Datasets:

unloved

/

ru_chv_texts

like 0

Октябрӗн 3-мӗшӗ. Паян тӗлӗнмелле ӗҫ пулса иртрӗ. Ирхине эпӗ чылай кая юлса вӑрантӑм, Мавра тасатнӑ атӑсене кӗртсе парсан миҫе сехетне ыйтса пӗлтӗм. Паҫӑрах вуннӑ ҫапнӑ тенине илтсен вара васкасах тумланма пуҫларӑм. Хам ӗҫлекен отделенин начальникӗ мана курсанах сиввӗн пӑхса илессине эпӗ пӗлетӗп, ҫавӑнпа департамента кайман та пулӑттӑм. Вӑл мана тахҫантанпах ӗнтӗ ҫапла калать: «тӑванӑм, мӗн санӑн пуҫу яланах анкӑ-минкӗ ӗҫлет? Тепӗр чухне сӗрӗм тивнӗ чухнехи пекех ниҫта кайса кӗме пӗлместӗн, ӗҫсене арпаштарса яратӑн, титула пӗчӗк буквӑран ҫырма пуҫлатӑн, число та, номер те лартмастӑн, сан хыҫҫӑн вара эсрел те ӑнланса пӗтерес ҫук». Ылханлӑ чарлан! Вӑл эпӗ директор кабинетӗнче, ун превосходительстви валли перосем шӗвӗртсе ларнӑшӑн кӗвӗҫет пулас. Пӗр сӑмахпа каласан, казначея тӗл пулса ҫав еврейрен шалу шучӗпе мӗн чухлӗ те пулин укҫа ыйтса илме шанчӑк пулман пулсассӑн, эпӗ департамента кайман та пулӑттӑм. Пулать те ҫын! Хӑҫан та пулин пӗр уйӑхшӑн малтан шалу парас пулсассӑн, тур ҫырлахтӑрах, ҫакӑнса вилӗ. Ыйт, чунтан тархасла, темле нушана кӗрсе ӳк — памастех, кӑвакарнӑ шуйттан. Хӑйне вара килӗнче кухарки питрен хӗртет. Ку мӗнпур тӗнчене паллӑ ӗнтӗ. Эпӗ департаментра ӗҫленин уссине ӑнланса илейместӗп. Унта ним ҫине шанмалли те ҫук. Акӑ кӗпӗрне правленинче, граждански тата казеннӑй палатӑсенче вара йӑлтах урӑхла: унта, пӑхатӑн, пӗри кӗтессе хӗсӗннӗ те ҫырса кӑна ларать. Ун ҫийӗнчи фракӗ ниме юрӑхсӑр, пичӗ ҫине вара сурсах хурас килет, пӑх-ха эсӗ ӑна, мӗнле дача тытса пурӑнать! Ун патне фарфортан тунӑ ылтӑнланӑ чей чашки илсе те ан пыр: «Ку докторсен парни», тет, ӑна икӗ рысак е тарантас е виҫҫӗр тенкӗ тӑракан хӑнтӑр тирӗ пырса пар. Сӑнран пӑхма хай питӗ лӑпкӑскер, малтан: «перо шӗвӗртме ҫӗҫҫӗре парӑр-ха», тесе йӑвашшӑн ыйтать, кайран хӑй патне ӗҫпе пынӑ ҫынна пӗр кӗпе вӗҫҫӗн тӑратса хӑварать. Чӑнах, пирӗн служба чыслӑ ӗнтӗ, пур начальниксем те «эсир» тесе чӗнеҫҫӗ, сӗтелсене хӗрлӗ йывӑҫран тунӑ, пур ҫӗрте те тап-таса, ун пеккине кӗпӗрне правленинче ӗмӗрне те курас ҫук. Тӳррипех калатӑп, чыслӑ служба пулман пулсассӑн эпӗ департаментран тахҫанах тухса кайнӑ пулӑттӑм.

Октября 3. Сегодняшнего дня случилось необыкновенное приключение. Я встал поутру довольно поздно, и когда Мавра принесла мне вычищенные сапоги, я спросил, который час. Услышавши, что уже давно било десять, я поспешил поскорее одеться. Признаюсь, я бы совсем не пошел в департамент, зная заранее, какую кислую мину сделает наш начальник отделения. Он уже давно мне говорит: «Что это у тебя, братец, в голове всегда ералаш такой? Ты иной раз метаешься как угорелый, дело подчас так спутаешь, что сам сатана не разберет, в титуле поставишь маленькую букву, не выставишь ни числа, ни номера». Проклятая цапля! Он, верно, завидует, что я сижу в директорском кабинете и очиниваю перья для его превосходительства. Словом, я не пошел бы в департамент, если бы не надежда видеться с казначеем и авось-либо выпросить у этого жида хоть сколько-нибудь из жалованья вперед. Вот еще создание! Чтобы он выдал когда-нибудь вперед за месяц деньги — Господи Боже мой, да скорее Страшный суд придет. Проси, хоть тресни, хоть будь в разнужде, — не выдаст, седой черт. А на квартире собственная кухарка бьет его по щекам. Это всему свету известно. Я не понимаю выгод служить в департаменте. Никаких совершенно ресурсов. Вот в губернском правлении, гражданских и казенных палатах совсем другое дело: там, смотришь, иной прижался в самом уголку и пописывает. Фрачишка на нем гадкий, рожа такая, что плюнуть хочется, а посмотри ты, какую он дачу нанимает! Фарфоровой вызолоченной чашки и не неси к нему: «это, говорит, докторский подарок»; а ему давай пару рысаков, или дрожки, или бобер рублей в триста. С виду такой тихенький, говорит так деликатно: «Одолжите ножичка починить перышко», а там обчистит так, что только одну рубашку оставит на просителе. Правда, у нас зато служба благородная, чистота во всем такая, какой вовеки не видеть губернскому правлению: столы из красного дерева, и все начальники на вы . Да, признаюсь, если бы не благородство службы, я бы давно оставил департамент.

Эпӗ кивӗ шинеле тӑхӑнтӑм та зонтик илтӗм, мӗншӗн тесен вӑйлӑ ҫумӑр ҫӑватчӗ. Урамсенче никамах та ҫукчӗ, аркисемпе витӗннӗ хӗрарӑмсем, зонтик тытнӑ вырӑс купецӗсем тата кучерсем анчах хирӗҫ пулкаларӗҫ. Чыслӑ ҫынсенчен пӗр ман пек чиновник анчах утать. Эпӗ ӑна хирӗҫле урамра куртӑм, курсассӑнах хам ӑшӑмра: «Ҫук, тӑванӑм, эсӗ департамента каймастӑн, эсӗ ҫав малта пыракан хӗрарӑм хыҫҫӑн чупатӑн, унӑн урисем ҫине пӑхатӑн», терӗм. Эх, мӗнле ҫынсем эпир, чиновниксем! Турӑшӑн та нимӗнле офицера та мах памастпӑр: шлепке тӑхӑннӑ пӗр хӗрарӑм иртсе пытӑр ҫеҫ, ӑна хул хушшинчен тытса ҫаклатса яратпӑрах. Эпӗ ҫапла шухӑшласа пынӑ вӑхӑтра хам иртсе пыракан магазин умне карета ҫитсе чарӑннине куртӑм. Ку каретӑна эпӗ ҫийӗнчех палласа илтӗм: вӑл пирӗн директор карети. Анчах директорӑн магазина нимӗншӗн те килмелли ҫук, эпӗ ку унӑн хӗрӗ пулӗ тесе шухӑшласа илтӗм. Стена ҫумне хӗсӗнсе тӑтӑм. Лакей карета алӑкне уҫрӗ те, каретӑран хӗр кайӑк пекех вӗҫсе тухрӗ. Вӑл сылтӑмалла, сулахаялла пӑхса илчӗ, куҫхаршисене выляткаларӗ… Турӑ ан пӑрахтӑрах! пӗтрӗм эпӗ, пӗтмеллипех пӗтрӗм. Мӗншӗн тухмалла пулнӑ-ха унӑн ҫакӑн пек ҫумӑрлӑ ҫанталӑкра? Халь каласа ӗнентер ӗнтӗ хӗрарӑмсем тумтиршӗн ҫунмаҫҫӗ тесе. Вӑл мана паллаймарӗ, эпӗ хам та паллаттарас мар тесе ытларах пӗркенме тӑрӑшрӑм; мӗншӗн тесен ман ҫире кивӗ фасонпа ҫӗленӗ вараланса пӗтнӗ шинель кӑначчӗ. Халӗ ҫӳллӗ ҫухаллӑ плащсем тӑхӑнаҫҫӗ, эпӗ кӗске ҫухаллӑ, ҫумӑр витекен пуставран ҫӗленӗ икӗ плащ уртса янӑччӗ. Унӑн йытти, магазин алӑкӗнчен кӗме ӗлкӗреймесӗр, урама тӑрса юлчӗ. Ку йытта пӗлетӗп эпӗ, ӑна Меджи тесе чӗнеҫҫӗ. Пӗр минут та вӑхӑт иртмерӗ, сасартӑк ҫинҫе сасӑ: «Сывлӑх сунатӑп, Меджи!» тесе хучӗ. Ак тамаша! Кам калаҫать! Эпӗ йӗри-тавра пӑхса илтӗм те зонтик айӗнче пыракан икӗ хӗрарӑма куртӑм; пӗри ҫамрӑк, тепӗри ватӑ; вӗсем те иртсе кайрӗҫ ӗнтӗ, ман ҫывӑхра татах: «Ҫылӑх сана, Меджи!» тени илтӗнчӗ. Мӗн мурӗ! Меджи иртсе кайнӑ хӗрарӑмсен йыттине шӑршлакаласа тӑрать. «Эхе!» терӗм хама хам, «ӳсӗр мар-и эпӗ?» Анчах эпӗ сайра хутра ҫеҫ сыпкалатӑп. — «Ҫук, Фидель, эсӗ ахалех ҫапла шутлатӑн», каласа хучӗ Меджи: «эпӗ, ав! ав! эпӗ ав, ав, ав! йывӑр чирпе выртрӑм». Кӑна вара эпӗ хамах илтрӗм. Ах, йытӑ ҫури! Тӳррипех калатӑп, йытӑ ҫын пек калаҫма пултарнине илтсен, тӗлӗнсех кайрӑм. Кайран, пурне те тавҫӑрса илнӗ хыҫҫӑн, вара тӗлӗнме те пӑрахрӑм. Ҫут тӗнчере ун пек япаласем нумай пулкаланӑ ӗнтӗ. Англире шывран пӗр пулӑ ишсе тухнӑ та темле тӗлӗнмелле чӗлхепе икӗ сӑмах каласа хунӑ, тет, учӗнӑйсем вара виҫӗ ҫул ӗнтӗ ҫак сӑмахсем мӗне пӗлтернине татса парасшӑн тӑрӑшаҫҫӗ, тет, анчах ку тарана ҫитсе те татса парайман теҫҫӗ-ха. Эпӗ хамах хаҫатра икӗ ӗне лавккана кӗрсе пӗр кӗренке чей ыйтни ҫинчен вуланӑччӗ. Тӗрӗссипех каласан, Меджи: «Эпӗ, Фидель, сана ҫыру ҫыртӑм, Полкан сана ман ҫырӑва пырса памарӗ пулас» тесе каланине илтсен, тӗлӗнсе хытсах кайрӑм. Эпӗ шалу илем мар! Ӗмӗрӗмре те илтмен эпӗ йытӑ ҫырма пултарни ҫинчен. Тӗрӗс ҫырма дворянин анчах пултарать. Тепӗр чух хӑш-пӗр сутӑҫсем-конторщиксем те ҫыраҫҫӗ, крепостной халӑх та ҫырать ӗнтӗ, анчах вӗсем пӗлмесӗр ҫыраҫҫӗ: вӗсен запятой та, точка та, слог та ҫук.

Я надел старую шинель и взял зонтик, потому что шел проливной дождик. На улицах не было никого; одни только бабы, накрывшись полами платья, да русские купцы под зонтиками, да курьеры попадались мне на глаза. Из благородных только наш брат чиновник попался мне. Я увидел его на перекрестке, как увидел его, тотчас сказал себе: «Эге! нет, голубчик, ты не в департамент идешь, ты спешишь вон за тою, что бежит впереди, и глядишь на ее ножки». Что это за бестия наш брат чиновник! Ей-богу, не уступит никакому офицеру: пройди какая-нибудь в шляпке, непременно зацепит. Когда я думал это, увидел подъехавшую карету к магазину, мимо которого я проходил. Я сейчас узнал ее: это была карета нашего директора. Но ему незачем в магазин, я подумал: «Верно, это его дочка». Я прижался к стенке. Лакей отворил дверцы, и она выпорхнула из кареты, как птичка. Как взглянула она направо и налево, как мелькнула своими бровями и глазами… Господи, Боже мой! пропал я, пропал совсем. И зачем ей выезжать в такую дождевую пору! Утверждай теперь, что у женщин не велика страсть до всех этих тряпок. Она не узнала меня, да и я сам нарочно старался закутаться как можно более, потому что на мне была шинель очень запачканная и притом старого фасона. Теперь плащи носят с длинными воротниками, а на мне были коротенькие, один на другом; да и сукно совсем не дегатированное. Собачонка ее, не успевши вскочить в дверь магазина, осталась на улице. Я знаю эту собачонку, ее зовут Меджи. Не успел я пробыть минуту, как вдруг слышу тоненький голосок: «Здравствуй, Меджи!» О ужас! Кто это говорит? Я обсмотрелся и увидел под зонтиком шедших двух дам: одну старушку, другую молоденькую; но они уже прошли, а возле меня опять раздалось: «Грех тебе, Меджи!» Что за черт! Я увидел, что Меджи обнюхивалась с собачонкою, шедшею за дамами. «Эге! — сказал я сам себе. — Да полно, не пьян ли я? Только это, кажется, со мною редко случается». — «Нет, Фидель, ты напрасно думаешь, — произнесла Меджи, — я была, ав! ав! я была, ав, ав, ав! очень больна». Это я видел сам. Ах ты сукин сын! Признаюсь, я очень удивился, услышав ее говорящею по-человечески. Но после, когда я сообразил всё это хорошенько, то тогда же перестал удивляться. Действительно, на свете уже случилось множество подобных примеров. Говорят, в Англии выплыла рыба, которая сказала два слова на таком странном языке, что ученые уже три года стараются определить и еще до сих пор ничего не открыли. Я читал тоже в газетах о двух коровах, которые пришли в лавку и спросили себе фунт чаю. Но, признаюсь, я гораздо более удивился, когда Меджи сказала: «Я писала к тебе, Фидель; верно, Полкан не принес письма моего!» Да чтоб я не получил жалованья! Я еще в жизни не слыхивал, чтобы собака могла писать. Правильно писать может только дворянин. Оно конечно, некоторые и купчики-конторщики и даже крепостной народ пописывает иногда; но их писание большею частью механическое: ни запятых, ни точек, ни слога.

Ку мана тӗлӗнтерчӗ. Тӳррипех калатӑп, юлашки вӑхӑтра эпӗ халиччен никам курман-илтмен япаласене курса илтме пуҫларӑм. «Ҫак йытӑ хыҫҫӑн каям-ха, вӑл мӗнле йытӑ пулнине тата мӗн ҫинчен шухӑшланине пӗлем», терӗм эпӗ хам тӗллӗн. Зонтике сарса тытрӑм та икӗ хӗрарӑм хыҫҫӑн утрӑм. Горохӑвӑй урамран иртрӗмӗр, Мещански урампа ҫаврӑнтӑмӑр, унтан Столярнӑй урампа тухрӑмӑр, юлашкинчен вара Кокушкин кӗперӗ патне ҫитсе пысӑк ҫурт умӗнче чарӑнтӑмӑр. «Ку ҫурта эпӗ пӗлетӗп, ку Зверков ҫурчӗ», терӗм хам ӑшӑмра. Эккей машина! Мӗнле кӑна халӑх пуранмасть кунта: мӗн чухлӗ кухарка, мӗн чухлӗ поляк! пирӗн пек чиновниксем вара йытӑ кӗтӗвӗ чухлех, пӗрин ҫинче тепри лараҫҫӗ. Кунта манӑн паллакан юлташ та пур, вӑл трубапа питӗ лайӑх калать. Хӗрарӑмсем пиллӗкмӗш хута хӑпарса кайрӗҫ. «Аван», шухӑшласа илтӗм эпӗ: «малалла каймастӑп, вырӑнне асӑрхатӑп та май килсен тӳрех килсе тухатӑп». Октябрӗн 4-мӗшӗ.

Это меня удивило. Признаюсь, с недавнего времени я начинаю иногда слышать и видеть такие вещи, которых никто еще не видывал и не слыхивал. «Пойду-ка я, — сказал я сам себе, — за этой собачонкою и узнаю, что она и что такое думает». Я развернул свой зонтик и отправился за двумя дамами. Перешли в Гороховую, поворотили в Мещанскую, оттуда в Столярную, наконец к Кокушкину мосту и остановились перед большим домом. «Этот дом я знаю, — сказал я сам себе. — Это дом Зверкова». Эка машина! Какого в нем народа не живет: сколько кухарок, сколько приезжих! а нашей братьи чиновников — как собак, один на другом сидит. Там есть и у меня один приятель, который хорошо играет на трубе. Дамы взошли в пятый этаж. «Хорошо, — подумал я, — теперь не пойду, а замечу место и при первом случае не премину воспользоваться». Октября 4.

Паян юнкун, ҫавӑнпа та эпӗ хамӑр начальник кабинетӗнче пултӑм. Пирӗн директор питӗ те ӑслӑ ҫын пулас. Унӑн кабинетне йӑлтах кӗнеке шкапӗсем лартса тултарнӑ. Эпӗ хӑш-пӗр кӗнекисен ячӗсене вуласа тухрӑм; пурте ӑслӑлӑх кӗнекисем, ун пек кӗнекесене пирӗн пек чиновниксем ӑнкарса та илес ҫук: пурне те французла та нимӗҫле ҫырнӑ. Ара, эсӗ хайне сӑнран пӑх: вӑл чаплӑ ҫын пулни куҫӗнченех курӑнса тӑрать! Вал ытлашши сӑмах вакланине эпӗ нихҫан та илтмен. Тепӗр чух хутсем пама пырсан анчах: «Тулта ҫанталӑк мӗнле?» тесе ыйтать. — «Йӗпе, ваше превосходительство!» тетӗн ҫеҫ. Пирӗн ҫын пек ҫын мар ӗнтӗ. Патшалӑх ҫынни. Ҫапах та вӑл мана ыттисенчен ытларах юратнине асӑрхатӑп. Хӗрӗ те юратсанччӗ… Эх, мур илесшӗ!.. Тӑхтас-ха, тӑхтас, ун ҫинчен шарлас мар! «Пчелка» ятлӑ хаҫат илсе вуларӑм. Эккей, мӗнле ӑссӑр халӑх ҫав французсем! Мӗн кирлӗ-ха вӗсене? Турӑшӑн та, хулӑ илӗттӗм те пурне те вӗтсе тухӑттӑм! Ҫавӑнтах Курски ҫӗр улпучӗ бал ҫинчен илемлӗн ҫырса кӑтартнине вуласа тухрӑм. Курски ҫӗр улпучӗсем аван ҫыраҫҫӗ вара. Ҫакӑн хыҫӑн сехет вуниккӗ ҫурӑ ҫапрӗ, пирӗн директор ҫаплипех хӑйӗн ҫывӑракан пӳлӗмӗнчен тухмарӗ-ха. Анчах пӗр сехет ҫурӑ тӗлнелле нимле перопа та ҫырса памалла мар тӗлӗнмелле ӗҫ пулса иртрӗ. Алӑк уҫӑлчӗ, эпӗ директор тесе алла тытнӑ хутсемпех вырӑнтан сиксе тӑтӑм; анчах ку унӑн хӗрӗ пулчӗ! Ай, турӑҫӑм, мӗнле тумланнӑ вӑл! Акӑш пекех шап-шурӑ платье тӑхӑннӑ: фу, епле хитре! Мӗнле пӑхрӗ пулӗ тетӗр эсир: хӗвел, тупа та туршӑн хӗвел! Вӑл пуҫ тайрӗ те: «Атте кунта пулмарӗ-и?» тесе ыйтрӗ. Ай, ай, ай! сасси епле! Саркайӑк, тупа та туршӑн саркайӑк! «Ваше превосходительство, асаплантарса вӗлерме ан хушӑр, асаплантарса вӗлерес тетӗр пулсан та хӑвӑр аллӑрпа вӗлерӗр», тесе каласшӑн пултӑм эпӗ. Анчах ниепле те чӗлхем ҫаврӑнмарӗ, мур илесшӗ, эпӗ вара: «Ҫук, пулмарӗ, тесе ҫеҫ хутӑм. Вӑл ман ҫине, кӗнекесем ҫине пӑхса илчӗ те сӑмса тутрине аллинчен ӳкерчӗ. Эпӗ вара хыпаланса тутӑрне илсе парасшӑн пултӑм, путсӗр паркет ҫинче ура шунӑран кӑштах сӑмсана ҫӗмӗрсе пӑрахмарӑм, ҫапах та ӳкмерӗм, тутӑрне илсе патӑмах. Туррӑмҫӑм, мӗнле тутӑр ку! ҫӳхе батистран тунӑскер — амбра, чӑн-чӑн амбра, унтан генерал шӑрши кӗрсе тӑрать. Хӗр мана тав турӗ, кӑшт ҫеҫ йӑл кулчӗ, унӑн сахарлӑ тутисем кӑштах хускалмарӗҫ, вара тухса кайрӗ. Эпӗ тата тепӗр сехет хушши лартӑм, сасартӑк лакей кӗчӗ те: «Аксентий Иванович, киле кайӑр, улпут килтен тухса кайрӗ ӗнтӗ», терӗ. Эпӗ лакейсене ҫав тери кураймастӑп, малти пӳлӗме кӗреҫҫӗ те вара, лараҫҫӗ, пуҫ тайса саламлама та ӳркенеҫҫӗ. Ку сахал-ха, пӗррехинче ҫак шуйттансенчен пӗри вырӑнтан тӑмасӑрах мана табак турттарма хӑтланса пӑхрӗ. Пӗлетӗн-и эсӗ, ухмах тарҫӑ, эпӗ чиновник, чаплӑ йӑхран тухнӑ ҫын. Ҫапах та шлепкене илтӗм, шинеле те хамах тӑхӑнса тухрӑм, мӗншӗн тесен ку господинсем нихҫан та илсе памаҫҫӗ. Килте нумай вӑхӑт хушши вырӑн ҫинче выртса ирттертӗм, кайран илемлӗ сӑвӑсем ҫырса илтӗм: «Душеньки часок не видя, Думал год уже не видал; Жизнь мою возненавидя, Льзя ли жить мне я сказал». Ку сӑвва Пушкин ҫырнӑ-тӑр. Каҫ пулас умӗн, шинельпе пӗркенсе, ун превосходительстви пурӑнакан ҫурт умне кайрӑм, хӗр каретӑна лармӗ-ши тесе нумай вӑхӑт кӗтрӗм, манӑн ӑна тепӗр хут курас килетчӗ, анчах вӑл тухмарӗ.

Сегодня середа, и потому я был у нашего начальника в кабинете. Наш директор должен быть очень умный человек. Весь кабинет его уставлен шкафами с книгами. Я читал название некоторых: всё ученость, такая ученость, что нашему брату и приступа нет: всё или на французском, или на немецком. А посмотреть в лицо ему: фу, какая важность сияет в глазах! Я еще никогда не слышал, чтобы он сказал лишнее слово. Только разве, когда подашь бумаги, спросит: «Каково на дворе?»  — «Сыро, ваше превосходительство!» Да, не нашему брату чета! Государственный человек. Я замечаю, однако же, что он меня особенно любит. Если бы и дочка… Эх, канальство!.. Ничего, ничего, молчание! Читал «Пчелку». Эка глупый народ французы! Ну, чего хотят они? Взял бы, ей-богу, их всех, да и перепорол розгами! Там же читал очень приятное изображение бала, описанное курским помещиком. Курские помещики хорошо пишут. После этого заметил я, что уже било половину первого, а наш не выходил из своей спальни. Но около половины второго случилось происшествие, которого никакое перо не опишет. Отворилась дверь, я думал, что директор, и вскочил со стула с бумагами; но это была она, она сама! Святители, как она была одета! Платье на ней было белое, как лебедь: фу, какое пышное! А как глянула: солнце, ей-богу солнце! Она поклонилась и сказала: «Папа здесь не было?» Ай, ай, ай! какой голос! Канарейка, право, канарейка! «Ваше превосходительство, — хотел я было сказать, — не прикажите казнить, а если уже хотите казнить, то казните вашею генеральскою ручкою». Да, черт возьми, как-то язык не поворотился, и я сказал только: «Никак нет-с». Она поглядела на меня, на книги и уронила платок. Я кинулся со всех ног, подскользнулся на проклятом паркете и чуть-чуть не расклеил носа, однако ж удержался и достал платок. Святые, какой платок! тончайший, батистовый — амбра, совершенная амбра! так и дышит от него генеральством. Она поблагодарила и чуть-чуть усмехнулась, так что сахарные губки ее почти не тронулись, и после этого ушла. Я еще час сидел, как вдруг пришел лакей и сказал: «Ступайте, Аксентий Иванович, домой, барин уже уехал из дому». Я терпеть не могу лакейского круга: всегда развалится в передней, и хоть бы головою потрудился кивнуть. Этого мало: один раз одна из этих бестий вздумала меня, не вставая с места, потчевать табачком. Да знаешь ли ты, глупый холоп, что я чиновник, я благородного происхождения. Однако ж я взял шляпу и надел сам на себя шинель, потому что эти господа никогда не подадут, и вышел. Дома большею частию лежал на кровати, потом переписал очень хорошие стишки: «Душеньки часок не видя, Думал, год уж не видал; Жизнь мою возненавидя, Льзя ли жить мне, я сказал». Должно быть, Пушкина сочинение. Ввечеру, закутавшись в шинель, ходил к подъезду ее превосходительства и поджидал долго, не выйдет ли сесть в карету, чтобы посмотреть еще разик, — но нет, не выходила.

Ноябрӗн 6-мӗшӗ. Отделени начальникӗ урсах кайрӗ. Эпӗ департамента пырсанах хӑй патне чӗнсе илчӗ те ҫапла калама пуҫларӗ: «Ну, каласа пар-ха тархасшӑн, мӗн тӑватӑн эсӗ?»  — «Мӗн тӑватӑн? Нимӗн те тумастӑп», ответлерӗм эпӗ. «Лӑйӑхрах шухӑшласа пӑх-ха! Эсӗ хӗрӗхрен иртнӗ ӗнтӗ, пӑртак ӑс-тӑн пулмалла пек. Мӗн шухӑш тытрӑн? Эпӗ эсӗ мӗн хӑтланнине пӗлместӗп тетӗн-и? Эсӗ директор хӗрӗ хыҫҫӑн сӗтӗрӗнсе ҫӳретӗн вӗт! Ну, хӑвӑн ҫине пӑх-ха, мӗнех эсӗ? Эсӗ нуль ҫеҫ вӗт, урӑх нимӗн те мар! Санӑн пӗр пус укҫа та ҫук-ҫке. Хӑвӑн сӑнна тӗкӗр витӗр кур-ха, ӑҫта санӑн ун ҫинчен шутлама!» Мур илесшӗ, хӑйӗн сӑнӗ пӑртак аптекӑри пӗчӗк кӗленче евӗрлӗрех те, пуҫ тӑрринчи пӗр пайӑрка ҫӳҫне автан тӗпекӗ пек кӑтралатса янӑ та, ӑна темле имҫампа сӗрсе ҫӳлелле тытать те, хӑй кӑна тем тума та пултаратӑп тесе шутлать. Вӑл мана мӗншӗн ҫилленнине ӑнланатӑп, ӑнланатӑп. Вӑл директор хӗрӗ манпа урӑхларах калаҫнине курнӑ пулас, ҫавӑнпа кӗвӗҫет ӗнтӗ. Сурса хурап эпӗ ун ҫине! Хӑй мӗн пурӗ те надворнӑй советник кӑна. Сехетӗнчен ылтӑн вӑчӑра ҫакса янӑ, вӑтӑр тенкӗ тӑракан атӑ ҫӗлеме заказ парать, мур илесшӗ! Эпӗ мӗнле те пулин разночинец ачи-и, ҫӗвӗҫ е унтер-офицер ачи-и? Эпӗ дворянин. Мӗнех вара, эпӗ те малалла пысӑк чина ҫитме пултаратӑп. Эпӗ хӗрӗх иккӗре кӑна-ха, ку вӑл шӑп чӑнласа служба пуҫламалли вӑхӑт. Тӑхта, тусӑм! эпир те полковник пулӑпӑр, турӑ парсан, мӗн те пулсан пысӑкраххи те пулӑпӑр. Пирӗн чап саннинчен ытларах пулӗ. Эсӗ хӑвӑнтан пуҫне урӑх чипер ҫын та ҫук тесе шутлатӑн. Пар-ха мана модӑпа ҫӗленӗ чаплӑ фрак, ҫыхса ярам эсӗ ҫыхакан галстука, эсӗ вара эпӗ тӑхӑнакан аттӑн тӗпне те тӑрас ҫук. Пурлӑхӑм ҫук — ҫавӑ пӗтерет.

6 ноября. Разбесил начальник отделения. Когда я пришел в департамент, он подозвал меня к себе и начал мне говорить так: «Ну, скажи, пожалуйста, что ты делаешь?»  — «Как что? Я ничего не делаю», — отвечал я. «Ну, размысли хорошенько! Ведь тебе уже за сорок лет — пора бы ума набраться. Что ты воображаешь себе? Ты думаешь, я не знаю всех твоих проказ? Ведь ты волочишься за директорскою дочерью! Ну, посмотри на себя, подумай только, что ты? Ведь ты нуль, более ничего. Ведь у тебя нет ни гроша за душою. Взгляни хоть в зеркало на свое лицо, куды тебе думать о том!» Черт возьми, что у него лицо похоже несколько на аптекарский пузырек, да на голове клочок волос, завитый хохолком, да держит ее кверху, да примазывает ее какою-то розеткою, так уже думает, что ему только одному всё можно. Понимаю, понимаю, отчего он злится на меня. Ему завидно; он увидел, может быть, предпочтительно мне оказываемые знаки благорасположенности. Да я плюю на него! Велика важность надворный советник! Вывесил золотую цепочку к часам, заказывает сапоги по тридцати рублей — да черт его побери! Я разве из каких-нибудь разночинцев, из портных или из унтер-офицерских детей? Я дворянин. Что ж, и я могу дослужиться. Мне еще сорок два года — время такое, в которое, по-настоящему, только что начинается служба. Погоди, приятель! будем и мы полковником, а может быть, если Бог даст, то чем-нибудь и побольше. Заведем и мы себе репутацию еще и получше твоей. Что ж ты себе забрал в голову, что, кроме тебя, уже нет вовсе порядочного человека? Дай-ка мне ручевский фрак, сшитый по моде, да повяжи я себе такой же, как ты, галстук, — тебе тогда не стать мне и в подметки. Достатков нет — вот беда.

Ноябрӗн 8-мӗшӗ. Театрта пултӑм. Вырӑс ухмахне, Филаткӑна, выляса пачӗҫ. Питӗ нумай култӑм. Тата стряпчий ҫинчен, уйрӑммӑнах пӗр коллежски регистратор ҫинчен сӑвӑласа ҫырнӑ водевиль лартрӗҫ. Сӑввине питӗ ирӗккӗн ҫырнӑ, эпӗ ӑна лартма цензор мӗнле ирӗк панинчен те тӗлӗнтӗм. Купецсем ҫинчен тӳрех: вӗсем халӑха улталаҫҫӗ, ачисем ашкӑнса ҫӳреҫҫӗ тата дворянина тухасшӑн тесе ҫырнӑ. Журналистсем ҫинчен те вырнаҫуллӑ куплет пур: вӗсем пурне те вӑрҫаҫҫӗ, автор куракансенчен хӑйне хӳтӗлеме ыйтать, тенӗ. Ку чухне писательсем кулӑшла пьесӑсем ҫыраҫҫӗ. Эпӗ театра ҫӳреме юрататӑп. Кӗсьере пӑртак укҫа пулсанах театра каймасӑр чӑтаймастӑп. Пирӗн чиновниксем хушшинче ҫакнашкал сыснасем пур: мужик, театра каясшӑн мар, укҫасӑр билет парсан кайӗ-и. Пӗр актриса питӗ лайӑх юрларӗ. Эпӗ вара леш хӗре аса илтӗм… эх, мур илесшӗ!.. тӑхтас-ха, тӑхтас, шарлас мар.

Ноября 8. Был в театре. Играли русского дурака Филатку. Очень смеялся. Был еще какой-то водевиль с забавными стишками на стряпчих, особенно на одного коллежского регистратора. Весьма вольно написанные, так что я дивился, как пропустила цензура. А о купцах прямо говорят, что они обманывают народ и что сынки их дебошничают и лезут в дворяне. Про журналистов тоже очень забавный куплет: что они любят всё бранить и что автор просит от публики защиты. Очень забавные пьесы пишут нынче сочинители. Я люблю бывать в театре. Как только грош заведется в кармане — никак не утерпишь не пойти. А вот из нашей братьи чиновников есть такие свиньи: решительно не пойдет, мужик, в театр; разве уже дашь ему билет даром. Пела одна актриса очень хорошо. Я вспомнил о той… эх, канальство!.. ничего, ничего… молчание.

Ноябрӗн 9-мӗшӗ. Сакӑр сехетре департамента кайрӑм. Отделени начальникӗ эпӗ ӗҫе килнине асӑрхаман пек пулчӗ. Эпӗ хам та пирӗн хушӑра ним те пулса иртмен пек турӑм. Хутсене тепре пӑхса тухса тӗрӗслерӗм. Тӑват сехетре ӗҫрен тухрӑм. Директор хваттерӗ умӗнчен иртсе кайрӑм, анчах никама та курмарӑм. Апат ҫинӗ хыҫҫӑн вырӑн ҫинче ытларах выртрӑм. Ноябрӗн 11-мӗшӗ. Паян хамӑр директор кабинетӗнче лартӑм, ун валли 23 перо, хӗрӗ валли… ай! ай… ун превосходительстви валли тӑватӑ перо шӗвӗртсе хутӑм. Директор перо нумай тӑнине питӗ юратать. У! ӑслӑ пуҫ пулас! Хӑй яланах шӑп, пуҫӗнче, ман шутпа, шухӑшсем вӗресе кӑна тӑраҫҫӗ. Манӑн вӑл мӗн ҫинчен ытларах шухӑшланине пӗлес килет. Манӑн ҫак господасен пурнӑҫне ҫывӑхрах курса, вӗсен придворнӑй йӑлисене тата хӑйсен хушшинче мӗн тунине тӗплӗнрех пӗлес килет! Эпӗ ҫакӑн ҫинчен темиҫе хутчен те ун превосходительствипе хӑйӗнпе калаҫса пӑхасшӑн пултӑм, анчах, мур илесшӗ, чӗлхем ҫаврӑнмасть: тулта сивӗ е ӑшӑ тетӗн те, урӑх нимӗн те калаймастӑн. Тепӗр чух вӗсен хӑнасем йышӑнакан пӳлӗмӗн алӑкӗ уҫӑ пулать; манӑн ҫав пӳлӗме, ун урлӑ тата тепӗр пӳлӗмне кӗрсе пӑхас килет. Эх, мӗнле хаклӑ япаласем лартса тултарнӑ унта! Мӗнле тӗкӗрсем, мӗнле фарфорсем. Кӗрсе пӑхасчӗ манӑн тепӗр пӳлӗме, директор хӗрӗн пӳлӗмне, акӑ ӑҫта кӗресчӗ манӑн. Будуарта мӗнле кӑна кӗленчесем унта, мӗнле кӑна чечексем, унӑн платьисем сапаланса выртаҫҫӗ, вӗсем сывлӑш евӗрлӗ, вӗсем ҫине сывлама та хӑрушӑ. Манӑн вӑл ҫывӑракан пӳлӗме кӗрсе курас килет… унта, ман шутпа, тӗлӗнмелли пурах ӗнтӗ; унта, ман шутпа, рай, ун пек рай пӗлет ҫинче те ҫук пулӗ. Вӑл вырӑн ҫинчен тӑрсанах урине пусакан сак ҫине пӑхасчӗ, урине юр пекех шурӑ чӑлха тӑхӑнтарнине курасчӗ… ай! ай! ай! тӑхтас-ха, тӑхтас, ун ҫинчен шарлас мар.

9 ноября. В восемь часов отправился в департамент. Начальник отделения показал такой вид, как будто бы он не заметил моего прихода. Я тоже с своей стороны, как будто бы между нами ничего не было. Пересматривал и сверял бумаги. Вышел в четыре часа. Проходил мимо директорской квартиры, но никого не было видно. После обеда большею частию лежал на кровати. 11 ноября. Сегодня сидел в кабинете нашего директора, починил для него двадцать три пера и для ее, ай! ай!.. для ее превосходительства четыре пера. Он очень любит, чтобы стояло побольше перьев. У! должен быть голова! Всё молчит, а в голове, я думаю, всё обсуживает. Желалось бы мне узнать, о чем он больше всего думает; что такое затевается в этой голове. Хотелось бы мне рассмотреть поближе жизнь этих господ, все эти экивоки и придворные штуки — как они, что они делают в своем кругу, — вот что бы мне хотелось узнать! Я думал несколько раз завести разговор с его превосходительством, только, черт возьми, никак не слушается язык: скажешь только, холодно или тепло на дворе, а больше решительно ничего не выговоришь. Хотелось бы мне заглянуть в гостиную, куда видишь только иногда отворенную дверь, за гостиною еще в одну комнату. Эх, какое богатое убранство! Какие зеркала и фарфоры! Хотелось бы заглянуть туда, на ту половину, где ее превосходительство, — вот куда хотелось бы мне! В будуар: как там стоят все эти баночки, скляночки, цветы такие, что и дохнуть на них страшно; как лежит там разбросанное ее платье, больше похожее на воздух, чем на платье. Хотелось бы заглянуть в спальню… там-то, я думаю, чудеса, там-то, я думаю, рай, какого и на небесах нет. Посмотреть бы ту скамеечку, на которую она становит, вставая с постели, свою ножку, как надевается на эту ножку белый, как снег, чулочек… ай! ай! ай! ничего, ничего… молчание.

Паян, Невски проспектра икӗ йытӑ хушшинче пулса иртнӗ калаҫу ҫинчен аса илсенех, хӗвел ҫутатнӑ пекех пуҫа ҫӗнӗ шухӑш килсе кӗчӗ. Аван, шухӑшласа илтӗм хам ӑшӑмра, халь эпӗ пурне те пӗлетӗп! Ҫак юрӑхсӑр йытӑсем пӗр-пӗрин патне ҫырнӑ ҫырусене тупас пулать. Вӗсене вуласан вара мӗн те пулин пӗлӗн. Тӳррипех каласан, пӗрре эпӗ Меджине чӗнсе те илнӗччӗ. «Итле-ха, Меджи, халь эпир иксӗмӗр анчах, кирлӗ пулсан, эпӗ алӑка та питӗреп, пире никам та курма пултараймасть, хӗр ҫинчен мӗн пӗлнине пурне те каласа пар-ха, вӑл мӗнле пурӑнать, мӗн тӑвать? Эпӗ тупа тӑватӑп, никама та каласа памастӑп, терӗм, ӗнентерсех ыйтрӑм. Анчах чее йытӑ хӳрине хӗстерсе пӗчӗкленчӗ те, ним илтмен пек пулса, алӑкран тухрӗ. Эпӗ тахҫантанпах йытӑ ҫынран нумай ӑслӑрах тесе шутлатӑп; вӑл калаҫма пултарнине те шанатӑп, анчах ӑна калаҫасран кутӑнӗ ҫеҫ тытса тӑрать. Йытӑ вӑл лайӑх политик, мӗн пурне курать, ҫыннӑн кашни утӑмне асӑрхать. Ҫук, епле пулсан та, ыранах Зверков ҫуртне кайса Фидельрен ыйтса пӗлетӗп, май килсен вара ун патне Меджи ҫырнӑ ҫырусене те туртса илетӗп. Ноябрӗн 12-мӗшӗ.

Сегодня, однако ж, меня как бы светом озарило: я вспомнил тот разговор двух собачонок, который слышал я на Невском проспекте. «Хорошо, — подумал я сам в себе, — я теперь узнаю всё. Нужно захватить переписку, которую вели между собою эти дрянные собачонки. Там я, верно, кое-что узнаю». Признаюсь, я даже подозвал было к себе один раз Меджи. И сказал: «Послушай, Меджи, вот мы теперь одни; я, когда хочешь, и дверь запру, так что никто не будет видеть, — расскажи мне всё, что знаешь про барышню, что она и как? Я тебе побожусь, что никому не открою». Но хитрая собачонка поджала хвост, съежилась вдвое и вышла тихо в дверь так, как будто бы ничего не слышала. Я давно подозревал, что собака гораздо умнее человека; я даже был уверен, что она может говорить, но что в ней есть только какое-то упрямство. Она чрезвычайный политик: всё замечает, все шаги человека. Нет, во что бы то ни стало, я завтра же отправляюсь в дом Зверкова, допрошу Фидель и, если удастся, перехвачу все письма, которые писала к ней Меджи. 12 ноября.

Кӑнтӑрла, икӗ сехет тӗлӗнче, Фиделе курса унран ыйтса тӗпчес шухӑшпа килтен тухрӑм. Мещански урамри пӗчӗк лавккасенчен йӳҫӗ купӑста шӑрши кӗнине эпӗ ҫав тери юратмастӑп; ҫитменнине кашни хапха айӗнченех темле тамӑк шӑрши тухать, ҫавӑнпа та сӑмсана хупласа мӗнпур вӑйпа чупрӑм, Тата путсӗр ремесленниксем хӑйсен мастерскойӗсенчен урама темӗн чухлӗ тӗтӗмпе хӑрӑм кӑларса тултараҫҫӗ, ырӑ ҫынсене уҫӑлса ҫӳреме те май ҫук. Эпӗ улттӑмӗш хута хӑпарса ҫитсе шӑнкрава шӑнкӑртаттарсан, питне вӗтӗ сартут пуснӑ самаях илемлӗ ҫамрӑк хӗр тухрӗ. Эпӗ ӑна палларӑм. Ку леш ватӑ карчӑкпа пынӑ хӗрех пулчӗ. Вӑл именнипе пӑртак хӗрелчӗ, эпӗ ҫавӑнтах чухласа илтӗм: сана, чӗппӗм, каччӑ кирлӗ. «Сире мӗн кирлӗ?» ыйтрӗ вӑл. «Эпӗ сирӗн йыттӑрпа калаҫса пӑхасшӑн», терӗм. Хӗрача айванскер иккен, эпӗ вӑл айваннине часах чухласа илтӗм! Ҫав вӑхӑтра вӗрсе йытти те персе ҫитрӗ; эпӗ ӑна ярса тытасшӑн пултӑм, анчах вӑл, ирсӗрскер, кӑштах хӑй мана шӑлӗсемпе сӑмсаран ярса илмерӗ. Ҫапах та эпӗ кӗтесре унӑн йӑви пуррине сӑнаса илтӗм. Э, мана ҫакӑ кирлӗ те? Эпӗ унта пырса улӑмне сиркелерӗм те, хамӑн телейӗме, пӗчӗк хут таткисен пысӑках мар ҫыххине туртса кӑлартӑм. Ирсӗр йытӑ кӑна курсанах мана малтан ура хырӑмӗнчен ҫыртса илчӗ, кайран, ман алӑри хутсене курсан, йӑпшӑнса йынӑшма тытӑнчӗ. Анчах эпӗ: «Ҫук, тӑванӑм, сывӑ пул!» терӗм те тухса чупрӑм. Хӗр мана ухмаха ернӗ ҫын вырӑнне хучӗ пулас, мӗншӗн тесен ытла та хӑраса ӳкрӗ. Киле ҫитсенех эпӗ ҫак ҫырусене майласа тухас терӗм, мӗншӗн тесен хӑй ҫуттипе курсах каймастӑп. Анчах Мавра урай ҫума тытӑннӑ. Ҫак айван чухонкӑсем яланах вырӑнсӑр вӑхӑтра таса вара. Ҫавӑнпа та эпӗ пулса иртнӗ ӗҫе лайӑхрах ӑнкарса илес тесе урама тухса утрӑм. Халь ӗнтӗ вӗсен ӗҫӗсене, шухӑшӗсене йӑлтах пӗлме пултаратӑп. Ку ҫырусем мана пурне те уҫса парӗҫ. Йытӑсем — ӑслӑ халӑх, вӗсем политика енчен те пӗлерех параҫҫӗ, ҫавӑнпа та ҫак ҫырусенче ку упӑшкан портречӗ, унӑн ӗҫӗсем пурте пулӗҫ. Унта лешӗн ҫинчен те мӗн те пулин пулатех, вӑл… тӑхтас-ха, шарлас мар! Каҫ пулнӑ тӗле эпӗ киле ҫитрӗм. Вырӑн ҫинче нумайрах выртрӑм.

В два часа пополудни отправился с тем, чтобы непременно увидеть Фидель и допросить ее. Я терпеть не люблю капусты, запах которой валит из всех мелочных лавок в Мещанской; к тому же из-под ворот каждого дома несет такой ад, что я, заткнув нос, бежал во всю прыть, Да и подлые ремесленники напускают копоти и дыму из своих мастерских такое множество, что человеку благородному решительно невозможно здесь прогуливаться. Когда я пробрался в шестой этаж и зазвонил в колокольчик, вышла девчонка, не совсем дурная собою, с маленькими веснушками. Я узнал ее. Это была та самая, которая шла вместе со старушкою. Она немножко закраснелась, и я тотчас смекнул: ты, голубушка, жениха хочешь. «Что вам угодно?» — сказала она. «Мне нужно поговорить с вашей собачонкой». Девчонка была глупа! я сейчас узнал, что глупа! Собачонка в это время прибежала с лаем; я хотел ее схватить, но, мерзкая, чуть не схватила меня зубами за нос. Я увидал, однако же, в углу ее лукошко. Э, вот этого мне и нужно! Я подошел к нему, перерыл солому в деревянной коробке и, к необыкновенному удовольствию своему, вытащил небольшую связку маленьких бумажек. Скверная собачонка, увидевши это, сначала укусила меня за икру, а потом, когда пронюхала, что я взял бумаги, начала визжать и ластиться. Но я сказал: «Нет, голубушка, прощай!» — и бросился бежать. Я думаю, что девчонка приняла меня за сумасшедшего, потому что испугалась чрезвычайно. Пришедши домой, я хотел было тот же час приняться за работу и разобрать эти письма, потому что при свечах несколько дурно вижу. Но Мавра вздумала мыть пол. Эти глупые чухонки всегда некстати чистоплотны. И потому я пошел прохаживаться и обдумывать это происшествие. Теперь-то, наконец, я узнаю все дела, помышления, все эти пружины и доберусь, наконец, до всего. Эти письма мне всё откроют. Собаки народ умный, они знают все политические отношения, и потому, верно, там будет всё: портрет и все дела этого мужа. Там будет что-нибудь и о той, которая… ничего, молчание! К вечеру я пришел домой. Большею частию лежал на кровати.

Ноябрен 13-мӗшӗ. Ну, ӗнтӗ пӑхӑр-ха: ҫыруне питӗ те уйӑрса илмелле ҫырнӑ. Анчах та почеркӗнче ӑна йытӑ ҫырни палӑрать. Вулар-ха:Савнӑ Фидель! эпӗ ниепле те санӑн мещанла ятна хӑнӑхса ҫитейместӗп. Сана лайӑхрах ят пама пултараймарӗҫ пулӗ-и вара? Фидель, Роза — мӗнле пушӑ ятсем, анчах та кусем ҫинчен калаҫас мар-ха. Эпӗ хамӑр пӗрне-пӗри ҫыру ҫырма шухӑшланишӗн питӗ хӗпӗртетӗп. Ҫырӑва питӗ те тӗрӗс ҫырнӑ. Чарӑну паллисем тата ъ саспалли хӑйсен вырӑнӗнче. Ара, пирӗн отделени начальникӗ, хӑй таҫта университетра вӗреннӗ тесе калаҫать пулсан та, кун пек ҫырма пултарас ҫук. Малалла вулар-ха: Кампа та пулин пӗр пек шухӑшлани, пӗр пек туйӑмпа пурӑнни тата япала ҫине пӗр пек пӑхни ҫут тӗнчен чи паллӑ ырлӑхӗсенчен пӗри пулӗ, тетӗп эпӗ. Кхм! ку шухӑша нимӗҫлерен куҫарнӑ сочиненинчен илнӗ. Произведени ятне астӑваймастӑп.

Ноября 13. А ну, посмотрим: письмо довольно четкое. Однако же в почерке всё есть как будто что-то собачье. Прочитаем:Милая Фидель! я всё не могу привыкнуть к твоему мещанскому имени. Как будто бы уже не могли дать тебе лучшего? Фидель, Роза — какой пошлый тон! однако ж всё это в сторону. Я очень рада, что мы вздумали писать друг к другу. Письмо писано очень правильно. Пунктуация и даже буква h везде на своем месте. Да эдак просто не напишет и наш начальник отделения, хотя он и толкует, что где-то учился в университете. Посмотрим далее: Мне кажется, что разделять мысли, чувства и впечатления с другим есть одно из первых благ на свете. Гм! мысль почерпнута из одного сочинения, переведенного с немецкого. Названия не припомню.

Хамӑр ҫуртӑн хапхинчен иртмен пулсан та, кӑна эпӗ хамӑн пурнӑҫ опычӗ тӑрӑх калатӑп. Манӑн пурӑнӑҫ ырлӑхра иртмест-и вара? Манӑн пике, ашшӗ София тесе чӗнекенскер, мана питӗ те юратать. Ай, ай!.. Чим-ха, чим-ха. Шарлас мар! Мана ашшӗ те час-часах ачашлать. Эпӗ чей е кофене хӑймапа ӗҫетӗп. Эх, ma chere, эп сана ҫакна каласшӑнччӗ: пирӗн Полкан кӑшлакан шӑмӑра эпӗ нимӗн киленмеллине те курмастӑп. Кайӑк шӑммисем анчах, вӗсене никам та кӑшламан тата вӗсен мимине кӑларса илмен пулсан, лайӑх. Темиҫе соуса пӗрле хутӑштарса ҫисен те аван, анчах унта каперспа симӗс курӑк таврашӗ ан пултӑр вара; ҫиме панӑ апатсенчен ҫӑкӑр ҫемҫинчен тунӑ йӑвасем пек начарри ҫук та пулас. Сӗтел хушшинче ларакан пӗр-пӗр господин аллипе темле кирлӗ-кирлӗ мара та тытнӑ пулӗ, хӑй вара ҫӑкӑр илет те тытӑнать ӑна ҫемҫетме, унтан сана чӗнсе илет те ҫав йӑвана ҫӑвара хыптарать. Ҫимесен аван мар пек, ҫиетӗн вара, йӗрӗнкелесех ҫиетӗн… Шуйттан пӗлет ку мӗнне. Эккей, пулать кирлӗ-кирлӗ мар япала! Лайӑхраххи ҫинчен ҫырмалли тупайман, тейӗн. Тепӗр енне пӑхар-ха, кирлӗреххи тупӑнмӗ-и?

Я говорю это по опыту, хотя и не бегала по свету далее ворот нашего дома. Моя ли жизнь не протекает в удовольствии? Моя барышня, которую папа называет Софи, любит меня без памяти. Ай, ай!.. ничего, ничего. Молчание! Папа тоже очень часто ласкает. Я пью чай и кофий со сливками. Ах, ma chere, я должна тебе сказать, что я вовсе не вижу удовольствия в больших обглоданных костях, которые жрет на кухне наш Полкан. Кости хороши только из дичи, и притом тогда, когда еще никто не высосал из них мозга. Очень хорошо мешать несколько соусов вместе, но только без каперсов и без зелени; но я не знаю ничего хуже обыкновения давать собакам скатанные из хлеба шарики. Какой-нибудь сидящий за столом господин, который в руках своих держал всякую дрянь, начнет мять этими руками хлеб, подзовет тебя и сунет тебе в зубы шарик. Отказаться как-то неучтиво, ну и ешь; с отвращением, а ешь… Черт знает что такое! Экой вздор! Как будто бы не было предмета получше, о чем писать. Посмотрим на другой странице, не будет ли чего подельнее.

Эпӗ сана пирӗн патӑрта пулса иртекен ӗҫсем ҫинчен хаваслансах пӗлтерсе тӑма хатӗр. Эпӗ сана София атте тесе чӗнекен господин ҫинчен пӑртак каласа панӑччӗ. Вӑл питӗ те тӗлӗнмелле ҫын… Акӑ, тинех! Ҫапла, эпӗ каларӑм-ҫке-ха вӗсем япала ҫине политика енӗпе пӑхаҫҫӗ тесе. Пӑхар-ха, мӗн вара ашшӗ: …питӗ те тӗлӗнмелле ҫын. Вӑл чӗмсӗртерех. Сайра хутра анчах калаҫать; анчах пӗр эрне каялла хӑй тӗллӗн пӗр чарӑнмасӑр калаҫрӗ. Яланах: илейӗп-ши, илеймӗп-ши, тет. Пӗр аллине хут тытать, тепӗр аллине нимсӗрех чӑмӑртать те татах: илейӗп-ши, илеймӗп-ши, тет. Пӗррехинче мана та ҫавнашкал ыйту парса пӑхрӗ: мӗн шутлатӑн эсӗ, Меджи, илейӗп-ши, илеймӗп-ши, тет. Эпӗ нимех те ӑнланса илеймерӗм, унӑн аттине шӑршласа пӑхрӑм та пӑрӑнса кайрӑм. Кайран, mа сhеrе, тепӗр эрне иртсен, вӑл киле питӗ те хавасланса таврӑнчӗ. Ирхине мундирлӗ господасем кӗре-кӗре ӑна темшӗн саламларӗҫ. Вӑл сӗтел хушшинче те питӗ хавас пулчӗ, эпӗ вӑл ун пек хавас пулнине нихҫан та курман, анекдотсем каласа пачӗ, апат хыҫҫӑн вара мана хӑй мӑйӗ патне ҫӗклерӗ те: «Пӑх-ха, Меджи, мӗн япала ку?» тесе ыйтрӗ. Эпӗ темле лента анчах куртӑм. Шӑршласа пӑхрӑм, унран нимле тутлӑ шӑршӑ та кӗмест; юлашкинчен ерипен ҫуласа илтем: пӑртак тӑварлӑрах пек. Кхм, ку йытӑ ытлашширех каланӑ пек туйӑнать мана… Хӗртсе ан пӑрахчӑр ӑна! Э, вӑл чапа юратаканскер! Кӑна асра тытмалла.

Я с большою охотою готова тебя уведомлять о всех бывающих у нас происшествиях. Я уже тебе кое-что говорила о главном господине, которого Софи называет папа . Это очень странный человек. А! вот наконец! Да, я знал: у них политический взгляд на все предметы. Посмотрим, что папа :…очень странный человек. Он больше молчит. Говорит очень редко; но неделю назад беспрестанно говорил сам с собою. Все время: «Получу или не получу?» Возьмет в одну руку бумажку, другую сложит пустую и говорит: «Получу или не получу?» Один раз он обратился и ко мне с вопросом: «Как ты думаешь, Меджи? получу или не получу?» Я ровно ничего не могла понять, понюхала его сапог и ушла прочь. Потом, ma chere, через неделю папа пришел в большой радости. Всё утро ходили к нему господа в мундирах и с чем-то поздравляли. За столом он был так весел, как я еще никогда не видала, отпускал анекдоты, а после обеда поднял меня к своей шее и сказал: «А посмотри, Меджи, что это такое». Я увидела какую-то ленточку. Я нюхала ее, но решительно не нашла никакого аромата; наконец потихоньку лизнула: соленое немного. Гм! эта собачонка, мне кажется, уже слишком… Чтобы ее не высекли! А! так он честолюбец! Это нужно взять к сведению.

«Сывӑ пул, mа сhеrе! Эпӗ пӗр ҫӗре чуптартӑм-ха, тата ытти те… тата ытти те… Ҫырӑва ыран ҫырса пӗтерӗп. Ну, сывӑ-и?.. Эпӗ татах санпа пӗрле. Паян манӑн пике София… Э! Ну, пӑхар-ха, мӗн вара София. Эх, мур илесшӗ!.. Чим-ха, чим-ха, малалла вулар.

Прощай, ma chere. Я бегу и прочее… и прочее… Завтра окончу письмо. Ну, здравствуй! Я теперь снова с тобою. Сегодня барышня моя Софи… А! Ну, посмотрим, что Софи. Эх, канальство!.. Ничего, ничего… будем продолжать.

…манӑн пике София ниҫта кайса кӗреймест, чупкаласа кӑна ҫӳрет. Вӑл бала кайма хатӗрленет, эпӗ вара вӑл ҫук чух сана ҫыру ҫырма пултаратӑп тесе питӗ те хӗпӗртерӗм. Манӑн София, тумланнӑ чухне ытлашшипех хирӗҫет пулсан та, бала кайма питӗ хавас. Ма сhеrе, бала каяссинче мӗн лайӑххи пуррине эпӗ ниепле те ӑнланса илейместӗп. София балран ирхине ултӑ сехетре таврӑнать, эпӗ вара унӑн шурса кайнӑ ырхан питне курсанах, ӑна, мӗскӗне, унта апат ҫитерменнине туйса илетӗп. Тӳррипех калатӑп, эпӗ нихҫан та ҫапла пурӑнма пултараяс ҫук. Мана пӑчӑрпа соус е ӑшаланӑ чӑх ҫунатти памасан, манпа мӗн пулса тӑнӑ пулӗччӗ-ши? Ҫавӑн пекех пӑтӑпа соус та аван. Кишӗр, ҫарӑк е артишок нихҫан та лайӑх пулас ҫук. Ҫырӑва тикӗс ҫырман. Ҫын ҫырманни тӳрех сисӗнет. Пуҫлама аванах пуҫлать, пӗтерме йытӑлла пӗтерет. Тепӗр ҫыруне пӑхса тухар-ха, темле вӑрӑм ҫыру. Кхм! числине те лартман.

…барышня моя Софи была в чрезвычайной суматохе. Она собиралась на бал, и я обрадовалась, что в отсутствие ее могу писать к тебе. Моя Софи всегда чрезвычайно рада ехать на бал, хотя при одевании всегда почти сердится. Я никак не понимаю, ma chere, удовольствия ехать на бал. Софи приезжает с балу домой в шесть часов утра, и я всегда почти угадываю по ее бледному и тощему виду, что ей, бедняжке, не давали там есть. Я, признаюсь, никогда бы не могла так жить. Если бы мне не дали соуса с рябчиком или жаркого куриных крылышек, то… я не знаю, что бы со мною было. Хорош также соус с кашкою. А морковь, или репа, или артишоки никогда не будут хороши… Чрезвычайно неровный слог. Тотчас видно, что не человек писал. Начнет так, как следует, а кончит собачиною. Посмотрим-ка еще в одно письмецо: что-то длинновато. Гм! и числа не выставлено.

«Эх, савнӑ тусӑм, ҫуркунне ҫывхарни мӗн тери сисӗнсе тӑрать… Манӑн чӗрем теме кӗтнӗ пекех тапать. Хӑлхара яланах шав тӑрать. Ҫавӑнпа та эпӗ урана ҫӗклесе нумай вӑхӑт алӑк еннелле пӑхса, итлесе тӑратӑп. Эпӗ сана вӑрттӑн калам, манӑн куртизансем нумай. Час-часах чӳрече ҫинче вӗсене пӑхса ларатӑп. Эх, пӗлсенччӗ эсӗ, мӗнле хитре маррисем пур вӗсен хушшинче! Пӗри, пӳртре тытман йытӑ, армак-чармакскер, ҫав тери тӑнсӑр, сӑнӗнчен пӑхсан та тӑнсӑрри курӑнса тӑрать, хӑй пырать вара урампа пуҫне каҫӑртса, ун ҫине пурте пӑхаҫҫӗ тет пулас. Такам пӑхтӑр. Эпӗ курман пек ҫеҫ пулатӑп. Тата мӗнле хӑрушӑ та пысӑк йытӑ чарӑнса тӑрать ман чӳрече умӗнче! Вӑл кайри урисем ҫине тӑрсан, София ашшӗнчен, самаях пысӑк та мӑнтӑр ҫынран та ҫӳллӗрех пулӗ, анчах та вӑл, путсӗр, кайри урисем ҫине тӑма пултараймасть. Ҫак ухмах питӗ сӗмсӗр пулма тивӗҫ. Эпӗ ун ҫине вӗркелесе те пӑхрӑм, вӑл нимӗн те шарламасть. Хӑть пит-куҫне пӗркелесе илинччӗ, ҫук, пысӑк хӑлхисене уснӑ, чӗлхине кӑларнӑ, чӳречерен пӑхать, мужик пекех ҫав! mа сhеrе, эпӗ пурин ҫине те пӗр пек пӑхатӑп тесе шутлатӑн пулӗ эсӗ, — ҫук-ҫке… Эс кӳршӗ хӳми урлӑ каҫса кӗрекен Трезор ятлӑ каччӑна курасчӗ. Эх, мӗнле илемлӗ сӑн-питлӗ вӑл, mа сhеrе! Тьфу, мур патне!.. Пулать те ӑҫти-ҫук!.. Юрать-и вара ҫакӑн пек кирлӗ-кирлӗ мар ҫинчен ҫырма? Мана ҫынсем ҫинчен ҫырнине парӑр! Манӑн этеме курас килет; манӑн хамӑн чӗрене лӑплантаракан япала ҫинчен пӗлес килет; ун вырӑнне пули-пулми ҫинчен вулатӑп… — Тепӗр страницине уҫар-ха, лайӑхраххи ҫук-ши.

Ах, милая! как ощутительно приближение весны. Сердце мое бьется, как будто всё чего-то ожидает. В ушах у меня вечный шум. Так что я часто, поднявши ножку, стою несколько минут, прислушиваясь к дверям. Я тебе открою, что у меня много куртизанов. Я часто, сидя на окне, рассматриваю их. Ах, если б ты знала, какие между ними есть уроды. Иной преаляповатый, дворняга, глуп страшно, на лице написана глупость, преважно идет по улице и воображает, что он презнатная особа, думает, что так на него и заглядятся все. Ничуть. Я даже и внимания не обратила, так как бы и не видала его. А какой страшный дога останавливается перед моим окном! Если бы он стал на задние лапы, чего, грубиян, он, верно, не умеет, — то он бы был целою головою выше папа моей Софи, который тоже довольно высокого роста и толст собою. Этот болван, должно быть, наглец преужасный. Я поворчала на него, но ему и нуждочки мало. Хотя бы поморщился! высунул свой язык, повесил огромные уши и глядит в окно — такой мужик! Но неужели ты думаешь, mа chere, что сердце мое равнодушно ко всем исканиям, — ах, нет… Если бы ты видела одного кавалера, перелезающего через забор соседнего дома, именем Трезора. Ах, ma chere, какая у него мордочка! Тьфу, к черту!.. Экая дрянь!.. И как можно наполнять письма эдакими глупостями. Мне подавайте человека! Я хочу видеть человека; я требую пищи — той, которая бы питала и услаждала мою душу; а вместо того эдакие пустяки… Перевернем через страницу, не будет ли лучше:

…София сӗтел хушшине ларса темӗн ҫӗлерӗ. Эпӗ чӳречерен пӑхса лартӑм. Юрататӑп эпӗ иртен-ҫӳренсем ҫине чӳречерен пӑхса ларма. Сасартӑк лакей кӗчӗ те: «Теплов килчӗ», тесе каласа хучӗ. — «Кӗтӗр!» терӗ те София, мана ыталама пуҫларӗ. «Эх, Меджи, Меджи, пӗлсенччӗ эсӗ вӑл кам пулнине: хура сӑн-питлӗ, камер-юнкер, куҫӗсем мӗнле! Хура та вут пекех ҫутӑ». София вара пӳлӗмне кӗрсе кайрӗ. Тепӗр минутран пӳлӗме хура бакенбардлӑ ҫамрӑк камер-юнкер кӗчӗ; тӗкӗр ҫине пӑхса ҫӳҫӗсене майларӗ те пӳлӗме пӑхса ҫаврӑнчӗ. Эпӗ хӑрлаткаласа илтӗм те хамӑн вырӑна кайса лартӑм. Часах София кӗчӗ, леш урисене шартлаттарни ҫине хавассӑн пуҫ тайса саламларӗ; эпӗ вара нимӗн те асӑрхаман пек пулса чӳречерен пӑхса лартӑм, анчах кӑшт пуҫа пӑрса вӗсем мӗн ҫинчен калаҫнине итлеме тӑрӑшрӑм. Эх, mа сhеrе, мӗн ҫинчен кӑна супӗлтетмерӗҫ вӗсем! Пӗр хӗрарӑм ташланӑ чух пӗр фигура вырӑнне тепӗр фигура туни ҫинчен, темле Бобов тенӗскер хӑй ҫине жабо тӑхӑнсан аист кайӑк евӗр пулни ҫинчен, вӑл пӗррехинче кӑшт ҫеҫ ӳкменни ҫинчен, симӗс куҫлӑ темле Лидина хӑйӗн куҫне кӑвак тесе шутлани ҫинчен тата ытти ҫинчен те. Манӑн Трезорпа ҫак камер-юнкера танлаштарсан, мӗнле уйрӑмлӑх вӗсен хушшинче! Пӗлӗт пекех аякра. Пӗрремӗшӗнчен, камер-юнкер сарлака та самӑр питлӗ тата хура тутӑрпа ҫавӑрса ҫыхнӑ пекех хуп хура бакенбардлӑ, Трезорӑн вара пичӗ мӑнтӑр мар, ҫамки ҫинче шурӑ хушка пур. Камер-юнкерӑн пилӗкне те Трезорӑннипе танлаштарма май ҫук. Куҫӗсем, кулкаласа калаҫнисем йӑлтах урӑхла. Мӗнле пысӑк уйрӑмлӑх! Мӗншӗн кӑмӑлланӑ София хӑйӗн Тепловне, эпӗ пӗлместӗп. Мӗншӗн вӑл ӑна ҫав тери ырлать?

…Софи сидела за столиком и что-то шила. Я глядела в окно. Потому что я люблю рассматривать прохожих. Как вдруг вошел лакей и сказал: «Теплов!»  — «Проси», — закричала Софи и бросилась обнимать меня. — Ах, Меджи, Меджи! если б ты знала, кто это: брюнет, камер-юнкер, а глаза какие! Черные и светлые, как огонь». И Софи убежала к себе. Минуту спустя вошел молодой камер-юнкер с черными бакенбардами, подошел к зеркалу, поправил волоса и осмотрел комнату. Я поворчала и села на свое место. Софи скоро вышла и весело поклонилась на его шарканье; а я себе, так, как будто не замечая ничего, продолжала глядеть в окошко; однако ж голову наклонила несколько набок и старалась услышать, о чем они говорят. Ах, ma chere! о каком вздоре они говорили! Они говорили о том, как одна дама в танцах вместо одной какой-то фигуры сделала другую; также, что какой-то Бобов был очень похож в своем жабо на аиста и чуть было не упал; что какая-то Лидина воображает, что у ней голубые глаза, между тем как они зеленые, — и тому подобное. «Куда ж, — подумала я сама в себе, — если сравнить камер-юнкера с Трезором!» Небо! какая разница! Во-первых, у камер-юнкера совершенно гладкое широкое лицо и вокруг бакенбарды, как будто бы он обвязал его черным платком; а у Трезора мордочка тоненькая, и на самом лбу белая лысинка. Талию Трезора и сравнить нельзя с камер-юнкерскою. А глаза, приемы, ухватки совершенно не те. О, какая разница! Я не знаю, mа chere, что она нашла в своем Теплове. Отчего она так им восхищается?..

Мана хама та кунта йӑнӑш пур пек туйӑнать. Камер-юнкер ӑна вӑл таранах ҫавӑрма пултарайман. Малалла пӑхар-ха. Ӑна ҫак камер-юнкер кӑмӑла кайсан, София ашшӗ кабинетӗнче ларакан чиновник та часах кӑмӑлне каяссӑн туйӑнать. Эх, mа сhеrе, пӗлсенччӗ эсӗ, ҫак чиновник мӗнле илемсӗр ҫын иккенне. Михӗ тӑхӑнтарнӑ тимӗр шапа пекех… Кам-ши вара ку чиновник? Хушамачӗ унӑн тӗлӗнмеллерен те тӗлӗнмелле. Вӑл яланах, перо шӗвӗртсе ларать. Ҫӳҫӗ унӑн утӑ капанӗ евӗрлӗ. Ӑҫта та пулин каймалла пулсан, София ашшӗ вара хӑйӗн тарҫи вырӑнне яланах ӑна ярать… Ҫак ирсӗр йытӑ ман ҫинчен ҫырнӑ пек туйӑнать. Ӑҫтан-ха ман ҫӳҫ утӑ капанӗ евӗрлӗ пултӑр?

Мне самому кажется, здесь что-нибудь да не так. Не может быть, чтобы ее мог так обворожить камер-юнкер. Посмотрим далее: Мне кажется, если этот камер-юнкер нравится, то скоро будет нравиться и тот чиновник, который сидит у папа в кабинете. Ах, ma chere, если бы ты знала, какой это урод. Совершенная черепаха в мешке… Какой же бы это чиновник?.. Фамилия его престранная. Он всегда сидит и чинит перья. Волоса на голове его очень похожи на сено. Папа всегда посылает его вместо слуги… Мне кажется, что эта мерзкая собачонка метит на меня. Где ж у меня волоса как сено?

София ун ҫине пӑхсан ниепле те кулмасӑр чӑтса тӑма пултараймасть. Суятӑн эсӗ, путсӗр йытӑ! Эккей, епле киревсӗр чӗлхе. Пӗлместӗп тетӗр пулас ку кӗвӗҫнинчен килнине. Пӗлместӗп тетӗр пулас ку камӑн ӗҫӗ пулнине. Ку отделени начальникӗн ӗҫӗ. Тупа тунӑ ӗнтӗ вӑл кураймастӑп тесе, халь кашни утӑмрах сиен кӳрет. Ҫапах та тата тепӗр ҫыруне пӑхар-ха. Унта, тен, ку ӗҫ хӑй тӗллӗнех паллӑ пулӗ. Ма сhеrе Фидель, эсӗ мана хӑвӑн патна нумай вӑхӑт хушши ҫыру ҫырманшӑн каҫар. Эпӗ хӗпӗртемеллипех хӗпӗртерӗм. Тӗрӗс каланӑ пӗр писатель, юрату вӑл иккӗмӗш пурнӑҫ тесе. Тата пирӗн килте пысӑк улшӑну. Камер-юнкер пирӗн пата кашни кунах ҫӳрет. София ӑна ухмаха тухас пекех юратса пӑрахнӑ. Ашшӗ те питӗ хавас. Урай шӑлакан Кӗркури часах туй пуласси ҫинчен калаҫнине илтрӗм эпӗ. Вӑл яланах хӑй тӗллӗн калаҫса ҫӳрет. Софие ашшӗ генерала, камер-юнкера е тата ҫар полковникне качча парасшӑн… Мур илесшӗ! эпӗ урӑх вулама пултараймастӑп… Яланах е камер-юнкер е генерал. Тӗнчере мӗнпур лайӑх япала е камер-юнкерсене е генералсене лекет. Тупатӑн хӑвна валли пӗчӗк телей, алла илес тесе шутлатӑн, — санран е камер-юнкер е генерал туртса илет. Мур илесшӗ! Манӑн хамӑн генерал пуласчӗ, качча пыма килӗшетӗн-и тесе ыйтма мар, вӗсен хушшинче пурӑнса вӗсем мӗнле йӑпӑлтатнине курма кӑна пуласчӗ. Кайран: сирӗн ҫине иксӗр ҫине те суратӑп тесе каласа хурасчӗ. Мур илесшӗ, кӳрентерет! Эпӗ ухмах йыттӑн ҫырӑвӗсене ҫурса пӑрахрӑм.

Софи никак не может удержаться от смеха, когда глядит на него. Врешь ты, проклятая собачонка! Экой мерзкий язык! Как будто я не знаю, что это дело зависти. Как будто я не знаю, чьи здесь штуки. Это штуки начальника отделения. Ведь поклялся же человек непримиримою ненавистию — и вот вредит да и вредит, на каждом шагу вредит. Посмотрим, однако же, еще одно письмо. Там, может быть, дело раскроется само собою. Ma chere Фидель, ты извини меня, что так давно не писала. Я была в совершенном упоении. Подлинно справедливо сказал какой-то писатель, что любовь есть вторая жизнь. Притом же у нас в доме теперь большие перемены. Камер-юнкер теперь у нас каждый день. Софи влюблена в него до безумия. Папа очень весел. Я даже слышала от нашего Григория, который метет пол, что скоро будет свадьба. Он всегда почти разговаривает сам с собою. Потому что папа хочет непременно видеть Софи или за генералом, или за камер-юнкером, или за военным полковником… Черт возьми! я не могу более читать… Всё или камер-юнкер, или генерал. Всё, что есть лучшего на свете, всё достается или камер-юнкерам, или генералам. Найдешь себе бедное богатство, думаешь достать его рукою, — срывает у тебя камер-юнкер или генерал. Чёрт возьми! Желал бы я сам сделаться генералом: не для того, чтобы получить руку и прочее, нет, хотел бы быть генералом для того только, чтобы увидеть, как они будут увиваться и делать все эти разные придворные штуки и экивоки. И потом сказать им, что я плюю на вас обоих. Черт побери, досадно! Я изорвал в клочки письма глупой собачонки.

Декабрӗн 3-мӗшӗ. Пулма пултараймасть. Суя сӑмах кӑна! Туйӗ пулмасть! Мӗнех вара вӑл камер-юнкер пулни. Ку вӑл тивӗҫлӗх анчах-ҫке-ха, курӑнакан тата алла илмелли япала мар. Вӑл камер-юнкер пулнипе ҫамки ҫине виҫҫӗмӗш куҫ шӑтса тухман-ҫке-ха. Унӑн сӑмси те ылтӑнран мар, манӑнни е урӑх ҫынсенни пекех; вӑл та сӑмсипе ҫимест — шӑршлать, ӳсӗрмест — сунаслать. Эпӗ ку уйрӑмлӑхсем мӗнрен килнине темиҫе хут та тавҫӑрса илме тӑрӑшрӑм, Эпӗ мӗншӗн титулярнӑй советник, мӗн пирки титулярнӑй советник? Тен, эпӗ мӗнле те пулин граф е генерал пулӗ, ахальтен анчах хам титулярнӑй советник пек туйӑнатӑп пулӗ? Тен, кам иккенне эпӗ хам та пӗлместӗп? Сахал-и вара историре ҫавӑн пек тӗслӗхсем: дворянин мар, ахаль ҫынах, мещен е хресчен, сасартӑк ӑна эсӗ вельможа е патша тесе пӗлтереҫҫӗ. Мужиксенчен ҫавӑн пек ҫынсем тухма пултараҫҫӗ пулсан, дворянсенчен мӗн чухлӗ? Ҫӑмахран, эпӗ сасартӑк генерал тумтирӗпе пырса кӗретӗп: манӑн сылтӑм хулпуҫҫи ҫинче эполет, сулахай хулпуҫҫи ҫинче те эполет, хулпуҫҫи урлӑ кӑвак лента ҫакса янӑ, Ун чух мӗн калаҫӗ вара манӑн илемлӗ хӗр? Мӗн калӗ ашшӗ, манӑн директор? О, вӑл хӑйне хисепленине юратакан ҫын! Вӑл масон, чӑнах та масон, ахальтен ҫеҫ ун пек те кун пек хӑтланать, вӑл масон иккенне эпӗ часах асӑрхарӑм: вӑл кама та пулин алӑ тытас пулсан, икӗ пӳрнине ҫеҫ парать. Эпӗ ҫак минутрах генерал-губернатор е интендант е кам та пулсан урӑххи пулма пултараймастӑп-и вара? Манӑн хам мӗншӗн титулярнӑй советник пулнине пӗлесчӗ. Мӗншӗн урӑх ҫын мар, титулярнӑй советник?

Декабря 3. Не может быть! Враки! Свадьбе не бывать! Что ж из того, что он камер-юнкер. Ведь это больше ничего, кроме достоинство; не какая-нибудь вещь видимая, которую бы можно взять в руки. Ведь через то, что камер-юнкер, не прибавится третий глаз на лбу. Ведь у него же нос не из золота сделан, а так же, как и у меня, как и у всякого; ведь он им нюхает, а не ест, чихает, а не кашляет. Я несколько раз уже хотел добраться, отчего происходят все эти разности, Отчего я титулярный советник и с какой стати я титулярный советник? Может быть, я какой-нибудь граф или генерал, а только так кажусь титулярным советником? Может быть, я сам не знаю, кто я таков. Ведь сколько примеров по истории: какой-нибудь простой, не то уже чтобы дворянин, а просто какой-нибудь мещанин или даже крестьянин, — и вдруг открывается, что он какой-нибудь вельможа, а иногда даже и государь. Когда из мужика да иногда выходит эдакое, что же из дворянина может выдти? Вдруг, например, я вхожу в генеральском мундире: у меня и на правом плече эполета и на левом плече эполета, через плечо голубая лента — что? как тогда запоет красавица моя? Что скажет и сам папа, директор наш? О, это большой честолюбец! Это масон, непременно масон, хотя он и прикидывается таким и эдаким, но я тотчас заметил, что он масон: он если даст кому руку, то высовывает только два пальца. Да разве я не могу быть сию же минуту пожалован генерал-губернатором, или интендантом, или там другим каким-нибудь? Мне бы хотелось знать, отчего я титулярный советник? Почему именно титулярный советник?

Декабрӗн 5-мӗшӗ. Паян ир ҫинче вӗҫӗмсӗр хаҫат вуларӑм. Тӗлӗнмелле ӗҫсем пулса иртеҫҫӗ Испанире. Эпӗ вӗсене лайӑхрах ӑнланса илме те пултараймарӑм, Престола пӑрахӑҫа кӑларнӑ, короле суйласа лартас ӗҫре чинсем аптраса тӑраҫҫӗ, ҫавӑнпа халӑх лӑпкӑ мар, тесе ҫырать хаҫат. Ку мана тӗлӗнтерсех пӑрахрӗ. Престола мӗнле пӑрахӑҫа кӑларӑн? Хаҫат престола темле дона йышӑнмалла тесе ҫырать. Дона престола йышӑнма пултараймасть. Ниепле те пултараймасть. Престолта король пулмалла. Король ҫук, теҫҫӗ. — Мӗнле-ха вара король ҫук? Патшалӑх ниепле те корольсӗр пулма пултараймасть. Король пурах, анчах вӑл таҫта паллӑ мар ҫӗрте пурӑнать. Вӑл, тен, унтах, анчах хушамачӗ пирки е кӳршӗ патшалӑхсем, сӑмахран, Франци е ытти ҫӗрсем хӑратнӑ пирки пытанса пурӑнать, тен, мӗнле те пулин урӑх сӑлтавсем пур.

Декабря 5. Я сегодня всё утро читал газеты. Странные дела делаются в Испании. Я даже не мог хорошенько разобрать их, Пишут, что престол упразднен и что чины находятся в затруднительном положении о избрании наследника и оттого происходят возмущения. Мне кажется это чрезвычайно странным. Как же может быть престол упразднен? Говорят, какая-то донна должна взойти на престол. Не может взойти донна на престол. Никак не может. На престоле должен быть король. Да, говорят, нет короля. Не может статься, чтобы не было короля. Государство не может быть без короля. Король есть, да только он где-нибудь находится в неизвестности. Он, статься может, находится там же, но какие-нибудь или фамильные причины, или опасения со стороны соседственных держав, как то: Франции и других земель, заставляют его скрываться, или есть какие-нибудь другие причины.

Декабрӗн 8-мӗшӗ. Эпӗ департамента каяс тесех тӑраттӑм, анчах тӗрлӗ сӑлтавсемпе шухӑшсене пула чарӑнса тӑтӑм. Испанире пулса иртекен ӗҫсем пуҫран тухма пӗлмерӗҫ. Мӗнле-ха вара дона королева пулма пултартӑр? Апла тума ирӗк памаҫҫех ӗнтӗ. Малтанах Англи килӗшмест. Тата мӗн-пур Европӑри политикӑлла ӗҫсем ун пек тума памаҫҫӗ: Австри императорӗ, пирӗн патша… Тӳррипех калатӑп, унти ӗҫсемшӗн эпӗ питӗ пӑшӑрхантӑм, ӑшӑма ҫунтартӑм, ҫавӑнпа кунӗпех ним тумасӑр ирттертӗм. Сӗтел хушшинче лӑпкӑн ларманшӑн мана Мавра та вӑрҫрӗ. Чӑнах та эпӗ шухӑшсем сапаланса кайнипе икӗ турилккене урайне ӳкерсе ҫӗмӗртӗм пулас. Апат хыҫҫӑн ҫӳлле тусем патне кайса ҫӳрерӗм. Нимех те лайӑххи пулмарӗ. Ытларах вырӑн ҫинче выртса, Испанире пулса иртекен ӗҫсем ҫинчен шухӑшласа вӑхӑт ирттертӗм.

Декабря 8. Я было уже совсем хотел идти в департамент, но разные причины и размышления меня удержали. У меня всё не могли выдти из головы испанские дела. Как же может это быть, чтобы донна сделалась королевою? Не позволят этого. И, во-первых, Англия не позволит. Да притом и дела политические всей Европы: австрийский император, наш государь… Признаюсь, эти происшествия так меня убили и потрясли, что я решительно ничем не мог заняться во весь день. Мавра замечала мне, что я за столом был чрезвычайно развлечен. И точно, я две тарелки, кажется, в рассеянности бросил на пол, которые тут же расшиблись. После обеда ходил под горы. Ничего поучительного не мог извлечь. Большею частию лежал на кровати и рассуждал о делах Испании.

2000-мӗш ҫул, апрелӗн 43-мӗшӗ. Паянхи кун — питӗ чаплӑ ҫӗнтерӳ кунӗ! Испанире король пур. Вӑл тупӑннӑ! Ку король эпӗ. Паян пӗлтӗм те ӗнтӗ ун ҫинчен. Тӳррипех калатӑп, эпӗ сасартӑк ҫиҫӗм пек ҫутӑлса кайрӑм. Эп хама ку таранччен мӗншӗн титулярнӑй советник тесе ҫӳренине ӑнланса та илейместӗп. Ку ухмахла шухӑш мӗнле ман пуҫа кӗме пултарнӑ? Юрать-ха ку таранччен никам та мана ухмаха ернисен ҫуртне хупса лартасси пирки тавҫӑрса илеймен. Халь ӗнтӗ маншӑн пурте паллӑ. Халь пурне те аллаппи ҫинчи пекех куратӑп. Унччен мана пурте тӗтрери пек курӑнатчӗ. Ҫакӑ вӑл йӑлтах ыттисем ҫыннӑн пуҫ мимийӗ пуҫра тесе шухӑшланӑ пирки пулнӑ пулӗ тетӗп эпӗ; пӗрре те ун пек мар: пуҫ мимине Каспи тинӗс енчен вӗрекен ҫил илсе килет. Малтан эпӗ хам кам пулни ҫинчен Маврӑна пӗлтертӗм. Вӑл, хӑй умӗнче Испани королӗ тӑнине курсан, аллисемпе хӑлаҫланкаласа илчӗ те кӑштах вилсе каймарӗ. Вӑл, ухмах, нихӑҫан та Испани корольне курман-ҫке-ха! Анчах та эпӗ ӑна лӑплантарма тӑрӑшрӑм, ӑшӑ сӑмахсем каласа хам ӑна хисепленине ӗнентересшӗн пултӑм, тепӗр чух атта начар тасатнӑшӑн пӗрре те ҫилленместӗп, терӗм. Вӑл хура халӑхран тухнӑ-ҫке-ха. Вӗсене аслӑ материсем ҫинчен калама юрамасть. Вӑл Испанири корольсем пурте II Филипп пек тесе шанса тӑрать, ҫавӑнпа хӑраса ӳкрӗ. Анчах эпӗ ӑна хам Филиппа нихӑш енчен те пӗр пек мар пулни ҫинчен тата манӑн пӗр капуцин та ҫукки ҫинчен каласа ӑнлантартӑм. Департамента каймарӑм. Мур ҫине вӑл! Ҫук, тусӑмсем, халӗ эсир мана илӗртсе кӗртеймӗр, эпӗ текех сирӗн ухмахла хутӑрсене куҫарса ҫырса лармӑп!

Год 2000 апреля 43 числа. Сегодняшний день — есть день величайшего торжества! В Испании есть король. Он отыскался. Этот король я. Именно только сегодня об этом узнал я. Признаюсь, меня вдруг как будто молнией осветило. Я не понимаю, как я мог думать и воображать себе, что я титулярный советник. Как могла взойти мне в голову эта сумасбродная мысль? Хорошо, что еще не догадался никто посадить меня тогда в сумасшедший дом. Теперь передо мною всё открыто. Теперь я вижу всё как на ладони. А прежде, я не понимаю, прежде всё было передо мною в каком-то тумане. И это всё происходит, думаю, оттого, что люди воображают, будто человеческий мозг находится в голове; совсем нет: он приносится ветром со стороны Каспийского моря. Сначала я объявил Мавре, кто я. Когда она услышала, что перед нею испанский король, то всплеснула руками и чуть не умерла от страха. Она, глупая, еще никогда не видала испанского короля. Я, однако же, старался ее успокоить и в милостивых словах старался ее уверить в благосклонности, и что я вовсе не сержусь за то, что она мне иногда дурно чистила сапоги. Ведь это черный народ. Им нельзя говорить о высоких материях. Она испугалась оттого, что находится в уверенности, будто все короли в Испании похожи на Филиппа II. Но я растолковал ей, что между мною и Филиппом нет никакого сходства и что у меня нет ни одного капуцина… В департамент не ходил… Черт с ним! Нет, приятели, теперь не заманите меня; я не стану переписывать гадких бумаг ваших!

Мартобрӗн 86-мӗш числи. Кунпа ҫӗр хушшинче. Паян мана ӗҫе чӗнме экзекутор килчӗ; хам ӗҫе ҫӳременни виҫӗ эрне ытларах ӗнтӗ. Департамента шӳтшӗнех кайрӑм. Отделени начальникӗ эпӗ ӑна пуҫ тайӑп, унран каҫару ыйтӑп тесе шутланӑ ӗнтӗ, анчах эпӗ ун ҫине ним те пулса иртмен пекех ҫиллӗн те мар, ырӑ суннӑ пек те мар пӑхса илтӗм те хам вырӑна лартӑм. Никама курман пек пултӑм. Канцеляри путсӗрӗсем ҫине пӑхса илсе ҫапла шухӑшларӑм: хӑвӑр хушшӑрта кам ларнине пӗлсен, мӗн тӑвӑттӑрччӗ-ши эсир, терӗм… Турӑ ҫырлахтӑрах! мӗнле шавлама пуҫланӑ пулӑттӑр, отделени начальникӗ хӑй те директора пуҫ тайнӑ пекех мана пилӗк таран пуҫ тайнӑ пулӗччӗ. Экстракт тума ман умма темле хутсем пырса хучӗҫ. Анчах эпӗ вӗсене пӳрнепе те тӗксе пӑхмарӑм. Темиҫе минут иртсен пурте вырӑнӗсенчен хускалчӗҫ. Директор килет тесе пӗлтерчӗҫ. Чиновниксенчен хӑшӗ-пӗрисем хӑйсене кӑтартас шутпа вӑхӑтлаха канма коридора тухрӗҫ. Эпӗ вара вырӑнтан та хускалмарӑм. Директор пирӗн пӳлӗм урлӑ иртсе пынӑ чух чиновниксем тӳмисене тӳмелесе майларӗҫ; эпӗ татах вырӑнтан та хускалмарӑм. Мӗнех вара вӑл директор! Эпӗ ун умӗнче тӑрам-и — нихӑҫан та тӑмастӑп! Мӗнле директор вара вӑл? Директор мар вӑл, пӑкӑ. Бутылкӑсене пӑкӑлакан пӑкӑ анчах, урӑх ним те мар. Пуринчен ытларах ман пата алӑ пустарма хут илсе пырса пани кулӑшла пек туйӑнчӗ. Вӗсем эпӗ хут листи вӗҫӗнче «столоначальник ҫавӑ» тесе ҫырса хурасса кӗтнӗ ӗнтӗ. Ун пек-ши вара? Эпӗ шӑп директор алӑ пусакан вырӑна: Фердинанд VIII тесе алӑ пусса хутӑм. Эсир вӗсем мӗнле шӑпланса ларнине курсанччӗ; эпӗ «нимле подданичество та кирлӗ мар!» тесе алӑ султӑм та канцеляринчен тухса кайрӑм. Унтан тӳрех директор хваттерне утрӑм. Вӑл килте пулмарӗ. Лакей мана кӳртесшӗн те марччӗ, анчах эпӗ пӗр сӑмах каласа хурсанах вӑл аллисене лаштах усрӗ. Эпӗ вара тӳрех хӗрӗ тумланакан пӳлӗме кӗтӗм. Вӑл, тӗкӗр умӗнче лараканскер, мана курсанах каялла сиксе ӳкрӗ. Ҫапах та этӗ хам Испани королӗ пулнине каламарӑм. Эпӗ: сире хӑвӑр ӗмӗтленме те пултарайман пысӑк телей кӗтет, курайман ҫынсем тем пек хирӗҫ пулсан та, эпир иксӗмӗр пӗрле пулатпӑр, терӗм. Эпӗ урӑх пӗр сӑмах та калаҫасшӑн пулмасӑр пӳлӗмрен тухрӑм. О, мӗнле усал япала вӑл, хӗрарӑм тени! Хӗрарӑм мӗнле усал япала иккенне эпӗ тин кӑна туйса илтӗм. Ку таранччен хӗрарӑм кама юратса пурӑннине никам та пӗлмен, ӑна эпӗ кӑна туйса илтӗм. Хӗрарӑм вӑл шуйттана юратать. Пӗр шӳтлемесӗрех, чӑн сӑмахпа калатӑп. Физиксем вӑл ун пек те, кун пек тесе пустуя ҫыраҫҫӗ, хӗрарӑм шуйттана кӑна юратать. Авӑ, куратӑр-и, ҫӳлти ярусран пӗр хӗрарӑм лорнет витӗр пӑхать. Вӑл ҫак ҫӑлтӑрсем ҫакса янӑ самӑр ҫын ҫине пӑхать тетӗр-и? Ҫук, вӑл ҫав самӑр ҫын хыҫӗнче тӑракан шуйттан ҫине пӑхать. Акӑ шуйттан унӑн ҫӑлтӑрӗ ӑшне кӗрсе пытанчӗ те хӗрарӑма кӑчӑк туртать! Вӑл ҫав шуйттана качча тухать. Чӑнах тухать. Акӑ вӗсен ашшӗсем, чиновниксем, хӑйсене патриотсем, ун пек те кун пек, теҫҫӗ: аренда, аренда илесшӗн вӑл патриотсем! Вӗсем, укҫа тесен, ашшӗне те, амӑшне те, турра та сутса яраҫҫӗ, чысшӑн ҫунакансем, Христоса сутакансем! Чыса юратни, вӗҫӗмсӗр чыса юратни вӑл пӗтӗмпех чӗлхе айӗнчи пӗчӗк хӑмпӑ ӑшӗнче булавка пуҫӗнчен пысӑках мар ӑман пурринчен килет. Ку ӑмансене вара Горохӑвӑй урамӗнче пурӑнакан цирульник тӑвать. Унӑн ятне эпӗ астӑваймастӑп. Анчах ҫак ӗҫе пӗтӗмпех Турци султанӗ пуҫласа янӑ, цирульнике ҫавӑ сутӑн илнӗ. Султан пӗтӗм тӗнчипе Магомет тӗнне сарасшӑн. Францире нумайӑшӗ Магомет тӗнне йышӑннӑ та теҫҫӗ ӗнтӗ.

Мартобря 86 числа. Между днем и ночью. Сегодня приходил наш экзекутор с тем, чтобы я шел в департамент, что уже более трех недель как я не хожу на должность. Я для шутки пошел в департамент. Начальник отделения думал, что я ему поклонюсь и стану извиняться, но я посмотрел на него равнодушно, не слишком гневно и не слишком благосклонно, и сел на свое место. Как будто никого не замечая. Я глядел на всю канцелярскую сволочь и думал: «Что, если бы вы знали, кто между вами сидит… Господи Боже! какую бы вы ералашь подняли, да и сам начальник отделения начал бы мне так же кланяться в пояс, как он теперь кланяется перед директором». Передо мною положили какие-то бумаги, чтобы я сделал из них экстракт. Но я и пальцем не притронулся. Через несколько минут всё засуетилось. Сказали, что директор идет. Многие чиновники побежали наперерыв, чтобы показать себя перед ним. Но я ни с места. Когда он проходил чрез наше отделение, все застегнули на пуговицы свои фраки; но я совершенно ничего! Что за директор! Чтобы я встал перед ним — никогда! Какой он директор? Он пробка, а не директор. Пробка обыкновенная, простая пробка, больше ничего, которою закупоривают бутылки. Мне больше всего было забавно, когда подсунули мне бумагу, чтобы я подписал. Они думали, что я напишу на самом кончике листа: столоначальник такой-то. Как бы не так! А я на самом главном месте, где подписывается директор департамента, черкнул: «Фердинанд VIII». Нужно было видеть, какое благоговейное молчание воцарилось; но я кивнул только рукою, сказав: «Не нужно никаких знаков подданничества!» — и вышел. Оттуда я пошел прямо в директорскую квартиру. Его не было дома. Лакей хотел меня не впустить, но я ему такое сказал, что он и руки опустил. Я прямо пробрался в уборную. Она сидела перед зеркалом, вскочила и отступила от меня. Я, однако же, не сказал ей, что я испанский король. Я сказал только, что счастие ее ожидает такое, какого она и вообразить себе не может, и что, несмотря на козни неприятелей, мы будем вместе. Я больше ничего не хотел говорить и вышел. О, это коварное существо — женщина! Я теперь только постигнул, что такое женщина. До сих пор никто еще не узнал, в кого она влюблена: я первый открыл это. Женщина влюблена в черта. Да, не шутя. Физики пишут глупости, что она то и то, — она любит только одного черта. Вон видите, из ложи первого яруса она наводит лорнет. Вы думаете, что она глядит на этого толстяка со звездою? Совсем нет, она глядит на черта, что у него стоит за спиною. Вон он спрятался к нему в звезду, вон он кивает оттуда к ней пальцем! И она выйдет за него. Выйдет. А вот эти все, чиновные отцы их, вот эти все, что юлят во все стороны и лезут ко двору и говорят, что они патриоты и то и сё: аренды, аренды хотят эти патриоты! Мать, отца, Бога продадут за деньги, честолюбцы, христопродавцы! Всё это честолюбие, и честолюбие оттого, что под язычком находится маленький пузырек и в нем небольшой червячок величиною с булавочную головку. И это всё делает какой-то цирюльник, который живет в Гороховой. Я не помню, как его зовут. Но достоверно известно, что он, вместе с одною повивальною бабкою. Хочет по всему свету распространить магометанство. И оттого уже, говорят, во Франции большая часть народа признает веру Магомета.

Нимӗнле кун та мар. Кун числосӑр пулчӗ. Паян хам камне палӑртмасӑр Невски проспектпа ҫӳрерӗм. Урампа государь император иртсе кайрӗ. Пурте ҫӗлӗкӗсене хыврӗҫ, эпӗ те ҫӗлӗке хыврӑм, анчах хам Испани королӗ пулнине палӑртмарӑм. Хам кам иккенне ҫакӑнта мӗнпур ҫын умӗнче пӗлтерме аван мар терӗм, мӗншӗн тесен малтан император ҫуртне пымалла. Мана хамӑн ку тарана ҫитсе те король тумӗ ҫукки чарчӗ. Мӗнле те пулсан манти те пулин тупмалла. Эпӗ манти ҫӗлеме ҫӗвӗҫе парасшӑн пултӑм, анчах ҫӗвӗҫсем вӗсем чӑн-чӑн ашаксем, хӑйсен ӗҫӗсене тӑвас вырӑнне нумай чухне урамра чул сараҫҫӗ. Эпӗ мантие икӗ хут ҫеҫ тӑхӑннӑ вицмундиртен тума шутларӑм. Ҫынсем курасран алӑка питӗрсе илтӗм те хамах ҫӗлеме лартӑм, пӑсса тӑкӗҫ тесе ирсӗр ҫӗвӗҫсене ҫӗлеме памарӑм. Вицмундире йӑлтах вакласа тӑкрӑм, мӗншӗн тесен мантие йӑлтах урӑхла ҫӗлемелле.

Никоторого числа. День был без числа. Ходил инкогнито по Невскому проспекту. Проезжал государь император. Весь город снял шапки, и я также; однако же не подал никакого вида, что я испанский король. Я почел неприличным открыться тут же при всех; потому, что прежде всего нужно представиться ко двору. Меня останавливало только то, что я до сих пор не имею королевского костюма. Хотя бы какую-нибудь достать мантию. Я хотел было заказать портному, но это совершенные ослы, притом же они совсем небрегут своею работою, ударились в аферу и большею частию мостят камни на улице. Я решился сделать мантию из нового вицмундира, который надевал всего только два раза. Но чтобы эти мерзавцы не могли испортить, то я сам решился шить, заперши дверь, чтобы никто не видал. Я изрезал ножницами его весь, потому что покрой должен быть совершенно другой.

Числона астӑваймастӑп. Уйӑх та ҫук. Шуйттан пӗлет-и мӗн иккенне. Мантие ҫӗлесе пӗтертӗм, вӑл йӑлтах хатӗр. Эпӗ ӑна тӑхӑнса ярсанах Мавра хӑраса ӳкнипе кӑшкӑрса ячӗ. Анчах эпӗ двореца кайма хӑяймастӑп-ха. Ку тарана ҫитсе те Испанирен депутатсем килмерӗҫ. Депутатсемсӗр кайма аван мар. Манӑн тивӗҫлӗхӗн виҫи чакма пултарать. Кашни сехетрех вӗсене кӗтсе пурӑнатӑп. Пӗрремӗш число.

Числа не помню. Месяца тоже не было. Было черт знает что такое. Мантия совершенно готова и сшита. Мавра вскрикнула, когда я надел ее. Однако же я еще не решаюсь представляться ко двору. До сих пор нет депутации из Испании. Без депутатов неприлично. Никакого не будет веса моему достоинству. Я ожидаю их с часа на час. Числа 1-го.

Мана депутатсем васкаманни тӗлӗнтерет. Мӗнле сӑлтавсем чарма пултарнӑ-ха вӗсене? Франци мар-ши? Чӑнахах та вӑл питӗ те киревсӗр патшалӑх. Депутатсем килнипе килменнине пӗлме почта кайса пӑхрӑм. Почтмейстер, ытла та ухмахскер, нимӗн те пӗлмест: кунта нимӗнле Испани депутачӗсем те ҫук, ҫыру ярас пулсан, ҫирӗплетнӗ хак тӑрӑх илетпӗр, тет. — Мур илесшӗ! Ҫыру мӗн вӑл? Пустуй япала кӑна. Ҫырусене аптекарьсем анчах ҫыраҫҫӗ… Мадрид. февруарий уйӑхӗн вӑтӑрмӗшӗ.

Удивляет меня чрезвычайно медленность депутатов. Какие бы причины могли их остановить? Неужели Франция? Да, это самая неблагоприятствующая держава. Ходил справляться на почту, не прибыли ли испанские депутаты. Но почтмейстер чрезвычайно глуп, ничего не знает: нет, говорит, здесь нет никаких испанских депутатов, а письма если угодно написать, то мы примем по установленному курсу. Черт возьми! Что письмо? Письмо вздор. Письма пишут аптекари… Мадрид. Февруарий тридцатый.

Акӑ эпӗ Испанире, кунта эпӗ хам ӑнкарса илме ӗлкӗричченех ҫитрӗм. Паян ирхине ман патӑма Испани депутачӗсем килчӗҫ те хӑйсемпе пӗрле каретӑна лартрӗҫ. Ку хӑвӑртлӑх мана пӑртак тӗлӗнтерчӗ те. Эпир ҫил пек вӗҫтертӗмӗр, ҫур сехетренех Испани чиккине ҫитсе тӑтӑмӑр. Халь мӗнпур Европӑра чугун ҫулсем пур-ҫке, пӑрахутсем те хӑвӑрт ҫӳреҫҫӗ. Тӗлӗнмелле ҫӗршыв вӑл Испани: пӗрремӗш пӳлӗме кӗрсенех эпӗ пуҫӗсене хыртарнӑ ҫынсене куртӑм. Ҫапах та эпӗ кусем доминикансем е каяпцинсем пулнине ӑнкарса илтӗм, вӗсем пуҫесене хыртараҫҫӗ. Мана алӑран ҫавӑтса пыракан государственнӑй канцлер калаҫни питӗ тӗлӗнтерчӗ; вӑл мана пысӑках мар пӳлӗме тӗртсе кӗртрӗ те: лар кунта, эсӗ каллех хӑвна Фердинанд король тетӗн пулсан, эпӗ сана ун пек калама пӑрахтаратӑп, терӗ. Эпӗ хам тӗрӗс каланине пӗлсе тӑнӑ пирки унпа килӗшмесӗр хирӗҫлерӗм, куншӑн вара вӑл мана хӑйӗн патаккипе икӗ хутчен ҫурӑмран питӗ хытӑ ҫапрӗ, эпӗ кӑштах кӑшкӑрса ямарӑм, ку вӑл пысӑк чин панӑ чухнехи рыцарьла йӑла пулнине пӗлнӗрен ҫеҫ хама тытса чартӑм, мӗншӗн тесен Испанире рыцарьла йӑласем халӗ те пӑрахӑҫа тухман-ха. Пӗччен юлсан эпӗ патшалӑх ӗҫне тытӑнма шутларӑм. Эпӗ ҫакна шыраса тупрӑм: Испанипе Китай пӗр ҫӗршывах иккен, ухмахсем кӑна вӗсене уйрӑм патшалӑхсем тесе шутлаҫҫӗ. Хут ҫине Испани тесе ҫырӑр-ха, вара вӑл Китай тени пулать. Анчах мана ыран пулса иртес ӗҫ кӳрентерчӗ. Ыран ҫичӗ сехетре тӗлӗнмелле ӗҫ пулса иртмелле: ҫӗр уйӑх ҫине лармалла. Ун ҫинчен Англи чаплӑ химикӗ Велингтон та ҫырать. Тӳррипех калатӑп, уйӑх ҫирӗп маррине пӗлсе, эпӗ куншӑн чӗререн кулянатӑп. Уйӑха яланах Гамбургра тӑваҫҫӗ; начар тӑваҫҫӗ. Тӗлӗнетӗп, мӗнле ку тарана ҫитсе те Англи ҫакӑн ҫине ҫаврӑнса пӑхмасть? Уйӑха пичке ӑсти, уксах ҫын тӑвать, хӑй уйӑх ҫинчен нимӗн чухлӗ те пӗлмест пулмалла. Ҫак ӑстаҫӑ ҫӗр ҫине сӑмалапа тата йывӑҫ ҫӑвӗпе сӗрнӗ канат тӑсса хунӑ. Ҫавӑнпа та ҫӗр ҫинче чӑтма ҫук шӑршӑ, ирӗксӗрех сӑмсана хуплас пулать. Ҫавӑнпах тата уйӑх ҫинче ҫынсем те пурӑнма пултараймаҫҫӗ, унта халь сӑмсасем анчах пурӑнаҫҫӗ. Ҫакна пула эпир хамӑр сӑмсасене курма пултараймастпӑр, мӗншӗн тесен вӗсем пурте уйӑх ҫинче пуранаҫҫӗ. Ҫӗр йывӑр япала пулни, вӑл уйӑх ҫине утланса ларсан пирӗн сӑмсасене ҫӑнӑх пекех ватса пӑрахма пултарни ҫинчен шутласанах эпӗ питӗ пӑшӑрханма тытӑнтӑм, чӑлхапа пушмак тӑхӑнса, государственнӑй совет пӳлӗмне чупрӑм, полицие ҫӗр чӑмӑрне уйӑх ҫине ларма ирӗк ан парӑр тесе хушма васкарӑм. Государственнӑй совет пӳлӗмӗнче капуцинсем питӗ те йышланччӗ; вӗсем ӑслӑ ҫынсем; эпӗ «господасем, уйӑх ҫине ҫӗр чӑмӑрӗ ларасшӑн, хӑтарӑр уйӑха!» тесе кӑшкӑрса ярсанах вӗсенчен нумайӑшӗ, манӑн, монархӑн, кӑмӑлне тултарас тесе, уйӑха тытма стенасем ҫине хӑпарса кайрӗҫ, анчах ку вӑхӑтра аслӑ канцлер кӗчӗ. Ӑна курсанах пурте тарса пӗтрӗҫ. Эпӗ вара, король, пӗчченех тӑрса юлтӑм. Тӗлӗнмелле, канцлер мана патакпа ҫапрӗ, пӳлӗмелле хӑваласа ячӗ. Испанире халӑх йӑлисем питӗ те сарӑлнӑ иккен!

Итак, я в Испании, и это случилось так скоро, что я едва мог очнуться. Сегодня поутру явились ко мне депутаты испанские, и я вместе с ними сел в карету. Мне показалась странною необыкновенная скорость. Мы ехали так шибко, что через полчаса достигли испанских границ. Впрочем, ведь теперь по всей Европе чугунные дороги, и пароходы ездят чрезвычайно скоро. Странная земля Испания: когда мы вошли в первую комнату, то я увидел множество людей с выбритыми головами. Я, однако же, догадался, что это должны быть или гранды, или солдаты, потому что они бреют головы. Мне показалось чрезвычайно странным обхождение государственного канцлера, который вел меня за руку; он толкнул меня в небольшую комнату и сказал: «Сиди тут, и если ты будешь называть себя королем Фердинандом, то я из тебя выбью эту охоту». Но я, зная, что это было больше ничего кроме искушение, отвечал отрицательно, — за что канцлер ударил меня два раза палкою по спине так больно, что я чуть было не вскрикнул, но удержался, вспомнивши, что это рыцарский обычай при вступлении в высокое звание, потому что в Испании еще и доныне ведутся рыцарские обычаи. Оставшись один, я решился заняться делами государственными. Я открыл, что Китай и Испания совершенно одна и та же земля, и только по невежеству считают их за разные государства. Я советую всем нарочно написать на бумаге Испания, то и выйдет Китай. Но меня, однако же, чрезвычайно огорчало событие, имеющее быть завтра. Завтра в семь часов совершится странное явление: земля сядет на луну. Об этом и знаменитый английский химик Веллингтон пишет. Признаюсь, я ощутил сердечное беспокойство, когда вообразил себе необыкновенную нежность и непрочность луны. Луна ведь обыкновенно делается в Гамбурге; и прескверно делается. Я удивляюсь, как не обратит на это внимание Англия. Делает ее хромой бочар, и видно, что, дурак, никакого понятия не имеет о луне. Он положил смоляной канат и часть деревянного масла. И оттого по всей земле вонь страшная, так что нужно затыкать нос. И оттого самая луна — такой нежный шар, что люди никак не могут жить, и там теперь живут только одни носы. И потому-то самому мы не можем видеть носов своих, ибо они все находятся в луне. И когда я вообразил, что земля вещество тяжелое и может, насевши, размолоть в муку носы наши, то мною овладело такое беспокойство, что я, надевши чулки и башмаки, поспешил в залу государственного совета, с тем чтоб дать приказ полиции не допустить земле сесть на луну. Бритые гранды, которых я застал в зале государственного совета великое множество, были народ очень умный, и когда я сказал: «Господа, спасем луну, потому что земля хочет сесть на нее», то все в ту же минуту бросились исполнять мое монаршее желание, и многие полезли на стену, с тем чтобы достать луну; но в это время вошел великий канцлер. Увидевши его, все разбежались. Я, как король, остался один. Но канцлер, к удивлению моему, ударил меня палкою и прогнал в мою комнату. Такую имеют власть в Испании народные обычаи!

Ҫав ҫулах. Февраль хыҫҫӑн килнӗ январь уйӑхӗ. Ку тарана ҫитсе те Испани мӗнле ҫӗршыв пулнине ӑнланса илейместӗп. Халӑх йӑлисемпе патша ҫурчӗн виҫисем йӑлтах урӑхла. Ӑнланмастӑп, ӑнланмастӑп, ниепле те ӑнланмастӑп. Монах пулмастӑп тесе вӑйпах кӑшкӑртӑм пулсан та, паян ман ҫӳҫе хырса ячӗҫ. Пуҫ тӳпине сивӗ шыв тумлатма тытӑнсан мӗн пулса иртнине астуса илме те пултараймастӑп. Ҫакӑн пек тамӑка эпӗ нихӑҫан та тӳссе ирттермен. Эпӗ урса кайма та хатӗрччӗ, аран-аран тытса чарчӗҫ. Ҫак тӗлӗнмелле йӑла пӗлтерӗшне пачах ӑнланмастӑп. Ухмахла йӑла! Ӑна ку тарана ҫитсе те пӗтерме пултарайман корольсен ӑссӑрлӑхӗнчен тӗлӗнетӗп. Пурин тӑрӑх та сисетӗп: эпӗ инквизици аллине лекмен-ши? Хам канцлер вырӑнне йышӑнакан ҫын чи хӑрушӑ инквизитор мар-ши? Анчах ниепле те ӑнланаймастӑп: король мӗнле инквизицине лекме пултартӑр? Ҫавнашкал ӗҫ Франци хӗтӗртнипе пулма пултарать, ку ӗҫре чи усалли Полинияк. О, мур илесшӗ, Полинияк! Мана виличченех сӑтӑр кӳме тупа тунӑ. Акӑ халь хӗтӗртет те хӗтӗртет; анчах та, тусӑм, эпӗ пӗлетӗп: эсӗ кӑна акӑлчан хушнипе тӑватӑн. Акӑлчан вӑл пысӑк политик. Вӑл пур ӗҫе те пӑсать. Англи табак шӑршлать пулсан, Франци вара сунаслать, кӑна ӗнтӗ пӗтӗм тӗнче пӗлет.

Того же года. Январь, случившийся после февраля. До сих пор не могу понять, что это за земля Испания. Народные обычаи и этикеты двора совершенно необыкновенны. Не понимаю, не понимаю, решительно не понимаю ничего. Сегодня выбрили мне голову, несмотря на то что я кричал изо всей силы о нежелании быть монахом. Но я уже не могу и вспомнить, что было со мною тогда, когда начали мне на голову капать холодною водою. Такого ада я еще никогда не чувствовал. Я готов был впасть в бешенство, так что едва могли меня удержать. Я не понимаю вовсе значения этого странного обычая. Обычай глупый, бессмысленный! Для меня непостижима безрассудность королей, которые до сих пор не уничтожают его. Судя по всем вероятиям, догадываюсь: не попался ли я в руки инквизиции. И тот, которого я принял за канцлера, не есть ли сам великий инквизитор. Только я всё не могу понять, как же мог король подвергнуться инквизиции. Оно, правда, могло со стороны Франции, и особенно Полинияк. О, это бестия Полинияк! Поклялся вредить мне по смерть. И вот гонит да и гонит; но я знаю, приятель, что тебя водит англичанин. Англичанин большой политик. Он везде юлит. Это уже известно всему свету, что когда Англия нюхает табак, то Франция чихает.

25-мӗш число. Паян аслӑ инквизитор манӑн пӳлӗме кӗчӗ, эпӗ, унӑн ури сассине аякранах илтсе, тенкел айне пытанса лартӑм. Вӑл мана тупаймасӑр кӑшкӑрсах чӗнме пуҫларӗ. Малтан: Поприщин! тесе кӑшкӑрчӗ, — эпӗ пӗр сӑмах та чӗнмерӗм. Унтан: Аксентий Иванов! титулярнӑй советник! дворянин! — терӗ. Эпӗ ҫав-ҫавах шарламарӑм. — Испани королӗ, VIII Фердинанд! — терӗ. — Эпӗ пуҫа кӑларса чӗнес терӗм, анчах, ҫук, шӑллӑм, улталаймӑн тесе шухӑшласа илтӗм. Пӗлетпӗр эпир сана: татах пуҫ тӳпине сивӗ шыв тӑкма пуҫлатӑн. Анчах вӑл мана курчӗ те патаккипе тенкел айӗнчен хӑваласа кӑларчӗ. Калама ҫук хыт тивет ҫӗр ҫӑтман патакки. Тепӗр тесен, хам, паян шухӑшласа кӑларнӑ япала пуриншӗн те парне пулса тӑчӗ; эпӗ ҫакна пӗлтӗм: кашни автанӑнах хӑйӗн Испанийӗ пур иккен, ҫак Испани вӗсен тӗкӗ айне вырнаҫнӑ. Аслӑ инквизитор ҫапах та ман пӳлӗмрен ҫилленсе тата мана темле наказанипе хӑратса тухса кайрӗ. Анчах та эпӗ, вӑл акӑлчан хӗҫпӑшалӗ, акӑлчан машини вырӑнӗнче ӗҫленине пӗлсе, инквизитор ҫилленнине ним вырӑнне те хумарӑм.

Число 25. Сегодня великий инквизитор пришел в мою комнату, но я, услышавши еще издали шаги его, спрятался под стул. Он, увидевши, что нет меня, начал звать. Сначала закричал: «Поприщин!» — я ни слова. Потом: «Аксентий Иванов! титулярный советник! дворянин!»  — Я всё молчу. «Фердинанд VIII, король испанский! » — Я хотел было высунуть голову, но после подумал: «Нет, брат, не надуешь! Знаем мы тебя: опять будешь лить холодную воду мне на голову». Однако же он увидел меня и выгнал палкою из-под стула. Чрезвычайно больно бьется проклятая палка. Впрочем, за всё это вознаградило меня нынешнее открытие: я узнал, что у всякого петуха есть Испания, что она у него находится под перьями. Великий инквизитор, однако же, ушел от меня разгневанный и грозя мне каким-то наказанием. Но я совершенно пренебрег его бессильною злобою, зная, что он действует, как машина, как орудие англичанина.

Чи 34 сло Мц гдао. Февраль 349.Ҫук, эпӗ тек чӑтса ирттерейместӗп. Туррӑм! Мӗн тӑваҫҫӗ вӗсем мана! Вӗсем ман пуҫ ҫине сивӗ шыв тӑкаҫҫӗ! Вӗсем мана курмаҫҫӗ, мана итлемеҫҫӗ. Мӗн тунӑ эпӗ вӗсене! Мӗншӗн асаплантараҫҫӗ вӗсем мана? Манран, мӗскӗнрен, мӗн кирлӗ вӗсене? Мӗн пама пултаратӑп эпӗ вӗсене? Манӑн нимӗн те ҫук. Эпӗ вӑйсӑр, манӑн пуҫ пӗҫерсе тӑрать, вӗсем асаплантарнине чӑтса ирттерме пултараймастӑп, куҫ умӗнче пӗтӗм япала пуҫхӗрлӗ ҫаврӑнать. Ҫӑлӑр мана! Илсе кайӑр мана! Парӑр мана ҫил-тӑвӑл пек хӑвӑрт ҫӳрекен лашасем кӳлнӗ тройка! Лар, ман ямшӑк, янра ман шӑнкӑрав, вӗҫтерӗр манӑн лашасем, илсе кайӑр мана ҫак тӗнчерен! Инҫете, инҫете, нимӗн те курӑнман ҫӗре илсе кайӑр. Авӑ ман умра пӗлӗт ҫӗкленет, аякра ҫӑлтӑр йӑлтӑртатать; тӗксӗм йывӑҫсемлӗ вӑрман тӑрса юлать, ӑна уйӑх ҫутатать; ура айӗнче кӑвак тӗтре сарӑлать; тӗтрелӗхре хӗлӗх янӑрать: пӗр енче тинӗс, тепӗр енче Итали ҫӗршывӗ; авӑ вырӑссен пӳрчӗсем те курӑнаҫҫӗ. Ҫав, аякра кӑваккӑн курӑнаканни манӑн пӳрт мар-ши? Чӳрече умӗнче лараканни ман аннем мар-ши? Аннем, хӑтар хӑвӑн мӗскӗн ачуна! унӑн чирлӗ пуҫӗ ҫине куҫҫульне ӳкерсем! Пӑх-ха мӗнле асаплантараҫҫӗ вӗсем ӑна! мӗскӗн тӑлӑха хӑвӑн кӑкӑру патне чӑмӑрта-ха! Ун валли ҫут тӗнчере вырӑн ҫук! хӑвалаҫҫӗ ӑна!  — Аннем! хӗрхенсем хӑвӑн чирлӗ ачуна?..

Чи 34 сло Мц гдао. Февраль 349.Нет, я больше не имею сил терпеть. Боже! Что они делают со мною! Они льют мне на голову холодную воду! Они не внемлют, не видят, не слушают меня. Что я сделал им? За что они мучат меня? Чего хотят они от меня, бедного? Что могу дать я им? У меня ничего нет. Я не в силах, я не могу вынести всех мук их, голова горит моя, и всё кружится предо мною. Спасите меня! Возьмите меня! Дайте мне тройку быстрых, как вихорь, коней! Садись, мой ямщик, звени, мой колокольчик, взвейтеся, кони, и несите меня с этого света! Далее, далее, чтобы не видно было ничего, ничего. Вон небо клубится передо мною; звездочка сверкает вдали; лес несется с темными деревьями и месяцем; сизый туман стелется под ногами; струна звенит в тумане; с одной стороны море, с другой Италия; вон и русские избы виднеют. Дом ли то мой синеет вдали? Мать ли моя сидит перед окном? Матушка, спаси твоего бедного сына! урони слезинку на его больную головушку! Посмотри, как мучат они его! прижми ко груди своей бедного сиротку! Ему нет места на свете! его гонят! Матушка! пожалей о своем больном дитятке!..

Алжир бейӗн сӑмси айӗнчех мӑкӑль пур, ҫавна пӗлетӗр-и?

А знаете ли, что у алжирского бея под самым носом шишка?

Хурарах тасарӑрах,вӑрттӑн туйӑмлӑҫынсемхалӑхранпӑрӑнарахкӗлӗмҫӗ-хӑравҫӑсемтек ҫӳреҫҫӗ,мӗлке пек,харсӑрсен ҫӗршывӗпе. Завхӑравҫӑшӑн —патша. Ун тӑванӗтӗл пулсан,Ҫухине яшт! тӑратса,пытаратькуҫнеунран. Хут ҫине вӑлик куҫпапутнӑ,явнӑ урине:«Пытанасчӗ приказпациркулярӑн хӳтлӗхне…» Ҫын е пулӑ —ӑнланаймӑн:кӑлармасть ахальпӗр сас. Алӑ е пичет пусма-и! «Ан суйлатӑрччӗҫмана-с.Тупас марччӗхамшӑн айӑп…» Пулӗ метр —хӑлхи —виҫсессӗн,пуҫлӑх хыҫҫӑнуткалать,унӑн шухӑшне пӗлсессӗн —хӑй ыранун пек калать. Пуҫлӑх урӑх шут тытсассӑн,хатӗр вӑл таулӑшма: — Шухӑш —пурлӑх мар, —тет ассӑн, —ҫухалсан та хӑруш мар. —Ҫаратчӑр,вӗлерччӗрунпа юнашар, —йӗрсен,кӑшкӑрсан,вӑл илтмест —кирлӗ мар:

В меру и черны и русы, пряча взгляды, пряча вкусы, боком, тенью, в стороне, — пресмыкаются трусы в славной смелыми стране. Каждый зав для труса — туз. Даже от его родни опускает глазки трус и уходит в воротник. Влип в бумажки парой глаз, ног поджаты циркуля: «Схорониться б за приказ… Спрятаться б за циркуляр…» Не поймешь, мужчина, рыба ли — междометья зря не выпалит. Где уж подпись и печать! «Только бы меня не выбрали, только б мне не отвечать…» Ухо в метр — никак не менее — за начальством ходит сзади, чтоб, услышав ихнье мнение, завтра это же сказать им. Если ж старший сменит мнение, он усвоит мненье старшино: — Мненье — это не именье, потерять его не страшно. — Хоть грабьте, хоть режьте возле пего, не будет слушать ни плач, ни вой.

«Ӗҫӗмӗр пирӗн —пит пӗчӗкскер,хам тахӑлхасӑр пулса палӑрман,манӑн ҫӑварӑм —шыв сыпнӑскер,эпӗ,кӑмкан евӗр,чӗмсӗр ялан». Хут таврашӗ ун —пысӑк ту. «Эп ӑҫтан татса парам?!Пӑхчӑр ыттисем.Аттуйӑнӑшсанмӗскер тӑвам?» Путекеарӑсланпа вӑл,Кушакашӑшипеленмирлештерӗччӗ —пит савӑк пурнӑҫ пулӗччӗ-и, тен. Пӗр туйӑм —шик —ун чӗринче:автобусран,Эркаирен,пуҫлӑхсенчен,арӑмӗнчен,сунас пек чир-чӗр ересрен,кивҫен укҫа ыйтаканран,милицирен теҫӑваран,хӗл пуласран,йытӑсенчен,суя сӑмах-мӗн илтесрен,халӑх судне хӑй лекесрен, —темрен-темрен тевӑл хӑрать. Килне ҫитет —хӑранипечӗтре-чӗтрехканма выртать,чӗтрет ун пӗвӗҫӗрӗпе. Юлташ,мӗн-ма эсир чӗтретӗр? Сӑлтавмӗнре тесе шутлатӑр? Пулӑсемпе пӗрлесире, тен,аквариумаямалла-тӑр?

«Наше дело маленькое — я сам по себе не великий немой, и рот водою наполнен мой, вроде умывальника я». Трус оброс бумаг корою. «Где решать?! Другие пусть. Вдруг не выйдет? Вдруг покроют? Вдруг возьму и ошибусь?» День-деньской сплетает тонко узы самых странных свадеб — увязать бы льва с ягненком, с кошкой мышь согласовать бы. Весь день сердечко ужас кроит, предлогов для трепета — кипа. Боится автобусов и Эркаи, начальства, жены и гриппа. Месткома, домкома, просящих взаймы, кладбища, милиции, леса, собак, погоды, сплетен, зимы и показательных процессов. Подрожит и ляжет житель, дрожью ночь корежит тело… Товарищ, чего вы дрожите? В чем, собственно, дело?! В аквариум, что ли, сажать вас?

Чӑваш Республикин энергетика отраслӗн хисеплӗ ӗҫченӗсем тата ветеранӗсем! Сире професси уявӗпе — Энергетик кунӗпе — саламлатӑп! Энергетика комплексӗ регион экономикинче пӗлтерӗшлӗ вырӑн йышӑнать. Унӑн аталанӑвӗнчи ӑнӑҫулӑх пысӑк квалификациллӗ специалистсен ӗҫӗнчен нумай килет. Вӗсен вӑйӗпе генераци хӑвачӗсем хута каяҫҫӗ, ҫӗнӗ йышши технологисем ӗҫе кӗреҫҫӗ, предприятисен производствӑпа техника никӗсӗ пуянлатать. Ҫакӑ халӑха тата промышленноҫ производствине энергипе вӑхӑтра тата хӑрушлӑхсӑр тивӗҫтерме май парать. Чӑваш Ен ырлӑхӗшӗн тата унӑн халӑхӗшӗн куллен тӑрӑшнӑшӑн тав тӑватӑп. Сирӗн умра — ҫӗнӗ тӗллевсем. Палӑртнӑ тӗллевсене пурнӑҫа кӗртме ҫирӗп сывлӑх, ырлӑх тата телей сунатӑп! Чӑваш Республикин Пуҫлӑхӗ Олег Николаев.

Уважаемые работники и ветераны энергетической отрасли Чувашской Республики! Поздравляю вас с профессиональным праздником — Днём энергетика! Энергетический комплекс является ключевым в экономике региона. За успехами его развития стоит самоотверженный высококвалифицированный труд специалистов. Их силами вводятся в строй новые генерирующие мощности, внедряются передовые технологии, модернизируются существующие сети, обновляется производственно-технологическая база предприятий. Это позволяет обеспечивать стабильное и безопасное энергоснабжение всего населения и промышленных производств. Примите слова благодарности за вашу каждодневную работу на благо Чувашии и всех ее жителей. Впереди у нас с вами — новые задачи. Желаю вам достижения поставленных целей, крепкого здоровья, благополучия и счастья! Глава Чувашской Республики Олег Николаев.

Хӑрушсӑрлӑх органӗсен хисеплӗ ӗҫченӗсем тата ветеранӗсем! Сире професси уявӗпе саламлатӑп! Патшалӑх хӑрушсӑрлӑх органӗсем ӑнӑҫлӑ ӗҫлесе пынине нумайӑшӗ пӗлет. Чылай чухне ҫак служба ӗҫченӗсен паттӑрлӑхӗ, харсӑрлӑхӗ, теветкеллӗхӗ ҫын куҫне курӑнмасть. Шӑпах сирӗн профессионализм, чӑтӑмлӑх, кирек епле кӑткӑс лару-тӑрура та ҫухалса кайманни пирӗн ҫӗрышвра пурӑнакан миллион-миллион ҫынна хӑрушсӑрлӑхпа тивӗҫтерет, Конституци тытӑмне сыхлать, патшалӑх интересӗсене хӳтӗлет. Хӑрушсӑрлӑх органӗсен сотрудникӗсен вӑй-хӑвачӗ, ӑс-тӑнӗ, чи пӗлтерӗшли — вӗсем Тӑван ҫӗршыва юратни тата парӑнни — паян ятарлӑ служба ӗҫ-хӗлӗн, терроризма, преступноҫа, коррупцие хирӗҫ тӑрассин, тухӑҫлӑхне ӳстерет. Сире ӗҫе чунран парӑннӑшӑн, чӑтӑмлӑхшӑн, тӑнӑҫлӑха упранӑшӑн чӗререн тав тӑватӑп. Ҫирӗп сывлӑх, ырлӑх тата Тӑван ҫӗршыва хӳтӗлессипе ҫыхӑннӑ яваплӑ службӑра ӑнӑҫу сунатӑп. Чӑваш Республикин Пуҫлӑхӗ Олег Николаев.

Уважаемые сотрудники и ветераны органов безопасности! Поздравляю вас с профессиональным праздником! Успехи органов государственной безопасности неизвестны широкой аудитории. Мужество, героизм, риск сотрудников остаются скрытыми от непосвященных. Но именно ваши профессионализм, выдержка, готовность к любым нештатным ситуациям обеспечивают безопасность миллионов жителей нашей страны, сохранение конституционного строя, защиту государственных интересов. Благодаря высокому уровню физической и моральной подготовки, особым компетенциям и личным качествам сотрудников, а главное — любви и верности Отечеству сегодня спецслужбы эффективно отвечают на вызовы современности: противостоят угрозам терроризма, организованной преступности, коррупции. Примите искренние слова признательности за вашу преданность делу, стойкость, за вклад в сохранение мирной и спокойной жизни. Желаю крепкого здоровья, благополучия и успехов в ответственной службе во благо Отечества. Глава Чувашской Республики Олег Николаев.

Ҫемье, юратупа шанчӑклӑх кунӗ умӗн Шупашкарта пурӑнакан Кокуринсем ҫӗнӗ хваттер уҫҫине илнӗ. Ҫак ятпа вӗсене тӳре-шара саламланӑ. Кокуринсем 6 ачана воспитани параҫҫӗ. Иринӑпа Александр кӑҫал шӑпах ҫемье юбилейне паллӑ тунӑ тата. Вӗсем пӗрлешнӗренпе 25 ҫул ҫитнӗ. Кокуринсене ҫӗнӗ хваттере «Ҫӗнӗ хула» микрорайонти Ҫӗнӗ хула урамӗнче уйӑрса панӑ. Сӑмах май, саккунпа килӗшӳллӗн 5 е ытларах ачана ӳстерекен ҫемьесене социаллӑ найм мелӗпе хваттер параҫҫӗ.

Накануне Дня семьи, любви и верности проживающие в Чебоксарах Кокурины получили ключи от новой квартиры. С этим знаменательным событием их поздравили чиновники. Кокурины воспитывают 6 детей. Ирина и Александр в этом году как раз и отметили семейный юбилей. С момента их бракосочетания прошло 25 лет. Новую квартиру Кокуриным выдали на улице Новогородской микрорайона «Новый город». Кстати, в соответствии с законом семьям, воспитывающих 5 или более детей, предоставляется квартира в виде социального найма.

Паян ирхине пирӗн пата хӑнасем пухӑнма тытӑнчӗҫ. Чи малтан пӑрчкан чупса килчӗ, вӑл ахаль, нимӗн ӗҫ ҫукран, пире курма ҫеҫ килчӗ. Унтан тӑрна вӗҫсе килчӗ, вӑл шывӑн тепӗр енне, сарӑ шурлӑха, тункатасем хушшине ларчӗ те уткаласа ҫӳреме тытӑнчӗ. Тата пулӑ йытти вӗҫсе килчӗ, кукӑр сӑмсаллӑскер, чап-чакӑр куҫлӑ; ҫӳлтен вӗҫсе ҫӳресе хӑйне валли апат пӑхкалать. Хӳрине шурӑ тӗксемпе чӗнтӗрленӗ. Хӑлат вӗҫсе ҫитрӗ те тӳпере пит ҫӳлте ҫаврӑнса ҫӳрерӗ. Вӗҫен кайӑк ҫӑмартисене вӑрлама пит юратакан шурлӑхри хӗрен персе ҫитрӗ. Вара пӑрчкансем ун хыҫҫӑн вӑрӑмтунасем пекех вӗҫсе кайрӗҫ. Пӑрчкансем ҫумне часах ула кураксемпе ытти кайӑксем йышлӑн хутшӑнчӗҫ, вӗсем пурте хӑйсен йӑвисене сыхлаҫҫӗ. Темӗн пысӑкӑш ҫӑткӑн вӗҫен кайӑк мӗскӗн пекех туйӑнать: ҫавнашкал улӑп — пӗчӗкҫӗ кайӑксенчен хӑраса тарать. Вӑрманта татти-сипписӗр куккук авӑтать.

Сегодня с утра стали собираться к нам гости. Первая прибежала трясогузка, просто так, чтобы только на нас посмотреть. Прилетел к нам в гости журавль и сел на той стороне речки, в жёлтом болоте, среди кочек, и стал там разгуливать. Ещё скопа прилетела, рыбный хищник, нос крючком, глаза зоркие, светло-жёлтые, высматривала себе добычу сверху, останавливалась в воздухе. Для этого и пряла крыльями. Коршун с круглой выемкой на хвосте прилетел и парил высоко. Прилетел болотный лунь, большой любитель птичьих яиц. Тогда все трясогузки помчались за ним, как комары. К трясогузкам вскоре присоединились вороны и множество птиц, стерегущих свои гнёзда, где выводились птенцы. У громадного хищника был жалкий вид: этакая махина – и улепётывает от птичек во все лопатки. Неустанно куковала в бору кукушка.

Пӗлтӗрхи типсе кайнӑ хӑмӑшлӑхран, тем пысӑкӑш ҫуначӗсене сарса, чарлан вӗҫсе тухрӗ. Шурлӑхри саркайӑк ҫинҫе хӑмӑш ҫинче енчен-енне сулкаланса чӑрӑлтатса ларать. Кивӗ ҫулҫӑсем ӑшӗнче арлан чӗриклетсе илчӗ. Ҫанталӑк ӑшӑтса ярсан, ҫӗмӗрт ҫулҫисем те, симӗс ҫунатлӑ пӗчӗк кайӑксем пекех, хӑнана вӗҫсе килчӗҫ те ҫара туратсем ҫине ларчӗҫ. Папкисем ир ҫурӑлакан хӑва сарӑ кӑтра чечексем ҫурчӗ, ун ҫинче пыл хурчӗсем сӗрлеме тытӑнчӗҫ, чи малтан чӗрӗлнӗ лӗпӗш ҫуначӗсене сарса ларчӗ. Хур хӑйӗн вӑрӑм мӑйне шыва чикет, сӑмсипе шыв ӑсса илет те, хӑй ҫине сапать, унтан тӗкӗ айӗнче темӗскер хыҫкаласа илет, ҫӑмӑллӑн пӑркаланакан хӳрине хускатса илет. Ҫӑвӑнса тасалсан, хӑйӗн кӗмӗл пек йӑлтӑртатакан йӗпе сӑмсине хӗвел ҫинче ҫӳлелле ҫӗклерӗ те какӑлтатса ячӗ. Ункӑ пек пӗтӗрӗнсе, чул ҫинче хура ҫӗлен хӗвел ӑшшинче типет. Лапсӑркка тилӗ темӗскер шыраса хӑмӑшлӑха чупса кӗчӗ. Эпир палаткӑна пухса илсен, пирӗн кухня пулнӑ вырӑна тӗрлӗ кайӑксем вӗҫсе килчӗҫ те тӗрлӗ пӗрчӗсем пухма тытӑнчӗҫ. Ҫаксем пирӗн паян юлашки хӑнасем пулчӗҫ ӗнтӗ.

Цапля вымахнула из сухих старых тростников. Болотная овсянка пикала и раскачивалась на одной тоненькой тростинке. Землеройка пискнула в старой листве. И когда стало ещё теплее, то листья черёмухи, как птички с зелёными крылышками, тоже, как гости, прилетели и сели на голые веточки. Ранняя ива распушилась, и к ней прилетела пчела, и шмель загудел, и первая бабочка сложила крылышки. Гусь запускал свою длинную шею в заводь, доставал себе воду клювом, поплёскивал водой на себя, почёсывал что-то под каждым пером, шевелил подвижным, как на пружине, хвостом. А когда всё вымыл, всё вычистил, то поднял вверх к солнцу высоко свой серебряный, мокро сверкающий клюв и загоготал. Гадюка просыхала на камне, свернувшись в колечко. Лисица лохматая озабоченно мелькнула в тростниках. И когда мы сняли палатку, в которой у нас была кухня, то на место палатки прилетели овсянки и стали что-то клевать. И это были сегодня наши последние гости.

Хӑвӑрт ӑшӑтма пуҫларӗ, ҫуллахи ҫумӑр пӗлӗчӗсем килчӗҫ, пирвайхи аслати авӑтрӗ, шыври пур пек шапасем чӗрӗлчӗҫ те шыва вӑйлӑ хумхатма тытӑнчӗҫ… Ӑшӑ ҫумӑр ҫуса иртсен, Петя пулӑ тытма шутларӗ: пӗвенӗн ӑшӑхрах вырӑнне вӑл карассем тытма маратасем лартса тухрӗ. Маратасене хӑш вырӑна лартнине вӑл ҫамрӑк хурӑнсем тӑрӑх сӑнарӗ; пӗве хӗрринче унта ҫынтан ҫӳлӗ мар вунӑ-вуник хурӑн ӳснӗ. Вӗсен турачӗсем ҫара пулнӑ-ха, ҫулҫӑ ҫурман. Пысӑк кустӑрма пек тулли хӗвел анса ларсан, чӗрӗ каҫ пуҫланчӗ: мӗнпур шӑпчӑксем юрлаҫҫӗ, мӗнпур шапасем кӑшкӑраҫҫӗ… Анчах тӗнчере час-часах ҫапла пулать: пурне те аван чухне айван ҫыннӑн пуҫне айван шухӑш килсе кӗрет те ӑна савӑнма ирӗк памасть. Петьӑн та, ҫавӑн пекех, ҫывӑрас килмен, унӑн пуҫне айван шухӑш пырса кӗнӗ: вӑрӑсем килнӗ те маратасене илсе кайнӑ пек туйӑннӑ. Ҫавӑнпа та Петя тул ҫутӑлнӑ-ҫутӑлманах хӑйӗн маратисем патне чупать. Маратасем лартнӑ вырӑнта халӗ ҫынсем тӑнине вӑл инҫетренех курать, вӑрӑсем пулас, тесе шухӑшлать пирӗн пулӑҫӑ. Пӗтӗм ҫиллипе чупать вӑл ҫавӑнта, сасартӑк чарӑнать те кулса ярать, хӑйӗнчен хӑй вӑтанать: ҫынсем мар иккен — вӗсем леш хурӑнсем иккен, ҫӗрле симӗс ҫулҫӑ сарнӑ та ҫынсем пекех курӑнаҫҫӗ…

Стало быстро теплеть, пришли тучи летние, грянул первый гром, и лягушки, все, какие только были в лужах, заволновались так сильно, что от них заволновалась вода… После того как пролил теплый дождь, Петя занялся рыбой: он поставил в торфяном пруду сети на карасей. Место, где были у него сети, заметил по маленьким берёзам; там на берегу около сетей стояло десять маленьких, в рост человека, берёзок. Веточки их ещё были голые, без листьев. Солнце садилось пухлое, и, когда село, началась живая ночь: пели все соловьи, все лягушки орали… Но так часто на свете бывает, что, когда всем хорошо, бедному человеку приходит в голову бедная мысль и не даёт ему радоваться. Пете тоже не спалось, и вот пришло ему в голову, что пришли воры и унесли сети. Вот почему Петя на рассвете бежит к своим сетям. И уже издали видит, что там, где он сети поставил, теперь стоят люди — верно, воры. В ужасной злобе бежит он туда и вдруг останавливается, улыбается, ему стыдно: это не люди — это за ночь те десять берёзок оделись в зелень и будто люди стоят…

Вӑл хӑйӗн пирвайхи маратине кӑларса пӑхсан, унта утмӑл виҫӗ карас пулнӑ.

Когда же он вынул свою первую сеть, в ней было шестьдесят три карася.

Темӗн пысӑкӑш йывӑҫ тункати патӗнче эпӗ канма лартӑм, тунката ӑшӗ пӗтӗмӗшпех ҫӗрсе сӳсленнӗ, хӗрринче ҫӗрмесӗр юлнӑ сий кӑна тытса тӑрать. Ҫӗрнӗ тунката ӑшӗнчен хурӑн ӳссе тухнӑ та ҫулҫӑ сарнӑ. Пысӑк тунката патӗнче ӳсекен хисепсӗр нумай курӑксемпе чечексем хайсен юратнӑ аслашшӗ тавра пухӑннӑ пек пухӑнса лараҫҫӗ… Тунката ҫинче, хӗвелпе вӗриленнӗ ҫӗрте, эпӗ вунӑ шӑрчӑк, икӗ калта, ултӑ шӑна, икӗ пӑван ӑшӑнса ларнине куртӑм. Ҫӳлӗ ӳсекен упа саррисем хӑнасем пек пухӑнса тӑна. Ватӑ тункатан хӑнасем йышӑнакан пӳлӗмне ачаш ҫил вӗрсе кӗрсен, пӗр упа сарри теприн патне пӗшкӗнет, тепри виҫҫӗмӗшне сӑмах пӑшӑлтатать, вара хӑнасем пурте пӗр-пӗрне хӑйсен шухӑшӗсене каласа кӑтартаҫҫӗ. Унтан вӑрманта каллех шӑп пулса тӑрать.

У старого огромного пня я сел прямо на землю, пень внутри совершенная труха, только эту труху держит твёрдая крайняя древесина. А из трухи выросла берёзка и распустилась. И множество цветущих трав поднимается с земли к этому огромному пню, как к любимому деду… На самом пне, на одном только светлом солнечном пятнышке, на горячем месте, я сосчитал десять кузнечиков, две ящерицы, шесть больших мух, две жужелицы. Вокруг высокие папоротники собрались, как гости. А когда в гостиную у старого пня ворвётся самое нежное дыханье ветра, один папоротник наклонится к другому, шепнёт что-то, и тот шепнёт третьему, и все гости обменяются мыслями. И снова тишина.

1. Мана Ҫӳлхуҫаран сӑмах пулчӗ: 2. этем ывӑлӗ! Израиль тӑвӗсем енне ҫаврӑн та пӗлтер вӗсене, 3. кала: эй Израиль тӑвӗсем! Ҫӳлхуҫа Турӑ сӑмахне итлӗр, те. Ҫӳлхуҫа Турӑ тусемпе сӑртсене, айлӑмсемпе васансене ҫапла калать: акӑ хӗҫӗме сире тӗллесе ярӑп та сирӗн тӳпем вырӑнӑрсене ишсе пӑрахӑп; 4. сирӗн чӳк вырӑнӗсем пушӑ юлӗҫ, хӗвел ячӗпе лартнӑ юпӑрсене ҫӗмӗрсе тӑкӗҫ, вӗлернисене хӑвӑрӑн йӗрӗхӗрсем умне пӑрахӑп; 5. Израиль ывӑлӗсен виллисене хӑйсен йӗрӗхӗсем умне хурӑп, сирӗн шӑммӑрсене хӑвӑрӑн чӳк вырӑнӗсем тавра сапаласа пӑрахӑп. 6. Сирӗн чӳк вырӑнӗсем пушӑ юлччӑр, арканччӑр тесе, сирӗн йӗрӗхӗрсем саланччӑр, пӗтчӗр тесе, хӗвел юписем ишӗлччӗр, эсир мӗн туни тӗппипех ҫухалтӑр тесе, эсир пурӑнакан пур вырӑнта та хуласене тустарса тухӗҫ, тӳпем вырӑнсене ишсе антарӗҫ. 7. Сирӗн хушшӑрта ӗнтӗ вӗлернисем тӑкӑнӗҫ, вара эсир Эпӗ Ҫӳлхуҫа иккенне пӗлӗр, тесе калать те. 8. Анчах Эпӗ чӗрӗ юлнисене, йӑлкӑма, упраса хӑварӑп, ҫавӑнпа та сире тӗрлӗ ҫӗр тӑрӑх салатса ярсассӑн, хӗҫрен хӑтӑлса юлнӑ ҫыннӑрсем ытти халӑхсем хушшинче пулӗҫ. 9. Хӑтӑлса юлнисем, хӑйсене халӑхсем хушшине тыткӑна илсе кайсассӑн, Эпӗ вӗсенӗн Манран уйрӑлнӑ аскӑн чӗрисене тата йӗрӗхсем хыҫҫӑн асса ҫӳренӗ куҫӗсене касӑлтарсассӑн, Мана аса илӗҫ; вӗсем хӑйсен ирсӗрлӗхӗсемпе туса тултарнӑ усал ӗҫӗсемшӗн хӑйсенчен хӑйсем йӗрӗнӗҫ, 10. вара Эпӗ Ҫӳлхуҫа иккенне пӗлӗҫ; вӗсем ҫине ҫакӑн пек хӗн-асап яратӑп тесе ахаль каламарӑм, тесе калать те. 11. Ҫӳлхуҫа Турӑ ҫапла калать: пӗҫҫӳне шарт ҫап та урупа тапса ил, вара кала: Израиль килӗ туса тултарнӑ ирсӗр усал ӗҫсемшӗн асап ҫиттӗр! вӗсем хӗҫпе, выҫлӑхпа тата мур чирӗпе пӗтӗҫ. 12. Аякрисем мур чирӗпе вилӗҫ; ҫывӑхрисем хӗҫрен пӗтӗҫ; чӗрӗ юлнисем, хӑтӑлса юлнисем, выҫӑпа касӑхса вилӗҫ; Хамӑн ҫиллӗме вӗсене ҫапла кӑтартӑп. 13. Вилнисем хӑйсен чӳк вырӑнӗсем тавра йӗрӗхӗсем хушшинче, кашни ҫӳллӗ сӑрт ҫинче, пӗтӗм ту тӑрринче, кашни ешерекен йывӑҫ айӗнче, кашни туратлӑ юман айӗнче, хӑйсен йӗрӗхӗсене ӑҫта ырӑ шӑршӑ тӗтӗрнӗ, ҫавӑнта выртнине курсан, Эпӗ Ҫӳлхуҫа иккенне пӗлӗр. 14. Вӗсем ҫине Хамӑн аллӑма тӑсӑп та ҫӗре — Дивлаф пушхирӗнчен пуҫласа вӗсем пурӑнакан пӗтӗм вырӑнта — пушхирпе ҫеҫенхир тӑвӑп, вара Эпӗ Ҫӳлхуҫа иккенне пӗлӗҫ, тет.

1. И было ко мне слово Господне: 2. сын человеческий! Обрати лице твое к горам Израилевым и прореки на них, 3. и скажи: горы Израилевы! слушайте слово Господа Бога. Так говорит Господь Бог горам и холмам, долинам и лощинам: вот, Я наведу на вас меч, и разрушу высоты ваши; 4. и жертвенники ваши будут опустошены, столбы ваши в честь солнца будут разбиты, и повергну убитых ваших перед идолами вашими; 5. и положу трупы сынов Израилевых перед идолами их, и рассыплю кости ваши вокруг жертвенников ваших. 6. Во всех местах вашего жительства города будут опустошены и высоты разрушены, для того, чтобы опустошены и разрушены были жертвенники ваши, чтобы сокрушены и уничтожены были идолы ваши, и разбиты солнечные столбы ваши, и изгладились произведения ваши. 7. И будут падать среди вас убитые, и узнаете, что Я Господь. 8. Но Я сберегу остаток, так что будут у вас среди народов уцелевшие от меча, когда вы будете рассеяны по землям. 9. И вспомнят о Мне уцелевшие ваши среди народов, куда будут отведены в плен, когда Я приведу в сокрушение блудное сердце их, отпавшее от Меня, и глаза их, блудившие вслед идолов; и они к самим себе почувствуют отвращение за то зло, какое они делали во всех мерзостях своих; 10. и узнают, что Я Господь; не напрасно говорил Я, что наведу на них такое бедствие. 11. Так говорит Господь Бог: всплесни руками твоими и топни ногою твоею, и скажи: горе за все гнусные злодеяния дома Израилева! падут они от меча, голода и моровой язвы. 12. Кто вдали, тот умрет от моровой язвы; а кто близко, тот падет от меча; а оставшийся и уцелевший умрет от голода; так совершу над ними гнев Мой. 13. И узнаете, что Я Господь, когда пораженные будут лежать между идолами своими вокруг жертвенников их, на всяком высоком холме, на всех вершинах гор и под всяким зеленеющим деревом, и под всяким ветвистым дубом, на том месте, где они приносили благовонные курения всем идолам своим. 14. И простру на них руку Мою, и сделаю землю пустынею и степью, от пустыни Дивлаф, во всех местах жительства их, и узнают, что Я Господь.

Акӑ эпир санпа вӑрманта ҫӳретпӗр — терӗм эпӗ Зинӑна, — тен, эпир пусакан кашни утӑмра ҫӗр айӗнче пӗр е икӗ кайӑк пурӑнать. — Шӑтӑк чавса пӑхар та, унта мӗн пурӑннине пӗлер, — терӗ Зина. — Кайӑк пиртен ҫӗр айӗнчи ҫулпа тарӗ, эпир ӑна курма та ӗлкӗреймӗпӗр, — терӗм эпӗ ӑна. — Луччӗ хӗррисене чӑнкӑ туса канав алтар, ҫӗрле унта мӗн те пулсан лекетех, вӑл пӗчӗкҫӗ пулсан, тен, пирӗн канавран тухаймӗ те. Эпир ҫапла турӑмӑр та ӗнтӗ. Акӑ ирхине хамӑрӑн канавра пысӑк мар кайӑк — арлан тупрӑмӑр. Тирӗ унӑн каюра тирӗ тӗслех: тип-тикӗс, яп-яка, йӑмӑх-кӑвак курӑнать. Пӗртте шӑши пек мар, сӑмси вӗҫлешке, вӑрӑм, тӑсӑлса тӑрать, хӑй пит йӑрӑскер. Чӳлмек ӑшне кӗртсе лартрӑмӑр — ҫӳлӗ сикет. Хурт парса пӑхрӑмӑр — ҫавӑнтах ҫисе ячӗ, тахҫанах чӳлмек ӑшӗнче пурӑнать тейӗн.

Мы ходим с тобою в лесу, — сказал я Зиночке, — а может быть, под каждым шагом нашим в земле живёт один или два зверька. — Давай выроем ямку и увидим, кто в ней живёт, — предложила Зиночка. — Зверёк убежит от нас подземным ходом, прежде чем мы его обнаружим, — ответил я.  — А вот лучше давай выроем канавку с отвесными стенками, уж кто-нибудь ночью нее попадёт, а если он маленький, то, может, из нашей канавки и не вылезет. Мы так и сделали. И вот утром нашли в нашей канавке маленькое животное, величиною с напёрсток, — землеройку. Мехом своим похожа на крота: мех ровный, гладкий, с синеватым отливом. На мышь совсем не похожа, рыльце хобо ком, страшно живая. Посадили в банку — прыгает высоко. Дали ей червя — сразу съела, будто век свой в банке жила.

Тӳрех ӳкекен хӗвел ури арлана вӗлерет тенине илтнӗччӗ эпир — мӗншӗн тесен вӑл ҫӗр айӗнче пурӑнакан кайӑк. Ҫавна тӗрӗслесе пӑхас терӗмӗр эпир чӑнах-ши вӑл е ҫук-ши; унтан ӑна виҫсе, ӑшне касса пӑхас та кӑткӑ йӑви ҫине пӑрахас тенӗччӗ. Кӑткӑсем ун шӑмми-шаккине часах тасатаҫҫӗ, вара эпир ӑна лайӑх тӗпчесе пӗлетпӗр. Унтан каюрана тытса ӑна арланпа пӗрле чӳлмек ӑшне лартас, тесе шутларӑмӑр. Тата темӗн те тума шухӑшларӑмӑр эпир! Анчах ҫав вӑхӑтра арлан вуникӗ сантиметр ҫӳлелле сикрӗ те, чӳлмек хӗрринчен сиксе каҫса ҫӗре ӳкрӗ. Мӗн вара ӑна ҫӗр — пулӑшӑн шыв пекех: арлан сасартӑк ҫухалчӗ. Ҫав ҫухалнӑ пӗчӗкҫӗ кайӑк ҫинчен эпир нумайччен шухӑшласа тӑтӑмӑр; вӑл ҫӗр айӗнче, йывӑҫ тымарӗсем тата эпир пӗлмен тӗрлӗ япаласем хушшинче мӗнле пурӑнать-ши, терӗмӗр.

Мы слышали, что прямой солнечный луч убивает землеройку — она ведь подземный житель. Вот и задумали мы испытать, правда ли это, а потом взвесить её, смерить, исследовать внутренности, положить потом в муравейник. Муравьи быстро очистят скелет, а мы его изучим. Потом задумали поймать крота и посадить вместе с землеройкой в банку. Да мало ли чего мы ещё задумали! Но в это время землеройка подпрыгнула на двенадцать сантиметров в высоту, перепрыгнула через край банки и очутилась на земле. А земля ей — то рыбе вода: землеройка мгновенно исчезла. Долго этот исчезнувший крохотный зверёк не отпускал нашу мысль на свободу и всё её держал под землёй, где живут корни деревьев и между корнями всякие неведомые нам существа.

Хаклӑ ентешсем! Сире Чӑваш автономине йӗркеленӗренпе 100 ҫул ҫитнӗ ятпа чун-чӗререн саламлатӑп. Ҫак уяв тӑван ене юратакан, унӑн хӑйне евӗрлӗ кун-ҫулӗпе, ӑс-хакӑлӗпе культурин паха еткерлӗхӗпе мӑнаҫланакан мӗнпур ҫынна пӗрлештерет. Чӑваш халӑх историйӗ кӑсӑк та пуян, вӑл нумай-нумай ӗмӗре тӑсӑлать. Ҫапах та чӑваш патшалӑхӗн кун-ҫулне уйрӑммӑн илсен, унӑн юлашки 100 ҫулхи тапхӑрӗнче пирӗн аслӑ ҫӗршывӑмӑрта мӗн пулса иртни туллин те уҫӑмлӑн сӑнарланнӑ. Малалла ҫирӗппӗн аталанма пулӑшакан вӑй пирӗншӗн хуть хӑҫан та халӑхӑмӑрӑн ӗҫченлӗхӗ пулса тӑрать. Вӑрҫӑчченхи ҫулсенче Чӑваш Ен хут пӗлменлӗхе пӗтерес енӗпе малта пыракан автономисенчен пӗри шутланнӑ. Республика ҫав тапхӑрта хытӑ сийлӗ ҫулсем тӑвас енӗпе малта пынӑ, ҫавӑншӑн ӑна Ленин орденӗпе чысланӑ. Чӑваш Ен ывӑлӗсемпе хӗрӗсем Ҫӗнтерӗве ҫывхартассишӗн ырми-канми тӑрӑшнӑ, вӑрҫӑ хыҫҫӑнхи ҫулсенче Тӑван ҫӗршыва аркануран чӗртсе тӑратнӑ, тӗнче уҫлӑхне ҫул хывнӑ. Халӗ Чӑваш Республики умӗнче ҫӗнӗ майсем уҫӑлаҫҫӗ. Вӗсене пурнӑҫа кӗртме географи тӗлӗшӗнчен лайӑх вырӑнта вырнаҫни, пирӗн питӗ ырӑ та уҫӑ чунлӑ халӑхӑмӑр, культурӑпа ӗҫ тата ӑслӑлӑх йӑли-йӗркисем пулӑшаҫҫӗ. Чӑваш автономийӗ 100 ҫул тултарнине эпир ҫӑмӑлах мар лару-тӑрура, анчах та тивӗҫлӗ кӑтартусемпе кӗтсе илетпӗр. Малта – ҫӗнӗ инҫетсем, ҫӗнӗ тӗллевсемпе ҫитӗнӳсем. Кулленхи ӗҫӗмӗре тата кашнин професси ӑсталӑхне пула пирӗн тӑван ҫӗрӗн вӑй-халӗпе пуянлӑхӗ ӳсет. Сире ырӑ пуҫарусенче ҫитӗнӳсем тума, ҫирӗп сывлӑх, ырлӑх тата хастарлӑх сунатӑп. Чӑваш халӑхӗн ҫитӗнӗвӗсемпе тивӗҫлипе мухтанар тата вӗсене ӳстерсе пырар!

Уважаемые земляки! Сердечно поздравляю Вас со 100-летием образования Чувашской автономии. Этот праздник объединяет всех, кто любит наш край, гордится его уникальной историей, богатым духовным и культурным наследием. История чувашского народа – многовековая. Но если взять отдельно историю чувашской государственности, последние 100 лет отражают все, что происходило в нашей огромной стране. Залогом уверенного движения вперед всегда было трудолюбие нашего народа. В довоенные годы Чувашия стала одной из автономий – лидеров по решению проблемы безграмотности населения. Республика была передовиком по строительству дорог с твердым покрытием, за что награждена орденом Ленина. Сыновья и дочери Чувашии внесли свой вклад в Победу, восстанавливали Родину после войны, покоряли космос. Сейчас перед Чувашской Республикой открываются новые возможности. Этому способствуют уникальное географическое положение, наш очень добрый и отзывчивый народ, трудовые, культурные и научные традиции. Столетие Чувашской автономии мы встречаем в непростых условиях, но с достойными результатами. Впереди – новые горизонты, новые задачи и свершения. Благодаря ежедневному труду и профессиональным достижениям каждого из нас растут сила и благосостояние нашей малой родины. Желаю всем успехов в добрых начинаниях, крепкого здоровья, благополучия и оптимизма. Гордитесь достижениями чувашского народа и приумножайте их!

Чӑваш Республикин Пуҫлӑхӗн тивӗҫӗсене вӑхӑтлӑха пурнӑҫлакан Олег Николаев.

Временно исполняющий обязанности Главы Чувашской Республики Олег Николаев.