пользованіе землею это отдача ее изъ полу крестьянамъ.

— То есть лучше всего не получать съ имѣнія доходовъ, я такъ и дѣлаю, и Василій Ивановичъ снова загремѣлъ своею гортанью.

— Въ вашемъ сыровареніи на артельныхъ началахъ я вижу только похвальное направленіе русскихъ людей къ усиленію производительности, продолжалъ артистъ.

— Выгода для народа видимая, и Вороновъ нахмурилъ лобъ своего краснаго лица.

— На сколько я понимаю, то между артелью и общиною нѣтъ рѣшительно ничего общаго. Артель, особенно въ дѣлѣ сыроваре-



====page 228====



нія, состоитъ изъ людей имущихъ, соединяющихся вмѣстѣ для того, чтобы нажить себѣ копѣйку. А община имѣетъ въ своемъ основаніи тотъ принципъ, чтобы каждый ея членъ былъ надѣленъ землею, объяснилъ артистъ.

Разговоръ становился интереснымъ и всѣ приняли въ немъ участіе. Шумъ сдѣлался неизбѣжеиымъ.

— Главный члены вашихъ артелей состоятъ изъ міроѣдовъ, которые имѣютъ коровъ больше другихъ, но и для нихъ не предстоитъ въ будущемъ выгоды отъ сыроваренья; эта отрасль сельскаго хозяйства падетъ какъ только рынокъ переполнится сырами и теперь уже въ нѣкоторыхъ мѣстахъ становится не выгоднымъ дѣлать сыры; въ нихъ молочные скопы въ необработанномъ видѣ даютъ тотъ же барышъ и производство сыра не окупается, сказалъ Александръ Васильевичъ, какъ только шумъ утихъ; но для поднятія народнаго благосостоянія мало однихъ артельныхъ производствъ, а нужны и другія болѣе общія мѣры.

Пилинъ подтвердилъ его слова и удивился только откуда артистъ знаетъ такія подробности. Ѳедоръ Гавриловичъ не протестовалъ, онъ уже давно чувствовалъ, что не такъ-то легко привить къ народу новую потребность ѣсть сыры въ странѣ, въ которой

большинство людей не имѣетъ ни коровъ, которыхъ нечѣмъ кормить, ни молока, котораго негдѣ достать. Голландія и Америка, съ ихъ безконечными лугами, не могутъ быть приравнены къ нашимъ незначительнымъ заливнымъ покосамъ и къ нашимъ сухимъ

степямъ, которые съ трудомъ прокармливаютъ пасущихся на нихъ овецъ. Такая отрасль сельскаго хозяйства не можетъ быть у насъ преобладающею.

Радужный не ожидалъ, что его опасенія раздѣляются только не спеціалистами и молча отошелъ въ сторону. Но его гости завели по этому поводу оживленный споръ.

— Я только удивляюсь, какъ земскія собранія всѣхъ губерній хлопочатъ объ устройствѣ у нихъ сыроваренъ, добавилъ Александръ Васильевичъ и отъ этихъ словъ разгоряченные хозяева и земскіе дѣятели пришли просто въ азартъ.



====page 229====



— Земство не такъ глупо, чтобы не могло понять своей выгоды, пробасилъ между прочимъ Вороновъ.

Александръ Васильевичъ выбрался изъ обступившаго его кружка и прошелъ въ гостиную, въ которой сидѣли дамы.

— Vous tapagez toujours m-r Брынскій, шутя выговарила ему Вѣра Осиповна.

— Пусь пошумятъ, нашимъ соотечественникамъ это необходимо для ихъ пищеваренія.

— Скажите о чемъ они такъ горячо спорятъ?

— О сельскомъ хозяйствѣ.

— Я такъ и знала. Представьте mesdames, что они шумятъ о такомъ дѣлѣ, которымъ никто изъ нихъ не занимается.

Присутсвующія здѣсь дамы беззаботно захихикали и между ними завязался разговоръ, не относящійся ни до одной отрасли сельскаго хозяйства.

Гости разъѣхались только по утру на слѣдующій день. Всю ночь они протанцовали и поиграли въ карты. Василій Ивановичъ принадлежалъ къ любителямъ послѣдняго разряда. Онъ вы игралъ 25 рублей, что случалось съ нимъ весьма рѣдко, поэтому старикъ находился въ отличномъ расположеніи духа и курилъ одну сигару за другою, какъ будто съ цѣлью показать публикѣ фокусъ.

— Когда же вы пріѣдете изучать мое хозяйство? спрашивалъ Радужный, провожая по лѣстницѣ Анну Петровну.

— Я готова, хотя съ завтряшняго дня.

— Завтра я ѣду въ Москву на три дня и вернусь черезъ недѣлю, тогда милости просимъ.

— Ваша жена останется въ Москвѣ?

— Да, она будетъ тамъ съ Вѣрою Осиповною.

— Счастливецъ, Любовь Дмитріевна подаритъ вамъ скоро другаго сына.

— Для того-то она и ѣдетъ въ Москву.

— Такъ вы потрудитесь написать мнѣ когда наступитъ время, въ которое я могу злоупотреблять вашею любезностью.

— Непрѣменно напишу.



====page 230====



Она протянула ему руку, а онъ ее поцѣловалъ.

— Не шалите такъ, Ѳедоръ Гавриловичъ, со много шутить опасно.

— Я ничего не боюсь.

— Въ такомъ случаѣ берегитесь, я начну аттаку.

Къ нимъ подошли Брынскіе отецъ и сынъ.

— Странно, что Каменскiй сочувствуетъ сыроваренію, онъ долженъ хорошо знать условія нашей мѣстности, говорилъ артистъ.

— Перестань Саша, кричалъ Василій Ивановичъ, останавливаясь на лѣстницѣ, неужели ты не знаешь, что никто изъ насъ ничему не сочувствуетъ до тѣхъ поръ, пока его кармана не затрогиваютъ, все это, братецъ мой, вздоръ!

— Все же люди имѣютъ свои симпатіи.

— И сочувствіе, и симпатіи все это, братецъ мой, одни разговоры и ничего болѣе. Русскій человѣкъ сметливъ и мастеръ распустить свою глотку, когда видитъ въ томъ надобность. И я, и Каменскій всѣ мы, братецъ мой, себѣ на умѣ. Мы всегда готовы толковать о сочувствіи къ чему хочешь, лишь бы это было современно. Такихъ сомнительныхъ фактовъ наклеимъ въ наши отчеты, что только держись да ахай о нашемъ преуспѣяніи. А какъ славно размажемъ мы всякую штуку на бумагѣ, только удивляйся, да припасай намъ хорошее мѣстечко за краснорѣчіе и дѣятельность. Махни насъ куда нибудь директоромъ неокладныхъ или хотя окладныхъ сборовъ, назначь насъ куда нибудь губернаторомъ, такъ мы съ нашею дѣятельностью всю жизнь въ карты проиграемъ, или на балахъ пропируемъ. Такая, братецъ ты мой, ужъ русская натура. Скажи мнѣ теперь, что я черезъ годъ могу получить хорошее мѣсто, такъ я тебѣ такихъ вещей наговорю, которыхъ ты отродясь не слыхивалъ.

— Что это вы, Василій Ивановичъ, развращаете молодое поколѣніе, оно не намъ чета, хотя тоже денежки-то любитъ, но наровитъ такъ сдѣлать, чтобы онѣ выглядѣли трудовыми, замѣтилъ ему одинъ изъ мѣстныхъ старожилъ въ генеральскомъ чинѣ.

— Вздоръ, батюшка, и молодое, и юное и всякое другое поколѣніе, всѣ они однимъ миромъ мазаны. Такъ сначала еще все



====page 231====



наровятъ по заграничному сдѣлать, а послѣ становятся все-таки настоящими русаками, отгь которыхъ не отдѣлаешься ни добромъ, ни палкою; всѣ будутъ играть, потому что безпечны, запасовъ себѣ не готовятъ, а гулять любятъ.

— Поѣдемте домой, батюшка, теперь уже все высказали, я думаю, что вами сегодня не очень-то довольны, и сынъ взявъ его за руку, потянулъ внизъ.

— Вздоръ, братецъ ты мой, они всѣ меня знаютъ, и сердятся на меня только нѣмцы, да тѣ, которые обнѣмечились и надуваютъ насъ подъ веселую руку... вотъ Каменскiй напримѣръ, онъ непремѣнно будетъ гдѣ нибудь занимать военную должность...

— Перестаньте, это выходятъ уже личности.

— Д , ну Богъ съ нимъ, поѣдемъ.

На крыльцѣ старикъ наткнулся на Радужнаго и любезно улыбаясь крѣпко пожалъ ему руку.

— Вотъ вы, такъ святой человѣкъ, Ѳедоръ Гавриловичъ, сказалъ онъ.

— То есть почему же такъ?

— Хотите разориться ради общей пользы, да и баста. Вы добрый человѣкъ, я зналъ одного такого въ 30 году. Офицеромъ онъ былъ, въ гвардіи служилъ. Нѣтъ, серьезно. Я не шутя говорю вамъ, что въ его человѣколюбіи было что-то трогательное. Громадное состояніе прожилъ, помогая бѣднымъ; бывало такъ и видишь, какъ каждая каналья его обманываетъ, а онъ стоитъ съ такимъ состраданіемъ въ лицѣ и оборачивается во всѣ стороны для того, чтобы его обдирали, какъ липку. Умеръ онъ, такъ нечѣмъ было похоронить. Нѣтъ, этотъ человѣкъ былъ рѣшительно святой, я бы въ него вѣровалъ, еслибъ теперь не пошла мода на безвѣріе, и Василій Ивановичъ со смѣхомъ ввалился въ коляску.

— Не мѣшало бы вамъ привести въ порядокъ вашъ посредническій экипажъ, замѣтилъ ему Пилинъ, высунувшись въ окно втора го этажа.

— Ужъ это вы сами батюшка исправляйте свои дѣла съ вашимъ раціональнымъ хозяйствомъ. Небось коровокъ своихъ и ло-



====page 232====



шадокъ, и имущество всякое распродадите, а сами въ цыганскій таборъ поступите! Вѣдь вы по новой модѣ хотите все устраивать-то?

— Ай да Василій Ивановичъ, на этотъ разъ ловко подтрунилъ, крикнулъ ему Пилинъ, который въ самомъ дѣлѣ рѣшился покончить со своимъ раціональнымъ хозяйствомъ.

Коляска Брынскихъ тронулась и отъѣзжая они слышали, какъ изъ дома Соболевыхъ раздавался смѣхъ, возбужденный торжествующимъ старикомъ.



ГЛАВА IX.

Вмѣстѣ съ Радужными и съ Соболевой поѣхалъ въ Москву и Григорій Петровичъ, которому нужно было посѣтить тамошній складъ артельныхъ сыроварень. Ѳедоръ Гавриловичъ пробылъ въ Москвѣ только одинъ день и затѣмъ, взявъ слово съ Воронова въ

томъ, что тотъ возвращаясь домой заѣдетъ къ нему въ деревню, онъ отправился въ Петербургъ, гдѣ согласно сдѣланному между ними условію его встрѣтила Катерина Семеновна.

— Михаила-то моего освобождаютъ — только за вами и дѣло стало, ужъ и залогъ за него положенъ, сказала ему старуха, задыхаясь отъ внутренняго волненія.

Радужный безъ большихъ хлопотъ, но послѣ продолжительныхъ разъѣздовъ по городу привезъ Гудкова въ номеръ, занятый имъ въ гостиницѣ, изъ которой Катерина Семеновна почти не выходила въ теченіе двухъ дней томительныхъ материнскихъ ожиданій.

— Слава Богу и здоровъ и веселъ! говорила она, благословляя сына и цѣлуя его, какъ свою единственную радость.

— Ну, будетъ вамъ маменька, шумѣлъ Михаилъ Михайловичъ, вырываясь изъ ея объятій въ то время когда глаза его были влажны отъ слезъ.

— Не хорохорься, пѣтухъ ты этакій, чего вздумалъ чувства



====page 233====



свои отъ матери таить, я уже не осмѣю тебя, да и какъ бы я стала смѣяться, когда мнѣ рыдать хочется?

Она кинулась къ нему на шею и въ самомъ дѣлѣ зарыдала.

— Перестаньте маменька, я и безъ васъ разстроенъ, и сынъ стоялъ, какъ столбъ, назначеніе котораго было указано повисшею на его груди матерью.

— Разстроенъ... бѣдный ты мой дурачекъ, да посмотри ты на меня, прямо въ глаза посмотри!

— Отпустите же меня наконецъ, я усталъ и голоденъ.

— Ѣшь, ѣшь и пей мою кровь, али тебѣ завидно, что отъ твоего отца уцѣлѣли еще мои остатки и что онъ не успѣлъ докопать твоей матери до конца! На ѣшь, ѣшь меня совсѣмъ съ головою! и старуха истерически зарыдала.

— Послушайте, сказалъ Радужный, схвативъ его за руку, вы убьете эту старуху.

Гудковъ, уже вполнѣ побѣдившій въ себѣ чувство радости и признательности, пожалъ только плечами. Онъ ни за что не соглашался измѣнять своей роли такъ называемаго разумнаго человѣка и сказалъ просто:

— Я не понимаю, маменька, зачѣмъ вы выдумываете себѣ новыя огорченія. Теперь я на свободѣ, значитъ все поправлю и прежде всего надо поѣсть, а потомъ мы съ вами обо всемъ и потолкуемъ.

— Не о чемъ мнѣ съ тобою толковать. Я думала ты поумнѣлъ, а вижу что остался такимъ же дуракомъ, на котораго не стоитъ и огорчаться, и отеревъ свои слезы Катерина Семеновна перекрестилась, послѣ чего гордо подошла къ сонеткѣ и дернула за нее.

— Что прикажете? спросилъ вошедшій половой.

— Дайте обѣдъ.

— Слушаю -съ, и слуга вышелъ.

— Ну скажите, Михаилъ Михайловичъ, для чего вы разыграли съ вашею матушкою такую комедію, которая не можетъ дѣлать вамъ чести? спросилъ Радужный, возмущенный до глубины души видѣнною имъ сценою.



====page 234====



— Не хотите-ли вы, Ѳедоръ Гавриловичъ, взять на себя роль благодѣтеля, которому я долженъ быть обязанъ?

Радужный въ свою очередь пожалъ плечами и замолчалъ, но въ головѣ его тотчасъ же родилась мысль исправить этого человѣка, все-таки имѣющаго хорошіе задатки.

— Михаилъ, опомнись дурачекъ, вѣдь я твоя мать, снова ласково обратилась Катерина Семеновна къ сыну.

— Да будетъ-же вамъ. Дожили до такихъ лѣтъ, что скоро помирать надо, а нѣжничаете, какъ дитя.

Старуха всплеснула руками, сплюнула въ сторону и вздрогнула всѣмъ тѣломъ.

— Вы напрасно безпокоитесь, Катерина Семеновна, вашъ сынъ еще не успѣлъ осмотрѣться; послѣ полугодового заключенія онъ не можетъ такъ скоро придти въ себя, утѣшалъ ее Ѳедоръ Гавриловичъ.

Старуха сомнительно покачала головою и вздохнула, а Гудковъ посмотрѣлъ на Радужнаго такими глазами, которые ясно говорили «а какой-же ты дуракъ набитый».

Ѳедоръ Гавриловичъ, рѣшившійся смягчить сердце своего товарища по университету, нисколько не смутился и нашелъ, что имъ слѣдуетъ обѣдать всѣмъ вмѣстѣ, о чемъ онъ и сдѣлалъ соотвѣтствующее распоряженіе.

Гудковъ ѣлъ исправно и молчалъ, но когда Радужный велѣлъ подать къ десерту бутылку вина, и поднесъ ему стаканъ красной влаги, тогда Михаилъ Михайловичъ началъ острить надъ барскими и глупыми по его мнѣнію выходками Ѳедора Гавриловича, Катерина Семеновна вздыхала, плакала и обращаясь къ образу, взывала къ Пречистой Матери нашей заступницы.

Все это побудило Радужнаго ѣхать домой какъ можно скорѣе и въ тотъ-же вечеръ всѣ трое сѣли въ вагонъ и отправились по Московской желѣзной дорогѣ. На разсвѣтѣ они вышли на одной изъ большихъ станцій и поѣхали на почтовыхъ, а на четвертыя сутки прибыли въ родной, уѣздный городъ. Катерина Семеновна, окончательно разсердившись на сына, осталась въ своемъ домикѣ, а мужчины поѣхали въ деревню Соболевой. Гуд-



====page 235====



кову, котораго Радужный убѣдилъ отдохнуть въ домѣ, отвелъ комнату въ томъ мезонинѣ, въ которомъ жила Любовь Дмитрiевна, еще будучи дѣвушкою. Ѳедоръ Гавриловичъ снабдилъ книжечками гостя, который выходилъ изъ своей комнаты только для того, чтобы садиться за столъ вмѣстѣ съ хозяиномъ, который первые дни не тревожилъ его своими разговорами и часто обѣдъ проходилъ въ совершенномъ молчаніи. Тотчасъ по пріѣздѣ въ

свое имѣніе предводитель послалъ къ Аннѣ Петровнѣ любезную записку; въ ней онъ спрашивалъ ее когда она назначитъ день, въ который его коляска должна за нею пріѣхать. Посланный вернулся съ отвѣтомъ, опредѣляющимъ этотъ срокъ только черезъ недѣлю. Брынская писала, что въ это время она намѣрена сдѣлать нѣсколько визитовъ къ интересующимъ ее личностямъ. Ѳедору Гавриловичу, строившему тогда свою фабрику, оставалось много досугу, который онъ съ наслажденіемъ отдавалъ своимъ изслѣдованіямъ, имѣвшимъ отчасти научную цѣль. Это доказывали его записныя тетради, въ которыя онъ вносилъ всѣ выдающіеся факты изъ соціальной жизни, катившейся передъ его глазами, какъ степная трава, извѣстная подъ названіемъ «перекати поле». Она двигается иногда съ такою быстротою, что ее нельзя догнать иначе, какъ бѣгомъ, другой разъ она едва переворачивается своими круглыми боками, случается и такъ, что она по

цѣлымъ днямъ стоитъ на одномъ и томъ-же мѣстѣ, вонзивъ свои шипы въ густой пучокъ поблекшей, осенней травы. Когда, мѣняется вѣтеръ «перекати поле» направляетъ свой путь, согласно воздушному потоку и часто кончаетъ тѣмъ, что возвращается на то мѣсто, на которомъ она цвѣла весною. Изъ году въ годъ носится эта трава по степному простору для того, чтобы зазимовать на той-же самой глади, которая ее вскормила и вспоила. Немногіе представители ея рода попадаютъ въ море и уносятся имъ для того, чтобы подвергнуться неизвѣстной и во всякомъ случаѣ гибельной судьбѣ. Вспоминая объ участи этой «перекати поле», Радужный замѣтилъ въ своемъ дневникѣ слѣдующее: «Брынскій принадлежитъ къ тому типу нашихъ новыхъ людей, которые окончательно оторваны отъ вскормившей ихъ русской



====page 236====



почвы. Онъ безспорно вполнѣ образованный, европейскій человѣкъ и, думая о немъ, я всякій разъ съ болью въ сердцѣ вспоминаю, что мы русскіе ежегодно оплачиваемъ западу тяжелую дань въ видѣ такихъ людей, которыхъ западъ вырываетъ изъ нашего организма, какъ лучшіе куски нашего мяса. У насъ поэтому образуются раны и струпья, а народъ по необходимости вынужденъ обходиться собственными, неразвитыми еще силами, или довольствоваться такими представителями, какъ Василій Ивановичъ, Каменскiй и проч. Хорошіе люди, твердо прикрѣпленные къ родной почвы, каковы: Вороновъ, Пилинъ и другіе не имѣютъ достаточныхъ способностей для того, чтобы наше народное дѣло сплотить одного общею мыслью и вести къ рѣшенію тѣхъ вопросовъ, которые мы русскіе призваны внести уже готовыми въ міровую сокровищницу, въ которую мы не вложили до сихъ поръ никакого элемента, обращающагося въ достояніе всего человѣчества, тотчасъ-же какъ только отдѣльная нація путемъ лишеній выработаетъ новую истину, поражающую міръ. Такое положеніе дѣлъ должно измѣниться...»

Александръ Васильевичъ былъ совершенно правъ, утверждая, что Радужный силится объяснить себѣ значеніе русской общественной жизни и усвоить своему уму настоящій ихъ смыслъ съ философской точки зрѣнія. Спокойное міросозерцаніе этого человѣка, принявшаго солидный видъ, было болѣе кажущееся, чѣмъ дѣйствительное; потому и замѣтки его, иногда весьма остроумныя не имѣли ничего цѣлаго и оставляли ничѣмъ не связанныя, отрывочныя мысли, передаваемыя шероховатымъ, увѣсистымъ слогомъ. Ѳедоръ Гавриловичъ отдѣлялъ эти мысли толстыми чертами, которыхъ на иной страницѣ можно было насчитать до пяти. Радужный былъ скорѣе безпокойнымъ человѣкомъ, котораго тревожили всѣ явленія русской общественной жизни, хватавшія его за самое чувствительное мѣсто. Тѣмъ не менѣе его кабинетныя занятія, предпринимаемыя имъ помимо своихъ выборныхъ должностей и помимо соображеній чисто практическаго свойства, доставляли Ѳедору Гавриловичу истинное наслажденіе, хорошо знакомое ученымъ. Часто, въ продолженіе безсонныхъ ночей



====page 237====



онъ переживалъ ихъ волненія и преслѣдовалъ не легко дававшіяся ему вещи съ тѣмъ-же упорствомъ и съ тою-же страстною энергіею, которыя въ жизни выказываются людьми, достигающими своей завѣтной цѣли. Но онъ никогда не могъ уловить общей нити, связывающей всѣ явленія нашей общественной жизни и это потому, что не имѣлъ достаточно данныхъ для выясненія себѣ настоящаго положенія дѣлъ. Радужный, или не зналъ своего народа настолько, чтобы указать на основныя его черты, рѣзко отмѣченныя имъ во всѣ эпохи своей исторической жизни, или умъ этого человѣка былъ закупленъ одолѣвшими его симпатіями и мягкая его натура становилась все мягче и мягче съ каждымъ новымъ годомъ его жизни, а умъ его расплывался въ огромныхъ промежуткахъ, образовавшихся между фактами, часто другъ другу противорѣчащими. Ѳедоръ Гавриловичъ не зналъ, что собственно нужно русскому народу и на всѣ его бѣдствія прописывалъ рецепты, заимствованные имъ изъ науки и изъ опыта, добытаго другими націями, находившимися прежде въ аналогичномъ съ нами положеніи.

Въ этихъ случаяхъ онъ чувствовалъ, что дѣлаетъ натяжку собственной слабости, находилъ, что имъ въ періодъ возмужалости овладѣла преждевременная старость, мучился и съ новымъ рвеніемъ отдавался своимъ кабинетнымъ занятіямъ, которыя были

полезны ему только тѣмъ, что увлекая его умъ, сокращали длинные часы досуга, которые иначе измучили-бы его совершенно. Онъ вспоминалъ о своей молодости, въ которой предоставленный исключительно собственнымъ силамъ, безъ средствъ, безъ друзей

и безъ всякой поддержки жилъ всегда весело и тогда расположеніе его духа было нарушаемо только временными невзгодами, а въ результатѣ ему все удавалось. Или эти удачи были только однѣми иллюзіями его воображенія, или правъ Гудковъ, повторяющій съ чужихъ словъ, что чуткая совѣсть развитаго человѣка можетъ быть спокойна только до тѣхъ поръ, пока онъ остается простымъ работникомъ. Ужъ не подогрѣваетъ-ли онъ своего остывшаго рвенія къ добру, когда съ прежнею по видимому



====page 238====



энергіею добивается до отысканія истины, примѣнимой къ практикѣ?

Эти мучительные вопросы твердо засѣли въ его голову и убѣждали его еще болѣе въ слабости и преждевременной старости, овладѣвшими имъ сряду послѣ его женитьбы. Но при чемъ именно была здѣсь его жена, этого онъ не могъ выяснить себѣ въ точности, но сознавалъ только, что ея ровный характеръ и та семейная обстановка, въ которую она включила всѣ свои радости, не могли подстрекать и поддерживать его ослабѣвшую

практическую дѣятельность. Разсуждая далѣе на туже тему Ѳедоръ Гавриловичъ понялъ, почему онъ чувствуетъ такое сильное влеченіе къ Аннѣ Петровнѣ; она могла-бы постоянно разгонять его апатію къ экономическому усовершенствованію страны и этого было достаточно для того, чтобы онъ уже не разставался болѣе съ ея образомъ, выигрывающимъ въ его глазахъ отъ ея сравненія съ Любовью Дмитріевною, которая послѣ своей свадьбы пополнѣла настолько, что онъ не могъ уже носить ее на своихъ рукахъ. Мысль Радужнаго взыгралась было настолько, что онъ началъ находить весьма естественнымъ, если Брынскій помѣняется съ нимъ женою, но тутъ-же остановилъ дальнѣйшій разгулъ своего воображенія, смиривъ его принципами, которые не позволяли ему разставаться съ матерью своихъ дѣтей и Ѳедоръ Гавриловичъ кончилъ свои недѣльныя разсужденія тѣмъ, что обругалъ себя человѣкомъ безхарактернымъ.

Во время философствованій предводителя у него два раза былъ Пилинъ, который былъ такъ заинтересованъ фабрикою, что выслушивалъ цѣлые трактаты изъ политической экономіи, къ которой прибѣгалъ Радужный для поясненія всей важности задуманнаго имъ предпріятія. Отъ политической экономіи они переходили и къ другимъ научнымъ предметамъ; но часто послѣ длинной и горячей рѣчи Ѳедоръ Гавриловичъ останавливался и задавалъ себѣ вопросъ о томъ, хорошо ли онъ дѣлаетъ, что втягиваетъ эту непочатую натуру въ міръ тѣхъ сомнѣній, которыхъ ей не одолѣть, но которыя отвлекутъ этого человѣка отъ его



====page 239====



чисто практической дѣятельности, доставляющей ему такой добрый видъ и такую хорошую улыбку здороваго и сытаго рабочаго.

— Я васъ сильно полюбилъ, Никаноръ Яковлевичъ, мнѣ очень пріятно бывать съ вами, но я боюсь, что слушая мои доводы, сквозь которые просвѣчиваютъ иногда сомнѣнія больной души, я боюсь, чтобы вы изъ рабочаго человѣка не сдѣлались доморощеннымъ философомъ. Такъ говорила добросовѣстность устами Радужнаго.

— Нѣтъ, Ѳедоръ Гавриловичъ, не бойтесь этого, я уже такъ свыкся съ трудомъ, что не могу безъ него обойтись. Развѣ вы не знаете, что есть практическіе люди, которые могутъ на время быть сбиты съ толку теоретикомъ, но которые не останутся долго въ заблужденіи?

— Я и самъ думалъ о васъ всегда такъ и могу теперь успокоиться — вы не собьетесь съ того пути, который приведетъ васъ къ счастью, такъ какъ вы его понимаете.

— Я былъ бы счастливъ, еслибъ могъ вести свое хозяйство, то есть еслибъ моя мыза давала бы мнѣ чистаго дохода, хотя по 500 рублей въ годъ, но имѣніе не приноситъ мнѣ ничего; рабочій трудъ и стойное содержаніе скота поглощаютъ весь мой доходъ; но вы-то тутъ конечно не при чемъ.

— А вотъ мое имѣніе приноситъ доходъ.

— Еще бы, вы владѣете цѣлою провинціею, которая одними заливными лугами приноситъ вамъ болѣе двухъ тысячъ. Но скажите, сколько капиталу вы употребили на устройство фабрики?

— Сто тысячъ.

— Ну васъ есть еще деньги для оборота?

— Въ томъ-то и штука, что ихъ нѣтъ.

— А по уѣзду идетъ молва будто вы миліонеръ.

— Объ этомъ легко разсказывать. Но я вамъ охотно открою все свое богатство. На устройство имѣній моего и женина, мы израсходовали шестьдесятъ тысячъ.

— Да, это брошенныя деньги.

— Я не такъ смотрю на эти вещи, но слушайте далѣе. Въ голодный годъ мы истратили двадцать тысячъ для пособія нуж-



====page 240====



дающимся, на разныя благотворительныя учрежденія и на устройство учительской школы еще пятьдесятъ тысячъ. Послѣднія сто тѣсячъ мы съ женою рѣшили истратить на фабрику и затѣмъ остаемся безъ денегъ, кромѣ того оборотнаго капитала, который нуженъ въ имѣніи.

— Ну и фабрика будетъ тоже стоять безъ оборотнаго капитала?

— Я заложилъ свое имѣніе и на дняхъ получу 50 тысячъ.

— Вы не боитесь, что разстроите свои дѣла?

— Что за важность, если это и случится — я по крайней мѣрѣ буду знать тогда, что сдѣлалъ все отъ меня зависящее и сдѣлалъ это не совсѣмъ зря, а вооруженный научными аргументами и не изъ личныхъ видовъ хлопоталъ я всю жизнь, а ради того чувства любви къ ближнимъ, которое мнѣ никогда не измѣняло и которое поддержитъ меня въ самыя трудныя минуты жизни.

Послѣ этого разговора Пилинъ проникся сильнымъ уваженіемъ къ Ѳедору Гавриловичу и началъ смотрѣть на него, какъ на святого, случайно записавшагося въ нашъ барышническій міръ. Онъ рѣшился содѣйствовать его благимъ дѣламъ.



ГЛАВА X.

За день до срока, назначеннаго Анною Петровною для присылки за ней коляски, рано утромъ Брынскій явился къ Радужному, у котораго онъ засталъ Пилина, Гудкова и Воронова. Все общество сидѣло за чайнымъ столомъ на балконѣ, когда артистъ привѣтствовалъ его веселыми пожатіями рукъ.

— Ѳедоръ Гавриловичъ, вы и ваши гости приглашены сегодня къ намъ, сказалъ онъ, подсаживаясь къ хозяину.

— Я никуда не поѣду, отозвался Михаилъ Михайловичъ.

— Васъ-то главнымъ образомъ и просилъ мой отецъ, съ которымъ вы непремѣнно сойдетесь. Старикъ, говорю это не шутя, истый нигилистъ и ни разу не измѣнялъ себѣ въ теченіе шестидесятилѣтней жизни, опытъ которой не поколебалъ его принциповъ и, говоря это, Брынскій подмигнулъ Радужному для того, чтобы



====page 241====



тотъ молчалъ, но педантичная добросовѣстность предводителя потребовала слова и онъ проговорилъ:

— Главное дѣло въ томъ, что у Василія Ивановича нѣтъ никакихъ принциповъ.

— Не говорите такъ; мой отецъ придерживается извѣстной системы. Во всякомъ случаѣ Михаилъ Михайловичъ вы ничего не потеряете, побывавъ въ нашемъ домѣ.

— Пожалуй, я поѣду, согласился Гудковъ, который уже начиналъ скучать у Радужнаго.

Александръ Васильевичъ предложилъ хозяину собираться; вскорѣ вся компанія выѣхала со двора. Она размѣстилась въ двухъ экипажахъ. Радужный сѣлъ въ коляску Брынскаго, предоставивъ свою карету въ распоряженіе Гудкова, Пилина и Воронова.

Василій Ивановичъ встрѣтилъ своихъ гостей на балконѣ, выходившемъ на дворъ. Старикъ былъ веселъ какъ разыгравшійся ребенокъ; для него дѣлать обѣды составляло высшее наслажденіе, ради которыхъ онъ охотно входилъ въ долги. На этотъ разъ артистъ принялъ на свой счетъ всѣ расходы; противъ такого порядка посредникъ протестовалъ безъ всякаго впрочемъ успѣха.

— Милости просимъ, очень радъ, говорилъ онъ, подходя поочередно къ каждому изъ гостей.

Онъ перецѣловалъ ихъ всѣхъ и усадивъ общество тутъ же на балконѣ осматривался по сторонамъ и глядѣлъ на свою собственную особу съ радостью стараго воробья, напавшаго на обильный кормъ. Василій Ивановичъ, начинавшій въ послѣднее время пріобрѣтать себѣ репутацію неряхи, былъ на этотъ разъ одѣтъ въ самое парадное платье, находившееся въ его гардеробной. На немъ красовался черный суконный сюртукъ, лоснившійся на спинѣ и рукавахъ, затѣмъ тоже черные брюки и жилетъ изъ какой-то

лѣтней матеріи обхватывали его объемистую фигуру и рельефно выдавали блескъ его туго накрахмаленныхъ каленкоровыхъ воротниковъ. Анна Петровна не заставила себя ждать и скоро ея бойкая рѣчь, пересыпанная серебристымъ смѣхомъ, раскатывалась по двору посредника, который казалось не хотѣлъ уступать ей въ любезности и потому говорилъ особенно много.



====page 242====



— Василій Ивановичъ, вы ожидаете еще кого нибудь сегодня къ обѣду? спросила она послѣ продолжительнаго разговора, въ теченіе котораго Радужный не переставалъ ею любоваться и она съ удовольствіемъ это замѣчала.

— Ожидалъ, chère belle soeur, но кажется никто изъ нихъ не будетъ, теперь уже поздно.

— Четыре часа.

— Въ такомъ случаѣ будемте обѣдать.

Въ залѣ столъ былъ накрытъ на двадцать особъ и отсутствіе многихъ изъ приглашенныхъ отразилось печальною тѣнью на лицѣ Василія Ивановича.

— Какъ жаль, если мой отецъ утратитъ часть своей веселости, сказалъ артистъ, отводя Радужнаго къ столу съ закускою.

— Я догадываюсь, что вы готовите намъ сюрпризъ.

— Да, я непремѣнно хочу натравить старика на Гудкова. Это было бы очень смѣшно.

— Грустно подумать о томъ, что оба они, и молодой и старый, мелкіе эгоисты, которые не думаютъ ни о чемъ, кромѣ своихъ желудковъ.

— Интересно, что оба представителя двухъ поколѣній совершенно сходятся во взглядахъ, только Василій Ивановичъ гораздо умнѣе Гудкова.

— И къ несчастью множество изъ русскихъ людей похожи на нихъ, какъ двѣ капли воды.

Брынскій отошелъ въ сторону, а тяжелыя мысли добраго человѣка были разсѣяны приблизившеюся къ нему Анною Петровною.

— Рѣшено, что съ завтрашняго дня я начинаю гостить у васъ, сказала она и такъ посмотрѣла ему въ глаза, какъ будто имѣла желаніе влѣзть въ душу Ѳедора Гавриловича.

— Я собственно затѣмъ и велѣлъ пріѣхать вечеромъ моей коляскѣ.

— Можетъ быть мы сегодня и поѣдемъ.

— Вы очень смѣлы, Анна Петровна.

— Въ чемъ вы видите мою смѣлости?

— Рѣшаетесь жить у меня въ домѣ въ отсутствіе моей жены.



====page 243====



— А сами-то вы робки, или нѣтъ?

— Такъ себѣ... и Радужный къ огорченію своему почувствовалъ, что онъ покраснѣлъ до самыхъ ушей.

— У васъ еще много юношескаго, лукаво замѣтила она.

— Да, я могу еще увлекаться, брякнулъ онъ, смутился еще болѣе и чего никогда не дѣлалъ, выпилъ рюмку хересу, для того, чтобы дать своимъ рукамъ какое нибудь занятіе.

— Я бы хотѣла видѣть, какъ вы увлекаетесь?

— Радужный не отвѣчалъ изъ опасенія ляпнуть крупную глупость. Когда сѣли за столъ, то оказалось, что Василій Ивановичъ ни сколько не утратилъ своей утренней веселости; онъ заболталъ немилосердно.

— Батюшка, вѣдь вы были кажется большими пріятелями съ отцомъ Михаила Михайловича? сказалъ артистъ, пользуясь первою паузою въ общемъ разговорѣ.

— Да, мы съ вашимъ отцомъ дѣйствительно были въ отличныхъ отношеніяхъ и Василій Ивановичъ обратился къ Гудкову.

— Чудакъ онъ былъ мой родитель, замѣтилъ Михаилъ Михайловичъ.

— Конечно чудакъ; вздумалъ же повѣситься; я бы на его мѣстѣ лучше убѣжалъ куда нибудь, еслибъ пришлось такъ плохо, что хоть ложись да умирай.

— Такъ плохо не можетъ быть и разумный человѣкъ съумѣетъ всегда найти выходъ изъ своего положенія. Надо быть только не глупѣе другихъ.

— Понятная вещь. Мнѣ самому кажется, что человѣкъ долженъ рѣшиться на всякую другую вещь скорѣе, чѣмъ посягнуть на самоубійство.

— Я на его мѣстѣ натянулъ бы носъ всему начальству и самъ бы живъ остался; такъ бы ужъ и пригналъ дѣло.

— Я и самъ провелъ бы ихъ всѣхъ, да такъ тонко, что оставшись въ дуракахъ, они меня еще поблагодарили бы, но вашъ батюшка былъ человѣкъ иного закала; онъ дѣйствовалъ на прямоту и главное самостоятельно, ужъ въ какую скверную трущобу загнала его жизнь, а онъ все-таки ни кому не покорился, за

====page 244====



это-то я его и любилъ. Славный онъ былъ человѣкъ, но конечно пропадшій.

— Да, чудакомъ онъ былъ препорядочнымъ.

— Наладили вы свое словцо и не хотите отойти отъ него ни за что на свѣтѣ. А знаете ли что я вамъ скажу, вѣдь и всѣ мы чудаки, только дуримъ-то мы не одинаково; отъ того одни изъ насъ кажутся умнѣе, другіе глупѣе.

— Есть люди разумно относящіеся къ жизненнымъ явленіямъ.

— Вздоръ все это, пустяки; каждый изъ насъ думаетъ, что онъ уменъ, а остальное человѣчество состоитъ изъ дураковъ. Вотъ я вамъ о себѣ скажу; мнѣ кажется, что если ужъ на то пойдетъ, то не найдется такого доки, котораго я не обманулъ бы, а между тѣмъ въ сущности я человѣкъ добрый.

— И даже сентиментальный, не смотря на свои преклонныя лѣта.

— Плохо же вы батюшка понимаете людей, напротивъ того, я всегда издѣвался надъ сентиментальностью еще въ то время, когда она была у насъ въ модѣ въ тридцатыхъ годахъ.

— И однако восхищаетесь сумазбродствомъ моего родителя, который повѣсился вѣроятно въ припадкѣ сумасшествія?

— Пустяки, онъ совсѣмъ не былъ сумасшедшимъ, но поймите, что вашъ отецъ имѣлъ уже такой складъ ума, при которомъ въ его обстановкѣ подобная развязка была необходима. Все его поведеніе за послѣднія десять лѣтъ было таково, что такъ сказать тянуло его къ трагическому концу, который я ему предсказывалъ. Поймите же, что вашъ батюшка находился въ положеніи человѣка, котораго душатъ все сильнѣе и сильнѣе до тѣхъ поръ, пока онъ не умретъ. Я васъ спрашиваю, можетъ ли оставаться живымъ человѣкъ, котораго задушили?

— Вы спрашиваете у меня глупости.

— Ходъ нащего разговора уже таковъ, что наводитъ насъ на вздорныя слова, впрочемъ вы не смущайтесь этимъ; большая часть даже научныхъ и серьезныхъ преній всякаго рода кончается тоже вздоромъ.

Всѣ присутствующіе притаивъ дыханіе ждали конца этого раз-



====page 245====



говора между двумя представителями различныхъ поколѣній, отъ которыхъ Россія напрасно надѣялась дождаться для себя чего нибудь путнаго.

— Я напротивъ увѣренъ, что разговоръ разумны хъ людей долженъ имѣть всегда разумный конецъ, сердито сказалъ Гудковъ.

— Конечно, мы можемъ наговорить другъ другу очень много вздора, а закончить наше преніе все-таки истиною, не подлежащею сомнѣнію; вѣдь это зависитъ прямо отъ насъ самихъ. Не такъ ли я говорю господа? Ха, ха, ха! и хозяинъ засмѣялся такъ, что гости не могли удержаться и дружно вторить ему хоромъ.

— Я говорю, напримѣръ, что вы сентиментальны, потому что сочувствуете сумасшествію моего родителя, настаивалъ Гудковъ.

— Нѣтъ, любезнѣйшій, въ этомъ сочувствіи нѣтъ сентиментальности, но здѣсь вы можете увидѣть только чувство моего уваженія къ такимъ свойствамъ другихъ людей, которыхъ я въ себѣ не признаю.

— То есть уваженіе къ сумасшествію?

— Да, уваженіе къ той твердости духа, которую вы называете сумасшествіемъ.

— Ну полноте, Василій И вановичъ, я увѣренъ, что вы на столько развиты, чтобы никогда не сдѣлать повторенія глупостей, учиненныхъ моимъ отцемъ, и въ голосѣ Гудкова слышалась грубая иронія.

— Вы не обращаете вниманія на то что я говорю, но мною уже было сейчасъ замѣчено, что я по свойственному мнѣ благоразумію отвильнулъ бы отъ такого поведенія, которое вело бы меня къ тяжелой жертвѣ. Конечно, самостоятельность вещь хорошая, но умирать изъ за нея по моему глупо, потому что даже ни какая высокая цѣль не стоитъ и половины жизни. Жизнь и ея наслажденія для человѣка разумнаго, вотъ задача его существованія.

— Но кромѣ той у него есть и другія разумныя цѣли.

— Ужъ не тѣ ли, за которыя вы такъ сильно пострадали?



====page 246====



При этихъ словахъ Гудковъ робко осмотрѣлся и готовъ былъ сконфузиться. Пилинъ и Вороновъ разсмѣялись. Радужный, артистъ и его жена оставались серьезными. Анна Петровна нашла остроту посредника совсѣмъ не умѣстною и высказала это въ слухъ.

— Какое вамъ дѣло до того, за что я страдалъ? разсердился Михаилъ Михайловичъ и онъ сталъ красенъ какъ вареный ракъ.

— Мнѣ конечно нѣтъ ни какого дѣла до того, что собственно вы сидѣли въ крѣпости, но ваша партія, какъ слышно, затѣвала предпріятіе, касавшееся до всей Россіи, такъ будучи ея членомъ, я и считаю себя вправѣ спрашивать васъ объ этомъ, и посредникъ любезно улыбнулся.

— Наше дѣло совсѣмъ не касалось до Россіи, но со мною вмѣстѣ пострадали и такіе люди, которые стоятъ выше меня цѣлою головою.

— Мы давно это знали, но не думали, что и вы сами дошли до такого же сознанія.

— Но впрочемъ съ вами объ этомъ нечего и говорить, вы не знаете подробностей всей нашей исторіи.

— А знаете ли вы, что между вашимъ поведеніемъ и поступками Михайла Осиповича существуетъ аналогія? и вы, и онъ сдѣлали глупости, одинаково вредныя для васъ обоихъ, но я сочувствую болѣе вашему отцу потому, что онъ дурилъ вслѣдствіе потребности своей натуры, а вы дѣйствовали потому только, что разсчитывали на свою многочисленность.

— Я тоже сдѣлалъ глупость, и, наклонившись къ уху Радужнаго, Гудковъ добавилъ тихо: — а у этого старика много здраваго смысла.

— Выходитъ по вашему же опредѣленію, что вы сентиментальничали такъ же, какъ и вашъ отецъ, сказалъ посредникъ.

— Развѣ вы никогда не ошибались, Василій Ивановичъ, что такъ строго относитесь къ другимъ? спросилъ Радужный.

— Я въ продолженіе своей жизни дѣлалъ такія колосалыіыя глупости, что даже теперь не рѣдко краснѣю, вспоминая о нихъ, но я никогда не относился строго къ другимъ, и съ Михаиломъ Михайловичемъ мы споримъ только потому, что онъ рѣзко осуж-



====page 247====



даетъ своего отца, и же напротивъ того весьма снисходителенъ къ чужимъ слабостямъ и прощаю людямъ даже всѣ ихъ пороки и многія преступленія. Но что объ этомъ толковать, всѣ подобныя разсужденія не дадутъ намъ счастья ни на одинъ грошъ. Саша, налей братецъ сотерну въ наши стаканы. Господа, за здоровье всѣхъ хорошенькихъ. Эхъ, жаль только, что я вина не пью! Дементій, возьми этотъ стаканъ и выпей его залпомъ, если

умѣешь, и посредникъ поднесъ сотернъ своему слугѣ, одѣтому въ тотъ день по парадному. Дементій выпилъ стаканъ вина, улыбнулся и пошелъ за десертомъ.

— Да, а во времена моей молодости сентиментальность была въ большомъ ходу, какъ въ высшемъ такъ и въ среднемъ кружкахъ, хотите я разскажу вамъ презабавное происшествіе, случившееся съ моимъ пріятелемъ тридцать лѣтъ тому назадъ? и Василій Ивановичъ осмотрѣлъ публику своимъ взглядомъ плутоватаго стараго воробья.

— Разскажите, просили его присутствующіе и Гудковъ присоединилъ къ нимъ свой голосъ.

— Когда я служилъ въ военной службѣ, у меня былъ товарищъ, бредившій этими возвышенными вещами и влюбился онъ въ одну барышню, которой приписывалъ неземныя свойства. Дѣло дошло уже до того, что его начали принимать въ домѣ этой барышни какъ жениха, наконецъ родные назначили и самый день ихъ свадьбы. Мой товарищъ былъ въ восторгѣ и выглядѣлъ совсѣмъ сумасшедшимъ, но въ это время случилось такъ, что его невѣста заболѣла. Женихъ спрашивалъ у всѣхъ чѣмъ она больна

и ему отвѣчали, что она indisposée и находится внѣ опасности. А влюбленные, вы знаете, упрямы, какъ волостные старшины и, желая добиться своего, женихъ присталъ къ горничной и просилъ ея уже за деньги сказать ему, что съ барышнею; та конечно не дура, взяла деньги, да безъ всякихъ церемоній и бухнула, что у барышни поносъ и рвота, потому что онѣ изволили объѣсться. Мой товарищъ былъ пораженъ какъ громомъ, узнавъ что его идеальное существо не только ѣстъ, но еще и объѣдается иногда. Онъ выбѣжалъ вонъ изъ дома своей невѣсты и свадьба ихъ раз-



====page 248====



строилась. Такъ вотъ въ наше время до какихъ глупостей доходили эти модные сентименталисты.

— И теперь еще наше общество сентиментальничаетъ до пошлости, сказалъ Гудковъ.

— Ну теперь люди стали кажется поумнѣе, возразилъ хозяинъ.

— Тоже я вамъ скажу, и нынче въ такую поэзію пускаются, что хоть вонъ бѣги; такую эстетическую ерунду запорятъ иногда, что уши вянутъ.

— Конечно, въ сущности поэзія это просто вздоръ. Ну не все ли равно, напримѣръ, если я скажу о чемъ нибудь простыми словами, или выражу свою мысль высокопарнымъ слогомъ?

— Вы вотъ сына-то вашего хорошенько промуштруйте за эту поэзію, посовѣтовалъ ему Гудковъ.

— Я не вашего поля ягодка, а потому не пускаюсь съ вами въ пренія о вещахъ, которыя вамъ не по плечу, отшучивался артистъ.

— Знаете ли, Михаилъ Михайловичъ, эти поэты и музыканты, они съ нами не сойдутся, но скажите мнѣ, почему я обязанъ выразиться о своемъ страхѣ смерти такими словами: «Глаголъ временъ, металла звонъ — твой страшный звукъ меня смущаетъ и проч.» я просто скажу, что приближаюсь къ гробу каждымъ часомъ, или лучше ничего не скажу, потому что не къ чему и говорить о такой общеизвѣстной вещи.

— Поэзія — это прихоть празднаго ума, рѣшилъ Гудковъ.

— А о чемъ-же стоитъ по вашему говорить? спросилъ Радужный.

— О вещахъ, которы я могутъ быть пріятны всѣмъ, отозвался посредникъ.

— И которыя полезны, добавилъ Михаилъ Михайловичъ.

— Полезное и пріятное — это синонимы, поправилъ его старикъ. Если я долго ходилъ безъ сапогъ и вдругъ надѣваю ихъ, то это доставляетъ мнѣ пользу и удовольствіе, точно также и женская ласка и хорошій обѣдъ все это тѣмъ пріятнѣе, чѣмъ умѣреннѣе мы ими пользуемся.



====page 249====



— Браво, да вы нигилистъ, похвалилъ Гудковъ посредника.

Общество смѣясь встало изъ за стола и отправилось въ гостиную, куда подали кофе и фрукты.

— Вы на меня не сердитесь почтеннѣйшій Михаилъ Михайловичъ и если я вамъ противорѣчилъ, то сдѣлалъ это больше для поддержанія разговора, для меня въ сущности все равно какихъ понятій держится человѣкъ, я полюблю всякаго, если онъ податливый малый на всѣ руки; удалыхъ людей люблю я, батюшка, а размазней терпѣть не могу, и говоря это Василій Ивановичъ потрепалъ Гудкова по плечу.

— Я на васъ претензій не имѣю уже потому, что вы человѣкъ разумный, да еще и соціалистъ, отвѣтилъ тотъ улыбаясь.

— Да, батюшка, я человѣкъ общественный, смерть люблю собирать къ себѣ гостей.

— Нѣтъ, я не то вамъ говорю. Я слышалъ, что вы отдали вашу землю крестьянамъ въ общинное владѣніе.

— Да, землею моею они пользуются на соціальныхъ началахъ, то есть владѣютъ ею вполнѣ съ тѣмъ только, чтобы они доставляли мнѣ сѣна на тройку лошадей и хлѣбъ съ шести десятинъ земли.

— А всей-то земли много у васъ?

— Здѣсь въ моей дачѣ двѣ тысячи десятинъ.

— Скажите, вы дѣйствуете такъ по принципу?

— Вздоръ батюшка всѣ эти принципы. По моему современный человѣкъ только тотъ, кто въ данную минуту хорошо понимаетъ свои интересы. У насъ видите-ли нельзя хозяйничать безъ оборотнаго капитала; многіе не могутъ этого переварить и сами-то

лѣзутъ изъ кожи, да и крестьянъ жмутъ; а я понялъ въ чемъ дѣло и устроился такъ, что я и самъ покоенъ, и крестьяне зовутъ меня благодѣтелемъ.

Разговоръ между Василіемъ Ивановичемъ и Гудковымъ казался неистощимымъ. Радужный и Брынскіе скоро отдѣлились отъ общества и отправились гулять въ садъ. Пилинъ и Вороновъ долго



====page 250====



еще слушали этихъ нареченныхъ нигилистовъ, но Григорій Петроиичъ разсердился наконецъ, когда Гудковъ объяснилъ старику, что самая лучшая любовь — это собачья.

— То есть, какъ это? спросилъ посредникъ.

— А такъ, чтобы побаловаться и не имѣть никакихъ заботъ о послѣдствіяхъ, дѣти сами о себѣ подумаютъ, а выкармливать ихъ должно общество, отвѣтилъ Михаилъ Михайловичъ.

— Вотъ я и самъ всегда смотрѣлъ такъ на эти вещи, но конечно я выкормилъ своего сына потому, что имѣлъ на то возможность, а послѣ предоставилъ его самому себѣ и даже позабылъ одно время о его существованіи, ну а теперь встрѣтился съ нимъ и мы сдѣлались пріятелями.

— Вы вполнѣ современный человѣкъ.

— Я никогда не стѣснялся въ своихъ вкусахъ и всегда, когда это позволяли обстоятельства, любилъ по утрамъ брюнетокъ, послѣ обѣда блондинокъ, а по ночамъ женщинъ всякихъ мастей. Въ мое время онѣ только стоили дорого, а вотъ теперь хотятъ ихъ эмансипировать и пристроить къ дѣлу, такъ можетъ быть это удовольствіе будетъ доступнѣе для нашего брата, для мужчинъ.

Василій Ивановичъ засмѣялся съ цинизмомъ, соотвѣтствующимъ его послѣднимъ словамъ, а Гудковъ просто расхохотался своимъ сдержаннымъ, металлическимъ смѣхомъ.

— Вотъ шуты-то гороховые, сказалъ Вороновъ Пилину и вставъ со стула, онъ съ негодованіемъ вышелъ вонъ изъ комнаты; за нимъ послѣдовалъ и Никаноръ Яковлевичъ.

Оставшись одни, нигилисты разлеглись на диванахъ и перекинувшись еще немногими словами оба крѣпко заснули.

Вечеромъ общество разъѣхалось довольно рано. Василій Ивановичъ своимъ любезнымъ обхожденіемъ старался удержать гостей, которые охладѣли къ нему послѣ его преній съ Михаиломъ Михайловичемъ, который остался гостить у посредника. Радужный, Брынскій и Вороновъ, выѣхали со двора вмѣстѣ съ солнечнымъ закатомъ. На слѣдующій за тѣмъ день артистъ вернулся домой, Вороновъ уѣхалъ въ Дуброво, а Анна Петровна и Радужный при-



====page 251====



нялись за изученіе народной жизни; но само собою разумѣется, что они тратили очень много драгоцѣннаго времени и на обоюдное изученіе другъ друга.



ГЛАВА XI.

Вѣра Осиповна, считая Радужнаго совершеннѣйшимъ изъ мужчинъ, указывала только на тотъ идеалъ, который она хотѣла-бы видѣть въ своемъ покойномъ мужѣ, и оцѣнкою личныхъ качествъ зятя она конечно не имѣла претензіи опредѣлять идеала всего

человѣческаго общества. Поэтому Соболева видѣла многіе недостатки Ѳедора Гавриловича, какъ практическаго дѣятеля, проводящаго въ жизнь усвоенныя имъ идеи. Самъ Радужный, какъ земскій дѣятель, чувствовалъ подъ своими ногами весьма шаткую

почву. Послѣ его перваго дебюта въ собраніи гласныхъ, которыхъ онъ склонилъ переложить натуральную повинность на денежную, Ѳедоръ Гавриловичъ какъ членъ земства не сдѣлалъ болѣе ничего выдающагося, голосъ его оставался безсиленъ и звучалъ въ ушахъ его слушателей, какъ эхо прочитанной книги, онъ не имѣлъ своей партіи на съѣздѣ и Каменскій, пожимавшій руку Афонина по десяти разъ при каждой съ нимъ встрѣчѣ, любезно раскланивался съ предводителемъ и не скрывалъ своей насмѣшливой улыбки, слушая его рѣчь.

— Ѳедора Гавриловича не слѣдуетъ перебивать, когда онъ говоритъ, потому что этотъ человѣкъ настойчивъ и заставитъ собраніе выслушать его мнѣніе, но какъ только онъ кончитъ, мы тотчасъ-же перейдемъ къ очереднымъ вопросамъ, какъ будто его рѣчи вовсе и не было, говорилъ Каменскiй своимъ приверженцамъ, которые въ точности исполняли начерченную имъ программу. Вообще Радужный не съумѣлъ сойтись съ мѣстнымъ обществомъ и откровенно признавался женѣ, что ему трудно дѣлать надъ собою

постоянныя натяжки для того, чтобы ладить съ людьми, совершенно съ нимъ расходящимися во взглядахъ на вещи. И богатое село, въ которомъ онъ жилъ со своимъ семействомъ, приняло



====page 252====



тотъ же угрюмый видъ, которымъ отличался наслѣдственный домъ его покойнаго родителя. Но генералъ, будучи предводителемъ дворянства имѣлъ въ то время больше вліянія, чѣмъ теперь Радужный, принявшій на себя зто званіе, утратившее свое значеніе.

Вотъ почему къ сыну ѣздили еще рѣже, чѣмъ къ отцу, и зимою, когда Соболева уѣзжала въ Петербургъ, Ѳедоръ Гавриловичъ проводилъ цѣлые мѣсяцы въ своемъ семействѣ, въ которое кромѣ секретаря рѣдко зачесывались посторонніе посѣтители. Соболева оживляла его домъ; она хорошо понимала людей и значительная часть ея сосѣдей прибѣгала къ ней за совѣтами въ своихъ сердечныхъ дѣлахъ и охотно дѣлилась съ нею своими секретами, которые навсегда замирали въ ея груди. Поэтому-то всѣ и признавали въ ней много ума и не мало добродѣтельности.

Радужный же не могъ не сознаться, что и здѣсь онъ также одинокъ, какъ былъ прежде въ Дубровѣ. Освоившись съ своимъ семействомъ и боясь окончательнаго углубленія въ книги, чтобы не оторваться совсѣмъ отъ жизни, онъ преднамѣренно оставлялъ себѣ досугъ и иногда скучалъ также, какъ дѣлалъ это будучи сыроваромъ. Пилинъ, Гудковъ и Брынская — вотъ три существа, составившія его общество и ими-то онъ надѣялся пополнить пробѣлъ, оставшійся въ его душѣ, любящей людей, которые отдѣлывались отъ его предупредительности. Но Пилинъ развлекалъ его только какъ ученикъ, Гудковъ, переставшій дичиться, началъ эксплуатировать Радужнаго въ пользу разныхъ благотворительныхъ учрежденій, но онъ втянулъ его въ переписку съ многими развитыми людьми, передъ которыми предводитель выливалъ всю горечь своей души и былъ весьма доволенъ, что его понимаютъ, хотя съ нимъ и не соглашаются. Брынская же, по мнѣнію Ѳедора Гавриловича, должна была дать ему новыя силы и принявъ ее въ качествѣ гостьи въ свой домъ, онъ начиналъ мечтать о томъ, что вотъ, вотъ ему удастся очутиться лицомъ къ лицу съ самостоятельною и самобытною женщиною, которая не чета Настѣ, не умѣвшей понять его побужденій.

Брынская гостила у него почти цѣлый мѣсяцъ и въ ея пріятельскихъ отношеніяхъ, которыя она себѣ съ нимъ позволяла,



====page 253====



Радужный видѣлъ надежду на новую любовь, способную вырвать его изъ солидной апатіи. Этотъ человѣкъ по своей честности, которая бываетъ иногда близорука, не могъ понять, что красивая женщина всегда кокетничаетъ съ личностью, которую хочетъ изучить хотя бы и съ тою цѣлью, чтобы имѣть оригинальный типъ для своего романа. Переписываясь почти ежедневно со своимъ мужемъ, она между прочимъ отозвалась о Радужномъ въ одномъ P.S. такими словами;

«Здѣсь Пилииъ и мой любезнѣйшій хозяинъ совершенно погрузили меня въ свой земскій міръ, изъ котораго торчитъ остроконечная льняная фабрика. Никогда я еще не видѣла такого благодушнаго и добраго до слѣпоты человѣка, какимъ мнѣ представился Радужный. Мнѣ кажется, что только русская почва можетъ производить такихъ славянъ, перерождая ихъ изъ воинственнаго племени въ мирныхъ гражданъ, честныхъ до непрактичности и благодушныхъ до того, что ихь каждый можетъ эксплуатировать.

Однимъ словомъ я изучаю эту личность съ большимъ интересомъ и проч.».

Радужный проводилъ цѣлые дни съ Анною Петровною. Они ѣздили осматривать

мызныя поля и сѣнокосы, на которыхъ народъ толпился густыми кучками, одни изъ нихъ вооруженные косами рѣзали траву, другіе съ граблями въ рукахъ переворачивали

готовившееся сѣно. Всѣ привѣтливо кланялись Ѳедору Гавриловичу, который разъѣзжая по лугамъ въ красивомъ кабріолетѣ, здоровался съ народомъ, приподнимая свою шляпу и мягко произнося:

— Богъ помочь вамъ, ребятушки.

— Милости просимъ, нужна Божья помощь, отвѣчалъ народъ отрываясь отъ своей работы, отъ которой потъ градомъ лилъ съ ихъ загорѣлыхъ лицъ.

— Будетъ ли у насъ сѣно нынѣшній годъ? спрашивалъ Радужный.

— Ничего, нонче мы изъ вашей угоды и себѣ припасемъ корму на зиму, да и вашей милости будетъ его полно на расходъ.

Остановись подлѣ одной группы крестьянъ, особенно радушно



====page 254====



принявшихъ его, Ѳедоръ Гавриловичъ вышелъ изъ кабріолета и попробовалъ не много покосить, къ величайшему удовольствію крестьянъ, утомленныхъ однообразною работою.

— Трудно, сказалъ онъ, оставляя косу, которой сдѣлалъ не болѣе десяти широкихъ взмаховъ.

— Не гораздъ ровно косить вы баринъ травушку, отвѣтилъ ему крестьянинъ, мѣсто котораго онъ временно заступилъ, надо вотъ какъ, добавилъ косарь, поправляя работу Радужнаго, который видѣлъ какъ мастеръ своего дѣла словно брилъ траву въ уровень

съ самою землею.

— Да, работа эта самая трудная, добавилъ крестьянинъ, окончивъ исправленіе потеряннаго ему ряда, какъ походишь по лугамъ съ косою недѣли двѣ, такъ и во снѣ каждый разъ видцшь, что косьбою занимаешься; иной всю ночь пробредитъ, да продрыгаетъ руками и ногами.

— Словно судорга его сведетъ, замѣтилъ другой крестьяниъ. 

Радужный подарилъ рубль тому крестьянину, которому надѣлалъ лишней работы и поѣхалъ дальше.

— У меня такой порядокъ, говорилъ онъ сидѣвшей съ нимъ Аннѣ Петровнѣ, что крестьяне пользуются половиною дохода съ моего имѣнія и за это производятъ въ немъ всѣ работы, во время которыхъ имъ выдается особая порція водки.

— Такой же порядокъ заведенъ и у Василія Ивановича, отозвалась Брынская.

— Разница въ томъ, что Василій Ивановичъ не дѣлаетъ въ своемъ имѣніи ни какихъ улучшеній, а я пріучаю крестьянъ къ машинамъ и къ новымъ плугамъ, кромѣ того я добиваюсь, чтобы всѣ безъ исключенія жители сосѣдней деревни находили у меня

заработокъ, все равно, пѣшіе ли они или конные.

— А у Василія Ивановича каждый крестьянинъ пользуется землею и лѣсомъ особнякомъ и кажется безъ всякаго толка.

— У меня же все дѣлается общиною и можетъ быть поддерживая эту общину, я приношу народу больше пользы, чѣмъ всѣми другими своими предпріятіями.

Почти каждый день они ѣздили такъ же смотрѣть, какъ стро-



====page 255====



илась фабрика, которая быстро росла, словно исполинскій ребенокъ. Зданіе воздвигалось двумя стами дюжихъ работниковъ, которые пѣли пѣсни, нося кирпичи по подмосткамъ, пѣли готовя известь, пѣли складывая стѣны. Видно было, что этому народу не отказывали въ чаркѣ водки и въ кускѣ говядины. Подрядчикъ и архитекторъ всегда обступали Радужнаго, составляя его почетную свиту при осмотрѣ работъ.

— Вотъ говорятъ, что я практикъ, сказалъ онъ однажды, отдѣлавшись отъ любезностей этихъ господъ и возвращаясь домой съ Анною Петровною, но на самомъ дѣлѣ меня не задѣваютъ за живое вещи, имѣющія безспорно важный, практическій интересъ. И знаю, что архитекторъ и подрядчикъ плутуютъ и что рабочіе могли бы дѣлать свою работу скорѣе; я знаю, что всѣ они пользуются моею снисходительностью и у меня нѣтъ силъ

распечь рабочихъ и оштрафовать распорядителей; иногда я думаю это сдѣлать, но стоитъ мнѣ только увидѣть ихъ веселыя лица, довольныя своими харчами и заработкомъ, и мнѣ становится совѣстно за самаго себя и за свою скаредность. Помилуйте, это такъ рѣдко случается, что мы видимъ двѣсти сытыхъ и веселыхъ работниковъ! И неужели я изъ-за какихъ нибудь трехъ или пяти тысячъ стану морить людей дурною пищею, лишу ихъ лишней рюмки вина и начну принуждать ихъ къ усиленной работѣ? Нѣтъ, я рѣшительно не въ силахъ сдѣлать это.

По вечерамъ къ Радужному пріѣзжалъ часто Пилинъ и разговоры ихъ длились иногда до самаго свѣта. Анна Петровна всегда присутствовала при этихъ бесѣдахъ и была очень счастлива, что мало по малу пріобрѣла достаточныхъ свѣденій для того, чтобы принимать живое участіе въ разговорахъ о земствѣ, о фабрикѣ и объ общинѣ, съ которою въ то время Ѳедоръ Гавриловичъ носился, какъ курица съ яйцомъ.

— Въ русскомъ народѣ община составляетъ теперь одно преданіе. Если наше поземельное устройство и поражаетъ иностранцевъ, то это послѣдній остатокъ нашей общины, которая сохранилась только между раскольниками, но и то потому, что ихъ

преслѣдовали; а извѣстно, что когда преслѣдуютъ какую нибудь



====page 256====



религіозную секту, то она всегда образуетъ дружную общину. Многое другое я не понимаю, а народъ нашъ мнѣ извѣстенъ, горячился Пилинъ.

— Вы признаете, что поземельное устройство нашихъ крестьянъ имѣетъ общинный характеръ и этого достаточно для того, чтобы развить общину, сплотить интересы народа и избавить насъ въ будущемъ отъ пролетаріата, отвѣчалъ Радужный.

— Кто же этимъ займется, ужъ не земство ли, или пожалуй посредники?

— Я, вы и многіе другіе.

— Меня исключите, потому что я долженъ заботиться о доставленіи себѣ куска хлѣба, а ваши единичныя усилія ничего не значатъ. Завтра васъ не будетъ и тогда прощай община; кулачничество увлечетъ богатыхъ, а личный интересъ побудитъ бѣдныхъ брать у помѣщиковъ землю особнякомъ, такъ какъ это дѣлается и теперь въ очень многихъ мѣстахъ. Такіе споры объ общинѣ были весьма оживлены и ни разу не приводили ихъ къ полному соглашенію; въ остальныхъ предметахъ затрагиваемыхъ въ бесѣдахъ этихъ людей Ѳедора Гавриловичъ былъ чаще ораторомъ, а Пилинъ слушателемъ.

— Какое впечатлѣніе вынесли вы изъ нашихъ наблюденій надъ рабочимъ народомъ? спрашивалъ Радужный у Брынской.

— Тяжело сознаться въ томъ, что физическій трудъ крестьянъ отнимаетъ у нихъ слишкомъ много времени и что весьма трудно практически согласить серьезное умственное развитіе съ добываніемъ куска хлѣба, требующаго усиленной работы въ двѣнадцать и болѣе того часовъ въ сутки, послѣ которой необходимъ продолжительный отдыхъ, отвѣчала она.

— Когда я смотрю на этотъ потъ, который нашъ народъ долженъ проливать въ теченіе цѣлой жизни и когда я вспоминаю, какъ ничтожно вознагражденіе за его тяжелый трудъ, дающій ему кусокъ хлѣба, вредную курную избу и ломоту всѣхъ членовъ въ старости, когда я припоминаю о всѣхъ невзгодахъ этой безотрадной жизни, мнѣ дѣлается грустно, грустно до какого-то безчувствія. Не слѣдуетъ забывать, что народъ трудится для того, что



====page 257====



бы окружить достаткомъ тѣхъ людей, которые по самой логикѣ нашей общественной жизни предназначены къ разработкѣ научныхъ истинъ и къ развитію своего ума, получающаго такимъ образомъ способность осмысливать положеніе націи и доставлять

ей уже обработанную умственную пищу. Но это назначеніе часто ускользаетъ отъ вниманія обезпеченныхъ людей, увлекающихся развлеченіями, доставляемыми комфортомъ большихъ городовъ и забывающихъ чьи деньги бросаютъ они на удовлетвореніе своихъ возрастающихъ потребностей. Потомъ и кровью обливается на моихъ глазахъ каждый рубль, брошенный на содержаніе непроизводительныхъ классовъ общества. Россія имѣетъ свою исторію болѣе чѣмъ за тысячу лѣтъ и до сихъ поръ передовой классъ еще не вполнѣ осмыслилъ свое положеніе, не выработалъ своихъ принциповъ и не опредѣлилъ своихъ обязанностей. А народъ обработываетъ свои поля тѣми же орудіями, съ которыми ихъ застала первая лѣтопись нашей исторіи и ждетъ онъ свѣта отъ тѣхъ бродячихъ силъ, которыя составляютъ его умственное достояніе.

Сказавъ это, Радужный сталъ къ окну рядомъ съ высокою фигурою Пилина, который смотрѣлъ въ цвѣтникъ и думалъ о вещахъ до сихъ поръ еще не приходившихъ ему въ голову. Брынская съ возрастающимъ любопытствомъ слѣдила за этими людьми,

выбившимися изъ знакомыхъ ей столичныхъ кружковъ, съ которыми они такъ далеко разжились.

— Думая о разныхъ системахъ, обѣщающихъ людямъ счастье, говорилъ Радужный въ другой разъ, я вижу несостоятельность всѣхъ реформаторовъ нашей соціальной жизни именно въ томъ, что они или не знаютъ практической жизни или удаляются отъ нея, вступая на литературный путь. Всѣ соціалисты, начиная хотя съ Мора и кончая пожалуй Прудономъ, Луи-Бланомъ и Лассалемъ, не хотятъ по видимому понять, что они имѣютъ дѣло съ людьми, стоящими по своимъ нравственнымъ качествамъ далеко ниже ихъ самихъ. Мнѣ кажется, что они пишутъ свои системы для людей одинаковой съ ними степени развитія. Отсюда рядъ безконечныхъ ошибокъ. Идеализируя свою публику, они даютъ ей наставленія, которыми часто злоупотребляютъ негодяи. Соціалисты забываютъ,



====page 258====



что только въ развитіи нравственной личности заключается запасъ общественнаго счастья, котораго нельзя добыть ни нахальствомъ, ни силою оружія. Если я не проникнутъ чувствомъ справедливости, доходящимъ до щепетильности, то изъ всякаго постановленія извлеку только собственную выгоду, или опошлю его до смѣшного. Наша собственная опытность показываетъ, что нельзя ступить одного шага не давъ народу извѣстной степени образованія.

Для Ѳедора Гавриловича время, которое онъ провелъ съ Брынскою, прошло очень скоро и онъ былъ весьма печаленъ, когда провожалъ Анну Петровну до коляски, ожидавшей ее у подъѣзда.

— Прощайте, говорилъ онъ, пожимая ей руку, безъ васъ снова затвердѣетъ мой мозгъ, разогрѣтый вашею улыбкою и опять начну я вращаться между людьми съ какимъ-то тупоуміемъ въ головѣ и съ туманомъ въ глазахъ.

— Теперь уже скоро къ вамъ возвратится жена.

— Она меня успокоитъ, но не оживитъ.

— Вы ребенокъ, Ѳедоръ Гавриловичъ; неужели вы думаете, что любовь, которой мы ищемъ для нашего оживленія, можетъ въ самомъ дѣлѣ дать намъ что нибудь хорошее?

— Почему же нѣтъ?

— Потому что любовь не даетъ ничего кромѣ наслажденія, но она не можетъ вложить въ насъ того, чего мы не имѣемъ, или то, что уже утратили.

— Да, но она разогрѣваетъ застывшія страсти.

— Страсти разогрѣваются сами и въ любви онѣ ищутъ только случая, чтобы проявиться; тѣже, которые хотятъ полюбить съ цѣлью пріобрѣтенія новыхъ силъ, тѣ только подогрѣваютъ старыя чувства и для нихъ въ любви встрѣчается еще одно важное неудобство.

— А именно?

— Такіе подогрѣтые люди могутъ потерять всѣ свои силы въ самую серьезную минуту развившагося чувства.

— Вы отнимаете у меня всякую надежду, грустно сказалъ онъ.

— Надѣйтесь — я вамъ не мѣшаю, и она протянула ему руку.



====page 259====



— Да, я буду надѣяться, и Радужный разцѣловалъ ей п льцы.

— Надежда юношей питаетъ, сказала она улыбаясь и сѣла въ коляску.

Коляска помчалась, а Ѳедоръ Гавриловичъ еще смотрѣлъ на то мѣсто въ лѣсу, въ которомъ она скрылась изъ виду. Этотъ человѣкъ, вообще такъ хорошо разсуждающій, никакъ не могъ поять, что Анна Петровна не придаетъ его привязанности вообще

никакого значенія. Онъ бы лъ такъ увлеченъ ею, что позабылъ о своихъ обязанностяхъ мужа и отца, за то эти обязанности, загнанныя имъ теперь въ самый уголъ сердца, должны были впослѣдствіи заявить о себѣ съ большою силою и наполнить страданіями много дней въ жизни этого добряка.



ГЛАВА XII.

Во время отсутствія Анны П етровны, артисту не удалось заняться своею оперою. Разучивъ окончательно одинъ мотивчикъ, онъ намѣревался переложить его на ноты и куря сигару, ходилъ по саду, весело его напѣвая. Съ сладострастіемъ, извѣстнымъ артистамъ, онъ мечталъ о томъ эфектѣ, который этотъ мотивъ произведетъ въ его пьесѣ. Вдругъ на дворѣ раздался звонъ двухъ колокольчиковъ и затѣмъ послышались повелительныя слова человѣка, отдававшаго приказанія тономъ стараго офицера, находящагося въ попыхахъ. Брынскій подошелъ къ калиткѣ сада и увидѣлъ, что къ нимъ на дворъ пожаловали исправникъ и становой, на двухъ тройкахъ, окруженныхъ понятыми изъ крестьянъ, которые словно изъ земли выросли при появленіи полицейскихъ властей.

— Подождите меня здѣсь — я живо распоряжусь, кричалъ исправникъ, выскакивая изъ телеги.

Онъ оказался маленькимъ человѣкомъ лѣтъ сорока, сухимъ и чернолицымъ; только глаза его съ выраженіемъ безпредѣльнаго хищничества придавали физіономіи этого человѣка ту жизненную силу, которой сильно побаивались крестьяне. Слѣдовавшій за нимъ



====page 260====



становой, напротивъ того былъ высокій и краснощекій мужчина лѣтъ тридцати, его сѣрые глаза ничего не выражали, но вся фигура его сильно смахивала на откормленнаго индѣйскаго пѣтуха, который пожалуй и щипнетъ того, кто не захочетъ удовлетворить

его могучему апетиту. На крыльцѣ ихъ встрѣтилъ Василій Ива новичъ въ своемъ холщовомъ костюмѣ.

— Ха, ха, ха! что вы такъ разшумѣлись, господа? спросилъ хозяинъ, подавая имъ руки.

— Вы смѣетесь, Василій Ивановичъ, а мы имѣемъ къ вамъ не совсѣмъ-то радостное для васъ дѣло, внушительно сказалъ исправникъ.

— Описывать пріѣхали, знаю батюшка, все это вздоръ, ничего важнаго нѣтъ, въ наше переходное время всѣхъ описываютъ, вы главное не горячитесь, а пожалуйте въ домъ, я васъ еще и покормлю, съ дороги это будетъ хорошо.

— Намъ нѣкогда, хорохорился исправникъ.

— Не чваньтесь, батюшка, служба службою, а дружба дружбою; вы ребятушки подите въ кухню, посидите тамъ, я вамъ водки пришлю, да закусить вамъ дамъ, посовѣтовалъ посредникъ понятымъ.

— Слушаемъ, батюшка, и крестьяне отступили къ флигелю.

Исправникъ и становой переглянулись какъ двѣ собаки, собирающіяся напасть на прохожую бабу.

— Ну что вы переглядываетесь? Пріѣхали взыскать сто рублей какихъ нибудь, а поднимаете шумъ, какъ будто въ самомъ дѣлѣ государственное дѣло дѣлаете, шутилъ хозяинъ, заливаясь веселымъ смѣхомъ.

— Да у васъ деньги-то есть? рѣзко спросилъ исправникъ.

— А вотъ я вамъ сейчасъ скажу — надо еще посмотрѣть въ моей кассѣ.

— Я приступлю къ описи.

— Ни къ чему вы не приступите, а вотъ закусывать непремѣнно станете — это и закономъ не запрещено.

— Вы все смѣетесь, а дѣло не говорите.



====page 261====



— Законъ тоже не запрещаетъ смѣяться человѣку, котораго хотятъ описывать.

— Да вы какъ-то страшно смѣетесь.

— Неужели же вы боитесь чего нибудь, а еще исправникомъ считаетесь!

— Я боюсь не за себя, а за васъ.

— Чего же вы боитесь?

— А вотъ слушайте: когда я служилъ въ Новороссійскомъ краѣ, то мнѣ тоже привелось описывать тамъ одного предводителя дворянства; тотъ совсѣмъ промотался. Встрѣтилъ онъ меня вотъ также на крыльцѣ, да какъ разсмѣялся, такъ и до сихъ поръ можетъ быть смѣется въ сумасшедшемъ домѣ.

— Вздоръ, батюшка, неужели же вы думаете я такъ глупъ, что изъ за какихъ нибудь долговъ стану сходить съ ума? пойдемте закусить, и онъ вошелъ въ домъ.

— Вы деньги-то лучше отдайте, если есть.

— Можно я думаю задержать сто рублей изъ моего жалованья.

— Жалованье ваше и такъ уже задержано въ казначействѣ на четыре мѣсяца впередъ, и исправникъ тоже вошелъ въ домъ. За нимъ послѣдовалъ улыбающійся становой.

Александръ Васильевичъ скорыми шагами направился въ отцовскій кабинетъ, въ которомъ онъ засталъ его одного.

— Гдѣ ваши гости, батюшка, соросилъ сынъ.

— А тамъ въ залѣ закусываютъ, хладнокровно отвѣтилъ родитель, роясь въ верхнемъ комодѣ своего туалета.

— Что же вы тутъ дѣлаете?

— Глупость братецъ ты мой такая случилась — деньги съ меня взыскиваютъ, терпѣть этого не могу и съ благодушнѣйшею улыбкою на широкихъ губахъ Василій Ивановичъ началъ доставать изъ ящика замасленныя бумажки преимущественно рублеваго достоинства.

— Вотъ есть тутъ двадцать рублей, вчера лѣсу немного продалъ и получилъ ихъ, да этого мало, и старикъ держалъ деньги въ своихъ рукахъ, какъ колоду картъ, которыми онъ располагалъ сыграть въ преферансъ.



====page 262====



— И много у васъ долговъ? спросилъ сынъ.

— Какъ же не быть долгамъ — въ наше переходное время всѣ занимаютъ — разумѣется есть долги.

— Вы этакъ можете прожить ваше имѣніе.

— Что я за дуракъ такой. У меня есть одно только правило, которому я никогда не измѣню — это ни за что не закладывать свое имѣніе и денегъ подъ залогъ земли не брать. Такимъ образомъ я очень-то много задолжать не могу.

— Возьмите отъ меня сто рублей.

— Зачѣм ъ же я буду тебя стѣснять?

— Берите, теперь у меня деньги есть.

— Ну, дай пожалуй — я тебѣ возвращу ѣхъ какъ нибудь на дняхъ.

Василій Ивановичъ замкнулъ свой туалетъ и съ полученными имъ деньгами въ рукахъ вошелъ въ залу. За нимъ послѣдовалъ сынъ, раскланялся съ гостями и молча сталъ закусывать.

— Возьмите деньги, да выдайте росписочку, сказалъ посредникъ исправнику и добавилъ: а я васъ подъ судъ отдамъ.

Исправникъ выдалъ росписку, спряталъ деньги и крикнулъ какъ то неожиданно:

— Мы съ вами еще потягаемся!

— Ничего не потягаемся, я уже написалъ губернатору, что вы отягощаете народъ незаконными поборами. Вы знаете, я терпѣть не могу кляузъ, а вы цѣлый годъ пристаете ко мнѣ съ пустяками, еще въ газетахъ про ваши штуки напечатаю. Меня ужъ если кто затронетъ, то радъ не будетъ.

Затѣмъ разговоръ принялъ болѣе миролюбивое направленіе и спустя полчаса исправникъ, поглядывая на хозяина, какъ котъ на масленннцу, проговорилъ вкрадчивымъ голосомъ:

— Вотъ что, Василій Ивановичъ, если вы еще не писали обо мнѣ губернатору, то нельзя ли прекратить это дѣло?

— Всею бы душою радъ голубчикъ быть вамъ полезнымъ, но зачѣмъ же вы хорохорились прежде, теперь уже поздно и бумага отправлена недѣлю тому назадъ.

— Вона какое дѣло, процѣдилъ становой.



====page 263====



Исправникъ подскочилъ, отплюнулся и проворчалъ, какъ собака, которую гонятъ съ нагрѣтаго мѣста:

— Чортъ возьми, убили вы меня, но я не сдамся вамъ даромъ.

Послѣ того онъ раскланялся и вышелъ, сопровождаемый становымъ, который раскраснѣлся еще болѣе послѣ семи рюмокъ выпитой имъ водки.

— Напиши голубчикъ Саша статью въ газеты объ этомъ исправникѣ, я знаешь не привыкъ выражаться литературно, просилъ посредникъ сына, когда они остались одни.

— Нужны факты.

— Пойдемъ въ канцелярію я покажу тебѣ прошенія, которыя мнѣ подавали крестьяне.

Въ канцеляріи Александръ Васильевичъ нашелъ до двадцати прошеній, въ которыхъ крестьяне жаловались на возмутительные поступки уѣздной полиціи. Онъ написалъ статью и въ тотъ же вечеръ отправилъ ее въ Москву, гдѣ черезъ недѣлю она явилась

въ газетахъ и вскорѣ былъ присланъ отъ губернатора чиновникъ особыхъ порученій, который произвелъ слѣдствіе тѣмъ добросовѣстнѣе, что на заѣзжемъ деревенскомъ дворѣ ему всю ночь мѣшала спать муха, попавшая въ паутину и жужжавшая хуже двухъ бабъ, сцѣпившихся на базарѣ за украденную у нихъ копейку, эта муха взбѣсила солиднаго администратора. Къ довершенію несчастья исправника онъ не подоспѣлъ къ началу слѣдствія, кромѣ того онъ пріѣхалъ къ бюрократу только съ тремя стами рублями въ

карманѣ и чиновникъ все еще сердись на муху записалъ на бумагу сущую правду. Дѣло исправника было проиграно и онъ былъ впослѣдствіи смѣненъ.

Спустя нѣсколько дней послѣ того, какъ Брынскій былъ отвлеченъ отъ своихъ занятій пріѣздомъ исправника, къ нему въ комнату вошелъ отецъ. Онъ плотно заперъ за собою дверь и посмотрѣлъ на сына весьма многозначительно. Тотъ отложилъ въ сторону скрипку и всталъ противъ своего родителя.

— Гудковъ-то нашъ совсѣмъ дуракъ, сказалъ наконецъ старикъ.

— Вы же восхищались имъ нѣсколько дней тому назадъ.



====page 264====



— Кто-жъ его зналъ, я думалъ что онъ разсудительный человѣкъ, а вышло прекурьезное дѣло.

— Что же вышло?

— Началось съ того, что онъ вздумалъ вселять народу такія идеи, которыя сами по себѣ конечно возмутительны, но къ которымъ крестьяне отнеслись съ недовѣріемъ. Однако я все собирался сказать ему, чтобы онъ былъ осторожнѣе и не надѣлалъ бы кутерьмы, да и меня бы не подвелъ.

— Кто же вамъ объ этомъ передалъ?

— Письмоводитель сказалъ мнѣ объ этомъ, онъ часто слышалъ какъ Гудковъ доказывалъ крестьянамъ, что имъ принадлежитъ моя земля; ну, я и хотѣлъ съ нимъ поговорить, только вчера вечеромъ этотъ Гудковъ отправился въ деревню и ночью очутился на гумнѣ моего пріятеля Тараса и вмѣстѣ съ его женою. Ты знаешь эту бабу, она хитрая бестія и полагала вѣроятно, что баринъ заплатитъ ей за любовь, но у Михаила Михайловича денегъ нѣтъ и потому она заругалась съ нимъ, а Тарасъ, услыхавъ шумъ на своемъ гумнѣ, выбѣжалъ изъ дому съ палкою. Какъ ни глупъ Гудковъ, однако онъ далъ драла и побѣжалъ въ рожь, Тарасъ за нимъ въ догонку. Но Гудковъ успѣлъ скрыться, а крестьянинъ побилъ свою бабу да и разсказалъ сегодня мужикамъ, что Михаилъ Михайловичъ для того и балясы имъ точитъ, чтобы безпрепятственно къ ихъ бабамъ ходить. Ты видишь, что теперь его пропаганда не опасна и ему остается только беречь свои бока.

Александръ Васильевичъ не могъ удержаться отъ смѣха.

— А вѣдь тоже и Гудковъ хотѣлъ схитрить, устроивъ свои дѣлишки такъ, чтобы никто изъ насъ не зналъ, добавилъ посредникъ.

— Гдѣ же онъ теперь?

— Сидитъ въ гостиной и читаетъ книги, которыя ты съ собою привезъ, но дѣло въ томъ, что Тарасъ принесъ на него сегодня жалобу и требуетъ три рубля за рожь, смятую Гудковымъ.

— Вы конечно отдали ему деньги?



====page 265====



— Такъ и отдалъ три бумажки изъ тѣхъ, которыя ты видѣлъ вчера, а прошеніе разумѣется разорвалъ. Нѣтъ, ты подумай только, какой дуракъ этотъ Гудковъ!

— За то теперь онъ будетъ скроменъ, какъ дѣвушка.

Михаилъ Михайловичъ чувствовалъ весь комизмъ своего положенія и дѣйствительно сдѣлался очень скроменъ съ того самаго момента, какъ почувствовалъ, что отживающій нигилистъ пересталъ ему сочувствовать.

Вслѣдъ за исторіею съ Гудковымъ, къ Брынскимъ пріѣхалъ Кохъ, пропадавшій до тѣхъ поръ гдѣ-то на службѣ. Знали, что онъ носилъ званіе генералъ-маіора въ отставкѣ. Въ пику своей теткѣ, лишившей его наслѣдства, Кохъ купилъ себѣ имѣніе рядомъ, съ нею и поселился въ немъ съ своею женою. Изъ красиваго когда-то юноши онъ обратился теперь въ брюзгливаго, преждевременно одряхлѣвшаго мужчину. Его оловянные глаза и морщинистое лицо, имѣвшее цвѣтъ выжатаго лимона, напоминали совсѣмъ старика, но быстрыя движенія, громкій голосъ и военная осанка сглаживали это впечатлѣніе, такъ что  генералъ выглядѣлъ ни молодымъ ни старымъ, а такъ себѣ чѣмъ-то посредствующимъ между двумя возрастами, какимъ-то неопредѣленнымъ человѣкомъ. Любимымъ его занятіемъ было разъѣзжать по гостямъ, на что онъ тратилъ все свободное свое время.

— Какъ вы поживаете, Владиміръ Александровичъ? спросилъ у него артистъ послѣ первыхъ привѣтствій.

— Ничего, я устроилъ свою жизнь не хуже другихъ.

— А что же вы подѣлываете, я думаю скучаете иногда?

— Я теперь мировымъ судьею въ этомъ уѣздѣ.

— Какъ же васъ выбрали, вы здѣсь живете всего второй годъ?

— Вы и совсѣмъ здѣсь не живете, однако тоже подаете проекты на земскія собранія.

— Подать проектъ не значитъ еще сдѣлаться судьею.

— И въ добавокъ сынъ мой успѣлъ зарекомендовать себя народу съ хорошей стороны, онъ тутъ всѣхъ обличаетъ, вмѣшался Василій Ивановичъ.



====page 266====



— Да, кстати Александръ Васильевичъ, вы говоритъ мѣняете тутъ всю полицію, важный вы человѣкъ, и генералъ захихикалъ.

— Только одного и смѣнилъ, но думаю, что отъ этого будетъ мало пользы и его замѣнитъ другой еще худшій.

— Не говори такъ, перебилъ его отецъ, на народъ такія вещи дѣйствуютъ очень хорошо. Вчера трое изъ моихъ старшинъ спрашивали меня тотъ номеръ газеты, въ которомъ была напечатана твоя корреспонденція. И что бы ты думалъ? они велѣли писарямъ списать ее и повѣсили эти копіи у себя въ волостныхъ правленіяхъ.

— Отрадно слышать, сказалъ Кохъ, но все-таки я попалъ въ мировые судья, такъ сказать собственною иниціативою.

— То есть какъ это? спросилъ артистъ.

— Я пріѣхалъ въ свое имѣніе за четыре мѣсяца до новыхъ выборовъ судей и какъ водится сейчасъ же осмотрѣлъ позицію. Вижу, что Радужный имѣетъ мало значенія, а всѣми дѣлами ворочаетъ Каменскій. Онъ рѣшительно Наполеонъ III, да и только. Представьте средства употребляемыя имъ для упроченія себя на мѣстѣ предсѣдателя тѣ же, что и у Наполеона. Тотъ подкупаетъ орденами и деньгами государственными, а этотъ тоже самое дѣлаетъ съ земскими суммами. Гласнымъ крестьянамъ, которые побогаче, онъ даетъ подряды на починку дорогъ, на содержаніе почты и проч., а бѣднымъ выхлопатываетъ пособіе и тѣ держатся за него, какъ за Бога. Изъ числа землевладѣльцевъ онъ старается выбирать бѣднѣйшихъ и глупѣйшихъ въ члены управы и въ судьи, тѣ конечно считаютъ его своимъ благодѣтелемъ и боятся перемѣнъ въ управѣ, чтобы не лишиться мѣста. Каменскiй такимъ образомъ какъ добрался до своего мѣста, такъ и держится на немъ твердо, это такой человѣкъ, у котораго трудно вырвать изорта лакомый кусокъ. Я смекнулъ въ чемъ дѣло и меня взорвало его нахальство.

— Что же вы предприняли?

— Я всѣмъ началъ трубить, что Каменскій маленькій Наполеонъ, который дурачитъ весь уѣздъ, и представьте, что при пер-



====page 267====



выхъ же выборахъ меня избираютъ и гласнымъ и мировымъ судьею. А, каково, вѣдь ловкая штука!

— Но остальные судьи каковы?

— Остальные два остались тѣ же, то есть люди, которые умерли бы съ голоду, если-бъ не были судьями.

— И вы, конечно, пріобрѣтя вліяніе въ земствѣ, измѣните къ лучшему существующій въ немъ порядокъ?

— Зачѣмъ же? Теперь я добился своего и совершенно доволенъ. Недавно мы сошлись съ Каменскимъ на короткую ногу и онъ меня уважаетъ. Нѣтъ, я не пойду противъ него. «Дуракъ», подумалъ артистъ и посмотрѣлъ на отца, глаза котораго высказывали ту же мысль.

Кохъ просидѣлъ у нихъ до вечера и если-бъ Гудковъ не вступилъ съ нимъ въ преніе о соціальномъ строѣ общества, то генералу пришлось бы провести вечеръ въ одиночествѣ. Онъ уѣхалъ уже послѣ ужина, поданнаго въ полночь.

Анна Петровна возвратясь домой, спустя нѣсколько дней послѣ визита Коха, застала Брынскихъ за чайнымъ столомъ. Пожавъ руку Василію Ивановичу и Гудкову, она поцѣловалась съ мужёмъ.

— Довольна ли ты своимъ пребываніемъ у Радужнаго? спросилъ послѣдній.

— Да, я очень довольна своими наблюденіями, а подвинулась ли твоя опера?

— Нѣтъ, я почти ничего не писалъ, но за то тоже обогатился наблюденіями.

— Значитъ, мы подѣлимся нашими впечатлѣніями?

— Если ты не устала, то мы сдѣлаемъ это даже сегодня.

— Нисколько не устала.

Послѣ чаю мужъ и жена удалились въ свои комнаты, Василій Ивановичъ задремалъ, растянувшись на диванѣ, а Гудковъ рѣшился ѣхать къ Радужному, что онъ исполнилъ на слѣдующій же день, сѣвъ въ коляску, доставившую Анну Петровну и отправлявшуюся обратно.

Съ этихъ поръ Брынскій началъ замѣчать, что въ его женѣ



====page 268====



происходитъ перемѣна. Она въ самомъ дѣлѣ стала обнаруживать въ своихъ поступкахъ какую-то неопредѣленность. Этого нельзя было приписать ея отношеніямъ къ Радужному, о которомъ она забывала тотчасъ же, какъ переставала его видѣть. Постоянная

задумчивость Анны Петровны происходила скорѣе отъ ея желанія выяснить себѣ свое положеніе и опредѣлить ту почву, на которой она могла бы укрѣпить нравственныя нити, заправлявшія движеніями ея умственной и чувственной жизни. Она приближалась къ тридцатилѣтиему возрасту, честолюбіе начинало заползать въ ея душу и вмѣстѣ съ тѣмъ она сдѣлалась разборчивѣе къ тѣмъ вещамъ, къ которымъ ей приходилось прикладывать

свои способности. Она не хотѣла посвятить себя всецѣло Россіи, клятвы ея бабки еще звучали въ ушахъ этой женщины. Польша не имѣла для нея тѣхъ чаръ, которыя, доводя патріотовъ до страстнаго обожанія родины, заставляютъ ихъ позабывать о томъ, что они дѣлаютъ странѣ пользу или вреда, но они чувствуютъ потребность агитировать и отдаются первому движенію, приходящемуся имъ по вкусу. Короче она принадлежала къ тому элементу русскаго общества, который не имѣетъ родины и вѣчно борется между двумя одинаково обжигающими огнями.



ГЛАВА XIII

Въ началѣ августа Александръ Васильевичъ собрался въ Петербургъ. Отецъ на прощанье крѣпко обнялъ сына, поцѣловалъ его въ лобъ и благословилъ.

— Спасибо тебѣ душенька за то, что не забывалъ меня, сказалъ старикъ растроганнымъ голосомъ.

— У васъ такъ хорошо, что я при всякомъ удобномъ случаѣ и на будущее время стану пользоваться вашимъ гостепріимствомъ, отвѣчалъ разстроганный сынъ.

— Сдѣлай милость голубчикъ — очень меня обяжешь.

— Когда-же вы батюшка будете въ Петербургѣ?

— Зимою непремѣнно пріѣду къ тебѣ; только видишь ли для



====page 269====



этой поѣздки есть препятствіе, впрочемъ я какъ нибудь справлюсь съ своими средствами.

— Пожалуйста не стѣсняйтесь, батюшка — если вамъ нужны будутъ деньги, то прямо напишите мнѣ и я вышлю вамъ ихъ. Тысячами я конечно не располагаю, но сотню, другую всегда достану вамъ на дорогу.

— Спасибо голубчикъ — я думаю, что мнѣ въ самомъ дѣлѣ придется занять у тебя какую нибудь бездѣлицу.

Въ комнату вошла Анна Петровна. Въ своемъ изящномъ дорожномъ костюмѣ она по всегдашнему блестѣла красотою и свѣжестью своего прекраснаго лица, осмысленнаго удовлетворенной страстью.

— Прощайте, Василій Ивановичъ, запѣла она симпатичнымъ речитативомъ.

— Благодарю васъ, душечка, за ваше родственное ко мнѣ расположеніе.

Старикъ поцѣловалъ ей ручку и она вышла на дворъ посмотрѣть все ли уложено въ дорожную коляску, стоявшую у крыльца.

— А, какова? спросилъ артистъ съ видимымъ увлеченіемъ указывая на дверь, закрывшуюся за его женою.

— Славная у тебя жена, только все таки она полька, хотя и пишетъ русскія повѣсти, замѣтилъ отецъ.

— Такъ что-же?

— А ты русскій, братець ты мой.

— Перестаньте, батюшка, говорить пустяки.

— Дай Богъ, чтобы ничего не вышло, я впрочемъ и надѣюсь, что вы будете счастливы? Конечно это пустяки и ты пожалуйста не обращай вниманіе на мои слова.

— Я и не придаю имъ никакого значенія.

Радужный съ женою возвратившейся изъ Москвы поѣхали провожать своихъ пріятелей и, закусивъ вмѣстѣ, они разстались съ Брынскими, давъ имъ слово побывать скоро въ Петербургѣ.

— Моя фабрика уже въ полномъ ходу, похвасталъ на прощанье Ѳедоръ Гавриловичъ.

Въ столицѣ Александра Васильевича ожидалъ рядъ частыхъ



====page 270====



успѣховъ. Въ этотъ сезонъ онъ много игралъ соло въ симфоническихъ концертахъ. Публика принимала его съ восторгомъ и самъ онъ никогда въ жизни не испытывалъ такого увлеченія музыкою, которое ему пришлось переживать теперь. Нерѣдко ему казалось,

что онъ не можетъ умереть иначе, какъ подъ вдохновенные звуки собственнаго смычка. И однако Брынскій часто чувствовалъ, какъ вдругъ среди самой оживленной игры сердце его начинало бить тревогу и тогда безпокойные глаза артиста, окинувъ публику тревожнымъ взглядомъ, останавливались на сидѣвшей въ креслѣ Аннѣ Петровнѣ, которая въ послѣднее время начало сильно безпокоить его своею задумчивостью. Александръ Васильевичъ, дѣлая различныя предположенія, какъ будто догадывался о причинѣ задумчивости своей жены, но эта догадка не имѣла подтверждающихъ ее фактовъ и онъ терялся среди множества сомнѣній, а она молчала и казалось боялась огорчить своимъ признаніемъ. Однажды уже около Святой недѣли Радужные и Василій Ивановичъ, прибывшіе въ Петербургъ, видѣли артиста въ такую минуту, когда онъ, исполняя соло въ залѣ дворянскаго собранія, вперилъ свой взоръ въ жену и въ душѣ своей отправлялъ къ

черту публику, мѣшавшую ему отдаться своему безпокойству. Александръ Васильевичъ опустилъ руку, державшую смычокъ; такимъ образомъ, она держала когда-то саблю въ то время, когда онъ командовалъ: «На караулъ!» эскадрону американскихъ патріотовъ.

Оркестръ, акомпанировавшій ему, сыгралъ два раза тоже самое мѣсто, ожидая безмолвнаго солиста, а Анна Петровна поспѣшила выйти изъ залы.

Тогда артистъ, удержавшійся отъ своего перваго движенія бѣжать вслѣдъ за нею, коснулся смычкомъ до струнъ скрипки и прекрасно исполнилъ свое дѣло, послѣ чего бросился къ своей шубѣ и выскочилъ на улицу. Публикѣ, принявшейся вызывать его съ удивительною настойчивостью, распорядитель объявилъ, что артистъ почувствовалъ себя дурно.

Александръ Васильевичъ кинулся въ свою карету и приказалъ кучеру ѣхать куда нибудь по дальше. Артистъ боялся вернуться домой, чтобы не надѣлать тысячи глупостей. Его било словно въ



====page 271====



лихорадкѣ. Мысль потерять расположеніе жены приводила его въ бѣшенство и онъ смутно сознавалъ, что для него такъ же трудно отказаться отъ наслажденія страстью въ полномъ ея разгарѣ, какъ трудно отдѣлаться отъ страданій, накипавшихъ когда-то въ

его не удовлетворенной груди. И въ томъ и въ другомъ случаѣ его смѣлая голова шла на проломъ и онъ никакъ не могъ соразмѣрить своихъ силъ съ тѣми препятствіями, съ которыми ему приходилось бороться. Онъ готовъ былъ отдать свою жизнь сто разъ, если мѣшали свободному развитію его страсти. Товарищи Брынскаго по оружію высоко цѣнили въ немъ это неизмѣнное свойство его натуры и за то онъ пользовался между ними почетнымъ названіемъ храбреца. Александръ Васильевичъ слишкомъ сильно любилъ жизнь для того, чтобы уступать другимъ свои права на извѣстную свободу дѣйствій и онъ слишкомъ сильно уважалъ людей для того, чтобы дѣлать имъ благотворительныя уступки,

состоящія въ томъ, что одинъ добрый человѣкъ жертвуетъ собою въ пользу другаго добраго человѣка и при этомъ оба они изливаютъ свои сожалѣнія въ гуманныхъ, но всегда безсильныхъ слезахъ. Въ этомъ отношеніи Радужный и Брынскій никогда не могли понять другъ друга.

— Куда мы ѣдимъ?спросилъ артистъ у кучера, послѣ часовой ѣзды.

— Теперь мы подъѣзжаемъ къ Тучкову мосту.

— Поварачивай назадъ и вези меня домой.

Брынскій захотѣлъ видѣть свою жену и отдать свою головуь за одну ея веселую улыбку.

Дома онъ засталъ отца, остановившагося въ его квартирѣ. Посредникъ сидѣлъ противъ Анны Петровны, которая наливала ему стаканъ чаю.

— Долго ты ѣхалъ душечка, сказалъ отецъ.

Хозяйка заботливо посмотрѣла на блѣдное лицо мужа, игравшаго мускулами своихъ скулъ. Она опустила глаза и заглушила въ груди тяжелый вздохъ.

— Аннушка, потрудись налить мнѣ чайку, да положи въ стаканъ лимону, просилъ мужъ тѣмъ надорваннымъ голосомъ, который обличаетъ у людей ихъ внутреннее волненіе.



====page 272====



Жена подала ему чай и, встрѣтивъ его горѣвшій взоръ, опустила голову. Блескъ его глазъ ослѣпилъ ее и вмѣстѣ съ тѣмъ ей было жаль мужа.

«Я скажу ему все», рѣшила она въ своемъ умѣ.

Посредникъ приставалъ къ сыну съ разными вопросами и хотя послѣдній только огрызался на него вмѣсто того, чтобы отвѣчать, тѣмъ не менѣе старикъ проболталъ добрыхъ полчаса. Затѣмъ онъ благодарилъ артиста за одолженные ему взаймы триста рублей и ушелъ спать, крикнувъ слугу, который провелъ его въ особую комнату.

Оставшись одни мужъ и жена долго смотрѣли другъ на друга, какъ люди, искавшіе мягкихъ словъ для того, чтобы начать тяжелое для обоихъ объясненіе.

— Давно ли пріѣхалъ отецъ? спросилъ наконецъ мужъ, садясь подлѣ камина, топившагося въ гостиной, куда за нимъ послѣдовала Анна Петровна.

— Онъ пріѣхалъ въ шесть часовъ вечера, а въ семь мы были уже въ концертѣ, на которомъ застали Радужныхъ.

— А когда они пріѣхали?

— Да вмѣстѣ съ твоимъ отцомъ.

Наступило молчаніе. Она поставила стулъ подлѣ кресла своего мужа, и помѣстившись рядомъ съ нимъ безпокойно, смотрѣла на тлѣвшіе въ каминѣ уголья.

— Анета, выкрикнулъ онъ слабымъ голосомъ, въ которомъ слышалось страданье.

— Говори мнѣ все, теперь я буду отвѣчать, отозвалась она, вздрогнувъ всѣмъ тѣломъ.

— Душа моя, ты меня глубоко оскорбляешь, и въ голосѣ его слышалось раздраженіе.

— Милый другъ, я понимаю твое негодованіе противъ моей неоткровенности, но увѣряю тебя, что я не виновата. Прежде всего я считаю необходимымъ высказать тебѣ, что съ понятіемъ о любви соединяю понятіе совершеннаго сближенія съ дорогимъ для меня

человѣкомъ. По моему любить значитъ слиться съ существомъ, близкимъ моему сердцу, и потерять способность различать то, что



====page 273====



мое и что его, потому что жизнь наша дѣлается общею и раздѣлить ее значитъ уничтожить самое чувство. Иначе, впрочемъ, и быть не можетъ. Любовь есть возбужденіе, отъ котораго дрожишь, чувствуя полноту своей жизни. Чѣмъ сильнѣе развивается страсть, тѣмъ значительнѣе вибрируютъ всѣ части нашего существа и хочется только достигнуть до высшей степени этого возбужденія, вздрогнуть на груди любимаго человѣка и умереть, да

непремѣнно умереть, съ сознаніемъ того, что лучшаго мгновенія уже не удастся пережить никогда. О, я хорошо понимаю это чувство и твердо убѣждена, что безъ полной откровевности любовниковъ, оно перестаетъ быть чистою страстью, линяетъ и люди дѣлаютъ жалкія натяжки для того, чтобы придать себѣ ея колоритъ, который тогда походитъ на искуственное изобрѣтеніе дѣйствительнаго предмета. Она схватила его за руку, а онъ обнялъ ее за талію и смотрѣлъ на нее широко открытыми и ни разу не

моргавшими глазами.

— Значитъ ты не любила меня въ продолженіе нѣсколькихъ дней къ ряду? Но нѣтъ, Аннушка, этого не можетъ быть! воскликнулъ артистъ.

— Въ эти дни я любила тебя такъ же, какъ и прежде, но я молчала, потому что надѣялась побѣдить въ себѣ новое чувство, совсѣмъ иного свойства.

— И ты говоришь мнѣ объ этомъ съ тою же ангельскою улыбкою и съ тѣмъ же божественнымъ лицомъ, которому я уже привыкъ поклоняться? Душа моя, знаешь ли ты, что каково бы ни было твое новое чувство, отъ него во всякомъ случаѣ зависитъ вопросъ о существованіи нашей любви. А подумала ли ты о томъ, что жизнь и смерть это ничто въ сравненіи съ этимъ вопросомъ?

— Я обо всемъ подумала; но слушай, Саша, если бы даже мое новое чувство могло подорвать нашу любовь, то развѣ можно винить меня за то, что оно закралось въ мою душу, а не проникло къ тебѣ первому. Неужели ты можешь поручиться, что никогда не измѣнишь полному акорду твоей страсти и, что до самой смерти въ твоей груди не ослабнетъ ни одна нотка изъ этого сложнаго звука, который ты произносишь теперь подъ вліяніемъ тво-



====page 274====



ей любви? Еслибъ ты поклялся мнѣ въ постоянности такого рода, то я назвала бы тебя лжецомъ и если я люблю тебя, то именно за то, что въ твоихъ словахъ не замѣчаю подобныхъ банальностей.

— Прежде всего скажи мнѣ можетъ ли твое новое чувство подорвать любовь, скажи, къ этому тебя обязываетъ наша страсть, которую мы не смѣемъ клеймить отпечаткомъ нашего благоразумія!

Онъ вскочилъ со стула и члены его пришли въ конвульсивное движеніе.

— Не напоминай мнѣ о моихъ обязанностяхъ, я уже предупредила тебя, что буду сегодня откровенна, но для того, чтобы отвѣтить утвердительно на твои вопросъ, надо узнать какое впечатлѣніе произведетъ на тебя мое признаніе. Слушай же и постарайся обнять меня и понѣжить хорошенько. Я чувствую въ этомъ потребность и страстно желаю этого даже въ томъ случаѣ, если бы черезъ нѣсколько минутъ ты вздумалъ оттолкнуть меня ради новыхъ жгучихъ мыслей, которыя въ послѣднее время овладѣли моею головою и надрываютъ мое сердце.

— Радость моя, жизнь, божество, ты должна знать какъ мнѣ дорогъ каждый звукъ твоего голоса не говоря о несравненной ласкѣ твоихъ рукъ. Ты должна знать это и все-таки не можешь подавить въ себѣ наплыва новыхъ ощущеній. Но знаешь ли, что еслибъ я находился теперь на твоемъ мѣстѣ и держалъ въ своей рукѣ оружіе, которое, не повинуясь моей воли, стремится нанести рѣшительный ударь человѣку, смерть котораго должна разбить мою собственную жизнь, то клянусь тебѣ я проклялъ бы день, въ который меня родила мать и отъ бѣшенства на свое безсиліе, издохъ бы, какъ больная собака, прежде чѣмъ успѣлъ бы нанести роковой ударъ.

Эти слова вырвались изъ груди артиста какими то отрывками, смыслъ которыхъ при подобномъ изложеніи могъ быть недоступенъ для очень многихъ людей, но любящая женщина поняла его. Она тоже встала и заговорила, бѣгая по комнатѣ.

— Я бы сама поступила такимъ же образомъ, еслибъ новый



====page 275====



притокъ моихъ ощущеній не служилъ бы продолженіемъ той самой развивающейся страсти, которую ты мнѣ внушилъ. Моя любовь только разрослась; вмѣсто прежняго волненія одной моей груди, она выражается теперь широкою волною, которая разливается на значительное пространство, охватывая многихъ людей, которые въ

моихъ глазахъ освѣтились новыми, свѣтомъ.

— И эта вчерашняя любовь, зародившаяся отъ первой страсти, можетъ ее замѣнить и уничтожить?

— Теперь все будетъ зависѣть отъ твоихъ стремленіи. Ты можешь вызвать изъ моей груди еще новыя силы, или разбивъ мою жизнь, покинуть меня съ остатками сильныхъ стремленій и съ идеаломъ, пошатнувшимся какъ гнилое дерево. Но и въ томъ и въ другомъ случаѣ я съ одинаковою готовностью принесу себя въ жертву новой страсти, которую никто не побѣдитъ, потому что она выше того пониманія, до котораго я доходила...

Она сдѣлала рукою повелительный жестъ и хотѣла продолжать.

— Остановись, бѣдная и прекрасная радость моей души, теряющей сознаніе, остановись! дай мнѣ еще разъ высказать тебѣ всю силу моей любви; а потомъ уже договаривай до конца то, о чемъ я начинаю догадываться со страхомъ самоубійцы.

Однимъ скачкомъ онъ долетѣлъ до своей жены, обхватилъ ее руками и какъ порывъ урагана, кинулся съ нею на диванъ. Онъ посадилъ ее на свои колѣни, нѣжилъ и цѣловалъ ее, какъ безумный.

Но скоро его порывистыя движенія сдѣлались менѣе энергичны. Дыханіе усилилось, утомленіе подернуло облакомъ его сухіе глаза и наклонивъ голову онъ далъ ея плечу длинный, страстный поцѣлуй. Прошло еще мгновеніе и артистъ оставался недвижимымъ;

руки его слабо обвивали ея талію, а туловище упало на спинку дивана. Черезъ минуту онъ снова собрался съ силами и крѣпче сжалъ ее въ своихъ объятіяхъ.

— Да, Аннушка, я пережилъ много иныхъ страстныхъ увлеченій прежде того, чѣмъ узналъ любовь. Сколько лѣтъ своей бурной молодости я былъ убѣжденъ, что этого чувства не существуетъ въ томъ ея видѣ, въ которомъ я испытываю ее теперь.



====page 276====



Я думалъ тогда, что людскими сердцами управляютъ однѣ широкій общечеловѣческія страсти, разрѣшающія вопросы, важные для цѣлаго людскаго общества. Я зашелъ даже далѣе этого и считалъ любовь второстепенною потребностью развитаго человѣка, которыя можетъ находить въ ней забаву и покой только въ минуты своего отдыха. Мы встрѣтились и я сильно измѣнился. Ты воскресила во мнѣ артиста, который кажется нашелъ свое призваніе и любитъ теперь свою скрипку также страстно, какъ любилъ когда-то стукъ оружія, поднятаго страстными руками, вышедшими защищать свою человѣческую свободу. Только глядя на переливы твоего лица, сіяющаго страстью, повелительною сплою и красотою, я понялъ всѣ проявленія жизни и оцѣнилъ тѣ ея стороны, на которыя прежде не обращалъ никакого вниманія, какъ близорукія невѣжа. Цѣлый міръ со всѣмя его подробностями совмѣщенъ въ твоемъ дорогомъ существѣ и я еще не успѣлъ изучить его и на половину. Сидѣть противъ тебя и любоваться всѣми оттѣнками твоей жизни, выраженной въ игрѣ неоцѣненнаго лица, сдѣлалось для меня несравненнымъ наслажденіемъ. Наблюдая за движеніями твоей чувствительной души, я научился исполнять лучшія мѣста музыкальныхъ композиторовъ, потому что твоя чуткая природа инстинктивно понимала моихъ учителей лучше меня; по твоимъ движеніямъ я изучалъ страданіе и восторгъ людей. Ты заставила меня понять смыслъ и разговоръ природы съ небесами, даль которыхъ перестала страшить мое невѣжество и я заглядывалъ въ нихъ, какъ въ собственную душу, просвѣтлѣвшую отъ твоего любовнаго взора. Только уйди и въ ней опять воцарится скептическій хаосъ и то недовольство, которое манитъ руку къ

преступленію. И вновь захочется мнѣ видѣть звѣрскія лица людей, убивающихъ ближнихъ и идущихъ на смерть, которая собственно для нихъ не разрѣшаетъ никакого вопроса. Если я не буду чувствовать твоей цѣлебной ласки, то перестану дѣйствовать на людей какъ артистъ, смягчающій животные инстинкты и учащій общество любви. Нѣтъ, вандальный, дикій крикъ войны снова вырвется изъ моей страдальческой груди и опредѣлитъ всю дѣятельность моего дервенѣющаго ума. Да, моя радость и все мое



====page 277====



счастье слились только въ тебѣ. Покинь меня и я тоже перестану жить и тоже подобно подгнившему дереву, упаду на головы другихъ людей столь же преступныхъ, какъ и я самъ.

— Слушай мой дорогой. Извѣстно ли тебѣ, что ты первый натолкнулъ меня на мысль о тѣхъ обязанностяхъ, которыя лежатъ на мнѣ, какъ на славянкѣ и полькѣ?

Она гордо взглянула на него, но онъ отвернулъ свое лицо.

— Внимая твоимъ разсказамъ, продолжала его жена воодушевляясь, я доискалась до причины, дѣлавшей тебя вѣчнымъ странникомъ. Я угадала въ тебѣ борца за человѣческую свободу и начала стремиться къ тому, чтобы сдѣлаться твоею достойною подругою. Но рядомъ съ этимъ стремленіемъ передо мною возникалъ мученическій образъ моей родины, о которой я такъ мало думала прежде. И вотъ путемъ постепеннаго развитія во мнѣ возникла новая потребность болѣе широкой любви. Въ послѣднее время я часто думала о томъ, какое множество людей падаетъ жертвою нищеты, честолюбія и другихъ нуждъ и страстей. Мнѣ кажется, что каждый умный, честный и сильный человѣка, долженъ непремѣнно кончить свой вѣкъ болѣе или менѣе плачевнымъ образомъ.

Отъ этого не спасутъ, ни мужъ, ни жена, ни дѣти, ни друзья и никто въ цѣломъ свѣтѣ. Такъ по моему, чѣмъ вести свою жизнь къ такому глупому концу, лучше, то есть достойнѣе человѣка, сдѣлать что нибудь для болѣе благородной цѣли. Скажи самъ, развѣ не прекрасно умереть ради страстной идеи, которая нашею смертью укрѣпится въ сердцахъ отдаленнаго потомства? Ты долженъ хорошо понимать мое желаніе сдѣлать что нибудь для моей родины?

— Чего же ты отъ меня требуешь?

— Я знаю, что ты уже не разъ рисковалъ своею жизнію для торжества идеи.

— Аннушка, да ты сдѣлалась безумною женщиною.

Онъ снялъ ее съ своихъ колѣнъ и ходя взадъ и впередъ по комнатѣ, доказывалъ ей, что между его волонтерскою дѣятельностью и польскими инсургентами, существуетъ громадная разница.

— Пойми Аннушка, что я никогда не защищалъ національностей, но служилъ всегда общей, для всѣхъ людей свободѣ; кромѣ





====page 278====



того пойми, что я русскій и даже въ тѣхъ порывахъ страсти, въ которые я согласенъ сдѣлать преступленіе, моя рука никогда не поднимется противъ свободы собственной родины. И если бы я и желалъ самостоятельности Польши, то хотѣлъ бы, чтобы это совершилось мирнымъ путемъ, сказалъ онъ дрожащимъ голосомъ.

— Поэтому ты одобряешь своихъ соотечественниковъ, которые добиваютъ свою несчастную жертву?

— Для чего ты говоришь это, какъ будто ты меня совсѣмъ не знаешь?

— Можетъ быть я и не права передъ тобою, но въ послѣднее время я такъ много думала объ этомъ и такъ страстно желаю сдѣлать что нибудь для своей родины, что всякое противорѣчіе меня раздражаетъ.

— Эхъ, милая Anеtte, да какъ же мы не одинаково съ тобою настроены! То, что мною уже пережито, то теперь волнуетъ тебя.

— Иначе и быть не можетъ: всякій русскій есть господинъ, поработившій себѣ силою роднаго брата, а всякій полякъ представляетъ собою этого униженнаго брата и стремится подточить благосостояніе похитителя его правъ. Развитые рабы очень опасны — они какъ ржавчина разъѣдаютъ нравственные узы своихъ притѣснителей.

Никогда еще между мужемъ и женою не было подобнаго разговора, послѣ котораго они долго сидѣли, не выговоривъ ни одного слова.

Наконецъ жена встала и подала ему руку.

— Прощай, сказала она.

— Душечка, обсуди все хорошенько и не требуй отъ меня невозможнаго, просилъ онъ.

— Да, я еще подумаю объ этомъ.

— И если намъ суждено разстаться изъ за политическихъ убѣжденій, то...

— То что же?

— То лучше порѣшить съ жизнью.

— Ты бы рѣшился меня застрѣлить?



====page 279====



— Безъ всякаго сомнѣнія, потому что я не пережилъ бы тебя болѣе одной минуты.

Она ушла въ спальню, а онъ подошелъ къ камину и набросалъ въ него растолокъ. Огонь сильно запылалъ и Александръ Васильевичъ смотрѣлъ на порывистое пламя, также какъ когда-то смотрѣла, на движеніе волнующихся народовъ. Въ тоже время онъ разсуждала, о своемъ разговорѣ съ женою и сознавался въ душѣ, что если-бы онъ самъ проникся къ Россія такими-же страстными стремленіями, какъ его жена къ Польшѣ, то никакія иныя

привязанности и никакая логика не заставили-бы его остаться въ бездѣйствіи; онъ сдѣлался-бы рабомъ своей обожаемой родины. Тѣмъ не менѣе ему было пріятно надѣяться и онъ старался увѣрить себя, что у Анны Петровны пройдетъ это мимолетное увлеченіе.

На слѣдующій день артистъ встрѣтился съ женою за чайнымъ столикомъ и оба были такъ холодны другъ къ другу, что посредникъ замѣтивъ это попытался ихъ примирить; но его остановили самыми рѣшительными замѣчаніями, послѣ которыхъ старикъ вмѣстѣ съ Радужными уѣхалъ изъ Петербурга.

Съ этого дня блѣдность не покидала щекъ артиста, который надолго поселился въ своемъ кабинетѣ. Онъ не игралъ цѣлыхъ двѣ недѣли. Потомъ снова взялся за скрипку и по видимому началъ привыкать къ молчанію своей жены, но на самомъ дѣлѣ ему всюду мерещились трупы и пистолетные выстрѣлы. А безсонныя ночи рѣшительно утомляли его. Между нимъ и женою образовались странныя отношенія; они какъ будто боялись одинъ

другаго.

Настала новая весна и Анна Петровна, послѣ долгаго молчанія, вошла къ своему мужу съ радостною вѣстью.

— Другъ мой, сказала она, недоразумѣнія наши кончены, или по крайней мѣрѣ прерваны на долгое время. Все это время я была экзальтирована и изучала исторію славянъ; теперь это чтеніе навело меня на иныя мысля и я хочу изучить народы практически. Если хочешь, то начнемъ съ сербовъ. Этотъ народъ мнѣ особенно симпатиченъ; онъ ничтоженъ количествомъ, но съумѣлъ



====page 280====



освободиться изъ подъ турецкаго владычества и сдѣлалъ это не смотря на то, что русское государство не поддержало его тогда, сказала она, опираясь на плечо мужа.

— Поѣдемъ куда хочешь, но только оставь скрипку въ моей рукѣ, да забудь, что хотѣла сдѣлать меня измѣнникомъ Россіи и обнявъ жену онъ опять посадилъ ее на свои колѣни.

— Ты будешь со своею скрипкою, а я на первое время ограничусь своимъ перомъ; изучу хорошенько сербскій языкъ и стану писать для этого народа; тебѣ неизвѣстно, что я уже почти знаю говорить по сербски.

— И даю тебѣ слово, что я брошу свою скрипку, какъ только представится случай взяться за оружіе и съ пользою биться за какую-бы то ни было общечеловѣческую идею. Если захочешь, то одѣвайся тогда мужчиною и иди въ огонь рядомъ со мною. Ахъ, да какъ-же сильно я тебя люблю!

На этомъ былъ заключенъ прочный міръ и любовь, вступивъ въ свои права, отложила еще на годъ ихъ поѣздку въ Сербію. Было рѣшено, что предстоящее лѣто они проведутъ въ Италіи и еще на одну зиму пріѣдутъ въ Петербургъ. Брынскій для свободы дѣйствій отказался отъ своего мѣста въ театрѣ и игралъ только соло по приглашенію дирекціи и въ частныхъ концертахъ.

Бъ эту тревожную для него зиму артистъ совсѣмъ не занимался своею оперою. Май и іюнь, которые онъ провелъ въ Италіи, были посвящены имъ многочисленнымъ связямъ, которыя онъ пріобрелъ въ музыкальномъ мірѣ. Остатокъ лѣта Брынскіе провели въ Швейцаріи и безконечныя прогулки по живописнымъ ея горамъ наполняли большую часть ихъ времени. Анна Петровна написала впрочемъ небольшую повѣсть, въ которой смѣлыми чертами охарактеризовала личность Радужнаго, но она не взяла на себя труда изучить всѣ подробности выведеннаго ею типа, которому она уже перестала сочувствовать, а потому повѣсть ея имѣла характеръ отрывочныхъ сценъ и прошла незамѣченною ни въ русской, ни въ нѣмецкой литературѣ, въ которыхъ она появилась

въ печати. Въ сентябрѣ Брынскіе вернулись въ Петербургъ.



====page 281====



ГЛАВА XIV.

Ѳедоръ Гавриловичъ, пустивъ въ ходъ машины своей дорогой фабрики, былъ въ совершенномъ восхищеніи. Въ уѣздѣ его смѣлое предпріятіе составило событіе и люди всякихъ званій пріѣзжали посмотрѣть на его сооруженіе, занявшее семьсотъ рукъ, работавшихъ на самой фабрикѣ и кромѣ того народъ пріобрелъ новый промыселъ и подводы съ льномъ тянулись по земской дорогѣ длинными вереницами, которымъ, по выраженію крестьянъ, казалось не было и конца. Домъ Радужныхъ утратилъ свой мрачный видъ и шумные возгласы гостей наполнили воздухъ живыми звуками, пріятно щекотавшими слухъ гостепріимнаго хозяина. По деревнямъ народъ выхвалялъ предводителя, который задумалъ накормить весь міръ православный.

— Ton mari, mais c’est un homme, говорила Вѣра Осиповна своей дочери всякій разъ, какъ до нихъ долетали похвальныя слова, расточаемыя обществомъ на счетъ Радужнаго.

— Нужно видѣть каковъ будетъ результатъ всего этого, отвѣчала ей дочь.

Каменскiй и Василій Ивановичъ, самые неисправимые тактики того уѣзда, сочли однако нужнымъ побывать на новой льняной фабрикѣ; они провели у Ѳедора Гавриловича цѣлую недѣлю, въ теченіе которой много разъ ссорились между собою, сохраняя при этомъ внѣшнія признаки благовоспитанности; но они оказывались солидарными, когда начинали доказывать хозяину, что фабрика должна его обанкрутить. Ихъ конечно не слушали и домъ Радужныхъ сдѣлался на время центромъ для сходокъ всего населенія

уѣзда.

— Да у насъ образовалось цѣлое мѣстечко, что-то похожее на городъ, восхищалась Соболева.

Ѳедоръ Гавриловичъ только улыбался и пожималъ ей руку. Онъ былъ счастливъ тѣмъ, что его окружали довольныя лица и въ душѣ желалъ только одного, чтобы его обороты по фабрикѣ не приносили ему никакого дохода, но и не давали-бы убытка.



====page 282====



Тогда онъ весь вѣкъ свой прожилъ бы совершенно счастливо и съ полнымъ сознаніемъ того, что онъ дѣлаетъ доброе и честное дѣло, которое не смотря на его благотворительную цѣль, должно имѣть будущность, потому что въ короткое время дороги будутъ улучшены и вообще обстоятельства должны съ каждымъ годомъ быть болѣе и болѣе благопріятными для новыхъ производствъ. Главное дѣло въ томъ, чтобы общество съ ними освоилось и тогда найдутся предприниматели, которые до сихъ поръ и думать не хотѣли о фабрикахъ.

Такъ мечталъ добрѣйшій россіянинъ, но время готовило ему сильное разочарованіе, которое подѣйствовало на него тѣмъ хуже, что онъ рискнулъ большею частью своего и женинаго состоянія для того, чтобы осуществить любимую мечту всей его жизни,

направленной къ откровенной погонѣ за счастьемъ окружающихъ его людей.

Къ концу первой же зимы Ѳедоръ Гавриловичъ еще разъ упрекнулъ себя въ непрактичности. Администрація его фабрики оказалась изъ рукъ вонъ плоха и еслибъ Любовь Дмитрiевна не взяла на себя труда контролировать хозяйственную часть, то

управляющій фабрики въ виду безпорядковъ, возникающихъ между рабочими, оставилъ-бы свое мѣсто. Дѣло въ томъ, что народъ понялъ Радужнаго и осыпалъ его своими жалобами на управляющаго и на мастеровъ. Ѳедоръ Гавриловичъ, всегда вѣрный самому себѣ, старался улаживать всѣ недоразумѣнія мирнымъ путемъ и вслѣдствіе того управляющій оказался скоро въ положеніи человѣка, которому строго говоря управлять было не чѣмъ, потому что на фабрикѣ каждый дѣлалъ то, что считалъ для себя болѣе удобнымъ. Любовь Дмитріевна прекратила такой безпорядокъ учредивъ судъ, состоящій изъ членовъ, выбранныхъ изъ среды самихъ рабочихъ. Въ этомъ судѣ она предсѣдательствовала и послѣ перваго-же собранія судъ постановилъ исключить изъ

фабрики десять рабочихъ, пенившихся до крайняго безобразія и спеціально занимавшихся буйствомъ. Исключенные жаловались Ѳедору Гавриловичу, который не имѣя силъ отказать имъ на от-



====page 283====

рѣзъ, наградилъ виновныхъ деньгами и послѣ того уже просилъ ихъ не безпокоить его болѣе.

Такимъ образомъ одинъ важный недостатокъ былъ исправленъ, но впослѣдствіи оказалось еще много такихъ вещей, которыя грозили фабрикѣ неминуемою гибелью. Во первыхъ въ этотъ годъ народъ имѣлъ хотя временной, но очень выгодный заработокъ на

строившейся въ губерніи желѣзной дорогѣ, во вторыхъ ленъ поднялся въ цѣнѣ, а пряжа и полотно на фабрикѣ Радужнаго не могли конкурировать съ заграничнымъ товаромъ, въ третьихъ у Ѳедора Гавриловича не хватило денегъ. Все это повергло хозяина въ сильное уныніе и онъ, никогда не занимавшій ни копѣйки, долженъ былъ ѣздить въ Москву и въ Петербургъ для добыванія необходимаго капитала, который онъ не досталъ, а потому

число рабочихъ на фабрикѣ было уменьшено и общество охладѣло къ его предпріятію. И снова угрюмо выглядывалъ большой домъ Радужныхъ, по которому безпокойною походкою шагалъ молчаливый хозяинъ. Такъ кончилась зима, прошли весна и лѣто,

а наступившая осень потянула Ѳедора Гавриловича въ Петербургъ, куда прибыла Анна Петровна, засѣвшая въ его голову еще сильнѣе съ тѣхъ поръ, какъ обстоятельства этого человѣка сдѣлались хуже.

— Я поѣду въ Петербургъ по разнымъ дѣламъ, сказалъ онъ своей женѣ уже послѣ Рождества.

— Поѣзжай, холодно отвѣтила та, кланяйся тамъ Брынскимъ.

Мужъ молча поцѣловалъ ей руку и на другой день уѣхалъ.

Въ предыдущую зиму Любовь Дмитрiевна была въ Петербургѣ, въ которомъ прожила цѣлый мѣсяцъ. Она въ своихъ отношеніяхъ съ Александромъ Васильевичемъ не шла дальше, чѣмъ это обыкновенно принято между старыми знакомыми. Они видимо чувствовали, что не могутъ сойтись и потому были такими пріятелями, которые забываютъ другъ друга тотчасъ же послѣ того, какъ расходятся. Этимъ Любовь Дмитріевна была очень довольна, но ее безпокоили отношенія, возникавшія между ея мужемъ и Анною Петровною. Сперва Радужная горячилась, плакала и металась, но потомъ она задумалась и остановилась на той холод-



====page 284====



ности, которую не скрывала въ разговорахъ со своимъ мужемъ. Она видимымъ образомъ рѣшилась молчать и ждать, хотя бы это бездѣйствіе стоило весьма дорого. Двое дѣтей могли служить eй поддержкою въ этомъ новомъ испытаніи. И теперь, когда ея мужъ

снова поѣхалъ въ Петербургъ, она всецѣло отдалась своимъ малюткамъ, рѣзвость которыхъ вызывала еще улыбку на ея серьезномъ лицѣ.

— Vous avez en core quelque chose? осаждала ее Соболева.

— Нельзя же мнѣ вѣчно смѣяться маменька, отвѣчала ей дочь, дѣлая различныя движенія, которыми она хотѣла разогнать слезы, накипавшія въ ея груди.

Однажды вечеромъ Любовь Дмитрiевна была особенно грустна. Уложивъ дѣтей она сѣла на диванъ въ гостиную, освѣщенную одною лампою, висѣвшею на стѣнѣ. Она взяла въ руки какое-то вязаніе, которое скоро опустила на колѣни и вся ея фигура такъ и замерла въ положеніи, наклоненномъ надъ рабочимъ столикомъ. Ея большіе глаза устремились на прихотливый узоръ ковра, волосы ея при слабомъ освѣщеніи казались темнѣе и рельефно оттѣняли бѣлизну ея полнаго лица, осмысленнаго тѣмъ опредѣленнымъ выраженіемъ, которое свойственно только вполнѣ сформированнымъ людямъ, остановившимся на извѣстномъ пунктѣ, съ котораго ихъ не легко столкнуть. Она думала и губы ея сжимались все крѣпче и крѣпче, а роскошная ея грудь, скрытая подъ высокимъ лифомъ чернаго платья, вздрагивала все сильнѣе и сильнѣе, но Любовь Дмитріевна не собиралась рыдать о какой либо утратѣ дорогой ея сердцу, нѣтъ, она просто тосковала о томъ, что ей приходится ждать и что время проходитъ въ сѣтованіяхъ, которыя теперь же можно было замѣнить радостями того тихаго свойства, которыя были такъ дороги спокойной и терпѣливой натурѣ этой настоящей русской женщины. Лицо Радужнѣй съ крупными чертами, представляло вполнѣ опредѣленный контуръ, въ которомъ ни одна линія не нарушала симетріи и не наводила на память диссонанса, производимаго на нашъ слухъ крикливыми нотками сильно возбуждающей музыки. Во всей фигурѣ этой женщины выражалась сила, спокойная сознаніемъ своего могущества.



====page 285====



И все-таки сколько безконечнаго сладострастія содержала въ себѣ ея широкая грудь и полныя плечи, очерченныя линіею безукоризненно правильной кривизны! А эта круглая шея безъ выемокъ и выпуклостей; да, она сулила цѣлое море блаженства! Въ пользу силъ этой женщины говорила также ея густая коса, расплывшаяся на затылкѣ какъ рогъ изобилія, расширяющійся для того, чтобы осыпать смертныхъ всевозможными благами. Такая красавица все перенесетъ, и не услышите отъ нея ни жалобы, ни стона, только гордое ея лицо будетъ становиться все строже и строже, по мѣрѣ усиливающагося      внѣшняго давленія. Она сдѣлается наконецъ такъ холодна, что покажется профану недоступною для теплаго чувства и начнетъ на нее молиться полюбившій ее человѣкъ, и станетъ онъ регулировать часы своего дня по быстротѣ ея взора, растопившагося какъ твердый металлъ, который грозитъ ежеминутно охладѣть и снова обратиться въ твердый

комокъ съ холоднымъ стальнымъ блескомъ. Все вытерпитъ наша сѣверная красавица и не обидитъ тебя непостоянствомъ, если ты самъ не оплошаешь. Эхъ, русскій человѣкъ, если ты правдивъ, то смѣло подойдешь къ ней, возьмешь ее за горячую руку и разогрѣешь ея затвердѣвшее сердце такъ, что никогда не проникнетъ въ него нашъ родной морозъ.     Жаль только, что мы смѣлые русскіе люди всегда обманываемъ нашихъ женщинъ, а онѣ

изъ рода въ родъ все еще терпѣливо ждутъ настоящихъ, отечественныхъ богатырей. Бог знаетъ, скоро ли онѣ ихъ дождутся?

Вѣра Осиповна вошла въ гостиную и остановилась. Дочь ея была такъ хороша, что у матери сперлось дыханіе, однако она скоро оправилась и подошла къ Радужной. Сѣвъ рядомъ съ нею мать взяла ее за руку.

— Люба, ты уже не ребенокъ, теперь тебѣ непростительно сердиться на мать за свои житейскія неудачи, которыя дѣлаются помимо моего вмѣшательства, сказала Вѣра Осиповна съ трогательнымъ участіемъ.

Любовь Дмитрiевна подняла на нее свои глаза; двѣ бриліантовыя слезинки заиграли въ нихъ подъ блѣднымъ лучомъ свѣчи, принесенной старухою, заиграли да и капнули подъ столъ.



====page 286====



— Люба, неужели ты думаешь, что мужъ хочетъ тебя обмануть? спрашивала Соболева.

Дочь взяла руку своей матери, поцѣловала ее и сдѣлала головою отрицательный знакъ. Она не отвѣчала, но еще собиралась съ силами для того, чтобы говорить уже обо всемъ толкомъ, если одинъ разъ дѣло дошло до объясненій. Ея глаза приняли снова металлическій блескъ.

— Ѳедоръ Гавриловичъ не можетъ обмануть ни кого; только разъ въ жизни будучи студентомъ, онъ сказалъ мнѣ неправду, увѣрилъ меня, что вся русская молодежь готова обратиться въ сельскихъ учителей, но тогда онъ и самъ ошибался, нѣтъ, твой мужъ не обманщикъ, утѣшала ее Соболева.

— Я въ этомъ увѣрена, maman, и знаю, что мнѣ стоитъ только спросить у него, каковы его отношенія къ Брынской, для того что бы онъ разсказалъ мнѣ всю правду; но я не дѣлаю этого потому, что его признаніе не приведетъ меня ни къ чему. Я убѣждена, что онъ никогда не заведетъ себѣ любовницы, онъ умеръ бы со стыда, если-бъ сдѣлалъ это, но съ другой стороны мнѣ хорошо извѣстно, что мужъ увлеченъ Анною Петровною и будетъ восхищаться ею до тѣхъ поръ, пока она не сдѣлаетъ ему рѣшительнаго признанія.

— И что же будетъ послѣ того?

— Послѣ того онъ опомнится и придетъ ко мнѣ съ повинною головою. Съ нимъ уже была одна подобная исторія.

— Но почему же ты увѣрена въ томъ, что онъ увлекается Брынскою?

— Вы не знаете, маменька, какой Ѳедя добрый человѣкъ и какъ сильно сочувствуетъ онъ всему, что выдается изъ обыкновеннаго уровня и похоже на даровитость? Если ему встрѣчается подобная женщина, то увлекаясь ею, онъ долженъ впасть въ ошибку и

вообразить себя влюбленнымъ, но это совсѣмъ не то чувство, это просто отзывъ честной души на всѣ явленія жизни, отъ которыхъ можно ожидать чего нибудь хорошаго.

— Почему же ты не предупредила объ этомъ Брынскую?

— Я сочла это безполезнымъ потому, что изъ объясненія съ



====page 287====



Анною Петровною, и могла бы вынести только горечь и оскорбленіе чувства собственнаго достоинства.

— Tu est exigeante.

— Не ужели вы не замѣтили, maman, что я и Анна Петровна, мы продукты различныхъ грунтовъ, а потому и не можемъ лопать другъ друга?

— Положимъ, что это правда, но вѣдь надо же что нибудь придумать для того, чтобы кончилось это недоразумѣніе?

— Я и придумала.

— Что же именно?

— Я жду и скоро дождусь.

— Ты не подражаема, Люба, но я боюсь, что разсчетъ твой не вѣренъ.

— Не бойтесь этого, а хорошо знаю своего мужа, но знаете ли вы, на что мнѣ теперь досадно?

— На то, что они въ эту минуту сидятъ вмѣстѣ?

— На это мнѣ не такъ досадно, какъ на то, что теперь смѣясь надо мною, она называетъ меня холодною, бездушною и благоразумною. Знаете ли, что я рѣшительно возмущаюсь при одной мысли о томъ, какъ эта женщина перечисляетъ моему мужу такія свойства вашей дочери, а вамъ извѣстно, maman, такая ли я женщина? и Радужная посмотрѣла на Соболеву.

— Развѣ можно горячиться такъ изъ за пустяковъ? Посмотри на себя въ зеркало, глаза твои блестятъ, ротъ открытъ, какъ будто ты собираешься произнести проклятіе; ты блѣдна и дрожишь. Люба, успокойся ради Бога, и мать силилась усадить свою дочь, вставшую съ дивана.

— Я ненавижу эту женщину, которая потѣшается надъ моимъ мужемъ, потому что не можетъ видѣть всей глубины его любящаго сердца. И вы маменька называете это пустяками? Моего мужа, за котораго я какъ львица готова кинуться на всякаго, моего мужа заставляютъ играть роль дурака. Это по вашему пустяки?

Любовь Дмитріевна сжала свои кулаки, потомъ опустила руки и упавъ на диванъ тихо заплакала.



====page 288====



Черезъ два мѣсяца послѣ этой сцены, Радужная получила письмо отъ мужа, въ которомъ онъ писалъ ей, что ѣдетъ въ Дуброво, куда его призываютъ дѣла и въ P. S. онъ добавилъ, что не вернется въ свой домъ до тѣхъ поръ пока не объяснится письменно съ своею женою и пока она отъ души не забудетъ его преступнаго увлеченія, противиться которому онъ не могъ.

— Вотъ видите ли, maman, что я права, радостно вскрикнула Любовь Дмитріевна, показывая письмо Соболевой.

— Все это хорошо, душа моя, но однако если твой мужъ останется такимъ вѣтренникомъ на всю жизнь, то это не можетъ тебя успокоить, замѣтила старуха.

— Перестаньте maman, я увѣрена, что это его послѣднее увлеченіе. Я имѣю причины думать, что Ѳедя послѣ этой исторіи уже перестанетъ считать себя молодымъ человѣкомъ и успокоится, а вы лучше поцѣлуйте меня, я опять сдѣлалась счастливою.

Мать исполнила желаніе своей дочери и спросила ее:

— А что Люба, если твой мужъ встрѣтится снова съ даровитою женщиною?

— Убѣдившись въ томъ, что онъ уже не юноша, мои мужъ будетъ всегда домогаться дружбы всѣхъ хорошихъ людей, но онъ на столько честенъ, что не станетъ болѣе выдавать себя за мальчика всѣмъ хорошимъ женщинамъ.

— Право Люба ты становишься кажется умнѣе меня.

— Не шутите такъ мамаша.

— J’en suis persuadée.

Онѣ поцѣловались нѣсколько разъ къ ряду.

— Прежде всего надо похлопотать съ фабрикою, которую мужъ поручаетъ мнѣ и проситъ, чтобы я постаралась поддержать ее въ томъ видѣ, въ которомъ она находится теперь, сказала Радужная.

— Ничего не сдѣлается съ его фабрикою; а скажи лучше, когда ты будешь ему писать?

— Я отвѣчу на его письмо черезъ двѣ недѣли.

— Ты хочешь выдержать характеру?

— Я хочу только дать ему время опомниться.



====page 289====



На этомъ онъ остановила свое рѣшеніе и съ нетерпѣніемъ ожидали, когда пройдутъ эти двѣ, длинныя недѣли.



ГЛАВА XV.

Ѳедоръ Гавриловичъ пріѣхалъ въ Петербургъ вмѣстѣ съ Гудковымъ, Желавшимъ узнать рѣшеніе его дѣла. Въ деревнѣ Михаилъ Михайловичъ сильно измѣнился; онъ уже не избѣгалъ разговоровъ съ Радужными и кончилъ тѣмъ, что признавъ въ немъ хорошаго

человѣка, сдѣлался съ нимъ откровенъ. Оказалось, что судъ его оправдала, и Гудковъ отправился иавѣстить своихъ товарищей. Сѣдой нигилистъ получилъ хорошее мѣсто и копилъ деньги. Ситинъ бросилъ литературу и сидѣлъ въ банкирской конторѣ тоже на хорошемъ содержаніи, но денегъ не откладывалъ, за то онъ получилъ порядочное наслѣдство.

Видя, что его пріятели остались нигилистами только по преданію, Гудковъ рѣшился послѣдовать ихъ примѣру, то есть проповѣдуя о пользѣ коммуны устраивать собственныя дѣла и совѣсть его была спокойна на томъ основаніи, что вѣдь и другіе поступаютъ такимъ же образомъ.

— Поѣду я къ своей матери и займусь тамъ адвокатствомъ, въ нашемъ городѣ ни одного порядочнаго юриста нѣтъ, сказалъ онъ Ѳедору Гавриловичу.

— Вы честно поступите, если сдѣлаете такъ; ваша мать хорошая женщина и ей нужна поддержка.

— Да, я такъ и сдѣлаю.

Вскорѣ Гудковъ уѣхалъ въ родной городъ, гдѣ мать приняла его съ тою радостью, съ которою родители встрѣчаютъ заблудшаго сына, сознавшаго свой долгъ.

А Ѳедоръ Гавриловичъ рыскалъ по Петербургу, отыскивая денегъ взаймы; но такъ какъ въ наше время большая часть жителей столицы составляютъ конкурентовъ людямъ, дѣлающимъ долги, то хлопоты его и на этотъ разъ были безуспѣшны. Между прочимъ Радужный зашелъ къ Пучинину, съ которымъ онъ пересталъ



====page 290====



быть пріятелемъ. Сергѣй Платоновичъ медленно подвигался по службѣ и подумывалъ выйти въ отставку. Жена его какъ была прежде молчаливою работницею — такъ и осталось такою на всю жизнь.

— Знаете ли, сказалъ ему Пучининъ, для поддержанія разговора, я очень сошелся съ вашимъ помѣщикомъ Каменскимъ, вотъ гдѣ настоящій-то практикъ и человѣкъ-то капитальный.

— Развѣ Каменскiй часто бываетъ въ Петербургѣ? спросилъ Радужный.

— Я думаю этотъ человѣкъ успѣваетъ бывать вездѣ. Сюда онъ ѣздитъ съ разными проектами и пользуется между бюрократіею почтенною популярностью; его всѣ считаютъ умнымъ практическимъ дѣятелемъ; онъ пріобрѣлъ въ Петербургѣ сильныя связи и должно быть пойдетъ далеко. Онъ говорятъ всю вашу губернію держитъ въ ежевыхъ рукавицахъ?

— Да, онъ хорошо устроилъ свои дѣла.

— Вотъ и я хочу войти съ нимъ въ компанію, мы думаемъ устроить бумажную фабрику въ вашихъ мѣстахъ и бумажное тѣсто станемъ дѣлать изъ древесныхъ породъ, примѣшивая къ нимъ 40 % тряпья. Я думаю это дѣло пойдетъ?

— Пойдетъ, если у васъ будетъ капиталъ.

— У Каменскаго деньги есть, да мы пріобрѣли еще компаніона англичанина, который уже имѣетъ такую фабрику въ Шотландіи.

«Если моя фабрика лопнетъ, то пойдетъ другая фабрика въ рукахъ этихъ кулаковъ, значитъ съ одной стороны принципъ уже спасенъ», думалъ Радужный, уходя отъ Пучинина.

Почти каждый день Ѳедоръ Гавриловичъ бывалъ у Брынскихъ.

Его отношенія съ Анною Петровною имѣли тотъ же неопредѣленный характеръ, какъ и годъ тому назадъ. Она оставалась къ нему по прежнему равнодушна, а его такъ и тянуло къ ней. Чѣмъ хуже становилось ему на сердцѣ, тѣмъ сильнѣе манило его къ этой женщинѣ, энергія которой казалась ему неистощимой. Дѣло дошло до того, что ему представилось будто онъ уже не можетъ жить не слыша ея голоса и ему приходило въ голову мысль



====page 291====



написать женѣ, чтобы она считала его умершимъ несли она того хочетъ, то онъ готовъ умереть, конечно, однимъ только офиціальнымъ образомъ. Часто, сидя глазъ на глазъ съ Брынскою, на него находили минуты экстаза, въ которыя онъ забывалъ всякое

благоразуміе и съ языка его лились страстныя рѣчи, сильно надоѣвшія Аннѣ Петровнѣ, которая рѣшилась наконецъ проучить его такъ, чтобы онъ не приставалъ къ ней болѣе. Она полагала, что это очень легко сдѣлать.

— Подумали-ли вы о томъ чего вы хотите отъ меня въ концѣ концовъ? спросила его Анна Петровна въ одну изъ тѣхъ минутъ экстаза, которымъ Радужный отдавался противъ своей воли.

— Я объ этомъ никогда не думалъ, отвѣтилъ онъ оторонѣвъ.

— А что, если я вамъ скажу сію-же минуту, что я ваша и что я иду за вами всюду. Найдете-ли вы тотъ путь, который могъ-бы удовлетворить насъ обоихъ и хватитъ-ли у васъ силъ отрѣшиться отъ вашего прошлаго для того, чтобы избрать новое, неизвѣстное и можетъ быть такое, которое потребуетъ отъ васъ полнаго перерожденіи?

Ледяная улыбка раздвинула ея губы и Радужный сразу понялъ, что для него все потеряно. Умъ этого человѣка мгновенно отрезвился отъ этихъ простыхъ словъ. Страсть, подогрѣтая безумнымъ желаніемъ возвратить свою молодость, миновала, также какъ исчезаетъ утѣшительная иллюзія передъ фактомъ, который мы не можемъ не признать. Люди, которымъ грозитъ несчастіе въ то время, когда они чувствуютъ себя безсильными отвратить его, такіе люди часто ослѣпляютъ себя утѣшеніями до тѣхъ поръ пока гроза, накопившаяся надъ ихъ головою, не грянетъ съ неудержимою силою и не разрушитъ ихъ послѣдняго убѣжища.

Ѳедоръ Гавриловичъ сидѣлъ передъ нею и долго молчалъ; потомъ онъ дико посмотрѣлъ въ сторону, робко взглянулъ ей въ блѣдное лицо и тихо опустившись на колѣни обнялъ ея колѣни.

— Прости, прости меня за мой эгоизмъ, прости, если я омра-



====page 292====



чилъ хотя одинъ день изъ твоей жизни, и онъ цѣловалъ ея ноги, а въ голосѣ его слышались рыданія.

— Мнѣ не за что прощать васъ — вы вредили только себѣ.

— Я глупый, хуже того я безумный мечтатель. Мнѣ представилось, что мое прошлое ничто передъ настоящимъ, что будущее мое можетъ быть полнѣе того, что мною уже пережито и вотъ въ рѣшительную минуту я стою передъ тобою, какъ кающійся грѣшникъ и только теперь сознаю все значеніе, обнимаемое словомъ «долгъ». Долгъ — это что-то ужасное, въ которое принужденъ совмѣститься весь человѣкъ, чувствующій слабость, проникающую въ его душу. Пойми, что для того, чтобы оставаться честнымъ съ остаткомъ своихъ нравственныхъ силъ, я долженъ ограничить свои желанія и запереться цѣликомъ въ семейную скорлупу. Пойми, что для того, чтобы сохранить искру, оставшуюся въ моей груди отъ горѣвшаго въ ней прежде огня, я принужденъ отказаться отъ своей широкой любви ко всему прекрасному, я вынужденъ выбросить изъ своего ума всѣ болѣе широкія мысли, до которыхъ я добивался тяжелымъ трудомъ и я сдѣлаю все это для того, чтобы не опрофанировать святыхъ для меня вещей, для того, чтобы своимъ безстрастнымъ участіемъ не обратиться въ пустаго болтуна, надъ которымъ станутъ смѣяться пошлецы. Мнѣ необходимо сосредоточиться. Я не могу разсѣиваться, потому что на многое меня уже не хватитъ. Я способенъ еще быть хорошимъ отцомъ. Да теперь я убѣдился въ

томъ, что я страстно люблю своихъ дѣтей, но и только. Боже мой, какъ рано отжитъ вѣкъ, начатый съ такими широкими надеждами; мнѣ еще нѣтъ и сорока лѣтъ. Ѳедоръ Гавриловичъ выпустилъ ея ноги изъ своихъ рукъ и, не вставая съ колѣней, закрылъ лицо руками. Рыданія вырывались изъ его груди, а слезы струились между пальцами этого взволнованнаго человѣка. Чувство глубокаго состраданія сдавило сердце Анны Петровны, но черезъ мгновеніе ей показалось, что она присутствуетъ при погребальной церемоніи и въ душу къ ней закрался могильный холодъ, а по тѣлу пробѣжала ледяная дрожь. Она вскочила съ мѣста, схватила его за плечи и заставила подняться на ноги.



====page 293====



Руки его опустились и онъ повалился въ кресло какъ снопъ, потерявшія равновѣсіе.

— Я еще такъ мало жилъ и многое уже не доступно моей нетронутой еще душѣ. Мнѣ страшно думать о томъ, что значительная часть человѣческихъ радостей закрыта для меня навсегда, и онъ снова закрылъ свое лицо руками.

— Это говоритъ только въ пользу вашей честности, которая сама по себѣ составляетъ уже тяжелый крестъ; вы уступаете дорогу сильнѣйшимъ, если они окажутся, а сами не хотите вредить дѣлу, чувствуя, что въ васъ потухла страсть, замѣненная благоразуміемъ, сказала она съ видимымъ усиліемъ.

— Честность — таково мое утѣшеніе, но вѣдь я еще ничего не сдѣлалъ и навалившись на столъ обѣими руками онъ положилъ на нихъ свою голову и продолжалъ рыдать. Анна Петровна блѣдная и молчаливая стояла передъ нимъ, какъ-бы прислушиваясь къ его жизненному пульсу. Она пережила нѣсколько тяжелыхъ минутъ, раздиравшихъ ея впечатлительную душу.

— Извините меня, что я такъ сильно наглупилъ, извините, это мои проклятые нервы, сказалъ онъ наконецъ вставая и отирая свое лицо. Въ голосѣ его слышалась такая грусть, ради которой нельзя не примириться съ человѣкомъ ее выражающимъ.

— Только теперь я васъ узнала и могу оцѣнить по достоинству, вы человѣкъ, выходящія изъ ряда другихъ, людей, сказала она съ чувствомъ.

— И вы простите меня за глупости?

— Я полюбила-бы васъ именно послѣ этой сцены, еслибъ не любила уже своего мужа. Повѣрьте, что я могла-бы безъ всякаго сожалѣнія посвятить вамъ всю свою жизнь; въ самой вашей грусти я съумѣла-бы отыскать удовлетвореніе всѣмъ потребностямъ своей нравственной натуры. Грусть ваша такъ глубока и искренна!

— Значитъ мы будемъ друзьями?

— Да, и навсегда.

Они посидѣли и помолчали.

— До свиданья, сказалъ вдругъ Радужный.



====page 29====



— Куда же вы?

— Есть дѣла, я зайду къ вамъ еще нѣсколько разъ до своего отъѣзда и пожавъ ей руку, онъ проворно вышелъ.

Анна Петровна кинулась въ комнату своего мужа, какъ только Радужный вышелъ въ прихожую. Грудь ея была полна ощущеній, которыя ее душили. Брынскій читалъ, но увидя жену съ такимъ разстроеннымъ видомъ, онъ бросилъ книгу и приблизился къ ней однимъ прыжкомъ. Она упала на его руки.

— Что съ тобою? спросилъ онъ.

— Саша, я люблю только тебя одного, потому что ни кого другого любить не могу, и она залилась слезами.

Успокоившись Анна Петровна разсказала мужу о сценѣ, происшедшей между нею и Ѳедоромъ Гавриловичемъ; она не скрыла также и тѣхъ обстоятельствъ, которыя въ теченіе долгаго времени подготовляли эту развязку ихъ отношеній.

Слушая ее, артистъ дрожалъ и сжималъ зубы все сильнѣе и сильнѣе. Когда она кончила, онъ тихо задумался.

— Ты меня обвиняешь въ чемъ нибудь? спросила жена.

— Нѣтъ, ты чиста какъ кристалъ, въ началѣ твоего разсказа я еще могъ опасаться за наше счастье, но выслушавъ все, я жалѣю только Радужнаго, и онъ поцѣловалъ ее нѣсколько разъ.

Вечеромъ часовъ въ десять, Брынскій, возвращаясь изъ концерта, зашелъ къ Ѳедору Гавриловичу, квартировавшему въ Chambre meublée на Невскомъ. Артистъ стукнулъ къ нему въ дверь.

— Войдите, раздался громкій, но мягкій голосъ хозяина, всегда готоваго къ дружескому пріему всѣхъ, кто къ нему вздумаетъ за вернуть.

Артистъ вошелъ въ комнату молча, пожалъ ему руку и сѣвъ на стулъ, обратила, къ Радужному свои глаза, въ которыхъ тотъ прочитала, мучительный для него вопросъ: «Что же мы станемъ теперь дѣлать?»

Ѳедоръ Гавриловичъ заходилъ по комнатѣ. Его стройная и не большая фигура мелькала мимо свѣчей, стоявшихъ на столѣ подлѣ гостя; тѣнь этого человѣка играла на шпалерахъ, быстро мѣняя свою величину и форму. Мысли хозяина очевиднымъ образомъ



====page 295====



находились въ такомъ же безпорядкѣ. Больше всего онъ смущался тѣмъ, что не зналъ какъ посмотритъ на его похожденія артистъ, отъ котораго можно было ожидать всего.

— А вы такъ-таки безъ всякаго зазрѣнія совѣсти и пріударяли за моею женою цѣлыхъ два года, сказалъ наконецъ гость тѣмъ металлическимъ голосомъ, въ которомъ Радужный подозрѣвалъ сдержанную страсть, готовую разразиться въ самой безумной формѣ. Хозяинъ остановился передъ артистомъ. Руки его были заложены назадъ, лицо горѣло какъ въ лихорадкѣ и только теперь Брынскій замѣтилъ, что новое платье, въ которомъ Радужный былъ у нихъ по утру, сильно помято и вмѣстѣ съ пылью на немъ виднѣлся пухъ. Вѣрно этотъ человѣкъ метался цѣлый день по своей комнатѣ и падалъ на кровать можетъ быть для того, чтобы грудь его облегчалась рыданіями.

— Вы думаете, что я васъ обманывалъ? спросилъ Ѳедоръ Гавриловичъ, поднимая вдругъ свою опущенную голову.

— Строго говоря, обмана не было, потому что... потому что у васъ съ моею женою вообще ничего не было, но я все-таки хочу съ вами посчитаться. Моя голова рѣшительно не перевариваетъ той мысли, что другіе люди могутъ даже прикасаться къ той женщинѣ, которую я люблю и въ отношеніе которой дѣлаю все для того, чтобы она была довольна. Я не понимаю, какое право можетъ имѣть посторонній человѣкъ вмѣшиваться въ полную жизнь двухъ любимыхъ существъ и нарушать своимъ нытьемъ ихъ гармоническій страстный міръ? Какъ будто нѣтъ другихъ женщинъ, еще не любившихъ или уже разлюбившихъ, но вообще свободныхъ? Какъ будто у васъ нѣтъ ни деликатности, ни чувства собственнаго достоинства, которыя должны были бы удержать васъ отъ того посягательства на нашу личную свободу, которое вы сдѣлали? Наконецъ подумайте, чего бы вы могли достигнуть, ухаживая за моею женою? Вы не могли думать, что возьмете ее

съ бою, потому что на это она не соглашалась, что же вы думали, посягая на мою свободу, которая стоитъ мнѣ дороже всего на свѣтѣ или вы ничего и не думали, нанося мнѣ то оскорбленіе, которое я вамъ объясняю?

====page 296====



Говоря такъ, артистъ казался совершенно спокойнымъ, а Ѳедоръ Гавриловичъ продолжалъ ходить по комнатѣ.

— Да, я согласенъ, что не имѣлъ никакого права мѣшать вашему счастью, но въ душѣ я сознаю, что не могъ его разрушить, сказалъ Радужный, снова останавливаясь передъ своимъ гостемъ.

— Разрушить счастье! да вы говорите объ этомъ, какъ будто дѣло касается только старыхъ часовъ, механизмъ которыхъ вы нечаянно испортили. Неужели наивность вашей нравственности идетъ такъ далеко, или вы думаете, что надо мною можно смѣяться, какъ надъ болваномъ, который не знаетъ чего онъ хочетъ? и Брынскій тоже всталъ; оказалось, что онъ былъ цѣлою головою выше Радужнаго и судя по его вызывающей позѣ, можно было подумать, что гость желаетъ выкинуть хозяина за окно.

— Я ожидалъ этого. Вижу, что вы хотите со мною драться и не успокоитесь до тѣхъ поръ, пока не сдѣлаете пистолетнаго выстрѣла. Если такъ, то берите мой револьверъ и стрѣляйте въ меня здѣсь, или пожалуй пойдемте за городъ, или куда вамъ угодно. Убейте меня, если только этимъ путемъ можетъ быть возвращено ваше спокойствіе и счастье, которыя по вашему мнѣнію я поколебалъ; но я не буду съ вами стрѣляться и если это нужно для соблюденія формальности, то я возьму въ руки незаряженный пистолетъ, и Радужный дрожалъ всѣмъ тѣломь, кака, человѣкъ, дѣлающій надъ собою усиліе, которое не можетъ остаться безъ вредныхъ для него послѣдствій.

— Вы не хотите драться и однако вы не трусъ.

— Я не трусъ, но не стану съ вами драться потому, что еслибъ я васъ убилъ, или только ранилъ, то никогда не могь бы примириться со своею совѣстью. Мнѣ кажется, что сдѣлана,

это, я сошелъ бы съ ума.

Настало продолжительное молчаніе. Брынскій снова сѣла, на стулъ и задумался; онъ былъ видимо озадачена, словами хозяина и не сомнѣвался въ томъ, что онъ говорилъ то что чувствовалъ. Радужный еще нѣсколько разъ прошелся по комнатѣ, потомъ кинулся на диванъ и затихъ какъ убитый.



====page 297====



— Ну, а чтобы вы сдѣлали съ человѣкомъ, который оскорбилъ бы васъ гораздо сильнѣе, чѣмъ вы сдѣлали это со мною? спросилъ наконецъ Брынскій.

— Я простилъ бы его и сдѣлался бы его пріятелемъ, и въ слабомъ голосѣ Радужнаго звучало неподдѣльное чувство любви.

Настала опять минута молчанія, потомъ артистъ всталъ и подойдя къ хозяину схватилъ его за руку, которую долго пожималъ.

— Никогда еще я не встрѣчалъ человѣка, который имѣлъ бы вашъ взглядъ на вещи и которыя при этомъ не былъ бы трусомъ или подлецомъ, сказалъ онъ съ увлеченіемъ.

Послѣ того они спросили себѣ ужинъ и бесѣда ихъ приняла дружеское и мирное направленіе.

— Видите ли что, говорилъ Радужный между прочимъ, Россія состоитъ изъ общества, въ которомъ соединены многіе славянскіе элементы, развившіеся подъ различными условіями, а потому и вносящіе въ нашу общественную жизнь не одинаковыя воззрѣнія,

которыя отчасти даже протнворѣчатъ одни другимъ. Великій собиратель земли русской   Иванъ Калита соединилъ отдѣльныя части нашего отечества мирнымъ путемъ, потомъ къ намъ были прибавлены новыя области различными способами и преимущественно силою оружія. Поляки и малоросы, пропѣвъ своя лебядиныя пѣсни, собираются съ духомъ, чтобы протянуть братскую руку великороссамъ. Кромѣ славянъ въ нашемъ обществѣ есть татары, нѣмцы и тѣ русскіе, которые, подъ вліяніемъ цивилизаціи, офранцузились, обнѣмечились и сдѣлались англоманами. Всѣхъ ихъ тянетъ въ разныя стороны и всѣ они останутся космополитами до тѣхъ норъ, пока какая нибудь общая, всѣмъ имъ нравственная сила, не сплотитъ ихъ въ одно цѣлое, въ то цѣлое, которое можетъ принять народную массу въ свои дружескія объятія, омыть кровавый потъ съ его спины, которая претерпѣвала вѣковые побои съ тѣмъ же терпѣніемъ, съ которымъ она выноситъ теперь непомѣрные налоги, падающіе на нее послѣ коренныхъ реформъ. Всѣ мы польская шляхта, малороссійское и русское дворянство, всѣ мы вышли изъ среды самаго народа, съ которымъ имѣемъ кровное родство.



====page 298====



— Да, но если русскіе остались въ сторонѣ во время переселенія народовъ и надъ массою ихъ населенія нѣтъ дворянства, ведущаго свой родъ отъ завоевателей страны, то это все равно, потому что нашъ образованный классъ также оторванъ отъ среды, изъ которой вышелъ; и я думаю что русскій народъ, непобѣжденный иноземцами, побѣжденъ    своими же выходцами, покорившими его такъ сказать мирнымъ путемъ, возразилъ Брынскій.

— Этотъ фактъ существуетъ, но замѣтьте, какъ не легко живется на свѣтѣ мнѣ, вамъ и всѣмъ другимъ честнымъ побѣдителямъ. Развѣ мы не переживаемъ тяжелыхъ минутъ, въ которыя чувствуемъ себя космополитами или чуть ли не вампирами?

— Съ этимъ я вполнѣ согласенъ.

— И вотъ, часто думая о томъ что можетъ сплотить въ одно представителей русскаго общества, которое вынесло изъ запада гуманныя идеи, я невольно нападаю всякій разь на ту мысль, что только любовь и солидарность интересовъ въ состояніи соединить насъ на одной почвѣ, одинаково родственной каждому Западная наука и свойство нашего народа, который вмѣстѣ съ скептицизмомъ и терпѣніемъ выработалъ въ себѣ снисходительность

къ ближнему — все это говоритъ въ пользу того, что моя завѣтная мечта должна   осуществиться рано или поздно. Замѣтьте только, что снисходительность нашего народа граничитъ съ безпредѣльною любовью, скрытою отъ нашего взора внѣшнею его грубостью. Въ нашъ вѣкъ настало время, когда этотъ вопросъ стоитъ на очереди.

— Вы родились или слишкомъ рано, или уже опоздали; но во всякомъ случаѣ вы человѣкъ самобытный и глубоко любящій; тамъ, гдѣ желчь приливаетъ къ моему горлу и мѣшаетъ мнѣ говорить, тамъ вы находите утѣшеніе и слова горячаго убѣжденія льются у васъ прямо изъ сердца. Я васъ сильно уважаю!

Они просидѣли далеко за полночь. Когда Радужный, прощаясь съ гостемъ, хотѣлъ его проводить, то онъ почувствовалъ, что колѣни его трясутся и подкашиваются.

— Что съ вами, вы не твердо стоите на ногахъ? спросилъ его гость.



====page 299====



— Такъ, пустяки — это пройдетъ.

На прощанье они даже поцѣловались.

На слѣдующій день утромъ Брынскій зашелъ къ Радужному и засталъ его въ халатѣ и въ постели.

— Вы больны? спросилъ онъ, неужели я васъ разстроилъ вчера такъ сильно.

— Ничего; это случается со мною не въ первый разъ. Прежде я всегда стоя выдерживалъ напоръ бури, а теперь встрѣчаю ее уже лежа. Ничего — это скоро пройдетъ.

— Честное слово, я никакъ не думалъ, что мое объясненіе можетъ такъ на васъ подѣйствовать, извинялся артистъ.

— Главное, прошу васъ, не безпокойтесь. Никто не виноватъ въ томъ, что въ минуты сильныхъ потрясеній васъ поддерживаетъ страсть, а я принужденъ дѣлать надъ собою нравственные переломы, послѣ, которыхъ требуется отдыхъ. У васъ все это проходитъ постепенно по мѣрѣ остывающей страсти, а у меня оно дѣлается сильными толчками и вдругъ; знаете, словно посторонняя сила рванетъ тамъ за что-то въ груди, да и отскочитъ, ну попятно иногда и треснетъ какая нибудь связка — безъ этого ужъ нельзя.

— Такъ вы бы не насиловали себя и не дѣлали бы ничего безъ страстнаго возбужденія.

— Нѣтъ у меня этой неистощимой страстности, потому я придерживаюсь въ жизни выработанныхъ мною принциповъ, ради которыхъ и приходится дѣлать надъ собою натяжки.

Двое сутокъ Ѳедоръ Гавриловичъ не вставалъ съ постели и во все это время Брынскій или его жена не покидали больнаго, который лежалъ съ примирительною улыбкою на устахъ и съ тѣми добрыми, всепрощающими глазами, которые могутъ быть только у высоко честныхъ душъ. А съ языка Ѳедора Гавриловича такъ и лились слова полныя любви, слова смягчающія сердце и льющія обильный свѣтъ на всѣ людскія недоразумѣнія. Казалось, что больной создавалъ свой идеалъ божества, который былъ выработанъ его симпатичнымъ умомъ и прочувствованъ его сердцемъ среди житейскихъ неудачъ и томительныхъ, безсонныхъ ночей,



====page 300====



проведенныхъ въ тяжеломъ раздумьѣ. Наконецъ Радужный оправился, всталъ съ постели, одѣлся и началъ ежедневно гулять съ Брынскими. Его глаза выражали все туже безконечную доброту, а на губахъ такъ и замерла примирительная улыбка. Смотря на

него Брынскимъ казалось, что они еще слышатъ его слова любви и всепрощенія. Только гордая походка, никогда ему не измѣнявшая, внушала людямъ, что такъ или иначе, но этотъ человѣкъ съумѣетъ за себя постоять.

Вскорѣ послѣ этихъ происшествіи Брынскіе уѣхали въ Сербію, разставшись съ Радужнымъ самымъ дружескимъ образомъ.

А Ѳедоръ Гавриловичъ побродилъ еще нѣкоторое время по Петербургу; ему было просто стыдно ѣхать къ своей женѣ, достоинства которой онъ снова оцѣпилъ теперь уже съ педантичною точностью созрѣвшаго мужчины. Потомъ какъ-то вдругъ онъ собрался въ дорогу. Своего камердинера онъ отослалъ въ деревню, который отдалъ его женѣ уже извѣстное читателю письмо, а самъ отправился въ Москву. Въ ней онъ прожилъ нѣсколько дней, осматривая ея историческіе памятники. Отсюда Радужный отправился въ Дуброво, о которомъ онъ сохранилъ въ своей душѣ столько живыхъ воспоминаній. Въ это время въ его уѣздѣ производились дворянскіе и земскіе выборы. Крестьяне пожелали имѣть Ѳедора Гавриловича своимъ гласнымъ, а въ предводители былъ выбаллотированъ его предшественникъ. Радужный нисколько не опечалился этими извѣстіями, полученными имъ отъ Пилина.



КОНЕЦЪ ВТОРОЙ ЧАСТИ.



====page====



ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ.

ГЛАВА I.

Жизнь Григорія Петровича устроилась на прочныхъ основаніяхъ. Пошелъ уже четвертый годъ съ тѣхъ поръ, какъ онъ женился на Настѣ. Свою землю въ Воронежской губерніи Вороновъ продалъ за десять тысячъ; на эти деньги онъ купилъ заливной лугъ и выстроилъ себѣ мызенку подлѣ самаго Дуброва на землѣ, уступленной ему сельскимъ обществомъ. Его веселенькій домикъ, оживленный всегда многими посѣтителями, состоялъ изъ семи небольшихъ комнатъ. Двѣ изъ нихъ были отведены для крестьянъ, имѣвшихъ съ хозяиномъ всякія дѣла. Однимъ нуженъ былъ скотъ, другіе приходили къ нему за денежными ссудами и на счетъ разныхъ обстоятельствъ, касающихся небольшаго земскаго банка, учредителемъ и директоромъ котораго былъ тотъ же Вороновъ. Случалось иногда, что онъ цѣлые дни проводилъ въ разговорахъ съ посѣтителями, выдавая имъ квитанціи, торгуя съ ними скотъ, давая наставленія сыроварамъ или просто выпроваживая назойливыхъ людей, обрушивъ на нихъ предварительно тяжеловѣсные

совѣты, отъ которыхъ его паціенты чувствовали головную боль и тошноту, но эта болѣзнь не развивалась до опасныхъ размѣровъ, потому что Вороновъ умѣлъ всегда поддержать надежду гонимаго имъ просителя.

— Ты вотъ что, братецъ мой, проваливай-ка отъ меня по добру по здорову, говаривалъ въ этихъ случаяхъ Григорій Петровичъ, не мути ты моего спокойствія своими плутовскими подходами. Я братъ все твое дѣло знаю: перво на перво, когда люди



====page 302====



въ извозъ поѣхали, ты остался дома, да жену свою колотилъ отъ скуки и добилъ ты ее до того, что она ни за какое дѣло не принимается — значитъ осерчала. По двое сутокъ у тебя телившіяся коровы недоены оставались; а ты у сосѣдей на бесѣдахъ цѣлыя ночи просиживалъ. Знаю еще, что у тебя хлѣба нѣтъ. Ты на жену свою разсердился, да съ осени пропилъ сорокъ рублей въ одномъ кабакѣ. Чего же ты отъ меня хочешь? На такое безобразное употребленіе у меня про твою милость, ни хлѣба, ни соли, ни денегъ — ничего нѣтъ. Дуракъ я что-ли въ самомъ дѣлѣ, что стану безъ толку распихивать общественное и свое имущество во всѣ пьяныя руки? Только попусти такихъ молодцовъ, какъ ты, такъ вы мигомъ разнесете всѣ запасы. А ты лучше поди домой, да поклонись до земли твоей бабѣ, да попроси ее, чтобы она на твоей спинѣ выместила всѣ побои, что отъ тебя получила. А то пришли ее ко мнѣ — я ей прошенье на тебя напишу —  пусть къ мировому отнесетъ, тамъ тебя въ кутузку посадятъ, чтобы ты отрезвился. А ко мнѣ братъ до тѣхъ поръ и не приходи, пока не поумнѣешь.

Высказавъ такое поученіе, Вороновъ обыкновенію уходилъ изъ пріемной въ сопровожденія одного изъ посѣтителей, съ которымъ онъ считалъ нужнымъ конфиденціальное совѣщаніе въ своемъ кабинетѣ, небольшой двухъоконной комнатѣ, обклеенной дешевыми обоями и обмеблированной двумя письменными столами и десяткомъ мягкихъ стульевъ, обтянутыхъ клеенкою.

— Чтожъ братъ — хозяинъ дѣло говоритъ, замѣтили посѣтители по уходѣ Воронова.

— Вѣстимо дѣло, а мнѣ-то ужъ больно тошно приходится —  ѣсть стало нечего, отзывается обыкновенно злосчастный проситель.

— Потерпишь теперь, такъ напередъ умнѣе станешь.

— Такъ поэтому и загулять нельзя ни разу на своемъ вѣку?

— Чего не загулять? Можно и потѣшиться, да все же братъ надо дѣло это толкомъ сдѣлать.

— Какого еще лучше тебѣ толку? слышишь человѣкъ говоритъ, что съ имуществомъ своимъ до чиста порѣшилъ, замѣчалъ какой нибудь изъ присутствующихъ при этомъ остряковъ.

====page 303====



— Смѣйтесь братцы, а у меня безъ хлѣба-то все нутро пересохнетъ.

— А може оно еще и распухнетъ?

— Что думаешь — може и въ правду распухнетъ.

— Ты вотъ что, обращался къ отверженному просителю одинъ изъ добрыхъ людей, теперь ступай отсюда вонъ; сегодня отъ Гриши нашего ничего не добьешься: а завтра приди къ нему съ повинною: «одумался я молъ» скажи ему, да смотри покрѣпись послѣ того хотя мѣсяцъ одинъ.

— Эва братъ, да въ мѣсяцъ-то безъ водки все нутро и въ правду пересохнетъ; привычному человѣку безъ водки все равно, какъ барину безъ лакея пропадать надо, забавлялся острякъ.

— Ахъ-ти братцы, не хочется мнѣ милостыни просить, стоналъ прогулявшійся человѣкъ.

— Дуракъ, да развѣ тебѣ много надо до завтрашняго дня? А ты вотъ что, какъ пойдешь мимо моей избы, зайди тамъ къ хозяйкѣ и скажи, что молъ мужикъ твой велѣлъ мнѣ въ займы хлѣба дать, и острякъ обязательно выталкивалъ голоднаго человѣка на дворъ.

— Иди дуракъ, такъ и скажешь, что молъ мужикъ твой при народѣ велѣлъ мнѣ хлѣба у тебя взять, напутствовалъ онъ бѣдняка, уже стоя на крыльцѣ.

— Всяко можетъ и съ нами случиться, говорилъ острякъ, возвращаясь въ домъ Воронова.

— Знамо дѣло, подтверждали присутствующіе.

Если такой горемыка проходилъ мимо скотнаго двора Воронова, тогда онъ передъ нимъ останавливался по колѣно въ снѣгу. Это всегда означало, что онъ сильно проникся наставленіемъ хозяина и желаетъ начать свое покаяніе передъ Настасьею Петровною для того, чтобы не сразу, а соблюдая извѣстную постепенность, можно было перейти отъ брани пьянаго человѣка къ роли кающагося грѣшника, въ которой онъ твердо рѣшился предстать въ собственномъ семействѣ, передъ своею недавно имъ избитою женою. Видно голодный желудокъ и другія житейскія невзгоды не въ силахъ уничтожить психической послѣдовательности.



====page 304====



Когда двери скотнаго двора растворялась и въ нихъ показывалось румяное лицо дебелой Вороновой, гуляка приподнималъ шайку и вся фигура его выражала нравственное настроеніе согрѣшившаго человѣка, который съ разными коментаріями въ родѣ того, что де Богъ попуталъ и лукавый соблазнилъ, разсказывалъ ей всю горечь своего положенія и всю тяжесть полученнаго имъ наставленія.

— Мало онъ тебя дурака бранилъ, горячилась Настасья Ивановна, видишь ли что надумалъ: самъ пьянствуетъ и разсупонивается такъ, что послѣдній балахонъ въ кабакъ           несетъ, а жену бьетъ, благо попалъ на безотвѣтную душу; не бось, накинулся бы на меня, такъ я тебѣ показала бы какія на свѣтъ Божій бабы нарождаются; разсѣяла бы я твою водочную тоску.

— Да вѣдь это все такъ не порокомъ дѣлается, Настасья Петровна, а только теперь я бабѣ всякую льготу представлю, отговаривался горемыка.

— Издѣваться ты надо мною надумалъ что ли? Развѣ я уже такъ таки ничего и не понимаю? Оголился безпутный человѣкъ совсѣмъ до тла, обобралъ свою жену, да теперь и надумалъ льготу ей предоставить. Какую же льготу-то дашь ей? По міру съ кисою ходить, что ли?

— То есть я не только никакимъ способомъ ее не трону, а и видъ свой совсѣмъ переиначу.

— Слышите дѣвушки, что этотъ человѣкъ тутъ городитъ? Никакъ онъ думаетъ, что всѣхъ толковыхъ людей со свѣту вѣтромъ снесло, и хозяйка обращалась къ своймъ работницамъ, доившимъ ея тучныхъ коровъ, которыхъ стояло тутъ болѣе полусотни.

Послѣ непродолжительнаго разговора крестьянинъ уходилъ домой, глубоко убѣжденный въ своей виновности, что должно было отозваться на его женѣ самымъ благодѣтельнымъ образомъ, хотябы и на короткое время.

— А знаете что, дѣвушки? пусть-ка кто нибудь изъ васъ возьметъ изъ кладовой краюху хлѣба и жмени двѣ творожку, да отнесетъ ихъ къ этому человѣку; смотри жена его крѣпко те-



====page 305====



перь убивается сердечная, приказывала Настасья Ивановна своимъ работницамъ нѣсколько минутъ спустя послѣ ухода просителя.

— Это, не сейчасъ-же бѣжать къ нему; вотъ справимся съ работой, такъ снесемъ — еще не умретъ онъ за одинъ часъ, отзывалась одна изъ доившихъ крестьянокъ.

— Ладно, дѣвушки, только не забудьте, и затянувъ пѣсенку хозяйка продолжала доить избранныхъ ею коровъ. Работницы подтягивали ей и, вырываясь изъ щелей скотнаго двора, пѣснь неслась по деревенской улицѣ.

— Гришина хозяйка коровъ доитъ, говорили крестьяне своимъ бабамъ, намекая этимъ, что и имъ пора заняться тѣмъ же самымъ.

Изъ призведенной нами сцены видно, что Вороновъ дѣйствительно не крянулъ Насти съ мѣста и благо ему за сдержанное имъ обѣщаніе. При иномъ свѣтѣ, какъ-бы онъ не падалъ на эту женщину, она никогда не была бы такъ симпатична, хороша и такъ закончена какъ теперь. Измѣните малѣйшій ея оттѣнокъ и она явится передъ вами не додѣланнымъ, нравственнымъ уродомъ.

Часто въ зимніе дни на скотный дворъ являлся и самъ Григорій Петровичъ. Отпустивъ своихъ утреннихъ посѣтителей, онъ надѣвалъ полушубокъ и отправлялся смотрѣть на свое стадо, сказавъ старой своей стряпухѣ, чтобы она никуда не отлучалась, потому что кромѣ нея въ домѣ никого не остается.

— Куда мнѣ идти: развѣ выбѣжать на улицу, да народъ разсмѣшить? Ишь, скажутъ люди, старый чертъ надумалъ въ хороводъ втереться, неизмѣнно отвѣчала ему стряпуха.

Войдя на дворъ Вороновъ бралъ всегда зажженный фонарь и въ сопровожденіи работника осматривалъ всѣхъ коровъ, при этомъ онъ дѣлалъ различныя замѣчанія.

— Что это, Настя, вы не приберегаете косматую чернуху? Сколько разъ говорилъ я, чтобы ей особое пойло давали, говорилъ онъ.

— А-то развѣ мы не даемъ ей пойла? гляди-ко намъ добра твоего жаль, отзывались работницы.



====page 306====



— Вѣрно не такъ дѣлаете, какъ я говорю.

— Нѣтъ Гриша мало ей пользы съ твоего пойла, а ты лучше придумай сдѣлать ей что нибудь другое, замѣчала ему жена.

— Не пойму я что у нея за болѣзнь.

— У нея должно быть нутро испорчено — вотъ уже третій день по ночамъ такъ трудно дышетъ, что даже стонетъ иной разъ. Я думаю прополоскать ей надо это нутро машиною, и работникъ, давшій совѣтъ, самодовольно осматривалъ публику.

— Нѣтъ, тутъ клестиръ не поможетъ.

И дѣлая подобныя замѣчанія Григорій Петровичъ перемѣщалъ коровъ, сортируя скотъ по степени благонадежности ея здоровья и по количеству его удоя. Затѣмъ онъ предавался наслажденію эстетическаго свойства. Онъ перелѣзалъ черезъ особую загородку, отдѣлавшую телятъ и любуясь ими изучалъ формы подростаюіцпхъ животныхъ.

— Настя, а Настя! кричалъ онъ.

— Что тамъ? откликалась жена.

— А ты поди-ка сюда, да полюбуйся на племянную телушку; головою своею готовъ поручиться, что она не будетъ долгоногою и дойдетъ до десяти пудоваго вѣса, а можетъ быть и болѣе того.

Настя подходила къ изгороди и смотрѣла на замѣчательную телушку, которая флегматично лизала полу бараньяго полушубка Воронова.

— Телушка важная и смотри молочная будетъ, говорила она.

— Я самъ думаю, что телушка будетъ молочная.

Григорій Петровичъ обращалъ свое лицо къ женѣ и всматривался въ ея круглую фигуру. Онъ замѣчалъ чуть-ли не въ сотый разъ, что будь Настасья Ивановна немного ниже ростомъ и фигура ея была-бы комична и даже можетъ быть безобразна, но что полнота ея формы при дѣйствительной ея вышинѣ нетолько не портитъ дѣла, но напротивъ составляетъ ея своеобразную, чисто почвенную красоту, которая не нуждается въ извѣстной обстановкѣ для того, чтобы предстать передъ людьми во всемъ



====page 307====



ея блескѣ. Эти могучія фермы поддерживаются цвѣтущимъ здоровьемъ и способны занять самое рельефное мѣсто среди всякой обстановки. Сила, которою дышалъ каждый фибръ этого роскошнаго тѣла, должна преобладать на всякомъ фонѣ и среди множества другихъ предметовъ и иныхъ людей она непремѣнно выдастся съ рельефностью, достаточною для того, чтобы быть замѣченною съ перваго взгляда. «А это уже что нибудь да значитъ», думалъ Вороновъ, который какъ и всякій любящій человѣкъ былъ отчасти артистомъ. Не слѣдуетъ ошибаться; всякій изъ насъ, какъ-бы ни былъ скроменъ его наружный видъ, очень знаетъ за что и почему онъ любитъ женщину. Нужна только особая способность для того, чтобы понять это чувство, а оцѣнка нашей привязанности явится уже сама собою.

Григорій Петровичъ зналъ, что сарафанъ какой бы онъ ни былъ во всякомъ случаѣ идетъ къ Настасьѣ Ивановнѣ лучше дурного и даже посредственнаго платья. Онъ настоялъ только на томъ, чтобы перехватъ былъ сдѣланъ у нея на самой таліи и рѣшительно возставалъ противъ платьевъ, скрывающихъ свободно развитыя формы; въ послѣднемъ случаѣ онъ не встрѣтилъ большаго сопротивленія, потому что его жена чувствовала себя мастерицею въ дѣлѣ народнаго костюма и ничего не понимала въ городскихъ модахъ.

— Али ты не узнаешь меня, что-ли? Вишь, какъ разсматриваетъ, спрашивала она мужа въ то время какъ счастливая улыбка играла на ея румяномъ лицѣ, а рука поправляла головной платокъ, налѣзшій снизу на подбородокъ.

— Какая-же ты шельма, Настюха! восклицалъ геркулесъ и его грозящій, толстый палецъ мигалъ передъ ея носомъ, какъ обрубокъ желѣзной оси, взятый изъ подъ порядочной брички.

Впечатлѣніе круглаго лица Вороновой смягчалось ея высокимъ носомъ, который теперь уже не казался такъ сильно вздернутымъ къ верху, какимъ онъ былъ пять лѣтъ тому назадъ. Кромѣ того широкій подбородокъ, не нарушая общей симметріи, прерывалъ круговую линію ея лица. А улыбка, дышавшая счастьемъ и здоровьемъ, эта улыбка, извѣстная только немногимъ людямъ,



====page 308====



довершала прелесть деревенской красавицы. Но лучше всего были ея глаза спокойные и какъ будто гордящіеся тѣмъ, что природа выбрала именно ее для того, чтобы напомнить людямъ о томъ, что на землѣ существуетъ пластическая красота, пренебрегать которою не слѣдуетъ ни съ научной, ни съ художественной точки зрѣнія. Откуда въ эту простую душу былъ занесенъ такой горделивый инстинктъ — это знаетъ только создавшая ее природа.

Теперь Настасья Ивановна окончательно сформировалась и она уже не похожа на ту Настю, для которой всякій перекатъ грома или мимолетный порывъ вѣтра составлялъ событіе, имѣющее связь съ ея жизнію и смертью. Нѣтъ, въ настоящее время ея природа нашла себѣ спокойный исходъ въ трудѣ и любви, которая расширяется въ этомъ сердцѣ по мѣрѣ того, какъ увеличивается ея семейство. Сдѣлавшись женою и матерью эта женщина

нашла точки опоры для обѣихъ своихъ ногъ. Вотъ почему сердце ея спокойно, какъ неизмѣнный румянецъ ея смуглыхъ щекъ. Всѣ ея радости, всѣ вздрагиванія ея тихаго счастья только оживляютъ ее сердце и не производятъ болѣзненнаго прилива къ ея

головѣ. Замирая или расширяясь это сердце щекотящее грудь переводитъ на любовь всѣ наплывы ея разрастающагося счастья. А игра все того-же румянца совершенно достаточна для передачи всѣхъ ея нравственныхъ ощущеній. Къ чему послѣ этого послужили-бы ей усиленные приливы крови къ лицу? Да и возможны-ли они безъ того, чтобы не подорвать этой цѣльной натуры... Это вѣрно, что Настасья Ивановна твердо стоитъ на обѣихъ ногахъ,

такъ твердо, что никакая шальная мысль, заброшенная истерзаннымъ или празднымъ умомъ, не въ силахъ нарушить богатырскаго ея равновѣсія. Но, если эта женщина лишится одной изъ своихъ опоръ, тогда наступитъ для нея моментъ ненормальнаго сердцебіенія и болѣзненныхъ приливовъ къ головѣ; тогда эта единственная натура, прекрасная своею жизненною правдою, способна на всякія сумасбродства. Одна опора не помѣститъ на себѣ двухъ ея ногъ, половина жизни не удовлетворитъ ее, а отвлеченныя понятія не возбудятъ въ ея умѣ никакого представленія. Любить мужа, но не ростить его дѣтей — это все равно, что ѣсть



====page 309====



медъ, который течетъ по губамъ, а въ ротъ не попадаетъ и обратно: ростить дѣтей, но не любить исчезнувшаго мужа, это значитъ думать, и все только думать, а никогда не чувствовать такъ, какъ быть слѣдуетъ — да такая жизнь невыносима; при ней будетъ много хлѣба, но ни пястки соли и все пойдетъ кое-какъ; а чѣмъ идти всему какъ ни попало, лучше сразу порѣшить съ этой жизнью: или напиться, или загулять всячески, или повѣситься на осинѣ...

Какъ хорошо понималъ все это Вороновъ. Но временамъ и самому ему казалось, что онъ не можетъ прожить безъ собственныхъ двухъ точекъ опоры. Ему думалось, что обойтись безъ одной изъ нихъ можно только, или въ старости, или сдѣлавшись безцвѣтнымъ человѣкомъ, у котораго по выраженію крестьянъ «пересохло нутро». Всякій разъ, глядя на свою жену, онъ передумывалъ все сейчасъ нами высказанное; конечно мысль его была въ болѣе сжатой формѣ и всегда онъ оканчивалъ тѣмъ, что крѣпко на крѣпко жалъ руку Настасьѣ Ивановнѣ. Въ немъ каждый разъ послѣ такого разсужденія все яснѣе и яснѣе созрѣвало понятіе о его обязанностяхъ, а она убѣждалась въ томъ, что скрѣпляющіе ихъ узы становятся все тверже и тверже и чувствовала, что земля подъ ея ногами плотнѣетъ послѣ каждой новой ласки, Воронова все равно гдѣ бы она ее не получила: дома ли въ часъ вечерняго досуга, на скотномъ ли дворѣ во время доенія коровъ или въ другомъ какомъ мѣстѣ за какою бы то ни было работою.

Человѣку съ такими привязанностями трудно отказать въ сочувствіи уже потому, что его радости и огорченія составляютъ безукоризненную дѣйствительность.

Еще въ первый годъ послѣ своей свадьбы, Вороновъ былъ наведенъ на предшествующія мысли. Однажды вечеромъ послѣ сытнаго ужина между нимъ и женою завязался одинъ изъ тѣхъ веселыхъ и мало значущихъ разговоровъ, которые умѣютъ вести только молодые. Между прочимъ Григорій Петровичъ спросилъ у жены:

— А что мы станемъ дѣлать, Настя, если у насъ будетъ цѣлая дюжина дѣтей?



====page 310====



— Станемъ ихъ ростить, понятное дѣло.

— Ты думаешь, мало на нихъ расхода потребуется.

— А если мы съ тобою не будемъ сидѣть сложа руки, такъ раздобудемъ денегъ сколько надо.

— А если у насъ совсѣмъ не будетъ дѣтей? спросилъ мужъ, не придавая своимъ словамъ никакого значенія.

Настасья Ивановна какъ-то робко взглянула на Воронова и вдругъ подскочивъ къ нему, обняла его шею своими руками, а лицо свое она прижала къ его широкой груди.

— Что съ тобою? тревожно спросилъ онъ, силясь поднять ея голову.

— Не хорошее ты это говоришь, отвѣчала она, уступая его усилію, и онъ подмѣтилъ въ ея взорѣ умоляющій взглядъ.

Вороновъ ничего не понималъ.

— Да, мы говорили только о дѣтяхъ и о томъ, будутъ ли у насъ или нѣтъ, произнесъ онъ, отыскивая въ своемъ умѣ причину ея безпокойства.

— Озорникъ, онъ еще и повторяетъ тоже самое! и съ видимымъ неудовольствіемъ жена освободилась отъ его объятій. Она отошла въ сторону и какъ-то не охотно сѣла на стулъ.

Григорій Петровичъ уже не зналъ что ему и подумать. Онъ стоялъ на прежнемъ мѣстѣ съ опущенными руками внизъ и съ лицомъ выдававшимъ его сильное безпокойство.

— Да что съ тобою, голубушка, скажи мнѣ ради Бога? умолялъ ее мужъ.

— Не хочу я, чтобы ты себя порочилъ и надо мною издѣвался.

Въ умѣ Настасьи Ивановны такъ глубоко укоренилось убѣжденіе о необходимости имѣть дѣтей, что они составляли для нея насущную потребность, безъ которой нельзя обойтись такъ же, какъ и безъ мужа.

— Я и не думалъ издѣваться надъ тобою, оправдывался онъ.

— Какъ не думалъ? Если теперь мы молодые люди и дѣтей не станемъ имѣть, то это значитъ, что у насъ какой нибудь порокъ есть и прогнѣваемъ мы Бога, если онъ не попускаетъ нашему племени народиться.



====page 311====



— Ну, ладно, не сердись, а я больше никогда этимъ шутит не стану, сказалъ обрадованный мужъ.

За то съ какою гордостью черезъ полгода слабая родильница указала Воронову на висѣвшую подлѣ нея зыбку, въ которой кричалъ ея первенецъ. Онъ кинулся было къ женѣ какъ только бабка впустила его въ комнату благополучно разрѣшившейся отъ бременя Настасьи Ивановны, но она вторично указала ему на зыбку.

— Распахни занавѣску, да полюбуйся на него хорошенько, сказала она.

Григорій Петровичъ увидѣлъ, лицо его жены освѣтилось особеннымъ только на нее одну падавшимъ свѣтомъ и понялъ откуда берется эта материнская любовь, не отступающая ни передъ какими препятствіями и не поддающаяся никакимъ доводамъ, какъ бы логичны и убѣдительны они не были. Если только эти доказательства клонятся къ тому, чтобы поколебать материнскую любовь, то ихъ можно сравнить съ гласомъ вопіющаго въ пустынѣ.

Вмѣстѣ съ хозяиномъ въ комнату вошелъ дядя Матвѣй. Онъ приподнялъ занавѣсь надъ люлькою и увидѣвъ въ ней живаго ребенка вскрикнулъ:

 — Ай да и молодецъ же ты у меня Настасья Ивановна!

Молодая женщина самодовольно взглянула на окружающихъ и утомленная уронила голову на подушку. Почти въ ту же минуту она заснула крѣпкимъ сномъ.

«Теперь все понимаю» подумалъ хозяинъ, удаляясь отъ жены на цыпочкахъ.



ГЛАВА II.

По праздникамъ Настасья Ивановна стряпаетъ всегда сама. Вопреки существующему обычаю въ эти дни она надѣваетъ чистый сарафанъ еще съ утра и нарядная, какъ лѣсной цвѣтокъ, умытый и освѣженный росою, она вооружается ухватомъ и начинаетъ

барахтаться возлѣ печки. Ровными движеніями, выдающими ея



====page 312====



силу и ловкость, хозяйка поправляетъ огонь подъ плитою, топитъ русскую печь, валяетъ лепешки и готовитъ начинку для пшеничнаго пирога, воспоминаніе о которомъ дѣйствуетъ на работника одуряющимъ образомъ. Онъ останавливается по серединѣ кухни, держа въ рукѣ ведро съ пойломъ для племянной телушки и ничего не думая, просто наслаждается глядя на развитіе пирога возникающаго изъ составныхъ его частей. По этому Настасья Ивановна дѣлаетъ очень хорошо, выгоняя его изъ кухни, что въ

каждое праздничное утро методически повторяется ею отъ пяти до десяти разъ.

— Тамъ на скотномъ дворѣ я думаю Гриша тебя не дождется, выговариваетъ она работнику, который вспоминая о дѣйствительномъ мірѣ отвѣчаетъ ей: «сичасъ» и быстро удаляется, благословляя въ своей душѣ вольготную мысль Григорія Петровича, надумавшаго по праздникамъ давать своимъ рабочимъ по куску пшеничнаго калача и дюжій парень вернувшись со скотнаго двора снова возвращается въ кухню.

А Вороновъ въ эти дни, кромѣ обыкновенныхъ своихъ обязанностей беретъ на себя еще присмотръ за кормомъ скота, по этому онъ летаетъ по всему двору своей мызы, но чаще всего находится все-таки въ кухнѣ, которая составляетъ вмѣстѣ съ тѣмъ одну изъ его пріемныхъ комнатъ. Посѣтители его по этому знаютъ, что въ будни хозяину льготнѣе и онъ скорѣе вбираетъ въ свою голову толкъ о всякой вещи. Говоря съ кѣмъ бы то нибыло Вороновъ и въ праздникъ все-таки вникаетъ въ смыслъ словъ своихъ посѣтителей, но въ табельные дни кухня, не находится въ его нераздѣльномъ владеніи, напротивъ онъ самъ похожъ въ ней на посѣтителя и хотя она составляетъ самую большую изъ всѣхъ комнатъ его дома тѣмъ не менѣе онъ вмѣстѣ со всѣми присутствующими здѣсь людьми безпрестанно подвергается вліянію орудующей всѣмъ дѣломъ хозяйки, которая твердою поступью носится здѣсь по всѣмъ направленіямъ. Не мудрено, что Григорій Петровичъ

бываетъ вынужденъ прерывать иногда свои разговоры и подумать, хотя бы о той замѣчательной вещи, что его жена дѣлаетъ много разныхъ дѣлъ какъ будто одновременно. Не успѣетъ она прикос-



====page 313====



нуться до пирога и уже мѣшаетъ въ печи, при этомъ квашня, находившаяся на ея дорогѣ, измѣнила свое положеніе и очутилась ближе къ согрѣвающей ее плитѣ. Не успѣетъ онъ разсмотрѣть хорошенько какую позу приняла она, наклонившись передъ заслонкой, какъ Настасья Ивановна очутится уже снова у стола, и опять прихлопнувъ какъ-то по пирогу, опоражниваетъ сливки изъ кружки или разбиваетъ свѣжія яйцы, въ послѣднемъ случаѣ слѣдуетъ ожидать къ обѣду драченаго. Глаза геркулеса невольно обращаются къ пирогу, получившему какъ кажется простой шлепокъ и одна форма пирога послѣ того измѣнилась и приняла видъ близкій къ его совершенному идеалу.

«Вотъ, думаетъ онъ, что значитъ умѣніе-то; ну дай я подшлепникъ этому пирогу и ничего бы хорошаго отъ того не вы шло: раздавилъ бы я его или прилипъ бы онъ цѣлою своею половиною къ моей ладони, а у нея, вишь ты, все это до толку выходитъ; ни одного безполезнаго поворота не сдѣлаетъ плутовка». Затѣмъ Вороновъ снова обращается къ своимъ посѣтителямъ и отпускаетъ съ толкомъ нѣсколько человѣкъ, но озабоченная фигура Настасьи Ивановны, съ серьезной усмѣшкой на губахъ, продолжаетъ двигаться передъ его глазами и снова прерываетъ его многостороннюю аудіенцію. Теперь онъ уже непосредственно смотритъ на нее сзади и видитъ ея прочный станъ, который расширяется по мѣрѣ своего приближенія къ ея плечамъ именно на столько сколько это нужно для удовлетворенія его артистическаго вкуса, соединяющаго красоту съ силою; по его мнѣнію и та и другая должны быть распредѣлены равномѣрно и положительно; въ каждомъ здоровомъ организмѣ кажется, что въ его понятіе о красотѣ женщины входитъ требованіе и объ извѣстномъ ея благоразуміи; въ такомъ случаѣ его вкусъ сливается со вкусомъ нашего народа.

Но какая славная спина у Настасьи Ивановны! Она совершенно гладка какъ мягкая ладонь и если ее можно упрекнуть въ недостаткѣ граціозности, то въ ней нельзя ничего уничтожить безъ того, чтобы не испортить ее окончательно; можно сдѣлать только одно: обтесать ее одинаково на всемъ ея протяженіи; но тогда



====page 314====



эта женщина сдѣлается только шетивнѣе и все равно потеряетъ привлекательность своихъ формъ. «Вотъ оно, думалъ Вороновъ, что значитъ не тепличная-то красота, устойчива она и передѣлкѣ никакой не поддается». Сквозь тонкую рубашку, возвышавшуюся надъ каймою сарафана Вороновой, лоснилась ея кожа, которая во всемъ своемъ блескѣ заманчивой бѣлизны выползала изъ подъ широкаго ворота ея сорочки, и выдѣлывала животрепещащіе изгибы ея округленной шеи и какъ-то ласково оттѣняла полумракъ,

образовавшійся отъ коротенькаго платка, накинутаго ею поверхъ головы.

Опять онъ обращался къ своимъ посѣтителямъ или ходилъ провѣдать работниковъ на скотномъ дворѣ и потомъ снова смотрѣлъ на свою жену, дѣятельность которой совершенно уничтожила стряпуху, стоявшую въ углу безъ всякой работы и слѣдящей за хозяйкою съ какимъ-то благоговѣйнымъ страхомъ.

— Ты бы, бабушка, вышла на улицу посидѣть, совѣтовалъ ей Вороновъ.

— Какъ же уйти-то не справившись може зачѣмъ не на есть еще понадоблюсь.

— А вотъ подожди, сейчасъ кончу, такъ ты бабушка посмотришь, чтобы какое ни на есть кушанье не перегорѣло, а я на часокъ выйду на улицу дѣтей посмотрѣть, замѣчала хозяйка.

— Ну, ну, ладно же коли такъ, отзывалась она.

— Какъ она у васъ воюетъ, шептала стряпухѣ зашедшая сюда баба.

— Не говори, все сама дѣлаетъ и любитъ такъ, чтобы никто въ ея работу не мѣшался.

Наконецъ стряпня приблизилась къ концу; Настасья Ивановна еще разъ передернула свой головной платочекъ, ухвативъ его какъто щипоткою за самую середину и взглянула на мужа. Онъ находился подъ послѣднимъ вліяніемъ ея круглой, обнаженной руки,

поднятой къ платку; при томъ онъ видѣлъ ея высокую грудь, спокойную и привѣтливую, а потому и обѣщающую ровный, но продолжительный, почти безконечный привѣтъ и цвѣтущее лицо вмѣстѣ съ упругою, лоснящеюся кожею на рукахъ и шеѣ под-



====page 315====



тверждали ему, что счастье Воронова продолжится не одинъ и не два, а можетъ быть цѣлые десятки лѣтъ. Къ чему при такой увѣренности эти люди станутъ насиловать свою природу сильными и скоротечными порывами страсти, которую они перестали понимать тотчасъ послѣ перваго движенія ихъ нетребовательныхъ, но честныхъ сердецъ? Не лучше ли вкушать счастье по немного капля за каплею и всякій день чувствовать свою жизнь все полнѣе и полнѣе, дѣлаться снисходительнѣе къ другимъ съ каждымъ новымъ годомъ и все охотнѣе подавать руку помощи ближнимъ по мѣрѣ того какъ упрочивается ихъ счастье, захваченное у жизни съ бою путемъ труда, терпѣнія и сбереженій.

Такова неизбѣжная логика тихаго счастья, которая побуждала Настасью Ивановну улыбаться такъ хорошо, что мужъ, наэлектризованный впродолженіе ея долгой страсти, бралъ ее за руку и уводилъ въ свой кабинетъ. Здѣсь онъ цѣловалъ и давилъ ее своими сильными руками, а она съ веселымъ смѣхомъ вертѣлась на его колѣняхъ; казалось, что, въ число ея потребностей входила эта ласковая давка ея прочныхъ членовъ. Въ силѣ желѣзныхъ объятій своего мужа, Настасья Ивановна находила новыя подтвержденія его неизмѣнной любви.

Однако и въ такую мирную жизнь врывались иногда буйные вихри. Можетъ быть они содѣйствовали только прочнѣйшей установкѣ этой жизни на основномъ ея базисѣ; есть даже много данныхъ для предложенія того, что эти порывистыя недорайумѣнія

способствовали еще полнѣйшему сближенію между мужемъ и женой, которыя соприкасаясь между собою наталкивались иногда на то, что одному изъ нихъ казалось шероховатостью въ другомъ, и хотя въ своемъ результатѣ подобное столкновеніе уничтожало всегда немногія препятствія для ихъ тихаго счастья, тѣмъ не менѣе такая взаимная полировка двухъ индивидуальностей, составляла тѣ тяжелыя минуты, которыхъ нигдѣ не избѣгаютъ люди.

Такъ на пятый годъ послѣ своей женитьбы, Вороновъ намекнулъ своей женѣ о томъ, что онъ хочетъ отправить своего первенца сына въ семейство Радужнаго, въ которомъ мальчикъ шутя научится иностраннымъ языкамъ, незнаніе которыхъ смущаетъ



====page 316====



его самого и онъ не рѣдко упрекаетъ своихъ родителей за такой пробѣлъ въ его воспитаніи. Настасья Ивановна возстала противъ такой мѣры съ большою энергіею, но мужъ не придалъ этому должнаго значенія и когда ему вскорѣ послѣ того случилось быть въ городѣ, онъ между прочимъ написалъ Ѳедору Гавриловичу слѣдующее:

«Теперь хочу поговорить съ вами о дѣлѣ касающемся лично до меня. Вы нѣсколько разъ высказывали мнѣ согласіе на то, чтобы я прислалъ къ вамъ своего старшаго сына, котораго по моему давнишнему желанію хочу (и теперь болѣе чѣмъ когда либо прежде) посвятить во всѣ тонкости человѣческаго знанія. Это такъ сказать, моя idée-fixe, осуществить которой я въ своемъ домѣ не имѣю никакой возможности. Остальныхъ дѣтей всѣхъ, сколько бы ихъ ни было, я сдѣлаю хлѣбопашцами или ремесленниками, которымъ самъ укажу на способы, какими достигается умственное развитіе. И такъ жду отъ васъ отвѣта на это письмо, мнѣ бы хотѣлось какъ можно скорѣе привести въ исполненіе свое желаніе, и теперь же начать развитіе сына, на это я имѣю много причинъ. Главное дѣло въ томъ, что я не хочу пренебрегать его воспитаніемъ и развитіемъ съ самаго дѣтства. Не могу удержаться отъ того, чтобы не высказать вамъ, какъ сильно во мнѣ это желаніе. Оно составляетъ отголосокъ моей юности и того ея момента, когда я стремился быть образованнымъ, а можетъ быть и ученымъ человѣкомъ. Дѣйствительность убила во мнѣ

стремленіе къ этому идеалу совершенства и его-то я хочу видѣть въ одномъ изъ своихъ сыновей. Вы отецъ и поймете меня... и проч.».

Вороновъ возвратился домой поздно вечеромъ и засталъ свою жену въ спальной. Она тихонько напѣвала заунывную пѣсенку, къ которой обращалась всегда во время частыхъ отлучекъ мужа. Въ рукахъ она держала своего второго ребенка, котораго накормила молокомъ изъ своей груди и укачавъ его, готовилась уже положить малютку въ кровать.

Григорій Петровичъ тихонько пробрался въ комнату и хотя полъ



====page 317====



стоналъ подъ его ногами, тѣмъ не менѣе онъ въ своей походкѣ соблюдалъ возможную осторожность.

— Слава Богу, наконецъ-то пріѣхалъ! привѣтствовала его жена, получившая отъ Воронова довольно звучный поцѣлуй, который никогда не могъ быть тихимъ, потому что широкія губы Воронова складывались въ этихъ случаяхъ такимъ образомъ, что извѣстная часть воздуха, подверженная ихъ давленію, съ шумомъ вырывалась на просторъ.

— Я и то пріѣхалъ раньше чѣмъ слѣдовало, знаю, что ты безъ меня соскучишься, сказалъ онъ.

— Да долго ли ты пробудешь дома этотъ разъ? и она ласково потрепала мужа по шеѣ для того, чтобы гарантировать себѣ его благопріятный отвѣтъ.

— Теперь пробуду дома больше двухъ недѣль.

— Ну, за это назову тебя молодцемъ.

— Еще бы не назвать. Вѣдь безъ меня ты здѣсь, я думаю, пропадаешь со скуки?

И онъ улыбнулся какъ-то очень хорошо.

— Да ты не зазнавайся другъ, не очень-то я въ тебѣ нуждаюсь, и подмигнувъ ему самымъ плутовскимъ образомъ, она уложила ребенка въ постель.

— Не очень-то и я думаю на тебя заглядываются, это только я одинъ дуракъ такой выискался, что кажется мнѣ, будто лучше тебя уже нигдѣ и не найдешь.

— Не бойся, другъ, только свисну, такъ вся окрестность съ господами и съ молодчиками-парнями вокругъ меня ходоромъ заходитъ.

— Этакъ-то и я могу сказать.

— И скажешь да соврешь. За что тебя губатова любить-то. Развѣ только за силищу за твою, да за разумъ, а красоты въ тебѣ уже братъ большой нѣтъ!

— Будто и въ самомъ дѣлѣ я уродъ?

— А то нѣтъ, что ли?

— Ну, этого я не чувствую, особенно, какъ припомню все твое обхожденіе со мною. Скажи ты мнѣ, кто меня цѣлуетъ



====page 318====



сквозь всего какъ есть, когда я въ субботу изъ бани ложусь спать, вымытый и чистенькій. Это дѣлаетъ какая-то безстыдница, даромъ, что оно такіе дни приходятся подъ праздникъ.

— Будетъ тебѣ вздоръ-то болтать! Иди-тка лучше въ свой кабинетъ, тамъ тебѣ ужинать приготовлено.

И взявшись за руки они вышли изъ спальной.

— А что, Настя, кажется нашему старшему сыну четвертый годъ идетъ? спросилъ онъ поѣвши и закуривъ трубку.

— Да, ему пойдетъ скоро пятый. Ахъ, и умный-то онъ какой у насъ. Намедни прибѣжалъ на дворъ, а я подъ коровой съ подойникомъ сижу. Смотрю, вбѣжалъ и оглядывается во всѣ стороны; знаю что меня ищетъ, только я притаилась. Что-то думаю изъ этого выйдетъ? Постоялъ онъ немного такъ, да и присматривается къ быку. Вѣдь помнитъ же такая малютка, какъ работникъ разсказывалъ, что быкъ разъ сорвался, да чуть его не забодалъ. Ну, видитъ нашъ мальчикъ, что быкъ лежитъ на привязи и пошелъ огъ вдоль двора. Замѣтилъ меня подъ коровою и тихонько такъ подошелъ, словно боялся помѣшать. Подошелъ и смотритъ, а самъ молчитъ. Что ты Прошенька, спрашиваю, тихенькій такой сегодня? «Да я мама пужать тебя не хотѣлъ, отъ того и не крикнулъ», говоритъ онъ, А развѣ ты чего испугался? «Быка боюсь, даже очень боюсь». А для чего ты сюда пришелъ? «Да по тебѣ мама соскучилъ». Видишь ли какой чувствительный ребенокъ?

— Гмъ... нашъ сынъ молодецъ, учить его надо, процѣдилъ Вороновъ.

— А ты слушай. Вотъ, помолчалъ онъ немного, да опять и говоритъ: «Мама, а мама, ты что тутъ дѣлаешь?» Работаю, отвѣчаю я. «Все то ты мама работаешь, и здѣсь, и дома, и на ледникѣ и вездѣ, а никогда ты со мною не поиграешь». Мнѣ, говорю, играть не приходится; играй ты, а я поработаю. «А скучно тебѣ мама все работать и никогда не играть?» Ничего, говорю, не скучно, потому что играть что работать, это все равно,

только работать выгоднѣе; а все играть, такъ и съ голоду умрешь. «И я мама работать хочу». Да что бы ты думалъ? Все



====page 319====



утро проучился онъ у меня коровъ доить. Руки свои передъ этою работою сполоснулъ въ хлѣвѣ, ну словомъ, какъ большой человѣкъ. Такой-то онъ у насъ умница!

Говоря это Настасья Ивановна видимо оживилась. Глаза ея заблестѣла и придали лицу этой женщинѣ оттѣнокъ свѣтлой радости. Если ее настоящее чувство слѣдуетъ приписать одной капли принятаго ею счастью, то капля эта должна быть весьма крупная.

Григорій Петровичъ посмотрѣлъ на нее и помолчалъ довольно долго. Онъ далъ ей время прибрать со стола и когда она снова подсѣла къ нему, тогда мужъ положилъ къ ней на плечо свою руку.

— А вѣдь сына-то надо будетъ скоро учить, повторилъ онъ.

— Что онъ надоѣлъ тебѣ что ли?

— То есть, что ты хочешь этимъ сказать? и онъ снялъ свою руку съ женинаго плеча.

— Да развѣ можно мучить малютку съ этихъ поръ?

— Необходимо, голубушка, потому что послѣ уже труднѣе изучать нѣкоторыя вещи. Я уже написалъ Радужному, что пошлю къ нему Прошу для того, чтобы онъ съ его дѣтьми научился иностраннымъ языкамъ. Вороновъ вздохнулъ свободнѣе, какъ человѣкъ уже сдѣлавшій самую трудную часть своей работы. Но въ то же время ему пришла въ голову мысль о томъ не рано ли онъ аттакуетъ жену? съ другой стороны онъ сообразилъ, что

Настя его натура твердая и что къ ней засядетъ въ голову, того скоро изъ нея не выбьешь.

«Чѣмъ раньше тѣмъ лучше» рѣшилъ онъ и преодолѣвъ себя взглянулъ на жену.

Она сидѣла на томъ же мѣстѣ и казалось оставалась неподвижною. Вороновъ поднялъ свои глаза выше и увидѣлъ ея лицо, поблѣднѣвшее вдругъ такъ сильно, что на немъ оставался только признакъ никогда неизмѣнявшаго имъ румянца; въ глазахъ этой

женщины высказалась вся тяжесть разъѣдающаго ее горя; на нихъ навернулись двѣ слезы и капнули къ ней на колѣни.

— Голубушка Настя!... началъ онъ, пересиливая въ себѣ назойливое чувство страданія.



====page 320====



Вороновъ хотѣлъ взять ее за руку, но она съ большою силою оттолкнула его.

Ей припомнились всѣ прежніе разговоры мужа о дѣтяхъ и она поняла, что въ его рѣшеніи вопросъ о ихъ воспитаніи составляетъ существенную часть его собственнаго существа. Вслѣдствіе того ей сдѣлалось еще досаднѣе.

— Пошелъ прочь со своими нѣжностями, медвѣдь этакій! Одной рукой гладитъ, а другой сердце рветъ, крикнула она.

— Пойми же, душечка, что сыну нашему нельзя оставаться дуракомъ цѣлую жизнь и что главное воспитаніе онъ получаетъ съ малыхъ лѣтъ, а послѣ уже того не наверстаешь...

Онъ хотѣлъ продолжать, но голосъ его порвался отъ избытка ощущеній, которыхъ онъ не могъ совмѣстить даже въ своей обширной груди.

— Дуракъ ты должно быть, коли люди тебя смущаютъ.

— Не люди меня смущаютъ; но я самъ понимаю всю эту необходимость, то есть необходимость воспитанія и сама ты поймешь это, если захочешь меня выслушать.

— Ничего и не пойму и понимать не хочу того, чтобы ребенка отъ матери отняли и бросили его какъ бездомнаго въ чужіе люди.

Съ этими словами она встала и ушла.

Григорій Петровичъ остался на мѣстѣ и соображалъ, то есть въ сущности ничего не соображалъ, хотя и думалъ, что главное дѣло при настоящихъ обстоятельствахъ есть именно соображеніе. Эта мысль сопровождалась всякою чепухою и занимала его добрыхъ полчаса.

Наконецъ онъ всталъ и отправился въ спальню. Настасья Ивановна, подостлавъ подъ себя войлокъ, легла на полъ подлѣ кровати своего Прошиньки, а двухспальная постель, на которой Вороновъ привыкъ встрѣчать ласки жены, смотрѣла на него какъто непривѣтливо.

— Настя, не мучь меня ради... ну хоть ради нашихъ дѣтей. Можетъ быть можно и намъ самимъ вмѣстѣ съ Прошею въ городъ ѣхать, упрашивалъ и уговаривалъ онъ.



====page 321====



— Куда я тамъ къ бѣсу еще поѣду въ городъ, что тамъ дѣлать стану! Сдохнуть что ли поѣду я туда. Видно въ городахъ еще многихъ дуръ не хватаетъ?

Григорій Петровичъ понялъ, что онъ сказалъ глупость и что въ самомъ дѣлѣ ему съ женою нельзя поселиться въ городѣ, безъ того, чтобы не передѣлать всей своей жизни, что было конечно не мыслимо.

— Ну, такъ можно подумать и все это устроится какъ нибудь хорошо, бормоталъ онъ.

— Отстанешь ли ты сегодня отъ меня? произнесла она такимъ раздражительнымъ тономъ, что онъ не рѣшился болѣе настаивать и намѣревался лечь одинъ на кровать, но отъ нея вѣяло такимъ холодомъ, что Вороновъ отступилъ къ двери и снова возвратился

въ кабинетъ.

«Пойду, займусь чѣмъ нибудь, думалъ онъ, все равно спать уже не буду сегодня, такъ лучше дѣло сдѣлаю».

Онъ ушелъ, а Настасья Ивановна кинулась на стоявшій тутъ же высокій сундукъ, припала къ нему грудью и стукнувшись о его крышу, казалось замерла на мѣстѣ. Только одна убійственная мысль была для нея ясна, какъ день. Она инстинктивно поняла, что мужъ не считаетъ ее достойною поднять на ноги своего первенца и вырываетъ изъ ея рукъ Прошеньку, который не успѣлъ еще научиться хорошо говорить. Значитъ изъ ея сына

хотятъ сдѣлать что нибудь такое, что уничтожило бы все общее съ его матерью. Значитъ думаютъ порвать ту тѣсную связь, помощію которой она хотѣла прикрѣпить себя къ сыну. А вѣдь послѣдняя забота составляла одну изъ нравственныхъ опоръ всего не сложнаго міросозерцанія этой женщины. Такимъ образомъ порвать узы, скрѣпляющіе ее съ сыномъ все равно, что вовсе лишить ее собственнаго ребенка. И еще еслибъ онъ умеръ, то съ этимъ можно было примириться; но знать, что ея сынъ, плоть и кровь своей матери, будетъ гдѣ-то жить, кого-то ласкать и любить это значитъ ожидать ежечасно позорной для себя сцены, въ которой сынъ, встрѣтясь съ неизвѣстною ему матерью не пойметъ ее, а можетъ быть еще станетъ смѣяться надъ ея горемъ,



====page 322====



не задѣвающимъ его за живое. Нѣтъ, лучше умереть, чѣмъ дожить до такого ужаснаго положенія! Что же это въ самомъ дѣлѣ? Хлопотать цѣлый вѣкъ, любить кого-то, любоваться какимъ-то существомъ, котораго не видишь и при этомъ знать, что тебѣ

наплюетъ въ глаза тотъ самый человѣкъ, котораго ты любила еще въ зародышѣ и котораго отняли отъ тебя въ то время, когда этотъ бывшій твой зародышъ не успѣлъ еще изучить лица своей матери. Для чего же и жить на свѣтѣ, если все то что происходитъ отъ дѣлъ рукъ твоихъ и отъ самой счастливой любви твоей, если все это обращается противъ тебя же самого? Но главное то горе въ томъ, что подобное несчастье ты не можешь приписать къ пришибающей тебя случайности, но за ранѣе, по самому ходу вещей, простымъ своимъ умомъ видишь весь адскій результатъ своихъ любовныхъ забота. Мудрено ли, что человѣку въ такомъ положеніи кажется будто онъ носитъ въ груди своей заразу, дыханіе которой вредно вліяетъ на всякое чистое существо, до котораго оно прикасается? Такой человѣкъ, оскорбленный въ лучшей своей привязанности, теряетъ вѣру въ самого себя и онъ близокъ ко всякому отчаянію...

Такъ, или почти такъ думала Настасья Ивановна и металась по комнатѣ. А Вороновъ и не подозрѣвалъ, что происходитъ въ ея любящей душѣ.



ГЛАВА III.

Конечно, Григорій Ветровичъ дѣломъ не занялся. Въ его умѣ не могли сформироваться логичныя мысли. Сердитое лицо доброй Настасьи Ивановны, лишившей его ночного покоя, составляло единственное представленіе, которымъ была занята его голова.

Этотъ образъ любимой женщины, которую онъ такъ цѣнилъ именно за то, что ея природные инстинкты не парализованы внѣшними вліяніями, этотъ образъ слишкомъ сильно дѣйствовалъ на него для того, чтобы онъ могъ отнестись скептически къ его страдальческому лицу. Ему казалось только, что онъ насилуетъ нрав-



====page 323====



ственныя убѣжденія жены и что во всякомъ случаѣ онъ самъ произвелъ всю вечернюю катастрофу. Понятно, что, чувствуя на себѣ тяжесть такого сильнаго обвиненія, человѣку прежде всего приходитъ на умъ желаніе исправить весь вредъ, нанесенный имъ другимъ. Вороновъ нѣсколько разъ бралъ со стола свѣчу и подходилъ къ двери, отъ которой снова возвращался. Онъ былъ увѣренъ, что отказавшись передъ женою отъ своего намѣренія воспитывать Прошу вдали отъ себя, онъ теперь введетъ ее только въ сомнѣніе и она конечно не довѣритъ искренности его словъ. Тѣмъ не менѣе усѣвшись на свое мѣсто ему опять таки казалось необходимымъ идти къ женѣ. Это продолжительное колебаніе было прекращено счастливою мыслью о томъ, что затронутый вопросъ слишкомъ важенъ и что онъ влечетъ за собою нравственную отвѣтственность за будущность сына, котораго тоже нельзя насиловать, ради предразсудковъ его матери. Да и кто еще долженъ быть

поставленъ здѣсь на первомъ планѣ: жена, или сынъ? Конечно, нужно рѣшить этотъ вопросъ безпристрастно и чисто теоретически, а послѣ уже предпринять какое либо дѣйствіе. Но можетъ ли онъ быть пристраснымъ судьею въ этомъ дѣлѣ. Онъ, который самъ

такъ мало вынесъ изъ своего образованія и который во всемъ, что онъ дѣлаетъ хорошаго, обязанъ только своему доброму сердцу? Можетъ, или не можетъ, но онъ, какъ отецъ долженъ рѣшить вопросъ о воспитаніи своихъ дѣтей и обязанъ предупредить свою

жену объ этомъ рѣшеніи теперь же для того, чтобы ея заблужденія не развивались... Развѣ онъ не оставляетъ при матери всѣхъ ея дѣтей кромѣ одного?

Положеніе Воронова становилось весьма затруднительно. Оно усложнилось еще тѣмъ соображеніемъ, что въ упорствѣ Настасьи Петровны пришлось признать прекрасную черту ея честнаго и даже возвышеннаго характера.

«Еслибъ она была дрянью, дорожащею только матеріальнымъ благомъ, одною изъ тѣхъ дряней, которыхъ такъ много, то она отнеслась бы весьма равнодушно къ будущности своихъ дѣтей. Для нея важнымъ казалось бы только ея личное довольство. Но если эта женщина любитъ мужа и кромѣ того любитъ дѣтей; если она



====page 324====



способна къ этимъ двумъ чувствамъ, то Настя составляетъ идеалъ женщины», думалъ Григоріи Петровичъ и холодный потъ выступилъ на его лобъ.

Онъ взялъ трубку и закурилъ ее, сдѣлавъ и то и другое совершенно машинально.

Ворововъ успокоился наконецъ на столько, что вспомнилъ объ основномъ принципѣ имъ самимъ выработанной нравственности. По его мнѣнію идеальнымъ человѣкомъ былъ тотъ, кого современники называютъ честнымъ. Гордиться этою честностью и быть

постоянно на сторожѣ для того, чтобы не повредить такой репутаціи въ собственныхъ глазахъ — вотъ нравственныя обязанности, которыя по его мнѣнію слѣдовало преслѣдовать. Оправданіе неблаговиднаго поступка высшими стремленіями онъ рѣшительно не признавалъ и находилъ, что эти стремленія вообще ненормальны;

короче, онъ совсѣмъ не понималъ иныхъ нравственныхъ цѣлей и потому Настасья Ивановна оказывалась тоже права и съ этой новой точки зрѣнія. Честность была за нее и этого было весьма достаточно для того, чтобы оправдать то ея желаніе, которое онъ

такъ недавно опровергалъ, какъ предразсудокъ. Но все таки учить сына необходимо и въ этомъ случаѣ его отцовская гордость шла дальше самыхъ смѣлыхъ предположеній Настасьи Ивановны. Эта гордость опиралась на отцовскую любовь, которая приходилась

въ разрѣзъ съ стремленіями любящей матери. Въ этомъ-то и заключался весь вопросъ его семейной драмы. Самолюбіе отца было готово пожертвовать даже частью Прошинаго здоровья, если, какъ онъ думалъ, это необходимо для его совершенства въ научныхъ познаніяхъ. Мать не соглашалась даже на необходимую разлуку съ своимъ сыномъ, и одна мысль о томъ, что его свѣжее лицо замѣнится болѣе фэшенебельною, но за то вѣчно недовольною физіономіею, одна эта мысль могла бы испортить всю ея жизнь. Она отпустила бы отъ себя сына только въ томъ случаѣ, еслибъ къ тому ее побуждала крайняя бѣдность.

Такъ просидѣлъ Вороновъ въ кабинетѣ до самаго свѣта и ничего путнаго не придумалъ, за то сильно измучился нравственно.



====page 325====



«Вѣдь у нея, кромѣ Проши, останутся другія дѣти», вертѣлось въ его головѣ.

Онъ всталъ и отправился посмотрѣть на жену.

— Угомонился ли ты наконецъ? спросила его Настасья Ивановна, не смыкавшая глазъ въ продолженіи цѣлой ночи.

— Угомонюсь Настя, если ты согласишься учить сына. Пойми, я хочу отдать въ люди одного Прошу, остальныя дѣти будутъ всѣ при тебѣ.

— Да развѣ я тебѣ мѣшаю учить егo?

— Я самъ не могу учить.

— Что такъ?

— Да я и самъ ничего не знаю.

— Чего ты не знаешь такого, что ему теперь нужно?

— Языковъ, да и наукъ всякихъ не знаю.

— Ахъ-ти Гриша, да ты никакъ бѣлены объѣлся!

— Нѣтъ не объѣлся.

— Ты грамоту знаешь?

— Знаю.

— Работать умѣешь?

— Ну положимъ, что умѣю.

— Такъ какого же бѣса тебѣ еще нужно? Али ты не понимаешь, что я хочу только поднять Прошу, а потомъ и сама отдамъ его куда хочешь.

— Говорятъ тебѣ науки нужно знать.

— Самъ же ты сказывалъ, что всѣхъ наукъ не одолѣть ни одному человѣку.

— Все же надо поучить его всему, что только знаютъ другіе.

— Ну коли дуракомъ себя считаешь, то приговори для него такого человѣка, который съ умомъ.

— Да такому человѣку нужно заплатить 1000 рублей въ годъ.

— Полно дурить-то дворянская душа! Не отдамъ я тебѣ сына пока онъ не будетъ знать, что я его мать и пока не запомнитъ моего лица такъ, что вѣкъ его не забудетъ.

— Послушай однако... началъ было мужъ, но жена перебила его:



====page 326====



— Нѣтъ братъ, проваливай съ твоими выдумками; не хочу я знать этихъ пустяковъ. Если думаешь учить сына, то учи его здѣсь при мнѣ, чтобы я сама видѣла, какъ моего малютку станутъ школить.

Григорій Петровичъ только плюнулъ, да вышелъ вонъ. Мало того, что жена, сопротивлялась его желанію учить сына теперь же, но она еще сильно уязвила своего мужа. Произнесенныя ею слова: «дворянская душа», показались ему особенно обидными.

Онъ отправился на скотный дворъ и старался пробыть на немъ какъ можно дольше. День этотъ былъ праздничный и Настасья Ивановна стряпала въ кухнѣ, наполненной народомъ. Боясь смотрѣть на жену, Вороновъ, возвращаясь со скотнаго двора, устроилъ своимъ паціентамъ аудіенцію на открытомъ воздухѣ при 15° мороза. Ему было бы слишкомъ тяжело видѣть жену, находящуюся въ крайне раздраженномъ состояніи. Тѣмъ не менѣе ему приходилось входить въ кабинетъ для того, чтобы записывать кое-что въ свои тетради. Въ кухнѣ его глаза нѣсколько разъ встрѣчали недовольный, но рѣшительный взоръ Настасьи Ивановны. Мужъ и жена не говорили другъ другу ни слова и оба чувствовали, что ихъ семейная жизнь обратится въ каторгу, если она станетъ идти тѣмъ же путемъ. Каждому изъ нихъ въ это утро казалось, что всѣ окружающіе ихъ предметы утратили ихъ дѣйствительную цѣнность. Къ Настасьѣ Ивановнѣ въ голову пришла однажды очень шальная мысль:

«Если такъ, думала она, то лучше порѣшить со всѣмъ этимъ въ одинъ разъ, да и дѣлу конецъ. Брошу я все и его, и дѣтей, да пойду куда нибудь въ работницы, чтобы глаза мои ихъ не видали».

Но такая мысль была мимолетною, а вообще Настасья Ивановна надѣялась, что все кончится какъ нибудь благополучію.

Къ обѣду явился дядя Матвѣй и когда всѣ они сѣли за столъ, то старикъ сразу догадался, что въ воздухѣ пахнетъ порохомъ. На его вопросъ о причинѣ замѣченнаго имъ напряженія между супругами, Вороновъ откровенно разсказалъ ему, въ чемъ состояло все дѣло.



====page 327====



— Гмъ, сказалъ дядя Матвѣй, собираясь съ мыслями.

— Ты дядя человѣкъ толковый, помири меня съ женою, просилъ его хозяинъ.

— Оно конечно у дворянъ уже такое заведеніе, чтобы дѣтей своихъ въ городахъ учить; а тоже не приходится ихъ силою отъ матери вырывать, отвѣтилъ старикъ, не замѣчая того, что онъ собственно ничего не разрѣшилъ, а такъ сказать, началъ только соображать обстоятельства этого дѣла.

— Не дворянка рожала за меня дѣтей, и не господская грудь кормила ихъ молокомъ, рѣзко замѣтила хозяйка.

— Хотя бы они и не были дворянами, я все таки хочу, чтобъ одинъ изъ моихъ сыновей былъ не глупѣе умныхъ людей.

Мысль о великихъ интересахъ, защищаемыхъ Вороновымъ, придала ему небывалыя силы. Въ эту минуту онъ становился почти нѣмъ къ страданіямъ своей жены.

— Бѣдная я на свѣтъ народилась, и опершись локтемъ на столъ, хозяйка зарыдала.

— Уфъ, тяжело, простоналъ Григорій Петровичъ, которому казалось, что все его могучее тѣло стянуло въ одну центральную точку. И онъ вдругъ почелъ себя какимъ-то ничтожнымъ и безпомощнымъ существомъ.

— А ты постой — надо дѣло толкомъ разобрать; утѣшилъ дядя свою племянницу.

Настасья Иваиовна перестала плакать.

— Не попущу я отнять отъ себя дѣтей и ежели ты это сдѣлаешь, то я сразу порѣшу со всѣмъ твоимъ домомъ, да и съ тобою тоже.

И напряженными, мигающими глазами она съ ужасомъ смотрѣла на мужа. Казалось Настасья Ивановна ждала, что онъ хватитъ ее со всего размаху куда ни попало, но тотъ не трогался съ мѣста, а упорно молчалъ.

— Слушай, Настасья Ивановна, вмѣшался старикъ, надо правду сказать: — въ наукахъ во всякихъ сила большая есть — это я уже самъ знаю, а только и тебѣ бы, Григорій Петровичъ, годовъ пять подождать можно.



====page 328====



— Отвезу сына учиться, да не къ какому нибудь, а къ своему другу за 1000 верстъ отсюда, сказалъ Вороновъ въ видѣ окончательнаго аргумента, на который онъ употребилъ весь остатокъ своихъ нравственныхъ силъ.

Она такъ и впилась въ его лицо потеряннымъ и безумнымъ взглядомъ. Григорію Петровичу сдѣлалось какъ будто страшно.

— Учи здѣсь, а не разлучай меня съ дѣтьми! Не то я возьму полѣно, да расшибу имъ головы; все равно ужъ ежели пропадать, такъ вдругъ, въ одинъ часъ! На то-ли я ихъ рощу, чтобы они матери своей не узнали; за тѣмъ что-ли я забочусь о нихъ день и ночь, чтобы кинуть ихъ между чужими людьми? «На, возьмите добрые люди, этого товара намъ не нужно! и дѣлайте вы съ нашими дѣтьми, что надумаете: хотя хорошихъ людей, хотя калѣкъ, хотя прощалыгъ мошенническихъ». Какъ бы не такъ, дуру какую нашли, да я лучше сама порѣшу съ ихъ головами, чѣмъ стану по свѣту раскидывать свои сѣмена на то, чтобы они муку терпѣли.

— Что-жъ, Григорій Петровичъ, надо тебѣ свою жену отъ этой напасти ослободить; не то, всяко бываетъ — бабы самъ знаешь резоновъ безчувственныхъ не слушаютъ, твердымъ, словно пророческимъ тономъ произнесъ старикъ.

Вороновъ былъ готовъ на всякую уступку. Растерянный видъ Настасьи Ивановны убилъ въ немъ всякую мысль о сопротивленіи; но успокоить его жену было не такъ-то легко. Вмѣстѣ съ дядей Матвѣемъ онъ употребилъ на это цѣлый вечеръ и только отчасти достигъ своей цѣли послѣ клятвеннаго обѣщанія, которымъ онъ подтвердилъ, что возьметъ къ себѣ въ домъ учителя и пока Проши не минетъ десяти лѣтъ до тѣхъ поръ онъ не оставитъ домашняго крова.

Настасья Ивановна немного стихла, но не вошла еще въ свою обычную колею. Она какъ будто не вполнѣ довѣряла своему мужу. Это былъ первый случай, въ которомъ она послѣ своего замужества усомнилась въ его словахъ.

Дядя Матвѣй въ этотъ вечеръ печально возвращался домой. Еще разъ въ жизни, и на этотъ разъ кажется уже безапеляціон-



====page 329====



но, онъ рѣшилъ, что на землѣ нѣтъ человѣческаго счастья. Когда онъ взошелъ въ избу, жена приступила къ нему съ распросами о Вороновыхъ, но онъ вмѣсто всякаго отвѣта выругалъ ее старою каргою, которой только того и хочется, чтобы «мучить» добрыхъ людей, благо ей дѣлать больше нечего. Старуха облаяла его косматымъ псомъ. Онъ легъ на печь и словно замеръ на ней.

Послѣ такого семейнаго недоразумѣпія Настасья Ивановна успокоилась не скоро. Уже много времени прошло съ тѣхъ поръ, какъ она высказала Воронову обидное слово и хотѣла порѣшить со своею головою, а онъ все еще улавливалъ иногда ея жесткій взглядъ, обѣщавшій мало хорошаго въ томъ случаѣ, если эта женщина будетъ снова раздражена. Мужъ старательно избѣгалъ всякаго спора со своею женою.

Наконецъ она совершенно успокоилась и вмѣстѣ съ наружною беззаботностью къ ней возвратилась ея способность къ неутомимой работѣ и къ той предусмотрительности во всѣхъ дѣлахъ, которая не оставляетъ досуга, но и не нарушаетъ нравственнаго покоя тихой души.



ГЛАВА IV.

У Настасьи Ивановны была одна страсть, которая очень не нравилась ея мужу. Она любила наряжаться и съ этою цѣлью дѣлала сбереженія, которыя тратила вообще на пустяки, не имѣющіе, по мнѣнію Воронова, никакого логичнаго основанія. Сперва онъ думалъ, что такая страсть его жены исчезнетъ сама собою, какъ только у нея будутъ дѣти; но онъ горько ошибся. Страсть напротивъ того продолжала усиливаться съ каждымъ новымъ годомъ и дошла до того, что шелковый сарафанъ и тонкая полотняная рубашка сдѣлались необходимыми предметами ея праздничнаго костюма. Кромѣ того потребовались тонкіе-же полотняные передники для того, чтобы можно было стряпать, не разставаясь съ дорогимъ нарядомъ, который тѣшилъ женское сердце Вороновой;



====page 330====



Послѣ передниковъ, бусъ, серегъ и другихъ мелочей лисья шубка и мѣховая кофточка съ воротничкомъ изъ куницы сдѣлались крайне необходимы. Короче, прихотямъ Настасьи Ивановны не предвидѣлось конца, а эти разбойники торгаши услужливо приносили ей всю эту дребедень, сердившую мужа тѣмъ болѣе, что коробейники брали еще на себя исполненіе всѣхъ ея новыхъ заказовъ. А разъ, поѣхавъ въ городъ, она растранжирила на

свой туалетъ цѣлыхъ сто рублей.

— Къ чему ты дѣлаешь эти пустыя траты? выговорилъ ей мужъ, передъ которымъ она похвастала своими покупками.

— А развѣ тебѣ жаль этихъ денегъ?

— Не то, что жаль, а онѣ нужны на многія вещи, которыя поважнѣе твоихъ тряпокъ.

— Что-жъ ты думаешь Гриша: развѣ я тебѣ не заслужу этихъ денегъ?

Она встала передъ нимъ фертомъ и какъ-то съ высока взглянула на сидѣвшаго передъ нею мужа, котораго эта выходка даже оскорбила.

— Право Настя, я понять не могу для чего тебѣ хочется наряжаться? Будь ты глупая женщина — тогда другое было бы и дѣло, а то смыслу у тебя здраваго не занимать стать, а дуришь ты съ тряпками также, какъ и всякая другая.

— Да вѣдь и я не святая: — такой-же человѣкъ, какъ и всѣ.

— Я все-таки думаю, что ты умнѣе другихъ и не понимаю для чего ты наряжаешься, какъ кукла. Не все-ли кажется равно: что въ бараньемъ тулупѣ ходить, что въ атласной шубкѣ; вѣдь грѣютъ-то они одинаково?

— Нѣтъ другъ не все равно, потому что я не хочу ходить хуже людей.

— Какихъ это людей?

— Да всѣхъ людей, какіе-бы они ни были; хотя изъ простого званія, или изъ дворянскаго сословія.

— Для чего-же это?

— А для того, что гдѣ-бы я не показалась въ церкви-ли, али въ гостяхъ — всякій-бы видѣлъ, что я и по русскому одѣва-



====page 331====



юсь можетъ быть лучше, чѣмъ другіе по городскому. Лицомъ-то, я себя никогда не выдамъ, такъ и одежею своею никому не попущу.

— Странное у тебя самолюбіе.

— Да что ты въ самомъ дѣлѣ присталъ ко мнѣ? Если жаль денегъ, то и давись ими — можетъ быть пригодятся они тебѣ послѣ смерти; а мнѣ плату особую положи за работу.

— Полно дурить Настя.

— Чего дурить-то? Ужъ если хочешь считаться со мною, такъ давай считаться, а хочешь жить по хорошему, то и молчи. Не бойся — не разорю я тебя.

Однажды утромъ, вскорѣ послѣ подобнаго разговора, Воронову пришла счастливая и вмѣстѣ съ тѣмъ предательская мысль.

— Ну правда твоя Настя, что не нужно быть хуже другихъ и никому ни въ чемъ не уступать, почему-же ты хочешь, чтобы и дѣти наши были плоше людей?

— Какъ такъ?

— Да не желаешь научить ихъ тому-же чему учатся другіе? храбро приступилъ онъ къ дѣлу. Вотъ тутъ всего только въ трехъ верстахъ живетъ знакомая наша помѣщица Дугина и если мы свеземъ къ ней своего сына, то онъ вмѣстѣ съ ея дѣтьми языкамъ всякимъ шутя научится; а наука эта только дѣтямъ и дается. Вотъ намъ съ тобою уже трудно догнать людей на этотъ счетъ, да и некогда — другая работа есть. А Прошѣ будетъ скоро уже пять лѣтъ — теперь ему самая пора учиться языкамъ. 

Настасья Ивановна не разсердилась — она только задумалась. Маневръ, придуманный мужемъ, былъ очень удаченъ. Во первыхъ онъ поймалъ ее на словѣ; во вторыхъ осязательно выяснилъ ей пользу знанія иностранныхъ языковъ, въ третьихъ предлагалъ свезти сына только за три версты отъ дома и при томъ къ сосѣдкѣ, нравственное превосходство которой сознавала сама Воронова, считавшая Дугину единственною своею пріятельницею изъ числа всѣхъ окрестныхъ помѣщицъ.

Зимою ты будешь видѣть сына каждый день. Сядешь послѣ обѣда въ городскія саночки, да и съѣздишь къ нему вмѣсто ка-



====page 332====



танья; а дома я въ твое отсутствіе самъ за всѣмъ присмотрю. Лѣтомъ же мы будемъ брать Прошу къ себѣ на мѣсяцъ, или хотя на два, убѣждалъ онъ.

— Этакъ-то еще ничего — можно, произнесла она, пораженная такимъ неожиданнымъ оборотомъ дѣла.

— Теперь твои наряды лежатъ дома, такъ безъ всякой пользы, а тогда ты по крайней мѣрѣ станешь ихъ провѣтривать.

Сказавъ это, онъ почувствовалъ, что дѣйствуетъ вопреки своему правилу: вести всякое дѣло на прямикъ и никого не обманывать различными снаровками. Онъ нарушилъ свой принципъ и для оправданія такого поступка долженъ прибѣгнуть къ безчестному доводу людей, оправдывающихъ пошлость ради великой цѣли, но это еще не все: Вороновъ кромѣ того подѣйствовалъ на единственно дурную, по его мнѣнію, страсть своей жены. Онъ разрѣшалъ ей мотать деньги на наряды, цѣною которыхъ можно было бы пріобрѣсти что нибудь полезное.

Сообразивъ о сдѣланномъ имъ обманѣ — первомъ въ жизни — онъ вдругъ вскочилъ со стула и, не ожидая отвѣта жены, выбѣжалъ изъ дома, таща за собою полушубокъ, который онъ вмѣстѣ съ шапкою надѣлъ уже на дворѣ.

У Григорія Петровича было скверно на душѣ. Единственная вещь, которою онъ по справедливости гордился, та вещь, которая составляла главную пружину, поддерживавшую его въ нравственномъ мірѣ, эта вещь совершенно исчезла. Теперь ему казалось, что онъ, начинающій обманывать людей, уже не имѣетъ между ними прежняго своего мѣста. Не подумавъ хорошенько, онъ замахнулся, да и хватилъ съ плеча по всѣмъ струнамъ своего нравственнаго строя. Все какъ есть порвалъ онъ въ немъ и теперь остался въ такомъ же положеніи, какъ вѣтренная мѣльница безъ крыльевъ. Вороновъ посмотрѣлъ на свой поступокъ весьма серьезно. По его мнѣнію, вдругъ оказалось, что онъ съ этой минуты уже не можетъ дѣлать никакого настоящаго дѣла и это потому, что ни о чемъ не можетъ думать. Какъ въ самомъ дѣлѣ отнесется онъ теперь къ какому бы то ни было предмету, вызывающему на размышленіе? Съ точки зрѣнія честнаго человѣка,



====page 333====



никогда не лгущаго, онъ не можетъ смотрѣть на вещи послѣ того, какъ одинъ изъ самыхъ важныхъ вопросовъ своей жизни разрѣшается имъ помощію обмана и послѣ того, какъ на этомъ фундаментѣ, разрушить который онъ не въ силахъ, строится счастье его сына. Затѣмъ, другой извѣстный ему способъ оцѣнки вещей, онъ называлъ мошенничествомъ и всѣ степени, существующія между этими двумя опредѣленіями, онъ клеймилъ оттѣнками того же мошенничества. Но, сойдя съ этой точки зрѣнія, онъ не могъ перейти на вторую и не соглашался оставаться между ними. Какъ только человѣку дѣлается жутко, онъ перестаетъ быть логиченъ — въ данную минуту Вороновъ испытывалъ это на себѣ и пожалѣлъ о томъ, что умъ его не умѣетъ признавать ничего, кромѣ двухъ крайностей.

Наконецъ онъ рѣшилъ, что будетъ смотрѣть на свой сегодняшній поступокъ, какъ на пятно, которое онъ долженъ смыть съ себя и чѣмъ раньше сдѣлаетъ это, тѣмъ лучше. Такимъ образомъ Вороновъ полагалъ оставаться вѣрнымъ самому себѣ и все-таки

устроить свою жизнь на томъ, что онъ называлъ обманомъ, влекущимъ за собою цѣлую вереницу лжи и пошлости. Кромѣ того онъ совсѣмъ не взялъ въ соображеніе того, что жена можетъ опомниться и понять, что ее разными хитростями заставляютъ примириться съ оскорбительною для нея мыслію о необходимости разлуки съ сыномъ въ пору его нѣжнаго младенчества.

Григорій Петровичъ совсѣмъ не подумалъ о томъ, какъ можетъ отнестись къ этому его жена и не мудрено, что онъ, какъ человѣкъ крайне неопытный въ дипломатіи, сдѣлалъ это упущеніе.

Думая о своемъ несовершенствѣ, Вороновъ миновалъ дворъ и ничего не замѣчая, шагалъ вдоль по деревенской улицѣ.

— Куда Богъ несетъ? крикнулъ ему Николай, стоявшій за изгородью подлѣ своей избы.

Вороновъ поднялъ голову и остановился. Передъ нимъ стояла рыжая фигура крестьянина, зловѣще мигавшаго глазами. Николай сильно постарѣлъ съ тѣхъ норъ, какъ читатель познакомился съ нимъ въ моемъ предыдущемъ романѣ. Морщины овладѣли его исхудалымъ лицомъ и расплодились на немъ до того, что дѣлали



====page 334====



этого человѣка крайне безобразнымъ. А его глаза измѣнили своей бойкости, теперь они казались просто блуждающими, ихъ какъ будто надсадили непосильнымъ для нихъ зрѣлищемъ и они безполезно суетились, какъ бы отыскивая нужный имъ предметъ, котораго нигдѣ не оказывалось. Глядя на твердую, но уже сгорбленную фигуру Николая, можно было подумать, что и плутамъ не всегда хорошо живется на свѣтѣ.

— Вышелъ я... для того, чтобы пройтись, отвѣтилъ ему Григорій Петровичъ, считавшій всегда глупостью безцѣльныя прогулки всякаго рода.

— Должно быть хочешь дойти до рѣки: — тамъ сегодня въ прорубахъ рыбу ловятъ, поправилъ его Николай.

— Дойду и до рѣки.

— Есть у меня къ тебѣ дѣло Григорій Петровичъ.

— Ну, говори.

— Завтрашняго числа меня къ мировому требуютъ.

— Да вѣдь онъ часто требуетъ тебя — это вещь обыкновенная.

— Только на этотъ разъ совсѣмъ напрасно.

— Тебя обвиняютъ въ томъ, что осенью ты свезъ въ свою ригу чужой хлѣбъ.

— Врутъ это на меня злодѣи.

— Эхъ Николай, пропадешь ты за свои продѣлки. Никогда я не видѣлъ тебя на зимнихъ заработкахъ. Какъ ты отбудешь лѣто на своей пашнѣ, такъ и сидишь дома всю зиму. — Лѣность братъ до добра не доводитъ.

— Полно грѣшить тебѣ, Григорій Петровичъ. Никому до этого заботы нѣтъ, что я хотя и бѣдно, а все таки живу самъ себѣ господиномъ. И много ли мнѣ надо: дѣтьми Господь меня обидѣлъ — не захотѣлъ Онъ видно, чтобы сѣмя мое на землѣ плодилось, такъ для кого же сталъ бы я воровать? Нѣтъ, если правду хочешь услышать, то знай, что разжирѣлъ мой сосѣдъ и сталъ ему ненавистенъ всякій человѣкъ, который вздумаетъ богачу поперечить, а я самъ знаешь спуску никому не дамъ, если меня задѣваютъ, такъ онъ злодѣй и ехидствуетъ на меня.

— Ну и скажи это судьѣ, если знаешь правду.



====page 335====



— Я такъ и сдѣлать думаю.

Вороновъ пошелъ дальше, а Николай посмотрѣлъ ему въ слѣдъ и морщины его раздвинулись отъ злой и завистливой улыбки.

— Этотъ человѣкъ вполнѣ бы честнымъ былъ, еслибъ жилъ онъ въ крестьянской нуждѣ, да воровать бы не сталъ ни Боже мой ничего; ни одной лучинушки изъ чужаго лѣса, процѣдилъ крестьянинъ, провожая глазами Григорія Петровича, къ которому онъ относился съ свойственнымъ ему скептицизмомъ.

Дойдя до рѣки, Вороновъ приблизился къ рыбакамъ, сгруппировавшимся кучками на ея ледяной поверхности. Онъ принялъ участіе въ закидываніи сѣти и за это былъ награжденъ двумя жирными, лещами изрядной величины. Вернувшись домой, онъ передалъ рыбу своей женѣ, на которую бросилъ сперва робкій взглядъ, но она была весьма спокойна и по видимому нисколько не волновалась тѣми чувствами, которыя мужъ догадался предписать ей уже въ то время, когда кончилась рыбная ловля, но опасенія его на этотъ разъ были совершенно напрасны. Настасья Петровна не успѣла еще взвѣсить хорошенько всѣхъ послѣдствій ихъ недавняго разговора и конечно не подозрѣвала въ своемъ мужѣ никакихъ дипломатическихъ способностей.

Она весело приняла отъ него рыбу и пожалѣла только, что ее не успѣютъ приготовить къ сегоднишнему обѣду, который уже поданъ на столъ.



ГЛАВА V.

Чѣмъ болѣе Григорій Петровичъ вдумывался въ смыслъ своего семейнаго разлада, тѣмъ сильнѣе засѣдала къ нему въ голову другая мысль. Она настаивала на необходимости быстраго осуществленія задуманнаго имъ плана, основаннаго на обманѣ любимой жены. Эта мысль такъ совпадала съ самолюбіемъ и съ завѣтною мечтою Воронова, что онъ не могъ сопротивляться ей долѣе двухъ дней, по прошествіи которыхъ онъ съѣздилъ къ Дугиной и условился съ нею въ главныхъ пунктахъ, касающихся Прошинаго



====page 336====



воспитанія и тѣхъ расходовъ, которые были съ нимъ сопряжены. Сосѣдка была весьма миловидная вдовушка то сантиментальная, то корыстная, судя по капризу. Она имѣла двоихъ дѣтей и оплакивала своего мужа уже четвертый годъ. Очень вѣроятно, что ея

горе поддерживалось отчасти безнадежностью составить себѣ вновь приличную партію, для которой она въ замѣнъ молодости, не могла пожертвовать своимъ состояніемъ, запутаннымъ самымъ фантастическимъ образомъ; но тѣмъ не менѣе въ вознагражденіе

за свой учительскій трудъ и за пропитаніе Проши, Дугина не назначила опредѣленной    платы — она ограничилась только примѣрнымъ указаніемъ числа пудовъ масла и говядины, выходящей у нея ежегодно. Вороновъ согласился принять на себя доставку

ей извѣстной части этихъ продуктовъ натурою и они разпроіцалнсь самымъ чувствительнымъ образомъ. Григорій Петровичъ зналъ, что она не очень дурная, женщина, нежалѣвшая трудовъ для образованія своихъ дѣтей и высказавъ ей это онъ прибавилъ:

— Я знаю, что вы не станете обижать моего Прошу.

— Не въ томъ дѣло дорогой сосѣдъ; но поймите, что я вамъ самимъ чрезвычайно обязана, сказала она.

— Да за что-же?

— Вы даете мнѣ возможность заработать кое-что, а имѣть трудовой хлѣбъ было моею всегдашнею мечтою, которую я не могла осуществить, потому что въ деревни трудно найти себѣ работу, а въ городъ мнѣ нельзя ѣхать, потому что не съ чѣмъ туда явиться.

— Ну полно толковать объ этомъ. Такимъ образомъ мы рискуемъ наговорить другъ другу столько пріятныхъ вещей, что ихъ не перечтешь за цѣлый день.

Они какъ-то дружески пожали другъ другу руки, послѣ чего Вороновъ уѣхалъ домой.

«Пусть только Настя свыкнется съ мыслью о томъ, что нашъ сынъ не будетъ жить дома и тогда черезъ годикъ можно будетъ перевести его къ Радужному», думалъ Вороновъ дорогою.

«Но это значитъ продолжать обманъ и хитрить передъ женою въ то время, когда я не подличаю ни передъ однимъ человѣ-



====page 337====



комъ въ цѣломъ свѣтѣ», лѣзло ему въ голову и онъ тяжело вздыхалъ.

Дома, въ продолженіе цѣлаго вечера ему казалось, что всѣ окружавшіе его предметы имѣютъ странный видъ. Стулья сдѣлались словно жестче обыкновеннаго, окна уменьшились, полъ стоналъ подъ его тяжестью такъ, какъ будто онъ собирался провалиться сквозь землю вмѣстѣ съ хозяиномъ дома. Всѣ вещи, на которыя онъ смотрѣлъ, принимались плясать, а въ кухнѣ одинъ смѣлый чугунчикъ даже подмигнулъ ему своею глупою, развалистою пастью. Это случилось въ тотъ моментъ, когда Григорій

Петровичъ, собравшись на скотный дворъ освятилъ его фонаремъ. Удивленный хозяинъ подошелъ къ злорадной посудѣ и пощупавъ ее хорошенько отправился къ своимъ коровамъ. Изъ нихъ онъ передержалъ за рога цѣлый десятокъ для того, чтобы убѣдиться

въ томъ, что онѣ въ отношеніи къ нему не имѣютъ никакихъ дурныхъ намѣреній, въ чемъ онъ началъ было подозрѣвать все свое стадо.

Дальнѣйшія подозрѣнія Воронова развились особенно сильно въ то время, когда послѣ ужина онъ прошелъ въ спальню и очутился на единѣ со своею женою. Онъ былъ почему-то увѣренъ, что она на него сердится и услужливый умъ этого человѣка, выведеннаго изъ обычной ему колеи спокойной разсудительности, нашептывалъ Григорію Петровичу тысячу причинъ женинаго неудовольствія. Глупѣе всего было то, что между ними воцарилось молчаніе, которое онъ считалъ необходимымъ прервать во чтобыто ни стало.

Настасья Ивановна, вдоволь набѣгавшись въ теченіе дня, медленно раздѣвалась и лѣниво позѣвывала.

— Ты вотъ что Настя, ты на меня не дуйся, сказалъ онъ экспромтомъ.

— Спать хочу, протянула она, не обращая вниманія на странность его замѣчанія.

Въ этихъ словахъ Вороновъ увидѣлъ несомнѣнные признаки сильной раздражительности.



====page 338====



— Я вовсе не хочу обманывать тебя Настя, началъ онъ и остановился.

— Что ты говоришь? и Настасья Ивановна не могла не припомнить при этомъ нѣсколькихъ сценъ, которыя ей очень не нравились. Въ нихъ она видѣла, какъ ея мужъ фамильярничалъ съ работницами, но до сихъ поръ она помалчивала объ этомъ, выжидая удобнаго случая, чтобы высказаться на этотъ счетъ. Настоящій моментъ казался ей очень подходящимъ.

— Знаю, что обманывать не хочешь, такъ и дразнить-то не къ чему. Я тебѣ не подставная какая нибудь, чтобы смѣяться надо мною. Если ты на будущее время не перестанешь зубы скалить со всякою встрѣчною, то ужо братъ я тебѣ такую штуку съиграю, что самъ не радъ будешь.

— Эхъ, голубушка Настя, напрасно ты такъ дурно обо мнѣ думаешь: я хотѣлъ схитрить передъ тобою совсѣмъ не для того, чтобы зубы скалить. Пойми что я хотѣлъ обмануть тебя только ненадолго…

— Не хочу я, чтобы ты надо мною смѣялся и одну минутку.

— Опять таки повторяю, что мнѣ самому было больно обманывать тебя; я даже и не сдѣлалъ-бы этого, еслибъ не былъ увѣрена, въ томъ, что ты поймешь меня въ самомъ скоромъ времени. Тебѣ хорошо извѣстно, что для меня твое счастье все равно, что мое собственное.

— Для чего-жъ ты съ ними зубы скалишь, да еще на моихъ глазахъ? Послѣ этого онѣ и слушаться меня не станутъ.

— Дѣти наши станутъ всегда слушаться тебя также какъ и меня. Я хочу, чтобы этотъ случай былъ первымъ и послѣднимъ нашимъ недоразумѣніемъ. Никогда болѣе я не стану обманывать тебя и видя наше согласіе дѣти будутъ обѣихъ насъ уважать совершенно одинаково.

— Ты не вертись — я совсѣмъ не о дѣтяхъ тебѣ говорю.

— О комъ-же ты говоришь?

— Про нашихъ работницъ говорю я тебѣ.

Вороновъ почувствовалъ слабость въ своихъ твердыхъ ногахъ.



====page 339====



— Что-же ты говоришь о нихъ? спросилъ онъ тономъ человѣка, просящаго пощадить его чувствительность.

— А то, чтобы ты не заигрывалъ съ ними по крайней мѣрѣ на моихъ глазахъ. Тамъ безъ меня возись съ ними, какъ знаешь, а только, чтобы я этого не видѣла.

Настасья Петровна окинула мужа торжествующимъ взглядомъ и гордая своею супружескою вѣрностью, взобралась на постель съ важностью человѣка, совершившаго свой долгъ.

«Вонъ, куда она хватила» подумалъ мужъ и холодъ, проникнувъ въ его тѣло, начиналъ кажется сжимать ему мозгъ.

Ночью, лежа рядомъ съ спавшею женою, Вороновъ рѣшился отложить свое съ нею объясненіе на неопредѣленное время; но онъ твердо рѣшился отвести Прошу къ Дугиной какъ можно скорѣе.

Слѣдующее затѣмъ утро прошло для него особенно скучно. Правда, что онъ былъ занятъ съ тѣхъ поръ, какъ только проснулся, по рабочему человѣку такъ же, какъ и досужному одинаково тяжело живется, если каждое ихъ движеніе не осмысленно сознаніемъ тихаго счастья, поселяющаго міръ и гармонію въ нашей душѣ. Только при существованіи послѣдняго условія возможно серьезное отношеніе къ будничному дѣлу, въ которомъ мы принимаемъ невольное участіе, благодаря нашему хорошему настроенію.

Для Григорія Петровича самымъ тяжелымъ шагомъ казалось необходимость объявить женѣ о томъ, чтобы она занялась сборами для отправленія Проши въ недалекій путь. Всякій разя, когда суетливая его работа наталкивала этого человѣка па предметы, напоминавшіе ему о счастливыхъ минутахъ семейной жизни, Вороновъ останавливался, пораженный картиною, представлявшейся его воображенію, настроенному на одинъ ладъ. Послѣднее обстоятельство сдѣлается совершенно понятнымъ, если мы вспомнимъ, что онъ среди многихъ наслажденій, разбросанныхъ людьми по всѣмъ уголкамъ міра, избралъ только одно и при томъ принялъ его въ самомъ ограниченномъ, скромномъ видѣ. Для своего личнаго счастья онъ считалъ достаточнымъ тихую семейную жизнь въ обществѣ



====page 340====



жены, нравственная оконченность которой уже совершилась въ тотъ моментъ, когда она переходила отъ дѣтства къ юности. Наивная вѣра въ свои силы теперь какъ и прежде выражается ею съ стойкостью ребенка, непривыкшаго къ сопротивленію; а это то и составляло главную ея прелесть, въ которой мужъ видѣлъ идеальную чистоту и высокую честность не испорченной человѣческой натуры. И, вспоминая о лучшихъ проявленіяхъ этихъ двухъ свойствъ своей жены, Воронову вдругъ пришла мысль, что онъ и въ этомъ отношеніи разрушилъ все, дѣлавшее Настасью Ивановну исключительнымъ существомъ, достойнымъ его гордости. Развѣ онъ не вызывалъ ее на тайные помыслы, которые бываютъ необходимыми спутниками всякаго насилія, употребленнаго противъ ребенка. Подобныя мысли, не находящія себѣ правильнаго исхода, потому что онѣ были заранѣе отвергнуты близкими намъ людьми подтачиваютъ наше спокойствіе и усложняютъ жизнь человѣка, развивая въ немъ новыя нравственныя потребности, которыя удовлетворяются только антагонизмомъ къ этимъ близкимъ намъ людямъ, не хотѣвшимъ гарантировать намъ свое сочувствіе къ свободному проявленію нашихъ честныхъ побужденій. И вотъ эти

затаенныя потребности вырываются изъ озлобленной души то въ видѣ словъ, отмѣченныхъ ядовитою укоризною, то въ формѣ жестокихъ поступковъ и дикихъ порывовъ, удивляющихъ людей, глубоко вѣрующихъ въ гуманную силу цивилизаціи. Григорій Петровичъ, любившій простоту даже и въ томъ случаѣ, если она граничила съ аскетизмомъ, считалъ всякое психическое усложненіе за болѣзнь, которую приписывалъ ложному образованію, получаемому дѣтьми съ самаго малолѣтства. Настасья Ивановна избѣжала послѣдняго вліянія и до сихъ поръ ей не было никакой необходимости таиться передъ другими людьми.

Теперь же онъ, вырывая изъ ея объятій Прошу, насиловалъ волю своей жены. Вороновъ сдѣлалъ именно то, чего всегда боялся хуже самаго сильнаго несчастья. Онъ «крянулъ» съ мѣста свою дорогую Настю.

«Значитъ я такой же подлецъ, какъ и всѣ другіе», рѣшилъ онъ, отпуская послѣдняго изъ своихъ кліентовъ.



====page 341====



Въ глазахъ этого сильнаго человѣка снова запрыгали всѣ предметы и опять проклятый чугунъ подмигнулъ ему своею безобразною пастью.

«Въ самомъ дѣлѣ у этого чугуна преглупая форма: онъ не то круглый не то цилиндрическій», подумалъ Григорій Петровичъ и подойдя къ этому невинному предмету толкнулъ его такъ сильно, что ударившись объ стѣнку русской печи онъ взвизгнулъ и разбился.

Хозяинъ остановился и оторопѣлъ: онъ не понималъ какое значеніе имѣетъ послѣднее дѣло его собственныхъ рукъ.

Въ этотъ моментъ въ кухню вошла Настасья Ивановна и сразу разсердилась.

— Чѣмъ я стану кормить сегодня твоихъ работниковъ? смотри, вѣдь ты розлилъ всю варку! зашумѣла она.

— Въ самомъ дѣлѣ я ее розлилъ, подтвердилъ онъ, разсматривая куски мяса, кортофеля и овощей, расположившихся по всей внутренней поверхности русской печи.

— И зачѣмъ ты полѣзъ въ печь чугунчики колотить? удивилась хозяйка, смягчая тонъ.

— Да я совсѣмъ и не хотѣлъ лазить въ печь.

— Чертъ что ли тянулъ тебя за голову? и она принялась хлопотать около черепковъ чугуна.

«Странно, подумалъ онъ, видно обманывать еще тяжелѣе, чѣмъ оставаться честнымъ человѣкомъ!»

Вороновъ хотѣлъ уйти, но остановился и пристально взглянулъ на жену.

— Что не бось самому стыдно стало, сказала она, уловивъ его взглядъ.

— Ты не сердись на меня Настя.

— Да я ужъ не сержусь, это только съ горяча, не любо мнѣ сдѣлалось отъ твоей затѣи.

Ему показалось, что Настасья Ивановна гораздо добрѣе, чѣмъ онъ считалъ ее до сихъ поръ и этотъ человѣкъ подумалъ, что ему съ каждой новой минутою будетъ все труднѣе и труднѣе противиться ея волѣ, а потому лучше всего теперь же, не сходя съ



====page 342====



мѣста объявить ей о своемъ намѣреніи вести сына къ сосѣдкѣ. Онъ забылъ всѣ неудобства, перечисленныя имъ въ умѣ и ляпнулъ на прямикъ:

— Настя, а вѣдь я завтра хочу вести Прошу къ Дугиной.

— Что-жъ? вези, если мы ужъ такъ порѣшили, отозвалась она весьма спокойно.

— Я это къ тому говорю, чтобы ты собрала ему бѣлье и все прочее.

— Собирать-то тамъ нечего; онъ у насъ не невѣста; уже приберусь такъ вечеркомъ все приготовлю. Григорій Петровичъ вышелъ на дворъ и отправился по своимъ хозяйскимъ дѣламъ.

«Можетъ быть все это дѣло обойдется какъ нибудь»,  думалъ онъ, находясь на морозномъ воздухѣ. Въ эту минуту, довольный удачнымъ выполненіемъ своего отцовскаго долга, Вороновъ готовъ былъ назвать пустымъ страхомъ всѣ сомнѣнія, накопившіяся въ его душѣ за послѣдніе дни.

Сборы Проши продолжались довольно долго. Прошла цѣлая недѣля тяжелаго колебанія, въ которомъ Григорій Петровичъ нашелъ удобный случай для критической оцѣнки своей собственной личности. Остановись между сильною привязанностью и страстнымъ стремленіемъ, ослабляющимъ ее дѣйствіе, онъ конечно изнемогалъ подъ тяжестью внутренней борьбы, но эти двѣ силы, наложившія на него свою тяжелую руку, должны были взаимно ослабляться. Выпадали такія минуты когда онъ всецѣло отдавался любви къ своей женѣ, которую пріятно удивляли неожиданныя ласки мужа, находившаго новые способы для выраженія своего счастья; но такіе порывы скоро замѣнялись другими, побуждавшими его безъапеляціонно стремиться къ идеальному образу многоученаго сына, который долженъ былъ достигнуть научнаго совершенства, жертвуя своими лучшими привязанностями, своею любовью къ чему бы то ни было кромѣ науки, и разрывая даже послѣднюю связь съ его отцомъ, если того требовала отвлеченная цѣль, которую вкладывалъ въ Прошу жестокій въ эти мгновенія Вороновъ. Между двумя чувствами мужа и отца находилась нейтральная почва, на которую съ радостью вступалъ Григорій Петровичъ, находившійся 



====page 343====



тогда въ положеніи безпристрастнаго наблюдатели, притупившаго свою чувствительность. Въ такія минуты самые страстные люди способны къ логичному мышленію, которое бываетъ тѣмъ точнѣе, чѣмъ болѣе они утомлены предыдущими возбужденіями. Дойдя до такого состоянія Вороновъ видѣлъ ясно, что онъ утрируетъ вещи и что нѣтъ никакой надобности огорчать жену и отдѣлять сына отъ семейныхъ радостей, которыя даютъ прочное основаніе нравственному воспитанію человѣка. Но Григорій Петровичъ не привыкъ къ строгому мышленію, онъ не имѣлъ понятія о наслажденіяхъ человѣка, отдающагося отвлеченнымъ комбинаціямъ научнаго или философскаго свойства, а потому дойдя до вѣрнаго вывода онъ рѣдко довѣрялъ самому себѣ, кромѣ того наука и современность имѣли въ его глазахъ самый неумолимый характеръ; онъ любилъ первую, не зная ее и боялся послѣдней тоже потому, что пассовалъ передъ людьми, находившимися съ нею на короткой ногѣ. По этому хорошо ему знакомыя нравственность и любовь онъ охотно приносилъ въ жертву не извѣстнымъ ему вещамъ, блескъ которыхъ туманилъ его голову, и вселялъ ему мысль о его собственномъ ничтожествѣ. Вотъ причина почему такъ часто лучшія качества широко любящаго сердца люди промѣниваютъ на модныя игрушки, истинный смыслъ которыхъ постигается только лучшими умами.

Для Григорія Петровича броженіе сильной мысли и страстное ощущеніе были просто невыносимы. А время шло своимъ чередомъ и наконецъ былъ полученъ отвѣтъ отъ Радужнаго. Изъ его письма Вороновъ узналъ, что пріятель готовъ взять къ себѣ Прошу во всякое время и даже намѣренъ самъ пріѣхать къ нему за мальчикомъ.

— Знаешь ли Настя, что къ намъ можетъ быть пріѣдетъ Федоръ Гавриловичъ, объявилъ онъ женѣ тотчасъ же по полученіи письма.

— Не поѣдетъ онъ къ намъ ни за что, отвѣтила она, чувствуя какой-то пріятный страхъ, который походилъ отчасти на сильное любопытство.

— Пріѣдетъ, говорю тебѣ, онъ самъ пишетъ мнѣ объ этомъ!



====page 344====



Вороновъ былъ такъ занятъ своими мыслями, что не замѣтилъ какъ лице этой женщины вдругъ измѣнилось, а сама она вздрогнула.

— Зачѣмъ ему къ намъ ѣхать! Теперь у него слава Богу и жена и дѣти есть; опять-таки живетъ онъ въ достаткѣ, говорила она, желая убѣдиться въ справедливости этого извѣстія.

«Опять нужно врать, но это будетъ уже въ послѣдній разъ», подумалъ онъ и сказалъ:

— Онъ хочетъ посмотрѣть, какіе порядки заведены теперь въ нашихъ сыроварняхъ.

— Пусть пріѣзжаетъ, хорошій человѣкъ — мы не станемъ имъ брезгать, и неопредѣленная улыбка скользнула по ея раскраснѣвшемуся лицу.

Григорій Петровичъ ушелъ, а Настасья Ивановна припомнила свои дѣвичьи грезы и въ ея умѣ, подкупленномъ страстнымъ движеніемъ сердца, снова возникъ давно забытый образъ человѣка, привлекательнаго уже потому, что вокругъ себя она не видѣла ничего такого, что могла бы съ нимъ сравнить. Въ ея душѣ то же самое зародилось идеальное стремленіе къ неизвѣстному, но оно длилось только одно мгновеніе.

«Какія глупости», подумала она, отгоняя отъ себя видѣніе, которое Настасья Ивановна вырвала изъ своего сердца съ большою рѣшимостью. Такъ невѣста, обманутая любимымъ женихомъ, отгоняетъ отъ себя дѣвичьи грезы и топитъ ихъ, бросаясь въ объятія другаго человѣка, которому до тѣхъ поръ не подавала никакой надежды. А вѣдь многія изъ такихъ женъ съ нелюбимыми мужьями вы держиваютъ свою роль до самой смерти! Настасья Ивановна удвоила свои ласки къ дѣтямъ и стояла за ними, какъ за щитомъ, черезъ который не могли проникнуть до нея никакія шальныя мысли.

— Сегодня я повезу Прошу къ Дугиной, сказалъ ей мужъ, просыпаясь однажды ранѣе обыкновеннаго.

— Что-жъ, вези.

— А собрала ли ты его вещи?

— Мое дѣло давно готово.



====page 345====



Григорій Петровичъ надумалъ въ эту ночь, что пріѣздъ Радужнаго можетъ снова возбудить подозрѣніе его жены, если до того времени Проша уже не будетъ опредѣленъ на свое мѣсто. Настасья Ивановна тоже припомнила, что съ именемъ Радужнаго были соединены мучительные для нея планы ея мужа и она была даже довольна, что ей удастся пристроить Прошу у сосѣдки, еще до пріѣзда этого хорошаго человѣка.



ГЛАВА VI.



Работникъ подалъ сани, запряженныя въ одиночку. Григорій Петровичъ уже закусилъ и одѣлся, тоже самое сдѣлалъ Проша, не успѣвшій еще сообразить настоящаго своего положенія. Онъ безропотно покорялся Настасьѣ Ивановнѣ, кутавшей его въ новенькій бараній полушубокъ. Работницы и стряпуха въ уваженіе къ такому крупному событію въ жизни ихъ хозяевъ, собрались въ кухнѣ и обратились къ ребенку съ прощальными словами.

— Съ кѣмъ-то ты Прошенька станешь теперь пѣсни распѣвать по вечерамъ? спросила у него широкогрудая дѣвушка, которую въ селѣ звали голосистою.

Мальчикъ вопросительно посмотрѣлъ на мать и молчалъ.

— Побѣгали мы съ тобой Прошенька лѣтомъ по саду, а зимою по улицѣ — да видно довольно, замѣчала молодая работница, дѣвушка лѣтъ пятнадцати.

Мальчикъ снова взглянулъ въ лице своей матери и на этотъ разъ она замѣтила, что у ея сына точь въ точь такіе же глаза какъ у нея самой. Въ кухню вбѣжалъ запыхавшійся молодецъ лѣтъ шестнадцати, то былъ мызный пастухъ. Онъ доскакалъ до середины комнаты и остановился. Глаза его моргали и самъ онъ щурился, какъ будто ему было очень трудно разсмотрѣть то, что здѣсь происходитъ.

— А онъ тоже поѣдетъ съ нами? спросилъ Проша указывая на пастуха.

— Нѣтъ, онъ не поѣдетъ съ нами, но самъ ты скоро вернешься



====page 346====



къ намъ, отозвался Вороновъ, рѣшившійся не обманывать по крайней мѣрѣ сына.

Мальчикъ осмотрѣлъ свою мать въ третій разъ. Теперь она подмѣтила какъ на его глазахъ навернулись слезы и подумала о томъ, что сама она собирается плакать совершенно такъ же, какъ и ея сынъ, котораго она уже совсѣмъ одѣла.

— Прощай Проша, не забуду я твоей ласки и того, какъ ты мнѣ въ поле сахаръ носилъ да пирожками меня подчивалъ, и пастухъ жалостливо озирался на своего любимца.

— Я не поѣду съ тобою, батюшка, рѣшительно произнесъ Проша, но слезы, заструившіяся по его круглому личику, доказывали что онъ не былъ увѣренъ въ своихъ словахъ, тою же причиною объясняется взглядъ полный трогательной мольбы, которымъ онъ уязвилъ сердце своей матери, наблюдавшей за каждымъ его движеніемъ.

— Ты вотъ что, Проша, перестань пожалуйста плакать, будешь умнымъ, очень умнымъ, можетъ быть станешь умнѣе всѣхъ насъ, сказалъ Григорій Петровичъ.

— Не хочу я быть умнымъ, рѣзко отвѣтилъ мальчикъ.

— А какимъ же ты хочешь быть?

— Хочу любить маму и пирожки хочу носить пастуху въ поле.

— Вотъ лѣто наступитъ и опять станешь носить пастуху гостинцы.

— Я и теперь хочу съ нашими работницами пѣсни пѣть и по двору гулять, а съ мамою хочу спать и хочу коровъ съ нею доить.

Слезы мальчика, вступившаго въ переговоры, сдѣлались менѣе обильными; онъ видимо разсчитывалъ на силу своихъ аргументовъ.

— Ну ладно, довольно уже натолковались, ѣхать пора, порѣшилъ отецъ, дѣлая шагъ къ дверямъ.

Проша вдругъ снова расплакался и закричалъ такъ, словно его хватили прутомъ со всего размаху.

Настасьѣ Ивановнѣ представилось вдругъ будто она сама плачетъ.



====page 347====



Мать провела рукою по своимъ глазамъ, которые были совершенно сухи. Она взяла ребенка на руки и онъ пересталъ кричать, продолжая плакать своими умоляющими глазами.

— Проша, голубчикъ ты мой, проговорила она, качая его на своихъ колѣняхъ.

— Смотри Настя, чтобы намъ не простудить ребенка, сказалъ хозяинъ, онъ здѣсь вспотѣетъ въ теплѣ, такъ мы его и на улицу вынесемъ.

— Я-то его не простужу, а вотъ какъ станетъ по чужимъ домамъ скитаться съ этихъ лѣтъ, такъ всего натерпится.

— Такъ теперь-то неси его въ сани, а тамъ что будетъ послѣ — это еще не извѣстно.

Въ голосѣ Воронова слышалось раздраженіе.

— На, возьми его самъ, да и дѣлай съ нимъ что хочешь. Мать передала своего сына и думала, что этимъ она умываетъ руки въ дѣлѣ его воспитанія.

Григорій Петровичъ понесъ Прошу, который кричалъ и барахтался. На дворѣ подлѣ крыльца стоялъ дядя Матвѣй.

—  Нишни ты, желанный мой, утѣшалъ онъ своего внука, усаживая его въ сани.

— Мама, а мама! кричалъ Проша и въ голосѣ его кромѣ отчаянія слышалась негодующая нотка.

Настасья Ивановна стояла подлѣ саней и не двигалась. Руки ея скрестились на груди, которая осталась бы обнаженною на морозѣ, если-бъ догадливая работница не накинула ей на плечи большого шерстянаго платка.

— Чего ты Проша, развѣ кто обидѣлъ тебя что ли? спросилъ Матвѣй.

— Мама, мама меня обидѣла! кричалъ мальчикъ.

— Ты это за чѣмъ же малютку муштруешь Настасья Ивановна? обратился онъ къ племянницѣ, которая все еще стояла, какъ вкопанная.

— Садись съ нами, сказалъ Вороновъ, обращаясь къ пастуху, который не замедлилъ исполнить это приказаніе.

Лошадь тронулась съ мѣста шагомъ. Вороновъ никогда этого



====page 348====



не дѣлавшій, вытянулъ ее кнутомъ и удалился въ галопъ. Вдругъ онъ какъ-то быстро обернулся и прокричалъ какимъ-то страннымъ голосомъ:

— Настя, иди домой, а то простудишься.

На губахъ его жены мелькнула странная улыбка, но вскорѣ онѣ сжались сильнѣе прежняго, а глаза этой женщины напряженно смотрѣли вслѣдъ за удалявшимися санями. 

Изъ нихъ слышался крикъ ребенка, котораго отрывали отъ всѣхъ его привязанностей ради житейскихъ цѣлей, имѣющихъ для всѣхъ дѣтей современныя утилитарныя свойства.

— Еще ничего неразумѣетъ, такъ и плачетъ, замѣтилъ работникъ, когда сани уже скрылись изъ глазъ.

— А все же жаль сердечнаго, добавила одна изъ работницъ.

— Ласковый онъ такой, да и жалостливый до всякаго. Даромъ что маленькій, а все разумѣлъ. Если кто плакалъ, али обижали кого, сейчасъ лѣзъ заступаться за всякого, отозвалась другая.

— А ты вотъ и разумѣешь, да тоже братъ заплачешь, какъ придется, примѣрно, если тебя въ рекруты возьмутъ, сказалъ Матвѣй недовольнымъ тономъ.

— Знамо заплачешь, согласился работникъ.

— То же самое и ребенокъ понимаетъ, когда плачетъ — это братъ все единственно, что у малаго, то и у большого сердце болитъ, если его чѣмъ ни на есть надрывать начнутъ.

— Да Проши глято сердце никто не надрываетъ, настаивалъ работникъ, находившійся въ это утро въ скептическомъ настроеніи.

— Нѣтъ братъ, не скаль зубы, пока горе надъ твоею спиною не стряслось. Каждому человѣку надрываютъ сердце съ самыхъ малыхъ лѣтъ и рвутъ его до тѣхъ поръ, пока онъ жизни своей не лишится, али отъ родныхъ не отступится. Еще у насъ эта мода недавно зачалась, а у господъ она уже съ поконъ вѣка укоренилась.

— Видно имъ больше людей ума нужно, что съ такихъ поръ учиться начинаютъ, шутилъ парень.



====page 349====



— Ты думаешь, что господскія дѣти такъ всегда и научатся путному, если ихъ отъ отца да отъ матери завезутъ куда ни на есть въ школу?

— А кто ихъ знаетъ.

— Нѣтъ братъ и изъ нихъ тоже путныхъ мало выходитъ; видалъ я много всякихъ людей на своемъ вѣку.

— Знамо, ты дядюшка человѣкъ бывалый.

Въ это время зимнее солнце только что показалось на горизонтѣ и рогатая луна одновременно съ нимъ красовалась на небѣ.

— Вотъ вишь ты, на небѣ одно солнце и одинъ мѣсяцъ, а звѣздъ много; только какъ бы тамъ ни было, а и мѣсяцъ и звѣзды передъ солнцемъ сторонятся. Вотъ по этому примѣру, коли добрый да честный человѣкъ, такъ онъ всегда одного цвѣта держится, на какое бы мѣсто ты его не передвинулъ; хотя ты его науки учи, хотя такъ оставь, или будь онъ дѣдъ или сынъ все равно; а вотъ вишь мѣсяцъ да звѣзды, цвѣтъ свой каждый день мѣняютъ; гляди-тка и теперь они словно синевою подернулись. Такимъ же манеромъ и у насъ, да и у господъ люди всякіе есть, но только надрывать изъ-за того ребяческое сердце не приходится, потому хорошій человѣкъ во всякомъ мѣстѣ до толку можетъ дойти, если нужда его не одолѣетъ.

Настасья Ивановна обернулась къ дядѣ Матвѣю, въ которомъ она увидѣла теперь новаго скрывавшагося прежде человѣка.

— Почему же дядинька ни мѣсяцъ, ни звѣзды съ солнцемъ не сцѣпятся въ драку? спросила она такимъ тономъ, какъ будто отъ рѣшенія этого вопроса ею предвидѣлось какое-то чудо.

— Гмъ... видно у Бога порядку-то больше, чѣмъ у людей. А то почему бы старому человѣку умирать хотѣлось? Кабы у насъ въ жизни нашей, по справедливости поступали со всякимъ, малымъ и большимъ человѣкомъ, не запросилъ бы твой дядя смерти у Бога.

Старикъ кашлянулъ и видя, что ему не удалось утѣшить племянницу, тихонько толкнулъ ее къ крыльцу. Войдя въ домъ, они долго сидѣли молча. Дядя Матвѣй покрякивалъ и нюхалъ



====page 350====



табакъ, а Настасья Ивановна что-то шила и о чемъ-то раздумывала.

Добрый часъ спустя, работникъ позвалъ ее на скотный дворъ. Она отправилась кормить коровъ, а старикъ пошелъ въ свою избу и молча починялъ сѣть въ продолженіе цѣлаго дня.

Къ обѣду Вороновъ съ пастухомъ вернулись домой. Остатокъ этого дня прошелъ для него безъ особенныхъ происшествій, только вечеромъ Григорій Петровичъ замѣтилъ, что жена стала къ нему вдругъ холоднѣе. Тоже самое продолжалось на другой и на третій день такъ что мужъ, рѣшившійся сначала не обращать вниманія на это обстоятельство, не выдержалъ себя и попробовалъ задать Настасьѣ Ивановнѣ нѣсколько вопросовъ самаго деликатнаго свойства, но она отвѣчала на нихъ не хотя и даже сердито. Приходилось молчать изъ опасенія чтобы не произошло новаго взрыва. Съ этимъ Вороновъ долженъ былъ примириться. О томъ, какъ тяжело ему было принять послѣднее рѣшеніе, можно

судить уже потому, что самъ онъ до сихъ поръ еще сомнѣвался въ справедливости своего взгляда на Прошино воспитаніе, вызвавшее такъ много тяжелыхъ сценъ вчъ его семействѣ. Такъ тянулись дни; Настасья Ивановна не измѣнила своего обращенія съ

мужемъ, а онъ все чаще уѣзжалъ изъ дома.

Федоръ Гавриловичъ ѣхалъ къ Воронову и сердце его сжималось отъ различныхъ ощущеній, которыя болѣзненно отзывались въ его тревожномъ умѣ. Болѣе всего онъ смущался тѣмъ обстоятельствомъ, что время проходитъ, а онъ не дѣлаетъ рѣшительно

ничего и хандритъ, какъ человѣкъ праздношатающійся по ремеслу въ то время, когда жена его находится подъ тяжелымъ бременемъ заботъ, а русская жизнь нуждается въ людяхъ съ честными стремленіями. И затѣмъ въ его воображеніи снова возникалъ образъ Брынской, сохранившей въ его глазахъ всю свою поэтическую привлекательность. Онъ не могъ забыть ея дрожащихъ губъ, передававшихъ свое движеніе всему изящному тѣлу этой женщины въ тѣ минуты, когда она говорила съ увлеченіемъ о вещахъ близкихъ ея сердцу. Радужный восхищался ея страстностью, которая доходя до высшей степени своего развитія,



====page 351====



заставляетъ эту женщину трепетать въ воздухѣ, подобно тетивѣ лука, выпустившаго стрѣлу; Федоръ Гавриловичъ видѣлъ много разъ, какъ Анна Петровна неслась куда-то подобно стрѣлѣ и сердце его вздрагивало отъ ожиданія того, что это безстрашное существо наткнется на препятствіе и разсыпится какъ хрупкая посуда. Врынская наталкивалась на твердые предметы, возвышавшіеся на ея пути въ формѣ вѣковыхъ скалъ; она касалась до нихъ своими вооруженными руками, дробила камень насколько

имѣла силъ и снова трепетала въ воздухѣ, такъ дрожитъ стрѣла, успѣвшая вонзить свое остріе въ твердую цѣль. Проходилъ еще моментъ и Анна Петровна уже падала на землю и лежала на ней безъ движенія, какъ будистъ, достигшій блаженнаго состоянія. Такъ отдыхала эта женщина для того чтобы потомъ начинать снова свои безумные полеты и свои трепетанія. А полеты эти дѣйствительно безумны, они также странны какъ ничтожная водяная капля, пробивающая въ цѣлое столѣтіе одну ямку въ камнѣ, въ которомъ въ слѣдующій вѣкъ возникаетъ растительная жизнь роскошію развивающаяся на осколкахъ скалы, разорванной корнями древесныхъ породъ. Но не глупа-ли капля воды, производящая свою мизерную работу для того, чтобы достигнуть такого отдаленнаго результата своихъ трудовъ и не похожи-ли на Донъ-Кихотовъ люди добивающіеся истинны съ безумною страстностью, не дающею собственно имъ ничего, кромѣ новыхъ заблужденій и кромѣ поэтическихъ трепетаній, весьма вредныхъ для ихъ организма?

Если безтолкова капля воды, образующая безполезныя повидимому сталактиты     въ теченіе столѣтій, то не безсмысленны-ли люди, ведущіе, идеальную и кажется никому не нужную внутреннюю борьбу, добиваясь того, чтобы успокоить свою чуткую совѣсть.

Радужный не считалъ дурною водяную каплю и не называлъ Донъ-Кихотами людей, отыскивающихъ жизненную правду и дѣлающихъ заблужденія. Напротивъ того ему казалось, что Брынская, не стѣсняемая ни мѣстностью, ни предразсудками была

украшена новомодною царскою короною, придуманною для высокихъ



====page 352====



душъ, добившихся до неизвѣстной еще міру нравственной свободы; но Федоръ Гавриловичъ обругалъ себя дуракомъ цѣлую тысячу разъ за свое безумное желаніе полюбить эту женщину, съ которой его связывали только симпатіи, принадлежащія можетъ быть совершенно противоположнымъ стихіямъ, дѣйствующимъ въ одномъ и томъ-же нравственномъ мірѣ. Отъ станціи желѣзной дороги до Дуброва ему пришлось ѣхать 250 верстъ на почтовыхъ лошадяхъ. Это было въ началѣ апрѣля, погода стояла теплая и снѣгъ на дорогѣ мѣшался съ липкою грязью. На станціяхъ ему давали розвальни безъ тормазовъ и уныло двигались почтовыя клячи, увеличивая тоску, накопившуюся на душѣ путника, которому хотѣлось чтобы съ нимъ случилось какое нибудь происшествіе даже и весьма непріятное, хотя-бы сломали ему шею, лишь-бы нарушилось это томительное однообразіе его хандры и эта монотонная ѣзда, наводящая тошноту и одуреніе. На одной станціи Радужному попался ямщикъ, который жаловался ему на свое одиночество и на бездомность.

— Погорѣлъ я, жена померла, лишился я дома, да такъ въ батракахъ и маюсь, говорилъ этотъ ямщикъ, мужчина лѣтъ 35, брюнетъ съ бойкими карими глазами и подвижнымъ, смышленнымъ лицомъ.

— Вотъ, сказалъ онъ, останавливаясь на поворотѣ, тутъ есть объѣздъ, озеромъ надо ѣхать, да не знаю сдержитъ-ли ледъ?

— А много-ли ближе озеромъ? спросилъ путникъ, радуясь предстоящему развлеченію.

— Верстъ на пять сократится намъ станція-то.

— Ну такъ валяй озеромъ — я прибавлю тебѣ на водку.

— А если на озерѣ-то мы провалимся? спросилъ ямщикъ, сворачивая по повороту и погоняя лошадей.

— Тогда уже не станемъ болѣе маяться.

— Это точно. А ежели мы утопимъ коней, а сами-то цѣлы останемся, тогда-то что?

— Тогда пѣшкомъ дойдемъ до станціи.

— Да за лошадей-то съ насъ хозяинъ сотни двѣ возьметъ.

— За лошадей я заплачу.



====page 353====



—   Али у тебя много лишнихъ денегъ-то?

—   Это братецъ такое дѣло, что и послѣднія отдашь.

—   Вѣрно. Такъ поѣдемъ-же! и онъ пустилъ въ скачь лошадей, забрызгавшихъ грязью обояхъ сѣдоковъ.

Скоро они очутились подлѣ озера, которое оказалось въ поперечникѣ около версты. Ямщикъ перекрестился и покатилъ по льду. На самой серединѣ озера возвышался    толстый и пожелтѣвшій камышъ. Подъѣхавъ къ нему путники услышали какъ треснулъ

ледъ и лошади очутились въ водѣ до самой шеи. Ямщикъ сплюнулъ, а Радужный весело       разсмѣялся и выскочилъ изъ саней, погрузившихся тоже въ воду. Человѣкъ пять пѣшихъ крестьянъ, шедшихъ по озеру, подошли къ нимъ и остановились.

—   А вы должно быть изъ удалыхъ, сказалъ ямщикъ, вскакивая на ледъ и кивнувъ одобрительно голового.

—   Да и ты не изъ трусливыхъ.

—   Удалые люди лучше, ими только свѣтъ и держится. Хорошо еще, что мы провалились на мелкомъ мѣстѣ. Весенній ледъ хрупокъ, не то что осенью.

— На мелкомъ-то мѣстѣ ледъ тоньше — оттого вы тутъ и влопались, замѣтилъ одинъ мужикъ.

Федоръ   Гавриловичъ обѣщалъ дать по три рубли каждому крестьянину, если они помогутъ имъ вытянуть лошадей. Общими силами принялись всѣ присутствующіе за дѣло. Обрѣзавъ гужи и постромки они обмотали веревкою шею и хвостъ коренной, потомъ рискуя задушить лошадь, вытянули ее на ледъ, отвели далеко въ сторону и также поступили съ пристяжною.

Заплативъ деньги и помѣстившись на мокрыя сани Радужный благополучно проѣхалъ другую половину озера. Оставшуюся дорогу онъ весело проболталъ съ ямщикомъ, съ которымъ они разстались по пріятельски.



ГЛАВА VII.



Зимняя дорога уже совсѣмъ испортилась когда Радужный прибылъ въ Дуброво.      Проѣхавъ вдоль по деревенской улицѣ онъ



====page 354====



увидѣлъ массу людей подлѣ волостнаго правленія и велѣлъ ямщику остановиться.

— Любезный другъ обратился онъ къ проходившему мимо его крестьянину, въ которомъ узналъ одного изъ прежнихъ своихъ пріятелей, сильно уже постарѣвшаго.

Крестьянинъ поклонился ему, не узнавая въ немъ бывшаго сыровара.

— По какому случаю у васъ сегодня сходъ? спросилъ Федоръ Гавриловичъ.

— Да вотъ собрался міръ священника судить.

— Что ты говоришь любезный; развѣ волостной сходъ можетъ судить священника?

— Да мы не то, что судить его станемъ, а тутъ совсѣмъ особое дѣло вышло.

— Какое-же дѣло?

— Священникъ вишь ты сударь церковныя деньги перевелъ, такъ мы объ этомъ толковать собрались.

— А, понимаю и Радужный указалъ ямщику на мызу.

Оказалось, что Вороновъ уѣхалъ въ городъ, а жена его отправилась навѣстить сына.

Федоръ Гавриловичъ оставилъ свой чемоданъ въ кухнѣ и пошелъ въ деревню. Дойдя до волостной избы, онъ пробрался между столпившимся народомъ и поднявшись на крыльцо, сѣлъ на скамѣйку. Онъ глядѣлъ на толпу сверху и распознавалъ своихъ знакомыхъ, но народъ не обращалъ на него вниманія; онъ гудѣлъ, какъ роившіяся пчелы. Радужный припомнилъ свой первый пріѣздъ въ Дуброво и какое-то тоскливое чувство уцѣпилось ему за душу. Онъ хотѣлъ дать себѣ отчетъ въ своемъ впечатлѣніи, но ему не удалось этого сдѣлать.

Чего въ самомъ дѣлѣ онъ могъ требовать отъ этихъ людей, занятыхъ своимъ дѣломъ? Симпатіи, да за что-же? Ужъ не за то-ли, что онъ хотѣлъ быть ихъ благодѣтелемъ? Какое пошлое чувство, достойное мелкой души? Но однако была же причина тому, что его тяготило это инкогнито, которое не нарушали люди, стоявшіе къ нему такъ близко уже потому, что съ ними были



====page 355====



соединены его воспоминанія о лучшихъ дняхъ невозвратимой молодости? Нѣтъ, вѣроятно подавляющее чувство, изгнавшее его изъ собственнаго дома дѣлало его болѣзненно воспріимчивымъ и порождало въ душѣ скорбь при видѣ такихъ вещей, на которыя онъ въ другое время не обратилъ-бы никакого вниманія. А теперь, вдали отъ своихъ друзей, воспоминаніе о которыхъ такъ свѣжо въ его памяти, ему просто хочется напрашиваться ко всѣмъ на сочувствіе, хочется даже прослезиться для того, чтобы унять внутреннюю боль, происходящую отъ его временнаго, но все-таки тягостнаго разрыва съ близкими людьми.

Да, предположеніе это вѣроятно и однако оно не можетъ удовлетворить ни его ума, ни его страннаго чувства, похожаго на то, будто стоявшая передъ нимъ толпа нанесла ему оскорбленіе.

«Какъ это глупо», думалъ онъ и рѣшился не выдавать своего инкогнито. Радужный и не могъ бы напомнить народу о своемъ правѣ на ихъ вниманіе, которое было соединено съ его именемъ. Ему было совѣстно сдѣлать это, поэтому, когда писарь, вышедшій изъ избы, спросилъ его о томъ, что ему угодно, онъ отвѣтилъ, что пріѣхалъ къ своему товарищу по службѣ Воронову и не заставъ его дома, проситъ позволенія посидѣть здѣсь, чтобы

развлечь себя въ ожиданіи возвращенія Григорія Петровича.

— Сдѣлайте одолженіе, любезничалъ писарь.

— Посидите сударь, подтвердилъ голова, тоже явившійся на крыльцо. 

Увидѣвъ старшину, народъ скучился и замолкъ.

— Я собралъ васъ честные люди за тѣмъ, чтобы вы разсудили дѣло о нашемъ священникѣ отцѣ Иванѣ. Онъ, видите ли вы, растратилъ 400 рублей церковныхъ денегъ и внести ихъ не можетъ, потому что совсѣмъ обнищалъ, началъ старшина.

Изъ толпы послышались многозначительныя восклицанія, которыя могли бы выражать удивленіе, еслибъ старшина говорилъ что нибудь неизвѣстное всѣмъ собравшимся здѣсь крестьянамъ.

— Поведенія непристойнаго, водки много употребляетъ отецъ Иванъ, замѣтилъ писарь, имѣвшій личности съ священникомъ.

— Поэтому, честные люди, намъ теперь надо порѣшить такое



====page 356====



дѣло: согласенъ ли будетъ приходъ заплатить эти 400 рублей за отца Ивана, или о растратѣ ихъ по начальству донести, чтобы отца Ивана подъ судъ отдали? добавилъ старшина.

— Штука вся въ томъ, что если вамъ мало однихъ повинностей уплачивать, то возьмите на свою шею новый налогъ, благо есть хорошій человѣкъ, который на вашу шею        мотать станетъ, язвилъ писарь, у котораго распухшее лицо и дрожащія руки доказывали склонность къ тому же непотребному поведенію, въ которомъ онъ упрекалъ отца Ивана.

Толпа зашумѣла и заволновалась.

— Рѣшайте братцы это дѣло, а потомъ ихъ будетъ еще четыре на сегодняшній день, объявилъ старшина, удаляясь въ избу.

Въ толпѣ раздались громкіе голоса. Писарь, овладѣвъ первымъ впечатлѣніемъ волостнаго схода, сдѣлался запѣваломъ этого нестройнаго хора, пѣснь котораго была   направлена противъ отца Ивана. Увѣренный въ успѣхѣ своей пропаганды, писарь съ отважностью оратора сошелъ съ трибуны, то есть съ крыльца и направился въ кабакъ, стоявшій черезъ улицу.

— Можетъ быть и ваша милость желаетъ отогрѣть свою душу стаканчикомъ вина, предложилъ онъ Радужному.

— Благодарю, я не пыо водки.

— Напрасно — въ мѣру она пользительна.

Писарь ушелъ, а народъ разбился на отдѣльныя группы. Въ одной изъ нихъ возвышалась мастистая фигура дяди Матвѣя, одѣтаго въ новый черный кафтанъ, натянутый поверхъ дубленаго полушубка. Федоръ Гавриловичъ обратилъ на него все свое вниманіе и благодаря тому, что старикъ былъ отъ него въ какихъ нибудь пятнадцати шагахъ, пріѣзжій могъ разслышать каждое его слово.

— Конечно, братцы, отецъ Иванъ виноватъ, резонно произнесъ Матвѣй.

— Знамо виноватъ.

— Міръ разоряетъ.

— У насъ деньги тоже некраденныя, чтобы кидать ихъ на вѣтеръ.



====page 357====



— Горбомъ братцы каждый грошъ завоевываемъ. Подтверждали голоса Матвѣевой группы.

— А только братцы дѣло это все же по Божески надо обсудить и старикъ осмотрѣлся какъ бы для того, чтобы увѣриться, дѣйствительно ли его слова найдутъ себѣ сочувствіе въ слушателяхъ.

Но послѣдніе издали только неопредѣленные возгласы.

Дяди Матвѣй счелъ нужнымъ продолжать.

— Точно братцы отецъ Иванъ совсѣмъ нехорошо поступилъ съ нашими деньгами, однако человѣкъ онъ обходительный и привѣтливый; никого онъ не любитъ обижать: надъ мертвымъ и надъ народившимся онъ всегда обрядъ свой правильно справляетъ и за цѣною не стоитъ: кто бы сколько ему не заплатилъ, онъ за всякую копѣйку благодаренъ. Чтожъ, другіе священники и умные есть, да ехидны они: дерутъ съ живаго и мертваго и смущаютъ народъ грѣшнымъ словомъ, а сами копятъ себѣ деньги, да мірянъ въ кабалу берутъ.

На этомъ мѣстѣ Матвѣй опять остановился и снова осмотрѣлъ публику, которая и на этотъ разъ разразилась одними междомѣтіями.

— Я такъ полагаю, продолжалъ старикъ возвышая голосъ, что другіе священники каждый годъ вытягиваютъ изъ народа больше денегъ, чѣмъ нашъ отецъ Иванъ промоталъ ихъ за десять лѣтъ. Ужо братцы, еслибъ онъ былъ человѣкъ безъ совѣсти, то скоро бы пополнилъ эти 400 рублей, что растратилъ. Приходъ нашъ большой, а для священника все едино, что для богатаго барина, сто рублей не деньги…

Народъ разразился своимъ дѣтскимъ смѣхомъ.

— Нѣтъ братцы, надо правду сказать, совѣстливый человѣкъ этотъ отецъ Иванъ, потому онъ противъ своихъ собратій въ большой бѣдности пребываетъ. Ну скажите ребятушки по Божески, кто тутъ есть такой человѣкъ, который не остался въ долгу у отца Ивана на какую ни на есть требу? Надо дѣло говорить: всѣ мы, какъ волки увертываемся отъ нашего священника, когда нужно ему деньги платить. А вѣдь онъ бьется себѣ по маленьку и



====page 358====



никому не докучаетъ. Нѣтъ братцы, этого священника упускать не слѣдуетъ, потому такого въ другой разъ намъ не придется себѣ нажить.

— Послѣ этихъ словъ Матвѣй пріобрѣлъ себѣ сильную партію, которая, варіируя его рѣчь, увеличивала въ толпѣ число его приверженцевъ.

Когда писарь снова взошелъ на крыльцо и окинулъ народъ опытнымъ взглядомъ администратора, онъ понялъ, что дѣло его проиграно и сильно негодовалъ на себя и на водку, оторвавшую его отъ такого важнаго поста. Вотъ уже цѣлый мѣсяцъ, какъ онъ хвасталъ, что сживетъ со свѣта священника, который, не признавая его администраторскихъ способностей, обличалъ его въ плутовствѣ.

— Не будь я Никандръ Перфильевичъ, если не утру носа отцу Ивану, хвасталъ писарь всякому встрѣчному и поперечному. Надо сказать, что народъ вѣрилъ въ таланты своего писаря, котораго держалъ даже вопреки авторитета Григорія Петровича; послѣдній

два раза, но безъ всякаго успѣха, совѣтовалъ имъ прогнать эту каналью изъ волости.

«Что же выходитъ послѣ этого, думалъ писарь, взглядывая на толпу, неужели же я съ этихъ поръ перестану быть Никандромъ Перфильевичемъ?»

И подъ вліяніемъ такой мысли, онъ началъ говорить тонко и льстиво, но встрѣтилъ отпоръ и возраженія. Тогда онъ разсердился и сталъ ругаться.

— Правду сказалъ умный человѣкъ, что русскій народъ тотъ же упрямый быкъ. Ужъ ежели вы наладили какую вещь, то хотя бы колъ стали тесать на вашей головѣ, а все-таки по своему будете говорить, сердился онъ.

— Полно грѣшить Никандръ Перфильевичъ!

— Надо дѣло сказать, что отецъ Иванъ человѣкъ обходительный!

Такъ отвѣтила толпа на нападки, направленныя противъ нее ловкимъ писаремъ.

— Я же говорю, что вы затвердили свое словцо: «обходительный-де



====page 359====



человѣкъ», да и носитесь съ нимъ на свою бѣду. А вы подумайте только о томъ, что каждый изъ насъ тоже обходительный человѣкъ по своей манерѣ. По этому и я, и старшина, и церковный староста, и все начальство можетъ красть рекрутскія и всякія деньги потому-де что люди мы обходительные и міръ намъ все проститъ.

Ораторъ бы лъ изрядно пьянъ и сильно взволнованъ.

Старшина вышелъ къ народу и одобрительно кивнулъ головою на писаря. Начальнику было очень пріятн о, что рѣчь этого грамотнаго человѣка намекала на безукоризненную честность волостнаго правленія.

— На это я тебѣ одно скажу, что не соглашусь я погубить хорошаго человѣка изъ одного гривенника, или пятіалтыннаго, который по налогу за священника на мою душу придется, отвѣтилъ Матвѣй и расправивъ свою бороду онъ гордо поднялъ ее надъ головою близъ стоявшаго крестьянина.

— Ты богатъ, такъ и плати, а мы здѣсь не о тебѣ одномъ, а вообще о всѣхъ домохозяевахъ говоримъ, иронически замѣтилъ старшина.

— Что же, это правильно, послышались изъ толпы одобрительные голоса.

— Правильно ли это дѣло, али нѣтъ, мы узнаемъ братцы только въ ту пору, когда усчитывать будемъ старшину. Вотъ ихъ послѣ воли уже четверо смѣнилось, а ни одинъ чистъ не вышелъ, всѣ остались должны обществу, о которомъ каждый изъ нихъ попеченіе такое имѣлъ.

Матвѣй сердито поварачивалъ головою во всѣ стороны.

— Брось дядя, чего ты!

— Полно тебѣ старикъ!

— Не замай дѣла сторонними разговорами.

Унимали его голоса миролюбивыхъ крестьянъ, избѣгавшихъ рѣзкихъ словъ и не любившихъ шума; но многіе изъ молчавшихъ были готовы принять сторону Матвѣя, они хотѣли только, чтобы старикъ выдержалъ себя до конца. У нихъ захватывался духъ отъ удовольствія смотрѣть эту неровную борьбу.



====page 360====



— Ты называешь меня воромъ при народѣ; за это отдамъ тебя подъ волостной судъ, а теперь поди сюда, я посажу тебя въ кутузку, разгорячился старшина.

— Ладно, дай мнѣ на сходѣ должность свою отбыть, а уже вечеромъ по твоему приказу сяду и въ кутузку, твердо отозвался Матвѣй, чувствовавшій однако, что число его приверженцевъ сильно уменьшилось послѣ энергическаго распоряженія старшины. Федоръ Гавриловичъ любовался дядемъ Матвѣемъ, по лицу котораго пробѣжала печальная тѣнь, послѣ чего опъ сдѣлался серьезенъ и губы его крѣпко стиснулись. Видно было, что старикъ не хотѣлъ биться лбомъ о стѣну, но тѣмъ не менѣе онъ чувствовалъ свою правоту и его самоувѣренная осанка перешла скоро въ гордую и вызывающую позу.

«Я молъ хотя и молчу, но ничего не боюсь», говорили его глаза, сдѣлавшіеся на время сердитыми. На сходѣ воцарилось молчаніе, которое хотѣлъ бы прервать каждый изъ присутствующихъ здѣсь крестьянъ, но ни у кого изъ нихъ въ тотъ моментъ не хватало на это смѣлости.

— А что честные люди, были бы вы довольны священникомъ, еслибъ за нимъ не состояло никакого долга? спросилъ вдругъ Радужный.

— Мы бы тогда всею душою ради были его у себя оставить,

— Отецъ Иванъ, человѣкъ Божій.

— Какого бы намъ еще нужно было священника.

— Очень были бы этимъ довольны.

Такъ отозвалась ему толпа дружнымъ и даже радостнымъ хоромъ. Радужный понялъ, что инкогнито свое онъ выдалъ звуками собственнаго голоса, дрожавшаго подъ вліяніемъ тяжелаго впечатлѣнія, пережитаго имъ за дядю Матвѣя.

— Это онъ, Федоръ Гавриловичъ!

— Сказано онъ.

— Вишь ты надумалъ опять къ намъ.

— Дуракъ, это онъ на побывку только пріѣхалъ.

—  Знамо на побывку, онъ братъ теперь богатъ сталъ.

—  Ты смотри па шубѣ-то его шерсть ровно пухъ.



====page 361====



— Должно дорогая.

— Знамо дорогая!

И цѣлый градъ подобныхъ замѣчаній долетѣлъ до ушей Радужнаго прежде чѣмъ     онъ успѣлъ отдать себѣ точный отчетъ въ собственныхъ словахъ, произнесенныхъ имъ подъ вліяніемъ порыва его мягкаго сердца. Однако черезъ минуту онъ вспомнилъ, что въ его бумажникѣ находится только триста рублей.

«Значитъ я могу заплатить за отца Ивана половину его долга и останется еще сто рублей», рѣшилъ онъ въ умѣ и поторопился сказать вслухъ.

— А что бы вы сказали братцы, еслибъ отецъ Иванъ промоталъ бы только двѣсти рублей?

— Сразу бы и рѣшили за него дѣло, почти въ одинъ голосъ откликнулась толпа.

Радужный вынулъ изъ бумажника деньги и отдалъ ихъ старшинѣ.

Народъ выразилъ свою радость громкимъ крикомъ, за которымъ слѣдовалъ продолжительный шумъ.

Федоръ Гавриловичъ посмотрѣлъ на то мѣсто, гдѣ только что стоялъ дядя Матвѣй,     но его уже не было тамъ. Пріѣзжій обернулся и почувствовалъ себя въ объятіяхъ старика,       цѣловавшаго его руку.

— Ты узнаешь меня, дядя Матвѣй? спросилъ онъ, послѣ первыхъ привѣтствій.

— Насилу узналъ тебя баринъ, теперь ты и по виду и но рѣчамъ сдѣлался настоящимъ господиномъ, именитымъ и важнымъ.

— Это меня не очень-то радуетъ.

—   Нѣтъ,  Федоръ Гавриловичъ, это хорошо; не въ зипунъ же тебѣ нарядиться въ самомъ дѣлѣ.

— Ты все такой же разсудительный, дядя Матвѣй.

— Да, что мы здѣсь стоимъ; пожалуй ко мнѣ въ избу, если не побрезгаешь, то осчастливишь.

— Что-жъ ты дядюшка со сходки уходишь, тутъ  безъ тебя дѣло совсѣмъ не такъ пойдетъ, останавливалъ его старшина уже ласковымъ тономъ.



====page 362====



— А ну васъ къ Богу и со сходкой, все равно глупостей надѣлаемъ мы на ней и послѣ, снисходительно отозвался старикъ.

— А ты вотъ что Матвѣюшка — не сердись очень-то много на меня.

— Я и думать объ этомъ забылъ. Понятное дѣло тебѣ, какъ старшинѣ все же приходится иногда пособачиться, безъ этого уже нельзя.

Федоръ Гавриловичъ взялъ старика подъ руку и они отправились въ ту избу, въ которой теперешній гость провелъ нѣсколько лучшихъ лѣтъ своей молодости.

— Какъ ты поживаешь, старикъ? спросилъ Радужный, садясь за накрытый столъ, на которомъ появился медъ и другія явства.

— Помирать я собираюсь, сударь мой.

— Что такъ?

— Скучно мнѣ, Федоръ Гавриловичъ, такъ скучно, что иной разъ мѣста себѣ найти не могу и маюсь я въ тоскѣ хуже чѣмъ съ зубной боли.

— Отъ чего же тебѣ так ъ скучно стало?

— Да постарѣлъ я должно быть уже очень сильно. Съ молодыхъ лѣтъ плохо мнѣ жилось, это правда; но тогда все надѣялся, что вотъ будетъ лучше, а теперь такъ плохо живется, что и надѣяться уже пересталъ.

— Я думалъ, что тебя внучата радуютъ.

— Самъ я полагалъ, что они будутъ меня радовать, только не тѣмъ дѣло пахнетъ.

— Гмъ…

— Да, удивляйся; я и самъ дѣлалъ такъ же, пока боль меня не проняла черезъ всѣ суставы, Матвѣй осмотрѣлся и убѣдившись, что его жены нѣтъ въ избѣ, заговорилъ въ полголоса:

— Знаешь самъ, что я въ семьѣ своей бобыль. Баба у меня глупая и хотя достатокъ во всемъ имѣю, однако жить мнѣ не причемъ. Не къ кому мнѣ дома привязаться, да ласку свою старческую навязать. Вотъ и думалъ я, что стану радоваться на свою племянницу какъ на родную дочь, только не то вышло на самомъ дѣлѣ.



====page 363====



— Будто Настасья Ивановна охладѣла къ тебѣ?

— Не то, чтобы охладѣла, но самой ей не далъ Богъ настоящаго счастья. Носится сердечная со своею кручиною, такъ что ей уже не до другихъ.

— Не думалъ я этого. Григорій Петровичъ такой добрый человѣкъ.

— Знамо дѣло, что есть люди, которые злѣе его.

— Не грѣшишь ли ты противъ него дѣдъ?

— Не тѣ мои лѣта, чтобы я сталъ грѣшить на Григорія Петровича. Вотъ ты добрый человѣкъ, такъ я это и въ глаза тебѣ и за глаза всегда говорю, а онъ не то.

Они посмотрѣли другъ на друга и помолчали.

— Вотъ видишь ли, баринъ, доброта-то его какая. Пока его слушаютъ, да потакаютъ ему во всемъ, до тѣхъ поръ онъ и добрый такой, что кажется лучше нашего Воронова нѣтъ человѣка въ цѣломъ свѣтѣ. А только сдѣлай что не по его праву, или поперечь ему, такъ упрется онъ на своемъ и ломитъ на прямикъ ничего не жалѣя. Не имѣетъ онъ такой повадки, чтобы на себѣ горе свое перенести; нѣтъ, Гриша наровитъ оборвать его на

другихъ.

— Можетъ быть онъ дѣлаетъ это самъ того не замѣчая?

— Да ужъ тамъ какъ бы онъ ни думалъ, отъ этого другимъ легче не станетъ, если дѣла-то его ни съ чѣмъ не сообразны.

Федоръ Гавриловичъ нѣсколько разъ мѣнялъ разговоръ, но хозяинъ все-таки наводилъ его на близкій ему предметъ.

— Или думаетъ Григорій Петровичъ, что онъ умнѣе всѣхъ людей и потому каждое мое задушевное словечко глупостью обзываетъ, или жену свою не любитъ онъ настоящимъ образомъ, что не считаетъ онъ ее подлинною матерью своихъ дѣтей и ни совѣта у нея не спрашиваетъ, ни любви ее къ сыну не признаетъ. А ужъ какъ же можно жить въ семействѣ безъ всякаго согласія. Эхъ, тошно мнѣ смотрѣть на ихъ порядки! И ничего-то я хорошаго сдѣлать не могу; просто ложиться пора на лавку, да и помереть въ большомъ углу подъ образами.

Дядя Матвѣй предался своему молчаливому горю, но взглянувъ



====page 364====



въ лицо гостя, выражавшаго водимую симпатію къ его бѣдѣ, онъ рѣшился излить передъ нимъ всю свою душу.

— Ну какой же онъ умный человѣкъ, если женился на дѣвушкѣ и не хочетъ уважить ей ни въ чемъ. Вѣдь силою его не принуждали брать мою племянницу. Самъ напросился, такъ долженъ онъ знать, что ей требуется. Да ей легче было бы, что-бъ онъ ее побилъ, чѣмъ куражился и указывалъ ей гдѣ какое слово она должна сказать.

— И давно у нихъ идутъ такія размолвки?

— Размолвокъ у нихъ первое время не было; только я видѣлъ, что онъ ее муштруетъ, а она этого вовсе не замѣчала, ну а теперь уже пошли у нихъ и размолвки. Надо дѣло сказать: не уступчивый онъ человѣкъ и тамъ съ умысломъ-ли, или нехотя, а все наровитъ передѣлать людей но своему. Ужо братъ, пустое это онъ затѣваетъ.

— Я все таки думаю, дядя Матвѣй, что тебѣ многое представляется не такъ какъ оно есть.

— Ну что объ этомъ толковать? Надоѣлъ я тебѣ своимъ старческимъ ворчаніемъ. Да чтожъ дѣлать баринъ — извини. Ну вѣришь ли, кромѣ тебя не передъ кѣмъ мнѣ было душу свою излить. Очень, очень уже я радъ, что вижу тебя!

Они еще долго сидѣли и тихо журчала въ избѣ безхитростная рѣчь хозяина, который передавалъ гостю всю тяжесть его одинокой жизни. При этомъ старикъ высказывалъ ему свои воззрѣнія на окружающую его жизнь, въ которой по его словамъ мелькаютъ изрѣдка хорошія вещи, по онѣ всегда неуловимы. А человѣкъ гонится за своимъ счастьемъ до тѣхъ поръ, пока не упадетъ усталый и тогда лежа завѣщаетъ дѣтямъ поймать неуловимые призраки собственнаго ума, а тѣ повторяютъ продолжать родительскія ошибки. И думалъ дядя Матвѣи, что плохо живется на свѣтѣ тѣмъ людямъ, которые могутъ все чувствовать и понимать.

Уже начинало смеркаться, когда мызная работница позвала Радужнаго въ домъ Вороновой, вернувшейся отъ своего Проши.

Гость ушелъ, а хозяинъ ради праздника легъ на печь и молча



====page365====



проворочался на ней весь вечеръ и цѣлую длинную, зимнюю ночь.



ГЛАВА VIII.



Настасья Ивановна встрѣтила Радужнаго на крыльцѣ своего дома и провела его прямо въ кабинетъ, въ которомъ былъ приготовленъ чай. По ея порывистымъ движеніямъ Федоръ Гавриловичъ могъ заключить о той радости, съ которою его принимаетъ эта женщина, не сказавшая ему ничего, кромѣ лаконическаго: «здравствуйте», Настасья Ивановна молча усадила его къ столу, налила ему стаканъ чаю и помѣстилась какъ разъ противъ своего гостя.

Радужный взглянулъ ей прямо въ лицо. Онъ подмѣтилъ лихорадочную дрожь ея губъ и  вспомнилъ Анну Петровну. Неистовый взглядъ и частыя вздрагиванія всего тѣла Настасьи Ивановны напрашивались на сравненіе ея съ Брынскою. Догадываясь о причинѣ такого возбужденія Вороновой, гость почувствовалъ себя не совсѣмъ-то ловко. Онъ даже смутился немного, когда въ его головѣ родилась слѣдующая мысль:

«Эта женщина намѣрена сдѣлать какую нибудь глупость».

Смущеніе Радужнаго увеличивалось еще болѣе по мѣрѣ того, какъ его умъ началъ развивать эту мысль, ему казалось, что случай привелъ его сюда именно для того, чтобы Настасья Ивановна, раздраженная своимъ мужемъ, сдѣлала его, Федора Гавриловича, участникомъ надуманной ею глупости и онъ спрашивалъ себя, стоило ли ему уѣзжать изъ дома, если и здѣсь за нѣсколько сотъ верстъ отъ Брынской онъ наталкивался на тоже явленіе, отъ котораго бѣжалъ какъ трусъ? Конечно онъ пробовалъ утѣшить себя тѣмъ, что трудно было ожидать подобнаго разлада въ семействѣ Вороновыхъ, но если онъ ничего не можетъ предугадать, то вся тяжесть предстоящаго ему глупаго положеніи въ домѣ своего пріятеля, падаетъ все-таки на его самого, не умѣющаго ничего предвидѣть. «По дѣломъ тебѣ дураку; зачѣмъ идеализируешь вещи,



====page 366====



не смотря на горькіе опыты своей жизни», бранилъ онъ самого себя, чувствуя въ тоже время, что всегда будетъ думать о людяхъ лучше, чѣмъ они есть на самомъ дѣлѣ и даже убѣдившись въ грустной дѣйствительности всегда найдетъ оправдывающія ихъ причины и проститъ имъ все, не исключая самыхъ оскорбительныхъ выходокъ, направленныхъ противъ его собственной личности.

Когда онъ немного оправился, тогда имъ овладѣло всегдашнее его желаніе, рождающееся при видѣ чужаго горя. Ему захотѣлось узнать, какъ сильно задѣта Воронова за живое и онъ заранѣе далъ себѣ слово сдѣлать все, что можно для облегченія ея страданій. Федоръ Гавриловичъ предвидѣлъ, что ее можно успокоить помощію дружескаго съ нею объясненія и сердце его замерло отъ удовольствія при той мысли, что достаточно нѣсколькихъ словъ для возобновленія тихаго счастья въ этомъ семействѣ. Значитъ онъ нисколько не идеализировалъ себѣ завиднаго положенія этихъ двухъ любящихъ людей, которые въ своей честной и простой натурѣ умѣли найти то, чего напрасно добиваются многіе умы, выходящіе изъ ряда обыкновенныхъ.

Такимъ образомъ Радужный, желавшій видѣть только хорошую сторону людской природы, снова впалъ въ идеализацію, которую хотѣлъ изгнать изъ своего ума одну минуту тому назадъ. Кромѣ того, имъ овладѣло сильное любопытство.

Радужный взглянулъ еще разъ на Настасью Ивановну и весело улыбнулся.

«Онъ все такой же добрый», подумала она, уловивши движеніе его губъ.

Федоръ Гавиловичъ рѣшился приступить къ дѣлу съ тою храбростью, которая дается человѣку, заранѣе увѣренному въ успѣхѣ.

«Здѣсь совсѣмъ не то, что было у меня въ Петербургѣ. Вѣдь тамъ дѣлу мѣшала психическая склонность всякаго ощущенія, а тутъ простота — стоитъ только сказать разумное слово и сразу пройдетъ это раздраженіе, происходящее отъ того только, что слова этого не припомнили простые люди въ моментъ ихъ недоразумѣнія. Нѣтъ, я совсѣмъ не напрасно пріѣхалъ сюда».

Подкрѣпивъ себя такимъ размышленіемъ, онъ спросилъ:



====page 367====



— Мнѣ кажется, что вы на кого-то сердитесь?

Она обернула къ нему свое лицо, съ котораго какъ то вдругъ сбѣжала заботливая тѣнь. Эта женщина весело ласкала его своими глазами.

— Зачѣмъ я стану васъ утруждать своими пустыми хлопотами? отвѣтила она.

— Развѣ вы не считаете меня близкимъ человѣкомъ?

— Рада я, что вы къ намъ пріѣхали! неожиданно вскрикнула хозяйка, схвативъ его за руку.

Радужнаго покоробило; онъ началъ сомнѣваться въ легкости рѣшенія задачи, принятой имъ на себя. Пожавъ ей руку, онъ всталъ со стула и прошелся по комнатѣ, считая неудобнымъ находиться долѣе въ соприкосновеніи съ этою женщиною.

— Какая же бѣда случилась у васъ? спросилъ онъ, садясь на свое мѣсто и рѣшившись продолжать начатое дѣло во что бы то ни стало.

— Что вамъ говорить о нашихъ заботахъ; вы можетъ быть смѣяться станете надъ моею глупостью? и припомнивъ что-то, случившееся уже очень давно, она вдругъ вспыхнула, сконфузилась и покорно опустила глаза, какъ будто чувствовала себя виноватою передъ своимъ гостемъ.

«Какая красивая и какъ много въ ней женской скромности, которая меня обезоруживаетъ», думалъ онъ, присматриваясь къ этому новому лицу, напоминавшему ему тоже что-то очень давнее и весьма хорошее.

— Вы напрасно думаете, что я злой, сказалъ онъ.

— Я этого никогда и не воображала, и желая налить ему новый стаканъ чаю, она протянула къ нему руку и неловко задѣла за его пальцы, бравшіе хлѣбъ изъ лотка.

Настасья Ивановна смѣшалась еще болѣе.

«Ахъ, да и глупая же баба, бранила она себя въ душѣ, а все это потому, что Гриша меня раздразнилъ».

— А если вы не считаете меня злымъ, то не можете предполагать, что я стану смѣяться надъ чужимъ горемъ.

— Да, Федоръ Гавриловичъ, начала хозяйка оправившись и задумчиво



====page 368====



глядя въ лицо своего гостя, да, легко можетъ быть, что многихъ вещей мы не понимаемъ, но однако, если намъ станутъ руку отнимать, то боль отъ этого почувствуемъ такъ же, какъ и всякій другой человѣкъ.

— Очень естественно.

— Вотъ хотя бы наши перебранки съ мужемъ. Надумалъ онъ Прошу отдать въ чужія руки потому-де, что жена его глупа да и самъ онъ мало разумѣетъ. А я такъ думаю, что если мнѣ дѣтей рожать за тѣмъ только, чтобы другія на нихъ радовались, да ихъ ростили, то лучше уже вовсе ихъ не имѣть. Если умные люди такую моду устроятъ, то не къ чему мнѣ и семействомъ заводиться и нѣтъ нужды работать и заботиться о другихъ. Тогда лучше всего перебиваться со дня на день, потому гнѣзда своего все равно не совьешь. А такъ поработалъ бы денекъ, а за тѣмъ прогулялъ другой съ кѣмъ ни на есть. Попустилась бы я тогда на всякія дѣла; мѣняла-бъ мужей каждыя сутки. По крайней мѣрѣ знала-бъ тогда, что если всего прочаго нѣтъ, за то сама-себя потѣшаю, не крѣплюсь ни въ чемъ и не сохну отъ докучныхъ думъ. Опять же разсуждаю, что страшная, очень страшная и обидная такая жизнь. Но не хочу я тоже плодить дѣтей для добрыхъ людей, словно взяла я на себя подрядъ доставлять ихъ сколько ихъ другимъ потребуется, и какъ будто я со свинымъ рыломъ своимъ не достойна на небо смотрѣть и материнскую любовь понимать.

Настасья Ивановна еще разъ дрогнула всѣмъ тѣломъ и дерзкою улыбкою вызвала дрожь въ своемъ гостѣ.

— Нѣтъ братъ, надъ чѣмъ другимъ, а надъ этимъ я ни кому не позволю насмѣхаться; узнаетъ меня Гриша какова я бываю, когда зло меня беретъ.

— Послушайте Настасья Ивановна, ваше горе весьма поправимо: я увѣренъ, что если Вороновъ узнаетъ о томъ, какъ сильно вы принимаете къ сердцу разлуку съ Прошею, онъ сдѣлаетъ все, чтобы васъ успокоить, сказалъ Радужный, сознавая что въ его резонномъ доводѣ не хватаетъ чего-то очень важнаго.

— Нѣтъ, теперь этого дѣла не исправишь, я, видите ли вы,



====page 369====



сама согласилась отдать сына въ чужія руки и просить мужа не намѣрена, потому что дурою быть не хочу; нѣтъ, а я такъ сдѣлаю, чтобы онъ самъ чувствовала то же что нибудь очень обидное.

— Въ такомъ случаѣ, за чѣмъ же вы соглашались отдать Прошу къ сосѣдкѣ?

Хозяйка подняла голову, въ ея глазахъ блестѣла ненависть. Федоръ Гавриловичъ сообразилъ тогда, что самолюбіе этой женщины громадно.

— Я согласилась потому, что подъ меня былъ сдѣланъ подходъ. Меня обманули, а я поддалась; но простить ему эту насмѣшку, уже братъ, я никогда не соглашусь, хотя бы смерть за это получила.

— Что же вы намѣрены сдѣлать?

— Загуляю... на зло ему, свяжусь съ кѣмъ нибудь, да передъ мужемъ любезнымъ и похвастаюсь, на молъ любуйся, ты меня съ одного бока щиплешь, а я къ тебѣ съ другой стороны до самаго сердца добралась; теперь возьми въ руки топоръ да отруби мою голову, если думаешь, что по правдѣ нужно поступить такимъ образомъ.

Она опять задрожала, ему сдѣлалось какъ-то страшно.

— Вы хотите измѣнить мужу? спросилъ онъ.

— Загуляю съ кѣмъ нибудь, по крайней мѣрѣ потѣшу свое сердце, и вдругъ измѣнившійся ея взоръ ласково и любовно остановился на гостѣ.

— Опомнитесь, Настасья Ивановна, пробормоталъ онъ, начиная теряться.

— Я и такъ говорю все это не зря, а подумавши; много, очень уже много передумала я за послѣднее время.

Радужному сдѣлалось досадно на свою скромность, мѣшающую ему противопоставить заблужденію что нибудь сильное, достойное честнаго человѣка. Подъ вліяніемъ этой мысли онъ храбро поднялъ голову и встрѣтилъ ея блуждающій взоръ.

— Я уже все передумала, какъ мнѣ нужно, сказала она тихимъ



====page 370====



голосомъ и потупляя глаза. Федору Гавриловичу казалось, что эта женщина умоляетъ его о чемъ-то.

— Дѣло ваше устроится такимъ образомъ, что не нужно будетъ прибѣгать къ обману и другимъ грязнымъ средствамъ, въ этомъ я увѣренъ, сказалъ онъ рѣзко.

— У васъ не отрѣзали ни одного пальца, вамъ не больно, протестовала она, не поднимая глазъ.

Федоръ Гавриловичъ счелъ нужнымъ сказать что нибудь мало относящееся къ послѣднему замѣчанію.

— Вы видѣли сегодня вашего сына? спросилъ онъ.

Вопросъ этотъ былъ не совсѣмъ-то удаченъ. Въ одно мгновеніе изчезла ея женская стыдливость, обличавшая въ ней остатокъ страсти къ Радужному. Лицо этой женщины снова запылало негодованіемъ, игравшимъ въ ея глазахъ.

— Да, я ѣздила смотрѣть на него сегодня. Еще и мѣсяца нѣтъ съ тѣхъ поръ, какъ Прошу отвезли въ эту семью, а онъ уже попривыкъ къ чужимъ дѣтямъ. Вхожу я въ залу и вижу сидитъ онъ на коврѣ, да играетъ съ хозяйскимъ сыномъ. Проша, говорю я, узнаешь ли ты свою мать? Посмотрѣлъ на меня мальчикъ и словно обрадовавшись, побѣжалъ было ко мнѣ, но остановился на дорогѣ и обернулъ свою голову къ Дугиной. Меня такъ и кольнуло въ самое сердце. «Что же ты Прошинька съ матерью не здороваешься?», спросила его эта барыня. Тогда мой сынъ кинулся ко мнѣ, спряталъ свое лице въ мой фартукъ и заплакалъ. Что съ тобою Проша? пристала я къ нему; но только онъ скоро унялся и опять подбѣжалъ къ своему одногодку, съ которымъ снова началъ играть. Дугина поговорила со мною и вышла въ кухню распорядиться на счетъ закуски. Я опять подсѣла къ своему сыну. Проша, говорю я, соскучился ты безъ меня? «Я мама привыкъ здѣсь» отвѣчаетъ онъ. А развѣ ты меня не любишь? «И тебя люблю, и мальчика этого съ его мамашею люблю». Значитъ ты всѣхъ любишь? «Всѣхъ люблю, кто меня не обижаетъ». А

кто же тебя обижалъ когда нибудь? «Ты меня обидѣла». Неужели Проша ты все еще на меня сердишься? «Теперь не сержусь, я здѣсь привыкъ». Ну посудите теперь, Федоръ Гавриловичъ, каково



====page 371====



мнѣ было слушать такія слова отъ родного малютки? Своею дѣтскою головкою прировнялъ онъ меня ко всякому встрѣчному и поперечному. И выйдетъ изъ него такой горемыка, который безъ разбора станетъ привязываться къ каждому, который не съумѣетъ

полюбить ни кого. А мужъ твердитъ, что такъ нужно вести мальчика для того, чтобы онъ науку зналъ. Нѣтъ брать, если Богъ на то попуститъ, то не умный человѣкъ изъ него выйдетъ а такъ... потаскушка какая нибудь…

При послѣднихъ словахъ голосъ ея дрогнулъ и Радужный, тронутый ея сильнымъ чувствомъ, опустилъ свою голову. Смѣлость, съ которою онъ приступилъ къ этому разговору, покинула его совершенно. Гость просто боялся посмотрѣть ей въ глаза. Въ такомъ трусливомъ положеніи находятся всѣ люди, которые подъ вліяніемъ перваго впечатлѣнія начинаютъ утѣшать своихъ ближнихъ. Федоръ Гавриловичъ, страдавшій природною добротою, очень часто испытывалъ на себѣ эту неловкость. А между тѣмъ ему стоило подумать не много и онъ сразу понялъ бы, что никакія логичныя утѣшенія не могутъ возвратить человѣку понесенной имъ утраты.

«Какимъ благоразумнымъ пошлецомъ выгляжу я теперь», думалъ онъ и молчалъ.

Отъ Настасьи Ивановны, добивавшейся сочувствія въ этомъ хорошемъ человѣкѣ, не могло ускользнуть произведенное ею впечатлѣніе.

— Нужно сказать правду, продолжала она взволнованнымъ голосомъ, я все-таки дура и дура я потому, что ввѣрилась въ другаго человѣка, которому всю душу свою отдала; а онъ и надумалъ по этому сдѣлать изъ меня дурочку, которая стапетъ плясать по его командѣ. Нѣтъ братъ, обожгется на этомъ, вы смотрите малый ребенокъ и тотъ наровитъ по своему всякую вещь сдѣлать. Ужъ съ самаго перваго дня послѣ нашей свадьбы онъ началъ меня муштровать, а я ничего не замѣчала, потому любила этого человѣка больше себя. Такъ-то, чѣмъ дольше мы жили, тѣмъ болѣе привыкалъ онъ понукать мною; только сперва старался не задѣвать меня за живое, а такъ дѣйствовалъ по легоньку



====page 372====



и вотъ покончилъ онъ тѣмъ, что вовсе къ дурочкѣ прировнялъ меня и никакихъ отъ меня резоновъ на принимаетъ. Право иной разъ думается мнѣ, что мужъ умышленно дѣйствовалъ такъ со мною…

— Нѣтъ, въ этомъ вы ошибаетесь Настасья Ивановна. Я увѣренъ, что поступая такъ Вороновъ имѣлъ искреннее желаніе принести вамъ пользу и научать васъ шире смотрѣть на вещи, протестовалъ Радужный, смотря въ темный уголъ комнаты.

— Ха, ха, ха! засмѣялась она полною грудью, изъ которой побѣдоносною волною вырывалась дѣйствительная ненависть.

Федоръ Гавриловичъ невольно взглянулъ на ея лицо, дышавшее тою же отважною страстью, которую онъ наблюдалъ въ ней нѣсколько лѣтъ тому назадъ, когда Воронова была еще дѣвушкою. Но теперь эта страсть происходила изъ иныхъ, менѣе симпатичныхъ источниковъ, а потому раскраснѣвшееся лицо Настасьи Ивановны не сообщило ему внутренняго жара, но напротивъ обдало его холодомъ. Гостю казалось, что онъ теряетъ что-то дорогое, похожее на вѣру въ чистоту и братскую привязанность, составляющія свойства человѣчесской природы, согрѣвающей людей взаимнымъ огнемъ любви. Конечно, никакія минуты не могутъ поколебать вѣры доброй души въ блуждающее человѣчество, но Радужный пересталъ бы быть живымъ существомъ, еслибъ въ немъ не

колебались иногда самые коренные принципы, выработанные его натурою.

— Спасибо ему за его ученье, продолжала Настасья Ивановна, мужъ думаетъ, что онъ одинъ чувствуетъ и понимаетъ; да развѣ я ему крѣпостная что ли досталась, если онъ считаетъ моею обязанностью смѣяться, когда ему весело, или плакать, когда ему скучно. Нѣтъ братъ шалишь; я сама хочу жить, какъ мнѣ хочется; я ему жена, а въ рабыни ни къ кому поступать не желаю. И если Гриша думаетъ, что онъ одинъ долженъ командовать другими и, что одинъ онъ умѣетъ любить дѣтей, то я докажу ему, что и другіе могутъ пошевеливать всею его внутренностью, могутъ проучить отца и могутъ умереть ради своей любви къ дѣтямъ. Не прошенный учитель!... Попробую я сама поучить его.



====page 373====



Эти слова она сопровождала энергичными жестами, наэлектризовавшими гостя своимъ неподдѣльнымъ выраженіемъ ея созрѣвшей страсти, не удержанной ни однимъ сомнѣніемъ. Радужный хотѣлъ что-то понять; онъ напряженно вдумывался во всѣ слова

хозяйки, придавалъ имъ различныя значенія и старался подвести общій итогъ подъ всѣ значенія ея отдѣльныхъ фразъ. Сперва онъ полагалъ, что подходитъ къ выводу путемъ безупречной индукціи, но скоро нить его доводовъ порвалась, мысль безтактно схватывала отдѣльныя слова изъ всего разговора, и онъ почувствовалъ, что путается среди выдуманныхъ имъ предположеній и понялъ, что находится подъ вліяніемъ посторонняго возбужденія, которое онъ не можетъ ни оправдать, ни осудить, по которому сочувствуетъ, или вѣрнѣе которому подчиняется, какъ силѣ, не встрѣтившей въ немъ достаточнаго сопротивленія. Тогда вдругъ, безъ всякой къ тому подготовки предыдущими мыслями, онъ пришелъ къ заключенію, что женщина эта оскорблена. Съ этого момента его симпатія къ хозяйкѣ утвердилась на прочномъ основаніи.

А Настасья Ивановна сидѣла противъ него и подзадоривала гостя своими глазами, которые уже не выражали прежней ненависти, но имѣли чарующій, любовный и осмысленный взглядъ, расположенный въ ея пользу, онъ молча любовался ею и давно забытый идеалъ, мучительно взлелѣянный имъ въ молодости, рисовался передъ нимъ все съ большею и большею ясностью. Развѣ онъ самъ въ эту минуту не былъ оскорбленъ своимъ семейнымъ разладомъ и развѣ нельзя безъ большой погрѣшности провести паралели между его жизнью, еще не устроившеюся съ одной стороны и существованіемъ этой женщины, претерпѣвшей крушеніе именно съ той же самой стороны? И вотъ, невольно подражая ея позѣ, онъ тоже подперъ свою голову рукою и смотрѣлъ ей въ глаза тѣмъ же самымъ любовнымъ взглядомъ. Но что должна была чувствовать хозяйка, случайно нашедшая себѣ утѣшеніе, котораго она напрасно искала въ продолженіе цѣлыхъ недѣль! Могла ли она но крайней мѣрѣ въ первый моментъ удержаться отъ выраженій своей симпатіи къ этому хорошему человѣку, свалившемуся



====page 374====



къ ней будто съ неба? Она не могла да и не желала этого сдѣлать. Кромѣ того важную поддержку въ симпатіи къ Радужному она нашла въ новомъ для нея чувствѣ сознанія собственнаго достоинства, которое въ ея глазахъ получило законное право на гордое существованіе послѣ того, какъ самъ Федоръ Гавриловичъ, этотъ не достигаемый для нея идеалъ, совершенно подтверждалъ, соглашался и своимъ робкимъ молчаніемъ даже поддерживалъ ея справедливое по инстинкту негодованіе. Думая такъ она все страстнѣе и любовнѣе восхищалась его открытымъ лицомъ, на которомъ съ лѣтами еще болѣе усилился отпечатокъ свойственной ему доброты, укрѣпившейся опытомъ жизни, которая

напрасно силилась потрясти природное основаніе его мягкой души.

Федоръ Гавриловичъ однако опомнился и простившись съ хозяйкою, отправился въ свою комнату, въ которой постель была приготовлена заботливыми руками Настасьи Ивановны. «Ужъ два часа», подумалъ онъ, ложась въ постель и прислушиваясь къ бою

стѣнныхъ часовъ. На другое утро, проснувшись довольно поздно, онъ былъ удивленъ, что съ вечера заснулъ такъ скоро. А между тѣмъ предыдущій день былъ полонъ новыми и сильными ощущеніями. Но вспоминая безмолвную прощальную сцену съ хозяйкою, онъ объяснилъ себѣ свое нравственное спокойствіе тѣмъ убаюкивающимъ дѣйствіемъ ея глазъ, которые укачали его, какъ ребенка въ зыбкѣ. Ему казалось, что онъ, не говоря ей ни слова, высказалъ Настасьѣ Ивановнѣ всю свою грусть и сдѣлалъ это помощію своего долгаго взгляда, который объяснилъ ей все. Въ самомъ дѣлѣ, зачѣмъ сталъ бы онъ смотрѣть такъ на эту простую женщину, еслибъ иная, болѣе сложная и кипящая мыслію жизнь, наградила бы его широкимъ счастьемъ требовательнаго и развитаго ума? Если Настасья Ивановна не сообразила этого логичнымъ путемъ, то она поняла все инстинктивно. А извѣстно, что для человѣка, неудовлетвореннаго жизнію высказаться, значитъ облегчить свою душу.

«Однако все это можетъ кончиться очень глупо», подумалъ онъ, надѣвая свой бархатный пиджакъ.



====page 375====





ГЛАВА IX.



Настасья Ивановна почти не смыкала глазъ въ продолженіе всей этой ночи. Сперва ей сдѣлалось страшно. Не слыша болѣе голоса человѣка, ласкавшаго ей слухъ своими рѣчами, она задумалась и прежде всего въ головѣ ея родился вопросъ о томъ, что же она въ самомъ дѣлѣ дѣлаетъ? И ей казалось, что ея намѣреніе, какъ то вдругъ охватившее ее страстнымъ желаніемъ, имѣетъ цѣлью что-то выходящее изъ обычнаго круга ея дѣятельности, эти намѣренія нравятся ей, какъ все, отличающееся одуряющею насъ новизною, но вмѣстѣ съ тѣмъ, онѣ наводятъ на человѣка различныя сомнѣнія, пугающія его шествіе руководимою почти всегда ощупью, а не тѣмъ сознательнымъ взглядомъ, съ

которымъ мы относимся къ каждому шагу, сдѣланному нами въ жизни, не потрясенной въ самомъ ея основаніи. Но такой страхъ скоро миновалъ. Какъ только Настасья Ивановна припомнила свои побужденія, толкавшія ее къ этой новой цѣли, она опять подпала подъ вліяніе временной ненависти и тогда всякій поступокъ, сдѣланный человѣкомъ очертя голову, казался ей не только возможнымъ, но даже и необходимымъ. «Вотъ молъ вамъ добрые люди, посмотрите какую я штуку выкинула, думала она, вы полагаете, что это выходитъ просто изъ рукъ вонъ глупо, а я знаю, что дѣлаю преумную каверзу и дѣлаю ее для того, чтобы васъ покоробило и чтобы у васъ подъ колѣнками жилки затряслись. По крайней мѣрѣ будете знать, что я тоже, что нибудь да значу». Въ самомъ дѣлѣ трудно удержаться отъ желанія удивить другихъ, если человѣкъ настроенъ такимъ образомъ, что ему чѣмъ бы то ни было непремѣнно хочется выдаться изъ ряда обыкновенныхъ людей, остающихся спокойными при видѣ страданій своего ближняго, котораго за такую выходку называютъ шальнымъ, или капризнымъ. Тамъ называй мой поступокъ, какъ тебѣ вздумается, а я свое дѣло сдѣлаю, разсуждаютъ обыкновенно люди, находящіеся въ положеніи Вороновой. Она считала своимъ законнымъ правомъ выкинуть удивительную штуку самымъ неожиданнымъ



====page 376====



образомъ. Послѣдній аргументъ былъ въ ея глазахъ весьма убѣдителенъ и за тѣмъ, не стѣсняясь болѣе никакими противорѣчіями, она всецѣло отдалась воспоминаніямъ объ идеалѣ мужчины, давно уже созданномъ ея дѣвичьимъ воображеніемъ. Разсудительный и мѣшковатый Вороновъ не имѣлъ ни одной черты, принадлежащей этому образу, воскресшаго вдругъ со всею силою отвлеченной мысли, къ которой всегда прибѣгаютъ        люди, пораженные на почвѣ неумолимой дѣйствительности. Изящная фигура Радужнаго,  выигравшая съ лѣтами и съ новымъ костюмомъ истаго джентльмена, вытѣснила изъ ея головы всѣ другія воспоминанія. Въ этотъ моментъ практическая Настасья Ивановна усомнилась въ томъ, что она когда-то любила подходящаго ей Григорія Петровича; она начала припоминать всѣ движенія своего гостя и чѣмъ болѣе любовалась его внѣшностью, тѣмъ сильнѣе развивалось въ ней желаніе насолить своему мужу. Далѣе оказалось, что

самолюбіе этой женщины было удовлетворено съ такою полнотою, о которой она не могла прежде и воображать. Этотъ Федоръ Гавриловичъ, этотъ непонятный герой,  нравственною силою котораго она инстинктивно восхищалась, былъ смущенъ и весь вечеръ просидѣлъ передъ нею съ опущенною головою, въ то время, какъ его языкъ отказывался произносить слова, опровергающія ея справедливые доводы. «Добрый и бѣдненькій мой Федоръ Гавриловичъ, думала она, ты бы всего душою хотѣлъ меня успокоить, да знать на это не достанетъ и твоей богатырской силы».

Грудь молодой женщины, разметавшейся на широкой постели, наполнилась  вдругъ такимъ избыткомъ пріятнаго ощущенія, что она заметалась на кровати для того, чтобы придти въ себя и не потерять окончательно головы. А самолюбіе нашептывало ей, что теперь она можетъ ровняться съ самыми умными людьми въ цѣломъ свѣтѣ и обходиться съ ними за панибрата. Ее бросало то въ жаръ, то въ холодъ и еслибъ въ эту        минуту къ ней въ голову пришла мысль тотчасъ же подѣлиться съ Радужнымъ своими

впечатлѣніями, она конечно не нашла бы никакихъ причинъ, мѣшающихъ ей пройти въ комнату къ заснувшему уже гостю.

Но такая мысль не появилась въ головѣ Настасьи Ивановны;



====page 377====



она была слишкомъ сильно занята cобою для того, чтобы думать о другомъ и только засыпая передъ разсвѣтомъ она рѣшила, что вѣкъ не перестанетъ любить человѣка, съумѣвшаго поднять ее до уровня самыхъ умныхъ людей.

«Пущусь же я съ тобою во всѣ тяжкія», думала она, чувствуя потребность всѣми способами овладѣть Радужнымъ и сдѣлать его, такъ сказать, своимъ. Она была упоена первымъ удачнымъ шагомъ, сдѣланнымъ ею на пути къ побѣдѣ надъ этимъ сказочнымъ

героемъ и она гнала отъ себя прочь сперва гнѣвный, а потомъ убитый горемъ образъ Воронова, приступившій къ ней въ ту минуту, когда ночная тѣнь покачнувшись, уступала свое мѣсто дневному свѣту. Настасья Ивановна не успѣла еще хорошенько заснуть, когда ее разбудили работницы. Она быстро вскочила, какъ человѣкъ ожидавшій чего-то ужаснаго въ моментъ своего пробужденія, но осмотрѣвшись хорошенько,  зѣвнула и спокойно отправилась доить коровъ. Возвратясь со скотнаго двора, хозяйка умылась, причесалась и надѣла свой праздничный нарядъ. Она не желала пренебрегать никакими мелочами, которыя могли бы шокировать гостя. Поэтому же его утренній кофе былъ сваренъ ею самою, въ сливочникъ она налила самыхъ густыхъ сливокъ и вообще твердо рѣшилась очаровать, кормить и всячески лелѣять этого человѣка, котораго она оцѣнила теперь гораздо полнѣе, чѣмъ сдѣлала это нѣсколько лѣтъ тому назадъ.

Таково неизбѣжное заблужденіе всякаго человѣка, самолюбіе котораго польстилъ другой человѣкъ.

Было уже десять часовъ, когда Федоръ Гавриловичъ подошелъ къ чайному столу и поздоровался съ хозяйкою.

— Какъ это надоумилъ васъ Богъ пріѣхать къ намъ? сказала она, пожимая ему руку.

— Такъ ужъ захотѣлось мнѣ посмотрѣть, какъ живутъ здѣсь мои пріятели, и говоря это онъ ругалъ себя за ложь, которая можетъ повлечь за собою дурныя послѣдствія для Настасьи Ивановны.

— Видите ли, любопытно мнѣ было взглянуть, въ какомъ положеніи находится теперь сыровареніе, добавилъ онъ.



====page 378====



— Хвастай братъ, смотри я ничего не понимаю, и подмигнувъ гостю, хозяйка улыбнулась весьма кокетливо; при этомъ ея лице приняло выраженіе самой безобидной хитрости. Радужный долженъ былъ сознаться, что никогда еще красота Настасьи Ивановны не представлялась ему въ такомъ осмысленномъ и совершенномъ видѣ.

«Я полагаю, что Воронову не случалось видѣть своей жены въ такомъ выгодномъ для нея свѣтѣ, подумалъ онъ и сказалъ:

— Я совсѣмъ не желаю васъ обманывать.

— А то говоришь мнѣ сущую правду, какъ малый ребенокъ, когда онъ ѣсть проситъ?

— Можетъ быть, я не высказываю вамъ всего, но это не мѣшаетъ мнѣ говорить вамъ часть правды.

— Такъ-то будетъ лучше, но только это ничего, что ты хитришь не много. Я братъ тебя понимаю! и она самодовольно и вмѣстѣ съ тѣмъ ласково осматривала его лицо, по которому разливались тѣни, какъ тучи по небу, обѣщающему проясниться.

— Отбрось куда ни на есть въ темный уголокъ всѣ свои заботы. Я сама тревожилась изъ за пустыхъ дѣлъ, да надумала, что хлопотъ хватитъ на всю жизнь, хотя бы пришлось прожить сто лѣтъ, а потому не будетъ грѣха, разокъ въ этой жизни проживешь минуточку такъ, чтобы не думалось тебѣ ничего такого, чего сердце твое съ охотою не приметъ.

Федору Гавриловичу становилось жутко. Сидѣвшая передъ нимъ женщина высказывала ему въ неточныхъ выраженіяхъ именно то, чего онъ самъ добивался. Его удивило только, что исполненіе такого желанія предоставляется ему въ новой неожиданной формѣ, которой онъ не хотѣлъ довѣрять, потому что она противорѣчила

его принципамъ.

— Вы странная женщина, сказалъ онъ, но вы забываете, что вамъ слѣдуетъ кое кого пожалѣть.

— Мнѣ теперь и самой себя не жаль. При этихъ словихъ она завертѣлась на стулѣ, ей видимо хотѣлось сдѣлать что-то такое, для чего у нея не доставало еще смѣлости.

«Пройдетъ еще не много времени и храбрость разовьется у нея



====page 379====



вмѣстѣ съ страстью», думалъ онъ и употребилъ все свое стараніе, чтобы перемѣнить разговоръ. Ему удалось наконецъ направить бесѣду на молочные скопы, но въ самый разгаръ возникшаго между ними диспута по поводу швейцарскаго сыра, онъ всталъ и ушелъ къ себѣ въ комнату, отговариваясь необходимостью заняться дѣловою перепискою.

«Страсть этой женщины ко мнѣ, думалъ онъ, сидя на своей кровати, можетъ быть только мимолетною, потому что она не вызвана цѣлымъ строемъ не удавшейся жизни Вороновой, но явилась вслѣдствіе ея недовольства одною стороною ея семейной обстаповки, которая вообще ее удовлетворяетъ. Но это есть порывъ, который долженъ быть тѣмъ сильнѣе, чѣмъ менѣе онъ продолжителенъ. Я это понимаю, потому что и самъ испытываю тоже самое. Гдѣ же тутъ логика жизни, если свихнуться съ дороги составляетъ страстное желаніе насъ обоихъ и если мы хотимъ сдѣлать пошлую глупость для того, чтобы послѣ опять переродиться въ благоразумныхъ и честныхъ людей? Можетъ ли нашъ поступокъ найти себѣ достаточное оправданіе въ обстоятельствахъ нашей жизни?»

Ему хотѣлось тотчасъ же уѣхать отсюда, но онъ не привелъ въ исполненіе этого благоразумнаго желанія, предпочитая ему изученіе новой страсти овладѣвшей его душою. Онъ рѣшился только гарантировать себя и Воронову тѣмъ сопротивленіемъ, которое найдетъ въ собственномъ нравственномъ чувствѣ. А между тѣмъ голова его кружилась подъ напоромъ воспоминаній юношескихъ грезъ, охватившихъ его жгучею волною молодости, которая такъ часто и какъ будто не кстати возвращается къ самымъ солиднымъ людямъ. Налетая на нихъ, она сбиваетъ съ толку зрѣлыхъ мужей и они бормочатъ невнятныя слова, дѣлаютъ совершенно неожиданно предикія глупости и оправившись отъ миновавшаго шквала, со вздохомъ принимаются за свои будничныя дѣла. Такъ осенью наступаетъ иногда бабье лѣто и такъ люди не истрепавшіе себя излишествомъ, провожаютъ свою молодость въ тотъ моментъ, когда возмужалость грозитъ имъ недалекою уже старостью.



====page 380====



За обѣдомъ они снова сидѣли глазъ на глазъ болѣе двухъ часовъ и оба вели себя весьма благоразумно. Радужный началъ уже надѣяться, что онъ не сдѣлаетъ ни какой глупости, когда Настасья Ивановна, среди незначительнаго разговора, вдругъ подняла

свою голову, наклоненную надъ чашкою кофе. Она какъ-то строго посмотрѣла ему въ глаза. «Ты молъ, отъ меня не уйдешь», говорилъ ея взглядъ, но на этотъ разъ онъ не смутился и скептическимъ взоромъ отвѣтилъ ей, что ему это еще неизвѣстно.

— Слушай, Федоръ Гавриловичъ, ты должно быть думаешь обо мнѣ не хорошо, сказала она.

— Кто вамъ сообщилъ объ этомъ?

— Ни кто мнѣ объ этомъ не разсказывалъ, но ты молчишь и потому я полагаю, что ставишь меня ни во что.

— Сказалъ бы я вамъ очень многое, если-бъ мы съ вами были въ иномъ положеніи.

— Если-бъ я была дѣвушкою?

— Нѣтъ, вы меня не понимаете.

— Такъ если-бъ я стала вдовою?

— Опять не угадали.

— Ты бы хотѣлъ, чтобы я вовсе была вольнымъ казакомъ.

— Да, вольнымъ, но не такъ какъ вы думаете.

— Я теперь совсѣмъ вольная.

— Вамъ ни кого не жаль?

— Ни кого, кромѣ тебя.

— Въ томъ-то и штука, что я самъ не вольный казакъ.

— Ты только разскажи что думаешь обо мнѣ, такъ сразу волю себѣ получишь.

— Этого-то я и не хочу.

— Теперь не хочешь такъ можетъ быть надумаешь черезъ часъ.

— Не хочу я этого дѣлать.

— Ну, какъ знаешь.

Настасья Ивановна сердито отвернулась отъ гостя, который молча допилъ свой кофей и удалился.

Затѣмъ вечеромъ они снова очутились глазъ на глазъ въ такое



====page 381====



время, когда всѣ въ домѣ уже спали. На дворѣ бушевалъ вѣтеръ, нагнавшій тучи, сыпавшія на землю мокрый снѣгъ. Ночь смотрѣла въ окна кабинета, въ которомъ они уютно сидѣли въ креслахъ, а самоваръ собираясь загаснуть тоскливо понижалъ тонъ.

— Ты у меня въ долгу, настаивала она.

— Перестань голубушка, отвѣтилъ онъ замѣчая, что начинаетъ фамильярничать.

— Я не отстану пока не добьюсь отъ тебя путнаго отвѣта, или не досажу тебѣ такъ, что ты изъ дома убѣжишь.

— Нe хочется мнѣ изъ вашего дома бѣжать.

— Ну такъ говори.

Но онъ выдержалъ свой характеръ и Настасья Ивановна войдя въ спальню чувствовала себя до того раздраженною, что у нея тряслись руки. А Радужный, гася свѣчу и радуясь своей выдержки подумалъ о томъ, что Вороновъ тоже не очень счастливый человѣкъ. За тѣмъ въ слѣдующіе дни они разыгрывали туже роль, по можно было замѣтить, что Федоръ Гавриловичъ началъ терять свои сценическія способности и въ то время, какъ Настасья Ивановна, отдавшись своей страсти, была иногда безспорно прекрасна въ своемъ щегольскомъ нарядѣ, онъ становился изъ рукъ вонъ плохъ и дѣлалъ надъ собою видимыя натяжки. На пятый день послѣ своего пріѣзда въ Дуброво онъ какъ-то вдругъ началъ говорить Вороновой о собственномъ горѣ, излеченіе котораго требовало, чтобы онъ скитался внѣ своей семейной жизни. Отъ себя Радужный перешелъ къ ней и прекрасно объяснилъ этой женщинѣ ея психическое состояніе въ данный моментъ. 

«Какой онъ умный», думала она, слушая симпатичный голосъ хорошаго человѣка, который говорилъ ей только вещи, прочувствованныя имъ самимъ. Она придвигалась къ нему ближе, наклоняла свою голову передъ самымъ его носомъ и дотрагивалась до его локтя. Сперва она дѣлала это робко, какъ бы чего-то опасаясь, но кончила тѣмъ, что не выпускала болѣе его красивыхъ пальцевъ изъ своей мягкой руки. Сближеніе ихъ росло по



====page 382====



часамъ, несмотря на всѣ старанія Радужнаго противодѣйствовать этому. Дошло до того, что она уже обнимала его шею и онъ почти не препятствовалъ ей въ этомъ. Понятная вещь, что Воронова не могла сойтись съ человѣкомъ одною стороною своего существа; она не понимала того строгаго раздѣленія, которому подвергаютъ себя люди, привыкшія анализировать себя во всѣхъ проявленіяхъ ихъ индивидуальной личности. Нѣтъ, по ея мнѣнію ужъ если сходиться съ человѣкомъ, то слѣдуетъ чувствовать его прикосновеніе всѣми точками своего тѣла и говорить ему все, что только приходитъ ей въ голову. Федоръ Гавриловичъ долженъ былъ согласиться съ нею почти во всемъ, потому что его деликатность доставила ему возможность поставить себя на ее мѣсто и понять ея логику, которая для каждаго отдѣльнаго человѣка имѣетъ свой особый оттѣнокъ, то есть свою субъективную погрѣшность. Радужный, сдаваясь ласкавшему его впечатлѣнію, сходился съ этою женщиною такъ быстро, что на седьмой день, послѣ своего пріѣзда въ ея домъ, заботился уже только о томъ, чтобы воспрепятствовать по крайней мѣрѣ послѣднему шагу этого сближенія, которое онъ въ порывахъ негодованія противъ самаго себя называлъ даже неестественнымъ.

А Григорій Петровичъ все еще не возвращался въ Дуброво.

— Гдѣ это пропадаетъ твой мужъ? спросилъ онъ у Настасьи Ивановны въ одинъ изъ вечеровъ, проводимыхъ ими вмѣстѣ.

— Ты кажется сердишься? сказавъ это она взяла его руки и приложила ихъ ладони къ своимъ пылающимъ щекамъ. Въ ея широкихъ глазахъ онъ прочелъ гордую просьбу этой женщины, которая рѣшилась подвергнуть его мучительному испытанію.

— Настя, не смотри такъ на меня, просилъ онъ.

— Голубчикъ ты мой Федюшенька, на кого-же мпѣ и смотрѣть-то, какъ не на тебя?

Гордость исчезла изъ ея влажныхъ глазъ и слезы омочили его разогрѣвшіяся руки.

— Неужели же никто не хочетъ принять отъ меня ласки? застонала она, припоминая всѣ оскорбительныя для нея происшествія за послѣднее время.



====page 383====



— Полно Настя, не унижайся передъ другими, сказалъ онъ разстроганнымъ голосомъ, но отказываясь отъ желанія наставить заблудшую на путь истины.

— И тебѣ не стыдно ломаться? спросила она сердитымъ тономъ. Онъ не нашелся, что отвѣчать.

— Должно быть тоже совѣсть потерялъ, если думаешь, что ты и въ правду святой человѣкъ.

Радужный тихо наклонился надъ ея головою, лежавшею на его колѣняхъ и наградилъ ее тремя сильными поцѣлуями. Послѣ того онъ приподнялъ ея туловище, оперъ его на спинку креселъ и рѣшительнымъ шагомъ ушелъ въ свою комнату.

— Бѣдная я несчастная! кричала она сквозь рыданія.

Федоръ Гавриловичъ зажегъ свѣчу и заходилъ взадъ и впередъ по своей спальни. Онъ бѣсился на собственную слабость, которая всецѣло отдаетъ его въ распоряженіе женщины, незнающей того, что она творитъ. Онъ ясно сознавалъ, что сила ея духа дошла до той точки своего развитія, при которой она не можетъ встрѣтить сопротивленія въ человѣкѣ еще, владѣющимъ собою хотя сколько нибудь. Воронова въ данную минуту пошла бы на смерть съ тою-же энергіею, съ которою она предалась-бы наслажденію. Что-же равносильное этому могъ противоставить ей человѣкъ, не потерявшій чувства самосохраненія? Онъ былъ трусомъ, а она героинею. Таково обидное сознаніе благоразумія передъ страстью все равно въ какихъ бы формахъ не встрѣчались они

между собою.

Разсуждая такимъ образомъ Федоръ Гавриловичъ дошелъ до выводовъ, противорѣчащихъ одинъ другому и отдѣлался отъ нихъ только тѣмъ, что признался наконецъ въ своемъ страстномъ желаніи сдѣлать какую нибудь глупость. 

Онъ погасилъ свѣчу, легъ на свою постель и заворочался на ней, какъ человѣкъ, который не можетъ найти себѣ спокойнаго мѣста.

На стѣнныхъ часахъ пробило два.

Вдругъ кто-то завертѣлъ ручкою въ двери. Сильная дрожь пробѣжала 



====page 384====



по его тѣлу. Ему вдругъ сдѣлалось страшно, какъ будто какой-то преступникъ посягалъ на все дорогое ему въ жизни. Хуже всего было то, что онъ сознавалъ себя неспособнымъ къ

дальнѣйшему сопротивленію.

Дверь въ его комнату открывалась лихорадочною рукою и колебавшаяся тѣнь ея падала на стѣну, какъ качающаяся волна, которая постоянно увеличивается. Онъ смотрѣлъ на эту тѣнь и у него зарябило въ глазахъ. Когда дверь была окончательно раскрыта, на порогѣ показалась Настасья Ивановна, державшая въ своихъ рукахъ зажженную свѣчу. Блѣдная, съ волосами раскинутыми по ея обнаженнымъ плечамъ, Воронова заглянула въ

комнату и Радужный боялся, что она заговоритъ, но Настасья Ивановна хранила упорное молчаніе, что черезъ нѣсколько секундъ начало его безпокоить. Онъ думалъ встать и подойти къ ней, но не видѣлъ никакой цѣли въ этомъ передвиженіи. Что можетъ онъ сказать ей? Развѣ объяснить ей, что онъ ее боится, но это вышло бы изъ рукъ вонъ пошло; это было бы просто глупо до приторности.

«Какъ мы оба наэкзальтироваиы», подумалъ онъ и при этомъ не много успокоился.

Настасья Ивановна въ самомъ дѣлѣ намѣревалась говорить, но она не нашла словъ для выраженія своихъ ощущеній. Воронова посмотрѣла на него, поставила свѣчу на полъ и поднявъ руки надъ головою выдѣлывала съ ними такіе пріемы какъ будто хотѣла переломить ихъ на мелкія части.

Къ Федору Гавриловичу мгновенно вернулось мужество; онъ вскочилъ съ постели и направился къ дверямъ, но отъ нихъ быстро отскочила Настасья Ивановна, погасивъ огонь и скрывшись въ темнотѣ, царствовавшей въ сосѣдней комнатѣ. Онъ остановился на порогѣ и сталъ прислушиваться. Въ спальной Вороновой не слышалось никакого звука.

— Настасья Ивановна, что съ тобою? спросилъ онъ звучнымъ, но безстрастнымъ тономъ.

Вмѣсто отвѣта послышался шорохъ ея шелковаго сарафана. Онъ заключилъ, что она рѣшилась раздѣтся и лечь въ постель.



====page 385====



Радужный совершенно оправился и вернулся къ своей кровати, не закрывая двери изъ чувства какой-то деликатности. Онъ раздѣлся въ потьмахъ и бросился на кровать. Тогда сердце его вдругъ запыло, да ужъ очень скверно; тоскливое чувство овладѣло имъ

совершенно и всѣ члены его ослабли и самъ онъ будто раскисъ. Ему стало жаль Вороновой, но жалость эта была похожа на угрызенія совѣсти. Федору Гавриловичу представилось, что онъ сдѣлалъ величайшую гадость въ отношеніи этой женщины, которая въ тоже время полагала, что онъ въ самомъ дѣлѣ поступилъ съ нею самымъ безчестнымъ образомъ.

«Но въ сущности я исполняю только свой долгъ» утѣшалъ онъ себя безъ всякой для него пользы. Совѣсть мучила его именно за то, что онъ исполнялъ свой долгъ, котораго не хотѣла признать женщина, возмущенная противъ этого долга, которымъ злоупотребилъ ея честный мужъ.

— Охъ, охъ! послышался жалобный голосъ изъ спальни Вороновой. Этотъ стонъ проникъ Радужному въ самое сердце.

— Ахъ! мучительно вздохнулъ онъ.

— Федннька, а Фсдя, голубчикъ! произнесла она разслабленнымъ голосомъ.

— Что Настя? тихонько откликнулся онъ.

— Мнѣ ужасно холодно.

Онъ молчалъ.

— Понимаешь ли что меня колотитъ, словно въ лихорадкѣ? раздражилась она.

Радужный быстро всталъ съ постели, торопливо накинулъ на себя пальто, зажегъ свѣчу и очутился подлѣ ея кровати. Настасья Ивановна плотно закуталась въ одѣяло и обернула свое лицо къ стѣнѣ.

— Ты больна? спросилъ онъ съ участіемъ.

Въ эту минуту Федоръ Гавриловичъ самъ чувствовалъ ознобъ и жаръ, а въ его головѣ слова: Вороновъ, долгъ, жена и пошлость приняли форму туманныхъ образовъ, не имѣющихъ ничего общаго съ дѣйствительною жизнью. Страстное желаніе сосредоточивало



====page 386====



всѣ его способности на одномъ предметѣ, но онъ все еще надѣялся, что туманные призраки защитятъ его отъ соблазна.

— Мнѣ больно смотрѣть на огонь, сказала она умоляющимъ голосомъ.

— Я сейчасъ, и Радужный рукою заслонилъ отъ нея свѣтъ свѣчи.

— Что ты все куражишься, выговаривала она.

— Скажи мнѣ, что съ тобою?

Онъ отыскалъ ея руку; она была горяча.

Настасья Ивановна дунула на свѣчу и они остались въ потмахъ. Она обвила его шею сильными руками и потащила гостя къ себѣ.

— Постой Настя — не дурачься, сказалъ онъ голосомъ, въ которомъ слышалось неудовольствіе.

— Ты хочешь чтобы я умерла, что ли? эти слова она произнесла тономъ, не допускающимъ никакого противорѣчія.

Радужный снова почувствовалъ жаръ и ознобъ.

Онъ судорожно обнималъ Настасью Ивановну и цѣловалъ ее, не сознавая того, что онъ дѣлаетъ.

— Вотъ такъ, давно бы такъ, говорила она, да прижмись же ближе ко мнѣ; я хочу прочувствовать, что ты близко, очень близко припадаешь ко мнѣ, нужно, чтобы я всѣми суставами своими понимала бы это. Ты меня вѣрно уже давно забылъ, а я, хотя и счастливо мнѣ жилось, я никогда не выкидывала тебя изъ своей памяти. Бывало нѣтъ, нѣтъ, да и вспомню, а сердце хотя мало мальски, а все-таки дрыгало…

— Нѣтъ Настя и я не забывалъ тебя совершенно; есть такія воспоминанія, которыя остаются на всю жизнь... возьми въ знакъ памяти это кольцо и онъ надѣлъ на ея мизинецъ бриліантовое колечко, подаренное ему Брынскою, о которой онъ хотѣлъ бы позабыть теперь такъ же, какъ на слѣдующій день желалъ бы не помнить болѣе о Вороновой, которая вертѣлась около него съ подвижностью, по видимому совершенно недоступною ея массивному тѣлу. Они не смыкали глазъ до самаго свѣта…

Наконецъ Федоръ Гавриловичъ принудилъ себя наградить ее



====page 387====



прощальнымъ поцѣлуемъ, которымъ онъ счелъ нужнымъ выразить страсть, совершенно остывшую въ его сердцѣ, наполненномъ разъѣдающею тоскою.

«Вѣдь нужно же мнѣ было пріѣхать сюда для того, чтобы отравить жизнь своего пріятеля, которому я все разскажу. Еслибъ я увидѣлся съ его женою не теперь, а во всякое другое время, то онъ прожилъ бы свой вѣкъ въ счастливомъ сознаніи того, что жена его исключительная женщина, идеалъ полнѣйшаго невѣденія разрушительныхъ страстей, поселившихся въ грамотномъ обществѣ. Такъ думалъ Радужный, возвращаясь въ свою комнату. Онъ легъ на кровать и чутко задремалъ.



ГЛАВА X.



Федоръ Гавриловичъ проснулся очень поздно. Когда онъ одѣлся и вышелъ въ кухню умыться, то засталъ въ ней работницъ уже за обѣдомъ.

Хлѣбъ, да соль вамъ, привѣтствовалъ онъ ихъ.

— Милости просимъ къ намъ за столъ, отвѣтили онѣ.

— На этомъ спасибо и онъ прошелъ за перегородку, гдѣ помѣщался умывальникъ.

Работницы были веселы и ихъ смѣхъ, не умолкавшій ни на минуту, раздражалъ нервы Радужнаго. Въ это утро онъ не могъ понять, какими побужденіями объясняется веселость людей. Онъ началъ прислушиваться къ словамъ обѣдавшихъ и ему сдѣлалось досадно на ихъ глупую беззаботность. Оказалось, что корова, опрокинувшая подойникъ, или работникъ, протиравшій глаза съ просонья были поводами, достаточными для откровеннаго смѣха крестьянскихъ дѣвушекъ.

— «У людей есть просто потребность смѣяться, философствовалъ онъ, иначе я не могу объяснить себѣ ихъ беззаботной веселости въ то время, когда каждый нашъ шагъ въ жизни подтачиваетъ наше счастье, или разрушаетъ счастье другихъ людей».

Дверь съ улицы открылась отъ сильнаго толчка и въ кухню



====page 388====



ворвалась хозяйка. Она сильно стучала ногами, обутыми въ личные сапоги.

— Срамницы вы, право срамницы! заворчала она, обращаясь къ работницамъ.

— Чего еще? отозвались они, прерывая свой смѣхъ.

— Да того, что если я сама не передѣлывала бы каждой вашей работы, то запустилось бы все мое хозяйство такъ, что хоть бросай его.

— Это! послышался недовѣрчивый голосъ одной изъ работницъ.

— Въ томъ, что я говорю, нѣтъ ничего дивнаго, извѣстная вещь, что вы дѣлаете все только для того, чтобы работу спихнуть долой съ рукъ, потому и проку въ васъ нѣтъ никакого. Хотя добромъ проси васъ, хотя бранью каждое слово пересыпай — это все равно, тоже на то и выходитъ.

— Должно быть дѣло само дѣлается, если мы ни при чемъ во всѣхъ твоихъ распорядкахъ, отчетливо произнесъ работникъ.

— Ты бы ужъ лучше молчалъ; я отъ всѣхъ перенесу не радѣнье, а отъ тебя не потерплю никакой оплошности.

— Что такъ?

— Не хитри братъ, отъ меня не отбарахтаешься, я давно уже замѣчаю, что ты стараешься только въ то время, когда Григорій Петровичъ дома, а безъ него только и пользы отъ тебя, что болтаешься ты безъ толку но мызѣ, да народъ смущаешь.

— Полно грѣшить-то Настасья Ивановна!

— Да ты никакъ надумалъ меня усовѣщивать за то, что я правду говорю? Слышишь ли, мнѣ такого работника какъ ты, даромъ не надо.

— А вотъ хозяинъ вернется, такъ можетъ быть и разсчитаетъ меня.

— А то станетъ слушать твои разговоры, да за нихъ будетъ тебѣ деньги платить. Какого дурака нашелъ.

Одна изъ работницъ захихикала въ отвѣтъ на остроту Вороновой, когда Радужный съ полотенцемъ въ рукахъ вышелъ изъ-за перегородки. «Да она хозяйка какъ быть слѣдуетъ», подумалъ онъ и подалъ ей руку.



====page 389====



— Здравствуйте, хорошо ли спали? сказала она скороговоркою и торопливо вышла на дворъ.

— Благодарю, я спалъ хорошо, и Федоръ Гавриловичъ вошелъ въ комнату.

Къ обѣду Настасья Ивановна явилась въ поношенномъ ситцевомъ сарафанѣ и съ платкомъ на головѣ. Замѣтно было, что она перестала заботиться о своемъ туалетѣ.

Гость завелъ разговоръ о телятахъ и распрашивалъ ее о томъ, чѣмъ она ихъ откармливаетъ. Хозяйка отвѣчала ему какъ-то не хотя и полуфразами.

«Сердится, значитъ сознаетъ, что сдѣлала глупость», подумалъ онъ.

Настасья Ивановна въ самомъ дѣлѣ досадовала на себя. Теперь она поняла, что Вороновъ, наполняющій всю ея рабочую жизнь, стоитъ къ ней очень близко, а Радужный, годный для нея только на минуту, не можетъ имѣть большой цѣны въ ея глазахъ. Тѣмъ не менѣе она должна была сознаться, что боится его, какъ силу, передъ которою она охотно сдается въ тяжелые моменты своего существованія. Съ нимъ она можетъ забыть весь міръ и отдохнуть отъ заботъ, отдавшись мимолетной страсти. Никогда бы она не рѣшилась предстать передъ своимъ мужемъ въ томъ настроеніи, эмансипированномъ отъ всякихъ принциповъ, въ которомъ она такъ охотно шла на встрѣчу къ колебавшемуся гостю. Опасаясь за свою слабость, она силилась отдалить отъ себя Федора Гавриловича и этимъ объясняется та рѣзкость тона, съ которымъ она стала къ нему обращаться послѣ этой злополучной ночи. Неопытная женщина, она не догадывалась о томъ, что Радужный и прежде того охотно отклонилъ бы отъ себя всякій ея вызовъ къ сближенію. Теперь же онъ сдѣлаетъ это съ тою спокойною рѣшимостью, которая должна бы быть ей хорошо извѣстна.

— Долго не ѣдитъ вашъ мужъ, сказалъ гость послѣ продолжительнаго молчанія.

— Ужъ и не досажайте мнѣ съ нимъ вмѣстѣ.

— А что?

— Вотъ такъ, какъ теперь онъ дѣлаетъ рѣшительно всегда.



====page 390====



Болтается гдѣ-то между дѣломъ и бездѣльемъ, а тутъ ждавши его жена можетъ помереть сто разъ.

— Не можетъ же онъ сидѣть всегда дома.

Хозяйка посмотрѣла на него какъ-то очень сердито.

Обѣдъ кончился среди молчанія, прерываемаго вздохами и покашливаніемъ. Со стороны эти люди, отыгравшіе вчера однѣ роли и взявшіеся сегодня за другіе могли показаться просто смѣшными. Страннѣе всего было видѣть, какъ оба они дѣйствовали теперь подъ вліяніемъ разсужденій, а выглядывали дѣтьми, копировавшими взрослыхъ, которыхъ они искажали своимъ неумѣлымъ подражаніемъ.

Вставъ изъ за стола они поблагодарили другъ друга и важно разошлись въ разныя стороны. Радужный сидѣлъ на кровати въ своей комнатѣ и держалъ передъ собою книгу, которую не читалъ, когда работница подала ему два письма.

— Кто принесъ ихъ? спросилъ онъ.

— Тотъ парень, который ѣздилъ на станцію.

— Отдай ему это на водку.

Федоръ Гавриловичъ передалъ ей нѣсколько серебрянныхъ монетъ и прислушиваясь къ топоту ея босыхъ ногъ, направленныхъ въ кухнѣ, онъ разорвалъ первый конвертъ. Прежде всего Радужный прочелъ подпись, которая принадлежала Пилину.

Федоръ Гавриловичъ прошелся по комнатѣ, хлѣбнулъ глотокъ холодной воды и прочелъ слѣдующее:

«Гудковъ арестованъ въ нашемъ уѣздномъ городѣ, для этого сюда нарочно пріѣхалъ жандармскій офицеръ. Михаилъ Алексѣевичъ содержался три дня подъ карауломъ и теперь снова освобожденъ. Я знаю изъ достовѣрныхъ источниковъ, что въ вашемъ домѣ губернаторъ будетъ производить обыскъ. Любящій васъ Пилинъ».

Радужный вскочилъ, какъ ужаленный. Второй разъ въ своей жизни онъ былъ взбѣшенъ и оказался способнымъ на всякую крайнюю выходку. Мгновенно стулъ полетѣлъ къ дверямъ, ударился о косякъ, треснулъ и упалъ на полъ; здѣсь онъ какъ пьяный покачнулся немного въ сторону и совершенно разсыпался.



====page 391====



Всѣ ушли на скотный дворъ и въ домѣ не оставалось ни души, не исключая и старой стряпухи, которая послѣдовала за другими, неся лукно съ овсяною мукою. Никто не былъ свидѣтелемъ этого взрыва разбѣшеннаго человѣка, который скоро созналъ безполезность своей выходки и сложилъ въ уголъ остатки разрушенной имъ мебели.

— Въ жизни человѣка все возможно, сказалъ онъ уже спокойнымъ тономъ мужчины не падающаго духомъ при приближеніи невзгоды.

Онъ снова присѣлъ къ столу и разорвалъ другой конвертъ. Любовь Дмитрiевна писала ему о своихъ дѣтяхъ, которыя радовали ее каждымъ сдѣланнымъ ими движеніемъ. Въ своемъ длинномъ письмѣ она выражала надежду увидѣть вскорѣ ихъ отца, мысль о которомъ не покидаетъ ихъ матери.

Федоръ Гавриловичъ опустилъ руки, державшіе письмо его жены, какъ драгоцѣнность, съ которою онъ не хотѣлъ-бы разстаться ни за что на свѣтѣ.

Теперь онъ еще строже отнесся къ своему увлеченію Настасьей Ивановною и никогда еще Любовь Дмитріевна не казалась ему такъ идеально прекрасною! Ея нравственная чистота низводила его на степень твари, понизившейся отъ своей порочности, такъ что изъ разумнаго двуногаго существа, онъ боялся обратиться въ пресмыкающееся животное.

— Да, пусть надъ моею головою разразится эта катастрофа, которая, какъ медленный ядъ, отравитъ желчью всю мою жизнь. Пусть, не замѣчая моей невинности меня будутъ третировать, какъ преступника и пусть моя гордость и сознаніе собственнаго

достоинства будутъ нарушены безжалостною рукою неустойчиваго правосудія. Пусть лучшія мои способности свободнаго человѣка обратятся къ тому, чтобы разрушить мою собственную жизнь, потерявшую смыслъ въ незаслуженномъ заточеніи, пусть я лишусь

возможности обновляться правильнымъ обмѣномъ своихъ мыслей съ другими людьми, пусть наконецъ я въ заточеніи буду лишенъ даже того утѣшенія, что я страдаю за мысль, которая какъ кажется людямъ, сидящимъ въ тюрьмѣ за убѣжденія, должна непремѣнно 



====page 392====



восторжествовать. Пусть всѣ несчастія, дѣлающія жизнь бременемъ, преслѣдуютъ меня долгое время. Я буду радъ этому, потому что своими страданіями очищу себя и сдѣлаюсь достойнымъ смотрѣть женѣ прямо въ глаза.

Говоря это онъ бѣгалъ по комнатѣ и дѣлалъ энергическія тѣлодвиженія.

«Все это не дурно, но нужно взять въ разсчетъ, что послѣ долгихъ, разъѣдающихъ тебя страданій ты сдѣлаешься руиною, которую и поднесешь своей женѣ въ награду за ея добродѣтели» подумалъ Радужный и остановился. Затѣмъ онъ тихонько подался къ кровати, сѣлъ на нее и закрылъ лицо руками. Онъ тяжело дышалъ, вѣки его покраснѣли, голова закружилась, но предательскія слезы не выступили изъ его глазъ.

«Впрочемъ всякая бѣда проходитъ» утѣшалъ себя Радужный.

Въ такомъ положеніи его застала Настасья Ивановна, которая справивъ всѣ свои хозяйственныя дѣла, явилось звать своего гостя къ чаю.

— Пожалуйте въ кабинетъ закусывать, сказала она и оробѣвъ отступила отъ него на шагъ.

Печаль человѣка, съ которымъ мы боимся сходиться, имѣетъ для насъ такъ много притягательной силы, что замѣтивъ ее мы не пугаемся собственной слабости.

Федоръ Гавриловичъ опустилъ руки и, сообразивъ въ чемъ дѣло, рѣшился быть холоднымъ, какъ зима.

— Сейчасъ иду, сухо отвѣтилъ онъ.

Радужный поднялся съ мѣста и взявъ свѣчу направился къ двери. Воронова остановила его за руку.

— Знаешь-ли о чемъ я тебя попрошу? спросила она, опустивъ глаза.

— Нѣтъ, не знаю.

— Уѣзжай пожалуйста отсюда.

— Я сталъ тебѣ гадокъ?

— Совсѣмъ нѣтъ.

— Значитъ я раздвоилъ твою совѣсть, такъ что-ли?

— Нѣтъ — я боюсь тебя.



====page 393====



— А ты должна побѣдить въ своемъ сердцѣ этотъ разладъ.

— Нѣтъ, при тебѣ я не могу жить, какъ слѣдуетъ.

— Слушай Настя, если ты не научишься побѣждать въ себѣ увлеченія, то если не я, тогда кто нибудь другой можетъ будетъ испортить твою жизнь.

— Полно Федя — ты не всякій другой; кромѣ тебя я устою передъ всѣми.

Она обняла его шею и скрыла свое лицо на его груди.

— Когда я смотрю на тебя, то забываю о всякихъ житейскихъ дѣлахъ и хочется мнѣ тогда бросить все, надъ чѣмъ я стараюсь, да бѣгать сзади тебя, какъ собаченка.

Говоря это Настасья Ивановна плакала горькими слезами человѣка, чувствующаго всю невозможность исполнить свое завѣтное желаніе.

— Въ тебѣ есть что-то такое непонятное, чего я назвать не умѣю и чувствуется мнѣ, что для тебя я не гожусь, а все-таки согласна лучше умереть, чѣмъ пройти мимо и не задѣть тебя какъ нибудь. Добрый ты человѣкъ — вотъ что.

— Завтра-же уѣду, сказалъ онъ и поцѣловалъ ее въ лобъ.

— Смотри тамъ въ кабинетѣ дядя Матвѣй сидитъ, предупреждала она его, отирая свои слезы.

— Хорошо ли берегутъ тебя здѣсь сударь, спросилъ старикъ пожимая руку Радужному, когда тотъ подошелъ къ чайному столу.

— Спасибо, берегутъ; только не могу дождаться хозяина.

— Богъ дастъ пріѣдетъ и онъ; но только отъ здѣшней береги, краски не прибавилось на твоемъ лицѣ.

Федоръ Гавриловичъ бы лъ въ самомъ дѣлѣ очень блѣденъ.

— Я получилъ сейчасъ непріятныя вѣсти изъ дома.

— Захворалъ кто, что-ли?

— Да — одинъ изъ моихъ друзей заболѣлъ.

— Воля Господня.

Въ комнату вошла хозяйка и извинясь передъ ними, что заставила ихъ ждать, взяла чайникъ и посмотрѣла на Радужнаго. Онъ тоже взглянулъ на ея кислое лицо, которое она должно быть



====page 394====



освѣжила водою, что не мѣшало ея глазамъ сохранить слезливое выраженіе. Матвѣй покосился на обоихъ.

— Али вы поссорились? спросилъ онъ.

— Чего намъ ссориться-то? А вотъ у меня ребенокъ заболѣлъ: сегодня съ самаго утра груди не хочетъ сосать и она подала имъ стаканы съ чаемъ.

— Ты не тужи объ этомъ — пройдетъ, сказалъ старикъ такимъ тономъ, который выражалъ полное недовѣріе къ словамъ хозяйки.

— Скажи мнѣ, Матвѣй, очень здѣсь любятъ отца Ивана? спросилъ Радужный помолчавъ.

— Какъ тебѣ сказать объ этомъ? Народъ не то, чтобы очень любилъ его, а всѣ мы жалѣемъ его такъ... по совѣсти.

— Что это значитъ?

— Привыкли мы къ нему и опять же каждый изъ насъ тоже не святой человѣкъ.

— Однако ты сильно отстаивалъ его на сходкѣ.

Федору Гавриловичу хотѣлось скрыть свое безпокойство и представиться передъ другими людьми въ такомъ видѣ, какъ будто съ нимъ не случилось ничего особеннаго. Въ тоже время онъ упрекалъ себя за то, что рисуется, но новая роль ему сильно нравилась.

— Я тоже человѣкъ такой же, какъ и всѣ, сказалъ старикъ.

— И много за тобой грѣшковъ накопилось?

— Не такъ, чтобы очень много, а всяко случалось; дай-ка мнѣ еще стаканчикъ водочки, Настасья Ивановна, и тогда я разскажу барину про одну изъ своихъ продѣлокъ, за которую я чутьчуть въ Сибирь не угодилъ.

Хозяйка поднесла ему изрядную порцію водки и словоохотливый старикъ началъ такъ:

Жилъ я въ ямщикахъ на бойкомъ трактѣ. Этому дѣлу уже минуло лѣтъ тридцать. Былъ я тогда настоящимъ молодцомъ: смѣлость имѣлъ непомѣрную и такъ умѣючи ѣздилъ, что гналъ коней во весь духъ, а моя тройка изъ всѣхъ курьерскихъ лошадей въ лучшемъ тѣлѣ была. Не имѣлъ я тогда гроша денегъ за



====page 395====



душою, потому жалованье свое тратилъ сполна на скруту(*) и дѣлалъ я это по той причинѣ, что дьячкову жену полюбилъ. Жила она на самомъ трактѣ въ томъ селѣ, которое отъ моей станціи въ пяти верстахъ находилось. А познакомился я съ нею одинъ разъ, когда ѣхалъ на обратныхъ, а она по дорогѣ пѣшкомъ шла. Нагналъ я ее сзади и разлюбовался бабою. Понравилась она мнѣ шельма всѣмъ своимъ чернобровымъ лицомъ, да поступью своею горделивою. Пригласилъ ее къ себѣ въ телегу; она сразу согласилась, сѣла со мною рядомъ, да и говоритъ: «а ну ка прокати!» Важно провезъ я ее тогда. Какъ гикнулъ на тройку, такъ и завертѣлась подъ нами земля. Кажется въ одну минуточку пролетѣли мы десять верстъ и остановились передъ селомъ, въ которомъ она жила. Сталъ я ее изъ телеги выпускать, и не стерпѣлъ такъ: захватилъ ее обѣими руками въ охапку, да и прижалъ къ своей груди. «Не замай чортъ» сказала она, спрыгнула на землю и улыбнулась. «Что въ гости меня не зовешь» спрашиваю я, а у самаго ходоромъ заходили всѣ жилочки. «Не за что всякаго къ себѣ приглашать» отвѣчаетъ. «Я тебѣ сердечная моя заслужу чѣмъ желаешь». «У меня другъ мужъ сердитый» «это, говорю я, ничего — всякихъ мы видали, да со страху глазами не моргали». А она идетъ ужъ по селу и все улыбается. «Что-жъ, спрашиваю, когда же мы съ тобою опять свидемся?» «Захочешь видѣть, такъ сумѣешь и время подобрать», отвѣтила дьячиха, да и шмыгнула въ проулокъ. Ну и озаботила же она меня въ ту пору. Засѣла шельма въ мою голову, и все ежется да расправляется передъ моими глазами гдѣ бы я ни былъ — словомъ раздразнила меня, какъ волка голоднаго. Повадился я передъ ея домомъ останавливаться, да лошадей поить водою. А она встрѣчала меня такъ-то ласково; болтала всякую всячину, а путемъ ни до чего не договаривалась. Такъ-то два мѣсяца прошло. Измучился я совсѣмъ и порѣшилъ такъ, что всякій грѣхъ на душу возьму, но только вертлявою бабою овладѣю.



(*) Скрутою крестьяне нѣкоторыхъ губерній называютъ одежду.



====page 396====



Дядя Матвѣй остановился и тяжело вздохнулъ.

— Дай-ка мнѣ Настасья Ивановна теперь уже рюмочку водки, просилъ онъ помолчавъ.

— Никакъ ты напиться хочешь сегодня? протестовала хозяйка.

— Не то, чтобы пьянствовать, а покаяться я желаю передъ хорошимъ человѣкомъ.

Племянница поднесла ему рюмочку.

Радужный былъ весьма доволенъ, что разсказывая старикъ замѣчаетъ волненіе своихъ слушателей. Гость чувствовалъ, что измѣнилъ своей роли спокойнаго человѣка, когда вспомнилъ, что и ему придется покаяться передъ хозяиномъ этого дома.

— Разъ въ осенную ночь, продолжалъ разсказчикъ выпивъ водку, ѣхалъ я обратно на свою станцію и какъ быть слѣдуетъ остановился у того колодца, подлѣ котораго дьячиха жила. Слѣзъ я съ телги и подошелъ къ дугѣ; стою подлѣ нея, да отъ времени до времени позваниваю колокольчикомъ, а самъ чувствую, что отъ звонковъ этихъ мнѣ польза большая будетъ. И въ правду дьячиха вышла изъ своего дома. Вотъ уже много лѣтъ прошло съ тѣхъ поръ, а и теперь, какъ вспомню эту дверь въ сѣняхъ, которая скрипнула, чтобъ выпустить на улицу дьячиху, такъ меня дрожь всего и пробираетъ. Душу свою согласенъ я былъ отдать въ ту пору за эту чернобровую съ лебединою походкою. Зги не

было видно; а я глядь не ошибся: поймалъ ее за грудь одною рукою, а другою схватилъ ее въ обхватъ, держу сердечную и ни за что выпускать не соглашаюсь. Она мнѣ всякіе резоны приводитъ, что я де только такъ на минуточку выскочила тебя посмотрѣть и все прочее, пустое, думается мнѣ, ужъ коли значитъ вышла, да шубку надѣла, такъ быть тутъ чему нибудь дивному. Поломалась она такъ не долго, да и начала сдаваться. «Мужъ, говоритъ меня бьетъ, и по любовницамъ шатается». А гдѣ онъ теперь? спрашиваю я, «уѣхалъ къ начальству въ губернскій городъ» — поѣдимъ же и мы съ тобою — «куды же мы поѣдимъ-то?» «Развѣ намъ мѣста что ли нѣтъ? слава Богу земля просторная». Посадилъ я ее рядомъ съ собою и катнули мы верстъ за двадцать



====page 397====



въ сторону отъ дороги. Большая тамъ слобода находится, что твой городъ уѣздный. Подкатилъ я къ трактиру, коней распрегъ и номеръ себѣ взялъ, да въ два дня пятьдесятъ рублей и просорилъ, а за душой, какъ сказано, нѣтъ ни гроша. Это такое дѣло, сколько я примѣровъ знаю, что въ жизни каждаго человѣка выпадаетъ особое времячко, когда ему все ни по чемъ и тошно ему дѣлается какъ вздумаетъ онъ, что перебиваться изо дня въ день доведется ему цѣлый вѣкъ. И думалось мнѣ тогда, что тамъ будь, что будетъ, а я распотѣшу свою молодость благо линія такая подходитъ. 

Дядя Матвѣй перевелъ духъ и задумался. Радужный и Воронова обмѣнялись взглядами, они хорошо поняли разсказчика.

— Дай-ка еще рюмочку этого врага человѣческаго, попросилъ старикъ и хозяйка безпрекословно исполнила его желаніе.

— Долго бы я прогулялъ тогда, еслибъ на третій день половой не потребовалъ отъ меня разсчета. Что-жъ думаю я, дѣло выходитъ дрянь и стало мнѣ жалко лебедки своей, которую я въ трактирѣ изъ рукъ не выпускалъ ни на одну секундочку. «Вотъ что желанная моя, говорю я ей, ступай ты домой, а я здѣсь одинъ за все расквитаюсь». Разумная была она женщина, подурила и опомнилась. Закусила моя дьячиха, взяла съ собою кусокъ пшеничнаго пирога и пошла во свояси; а я выходитъ сдѣлался воромъ. Хозяинъ мой пріѣхалъ со станціи и посадили меня въ острогъ. Три мѣсяца прожилъ я на казенной квартирѣ, а послѣ того свой баринъ выкупилъ меня. Подсѣкли меня въ полиціи, да и отдали на мѣсто въ Москву.

Дядя Матвѣй опять тяжело вздохнулъ и настало продолжительное молчаніе.

— Такъ за всякимъ человѣкомъ есть что нибудь не ладное: вотъ хотя бы и отецъ Иванъ, повихнулся онъ маленько, а всетаки человѣкъ онъ хорошій и губить его не слѣдуетъ, глубокомысленно замѣтилъ старикъ, выпилъ еще рюмочку водки и началъ прощаться.

— Ты смотри Настасья Ивановна, головы своей не теряй, сказалъ онъ Вороновой.



====page 398====



— Ты съ пьяна что-то не ладное сталъ говорить, отозвалась племянница.

— А я завтра приду проводить тебя баринъ; чувствую, что это уже послѣднее наше свиданіе, старъ я братъ становлюсь.

Дядя Матвѣй ушелъ, а они молча сидѣли подлѣ чайнаго стола. Онъ курилъ и соображалъ, а она убирала посуду и должно быть о чемъ-то вспоминала.



ГЛАВА XI.



На стѣнныхъ часахъ пробило двѣнадцать.

— Ужъ полночь, замѣтила хозяйка.

— Спать пора, отозвался онъ, вставая.

Въ это время на дворѣ забренчали бубенчики.

— Гриша, пріѣхалъ, сказала Настасья Ивановна и пытливо взглянула на Радужнаго.

— Что же вы нейдете къ нему на встрѣчу? спросилъ онъ.

— Идите сами, а я соберу ему поужинать, отвѣтила она сердитымъ тономъ.

Въ кабинетъ ворвался Вороновъ. Онъ былъ веселъ, какъ будто получилъ новость о томъ, что счастье всей его жизни совершенно обезпечено.

— Григорій Петровичъ!

— Федоръ Гавриловичъ!

И пріятели обнялись. Но когда они начали цѣловаться, то вышло ничтожное по видимому недоразумѣніе. Радужный хотѣлъ ограничиться однимъ поцѣлуемъ и потому отпечатавъ его на губахъ Воронова выпустилъ его изъ своихъ объятій и повернулся для того, чтобы отойти въ сторону. Геркулесъ поймалъ его и наградилъ еще двумя поцѣлуями, въ которыхъ онъ чувствовалъ настоятельную потребность.

— Какъ поживаешь Настюшка? спросилъ онъ обращаясь къ женѣ.



====page 399====



— Что мнѣ дѣлается? отозвалась та такимъ голосомъ, что могла отбить у всякаго охоту къ дальнѣйшимъ распросамъ.

Вороновъ вопросительно посмотрѣлъ ей прямо въ глаза. Она съ досадою отвернулась отъ него, продолжая собирать ужинъ. При этомъ мужъ замѣтилъ на ея рукѣ бриліантовое кольцо, которое ему очень не понравилось.

«Для чего она его мучаетъ, думалъ Радужный, неужели эта женщина умѣетъ мстить самымъ іезуитскимъ образомъ?»

Хозяинъ посмотрѣлъ на гостя и между ними завязался разговоръ объ экономическихъ нуждахъ Россіи. Но Григорій Петровичъ уже утратилъ всю свою веселость и говорилъ безъ свойственнаго ему увлеченія, а гость просто выцѣживалъ каждое слово изъ своего горла. Когда ужинъ кончился Настасья Ивановна ушла въ спальню и пріятели перемѣнили разговоръ. Вороновъ объявилъ, что онъ не можетъ теперь отдать своего сына Федору Гавриловичу и при этомъ передалъ ему все, что произошло въ его семействѣ по поводу Прошинаго воспитанія.

— Извините меня, но я долженъ вамъ сказать, что по моему мнѣнію вы оскорбили вашу жену и теперь она будетъ дѣлать глупости до тѣхъ поръ, пока не настоитъ на своемъ, или не доведетъ васъ до отчаянія, сказалъ Радужный, который вдругъ оживился.

— И вы замѣчаете, что она дѣлаетъ глупости? спросилъ Вобоновъ, котораго эти слова задѣли за живое.

— Какъ же иначе назвать ея обращеніе съ вами?

— А кромѣ этого вы ничего не замѣтили? Вамъ со стороны вѣдь виднѣе.

— Мнѣ кажется, что вообще она сильно разстроена и становится совсѣмъ не благоразумною.

— Гмъ... что же мнѣ дѣлать?

— Не сегодня, а завтра утромъ я передамъ вамъ еще кое что весьма важное.

— Все равно скажите теперь.

— Нѣтъ, теперь уже поздно и я утомленъ, а завтра разскажу вамъ обо всемъ подробно.



====page 400====



У Радужнаго не хватало мужества для того, чтобы исповѣдать свой грѣхъ передъ пріятелемъ. Гость былъ доволенъ уже тѣмъ, что сдѣлалъ ему намекъ, но лицо его еще болѣе поблѣднѣло.

Вороновъ не зналъ, что ему и думать. Вспоминая о кольцѣ, которое онъ подмѣтилъ на рукѣ своей жены онъ полагалъ, что она выпросила его у Федора Гавриловича, который хочетъ разсказать мужу о скверной ея страсти, уже давно возбудившей его негодованіе, но такое предположеніе казалось Григорію Петровичу невѣроятнымъ.

— Вы въ самомъ дѣлѣ имѣете очень утомленный видъ, сказалъ онъ.

— Да, оно и не удивительно.

— А что? и на широкомъ лицѣ Воронова выразилось не поддѣльное участіе. Радужный не вытерпѣлъ и передалъ ему содержаніе письма, полученнаго имъ отъ Пилина.

— Эхъ, Федоръ Гавриловичъ, и охота вамъ связываться съ людьми, съ которыми вы имѣете такъ мало общаго, замѣтилъ хозяинъ. Въ голосѣ его слышалась грусть.

— Странно вы говорите. Живя въ обществѣ, которое хочешь знать, приходится сталкиваться со всякими людьми.

— Въ такомъ случаѣ на васъ не должно падать никакого подозрѣнія.

— Подозрѣвать можно всякаго.

— Да, но для того, чтобы обыскивать человѣка нужны факты, доказывающіе его участіе въ преступленіи.

— Перестанемъ говорить объ этомъ. Наши слова не облегчатъ моего положенія.

— Однако…

— Скажите лучше такъ: каждый изъ насъ можетъ всегда ожидать, что его схватятъ и повезутъ куда нибудь…

— Это тоже не утѣшеніе.

— Да, но я давно уже думалъ о необходимости свыкнуться съ такою мыслью и теперь опять нахожу, что совершенно напрасно волновался, получивъ такое извѣстіе.



====page 401====



— Скверно…

— Что-жъ дурнаго въ томъ, что въ нашъ вѣкъ порядочный человѣкъ можетъ посидѣть въ крѣпости, такъ себѣ, по ошибкѣ? Вездѣ съ людьми бываютъ несчастья.

Затѣмъ пріятели разошлись но своимъ комнатамъ. Въ комнатѣ Федора Гавриловича огонь горѣлъ до самаго свѣта. Никогда еще не переживалъ онъ того состоянія, въ которомъ находился въ эту ночь. Въ прежней жизни Радужнаго встрѣчались конечно тревожныя минуты, въ которыя въ немъ сильно говорило чувство самосохраненія, по до сихъ поръ эти заботы о собственной личности бывали всегда въ связи съ людьми близкими его сердцу, но еще чаще, думая о себѣ онъ заботился объ интересахъ другихъ людей, въ пользу которыхъ приходилось дѣлать добровольное самопожертвованіе или необходимую уступку. Отстаивать среди свиста и шиканья, равномѣрное для всѣхъ распредѣленіе налога, или молчать въ виду вопіющихъ несправедливостей, законность которыхъ принята всѣми, какъ священное преданіе, вотъ два примѣра, дающіе понятія о томъ, съ какими вещами Федору Гавриловичу приходилось имѣть дѣло. Въ данную же минуту онъ не испытывалъ ничего подобнаго. Подвергнется ли онъ не заслуженному по его мнѣнію преслѣдованію, или не будетъ испытывать на себѣ никакой непріятности, отъ этого не много прострадаетъ міръ, освобожденный на время отъ его дѣятельности. Радужный, пережившій юные годы экзальтаціи, не обратился въ гордаго пошляка и былъ на столько честенъ, что не предполагалъ будто онъ можетъ совершать великія дѣла въ теченіе каждаго года своей жизни. А допустивъ справедливость такой логичной мысли онъ вмѣстѣ съ тѣмъ рѣзко отдѣлялъ свою судьбу отъ судьбы цѣлаго общества и хотя прибѣгая къ натяжкамъ онъ могъ бы еще какъ нибудь прицѣпить свое благодѣтельствующее «я» къ обязанному имъ обществу, но къ счастью для него Федоръ Гавриловичъ рѣшительно отказался насиловать свою совѣсть и былъ скорѣе склоненъ сознать свою ничтожность передъ лицомъ цѣлаго человѣчества. Послѣ такого вступленія ему оставалось признать только, что въ данную минуту онъ безпокоится исключительно о собственной



====page 402====



личности и что онъ видитъ въ своемъ положеніи много тѣхъ сторонъ, которыя остались бы неуловимы для громаднаго большинства его соотечественниковъ. Дойдя до подобной мысли, безъотрадной, какъ карательный судебный приговоръ, онъ рѣшительно опустилъ руки, которыя заболтались у него подобно органамъ не только безполезнымъ, но созданнымъ какъ будто для того, чтобы издѣваться надъ слабостью мыслящаго существа.

«Вотъ, думалъ онъ, эти человѣческія руки, создавшія чудеса, бываютъ такъ часто обречены насмѣшливо болтаться во всѣ стороны, дразня людей своимъ безкорыстнымъ тунеядствомъ. Гдѣ же тутъ братство и любовь, соединяющія общества и дающія силы

каждому индивидууму? Гдѣ ты, эта иллюзія, обманывающая насъ столько десятковъ столѣтій? Гдѣ ты, если каждому человѣку, застигнутому врасплохъ нуждою или другими невзгодами, приходится самому управляться съ бѣдою, къ которой другіе относятся или съ равнодушіемъ, или съ упреками, доказывающими, что всякій несчастный самъ виноватъ въ томъ, что дошелъ до этого несчастія?

Въ этотъ можентъ Федоръ Гавриловичъ совсѣмъ упалъ духомъ. Непріятная, почти трусливая дрожь пробѣжала по его мужественному тѣлу, въ которомъ онъ почувствовалъ конвульсивныя движенія, не подчинявшіяся его воли. За тѣмъ онъ пережилъ минуту совершеннаго онѣмѣнія. Но вскорѣ къ нему возвратилось тяжелое сознаніе человѣка, которому приходится утѣшаться тѣми доводами, не устраняющими грустнаго факта, къ которымъ прибѣгаютъ друзья, утѣшая насъ въ горѣ. Федоръ Гавриловичъ предписалъ неожиданности то пошлое настроеніе, которое онъ теперь испытываетъ. Конечно, если-бъ онъ дѣйствительно зналъ, что каждую минуту ему угрожаетъ опасность, то она не нашла бы въ немъ ни какихъ симптомовъ, намекающихъ на трусость, которая унижаетъ достоинство человѣка въ его собственныхъ глазахъ. Значитъ, говоря съ Вороновымъ, Федоръ Гавриловичъ покраиней мѣрѣ утрировалъ возмущавшій его фактъ и такое обстоятельство въ связи съ многими другими доказывало ему, что онъ никогда еще не падалъ такъ низко, какъ сдѣлалъ это сегодня вечеромъ.



====page 403====



Правда, что теперь первый разъ въ своей жизни онъ весь отдается такой мелкой эгоистической заботѣ, отдѣляющей его отъ всего общества, но правда и то, что никогда еще онъ не сознавалъ своей привязанности къ собственному «я» и никогда не думалъ, что эта привязанность можетъ быть въ человѣкѣ сильнѣе всѣхъ другихъ его нравственныхъ потребностей. Онъ не могъ бы отвергнуть справедливости послѣдняго предположенія, въ противномъ случаѣ его собственное состояніе доказывало въ эту минуту то, въ чемъ онъ не захотѣлъ бы признаться изъ ложнаго стыда. Радужный напалъ на мысль довольно уже избитую, что люди могутъ весело переносить только тѣ лишенія и страданія, которыя не въ далекомъ будущемъ обѣщаютъ имъ что-то такое, что будетъ лучше прежняго, уже пережитаго ими прошлаго. Его дѣло находилось совсѣмъ въ иномъ положеніи. Для него оставалось одно, именно: онъ изъ чувства собственнаго достоинства долженъ былъ не выказывать передъ другими своей человѣческой слабости. Заключенные такого разряда страдаютъ гораздо болѣе другихъ, потому что они имѣютъ менѣе утѣшеній чѣмъ остальные. Они не сознаютъ своей вины и ожидаютъ въ будущемъ только одного худшаго. Федоръ Гавриловичъ понялъ тѣхъ, которые дѣлали подлости для того, чтобы ея цѣною сохранить жизнь, но для себя лично онъ предпочиталъ самоубійство, чѣмъ слабость въ глазахъ сильнѣйшихъ.

Наконецъ Радужный успокоился на столько, что могъ отнестись къ своему дѣлу съ юридической точки зрѣнія и только сдѣлавъ это, онъ понялъ, что опасенія его не совсѣмъ напрасны. Во первыхъ многія изъ лицъ, замѣшаннымъ въ преступное политическое движеніе, были прежде его товарищами и съ многими изъ нихъ онъ еще очень недавно былъ хорошъ. Онъ имѣлъ съ ними даже переписку, въ которой касался ихъ политическихъ воззрѣній. Во вторыхъ, Гудковъ уже обвиненный въ политическомъ преступленіи еще недавно находился у него на порукахъ; въ третьихъ, ему было извѣстно, что на него писали доносы изъ уѣзда; въ четвертыхъ, онъ не былъ увѣренъ, что въ его домѣ не найдутъ какихъ нибудь изъ запрещенныхъ листовъ, которые попадаютъ



====page 404====



въ дома часто безъ вѣдома ихъ владѣльцевъ. Правда, что въ своей перепискѣ съ бывшими пріятелями онъ рѣзко осуждалъ ихъ воззрѣнія, которыя Радужный назвалъ политическою незрѣлостью, правда такъ же, что уже четыре года онъ не имѣлъ личныхъ сношеній съ людьми, замѣшанными въ то дѣло, участникомъ котораго его признаютъ, но все это должно быть доказано, а для того требуется время, которое онъ можетъ провести весьма дурно.

Было девять часовъ утра, когда онъ не раздѣваясь бросился на кровать и чутко задремалъ. «Будь, что будетъ, рѣшилъ онъ, проснувшись въ полдень, но я скорѣе прибѣгну къ самоубійству, чѣмъ измѣню одному изъ характеристическихъ свойствъ своей натуры». Онъ гордо поднялъ голову и стуча каблуками отправился мыться, но тутъ воспоминанія совсѣмъ иного свойства осадили его съ такою силою, что онъ вдругъ измѣнилъ своей твердой походкѣ и ступая очень мягко шмыгнулъ за кухонную перегородку.



ГЛАВА XII.



Въ эту ночь Вороновъ былъ сильно оскорбленъ своею женою. Вечеромъ проводивъ пріятеля до дверей его комнаты, онъ направился въ спальню. Усталый и встревоженный своимъ семейнымъ разладомъ Григорій Петровичъ хотѣлъ вѣрить, что жена простила ему все и въ продолженіе двухънедѣлыіаго отсутствія изъ дома онъ измучился нравственно своими стараніями, силясь доказать логичность того, что ему хотѣлось видѣть на самомъ дѣлѣ.

Настасья Ивановна лежала на кровати и голова ея была закутана въ одѣяло, когда онъ вошелъ въ спальню.

— Соскучился я безъ тебя, моя голубушка, сказалъ мужъ садясь на кровать.

Жена лежала какъ убитая.

— Скучно мнѣ было душечка, да и измучился я думая о томъ, что ты сердилась на меня безъ всякой на то причины, и онъ обнялъ ее за талію.



====page 405====



— Будетъ тебѣ, отстань! отозвалась та глухимъ голосомъ.

— Усталъ я и хочется мнѣ отдохнуть подлѣ тебя... вѣдь ты уже не сердишься?

— Усталъ, такъ и ложись спать.

— Настя, да когда же все это кончится? Чего ты отъ меня требуешь? Я все сдѣлаю, только не сердись!

Онъ опустился на колѣни передъ ея изголовьемъ и вглядывался въ ея лицо, выползшее изъ подъ одѣяла; такъ смотрятъ люди на тѣхъ, отъ кого зависитъ счастье всей ихъ жизни.

— Вѣрно ты не очень-то усталъ? грубо спросила она.

— Усталъ такъ, какъ никогда не уставалъ, оправдывался онъ, чувствуя себя школьникомъ.

— Еслибъ усталъ, то не куралесилъ бы, а легъ бы тихонько спать. Вотъ я устала, такъ мнѣ и говорить то не хочется.

Она дѣйствительно цѣдила каждое слово.

— Перестань говорить со мною такимъ образомъ. Скажи мнѣ лучше одно ласковое слово и я буду счастливъ, какъ въ первый день нашей свадьбы.

— Вотъ присталъ-то и она нетерпѣливо отвернулась къ стѣнѣ.

Вороновъ вскочилъ, словно ошпаренный.

— Пойми же ты наконецъ, что я не сплю нѣсколько ночей сряду; это просто невыносимо.

Онъ готовъ былъ потерять терпѣніе.

— Я и сама не сплю, да что-жъ дѣлать? спросила она разсудительнымъ тономъ.

Онъ снова присѣлъ на кровать и ласкалъ волосы ея распустившейся косы.

— Неужели ты не видишь, голубушка, что я не желаю тебя обижать; обернись сюда и посмотри на меня: я все тотъ же какимъ былъ прежде, когда ты меня любила. Отъ чего же въ тебѣ произошла перемѣна? Клянусь тебѣ, что я сдѣлаю все, что ты захочешь.

Внутренній жаръ разлился по всему его тѣлу; онъ ожидалъ, что вотъ сейчасъ всѣ препятствія рушатся и ему удастся испытать одну изъ счастливѣйшихъ минутъ жизни, когда люди переживаютъ



====page 406====



истинно человѣческія радости, состоящія въ любви, въ прощеніи. Трепетными руками онъ овладѣлъ ея головою и повернулъ ее лицомъ къ себѣ.

— Ты можетъ быть и такой же, но я стала теперь другою, сказала она дрожащимъ голосомъ. Мужъ взглянулъ ей прямо въ глаза, помутившіеся отъ общаго разстройства организма этой женщины, посмотрѣлъ и выпустилъ изъ рукъ ея голову, которая такъ и шлепнулась на подушку.

— Говори мнѣ Настя, говори все: я вѣдь столько же виновенъ, какъ и ты…

— Я стала распутная... и она закрыла глаза.

Григорій Петровичъ совсѣмъ растерялся.

— Унеси свѣчку и уйди отсюда! просила она слабымъ голосомъ. Вороновъ медленно повиновался своей женѣ и нерѣшительнымъ шагомъ вышелъ изъ спальни. Дойдя до середины кабинета онъ остановился и дико осмотрѣлъ комнату. Казалось, что этотъ человѣкъ стоитъ надъ пропастью и въ нерѣшительности своей не знаетъ, что лучше ринуться ли внизъ, или вернуться назадъ. Его массивная фигура съ свѣчою въ рукахъ могла бы навести ужасъ на многихъ не трусливыхъ людей. По его широкому лицу пробѣгали быстро мѣнявшіяся тѣни, получавшія различные колориты, судя потому съ большею или меньшею силою приливала кровь къ его кружившейся головѣ. Волоса шевелились вмѣстѣ съ кожею на затылкѣ. Толстыя губы ежеминутно вздрагивали; ими обманутый мужъ намѣревался произносить слова, которыми онъ не успѣвалъ передавать своихъ ощущеній, мѣнявшихся съ быстротою мысли. А глаза его продолжали блуждать по комнатѣ и неопредѣленность ихъ выраженія была особенно зловѣща. Эта колосальная фигура мужчины имѣла всѣ признаки сильно развитыхъ инстинктовъ животнаго свойства и въ данную минуту, когда съ его лица исчезла свойственная ему доброта, то отъ этого человѣка, одареннаго страстною натурою, можно было ожидать чего нибудь ужаснаго.

Вдругъ онъ замахнулся подсвѣчникомъ и выпустилъ его изъ рукъ. Мѣдная утварь тихонько забренчала, скользнувъ по мягкой



====page 407====



подушкѣ небольшаго диванчика и Вороновъ остался въ темнотѣ. Ему сдѣлалось душно и миновавъ три двери, о косяки которыхъ онъ молча стукался, хозяинъ очутился въ холодныхъ сѣняхъ.

Черезъ нѣсколько минутъ онъ вздохнулъ свободнѣе. Прежде всего онъ вспомнилъ о бриліантовомъ колечкѣ, которое ему захотѣлось теперь изгрызть своими зубами. Онъ уже взялся за ручку двери, но не вошелъ въ домъ, потому что въ немъ душно. Необходимость какой нибудь дѣятельности, ощущаемая людьми, настроенными такимъ образомъ, понудила его открыть наружную дверь и онъ вышелъ на дворъ.

Была свѣтлая апрѣльская ночь. Множество звѣздъ, отливаясь синимъ пламенемъ, выступило на небо, которое ласкало взоръ своими нѣжными переливами. Подобными ночами съ легкимъ морозцемъ, природа провожаетъ послѣднее дыханіе зимы, которая въ это время уже ничѣмъ не заявляетъ о себѣ въ теплые, солнечные дни. 

Григорій Петровичъ сдѣлалъ шагъ впередъ и снова остановился въ нерѣшительности. Холодъ началъ его пробирать съ большою энергіею. Память воскрѣшала передъ нимъ отдѣльныя сцены изъ его жизни, но все это не переработывалось въ его головѣ и имѣло безпорядочный, отрывочный характеръ, не наводящій ни на какую мысль. Въ такомъ безпощадномъ состояніи голова его провела добрый часъ времени и она измѣнила этому сумбуру только тогда когда холодъ овладѣлъ легко одѣтымъ Вороновымъ, какъ беззащитною жертвою, надъ которою онъ по праву сильнаго могъ издѣваться сколько ему будетъ угодно. Лицо этого человѣка совсѣмъ позеленѣло, зубы его стучали, какъ у голоднаго волка и самъ онъ трясся подобно звѣрю, которому хочется жить, между тѣмъ какъ сильнѣйшій намѣренъ его убить ради собственной потѣхи.

Тогда Григорій Петровичъ понялъ, что весь его нравственный кодексъ вошелъ въ область хаоса, изъ котораго нельзя добыть ни одной изъ тѣхъ истинъ, въ которыя вѣрилъ этотъ человѣкъ, имѣвшій свою религію.

Теперь онъ уже ни чему не вѣрилъ. Все то, что онъ считалъ



====page 408====



честнымъ и прекраснымъ, все то чѣмъ онъ увлекался все сильнѣе и сильнѣе съ каждымъ новымъ днемъ своей жизни, все это представилось ему ложью. Но хуже всего было то, что Вороновъ не могъ найти ни одной новой истины, замѣнявшей старое вѣрованіе, давшее ему такъ много силъ, которыя вдругъ оставили его съ одними немощами сильнаго тѣла и раздосадованнаго ума. Свое единственное убѣжище такой человѣкъ находитъ въ необузданныхъ страстяхъ, рождающихся въ груди каждаго изъ насъ вмѣстѣ съ нашимъ появленіемъ на свѣтъ Божій и природа высказывается тѣмъ яснѣе, чѣмъ мы крѣпче физически и чѣмъ сильнѣе препятствіе, преграждающее намъ путь къ счастью.

Григорій Петровичъ понялъ, что прежде всего ему слѣдуетъ освободиться отъ чего-то такого, что душитъ его за горло и стѣсняетъ каждое его движеніе, какъ петля, которую стягиваютъ на нашемъ горлѣ, или какъ рана, истощаюшая наше тѣло обильнымъ кровотеченіемъ. Ему приходилось такъ тошно, что никакое разсужденіе не могло убѣдить его ума, какъ никакая пища не можетъ быть принимаема больнымъ, которому дѣлаютъ операцію. Неизвѣстно къ какому бы разрушительному дѣйствію приступилъ Вороновъ, еслибъ передъ нимъ не появился работникъ съ фонаремъ въ рукахъ.

— Раненько ты всталъ Григорій Петровичъ; пойдемъ же скоту задавать кормъ, сказалъ онъ всматриваясь въ исказившееся лицо своего хозяина.

— Какъ ты это говоришь? спросилъ послѣдній.

— Да ты смотри никакъ захворалъ, удивлялся работникъ.

— Нѣтъ, это ничего, пойдемъ на скотный дворъ.

— Иди шубу надѣнь; пойдемъ вмѣстѣ въ домъ; я тебѣ посвѣчу.

Они вошли въ кухню. Воронова уже трясла лихорадка.

— Ты вотъ что Григорій Петровичъ, останься дома, я и одинъ справлю дѣло, какъ быть слѣдуетъ, посовѣтовалъ ему работникъ.

Въ отвѣтъ на это хозяинъ махнулъ только головою и надѣвъ шапку вышелъ на улицу въ сопровожденіи работника.



====page 409====



Придя на скотный дворъ, они пересмотрѣли всѣхъ коровъ для того, чтобы убѣдиться въ исправности веревокъ, которыми стадо было привязано къ стѣнамъ. Послѣ того Вороновъ взялъ фонарь, а работникъ подобралъ съ пола кормъ, разбросанный скотомъ и размѣстилъ его по яслямъ.

— Ну хорошо, ступай домой, да ложись спать, а я приду будить васъ, когда время настанетъ, сказалъ хозяинъ.

— Не хочется мнѣ что-то спать.

— Отъ чего?

— Такъ меня обидѣла Настасья Ивановна, что не знаю ужъ какъ мнѣ и быть.

— За что же она тебя обидѣла?

— Да, говоритъ, что я безъ хозяина ничего не дѣлаю, какъ будто работа справляется сама собою. И говоритъ она, чтобы я разсчетъ свой получилъ.

— Ступай спать, никакого я тебѣ разсчета не дамъ, мало ли что говорятъ женщины, когда разсердятся?

— Я, самъ знаешь, работой своей живу, такъ не разсчетъ мнѣ дѣлать такъ, чтобы безъ куска хлѣба оставаться. А обидѣть бѣднаго человѣка очень просто.

Работникъ зналъ своего хозяина и билъ по самой чувствительной его струпѣ.

— Ну хорошо, хорошо; ступай спать, а я на коровушекъ своихъ еще посмотрю.

Работникъ ушелъ, испустивъ тяжелый вздохъ, а Григорій Петровичъ поставилъ фонарь среди скотнаго двора и кинулся въ уголъ, гдѣ лежала куча свѣжей соломы, приготовленная для подстилки. Онъ легъ на эту солому и подперши голову руками такъ и замеръ въ этомъ положеніи.

Теперь въ его умѣ воскресли воспоминанія всѣхъ сценъ, въ которыхъ ему удавалось наблюдать выдающіяся черты женинаго характера. На этотъ разъ эти воспоминанія возникали въ его головѣ съ тою послѣдовательностью, которая подчинялась хронологическому порядку.

Прослѣди постепенно свою семейную жизнь съ самаго дня свадьбы,



====page 410====



Вороновъ опять-таки пришелъ къ тому заключенію, что онъ самъ крянулъ съ мѣста Настасью Ивановну. Значитъ въ этомъ важномъ дѣлѣ онъ оказался такимъ же вертопрахомъ, какъ и множество другихъ людей, которые вмѣсто того, чтобы развить

простую натуру, деморализируютъ ее самымъ отвратительнымъ образомъ. Такіе цивилизаторы уничтожаютъ хорошее въ первобытныхъ натурахъ и у нихъ не хватаетъ честности привить къ нимъ что либо лучшее. Изъ этого логичнымъ путемъ вытекалъ тотъ ужасный для Воронова выводъ, что онъ развратилъ жену и вѣроятно точно также развращаетъ весь народъ. Онъ не хотѣлъ вѣрить самому себѣ и силился отнестись скептически къ сдѣланному имъ выводу, по скептицизмъ былъ окончательно убитъ новымъ фактомъ, подтверждающимъ справедливость его разсужденій.

«Если моя жена, думалъ онъ, полюбила Радужнаго, въ которомъ ей главнымъ образомъ долженъ нравиться внѣшній лоскъ, то значитъ я успѣлъ ее крянуть съ мѣста».

Когда вѣра въ жену была рѣшительно уничтожена, тогда онъ началъ снова колебаться во всемъ строѣ своихъ завѣтныхъ убѣжденій. Его общественная дѣятельность подверглась строгому разбору безпощаднаго ума, который принявъ новое направленіе не

могъ остановиться на половинѣ дороги. Григорій Петровичъ нашелъ, что онъ не внесъ въ народъ ни одной свѣтлой или гуманной идеи. Онъ ни кого не натолкнулъ на сознаніе необходимости братской любви, онъ даже не отеръ до суха ни одной слезы бѣдняка. Всѣ эти прекрасныя мысли, побуждавшія его къ личной дѣятельности, оказывались ребяческими иллюзіями, не принятыми практическою жизнью, основанною на антагонизмѣ сильнаго къ слабому.

Вороновъ припомнилъ, что въ его раіонѣ есть такая артельная сыроварня, въ которой одинъ богатый крестьянинъ получаетъ половину годоваго дохода, потому что онъ имѣетъ до сорока штукъ скота. Этотъ и другіе разбогатѣвшіе крестьяне должны современемъ эксплуатировать слабыхъ сотоварищей, потому что ими руководствуетъ исключительно личная выгода. А можетъ случиться, что богачи выйдутъ изъ артели и сдѣлавшись самостоятельными



====page 411====



собственниками, перестанутъ быть народомъ, для котораго онъ Григорій Петровичъ почти ничего не сдѣлалъ. Разочарованіе этого человѣка было тѣмъ сильнѣе, чѣмъ болѣе онъ убѣждался въ невозможности вести свое дѣло на иныхъ основаніяхъ, чѣмъ оно велось имъ и Радужнымъ.

Сердце его болѣзненно сжималось, въ груди онъ чувствовалъ тупую боль, а лихорадка усиливалась.

«Вотъ, думалъ Вороновъ, устраиваетъ человѣкъ свою жизнь на тѣхъ началахъ, которыя онъ считаетъ честными, за тѣмъ онъ наслаждается нѣсколько лѣтъ тихимъ счастьемъ и вдругъ какое нибудь, повидимому, ничтожное обстоятельство подкашиваетъ ему колѣни, сбиваетъ его съ ногъ и заставляетъ его снова приниматься за изученіе элементарныхъ истинъ, которое начинаетъ понимать его малолѣтній сынъ».

Онъ снова вспомнилъ о брильантовомъ колечкѣ и опять почувствовалъ удушіе и тяжесть какого-то предмета, которыя мѣшали ему дышать. Имъ овладѣла такая злость, которую онъ въ себѣ и не подозрѣвалъ.

«Я причислялъ себя къ разряду добрыхъ людей, разсуждалъ онъ, нѣтъ, если я былъ добръ, то это потому только, что обстоятельства, льстившія моему самолюбію, дѣлали меня мягкимъ, такъ деспотъ, упоенный покорною жизнію приближенныхъ, услаждающихъ его чувства, освобождаетъ преступниковъ отъ смертной казни. Онъ даже плачетъ, если его прощеніе не подоспѣло во время. Всѣ мы либералы и консерваторы, всѣ мы маленькіе тираны, которые хотимъ покорить себѣ природу и другихъ людей. Интересно прислушаться къ моему сердцу за то, что мнѣ мѣшаютъ дѣлать какъ я хочу, это сердце проситъ мести и теперь оно не согласится успокоиться безъ того, чтобы не напакостить другимъ. Куда же дѣвалась моя доброта?... Я просто злой дуракъ и больше ничего!»

Имъ овладѣло бѣшенство человѣка, который стремится разрушать для того, чтобы предметы, обманувшіе его ожиданія не могли служить другимъ. Чужое наслажденіе возбуждало въ немъ ненависть. Онъ быстро поднялся на ноги и началъ рвать веревочныя



====page 412====



перевязки у своихъ коровъ. Вороновъ рычалъ какъ звѣрь, если его усилія оставались тщетными. Освобожденныя коровы со страхомъ отскакивали отъ своего хозяина.

«Довольно», сказалъ онъ, порвавъ нѣсколько веревокъ и взявъ фонарь Вороновъ вышелъ па дворъ.

Уже начало свѣтать и онъ машинально погасилъ фонарь.

Ознобъ уже прошелъ, но сильный внутренній жаръ производилъ у него тошноту и головокруженіе.

Григорій Петровичъ разбудилъ своихъ работниковъ, посидѣлъ въ кухнѣ, глядя на ихъ сборы и надумалъ сходить къ женѣ. Онъ уже всталъ съ мѣста, но вдругъ его разобрала такая злость, что остатокъ благоразумія принудилъ этого человѣка снова присѣсть на скамейку.

«Она можетъ быть изнываетъ теперь», шепталъ ему на ухо чей-то голосъ.

«А пусть она сдохнетъ — лучше этого ей не приходилось еще ничего выдумывать», рѣшилъ онъ своимъ озлобленнымъ умомъ.

Потомъ Вороновъ всталъ во второй разъ.

— Ступайте братцы, я скоро подойду къ вамъ, сказалъ онъ.

— Си-часъ, отозвались работники.

— Да дѣвушекъ не забудьте разбудить.

— А вотъ какъ справимся сѣна скоту наложимъ, такъ и ихъ побезпокоимъ — тогда будетъ ихъ чередъ коровъ доить.

Григорій Петровичъ направился къ комнатѣ Радужнаго и таже злость разлилась въ его груди мучительною, тупою болью. Но на этотъ разъ онъ не пробовалъ останавливаться. Въ самомъ дѣлѣ надо-же ему было идти хотя куда нибудь, не оставаться

цѣлый вѣкъ на одномъ мѣстѣ.

«Я буду вести себя благоразумно — глупостей дѣлать не стану», утѣшался онъ въ то время, когда злость отравляла аргументы его ума и обхватила все его существо.



====page 413====





ГЛАВА XIII.



Вороновъ торопливо отперъ дверь въ комнату Федора Гавриловича, вошелъ въ нее и тотчасъ же прикрылъ за собою. Ему казалось, что за нимъ кто-то присматриваетъ, а этого онъ вовсе не желалъ.

Хозяинъ сѣлъ па ближайшій стулъ и сердясь на своего пріятеля, который спитъ такъ долго, онъ осмотрѣлся во всѣ стороны. Остатки изломанной мебели обратили на себя его вниманіе; отъ нихъ онъ перенесъ свой взглядъ на Радужнаго и замѣтилъ, что тотъ спитъ въ одеждѣ.

«И мебель ломалъ и не раздѣвался вчера вечеромъ — значитъ была потѣха; чтожъ? помѣримся съ нимъ нашею удалью», думалъ Григорій Петровичъ, чувствовавшій въ себѣ совершенно новаго человѣка.

Черезъ минуту ему стало досадно на пріятеля за то, что онъ могъ заснуть послѣ этой потѣхи, навѣрное пережитой имъ ночыо.

Вороновъ стуча ногами заходилъ по комнатѣ. 

Радужный тотчасъ проснулся и всталъ съ постели.

— Вамъ не пріятно, что я васъ разбудилъ? спросилъ Григорій Петровичъ.

— Нѣтъ, ничего... Гость разсмотрѣвъ лицо хозяина, сразу понялъ въ чемъ дѣло и за ранѣе рѣшился играть пассивную роль передъ тѣмъ гнѣвомъ оскорбленнаго мужа, отъ котораго онъ ожидалъ ужасной сцены. Федоръ Гавриловичъ считалъ себя очень

виновнымъ передъ этимъ человѣкомъ.

Воронову было весьма непріятно видѣть наружное хладнокровіе своего пріятеля.

— Я знаю все... сказалъ онъ, становясь противъ гостя.

— Вамъ не извѣстны подробности этого поступка, который я не могу себѣ простить.

— Все извѣстно. Вы пріѣхали въ этотъ домъ, воспользовались слабостью моей жены къ нарядамъ и украшеніямъ, подарили ей бриліантовое колечко и...



====page 414====



Онъ не досказалъ, но кулакомъ сжатымъ на подобіе пудовой гири, наглядно объяснилъ чѣмъ все это пахнетъ.

«Этотъ человѣкъ непремѣнно хватитъ меня но чему нибудь. Онъ можетъ сломать мнѣ кость, но хвативши разъ не повторитъ удара. Мнѣ знакомы эти натуры, онѣ утихаютъ тотчасъ же, какъ причинятъ боль другому», философствовалъ Федоръ Гавриловичъ,

примиряясь съ своимъ положеніемъ, въ которомъ онъ соглашался играть роль жертвы.

— Нѣтъ, это было совсѣмъ не такъ, протестовалъ онъ вслухъ.

— Да мнѣ все равно, какъ бы это не случилось. Результатъ одинъ и тотъ же, вы соблазнили женщину, разстроили мою жизнь и навсегда искалечили Настю.

— Будемъ справедливы: я безспорно виноватъ, но я все-таки не соблазнялъ ее кольцомъ, а вы тоже оскорбили ее.

— Такъ, чертъ возьми, если вы явились рыцаремъ, защищающимъ жену противъ деспота мужа, то берите ее съ собою и устройте жизнь этой женщины на лучшихъ основаніяхъ.

Пудовыя гири завертѣлись подлѣ самаго носа Федора Гавриловича, который былъ къ тому приготовленъ и потому онъ нисколько не растерялся.

— Я не могу этого сдѣлать, имѣя въ виду даже одно ея счастье, сказалъ онъ тономъ глубокаго убѣжденія.

Въ этотъ моментъ Радужный былъ готовъ любоваться своимъ спокойствіемъ.

— Такъ, значитъ вы негодяй! вскричалъ хозяинъ, подскакивая на мѣстѣ.

Федоръ Гавриловичъ мгновенно поблѣднѣлъ, но молчалъ. Онъ сдерживалъ свою гордость, которая начала бушевать въ его груди.

— Вы подлецъ! вопилъ Вороновъ, подступая къ нему.

«Не боюсь» думалъ Радужный и продолжалъ молчать.

— Гуманистъ, чортъ васъ побери, баричъ вы развращенный, да васъ слѣдуетъ растоптать, какъ гадину. Григорія Петровича снова затрясла лихорадка.



====page 415====



«Хотя бы хватилъ скорѣе, такъ все было бы кончено», вертѣлось въ головѣ Федора Гавриловича.

Въ эту минуту въ комнату вбѣжала Настасья Ивановна.

— Убивай меня если надо; я, только я одна хотѣла тебѣ насолить, закричала она тѣмъ раздирающимъ голосомъ, которымъ бабы голосятъ по покойникамъ.

— Да, я теперь изкалѣчу кого нибудь изъ васъ — это вѣрно друзья мои, ехидно прошипѣлъ Вороновъ.

— Что-жъ калѣчь, отозвалась жена.

— Вотъ возьму, да и разобью ей голову на вашихъ глазахъ, язвилъ хозяинъ, схвативъ свою жену за груди душегрѣйки, накинутой на ея плечахъ.

— Убей, если ты на все властенъ.

Настасья Ивановна подняла руки къ верху. Казалось она хотѣла молиться.

— Убью, ужъ я на то пошелъ.

— Охъ, застонала она, чувствуя что грудь ея сдавилась сильнымъ движеніемъ мужнинаго кулака, закрутившаго душегрѣйку.

Григорій Петровичъ смѣрилъ вышину комнаты своими безсмысленными глазами. Онъ хотѣлъ разсчитать обо что ему лучше тряхнуть жену головою, объ полъ или потолокъ. У бѣдной замерло сердце и закатились глаза.

— Стой, этого нельзя! и Радужный сильнымъ толчкомъ вырвалъ Воронову изъ рукъ ея мужа.

Она шатаясь дошла до кровати, упала на нее и заголосила.

Вороновъ дикими глазами впился въ лицо своего пріятеля и кинулся на него какъ коршунъ, но видя, что Радужный не моргнулъ даже глазомъ, онъ остановился въ минутной нерѣшимости.

Григорій Петровичъ понялъ, что на этотъ разъ онъ имѣетъ дѣло съ человѣкомъ, котораго нельзя побѣдить до тѣхъ поръ, пока онъ останется живымъ. Ужасъ возможнаго преступленія удержалъ дрожащую руку разсвирѣпѣвшаго человѣка, но удержалъ его только на нѣсколько секундъ. Вороновъ рѣшился лучше пропасть, чѣмъ пережить сознаніе своего ничтожества и вотъ одною рукою онъ схватилъ пріятеля за горло, а другая была



====page 416====



уже готова снести голову этого дорогого гостя, какъ вдругъ вмѣсто того, чтобы получить ожидаемый ударъ, Федоръ Гавриловичъ услышалъ нѣсколько невнятныхъ словъ и почувствовалъ, что Григорій Петровичъ пошатнулся. Онъ поддержалъ колосальное тѣло хозяина и съ трудомъ дотащилъ его до кровати, которую Настасья Ивановна очистила съ большою поспѣшностью.

— Онъ бредитъ, сказалъ Федоръ Гавриловичъ, раздѣвая больнаго. У него можетъ быть горячка.

Воронова съ рѣшимостью, вселяемою отчаяніемъ, помогала Радужному.

— Сейчасъ-же поставьте ему горчичники, командовалъ онъ, да несите слабительное.

Вливъ въ ротъ больному лекарство и поставивъ ему горчичники Федоръ Гавриловичъ отправился на скотный дворъ посмотрѣть, что дѣлаютъ работники, отъ которыхъ онъ хотѣлъ скрыть всю эту исторію.

— Григорій Петровичъ захворалъ немного и просилъ меня помочь вамъ, сказалъ онъ имъ.

— Что же вамъ помогать?

— Постойте, да посмотрите что мы дѣлаемъ — вотъ и все тутъ, отвѣтилъ ему одинъ изъ нихъ.

Радужный былъ счастливъ. Онъ выдержалъ себя въ продолженіе всей этой тяжелой сцены и его самолюбіе давало ему названіе героя, но онъ самъ сознавался, что сердиться можетъ только на собственную особу, а не на другихъ людей. Имъ Федоръ Гавриловичъ прощалъ все, кромѣ нападеній на слабаго, и то въ томъ только случаѣ, если обида наносилась передъ его глазами. Подобныхъ сценъ онъ не могъ переносить, а заочно прощалъ людямъ рѣшительно все.

Послѣ раздачи сѣна, скотъ начали поить согрѣтой водой, что дѣлалось подлѣ дома въ особомъ жолобѣ. Коровъ выпускали партіями но пяти штукъ. Такъ что вся эта процедура продолжалась болѣе двухъ часовъ, по прошествіи которыхъ Радужному стало такъ жаль Воронова, что онъ позабылъ о собственныхъ невзгодахъ



====page 417====



и чуть не обнялъ при всѣхъ Настасью Ивановну, объявившую, что ея мужъ наконецъ заснулъ.

За обѣдомъ Радужный и Воронова почти не говорили между собою. Они поглядывали другъ на друга, какъ люди, сдѣлавшіе вмѣстѣ геніальную глупость, которую каждый хочетъ забыть какъ можно скорѣе. Два дня тому назадъ они были страстными любовниками, а теперь каждый изъ нихъ уже тяготился другимъ. Разлука, или ссора были неизбѣжны. Подшучиваетъ же надъ нами жизнь, выкидывая такія странныя штуки, которыя не перевариваются въ умѣ многихъ даже очень умныхъ господъ!

Они объясняютъ подобныя вещи блажью, или дурью своихъ ближнихъ и благо такимъ мудрецамъ!

«Скверно это, что я все ловеласничаю», думалъ Федоръ Гавриловичъ въ началѣ обѣда.

«Да я совсѣмъ и не ухаживаю за женщинами, а все это какъ-то само выходитъ», рѣшилъ онъ, переходя отъ одного блюда къ другому и принимаясь уже за кофей.

Въ это время хозяйка поторопилась убрать со стола. Она окончила свое дѣло очень скоро и выйдя изъ кабинета пошла провѣдать мужа. Григорій Петровичъ продолжалъ спать. Его жена сѣла на стулъ подлѣ кровати больнаго и занялась штопаньемъ носковъ.

«А вѣдь мнѣ слѣдовало-бы ожидать, что онъ сердечный сильно огорчится отъ всего этого», думала Настасья Ивановна. Теперь она твердо рѣшилась не дурить болѣе, потому что ей стало очень жалко мужа, высказавшаго ей свою несомнѣнную любовь. Отдаваясь этому чувству сожалѣнія, она скоро дошла до полнаго раскаянія, послѣ котораго ей стало досадно на Радужнаго, ставшаго между нею и Вороновымъ. Она находила даже, что гость и согрѣшить-то толково не умѣлъ, а велъ себя во всей этой исторіи какимъ-то простофилемъ. Ей гораздо болѣе нравилось поведеніе мужа, на котораго она съ этой минуты стала смотрѣть еще лучше, чѣмъ прежде. Въ Григорьѣ Петровичѣ она начала видѣть ту силу, которую отказалась признавать въ нерѣшительномъ Федорѣ Гавриловичѣ.



====page 418====



И Настасья Ивановна, опустивъ на колѣни свою работу, любовалась лицомъ могучаго больного, которому уже не было конкурента въ ея женскомъ сердцѣ, потребовавшемъ прежней любви.

Но вотъ Вороновъ вздохнулъ полною грудью, зашевелилъ руками и открылъ глаза.

— Ѣсть хочу, сказалъ онъ, всматриваясь въ лицо своей жены.

Она молча поднялась и вышла изъ комнаты, въ которую скоро вернулась, держа въ рукахъ глубокую тарелку супу и кусокъ бѣлаго хлѣба.

Больной тотчасъ-же принялся ѣсть съ тою охотою, которая говорила въ пользу его апетита.

— Дай-ка еще тарелочку супу, попросилъ онъ, справившись съ принесенною ему пищею.

—  Ты-бы немного обождалъ, робко отозвалась жена.

— А что? спросилъ онъ, вставая съ постели.

— А то боюсь, чтобы хуже не было.

— Да развѣ тебѣ жаль меня?

Она стояла, какъ вкопаная.

— Я думаю радешенька была-бы, еслибъ я умеръ. Мужъ такъ и впился глазами въ лицо своей жены.

— Да ты голубушка не кручинься о томъ, что мужъ твой живъ и здоровъ. Я тебѣ не препятствую…

Въ его голосѣ послышалась визгливая нотка.

— Гуляй душа моя со всякимъ, съ кѣмъ пожелаешь, докончилъ онъ, употребляя надъ собою видимое усиліе.

Настасья Ивановна кинулась къ нему на шею и омочила слезами руки Воронова, который сдѣлалъ движеніе съ цѣлью избавиться отъ ея объятій.

— Бить-то меня не кому за мою глупость, говорила она порывистымъ голосомъ.

— За что-же бить-то? Любовь такая вещь, что силою ее никому не навяжешь, и онъ оттолкнулъ свою жену.

— Гриша, голубчикъ ты мой, да развѣ ты не думаешь меня простить? и она опять вѣшалась къ нему на шею.



====page 419====



— Говорятъ тебѣ, что любовь никого не слушаетъ; это чувство свободное и ни прощать, ни наказывать за нее никто не смѣетъ.

Онъ продолжалъ отстороняться отъ ея ласкъ.

— Гриша, радость ты моя, солнышко свѣтлое, да неужели ты мнѣ не вѣришь? плакала она.

— Хотѣлъ бы вѣрить, да и вѣрилъ-бы, еслибъ ты своему слову никогда не измѣняла, и онъ оттолкнулъ ее сильнѣе прежнихъ разъ.

— Вотъ когда пропадетъ моя головушка, заголосила Воронова и присѣвъ на постель, она обѣими руками вцѣпилась въ свои волоса.

— Зачѣмъ пропадать? Это будетъ новою глупостью съ твоей стороны, сказалъ мужъ и въ сильномъ волненіи онъ зашагалъ по комнатѣ.

— Ай, пропаду, взвизгнула она, вырывая волосы изъ своей головы.

Григорій Петровичъ посмотрѣлъ на нее и вздрогнулъ, но онъ все еще не вѣрилъ ей и снова забѣгалъ по комнатѣ.

— Пропаду, охъ тошно мнѣ, стонала жена.

— Отдамъ я тебѣ сына нашего Прошу и другаго тоже оставлю здѣсь, а самъ уйду куда нибудь подальше. Живи ты тогда здѣсь, какъ тебѣ захочется и Богъ съ тобою…

— Теперь я и сама не возьму Проши.

— Значитъ и его тоже разлюбила?

Она вскрикнула такимъ отчаяннымъ голосомъ, что онъ подскочилъ къ кровати.

— Настя, что ты, одурѣла, что ли? спросилъ мужъ. Вмѣсто отвѣта Настасья Ивановна растянулась на кровати и бросила ему прядь волосъ, вырванныхъ ею изъ своей головы.

Григорій Петровичъ взялъ эти волоса и стоялъ передъ нею, словно каменный.

— Охъ, охъ, моченьки моей нѣтъ, жаловалась она.

— Эхъ Настя, Настя всегда-то такъ: сперва мы надуримъ, а потомъ обвиняемъ другихъ въ нашемъ несчастьѣ, сказалъ онъ.



====page 420====



Радужный, испуганный крикомъ хозяйки, дошелъ до порога этой комнаты и остановился блѣдный и растерянный.

— Богъ знаетъ кто виноватъ, только мнѣ не въ моготу и она рвала на себѣ одежду.

— Я виноватъ и мужъ вашъ тоже не правъ, крикнулъ Радужный, растроганный сценою, представившеюся его глазамъ.

Съ минуту длилось томительное молчаніе. Казалось, что Вороновъ о чемъ-то соображалъ.

— Да, я тоже виноватъ, рѣшилъ онъ, взявъ ее за руку. Но могу ли я быть теперь счастливъ? добавилъ онъ.

— Будемъ, если захотимъ, говорила Настасья Ивановна и голосъ ея дребезжалъ, какъ треснувшая посуда.

— Ты не знаешь Настя, что я сталъ теперь уже другимъ человѣкомъ.

— Да я и сама сдѣлалась другою. Она подложила его руку подъ свою горячую грудь и тащила къ себѣ мужа.

Григорій Петровичъ повѣрилъ своей женѣ.

— Дай-то Богъ, сказалъ онъ, наклонясь и цѣлуя ее въ лобъ.

И снова въ комнатѣ воцарилась тишина, которая показалась Радужному цѣлою вѣчностью. Онъ чувствовалъ себя не на своемъ мѣстѣ и не могъ двинуться ни въ какую сторону.

— Теперь умру съ тобою Гришенька; сказала наконецъ Воронова и блѣдная, шатающаяся присѣла на кровать.

— Простите меня оба, вмѣшался Федоръ Гавриловичъ.

Она привѣтливо кивнула ему головою и онъ приблизился. Григорій Петровичъ пожалъ руку своему пріятелю и попросилъ его присѣсть къ нимъ.

— Вы будете счастливы — это вѣрпо, сказалъ Радужный.

— Почему же это однако? спросилъ мужъ.

— Между вами такъ много общаго, что какъ бы не колебались ваши отношенія, они должны кончиться сближеніемъ. Вы думаете, любите и сердитесь совершенно одинаково.

— Ну, это не очень замѣтно.

— Напротивъ, это бросается въ глаза съ перваго взгляда. Если между вами существовали несогласія, то они происходили



====page 421====



только потому, что вы избѣгали между собою объясненій и начинали высказываться уже въ то время, когда между вами образовывалось крупное недоразумѣніе.

— Значитъ вы думаете, что мы другъ другу не довѣряли?

— Нѣтъ, вы просто не достаточно цѣнили одинъ другаго; молоды вы были до сегодняшняго дня.

— А теперь сразу постарѣли? и говоря это она такъ нѣжно улыбнулась, какъ бы желая доказать, что человѣкъ способный улыбаться такимъ образомъ, не можетъ вызывать ссоръ въ своемъ семействѣ.

— Что-жъ, если и постарѣли въ самомъ дѣлѣ? Лишь были бы мы счастливы, а отъ своихъ лѣтъ отдѣлываться не станемъ. Тридцать ли пять, сорокъ ли или пятьдесятъ стукнетъ человѣку онъ не можетъ ихъ сбавить, мягко заключилъ Вороновъ.

Федоръ Гавриловичъ былъ въ восхищеніи отъ того, что сдѣланный имъ промахъ не будетъ имѣетъ дурныхъ послѣдствій.

— Я очень счастливъ, сказалъ онъ и слезы навернулись на его глазахъ.

Жена и мужъ поцѣловались.

Радужный прошелся по комнатѣ для того, чтобы скрыть свое волненіе.

— Однако мнѣ пора ѣхать, началъ онъ оправившись.

— Да, поѣзжайте — не стану васъ удерживать, отозвался ему хозяинъ.

— Пойду къ дядѣ Матвѣю — онъ обѣщалъ проводить меня до станціи.

— Вотъ Настя, мы съ тобою пережили пытку и опять будемъ счастливы, а Федору Гавриловичу предстоитъ такъ много непріятностей, что можетъ быть ему придется еще горьше нашего, сказалъ Вороновъ.

Радужный припомнилъ свое не привлекательное положеніе и счелъ нужнымъ тотчасъ же отправиться къ Матвѣю. Онъ боялся нарушить спокойствіе этой четы и быстро вышелъ вонъ.

— А все же хорошій онъ человѣкъ, сорвалось у нея съ языка.



====page 422====



— Н-да, отозвался Вороновъ, сплюнувъ въ сторону.

Онъ еще не достаточно остылъ для того, чтобы раздѣлять съ женою такое мнѣніе.

Григорій Петровичъ обнялъ ее и такъ глядя другъ на друга они долго сидѣли на кровати.

Только въ полночь Федоръ Гавриловичъ собрался въ путь. Одѣтый въ шубѣ онъ еще разъ прощался съ близкими ему людьми.

— А что Матвѣй, не лучше ли будетъ, если ты останешься дома? Погода холодная, а меня и работникъ Григорія Петровича проводитъ, сказалъ онъ.

— Нѣтъ баринъ, пусть работникъ съ нами ѣдитъ, а и я тоже провожу тебя. Вѣдь это вѣрно, что вижу я тебя въ послѣдній разъ, такъ дай же наглядѣться хорошенько.

Поцѣловавъ его Радужный обратился къ Воронову съ такими словами:

— Простите меня, Григорій Петровичъ, я желаю только одного, чтобы ваша дѣятельность расширялась и приносила людямъ нравственную пользу и матеріальныя выгоды.

— Полноте, Федоръ Гавриловичъ, я уже не ребенокъ, что вы меня думаете утѣшать иллюзіями. Я простой работникъ, внесшій въ эту губернію новое производство, которое въ будущемъ только обогатитъ страну. А что касается до нравственнаго вліянія на людей, то этого я на себя не возьму, потому что не считаю себя человѣкомъ безупречнымъ.

Федоръ Гавриловичъ почувствовалъ неловкость и молча пожалъ руку Настасьѣ Ивановнѣ.

— Но современемъ вы вытѣсните изъ Россіи весь иностранный сыръ, сказалъ онъ ея мужу.

— Ни вы, ни я, ни сто подобныхъ намъ людей не сдѣлаютъ этого въ продолженіе своей жизни; до сихъ поръ сыры наши ниже заграничныхъ, а если они и сравняются когда либо съ иностранными, то мы съ вами къ тому времени ужъ отпоемъ нашу пѣсеньку.

— Да, но и то что сдѣлано уже не бездѣлица.

— Конечно, хорошо то что сдѣлано, но намъ съ вами не суждено



====page 423====



рѣшать великихъ вопросовъ; мы не двинули ихъ ни на одну iоту.

— Перестаньте казнить себя. Я надѣюсь, что скоро къ вамъ возвратятся энергія и бодрость.

Пріятели поцѣловались и Радужный сѣвъ въ телегу покатилъ по дорогѣ крупной рысью.

А Вороновъ остался со своею женою и жизнь ихъ мало по малу начала входить въ прежнюю колею.

Примирясь съ женою Григорій Петровичъ примирился съ цѣлымъ свѣтомъ и чѣмъ болѣе забывалъ онъ о случившемся съ нимъ погромѣ, тѣмъ сильнѣе втягивался онъ въ дѣятельную, будничную жизнь. Въ немъ произошла только одна замѣтная перемѣна: онъ сдѣлался снисходительнѣе къ другимъ людямъ и тѣ изъ нихъ, которыхъ онъ прежде называлъ пошляками, тѣ получили отъ него кличку: «несчастныхъ». Среди послѣднихъ многіе въ его глазахъ были даже достойны участія. Ту же снисходительность, подарившую его семейнымъ счастьемъ, Вороновъ внесъ въ свои отношеніи къ женѣ, къ которой онъ уже не приставалъ съ мелочными замѣчаніями о ея нарядахъ.

Что касается до его спеціальности, то въ этомъ отношеніи Вороновъ сдѣлался одностороненъ. Не смотря на свои сомнѣнія, онъ вѣрилъ въ великую будущность начатаго имъ дѣла и сердился, если ему доказывали, что во многихъ мѣстностяхъ даже сѣверной

полосы нѣтъ никакого расчета варить сыры изъ цѣльнаго молока, но гораздо выгоднѣе дѣлать масло и творогъ, цѣна которыхъ въ нѣкоторыхъ мѣстахъ довольно высока. Хотѣлось вѣрить, что онъ положилъ прочное основаніе новому дѣлу, которое можетъ имѣть громадныя послѣдствія. И такое убѣжденіе весьма законно. Развѣ всѣ люди, что нибудь дѣлающіе, не думаютъ точно такъ же какъ Вороновъ?... да и могутъ ли они что нибудь дѣлать безъ такой увѣренности?...

Черезъ полгода Григорій Петровичъ совершенно позабылъ о бурномъ вихрѣ, ворвавшемся въ его жизнь: волоса пострадавшей Настасьи Ивановны опять подросли, новыхъ крупныхъ разладовъ между



====page 424====



ними не могло происходить, потому что при ихъ обоюдной уступчивости, на это не представлялось достаточной причины.

И снова жизнь его потекла такъ ровно и хорошо, что она не требовала ни волненій, ни криковъ, и что одного сердечнаго щекотанія было довольно для выраженія всѣхъ пріятныхъ и дурныхъ ощущеніи ихъ тихаго счастья. Кстати ихъ сильно постарѣлъ неумолимый и не дешевый опытъ.

Но тѣмъ не менѣе та сцена, которая по мнѣнію Радужнаго, заключила собою молодость Воронова, та сцена очень часто приходитъ на умъ счастливаго мужа. Припоминая всѣ ея подробности Григорій Петровичъ говоритъ себѣ.

— Дайте мнѣ эту Настю, истерзанную, уничтоженную и пристыженную своимъ поступкомъ, дайте мнѣ только ее одну и не нужны мнѣ другія женщины, блестящія умомъ, молодостью и красотою!... Для меня голубушка Настя лучше ихъ всѣхъ.

Часто подъ вліяніемъ такой мысли Вороновъ подходитъ къ своей женѣ и цѣлуетъ ее, и ласкаетъ, и нѣжитъ.



КОНЕЦЪ ТРЕТЬЕЙ ЧАСТИ.





====page 425====



ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ.



ГЛАВА I.



Лѣто уже наступило когда Радужный въѣхалъ въ свой уѣздный городъ. Ожидая пока ему запрягутъ лошадей, онъ ходилъ взадъ и впередъ по грязной и почти не меблированной комнатѣ, отведенной на станціи для господъ проѣзжающихъ. Вся безотрадность его положенія стушевалась въ умѣ этого человѣка передъ тѣмъ пріемомъ, который ему готовитъ жена. Проѣзжій думалъ о томъ можетъ ли онъ скрыть отъ нея послѣднее свое приключеніе съ Вороновой, или же долгъ честнаго человѣка требуетъ высказать передъ женою свою новую провинность и тѣмъ отравить всю радость ихъ свиданія. Конечно, съ одной стороны онъ утѣшался тѣмъ, что его странныя отношенія съ Настасьею Ивановною принадлежатъ уже прошедшему и что никогда болѣе они не могутъ

быть возобновлены, по съ другой стороны могъ ли онъ быть спокоенъ, утаивъ отъ жены эту продѣлку съ женщиною, стоявшей такъ долго на дорогѣ Любови Дмитріевны, когда она была еще невѣстою? Безъ сомнѣнія, нося эту тайну въ своей груди, Федоръ Гавриловичъ не могъ бы оставаться такъ же чистъ, какъ человѣкъ принесшій покаяніе и ему приходилось бы нерѣдко опускать голову; а онъ считалъ для себя невозможною самую жизнь, если ему съ полнымъ сознаніемъ своей правоты нельзя смотрѣть прямо въ глаза всѣмъ и каждому. Поэтому неожиданное извѣстіе о томъ, что его подозрѣваютъ участникомъ тайнаго общества, программу которой не одобряла его мягкая натура, безпокоило Радужнаго менѣе, чѣмъ воспоминаніе о той ночи полной жгучихъ



====page 426====



поцѣлуевъ, въ теченіе которой онъ дѣйствительно измѣнилъ своимъ принципамъ. «Да, я скажу женѣ всю правду и сдѣлаю это какъ только переступлю порогъ своего дома», рѣшилъ онъ, продолжая шагать по комнатѣ.

На деревянномъ крыльцѣ почтоваго двора послышался шумъ, сопровождаемый смѣхомъ; за тѣмъ Федоръ Гавриловичъ разслышалъ голосъ посредника Брынскаго, который изволилъ шутить съ ямщиками.

— Нy, а теперь запрягайте мнѣ тройку лошадей, да живо! крикнулъ Василій Ивановичъ, вваливаясь въ комнату.

— Сразу приготовимъ, отозвались ямщики со двора.

— А, это вы, Федоръ Гавриловичъ, здравствуйте батюшка! очень радъ васъ видѣть, и старикъ дружески пожалъ ему руку.

— Какъ вы поживаете? спросилъ Радужный.

— Ничего себѣ, да это пустяки, а вы лучше скажите мнѣ каковъ нашъ Каменскій, молодецъ онъ, а?

— Я ничего особеннаго о немъ не слыхалъ.

— Не слыхали, да онъ уже цѣлый мѣсяцъ заправляетъ въ Петербургѣ такимъ департаментомъ, который можетъ озолотить самаго честнаго человѣка. Голова, этотъ Каменскій — смотрите, онъ пожалуй еще министромъ будетъ современемъ.

— Это для меня новость.

— А помните ли вы, что я предсказывалъ это два года тому назадъ? Всѣ подсмѣивались тогда надъ моими словами и говорили, что Каменскiй такъ преданъ общественной пользѣ нашей губерніи, да такъ любитъ свое дѣло, что ни за какія благополучія не разстанется съ земствомъ. Да и самъ-то онъ бестія трубилъ намъ тоже самое. И все это оказалось вздоромъ — одними разговорами; суть же дѣла въ деньгахъ и въ значеніяхъ среди общества.

— Каменскiй и безъ того богатъ.

— Богатъ, но не знатенъ, какъ говаривали наши старики. Да что это вы такъ скучны сегодня, Федоръ Гавриловичъ, или васъ огорчаютъ дѣла вашей фабрики? Это батюшка пустая затѣя выдумана вами, такъ и слѣдовало ожидать, что она введетъ васъ въ одни убытки, огорчаться значитъ нечего.



====page 427====

	

— Я и не огорчаюсь, замѣтилъ Радужный, съ грустною улыбкою.

— Ахъ да, батюшка, вѣдь я совсѣмъ и позабылъ о вашей непріятной исторіи. Васъ черезъ жандармскую команду требуютъ въ Петербургъ.

— Вы это тоже знаете?

— Объ этомъ знаетъ весь уѣздъ, но и тутъ нѣтъ причины огорчаться, вы не такой человѣкъ, чтобы могли серьезнымъ образомъ пристать къ глупому дѣлу, а такъ себѣ проговорились, да и сболтнули что нибудь лишнее, ну, а время теперь переходное, васъ и заподозрили какъ вреднаго человѣка. Но и это пустяки, намъ извѣстно, что вы и мухи не обидите. По этому дѣло ваше скоро объяснится и васъ отпустятъ на всѣ четыре стороны.

— Представьте, что я и самъ не знаю въ чемъ меня подозрѣваютъ.

— Ну такъ я вамъ разскажу. Въ Петербургѣ, изволите ли видѣть, арестовали нѣсколько человѣкъ изъ этихъ вертопраховъ, ну и у нихъ нашлись ваши письма, компроментирующаго свойства, попятно, что за васъ и уцѣпились. Я думаю, что васъ подвелъ Гудковъ на эту переписку. Такъ ли я угадалъ, ну признайтесь по совѣсти?

— Отчасти угадали, но меня никто не подводилъ…

— Ну да, а такъ ужъ вышло, что пріятели подкузмили. Но только не смущайтесь, ваше дѣло пустое, такъ, одно недоразумѣніе. Экая важность, что посидите не много въ крѣпости? Нынче кажется всѣ порядочные люди попадаютъ или въ срочную тюрьму, или въ долговое отдѣленіе.

— Вы очень легко смотрите на вещи.

— Да, конечно все это пустяки, а не ловко только, что васъ розыскиваютъ вездѣ по Россіи.

— Я на дняхъ самъ отправлюсь въ Петербургъ.

— Этакъ-то лучше, а я думалъ было, что вы убѣжали за границу!

— Я никогда не сдѣлаюсь эмигрантомъ.

— А вотъ мой сынъ, тотъ задалъ бы деру.



====page 428====



— Полагаю, что онъ умеръ бы отъ бѣшенства, если-бъ былъ на моемъ мѣстѣ.

— Онъ у меня лихой малый, только тоже принимаетъ вещи близко къ сердцу — это его слабая сторона. Да, кстати, а вѣдь Гудковъ-то нашъ поумнѣлъ.

— Его уже не требуютъ въ Петербургъ?

— Кому онъ тамъ понадобится? А онъ батюшка на дняхъ, когда былъ здѣсь окружной судъ, такую защитительную рѣчь сказалъ, что всѣ мы присяжные такъ и ахнули, да съ радости и оправдали завѣдомаго вора, только понимаете не убійцу, а вора, но за то настоящаго; десять тысячъ укралъ у купца, да еще со взломомъ.

— Этотъ воръ вѣроятно исправится, видя гуманность присяжныхъ.

— Нѣтъ, я полагаю, что онъ по глупости еще разъ украдетъ и тогда присяжные уже обвинятъ его.

— Во всякомъ случаѣ я радъ за Гудкова.

— Лошади готовы, сказалъ смотритель входя.

Проѣзжіе отдали прогонныя деньги и вышли на дворъ.

— Вы не безпокойтесь, посмотрите на дѣло хладнокровно и вы увидите, что все это пустяки, напутствовалъ Брынскій Федора Гавриловича, садившагося въ телегу.

— Благодарю за участіе, отвѣтилъ тотъ.

Лошади тронули и они разъѣхались.

По мѣрѣ того, какъ Радужный приближался къ своему дому, мысли его прояснялись; онъ просто забывалъ всю горечь своего положенія и радость свиданія съ женою, которая представлялась ему теперь идеальнымъ совершенствомъ, эта радость заползала въ его сердце, которымъ овладѣлъ совершенный восторгъ, когда онъ еще издали увидѣлъ ее на крыльцѣ своего дома. Федоръ Гавриловичъ опасался за себя только потому, что не надѣялся на свой языкъ, который можетъ ему измѣнить и не выговорить передъ женою новаго признанія въ его супружеской невѣрности. Но вотъ онъ уже выскочилъ изъ брички, къ которой подскочила Любовь



====page 429====



Дмитріевна, одѣтая въ бѣлое платье со всѣмъ изяществомъ, которое было доступно ея кокетству.

— Наконецъ-то я дождалась тебя, сказала она, схвативъ его за руку и таща въ домъ.

— Милая моя, какъ я тебя сильно полюбилъ! воскликнулъ онъ, не умѣя выразить своей радости болѣе толковымъ образомъ.

Когда они были въ передней, она сдернула съ мужа фуражку, бросила ее на рундукъ и обѣими своими женскими руками обвила его шею. Любовь Дмитріевна поцѣловала его, потомъ остановилась, посмотрѣла ему прямо въ глаза и снова принялась цѣловать его. Радужный не могъ выговорить ни одного слова, женины ласки вскружили ему голову.

— Ахъ, какъ я рада, что вижу тебя здоровымъ! проговарила она, прижимаясь къ его груди.

— Люба... Любовь Дмитріевна, я еще разъ обманулъ тебя, но только это уже послѣдній, и мужъ былъ готовъ заплакать.

— Полно Федя, это выходитъ уже черезъ чуръ наивно. Ну, какое мнѣ дѣло до того, что было съ тобою прежде и что уже никогда не повторится? Мое счастье зависитъ только отъ увѣренности въ томъ, что теперь ты мой, мой весь съ ногъ до головы и она весело засмѣялась.

— Да, Люба, теперь я уже не могу любить никого кромѣ тебя одной. Дѣлай со мною что хочешь, я въ твоей власти.

— Я стану тебя ласкать, нѣжить и покоить.

— А я разскажу тебѣ про себя все, и ты увидишь, какой я ненадежный человѣкъ.

— Чѣмъ болѣе шалостей ты дѣлалъ въ прошедшемъ, тѣмъ сильнѣе стану любить тебя въ настоящемъ.

Вѣра Осиповна появилась въ передней и надѣлила зятя своими материнскими ласками.

Покончивъ съ первыми привѣтствіями, они гурьбой отправились въ столовую и закусили. Послѣ чего Радужный закурилъ и они опять-таки всѣ вмѣстѣ прошли въ гостиную.

— Что ты намѣренъ теперь дѣлать, Саша? спросила жена, усаживаясь на диванъ рядомъ съ мужемъ.



====page 430====



— Вы не можете себѣ представить, какъ мы были испуганы извѣстіемъ о томъ, что васъ ищутъ жандармы; я хотѣла уже ѣхать и на колѣняхъ выпросить вамъ свободу у тѣхъ, отъ кого бы она не зависѣла. За васъ я пошла бы на все, забывъ свое женское достоинство! прокричала Соболева.

— Пожалуйста не безпокойтесь, maman. Я самъ поѣду въ Петербургъ послѣ завтра и увѣренъ, что мое преслѣдованіе ограничится пустыми толками; тутъ есть какое-то недоразумѣніе и онъ пожалъ руку своей тещѣ.

— Но, если вамъ станетъ угрожать опасность попасть въ тюрьму, то даю вамъ честное слово, что я отобью всѣ пороги у людей, отъ которыхъ будетъ зависѣть ваше освобожденіе; я добьюсь того, чтобы васъ освободили, а нѣтъ, то пусь ужъ и меня на старости сажаютъ въ казематъ, настаивала Соболева.

— Maman, самоуниженіе ваше никакимъ образомъ не возвратитъ мнѣ репутаціи честнаго и умнаго человѣка, напротивъ того, поступать такъ, какъ вы хотите сдѣлать, значитъ, сравнять меня съ пресмыкающимися, и Федоръ Гавриловичъ гордо поднялъ свои

глаза.

— Все равно — каждый дѣлаетъ для своихъ близкихъ то что можетъ и я не виновата, что могу ограничиться однѣми просьбами, которыми осажу весь чиновный Петербургъ.

— Если вы сдѣлаете это, маменька, то я самъ взвалю на свою голову такія преступленія, за которыя меня уже непремѣнно сошлютъ въ Сибирь и ваши просьбы окажутся все-таки безполезными.

— Ton mari — mais c’est un homme, сказала Соболева помолчавъ и обращаясь къ дочери, il est sublime avec sa digneté personelle.

— Ты знаешь, что я ѣду съ тобою? спросила его жена.

— Люба, умоляю тебя, не дѣлай этого — мнѣ будетъ больно видѣть тебя въ то время, когда на твоего мужа станутъ смотрѣть, какъ на дурака или какъ на негодяя, замѣшеннаго кажется въ дѣлѣ объ убійствѣ изъ за политическихъ идей.

— Федя, развѣ ты полагаешь, что я могу покинуть тебя въ



====page 431====



такую тяжелую минуту твоей жизни, или ты думаешь, что оставаясь здѣсь я не рискую сойти съ ума отъ одной неизвѣстности?

— Голубушка, да ты право святая женщина, ну какое-же я имѣю право нарушать ровное теченіе твоей жизни, отравляя ее множествомъ безпокойствъ, изъ которыхъ послѣдующія сильнѣе предыдущихъ? Скажи мнѣ откровенно не приходитъ ли тебѣ иногда на умъ, что твой мужъ способенъ дать тебѣ одно несчастье и что онъ со всѣмъ своимъ гуманизмомъ обращается съ женою хуже, чѣмъ любой мѣщанинъ, деспотически относящійся къ своему семейству?

— Ты меня оскорбляешь такимъ вопросомъ. Или ты думаешь, что я не нахожусь на высотѣ своего положенія и не понимаю твоихъ стремленій, которыя кажутся глупыми однимъ дюжиннымъ людямъ, составляющимъ понятіе о человѣкѣ только потому, что имъ уже окончательно проведено въ жизнь. Развѣ я не знаю что твои ошибки указываютъ другимъ честнымъ людямъ настоящій новый путь, съ котораго ты сбиваешься? Неужели я не понимаю, что подобные тебѣ люди воздвигаютъ новый экономическій и нравственный строй русской жизни? Мнѣ извѣстно также, что ваша любовь къ родинѣ безкорыстна, какъ любовь человѣка къ Богу.

— Люба, ты утрируешь значеніе моихъ сверстниковъ; но все равно — ты высказалась и только теперь я понялъ тебя; за то посмотри я плачу, какъ человѣкъ, нашедшій обѣтованную землю послѣ скитаній въ теченіе всей своей жизни, и Федоръ Гавриловичъ дѣйствительно плакалъ.

— Il est sublime, cet homme, и Соболева совсѣмъ раскисла.

Послѣ многихъ колебаній было рѣшено, что Радужный съ женою отправятся въ Петербургъ, а Вѣра Осиповна останется въ деревнѣ съ дѣтьми. На это Соболева согласилась съ тѣмъ, чтобы дочь писала ей каждую недѣлю по три раза.

На слѣдующій день утромъ къ нимъ пріѣхалъ Кохъ, вдругъ возгорѣвшій патріотическимъ чувствомъ, выразившимся его ненавистью къ Федору Гавриловичу, который принялъ гостя съ свойственнымъ ему благодушіемъ.

— Какъ это вамъ не стыдно, милостивый государь, сказалъ



====page 432====



между прочимъ генералъ, посягать на такое дѣло, которое какъ говорятъ грозитъ основамъ государства?

— Кто-же вамъ говорилъ это? спокойно спросилъ хозяинъ.

— Всѣ патріоты возмущены вашимъ поступкомъ. Меня просто бѣситъ, когда я думаю, что вы, членъ нашего общества, пользующійся хорошимъ положеніемъ въ свѣтѣ, надѣленный всѣми благами житейскими и что вы принимаете участіе въ этомъ заговорѣ отрепья русскаго народа. Совершенно по дѣломъ поступятъ съ вами, засадивъ васъ въ тюрьму. Нужны крутыя мѣры для того, чтобы уничтожить это вредное мальчишество, тревожущее мирныхъ людей.

Любовь Дмитріевна, присутствовавшая при этомъ разговорѣ, подошла къ гостю съ рѣшительнымъ видомъ. Кохъ посмотрѣлъ на нее и всталъ со своего мѣста.

— Лжецъ, неужели вы не можете понять, что оскорбляете моего мужа безъ всякаго основанія? спросила она.

— Помилуйте, сударыня, мы всѣ такъ встревожены.

— Мнѣ нужно только, чтобы вы сказали еще одно слово, закричала она дрожа всѣмъ тѣломъ.

Федоръ Гавриловичъ бросился между ними.

— Люба, прошу тебя ради любви ко мнѣ, оставь этого человѣка, который самъ долженъ раскаяться въ своихъ словахъ, это будетъ служить ему лучшимъ наказаніемъ, а наши протесты какъ бы они не были энергичны, не послужатъ ни къ чему; мы ничего не можемъ ему доказать, просилъ ее мужъ.

— Я и не хочу ему доказывать, но я заставлю этого лгунишку прикусить свой языкъ.

— Повѣрь мнѣ, что отъ этого ни кто не выиграетъ.

— Говори что хочешь, но я не могу сдержать себя. Что же вы молчите г. Кохъ? и она снова приступила къ гостю.

— Извините, сказалъ тотъ, онъ попятился къ дверямъ, неловко раскланялся и скрылся.

Любовь Дмитріевна долго не могла успокоиться и когда къ обѣду пріѣхалъ Пилинъ, приглашенный ими еще съ вечера, то она въ сильныхъ фразахъ передала этому, по ея выраженію простому



====page 433====



человѣку, поступокъ драннаго Коха. Гость принялъ видимое участіе въ ея гнѣвѣ, когда она кончила свой разсказъ, онъ съ явнымъ злорадствомъ отозвался такъ:

— Сволочь какая, а еще генералъ, бить бы надо этихъ дураковъ! На всѣ возраженія Федора Гавриловича, протестовавшаго противъ такихъ энергическихъ словъ, Пилинъ отвѣчалъ ему, что онъ слишкомъ добрый человѣкъ и что въ жизни подлецы станутъ всегда его эксплуатировать.

Послѣ обѣда Радужный прошелъ въ свой кабинетъ держа подъ руку Пилина, одѣтаго въ длиннополый сюртукъ и тамъ они за говорили о дѣлахъ. Хозяинъ упросилъ своего гостя завѣдывать его фабрикою во все время его отсуствія, потому что управляющему этимъ заведеніемъ онъ имѣлъ причины не довѣрять.

— Управляющій этотъ видитъ, что заводъ мой идетъ плохо и онъ добивается теперь только того, чтобы хапнуть порядочный кушъ, да и раскланяться, пояснялъ Федоръ Гавриловичъ, а рабочіе деморализуются отъ его вліянія. 

Пилинъ согласился надсматривать за всѣми и замѣтилъ, что его надуть трудно. Вечеромъ они съѣздили на фабрику, стоявшую въ двухъ верстахъ отъ села и Радужный объявилъ всѣмъ служащимъ въ ней, что Пилинъ останется здѣсь за хозяина. Управляющій и мастера покосились на Никанора Яковлевича, они терпѣть не могли никакихъ контролеровъ, Радужный къ этому ихъ не пріучалъ. Пилинъ уѣхалъ домой, когда уже наступила ночь, а Федоръ Гавриловичъ, сидя въ спальной своей женѣ, передавалъ ей свою исповѣдь, которая была принята очень благосклонно. Мало того Любовь Дмитріевна сама покаялась ему въ своемъ старомъ грѣшкѣ и разсказала, какъ она когда-то увлекалась Александромъ Васильевичемъ. Эти откровенности совершенно примирили супруговъ и бесѣда ихъ длилась далеко за полночь.

— Брынскій, человѣкъ безпорно даровитый и честный, по знаешь ли что? Часто слушая его безъапеляціонныя мнѣнія, которыя онъ готовъ защищать съ пистолетомъ въ рукахъ, я возмущаюсь противъ нетерпимости этого человѣка. Изучая такихъ сильныхъ

людей, я всегда опасаюсь за свободу массъ, которыя не имѣютъ



====page 434====



духа противиться отчаяннымъ вожакамъ. И все-таки и люблю и уважаю Брынскаго, въ которомъ признаю и полезную сторону. Мнѣ кажется, что еслибъ подобныя ему личности исчезли съ лица земли, то человѣчество потеряло бы одинъ изъ самыхъ живучихъ своихъ элементовъ, который можетъ оказать обществу неоцѣненныя услуги въ годины общественныхъ бѣдствій, говорилъ Радужный уже на разсвѣтѣ.

— Я не могла бы любить этого человѣка, потому что онъ страшенъ и многія женщины такого же о немъ мнѣнія. Мнѣ говорила жена Каменскаго, что и мужа ея коробитъ всякій разъ, когда Александръ Васильевичъ открываетъ свой ротъ.

— Я тоже слышалъ кое отъ кого подобное же о немъ мнѣніе, но тѣмъ не менѣе его никто не ненавидитъ. Онъ какъ-то снисходительно относится къ слабостямъ другихъ людей и даже Пилинъ, такъ сильно не взлюбившій его съ перваго раза, и онъ теперь примирился съ нимъ и охотно распрашиваетъ объ артистѣ, котораго величаетъ милѣйшимъ идеалистомъ.

— Твой Пилинъ прескучнѣйшій человѣкъ. Съ нимъ можно просидѣть только одинъ день и узнаешь его, какъ свои пять пальцевъ.

— Онъ по твоему не страшенъ?

— Я бы взялась выдресировать десятокъ такихъ не описанныхъ мужчинъ.

— Ты у меня храбрая; но скажи пожалуйста: я никогда не навожу на тебя страха?

— Никогда.

— А между тѣмъ я рѣдко оставляю тебя въ покоѣ и часто не милосердно тереблю тебя за самое живое мѣсто. Право я похожъ немного на утонченнаго деспота.

— Напрасно Федя ты драпируешься въ львиную шкуру; ты никому не можешь быть страшенъ. Тебя можно только любить и опасаться за твою доброю головушку, а обидѣть ты не можешь даже и курицы.

— Спасибо моя милая, я никогда не желалъ бы слышать отъ другихъ лучшей для себя похвалы.



====page 435====



— Однако пора спать — завтра намъ предстоитъ дорога въ цѣлые трое сутокъ мучительныхъ ожиданій.

— Не вспоминай объ этомъ Люба, теперь мнѣ такъ хорошо, что я забылся кажется на долго.

И они заснули, какъ счастливыя птицы, поющія весною про любовь, которая не признаетъ никакихъ заботъ.

На другой день утромъ они выѣхали изъ дому. Ихъ сопровождалъ молодой камердинеръ, замѣнившій умершаго старика.



ГЛАВА II.



Пилинъ принадлежалъ къ тому типу землевладѣльцевъ, который образовался у насъ послѣ освобожденія крестьянъ. Люди его закала сильно распространяются на Руси. Большая часть изъ нихъ училась съ молоду въ какомъ нибудь учебномъ заведеніи, изъ которыхъ многіе были исключены за дурное поведеніе, то есть за бойкія шалости; всѣ они въ юности бѣдствовали въ Петербургѣ, Москвѣ, Кіевѣ, Харьковѣ или другихъ большихъ городахъ, имѣющихъ среднія или высшія учебныя заведенія. Нѣкоторые изъ числа такой молодежи доходили до втораго курса университета или технологическаго института. Между ними встрѣчается такъ же много отставныхъ армейскихъ офицеровъ. Не избалованные жизнью съ юныхъ лѣтъ они въ минуты бѣдствій вспомнили о своихъ не большихъ клочкахъ земли, на которыя ихъ родители смотрѣли съ презрѣніемъ и пріѣзжали на вольный, деревенскій воздухъ; случалось, что они на первый разъ поселялись въ курной избѣ крестьянина, державшаго на оброкѣ ихъ угодья. Молодые люди такого закала легко примиряются съ 200 рублями годового дохода, но между ними есть и такіе, которые получаютъ его въ количествѣ двухъ и трехъ тысячъ. Въ ихъ средѣ рѣдко попадаются апатичные баричи; всѣ они напротивъ отличаются энергіею, постоянствомъ и простотою вкусовъ. Дома свои въ двѣ и три комнаты они строятъ въ теченіе нѣсколькихъ лѣтъ и радушіе составляетъ одинъ изъ отличительныхъ ихъ признаковъ. Практичность



====page 436====



и здравый смыслъ, это вещи въ которыхъ съ ними трудно тягаться кому бы то ни было. Знанія ихъ не велики. Философію они совершенно игнорируютъ, съ иностранными языками почти не знакомы, но многіе изъ нихъ основательно изучили агрономію и на Либихѣ ихъ не поймаешь — они помнятъ, что у него написано на всякой страницѣ. Каждый такой землевладѣлецъ выписываетъ себѣ какую нибудь газету и не прочь почитать урывками попавшую ему книжицу. Нравственныя ихъ воззрѣнія подходятъ къ

крестьянскимъ и они опредѣляютъ людей твердыми словцами: дуракъ, подлецъ, воръ, честный, идеалистъ, бездѣльникъ — вотъ главные термины, служащіе имъ въ этихъ случаяхъ. Такіе люди очень рѣзки въ своихъ опредѣленіяхъ, что происходитъ отъ несложности ихъ нравственной натуры. Жизнь они ведутъ дѣятельную и терпѣть не могутъ богатыхъ баръ, въ домахъ которыхъ они чувствуютъ себя стѣсненными. Они преслѣдуютъ такъ же кулаковъ, у которыхъ отбиваютъ хлѣбъ, выручая народъ на болѣе выгодныхъ для него условіяхъ; почти никогда ими не берется съ крестьянъ процентовъ; они считаютъ безчестными людьми всѣхъ, кто поступаетъ иначе. Всѣ они любятъ прихвастнуть своею популярностью въ народѣ и популярность ихъ дѣйствительно велика; случается, что цѣлыя волости приходятъ къ нимъ за совѣтомъ и народъ довѣряетъ имъ болѣе чѣмъ своему брату, потому де, что люди это честные, никого не обманываютъ. За то крестьяне часто вваливаются къ нимъ въ домъ безъ всякаго доклада и хозяева бранятъ ихъ за это только въ томъ случаѣ, если они отдыхаютъ послѣ обѣда. Народъ охотно выбираетъ ихъ въ гласные и эти люди смущаютъ иногда собранія своею стойкостью за крестьянскіе интересы, которыхъ они отстаиваютъ передъ панами, но въ своей компаніи охотно бранятъ народъ за его недостатки, хорошо имъ извѣстные. Барыни и образованные джентльмены ихъ не долюбливаютъ, потому что они со смѣлостью русскаго человѣка, опредѣленными выраженіями отзываются и о такихъ вещахъ, которыхъ вовсе не знаютъ. Вообще же Пилины толкуютъ болѣе о хозяйствѣ, торговлѣ и другихъ производительныхъ вещахъ, близкихъ сердцу. Въ недалекомъ будущемъ этимъ людямъ предстоитъ 



====page 437====



большая роль въ нашихъ общественныхъ дѣлахъ; народъ выдвинетъ ихъ впередъ своими плечами. Типъ этихъ людей отличается еще своею нелюбовью къ бюрократамъ; большинство изъ нихъ не пойдетъ на службу ни за какія деньги, они дорого цѣнятъ свою самостоятельность и потому охотнѣе разсуждаютъ съ крестьянами, чѣмъ съ людьми получившими основательное образованіе, которые стѣсняютъ ихъ въ любимыхъ выраженіяхъ твердаго свойства и кромѣ того городятъ много идеальной чепухи. Пилины не любятъ такъ же нигилистовъ за то, что они не знаютъ народа, идеализируютъ его и тоже несутъ чепуху; послѣднимъ словомъ эти люди называютъ вещи, которыхъ считаютъ глупыми или которыхъ не понимаютъ. Всѣ они очень привязаны къ своему дому и къ собственному хозяйству, а потому всегда скучаютъ когда имъ приходится долго жить въ городѣ, или заѣхать куда нибудь далеко отъ своего мѣста. Пилины не выходятъ зимою изъ полушубка, а лѣтомъ носятъ ситцевыя или кумачныя рубахи и длинные сапоги поверхъ брюкъ; въ костюмѣ они также однообразны, какъ и въ своихъ воззрѣніяхъ, въ особенно торжественныхъ случаяхъ они надѣваютъ мѣшковатый сюртукъ и крахмаленую рубашку. Соціальныхъ идей они никогда не проводятъ и не признаютъ общины въ русскомъ народѣ, ссылаясь на то, что каждый крестьянинъ стремится сдѣлаться самостоятельнымъ землевладѣльцемъ или кулакомъ. Вороновы тоже принадлежатъ къ типу такихъ людей.

Возвращаясь домой отъ Радужныхъ, Никаноръ Яковлевичъ ночевалъ дорогою у сосѣда и весело подъѣхалъ къ своему дому на слѣдующее утро, часовъ въ двѣнадцать.

— Матрена Тимофѣевна, выйди-тка сюда на минуточку! крикнулъ онъ, останавливая лошадь и выскасивая изъ брички.

— Не видала я тебя что ли? Некогда мнѣ, я хлѣбы въ печку сажаю, отозвался сильный женскій голосъ.

— Все ли у насъ благополучно?

— Все, какъ слѣдуетъ быть.

— Здорово батюшка Никаноръ Яковлевичъ, сказалъ подошедшій работникъ, онъ взялъ лошадь и повелъ ее въ сарай.



====page 438====



— Здорово братъ, и Пилинъ вошелъ въ домъ.

Первая комната и прихожая состояли изъ перегороженной по срединѣ кухни, въ которой Матрена Тимофѣевна его ключница и отрада его сердца возилась у печки. Съ боку стояла работница и вертѣла масло въ узкой и длинной кадкѣ съ ручкою. 

Поздоровавшись съ послѣднею, Никаноръ Яковлевичъ втиснулъ свою ключницу въ уголъ между печкою и стѣною. 

— Ты у меня смотри не бунтуй, смѣялся онъ, прижимая ее своимъ плечемъ.

— Эво напираетъ-то какъ, словно одурѣлъ изъ гостей пріѣхавши. Что я кобыла тебѣ доставшись, али ты ничего не видишь?,

— Ѣсть хочу, отвѣтилъ Пилинъ, и онъ вошелъ въ другую комнату, въ которой у небольшаго окна съ тремя шибками стоялъ его письменный столъ, кожаное кресло и кровать. Въ слѣдующей и послѣдней комнатѣ находился клеенчатый диванъ, десятокъ плетеныхъ стульевъ, зеркало средняго размѣра, желѣзная кровать Матрены Тимофѣевны и ружье. Здѣсь его встрѣтили два краснощекихъ мальчика. Изъ нихъ старшему минуло уже семь лѣтъ, а младшему насчитывали четыре года. Это были дѣти Пилина, прижитыя имъ со своею ключницею.

— Ну ребятушки, я вамъ гостинецъ не привезъ сегодня, быть вамъ и такъ, сказалъ онъ ребятишкамъ, которые сообразивъ, что отъ тяти толку не будетъ, выбѣжали играть на улицу.

Матрена Тимофѣевна расторопная дѣвушка лѣтъ тридцати съ свѣжимъ лицомъ была бы весьма не дурна, если-бъ не имѣла черезъ чуръ длиннаго носа, испорченнаго оспою. Она живо накрыла столъ въ послѣдней комнатѣ и собрала обѣдъ, который весь очутился на лицо. Между яичницею, кашею, крынкою съ молокомъ и тарелкою съ брусникою, красовался большой кусокъ красной солонины.

Ключница сѣла на стулъ и поправила свою косынку на головѣ.

— Ну Матренушка, говорилъ Пилинъ, садясь за столъ, похвастаю я тебѣ на этотъ разъ.



====page 439====



—   Развѣ ты скажешь что нибудь путное?

— Такихъ я барышень видалъ, нѣжныхъ и кисельныхъ, да сливками облитыхъ, что такъ вотъ и припалъ бы я къ нимъ всею грудыо молодцовскою. Эхъ хорошія, расхорошія барышни; око видитъ, да зубъ нейметъ!

— Чего зѣваешь, а ты бы за нихъ посватался.

— Хотѣлъ, Тимофѣевна, да думаю напередъ у тебя совѣта спросить и какъ ты дѣло это разсудишь, такъ ему и быть неизмѣнно.

— А мнѣ-то какая забота?

— Опять же и барышни говорятъ, что за меня онѣ идти согласны, только сомнѣваются они въ томъ, что я любить тебя брошу, и боятся, чтобы я жизни ихней не загубилъ.

— Будетъ тебѣ молоть-то пустое!

— Нѣтъ, это дѣло не пустое, потому жениться приходится всего только одинъ разъ въ жизни. А ты Тимофѣевна не сердись, а лучше по доброму дай мнѣ свой совѣтъ.

— Я бы радешенька была кабы ты оженился на барышнѣ, та по крайности будетъ у тебя бѣлоручкою; поставишь ее куда ни на есть за стеклышко, да и станешь ею любоваться, а тамъ хозяйственныя дѣла работницы справятъ и барышъ тебѣ въ карманъ положатъ.

— Ты значитъ совѣта мнѣ не даешь жениться?

— Отвяжись съ этими пустяками.

— Я и самъ думаю такъ Матренушка, что никто-то насъ съ тобою и холодною водою не разольетъ; потому загубила ты мой вѣкъ молодецкій и спутала ты мои ноженьки быстрыя.

— Вотъ бѣсъ-то привязался! и Тимофѣевна встала для того, чтобы выйти изъ комнаты.

Пилинъ догналъ ее, посадилъ къ себѣ на колѣни и продолжалъ ѣсть.

— Чего ты все сердишься у меня, чертъ ты носатый, говорилъ онъ, умильно улыбаясь.

— Для чего ты все пустое толкуешь?



====page 440====



Обѣдъ скоро кончился и Никаноръ Яковлевичъ отправился въ поле, гдѣ и пробылъ до самаго вечера.

— Вотъ что Матренушка, сказалъ онъ, ужиная вмѣстѣ съ нею, поручилъ мнѣ Радужный свою фабрику, да что-то не хочется туда ѣхать.

— Тамъ у него, говоритъ, народъ разбалованъ такъ, что и не приведи Господи, должно быть и самъ-то онъ человѣкъ безпутный, али ужъ очень богатъ, что ему и хлопотать не хочется.

— Нѣтъ Тимофѣевна, Радужный человѣкъ стоющій и голова у него толковая, а только доброты онъ такой, что совѣстно ему грубое слово человѣку сказать.

— Правда, его и крестьяне хвалятъ, только что же хозяйка то его смотритъ коли такъ?

— Еще хозяйкою-то и держится кое какой порядокъ.

— По этому ты поѣдешь на фабрику?

— Завтра же поѣду.

Пилинъ дѣйствительно отправился туда на слѣдующій день. Прибывъ на фабрику, онъ потребовалъ себѣ приходо-расходную книгу и въ присутствіи управляющаго и конторщика началъ знакомиться со счетною частью завода. Ему показалось, что отчеты

пишутся не такъ какъ слѣдуетъ и онъ посовѣтовалъ управляющему перелиновать книгу; тотъ разсердился и объявилъ контролеру, что онъ и знать его не хочетъ.

— Что вы дурите-то? спросилъ его Пилинъ.

— А то я дурю, что пока у васъ не будетъ отъ владѣльца форменной довѣренности, до тѣхъ поръ я порядковъ измѣнить вамъ не позволю, отвѣтилъ управляющій.

— Федоръ Гавриловичъ говорилъ вамъ толкомъ, что я замѣняю его и стану присматривать за фабрикою.

— Да вы за ней можете присматривать и подсматривать сколько угодно, только порядковъ моихъ не измѣняйте.

— Вы, я вижу, большой руки плутъ.

— Думайте обо мнѣ какъ знаете, а я о васъ тоже по своему судить стану, и управляющій вышелъ, сильно хлопнувъ конторскою дверыо.



====page 441====



Никаноръ Яковлевичъ разсердился и уѣхалъ домой, не сказавъ болѣе ли слова. Не медля ни минуты онъ написалъ Радужному письмо съ просьбою о скорѣйшей высылкѣ ему довѣренности.

Ровно черезъ двѣ недѣли Пилилъ получилъ довѣренность отъ Любви Дмитріевны. Этотъ документъ ему привезъ самъ конторщикъ.

— Хорошо, я буду у васъ завтра, сказалъ ему Никаноръ Яковлевичъ прочитавъ письмо.

— А у насъ на фабрикѣ не благополучно.

— Что же случилось?

— Въ теченіе всей послѣдней недѣли управляющій ежедневно принималъ ленъ дурного качества и записывалъ его въ книгу первымъ сортомъ.

— Значитъ онъ укралъ нѣсколько тысячъ?

— Я думаю, что Федоръ Гавриловичъ понесутъ отъ этого убытку тысячъ на двадцать.

— Кто поставлялъ ленъ?

— Нашъ Афонинъ.

— Это значитъ, что вы, Афонинъ и управляющій крали вмѣстѣ и дѣлились барышами.

— Я ничего не зналъ до вчерашняго дня.

— Завтра я смѣню васъ и отдамъ подъ судъ всѣхъ троихъ. Разбойники этакіе, да понимаете ли, что вы сгніете въ тюрьмѣ?

— Управляющій уже уѣхалъ вчера, поэтому-то я и узналъ объ его мошенничествѣ.

— Кто же смотритъ за рабочими?

— Мастера три дня къ ряду ничего не дѣлаютъ; только сидятъ въ кабакѣ, да пьянствуютъ.

— Сколько мастеровъ-то всѣхъ?

— Да пятнадцать пьянствуютъ, а пятеро продолжаютъ работу.

— Прощайте, завтра чуть свѣтъ буду у васъ.

— Что ты на это скажешь Тимофѣевна? спросилъ онъ у своей ключницы, которая слышала весь разговоръ.

— По моему ты самъ больше всѣхъ виноватъ въ этомъ дѣлѣ.



====page 442====



— Какъ такъ?

— А очень просто. Ты былъ на фабрикѣ и настращалъ управляющаго, а самъ уѣхалъ. Значитъ на его волѣ осталось красть или нѣтъ. Только онъ видно не дуракъ, понялъ шельма, что ему несдобровать и расчелъ, что ужъ если пропадать, то лучше съ деньгами.

Пилинъ ударилъ себя по головѣ и заходилъ по комнатѣ. 

Онъ вполнѣ раздѣлялъ мнѣніе Тимофѣевны и обвинялъ себя въ оплошности; кромѣ того самолюбіе этого человѣка замѣшалось въ дѣло. Какъ онъ, извѣстный своею толковостью и практичностью, онъ позволилъ какому-то заѣзжему авантюристу обмануть себя, словно барана. Никанору Яковлевичу сдѣлалось тошно; онъ не находилъ себѣ оправданія и выругалъ себя подлецомъ. Онъ предвидѣлъ, что его репутація можетъ быть потеряна и въ душѣ-то своей онъ уже не могъ считать себя честнымъ человѣкомъ, потому

что по его понятію глупость и пошлость могъ сдѣлать только подлецъ.

Послѣ обѣда Пилинъ получилъ письмо отъ Вѣры Осиповны, которая просила его возстановить порядокъ на фабрикѣ.

Въ тотъ же вечеръ онъ написалъ Радужному письмо, въ которомъ очень рѣзко осудилъ самого себя и предлагалъ ему все свое имѣніе на покрытіе того убытка, который фабрикантъ понесъ изъ за его оплошности, а самъ, разбранившись съ Тимофѣевною

въ ту же ночь уѣхалъ на заводъ.

Съ ранняго утра всѣ мастера были уже на работѣ, но Пилинъ тотчасъ же далъ разсчетъ четыремъ изъ нихъ, прогналъ конторщика, замѣнивъ его знакомымъ ему мѣщаниномъ и подалъ судьѣ жалобу на рабочихъ, гулявшихъ три дня. Онъ каждый день навѣщалъ фабрику, отстоявшую отъ его мызы въ десяти верстахъ. Судьею того околодка былъ Кохъ и своимъ рѣшеніемъ онъ оправдалъ рабочихъ.

— Вы изъ личной ненависти къ Радужному поощряете мошенниковъ, сказалъ Пилинъ, когда судья снявъ цѣпь, любезно протянулъ ему руку.



====page 443====



— Господа присутствующіе, вы слышите, что этотъ человѣкъ оскорбляетъ судью? раскричался Кохъ.

 	— Вы забываете, генералъ, что сняли цѣпь и я говорю вамъ только то мнѣніе, которое составилъ о васъ какъ о частномъ человѣкѣ, сердился Пилинъ.

— Господа присутствующіе, прошу васъ прислушаться къ тому, что говоритъ этотъ человѣкъ, и Кохъ быстро накинулъ на себя цѣпь.

— Я ничего не говорю г. судья, сказалъ Пилинъ и онъ сѣлъ въ кресло, ожидая того момента, когда Кохъ снова сниметъ цѣпь; но это случилось не скоро и Никаноръ Яковлевичъ вышелъ изъ дома судьи, выругавъ его уже дорогою.

Прошло еще двѣ недѣли, когда Пилинъ получилъ письмо отъ самого Федора Гавриловича, который благодарилъ его за хлопоты и умолялъ не безпокоиться на счетъ мошенничества, сдѣланнаго управляющимъ и Афонинымъ, за тѣмъ посланіе Федора Гавриловича было наполнено психическимъ анализомъ тоскующей души, который долженъ былъ доказать Пилину, что всякій честный человѣкъ можетъ сдѣлать глупость или оплошность. Письмо это сперва разсердило Никанора Яковлевича, который выбранилъ Радужнаго идеалистомъ, но обдумавъ его хорошенько, онъ съ неподдѣльнымъ чувствомъ похвалилъ автора психическаго анализа, назвавъ его доброю душею.

Тѣмъ не менѣе Пилинъ не могъ успокоиться. Онъ часто задумывался и почти пересталъ разговаривать съ Тимофѣевною.



ГЛАВА III.



Радужный, пріѣхавъ въ Петербургъ, тотчасъ же явился куда слѣдовало. Ему объявили, что пока его ни куда не посадятъ, но предложили дать росПиску въ томъ, что онъ не выѣдетъ изъ столицы безъ особаго дозволенія начальства. едоръ Гавриловичъ

вернулся въ свою квартиру совершенно разстроеннымъ. Первый разъ въ жизни онъ почувствовалъ себя глубоко оскорбленнымъ.



====page 444====



За обѣдомъ онъ ничего не ѣлъ, не смотря на всѣ увѣщанія его жены. Слѣдующіе за тѣмъ дни онъ былъ мраченъ, сосредоточенъ, ничего не дѣлалъ и едва отвѣчалъ на распросы своей супруги. Любовь Дмитрiевна перевезла мужа изъ гостинницы въ веселенькую квартиру на Большой Морской, окружила его всевозможными удобствами, по цѣлымъ вечерамъ играла ему на роялѣ любимыя его пьесы, но онъ по прежнему былъ скученъ. Женѣ казалось, что ея мужъ можетъ переродиться, что озлобленіе проникнетъ въ его душу и тогда этотъ человѣкъ утратитъ всѣ тѣ свойства, которыя приковывали къ нему Любовь Дмитріевну. Начало этой перемѣны она видѣла въ угрюмомъ молчаніи своего мужа и ею

овладѣло сильное безпокойство, она боялась потерять своего кумира и, думая объ этомъ, приходила въ совершенное отчаяніе. Но съ другой стороны она вѣрила въ нравственную силу своего мужа, котораго нельзя было передѣлывать сообразно обстоятельствамъ и среди этихъ колебаній проходили томительные дни, а швейцаръ получалъ каждое утро приказаніе не принимать никого кромѣ жандармовъ или полицейскихъ, но и эти ожидаемые гости, заставляли себя долго ждать. О чемъ думалъ Радужный въ эти дни, въ которые ему ежеминутно угрожали лишеніемъ свободы, передать конечно невозможно. Впослѣдствіи онъ признавался, что въ то тяжелое время ему вспомнились всѣ рѣзкія сужденія крайнихъ людей и что онъ никогда въ жизни не сочувствовалъ имъ сильнѣе. Вообще же въ его головѣ былъ хаосъ, всѣ нравственные принципы этого человѣка утратили на время свой авторитетъ, который онъ силился возстановить во что бы то ни стало. Въ немъ забушевала внутренняя борьба и скоро она перешла въ опасную агонію. Однажды вечеромъ Любовь Дмитріевна замѣтила, что ея мужъ трясется всѣмъ своимъ тѣломъ.

— Ты не здоровъ, что съ тобою? спросила она.

— Это нервы, нужно отдохнуть денька два, и онъ легъ въ постель, а на другой день у него открылся бредъ.

Началось леченіе, консиліумы составлялись почти ежедневно изъ нѣсколькихъ докторовъ, но больной продолжалъ бредить цѣлую недѣлю. Одинъ изъ его университетскихъ товарищей, перешедшихъ



====page 445====



потомъ въ медицинскую академію, пріѣхалъ навѣстить Радужнаго. Этотъ человѣкъ посвятилъ себя ученой карьерѣ и почти не выходилъ изъ препаровочной и изъ лабораторіи. Ему было не болѣе сорока лѣтъ, но голова его уже успѣла украситься сѣдинами и сидячая жизнь сдѣлала его походку неуклюжею; онъ горбился и двигался впередъ бочкомъ. Прежде онъ былъ хорошъ съ Радужнымъ и давно уже потерялъ его изъ виду, когда случайно узналъ о болѣзни своего университетскаго товарища.

— Я не практикую, но вы все-таки позвольте мнѣ посмотрѣть вашего мужа, сказалъ онъ, раскланиваясь передъ Любовью Дмитріевною съ возможною для него ловкостью.

— Благодарю васъ, отъ всей души благодарю, сказала она, пожимая ученому обѣ руки.

И блѣдная, измученная жена привела гостя къ постели своего мужа, который былъ не узнаваемъ; такъ сильно пожелтѣло и сморщилось его лицо и такъ глубоко впали его глаза, отличавшіеся прежде умнымъ и симпатичнымъ выраженіемъ; теперь же они безсмысленно блуждали по сторонамъ. Голова Радужнаго, которая уже давно разсталась со своими кудрями, лежала па подушкѣ и какъ-то непривѣтливо щетинились на ней коротко обстриженные волоса. Гость всматривался въ это больное лицо и не узналъ въ немъ когда-то знакомыя ему черты, дышавшія отвагой и любовью, искавшею въ то давно прошедшее время, удобнаго случая для своего проявленія въ жизни. Ученый переглянулся съ Любовью Дмитріевною, которая поняла его, и подойдя къ Федору Гавриловичу онъ взялъ его за руку.

Больной обернулъ голову къ гостю и въ глазахъ его блеснула искра сознанія, а улыбка была готова появиться на его сухихъ губахъ. Онъ назвалъ по фамиліи своего стариннаго пріятеля, который отвѣтилъ ему тѣмъ же.

— Прикажите дать ему бульону, онъ хочетъ ѣсть, сказалъ профессоръ.

Когда Любовь Дмитріевна поднесла своему мужу чашку горячаго бульона, онъ сдѣлалъ нѣсколько глотковъ и опять повторилъ фамилію своего пріятеля.



====page 446====



— Это хорошо, да хорошо, что ты пришелъ, проговорилъ больной слабымъ голосомъ.

— Тебѣ вредно разговаривать, лежи спокойно, уговаривалъ его профессоръ.

— Нѣтъ, мнѣ вредно совсѣмъ не то, а словами я облегчу свою грудь. Ахъ, прошу тебя, не мѣшай мнѣ высказаться, я такъ долго молчалъ.

— Твой пульсъ бьетъ сильную тревогу.

— Это хорошо, значитъ я возвращаюсь къ жизни.

Гость присѣлъ къ его изголовью и еще разъ переглянулся съ Любовью Дмитріевною, которая стояла у ногъ своего мужа. Этими взглядами они разрѣшили больному говорить.

— Первый разъ въ жизни я испыталъ недавно скверное чувство, которое наталкивало меня на иной путь и грозило смѣшать меня съ грязью, существующею въ мірѣ мелкихъ интригъ и личнаго эгоизма, началъ больной болѣе твердымъ голосомъ, но я не

поддался этому чувству озлобленія, которое рѣшился побѣдить хотя бы цѣною смерти, и теперь борьба уже кончена, я остался тѣмъ же, чѣмъ былъ прежде; въ настоящую минуту снова прояснились мои глаза и я опять могу улыбнуться въ лицо тѣмъ людямъ, противъ которыхъ такъ недавно еще былъ ожесточенъ. Послѣднее мое испытаніе окончательно вырвало изъ моей груди ту частицу зла, которую я до сихъ поръ не могъ еще удалить изъ своего сердца. Теперь я снова чувствую себя хорошо.

Больной замолчалъ, дыханіе его стѣснилось, но глаза уже не блуждали, они казались сосредоточенными на одной мысли и мысль эта была примирительнаго свойства, потому что все лицо Радужнаго освѣтилось тою симпатичною добротою, которую жена его боялась въ немъ утратить.

Гость привѣтливо смотрѣлъ на своего пріятеля, казалось онъ любовался имъ. Любовь Дмитріевна вторично поднесла мужу бульонъ и онъ допилъ всю чашку, послѣ чего поцѣловалъ ея руку.

— Я бредилъ, началъ опять Радужный, но бредъ мой не давилъ груди, голова не болѣла, напротивъ, мнѣ было легко и пріятно. Мнѣ чудилось, что какая.-то сила схватила меня съ постели



====page 447====



и понесла въ пространство. Я летѣлъ мимо многихъ городовъ, мимо деревень, мимо лѣсовъ, рѣкъ и полянъ и я видѣлъ міръ, праздновавшій великое торжество, торжество мысли и добра. Богиня этихъ отвлеченныхъ вещей носилась надъ землею въ видѣ

прозрачной пелены, которая распространяла благоуханіе и пролила новый мягкій свѣтъ па всѣ земные предметы. И видѣлъ я, какъ собирались вѣрные служители этой богини; они   стекались съ разныхъ сторонъ и имѣли видъ загнанныхъ людей, съ больнымъ, изнуреннымъ тѣломъ, которое съ такимъ безумнымъ упорствомъ поддерживало въ себѣ искру, приближающую людей къ божеству. Нѣкоторые изъ этихъ людей имѣли видъ даже юродивыхъ и шли изъ темныхъ подваловъ душныхъ городовъ, изъ степей, съ горныхъ высотъ, короче со всѣхъ мѣстностей нашей планеты. Всѣ они собрались на большой полянѣ и образовалось войско, войско мира и добра, которыя куплены цѣною страданій,

упорнаго труда и лишеній. Пелена богини собралась надъ ними, окружила ихъ какъ свѣтящееся облако и потомъ снова раскинулась надъ всѣмъ человѣчествомъ. Тогда мирное войско, съ торжествующею улыбкою на устахъ и съ словами любви, разсыпалось

по всей землѣ, и дряхлыя тѣла искалѣченныхъ людей вдыхали божественныя искры въ сердца молодого, разцвѣтающаго человѣчества, призвавшаго къ себѣ изъ ихъ уединенія этихъ побѣдителей міроваго зла. И послѣ того заликовала вся земля, а люди бросались другъ другу въ объятія и цѣловались какъ первые христіане, торжествовавшіе свою побѣду     послѣ долгихъ гоненій. Восторгъ охватилъ мою душу, когда я увидѣлъ какъ мысль и добро достигли своей побѣды, одними примирительными словами, божественно чистыми улыбками, да тѣми братскими поцѣлуями, которые откликались во всѣхъ пунктахъ нашей истерзанной земли. Я долго носился надъ нею и много отрадныхъ слезъ пролито было мною при видѣ такого небывалаго еще праздника. Сердце мое снова смягчилось и мнѣ стало совѣстно за свою слабость; я попросилъ богиню отпустить меня на настоящую землю, на которой можно видѣть только слабые проблески ея могущества, я клялся ей, что никогда не измѣню свѣтлой улыбкѣ, вызванной



====page 448====



на моихъ губахъ при видѣ ея будущаго царства. Богиня покрыла меня своей пеленою, я очнулся и вотъ опять вижу васъ, дорогихъ моему сердцу.

Федоръ Гавриловичъ протянулъ свои руки, которыя были пойманы гостемъ и Любовью Дмитріевною.

— Однако больному нуженъ отдыхъ — уйдемте отсюда, посовѣтовалъ ей ученый.

Они вышли въ гостиную и сидѣлка замѣнивъ ихъ мѣсто увидѣла, что Радужный заснулъ тихимъ сномъ выздаравливающаго человѣка.

— Я очень радъ, что познакомился съ вами и вашимъ мужемъ. Мнѣ еще не случалось видѣть практическихъ людей, которые съумѣли бы сохранить такую чистоту своихъ воззрѣній, какъ этотъ славный Радужный. Онъ меня примиряетъ съ моими собственными стремленіями, которыя заслуживаютъ часто названіе наивныхъ, и этимъ словомъ многіе мои пріятели практическаго свойства охотно клеймятъ мои лучшія вѣрованія, сказалъ профессоръ, входя въ гостиную.

— Вы очень снисходительны къ намъ профессоръ, право мы не такіе исключительные люди, какими вамъ кажемся. Подобныхъ намъ вы найдете очень много въ разныхъ мѣстахъ Россіи.

— Тѣмъ лучше, если вы не ошибаетесь, но мнѣ случается сталкиваться въ первый разъ съ такими людьми какъ вы и позвольте мнѣ быть вашимъ пріятелемъ.

— Мпѣ право совѣстно, что вы профессоръ придаете намъ такъ много значенія, и она крѣпко пожала ему руку, а послѣ того въ краткихъ словахъ передала гостю всѣ похожденія своего мужа, конечно, исключая его любовныхъ интригъ.

— Знаете ли, чтобы быть такимъ человѣкомъ какъ вашъ мужъ недостаточно выработать въ себѣ одни принципы, для этого нужно имѣть самую полную нравственность.

Профессоръ уѣхалъ, обѣщая быть на другой день утромъ. Прощаясь съ хозяйкою онъ успокоилъ ее относительно мужа, который находится внѣ всякой опасности. Дѣйствительно здоровье Федора Гавриловича начало быстро поправляться. Онъ уже выходилъ



====page 449====



изъ своей комнаты, когда явился ожидаемый, полицейскій чиновникъ и возвративъ Радужному его росписку съ обязательствомъ о безвыѣздномъ пребываніи въ Петербургѣ, далъ ему прочитать бумагу, въ которой начальство освобождаетъ его отъ суда и слѣдствія. Дѣло это происходило въ іюнѣ мѣсяцѣ 1870 года. Оправившись совершенно Федоръ Гавриловичъ собралъ около себя своихъ пріятелей, не забывъ и дядю Матвѣя. Тогда-то всѣ они гурьбою и ходили на всероссійскую выставку, о которой было уже говорено мною въ предшествовавшемъ романѣ. На этой вы ставкѣ Радужный имѣлъ случай познакомиться съ очень многими промышленными дѣятелями, въ числѣ которыхъ находились и всѣ сыровары, распространившіеся въ послѣднее время по землѣ русской. Между ними находился одинъ, который на самой выставкѣ приставалъ къ Воронову, чтобы онъ въ своихъ складахъ набавилъ цѣну на сыръ.

— Иначе я не буду доставлять вамъ на комиссію свои произведенія изъ двухъ губерній, стращалъ онъ.

— Я полагаю, что цѣны набавить нельзя, сказалъ Вороновъ. Каменскій, сопровождавшій Радужнаго, съ которымъ онъ былъ очень предупредителенъ и любезенъ, вмѣшался въ этотъ разговоръ.

— По моему мнѣнію господа намъ бы слѣдовало сбавить цѣны на сыръ если это можно, потому что ваши издѣлія очень плохи, словно мыло какое нибудь, замѣтилъ администраторъ.

— Да точно, набавлять то не слѣдуетъ, сказалъ сыроваръ изъ крестьянъ, высокій малый лѣтъ сорока, съ окладистою бородою, потому публика такъ разсуждаетъ, что чѣмъ говоритъ она, стану я платить вамъ но тридцати копѣекъ за фунтъ, лучше же куплю я сыръ у Елисѣева и отдамъ ему пять копѣекъ лишнихъ; оно положимъ тотъ сыръ будетъ не лучше вашего, такъ по крайней мѣрѣ онъ все-таки Елисѣевскій. Всѣ сыровары громко разсмѣялись. Отъ этого смѣха Радужнаго покоробило.

— Господа, сказалъ онъ, вы ошибаетесь. Елисѣевскій сырь въ самомъ дѣлѣ лучше вашего и вамъ набавлять цѣны не слѣдуетъ.



====page 450====



— За какихъ-же дураковъ вы считаете публику, сердился Каменскій.

Вечеромъ въ тотъ-же день онъ пилъ чай у Радужнаго и утѣшалъ его говоря, что ему никакъ не слѣдуетъ огорчаться вслѣдствіе его непріятной исторіи съ полицейскими властями, потому что въ общихъ государственныхъ видахъ нельзя заботиться объ одной личности въ то время, когда зло угрожаетъ цѣлому обществу.

— Вы очень добры съ вашими соображеніями, отвѣтилъ ему хозяинъ.

Гость немного смутился и помолчалъ. Послѣ того разговоръ зашелъ о земствѣ и наконецъ о хозяйствѣ.

— Мы съ вами часто расходились во взглядахъ, засѣдая въ земскомъ собраніи, сказалъ между прочимъ Каменскій, но я всегда отдавалъ справедливость вашей хозяйственной системѣ. Я согласенъ съ вами, что единственный способъ, помощію     котораго еще можно обработывать наши поля, состоитъ въ томъ, чтобы отдавать его

крестьянскому обществу и конечно намъ выгодно для этого сплотить интересы всѣхъ членовъ русскихъ общинъ, которая отъ того получаетъ силу, вполнѣ гарантирующую владѣльца въ исправной обработкѣ его угодій. Имѣя большое хозяйство вы обратили на себя общее вниманіе нашего края и сдѣлали полезное нововведеніе.

— И только такимъ способомъ можно удержать въ народѣ общинное начало, въ которомъ я вижу для него хорошую будущность.

— Разумѣется, что и для народа это хорошо.

Послѣ того Каменскій спросилъ у Радужнаго не согласенъ ли онъ продать ему свою фабрику съ пятьюдесятью десятинами земли. Администраторъ предполагалъ завести бумажный заводъ и чѣмъ строить новое зданіе, охотно пріобрѣлъ бы готовое помѣщеніе,          за которое давалъ пятьдесятъ тысячъ.

— А ваша фабрика все равно даетъ вамъ одинъ убытокъ, пояснилъ онъ уже прощаясь.

— Я подумаю, сказалъ хозяинъ.

— Подумайте, на дняхъ я пришлю къ вамъ своего уполномоченнаго, можетъ быть мы и сдѣлаемся съ вами.



====page 451====



— А кто вашъ уполномоченный?

— Да вашъ-же пріятель Пучининъ, на дняхъ онъ вышелъ въ отставку.

— Что вы ему платите?

— Порядочно: три тысячи въ годъ и контрактъ съ нимъ заключилъ на цѣлое десятилѣтіе.

— Онъ человѣкъ практичный и акуратный.

— Вотъ увидимъ, и разкланившись Каменскій вышелъ.

— Какъ думаешь Люба продавать-ли ему фабрику? спрашивалъ мужъ, оставшись наединѣ съ женою.

— Конечно продай, заводъ этотъ въ сторонѣ отъ усадьбы и его отчужденіе вмѣстѣ съ пятьюдесятью десятинами ни сколько насъ не стѣснитъ. Тѣмъ болѣе, что мы уже не можемъ вести производства и зданіе это пропадетъ даромъ.

— А мы будемъ похожи на собакъ, которыя сами не ѣдятъ сѣна и другимъ его не уступаютъ.

— Продавши фабрику, положимъ за безцѣнокъ, ты все-таки можешь утѣшаться тѣмъ, что мысль твоя осуществилась и въ край вводится новый заработокъ для народа.

— Умница ты, моя дорогая! и онъ обнялъ свою жену.

Черезъ недѣлю послѣ этого разговора Пучининъ уже получилъ запродажную запись и снабженный довѣренностью отъ Каменскаго поѣхалъ принимать и передѣлывать    заводъ. Онъ везъ съ собою компаніона англичанина и четырехъ мастеровъ.



ГЛАВА IV.



Въ серединѣ августа  Федоръ Гавриловичъ собрался въ деревню, въ которой его ожидали накопившіяся за это время дѣла всякаго рода. Снабдивъ дядю Матвѣя деньгами на дорогу, онъ крѣпко обнялъ его и поцѣловалъ.

— Много благодаренъ милости вашей, сказалъ старикъ да и не я одинъ васъ благодарить-то долженъ, всей нашей странѣ слѣдовало бы молить о васъ Богу, только забывчивъ народъ, пользуется онъ



====page 452====



вашими наставленіями, а имя ваше всѣ безъ малаго запамятовали.

— Я радъ, что дѣла ваши поправляются, только помни Матвѣй, что на одномъ сыровареніи вамъ не выѣхать; при немъ нужно артели устраивать, и для обработки вашей общинной земли, и на гонку скипидара изъ лѣсу, и на другіе промыслы. Помни, что сыровареніе съ каждымъ годомъ будетъ менѣе прибыльно, потому что очень уже сильно стало оно распространяться.

Ихъ мирная бесѣда продолжалась нѣсколько часовъ. Многое они вспомнили, о многомъ потужили, а кое-чемъ и порадовались. Проводивъ Матвѣя на машину, Радужные вслѣдъ за нимъ выѣхали тоже изъ Петербурга.

Надо ли говорить о томъ, какъ имъ обрадовалась Вѣра Осиповна, плакавшая и сердившаяся, ожидая ихъ возвращенія?

На другой день послѣ своего пріѣзда въ деревню, Федоръ Гавриловичъ послалъ къ Афонину письмо, въ которомъ приглашалъ его явиться вмѣстѣ съ тѣми постоянными рабочими, которые были хорошо знакомы со всѣми оборотами льняной фабрики. Окончивъ письмо Федоръ Гавриловичъ взглянулъ въ окно и увидѣлъ на дворѣ знакомую ему щегольскую тележку, составлявшую единственную роскошь Пилина.

«Воображаю, какъ бѣдняга долженъ мучиться», подумалъ Радужный и поторопился выйдти въ залу. Въ ней, облокотясь на рояль, торчала высокая и худощавая фигура Пилина, согнувшаяся въ три погибели. Круглое лицо этого человѣка осунулось такъ, что казалось продолговатымъ, его носъ, имѣвшій всегда видъ груши, обращенной остріемъ вверхъ, теперь еще болѣе припухъ въ своей нижней части и краснота его не уступала ни одному записному пьяницѣ. Вѣки его были воспалены и безжизненные глаза, обращенные на Радужнаго, казались стеклянными вставками, отражавшими одинаково всѣ «предметы. Они какъ-будто не имѣли прямой связи съ живымъ органическимъ существомъ и не передавали ему своихъ впечатлѣній. Подобные зеркальные глаза Федоръ Гавриловичъ видѣлъ однажды у трупа женщины, зарѣзанной на большой дорогѣ. Тогда была свѣтлая ночь и луна вмѣстѣ съ ближайшими деревьями отражалась въ этихъ широко разскрытыхъ глазахъ покойницы.



====page 453====



Такое сравненіе сильно подѣйствовало на хозяина: онъ со слезами на глазахъ кинулся обнимать гостя, какъ лучшаго своего друга.

— Ахъ, зачѣмъ вы меня не браните? проговорилъ Пилинъ, увлекаемый Радужнымъ въ гостиную.

Его голосъ издавалъ звуки, не имѣвшіе никакого выраженія. Казалось, что въ горло къ нему засѣла какая-то скрипящая пружина, дѣйствовавшая помимо его воли.

— Перестаньте толковать объ этомъ, — что за важность въ томъ, что насъ обманули? Дѣло поправимое; а я очень радъ вашему пріѣзду; вы не знаете, какъ мнѣ пріятно видѣть васъ.

У Пилина въ горлѣ что-то захрипѣло, но онъ молчалъ.

— Поймите, что въ настоящую минуту мнѣ особенно пріятно видѣть у себя честнаго человѣка, продолжалъ хозяинъ, совершенно растерявшійся при видѣ такого убійственнаго горя.

— Разрушить дѣло цѣлаго общества; да какая же я дрянь послѣ того, скрипѣло въ горлѣ у Пилина.

— Да ничего, все это поправимо! и Радужный схватилъ его руки. Онъ сжалъ ихъ съ большою силою.

Гость обратилъ къ нему свое лицо съ глазами, раскрытыми до чудовищной ширины.

— Здѣсь нѣтъ ничего цѣльнаго — все скрѣпитъ и должно скоро развалиться, только этимъ ничего не исправишь и онъ обѣими руками схватился за грудь.

Въ словахъ гостя слышалось отчаяніе и хозяинъ былъ счастливъ тѣмъ, что къ этому несчастному возвращается искра сознанія.

— Если не развалитесь, то можете поправить все, крикнулъ онъ, обрадованный такимъ явленіемъ.

— Велите мнѣ разбить себѣ голову и я исполню ваше приказаніе, но главное не мучьте меня, не оставляйте меня въ бездѣйствіи. Для меня это хуже пытки... я не вынесу своего позора…

— Постойте — надо же переговорить.

Радужный произнесъ эти слова спокойно; онъ уже овладѣлъ собою.

— Да, я обязанъ высказать публично свое преступленіе — этотъ позоръ вполнѣ заслуженъ.



====page 454====



Въ горлѣ у гостя опять захрипѣло.

Радужный снова взялъ его за руку.             

— Можете ли выслушать меня спокойно? спросилъ онъ.

Никаноръ Яковлевичъ протеръ свои глаза, какъ будто съ просонья, осмотрѣлся во всѣ стороны, зѣвнулъ и глубоко вздохнувъ опустился въ кресло.

— Я пойму все, что вы будете говорить, отвѣтилъ онъ.

Федоръ Гавриловичъ сѣлъ рядомъ съ нимъ и, не выпуская руки своего гостя, началъ такъ:

— Мнѣ не нужно вашего признанія, все то, что вы можете сказать, все это я хорошо уже знаю, потому что мною пережиты тѣ страданія, которыя являются необходимыми спутниками всякаго дѣятеля, не достигшаго благопріятнаго результата своихъ трудовъ,

направленныхъ исключительно къ общественному благу. Задавшись самыми широкими планами и не выполнивъ на дѣлѣ ничтожнаго основанія, на которомъ должны осуществиться эти планы, мы сразу падаемъ сверху внизъ и съ болью во всемъ тѣлѣ, не хотимъ встать на ноги, для того, чтобы не знать, какъ велико наше поврежденіе. Умереть, кажется, намъ легче, чѣмъ убѣдиться въ собственной своей негодности и остаться инвалидомъ, котораго до конца его безполезной жизни будутъ кормить хлѣбомъ, заработаннымъ чужими руками. Вы еще новичекъ въ этомъ дѣлѣ, которое я уже нѣсколько разъ въ жизни предпринималъ при разныхъ обстоятельствахъ и всегда неудачно. Я втянулъ васъ въ это новое для васъ направленіе, перевернувшее весь строй вашихъ мыслей. Слушая меня, въ длинные вечера, вы были убѣждены, что ваше самоулучшеніе уже вѣрно и прочно поставлено обѣими ногами на дѣйствительную почву, а теперь вы убѣждены напротивъ того въ вашей негодности ни на какое общественное дѣло, но это просто заблужденіе, которое скоро пройдетъ. Уставъ отъ дѣятельной жизни,      въ которой вы преслѣдовали только личныя цѣли, вы не пристали къ иной категоріи людей и я, обманувъ ваши надежды, оказываюсь то же человѣкомъ, обманывавшимъ себя въ теченіе всей жизни и, что ужаснѣе всего: я стану обманывать себя до тѣхъ поръ, пока не лишусь возможности двигать



====page 455====



своими онѣмѣвшими членами, а вы... вы скоро оправитесь и возвратитесь къ вашему прежнему образу жизни.

— Вы избавляете меня отъ тяжелаго труда — вы сами такъ хорошо пересказываете мои чувства, что я не могу ничего добавить. Но ужасно то, что вы такъ же находитесь въ томъ безвыходномъ положеніи, изъ котораго я самъ не могу еще выбраться!

— Знаете ли, что я вамъ посовѣтую, Никаноръ Яковлевичъ, теперь вы ничего не предпринимайте; дайте себѣ досугъ, который для васъ, никогда не остававшагося безъ дѣла, можетъ быть особенно полезенъ. Одумайтесь хорошенько и главное не обманывайте себя въ вашихъ личныхъ наклонностяхъ и только чрезъ годъ изберите себѣ занятіе.

— Но надо же кончить наши счеты но фабрикѣ.

— Счеты наши мы покончимъ мирнымъ путемъ. Созовемъ всѣхъ лицъ, причастныхъ къ дѣлу и покончимъ съ ними въ одинъ часъ.

— Вы не станете искать убытковъ съ Афонина; вѣдь онъ васъ разорилъ?

— Нѣтъ, я еще не совсѣмъ разоренъ, а Афонинъ въ собственной совѣсти найдетъ возмездіе за всѣ натворенныя имъ гадости.

— Помилуйте, да этотъ плутъ никогда и не подумаетъ раскаиваться. Онъ заживетъ припѣваючи на ваши денежки.

— Судомъ его тоже не проучишь. Но я увѣренъ, что послѣднія минуты его жизни будутъ ужасны. Онъ принадлежитъ къ числу тѣхъ огрубѣвшихъ натуръ, которыя могутъ съ трепетомъ опомниться только въ тотъ моментъ, когда смерть подходитъ къ ихъ сердцу черезъ оледѣнѣвшіе ихъ члены.

— Ахъ, какое тяжелое состояніе! и Пилинъ снова закрылъ лицо руками.

— Признаюсь вамъ, Никаноръ Яковлевичъ, что только теперь я хорошо васъ понялъ и глубоко васъ уважаю. Кто бы могъ думать, что вы, воспитанные на практической почвѣ и вращавшіеся всегда въ кругу мелкихъ, кулацкихъ интересовъ, чтобы вы были такъ сильно   преданы справедливости и чтобы честность, доведенная до смѣшнаго, составляла вашъ неизмѣнный лозунгъ? Я глубоко уважаю



====page 456====



васъ, но нахожу, что вы придаете черезчуръ большое значеніе мелочамъ; вы слишкомъ узко смотрите на вещи.

— Я васъ не понимаю.

— Честность не требуетъ отъ человѣка, чтобы онъ выполнялъ задачи, превышающія его силы. Если въ неудавшемся вамъ дѣлѣ вы ни разу не отступили отъ своихъ принциповъ, ни разу не измѣнили себѣ, то вы можете только грустить о вашей потерѣ, но упрекать себя не за что. И еслибы всѣ люди поступали по вашему, то жизнь сдѣлалась бы невозможною.

— Я можетъ быть недостаточно развитъ для того, чтобы найдти себѣ оправданіе въ первое время, то-есть тотчасъ послѣ переполоха, но если это оправданіе существуетъ, то я охотно уцѣплюсь за него; вы не знаете можетъ быть какъ пріятно оставаться честнымъ человѣкомъ послѣ сдѣланной пошлости. Но вамъ самимъ теперь скверно.

— Да, скверно и я хочу вамъ высказаться, потому что вы поймете меня лучше другихъ. 

Теперь уже Пилинъ взялъ его за обѣ руки и съ признательностью смотрѣлъ на печальное лицо Радужнаго.

— Вѣрители вы въ мою честность? спросилъ хозяинъ.

— Что за вопросъ? перестаньте пожалуйста…

— Ну, хорошо, а знаете ли, что никто больше меня не обманывалъ людей,  потому   что я обманывалъ ихъ всякій разъ, когда хотѣлъ сдѣлать для нихъ что нибудь. А  вѣдь въ этомъ стремленіи была идея, руководящая всею моею жизнью.

— Вы утрируете вещи.

— Полноте, Никаноръ Яковлевичъ, не утѣшайте меня — это къ вамъ совсѣмъ не пристало. Вѣдь вы все-таки смотрите на вещи шире, чѣмъ нашъ пріятель Вороновъ, который въ своемъ сыровареніи видитъ спасеніе отечества. Я могу вамъ представить факты, подтверждающіе мои слова.

— Какіе же это факты?

—  А вотъ слушайте. Когда мнѣ было двадцать-два или три года, тогда я обманулъ   роднаго отца, представивъ ему свои стремненія въ томъ видѣ, въ которомъ они на самомъ дѣлѣ никогда не существовали. Я отравилъ потомъ послѣднія минуты его жизни, а между



====page 457====



тѣмъ могъ бы не прерывать съ нимъ своихъ родственныхъ отношеній и въ точности исполнить все то, что сдѣлано мною до сихъ поръ. Но я задался своими мыслями, которыя не хотѣлъ дѣлить ни съ кѣмъ, какъ скупецъ, скрывающій свое сокровище, между тѣмъ мои стремленія не составляли ничего особеннаго, ничего такого, что было бы не доступно для всякаго человѣка, понимающаго современное положеніе дѣлъ и для каждаго добраго сердца, въ которомъ нельзя было отказать моему отцу. А старикъ покорился мнѣ, какъ силѣ, которой никогда не было въ моей груди и онъ умеръ въ полной увѣренности, что изъ меня выйдетъ что нибудь особенное, выходящее вонъ изъ ряда. Да, я глубоко и напрасно огорчилъ отца, я обманулъ его довѣріе.

— Но вы сдѣлали это не намѣренно?

— Не намѣренно, а изъ фатовства, которымъ я былъ тогда зараженъ или пожалуй изъ донъ-кихотства.

— То-есть просто вы ошиблись такъ же, какъ ошибалась тогда вся молодежь и какъ она вѣроятно станетъ всегда ошибаться.

— Не въ томъ дѣло. Слушайте далѣе. Я обманулъ еще цѣлую страну, я не оправдалъ ожиданій, возложенныхъ на меня крестьянами въ Дубровѣ и его окрестностяхъ. Тамъ суевѣрный народъ доходилъ до обожанія моей личности и ждалъ отъ заѣзжаго къ нимъ мудреца, что онъ посвятитъ имъ всю свою жизнь, выживетъ изъ ихъ избъ вѣковую нищету и сольется съ ними въ общихъ интересахъ. А я никогда не могъ съ ними сойтись, я чувствовалъ себя одинокимъ среди этого люда, забитаго нуждою; я убѣжденъ, что крестьяне меня просто боялись, такъ же, какъ они боятся своихъ колдуновъ и свое начальство. Я обманулъ ихъ ожиданія и уѣхалъ изъ Дуброва, которое теперь игнорируетъ мое существованіе. И если сыровареніе разовьется въ другихъ мѣстахъ Россіи до того, что превыситъ потребность рынка въ этомъ продуктѣ, то крестьяне скажутъ будто я ихъ помазалъ только по губамъ и никто изъ нихъ не помянетъ меня добрымъ словомъ. А между тѣмъ я ѣхалъ на Волгу съ честнымъ намѣреніемъ. Я думалъ, что осушу слезу, катившуюся по щекамъ русскаго человѣка, я думалъ, что вызову на просторъ его умъ, застывшій отъ бездѣйствія и я обманулъ народъ



====page 458====



въ Дубровѣ также, какъ обманулъ его здѣсь; вступая въ земское собраніе я обѣщалъ сдѣлать многое и не сдѣлалъ почти ничего, потому что и здѣсь, даже среди крупныхъ землевладѣльцевъ, я стоялъ также особнякомъ, какъ это случалось со мною въ другихъ мѣстностяхъ моего отечества. Здѣсь я оказался такимъ же безсильнымъ, какимъ былъ всегда и все-таки я былъ честенъ, и останусь такимъ до конца моихъ дней. Честенъ и безсиленъ, какое жалкое утѣшеніе!...

Говоря такъ Федоръ Гавриловичъ мало по малу высвободилъ свои руки изъ рукъ Пилина и положилъ ихъ на свои колѣни. По мѣрѣ того, какъ слова лились изъ его засохшихъ губъ, фигура Радужнаго сгибалась все болѣе и более, а голова склонялась къ землѣ, на которую капнули двѣ слезы, нависшія на его смутившихся глазахъ. Замѣтивъ это, Пилинъ всталъ и подошелъ къ окну для того, чтобы скрыть овладѣвшее имъ волненіе. Въ комнатѣ настала торжественная и продолжительная тишина.

— Афонинъ пріѣхалъ, доложилъ камердинеръ, входя въ комнату.

— А рабочіе здѣсь? спросилъ хозяинъ.

— Двадцать мастеровъ тоже пришли.

— Зовите ихъ въ столовую.

— Слушаю-съ, и камердинеръ вышелъ.

— Я подалъ искъ противъ Афонина и не разсчиталъ до сихъ поръ мастеровъ, сказалъ Пилинъ.

— Давно ли вы подали на нихъ искъ?

— Тотчасъ же послѣ того, какъ сдалъ фабрику Пучинину.

— Значитъ не прошло еще и двухъ мѣсяцевъ; этотъ искъ легко остановить. Пойдемте въ столовую.

Войдя въ большую комнату, наполненную людьми, они сѣли и попросили присутствующихъ занять мѣста. Этимъ приглашеніемъ воспользовался одинъ Афонинъ.

— Я созвалъ васъ сюда для того, чтобы объявить вамъ, что прекращаю свой искъ противъ управляющаго фабрикою и противъ Поликарпа Лукьяновича.

— А я уже хотѣлъ отдать вамъ весь свой барышъ; значитъ войдти съ вами въ мировую сдѣлку; такъ настрощалъ меня вашъ довѣренный г. Пилинъ, рѣзко замѣтилъ Афонинъ.



====page 459====



— Берегите ваши деньги, онѣ вамъ пригодятся, и Радужный сдѣлалъ Афонину знакъ, чтобы онъ сѣлъ. Кулакъ хотѣлъ было подойдти къ нему и благодарить его низкимъ поклономъ.

— Берегите эти деньги себѣ на гробовую свѣчку, нетерпѣливо проговорилъ Пилинъ.

Радужный строго взглянулъ на него и продолжалъ, обращаясь къ рабочимъ:

— А вы ребята можете получить отъ меня полный разсчетъ по сегодняшній день; я прикажу конторщику, чтобы онъ васъ не задерживалъ.

— Покорнѣйше благодаримъ. Оченно намъ совѣстно передъ вами Федоръ Гавриловичъ, отвѣтили мастера хоромъ.

— Кто изъ насъ не дѣлалъ промаховъ, друзья мои, дай вамъ Богъ только одного, чтобы вы впередъ вели себя честнѣе, сами бы работали и чужого мошенничества не покрывали. За тѣмъ прощайте! и Радужный всталъ, чтобы выйдти изъ комнаты.

Рабочіе кинулись къ нему и ловили его руки, чтобы ихъ поцѣловать. Онъ съ трудомъ вырвался изъ ихъ объятій и убѣжалъ въ свою комнату.

— Что вы ошалѣли дураки, чтоли? крикнулъ на нихъ Пилинъ.

— И вашей милости оченно мы благодарны Никаноръ Яковлевичъ, сказали они успокоившись.

— Съ вами то еще можно было бы поладить, а вотъ эту анафиму я бы проучилъ, еслибъ не Радужный, и Пилинъ указалъ на Афонина, который поспѣшилъ изчезнуть. Вслѣдъ за нимъ вышелъ и остальной народъ.

— Успокоились ли вы добрѣйшій сосѣдъ? спросилъ хозяинъ, когда они сѣли обѣдать.

— Я успокоился, какъ только гибель вашей фабрики сдѣлалась уже фактомъ совершившимся, но мой промахъ навсегда останется тяжелымъ камнемъ, давящимъ мнѣ грудь.

— Какъ-же вы теперь устраиваете ваши дѣла!

— Я продалъ весь свой инвентарь и на дняхъ съ тремя тысячами въ карманѣ ѣду въ Москву. Тамъ мой пріятель снялъ участокъ земли, который мы весь засѣваемъ клеверомъ и тимофѣевкою,



====page 460====



благо удобреніе изъ города можно доставать сколько хочешь. Съ нашимъ сѣномъ мы заставимъ наплакаться тамошнихъ кулаковъ, надувающихъ публику.

— И это вамъ будетъ прибыльно?

— Разсчитываемъ, что черезъ пять лѣтъ мы съ товарищемъ наживемъ тысячъ по шести или восьми. Тогда я вернусь въ свою мызу, заведу по прежнему инвентарь и не стану уже вести раціональнаго хозяйства, но сдамъ свои поля исполу, по вашему, а самъ займусь устройствомъ небольшаго, стекляннаго завода. Теперь у меня много досугу — я могу основательно изучить это дѣло.

— Предпріимчивый вы человѣкъ.

— Нужно похлопотать, вѣдь у меня есть дѣти, да вотъ все жениться собираюсь, но право нѣкогда.

— Вы женитесь на Матренѣ Тимоѳѣевнѣ?

— Конечно на ней. А черезъ нѣсколько лѣтъ мы съ вами, вѣроятно, встрѣтимся опять въ земскомъ собраніи и по чемъ знать можетъ быть устроимъ еще что нибудь путное.

— Да, но только капитала у меня уже не будетъ.

— Ты мой другъ уже довольно подѣлился съ другими, то что остается составляетъ необходимое для насъ самихъ, серьезно замѣтила ему жена.

— Il faut laisseг quelque chose au enfants, подтвердила Соболева.

— Мы не истратимъ болѣе ни одной дѣтской копѣйки и я займусь теперь устройствомъ нашихъ собственныхъ дѣлъ, и хозяинъ грустно улыбнулся, чувствуя, что онъ уже сильно ограниченъ въ своемъ стремленіи помогать другимъ. Въ тотъ же день Пилинъ окончательно распростился съ Радужными. Онъ былъ грустенъ, выѣзжая съ ихъ двора и все еще не могъ простить себѣ своей оплошности по управленію фабрикою. Доводы Федора Гавриловича не могли его утѣшить. Принципы этого человѣка были такъ прочны, что ихъ нельзя было поколебать никакими логичными доводами. Можетъ быть причина этого заключалась въ самомъ неумѣніи Пилина глубоко анализировать вещи; онъ объяснялъ факты только ближайшими къ нему



====page 461====



обстоятельствами и не всматривался въ дальнѣйшія, потому что и не зналъ о ихъ дѣйствительномъ существованіи.



ГЛАВА V.



Во время пребыванія Радужнаго въ Петербургѣ, въ его родномъ уѣздѣ распространились о немъ самые неблагопріятные для него слухи. У него нашлось много враговъ между такими людьми, въ расположеніе которыхъ онъ сильно вѣрилъ. Въ народѣ распустили молву, что Федоръ Гавриловичъ обвиненъ въ государственной измѣнѣ, соединенной съ убійствомъ и, что сенатъ присудилъ сослать его въ сибирскіе рудники, въ городъ Нерчинскъ. Ему сообщили все это, какъ только онъ вернулся въ свое село и прежніе враги, наговаривая ему одинъ на другаго, пріѣзжали поочередно поздравлять его съ благополучномъ исходомъ того недоразумѣнія, которое подало поводъ подозрѣвать его въ небываломъ преступленіи. Радужный привѣтливо встрѣчалъ каждаго и дѣлалъ многимъ такія наставленія, которыя въ устахъ всякаго другого человѣка были бы величайшимъ оскорбленіемъ для его гостей, но добродушному хозяину извиняли очень многое и были отчаянныя шельмы, которыя боялись правдивыхъ словъ этогочеловѣка, испытанной честности. Находились и такіе люди, которые желали заискать его расположеніе и прибѣгали къ нему за совѣтами самаго интимнаго свойства и они ничего не теряли. Федоръ Гаврилвричъ, обрадованный тѣмъ, что нашлась, наконецъ, нравственная нить, связывающая его съ обществомъ, принималъ чужія дѣла также близко, какъ будто онѣ были его собственными. Но Радужный былъ совершенно растроганъ, когда однажды, въ теплый октябрьский день, толпа народа запрудила весь его дворъ и выразила желание поднести ему хлѣбъ и соль. Съ сияющимъ лицомъ и съ слезою на глазахъ вышелъ онъ къ народу, держа за руку свою жену, праздновавшую его торжество. Толпа стояла передъ ними съ непокрытою головою и ея шумный привѣтъ наполнилъ

сердце хозяина такимъ восторгомъ, что языкъ его отказывался отъ словъ.



====page 462====



— Съ благополучнымъ ослабожденіемъ, сказалъ ему широкоплечій старикъ, отдавая въ руки барыни хлѣбъ съ деревянною солонкою. Радужный обнялъ этого человѣка и поцѣловалъ его при громкихъ крикахъ толпы. Затѣмъ онъ собрался съ силами.

— Ребята, сказалъ Федоръ Гавриловичъ, вы имѣли со мною всякія дѣла и лучше другихъ должны знать въ чемъ именно меня можно обвинить. Однаго я добивался прежде и того же хочу теперь, это именно, чтобы рабочій народъ не могъ упрекнуть меня въ сдѣланныхъ ему притѣсненіяхъ и не могъ бы сказать, что я заѣдалъ его хлѣбъ, ничего для него не дѣлая. Клянусь вамъ, на сколько хватитъ моихъ силъ, я буду работать для васъ, чтобы не даромъ пользоваться своимъ достаткомъ. Слушайте ребята, дѣтей своихъ я научу тому же самому. Ахъ! крикнулъ онъ разводя руками, еслибъ только вы знали, какъ я глубоко чувствую вашу безхитростную благодарность? Друзья мои, вѣдь я такъ мало для васъ сдѣлалъ.

Федоръ Гавриловичъ поднялъ свою голову и осматривалъ толпу со всѣхъ сторонъ;     а слезы такъ и лились изъ его глазъ, но онъ не утиралъ ихъ платкомъ; казалось, что онъ гордился ими.

— Ты нашимъ кормильцемъ былъ завсегда, заводъ свой выстроилъ за тѣмъ, чтобы людей кормить, артели въ уѣздѣ всякія завелъ и самъ для насъ капиталъ свой разтратилъ. Развѣ мы всего этого не понимаемъ? высказалъ старикъ, подносившій хлѣбъ и толпа одобрила его слова дружнымъ крикомъ.

За этотъ моментъ своей жизни Федоръ Гавриловичъ отдалъ бы все, что онъ имѣлъ,      еслибъ у него не было жены и семейства. Онъ все еще стоялъ и продолжалъ плакать.

— Мы и отъ предводительства твоего не видали ничего, кромѣ правдивыхъ дѣлъ,      да ласковаго слова, а если ты батюшка нашъ кормилецъ и оплошалъ въ какомъ дѣлѣ          и тягали тебя въ Питеръ, въ этомъ мы судить тебя не можемъ; знаемъ одно, что конь и о

четырехъ ногахъ, да все же спотыкается. Сами мы грѣшные люди и признаемъ тебя лучше        всѣхъ насъ, продолжалъ краснорѣчивый старикъ.

Радужный овладѣлъ собою и послалъ за водкою въ кабакъ, стоявшій въ какой нибудь верстѣ.



====page 463====



— Спасибо вамъ, друзья мои; выпейте теперь по рюмкѣ водки, а на завтра милости прошу всѣхъ васъ отвѣдать и моего хлѣба съ солью, сказалъ онъ и вошелъ въ домъ въ сопровожденіи своей жены.

— Спасибо и тебѣ кормилецъ! крикнулъ народъ, который внявъ его приглашенію расположился ночлегомъ въ сосѣдней деревнѣ. Всю ночь и все слѣдующее утро въ селѣ кипѣла работа. Федоръ Гавриловичъ приказалъ убить пять воловъ, напечь хлѣба и вообще приготовить сытный обѣдъ для артели въ двѣсти человѣкъ выборныхъ изъ волостей всего уѣзда. Когда народъ сѣлъ обѣдать на скамьи, поставленныя на мызномъ дворѣ, Радужный съ женою ходили между ними и подчивали народъ водкою изъ боченка, который двое дюжихъ рабочихъ везли на телѣжкѣ. Весь день продолжался сельскій праздникъ, закончившійся пѣснями и пляскою, въ которой приняли участіе женщины всѣхъ сосѣднихъ деревень.

Послѣ этого торжества Федоръ Гавриловичъ вникъ въ свои денежныя обстоятельства и цѣлые дни началъ проводить въ конторѣ. Онъ нашелъ собственныя дѣла въ довольно печальномъ положеніи. Деньги, полученныя за продажу фабрики, пошли на уплату мелкихъ долговъ и убытковъ, причиненныхъ самою фабрикою. Его собственное наслѣдственное имѣніе было заложено въ поземельный банкъ и Радужный отдалъ его на двадцать лѣтъ въ пользованіе крестьянамъ, которые обязались выплачивать проценты съ погашеніемъ капитала, какъ того требовалъ уставъ банка. У самаго Федора Гавриловича

осталась еще лѣсная дача, которую онъ велѣлъ разбить на правильные участки; она могла давать ему до двухъ тысячъ годоваго дохода.

«И хорошо, утѣшался онъ, по крайней мѣрѣ я никому не буду въ тягость подъ старость лѣтъ». Имѣніе его жены, то же отданное изъ полу крестьянамъ, приносило порядочный доходъ и она имѣла еще немного денегъ въ ломбарддѣ. Въ ту же осень Радужный участвовалъ въ уѣздномъ     земскомъ  собраніи, въ которомъ предназначалось произвести выборы въ предсѣдатели управы. Кохъ подошелъ къ нему и раскланявшись не рѣшился подать ему руки. Лицо генерала имѣло выраженіе кающейся кошки, которая стянула сальную



====page 464====



свѣчу. Федоръ Гавриловичъ всталъ и взявъ его за руку крѣпко пожалъ ее.

— Извините, извините меня великодушно, я совсѣмъ не умѣлъ цѣнить васъ прежде, говорилъ Кохъ смущаясь.

— Вѣкъ живи, вѣкъ учись. Я увѣренъ, что на будущее время вы сдѣлаетесь строже къ самому себѣ и станете снисходительнѣе къ другимъ.

Приступили къ выборами и Радужный былъ выбаллотированъ въ предсѣдатели.

— Благодарю васъ за честь господа, но я чувствую, что мнѣ нужно отдохнуть. Вотъ,   если въ слѣдующее трехлѣтіе вы почтите меня вашимъ выборомъ, то я съ удовольствіемъ возьму на себя предсѣдательскую обязанность, а теперь честное слово не могу, сказалъ онъ.

Гласные начали его упрашивать.

— Честное слово не могу, твердилъ онъ. 

Гласные продолжали настаивать въ своей просьбѣ.

— Господа, я рѣшительно растроганъ тѣмъ довѣріемъ, которое вы на меня не совсѣмъ-то справедливо возлагаете. Еслибъ я пять лѣтъ тому назадъ встрѣтилъ съ вашей    стороны то расположеніе, которымъ вы меня теперь почтили, тогда я смѣло бы взялся за

земское дѣло. Въ то время я вѣрилъ, что мои единичныя усилія могутъ сплотить въ одно цѣлое общество, члены котораго раздѣлены интересами и степенью образованія. Теперь взглядъ мой нѣсколько измѣнился и я увѣренъ, что общественныя предпріятія для пользы цѣлой страны возможны у насъ лишь помощію частной иниціативы. Какая же роль предназначается общественному дѣятелю? Собирать и расходовать суммы на обязательные платежи, но вѣдь это можетъ сдѣлать всякій грамотный человѣкъ. Тѣмъ не менѣе я приму на себя званіе предсѣдателя въ слѣдующее трехлѣтіе и сдѣлаю это потому,     что желаю оставаться временнымъ дѣятелемъ для того, чтобы слѣдить за появленіемъ настоящихъ людей, которыхъ каждый изъ насъ постарается конечно поддержать въ первомъ ихъ дебютѣ и затѣмъ мы безъ зависти, но съ откровеннымъ привѣтомъ передадимъ имъ нашу работу, незаконченность которой сознаемъ



====page 465====



сами. Еще разъ благодарю васъ господа и прошу у васъ отсрочки; сказавъ это, Радужный сѣлъ.

Большинство гласныхъ нашло, что его рѣчь отличается неумѣстною рѣзкостью, но онъ былъ все-таки выбранъ кандидатомъ на предсѣдателя. Затѣмъ собраніе кончилось, не представляя читателямъ особаго интереса.

Наступила зима, которую Федоръ Гавриловичъ провелъ въ деревнѣ. Онъ приводилъ свои дѣла въ окончательную ясность. Радужный объѣзжалъ лѣсныя дачи своей жены, разбилъ ихъ на участки и хотѣлъ вникнуть во всѣ сдѣлки конторы съ подрядчиками, покупавшими ежегодно дрова и лѣсъ, вырубаемый на землѣ его жены. Любовь Дмитріевна съ своей стороны употребляла  всѣ старанія для того, чтобы поддержать въ мужѣ его энергію и бодрость; она осыпала его своими ласками и заботами. Онъ отплачивалъ ей тѣмъ же самымъ и удивлялся, какъ онъ при своей деликатности могъ прежде такъ мало обращать на нее вниманія.

— Знаешь ли Люба, говорилъ онъ ей однажды, я начинаю упрекать себя въ томъ, что былъ до сихъ норъ такъ небреженъ въ отношеніи тебя. Мнѣ хорошо памятны тѣ длинные дни и ночи, которые я проводилъ въ своемъ кабинетѣ, ни разу не вспомнивъ о

тебѣ. Я увѣренъ, что другія женщины не вынесли бы такой холодности своихъ мужей и давно бы бросили ихъ.

— Не всѣ жены имѣютъ такихъ мужей, каковъ ты у меня, съ другимъ я и сама не пережила бы годъ такой жизни, въ которой мы провели цѣлыхъ шесть.

— Но все таки ты безконечно снисходительна ко мнѣ; ты право святая женщина, голубушка моя, Люба.

— Зато теперь  я вполнѣ вознаграждена за свое терпѣніе и не желаю ничего болѣе.

Послѣ этого разговора Радужный началъ внимательнѣе наблюдать за каждымъ поступкомъ своей жены и различныя мелочи, которыя онъ прежде вовсе не замѣчалъ,  стали теперь предметами его изученія. Чѣмъ болѣе онъ всматривался въ Любовь Дмитріевну, тѣмъ сильнѣе и сильнѣе увеличивалась къ ней его привязанность. Случалось,   что онъ цѣлые часы просиживалъ въ дѣтской и наблюдалъ



====page 466====



за тѣми безконечными заботами, которыми любящая мать окружаетъ своихъ дѣтей. Передъ глазами этого человѣка открылся новый міръ, которому онъ отдавался тѣмъ охотнѣе, что въ немъ онъ не встрѣчалъ ничего, чтобы могло уколоть его чувствительную душу; напротивъ, счастливая семейная жизнь есть самая гармоничная форма общественныхъ отношеній, которыя слагаются на совершенно свободномъ согласіи двухъ близкихъ между собою людей. Федоръ Гавриловичъ незамѣтнымъ образомъ втянулся въ свою домашнюю жизнь и понялъ все значеніе, заключенное въ словѣ семьянинъ; онъ началъ даже утверждать, что человѣкъ, неимѣющій семейства, подверженъ сильнѣйшей нравственной порчѣ и сталъ думать, что жизнь стараго холостяка есть бремя, которое люди несутъ напрягая всѣ свои силы, такъ что они, кромѣ рѣдкихъ исключеній, ни на что

уже не годны, Любовь Дмитриевна чувствовала на себѣ взглядъ своего мужа и замѣчала       произшедшую въ немъ перемѣну. Она сіяла отъ внутренняго, глубоко запавшаго въ ея душу довольства и хорошѣла, и разцвѣтала, словно въ ея тридцать слишкомъ лѣтъ наступила для этой женщины новая весна, не та юная весна, которая поетъ беззаботную    пѣсню о прелестяхъ неизвѣданной ею любви, а другая зрѣлая весна, которая путемъ долгой нравственной борьбы и сильной умственной работы завоевала свое счастье и гордится имъ какъ великимъ трофеемъ, котораго у нея не могутъ отнять самые могущественные изъ смертныхъ. Таковъ удѣлъ териѣливыхъ русскихъ женщинъ, съ лица которыхъ рѣдко сходитъ задумчивая тѣнь, но ихъ напрасно упрекаютъ иностранцы въ излишнемъ благоразуміи, не лучше ли прямо сказать, что каждый понимаетъ счастье по своему, да и покончить съ этимъ не разрѣшимымъ вопросомъ въ какой странѣ процвѣтаютъ лучшія женщины? Безспорно только, что нѣтъ страны безъ обворожительнаго прелестнаго пола и жаль только, что нельзя полюбить сразу одуряющій букетъ, состоящій изъ женщинъ всѣхъ націй! Несмотря на кажущуюся полноту своей жизни, затихшей до тѣхъ поръ, пока Радужный не соберется съ новыми силами, здоровье его видимо ухудшилось и какъ бы онъ не поправился, къ нему уже никогда не возвратится румянецъ полныхъ щекъ, быстрый взоръ и рѣзкія, скорыя движенія. Теперь въ послѣднихъ замѣчается



====page 467====



плавность, словно онъ философски обдумываетъ каждый свой шагъ; около глазъ образовались уже замѣтныя морщинки и глубокія борозды пересѣкаютъ его высокій лобъ;        по утрамъ лицо его бываетъ иногда желто и цвѣтомъ своимъ напоминаетъ кожу недозрѣвшаго лимона.  Федоръ Гавриловичъ нещадно жилъ на счетъ своихъ нервъ съ самой ранней молодости: то что на языкахъ другихъ людей было модною фразою, то заставляло его задумываться, чувствовать и волноваться; теперь нервы эти расходились; всякое умственное напряженіе отзывается стѣснѣніемъ въ груди и не рѣдко головною болью, лишающею его сна. Часто въ длинные зимніе вечера ложился онъ на диванъ и имъ овладѣвала общая слабость; держа въ рукахъ книгу, Федоръ Гавриловичъ читалъ ее дѣлая длинные перерывы, въ которые Любовь Дмитріевна подходила къ нему и согрѣвала его своимъ горячимъ участіемъ.

— Знаешь ли, что я теперь все чаще и чаще думаю о томъ сочувствіи, которое выразили мнѣ въ послѣднее время люди? спросилъ онъ въ одну изъ такихъ тяжелыхъ минутъ.

— Ты думаешь, что скоро они забудутъ о тебѣ, какъ это уже сдѣлали Дубровцы?

— Они уже начинаютъ это дѣлать и вспоминаютъ обо мнѣ больше для того, чтобы подтрунить надъ моими неудачами; многіе уже дѣлаютъ это не стѣсняясь моимъ присутствіемъ. Пусть смѣются, шутки хороши, если въ концѣ концовъ онѣ наводятъ людей на серьезное размышленіе.

— Но этотъ смѣхъ не долженъ тебя смущать.

— Я конечно останусь тѣмъ же, какимъ былъ всегда, но мое солнце уже закатывается и никогда болѣе не блеснетъ оно такъ ярко, какъ блестѣло прежде. Я чувствую, что у меня уже нѣтъ достаточныхъ силъ для того, чтобы разшевелить еще разъ эту дремлящую толпу. Теперь она уже производитъ на меня то же впечатлѣніе, какъ мрачный сосновый лѣсъ, гудящій свою вѣковую пѣсенку и я стою передъ нимъ, созерцая его величіе и въ то же время сознавая, что грудь моя отказывается отъ рѣзкаго звука, который могъ бы нарушить монотонность его напѣва.

И долго говорилъ онъ на эту тему. Потомъ они дѣлали предположеніе 



====page 468====



о своей поѣздкѣ за границу: лѣто они рѣшили провести въ Швейцаріи, а зиму въ Италіи. Любовь Дмитріевна заботилась о томъ, чтобы сдѣлать побольше сбереженій и приберечь деньги для этого путешествія.

Однажды къ нимъ пріѣхалъ Василій Ивановичъ; онъ весело ввалился въ гостиную, смѣясь поцѣловалъ хозяйкѣ руку и пожурилъ Радужнаго за то, что онъ раскисъ до поры и до времени.

— Вы на меня посмотрите, батюшка: мнѣ уже за шестьдесятъ лѣтъ и конечно въ жизни моей всякія штуки бывали, а вы посмотрите, какимъ я еще молодцомъ выгляжу, шутилъ онъ.

— Васъ точно волшебники застраховали отъ старости, поощряла его Любовь Дмитріевна.

— А я къ вамъ пріѣхалъ съ порученіемъ отъ своего сына.

— Гдѣ же онъ теперь? спросили Радужные.

— Онъ теперь въ Петербургѣ вмѣстѣ съ женою и пишетъ мнѣ, что пробудетъ въ немъ еще цѣлый мѣсяцъ.

— Соскучился вѣрно въ Сербіи? и хозяйка улыбнулась.

— Не думаю, чтобы  соскучились, а полагаю, что имъ деньги понадобились, такъ они на свою родину и пріѣхали погостить, практически замѣтилъ старикъ.

— Какое же вы имѣете порученіе собственно къ намъ, любопытствовалъ Радужный.

— Сынъ зоветъ васъ и меня побывать въ Петербургъ; пишетъ, что квартира его очень удобна и всѣмъ намъ готово комфортабельное помѣщеніе.

Радужные рѣшительно отказались отъ этой поѣздки, которую старикъ намѣревался предпринять на дняхъ. Онъ остался у нихъ обѣдать и занималъ хозяевъ разсказами изъ былаго времени. Послѣ обѣда Брынскій подошелъ къ открытому роялю.

— Вы позволите мнѣ поиграть и не боитесь, что я растрою инструментъ? спросилъ онъ.

Его пригласили съиграть что нибудь веселое.   

— Я вамъ еще и спою, сказалъ гость. 

Онъ сѣлъ къ роялю, взялъ акордъ, потомъ другой и за тѣмъ съ убійственною быстротою наполнилъ весь домъ такимъ диссонансомъ



====page 469====



который не могъ бы придумать ни одинъ даровитый артистъ. Старикъ только что входилъ еще во вкусъ, потомъ онъ запѣлъ безконечный романсъ, въ составъ котораго входили безразлично всѣ слова, являвшіяся къ нему на память. При этомъ толстая фигура Василія Ивановича ворочалась во всѣ стороны, лицо его раскраснѣлось отъ удовольствія, широкія губы улыбались, а языкъ находилъ время и для того, чтобы прищелкивать, конечно, не всегда кстати и совсѣмъ не сообразуясь съ игрою, которую, впрочемъ, было трудно разобрать. Старикъ былъ такъ комиченъ, что хозяева простили его за смѣлость и смѣялись отъ души. Василій Ивановичъ остался у нихъ ночевать и уѣхалъ на другой день утромъ.

— Посидите у насъ до обѣда, приглашалъ его Радужный.

— Некогда, батюшка, посредническія дѣла отнимаютъ все время. Чортъ ихъ знаетъ     откуда накопляется эта переписка. А вѣдь все пустяки такія катаемъ на бумагу, что и думать-то о нихъ тошно.

— Сколько вамъ остается изъ вашего содержанія за расходами на канцелярію; приходится ли рублей 600?

— Ей Богу не знаю — я никогда не сводилъ счетовъ, да и вообще терпѣть ихъ не могу.

— Александру Васильевичу мы напишемъ съ первою отходящею почтою.

— Благодарю; знаете ли, что сынъ у меня человѣкъ хорошій, я только теперь разузналъ его хорошенько.

Радужные поторопились съ нимъ согласиться и старикъ, весьма довольный ихъ привѣтомъ, обнялъ мужа, поцѣловалъ ручку женѣ и отправился по своимъ посредническимъ дѣламъ.

 

ГЛАВА VI.



Былъ морозный день и Василій Ивановичъ ѣхалъ въ одиночку на маленькихъ саняхъ, рядомъ съ нимъ сидѣлъ Дементій, съ которымъ старикъ бесѣдовалъ дорогою о  суетахъ міра сего. Слуга, часто не понимавшій тонкостей бариновой логики, свыкся съ ролью автомата, и служилъ ему эхомъ. Дементій былъ весьма доволенъ своимъ положеніемъ



====page 470====



и  разсуждая съ крестьянами любилъ употреблять фразу «мы съ бариномъ думали объ этомъ дѣлѣ и проч.»

— Такъ мы и рѣшимъ Дементій, чтобы ѣхать намъ въ Петербургъ послѣ завтра, говорилъ Брынскій.

— Поѣдимте, намъ собраться недолго.

— Ты  похлопочи, чтобы ключница приготовила мнѣ побольше крахмальнаго бѣлья, понимаешь?

— Понимаю-съ.

Василій Ивановичъ погналъ лошадь; вправо отъ дороги находился крутой оврагъ, а па встрѣчу имъ ѣхали два крестьянина въ широкихъ дровняхъ. Они своротили въ сторону, но не сдѣлали этого съ должною поспѣшностью; посредническія сани зацѣпились за ихъ

дровни и подались въ оврагъ. Василій Ивановичъ вылетѣлъ изъ нихъ и упалъ на откосъ рва, головою внизъ.

— Охъ, охъ! простоналъ старикъ и кровь хлынула у него изо рта и изъ носу.

Дементій и крестьяне подскочили къ нему и съ трудомъ вытащили его на дорогу.

— Вздоръ, больше уже ничего  не будетъ, все пройдетъ, если кровь потекла, говорилъ онъ, вытирая себѣ носъ и ротъ.

Онъ молодцовато сѣлъ въ сани и снова погналъ лошадь, а крестьяне закурили трубки и принялись разсуждать о томъ какъ это посредникъ не разшибся до смерти.

— Ты смотри какая въ немъ толщина, я такъ думаю онъ восемъ пудовъ на вѣсахъ перетянетъ и всею, значитъ, своею тягостью наперъ на самое свое темя; поэтому видится помереть бы сразу надо человѣку, а онъ живехонекъ остался, удивлялся одинъ изъ нихъ.

— Да еще и приговариваетъ, что это-де пустяки, да вздоръ, потому что кровь пошла; нѣтъ видно не легко пришлось головѣ, если изъ него соку столько выжало, замѣтилъ другой.

— Чудны эти господа; вишь, что выдумалъ: вздоръ говоритъ это кровь, я думаю когда они и помираютъ, то все такъ же разговорами пробавляются.

— А то какъ же ты думалъ?

Долго разсуждали крестьяне объ этомъ событіи, а Василій Ивановичъ



====page 471====



пріѣхалъ домой, снялъ шубу и замѣтилъ, что шея у него распухла.

— Скверно Дементій, сказалъ онъ, глядясь въ зеркало.

— Скверно, нужно кровь пустить.

— Пошли въ деревню за коноваломъ.

— Сейчасъ, и Дементій выбѣжалъ въ кухню.

У Василія Ивановича закружилась голова, и онъ присѣлъ на стулъ. Явившійся коновалъ пустилъ ему кровь, уложилъ больного въ постель и нашелъ, что у Василія Ивановича вывихнута шея.

— Скверно, заключилъ баринъ и отправилъ своего кучера въ городъ за докторомъ.

Вѣсть о томъ, что Брынскому приходится плохо, переполошила все мызное населеніе, ввалившее къ нему въ кабинетъ, сюда же забрело нѣсколько крестьянъ, пришедшихъ къ посреднику по дѣламъ. Больной принялъ этотъ безцеремонный визитъ за выраженіе къ нему участія и объявлялъ всѣмъ, что ему скверно.

— Хвороба одолѣла, тутъ ужъ ничего не подѣлаешь, говорили крестьяне тономъ мало утѣшительнаго свойства.

Къ вечеру безпорядокъ въ домѣ увеличился до того, что всѣ захожіе люди гуляли по комнатамъ и немилосердно марали полъ и мебель, чего, впрочемъ, не видѣлъ Дементій, ухаживавшій за бариномъ съ рвеніемъ празднаго человѣка, нашедшаго себѣ развлеченіе.

Когда уже совсѣмъ стемнѣло къ Брынскому пріѣхалъ Гудковъ, навѣщавшій его иногда въ свободное отъ занятій время.

— Что у васъ случилось? спросилъ онъ у Дементія, выскочившаго его встрѣчать.

— Баринъ разшибся.

— А зачѣмъ народъ шумитъ въ вашемъ домѣ?

— Ахъ они, канальи этакіе, любопытствовать вздумали! и кинувшись въ растворенныя двери Дементій крупною бранью очистилъ домъ отъ постороннихъ и заперъ всѣ двери на засовы.

— А, любезнѣйшій Михаилъ Алексѣевичъ, вы пріѣхали очень кстати, пожалуйста сядьте къ столу и напишите на всякій случай письмо моему сыну, сказалъ  больной, увидѣвъ входящаго въ его комнату гостя.



====page 472====



— Ну, диктуйте, сказалъ тотъ, садясь къ письменному столу.

— Напишите  ему, что я кажется вывихнулъ себѣ шею, какъ увѣрялъ коновалъ, такъ чтобы онъ пріѣхалъ сюда, а то не равно, если умру, здѣсь все растаскаютъ безъ хозяина.

Гудковъ написалъ письмо,  запечаталъ его и нарочный былъ въ ту же ночь отправленъ съ нимъ на почту.

Докторъ, пріѣхавшій черезъ сутки, объявилъ больному, что онъ внѣ всякой опасности и шея его не имѣетъ никакого поврежденія. Василій Ивановичъ успокоившись словами врача, всталъ съ постели, поѣлъ и съ удовольствіемъ замѣтивъ, что опухоль       изчезла съ его шеи, отправилъ доктора въ городъ. Михаилъ Алексѣевичъ сталъ тоже съ нимъ прощаться и на всѣ доводы хозяина остаться отвѣчалъ, что у него есть дѣла.

— Ну, останьтесь, батюшка, вы видите, что я боленъ, настаивалъ Василій Ивановичъ.

— Какое мнѣ дѣло до вашей болѣзни?

— Ну, что вы врете; вѣдь я очень хорошо знаю, что вы меня любите.

— Развѣ вы женщина, что я стану васъ любить.

По поводу этого разговора между ними завязался споръ и Гудковъ прогостилъ у Брынскаго еще трое сутокъ. Утромъ они занимались каждый своимъ дѣломъ, а вечера  проводили за шахматной игрой.

— Странный вы человѣкъ, говорилъ хозяинъ, придумывая ходъ пушкою, гоноръ у васъ весь отцовскій, а характеромъ вы похожи на мать.

— Это очень естественно, что я похожъ на своихъ родныхъ.

— А почему Катерина Семеновна жалуется мнѣ на васъ всякій разъ, какъ я бываю въ городѣ?

— Старуха не знаетъ чего ей еще хочется; квартира у насъ хорошая, сыта она и одѣта, чего же ей еще?

— Она жалуется на то, что вы съ нею никогда не говорите.

— Люди мы различныхъ взглядовъ.

— Ну, что за важность; развѣ вы не можете, въ самомъ дѣлѣ,



====page 473====



сказать ей что нибудь, ну, хоть глупость придумайте, да и сболтните, зачѣмъ же обижать ее.

— Шахъ вашему королю, да и дамѣ тоже.

— Вздоръ батюшка, дама внѣ непріятельскихъ выстрѣловъ, а короля мы отставимъ. Да, скажите кстати, вы говорятъ деньги копите?

— Коплю — нынче всѣ наши деньги копятъ; не знаю только, что они станутъ съ ними дѣлать? 

— Разумѣется, будутъ ихъ проживать, а если не окажутся на это способными, то   дѣти ихъ протрутъ свои глаза родительскимъ наслѣдствомъ.

Такъ старикъ проводилъ свое время, поджидая къ себѣ сына, который не замедлилъ подъѣхать вмѣстѣ съ своею женою и неизбѣжною Машею.

— Да вы кажется здоровѣе меня? спросилъ его Александръ Васильевичъ, не заставшій уже Гудкова.

— Выздоровѣлъ братецъ, но я очень радъ, что ты пріѣхалъ; очень радъ. А каковъ Наполеонъ то, какую онъ суматоху поднялъ, да и въ плѣнъ попалъ? Но ты не думай, что онъ сдѣлалъ все это спроста. Помяни мое слово, что Наполеонъ выкинетъ еще какую нибудь штуку.

Пріѣзжіе выругали Наполеона и Василій Ивановичъ не возобновлялъ съ ними своихъ разговоровъ о политикѣ. Артистъ съ женою рѣшились провести въ деревнѣ цѣлый мѣсяцъ; оба они имѣли спѣшную работу и воспользовались своимъ уединеніемъ. Александръ Васильевичъ продолжалъ писать оперу, уже порядочно двинувшуюся впередъ; а Анна Петровна сочиняла новый романъ. Она дала себѣ отдыхъ въ тотъ день, когда къ Василію Ивановичу съѣхалось нѣсколько человѣкъ сосѣдей, узнавшихъ о его выздоровленіи. Между прочими въ числѣ гостей находились Радужный и предводитель дворянства, который былъ прежде него и снова замѣстилъ его теперь. За обѣдомъ Анна Петровна была очень оживлена и съумѣла сказать каждому изъ присутствующихъ что нибудь пріятное. Когда подали супъ разговоръ коснулся политики и большинство стояло за французовъ. Предводитель, мужчина лѣтъ пятидесяти съ осмысленнымъ и хорошо сохранившимся лицомь, держалъ нейтралитетъ.



====page 474====



— Я нахожу господа, что Пруссіи весьма естественно должна возвышаться помощію побѣдъ надъ сосѣдями. Такъ поступали всѣ державы, возникавшія изъ ничтожества. Конечно, Франція сдѣлала много для цивилизаціи, но это уже ея вина, что она не можетъ устоять противъ усилившагося врага,сказалъ онъ; девизъ Пруссіи то же не дуренъ; она избрала себѣ на долю трудъ и сбереженія, а ея короли доходили всегда до похвальной скупости.

— Согласитесь, что если мы станемъ такъ разсуждать, то нашей цивилизаціи вѣчно станутъ грозить вновь возникающія военныя державы и онѣ конечно будутъ развивать ея,           если мы останемся апатичными къ судьбамъ передовыхъ націй, возразила Брынская.

Всѣ остались довольны ея замѣчаніемъ и Василій Ивановичъ предложилъ выпить тостъ за ея здоровье, чтои былопринято единогласно.

Между соусомъ и жаркимъ разговоръ коснулся производительныхъ силъ страны и предводитель высказался такими словами:

— По моему мнѣнію, сказалъ онъ поднимая голову, рабочій классъ въ Россіи не существуетъ и онъ выдуманъ нашими газетами. У насъ, конечно, есть люди работающіе,          безъ нихъ наше государство перестало бы существовать, но у насъ нѣтъ рабочаго класса,

который бы существовалъ своимъ наемнымъ трудомъ. Наше крестьянство и наши бывшіе помѣщики — это все землевладѣльцы. Я, напримѣръ, не вижу никакой разницы между трудомъ Пилина, представителя одной изъ древнихъ дворянскихъ фамилій и любымъ крестьяниномъ, имѣющимъ десятокъ коровъ.  Пилинъ цѣлую зиму проводитъ на скотномъ дворѣ и все лѣто коситъ и мнѣ говорили даже пашетъ землю вмѣстѣ со своими батраками. Остается весьма незначительный классъ фабричныхъ рабочихъ, да и тѣ большею частью

надѣлены землею.

— И все таки въ Россіи народъ бѣднѣе, чѣмъ въ любомъ государствѣ Западной Европы. Прусскій крестьянинъ не сталъ бы кормить своей коровы тою бурдою, которою круглый годъ питается нашъ народъ, назвавшій ее почему-то крошевомъ, сказала Брынская.

— Очень понятно, что мы бѣдны, но бѣдность эта падаетъ на



====page 475====



всѣ наши сословія, а не на одинъ народный классъ, спросите и Василія Ивановича, какъ великъ его доходъ?

— Съ лѣсной дачи извлекаю кое-что, а полеводство не даетъ мнѣ ни копѣйки. Да   по моему у насъ нельзя и говорить о хозяйствѣ, потому что самые блистательные урожаи        не окупаютъ расходовъ,  дѣлаемыхъ на рабочія руки, которыхъ у насъ часто и достать-то нельзя.

— Знаю одно, продолжалъ предводитель, что если крестьяне не будутъ дураками, такъ они помощію поземельныхъ банковъ скупятъ наши земли не дождавшись до той поры, пока народонаселеніе не увеличится и не образуется пролетаріатъ, который собственно и составляетъ рабочій классъ.

— Вѣроятно, найдутся люди, которые надоумятъ народъ, замѣтилъ Радужный.

Этотъ разговоръ продолжался до самаго десерта, а когда встали изъ за стола и прошли въ гостиную, гдѣ общество закурило сигары и принялось за кофе, тогда заговорили объ ужасахъ войны, нарушающій мирный образъ жизни и многіе изъ присутствующихъ оказались сентиментальнѣйшими существами, такъ что противъ нихъ

Александръ Васильевичъ выступилъ въ качествѣ защитника униженнаго Марса.

Возражая ему Радужный сказалъ между прочимъ, что изъ тысячи людей, оказавшихся храбрыми на полѣ битвы, половина навѣрное трусы и только не многіе дѣйствительно неустрашимы.

— На войнѣ, кромѣ массы, увлекающей за собою всякаго слабохарактернаго, есть еще много другихъ эфектовъ, дѣйствующихъ на наше воображеніе. Взгляды нашихъ товарищей, звукъ барабана, ласковое, почти фамильярное обращеніе начальника, а впереди быть можетъ сильная побѣда, о которой масса и не подумала бы никогда, еслибъ ее не втиснули въ дѣйствующія войска, все это дѣлаетъ новую обстановку солдатъ и кружитъ имъ голову. Я не военный и даже готовъ бы порицать ее, еслибъ къ ея приверженцамъ не принадлежали такіе люди, какъ Александръ Васильевичъ, но я понимаю, что генералъ, проѣзжающій передъ своимъ корпусомъ, осыпаннымъ ядрами и пулями, я понимаю, что такой генералъ переживаетъ очень



====page 476====



эфектную и пожалуй драматическую минуту, которая можетъ обратить въ храбреца даже       послѣдняго труса, сказалъ Федоръ Гавриловичъ.

— Вы понимаете военныхъ лучше чѣмъ объ этомъ думаете; изъ ста солдатъ, идущихъ въ отчаянную атаку, истинныхъ храбрецовъ не болѣе двадцати, а остальные просто бараны, и Брынскій дружески пожалъ ему руку.

Когда подали чай бесѣда приняла совершенно интимный характеръ. Предводитель первый увлекся своими воспоминаніями.

— А помните ли, Василій Ивановичъ, какъ мы съ вами вводили въ дѣйствіе Положеніе 19 Февраля? Вѣдь нашъ уѣздъ ни разу не призывалъ къ себѣ военной команды:   лихой былъ тогда у насъ исправникъ, отданный въ мое распоряженіе; онъ у меня всѣ бунты усмирилъ, разъѣзжая по уѣзду съ однимъ казакомъ. А и вы то же отличились разъ, батюшка. Тутъ у одной барыни взбунтовалась вотчина въ двѣ тысячи душъ; исправникъ не могъ съ нею ничего сдѣлать, а Василій Ивановичъ вызвался возстановить порядокъ, запрегъ онъ свою тройку, взялъ съ собою множество всякихъ закусокъ и поселился въ бунтующей деревнѣ. Я, конечно, находился въ страшной тревогѣ и посылалъ къ нему нарочныхъ каждые два часа, а тѣ привозятъ мнѣ такія извѣстія, что баринъ, или закусываетъ, или куритъ. Ужъ я не знаю, какъ онъ сдѣлалъ, но черезъ три дня порядокъ въ этой вотчинѣ былъ возстановленъ.

— Это случилось очень просто. Народъ вздумалъ бунтовать въ самый сѣнокосъ, понятно, что въ два дня того горячаго время, онъ уходился и даже выдалъ мнѣ тѣхъ, кто его подстрекалъ; мы тогда подсѣкли этихъ заговорщиковъ и крестьяне возвратились къ своимъ спѣшнымъ работамъ, сказалъ Василій Ивановичъ, кивая головою на всѣ стороны.

— А эти красные столы, которые мы тогда ставили прямо посрединѣ деревенской улицы и въ часъ рѣшали дѣла, тянувшіяся прежде нѣсколько лѣтъ? Помните ли вы, какъ мы тогда допекли казенную палату и всю бюрократію съ губернаторомъ во главѣ? А сколько было нами пережито во время введенія земскаго устава, помните ли вы всѣ эти волненія и толки, и всю эту полноту жизни?



====page 477====



Вѣдь тогда мы съ вами, Василій Ивановичъ, стояли во главѣ прогрессивной партіи? Славное то было время!

Гости разъѣхались, когда уже стало разсвѣтать.

Прошла цѣлая недѣля, въ которую артистъ и его жена работали съ свойственною имъ энергіею. Трудъ ихъ былъ прерванъ извѣстіемъ о томъ, что во Франціи установилась республика, рѣшившаяся защищаться противъ пруссаковъ до послѣдней возможности. Выслушавъ чтеніе этой телеграммы, что исполнилъ Александръ Васильевичъ, жена его бросила свое перо и подскачила на мѣстѣ.

— Я ѣду завтра же во Францію, сказала она, я сдѣлаюсь тамъ сестрою милосердія, стану ухаживать за людьми, ранеными людьми, которые добиваются свободы, или возьму      на себя другое дѣло, которое можетъ принести пользу этой странѣ.

Сердце артиста дрогнуло и замерло.

— А твой неоконченный трудъ? спросилъ онъ.

— Я не могу уже заниматься имъ, моя голова наполнилась вдругъ новыми мыслями, а сердце имѣетъ уже иныя желанія. Но ты, Александръ, неужели ты останешься здѣсь?

— Послушай меня, моя радость, мое счастье, моя душа, въ томъ трудѣ, который мною предпринятъ, я хочу передать все перечувствованное и передуманное мною въ жизни; ты можешь понять, что моя работа отняла у меня всѣ мои силы и всѣ мои желанія; теперь пока  трудъ этотъ не оконченъ онъ составляетъ мою личность, а я только его послушный рабъ. Если ты уѣдешь отъ меня, то и тогда я думаю мнѣ не удастся отстать отъ своей работы. Подумай, голубушка, умоляю тебя, подумай хорошенько и можетъ быть то, что кажется тебѣ страстнымъ желаніемъ въ сущности не болѣе, какъ проходящее увлеченіе, о которомъ ты забудешь, какъ только снова возмешься за перо. Говоря это онъ сталъ передъ нею на колѣни и съ мучительнымъ любопытствомъ силился прочесть отвѣтъ въ ея влажныхъ глазахъ.

— Саша, ты ослѣпленъ, потому что желаешь одновременно двѣ вещи, которыя не совмѣстимы; тебѣ необходимо видѣть во мнѣ женщину, испытавшую то же самое, что уже пережито тобою и вмѣстѣ съ тѣмъ ты боишься, чтобы я не покинула тебя въ тотъ моментъ



====page 478====



своей жизни, когда новыя ощущенія такъ и напрашиваются въ мое взволнованное существо. Саша, ты пересталъ понимать другихъ. Я хочу жить въ самомъ обширномъ значеніи этого слова; я такъ сильно хочу жить, что готова умереть, добиваясь новыхъ ощущеній, безъ которыхъ моя натура заглохнетъ, какъ растеніе, не поливаемое водою.

— Пойми же и ты мое божество, что  я  вполнѣ удовлетворенъ уже тѣмъ, что тебѣ доступны всѣ мои желанія и ты хорошо цѣнишь сильнѣйшія ощущенія, даже не испытавъ ихъ, а однимъ своимъ чуткимъ инстинктомъ умѣешь проникать въ чужую душу. Развей свое литературное дарованіе и оно вполнѣ вознаградитъ тебя за твое воздержаніе и за твой трудъ.

— Если ты удовлетворенъ моимъ инстинктомъ, то я не могу довольствоваться видомъ однѣхъ тѣней, а хочу осмотрѣть тѣ предметы, отъ которыхъ онѣ происходятъ. Когда тебѣ говорятъ, что я хочу жить, это совсѣмъ не значитъ, что меня могутъ удовлетворить однѣ твои похвалы, и Анна Петровна встала съ своего мѣста, скрестила на груди свои руки и посмотрѣла на него сверху. Артистъ продолжалъ стоять на колѣняхъ и не выпускалъ изъ своихъ объятій ея трепетный станъ.

— Или ты полагаешь, продолжала она: — что я еще новичекъ въ дѣлѣ человѣческой свободы и не могу опредѣленно указать на свои стремленія, которыя мною не выяснены? Саша, ты значитъ забылъ, что женщина моихъ лѣтъ и съ моимъ темпераментомъ развивается съ большою быстротою. Я понимаю свободу только тогда, когда мнѣ принадлежитъ цѣлая вселенная и когда я ничѣмъ не прикрѣплена къ одному мѣсту, тогда я могу летѣть на всякій пунктъ этой вселенной, въ которой мое царство возникаетъ отдѣльными оазисами, требующими жертвъ для своего расширенія. Я не болѣе, какъ одна

изъ такихъ жертвъ, но вмѣстѣ съ тѣмъ я повелительница того царства, которому не будетъ конца. Спѣшу къ нему на службу, чтобы получить свой терновый вѣнецъ. Я вѣрю въ будущность этихъ оазисовъ, я чувствую въ своей груди приливъ жизненныхъ силъ, я страстно жить хочу, милый мой Александръ и я не могу оставаться здѣсь, волшебная сила тянетъ меня во Францію. Ты обѣщалъ слѣдовать за мною, но я тебя къ тому не обязываю, дѣлай то, къ чему



====page 479====



чувствуешь влеченіе, но мнѣ не вѣрится, чтобы ты отсталъ отъ другихъ, я не могу допустить, что ты когда нибудь оторвешься отъ своего прошлаго и пойдешь новою дорогою, которая не можетъ удовлетворить человѣка, способнаго умирать, защищая свои идеальныя стремленія. Слушай Саша, завтра я выѣзжаю отсюда и въ Вѣнѣ стану ждать тебя цѣлую недѣлю въ той гостинницѣ, въ которой мы съ тобою останавливались уже много разъ. 

Артистъ имѣлъ видъ совершенно растерявшагося человѣка, ротъ его полуоткрылся, глаза съ бѣшенною страстью все еще смотрѣли на ея лицо, судорожныя движенія  измѣнили его черты. Онъ дрожалъ, какъ въ лихорадкѣ.

— Саша, испытай себя послѣ моего отъѣзда и пиши мнѣ о томъ, что надумаешь, сказала она.

— Я испытаю себя, и голосъ его звучалъ какъ-то дико.

— Ахъ, да какъ же я сильно люблю тебя, моего учителя, моего любовника и радость   моей жизни, и схвативъ его за плечи, она сдѣлала усиліе, чтобы поднять его на ноги.

Александръ Васильевичъ всталъ, они съ сладострастнымъ трепетомъ кинулись другъ къ другу и замерли въ долгомъ поцѣлуѣ.

— Маша, соберите мнѣ самыя необходимыя вещи въ маленькій чемоданъ, говорила утромъ на другой день Анна Петровна.

— Вы ѣдите однѣ? спросила горничная.

— Одна, Маша и мы должны съ вами разстаться можетъ быть на всегда. Я вамъ совѣтую поступить на мѣсто къ Радужнымъ.

— Они уже нѣсколько разъ говорили мнѣ, что желали бы видѣть васъ въ своемъ домѣ.

Какъ ни тосковала Маша, однако ей пришлось покориться обстоятельствамъ.

— Что вамъ за охота милая belle soeur, ѣхать теперь во Францію? спрашивалъ ее Василій Ивановичъ, когда все семейство собралось къ утреннему чаю.

— Ужасно хочется ѣхать, и она любезно улыбнулась.

— Пустяки всѣ эти стремленія; повѣрьте мнѣ, что во Франціи дѣла устроятся и безъ нашего вмѣшательства и устроятся конечно къ лучшему, то есть сообразно современнымъ требованіямъ.



====page 480====



Александръ Васильевичъ не проронилъ ни одного слова и послѣ чая онъ поѣхалъ провожать свою жену, которой Василій Ивановичъ одолжилъ свой  возокъ, находившійся   въ такомъ же безотрадномъ видѣ, въ какомъ была его знаменитая коляска.

— Конечно интересно посмотрѣть на то, какъ они тамъ дерутся; французы лихой      народъ, но и пруссаки то же настойчивы. Милая belle soeur, вы тамъ все-таки соблюдайте осторожность, а то солдаты во время войны способны оскорбить всякую хорошенькую женщину. Пишите намъ иногда.

И распространяясь въ любезностяхъ старикъ проводилъ ее до самаго экипажа, въ который сѣлъ и артистъ. Дорогою мужъ и жена опять разговорились.

— Мнѣ всегда хочется браниться, сказалъ между прочимъ Брынскій, когда умныя головы распространяются о драгоцѣнныхъ благахъ, дарованныхъ намъ цивилизаціею; а наука до сихъ поръ не можетъ подняться до того, чтобы идти въ уровень съ потребностями увеличивающагося населенія. Эпидеміи свирѣпствуютъ смѣясь надъ нашимъ безсиліемъ, бѣдность распространяется и съ каждымъ поколѣніемъ слабѣетъ    человѣчество, среди котораго развиваются хроническія болѣзни въ родѣ катарровъ, нервныхъ разстройствъ и прочихъ немощей, развивающихся отъ неправильнаго образа жизни, который нельзя измѣнить. Ну какой чортъ заставитъ меня соблюдать гигіеническія   условія, требующія прежде всего спокойствія и запрещающія всякое усиленное напряженіе? А мы съ тобою принадлежимъ еще къ тѣмъ людямъ, которые могутъ быть сыты каждый день!

— И все-таки каждый изъ насъ стремится иногда даже противъ своей воли отдать современности ея дань, безъ которой немыслимы дальнѣйшія побѣды цивилизаціи, отвѣтила она.

— Да и изъ объятій любящей женщины мы несемся въ кровавую сѣчу, какъ рыцари среднихъ вѣковъ, или нѣтъ, какъ дикія племена Америки. 

Анна Петровна склонила свою голову на его грудь; она ласкалась къ нему, нѣжила его слухъ могучими словами порывистой любви, и плакала, плакала, какъ женщина, разстающаяся съ своимъ любовникомъ.



====page 481====



И они дѣйствительно разстались, доѣхавъ до земской станціи, изъ которой Брынская отправилась уже на почтовыхъ.

— Знаешь ли, Аннушка, что я теперь имѣю сильное желаніе впиться своими руками въ твое нѣжное тѣло и разорвать тебя на мелкіе клочки. Таковы были послѣднія прощальныя слова артиста, съ которыми онъ обратился къ отъѣзжавшей женѣ.

Зимній день уже кончился и его замѣнила свѣтлая лунная ночь, когда Александръ Васильевичъ возвращался къ отцу. Вдругъ онъ высунулся изъ возка и велѣлъ кучеру ѣхать къ Радужнымъ. Въ его головѣ царствовалъ безпорядокъ и ему почему-что захотѣлось вдругъ играть не на той скрипкѣ, которая была въ домѣ его отца, а на той, которую онъ оставилъ недавно у Федора Гавриловича. Въ жизни людей бываютъ минуты, когда они тѣмъ упорнѣе настаиваютъ на вещахъ, чѣмъ меньшимъ значеніемъ пользуются онѣ въ ихъ мнѣніи. До Радужныхъ было ровно сорокъ верстъ и усталыя клячи едва передвигая ноги тащили его такъ тихо, что навели бы тоску и на самаго терпѣливаго человѣка.

 

ГЛАВА VII.

	

Стѣнные часы пробили десять. Федоръ Гавриловичъ сидѣлъ еще за чайнымъ столомъ и ласкалъ распущенныя въ безпорядкѣ волосы своей жены. Эти люди наслаждались отдыхомъ, а тихія рѣчи такъ и текли обильными потоками изъ ихъ счастливыхъ устъ. Они говорили о настоящемъ, вспоминали прошедшее и предугадывали будущее, которое не должно быть очень мрачно, потому что любовь станетъ согрѣвать этихъ людей до самаго конца ихъ жизни.

— Какая ты у меня славная! сказалъ мужъ съ упоеніемъ.

Въ эту минуту въ залѣ послышался страшный шумъ торопливыхъ шаговъ.

Любовь Дмитріевна отодвинулась отъ мужа, поправила свои волосы и заботливо осмотрѣла свой туалетъ. Радужный полуобернулся и посмотрѣлъ въ растворенную дверь.



====page 482====



— Здраствуйте — извините я можетъ быть васъ безпокою… проговорилъ Брынскій, влетая въ столовою.

Онъ какъ-то не ловко поклонился хозяйкѣ, еще не ловче пожалъ руку Федору Гавриловичу и словно повинуясь чьей-то командѣ сѣлъ на стулъ, притащивъ его изъ самаго угла комнаты; затѣмъ онъ крякнулъ и помолчалъ. Все это гость сдѣлалъ съ толкомъ, съ разстановкою; такъ сказать по пріемамъ, какъ бы выразился на моемъ мѣстѣ военный человѣкъ и хотя въ движеніяхъ Брынскаго трудно было бы отдѣлить одинъ темпъ отъ другого, тѣмъ не менѣе въ поведеніи Александра Васильевича проглядывала непривычная ему равномѣрность. Видно было, что на этотъ разъ онъ цѣликомъ отдался какой-то силѣ, управлявшей всѣми его движеніями.

Радужный и его жена собирались привѣтствовать гостя тотчасъ же, какъ онъ вошелъ, но никто изъ нихъ не открылъ рта до тѣхъ поръ пока Брынскій не сѣлъ, не крякнулъ и не помолчалъ.

— Очень радъ, что вижу васъ здоровымъ… началъ былъ Радужный.

— Я здоровъ? Да вы смѣетесь надо мною! перебилъ его гость, всѣ члены котораго    такъ и заходили. Казалось онъ хотѣлъ убѣдиться въ ихъ годности и приводилъ въ движеніе свои руки, ноги и голову. По его лицу можно было угадать то усиліе, которое онъ употреблялъ для того, чтобы придти въ себя.

— Да, да… это хорошо, что вы заговорили; понимаете мнѣ нужно было, чтобы какое нибудь постороннее обстоятельство вызвало меня изъ оцѣпененія. Да... это хорошо… голосъ пріятеля — это надежный внѣшній агентъ, вызывающій въ насъ воспоминанія, которыя отвлекаютъ умъ отъ мучительной мысли... то есть не мысли,

а ощущенія — это все равно.

Любовь Дмитрiевна засеменила на креслѣ. До сихъ поръ ей сидѣлось на немъ очень хорошо, а теперь стало какъ-то неловко.

— Вы говорите совсѣмъ непонятнымъ для меня языкомъ, сказалъ хозяинъ, избѣгая взглядовъ своего гостя. Радужному сдѣлалось совѣстно, когда онъ произнесъ эти слова;       ему и не хотѣлось говорить ихъ, но онъ счелъ нужнымъ сдѣлать такое замѣчаніе.

— Да... я выражаюсь сегодня не точно; я просто говорю ерунду,



====page 483====



потому что хочу дать вамъ понять то ощущеніе, которое испытываю, но которое не понимаю.

Глубокая печаль исказила лицо Александра Васильевича. Его быстрые глаза ушли въ глубь и свѣтились какъ отдаленные блуждающіе маяки, похожіе на миражъ, не обѣщающій ничего хорошаго. Сморщившійся лобъ сдѣлался малъ до безобразія; за то лицо страшно вытянулось и скулы наклоненной головы опустились ниже плечъ, напряженно тянувшихся вверхъ.

Хозяйка сострадательно взглянула на мужа, который взялъ гостя за руку; но послѣдній отодвинулся въ сторону и оскалилъ зубы не доброю улыбкою.

—   Мы съ вами Федоръ Гавриловичъ всегда были, да и останемся дураками, сказалъ онъ.

Радужный посмотрѣлъ ему прямо въ глаза и отвернулся. Ему казалось, что смерть накладываетъ на Брынскаго свою безстрастную жандармскую руку и онъ упрекалъ себя за то, что не могъ придумать средства, какъ помочь пріятелю.

— А еще туда же суемся говорить разумныя рѣчи, да развѣ вы не  знаете, что мы    можемъ чувствовать и способны подчиняться только своимъ ощущеніямъ. А думали вы о томъ, что значитъ чувствовать? Это значитъ проникнуться какою нибудь мыслью до мозговъ своихъ костей, подкрѣпить эту мысль всѣми силами своей страстной натуры и всѣми нашими познаніями, которыя въ данный моментъ воскресаютъ въ нашей памяти; за тѣмъ съ страстною рѣчью на устахъ обратиться къ обществу, увлечь его, задѣвъ его интересы, этотъ единственный двигатель массъ, а потомъ прогеройствовать немного и разбить себѣ голову съ счастливымъ сознаніемъ того, что вы пожили мгновеніе всѣми силами вашего нравственнаго существа.

— И еще съ сознаніемъ того, что вы принесли обществу пользу, вмѣшалась хозяйка, успѣвшая овладѣть собою.

— Это сознаніе покидаетъ людей тотчасъ же послѣ того, какъ они скажутъ свое послѣднее слово; тогда овладѣвшая ими страсть утихаетъ, а умъ доказываетъ имъ, что они ни на одну iоту не увеличили людскаго счастья. Нѣть, тогда люди, способные служить



====page 484====



идеи, убѣждаются напротивъ того, что они также глупы, какъ и тѣ кто ихъ слушаетъ и если они отличаются отъ другихъ, то только тѣмъ, что способны увлекаться своимъ тупоуміемъ, умѣютъ имъ гордиться и успѣваютъ пережить одно одуряющее мгновеніе.

— Такихъ людей народъ не слушаетъ; я думаю, что публика руководится скорѣе благоразуміемъ, настаивала хозяйка.

— Руководясь благоразуміемъ, общество развлекается страстными словами способныхъ людей, которые въ моменты историческаго затишья народовъ нужны ей, какъ забава. Благоразуміе массы рѣдко вникаетъ въ логичные доводы спокойныхъ умовъ и всегда охотно развлекаются горячимъ словомъ глубоко чувствующаго оратора, будь онъ артистъ, или публицистъ, все равно.

Брынскій немного пришелъ въ себя; правда онъ былъ еще очень взволнованъ, но съ лица его изчезли признаки сильнаго страданія; ироническая улыбка замѣнила ихъ мѣсто.

— Но люди, защищающіе истину, приносятъ народу пользу и, вспомнивъ о чаѣ, хозяйка налила стаканъ и подала его гостю.

— Да, конечно, какъ Донъ-Кихоты.

Радужный завертѣлся на стулѣ.

— Донъ-Кихотовъ теперь никто не станетъ слушать, сказалъ онъ.

— Только ихъ и слушаютъ — потому что они одни способны увлекаться и летѣть на огонь, сжигающій ихъ, какъ глупыхъ мотыльковъ. Только Донъ-Кихоты могутъ носиться съ идейкою, доступною для всякаго мозга и только они въ состояніи воображать, что дѣлаютъ великое дѣло, уничтожая одно зло, которое благодаря ихъ стараніямъ замѣняется другимъ еще худшимъ.

Успокоившись на нѣсколько минутъ, гость принялся за свой стаканъ съ чаемъ.

— А вѣдь и вы тоже Донъ-Кихотъ, обратился онъ къ Радужному.

— Можетъ быть.

— НІе можетъ быть и не отчасти, а настоящій Донъ-Кихотъ. Ваше счастье состоитъ только въ томъ, что вы не артистъ и не развили въ себѣ чувственности; такъ, какъ я; поэтому вы и кажетесь



====page 485====



всегда разсудительнымъ человѣкомъ, а я бываю имъ только по временамъ.

— Федя не такъ впечатлителенъ, какъ вы, замѣтила хозяйка и тутъ же почувствовала, что лгала.

— Будто? сомнѣвался гость.

Любовь Дмитріевна припомнила недавнюю сцену, происходившую между нею и мужемъ возвратившимся изъ Дуброва. Она молчала, не смотря на страстное желаніе противорѣчить Брынскому, который, какъ ей казалось, просто обвинялъ Радужнаго.

— Еслибъ я не былъ убѣжденъ въ томъ, что вашъ мужъ очень часто сомнѣвается въ самомъ себѣ и, что самъ онъ сознаетъ иногда свою безполезную суетню, то и не пріѣхалъ бы къ вамъ сегодня. Вотъ попробуйте спросить у него сомнѣвается ли онъ въ себѣ, или съ воловьимъ тупоуміемъ сознаетъ всегда совершенство своихъ дѣлъ?

— Конечно сомнѣваюсь, но не въ томъ смыслѣ, какъ вы это предполагаете.

— А вы попробуйте сомнѣваться въ этомъ смыслѣ — оно знаете тоже полезно для того, чтобы не впадать въ крайность.

Настало долгое молчаніе; всѣ занялись ѣдою и чаемъ. Въ это время Пучининъ вошелъ въ комнату, сухо поздоровался со всѣми и принялъ дѣятельное участіе въ трапезѣ. Брынскій ничего не ѣлъ, онъ только утолялъ свою сильную жажду. Артистъ былъ уже давно знакомъ съ Сергѣемъ Платоновичемъ.

— Какъ наши дѣла, спросилъ его хозяинъ.

— Какъ всегда — работаемъ по прежнему.

— Я думала, что и ваша жена Надежда Михайловна придетъ сегодня къ намъ, сказала хозяйка.

— Она занимается со своими учениками. Собрала ихъ къ себѣ во флигель и читаетъ имъ мораль, отозвался Сергѣй Платоновичъ.

— Напрасно моя пріятельница не постарается когда нибудь удѣлить мнѣ часокъ своего времени; я почти не видѣлась съ нею въ послѣдній мѣсяцъ.

— Занята — ей нѣкогда визиты дѣлать.

— Вы весьма не правильно называете визитами наши свиданія;



====page 486====



я увѣрена, что жена пожуритъ васъ за эту фразу, если вы ее повторите въ ея присутствіи.

Пучинипъ не отвѣчалъ.

— Скажите, Сергѣй Платоновичъ, ваша жена не собирается уѣхать отъ васъ? спросилъ Брынскій.

— Она не сумазбродная женщина, замѣтилъ оскорбленный мужъ.

— Въ такомъ случаѣ она должна быть ангеломъ.

— Это почему?

— Потому, что уживается съ такимъ педантомъ, какъ вы.

— Вамъ вѣрно охота языкъ чесать?

— Да, мнѣ хочется быть адвокатомъ вашей жены. Поэтому вопервыхъ постараюсь охарактеризовать вашу личность. Вы человѣкъ большихъ размѣровъ и по характеру похожи скорѣе на меланхолическаго автомата, чѣмъ на живое существо, одаренное страстями. Поэтому ваши принципы, выработанные въ такомъ  машинообразномъ организмѣ, дѣлаютъ васъ идеаломъ нетерпимости. Вѣдь вы не понимаете и не можете извинить другимъ никакого порыва, недоступнаго вашей натурѣ. Поэтому люди, на которыхъ вы имѣете вліяніе, должны переживать кошмаръ. Говоря о вашихъ убѣжденіяхъ вы не измѣняете вашей машинообразпости и вашъ организмъ, не доходя до порыва, все таки разгорается и тогда вы дѣйствуете на слабыхъ натуръ, какъ живой пуховикъ подогрѣтый треніемъ объ окружающіе его предметы. То есть вы производите на другихъ удушливое дѣйствіе, которое тѣмъ несноснѣе, что вы по принципу не допускаете въ другихъ людяхъ законнаго развитія противуположной вамъ индивидуальности.

—  Послушайте, Александръ Васильевичъ, я не хочу служить вамъ мишенью, въ которую можно стрѣлять безнаказанно. Видите ли я начинаю даже выражаться витіевато для того, чтобы вы меня лучше поняли.

Сергѣй Платоновичъ побагровѣлъ отъ злости.

— Я увѣренъ, что вы не мишень, сдѣланная изъ дерева, напротивъ я признаю въ васъ силу и еслибъ не видѣлъ ее въ васъ, то не сталъ бы вами и  заниматься. Нѣтъ вы дѣйствительная сила, давящая другія живыя силы и мнѣ особенно непріятно то обстоятельство, 



====page 487====



что какіе бы принципы не двигали вашъ не воспріимчивый умъ вы въ качествѣ ретрограда      или передового, всегда останетесь удушливымъ пуховикомъ.

Радужный вступился въ разговоръ и старался доказать Брынскому, что онъ, какъ гуманный человѣкъ, долженъ знать тѣ предѣлы, до которыхъ можно доходить, затрогивая постороннюю личность.

— До сихъ поръ я говорилъ только, что Пучининъ сила извѣстнаго свойства и для того, чтобы успокоить васъ обоихъ прибавлю,что на его сторонѣ находится большинство людей, выѣзжающихъ всегда на меньшинствѣ своихъ воспріимчивыхъ собратій.

— Положимъ сосѣдъ, что вы правы, но согласитесь, что вы можете вызвать нашего  пріятеля на непріятную вспышку, логично замѣтила Любовь Дмитріевна, которая тоже недолюбливала Пучинина.

— Не опасайтесь пожалуйста — пуховики душатъ только тѣхъ, кто падаетъ въ ихъ объятія и спрашиваетъ у нихъ совѣта — для всѣхъ остальныхъ они безопасны, потому что        къ взрывамъ они не способны и ихъ сумрачная наружность ошибочно принимается за рѣшимость — она доказываетъ только способность большихъ людей проникаться мелкимъ благоразуміемъ.

— Никогда еще вы не говорили такъ много вздора, отозвался на это Пучининъ, досада котораго вдругъ уменьшилась. Для того, чтобы произнести послѣднія слова онъ видимо употребилъ надъ собою усиліе.

— Меня перебили и поэтому я сдѣлалъ такое длинное отступленіе отъ своей рѣчи, теперь, получивъ отъ васъ должное одобреніе, продолжаю: и такъ во-вторыхъ, вы не имѣете рѣшительно ничего для того, чтобы быть мужемъ. Вы неспособны ни къ какой страсти поэтому не можете доказать вашей женѣ, что любите только ее, а не всѣхъ женщинъ вообще, имѣющихъ подобно ей мягкій характеръ. Я увѣренъ, что выходя за васъ       замужъ жена была занята совсѣмъ не вами, а какимъ нибудь другимъ дѣломъ, которое нашло одобреніе въ вашей натурѣ, напичканной готовыми принципами на всѣ случаи человѣческой жизни. Я увѣренъ такъ же, что вы сами, того не замѣчая, начали душить дѣвушку, смѣясь надъ ея искренними порывами; она конечно, удивилась увидя въ васъ такую законченную 



====page 488====



личность и безстрастно такъ же, какъ и вы сами отдалась вамъ ради какого нибудь принципа, или ради всѣхъ вашихъ принциповъ вмѣстѣ взятыхъ. Ей было душно, потому что она бросилась за утѣшеніемъ къ пуховику оскорбившему ея воспріимчивую натуру, вы придушили ее еще немного; она ослабла, захирѣла и дала вамъ овладѣлъ собою. А что если ваша жена опять поправится и вздумаетъ отучить себя отъ пуховиковъ? Тогда вы, конечно, не умрете, но самолюбіе ваше сильно пострадаетъ, такъ сильно, что мелкое благоразуміе можетъ потерять въ вашихъ глазахъ всякій авторитетъ.

— Въ вашихъ словахъ такъ мало смысла, что я отношусь къ нимъ совершенно равнодушно и Пучининъ, вставъ со стула заходилъ по комнатѣ.

— Ну — это не правда. Вамъ очень досадно на меня и ваше благоразуміе побуждаетъ васъ отразить соперника. Вы бы и сдѣлали это непремѣнно, еслибъ могли думать иногда о тѣхъ вещахъ, которыя чувствуютъ только люди, имѣющіе съ вами весьма мало общаго. 

Затѣмъ прощайте — нѣкогда мнѣ болтать съ вами глупости.

Пучининъ пожалъ руку хозяину, который не счелъ нужнымъ его удерживать.

— Смотрите, чтобы жена не уѣхала отъ васъ, напутствовалъ его Брынскій.

Сергѣй Платоновичъ вышелъ изъ комнаты скорыми шагами.

— Удивительное вліяніе производитъ на насъ общество, сказалъ гость послѣ ухода Пучинина.

— Съ людьми можно браниться, когда желчь накипаетъ въ груди, добавилъ хозяинъ.

— Пожалуй, что и такъ. Вотъ напримѣръ сегодня — я бы кажется сошелъ съума, еслибъ остался дома одинъ, а пріѣхалъ къ вамъ и мнѣ стало какъ-то лучше.

— Очень радъ этому; жаль только, что Пучинину пришлось перенести на себѣ ваше дурное расположеніе духа.

— О гуманистъ — да вы не исправимы. Поймите же наконецъ, что мы вѣчно будемъ страдать отъ его собственнаго дурного расположенія,



====page 489====



которое въ немъ составляетъ уже хроническую болѣзнь. Его сумрачность и оскорбительное дня насъ мелочное самолюбіе, даютъ намъ право протестовать, что я говорю даютъ право? наша натура требуетъ этого протеста. Въ этомъ отношеніи Любовь Дмитріевна навѣрное согласится со мною.

Хозяйка улыбнулась и пожала руку своему мужу.

— Сознаюсь, я такъ часто слышала, какъ Пучининъ издѣвался надъ другими, что даже сочувствовала Александру Васильевичу въ продолженіе его разговора съ нашимъ пріятелемъ. Сергѣй Платоновичъ дѣлаетъ о другихъ всегда рѣшительные приговоры.

— Я просто не обращаю вниманія на его выходки, сказалъ Радужный.

— Да, да; опять таки подтверждается мое замѣчаніе, что вы не додѣланный, то есть благоразумный Донъ-Кихотъ. Вы видите вѣтрянныя мельницы тамъ, гдѣ на самомъ дѣлѣ вертится двигающійся пуховикъ, который хуже лежачаго. И все это происходитъ, потому что вы боитесь драться съ вѣтрениыми мельницами, но въ сущности вы все таки имѣете съ ними дѣло; разница въ томъ, что ваши привязанности сдѣлаются смѣшными завтра, а мои напримѣръ могутъ смѣшить публику даже сегодня.

— Мнѣ совсѣмъ не нравится ваше пристрастіе къ Донъ-Кихоту, и хозяйка сдѣлалась серьезна.

— Полно Люба; развѣ тебѣ не все равно какъ называютъ вещи? Тутъ все дѣло заключается въ однихъ словахъ. 

Но старанія хозяина смягчить остроты Брынскаго не увѣнчались успѣхомъ. Гость даже подскочилъ на своемъ мѣстѣ.

— Эти слова выражаютъ понятія и вы напрасно надѣваете себѣ на лицо маску тупоумія и съ ловкостью свѣтскаго человѣка хотите принять видъ ничего не понимающаго фофана! сказалъ онъ.

— Вы сегодня скверно настроены, процѣдилъ Радужный, пойдемте въ гостиную, можетъ быть Люба съиграетъ намъ что нибудь.

— Кстати у насъ осталась ваша скрипка, Александръ Васильевичъ, и я могу вамъ акомпанировать, предложила хозяйка, вставая съ кресла.

— Нѣтъ, теперь я не стану играть, можетъ быть немного погодя



====page 490====



буду въ состояніи владѣть смычкомъ и тогда я самъ предложу вамъ начать концертъ.

Они молча перебрались изъ столовой въ гостиную и расположились на мягкихъ диванахъ.

— Вы говорите, что чувствуете себя хорошо въ нашемъ обществѣ? спросила хозяйка у гостя.

— Какъ бы вамъ это лучше передать? Дома, безъ жены я просто умиралъ бы съ досады, а ваше общество дѣйствуетъ на меня, какъ успокоивающее паліативиое; теперь меня только тошнитъ и голову мою ломитъ какъ въ лихорадкѣ, между двумя пароксизмами.

— Вы выразились довольно понятно, похвалилъ его Радужный.

— Я бы хотѣлъ, чтобы вы такъ же ясно поняли, что мы съ вами Д. Кихоты.

— По вашему мнѣнію всякое честное понятіе человѣка, который хочетъ сдѣлать добро другимъ, есть шарлатанство?

Любовь Дмитріевна гордо взглянула на мужа и сердито на гостя.

— Я не говорю этого; но утверждаю, что честное стремленіе по своимъ практическимъ результатамъ, а отчасти и по своей измѣнчивости мало отличается отъ шарлатанства.

— То есть вы хотите доказать, что мошенникамъ живется лучше, потому что они практичнѣе.

При этихъ словахъ Федоръ Гавриловичъ улыбнулся своею снисходительною улыбкою.

— Перестаньте кокетничать, добрый сосѣдъ, возразилъ гость, это вамъ вовсе не къ лицу. Я знаю, что вы способны на безкорыстныя увлеченія, но будьте справедливы къ себѣ: я увѣренъ, что если вы предпринимали какое нибудь дѣло, въ которомъ не имѣли личной выгоды, а съ единственною цѣлью быть полезнымъ другимъ, то воображеніе ваше рисовало вамъ рядъ сценъ, въ которыхъ вы фигурировали такимъ героемъ, котораго еще не производилъ свѣтъ. Личное ваше наслажденіе было предугаданной наградой вашего труда; передъ вами въ туманѣ носились заманчивые идеалы и грудь вашу наполняло гордое сознаніе вашего преимущества передъ другими людьми. Вы были убѣждены, что тотъ особый міръ, который вы сами составляете, стоитъ неизмѣримо выше понятій многихъ милліоновъ другихъ



====page 491====



людей. При этомъ фантастическіе образы увлекали васъ — вы отдавали имъ всѣ силы своего ума и дѣйствовали по ихъ указанію. Если жизнь вамъ удалась, вы нашли въ ней божественную формулу, которую возвели въ собственную религію, укрѣпляющую и поддерживающую васъ въ тяжелыя минуты испытанія.

— Положимъ, что въ этомъ есть доля правды, но развѣ это дурно? тихо проговорилъ хозяинъ.

Гость не слушалъ возраженій. Онъ быстро всталъ съ своего мѣста и заходилъ по комнатѣ. Широкія его плечи, плотно обтянутыя сюртукомъ, выдѣлывали порывистыя движенія; руки, засунутыя въ карманы брюкъ, судорожно шевелились и казалось не охотно повиновались своему стѣснительному положенію, лишающему ихъ свободнаго движенія. Стальной оттѣнокъ смѣлыхъ глазъ этого человѣка блестѣлъ несокрушимою энергіею, затмившею всѣ другіе оттѣнки его оживленнаго лица. Радужному показалось только, что его кудрявые и длинные волосы изъ своего свѣтлаго фона выдавали еще болѣе свѣтлую сѣдину, значительно увеличившуюся въ послѣдніе три дня.

— Разсчитывать на свое геройство, на эфектъ и на неспособность окружающихъ насъ людей и съ этою цѣлью добиваться чести сдѣлаться благодѣтелемъ народа — вотъ тѣ побужденія, которыя я подмѣчалъ у всѣхъ художниковъ, публицистовъ и политическихъ дѣятелей. Всѣ они тѣ же люди, но индивидуальность ихъ развита сильнѣе, потому что способности ихъ значительнѣе. Но тѣмъ не менѣе они Д. Кихоты. Если вы признаете, что главныя ихъ побужденія именно тѣ, на которыя я указываю, то должны согласиться, что съ такими стремленіями чудесъ не дѣлаютъ.

— Какая   скверная,   мрачная  картина,   нарисованная людскимъ отчаяніемъ, сказала хозяйка и вышла изъ гостиной.

Мать отправилась сторожить своихъ спящихъ дѣтей.

— Вы говорите о разныхъ видахъ честности, продолжалъ Брынскій, проводивъ   глазами ушедшую хозяйку, да она дѣйствительно видоизмѣняется въ понятіи каждаго человѣка. Но при этомъ бываютъ странныя совпаденія. Вотъ, напримѣръ, мой отецъ, считающій все пустяками, имѣетъ однако свое убѣжденіе о добросовѣстности. 



====page 492====



Для него честность состоитъ въ томъ, чтобы угостить всякаго человѣка, котораго онъ считаетъ хорошимъ и накормивши его дать страннику совѣтъ, которымъ отецъ думаетъ поддержать упавшій духъ своихъ protégé. Поэтому, служа своей идеи онъ разорился, надоѣлъ всѣмъ своими совѣтами и нѣтъ плута, который бы его не обманывалъ. Ради другой своей идеи — идеи возможной самостоятельности и свободы личности, я дрался въ Америкѣ и въ Италіи, учился весьма прилежно и теперь готовъ умереть, домогаясь того же самаго; нужно только, чтобы я былъ увѣренъ въ силѣ своей партіи и въ ея подготовкѣ. У васъ идея гуманности и такъ далѣе; но всѣ эти наши idée-fixe составляютъ потребность нашего темперамента и все, что мы дѣлаемъ для торжества нашихъ различныхъ стремленій, все это нисколько не разрѣшаетъ вопросовъ соціальной науки. Всѣ мы дѣти,

забавляющіяся своими игрушками въ то время, какъ неизвѣстные намъ нравственные законы дѣйствуютъ помимо нашей воли и управляютъ міромъ.

— Да вы проповѣдуете какой-то фатализмъ, исключающій людей изъ числа дѣятелей, способствующихъ ихъ собственному счастію.

— И однако это почти вѣрно. Вотъ для примѣра возьмите главный вопросъ современнаго человѣчества. Это вопросъ о не равномъ распредѣленіи богатства. Если завтра уничтожатъ капиталы и раздадутъ его всѣмъ по ровну, то отъ этого нисколько не увеличится счастье людей. Помимо того, что для этого нужно уничтожить индивидуальность, что по моему невозможно, единственнымъ результатомъ такого переворота будетъ увеличеніе народонаселенія на одинъ процентъ не болѣе и затѣмъ наступитъ вѣкъ голоданія. А между тѣмъ этотъ вопросъ служитъ богатымъ поприщемъ для Д. Кихотовъ и благодѣтелей. А знаете ли, въ чемъ по моему заключается единственная надежда на улучшенія человѣческаго существованія?

— Въ чемъ?

— Въ случайномъ открытіи новыхъ веществъ, годныхъ для питанія людей. И если такая случайность, недопускаемая нашею наукою, возможна, то въ ней я вижу торжество неизвѣстныхъ намъ законовъ, управляемыхъ вещественнымъ и нравственнымъ міромъ.

— Что же послѣ этого остается по вашему мнѣнію для людей?



====page 493====



Гдѣ же оии найдутъ цѣли, достойныя нравственнаго и развитаго существа?

Радужному сдѣлалось какъ-то не ловко.

— Во первыхъ, люди найдутъ себѣ забаву въ игрушкахъ, вѣдь мы съ вами забавляемся же ими? Во вторыхъ, у людей есть потребности чисто животнаго свойства, которымъ они должны удовлетворить. Исполняя послѣднее оии не гаеры и не Донъ-Кихоты, а несчастные, мозолящіе свои руки, наживающіе себѣ головныя и всякія другія хроническія боли. Изъ дѣйствительныхъ наслажденій послѣдняго отдѣла является любовь, не подчиненная никакимъ нравственнымъ, или логичнымъ законамъ. Одно слово «нравится» объясняетъ самыя безобразныя привязанности. Но за нихъ стоитъ естественная, животная потребность, имѣющая свой идеалъ. И вотъ я, такъ бурно проведшій свою жизнь, подверженную всякимъ испытаніямъ, я люблю, и ни разсудокъ, ни опытность, ни наука, ничто не въ силахъ удержать меня отъ того, что обыкновенно называютъ глупостью. Да знаете ли, кто можетъ въ такомъ случаѣ обуздывать себя?

— Я думаю, что никто.

— Нѣтъ это могутъ дѣлать пуховики, да тѣ, которые шарлатанскимъ образомъ выдаютъ за гигантскую силу воли мизерныя немощи своего разрушеннаго организма.

Они помолчали нѣсколько минутъ.

— А все-таки я вамъ очень благодаренъ Федоръ Гавриловичъ, сказалъ гость съ чувствомъ.

— За что?

— Вы дали мнѣ возможность забыться на цѣлый часъ. Я высказалъ передъ вами то, чего никогда никому не говорилъ и только такой разговоръ могъ отвлечь меня отъ мысли о моей Аннушкѣ.

Они пожали другъ другу руки.

— Но теперь уже все высказано и что я предприму — рѣшительно 

не знаю!

Брынскій откинулся на спинку дивана и утомленное лицо его покрылось страшною, мертвенною блѣдностью. Любовь Дмитріевна возвратилась



====page 494====



въ гостиную и снова предложила акомпаиировать гостю на роялѣ.

Александръ Васильевичъ взялся за скрипку съ какимъ-то отчаяніемъ. Послѣ первыхъ акордовъ хозяйка остановилась. Скрипачъ не смотрѣлъ въ ноты; онъ заигралъ демонскую импровизацію, оттѣнокъ которой можно передать только словомъ: «разваливай»; другаго выраженія я не умѣю подобрать. Такой отрывочности отдѣльныхъ ощущеній не можетъ передать ни одинъ артистъ, играющій передъ публикой.  Въ началѣ этой игры Радужный силился подмѣтитъ, или вѣрнѣе подслушать какое нибудь полное музыкальное представленіе, какой нибудь страсти. По временамъ онъ улавливалъ грустную нотку, возвышавшуюся нѣсколько разъ до тѣхъ поръ, пока по всему его тѣлу не пробѣгала дрожь, затѣмъ вдругъ смычекъ скользилъ какъто одновременно по всѣмъ струнамъ, Федоръ Гавриловичъ готовился услышать диссонансъ, но скрипачъ  обманывалъ его и выдѣлывая полутоны между двумя нотами, намекалъ на какое-то свѣтлое чувство, которое испытываютъ религіозные людивъ день св. Пасхи, но и это впечатлѣніе не было выражено вполнѣ и за нимъ слѣдовали намеки на бурные порывы, на мольбу, на сладострастіе, на слезы и все это покрылось отчаяннымъ крикомъ сильной, но глубоко израненной груди, затѣмъ въ этой игрѣ совмѣстились всѣ отрывочныя впечатлѣнія, доступныя ощущеніямъ человѣка прочувствовавшаго многія явленія общественной жизни, бурной въ своемъ видимомъ безмолвіи. Въ этой музыкѣ слышалось что-то близкое, родное для ея слушателей. Радужному казалось, что онъ переживалъ такія минуты, которыя нельзя было бы передать инымъ сочетаніемъ звуковъ. Нерѣдко, пораженный тяжелою вѣстью, онъ окидывалъ взоромъ волнующуюся толпу и опасался за нее, какъ мать за разрѣзвившагося ребенка, который того и смотри наткнется на тотъ или

другой предметъ. Въ такія минуты Федору Гавриловичу казалось, что вотъ въ этотъ самый моментъ изъ смѣшаннаго гула голосовъ одинъ вдругъ возвысится и затѣмъ уже совсѣмъ замретъ, толпа переглянется, вспомнитъ о чемъ-то не подлежащемъ ея воли, можетъ быть

упрекнетъ себя за что-то, но тотчасъ же оправившись, осклабится какъ бы въ доказательство своей невинности и затѣмъ опять входитъ



====page 495====



въ свою роль спокойно движущейся и сама себѣ угрожающей толпы.

Радужный взглянулъ на жену; она была блѣдна и ея глаза, на которыхъ навернулись слезы, выражали страхъ. Мужъ взялъ ее за руку и она сдѣлала усиліе, чтобы улыбнуться.

Окончивъ игру Александръ Васильевичъ положилъ скрипку на рояль, раскланялся и твердымъ шагомъ отправился въ комнату, обыкновенно назначаемую ему для ночлега.

Радужный поторопился послать къ нему своего камердинера.

Александръ Васильевичъ отпустилъ слугу, объявивъ, что ему ничего не надо, кромѣ стакана холодной воды, стоявшаго на столикѣ подлѣ приготовленной для него кровати. Долго ходилъ Брынскій взадъ и впередъ по комнатѣ и уже передъ свѣтомъ кинулся не раздѣваясь на постель. Онъ заснулъ крѣпкимъ сномъ утомленнаго человѣка, но сонъ его не былъ продолжителенъ. Въ десять часовъ утра артистъ потребовалъ себѣ умыться и заботливый камердинеръ принесъ ему чашку кофе. Немного погодя Радужный постучалъ въ дверь. Александръ Васильевичъ обнялъ его и поцѣловалъ.

— Сегодня же я ѣду за границу, сказалъ онъ.

— У васъ есть паспортъ? спросилъ его Федоръ Гавриловичъ, чувствуя, что надо что нибудь говорить.

— Паспортъ-то есть; заграничный пропускъ у меня всегда съ собою.

— Куда же вы ѣдите?

— Сперва въ Вѣну, тамъ я встрѣчусь съ женою, а послѣ того мы попробуемъ пробраться въ Парижъ, тамъ я предложу свои услуги временному правительству и думаю, что полковникъ американской службы окажется полезенъ для Франціи.

— Это ваше неизмѣнное рѣшеніе?

— Я много передумалъ въ эту ночь, добрѣйшій Федоръ Гавриловичъ, и вижу, что человѣкъ, отдавшійся своей свободной страсти, не можетъ уже измѣнить ей; всѣ его привязанности и всѣ его симпатіи влекутъ его неодолимою силою къ той буйной походной жизни, которая одна приходится ему по плечу. Я нахожусь теперь въ положеніи человѣка, который рискуетъ каждую минуту разбить себѣ закружившуюся



====page 496====



голову, а вчера еще мнѣ казалось, что я могу сосреточнть свои силы надъ неоконченною оперою моего сочиненія. Нѣтъ, я слишкомъ сильно люблю свою жену, мое прошедшее слишкомъ глубоко запало въ мою душу, для того, чтобы я не мчался туда, гдѣ умираютъ люди, энтузіазмъ которыхъ я раздѣляю.

Артистъ еще разъ поцѣловалъ Радужнаго и уѣхалъ къ отцу, который съ удивительнымъ упорствомъ протестовалъ противъ намѣренія сына ѣхать во Францію. Видя безуспѣшность своихъ увѣщаній, онъ выбранилъ артиста дуракомъ, но потомъ утѣшился и совѣтовалъ ему не служить республикѣ иначе, какъ командуя сильнымъ

отрядомъ.

— А то знаешь ли у нихъ тамъ безпорядокъ и ты можешь потерять свою репутацію, если не будешь самостоятеленъ, говорилъ старикъ, цѣлуя и благословляя сына.

Выслушавъ такое наставленіе артистъ выѣхалъ изъ родительскаго дома. Былъ теплый, зимній день и притомъ праздничный. Проѣзжая мимо одной деревни, въ которой гулялъ хороводъ дѣвушекъ, одѣтыхъ въ ситцевые сарафаны и въ такія же кацавѣйки, Брынскій приказалъ ямщику остановиться. Онъ выскочилъ изъ саней и подошелъ къ дѣвушкамъ. Въ груди его забилось какое-то давно забытое, радостное чувство. Поздоровавшись съ дѣвушками и съ парнями онъ попросилъ у нихъ позволенія проплясать съ одною изъ красавицъ. Его охотно пригласили принять участіе въ общемъ веселіи и, скинувъ шубу, онъ пустился въ присядку, которую умѣютъ плясать всѣ русскіе люди, какихъ бы они не держались политическихъ мнѣній. Брынскій отхватывалъ трепака тѣмъ старательнѣе, что думалъ плясать его можетъ быть въ послѣдній разъ. Утомившись какъ слѣдуетъ, онъ вручилъ три рубля той дѣвушкѣ, съ которой плясалъ, надѣлъ шубу и сѣлъ на завалинку рядомъ съ деревенскими парнями.

— Молодецъ! похвалили они проѣзжаго.

— Хотимъ тебѣ пѣсню спѣть, да не знаемъ, какъ твое имя, отчество, да какого-то ты званья, сказала ему дѣвушка, получившая деньги.



====page 497====



— Звать меня Александромъ Васильевичемъ, а величаюсь я всесвѣтнимъ сыномъ, сказалъ онъ смѣясь.

— Значитъ ты горемыка бездомная? подшутила дѣвушка, иди-тка къ намъ, мы тебя въ свой домъ примемъ.

— Спасибо на добромъ словѣ, и дѣвушкина шутка отозволась въ сердцѣ артиста не понятною ему болью.

Хоръ запѣлъ:

Какъ у сокола, какъ у яснаго

Крылья связаны, перевязаны…

Брынскій сѣлъ въ сани и велѣлъ трогать. Ямщикъ забралъ возжи, ловко поднялъ тройку въ галопъ и попросилъ у сѣдока прибавить ему на водочку за сдѣланную остановку. Сзади его слышалась хоровая пѣсня:

Александръ, да Васильевичъ

Онъ всесвѣтній, горемышный,

Да безродный сынъ.

Артистъ велѣлъ ямщику погонять, обѣщая прибавить ему на водку.



ГЛАВА VIII.



Медленно, въ простой крестьянской телѣжкѣ, запряженной веселымъ понни, пробирались Брынскіе къ осажденному Парижу. Сѣверныя провинціи Франціи, по которымъ они ѣхали, были заняты пруссаками, подвигавшимися въ глубь страны. Рискуя съ одной стороны попасть въ руки нѣмецкихъ войскъ, Брынскіе съ другой могли ожидать каждую минуту, что сами французы примутъ ихъ за шпіоновъ и пропускъ, полученный ими отъ имени временнаго правительства, не могъ служить достаточною гарантіею для сохраненія ихъ свободы. По мѣрѣ того, какъ увеличивались препятствія ихъ пути Анна Петровна вдохновлялась все сильнѣе и сильнѣе и силы ея прибывали съ каждымъ часомъ; Александру Васильевичу приходилось заботиться только о томъ, чтобы не уступать своей женѣ въ мужествѣ и онъ оказался на настоящей высотѣ своего положенія. Какъ



====page 498====





только артистъ позабылъ о своей оперѣ, въ немъ тотчасъ же ожилъ воинъ, боготворящій свое знамя, на которомъ кровавыми буквами были выведены великія слова, не потерявшія своего значенія съ того времени, когда, много вѣковъ тому назадъ, народы выходили еще изъ младенческаго состоянія. Страсти, управляющія людьми только видоизмѣнились, но онѣ по прежнему запечатлѣны тою же первобытною простотою, которая была извѣстна народамъ, существовавшимъ во времена до-историческія. 

Весеннее солнце освящало веселый ландшафтъ богатой своею природою Франціи, когда Брынскіе подъѣхали къ большому бургу, въ которомъ стояла деревянная церковь и весело выглядывали домики зажиточныхъ поселянъ, благосостоянію которыхъ ежеминутно угрожала война, обращающая людей въ стройную массу солдатъ, имѣющею между прочими своими девизами ужасныя слова: «насиліе» и «хищничество». Послѣ долгихъ распросовъ и послѣ тщательнаго осмотра ихъ пропуска мэръ позволилъ Брынскимъ остановиться въ бургѣ. Александръ Васильевичъ въѣхалъ въ опрятный дворъ гостепріимнаго поселянина, предложившаго ему расположиться въ своемъ домѣ, распрегъ лошадь, кинулъ ей сѣна и вмѣстѣ съ женою они вошли въ чистую горницу, назначенную хозяиномъ для пріема гостей. Здѣсь на большомъ крашеномъ столѣ имъ подали сытный деревенскій обѣдъ, начинавшійся жидкимъ студнемъ. Отецъ хозяина, твердый старикъ лѣтъ семидесяти, съ толстымъ, но весьма привѣтливымъ лицомъ, принесъ къ обѣду двѣ бутылки добраго вина. Анна Петровна замѣтила ему, что это уже роскошь.

— Il vaut mieux boire son vin, que de le laisser à ces barbares des Prussiens, отвѣтилъ ей веселый старикъ.

— А развѣ вы ожидаете къ себѣ пруссаковъ? спросилъ Брынскій.

— Вчера они были въ десяти миляхъ отсюда.

Обѣдъ кончился и, закуривъ сигару, Брынскій, окруженный всѣми взрослыми членами хозяйской семьи, сидѣлъ за столомъ передъ стаканомъ краснаго вина. Какъ человѣкъ бывалый онъ скоро понялъ свою публику и его разсказы сопровождались веселыми смѣхомъ присутствующихъ, Анна Петровна разговаривала съ женщинами, которыя говоря объ ужасахъ войны, относились къ ней гораздо серьезнѣе 



====page 499====



мужчинъ, которыхъ одна изъ нихъ выбранила даже словомъ «les lâches».

Такая мирная бесѣда была прервана появленіемъ босаго мальчика лѣтъ двѣнадцати, съ славными черными глазами и съ блѣднымъ, испуганнымъ лицомъ. Онъ объявилъ, что прусская кавалерія вступила въ ихъ деревню и тягаетъ барановъ изъ дворовъ, находящихся подлѣ дороги.

Брынскіе такъ и подскочили.

— Et il у en а beaucoup? спросилъ артистъ.

— Une bonne vingtaine, et touts comme des loups affamés.

Вслѣдъ за мальчикомъ въ комнату ввалила цѣлая толпа людей. Женщины плакали и бранили мужчинъ, которые говорили, что всякое сопротивленіе напрасно, потому что, если имъ удастся прогнать этихъ пруссаковъ, то завтра они явятся въ большемъ числѣ и разгромятъ всю деревню. Женщины не слушали никакихъ резоновъ, плакали и бранили мужчинъ подлецами. Блѣдная и дрожащая, какъ сама страсть, готовая разразиться взрывомъ, ужаснымъ по своей отчаянности, Анна Петровна встала на скамейку, ея руки вытянулись и затрепетали надъ головами собравшагося народа.

— Какъ! сказала она, окинувъ публику взглядомъ презрѣнія, французы говорятъ, что медленная смерть, исполненная агоніи, которую имъ готовитъ врагъ, что эта смерть, достойная рабовъ, предпочитается ими славной битвѣ съ оружіемъ въ рукахъ? Французы, вы или потеряли всю живость вашего характера, или страхъ пришибъ вашъ умъ и вы не въ состояніи мыслить сколько нибудь логично? Да, завтра пруссаки явятся въ вашу деревню въ большемъ числѣ и разорятъ васъ, но это будетъ во всякомъ случаѣ все равно, прогоните ли вы ихъ сегодня, или подставите имъ ваши спины и отдадите па поруганіе врага честь вашихъ женъ и дочерей. Неужели въ васъ осталось такъ мало мужества, что вы не можете даже купить себѣ цѣною вашей крови одинъ лишній день свободы, тотъ лишній день, который былъ бы безконеченъ, еслибъ вся ваша страна не потеряла здраваго смысла, забитаго вашими Бонапартами? Если вы въ самомъ дѣлѣ переродились, если вы не способны понять то чувство дружбы, которое ваши отцы вселили въ сердца всѣхъ честныхъ



====page 500====



иностранцевъ, то пусть двадцать пруссаковъ душатъ здѣсь двѣ сотни французовъ, но это будетъ завтра, а сегодня я и ваши женщины, мы очистимъ деревню отъ непріятеля. Donnez moi une arme, braves femmes, et en avant! Mon mari, tu va charger nos revolvères!

Крики энтузіазма перебивали ея короткую рѣчь, когда же она кончила, то всѣ голоса слились въ одинъ общій хоръ, прогремѣвшій два слова:

— Aux armes!

— C ’est une Jeanne d’Arc, сказалъ старый хозяинъ, указывая на Анну Петровну. Prenez vos armes galliards, et rassemblons nous autour d’elle, и старикъ снявъ со стѣны свое ружье, принялся его заряжать въ то время, какъ народъ высыпалъ изъ дома и въ припрыжку помчался за оружіемъ.

Александръ Васильевичъ принялъ озабоченный видъ и взлѣзъ на крышу дома. Онъ осмотрѣлъ мѣстность, замѣтилъ непріятельскую позицію и снова спустившись въ горницу, сообщилъ женѣ свой планъ аттаки, который и былъ принятъ ею съ полною готовностью. Подъокнами дома собралось человѣкъ тридцать людей, вооруженныхъ ружьями, кромѣ того, человѣкъ пятнадцать явились съ длинными шестами, на концѣ которыхъ были подвязаны косы, у шестерыхъ оказались ружья со штыками. Анна Петровна, все такъ же вдохновленная, вышла къ этой вооруженной толпѣ, за нею слѣдовалъ Брынскій. Онъ несъ тоже ружье со штыкомъ, которое досталъ изъ своей телѣги. Женщины, въ числѣ превышающемъ сотню, окружили своихъ ополченцевъ. Брынскій выругавъ ихъ велѣлъ имъ разойтись по домамъ для того, чтобы пруссаки не замѣтили приготовленій къ оборонѣ; онѣ молча повиновались. Затѣмъ онъ осмотрѣлъ волонтеровъ и опытнымъ глазомъ забраковалъ десять изъ нихъ, не имѣвшихъ никакихъ воинскихъ свойствъ.

— On voit que vous étiez militaire, vous connaissez nos poltrons aussi bien que nous même, сказалъ ему старикъ, оказавшійся сельскимъ учителемъ.

— Во время американской войны я командовалъ кавалерійскимъ эскадрономъ, отвѣтилъ онъ, гордо поднявъ голову.



====page 501====



— Bravo, c’est déjà quelque chose, крикнула толпа.

— Taisez vous gibier de la potence, строго внушилъ имъ артистъ.

Эта тактика понравилась волонтерамъ, которые окончательно прониклись воинскимъ духомъ.

Пруссаки въ это время отпустивъ подпруги у своихъ лошадей и бросивъ имъ корму, расположились въ какихъ нибудь тридцати шагахъ отъ деревни, развели огонь и жарили на сабляхъ пять похищенныхъ ими овецъ, остальная добыча въ числѣ двадцати штукъ мелкаго скота была ими зарѣзана и валялась подлѣ костра. Въ одномъ изъ крайнихъ домовъ бурга находился небольшой балконъ, выходившій въ садъ, подлѣ котораго расположились кавалеристы. Брынскій выбралъ десять молодцовъ смѣлыхъ на видъ и поручилъ имъ войдти тихонько въ этотъ домъ, выскочить на балконъ и сдѣлать залпъ по пруссакамъ, а послѣ того не теряя времени присоединиться къ нему. Онъ же съ остальными волонтерами направился къ началу большой улицы и устроивъ здѣсь небольшую баррикаду изъ дровъ и мебели, засѣлъ съ остальнымъ отрядомъ. Анна Петровна съ револьверомъ въ рукахъ стояла въ сторонѣ отъ волонтеровъ, ее окружали нѣсколько смѣлыхъ женщинъ и трусливыхъ мужчинъ, вооруженныхъ чѣмъ попало и составлявшихъ ненадежный резервъ. Всѣ приготовленія были кончены, когда къ волонтерамъ подошелъ высокій пасторъ съ сѣдинами на головѣ и съ деревяннымъ крестомъ въ рукахъ.

— Je vous bénit mes enfants, сказалъ онъ и сталъ рядомъ съ Брынскою.

Артистъ посмотрѣлъ на свою жену, стоявшую на камнѣ. Руки свои она скрестила на груди, лицо ея по прежнему блѣдное было собрано сильнымъ мускульнымъ движеніемъ, глаза искрились тѣмъ зловѣщимъ блескомъ, который она наслѣдовала отъ своей бабки и вся ея фигура, тянувшаяся за поднятыми плечами, выражала отчаянную рѣшимость; казалось она была готова налетѣть на врага и раздавить его тяжестью собственной личности, которая годилась скорѣе для того, чтобы вдохновлять другихъ. Брынская замерла въ своей позѣ и только сильное движеніе ея раздутыхъ ноздрей показывало,



====page 502====



что она живой человѣкъ, а не изящное произведеніе мастера. Артистъ смотрѣлъ на нее и первый разъ въ жизни его охватило тихое чувство, которое заставляетъ человѣка молиться, обожать и плакать.

— Мнѣ такъ хорошо, что я хотѣлъ бы умереть сегодня, крикнулъ онъ женѣ, которая указала ему на дорогу.

Въ это мгновеніе послышался дружный залпъ и смѣльчаки бѣгомъ направились къ остальному отряду. Александръ Васильевичъ разставилъ ихъ по мѣстамъ.

— Nous avons tué deux hommes, хвастали стрѣлки и школьный учитель бывшій съ ними подтвердилъ это показаніе.

Пруссаки подтянули подпруги у своихъ сѣделъ, сѣли на коней и пустились въ аттаку.

Брынская и пасторъ прокричали нѣсколько одобрительныхъ словъ. Вдоль по прямой и длинной улицѣ бурга выступившія изъ домовъ женщины образовали нѣсколько группъ, которыя расположились весьма живописно подъ вліяніемъ страха и надежды. 

При первомъ напорѣ кавалеристовъ баррикады разлетѣлись и волонтеры отступили на нѣсколько шаговъ. Пруссаки начали рубить ихъ безъ всякаго разбора.

— Français nous devons nous acheter une glorieuse journée, закричала Брынская такимъ голосомъ, словно она заимствовала его отъ арфы, играющей побѣдоносный гимнъ.

— Dieu sera avec ceux, qui sauvront l’honeur de leurs femmes, потвердилъ пасторъ.

— Serrez vous, et en avant, ou je massacre tout les lâches, прогремѣлъ Брынскій, кидаясь впередъ и увлекая за собою толпу.

— Allez toujours, простоналъ школьный учитель, валяясь въ своей крови, которая обильными волнами вырывалась изъ его раздробленной головы.

Тогда началась общая свалка. Женщины, дѣти и старики, видя, какъ проливается кровь ихъ мужей и братьевъ, кинулись къ волонтерамъ и отчаянные ихъ крики наполнили воздухъ.

Анна Петровна не переставая пѣть своимъ голосомъ, возбуждавшимъ волонтеровъ, разряжала свой револьверъ, а другія женщины



====page 503====



смотрѣли на нее и казалось, забывая свое несчастіе, собирались молиться.

— Je vous bénit, enfants, soyons victime mais ne soyons pas lâches, сказалъ пасторъ въ тотъ моментъ, когда усатый пруссакъ замахнулся надъ его головою и ловко перерубилъ ему шею.

— Je vous bénit meurtrier, car... и онъ упалъ мертвымъ.

Пруссакъ мастерски, словно рикошетомъ задѣлъ своимъ палашемъ грудь Брынской, у которой онъ образовалъ широкій шрамъ.

— Свинья, эта женщина! ругался онъ по нѣмецки.

Артистъ видѣлъ, какъ кровь брызнула изъ груди его жены и какъ она, дрожащею рукою, держала за поводъ лошадь убившаго ее человѣка. Онъ вздрогнулъ, голова его закружилась, усталыя руки его получили новую силу, словно ихъ закалили сталью. Затѣмъ имъ овладѣло бѣшенство и желтая пѣна показалась на его горячихъ губахъ. Онъ зарычалъ какъ звѣрь и дикими глазами началъ искать своихъ жертвъ, первою изъ нихъ былъ убійца пастора и его жены.

— Serrez vous touts! braves et poltrons, enfants et femmes! вопилъ онъ такимъ тономъ что одному пруссаку показалось будто Брынскій ихъ командиръ и прислушиваясь къ его словамъ онъ пощадилъ жизнь близъ стоящей къ нему женщины. Хотя изъ всѣхъ волонтеровъ одинъ Александръ Васильевичъ умѣлъ хорошо владѣть оружіемъ, тѣмъ не менѣе пруссаки сочли нужнымъ отступить, оставивъ шесть человѣкъ убитыми и увезя съ собою четырехъ раненыхъ. Радостный крикъ раздался изъ толпы увидѣвшей, что кавалеристы скрылись за ближайшею горою. Артистъ кинулся къ своей женѣ, которая лежала безъ чувствъ; онъ внесъ ее въ ближайшій домъ, намочилъ водою ея голову и, приведя ее въ чувство, перевязалъ ей рану, которую онъ, къ ужасу своему, нашелъ опасною. Затѣмъ Брынскій пошелъ перевязывать другихъ раненыхъ, которыхъ оказалось очень немного; на двадцать пять человѣкъ убитыхъ, раненыхъ было только трое.

— Надо отдать имъ справедливость: пруссаки рубятъ такъ же хорошо, какъ русскіе казаки во время партизанскихъ войнъ, сорвалось съ языка человѣка, который былъ докторомъ, артистомъ и солдатомъ.



====page 504====



Весь вечеръ Анна Петровна чувствовала себя очень дурно, ночью она спала хорошо, но проснулась еще до свѣта. Мужъ сторожилъ женинъ покой, сидя въ ея изголовья.

— Мнѣ легче, сказала она и улыбка блеснула на ея блѣдномъ лицѣ.

— Не хочешь ли чего нибудь поѣсть?

— Пожалуй.

Онъ принесъ ей пятокъ яицъ въ смятку, съ которыми она, къ удовольствію артиста, справилась съ большою легкостью. Александръ Васильевичъ уложилъ ее и снова перевязалъ ей рану. Во все время этой операціи она морщилась, но молчала.

— Ты сердитъ на меня? спросила она.

— Не шути такъ, голубушка моя.

— Нѣтъ, я хочу знать не досадуешь ли ты за то, что я заставила тебя участвовать въ  такомъ глупомъ дѣлѣ, какое было вчера? Вѣдь я знаю, что ты не любишь тратить свои силы на мелочи и бережешь ихъ на болѣе путныя дѣла.

— Перестань, радость моя, развѣ тебѣ неизвѣстно, что для меня ты дороже всѣхъ дѣлъ въ цѣломъ свѣтѣ?

— Вижу, что ты извиняешь меня за неумѣстную вспышку и радуюсь этому всею душою. И однако, еслибъ всѣ французскія женщины поступали такъ же, какъ я вчера, то   пруссаки скоро вернулись бы на родину.

Брынскій сѣлъ завтракать.

— А что, Саша, — я опасно ранена? спросила она вдругъ.

— Ты должна беречься.

— Знаешь ли Саша, что я нехочу умирать?

Артистъ промычалъ что-то непонятное.

— Саша, продолжала она, уѣдимъ отсюда куда нибудь въ такое мѣсто, гдѣ есть всѣ медицинскія средства.

— Охотно соглашусь на это, если ты перенесешь дорогу.

— Намъ только добраться до желѣзной дороги, а тамъ будетъ спокойно ѣхать.

— До желѣзной дороги десять лье.

— Это пустяки, поѣдимъ. Пойми, что я не хочу умирать ни за



====page 505====



что на свѣтѣ; я еще многое хочу видѣть и о многомъ передумать. Саша сдѣлай все для того, чтобы я осталась жива.

— Прежде всего, радость моя, будь крѣпка духомъ.

— Въ этомъ не сомнѣвайся. Я хорошо помню слова этого умнаго Шопенгаура, который говоритъ, что отъ сильной воли зависитъ все. 

Черезъ часъ Брынскіе, рискуя попасть въ руки пруссаковъ, выѣхали изъ бурга на своей телѣжкѣ. Артистъ сидѣлъ по серединѣ этого экипажа, къ его груди была прижата большая подушка, а на ней лежала больная, которую онъ придерживалъ своими руками. Добрые люди, надъ головами которыхъ висѣла гроза, выступили гурьбою изъ своихъ домовъ и провожали гостей далеко за бургъ. Съ ними отправился одинъ молодой поселянинъ, онъ ѣхалъ верхомъ впереди и указывалъ имъ дорогу до самой станціи желѣзной дороги. Съ каждымъ шагомъ путники удалялись отъ пруссаковъ, но шаги эти стоили очень дорого Брынской, которая нѣсколько разъ лишалась чувствъ и тѣмъ задерживала и безъ того уже медленное ихъ движеніе. Они прибыли на станцію только въ сумерки и оказалось, что пассажировъ было болѣе, чѣмъ мѣстъ. Александръ Васильевичъ нанялъ особый вагонъ, за который онъ заплатилъ болѣе денегъ, чѣмъ они потратили на всю дорогу изъ Петербурга до Франціи и на вторые сутки они были въ Марсели. Здоровье Анны Петровны ухудшалось съ каждымъ часомъ и когда она была помѣщена въ тепломъ номерѣ гостинницы, то у нея начался бредъ. Артистъ созвалъ консиліумъ изъ трехъ врачей, которые слыли знаменитостями города и, въ результатѣ всѣхъ своихъ заботъ, началъ терять всякую надежду на выздоровленіе своей жены, которую вдобавокъ посѣтила еще сильная лихорадка. Часы шли ужасно медленно. Александръ Васильевичъ сидѣлъ у изголовья больной и считалъ минуты, которыя она проводила въ агоніи. Анна Петровна совершенно измѣнилась; щеки ея впали, пожелтѣли и лоснились какъ налакированный пергаментъ; ея открытые глаза потеряли свой блескъ; они блуждали, какъ будто отыскивали какую-то утрату, лишившую ихъ осмысленности. Такъ прошли еще сутки и на зарѣ слѣдующаго дня, когда



====page 506====



весеннее солнце упорно пробивалось сквозь шторы ея комнаты, она пришла въ себя.

— Какъ тяжело, простонала больная.

— Не хочешь ли ты чего нибудь? спросилъ онъ, чувствуя, что его тѣло подергивается судорогами.

— Я жить хочу, да, жить, во чтобы то ни стало!

Кровь прилила къ ея лицу и окрасила его сомнительнымъ румянцемъ, отчего глаза больной приняли прежнее жизненное выраженіе, всегда восхищавшее Брынскаго.

— Открой окно — я хочу видѣть это солнышко, ради котораго мнѣ хочется жить, сказала она.

Александръ Васильевичъ исполнилъ ея желаніе.

— Хорошо, продолжала она, ахъ какъ много напомнило мнѣ это солнышко и какъ много обѣщаетъ оно мнѣ въ будущемъ. Саша, ты не забылъ тотъ день, когда мы жили въ имѣніи твоего отца и отправились съ тобою на охоту? Ты надѣлъ на меня твой походный костюмъ и твои большіе сапоги, которые намозолили мнѣ ноги. Неправда ли я была тогда похожа на хорошенькаго юношу, которому улыбается жизнь?

— Ты была восхитительно хороша.

— Помнишь ли какъ я тогда радовалась безъ видимой на то причины? меня охватило тогда то же наивное чувство восторга, которое знакомо всякому живому существу и даже куропаткѣ, застрѣленной тобою въ тотъ день. Я радовалась собственно потому, что тогда такъ же свѣтило солнце, но и теперь я способна къ тому же наивному восторгу: но зачѣмъ мы убили тогда эту бѣдную птицу? Ты помнишь, какъ я ложилась на траву и говорила тебѣ будто трава эта кажется мнѣ большимъ лѣсомъ, если я смотрю на нее снизу вверхъ. Въ этомъ лѣсу двигается цѣлый міръ живыхъ существъ, чувствовавшихъ тогда ту же радость, которая наполняла мою грудь. А вѣдь міръ этотъ намъ неизвѣстенъ, Саша; мы не видимъ того, что могутъ разсмотрѣть насѣкомыя и что внимательно разглядываетъ муха, у которой глаза устроены, какъ совершеннѣйшій телескопъ. Я жить хочу, Саша, я добьюсь своего и узнаю все, все что дѣлается на бѣломъ свѣтѣ!



====page 507====



— Позволь мнѣ осмотрѣть твою перевязку.

— Подожди немного, дай мнѣ поговорить еще одну минуточку. Саша, а вѣдь я еще ничего не знаю, я не успѣла доразвиться до того, чтобы установить свои твердыя точки опоры въ этомъ нравственномъ мірѣ, гдѣ для меня все зыблится и волнуется, какъ непостоянная морская волна. Страшно, а вмѣстѣ съ тѣмъ и пріятно подумать о томъ, какъ много еще должна я сдѣлать въ жизни! Не служитъ ли это ручательствомъ того, что я еще долго проживу? Въ тридцать лѣтъ я осталась ребенкомъ, не успѣвшимъ опредѣлить свое мѣсто въ природѣ. А я уже писала, но все мною напечатанное окажется просто дрянью въ сравненіи съ тѣмъ, что я напишу впослѣдствіи. Знаешь ли, я чувствую, что создамъ что нибудь порядочное, что-то такое, что глубоко западетъ въ душу читателя, заставитъ его бросить все и задуматься, можетъ быть онъ даже заплачетъ и протянетъ своему врагу дружескую руку. Господи, да какъ прекрасенъ твой міръ!

— Ты вѣришь? спросилъ Брынскій и холодный потъ выступилъ на его лбу. Это явленіе было для него совершенно ново и онъ не зналъ слѣдуетъ ли ему радоваться или приходить въ отчаяніе.

— Вѣрю, Саша, начинаю вѣрить, потому что не знаю.

— Не послать ли за аббатомъ?

— Пожалуй пошли, если онъ не глупый, но любящій человѣкъ.

Онъ приказалъ слугѣ нанять экипажъ и съѣздить за аббатомъ, который не замедлилъ явиться. Брынскій встрѣтилъ его въ корридорѣ.

— Вы пожалуйста не говорите больной глупости, она понимаете ли вы не дура, сказалъ онъ аббату.

— Вы оскорбляете служителя Христа, и толстое лицо аббата выразило удивленіе, а умные глаза этого человѣка выдавали его испугъ.

— Нѣтъ, не въ томъ дѣло; больная атеистка, и только теперь, то-есть сегодня въ ней явилась искра вѣры.

И онъ дружелюбно пожалъ руку успокоившемуся Христову пастырю. Когда они вошли въ комнату, больная сдѣлала знакъ рукою. Брынскій приблизился къ ней въ то время, какъ аббатъ расположился на стулѣ и нюхнулъ щипотку табаку.



====page 508====



— Буду ли я жива? спросила она у мужа.

— Я надѣюсь.

— А я начинаю въ этомъ сомнѣваться. Холодъ овладѣваетъ моимъ сердцемъ.

— Гдѣ же твоя сила воли? отчаянно простоналъ Брынскій, докторскія свѣденія котораго уже не могли помочь его бѣдѣ.

— Онъ вретъ этотъ философъ, есть предопредѣленія и они фатальны, неизбѣжны. Я всегда чувствовала, что моимъ концемъ будетъ преждевременная смерть и я торопилась жить сперва умомъ, а потомъ чувствомъ, но увы — нельзя обмануть природу и порывы молодости наполняли мою грудь до сегодняшняго утра. Саша сдѣлай такъ, чтобы я осталась жива, вѣдь ты докторъ; ахъ, да какъ же сильно хотѣлось бы мнѣ просить тебя объ этомъ, но не могу... Я такъ слаба, и слезы обильною струею полились изъ ея умоляющихъ глазъ.

Брынскій только скрежеталъ зубами; онъ оказался безсильнымъ и безумная ярость душила его за горло.

— Ты ничего не можешь? спросила она, и слезы продолжали литься изъ ея глазъ, а взоромъ своимъ она не переставала его умолять.

Артистъ взялъ ее за руку и холодная дрожь пробѣжала по его тѣлу; пальцы на этой рукѣ уже окоченѣли.

«Трупъ», подумалъ онъ и въ его глазахъ помутилось.

Больная взглянула на аббата; тотъ всталъ и благословивъ ее, вынулъ изъ кармана распятіе; онъ приблизился къ Аннѣ Петровнѣ и далъ ей поцѣловать крестъ; сдѣлавъ это она улыбнулась своими посинѣвшими губами, а Брынскій указалъ аббату на стулъ, который на него и помѣстился.

— Ты ничего не можешь сдѣлать для моего выздоровленія, тогда не хочешь ли умереть вмѣстѣ со мною? спросила больная не внятнымъ голосомъ.

Артистъ хорошо ее понялъ.

— Клянусь тебѣ, что я не многими днями переживу тебя, если ты умрешь! крикнулъ онъ съ тѣмъ безумнымъ увлеченіемъ, отъ котораго сильно покоробило аббата.



====page 509====



Чтобы скрыть свое волненіе, онъ поторопился выйти въ корридоръ.

 Александръ Васильевичъ не спускалъ глазъ съ своей жены. Щеки ея снова приняли цвѣтъ лоснящагося пергамента, глаза по прежнему сохраняли умоляющій взглядъ и какъ будто продолжали еще плакать, но прежнія слезы засохли на ея восковомъ лицѣ, а новыхъ она уже не имѣла; ротъ ея полураскрылся; больная дышала рѣдкими вздохами, сопровождая ихъ стонами. Вдругъ она затряслась всѣмъ тѣломъ и глаза ея осмыслились свойственнымъ ей зловѣщимъ блескомъ. Анна Петровна выдернула свою руку изъ рукъ ея мужа, приподнялась и присѣла на кровати.

— Темно, ничего не вижу, сказала она.

Вдругъ она подпрыгнула вверхъ и ухватилась рукою за столикъ, стоявшій подлѣ ея постели. Больная какъ будто хотѣла встать на ноги.

— Я жить хочу! крикнула она голосомъ, раздирающимъ душу и способнымъ навести ужасъ на самыхъ смѣлыхъ людей, Анна Петровна упала на подушки, вытянулась, еще разъ дрогнула всѣмъ тѣломъ и стихла. Вѣки ея сомкнулись, ротъ оставался открытымъ, какъ будто она еще разъ готовилась крикнуть. Одѣяло сбилось въ ея ногахъ и растенувшаяся рубашка обнажила грудь умирающей; повязка скользнула съ ея широкой и почернѣвшей раны, изъ которой уже не струилась запекшаяся кровь.

Александръ Васильевичъ крякнулъ, поднялся со стула и осмотрѣлъ комнату. Потомъ онъ подошелъ къ трупу, повертѣлъ его во всѣ стороны, припалъ къ его ногамъ и заревѣлъ какъ дикій звѣрь. Недолго онъ оставался въ неподвижномъ положеніи; скоро онъ запрыгалъ около кровати, всматриваясь въ трупъ и цѣлуя его; казалось онъ хотѣлъ оплакать всякую его часть особо, но слезы не текли изъ его глазъ, а горло продолжало издавать рычаніе разсерженнаго звѣря.

Черезъ полчаса Брынскій уже стоялъ по серединѣ комнаты и проклятія лились изъ его устъ, какъ изъ нихъ лились когда-то вдохновенныя слова даровитаго артиста. Лицо его вытянулось, нижняя губа отвисла и дрожала, а широкіе глаза блуждали по комнатѣ, въ



====page 510====



нихъ было что-то необузданное и хищническое, кулаки артиста сжались и грозили какому-то невидимому врагу, а грудь тряслась отъ своихъ усилій произносить ужасныя слова.

— Эхъ, чертъ подери, еслибъ только можно было составить цѣлый корпусъ изъ такихъ людей, какъ я, людей, которымъ нечего терять и которыхъ душитъ месть, то мы-бы натворили въ мірѣ всякихъ дѣлъ, и говоря это онъ разсмѣялся безумнымъ смѣхомъ не расходившейся злости.

 	На губахъ его снова появилась желтая пѣна бѣшапаго звѣря. Въ эту минуту Брынскій былъ въ самомъ дѣлѣ дикимъ и страшнымъ человѣкомъ. Хорошо, что Радужный не видѣлъ въ этомъ положеніи человѣка, котораго онъ уважалъ и которому симпатизировалъ. Что бы онъ сказалъ глядя на это прекрасное лицо, обезсмысленное звѣрскимъ чувствомъ. Бѣдный Радужный! можетъ быть послѣ такого зрѣлища, ты усумнился бы въ добротѣ человѣческой природы и пошатнулась бы твоя вѣра. 

— Нужны жертвы и онѣ явятся, рычалъ Брынскій, жаль только, что мало такихъ людей, какъ я.

Александръ Васильевичъ пробѣсился цѣлыхъ три дня, въ которые справлялась печальная процессія похоронъ его жены. Слушая органъ католической церкви, совершавшій надъ покойницею печальный обрядъ, артистъ чувствовалъ, что сердце его смягчается и были минуты, когда ему опять-таки хотѣлось плакать, обожать и молиться. Нѣсколько разъ онъ жалѣлъ даже, что на похоронахъ не участвовали пѣвчіе православной церкви, которые своими трогательными мотивами могли бы разогрѣть его душу и вызвать въ ней примирительное чувство; тогда можетъ быть и въ самомъ дѣлѣ слезы навернулись бы на его безстрашныхъ глазахъ. Но эти минуты проходили очень скоро и схоронивъ жену, сердце Брынскаго наполнилось одною безсмысленною местью. Цѣлые дни онъ проводилъ въ кофейной и жадно слѣдилъ за военными дѣйствіями. Однажды вечеромъ онъ прочиталъ о второй, безуспѣшной вылазкѣ французовъ изъ Парижа и съ досадою отбросилъ отъ себя газету. Коренастый мужчина средняго роста и его лѣтъ сидѣлъ за тѣмъ же столомъ. Его подвижное итальянское лицо и умные черные глаза, не имѣвшіе свойства потупляться,



====page 511====



обратили на него вниманіе артиста, который уже нѣсколько дней сряду встрѣчался съ нимъ въ кофейной.

— Qu’arrive-t-il? спросилъ его итальянецъ, отодвигая отъ себя газету, брошенную Брынскимъ.

— Il n’y а en France que les femmes et Garibaldi, qui veulent se battre avec les Prussiens, отвѣтилъ онъ съ горечью.

— Et nous irons nous battre s’il vous plait, и глаза итальянца заблестѣли, какъ будто къ нему неожиданно свалилось счастье съ самаго неба. Видно было, что этотъ человѣкъ уже отвѣдалъ всѣ горестныя прелести военной жизни.

Александръ Васильевичъ пожалъ ему руку и спросилъ какъ его зовутъ.

— On me nomme Calvi, отвѣтилъ тотъ съ достоинствомъ.

Весь вечеръ они просидѣли вмѣстѣ и много бутылокъ вина перемѣнилъ имъ мальчикъ.

Черезъ нѣсколько дней они были на Вогезскихъ горахъ и любовались, какъ дѣти своими красными рубашками. Оказалось, что Кальви былъ сперва капитаномъ судна, разбившагося недалеко отъ Константинополя; потомъ онъ долго служилъ механикомъ на французскихъ пароходахъ и бросилъ это дѣло для того, чтобы сражаться за освобожденіе своей родины.

— И что вы будете дѣлать, когда кончится война? спросилъ его Александръ Васильевичъ.

— Я отправлюсь въ Россію, которая нуждается въ механикахъ и тамъ возьму себѣ мѣсто въ какомъ нибудь пароходномъ обществѣ.

Артистъ взялъ его за руку.

— Будьте другомъ, сказалъ онъ.

— За тебя и съ тобою я готовъ пройти по всѣмъ степенямъ Дантовскаго ада.

Брынскій разсказалъ ему свою исторію и заключилъ ее такими словами:

— Если въ наше время не существуютъ чудеса, то я буду убитъ въ первомъ же дѣлѣ съ пруссаками, а потому возьми отъ меня этотъ кошелекъ, въ немъ двѣ тысячи франковъ и если ты уцѣлѣешь, то деньги эти пригодятся тебѣ на поѣздку въ Россію; но дай мнѣ слово, 



====page 512====



что тамъ ты съищешь Радужнаго вотъ по этому адресу, и онъ передалъ ему клочекъ сѣрой бумаги.

— Je vous jure de remplir votre volontée, и взявъ деньги онъ добавилъ, что отдастъ ихъ обратно Брынскому, въ случаѣ, если онъ останется живъ.

Артистъ только улыбнулся.

— И что же я скажу Радужному? спросилъ Кальви.

— Скажи ему, что ты видѣлъ, какъ русскіе космополиты умѣютъ умирать за честное дѣло и что, если его родинѣ будетъ угрожать опасность отъ внѣшняго врага, то всѣ мы русскіе отщепенцы встанемъ въ ряды ея войска.

— Si, печально пропѣлъ итальянецъ.

Пруссаки не замедлили показаться у подножья горъ и вдохновенная фигура Гарибальди проѣхала мимо волонтеровъ, разсыпанныхъ кучками за кустарниками и камнями.

— Mes braves, говорилъ онъ своимъ стрѣлкамъ, nous allons voir à l’instant les dos de ces affreux soldats de sa Majesté l’empereur de toute l’Allemagne.

Онъ говорилъ и спокойная улыбка на устахъ этого пророка привела въ энтузіазмъ всѣхъ его волонтеровъ, которые быстро начали наступательное движеніе и скоро очутились у подножья горы. Началась ужасная рукопашная свалка, а фигура старца-командира, перевозилась его конемъ съ одного пункта битвы на другой. Спокойная улыбка Гарибальди продолжала возвѣщать побѣду и послѣ пятичасоваго боя прусская пѣхота дрогнула. Она начала отступать въ большомъ безпорядкѣ, когда къ ней на помощь подоспѣлъ полкъ нѣмецкой кавалеріи. Началась новая свалка, но Гарибальди продолжалъ повторять своимъ волонтерамъ:

—  Mes braves, nous allons voir и проч.

Пруссаки начали снова отступать. Кальви дрался рядомъ съ Брынскимъ и видя его ожесточеніе повторялъ только, что такого человѣка не могутъ убить нѣмцы. Уже сердца Гарибальдійцевъ возликовали отъ рѣшительной побѣды; красныя рубахи бросились преслѣдовать остатки прусской пѣхоты, когда Кальви оглянулся и не увидѣлъ подлѣ себя Брынскаго. Онъ замѣтилъ его въ сторонѣ, шагахъ въ



====page 513====



пятидесяти. Артистъ предавалъ смерти еще одну жертву своей ненасытной мести. Въ этотъ моментъ на него налетѣло два кавалериста. Брынскій отбиваясь отъ нихъ дѣлалъ ружьемъ вольты, достойные образцоваго солдата. Когда Кальви подбѣжалъ къ нему, одинъ кавалеристъ уже падалъ съ своего коня, но другой нанесъ артисту рѣшительный ударъ по головѣ. Александръ Васильевичъ пошатнулся, безполезное ружье выпало изъ его рукъ, кровь изъ его черепа брызнула вверхъ, двумя сильными струями; онъ упалъ, а его окостенѣвшій языкъ еще силился произнести послѣднее проклятіе. Кавалеристъ наѣхалъ на него своею лошадью, ему хотѣлось доканать этого бойца и прекрасная гордая голова артиста, носившая отпечатокъ дарованія, даже въ эту послѣднюю минуту его жизни, очутилась между задними ногами высокой кобылы, управляемой прусскимъ солдатомъ. Кальви сдѣлалъ отчаянный прыжокъ, выкинулъ вольтъ своимъ ружьемъ и вонзилъ весь штыкъ въ спину кавалериста. Онъ упалъ, а свободная кобыла маршъ маршемъ понеслась по полянѣ. Итальянецъ нагнулся надъ Брынскимъ, но онъ уже былъ мертвъ; его лицо оказалось почти не поврежденнымъ, но широкій шрамъ на головѣ начинался отъ самаго лба и доходилъ до шеи, съ которой пруссакъ сорвалъ часть кожи и обнажилъ два раздробленныхъ позвонка. Шрамъ былъ очень глубокъ, потому что обѣ половинки головы разошлись въ разныя стороны, болѣе чѣмъ на два вершка. Кальви полюбившій въ Брынскомъ воина полюбовался немного его головою; вынулъ изъ-за пояса ножъ и  обрѣзалъ отъ артиста двѣ пряди его кудрявыхъ волосъ; онъ сунулъ ихъ за голенище своего сапога и пустился вслѣдъ за тыломъ убѣгавшихъ пруссаковъ; но Гарибальди въ виду наступавшей ночи, велѣлъ отступать и среди восторженныхъ криковъ волонтеровъ повторилъ еще разъ:

— Vous voyez mes braves, que les soldats de sa majestée l’Empereur ne sont pas tellement terrible, comme on les dessint dans les contes des bonnes femmes.



====page 514====



ГЛАВА IX.



Французская республика уже заключила миръ съ прусскою монархіею. Уже и къ намъ въ Россію подоспѣла запоздалая весна, когда Кальви, вѣрный своему обѣщанію, пріѣхалъ къ Радужнымъ прямо въ деревню. Итальянецъ претерпѣлъ много приключеній пробираясь къ нимъ изъ Петербурга; храбрый волонтеръ не зналъ конечно ни слова по русски и ему приходилось часто показывать адресъ, данный ему Брынскимъ, всѣмъ людямъ, у которыхъ онъ распрашивалъ такимъ образомъ куда ему слѣдуетъ ѣхать.

Радужные приняли его какъ роднаго и тотчасъ же послѣ своего вступленія въ ихъ гостиную, Кальви разсказалъ имъ все, что зналъ о смерти Александра Васильевича и его жены. Когда онъ кончилъ свое повѣствованіе, заключенное щедрыми похвалами артисту, Федоръ Гавриловичъ печально взглянулъ на жену. Любовь Дмитріевна плакала о покойномъ, какъ о своемъ родномъ братѣ. Мужъ крѣпко поцѣловалъ ей обѣ руки и потупился.

— Il vaut la peine qu’une femm e de votre trempe pleure pour un Brinski; c’était un fameux soldat, lui! замѣтилъ Кальви, почувствовавшій себя какъ дома.

Онъ провелъ у Радужныхъ два дня и уѣхалъ отъ нихъ съ полнымъ убѣжденіемъ, что въ Россіи есть люди съ настоящимъ, то естъ не куринымъ сердцемъ.

— Куда же вы отправляетесь теперь? спросилъ Радужный, провожая дорогаго гостя.

— Ѣду въ Нижній, я получилъ тамъ мѣсто старшаго механика на пассажирскомъ пароходѣ, отвѣтилъ онъ, надѣвая свое теплое пальто съ кошечьимъ воротникомъ.

— И вы довольны вашимъ мѣстомъ?

— Pourquoi pas. Мнѣ платятъ двѣ тысячи рублей въ годъ, а лѣтомъ станутъ давать готовое содержаніе со стаканомъ шнапса въ добавокъ. Для стараго холостяка это не дурно.

Они разстались, какъ давнишніе друзья. Кальви оставилъ имъ



====page 515====



толстую прядь волосъ, отрѣзанныхъ имъ у оплакиваемаго покойника и уѣхалъ.

— Раздѣлимъ пополамъ этотъ грустный подарокъ, сказалъ Федоръ Гавриловичъ женѣ, одну часть оставимъ себѣ, а другую отвеземъ Василію Ивановичу. И съ скрѣпленнымъ сердцемъ они вдвоемъ поѣхали къ старику, котораго застали за шахматною доскою, онъ игралъ съ своимъ письмоводителемъ, коренастымъ юношею лѣтъ двадцати, съ полнымъ и вѣчно улыбающимся лицомъ. Костюмъ его отличался тою же небрежностью, за которую вошелъ въ славу посредникъ. 

Василій Ивановичъ принялъ Радужныхъ съ свойственнымъ ему гостепріимствомъ и весело болталъ съ ними объ этой кончившейся наконецъ войнѣ.

— Еслибъ у меня была эта скверная наклонность, то я бы позавидовалъ вамъ, сказалъ онъ своимъ гостямъ.

— Въ чемъ это? спросила Любовь Дмитріевна.

— Въ томъ, что вы ѣдете теперь за границу, очень интересно посмотрѣть, что дѣлаютъ французы и пруссаки, окончивъ свою бойню.

— Мы ѣдемъ лечиться.

— Это все равно. Глаза ваши останутся свободными для наблюденій. Вотъ мой Саша уѣхалъ и какъ въ воду канулъ; уже вернется, такъ разскажетъ мнѣ много интереснаго. Славный онъ разсказщикъ сынъ мой. Странно, что о немъ нѣтъ ничего въ газетахъ, или можетъ быть онъ командовалъ французскимъ корпусомъ подъ какимъ нибудь чужимъ именемъ? Вѣрно эта отчаянная голова побываетъ у меня лѣтомъ, а то ужъ и не знаешь куда ему писать.

Радужные переглянулись. Любовь Дмитріевна не выдержала; на ея глазахъ навернулись слезы.

— Вы о немъ знаете что нибудь; разскажите пожалуйста всю правду. Я не трусъ и не нервная барыня, заговорилъ старикъ задыхающимся голосомъ и скулы его забили тревогу.

Радужные снова переглянулись и Федоръ Гавриловичъ, внимательно наблюдая за выраженіемъ хозяйскаго лица, осторожно приступилъ къ своему печальному разсказу. Но видимому старикъ оставался покоенъ, только отъ времени до времени онъ закрывалъ глаза и стискивалъ



====page 516====



зубы. Гость счелъ возможнымъ передать ему все что онъ зналъ и онъ уже запустилъ руку въ карманъ своего сюртука, чтобы достать оттуда прядь завитыхъ волосъ покойника, когда Василій Ивановичъ вскочилъ со своего мѣста и ударилъ кулакомъ по столу.

— Вздоръ, пустяки — это васъ обманули! Дементій, а Дементій, поворачивайся братъ, дай-ка мнѣ сюда стаканъ воды! кричалъ онъ и добавилъ уже тихо и съ оттѣнкомъ грусти:

— Нѣтъ, Федоръ Гавриловичъ, не вѣрьте этому, я полагаю, что все это пустяки.

— Я бы и самъ не повѣрилъ этому тяжелому извѣстію, еслибъ не зналъ вашего сына.

— Да, онъ такой человѣкъ, что способенъ выкинуть и не такую еще штуку, согласился отецъ.

— И вотъ его волосы, которые мнѣ принесъ этотъ честный волонтеръ; вы можете оставить эту прядъ у себя, и Федоръ Гавриловичъ подалъ старику бумажный свертокъ.

— Да, это его волосы, рѣшилъ хозяинъ, разсматривая хорошо знакомые ему кудри.

Всѣ трое переглянулись и помолчали.

— Убили, Сашу моего убили, сказалъ старикъ тономъ похороннаго причитанія, и кровь показалась на его запекшихся губахъ.

Радужный подалъ ему стаканъ съ водою. Василій Ивановичъ отхлебнулъ нѣсколько глотковъ.

— Вздоръ, пустяки — это сейчасъ пройдетъ. Убили Сашу, ну что же дѣлать — всякому своя судьба; не одного его убили тамъ, торопливо заговорилъ онъ.

— Ужасно подумать о томъ, сколько даровитыхъ силъ погибло въ этой войнѣ, замѣтила Любовь Дмитрiевна.

— Ну, да и онъ былъ даровитый и его убили — это очень естественно, что убиваютъ даровитыхъ: они самый живой народъ, потому что…

Старикъ не договорилъ, кровь хлынула у него изъ горла. Дементій принесъ тазъ съ холодною водою. Федоръ Гавриловичъ и его жена приложили къ головѣ посредника холодные компрессы.



====page 517====



— Благодарю, благодарю васъ, теперь все прошло, я знаете ли, полнокровенъ и если кровь идетъ у меня горломъ, то это не опасно. Дементій братецъ, подавай ка намъ обѣдать, гости наши я думаю проголодались, и онъ старался улыбнуться. Потомъ Василій Ивановичъ всталъ, замкнулъ волоса своего сына въ комодъ и тяжело опустился въ кресло.

— Маленькая слабость — это ничего, пройдетъ, и затѣмъ Василій Ивановичъ завелъ разговоръ о предметахъ, не касавшихся до полученнаго имъ непріятнаго извѣстія.

За обѣдомъ Василій Ивановичъ старался ѣсть какъ можно болѣе и болталъ безъ умолку. Но часто рѣчь его прерывалась и онъ начиналъ молчаливо кивать головою.

— Да, убили-таки моего Сашу, вспоминалъ Брынскій, Дементій ты слышишь ли, Александра Васильевича убили на войнѣ?

— Убили должно быть, отвѣчалъ слуга.

— Вы говорите, Федоръ Гавриловичъ, обращался хозяинъ къ гостю, что пруссакъ разбилъ сыну моему голову и перерѣзалъ грудь Аннѣ Петровнѣ.

— Это сдѣлали разные пруссаки.

— А Саша дрался хорошо, какъ вамъ разсказывалъ объ этомъ волонтеръ?

— Кальви восхищается храбростью вашего сына.

— Я думаю французы станутъ о немъ долго вспоминать.

Радужные не разочаровывали Василія Ивановича, который хотѣлъ вѣрить въ эту минуту въ то постоянство французовъ, въ которомъ онъ всегда имъ отказывалъ, характеризуя ихъ вѣтренными людьми. Вечеромъ Любовь Дмитріевна уѣхала къ своимъ дѣтямъ, а мужъ ея остался у Брынскаго и провелъ ночь въ кабинетѣ, вмѣстѣ съ нимъ. Утромъ онъ распрощался съ старикомъ и отправился домой, гдѣ Вѣра Осиповна и его жена дѣлали приготовленіе къ ихъ заграничному путешествію, которое они предпринимали вмѣстѣ съ дѣтьми, съ нянькою и съ горничною Машею. Камердинеръ оставался въ деревнѣ для наблюденія за порядкомъ въ домѣ. А Василій Ивановичъ сильно тосковалъ цѣлую недѣлю, потомъ природная веселость его нрава взяла верхъ и онъ опять зажилъ по прежнему. Всѣмъ своимъ



====page 518====



гостямъ старикъ разсказывалъ о томъ, что сынъ его умеръ молодцомъ и что французы въ восхищеніи отъ его храбрости. Этотъ разсказъ сдѣлался такъ милъ его сердцу, что посредникъ, забывая всю неполитичность своего поведенія, повторялъ его сперва избраннымъ крестьянамъ, заслуживавшимъ по его понятію полнаго довѣрія, а потомъ уже каждый его посѣтитель удостоивался чести услышать отъ Василія Ивановича всѣ подробности славной смерти его сына, съ которымъ большинство мѣстныхъ обывателей совершенно было не знакомо. Объ Александрѣ Васильевичѣ всѣ забыли въ уѣздѣ на второмъ же мѣсяцѣ послѣ его смерти и только старикъ въ грустныя минуты своей одинокой жизни подходилъ къ комоду и доставалъ изъ него кудри покойника. Случалось, что онъ долго смотрѣлъ на нихъ и задумывался такъ, какъ ему не удавалось еще никогда думать прежде. Въ его безпечное сердце западало тогда непріятное чувство; старикъ какъ будто начиналъ сознавать, что онъ въ чемъ-то виноватъ передъ покойнымъ и что не слѣдовало бы ему забывать о сынѣ въ то время, когда онъ былъ еще юношею, съ сердцемъ, открытымъ каждому человѣку, съ словомъ горячей любви на устахъ. Но эта любовь сдѣлалась доступна старику только теперь, когда онъ задумчиво водилъ своими толстыми пальцами по шелковистымъ кудрямъ сына, который по собственному сознанію Василія Ивановича былъ во всѣхъ отношеніяхъ выше своего отца. При такой мысли родительское сердце начинало чувствовать раскаяніе и болѣзненное его сотрясеніе мучительно отдавалось въ широкой груди старика; онъ торопился прятать кудрявые волосы, замыкалъ комодъ и скорыми шагами выходилъ изъ своего кабинета.

Много еще лѣтъ долженъ прожить Василій Ивановичъ и въ пользу этого говоритъ его бодрость и его благоразуміе, которое примиряется почти со всѣмъ. Въ его селѣ надворныя строенія могутъ совершенно развалиться, правительство можетъ уничтожить посредниковъ, а Брынскій все еще станетъ разсуждать о политикѣ съ Дементьемъ и будетъ по прежнему разсказывать крестьянамъ о послѣднихъ дняхъ жизни его сына. Надо полагать только, что если Василій Ивановичъ не будетъ имѣть никакой административной или общественной должности,



====page 519====



то онъ чаще прежняго повадится ходить въ огородъ и станетъ усерднѣе цапаться на его грядахъ. 

Этотъ человѣкъ имѣетъ всѣ данныя для того, чтобы обратиться въ мѣстнаго старожилу.

Въ первыхъ числахъ мая 1871 года къ вокзалу варшавской желѣзной дороги подъѣхали двѣ кареты, въ которыхъ размѣстилось все семейство Радужныхъ съ двумя прислугами и съ ихъ вещами. Изъ перваго экипажа выскочилъ Федоръ Гавриловичъ и подалъ руку вышедшей за нимъ женѣ. Радужный былъ веселъ и круглая окладистая борода, выросшая на его подбородкѣ, придавала ему почтенный видъ чисто русскаго, безсословнаго человѣка. Тѣмъ не менѣе онъ былъ одѣтъ безукоризненнымъ джентльменомъ и его по прежнему добрые глаза смотрѣли прямо въ лицо всѣхъ встрѣчающихся съ нимъ людей; какъ будто бы онъ готовился сказать привѣтливое слово каждому видимому имъ человѣческому существу. Плавно, словно высказывая свое личное достоинство, прохаживался онъ по вокзалу, держа подъ руку свою жену, которая была одинаковаго съ нимъ роста и кажется гордилась тѣмъ, что ею любовалась публика, обратившая вниманіе на ея зрѣлую красоту кровной русской женщины.

Вѣра Осиповна усаживала дѣтей въ семейный вагонъ и хлопотала съ провожавшимъ ихъ до Петербурга камердинеромъ, который употреблялъ значительныя старанія, увѣряя ее въ томъ, что всѣ вещи, привезенныя ими съ собою уже отданы въ багажъ. Соболева на старости лѣтъ сдѣлалась чрезвычайно хозяйственною и акуратною женщиною. Радужныхъ провожали пріятели, которые были для нихъ тѣмъ дороже, что ихъ осталось немного. Профессоръ, пробиравшійся бочкомъ, былъ въ ихъ числѣ и обѣщалъ навѣстить Федора Гавриловича лѣтомъ, въ самой Женевѣ.

Поѣздъ готовился къ отправленію и Радужные сѣли рядомъ съ Соболевой, которая нашептывала имъ, что если у нихъ мало денегъ, то она можетъ ихъ выручить.

Раздался третій звонокъ и они покатили пославъ своимъ пріятелямъ послѣдній воздушный поцѣлуй. Поѣздъ мчался мимо болотъ, бѣдныхъ деревень и тощихъ лѣсовъ. Радужный долго смотрѣлъ въ окно, потомъ забился въ уголъ вагона и крѣпко задумался.



====page 520====



Федору Гавриловичу еще далеко до сорока лѣтъ, но сѣдина уже появилась на его головѣ; правда, что она мало замѣтна въ его свѣтлыхъ волосахъ но онъ уже считаетъ себя пожилымъ и потому нашелъ нужнымъ окинуть критическимъ и безпристрастнымъ взоромъ весь пройденный имъ жизненный путь. Оказалось, что прошлое поведеніе этого человѣка безъ всякихъ стараній съ его стороны имѣло такую послѣдовательность, какъ будто онъ сознательно стремился къ достиженію опредѣленной нравственной цѣли, и сообразовалъ съ ея требованіями самыя мелочныя свои желанія, оказалось, что вся его жизнь составляла одно нераздѣльное цѣлое. Рѣзкія выходки его молодости, оставлявшія послѣ себя одно чувство грустнаго раскаянія, были только легкими складками на гладкомъ полотнѣ его пути, которое теперь уже сравнялось. Сзади и спереди Радужнаго была все та же ровная дорога, скользкая какъ осенній ледъ и безотрадная какъ сѣверная зима. Эту дорогу не растопило согрѣвавшее его солнышко, но и не замела его болотная грязь, которую она пересѣкала узкою и прямою полосою. Онъ тонулъ въ тинныхъ дебряхъ, и далеко отходилъ въ стороны отъ прямой линіи ледяной полосы, но онъ никогда не упускалъ ее изъ вида и всегда возвращался къ ней, какъ блудный сынъ возвращается на свою сѣверную родину послѣ долгихъ скитаній по чужимъ краямъ. Но почему же такъ скользка его дорога, покрытая ледянымъ ковромъ, почему солнышко не согнало съ нея зимняго гостя и отъ чего не заросла она муравою травою, на которой отдохнулъ бы измученный взоръ путника? Или Радужный дурно натопталъ свою тропинку, или заслонилъ онъ ее отъ солнечныхъ лучей, или не догадался онъ разсчистить вѣтьви вѣковыхъ деревьевъ, которыя густымъ шатромъ нависли надъ дорогою, лишили ее дневнаго свѣта и удерживаютъ надъ нею дыханіе холодной могилы? А между тѣмъ Федоръ Гавриловичъ посвятилъ всю свою жизнь на то, чтобы сдѣлать людямъ добро, онъ хотѣлъ добиться того, чтобы его окружали веселыя, улыбающіяся лица, которыхъ грѣло бы теплое солнце. Онъ былъ окруженъ скоротечною дружбою, осыпавшею его совѣтами, которыми онъ не пользовался и среди которыхъ чувствовалъ себя все-таки одинокимъ, а ноги его никогда не переставали зябнуть отъ морознаго покрова, имъ же самимъ



====page 521====



избраннаго пути. И вотъ теперь ослабленный, съ ногами дрожащими отъ всякаго звука, выражающаго человѣческія страданія, онъ задаетъ себѣ мучительный вопросъ, почему не растопилась его дорожка отъ весенняго солнышка и въ отвѣтъ передъ нимъ встаютъ какъ привидѣнія образы людей, стоявшихъ когда-то близко къ его сердцу. Встаетъ передъ нимъ вдохновленная фигура Брынскаго съ божественнымъ сіяніемъ на гордомъ челѣ и съ ядовитою демонскою улыбкою на устахъ, а съ его устъ срываются желчныя слова, которыми онъ проклинаетъ свѣтъ, не образовавшій для него уютнаго уголка, въ который онъ могъ бы юркнуть, какъ птичка въ свое теплое гнѣздышко. Рядомъ съ нимъ становится Анна Петровна блѣдная, дрожащая и взволнованная; въ рукахъ своихъ она держитъ два терновыхъ вѣнца и одновременно накладываетъ ихъ на свою голову и на чело Брынскаго, смѣлаго на столько, что видъ его оскорбляетъ тихихъ и дюжихъ людей.. Подлѣ нихъ стоитъ сгорбленная фигура университетскаго товарища, посвятившаго себя научной карьерѣ. Младенецъ въ душѣ, безучастный собесѣдникъ среди практическихъ людей, онъ потерялъ свое зоркое зрѣніе, надѣлъ очки и разучился ходить. Искалѣчила его табуретка въ лабораторіи медицинской академіи и давно уже не выпрямляетъ онъ своего стана и пробирается бочкомъ среди людей, надутыхъ сознаніемъ своего сомнительнаго достоинства. Профессоръ тащитъ за собою Любовь Дмитріевну, которая осторожно и тихо двигается впередъ. А немного поодаль отъ этихъ трехъ фигуръ Вороновъ малосильный богатырь, съ наивно любящимъ сердцемъ, держитъ за руки свою жену, Пилина и дядю Матвѣя — этихъ людей русской земли, честныхъ по принципу, но чернорабочихъ или кулаковъ но призванію и всѣ они силятся стать рядомъ съ первою группою, состоящею изъ трехъ лицъ, вырвавшихся изъ ихъ рукъ и убѣжавшихъ куда-то въ пространство. Послѣдніе не могутъ догнать первыхъ и это не дурно, дай только Богъ, чтобы ихъ дѣти нажили себѣ иныхъ вожаковъ. За второю группою виднѣются лица: Пучинина, Гудкова, Каменскаго и Василія Ивановича, а далѣе можно еще различить нѣсколько дурно очерченныхъ фигуръ, за которыми уже торчатъ одни длинные, рябоватые носы, а еще далѣе идутъ уже дебри непроходимыя, да тощіе лѣса,



====page 522====



заслоняющіе горизонтъ. И неужели эти Брынскіе и этотъ другъ науки, все-таки близки русской жизни, неужели они уже совсѣмъ оторваны отъ родной земли и ни одною чертою не отмѣтили духовной жизни своихъ соотечественниковъ? Не будетъ ли справедливо предположеніе, изъ котораго слѣдуетъ, что даровитое лицо Брынскаго, истоптанное лошадью прусскаго солдата и прекрасный образъ Анны Петровны, убитой палашемъ того же піонера военной монархіи, что оба они глубоко западутъ въ сердце Пилиныхъ, Вороновыхъ и другихъ. Типы Брынскихъ, умирающихъ за честное дѣло и труды ученаго медика своими колебаніями въ влажной современной атмосферѣ нашей родины не образуютъ ли они одну каплю свѣжей росы, которая въ ясное весеннее утро задрожитъ на зеленомъ стеблѣ, для того, чтобы собраться съ силами и капнуть на нѣжный корешокъ возникающей жизни? Не должна ли такая росинка дать новыя силы подростающему поколѣнію и уберечь его отъ дурныхъ вліяній болотной дебри, окружавшей ихъ родителей?

Думая такъ, Федоръ Гавриловичъ понялъ всю безконечность родительской любви; онъ смотрѣлъ на своихъ дѣтей и слеза готова была капнуть съ его моргавшихъ глазъ.

А самъ-то онъ?... Развѣ типъ подобныхъ ему людей долженъ пропасть безслѣдно? Развѣ онъ пересталъ быть строгимъ къ самому себѣ съ того времени, какъ сдѣлался снисходителенъ къ другимъ? Развѣ онъ не былъ способенъ чувствовать боль отъ чужого горя, также какъ отъ собственнаго, и развѣ онъ не съумѣлъ возвыситься до обожанія своихъ страданій? А вѣдь отъ этого умѣнія зарождаются всѣ формы любви и даже самая высшая изъ нихъ: любовь матери къ своему ребенку, матери которая такимъ мучительнымъ путемъ покупаетъ свои родительскія наслажденія? И развѣ тѣ, которымъ онъ отдался всѣми силами своей души, развѣ этотъ людъ русской земли не сроднится съ его потомствомъ? И на чью-же долю, какъ не его выпала завидная роль посредника между собственными дѣтьми и исполиномъ — ребенкомъ, котораго онъ усыновилъ опять-таки потому, что съумѣлъ полюбить свои безпокойства и свои страданія, которыя доставлены были Радужному всѣми жителями



====page 523====



земли русской? Наконецъ развѣ Федоръ Гавриловичъ не могъ смотрѣть прямо въ глаза всѣмъ космополитамъ, начиная съ Брынскаго и всѣмъ русскимъ людямъ начиная съ дяди Матвѣя? Не было никакой причины для того, чтобы Радужный считалъ себя почему либо ниже тѣхъ или другихъ, но отчего же сердце его такъ болѣзненно ноетъ, словно онъ не можетъ извинить себѣ что-то недоброе, сдѣланное имъ въ молодости? Почему въ безсонныя ночи онъ подкрадывался къ своимъ дѣтямъ и смотря на ихъ безмятежный сонъ ставилъ ихъ наивную чистоту выше собственныхъ знаній и выше своего житейскаго опыта? Эти вопросы составляютъ загадку его чуткой совѣсти, которая казнилась не за себя, а за тѣ безчеловѣчные поступки, которые дѣлались другими людьми, но такъ сказать на глазахъ самаго Федора Гавриловича. Соотечественники охотно примирятся съ нимъ уже потому, что онъ претерпѣвъ множество неудачъ, неизбѣжныхъ въ жизни всякаго человѣка что нибудь дѣлающаго, никогда не станетъ ныть и тѣмъ безполезно увеличивать наши и безъ того уже большія язвы. Радужный не издастъ даже ни одного стона, который не посмѣетъ вырваться изъ его больной груди. Но кромѣ того Федоръ Гавриловичъ и его прототипы сдѣлали для Россіи все что могли; они оживили наши артели и по ихъ примѣру онѣ начинаютъ обращать на себя вниманіе множества людей, хорошо подготовленныхъ для веденія ихъ съ толкомъ; Радужные братски подѣлились своимъ достаткомъ съ производительными силами страны и на развалинахъ ихъ неудавшагося предпріятія воздвиглись и процвѣтаютъ фабрики, ожидающія себѣ подражателей; поколѣніе Федора

Гавриловича внесло въ русскую жизнь новый взглядъ на обязанности честнаго человѣка и сдѣлало еще много такого, что легко уразумѣетъ самъ читатель. Конечно въ каждомъ человѣкѣ есть свои несовершенства и Радужнаго можно также упрекнуть кое въ чемъ, но за это должны взяться люди, стоящіе выше его цѣлою головою. Если найдутся такіе, то пусть они и дѣлаютъ свое дѣло. Мы же думаемъ, что всякій русскій человѣкъ скажетъ ему большое спасибо за все, что внесено въ нашу жизнь его современнымъ умомъ, любящимъ и страдающимъ сердцемъ. Да, спасибо тебѣ, добрый человѣкъ и пусть служитъ тебѣ утѣшеніемъ та мысль, что ты не даромъ страдалъ — это докажутъ



====page 524====



твои дѣти, когда они выростутъ и начнутъ колоть ледяную кору, покрывшую твой скользкій путь. Ты ждешь этого момента какъ  послѣдней своей радости. Жди, честный русскій человѣкъ, можетъ  быть ты и въ самомъ дѣлѣ увидишь желаемое.



КОНЕЦЪ.





====page ====